Кристофер задавал прямые вопросы о цели их похода. Он уже раньше понял, что они от кого-то прячутся, но вопросы Отравы тухляку его подвели уже к конкретным подозрениям:

– Про династию давай-ка поподробнее. Ты за них или против? Судя по тому, что за тобой приглядывает императорский перевертыш, за. А вкусняшке-кудеснице до вашей святой миссии и дела нет – она просто теплое местечко на будущее увидала. Ну, так и зачем тебе в Столицу?

Отрава, как и остальные, на вопросы отвечать не спешила. Но Крис в некотором смысле являл собой самодостаточную личность – по крайней мере он вполне был способен вести разговор и с собой:

– Стража первого ранга к тебе не просто так приставили. И при этом ищут сильные кудесники, а их услуги недешево обходятся, так что занимаются тобой люди серьезные. Как именно ты собираешься династию спасать, и самое главное – зачем?

И снова в ответ тишина.

– Отрава, – Кристофер направил коня ближе к ней, – я сгораю от любопытства. Ты… ты такая обычная. Тебя ни в принцессах, ни в защитницах трона представить невозможно. Банальная и неказистая. Я бы сказал – ничтожество, но не стану, потому что я воспитанный. Давай вместе разберемся, что к чему?

– Кирами! – не выдержал Лю. – Оставь ее в покое! Со временем и сам все узнаешь… при условии, что мы будем тебе доверять!

– Ого. То есть я еще должен заслужить ваше доверие? Как интересно.

Отрава не могла предположить, какие выводы из этого сделал Кристофер: то ли искать способ окончательно влиться в их компанию, то ли удовлетворять любопытство не прямыми вопросами, а тихой сапой. Но зато и донимать ее перестал.

Розовая Роща навскидку оказалась раз в пять больше Серебряного Облака. И приближение к ней угадывалось задолго – крестьянские поля и пастбища развернулись во все стороны. Близость к морю сглаживала перепады температур, поэтому климат тут был более подходящим и для сельскохозяйственных работ, и для жизни. Вокруг курсировали отряды из пяти-шести перевертышей, что, по всей видимости, отбивало охоту разбойников селиться в редких зарослях.

К ним с разных сторон направлялись сразу два отряда, еще издали заинтересовавшись странной компанией. Но и на этот раз бумаг Лю хватило, чтобы остальные вопросы отпали сами собой. Хотя Кристофера рассматривали подозрительно и называли «господин», но, не спрашивая о подробностях, сопроводили путешественников в город.

Они расселились в соседних комнатах заезжего дома и договорились после отдыха и ужина прогуляться по этому густонаселенному местечку всем вместе. Ни один из них раньше в Розовой Роще не бывал, и Лю настоял именно на совместном походе: ему ведь не разорваться, чтобы и за девушками присмотреть, и проследить, чтобы Кристофер приобрел крови в специально отведенном для этого месте.

Теперь Отраве шумное Серебряное Облако показалось тихим местечком, а люди в Розовой Роще еще более странно одетыми – у некоторых пол невозможно со спины определить! Но разноцветные шелка оправдывались повышенной влажностью. Была в ходу тут и странная традиция: лавочники уж слишком настойчиво зазывали прохожих заглянуть к ним. На вежливые отказы хватали за руки и буквально тащили за собой. А еще и детишки в драных рубашках окружали, бесконечно прося монетку. Чем больше город, тем больше нищих – закономерность. Золота у путников осталось не так уж и много, но Отрава нырнула рукой в карман, чтобы хоть полтишок этой гурьбе отдать – пусть между собой делят. Лю остановил ее порыв:

– Если дашь, то мы от них уже не отобьемся, – сказал ей на ухо, а потом гаркнул в полный голос: – Ну-ка, разойдись, шпана!

Но те к такому обращению были привыкшие: они, наоборот, только кольцо крепче  вокруг Лю сжимали и оттесняли девушек в сторону, заставляя паниковать. Отрава надеялась, что Нанья от страха не начнет своими шарами швыряться – наглая малышня вряд ли заслужила такой участи.

– Ну-ка, разойдись, шпана, – повторил монотонный голос сзади.

В присутствии кровопийцы есть куча плюсов! Ребятню будто ветром сдуло. Нанья тут же сопоставила все аргументы и уцепилась Кристоферу в локоть. Лю и Отраву подтолкнул ближе к тому, а сам пошагал с другой стороны. Крис только посмотрел сначала на кудесницу, а потом и на остальных, но спорить с использованием себя в качестве отпугивателя не стал. Сказал только:

– А не завалиться ли нам в кабак? Вон там одну вывеску видел.

– Ну уж нет! – отрезал Лю.

– А почему же нет? – удивилась Нанья. – Я вот ни разу в жизни пьяного кровопийцы не видела!

– И не увидишь, – наклонил к ней голову Кристофер. – Мы и пить можем, и лишай-травку жевать, но изменения в поведении ты не заметишь. Как не замечаешь, что я сейчас смеюсь над твоей реакцией. Ну что, вкусная кудесница, идем?

– Идем!

– Я сказал – нет! – повторил Лю еще громче, будто до этого его просто не расслышали. – Они же юные девушки, а там разный сброд собирается!

Кристофер повернулся к нему:

– Я правильно понимаю: тебе можно в борделях развлекаться, а юным девушкам даже в почти приличный кабак заглянуть нельзя?

Лю немного опешил и мельком глянул на Отраву, но она уже и сама приняла решение:

– И правда! Я, например, в таких местах не бывала! Так что я иду с ними, а ты… можешь в заезжий дом вернуться или бордель себе отыскать!

Естественно, этим заявлением она не оставила ему выбора, ведь она не была его арестанткой, но и бросить ее одну он права не имел. Вот и вынужден был плестись за ней, куда бы ни направилась. Лю еще повезло, что обычно Отрава отличалась кротостью, но пора ему начинать привыкать, что так будет небесконечно.

Кабак назывался очень крикливо и патриотично – «Розовая Рожа». Внутри не было того пьяного шума, который Отрава ожидала. Наоборот, тихо и уютно, как в деревенской библиотеке. Небольшие столики были украшены кружевными салфетками и полевыми цветочками в жестянках.

К ним выплыл молодой возвращенец в белоснежной рубахе, подвязанной фартуком.

– Добрый вечер! У вас заказано?

– Заказано? – растерялась даже Нанья. – Не заказано…

Возвращенец деловито покачал головой:

– Посмотрим, что можно для вас сделать… – он задумчиво осмотрел практически пустой зал, кое-как выбрал столик и будто сам обрадовался такому простому решению: – Будьте добры, сюда! Господин, а вам поближе к сцене или подальше от охраны?

Это он обратился к Кристоферу, но тот на него не взглянул и направился к указанному столику.

– Э-э… Так вы вместе? – не понял возвращенец. – И какое мне тогда меню подавать?

Лю быстро нашелся и ободряюще хлопнул парня по плечу:

– Оба подавай. Наш… к-хм… друг будет кровь, мы – еду.

– А пить будем одно и то же! – подхватила Нанья.

– Так… но… ценники-то разные… – паренек не находил выхода.

Отрава усмехнулась – неужели они всерьез считают, что кровопийцы не имеют понятия о накрутках специально для них? То есть думают, что хитро облапошивают простофиль, в то время как кровопийцы думают, что переплачивают только потому, что способны переплачивать – эдакая вселенская гармония попрошайничества и демонстративности.

В итоге парень, посоветовавшись с комитетом из парней в таких же фартуках, принес к их столику: меню для простых людей; меню для кровопийц, в котором было всего три строчки – с указанием расы; и винную карту… для кровопийц. Похоже, комитет единогласно проголосовал за то, что кровопийца способен оплатить и за себя, и за товарищей по столу. Первой огромную золотистую букву «К» на обложке разглядела Нанья:

– Эй, паршивец! Неси-ка нам винную карту с нормальными ценами!

Тот, уже настроившись на атаку, не думал теряться:

– Так это она и есть. «К» означает «кудесница», уважаемая!

– Да что ты тут мне чешешь?! – Нанья с места подскочила, а глаза ее наливались желанием сжечь тут все к хряку.

Лю ухватил ее за локоть и рванул обратно на место:

– Да не горячись. Мы тут все равно ненадолго. А у них работа такая… с кроповопийц три шкуры драть.

Кристофер при этом будто и не присутствовал вовсе, медленно обводя взглядом помещение. Если придется платить по этой винной карте, то они тут задержатся совсем ненадолго. По Отравиным прикидкам на все свои сбережения они тут могут наестся до отвала и понюхать выпивку – если за соседнем столике закажут и разрешат понюхать.

– Крис! – она обратилась сразу к виновнику этого безобразия. – Ты хоть слово скажи!

– Не могу, – тут же отреагировал он, но и взгляда от пустой деревянной сцены не отлепил. – Мне воспитание не позволяет торговаться.

– Чего?! – окончательно вскипела Нанья и взвилась на месте. – Зато мне воспитание позволяет всем тут устроить массовую взбучку!

Она сначала треснула Кристофера по плечу, отчего он даже не вздрогнул, а потом схватила парнишку в фартуке за шиворот и потащила к стойке, где уже кучковались его коллеги по несчастью. Если кто и отобьет у этого сброда правильное меню, то только Нанья! И точно, через несколько минут криков с переходом на личности, она, уже довольная, несла к их столику сильно потрепанное в ходе кровопролитных боев меню – без огромной золотой буквы «К».

В этом меню, как и в предыдущем, была всего одна страница с двумя позициями: самогон и лишай-травка. Было бы за что воевать. Особенно когда Лю добавил:

– Заказываем по кружке самогона и хватит! С лишай-травки я вас потом по всей Розовой Роще собирать буду.

– Роже? – переспросила Отрава.

– Роще, – Лю выглядел уставшим или напряженным. – Если не по всему Левоморью.

Самогон Отрава в Тихой Речке пила – немного, конечно, но что же это за молодежь, которая ни разу у родителей бутыль не сперла и где-нибудь за последним сараем не распечатала? И после этого, как и все остальные, даже с одного глотка готова была и в танцы пуститься, и песни веселые кричать, а потом, крадучись, пытаться попасть в свою комнату, чтобы мама запах не уловила. Та, скорее всего, улавливала, но предпочитала не разводить хотя бы эту тему до скандала – сама ведь когда-то была молодой! А вот к лишай-травке отношение было более настороженным: говорили, что она мозги сушит и вызывает привычку. Люди, нажевавшись ее, пьянели примерно так же, как с самогона, но чудили сильнее – бывало им мерещилось то, чего наяву не было. Но главное – от лишай-травки зубы заметно желтели, поэтому ее любителей уже по улыбке можно было распознать. А раз так, то от маминого скандала не спасешься.

И немного-то она теперь выпила, но все эти воспоминания вызвали неестественную грусть:

– Лю, прямо сегодня напишем моим письмо, ладно?

– Так напиши! Давно пора! – не понял он.

Отраве было неловко поднимать эту смущающую тему:

– Ну… я бы хотела, чтобы и ты им что-нибудь написал – чтоб они уж совсем не переживали. Мол, путешествуем по государству и все у нас хорошо… что любим друг друга… Только это маму успокоило бы окончательно…

Лю, хоть и не любил врать, но кивнул серьезно – в некоторых случаях правду можно немного приукрасить, чтоб родне Отравы жилось спокойнее. Но вмешался Кристофер:

– Ты только представь, как твоя мама обрыдается, прочитав такое занудное письмо. Давай я тебе помогу. Мы-то с тобой уже в обмане родни на романтические темы асы.

Отрава, вспомнив, как они сочиняли письмо от имени Лионессы, расхохоталась. И тут же согласилась на предложение – в любом случае процесс обещает быть презабавным. Его потом только остановить надо будет от формулировок типа «Высокоблагороднейший потомок высокоблагороднейшего семейства перевертышей очень счастлив составить партию вашей деве».

Тихой «Розовая Рожа» оставалась недолго: со временем сюда стягивалось все больше народа. Так, глядишь, и битком забьется. И шум будет только нарастать, а ближе к восходу ночной звезды перевертыши разойдутся по домам. Хотя могут и вернуться позже, когда их критический период снова схлынет. На сцене выла безголосая, но очень грудастая возвращенка в блестящем платье. Отраве только поначалу ее выступление казалось смешным, но через пару песен она и сама начала с удовольствием подвывать и даже немного завидовать блеску ее платья.

Но Кристофера блестящая возвращенка, естественно, не интересовала. Он долго наблюдал за крайним и самым шумным столиком, а потом спросил у остальных:

– Во что они там играют? Я тоже хочу.

Лю только бегло взглянул в ту сторону.

– В карты. Да там шулеры собираются – на золото подвипивших разводят. Не думал, что и кровопийцам свойственен азарт!

– А кто же это проверял? Я, например, даже играть не умею. Но шулеры же объяснят?

Крис встал и направился сквозь толпу к эмоциональной компании картежников. Лю уж было рванул за ним, но повеселевшая Нанья остановила:

– Да пусть развлекается! Ему же явно полной жизни захотелось, а если мы его начнем ограничивать, то он так полудохлым и останется! – и тут же упорхнула, приняв очередное приглашение на танец. Нанья выходила танцевать уже в четвертый раз, никому не отказывая, но каждый раз с новым кавалером. Видимо, тоже полной жизни захотелось. Точнее, она иначе жить и не умела.

– Сколько у него с собой денег? – поинтересовался Лю и мнением Отравы.

Она только плечами пожала, но не собиралась портить настроение его напряжением:

– Не думаю, что много. Но он ведь говорил, что его любые кровопийцы на нужную сумму кредитуют, а отсюда до замка Аяну всего несколько часов пути! Пусть проиграет пару монет, зато поумнеет на десять!

Самогон в небольших количествах придает смелости, поэтому Отраве даже наедине с Лю теперь было лень стесняться. Она только придумывала, какой вопрос задать первым: пойдет ли он танцевать с ней или пригласит другую девушку? Потому что ей лично все равно! Ей лично только хорошо, если он перестанет хмуриться и начнет развлекаться.

Но не успела она выбрать, как уже Нанья тащила Лю танцевать. И он, смеясь, согласился! А вот это уже было немного обидно… Правда, к Отраве тут же подсел парень и поставил свою жестяную кружку на стол.

– Девушка, а мы с тобой раньше не встречались?

– Н… не думаю, – растерялась Отрава.

– А твоей маме зять не нужен? – подмигнул он.

– Н… нужен. У меня шесть сестер на выданье…

Он отчего-то опешил, но быстро собрался:

– Вспомнил! Я тебя во снах видел!

– Ты кудесник, который умеет видеть будущее? – поразилась Отрава. – Ого! А что еще видел?

– Понятно. Так бы и сказала – не заинтересована в знакомстве. Зачем же издеваться? – обиделся он, подхватил кружку и пошатался к другому столику.

А вернувшаяся Нанья еще и похвалила:

– Ну вот, теперь и наша Отрава учится проходимцев отшивать! А ты, Лю, сюда идти не хотел!

Лю успел согласиться, что вечер проходит на удивление весело и познавательно, как пыл его погасил подошедший перевертыш. Мужчина хлопнул его по плечу и заявил, едва сдерживая хохот:

– Начальство ваше уже до нитки вытрясли!

– Какое еще начальство? – Лю не сразу понял, но интуитивно посмотрел в сторону картежников. – Кровопийца?

– Ну, а кто ж? – тот ржал в полный голос. – Он уже и золото проиграл, и рыжую, – кивнул на Нанью. – Сейчас на худышку играет. Ты, судя по всему, будешь следующим.

– В смысле… проиграл? – Лю не мог уловить общий смысл сказанного, а уж Нанья и Отрава подавно. – Как он может нас проиграть? Мы ему что, мебель какая или рабы?

Перевертыш, уловив в его тоне ярость, объяснил обескуражено:

– Да при чем тут рабы? Вы же на него работаете – вот по неделе отработки с каждого и проиграл… Вам-то какая разница, в каком доме котлы чистить или ворота охранять? Тут на это часто играют, когда золота не остается…

Глаза Лю становились чернее обычного, а в лице он менялся так быстро, будто ночная звезда сегодня поднялась на пару часов раньше.

– Куда ты? – Отрава вцепилась в его плечо.

Но оказалось, что Лю тут был не самым агрессивным противником азартных игр.

– Я ему сейчас котел начищу! – вопила Нанья, прорываясь вперед.

Но наткнулась на пару перевертышей с вполне себе серьезным видом, которые, по всей видимости, к таким разборкам уже давно привыкли, а может именно для них тут и присутствовали:

– Дамочка, остынь! Никто вашего господина играть не заставлял. Да и в чем проблема? Не хочешь отрабатывать – не будешь. Он или других слуг пришлет, или золотом долг покроет. Вот тебя, правда, уволит, но это уже ваши личные заботы.

– Да я ему не слуга! – закричала Нанья так, что даже вопящую девицу на сцене заглушила. – Никто из нас!

А вот это уже зрителей удивило. Играть на отработки – уже само по себе дело ненадежное. Ведь действительно, не рабы, не обязаны, поэтому придется проигравшему за работу своих слуг в чужом доме сверх нормы платить, чтобы с нервов не уволились. Хотя беднякам, которые на кровопийц работали, в голову бы не пришло увольняться из-за такой ерунды – более надежное место вряд ли можно сыскать. Потому-то рабочая сила и являлась платежным средством, хоть и непопулярным. Но ставить рабочую силу посторонних людей…

– Эй! – один мужик тут же поднялся из-за стола. – Господин, ты нам тут что чешешь? Зачем ставишь то, на что права не имеешь?

– Так собираюсь отыграться, – спокойно ответил ему Кристофер, даже не отрывая взгляда от своих карт. – Я забыл – какая масть старшая? Столько сложных правил… Садись, Прилив, не отвлекай хоть ты.

– Господин, – тот немного тон сбавил, но все же говорил с явным нажимом. – Ты сначала за предыдущий проигрыш золотом рассчитайся, а потом уже ставки делай! Мы тут в долг не играем! Рой, кликни-ка там охрану… И за дружками его присмотрите, пусть тоже тут побудут.

– Не надо охрану, ребята! – Лю сжимал и разжимал кулаки. – Уладим миром! Сколько он должен?

– Пять золотых, – тут же отозвался Кристофер.

Лю заскрипел зубами, но вытащил из кармана последнее – ровно пять. Бросил на стол, но при этом уже не сдерживаясь:

– Я тебя в ближайшем ручье утоплю, Кирами, в ближайшем ручье… Вставай, пойдем отсюда!

Кристофер на него и не посмотрел. Подвинул три монеты уже улыбающемуся и усаживающемуся за стол Приливу, огорошивая:

– Я немного преувеличил. Был должен три. А теперь у меня есть еще две, чтобы поставить. Играем? Я отыграюсь.

– Играем-играем! – Прилив мгновенно изменил настрой. – Раздавай, Клио!

От такой наглости даже Наньина наглость, которая до сих пор считалась сверхнаглостью, с треском хрякнулась. Она открывала и закрывала рот, хлопала глазами и разводила руками. А Лю будто лишай-травки нажевался и уставился в стену, ошарашено что-то там разглядывая. Оставшись без поддержки, Отрава приняла управление на себя:

– Ребята, он не играет! Вы же видите, что у него других денег нет! И у нас нет, чтобы за него заплатить!

– Да не переживай ты так, худышка, ставка уже сделана. Проиграет эти и пойдет домой с легкими душой и карманами!

– Или отыграюсь, – совсем уж тупо повторил Кристофер.

Нанья засопела, как паровой котел, но потом ухватила друзей за локти и притянула к себе. Зашипела:

– Я тут кое-чем подсобить могу. У меня отец так на выпивку зарабатывал и меня научил. Могу сделать, чтоб ему хорошая карта пришла. Но как только он выиграет, сразу утаскиваем его отсюда – хоть силой. Так что будь готов, Лю!

Лю, которому дали хоть какой-то план, сразу успокоился и сосредоточился. Нанья же с прищуром смотрела на перемешиваемую колоду и что-то под нос себе бормотала. После раздачи Кристофер спросил:

– А какая масть старшая-то? Эта? – и простодушно показал одну из карт противникам.

– О! – удивленно отозвался Прилив и посмотрел на Клио, который сдавал карты. – Что за ерундень, дружище?

Они даже и не скрывали, что мухлевали все это время! А теперь Клио подскочил на месте и завизжал, тыча пальцем в Нанью:

– Кудесница! Кудесница наворожила! Мошенники! Гоните их из нашего честного заведения!

Теперь даже до Кристофера дошло, что игра закончена. Он встал, проводил взглядом последние две монетки, которые Прилив тут же схватил со стола, а потом молча направился к двери. Перед ним толпа расступалась, не решаясь высказаться оскорбительно прямо, но зато на остальных направила весь свой гнев. Отрава ощутила пинок под зад, когда их «провожали» за двери, а уж Лю испытал гостеприимство по полной.

Уже на улице Кристофер остановился и повернулся к ним.

– До того как ты начнешь кричать, превертыш, я хотел бы извиниться, – это слово настолько не сочеталось с его характером, что все замерли – пусть хоть извинится, раз желает! – Вы должны кое-что понять. Я не привык к такому кутежу, и, оказалось, что я очень азартный парень. Ха. Ну признайте, ничего страшного не случилось, зато было очень весело.

– Идиотина тухлая! – видимо, Нанья его извинения близко к сердцу не приняла. – Это хорошо, что у нас за комнаты вперед заплачено! А если твои Аяну не дадут нам мешок золота, я тебя урою, клянусь последним огненным шаром! Лучше б мы тебя там сразу бросили! Какого хряка мы полезли его выручать?! – она безнадежно всплеснула руками и направилась по мощенной дороге в сторону заезжего дома.

– Утоплю в ближайшем ручье… утоплю в ручье… – обреченно бубнил Лю, проходя мимо Кристофера. – А если не получится, то утоплюсь сам… все облегчение…

– Отрава, – Кристофер смотрел теперь на нее своим белесым взглядом. – Ты тоже злишься?

Она ахнула:

– А как ты думал?! Меня еще ни разу пинками ни откуда не выгоняли! – и демонстративно потерла зад.

– Ну, так радуйся, что нескучно живешь. А я вот вряд ли когда-нибудь пинка получу.

И снова это чувство – словно он смеется в полный голос при каменном лице. Но при этом с примесью чего-то еще… Неужели в самом деле ему немного стыдно? Эта мысль и успокоила Отраву:

– Крис, ты должен выбрать: ты или с нами, или нет.

– С вами. Кажется, это очевидно.

– Тогда думай иногда и о нас, а не только о себе!

– Я не умею. Кажется, это тоже очевидно.

И все же пошел рядом с ней, о чем-то размышляя. Отрава надеялась, что его сложный ум все же приведет его к некоторым правильным решениям, но ошиблась:

– Я успел проиграть только кудесницу и тебя – по золотому на каждую. Почему же перевертыш так обиделся?

– Представь себе, потому что он о нас думает в первую очередь! И ты тоже попробуй!

Кристофер посмотрел на нее:

– Разве непонятно, что я им вас бы не отдал? Возможно, получилась бы драка с убийствами или еще больше пинков. Но кудесница – она ведь как бочка с самой ценной кровью. Мне не досталась, но это не значит, что я такое сокровище кому угодно доверю.

Даже в его «заботе» отчетливо звучал цинизм.

– Как Нанье повезло! А я чем заслужила такую милость?

– Ты мне нравишься, – на этих словах Отрава замерла, как вкопанная. Крис тоже остановился. – Нет, не пойми неправильно. Ты мне нравишься больше всех остальных не-кровопийц.

– И чем же? – его объяснений Отраве хватило, чтобы снова начать улыбаться.

– Тем, что говоришь со мной так, будто тебе важно, как твои слова изменят мои мысли. А не просто высказаться, как это случается со всеми остальными.

Отрава хмыкнула:

– Не могу сказать, что разделяю твою… симпатию, но точно готова ждать, когда же мои слова начнут менять твои мысли!

– Изменения будут отчетливо заметны через пару тысяч лет.

– Придется настроиться на долгое ожидание.