– Кадж, ты собираешься неделю продержать меня под сдерживающими заклинаниями, а это не слишком-то приятно. Как думаешь, сделает ли это меня послушным?

Заклятия с ворот уже снимали, а путники рассаживались в повозки – целый отряд солдат во главе с капитаном, четыре пленника и, конечно, клирик Камыш, отделаться от общества которого Отрава в этой жизни уже не рассчитывала. Он не мог отказать Кристоферу в искренней мольбе сопровождать его в пути. Тот так и выразился: «Эти неучи-солдафоны не смогли мне объяснить ничего толкового о Небесном Свете. Прошу, вы мой последний шанс». Клирик, очевидно, решил, что речь идет о шансе найти дорогу к истине, но Крис явно имел в виду нечто другое. Он уже с помощью монаха получил, что хотел, собирался его использовать и дальше. У Отравы, Лю и Наньи не было ни единой возможности разузнать, в чем же конкретно состоял план. Их держали взаперти два дня и только теперь выпустили, когда пришло время отправляться. Нанья вернула им натуральную внешность – какой теперь смысл скрываться?

А сейчас Кристофер выторговывал еще и отсутствие сдерживающих чар. Отрава сомневалась, что это возможно, но ошиблась:

– Я и не собирался, Крис! Как бы то ни было, мне гораздо лучше считаться твоим другом, чем врагом. Ведь только это не позволило тебе сбежать при Индире!

Светлая бровь Кристофера приподнялась на толщину волоска:

– Ого. Значит, ты нашел другой способ подстраховаться?

– Конечно! – капитан был привычно весел. – Ведь побег твой мне тоже невыгоден. Поэтому кудесники сделали кое-что, – он вытащил из-за пазухи коричневый ошейник – такие на дворовых собак надевают. – Если дернешься, то стоит кудеснику щелкнуть пальцами – и голову оторвет!

– Мне? – не понял кровопийца.

– Зачем же тебе? Ты у нас ценный гость! Тому, кого ты хотел найти больше остальных. Если уж тебя это не остановит, то не остановит вообще ничего.

Отрава не пошевелилась, когда Кадж подошел к ней и почти нежно нацепил на шею заколдованную безделушку, попутно извиняясь:

– Прости уж, Отрава! Ты должна и сама знать, что вашему дружку доверять нельзя.

Пока он застегивал кожаный ремешок, Отрава смотрела в глаза Кристоферу в поисках объяснений, но на этот раз эмоций расшифровать не сумела.

Правда, когда их разместили в одной крытой повозке – а те были достаточно большими, чтобы вмешать по восемь человек – вопрос задала Нанья:

– Так ты извращенец или нет, Крис? Мы уже с тобой навсегда слиплись, поэтому можешь признаться без опаски!

Он промолчал.

– Значит, хотел Отраву найти больше остальных? – отчего-то очень искренне улыбался Лю. Наверное, просто радовался, что все до сих пор живы-здоровы. – А я не удивлен!

– Негоже смеяться над душевными порывами других людей, если они искренни и не греховны! – загундосил клирик и тут же лупанул Лю по плечу – все возвращается на круги своя.

– А почему сразу извращенец? – не понял Кадж. В Правоморье уже давно забыли про традиции кровопийц, оттого он и недоумевал. – Отрава девица боевая, гордая, духом сильная. Я б такую даже на трон усадил, не то что за нашего Криса отдал. Была б у него карманной совестью.

И загоготал. Отрава вздрогнула от противоречивости: Кадж назвал их друга «нашим Крисом», вызвав в ней легкий укол ревности, и выдал при этом беспросветную чушь, породив отвращение. Она снова посмотрела на Кристофера, но тот опять ничего не объяснил.

Возможно, она и правда вызывала в нем симпатию. Но даже Отрава не решилась бы теперь назвать это извращением: они вчетвером столько пережили, что сроднились. Удивительно ли, что и более глубокие чувства по ходу дела появились? Симпатия может исчезнуть, а может стать чем-то очень серьезным – такое случается. Вот Лю, например, в которого она еще недавно была влюблена, теперь в ней вызывал совсем другие эмоции, где-то в поместье Иракия, незаметно для нее самой, изменившиеся. Теперь в груди не трепетало при взгляде на него, но любовь выросла в разы – сейчас она за Лю жизнь бы отдала. Беды роднят тех, кто сквозь них рука об руку прошел. А Крис… ну нет, он же кровопийца! Возможно, самое прекрасное существо в мире. Но в природе много прекрасного, вызывающего восхищение со стороны. А у Кристофера, в отличие от прочих природных явлений, был еще и неоднозначный характер:

– Что же вы за глупцы, раз решились от своего господина бежать? А если бы я тоже сбежал, где бы мы друг друга искали?

– Так ты ведь не смог сбежать, Кирами! – резонно заметил Лю. Они быстро входили в привычный тон беседы.

Но Нанья вдруг ухватила сидящего напротив Криса за локоть и подтянула к себе – нос к носу:

– А я отвечу честно: сбежали, потому что молодой господинчик там чуть твою Отравушку не изнасиловал! Я ему рожу сожгла за это, но мы решили их гостеприимством больше не злоупотреблять!

И через пару секунд отпустила его, звонко расхохотавшись. Вероятно, разглядела нечто, что очень хотела разглядеть. Но когда Кристофер выпрямился, в глазах его снова ничего не нашлось. Он тут же повернулся к клирику и попросил в очередной раз прочитать по порядку все ключевые псалмы. Солдаты в повозке постоянно менялись – не выдерживали дольше нескольких часов, а у пленников выхода не было. Отрава с Наньей выли в голос, Лю только морщился и в окошко выглядывал, будто свежий воздух глотал.

Сколько бы Отрава не пыталась поймать во взгляде Кристофера отголоски эмоций, ей это не удавалось. Хотя она уже успела убедить себя в верности выводов – это несложно, если все вокруг к таким же выводам пришли, а некоторые рыжие еще и подмигивали лукаво в каждый удобный момент. Но Отравино представление о сути вещей немного треснуло, когда пришлось посмотреть на Криса в другом свете.

Через три дня повозки приблизились к большому городу. Там предполагалось отдохнуть ночь и пополнить запасы. Кудесник сразу предупредил капитана:

– Могут быть проблемы. Конечно, горожане кровопийц прежде не видали, но многие грамотные и книги читают. Если кто-то разглядит нашего Криса…

И вместо плаща с глубоким капюшоном, предлагаемого остальными, сам же нашел лучший выход:

– Пусть Нанья его внешность переколдует, у нее прочно это заклинание ложится. Под темными волосами и огромным носом никто кровопийцу не заподозрит!

Нанья только плечами пожала – ей практика на руку. Кристофер тоже перечить не стал, но заявил, что кровопийц узнают лишь по осанке и явному превосходству, а не цвету волос. Но с ним никто не согласился. После Наньиных процедур перед смеющимся отрядом предстал стройный, но несимпатичный лицом… возвращенец! Самый натуральный из всех возвращенцев, хоть и необычно высокий. Нанье даже брови и цвет кожи затемнить удалось.

На издевки сам Кристофер не обращал внимания, зато Отрава никак не могла привыкнуть к новому образу. Совсем-совсем возвращенец, только не улыбается понапрасну, а глаза все те же серые, пронзительные – и если в них смотреть долго, то обязательно поймешь, что внутри. Когда повозки въехали в город и остановились, Кадж снаружи приказал выходить. Солдаты вынырнули первыми, за ними Нанья и Лю. Тогда-то, когда они буквально на пару секунд остались наедине, Кристофер спросил неожиданно:

– Почему ты смотришь на меня постоянно, Отрава, но при этом не смеешься над моими бровями?

И она совершенно бездумно выпалила – все дело было только в его теперешним виде, так сильно сбивавшем с толку:

– Я нравлюсь тебе? Как… кровопийца бы нравилась? Все так говорят, и это меня мучает.

– Что зависит от моего ответа, если ты через несколько десятков лет умрешь?

Это было признание. Или Отраве очень хотелось услышать откровенное признание? Ведь он почти сразу потянулся к ней, как и она – самая первая – смогла разглядеть в нем больше, чем остальные! А если бы он сразу выглядел вот так и не воспринимался кровопийцей, то не разглядела бы она в Крисе еще больше? В его ответе прозвучало, что основания так считать у нее есть, но он тоже не собирается об этом размышлять из-за их разности. Можно ли полюбить явление природы? Можно ли полюбить человека, если ему отведено тысячекратно меньше жизни, чем тебе?

Ночевали они в заезжем доме, называемом гостиницей. Правда, тут были комнаты для больших групп – почти как солдатские казармы. Кадж разместил их именно в такой, чтобы самолично за пленниками приглядывать.

Отрава смотрела на спящего на соседней кровати Криса и все думала, зачем ей это нужно – узнать, что он влюблен. Она впервые заметила за собой желание получить что-то, но при этом понятия не имея, зачем ей это нужно и что с этим потом делать. Может быть, внукам рассказывать? Мол, бабуля ваша была в молодости так хороша, что даже кровопийцу с ума свела? Кристофер не выглядел сумасшедшим, но ведь сам, не задумываясь, выбрал кровать по соседству. И раньше всегда говорил, что Отравин сап его успокаивает! Хотя она и не сопит во сне… Она заставила себя закрыть глаза, но образ темноволосого и чернобрового некрасивого возвращенца все никак не отступал. Возможно, даже во сне ее преследовал, а во снах нет ничего позорного, чтобы внуки, которым бабушка-Отрава о своей молодости рассказывает, с тем же самым бежали и к дедушке – пусть некрасивому и слишком неэмоциональному, зато бабулей отчаянно любимому.

Хорошо, что путешествие их было недолгим, а то Отрава так и влюбиться бы могла, постоянно внутренне к этому вопросу возвращаясь. Но как только Нанья, уже в Городе Королей, вернула Кристоферу его привычный – возможно, самый красивый в мире – облик, то наваждение тут же схлынуло. Он вновь превратился в прекрасное явление природы, которым лишь издали любоваться. Да еще и с характером:

– То есть сначала мы должны письменно просьбу изложить, а потом король еще подумает, стоим ли аудиенции? Непохоже, что его интересуют вопросы обороны.

– Сбавь уже тон, Крис, – улыбался Кадж, который как раз письмо вместе с клириком и составлял. – Король занят, но нас примет. И нет ничего плохого, чтобы его секретари для начала ознакомились с заявлением – король один, а просящих тысячи!

Город Королей был огромен, но не намного больше других городов, которые путники успели миновать. Будто роскошь и богатство не сосредоточились в одном месте, как это было в Левоморье, а равномерно размазались по всему материку. Население этой страны было меньше, но при этом они умудрились лучше обустроить быт. Горожане, как и сельские помещики, выглядели богачами. Но ведь какая-то часть жителей должна была их обслуживать: вот там извозчик, вполне себе респектабельный на вид и одетый в утепленную мехами куртку, а меха сюда только из Левоморья завозили. Остановила извозчика молодая девушка с корзинами и приказала ехать на рынок – наверняка кухарка, но при этом не идет пешком, а закупает продукты в комфорте да с ветерком. Монахов на улицах тоже встречалось немало, но они суровыми взглядами провожали всю компанию и кланялись лишь Камышу, однако не останавливая того расспросами.

В заезжий дом почти сразу прибежали секретари – заявили о необходимости для начала изложить просьбу письменно, трижды извинились за вынужденную бюрократию, а потом посоветовали обзавестись респектабельными нарядами: хоть король и демократичен в этом вопросе, но дворцовый этикет никто не отменял. Потому-то несколько солдат по приказу Кажда отправились на рынок за одеждой для пленников. Солдатам и монахам разрешалось оставаться в форме.

И вот когда друзья вымылись и приоделись, Отрава испытала приступ слезоточивой ностальгии: цветущая Нанья в зеленом длинном платье, так подчеркивающем ее рыжину; Лю в замшевых штанах и жилете, почти таких же, как когда она увидела его впервые в Тихой Речке; и Кристофер – в белом костюме из брюк и сюртука, как в Левоморье кровопийцы одеваются. А этот будто в белом и родился, так ему шло! И ощущение возможной близости душ и эмоций тут же приказало долго жить – кровопийца же! Рожден кровопийцей и горд быть кровопийцей. Вон, даже королевские секретари с него влюбленных или ошарашенных взглядов не сводят.

– Крис, тут нам тему письма надо сверху присобачить, и мы с уважаемым клириком расходимся во мнениях: теологический или военный вопрос?

– Военный, – выбрал Кристофер. – Или постой… Пиши – стратегический.

– Стратегический? – расхохотался капитан. – Мы только решать будем, считать вас четверых рабами или нет. И учти, друзей твоих могут отпустить, но тебя ни за что. Так что напрасно ты эту кашу заварил.

– Посмотрим.

Наутро секретари вернулись уже в королевских каретах, приглашая гостей на аудиенцию во дворец.

Отрава ожидала увидеть роскошь, о которой уже забыть не сможет. Раз в Правоморье даже простой народ жил богаче, чем на родине, то дворец должен быть стократно грандиознее их Столичного. А тот по описанию Лю и воспоминаниям из позапрошлой жизни она хорошо представляла. Но когда кареты остановились возле почти обыкновенного дома на центральной площади, она не могла поверить своим глазам: тот от остальных отличался только светло-серым цветом, да незначительно – размерами. Ну и золотыми гербами на дверях. Подчеркнутая скромность выглядела карикатурно: якобы смотрите, король живет примерно так же, как обычный крупный торговец или помещик! Но бормотание клирика зрелище добивало окончательно:

– Грех это – золотом гербы украшать. Ничего страшного, если б железными были и краской нарисованные. А то в этой жизни он король, а в следующей рабом родится. Не аукнулись бы гербы золотые…

А ведь еще Кристофер во время путешествия рассказывал что-то об их странной политической системе: наследственная монархия, но с ограничениями. Если действующий король плохо справляется со своими обязанностями, то его возможно сместить – без войн и революций. Достаточно было получить вотум недоверия от городских Советов, какого-то количества было достаточно, чтобы нынешнего короля попросили отойти в сторону и уступить благое место следующему по праву наследования. Поскольку разросшихся королевских семейств было несколько, то всегда и претендент отыщется. Судя по всему, должность эта была ответственная, почетная, но представляла собой тяжкую ношу – всегда между народом, следующим наследником и Орденом Небесного Света. Потому-то на правоморском троне засиживался лишь тот, кто мечтал свою жизнь положить на благо отчизне, а не в роскоши искупаться. Король Правоморья, Воздух Девятый, был возвращенцем. Но на правоморском престоле до него сидели и кудесники, и перевертыши.

Войдя в залу со светящимися стенами, Отрава испытала благоговейный трепет, несмотря на относительно простую обстановку. Все же с лицами такого статуса она в этой жизни не встречалась. На троне восседал грузный и очень старый мужчина, рядом с ним размещалась такая же седовласая женщина – королева, а на стульях пониже разместились трое советников, тоже один другого древнее.

– Все, кроме лиц духовных, должны преклонить колени перед Его Величеством и Ее Величеством, – подсказал сопровождающий секретарь.

Ну конечно, монахи голову склоняют только перед Небесным Светом, потому-то клирик горделиво прошел вперед, встав прямо перед троном короля. Кадж, единственный из военных, кого сюда пропустили, тут же рухнул на одно колено. Отрава последовала его примеру. А остальные стояли как вкопанные, вызвав недоуменную паузу.

– Я Лю, страж первого ранга, принесший присягу лично Их Величеству Второму, не уполномочен подчиняться иным особам, кроме сюзерена. При всем уважении, Ваше Величество.

Отрава, открыв рот, смотрела на него, ощутив прилив беспричинного восхищения. Все-таки его преданность императору была словно материальной, возвышающей над всеми прочими людьми.

– А я кровопийца, – сказал кровопийца. – У нас ноги вообще не приспособлены для того, чтобы гнуться без повода.

– А я… – Нанья взволнованно озиралась. – А я за компанию!

Но когда на нее устремились взгляды буквально всех присутствующих, не выдержала, и тоже рухнула на колени.

Секретарь что-то насвистывал позади истеричным шепотом, а советники качали головами, но Его Величество вдруг рассмеялся:

– Ладно, чужеземцы, что с вас взять! Страж первого ранга, говоришь? – он присвистнул, как какой-нибудь заправский пастух, а не первое лицо государства. – Как так получилось, что ты незаконно пробрался на торговое судно? Ведь вам дают только самые важные императорские поручения!

Отрава неуверенно поднялась на ноги. Кадж, подскочил на месте, замер и вылупился на Лю, а потом зачем-то на Криса, словно обвиняя, как ему-то о такой важной вещи не сообщили. Но Лю отрезал:

– Не уполномочен говорить. При всем уважении, Ваше Величество. Могу заверить, что речь не шла о шпионаже или любом другом поручении, касающемся межгосударственных интересов.

И сказано это было так, чтобы не оставить сомнений: хоть пытайте, хоть убивайте, но больше на эту тему он не произнесет ни слова. Гордость в груди Отравы выросла до такого размера, что даже начала немного давить.

– Так-так-так, становится интереснее! – король позы не изменил, но глянул на супругу, которая тоже выражала любопытство. – Если быть честным, то вашу заявку я мог рассмотреть и в письменном виде. Но уж больно Ее Величеству хотелось на живого кровопийцу посмотреть. Да приписка сверху «военно-теологически-стратегический вопрос» заинтриговала своей бессмысленностью.

– Ваше Величество, так что там с незаконностью действий наших торговцев и пиратов? – не выдержал монах. Он никогда терпением не отличался, благо, на этот раз хоть посохом не размахивал.

– Действия по захвату и продаже рабов признаю незаконными. Посему повелеваю: торговое судно лишить лицензии, капитана, клеймившего свободного человека, клеймить тем же образом и продать в рабство, – один из советников кивнул, подчеркивая, что этот вопрос они уже успели меж собой обсудить. – Нам не нужен враг еще и на другой границе! Если речь идет о беглых преступниках, то обращать разрешается, но только после запроса в Левоморье. Однако, – на этом ненужном слове победная улыбка Отравы погасла, – в данном случае речь идет о национальных интересах. Наши предки совершили грандиозную ошибку, уничтожив кровопийц, и я готов пойти на несправедливость, лишь бы ее исправить.

– Вы нас еще для размножения отлавливайте, – подсказал Кристофер не без сарказма.

– Уже пробовали! – удивил король. – Но легче тухляка заставить полы мести, чем вас по принуждению… хм… размножаться.

– Один момент. Я пытаюсь себе это представить, – преспокойно отреагировал Кристофер и через две секунды добавил: – Уморительно.

Судя по лицам советников и самого короля, они не испытывали сожалений. Но объяснял Его Величество – он вообще производил впечатление очень вдумчивого и миролюбивого человека:

– Ты должен понять. Мы тысячи лет воюем с Каменноземельем и до сих пор как-то справлялись. Но когда с ними стали появляться кровопийцы – это знак. Разве кровопийцы будут сражаться на чьей-то стороне, если у них нет своих интересов? Просвети нас.

– Не будут, – Крис ответил сразу же. Очевидно, эту тему он уже успел обдумать досконально. – Это знак того, что единичные набеги скоро превратятся в организованную экспансию. Кровопийца не будет рисковать жизнью за горсть золота или пару рабов, но за территорию – вполне. Пока это всего лишь разведки, но скоро вас ждут тяжелые времена. Скорее всего, кровопийц у них тоже немного, иначе Правоморья бы уже не было.

Королева ахнула и прижала морщинистую руку к груди, король кивнул:

– Наши историки пришли к такому же выводу. Поэтому мы обязаны сделать все возможное, чтобы это предотвратить! Посему повелеваю: украденное вернуть; согласно третьей поправке с возвращенки, кудесницы и перевертыша снять статусы рабов; первым кораблем отправить в Левоморье и передать страже порта – пусть сами разбираются; телесные наказания за воровство отменить… в качестве извинений. Кровопийцу оставить при военной крепости Мираль под роспись капитана Каджа, который будет отвечать головой за побег или смерть. Повелеваю также: повторить распоряжения по всем судам выявлять кровопийц и немедля сообщать об этом в ближайшую военную крепость. С каждым попытаюсь разбираться отдельно, но отпускать… – и он вдруг перешел на тихий и совсем неофициальный тон, – мы не можем теперь себе этого позволить.

Кажется, это решение устраивало и советников, и торжествующего капитана Каджа, и даже монаха. Отрава надеялась, что друзья, как и она, думают только о том, что непременно найдется способ вернуться за Крисом! Их под конвоем вернут на родину, но там они снова сбегут и повторят путешествие – второй раз уже не так страшно. Но голос Кристофера звучал по-прежнему бесконечно умиротворенным:

– Тупиковая стратегия, Ваше Величество, вы не видите картины целиком, – после этого заявления Кристофера секретарь позади вскрикнул что-то об уважительном тоне, а один из советников шагнул вперед, но король остановил того взмахом руки и кивнул Крису, разрешая продолжать. – В Левоморье истребляют кровопийц. Возможно, наша страна идет тем же путем, что и вы когда-то.

– Что?! – король вскочил на ноги.

– Не массово, только первые шаги, на дальнем севере. Но и вы же своих вырезали не за два дня.

Король в недоумении смотрел на советников, и один из тех сказал скрипучим голосом:

– Мы об этом не знали. Но если так и есть, то это может быть политикой государственной власти! Или их Великого Кудесника, который постоянно плетет интриги.

Последнее предположение было неправдой, но об этом знала только Отрава и пока не считала, что может обнародовать столь важную информацию. Кристофер ответил:

– Если это политика государственной власти, то кровопийцы с удовольствием сменят место жительства, – на этих словах король рухнул обратно, но слушал с удвоенным интересом. – Кровопийцы – плохие солдаты, но хорошие организаторы и прижимистые землевладельцы. Постройте для них замки по побережью. Их даже просить больше ни о чем не нужно – они сами организуют оборону своей территории так, как никакой военный гарнизон.

– А ты не преувеличиваешь способности своей расы? – не поверил король.

Тут и Отрава не знала точного ответа. Но это был бы лучший вариант для всех! И кровопийцы наверняка способны сделать невозможное, лишь бы их покой какие-то там варвары не тревожили.

Но король уже принял решение:

– Повелеваю…

– Протестую, Ваше Величество! – взвился клирик. – Кровопийц уничтожили не просто так! А вы хотите тут их целыми семьями расселять?

– Повелеваю, – с нажимом повторил король, – советнику по финансам начать подготовку проекта строительства, посчитать, какие средства и в какой срок мы можем выделить для этой цели из казны, – один из советников поклонился. – Повелеваю: на будущей неделе собрать глав Ордена Небесного Света для обсуждения изменений в долгосрочной национальной стратегии! – поскольку клирик снова запричитал, король добавил тише, уже не приказным тоном: – Разве духовные лица считают меня плохим правителем? Разве я так долго на своем месте не потому, что и ваши братья меня считают справедливым и способным принимать сложные решения, уважаемый клирик?

Камыш согласился:

– Именно поэтому, Ваше Величество, именно поэтому!

Видимо, перед ними сидел на самом деле выдающийся человек – клирик не был способен юлить и лицемерить. И раз он так быстро сдался, значит, и духовные лидеры их братства признавали авторитет короля.

Однако тот же советник, что говорил в предыдущий раз, добавил задумчиво:

– Если истребление кровопийц – указ Их Величества Второго, то он не позволит им так запросто уйти! Возможно, нужно отправить дипломатическую миссию в Левоморье…

– Вряд ли это поможет, – перебил Кристофер. – Нашему императору нет необходимости менять свои решения, пока ему нож к горлу не приставят. А ваша война так далеко от их дворца, что кажется пустяком. Тут нужен военный союз. Если Правоморье падет, враги доберутся и до нашего государства. Разве не об этих надвигающихся бедах предупреждал Великий Кудесник?

Он посмотрел на Лю, который едва держался, чтобы не наброситься на него, но ничего не отвечал.

– Военный советник, что скажешь? – король теперь уже не мог усидеть на троне, бесконечно вскакивая и шагая туда-сюда.

– Скажу, что при военной поддержке мы справились бы куда лучше! Левоморье отстает от нас в производстве оружия, но армия из кровопийц, перевертышей и кудесников нам бы не помешала. Надо непременно отправить дипломатическую миссию… две, три, десяток, если потребуется!

– Или сделать проще, – раздался холодный голос кровопийцы, к которому теперь прислушивался каждый. – Сместить Их Величество с престола и усадить туда кого-то с мозгами.

– Ах ты, ублюдок… – Лю кинулся на Криса, но тот уклонился. Кадж подлетел и обхватил перевертыша руками, чтобы не устроил драку прямо в тронном зале.

– Тихо всем! – рявкнул король. – А ну, поясни, что ты имеешь в виду! Революцию затеял? Не слишком ли кардинально?

Кристофер коротко пожал одним плечом:

– Пока не знаю. Вы не обороняетесь, вы латаете дыры, и когда враги решатся на организованную атаку, у вас не будет шанса. Уже в Мирале я понял, если ничего не предпринимать, то уже завтра каменноземельцы будут точно так же атаковать замок Кирами. Мне все равно, с помощью революции или договоров, но я сделаю все, чтобы этого не произошло.

Долгую гробовую тишину нарушил отчетливый приказ короля:

– Повелеваю: тайно перевезти всех четверых в Левоморье и дать полную свободу действий, снабдить золотом и необходимыми документами. Военный советник, отбери десять лучших бойцов для их защиты. Кристофер Кирами, я отпускаю тебя, потому что верю – ты сделаешь больше на свободе, чем будучи на привязи в Мирале. Решите все миром, если это возможно. Или хотя бы тайно переселите к нам кровопийц – обещаю, им будут даны земли и гражданские права. Я даже не стану оставлять кого-то в заложниках из твоих друзей… или врагов, – он указал на Лю, – потому что верю своей интуиции – ты не лжешь. А если ничего не выйдет, то не потому, что ты не пытался.

– То есть книжечку я себе могу оставить? – быстро сообразила Нанья.

А Отрава стояла ни жива, ни мертва. Ее предназначение состояло в том, чтобы способствовать падению императорской династии. И Великий Кудесник уже тогда добрым словом упоминал кровопийц. А не было ли ее единственной задачей соединить эту компанию, чтобы она оказалась в этот миг в этом самом месте? Где уже отчетливо прозвучало слово «революция». Где мудрый старый король смотрит на Кристофера так, будто и не удивится, если именно тот станет новым императором Левоморья. На ее глазах словно детская мозаика складывалась в почти уже понятную, но оттого не менее страшную, картинку.