Ехать с почетным караулом, а не под конвоем – совсем другая песня! Настроение у бывших пленников взметнулось ввысь и не собиралось оттуда спускаться, даже если бы Небесный Свет рухнул на Подземную Тьму. Единственным, кого сия приятная чаша миновала, предсказуемо оказался Лю:

– Кирами, скажи, что это была очередная ложь! Дай мне хоть один повод не убить тебя во сне.

Кристофер мог и соврать – да в глазах Лю читалась искренняя надежда, чтобы соврал – но тот ответил искренне:

– Пока сам не знаю, что делать дальше. Но суть та же, перевертыш. И если бы не твоя собачья преданность Их Величеству, ты бы тоже увидел суть.

– Тогда мы враги, – обреченно заметил Лю. Судя по всему, это признание ему далось нелегко.

– Зачем нам враждовать? Возможно, когда-нибудь мы разойдемся по разные стороны, но ведь пока для этого нет повода. Не убивай меня во сне, перевертыш, Небесным Светом молю.

Его глаза смеялись, но Лю веселья не разделял. Однако кивнул, соглашаясь оставить этот спор до тех времен, пока слово «революция» не прозвучит снова. При этом ни Отрава, ни Нанья не знали, какую сторону они выберут, если такое произойдет. Разве не полагается им оставаться вместе, что бы ни случилось?

Самого Кристофера эта дилемма не беспокоила – наоборот, он был увлечен каким-то другим вопросом. Сначала долго обсуждал что-то с Каджем и клириком, а потом расспрашивал Нанью наедине. Та в поисках ответов на его вопросы все время ныряла в бесценный Трактат Большой Магии, который с таким трудом выторговала. О, как она причитала по поводу Отравиного клейма и несправедливости страданий подруги! Ровно до тех пор, пока король не махнул устало рукой и не приказал секретарю возместить господину Иракию ущерб золотом. Что именно теперь искала в книге Нанья было неизвестно, но Отрава хорошо ту изучила – если есть что-то важное и интересное, то сама не выдержит и выложит все за милую душу. Поэтому и расспрашивать незачем.

Во время путешествия внешность Кристофера Нанья меняла только для остановок в городах, он стал возражать против этого, если не требовалась конспирация. Но в эти короткие периоды Отрава снова чувствовала жгучую тяжесть на сердце, пытаясь разглядеть под грубыми чертами кровопийцу. Но могла рассмотреть лишь то, что отсутствие красоты и изящества ее совсем не отталкивают. Она даже рвалась попросить его навсегда таким оставить, но сдержалась – у такой просьбы не было оснований. Но сам Кристофер явно избегал ее в эти периоды, сводя общение к минимуму. Нанья неуместно подливала масла в огонь, переспрашивая, когда они оставались наедине в заезжем доме:

– Тебе нравится наш Крис?

– Я… я не знаю!

– А вот ты ему точно нравишься!

– С чего ты взяла?

– Потому что он не позволяет тебе привыкнуть к его измененному лицу, вот с чего! Хочет, чтобы ты видела его только таким, каков он есть. Разве сама не замечаешь?

Эту тему Отрава поддерживать отказывалась, и наконец-то нашлась другая, ставшая слабым местом подруги:

– Наньичка, рыжуля моя дорогая, а не заводишь ли ты эту канитель специально, чтобы глаза отвести от своих сердечных дел?

– Каких еще дел? – та сразу обиделась.

– А то я не вижу, как вы с Лю… сдружились! Все ближе и ближе друг к другу в повозке сидите, все чаще шепчетесь!

– Э-э… Ну я… Ну мы… Ведь ты не была бы против?

– Так ты боишься моей реакции и только потому нас с Крисом пытаешься свести?

– Нет! Не потому!

Возмущение Наньи не было наигранным, но зато она поняла, что если позволит себе затронуть эту тему, то и за Отравой не заржавеет ответить тем же.

Решено было явиться в Левоморье под видом правоморских торговцев, даже тканей для вида прикупили, а десяток солдат из королевской гвардии беспрекословно переоделись в штатское, но подчинялись только распоряжениям Кристофера, что злило Лю еще сильнее.

В порту пришлось сделать остановку на несколько дней. Там дожидались возвращения знакомого пиратского судна, а на берегу капитана уже караулил отряд внутренней армии, чтобы арестовать по приказу короля. И вот тут-то неоднозначный характер Кристофера расцвел шлячковым цветом – в Левоморье они отправятся именно на этом корабле. Он ничего не имеет против команды, если те ничего не имеют против него. Для гвардейцев требование прозвучало блажью, но друзья хорошо знали: кровопийца – не кровопийца, если не отомстит. Отрава с Наньей потратили немало времени, чтобы его переубедить. В итоге сошлись на том, что матросы не виновны, а вот Чирк… Кудесник Чирк заслужил встречи с Кристофером.

Но тот разочаровал: как только капитана схватили на берегу, Чирк вскинул руки, отбрасывая солдат, и побежал. Кристофер, который до последнего не хотел показываться, вылетел из укрытия, перехватил бедолагу и вгрызся в шею. Откинул уже мертвое тело и выдал обреченное:

– Месть накрылась Небесным Светом. Ну, хоть поел.

Перешагнул через труп и, опечаленный, зашагал к шлюпке. Свидетели этого действа, занявшего не больше минуты, сопровождали его блюдцами выпученных глаз и раззявленных ртов. Да, с общественным мнением по поводу кровопийц тут сложно будет что-то сделать, особенно после подобного зрелища. В Левоморье за десять тысяч лет их любить не научились, хотя там они вели себя куда сдержаннее.

Отрава стояла на палубе и вглядывалась в море. Чем дальше они удалялись от берега, тем реже встречались птицы, но сама вода привлекала внимание бесконечными переливами красок. Странное зрелище: вроде бы ничего не происходит, а взгляд оторвать невозможно, и внутри, несмотря на шум, наступает тишина, даже мысли останавливаются, приводя разум в туманное, но приятное состояние ленивого покоя.

Эта расслабленность помешала вздрогнуть, даже когда она внезапно почувствовала чужое присутствие. Только глянула вполоборота и так же лениво улыбнулась:

– Привет, Крис. Я думала, что ты и это путешествие проспишь. Как там Нанья?

Морская болезнь у подруги не отступала. Она еще на правоморском берегу разнылась: «О-о, нет, опять эта хрякова качка…»

– Она-то точно проспит, ей же лучше. А я больше так рисковать не стану – еще не забыл, в какую кашу вы попали, когда мне в прошлый раз вздумалось отоспаться.

Кристофер стоял слишком близко, Отрава повернулась к нему и оперлась на перила, при этом отступив на шаг.

– А с Лю вы по-прежнему не разговариваете?

Он попытался изобразить улыбку – вышло так себе, его лицо не было предназначено для такой вопиющей мимики.

– Это пройдет. Ему, как и всем перевертышам, сложно перестраиваться, а он умнее многих. Значит, пройдет. Просто нужны время и обстоятельства. Но если бы мы с Лю встали друг против друга, где была бы твоя сторона?

Отрава вздохнула. Ответ был готов давно, хоть и не слишком походил на ответ:

– Надеюсь, мне никогда не придется выбирать.

– До сих пор любишь его?

Вопрос ее потряс. Слишком неожиданная смена разговора, а в серых радужках пляшут темные хряки. Отрава смутилась, понимая, что к такому направлению беседы пока не готова. Молча отвела взгляд.

– Отрава, – позвал Кристофер тихо. – Когда Нанья изменила мою внешность и сделала похожим на возвращенца, я кое-что понял. Слышал, как стучало твое сердце. И в те моменты ты точно не любила Лю. Скажи, если ошибаюсь.

Ей захотелось убежать и спрятаться. Сначала подумать, а потом обязательно что-нибудь ответить! Но не сейчас. Сейчас – это чересчур сейчас, чтобы получился правильный ответ. А он, будто угадав ее намерения, вдруг шагнул ближе и уперся руками в перила по обе стороны. Возможно, хотел добиться ответа, ведь так не уйти и даже отвернуться невозможно. Или хотел именно оказаться еще ближе?

– Крис… – Отрава знала, что он сейчас слышит стук ее сердца, но вполне может списать это на волнение или страх. – Пожалуйста, отодвинься. Это как-то слишком…

Пауза.

– Что? Продолжай, я ведь слушаю. Что слишком?

Она смотрела в сторону и точно знала, что сейчас не выдержит прямого взгляда. В груди разрывалось противоречивостью: одновременным желанием убежать и чтобы он хотя бы руки ее коснулся. Но он, стоя вот так совсем-совсем рядом, не задевал ее даже рукавом. И это выводило из себя больше всего остального.

– Я повторю вопрос, Отрава. Я правильно понял, что если бы не был кровопийцей, то сейчас ты бы не сопротивлялась себе?

Это абсолютно другой вопрос! Прозвучало вообще не так, как было на самом деле! Незначительный проблеск злости прибавил смелости. Она даже взглянула на него, но тут же снова отвернулась и сказала тише, чем собиралась:

– Крис, я не знаю правильного ответа. Но разве не ты сам сказал, что это невозможно? Когда я умру, ты будешь все таким же молодым, впереди тебя будут ждать тысячи лет. Тогда зачем думать о невозможном?

– А если бы это было не так?

Да он просто сошел с ума! И ее заодно с ума сводит, чтобы в одиночестве не безумствовать! Отрава от этой мысли или от дурацкого смятения разозлилась окончательно:

– Извращенец!

Он тут же отступил, развернулся и пошагал к каютам. Даже взгляда ей напоследок не бросил! Отраву затрясло от перенапряжения так, что она едва устояла на ногах. Отрава заставила себя повернуться к морю в поисках ленивой безмятежности, но и то теперь не помогало.

И что же сделал этот высокомерный белобрысый чурбан, вместо того чтобы вернуть ей спокойствие? Завалился спать и приказал не будить до прибытия! Не будь он таким эгоистом, то дал бы Отраве возможность извиниться за резкое слово, да где ж там – им же до чужих горестей дела нет! Настроение принялось колыхаться в такт с морским волнами.

Через два дня Отрава наблюдала, как Лю будит Нанью и бережно усаживает ее, чтоб поела. Нет, появившаяся нежность в его жестах не показалась. И та, только мутные глаза открыла и его увидела, сразу улыбаться начала – сонно, но с неподдельной теплотой. Она и в короткие моменты бодрствования полностью в себя не приходила, но некоторые вещи успевала замечать:

– И ты тут, ядовитая моя? Кто тебя обидел? Только скажи – я им всем… – и снова закрыла глаза, потому Лю ее принялся трясти за плечи.

Отрава подползла ближе к лежанке, чтобы помочь. Взяла тарелку, зачерпнула ложкой кашу.

– Да никто меня не обижал. И команда бывших пиратов никаких хлопот не доставляет. Они решили, что вполне могут поработать за свои делишки, вместо разбирательств с внутренней армией. Просто скучно тут.

– А Крис где? – снова очнулась Нанья.

Лю процедил раздраженно:

– Господин революционер изволит почивать!

– Да хватит дуться, Лю! – встрепенулась Нанья. – Отрава ведь должна императора спасти, а разве Крис пойдет против нее? Но ведь в чем-то он прав, делать что-то надо, – поскольку Лю заскрипел в ответ зубами, засоня решила сменить тему: – Ядовитая моя, а у вас отношения с Крисом пришли хоть к какой-то определенности? Когда я в последний раз засыпала, он был сам не свой…

– Какой еще определенности?! – Лю перестал поддерживать подругу и вскочил на ноги. – Отраву укачало, или испытаний на ее долю пришлось слишком много, что у нее разум помутился? Блажь это все! И извращение!

Последнее слово теперь зацепило Отраву несправедливостью. Разве ее мысли или поступки можно было описать таким гадким словом? И даже ее отношение к кровопийце – да это можно было назвать чем угодно, но только не извращением. Она уверенно вскинула голову:

– Не стоит так говорить, Лю, все-таки я твой друг. Настоящий друг, а не по клятвам! – она специально это подчеркнула, не собираясь подбирать менее точные, но более мягкие слова. – И потому не хочется слышать осуждение хотя бы от тебя.

Он с очень серьезным видом кивнул и заставил себя снова усесться на пол:

– Прости, Отрава, я неверно выразился. Мне кажется, что Кирами… это совершенно точно не то, что тебе для счастья нужно. Хоть ты и смотришь на него… как на меня никогда не смотрела.

Нанья лупанула его по плечу – кто бы мог подумать, что в ней столько энергии теплилось в ожидании повода:

– Ревнуешь, что ли?

– Нет! – теперь он смотрел на Нанью, попутно краснея. – Просто… вот вы сами подумайте: если мы с тобой поженимся, – на этом слове начала краснеть и Нанья, выражая так несвойственное ей смущение, – у нас родятся дети – перевертыши или кудесники. У Отравы будут возвращенцы или унаследуют расу ее мужа. А как это бывает с кровопийцами?

Настолько далеко идущие планы Отраве в голову не приходило обдумывать! Сколько пошлости в одной только мысли! Но Нанью, доселе неведавшую скромности, этот вопрос сразу обеспокоил:

– А что если у них все не так устроено? Может, они вообще почкованием размножаются? Никто ж не интересовался! Лю, может, тебе это каким-нибудь образом подглядеть? И у Отравушки нашей любовь сразу пройдет…

Отраву от возмущения подкинуло вверх, а потом и вышвырнуло из каюты – это же надо, такие вещи обсуждать! Конечно, в таинство брачных отношений она еще в подростковом возрасте была посвящена – тихим шепотом да с едкими смешками, когда они с друзьями собирались где-нибудь в поле, чтобы как раз такими тайнами делиться. Но она ведь даже ни с кем не целовалась… А-а, нет, разок было. Кстати, с Кристофером и было.

С таким бардаком в голове на сон вообще рассчитывать не приходилось. Но зато за время бессонницы она многое обдумать успела: не каждый росток достоин права на жизнь, как не каждое чувство следует поливать грезами. Возможно, все так внезапно всколыхнулось по простой причине: никто раньше сильного интереса к Отраве не проявлял, а это ощущение путает мысли, заставляет примерять на себя, неявно требуя ответной взаимности. А если бы она, как раньше Нанья, успевала ловить и подсчитывать на себе каждый восхищенный взгляд, то была бы лучше готова? Может быть, ей обратить внимание на солдат из королевского гарнизона – все, как один, молоды, подтянуты, храбры, ответственны и добры! Бери любого и хоть завтра в платье невесты рядись, не прогадаешь. И хоть никто ей особенно не нравился, Отрава решила – как это Нанья называет? – пофлиртовать?

Однако все ее кокетливые ужимки и повышенный интерес к разговорам за завтраком столкнулись с теми же равнодушными улыбками и ответами, что и вчера. Ни одного крючка, цепляющегося в ответ на ее крючки! Скорее всего, Отрава возомнила о себе невесть что, посчитав внешность свою не хуже Наньиной. И стоит ей только улыбнуться шире или к столу плавно подплыть, как все тут же рухнут к ее ногам! Не тут-то было! Ни один даже не заподозрил, что с ним флиртуют.

И так она отчаялась от этой мысли, что решила выплакаться подруге, даже не обращая внимания на присутствие Лю. Нанья недоумевала и уверяла, что Отравушка, несмотря на свою костлявость, весьма хороша, а многие мужчины костлявых любят! Наверное, так бы сказала любая подруга на ее месте, в качестве поддержки. Но позже все предельно ясно объяснил Лю, который до последнего не хотел принимать участия в девичьей болтовне и даже порывался сбежать:

– Э-э… Отрава, я думал, что ты в курсе, раз так прямо об отношениях с Крисом говорила. Гвардейцы уверены, что вы с ним уже давно вместе, а сам Кирами никого не переубеждал. Я тоже счел это заблуждение удачным: в случае атаки они тебя даже вперед него защищать кинутся – мне на руку. Так что отсутствие к тебе мужского интереса – вполне возможно, элементарный страх за собственную жизнь.

Нанья неуместно расхохоталась:

– Темные правоморцы считают тебя кровопийцевой невестой, а им поленились объяснить, насколько это странно!

И это Отраву тоже разозлило – она теперь вообще готова была злиться от любого пустяка. Но зато смогла заметить, что кто-то из солдат действительно постоянно приглядывает за ней, и даже матросам с пиратского судна не позволяют близко подойти – мало ли, что у тех на уме? Она-то прежде думала, что так они за порядком следят! А не конкретно за ней… кровопийцевой невестой. Само собой, ее никто не остановил, когда она на цыпочках пробиралась в каюту Кристофера.

Уселась там в углу, не определившись, нужен ли им серьезный разговор прямо сегодня – в последнюю ночь плаванья. Уже было решено оставить корабль вместе с солдатами как торговое судно в Золотом Крабе. Пусть ждут на случай срочной эвакуации кровопийц и создают видимость купеческой деятельности. А оставаться незаметными легче вчетвером – и первым делом они наведаются в замок Кирами. Только это и успокаивало бдительность Лю: Кристофер не направился сразу в Столицу, чтобы там все крушить и громить, а вначале предпочел разведать ситуацию и, возможно, получить хоть какие-то сведения от других семей.

Кровопийца может спать и месяцами, если его не будить, при этом его замедленного дыхания почти невозможно заметить. Отрава смотрела издали на лицо, но не пыталась анализировать свои ощущения. За короткий период она успела вбить в голову, что Крис в нее влюблен, хотя сам он об этом прямо не говорил. А она придумала все варианты реакции на то, чего еще не произошло, и, возможно, никогда не произойдет. Однако, застыв в таких отношениях, они с той же легкостью общаться дальше не смогут. Отрава не сможет. Поэтому хоть к чему-то прийти нужно.

– Зачем ты здесь?

Она не вздрогнула и не удивилась. Голос был настолько тихим, что едва различался за шумом бесконечно возмущенного моря. Опустила голову на колени и закрыла глаза – так легче быть откровенной:

– Не знаю. Наверное, хочу извиниться?

– Ты у меня спрашиваешь?

Вздохнула.

– Мне очень нужно с тобой поговорить, Крис.

– О чем?

Сложный вопрос – да он и сам, кажется, знает, насколько сложный.

– Когда мы жили в поместье у господина Иракия, я знала, что уйду оттуда. Каждый день, каждое мгновение я тратила только на эту мысль. Думала, что задохнусь там, относилась к этому периоду как к вынужденной остановке в жизни.

– Понимаю. Со мной было так же.

Возможно, что он и правда понимал, но суть так и не была произнесена вслух, поэтому Отрава решила пояснить:

– Не просто уйти оттуда, а найти тебя.

– Поздравляю, тебе это удалось.

Да уж, он ничуть не помогает!

– Удалось. Но только потом до меня дошло, почему Нанья и Лю там не задыхались. Им тоже было плохо, но их жизнь не останавливалась.

– И почему же?

Отрава промолчала.

– Я понял. Мне нужно было вырваться из Мираля по похожей причине. И тоже в одном направлении.

Он в самом деле понял, возможно, даже слишком хорошо. Поэтому Отраве пришлось добавить:

– Мне природа этого желания не ясна.

– Слишком много «но», чтобы допустить мысль?

– Именно.

– Тогда зачем ты здесь? – он повторил свой первый вопрос, на который она по-прежнему не знала ответа. А может, ей хотелось услышать ответ от него? Но Кристофер Кирами скорее палубу бросится натирать, чем облегчит кому-то жизнь.

Отрава открыла глаза и выпрямилась:

– Я знаю, о чем ты просил Нанью! Когда она спала, я посмотрела в ее книгу, заложенную на главе о продлении жизни возвращенцам. Она мне и до этого рассказывала, что такое возможно, но…

Она осеклась, потому Кристофер закончил сам:

– Но кроме очень сильной магии, которую Нанья сейчас не потянет, тебе… этому возвращенцу пришлось бы пить кровь.

– И это я прочитала. Я не хочу быть кровопийцей, даже наполовину. Великое Колесо Жизни такого уж точно не простит.

– Я знал, что именно это ты и скажешь. А я не хочу быть возвращенцем… даже если бы это было возможно.

Молчание было долгим, щемящим, но необходимым.

– Крис, как думаешь, мы будем с тобой друзьями, какими были раньше? Когда-нибудь… завтра?

– Не знаю. Но уверен, что чужими точно не станем. Обещаю попытаться больше не поднимать эту тему.

– Спасибо. Я пойду тогда.

– Уходи. И не буди меня больше по пустякам.

Отрава обернулась перед дверью, возмущенная его обычным тоном, который после такого разговора был неуместен:

– Ишь, как быстро господин Кирами пришел в себя!

– Так о тебе забочусь. Завтра у нас тяжелый день, а ты опять начнешь раздражать своим опухшим от бессонницы лицом.

– О себе ты только заботишься!

Ответил он вдруг снова тихо, как в самом начале:

– Видишь, у нас прекрасно получается быть друзьями, какими были раньше.

Отрава вышла за дверь молча.