Крадясь к заезжему двору, они старались не привлекать внимания. Даже спрятались в тени, когда мимо прошатался пьяный прохожий. Кристофер заметил верно: к утру все остынут, ведь ничего особенно страшного не произошло, но если нарушители спокойствия попадутся прямо сейчас, то дело вряд ли закончится миром. Однако из борделя снова раздавался смех и песни, а злостных хулиганов никто и не думал караулить специально.

– Крис, – Отрава решилась на вопрос – в темноте да шепотом легче спрашивается. – А почему тебя так задело наше неприятие? Если ты не соврал, конечно.

– Зачем мне тут-то врать? – он ответил тоже тихо. – Задело, потому что я этого не ожидал.

– Очень странно с твоей стороны, – хохотнула она. – Ты хотел от нас большой любви, но не получил ее?

– Нет. Но я на самом деле ждал другого, – он помолчал. Отраве казалось, что лучше его не сбивать с мысли – вряд ли кровопийцы часто бывают искренними. – Когда мы выбрались из того сарая… Ты ведь тоже понимаешь, что я бы не выжил, если бы перевертыш не прикрывал мою спину. А он бы не выжил, если бы я не прикрывал его. И мы оба погибли бы, не будь там кудесницы, которая создала нужную панику. То есть каждый, если бы был в одиночестве, умер, но мы даже ран не получили – вот так: или все, или ничего. Тогда, пусть совсем ненадолго, я почувствовал единство – как со своей семьей. Всего на пару минут, может быть, но мало кому из нас за тысячи лет и такое выпадает.

Отрава не могла поверить собственным ушам:

– Я-то это понимаю! Но если бы я до этого не угрожала твоей семье, то ты бы просто сбежал, зная, что нас тогда уже точно прикончат!

– Сбежал бы, – легко признал он. – И из-за тебя не успел.

– Так я не поняла – ты меня упрекаешь или благодаришь за это самое «чувство единства»?

– Ничего из этого. Оно просто было.

Отрава попросту не знала, как выразить свои выводы настолько безэмоциональному и нелогичному существу, поэтому задала вопрос, который должен был все последние точки по местам расставить:

– А пойди ты с нами и случись похожая ситуация, то сбежал бы или встал рядом? Только будь честен – хотя бы с самим собой!

– Не знаю. Это честный ответ, Отрава. Потому что если я кому и должен, то только своей семье. То есть я обязан вернуться домой живым, потому что у них нет других детей – на этом не только моя, но и их жизнь закончится.

– Тогда, – она развела руками, – тебе стоит просто вернуться в замок и дожить там остаток своего бессмертия. Отдай долги своему роду, не испытывай судьбу!

– Нет, не до такой степени. Теперь – с вами или без вас – но я хочу отправиться в путешествие. Буду из каждого города матери отсылать почтовика, но лет двадцать-тридцать она меня не увидит. В конце концов, это тоже долг роду – вернуться с молодой женой. Тут, кроме Лионессы, мне партия не найдется, а с ней не могу. Она до ужаса скучная. Ого. А это отличная идея, так матери и напишу, мол, путешествую, чтобы невесту себе найти.

– Ишь, так у тебя просто поиски невесты намечаются? Как здорово, что мы в это не оказались втянуты!

– Нет, не поиски, не передергивай. И зачем ты снова меня злишь?

– Так ты нас не бросил только из-за угроз, а крестьянина на дороге убил!

– А может, не убил? Вдруг он был еще жив, но на меня разбойники напали.

– То есть ты собирался его на руках к кудеснику тащить, чтобы он его спасти успел?

– Да. Собирался. Откуда тебе знать, что не собирался?

И снова это чувство, будто он смеется в полный голос, но смеха почему-то не слышно.

– Чтоб у тебя язык отсох от вранья! Убийца!

– Врун. Убийца. Тебе надо в городской страже служить, так у тебя хорошо обвинительные речи выходят.

Они так и переругивались, уже забыв про шепот, но когда поднялись на третий ярус, тут же разом замолчали. В коридоре их ждали Лю и Нанья. Кудесница на полшаге прекратила свои метания туда-обратно, а Лю стоял, опершись о стену, и хмурился.

– В мою комнату, поговорить надо, – бросил он и скрылся в пролете.

Нанья гневно зыркнула на обоих и последовала за ним. Кристофер и Отрава переглянулись, но тоже решили исполнить приказ – от разговора не уйти, а на крик лучше переходить не в коридоре.

– Что ты устроил? – тут же шагнул к кровопийце Лю. Отрава не могла понять, насколько он зол. Скорее выглядел удивленным и даже смотрел на нее с нескрываемым облегчением. – У Радости настоящий переполох! Мне когда ситуацию начали объяснять, то какую-то чушь несли, будто ты… Неважно. Кирами! Ради чего эти выходки?

Отрава была слишком совестливой, чтобы смолчать:

– Лю, он не виноват. Не в этом случае, – она опустила плечи. – Это я его… попросила.

Объяснить причину своего поступка, да так, чтобы при этом не выглядеть еще более жалкой, она не могла, поэтому замолчала вовсе. Лю что-то начал уточнять, то Нанья перебила:

– Вы где были столько времени?! Мы чуть с ума тут не сошли! Да как вы вообще встретились?! Зачем вместе пошли? А если бы он тебя убил, ядовитая моя?!

Отрава молчала. Да и Кристофер не изволил объясняться. Поняв это, Лю положил Отраве руку на плечо и сказал спокойно:

– Хвала звездам, что ничего страшного не случилось. Но, Отрава, ты должна понимать: если будешь заставлять меня волноваться, я вообще от тебя не отойду!

Эта мысль одновременно и тревожила, и поливала маслом израненное сердце.

– Прости. Такого больше не повторится, – ответила она, сама удивляясь сухости своего голоса.

– Вот и замечательно! – Нанья никак не могла успокоиться. – Завтра отправляемся в путь, нам надо уйти подальше отсюда! А ты, кровопийца, прощай и не поминай лихом! Обещаю, что пришлем тебе привет почтовиком в замок Кирами.

– Он не собирается возвращаться, – Отраве просто надоело, что ее отчитывают похуже матери. – И я лично не возражаю, если он отправится с нами.

Повисла пауза, которую прервал сам Кристофер:

– С чего вдруг?

Но Отрава ответила не ему, а своим друзьям:

– Кто знает, какие опасности нас ждут? Лишний кровопийца на нашей стороне точно не помешает. Разве я не права, Лю?

Тот в изумлении только плечами пожимал.

– Если… он будет на нашей стороне. Это же кровопийца – он в любой момент нас бросит ради… да ради чего угодно! Я ведь уснуть спокойно не смогу, если он будет рядом с вами околачиваться!

– Я тоже! – Нанья кое-как обрела дар речи. – Ты спятила? Если на нас нападут разбойники, то конечно, кровопийца придется очень кстати! Но когда он сам нападет на нас, что тогда делать будем – побежим к разбойникам за подмогой? Я против!

Отрава, как ни старалась, но заставить себя поручиться за Кристофера не могла – не было тому ни одного аргумента. Единственное, что заставило ее вообще выразить эту мысль, – его признание в чувстве сопричастности, которое он испытал в лагере разбойников. Возможно, кровопийцы оставались изгоями только по той причине, что не только они сами, но и общество изолировалось от них. Она хотела сказать об этом, но ее опередил Кристофер:

– Идите вы все темным хряком. Мне протекция возвращенки уж точно не была нужна. Я и сам давно передумал – это же будет самое ужасное путешествие, если постоянным надзирателем станет перевертыш из столичной стражи. Ни тебе веселья, ни…

– Хорошо, он идет с нами! – тут же сообразил Лю о последствиях. Его ответственность просто не позволяла оставить этого кровопийцу без присмотра, когда тот сам поначалу изъявил желание, чтоб за ним присмотрели.

Кристофер никак не обозначил своей реакции, просто ухватил Отраву за локоть и потащил к двери.

– Если на этом все, то желаю доброй ночи.

– Эй! – Лю вылетел за ними в коридор. – Ты зачем в ее комнату идешь?

– Не ревнуй, перевертыш. Услуга, которую она мне задолжала, не стоит твоей ревности. Доброго остатка ночи.

Тот оторопел, но за ними не последовал. Наверное, хотел этим подчеркнуть, что не собирается контролировать Отраву в каждой мелочи. Возможно, до самого утра прислушивался, о чем они там говорят. И, естественно, слышал смех Отравы – она не могла не смеяться, когда писала письмо о том, как Лионесса «сокрушается и рыдает», «извиняется за то, что к благородному отпрыску Кирами не чувствует ничего, кроме сестринской любви». Ну и, само собой, «полностью одобряет его решение отправиться в странствие, где непременно отыщет свою настоящую любимую. Ведь Кристофер невероятно умен, красив и воспитан, за что его родители заслуживают отдельной благодарности». Отрава хохотала над такими формулировками, но не спорила – кровопийце лучше знать, до какого пафоса способны упасть кровопийцы.

Утро началось с очередных неприятностей. Нанья, едва взглянув на Отраву, тут же подлетела и махнула рукой над ее макушкой. Всем троим уже было понятно, к чему это – их снова нашли заклинанием поиска. И это означало, что отсюда надо срочно убираться. Как объясняла Нанья, без риска они могут оставаться в одном городе не больше трех дней. В таком режиме бесконечно жить очень сложно, но Лю не мог придумать другого выхода: им придется постоянно перемещаться, пока он не получит очередную весточку от Великого Кудесника. Тот факт, что на него свечки не ставили, говорил об одном – враг искал только Отраву, не представляя, в какой именно компании она путешествует. И наверняка отыскивал ее по примерно тем же магическим признакам, что и когда-то Великий Кудесник.

Они купили коней, припасов и пока решили двигаться по направлению к морю. Так выходило, что они и удалялись от последней точки, где их местоположение уже было раскрыто, но и не слишком приближались к Столице. Следующим пунктом был выбран большой город Розовая Роща. Кристофер, который теперь уже с позволения Лю стал частью команды, этому только обрадовался. Замков кровопийц впереди будет все больше, где он, по всей видимости, надеялся отыскать себе пассию и на том покинуть сплоченный кружок. Лю и против визитов в замки не возражал – Великий Кудесник наверняка будет оставлять свои послания у доверенных кровопийц. Это был самый популярный способ передачи тайной информации, а присутствие Кристофера гарантировало безопасность остальным. Гарантировало ли? Нанья в этом сильно сомневалась и не стеснялась озвучивать тревоги снова и снова.

В первой же деревеньке, где они остановились на ночлег, всплыла проблема, о которой они заранее не подумали. Никто из жителей не оказался настолько гостеприимным, чтобы пригласить компанию к себе. Всю, включая кровопийцу. А заезжих домов в таких маленьких селеньях не водилось… Пришлось им прикупить хлеба, да обосновать лагерь уже за границами деревни. Отрава предполагала, что дальше будет проще, если там население к кровопийцам более привыкшее. Но Кристофер сам остудил ее пыл:

– Нет, не будет. С кровопийцами люди привыкают общаться, к нам нанимаются на работу, сдают кровь и сотрудничают, но вряд ли кому-то придет в голову пригласить кровопийцу в дом на ночевку. Даже не потому, что боятся. А потому что не принято, в том числе и с нашей стороны. Кровопийцы живут в замках, кровопийцы не останавливаются в дороге между городами, кровопийцы покупают наполненные пробирки у кудесников за чистое золото, кровопийцы выбирают лучший заезжий дом и не обращают внимания на то, что селят их всегда подальше от остальных и берут плату в десять раз дороже. Эта традиция настолько всех устраивает, что останется в умах и после того, как последний кровопийца умрет.

Нанья расхохоталась:

– Крис! Звучит так, будто тебе самому это отношение не нравится! Знай свое место в куче золота, сосунок, и не жалуйся, что с вас дерут втридорога! Так и будет, пока в мире не появится хоть один кровопийца-бедняк или тот, кто зарабатывает деньги тяжелым трудом!

– А я и не жалуюсь, аппетитная кудесница, я констатирую факты. Единственное, что вызывает у меня недоумение, почему они вас с такой легкостью подвели под эту традицию, а не меня под вашу?

– Все из-за твоей сногсшибательной харизмы! – продолжала смеяться Нанья. – Зато кровь тебе продали без проблем. Золотой за пробирку! Мы ж тебя не прокормим, бледненький ты наш подкидыш!

– Мне в первом же замке выдадут любую сумму, а родители потом возместят. Я для вас как бездонный кошелек, если ты еще не поняла. Но я не против питаться бесплатно. Из тебя.

– Только рискни! Сразу шаром в рожу…

– Хватит уже, – устало перебил их Лю. – Сойдемся на том, что пока Кирами нам неприятностей не доставил!

Наньина лошадь зафыркала вместе с ней.

– Так мы и двух дней не едем! И уже ночевали на голой земле вместо мягких кроватей!

Отрава ехала на своей гнедой лошадке немного позади и улыбалась. Каждое слово Наньи при обращении к Крису сочилось злостью, но если хорошенько припомнить, то она и с остальными вначале общалась точно так же. Жаль только, что он сам не знает, что именно Нанья первой приняла его, демонстрируя то же отношение, что когда-то к ней и Лю. А вот Лю, напротив, при всей внешней доброжелательности, был постоянно напряжен. Но Кристофер вел себя прилично, если рассматривать с точки зрения норм приличия кровопийц.

Ночевать они остановились на небольшой полянке, свернув поглубже в лес. Там с дикими зайцами было попроще. Нанья осталась, чтобы варить кашу из шлячки, Отрава ходила кругами и собирала ветки для костра, а Лю и Крис разошлись в разные стороны, предварительно поспорив, кто из них еды первым добудет.

Заприметив за кустами сладкие съедобные ягоды, Отрава сбегала за железной миской. Хищников этим делом не накормишь, но разнообразие рациона лишним не будет. Увлекшись, она споткнулась обо что-то мягкое и завалилась на бугорок. Не ушиблась, но несколько собранных ягод из миски вылетели, поэтому она, не меняя позы, и начала их собирать. Когда бугорок под ногами зашевелился, заверещала что есть мочи и поползла вперед, позабыв о ягодах и миске.

Развернувшись и даже не закрыв рот, она оцепенело смотрела в глаза, торчавшие прямо изнутри мха. Лю уже через пару мгновений оказался рядом. Он быстро осмотрелся, а потом рухнул рядом на землю и схватил за плечи, чтобы удостовериться в ее целости. Подбегала и Нанья, но озиралась по сторонам, чтобы ненароком не нарваться на что-нибудь особенно страшное.

Последним из зарослей вынырнул Кристофер, впивающийся клыками в горло дикого зайца. Видимо, спор он выиграл, но решил, что приятнее самому перекусить, чем получить звание лучшего охотника дня.

Отрава же, так и не найдя подходящих слов, просто указывала пальцем на бугорок с глазами.

– О. Тухляк, – ответил на все ее вопросы Кристофер. – Я ни разу тухляков не видел.

Он подошел к бугру и присел перед ним на корточки. Тот зашевелился активнее, будто поворачивая ту часть, на которой располагались глаза, а потом как запищит нечеловеческим голосом:

– О, кровопийца! Вы еще не передохли все? Ну, тогда чего будили?

Нанья ходила кругами, выпучив глаза и зажимая ладонью рот, чтобы волноваться хотя бы не вслух – сразу видно, что и она с тухляком встречалась впервые.

Один Лю облегченно выдохнул, поднялся на ноги и сказал бодро:

– Прости, что потревожили твой сон! Поверь, не нарочно. Мы уходим, спи дальше.

Поскольку остальные только еще пристальнее вглядывались, и даже Отрава поползла ближе, Лю повторил строже:

– Мы уходим!

На него внимания никто обращать не собирался, когда тут такое! Страх Отравы почти мгновенно сменился на трепет, который только нарастал и уже клокотал внутри. В Тихой Речке она прочитала и узнала о тухляках все, что только можно было узнать. Информация о них была весьма скудной, но это только добавляло любопытства. Люди говорили, что тухляки – это бывшие возвращенцы, достигшие такого уровня мудрости, что это останавливает Великое Колесо Жизни. Зачем перерождаться, если ты уже все понял о жизни, смерти, себе и мире? А кто-то, как Кристофер, считали их пятой расой, никак с возвращенцами не связанной. Но и он не спорил с тем, что тухляки отличаются от всех прочих мудростью – ведь уходят вот так, в леса, чтобы с простыми смертными о банальностях не разговаривать. Или они сразу из-под земли вырастали, являя собой одушевленный вид растений? Но все версии сходились на одном: тухляки знают ответы на все вопросы, просто не всегда хотят делиться своей мудростью с другими.

Теперь Отрава могла разглядеть и его рот, и нос под густым зеленым покровом, а там, дальше, уже утопленное в слое земли и тело. Единственное, что шло вразрез со всеми ожиданиями, – это визгливый раздраженный голос:

– Все, все, посмотрели и будет! Подите-ка вон отседова – спать мешаете!

Но Нанья только еще ближе наклонилась:

– Пусть будет ласкова ночная звезда к твоим детям, тухляк!

– Каким детям, идиотка? – пищал бугор. – Иди, ложись рядом, будем с тобой детей делать!

Отрава уверенно ухватила подругу за плечо и отодвинула, чтобы занять ее место:

– Уважаемый, мудрейший, древнейший тухляк! Для нас большая честь встретить тебя! У меня столько, столько вопросов!

Часть бугорка с лицом теперь повернулась к ней и уставилась зелеными злыми глазками:

– Перевертыш, ты где там? Похоже, ты тут единственный в адеквате! Сделай что-нибудь с этими припадочными!

Отрава только грозно взглянула на Лю и снова обратилась к тухляку – слишком невероятной была эта встреча, чтобы просто так сдаться:

– Ну уж нет! Ты сначала на мои вопросы ответь! Правда ли, что возвращенцы, когда Великое Колесо Жизни останавливается, превращаются в тухляков?

– Спасите, спасите меня! Кажется, я заражаюсь тупостью! – почти отчаянно визжал бугорок.

– Отвечай! – Отрава тоже начала злиться.

Внутри его тела что-то захрустело, но потом дырка на месте рта изогнулась, обозначая ухмылку. На этот раз его визг отдавал медом:

– Правда! Истинная правда! Особенно те, кто прицепится к тухляку, как корни к заднице! Поговори со мной еще, деточка, сразу станешь тухляком!

Его сарказм Отраву так просто с пути познания сбить не смог:

– А нужно ли мне ехать в Столицу? Действительно ли мне предстоит спасти династию, и как это сделать?

Тухляк закрыл глаза, потом открыл, устремив взгляд в небо, а потом заговорил совсем другим голосом – более низким, глубоким, монотонным:

– Мир держится на тонких нитях. Узрите, смертные дети, как шатко висит на них вселенская гармония, – тут уже и Лю склонился ниже, ощущая трепет и внимая каждому слову мудреца. – Ощутите, смертные дети, бурю грядущего. Остановитесь, смертные дети, в этом мгновении, ибо оно уже не повторится…

После длинной паузы Отрава все же решилась уточнить:

– Я не поняла – мне в Столицу-то ехать?

– А мне-то почем знать?! – она подпрыгнула от очередного визга. – Я тебе наплел бессмысленной ерунды, сама теперь разбирайся! С остальными это всегда срабатывало!

Нанья хохотнула, а Лю, поняв тщетность усилий, потащил Отраву подальше от нервного тухляка. Только кровопийца остался рядом, медленно водя взглядом вдоль всего бугра и обратно.

– Кирами, – позвал Лю. – Да отстань ты от него – видишь же, ничего толкового мы все равно не добьемся.

Крис ответил, как обычно, бездушным голосом:

– А давайте откопаем его и с собой возьмем. То-то смеху будет. Зато из нас получится самая полная межрасовая команда.

Бугор весь аж волной пошел:

– Перевертыш!!! Перевертыш, ты где там, благодетель?! Не надо меня никуда брать! Скажи ему!

Этот визг полностью уничтожил остатки благоговения, поэтому Лю сказал с тихим смехом:

– Да не потащим мы с собой тухляка, Кирами! Хватит уже беднягу доводить!

Кровопийца медленно склонил голову на бок:

– Мне интересно, можно ли его убить? А если все его тело расчленить и по лесу раскидать – умрет или просто продолжит спать… кусками?

– А этого я сам не знаю! – пищал тухляк. – Но я согласен на любой вариант, в котором вас нет!

Нанья уже хохотала в полный голос и оттаскивала от бугра Кристофера.

За ужином Отрава думала, что этот мир вовсе не таков, каким его описывают. Хоть и даются почти точные характеристики, но при этом представление получается искаженным. Кровопийцы именно такие по формальным признакам, как в книгах и рассказах, но помимо этих признаков имеют другие черты, которые не так заметны, но при этом сильно меняют весь образ. А тухляки… да про характер тухляков рассказывали очень точно! Но от рассказов у Отравы возникал благоговейный трепет и почтение, а от реальной встречи – только недоумение без капли любопытства к их таинственности. При этом в изначальной информации ведь не было и слова вранья! Это что же получается? Чтобы узнать о чем-то или ком-то правду, то необходимо это увидеть собственными глазами?