Встрече с этой женщиной Матвей обрадоваться не мог. Она всегда крутилась возле отца — и уже в те времена не нравилась ни Матвею, ни его матери. Все это было еще до того, как правда всплыла наружу, а потом еще и появился ребенок — второй, никому не нужный, наследник первой очереди. Она была почти ровесницей Матвея, максимум — на пару лет старше, выглядела неплохо и тем самым только усиливала отвращение к себе.

— Лариса? Меня ждешь? Тебя без толпы юристов и не узнать.

Она стояла возле офисного входа, приветливо улыбаясь. Дамочка умела держать себя руках! Не постеснялась даже на похороны отца явиться, отстоять там в стороне с таким же гордым видом и потом удалиться, чтобы по ее осанке каждый вспомнил о ее положении. И при обсуждении наследства ни разу голоса не повысила, в отличие от бедной мамы, у которой и без того сдавали нервы. Лариса почти и не говорила, рот открывал только ее адвокат. И благодаря ему, Матвей теперь вынужден выкидывать одну шестую чистой прибыли в эту бездонную яму. К счастью, она хотя бы сыночка за собой не таскала, чтобы прикрываться им как щитом. Лариса умело прикрывалась юристами.

— Попридержи сарказм, Матвей, — она, как обычно, выходить из себя не собиралась. — Поговорим сначала сами, а уж если не договоримся, тогда уже подключим тяжелое вооружение.

Он остановился напротив. Поморщился, не скрывая.

— Слушаю.

— Ты всегда знал, что этот разговор когда-нибудь случится, — этой ехидне даже произносить слова необязательно — достаточно именно так улыбаться. — Раздел имущества. Когда-то я не стала этого требовать и учла твои просьбы, но…

— Ты не стала этого требовать, потому что вряд ли сама бы потянула хоть один супермаркет. А развал сети плохо сказался бы на всех нас. Ты получаешь свою часть, что еще нужно?

— Получаю! И каждый раз пребываю в уверенности, что ты специально занижаешь отчетность. Само собой, я получаю меньше, чем должна.

— Ты именно так бы и поступила.

— Я именно так бы и поступила! Как любой разумный человек. Но заметь, я не портила тебе жизнь аудиторскими проверками. А ведь могла!

Пауза была не нужна. Потому Матвей уточнил:

— Поблагодарить?

— Не надо, — великодушно разрешила женщина и рассмеялась. — Лучше поговорим о разделе сети.

— Думаешь, что так получишь больше? Лариса, ты ведь не дура, должна прикидывать и экономию на масштабе, и устоявшиеся договоры с поставщиками. Если ты отсудишь у меня торговую точку, то тебе придется долго изворачиваться, чтобы выйти на тот же уровень рентабельности.

— Ага, — легко согласилась она непонятно с чем. — Особенно после того, как ты предупредишь всех выгодных поставщиков, чтобы со мной не сотрудничали!

— Конечно! — теперь настала очередь Матвея улыбаться. — Так поступил бы любой разумный человек. Так чего ты хочешь, Лариса? Сейчас в сети пять точек. Каким образом ты собралась урвать ровно шестую часть?

В принципе это и был основной аргумент при дележе наследства. Даже адвокат Ларисы согласился с тем, что лучше регулярно получать часть прибыли, чем до конца жизни судиться с Калиниными даже за самую слабую точку. Но Лариса выглядела настолько уверенной, что он приготовился к худшему, это и последовало:

— Матвей, мы же не чужие люди, всегда сможем договориться! Сороки нашептали, что вот-вот ты подпишешь договор на строительство шестого магазина на территории Симакова! Прозвучало даже, что он сам инвестирует строительство.

Черт ее дери… Стерва успела разнюхать и это! Подобную информацию утаить от всех невозможно, расчеты по расширению велись во всех отделах, а Лариса вполне могла кому-то из сотрудников приплачивать за сливы. Матвей молчал.

— И вот тут меня озарило, — Лариса говорила спокойно, но злорадная улыбка выдавала ее с головой. — А что, если этот договор подпишу я? По моим прикидкам, там супермаркет выживет и без твоих поставщиков. Подумай! Это и тебе выгодно — отдай мне эту точку, и мы больше никогда не пересечемся.

Да, возле отеля Симакова разворачивается перспективный район. Чтобы раскачаться там, не нужно особенной предпринимательской жилки, везения или устоявшихся связей с поставщиками. Не зря же Матвей так рвался заполучить этот контракт! Разориться там способен только полный тупица, а Ларису тупицей не назовешь…

— Не слишком ли жирный кусок ты решила урвать?

Женщина ответила очень спокойно — еще тише и серьезнее, чем раньше:

— Нет. Только там ты не сможешь мне перекрыть кислород. Само собой, вы все считаете меня жадной сукой, но я не для себя стараюсь — хочешь верь, хочешь нет. Какая из меня мать, если бы я не защитила права собственного ребенка? А мой мальчик имеет право называться сыном Володи точно так же, как ты. В общем, подумай. Отдай мне этот договор на стадии разработки, уговори Симакова, и на том наш вечный спор разрешится. Или построй все сам, и тогда мне будет в десять раз приятнее отсудить у тебя уже готовый магазин.

Она и не думала прощаться — развернулась и пошла. Матвею так сильно захотелось курить, что он чуть не взвыл. Несмотря на всю неприятность ситуации, Лариса в чем-то права. Она даже благородство проявила — мол, не прошу готового и отлажено работающего, переложи на меня всю раскрутку. И да, только там она была застрахована от проигрыша или любых действий Матвея. Наверняка поставщики Симакова с легкостью подпишут контракт со всеми точками, находящимися на его территории. За себя или нет радела Лариса, но по сути была права. Только она не знает, что Симаков сильно настроен на персонификацию отношений, вряд ли получится просто так заменить сторону в договоре. Впереди забрезжили суды и суды, в которых Лариса уже без труда получит шестую часть. Матвею на самом деле было бы выгоднее тогда откупиться от нее этим, еще не запущенным контрактом. Морально легче отдать его, чем-то, во что ежедневно вкладывал все силы. Из шести зол сложно выбрать меньшее. От безвыходности закружилась голова, потому Матвей решил обдумать этот вопрос позже, на свежую голову и после консультации со своими юристами.

* * *

— Тучи сгущаются, пампушка!

— Я с тобой не очень разговариваю!

— Это потому, что по телефону. Давай встретимся и не будем разговаривать! В кино можем сходить, на этот раз вдвоем! И сгущающиеся тучи обсудим!

— Не хочу! Никуда с тобой не пойду, пока не признаешь, что был не прав по поводу Вероники!

Игорь тяжело вздохнул. Ирина большие ставки делала на поход со всей компанией, но Матвей Владимирович так быстро свинтил, что и у Игоря не было возможности нормально поговорить с Вероникой. Вопрос остался висеть в воздухе — ни туда, ни сюда. Потому Ирина и вознамерилась хотя бы шантажом его переубедить.

— Ир, сколько можно вспоминать?

— Признай, что Вероника не исчадие ада!

— Да какая разница? — теперь он заговорил резче. Игорь вообще умел заводиться с полоборота. — Вероника твоя может быть чистым ангелом, но ситуацию это не меняет! И будь она ангелом, не выходила бы за Матвея замуж!

— А Матвей твой рыбка безмолвная?! — теперь и Ирина повысила голос. — Гадюка Вероника заманила его в капкан, а он такой весь из себя мальчик невинный?!

— Винный! В смысле, не невинный… Ну, ты поняла, — он смягчил интонацию. — Ир, может, нам с тобой не стоит из-за этого ругаться? Тем более тучи сгущаются совсем на других фронтах!

Он прав. Ирина заставила себя успокоиться:

— Ты про их… к-хм… командировочку?

— А то! Дело нечисто, Ир, как на духу тебе говорю! Матвея подкосила простуда? Ну да! Матвея даже ядерной боеголовкой от работы не удержать, а тут… Что Рита рассказывала? Неужели я, прям как купидон, положил начало настоящей любви?

Похоже, Матвей другу еще ничего не доложил. Ирина старалась говорить растянуто, чтобы снова не перейти на крик:

— Чему ты радуешься, купидонище? Не забыл, что там еще интересы моего брата? Или на Димыча тебе плевать?

— Мне на Димыча очень даже не плевать! — миролюбиво поддакнул Игорь. — Пампуша, давай уже встретимся? Когда ты на меня по телефону орешь — эффект не тот! Наори на меня лично!

Ирина не сдержала беглой улыбки. Таких романтичных слов ей никогда в жизни не говорили. Но решила не сдаваться — не потому, что не хотела встретиться с Игорем, просто для начала надо было разобраться с текущей ситуацией. Например, не оставлять Риту без присмотра. А то еще сорвется к своему Матвею на фоне зарождающейся симпатии, или тот сюда нагрянет — этому наглецу даже невеста не помеха! На Веронику тем более полагаться нельзя. Она своим «я все понимаю, я не собираюсь стоять между», как она Димычу свою позицию объясняла, только еще сильнее все испортит. Пока Рита с Вероникой на эту тему даже не заикнулись, но именно потому, что Иринка с них обеих глаз не спускала.

— Встретимся, бульдозер, встретимся, — пообещала от чистого сердца. — На выходных… возможно. Ты пока сам выясни, что к чему у твоего Матвея.

— Постараюсь, шантажистка нахрапистая!

— Уж постарайся! А то тучи сгущаются!

* * *

Матвей заехал за Вероникой в салон, где ей шили свадебное платье. Швея чуть в обморок не грохнулась, сначала рот зажала, но даже сквозь этот барьер раздавался нечеловеческий вопль:

— Нельзя! Нельзя! Невесту! Жениху! Платье!

Матвей раздраженно отмахнулся, и женщина наконец-то свинтила истерить в другое место. Вероника объясняла:

— Примета такая есть. Не обращай внимания.

— И не думал. Кстати, выглядит потрясающе.

Он не соврал. Вероника — сама по себе стройная и высокая — в жемчужном платье, расклешенном только снизу, выглядела изящной фарфоровой статуэткой. Обычно распущенные прямые волосы были небрежно заколоты вверх шпилькой, но уже можно было представить, как невеста будет выглядеть со свадебной прической — безупречная длинная шея, плавный изгиб плеч отвлекают внимание даже от восхитительного наряда. Вероника идеальна. Но бриллиант в такой огранке идеален абсолютно. Но для Риты Матвей бы предпочел другое платье… Он отогнал глупую мысль.

— Спасибо, дорогой. Я заказала нашивку тебе на карман из той же ткани. Посмотришь?

— Нет. Полностью полагаюсь на твой вкус.

— Тогда подождешь в машине пять минут? Я переоденусь и поедем ужинать.

— Конечно.

Вероника вышла из салона ровно через пять минут — хоть часы сверяй. Матвей отвез ее в ресторан, где заранее заказал столик. Они разместились в уютном закутке, частично закрытом от посторонних взглядов и сделали заказ. Вероника вдруг улыбнулась и спросила:

— Итак, Рита?

Пояснений к вопросу не требовалось. На такие темы с невестой вряд ли нужно разговаривать, но зачем она сама заводит волынку? Лишний раз подчеркнуть, насколько ей все равно? Но Матвей устал от переживаний последних дней, ему было не до ее терзаний или их отсутствия. Он морально вымотался и потому плюнул на все правила приличия, не собираясь спорить:

— Рита. И что?

Вероника на вызов в тоне не отреагировала. Пожала плечами так изящно, будто в специальной школе изящного пожимания плечами училась.

— Ничего. Она очень хорошая. Я даже думаю, что это ты недостаточно хорош для нее.

— Я знаю, какая она. Не надо мне рассказывать. Но ты не знаешь, каков я, чтобы так точно оценивать.

— Нет, Матвей, я знаю достаточно. Такие, как мы с тобой, немного недотягиваем до таких людей, как Рита или ее друзья. Не потому что сами по себе плохие, но за нами тащится шлейф из проблем. Влюбиться в любого из нас — это как вытянуть половину спички в жребии, кого съедят первым.

Именно в этот момент Матвей почувствовал единение — Вероника сформулировала очень точно! Рите или любой другой девушке пришлось бы мириться с очень многими вещами, и ни у него, ни у Вероники нет ни единого шанса, чтобы это изменить. И она говорила без сарказма, это были результаты долгих — возможно, многолетних — размышлений и наблюдений. Но она обсуждала его и Риту, будто дело было уже решенным. Хотелось бы ему, чтобы так и было…

— Вероник, не гони лошадей. Рита не отвечает мне взаимностью.

— И не ответит. Она слишком принципиальная, не знал?

— Знал, — охватило раздражение. Причиной была вовсе не невеста — она-то как раз и говорила все верно и правильно поддерживала. Матвей не собирался перенаправлять злость на Веронику. Он просто душевно вымотался, иссяк. Повторил тише: — Все я знаю. Не надо об этом.

— О-о! — с неожиданным удивлением протянула она. — Так ты уже по уши, я смотрю. Жаль, если ничего не выйдет. Вряд ли такие, как мы, способны влюбляться часто.

Наконец-то принесли заказ, а то Матвей уже был близок к тому, чтобы начать изливать невесте душу. Дескать, не влюбился он. Просто нравится ему Рита, совсем чуть-чуть. И без Риты ему теперь никак нельзя. Он и работать-то может, только когда она за стенкой. Как раньше справлялся — неизвестно, но сейчас уже и вспомнить не мог, что когда-то засыпал без мыслей о ней. К счастью, передышка помогла все это оставить невысказанным — Матвей после себя бы проклял. Зато попробовав безупречный бефстроганов, опять решил свернуть тему:

— Какой смысл все это обсуждать, Вероника?

— Не знаю, — она снова улыбнулась и внимательно посмотрела ему в глаза. — Ты мне скажи. Ведь ты не мог не думать о том, чтобы отменить свадьбу. Ну же, скажи это вслух!

— И что? — не понял Матвей ее нападки. — Если скажу, то свадьба отменится?

На самом деле, он всерьез это не обдумывал. А теперь сердце замерло. Вот бы все развалилось к чертям собачьим, Матвей сильно бы переживал, сокрушался, но притом какой-то частью души мечтал о том, чтобы все развалилось. Само собой, без его участия — чтобы не винить себя всю оставшуюся жизнь.

— Нет, — Вероника умела добивать спокойствием. — Можно отменить, конечно, но не без последствий. Если откажешься сейчас, то отец тебя разорит. А если после подписания контракта на строительство, то просто убьет.

— При всем богатстве выбора, как говорится, — усмехнулся Матвей. — Кажется, наш брак заключен на небесах.

— Это уж точно! — она тоже улыбалась, но как-то грустно. — Но твои чувства к Рите говорят о том, что ты вообще способен на чувства — хоть убей, но это еще один огромный плюс в твой список. И если бы я могла тебе с ней как-то помочь, то помогла бы.

— Помочь? Ну это уже слишком!

— Наша с тобой семья уже на любви не завяжется, потому я хотела бы стать твоим самым преданным товарищем — это намного лучше, чем любая другая альтернатива. Я очень хорошо умею расставлять приоритеты, Матвей. И хочу быть с тобой на одной стороне в любом случае. Но только при условии, что не будут нарушены интересы Риты, Иринки или Димы. Сможем так?

Ей, с таким мировоззрением, в монашескую рясу вырядиться и по Руси пешком идти. Какова была ее жизнь с отцом, если она готова клясться в вечной преданности любому, кто с ней по-человечески хоть раз поговорил? Кажется, сразу после свадьбы жену надо будет записывать на курс психотерапии — пусть хоть специалист вправит ей мозги! В данный момент Матвея заинтересовало другое:

— То есть ты исключаешь вероятность того, что мы друг друга полюбим? Сейчас… у меня этот переклин с Ритой ведь когда-нибудь пройдет! И там уже можем хотя бы попытаться.

— Пытаться? Не уверена, что любовь получается именно стараниями, — Вероника тихо рассмеялась. — Оно или само, или никак. Разве ты хотел влюбиться в Риту?

— Да не влюблялся я в нее! Переклинило меня!

Она смотрела с иронией:

— Хорошо. Разве ты хотел, чтобы тебя переклинило именно на Рите?

Матвей подумал. Он почему-то себе этот вопрос вообще не задавал:

— Нет, конечно. В смысле, я даже представить себе не мог, что повторю ошибки отца. Это такое клише, что мне от самого себя тошно.

— Вот примерно об этом я и говорю…

Разговор с Вероникой вышел одновременно и легким, и сложным. Дающим пищу для размышлений. Матвей отметил, что в последнее время она больше не предлагает постель — перестроилась на совсем другой уровень взаимоотношений. И она, черт ее дери, права! В конце концов, они вряд ли станут супругами в полном смысле этого слова, но если им придется всю оставшуюся жизнь быть вместе, то намного важнее стать друзьями. Матвей не сказал этого вслух, но себе пообещал, что будет пытаться оказывать Веронике точно такую же поддержку. Лишь бы она никогда не начала тяготиться его обществом.

Уже приехав домой, увидел пропущенный вызов от Игоря и перезвонил. С приятелем в последнее время отношения немного разладились — из-за махинаций, конечно! Но теперь Матвей пребывал в другом настроении: он вдруг подумал о том, что Игорь ему был всегда лучше, чем Матвей Игорю. Разве такие связи рушат из-за сиюминутных разногласий?

— Привет, Игорь, я сам хотел тебе позвонить.

— Ну раз хотел, значит, выбираемся в бар! Разговор серьезный.

— Завтра на работу. Приезжай лучше ко мне.

— Без проблем.

Друг явился уже через пятнадцать минут, как если бы в засаде ждал сигнального огня. И он сразу начал с главного — того, о чем Матвею тоже хотелось говорить. Как можно больше и чаще. Вообще постоянно говорить только о ней.

— Признавайся, дружище, — хитро ухмылялся приятель. — Ты вляпался, да же? Я про твою поездочку в столицу!

— Вляпался, — покорно признал Матвей. — Не пойму, чему ты радуешься. Тому, что оказался прав?

— И это тоже! Но еще я готов к решительным мерам! Если Рита еще не вляпалась, то я помогу тебе ее вляпать!

— А что потом? — Матвей все равно начал улыбаться, хоть в разговоре пока никакой конкретики не прозвучало. Возможно, ему просто надо было ощутить именно такую сопричастность. Сначала Вероника, теперь Игорь — казалось, что в такой компании и горы сворачивать можно. — Я все равно женюсь. И окажется Рита в роли Ларисы, в самом лучшем случае. Я сам пока не пойму, как к этому относиться.

Игорь серьезно обдумал ответ, потом кивнул:

— Тогда откажись от нее. Я придумаю способ, чтобы ты про нее быстрее забыл.

— И так не могу… не хочу, в смысле. Не представляю… Но, слушай, директор и секретарша — самый шаблонистый шаблон. И не угадаешь что проще: быть вне шаблона или пытаться пробить шаблон насквозь.

— Ого! — восхитился друг непонятно чему. — На самом деле, я просто так спросил — уверенность твою оценить. Значит, нам нужно найти вариант, чтобы Рита не пострадала в процессе, верно? Иначе моя пампушка мне все кишки выгрызет. Например, не жениться на Веронике для начала.

— Спятил? — настроение у Матвея снова упало. — Давай-ка что-нибудь не из научной фантастики предлагай!

— Ла-адно, — нехотя смирился Игорь. — Для начала вляпаем Риту в тебя, а потом посмотрим, куда все придет. Эх, свадьба уже так скоро! Две недели! Ну и где тут развернуться?

— Но зато я теперь почти уверен, что в Диму она не влюблена. Или разладилось у них все. Ты, кстати, не мог бы этот вопрос через Иринку свою выяснить?

— Мог бы! Уже выяснил! Но не скажу, потому что очень ее боюсь! Давай пока планировать без учета Димы. Он парень хороший…

— И ты туда же?

— Хороший, — упрямо повторил Игорь. — Но давай его пока не учитывать. Намекну только, что Рита в самом деле не очень сильно в него влюбленная! Но я тебе этого не говорил!

Матвей знал! А теперь, получив подтверждение, даже на диване усидеть не мог — постоянно подскакивал и снова падал. Да что с ним такое? Он предстоящему договору с Симаковым не радовался так, как этому подтверждению! Игорь долго сокрушался и один за одним предлагал способы, как обложить Риту по всем фронтам. Матвей только на самых нелепых из них смеялся в голос, а остальные пытался хотя бы беспристрастно обдумать.

— Так, собирайся уже, чего расселся? — Игорь громогласно отвлек его от мыслей.

— Куда?

— Следить! Ты чем меня слушал?

— С биноклем? — Матвей снова расхохотался над этим вариантом.

— Нет. Идея-то хороша, но боюсь, из-за кустов мы все равно толком ничего не разглядим. Поехали к девчонкам на чай! Я так уже по своей бомбе соскучился…

— Так ты мои интересы преследуешь или свои?

— А что поделать, если мы так удачно впервые совпали?

Матвей все-таки отказался. Атаковать нужно немедленно, время не ждет — тут Игорь прав. Но свидетели только помешают. Как бы то ни было, но друг придал Матвею уверенности в себе и настроил на то, чтобы прямо с завтрашнего утра переходить к решительным действиям.

А после отъезда друга состоялся еще и разговор с мамой. Вот он вышел не слишком приятным, потому что мама по обыкновения выражалась категорично:

— Я тебе Риту в мясорубку не отдам, понял? Или отменяй свадьбу, или не трогай девочку!

— Да я вообще не собирался ее трогать. С чего ты взяла?

— Матери в глаза не ври!

— В какие глаза? Мы по телефону говорим!

— Прекрати спорить! Невоспитанный!

— Как воспитывала, так и…

— Сколько можно занудствовать? — и вдруг заговорила мягче: — Сынуля, если у тебя без нее сердце не на месте, то бросай все к псу под хвост и иди за ней.

— Мам, если я отменю свадьбу, то Симаков с меня не слезет, пока я не потеряю все.

— Тогда или теряй все, или не трогай девочку!

— Да не собирался я ее трогать!

— Опять начал?! В общем, отстань от Риты и никогда не смей к ней приставать!

Матвей вздохнул, выслушал еще тираду витиеватых обвинений, но больше ни с чем не спорил. Толку-то спорить с женщиной, которая считает себя во всем правой? А потом еще долго смотрел в окно на темный двор и размышлял. Да, у него поддержка не меньше, чем у самой Риты, но правильнее всех сказала именно мама. Она ударила именно в ту точку, которая и до этой беседы была самой болезненной: Матвей хочет получить Риту, но только в том же статусе, в который когда-то отец поставил Ларису. Сердцу не прикажешь. Но ведь и конкурентам не прикажешь, и налоговикам не прикажешь, и инвесторам, и работникам, и всем-всем, кому еще Матвей извечно обязан. Мама заметила правильно — просто отступись, забудь и не вспоминай. Позволь уволиться и уйти. И это можно. Но не сейчас. Матвей физически не мог отпустить ее прямо сейчас. Это же его Удача. Разве человек способен отпустить собственную удачу?