© Пряникова С., 2015

© Paul Higdon, обложка, 2015

© Книжный клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2015

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

 

Глава 1

Весна в этом году пришла рано и даже неожиданно. Как-то быстро и немного дерзко солнце пригрело посеревшие снежные бугорки, разбросало по деревьям белоснежный цвет, зацеловало покрасневшие от восторга тюльпаны и выманило из заточения тех, кто так долго ждал этого нежного весеннего тепла.

Отодвинув учебник в сторону, Лена не спеша подошла к окну. С улицы веял свежий, полный пьянящего аромата ветерок. Отовсюду слышались веселый смех детворы и щебет птиц. Девушка в упоении закрыла глаза, а потом тяжело вздохнула. Надоело! И кто только придумал эти утомительные, мучительные сессии?! Да еще тогда, когда на улице расцветают сады, греет солнце и звучат нежные романтические песни о любви! И все это, когда тебе всего двадцать лет! Когда перед тобой упрямо и по совсем непонятным причинам вместо портрета строителя коммунизма стоит портрет прекрасного незнакомого парня!

Вы думаете, что Лена была избалованной и ленивой девчонкой? Нет! Вспомните себя в этом возрасте. Разве лезла вам тогда в голову история КПСС?! Разве, сидя под кустом благоухающей сирени, вы мечтали о скорейшем построении коммунистического или хотя бы развитого социалистического общества? Нет! Нет! И еще раз нет! В этом возрасте все мечтают об одном – о любви! И все мировые революции по сравнению с этим волнующим и захватывающим процессом казались вам сущей ерундой!

И в этом, и в другом Елена Бондаренко ничем от своих сверстниц не отличалась. Почти ничем.

Девушка выросла в небольшой и на первый взгляд весьма благополучной семье директора крупного киевского машиностроительного завода. Правда, заниматься воспитанием ребенка родителям было некогда. Маленькую Аленку воспитывали бабушки, ясли, садик и, конечно же, комсомол. Недостаток материнской любви восполнялся железной дисциплиной и военным порядком. С раннего детства девочке рассказывали о том, что такое хорошо и что такое плохо. К тому же «хорошо» – с точки зрения ее уважаемого отца. А все капризные «не хочу» молниеносно пресекались святым родительским словом «надо».

Первый раз это слово произнесли, притащив пятилетнюю девчушку в гимнастическую секцию. Второй – когда без пререканий ее втолкнули в огромный музыкальный класс фортепиано. Затем «надо» превратилось в лавинообразный процесс, сделавший из Леночки идеального бледнолицего подростка. Девочка металась между заседаниями совета дружины и спортивными секциями, уроками сольфеджио и преподавателями английского.

Казалось, окончив школу с золотой медалью, дочь вправе была ожидать, что доблестный родитель наконец оставит ее в покое. Но не тут-то было!

Поэтому вместо романтической профессии учителя она выбрала престижную профессию экономиста. Почему?! Потому что так захотел отец. Потому что так было надо!

И вот уже четвертый год Лена самозабвенно грызет опостылевший гранит науки. Тихо и безропотно перелопачивает учебники по философии и политэкономии, обществоведению и статистике. А завтра предстоит зачет. История КПСС.

Закрыв окно, девушка тяжело вздохнула и подошла к зеркалу. Посмотрев на себя придирчивым, оценивающим взглядом, прижала пальчиком нос, скривила непонятную гримасу и весело засмеялась. Ну не нравился ей ее курносый нос и все! «Вырасту – сделаю пластическую операцию», – решила она и быстро накрутила на голове непонятное сооружение из копны густых непослушных волос. «А может, не сделаю», – рассуждала дальше. Повернувшись боком, еще раз внимательно глянула на себя и облегченно вздохнула.

Да нет, она вроде ничего! Многие парни даже называли ее красивой! Высокая, стройная смуглая брюнетка с голубыми глазами, она не раз ловила на себе жадные, откровенные взгляды ребят. Лена кокетливо пожала плечами, надула губки и обреченно пошла к столу.

Оставался последний раздел. Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Январский пленум ЦК КПСС. Девушка прочитала пафосные лозунги перестроечной программы и задумчиво посмотрела в окно. Нет, в стране явно происходит что-то не то! Взяв курс на новую идеологию, Горбачев не стесняясь рассказывает о недостатках политико-экономической системы страны, проводит антиалкогольные кампании, борется с нетрудовыми доходами и коррупцией. Массово меняются партийные работники, к власти приходят новые, молодые управленцы. Но это ничего не дает! Кризис в стране разрастается. Пустые прилавки гастрономов, всеобщий дефицит товаров. Так что же происходит? Ответить на этот вопрос Лена пока не могла.

И почему-то все больше и больше в последнее время ее тревожил отец. Задумчивый и усталый, он все чаще закрывался в своем кабинете и что-то долго писал. Сильный и властный, он стал раздражительным и подозрительным. Казалось, он боялся собственной тени. Лена вздохнула. Что же будет дальше?

Размышления девушки прервал тихий стук в дверь.

– Да! – весело выкрикнула она.

На пороге стоял отец.

Борис Евгеньевич был высоким и довольно грузным мужчиной. Угрюмый взгляд, широкие густые брови и две глубокие, чуть покрасневшие морщины, сомкнувшиеся на переносице, делали его лицо сосредоточенным и строгим.

Нервно поглаживая полысевшую голову, отец заискивающе улыбнулся.

Лена напряглась. Такое бывало редко. С таким видом обычно все смотрели на ее отца. Сейчас же все было наоборот. И, как бы это ни забавляло, девушка понимала: это не предвещает ничего хорошего.

– Доченька, – не отходя от двери, начал Борис Евгеньевич и слегка замялся.

– Что, пап? – удивленно поинтересовалась Лена и подошла к отцу.

– Доченька, – нервно кашлянув, произнес он. – Сегодня к нам в гости придет Андрей Владимирович Палладин. Я пригласил его на ужин. Поэтому, пожалуйста, приведи себя в порядок и приходи в зал. Только постарайся быть идеально вежлива и внимательна.

– Пап, – девушка обиженно надула губки, – не переживай! Почитаю Маяковского, сыграю на рояле, расскажу о своем путешествии по ленинским местам. Все как полагается!

Отец задумчиво ухмыльнулся и зашел в комнату.

– Нет, дочка, это уже в прошлом. Время уже не то. Ценности немного поменялись. Стихи можешь почитать и Пушкина. Можешь даже пластинку Высоцкого поставить. Главное – твое присутствие и доброжелательное отношение к гостям.

Лена удивленно посмотрела на отца.

– А я-то тут при чем?

– Дело в том, моя хорошая, что Андрей Владимирович будет не один. Вместе с ним будет его супруга Галина Григорьевна и сын Владимир. Вы ведь хорошо знакомы. По-моему, даже немного дружны! Думаю, что пора к нему присмотреться, и повнимательнее. Он очень интересный парень! И перспективный! В следующем году заканчивает университет. К тому же факультет международных отношений! Пожалуйста, подумай над моим предложением. Пойми, дочка, это шанс! И для тебя, и для меня тоже. Пора подумать о будущем.

Такого поворота событий Лена не ожидала. Девушка растерянно захлопала глазами.

– Но у меня завтра зачет, – попыталась возразить она.

– Ты хочешь сказать, что предыдущие дни ты только и делала, что пялилась в окно? Да?! – выкрикнул отец и посмотрел на дочь. Его лицо приобрело привычное грозное выражение.

– Нет, – буркнула девушка и опустила глаза, – учила.

– Вот и молодец! – самодовольно произнес Борис Евгеньевич и облегченно вздохнул. – Ровно через час жду в гостиной!

– Хорошо, – протянула Лена и, растерянная, села на диван.

Значит, ей устраивают смотрины. А может, уже и сватовство?! И это в конце двадцатого века! В свободной и цивилизованной стране! В семье партийного работника и руководителя крупного машиностроительного завода! Внутри девушки все закипело. Нет, она не позволит с собой так обращаться! Она чувствовала и понимала: дальше так продолжаться не может. Скоро, очень скоро наступит день, когда она, словно зажатая пружина, вырвется из этого железного кулака, в котором сжимает ее отец.

Полная решимости, Лена открыла шкаф и начала перебирать вещи. На диван полетели джинсы, купленные в валютном магазине, красная марлевая блузка, привезенная матерью из Германии, и тоненький, почти прозрачный бюстгальтер, купленный у фарцовщиков. Переодевшись, девушка села за стол, отодвинула в сторону учебники и положила перед собой большую, туго набитую косметичку.

Каково же было удивление отца, когда вместо милой голубоглазой девочки перед ним предстало разрисованное, с ярким боевым окрасом чудо, облаченное, как он считал, в тряпки, прикрывающие тело «безмозглых хиппи». К счастью, его счастью, гостей дома еще не было.

Подобно выброшенной на берег рыбе, Борис Евгеньевич несколько раз глотнул воздух, попробовал что-то закричать, но не смог. Покраснев, покрылся легкой испариной и бессильно опустился в кресло.

– Я тебя сейчас убью, – прошипел он и посмотрел на нее таким испепеляющим взглядом, что внутри у Лены все сжалось. – Немедленно переоденься!

Не успела девушка вернуться в свою комнату, как прибежала мать.

– Ты что делаешь? Это что за демарш? Совсем с ума сошла?! Хочешь нас с отцом до инфаркта довести? Да?! С жиру бесишься? А откуда этот жир берется, не знаешь?! – Оксана Андреевна схватила дочку за плечи и начала трясти. – Что, решила отцу карьеру сломать? Ты же знаешь, Палладин – лучший друг самого Гуренко! Благодаря ему отец может скоро в политбюро попасть, станет членом ЦК!

– Не станет! – буркнула Лена и вырвалась от матери. – Скоро и вашей партии не станет! Думаешь, я не вижу, что в стране происходит?! Все порядочные люди бегут от вашей партии, как черт от ладана. Кому она нужна?! Замученным теткам, скитающимся по полупустым гастрономам? Несчастным старикам, умирающим в очередях за туалетной бумагой? Или студентам, мечтающим поскорее свалить в любую из стран загнивающего капитализма?! Нет! Она им не нужна! Она нужна только вам, тем, кто уже давно живет при коммунизме! Тем, кто из зашторенных окон своих автомобилей ничего вокруг не видит. Вот кому она нужна, эта партия! Та партия, которая привела страну в никуда! Мне даже стыдно сказать, чья я дочь.

– А колбасу с икрой жрать не стыдно? – выкрикнула Оксана Андреевна и ударила девушку по лицу.

На мгновение в комнате повисла тишина. Сжав зубы, Лена спокойно смотрела на мать. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.

Опустив руки, Оксана Андреевна устало села на диван.

– Ты прости меня, дочка. Прости, пожалуйста! Нам сейчас очень тяжело. Время дурное. Страшно как-то. А тут еще ты. Зачем ты так? – Женщина тихо всхлипнула и смахнула слезу. – Ты переоденешься?

– Да, – шепотом ответила Лена и подошла к окну.

Когда девушка вошла в зал, гости уже сидели за столом. Увидев ее, все дружно замолчали.

– Наконец-таки! Доченька, проходи! – радостно воскликнул отец.

Остановившись возле двери, Лена скромно опустила глаза и слегка покраснела.

– Простите, что задержалась. Я занималась. У меня завтра зачет. История партии, – вежливо проговорила она и подарила всем милую заученную улыбку.

В строгой клетчатой юбке и нежной бирюзовой блузке она казалась совсем юной. Гости были очарованы. Невинный, бесхитростный взгляд бездонных голубых глаз, густые волосы затянуты в высокий тугой узел. Казалось, перед ними стояла прима отечественного балета. И никому не было дела до того, что было у нее на душе. Душе, разрывающейся от боли.

Привыкшая к подобным аудиенциям, Лена героически выдержала на себе пристальные взгляды гостей и села за стол. Рядом сидел младший Палладин – Владимир. Да, они встречались и раньше. Встречались в компаниях родителей и в коридорах университета. Порой о чем-то болтали. Так, общие фразы, ничего не значащие беседы. Однажды даже ходили в кино. Лена чувствовала, что нравится парню.

Прямая противоположность своего отца, Владимир был тихий и немногословный. Высокий, щуплый, с болезненным выражением лица, он выглядел совсем невзрачно. Маленькие, слегка впавшие глаза, бледное, побитое прыщиками лицо, скромный, даже стесненный взгляд, тонкая, едва заметная дуга бровей делали его портрет весьма далеким от образа прекрасного рыцаря, о котором она мечтала.

Весь вечер парень не сводил с нее глаз. Лена действительно была неотразима. Изо всех сил она старалась быть веселой и доброжелательной. Излучая лучезарную улыбку, читала стихи и играла на рояле, рассказывала о подводном плавании и покорении вершин Говерлы. Когда же разговор родителей плавно перешел в рабочее русло, стало понятно: компании пора разделиться.

Не теряя времени, Владимир предложил девушке прогуляться. Лена обреченно согласилась.

Дул легкий прохладный ветер. День медленно клонился к своему завершению. Блеснув за горизонтом, солнце обожгло небо багряными кляксами и исчезло. Над Киевом повисли таинственные, чарующие сумерки. Все тише и тише становился шум проезжающих машин и гомон пешеходов. Свернув с Арсенальной площади, они вышли на Парковую аллею. Вдали раскинулась широкая гладь Днепра.

Влюбленная в свой город, Лена с восторгом рассказывала об истории городского парка и трагедии Купеческого сада, об Арке Дружбы народов и ужасах Чертова моста. Она не умолкая говорила и говорила. Глядя на нее, Владимир задумчиво молчал. Он умел слушать. И это было приятно. Разговаривая на отвлеченные темы, они, казалось, боялись сказать друг другу то, что ни один, ни другой не хотел бы услышать.

Неожиданно Палладин остановился и взял девушку за руки.

– Лена, знаешь, с тобой очень интересно! – пытливо вглядываясь в ее глаза, сказал он. – Ты умная, красивая и очень хорошая девушка. И ты мне очень нравишься!

– Вова, не надо, – нежно улыбнувшись, ответила Лена и тихо добавила: – Мы ведь друзья!

– Да, друзья! – довольно смело выкрикнул парень. – Но я хочу, я очень хочу быть ближе!

Опустив голову, Лена молчала. Она не знала ни что сказать, ни что делать. Такого резкого поворота событий она не ожидала. Да, Палладин был хорошим и добрым парнем. Но он абсолютно ей не нравился. Вместе с тем девушка понимала – ее отказ обидит Владимира и рассердит отца.

– Вова, – попыталась найти компромисс Лена, – давай не будем торопиться! Время покажет. А пока… пока мы просто друзья!

Парень растерянно смотрел на нее. Казалось, еще чуть-чуть – и он просто заплачет.

– Вов, мне пора домой, – засуетилась она. – Уже поздно. У меня завтра зачет. Мне надо возвращаться!

Отпустив ее руки, Владимир тяжело вздохнул.

– Да, да, нам действительно пора, – как-то тихо, скороговоркой ответил он и отвернул голову в сторону. В глазах парня мелькнула предательская, едва заметная слеза.

Ни о чем не говоря, они шли по широкой аллее городского парка. Показавшись из-за облаков, на небе повис огромный загадочный диск луны. Отражаясь в воде, навстречу потянулась таинственная серебристая дорожка. Раскинув роскошные кроны, высились стройные ряды деревьев. Мерцая в тени, дорогу освещали едва заметные уличные фонари.

Неожиданно послышался низкий, чуть хриплый голос:

– Эй, мужик, у тебя закурить не найдется?

Из темноты навстречу им вышли трое парней. Довольно здоровые, они были заметно пьяны.

– Я не курю и вам не советую, – на удивление дерзко отрезал Палладин. – Лучше поберегите свое здоровье!

По-видимому, этот ответ ребятам не понравился. Нагло улыбаясь, они быстро подскочили к нему. Окружив плотным кольцом, начали задиристо его толкать. Владимир растерялся.

– А ты что, здоровый, говоришь?! Давай, покажи, на что способен! – прошипел огромный детина и с силой толкнул Палладина в плечо.

Потеряв равновесие, Владимир взмахнул руками и упал на землю. Но парни не отступали. Наклонившись над ним, они истерично захохотали.

Такого поворота событий Лена не ожидала. Девушка сразу поняла: отвечать за все будет она. И перед родителями, и перед их партией.

– Вы что, сдурели?! – закричала она и недолго думая с силой ударила одного из них сумкой. – Отойдите от него! Я сейчас милицию позову!

– Ах ты коза двуногая! – взбесился коренастый парень, нервно потирая поцарапанную щеку. – Да я тебя сейчас на части разорву!

Компания дружно переключилась на девушку.

– Что, сучка, смелая?! – прошипел второй и резко схватил ее за руку. – Сейчас мы посмотрим, на что ты способна!

– Хватайте ее, мужики! – оглядываясь по сторонам, закричал самый высокий и схватил девушку за волосы.

Отчаянно сопротивляясь, Лена попыталась отбиться, но не смогла. Цепкие мужские руки крепко сжимали ее тело. Оглянувшись, поискала глазами Владимира. Но парня нигде не было.

– Вова! – закричала она, вглядываясь в темноту. – Вова, помоги!

Неожиданно кто-то с силой толкнул ее в грудь и повалил на землю. Задыхаясь от боли, девушка протяжно застонала. Из разбитой губы потекла кровь. Лена попыталась подняться, но не смогла.

– Вова, – повторила она, чувствуя, как чьи-то липкие шершавые руки скользнули по ее ногам, – помоги!

– Слинял твой хахаль, слинял! – ехидно ухмыльнулся обиженный ею крепыш и крепко зажал девушке рот.

Стараясь увернуться, Лена резко повернула голову набок и впилась зубами в его ладонь.

– Ух ты, стерва! – заорал парень и отдернул руку.

– Помогите! Помогите! – глубоко вдохнув воздух, изо всех сил закричала девушка. – Помогите!

В ответ послышался пьяный хохот и мат.

 

Глава 2

Внезапно выскочив из-за кустов, кто-то одним движением отбросил крепыша в сторону. Так же легко, без шума и криков следом за ним полетели другие. Через несколько секунд, тихо постанывая и завывая, обидчики беспорядочно валялись на земле. Все это произошло настолько неожиданно и быстро, что девушка ничего не успела понять. Поначалу ей показалось, что за нее заступился настоящий снежный человек. Настолько большим, сильным и ловким казался ее защитник.

Но когда перед ней загорелся яркий рыжеватый огонек пламени, Лена, к удивлению, увидела приятное, добродушное лицо незнакомого парня.

– Ты цела? – поинтересовался он и протянул руку.

Перед Леной стоял высокий интересный парень с крепким, накачанным торсом, большими, немного округлыми плечами. Широкое скуластое лицо с волевым, чуть выпирающим вперед подбородком. Темные, немного раскосые глаза, красивый, с небольшой горбинкой нос. Дуга крупных мужских губ. На голове светлые, коротко стриженные волосы.

– Кажется, да, – ответила девушка и медленно поднялась. Едва не потеряв равновесие, она прислонилась к дереву. – Спасибо тебе! А я уже и не надеялась на помощь.

– Кто же так на помощь зовет? – весело засмеялся парень и лукаво подмигнул.

– Как так? – не поняла она.

– Неправильно ты зовешь, – пояснил он. Веселая улыбка не сходила с его лица. – На помощь звать надо правильно! Запомни: если на тебя нападают в подъезде, надо кричать: «Караул! Пожар!», если на улице: «Граждане, чей кошелек?» Тогда наш народ быстро подтянется. А то – «Помогите!». Тут все только и думают, кто бы им помог!

Лена с восторгом посмотрела на своего защитника и вымученно улыбнулась. Отряхнув юбку, вытерла на ноге ранку и снова прижалась к дереву. Неожиданно послышался шум приближающейся машины. Дорога осветилась ярким светом автомобильных фар. Ревя мотором, рядом остановился милицейский «бобик».

– Опа! – выкрикнул парень. – Приехали! Менты! Сейчас начнется!

Из кустов донеслись ругательства. Кряхтя и постанывая, с земли начали подниматься ребята, напавшие на Лену.

– А ну стоять, суки! – выкрикнул «снежный человек» и ловко подбил их под ноги. – Нет, пацаны, будем отвечать!

Прижимаясь к дереву, Лена боялась пошевелиться. Звуки, слова, лица – все перемешалось и поплыло. Словно во сне, перед ней мелькали лица милиционеров и пьяных парней, звучала милицейская сирена и вой «скорой помощи». Но, несмотря на это, она снова и снова вспоминала добродушный взгляд парня, спасшего ее.

На следующий день девушка в университет не пошла. Весь день Лена пролежала в постели. Приходили и уходили врачи, затем ее навестили Владимир и даже его мать. Девушку усиленно поили таблетками и отварами. Но легче от этого не становилось. Весь день, обливаясь холодным потом, она металась в постели. От нестерпимой боли кружилась и болела голова. И только к вечеру ей стало немного лучше.

Когда Лена открыла глаза, на улице было уже темно. На небе, излучая нежный голубоватый свет, мерцал огромный серебряный диск луны. Словно наперегонки, вокруг загорались яркие веселые огоньки звезд. Кругом было тихо и умиротворенно. Только в соседнем дворе, протяжно завывая, надрывался старый больной пес.

Сердце девушки тоскливо сжалось.

– Мама! – немного приподнявшись, позвала Лена и откинулась на спинку дивана.

В проеме двери показалось озабоченное лицо матери. Жгучая брюнетка, Оксана Андреевна была довольно интересной и статной женщиной. Гордая осанка, строгий, проникновенный взгляд черных как смоль глаз. При взгляде на нее возникала мысль о ее родстве с вольнолюбивыми ромами. Но это было не так. Родом из Черкасс, она происходила из старинной украинской семьи.

Лена была как две капли воды похожа на мать. Только глаза, большие и светлые, достались ей от отца, выходца из далеких херсонских степей.

– Ну, как ты? – взволнованно глядя на дочь, поинтересовалась мама.

– Не знаю, – задумчиво протянула девушка и потерла лоб. – Голова болит.

– У тебя сотрясение, – прошептала женщина. – Тебе надо лежать.

– Мам, а что с тем парнем, который меня спас? – Лена не задумываясь задала вопрос, который волновал ее больше всего.

– С каким? – с наигранной растерянностью, пожимая плечами, удивилась Оксана Андреевна.

– С тем, что защитил меня в парке, – уточнила девушка.

– Я не знаю, как зовут того парня, который искалечил троих, хоть и гадких, но все-таки людей. А защитил тебя Владимир! Это он вызвал милицию, это он прибежал домой, рассказав отцу о том, что на тебя напали хулиганы, – отведя взгляд в сторону, неуверенно пробубнила мать и подошла к окну. Помолчав, тихо добавила: – Хорошо на улице.

– Мам, ты что говоришь? – с возмущением протянула Лена и, опустив ноги на пол, села на диван. – Да если бы не тот парень, я не знаю, что со мной было бы сейчас. Меня спас он! А ваш обожаемый Палладин сбежал, оставив меня наедине с тремя пьяными подонками. Они могли меня не только изнасиловать, но и убить.

Девушка обиженно заплакала.

Оксана Андреевна молчала.

Услышав разговор, в комнату вошел отец.

– Девочка моя, ну почему ты плачешь? Что у тебя болит? – участливо поинтересовался он и сел рядом.

– Ничего, – буркнула Лена и требовательно выкрикнула: – Я спрашиваю вас, что с тем парнем, который меня спас?

Женщина нервно передернула плечами и подошла к дочери.

– Девочка моя, ты сегодня отдохни, а завтра мы обо всем поговорим. Хорошо? – предложила она и погладила ее по голове.

– О чем, мама? О чем поговорим? – не отступала девушка.

– О том, что произошло вчера, – взвился Борис Евгеньевич. – А точнее, не произошло!

– Не поняла, – протянула Лена и, округлив свои огромные голубые глаза, посмотрела на отца. – Вы что-то от меня скрываете?

– Борис, не надо! – вмешалась Оксана Андреевна и пристально посмотрела на мужа. – Девочке надо отдохнуть, она еще слаба.

– Но она же не хочет отдыхать. Она хочет все знать! – закричал отец и нервно зашагал по комнате.

Немного приподнявшись, девушка спокойно посмотрела на родителей, решительно вытерла слезы и требовательно произнесла:

– Да, хочу все знать. Говорите. Говорите! Я себя хорошо чувствую. И не надо от меня ничего скрывать. Вы всегда учили меня смело смотреть трудностям в лицо. Говорите! Иначе я просто не засну.

Отец резко остановился, прищурил глаза и пристально посмотрел на дочь.

– Леночка, – нервно кашлянув, начал он. – Мы, конечно, понимаем, что у тебя была огромная психологическая и физическая травма. Мы сделаем все для того, чтобы ты поскорее поправилась. Кстати, Палладин-старший волнуется за тебя и передает привет.

– Угу, – пробормотала Лена и ухмыльнулась.

– Так вот, – продолжил Борис Евгеньевич. – Мы позаботимся о тебе и о том, чтобы хулиганы, напавшие на вас, получили должное наказание. Но…

– Что «но»? – Девушка внимательно посмотрела на отца.

– Понимаешь, доченька… – Отец погладил свою лысеющую голову и задумчиво посмотрел на дочь. – Как бы тебе это правильно сказать? Дело в том, что и ты, и Вова Палладин не самые простые молодые люди. Скандал вокруг вас может обрасти нежелательными подробностями и даже быть интерпретирован. А слухи, к сожалению, могут быстро дойти до ЦК. Мне этого не хочется. Поэтому и в моих, и в твоих интересах, чтобы этот инцидент остался незамеченным. Я не хочу, чтобы кто-либо знал, что ты к нему причастна.

– Инцидент?! – протянула Лена, округлив свои и без того огромные глаза. – Да меня чуть не убили!

– Все, забудь! Так надо. В милиции я обо всем договорился, – заявил Борис Евгеньевич и устало опустился в кресло. – Всех накажут. А ты тут ни при чем!

– А как же тот парень? Его тоже милиция забрала. Я видела. Ведь он может из-за меня пострадать! Как он объяснит, почему ввязался в драку?! – спросила Лена, пытливо вглядываясь в глаза отца.

– Доченька, какая же ты еще глупая! – снова вмешалась Оксана Андреевна. – Нечего тебе за него волноваться. Его уже отпустили. Конечно, он тебе помог. Но, как мне кажется, парень просто искал себе приключений. Нормальный человек в такое не ввяжется. Нормальный парень, как Вова, например, побежит за милицией.

– Мама, прекрати! – выкрикнула Лена. – Что ты говоришь?

– Что я говорю?! – не унималась мать. – Да после его защиты у одного переломаны ребра, а двое остались без зубов.

– Да ты что! – восторженно воскликнула девушка и радостно хлопнула в ладоши. – Вот молодец!

– Бандит он, а не молодец! – буркнул отец.

– Папа, ты что?! – возмутилась Лена. – Это же нечестно!

– Уймись, глупая! – крикнул Борис Евгеньевич и насупил брови. – И сиди тихо! Пока я не начал тебя расспрашивать, почему вы с Владимиром так поздно оказались в этом темном и глухом месте. Молчи, слышишь?! Не вызывай огонь на себя!

Резко встав, отец с шумом захлопнул дверь и вышел из комнаты.

Впервые в жизни Лене стало страшно. Что-то огромное, вязкое, грязное, подхватив ее, навсегда унесло из светлого и счастливого города детства. Где-то далеко остались веселые, радужные будни, с добрыми лицами родителей и красивыми, яркими лозунгами. Рядом мелькали маски, за которыми прятались лица, искаженные гримасой ненависти и цинизма, полные жестокого предательства и грязной лжи.

Ничего не ответив, девушка легла на диван и закрыла глаза. Продолжать разговор не имело никакого смысла.

– Я хочу спать, – тихо и отрешенно прошептала она.

– Вот и хорошо, доченька, – облегченно вздохнула Оксана Андреевна и вышла из комнаты.

Целую неделю Лена не выходила из дома. Сердобольные врачи прописали ей полный покой и строгий постельный режим. И никакие уверения в хорошем самочувствии не помогали девушке убедить их в том, что ей уже можно выйти на улицу. Родители тоже были непреклонны. Лена машинально пила таблетки, терпела уколы, смотрела в потолок и думала над тем, как быть дальше. Но ни на минуту из ее головы не выходил образ парня, спасшего ее. Родители были на удивление внимательны и добры. Разговоров о том, что произошло, больше не было.

Тем временем за окном расцветала весна. Выздоровев, Лена поскорее отправилась в университет. Пытаясь забыться, девушка с головой погрузилась в учебу. Но она никак не могла забыть парня, который ее спас. Большой, сильный, веселый, он все время стоял у нее перед глазами. Она не знала, кто он и как его зовут. Она не знала даже, как сложилась его судьба. А если родители сказали неправду? А если с ним приключилась беда?! А если парню грозит тюрьма? От этих мыслей по спине бегали мурашки. Нет, нет, она должна немедленно его найти! В конце концов, она обязана его поблагодарить. После долгих размышлений девушка решила во что бы то ни стало заняться поисками своего спасителя.

На следующий день Лена не пошла в университет. Вместо похода в альма-матер она уверенным шагом направилась в милицию. По дороге, взвешивая каждое слово, она старательно обдумывала возможные версии разговора и поворот событий. Наконец показался забор районного управления милиции. Девушка хорошо запомнила это серое трехэтажное здание. Несколько лет назад в сопровождении отца она получала здесь паспорт. Слева был паспортный стол, справа – дежурная часть милиции. Тогда, в окружении высокого милицейского начальства, их долго водили по длинным, довольно тусклым коридорам власти. Восхваляя советскую законность, толстощекий полковник сетовал на нелегкий милицейский труд и тяжелые, полные опасностей будни. Как же это было давно!

Оглядевшись по сторонам, Лена решительно вошла в здание милиции. Поднявшись на первый этаж, она сразу уткнулась в огромное стеклянное окно, на котором большими синими буквами было написано: «Дежурная часть». Не обращая на нее внимания, за окном весело хихикали два краснощеких, не первой молодости милиционера с необъятными фигурами бойцов сумо. Их беседа проходила на фоне членораздельных криков, доносившихся из обезьянника, расположенного в конце помещения. Однако привыкшие к такому окружению стражи порядка никоим образом не реагировали ни на крики, издаваемые за решеткой, ни на пристальный, возмущенный взгляд Лены. Посмеиваясь, они делились захватывающими впечатлениями от поимки самогонщицы тети Дуси.

Девушка тихо постучала в окно. Реакции не последовало. Подождав несколько минут, Лена достала из кармана ключ и раздраженно ударила по стеклу.

– Ты че?! – одарив ее возмущенным взглядом, выкрикнул милиционер, сидящий возле окна. Его маленькие глаза-пуговки готовы были просверлить в ней сквозную дыру. – Государственное добро хошь сломать?

– Простите! – стараясь быть вежливой, проговорила девушка и, не удержавшись, съязвила: – Я подумала, что вам плохо слышно!

– Что вам надо? – обуздав свою злобную энергию, наконец поинтересовался мент и перешел на протокольное «вы».

– Дело в том, что я являюсь свидетелем одного преступления, – немного взволнованно заговорила Лена. – Пришла к вам, чтобы дать свидетельские показания.

– Какое преступление, где произошло? – сосредоточившись и напустив на себя серьезный вид, деловито поинтересовался милиционер.

Услышав сказанное, его напарник поднялся с табурета и устало поплелся к окну. В глазах защитников правопорядка застыл тупой вопрос.

– Это было 10 мая, на Парковой аллее, недалеко от Мариинского парка, – начала Лена.

– Ну, ты это… даешь! А где ты раньше была?! Уже того, девятнадцатое число наступило! – ухмыльнулся второй.

Оба стража правопорядка с удивлением и неприкрытым ехидством уставились на Лену. Менты с ухмылкой смотрели на неискушенную, глуповатую девушку.

– Дело в том, что после этого происшествия я сильно заболела ангиной и все это время пролежала дома, – стараясь быть как можно любезнее, пояснила она.

– Ну-ка, того, поподробнее, – насторожился мент с маленькими глазами-пуговками. – Только сначала, того, скажите: кто, где живете?

– Андриевская Татьяна Васильевна, – выпалив первое, что пришло на ум, соврала Лена. – Проживаю по адресу: улица Пушкинская, сорок восемь, квартира семь.

– Дальше! – сморщив узкий, чуть выпуклый лоб, протянул мент и что-то быстро записал в журнал, лежащий на столе.

– Так вот, – продолжила Лена. – Десятого мая я возвращалась домой от подруги.

– Время? – перебил мент и пытливо посмотрел на нее.

– Это было часов в десять-одиннадцать, – задумчиво ответила девушка и замолчала.

Лена сосредоточенно думала о том, что можно, а чего нельзя говорить.

– Ну? – выдав на-гора свой ограниченный словарный запас, требовательно произнес второй страж и тупо уставился на нее.

– На Парковой аллее меня догнали трое пьяных парней и начали приставать. Я, конечно, позвала на помощь.

– И что, кто-то пришел? – весело хихикнув, поинтересовались блюстители правопорядка.

– Да! – гордо тряхнув головой, ответила Лена и машинально поправила очки, упавшие на нос. – Пришел! Но эти хулиганы быстро переключились на моего защитника и начали ему угрожать. Потом я услышала вой милицейской машины.

– И? – снова протянул «великий филолог» и, смачно плюнув на палец, начал энергично листать журнал.

– Я испугалась и убежала, – потупив взгляд, прошептала девушка и тяжело вздохнула. – Прошло время, и мне очень стыдно. Пожалуйста, помогите найти следователя и участников этого происшествия! Думаю, мои показания могут пригодиться. Особенно человеку, заступившемуся за меня.

Переглянувшись, стражи порядка вопросительно посмотрели друг на друга.

– Притянуть бы тебя, того, как полагается, ко всей ответственности, – насупив брови, выдавил милиционер и устало уставился в журнал. Казалось, каждое свое слово он не говорил, а рожал. Наморщив лоб, с трудом уловил мысль, мелькнувшую в голове. – Ну ладно, совестливая, скажу! Дело уже, того, закрыли. Троим – Ротаенко, Филлипову и Корнилову – выписали административный протокол и штраф, задержали на пятнадцать суток. Калетнику, вроде как не из их компании, тоже накатали протокол, но отпустили. Дело вел следователь Толочко. Правда, в нем ничего не говорится о том, что кто-то кого-то защищал. Так, пьяная драка.

– Спасибо! – радостно воскликнула Лена и жалобно попросила: – А вы не скажете адрес этого Калетника? Пожалуйста, я вас очень прошу!

– Не имею права. Это закрытая информация! – сжав губы дудочкой и наморщив лоб, заявил мент.

– Пожалуйста! Я вас очень прошу! Я, как и подобает советскому человеку, просто обязана его поблагодарить! – с мольбой в голосе проговорила Лена и, то ли от отчаяния, то ли от волнения, пустила горячую девичью слезу.

Несколько секунд страж удивленно смотрел на нее и молчал. О чем он думал, было сложно определить. По-видимому, в нем отчаянно боролись силы добра и зла: страх разглашения важной государственной тайны и простое человеческое сочувствие. Глядя на обливающуюся слезами юную деву, он, наверное, вспомнил свою боевую молодость и, тяжело вздохнув, обреченно махнул рукой.

– Ладно, скажу! – с лукавой ухмылкой промычал он. – Калетник Григорий Андреевич. Тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения. Студент пятого куса Политехнического института. Проживает по адресу: улица Бубнова, дом пять, квартира три.

– Спасибо, спасибо огромное! – на ходу выкрикнула девушка, направившись к двери.

Больше ее уже ничего не интересовало.

 

Глава 3

Выбежав из здания милиции, Лена взволнованно оглянулась по сторонам. Девушка не верила своему счастью. Наконец она сможет увидеть того, встречу с кем так долго ждала. От радости ее сердце буквально выпрыгивало из груди. Но что делать дальше? Куда идти? А ведь еще не было и десяти. Ни звонить, ни ехать к парню домой сейчас не было никакого смысла. Если он студент, то наверняка на парах. Если работает, то его не будет допоздна. Значит, придется ждать. Обреченно опустив голову, девушка поплелась в университет.

Усевшись на последней парте лекционного зала, Лена обдумывала план действий. Постепенно радость сменилась волнением. От множества мыслей и переживаний начала болеть голова. Задумчиво насупив брови, она обдумывала каждое слово, которое скажет при встрече. Глядя в никуда, мечтательно шептала заученные умные слова. Постепенно серьезное выражение сменилось лукавой веселой улыбкой. Девушка удивлялась сама себе. Странная она, да? Сидит, фантазирует. А если этот Калетник встрече будет не рад? Может, она, Лена, ему и не нужна вовсе? Неизвестно, как он ее вообще встретит! А она тут себе напридумывала! Тяжело вздохнув, девушка впервые посмотрела на преподавателя. Но сосредоточиться на лекции так и не смогла.

Как только прозвенел звонок, девушка первая выскочила из аудитории. Подбежав к огромному зеркалу, висящему в холле, Лена внимательно посмотрела себя. Вытащив из волос заколку, она быстро, по-детски, тряхнула головой, и пышные темные локоны красиво легли на плечи. Несколько раз обернувшись, она поправила непослушные складки на модной клетчатой юбке, подтянула вверх поясок и, тяжело вздохнув, выбежала на улицу. Мимо мелькали счастливые лица студентов-однокурсников. Но девушке было сейчас не до них. Мысли о предстоящей встрече не выходили у нее из головы. Улица Бубнова… Улица Бубнова… Где находится эта улица, она, к своему стыду, не знала. Наверное, это была небольшая улочка, запрятанная в одном из новых спальных микрорайонов. Подбежав к газетному киоску, девушка купила новую карту Киева. Проблема поиска адреса была решена.

Ровно через полчаса Лена вышла из станции метро Дзержинская. Пройдя через мост, пошла по проспекту 40-летия Октября. Слева от дороги шумел вековой Голосеевский лес. Справа возвышались безликие серые панельки, окруженные молоденьким кустарником и невысокими деревцами. Вглядываясь в таблички, висящие на домах, девушка остановилась возле обычной высотной новостройки. Вокруг виднелись груды строительного мусора, поломанные баки и ведра. Возле подъездов – неокрашенные деревянные скамейки и горы песка. Недалеко от дома – провисшее до земли, застиранное, пожелтевшее белье. Серо, убого, однообразно. Девушка тяжело вздохнула и пошла дальше.

Миновав ряд высоток, расположенных продолговатой буквой «П», Лена остановилась возле старого двухэтажного дома, стоящего на краю двора. «Улица Бубнова, 5» – прочитала она табличку, висящую на стене.

– Ну наконец-то! – облегченно вздохнула она.

Запрятанный в тени деревьев, окруженный невысоким забором, дом казался каким-то неестественным островком, оазисом, случайно выросшим на этом безликом городском пространстве. Вдоль забора ютились маленькие палисадники и яркие цветники. В углу – аккуратно высаженный небольшой огород. Стены дома окутаны густыми зелеными ветвями дикого винограда. Посередине двора – высокая разлогая ель. Справа – небольшая круглая беседка. Чисто, ухоженно, зелено. Девушка улыбнулась и решительно открыла калитку.

Пройдя по узкой щебенчатой дорожке, Лена не спеша вошла в подъезд. Тело окутала приятная освежающая прохлада. Покрутив головой, девушка постаралась что-то рассмотреть, но не смогла. Блеклая, чуть заметная лампочка была запрятана под самый потолок. Сделав несколько шагов, она налетела на коляску, стоящую под стеной, и тихо выругалась. Привыкнув к полутьме, Лена наконец увидела высокие массивные двери квартир, расположенных на первом этаже. Номер один и номер два. Значит, третья, нужная ей квартира находится на втором этаже.

Сердце сжалось и пропустило удар. Тяжело вздохнув, Лена поднялась по широкой деревянной лестнице. Из большого полукруглого окна хлынул яркий, ослепительный свет. Недолго думая девушка ткнула пальцем в кнопку, над которой висела маленькая ромбообразная табличка с цифрой «3». За дверью послышался протяжный, раздражающий звонок. Колокольчиками там не баловались.

Не успела Лена приготовить речь, как дверь распахнулась и на пороге появилась рыжеволосая девочка лет тринадцати. Высокая, худощавая, с раскосыми зелеными глазами и яркими веснушками, рассыпанными на щеках.

– Кто? – радостно выкрикнула она и удивленно отступила назад.

– Я ищу Калетника Григория, – немного растерянно ответила Лена.

– А ты кто? – прищурив глаза, поинтересовалась девчушка. Радость на ее лице неожиданно сменилась воинственным и неприступным выражением. Девочка смотрела на гостью с такой ненавистью, что Лене стало немного не по себе.

– Я его знакомая, – неуверенно пробормотала она и выдавила из себя улыбку.

– Его нет, – не унималось юное создание. Глаза девчушки становились все у́же и у́же. Казалось, еще мгновение – и она бросится на гостью с кулаками.

– Простите, – заискивающе и как можно мягче спросила Лена, – а когда он придет?

– Не знаю! – прошипела златокудрая нимфа, собираясь захлопнуть дверь.

Неожиданно, отодвинув юную красавицу в сторону, на пороге появилась худощавая женщина. Лет пятидесяти, в стареньком ситцевом халатике, плотно облегающем тонкую, немного сутулую фигуру, она выглядела уставшей и немного больной. Бледное, почти прозрачное лицо было покрыто сеткой довольно заметных морщинок. В пышных, некогда золотистых волосах виднелись седые пряди. Под серыми выцветшими глазами темнели синеватые круги.

Лена растерянно отступила назад.

– Девушка, вы к кому? – тихим приятным голосом поинтересовалась женщина.

– Я ищу Григория Калетника, – снова повторила Лена.

– Его нет. Наверное, задержался в институте, – тем же нежным, бархатистым голосом пояснила женщина и весело добавила: – Но он скоро придет! Так что заходите в дом, негоже на лестнице стоять!

Широко открыв дверь, она пригласила девушку войти.

Лена нерешительно вошла в коридор. Просторная двухкомнатная квартира, именуемая в народе «сталинкой», выглядела довольно скромно, но ухоженно. Из прихожей хорошо просматривались комнаты и кухня. Старенькая, недорогая мебель, на полу простые тканые дорожки, семейные фотографии и много цветов. В зале виднелся огромный, во всю стену, книжный шкаф. В углу, под окном, – старенькое пианино. Несмотря на скромность обстановки, в квартире было уютно и очень чисто. Как будто здесь только что закончили генеральную уборку.

– Аня, проведи гостью в зал, – велела женщина, прикрывая за собой дверь.

– Идем! – буркнуло юное создание, бесцеремонно схватив гостью за руку.

Лена нерешительно вошла в комнату. Присев на краешек дивана, девушка растерянно посмотрела по сторонам. Не отрывая от нее пристального, пытливого взгляда, рыжеволосое чудо уселось напротив. Тихо закрыв дверь, женщина тоже зашла в комнату. Такого поворота событий Лена не ожидала. А если начнутся расспросы? Она даже не знала, что сказать. Она не была уверена в правильности того, что пришла сюда. Но отступать было некуда. Положив на колени руки, девушка взволнованно затеребила поясок юбки.

– Как вас зовут? – словно читая ее мысли, поинтересовалась женщина и села рядом.

– Лена, – с трудом выдавив улыбку, произнесла девушка.

– А меня – Ольга Федоровна, – сказала женщина и нараспев добавила: – Я мама Гриши.

– А я Анюта. Анна. Гришкина сестра! – гордо подняв голову, представилась рыжеволосая красавица. Было понятно, что она не только любила своего брата. Он был для нее предметом личной, особой гордости.

– Очень приятно, – вежливо ответила Лена и сдержанно улыбнулась.

– Вы, наверное, вместе с Гришей учитесь? – не унималась женщина.

– Нет, – тихо ответила девушка и смущенно опустила глаза.

– Значит, шуры-муры крутите! – без тени смущения выкрикнула Анюта и, повернув голову набок, весело захихикала.

– Анечка! – протяжно воскликнула Ольга Федоровна, с возмущением глядя на дочь. – Что ты себе позволяешь?! Так говорить нельзя.

К счастью, в это время зазвенел звонок.

– Гришка, Гришка пришел! – весело выкрикнула девчонка и понеслась в прихожую.

Резко отворив дверь, она не раздумывая выплеснула последнюю информацию.

– Гришка, давай быстрей заходи! К тебе тут какая-то девица пришла, – затараторила она и тихо, заговорщически добавила: – Красивая! Она тебя в комнате ждет!

Глядя на дверь, Лена, казалось, перестала дышать. Выпрямив спину, заметно напряглась и прикусила губу.

– Брысь отсюда! – ответил приятный веселый баритон.

Из коридора послышались легкие быстрые шаги. Уверенной походкой в комнату вошел парень. Лена облегченно вздохнула. Да, это был именно тот молодой человек, который заступился за нее в парке. Высокий, красивый, статный. Ни с кем другим она не спутала бы его.

Зажав в руке куртку, Григорий резко остановился и посмотрел на гостью. Спокойно, равнодушно, без интереса. На лице его не было ни радости, ни удивления.

– Привет! – спокойно произнес он и прищурил глаза.

– Привет! – ответила Лена и встала с дивана.

Такой холодной встречи она не ожидала. А ведь в тот вечер он показался ей совсем другим. Девушка поняла: что-то произошло. Но что? Растерянно глядя на парня, она не знала, что говорить и что делать. Шаблонные заготовки фраз вмиг вылетели из ее головы.

Неожиданно, оценив ситуацию, на помощь пришла Ольга Федоровна. Схватив дочь за руку, она весело подтолкнула ее к двери.

– Так, Анюта, идем на кухню! – деловито скомандовала она. – Мне твоя помощь нужна.

Оглядываясь на брата, девчонка неохотно поплелась за матерью.

В комнате повисла тишина. Посмотрев на Лену, парень насупил брови, сжал губы и слегка приподнял бровь. Поправив ершистые волосы, задумчиво наморщил лоб. Стало понятно, что эта встреча ему не только неинтересна, но и неприятна. Но почему?! Девушке казалось, что еще чуть-чуть – и ее сердце выпрыгнет из груди. Смелая, решительная, уверенная в себе, в этот момент она абсолютно не знала, как себя вести.

– Ну, что скажешь, красавица? – первым нарушил молчание Григорий. – Зачем пожаловала?

– Я хотела поблагодарить тебя, – тихо, вполголоса выдавила из себя Лена и натянуто улыбнулась. – Спасибо тебе за помощь!

– Не за что, – ухмыльнувшись, ответил Калетник и устало опустился на диван. – Садись и ты. Садись, Лена! Присаживайся, коль пришла!

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивленно поинтересовалась девушка и села рядом.

– О! – с наигранной восторженностью протянул парень и театрально передразнил: – «Откуда ты знаешь, как меня зовут?» Да кто ж не знает дочери самого Бондаренко?

Внутри Лены все закипело. Такой откровенной наглости она не ожидала! По какому праву он так себя ведет?! Почему он смеется над ней и ее отцом? Наверное, она зря сюда пришла. Видимо, ее надежды были обманчивы!

Быстро поднявшись, Лена схватила сумку и пошла к двери. Затем, резко обернувшись, прищурила глаза и пристально посмотрела на парня.

– Григорий, так вас, кажется, зовут? – спокойно, чеканя каждое слово, начала она. – Прошло чуть больше недели, как вы заступились за меня в парке. Вы совершили мужественный и благородный поступок. Скажу откровенно, я не могла этого забыть. Вы показались мне очень добрым и благородным человеком. И я сделала все, чтобы вас разыскать. Придя в ваш дом, я искренне хотела поблагодарить вас! Да только вам этого, по-видимому, не надо. Не знаю почему, но вы смеетесь мне в лицо! Однако победителей не судят. В любом случае честь вам и хвала. А мне, простите, надо идти!

Выбежав в коридор, Лена сунула ноги в туфли и выскочила из квартиры. Не видя ничего перед собой, девушка быстро спустилась по лестнице. Слезы застилали ее глаза. Отчаяние, обида переполняли сердце.

– Дура! – в сердцах выругалась она и, хлопнув дверью, выбежала из подъезда. – Наивная дура! Придумала его себе сама!

На ходу вытирая глаза, Лена на минутку остановилась, прошла пару метров и наступила на камень. Нога подвернулась, и, качнувшись в сторону, девушка потеряла равновесие. Но не упала. Совершенно неожиданно ее подхватили чьи-то крепкие руки. Оглянувшись, Лена увидела Калетника.

– Это ты?! – удивленно протянула она и быстро смахнула слезу.

– Ну да, я! – весело ответил парень и широко улыбнулся. – Как-то нехорошо получилось. Мы даже не попрощались! Ты, конечно, девушка видная, но не английская же королева!

– Тогда пока! – дерзко ответила Лена и, не глядя на парня, пошла к калитке.

– Стой! – крикнул Григорий и, быстро догнав ее, снова схватил за руку. – Подожди! Согласен. Наверное, я тебя обидел. Прости! Я не хотел.

Лена растерянно промолчала.

– Давай посидим в беседке, – не отпуская ее руки, предложил парень. – Поговорим немного.

– Ты что, хочешь мне еще гадостей наговорить? – не унималась она.

Девушка чувствовала, что Гриша не хочет отпускать ее. Большие карие глаза, которые всего несколько минут назад смотрели на нее холодно и с безразличием, снова горели знакомым озорным светом и обволакивающим теплом. Но почему? По-видимому, она действительно чего-то не знала. И он хотел ей это рассказать.

– Нет, нет, правда, я буду хорошо себя вести, – пошутил он и, кивнув, повернул вправо. – Пошли!

Ничего не ответив, Лена обреченно пошла за ним. Ступая по узкой, выложенной из камней дорожке, она с восхищением смотрела по сторонам. Словно яркие кляксы, вокруг были разбросаны маленькие аккуратные клумбы. Нарциссы, тюльпаны, ландыши. Рядом кусты крыжовника и смородины. Все было ухожено и очень красиво.

Девушка на минуту остановилась.

– Как же здесь красиво! – восторженно проговорила она.

– Ты любишь цветы?

– Конечно! – улыбнулась она и, с упоением вдохнув воздух, добавила: – Особенно ландыши!

Загадочно улыбнувшись, Гриша взял ее за руку и провел в беседку. Выкрашенная в яркий зеленый цвет, беседка была маленькая и очень уютная. Увитая виноградником, она утопала в зелени и тени. Только изредка, прорвавшись сквозь листья, в нее проникали узкие лучи света. Посередине беседки стоял круглый деревянный стол. Вдоль тонких фанерных стен – невысокая, покрытая старым прохудившимся одеялом скамейка.

– Садись, – то ли предложил, то ли приказал парень, подталкивая ее вперед.

Девушка послушно села. Усевшись напротив, Гриша положил руки на стол и пристально посмотрел ей в глаза. Спокойный, уверенный взгляд, крепкие жилистые руки. В нем чувствовались огромная внутренняя сила и мужской стержень.

– Понимаешь, я совершенно не ожидал, что ты можешь сюда прийти, – задумчиво произнес он.

Было заметно, что слова давались ему с трудом.

– Почему? – удивленно спросила Лена.

– Честно? – насупив брови, поинтересовался Калетник.

– Честно! – решительно ответила она и взволнованно заерзала на скамейке. – Только честно все говори!

– А ты обещаешь, что после этого не уйдешь?

– Ну ладно, – вздохнула Лена и кокетливо надула губки. – Обещаю – не уйду! Говори!

– Значит так, – строго, по-деловому начал парень. – В тот вечер я немного задержался, поздно возвращался с тренировки домой. На улице было уже темно. Я почти перешел на другую сторону, когда услышал крик. Твой крик. А впрочем, тогда это было, прости, все равно. Думаю, ждать меня долго не пришлось. Гоблины, напавшие на тебя, оказались не так уж и сильны. Разбросать их не составило никакого труда. Жаль только, что пострадала ты. Помню, какими перепуганными глазами ты смотрела на меня в тот вечер. Словно маленький бельчонок, прижалась к дереву и дрожала. А я, как придурок, изо всех сил пытался тебя рассмешить! Мне так жалко было тебя тогда! Помню, как приехали милиция и «скорая», как тебе стало плохо, как тебя положили на носилки и увезли. Я побежал за «скорой», но не успел. Меня догнали и загребли менты. Вместе с урками забрали в милицию и закрыли в камере. Только под утро меня отпустили. Подсунули протокол про административное нарушение, открыли дверь и сказали: «Иди». Ни допросов, ни объяснений. Их ничего не интересовало! Я пытался им все рассказать, а они лишь смеялись да пальцем крутили у виска. А потом вообще заявили, что никакой девушки в тот вечер не было! Утверждали, что я ввязался в драку и был крепко пьян. И вообще, посоветовали скорее уйти. Но я видел, я понимал, что здесь что-то не так. А самое главное, я не знал, кто ты, что с тобой, как тебя найти. Веришь, там, в ментовке, я ругался, требовал и даже кричал! Но меня никто не задерживал. Мне даже помогли уйти! Взяли под руки и просто вытолкнули за дверь! Посоветовали скорее забыть о том, что произошло. И только молоденький лейтенант уже на улице словно невзначай бросил через плечо: «Парень, правда, сваливай! Вижу, ты нормальный пацан. Но в этом деле замешаны очень большие люди. Пострадавшая девушка – дочь самого Бондаренко. Поверь, она в этой жизни обойдется и без тебя».

Сделав особое ударение на последней фразе, Григорий тяжело вздохнул и пристально посмотрел девушке в глаза.

– Вот так, Лена! Вот такие, Аленушка, дела!

Рассказ парня вызвал у Лены настоящий шок. Теперь ей стало понятно, какой ценой ее добрый родитель защитил свое имя и будущую карьеру. Все, к чему призывали его светлые коммунистические лозунги, было попрано ради шкурных интересов и личной выгоды. Человеческий подвиг, к которому с великих трибун призывали политики и который восхваляли литераторы, был не только стерт, но и запятнан ложью. И кем?! Ее родным отцом!

Опустив голову, Лена не знала, что сказать.

– Прости, – еле слышно проговорила она и замолчала. Немного подумав, подняла голову и несмело добавила: – Но то, что сказал милиционер, – неправда! Без таких, как ты, людям не обойтись!

Услышав сказанное, Гриша откинулся назад, слегка наклонил голову и хитро посмотрел на Лену.

– А тебе? – прищурив глаза, поинтересовался он.

Растерявшись, девушка ничего не ответила и встала.

– Гриша, прости, мне надо идти. У меня завтра зачет, – потупившись, сказала она. – Мне надо готовиться. Я и так неделю дома провалялась! Еще раз спасибо тебе! Но мне пора.

– Раз надо, так надо, – пожав плечами, проговорил парень и тоже встал. – А можно я тебя провожу?

– Конечно! – весело ответила Лена, искренне радуясь возможности продлить общение.

Медленно, с неохотой девушка вышла из беседки. Не отступая ни на шаг, Григорий шел следом. Оглянувшись, Лена сдержанно улыбнулась и пошла к калитке. Девушка чувствовала, что она нравится Григорию. Все его жесты, слова и взгляды говорили о том, что он не хочет ее отпускать. Она видела, какими восторженными глазами он смотрел на нее в беседке, чувствовала радость в его голосе и немую грусть. Да и ей он нравился все больше и больше. Уверенный в себе, честный и сильный, он вызывал искреннее уважение.

Неожиданно парень взял ее за руку.

– Лен, прости, а ты можешь подождать меня? Всего несколько минут, – лукаво глядя ей в глаза, поинтересовался он. – Присядь на скамейку, отдохни немного, я скоро приду!

– Хорошо, – закрывая за собой калитку, протянула девушка. – Я подожду!

Умостившись на высокую, слегка накренившуюся скамейку, Лена облегченно откинула голову назад. Словно по бескрайнему океану, по небу проплывали небольшие белоснежные лодочки. Весело раскачиваясь, они, как озорники, то догоняли друг друга, то уплывали в разные стороны. Один за другим облака-кораблики проносились над головой. Только солнце, горделиво поднявшись, как-то безразлично и высокомерно созерцало эту весеннюю кутерьму.

Поправив упавшие на лоб волосы, Лена прищурила глаза и весело, по-детски стала болтать ногами. Тихо. Хорошо. Спокойно.

Казалось, время остановилось.

– Аленушка, это тебе! – неожиданно услышала она и подняла голову.

Рядом, держа в руках маленькую плетеную корзинку, полную душистых белоснежных ландышей, стоял Григорий. Парень тяжело дышал, но при этом на его лице играла широкая искренняя улыбка.

– Я боялся, что ты уйдешь, – переведя дыхание, проговорил он и протянул цветы. – Бери! Бери! Это тебе!

От неожиданности Лена растерялась. Медленно поднявшись, протянула руки и взяла корзинку. Словно что-то живое, хрупкое и нежное, девушка обняла корзину и прижала ее к груди. Наклонив голову, с упоением вдохнула головокружительный аромат ландышей. На кончике носа блеснула маленькая прозрачная капля росы, упавшая с цветка. Но Лена этого не замечала. Ее огромные голубые глаза горели таким необыкновенным светом, что у Гриши невольно перехватило дыхание.

– Ландыши! – восторженно воскликнула она, глядя на цветы. – Спасибо! Спасибо тебе, Гриша!

– Не за что! – самодовольно улыбнулся парень и облегченно вздохнул. – Я рад, что они тебе понравились! Пошли?

Болтая, они не спеша шли по городу. Оживленно размахивая руками, Гриша шел то задом наперед, то рядом. Он неотрывно смотрел на нее и, казалось, боялся даже на мгновение потерять ее взгляд. Искренний и бесшабашный, он рассказывал об институтских друзьях, любимом тренере и поездке в горы. Увлеченная общением с ним, Лена не замечала ничего вокруг. Оберегая девушку, он заботливо подхватывал ее под руку, поднимал вверх склонившиеся ветки деревьев. Лене это нравилось и даже льстило. Заливаясь веселым смехом, она с восторгом смотрела на парня. Искренне радуясь, она рассказывала ему о своей поездке на море, восторгалась легендарными «Битлами» и сетовала на своего непоседу-щенка.

Казалось, они знали друг друга вечность. Не обращая внимания на прохожих, они то пускались в бег, то останавливались. Наперебой вспоминали веселые детские мультфильмы, пели куплеты любимых песен и цитировали незабываемые афоризмы из фильмов Гайдая. И только свернув на Красноармейскую, они поняли, что в городе не одни.

Разрывая пространство, вокруг гудели автомобильные клаксоны, слышались привычный гомон снующих прохожих и крики детей. Впереди показалась станция метро «Дзержинская». Подойдя к лестнице, Лена тяжело вздохнула и посмотрела на парня. Опустив голову, Гриша сокрушенно молчал. Радость на его лице сменилась грустью.

– Ну что ж, – наигранно весело сказала девушка, – мне пора!

– Тогда пока! – обреченно ответил Калетник и отвел глаза в сторону.

Сердце Лены сжалось и пропустило удар. Что означало это холодное «пока»? Значит, он не хочет с ней больше встречаться? Значит, она ему вовсе и не нужна?! Значит, она его больше не увидит?! Значит, она зря его разыскивала?! Но ведь она видела, она чувствовала, что нравится ему. Почему же он так глупо, необъяснимо глупо себя ведет?!

Прижав к груди корзину с цветами, Лена прищурила глаза и решительно посмотрела на парня.

– Мы больше не увидимся? – забыв о девичьей гордости, с вызовом спросила она.

Гриша молчал. Насупив брови, он задумчиво смотрел ей в глаза. Казалось, он не решался что-то сказать.

– Аленушка, – набрав полную грудь воздуха, наконец выдавил он, – ты невероятно прекрасная, милая девушка. И было бы нечестно, если бы я тебе этого не сказал. Ты та девушка, о которой можно только мечтать. Но я не хочу мечтать о том, кого, прости, могу потерять.

– Потерять? – повторила Лена и удивленно округлила глаза.

– Да, потерять, – решительно ответил Григорий и тяжело вздохнул. – Мне двадцать один год. А я уже потерял отца, потерял друзей и даже веру. Нет, я понимаю, не все в этой жизни зависит от меня. Судьба часто вносит в нее свои коррективы, порой даже неожиданные. Но все-таки я привык за все отвечать сам. За свою семью, за свои поступки и за свой выбор. И если он у меня есть, я думаю над ним.

– Получается, по-твоему, я несерьезная, да? Пришла-ушла! – возмущенно воскликнула она.

– Нет, нет!!! – выкрикнул Григорий и крепко схватил девушку за плечи. – Просто я боюсь, я боюсь, что ты тоже когда-то оставишь меня.

– Но почему?! – возмущенно протянула Лена.

Не опуская рук, Гриша пристально смотрел ей в глаза.

– Разные мы. Разные, малышка! Понимаешь?! Кто ты, а кто я? Не зря же мне мент говорил, что такая девушка, как ты, в этой жизни обойдется и без меня.

Опустив голову, Лена молчала. Она понимала, что парень прав. Отец, узнав о ее отношениях с Калетником, мягко говоря, будет не рад. Амбициозный и высокомерный, он вряд ли примет Григория с распростертыми объятиями. Лена тяжело вздохнула. Но ведь отец не знает, какой Гриша хороший, смелый и целеустремленный парень! Она их познакомит, и он обязательно понравится ему. А если нет? Девушка опять вздохнула и прикусила губу. Тогда это будет ее выбор. Таких парней, как Григорий, она никогда еще не встречала! И она сама ни за что на свете не хочет его потерять!

Резко подняв голову, Лена на одном дыхании выпалила:

– Это неправда! Еще у вас дома ты спрашивал, обойдусь ли я в этой жизни без тебя. Я тогда еще точно не знала. А сейчас поняла – нет! Не обойдусь! Я буду рада, если у меня будет такой друг, как ты! Завтра в пять я жду тебя на Почтовой площади, возле фуникулера. Придешь?

– Да, – каким-то приглушенным голосом тихо ответил парень и искренне улыбнулся. – Я обязательно приду, Аленка! Приду!

Подарив на прощание улыбку, девушка гордо подняла голову и, не оглядываясь, побежала вниз по лестнице.

 

Глава 4

Лена никогда не была влюбчивой девчонкой. Требовательная и не по возрасту рассудительная, она подолгу присматривалась к предмету своего обожания. Первым победителем ее сердечного кастинга, состоявшегося еще в детском саду, был Ваня Захаров. Милый голубоглазый мальчуган покорил ее не своим лучезарным взглядом, а удивительной нежностью, с которой ухаживал за бездомным щенком. Следующим рыцарем, занявшим ее сердце, стал Дима Диденко, сидевший за соседней партой. Предпочтение ему было отдано за молниеносное решение математических задач и незаурядную смекалку. В дальнейшем ее сердце занял Алеша Портнов, сосед по дому. Веселый и преданный, он стал ее второй тенью, встречая и провожая, оберегая покой и таская увесистые портфели с книгами. И только в девятом классе, на уроке физкультуры, девочка неожиданно поняла, что влюбилась по-настоящему. С замиранием сердца она смотрела на акробатические трюки Валеры Ротаенко, которые тот вытворял на брусьях. Именно тогда Лена впервые оценила красоту и силу мужского тела.

Любить просто так Лена не могла. Девушка была уверена: любить надо за что-то. Ее всегда притягивали парни с сильным, харизматическим характером. Парни со стержнем. Калетник казался ей именно таким. Решительный, смелый, сильный и честный, он вызывал искреннюю симпатию. Именно таким, по ее мнению, должен быть настоящий мужчина. К тому же Григорий имел довольно привлекательную внешность. Высокий, широкоплечий, подтянутый, с твердым, уверенным взглядом, он излучал настоящую мужскую красоту и силу. Лена поняла – она влюбилась!

Весь день для нее прошел как в тумане. Она машинально отвечала на вопросы родителей, разговаривала с подругами и даже сдала зачет. Совершенно неожиданно все это стало для нее каким-то далеким и неинтересным. Чтобы она ни делала, все ее мысли были о Грише. Она думала о нем даже больше, чем это было позволительно. Она думала о нем всегда. Глядя на часы, девушка тяжело вздыхала, с грустью поглядывая на предательски медленное движение стрелок.

Как только прозвенел звонок, Лена первая вышла из аудитории. Подбежав к зеркалу, слегка подкрасила тушью глаза, распустила стянутые в пучок волосы и мечтательно улыбнулась. А ведь она сегодня действительно была хороша! Хотя нравилась себе она очень редко. Но сейчас она себя не узнавала! Вроде ничего не изменилось, ни прическа, ни цвет глаз, ни длина волос. Все тот же противный курносый нос, все те же глаза. Но на нее смотрела совсем другая девушка. Девушка, лицо которой излучало счастье. Нежное, светлое, теплое, оно буквально лилось из ее глаз.

Словно боясь разоблачения, Лена оглянулась по сторонам и, загадочно улыбнувшись, побежала по лестнице.

До предстоящей встречи оставалось сорок минут. То, что девушкам полагается приходить на свидание с небольшим опозданием, Лена, конечно же, знала. Но она была не в силах удержать себя. Весело размахивая сумкой, девушка повернула к метро. Чтобы скоротать время, она полюбовалась красотами Ботанического сада, съела свое любимое эскимо и прочла все театральные афиши, развешенные на столбах. Как только стрелки на часах показали без четверти пять, девушка стремглав понеслась к подземке.

Наплевав на правила хорошего тона, уже без трех минут пять Лена вышла из здания метрополитена. Немного поднявшись по лестнице, повернула голову набок и сразу же увидела Григория. Присев, отступила на несколько ступенек назад и облегченно вздохнула. Пришел! Пришел первый и ждет! А ведь в глубине души девушка переживала, что он не придет. Счастливая улыбка не сходила с ее лица. Обуздав свои бурные чувства, Лена прикусила губу и с серьезным видом не спеша поднялась по лестнице.

Пристально вглядываясь в лица прохожих, Калетник взволнованно смотрел по сторонам. В светло-голубой тенниске, подчеркивающей его фигуру, и с курткой, перекинутой через плечо, он выглядел довольно привлекательно. Увидев девушку, Гриша быстро пошел навстречу.

– Привет, Аленушка! – произнес он и радостно улыбнулся.

– Привет! – ответила Лена и смущенно опустила глаза. Так ласково ее никто еще не называл.

– Как день прошел? Как дела?

– День? – задумчиво переспросила девушка. – Хороший день. Я даже зачет сдала!

– Какая ты молодец! Я за тебя рад! – воскликнул Григорий и добавил: – Это надо отпраздновать. – А затем, сделав серьезный вид, озабоченно поинтересовался: – Какие будут пожелания: парк, кафе, дискотека, кино?

– Гриш, – как-то по-особому, ласково произнесла Лена и глубоко вздохнула, – зачем нам эта толпа? Давай просто погуляем. Сегодня такая классная погода! Весна!

– Как скажешь, – с готовностью кивнул парень. – Я – только за! Тогда поднимаемся на Владимирскую горку? Ты любишь там гулять?

– Конечно! – ответила Лена и небрежно смахнула упавшую на глаза прядь. – Пошли!

Весело улыбнувшись, Григорий взял ее за руку.

Одновременно нежно и очень крепко он сжимал ее тонкую ладонь. Да, Лена и раньше гуляла с парнями по городу. Кто-то галантно и даже несколько фривольно держал ее под локоток, а кто-то растерянно шел на пионерском расстоянии. Гриша же, казалось, ее оберегал. Уверенно, надежно, заботливо. Ни на секунду он не отпускал ее тонкой ладони. Даже в очереди и в вагончике фуникулера она все время чувствовала силу и тепло его крепкой руки.

Выйдя из фуникулера, они медленно пошли по парку. Вокруг бегали маленькие ребятишки, чинно, схватившись за ручки разноцветных колясок, прогуливались молоденькие мамаши. Каждая скамейка парка была оккупирована бабушками и дедушками, которые, разделившись, выбирали компанию по интересам. Кто-то вязал, кто-то читал, кто-то играл в шахматы, а кто-то – в домино. Но чем бы они ни занимались, было понятно – вместе с весной к ним вернулось желание радоваться жизни.

Глядя на этот безудержный праздник бытия, Лена с Гришей решили не отставать. Пустившись в озорной кураж, они наперегонки бегали по ступенькам, катались на карусели и прыгали по огромным, нарисованным на асфальте классикам. Вспомнив детство, Гриша рассказал о том, как маленьким мальчиком приходил сюда гулять вместе с отцом. Как оголтело носился по парку за голубями, катался на пони и пил самый вкусный на свете квас. В его огромных погрустневших глазах мелькнула обида.

– Гриша, а где твой отец сейчас? – участливо и немного взволнованно поинтересовалась Лена.

– Его нет, – неожиданно резко ответил парень. – Нет в моей жизни. Он предал нас. Когда мне было тринадцать лет, а Ксюхе всего пять, он ушел от нас к другой женщине. Мать тогда сильно болела. Она сердечница. У нее порок. А к нему, видите ли, любовь пришла. Отец в то время инженером работал на заводе «Большевик». Там и познакомился с врачихой, начальницей санчасти. Как-то быстро, без объяснений он собрался и ушел к ней. Мать почему-то этого стеснялась. Она даже не знала, как об этом сказать нам. Все время что-то придумывала, врала. То говорила, что его в командировку отправили, то он заболел. Я тогда был уже не маленький и, конечно, о многом догадывался. Но маму расспросами не донимал. Решил, что сам во всем разберусь. Как-то раз, сразу после уроков, я пошел на работу к отцу. Помню, долго стоял у него на проходной. Все время вглядывался в толпу. А когда увидел его, не мог даже слова сказать. Не глядя на меня, отец шел рядом с незнакомой теткой. Аккуратненько так ее под ручку держал. Понимаешь, прошел в трех шагах и не увидел меня! А через несколько секунд навстречу им выбежала кучерявая девчонка немного старше меня. Отец с теткой ее обняли, и они вместе куда-то ушли. Вот так. Веришь, я тогда не помнил, как вернулся домой. Сначала у меня появилась обида. Страшная детская обида. А затем злость. Матери я, конечно, ничего не сказал. Сеструхе тем более. Она ведь еще очень маленькой была. Помню, мать тогда сильно заболела. Долго в больнице лежала. Мы с Ксюхой к ней каждый день бегали. А он не приходил. Мама, слава богу, поправилась. А вскоре вернулся отец. Пришел, мнется в коридоре, не знает, что сказать. Какой-то жалкий и почему-то чужой. Заметно осунулся и даже постарел. Мать его холодно, очень холодно приняла. Отец изо всех сил пытался нас разжалобить, хотел нам что-то рассказать. А я ответил, что все знаю. Закрылся в своей комнате и больше не выходил. С тех пор его в нашей жизни нет.

– Прости, – пробормотала Лена и прикусила губу.

– Да нет, Аленушка, это ты прости! – сурово, нахмурив брови, ответил Григорий и тяжело вздохнул. – Я тебя своими детскими обидами нагрузил. Но ты единственный человек, которому я это рассказал. Спросишь почему? Потому что хочу, чтобы ты знала: так, как мой отец, я никогда не поступлю.

Лена пристально всматривалась в парня. Такого незаурядного сочетания доброты и твердости характера она еще никогда не встречала.

– Спасибо. Спасибо тебе за доверие, – тихо, вполголоса произнесла она.

В ответ Гриша искренне улыбнулся.

– Аленушка! Аленушка ты моя! – нежно сказал парень и обнял ее за плечи. – Идем на смотровую площадку?

– Пошли! – радостно ответила девушка и побежала вперед.

Пройдя несколько метров, они остановились на небольшой террасе. С высоты птичьего полета перед ними открывался головокружительный, захватывающий вид. Широкой извилистой лентой впереди расстилались могучие воды Днепра. Позади, на позеленевших берегах, высились новые микрорайоны левобережного города. Словно игрушечные, по реке плыли баржи, по дорогам ездили маленькие автомобили, на стройплощадках крутились строительные краны. Город жил своей обычной жизнью.

– Какая красота! – восторженно воскликнула Лена и слегка поежилась.

Налетевший ветер закачал верхушки деревьев и закружил по земле.

– Ты замерзла? – взволнованно спросил Григорий и, не дожидаясь ответа, накинул на нее куртку.

– Спасибо, – смущенно ответила девушка и опустила глаза.

– Не за что, – весело отозвался парень. Затем с серьезным, почти деловым видом поправил на ней ветровку и что-то быстро достал из внутреннего кармана. – Держи, Аленушка! Это тебе!

На широкой шершавой ладони лежала маленькая шоколадка «Аленка».

Нежно улыбнувшись, девушка взяла шоколад.

Признаться, особой стеснительностью Лена не отличалась. Девушка давно привыкла к вниманию сокурсников и знакомых парней. Особо не заморачиваясь, она в большинстве случаев с ребятами не церемонилась и даже была дерзка. А все потому, что парни, окружавшие ее до этого, казались ей неинтересными и даже глупыми. Никто из них не вызывал у нее уважения. Маменькины сыночки, привыкшие к опеке, они казались безвольными и даже смешными. Калетник был не такой, как они. Веселый, жизнерадостный, смелый. Вместе с тем он казался начитанным и очень умным. В каждом поступке, в каждом жесте парня чувствовались огромная сила и доброта.

Вот и сейчас, вроде мелочь – шоколадка «Аленка». Шоколадка с ее именем.

– Слушай, а может, ты не любишь шоколад? – вопросительно глядя на девушку, поинтересовался он.

– Люблю! – даже не покраснев, соврала Лена. – Очень люблю!

Уплетая шоколад, они остановились возле величественного здания МИДа.

– Пойдем по Андреевскому, – предложила девушка. – Хочешь, я тебе его историю расскажу?

– Конечно, хочу! – обрадовался Гриша. – Я, наверное, многого не знаю. У меня же в голове один сопромат!

Интересный собеседник, Калетник умел не только рассказывать, но и слушать.

Пройдя Десятинную улицу, они не спеша спустились по извилистой, вымощенной брусчаткой дороге Андреевского спуска. Несмотря на огромное количество торговцев, промышляющих на спуске, именно здесь как нигде чувствовался древний дух великого Киева. Будто малые дети, они с восторгом любовались милыми безделушками, останавливались у раскладок именитых художников и подпевали уличному бандуристу.

Словно величественная шапка Мономаха, впереди показалась Андреевская церковь.

– Когда же начнется обещанная экскурсия, мой дорогой гид? – игриво поинтересовался Гриша.

– Хорошо, хорошо, сейчас расскажу, – с готовностью по-деловому ответила девушка. Оглянувшись вокруг, сосредоточенно нахмурила брови и начала: – Верхняя часть спуска существовала еще со времен Киевской Руси. Соединяя Старый Киев и Подол, дорога пролегала между Андреевскими и Замковыми горами. Согласно легенде, на том месте, где сейчас протекает Днепр, когда-то было море. Оказавшись на этой земле, апостол Андрей поднялся на холм и установил там крест. Именно он предрек появление на этом месте великого христианского города. После этого море отступило. Но говорят, что много воды спряталось под Андреевской горой. С тех пор здесь начали возводить небольшие деревянные церкви, которые быстро ветшали. На их месте строили другие. И только в середине восемнадцатого века по приказу императрицы Елизаветы была построена Андреевская церковь. А строили ее по проекту придворного архитектора Растрелли.

Лена остановилась, посмотрела на Гришу и после паузы спросила:

– А знаешь, почему императрица оказала такую милость Киеву?

– Нет, – внимательно глядя на своего гида, протянул Григорий. – Почему?

– О! – весело воскликнула Лена и игриво тряхнула волосами. – Это был ее жест благодарности украинской земле за то, что она подарила ей Олексу Розума, впоследствии ставшего знаменитым графом Разумовским.

Внимательно слушая Лену, парень не сводил с нее глаз.

Дойдя до угла Андреевского спуска и улицы Воздвиженской, девушка остановилась возле дома под номером двадцать два. Старый, вросший в землю дом был увенчан двумя нелепыми, накренившимися куполами.

– А это дом самого Сирка! – сообщила Лена.

– Какого Сирка? – удивленно переспросил парень.

– Того самого, которого в фильме «За двумя зайцами» прославили, – пояснила девушка. – Это же был настоящий, живой персонаж. Ты разве не смотрел это кино?

– А, смотрел, смотрел! – засмеялся Гриша.

Немного полюбовавшись красотами спуска, они медленно пошли вниз. Шумной толпой навстречу шли иностранные туристы, пионерские отряды и цирковые артисты.

Пробираясь сквозь толпу, они наконец вышли на Контрактовую площадь.

– Ну, вот мы и на Подоле. Я так люблю эти места! – проговорила Лена и повернулась к парню.

Весело глядя на нее, Гриша держал в руке связку огромных разноцветных шаров. С его лица не сходила озорная улыбка.

– Держи, Аленка, это тебе! – торжественно произнес он и протянул шары.

– Вот это да! – восторженно воскликнула девушка и изумленно округлила глаза. – И когда же ты успел купить их?

– Купить? – удивленно переспросил Калетник. – Мне их клоун за просто так для тебя дал!

Лена аккуратно взяла связку шаров.

– Один, два, три… – считала она, – пятнадцать! Вот это да! А нас с шариками пустят в метро?

– Конечно, пустят! – тоном, не приемлющим возражений, ответил Григорий. – К тому же это волшебные шары! Если они лопнут, исполнятся все твои желания!

– Да? – удивленно протянула Лена. – А мне их жаль. Может, не надо?

– Специально – не надо. Но если лопнут, то не реви, – деловито ответил Гриша и нахмурился.

Весело болтая, они долго гуляли по городу. С Гришей было так интересно, что девушка не замечала, как бежит время. Они говорили о друзьях, школе и институте, цитировали любимые книги и читали стихи. Пронизывающим хриплым голосом Гриша пел песни Высоцкого. Копируя Ахмадулину и слегка завывая, Лена читала ее стихи. Устав от богемного и высокого, Гриша рассказывал анекдоты и политические стишки.

Ничего не скрывая, они делились своими жизненными планами и мечтами.

– Осенью я пойду на работу, – спокойно говорил Григорий, – и сразу женюсь, рожу дочку, сына, построю дом, посажу сад.

– Ну, у тебя все по ниточке, все по порядку! – засмеялась девушка и передразнила: – «Рожу дочку, сына»!

– Ну да! – не приняв ее шутки, подтвердил Калетник и уверенно кивнул. – Дочка будет Наташа, сына назовешь ты.

От неожиданности Лена остановилась и округлила глаза.

– Идем, – не дав ей возможности прийти в себя, то ли приказал, то ли попросил Гриша и повел за собой.

Ни на минуту не умолкая, они говорили и говорили. И только когда на улице стало совсем темно, Лена засобиралась домой.

Был теплый весенний вечер. Взявшись за руки, они не спеша подошли к дому, где жила Лена.

– Вот тут, Гриша, я живу, – почему-то стесняясь, сказала Лена и опустила глаза.

Тихую, красивую улицу Дарвина, расположенную на Бессарабке, в Киеве знали почти все. В старинных монументальных домах довоенной постройки жили деятели культуры и партийные руководители, научные работники и генералитет. Маленькая, зеленая и уютная, она была символом благополучия и власти.

– Понятно, – задумчиво произнес Калетник и посмотрел на табличку, висящую на стене. Пристально вглядываясь, прочел: – «Дом Академии архитектуры УССР».

Лена взволнованно прикусила губу. Девушка понимала, пафосные сооружения снова напомнят Грише о том, чья она дочь.

– Да, дом красивый, – не раздумывая выпалила она. – Но самый дорогой для меня дом на Черкасщине! Маленький, белый, с разрисованными голубыми ставнями, в селе Лозоватка. Оттуда родом моя мама. Когда-то я тебя обязательно туда приглашу!

– Договорились, – поняв все, чего не сказала Лена, ответил парень и нежно погладил ее по голове: – Спасибо, Аленушка, спасибо тебе за вечер!

Взявшись за огромную латунную ручку, он потянул на себя дверь и пропустил Лену вперед.

– И тебе, Гриша, спасибо! Спасибо за вечер! Мне пора. – Девушка нажала на кнопку лифта.

– Завтра в пять жду тебя возле памятника Шевченко, – торопливо, стараясь успеть, взволнованно затараторил парень. Глаза его горели. – Придешь?

– Обязательно приду! – выкрикнула Лена и забежала в лифт.

Не отводя взгляда от Калетника, девушка быстро потянула за собой шары. Слегка поскрипывая и сжимаясь, они застряли в узком проеме. Засмеявшись, она потянула за нить. Двери лифта начали плавно закрываться, раздался хлопок. Взорвав тишину и оглушив парадное, шары стали лопаться. Двери лифта закрылись.

– Ой! – выкрикнула девушка.

– Твои желания сбудутся! – на ходу успокоил ее Гриша.

– Обязательно! – воскликнула Лена и, словно вслушиваясь в залпы салюта, сжала кулачки. – Пока!

– Пока! – эхом отозвалось в подъезде.

 

Глава 5

Прошло две недели.

Это было самое незабываемое, самое головокружительное время в жизни Лены. Весна, солнце и любовь пришли к ней одновременно. Не было ни дня, чтобы она не встречалась с Гришей. Взявшись за руки, они часами бродили по городу. Не уставая рассказывали о себе и своих мечтах. Словно малые дети, они бегали по набережной, плавали на теплоходе и даже успели сходить в цирк. Что бы ни случалось, они всегда находили время для встреч. Ни курсовые по экономике, ни гости из Харькова, ни соревнования по дзюдо не могли им в этом помешать. Пускаясь в ухищрения, Гриша умыкал девушку с лекций. Насупив брови, он сообщал, что Бондаренко вызывают в деканат. То же самое делала Лена, утверждая, что Калетника срочно зовут в медпункт. Заливаясь от смеха, они прятались в коридорах университета или убегали в Ботанический сад.

Рядом с Гришей девушка чувствовала себя уверенно и очень спокойно. Этот высокий сильный широкоплечий парень, в каждом жесте и взгляде которого читалась забота о ней, готов был в любую минуту встать на ее защиту. Ни на секунду не оставляя ее без внимания, он держал Лену за руку и вел за собой. Он поднимал перед ней ветки деревьев и прокладывал дорогу вперед. Когда он смотрел на нее, глаза его светились такой нежностью, что девушке порой становилось не по себе. Лене нравилось, как, подхватив ее на руки, он снимал ее со ступенек трамвая, переносил через лужи и, хулиганя, держал открытыми двери в поезде метро.

Лена была счастлива. Столько внимания, заботы и тепла она еще никогда не получала. Ее комнату заполонили маленькие подарки и безделушки. На диване восседали полосатый тигр и маленький бегемот. Ожидая ночного чтения, на полке лежали стихи Есенина и раннего Блока. А в аквариуме с царственным величием плавали золотая рыбка и пятнистый сомик. Все это было подарено Гришей.

Девушку захватывала стремительная скорость развития их отношений, его откровения и мужской напор. Но… почему он до сих пор не поцеловал ее? Мысли об этом все больше и больше не давали Лене покоя. Ведь она видела, видела и чувствовала, что нравится Григорию. Видела, какими горящими глазами он смотрел на нее, когда провожал. Слышала, как вздыхал, когда говорил «пока». А может, он просто боится? Боится обидеть, боится потерять.

С мыслями об этом девушка закрыла глаза.

– Лена, доча, Лена, вставай! – разбудил ее громкий настойчивый голос.

Девушка с трудом открыла глаза. Насупив брови, на нее пристально смотрела мама.

– Ты что себе позволяешь? – не унималась Оксана Андреевна. – Вставай! Ты же в университет опоздаешь!

– Встаю, встаю, – пробубнила девушка и поднялась с дивана. – Сколько времени?

– Ну да! Сколько времени? – передразнила мать. – Ты во сколько вчера пришла?

– Мамочка, – быстро сориентировавшись, засуетилась Лена, – прости, мне пора собираться! Ой, я в туалет хочу!

Девушка понимала, что разговор с матерью не предвещает ничего хорошего. Накинув халат, она поспешила к двери.

– Стой, тебе говорю! – ухватив дочь за рукав, не отступала Оксана Андреевна. Прищурив глаза, женщина внимательно всматривалась в ее лицо. – Леночка, последнее время с тобой что-то происходит. Ты какая-то… не такая. Поздно приходишь домой. Вот в универ проспала! А вчера… Где ты вчера была и, самое главное, с кем?

Потупив взгляд, Лена немного замялась. Врать она не хотела. Сказать правду немного боялась. Однако скрывать дружбу с таким парнем, как Гриша, девушка считала предательством.

– Я гуляла с парнем, – загадочно улыбнувшись, ответила она и уверенно добавила: – С хорошим парнем!

– С Вовой Палладиным? – довольно улыбнувшись, поинтересовалась мама.

– Нет, с Григорием Калетником! – торжественно произнесла девушка и гордо подняла голову.

– Кто это? – удивленно протянула Оксана Андреевна. – Сокурсник, да?

– Нет, – категорически отрезала Лена. – Это парень, заступившийся за меня в парке.

– Боже, Лена, – прошептала женщина и растерянно опустилась на диван. – Ты сошла с ума!

– Нет, мама! Я в здравом рассудке, – спокойно ответила девушка и вышла из комнаты.

Приведя себя в порядок, Лена вернулась в комнату. Сегодняшний день был для нее особым, знаменательным. Правда, ни зачет по статистике, ни заседание кафедры под эту категорию не попадали. Особым было только одно – свидание с Григорием. Насупив брови, девушка открыла шкаф. Вытащив половину своего гардероба, начала примерять одежду. Розовая блузка казалась пафосной, красное платье – строгим. Устало шурша, на пол полетели серый пиджак, черная юбка и голубая кофта. Тяжело вздохнув, Лена решительно натянула на себя синие, слегка потертые джинсы и полосатую водолазку. Стильно, модно, практично! Подобрав волосы, девушка посмотрела на себя в зеркало, самодовольно улыбнулась и незаметно выбежала из дома. Впереди ее ждал новый прекрасный, как она думала, день.

И вправду, сегодня ей исключительно везло. Первым ее везением оказалось опоздание преподавателя политэкономии, пришедшего на пары чуть позже нее. Далее был «автомат» по статистике. Затем – без проблем сданный зачет. Комсорг факультета похвалил ее за общественные дела. И даже в столовой, возле раздачи, фортуна была на ее стороне.

– Лена! Бондаренко! – услышала она, спустившись в студенческую столовую. – Иди сюда!

В самом начале огромной очереди изголодавшихся студентов стояла ее лучшая подруга – Дубинина Таня.

Недолго думая Лена подбежала к ней.

– Борщ, картофельные зразы и компот! – на одном дыхании выпалила она и поставила на поднос тарелки. Наконец-то у нее появилась возможность впервые за весь день поесть!

Но не тут-то было. Как только подруги уселись за стол, Таня отодвинула тарелки в сторону и, прищурившись, заговорщически прошептала:

– Слушай, Ленка, с тобой явно что-то происходит. Меня не обманешь. Ты что, влюбилась?

– Да ты что, Танюша! С чего ты это взяла? – с наигранным удивлением произнесла Лена и опустила глаза.

– С чего взяла, с чего взяла! – хитро улыбнувшись, передразнила ее Таня и весело добавила: – Да ты сияешь, как медный таз!

Ничего не скрывая, Лена рассказала подруге о Грише. Столько счастья носить в себе она просто уже не могла. Она радовалась и переживала, делилась секретами и спрашивала советы. Лена ценила дружбу и умела дружить. Да и Тане всегда можно было доверять.

Немного посекретничав, девушки выбежали из университета.

Ровно в пять Лена вышла на станции метро Крещатик. Вокруг было людно и очень шумно. Лоточники и фотографы, музыканты и экскурсоводы. В центре города была своя особая, бурлящая жизнь. Оглянувшись по сторонам, девушка увидела Григория. В затемненных очках, расправив широкие плечи и сцепив руки за спиной, он стоял недалеко от входа в метро. Сердце девушки предательски сжалось. Заметив ее, парень быстро пошел навстречу.

– Привет! – радостно воскликнул Калетник. Слегка прищурив глаза, лукаво посмотрел на нее.

– Привет! – ответила Лена и искренне улыбнулась.

– Держи, Аленка, это тебе! – торжественно произнес Гриша и протянул ей маленькую обезьянку с большим, вышитым красными нитками ртом. – Чита! Дарю!

– Спасибо, – весело ответила девушка. – Она такая смешная! Мягонькая! Спасибо тебе!

Опустив голову, она прижала игрушку к себе.

– Не за что, – искренне улыбнулся парень и строго, по-деловому добавил: – Ну, какие у нас планы? Куда сегодня пойдем?

– Не знаю, – ответила Лена и на мгновение задумалась. Затем подняла голову и, весело улыбнувшись, добавила: – А давай сходим на Труханов остров. Я давно там уже не была.

– Не вопрос, – отчеканил Григорий и взял девушку за руку. – Пошли!

Пройдя по Набережно-Крещатицкой улице, они не спеша поднялись на пешеходный мост. Впереди раскинулась зеркальная гладь Днепра.

Весело болтая, они то останавливались, то пускались в бег. Гриша рассказывал о том, как учился плавать, как когда-то на корабле капитан доверил ему штурвал. Наклонившись над мостом, они безмолвно любовались зеркальной гладью Днепра. С восторгом глядя на парня, Лена слушала его рассказ. Легкий ветерок растрепал ее волосы и уронил на лицо прядь.

– Какая же ты красивая! – восхищенно протянул Калетник. Подойдя ближе, он коснулся ее волос и нежно погладил по голове.

Ничего не ответив, девушка игриво улыбнулась и пошла вперед по мосту.

Устав от затянувшейся зимы, Труханов остров утопал в зелени. Казалось, над его пейзажами поработали именитые художники. Деревья, цветы, кустарники – все наперегонки хвастались своей первозданностью и красотой. Такого буйства цветения, казалось, не было еще никогда. Шелестя листьями, словно соскучившись от одиночества, деревья разговаривали между собой. На ярких малахитовых лужайках пестрели желтые кляксы мать-и-мачехи, нежные голубоватые облака незабудок и белоснежный первоцвет. Отовсюду слышались звонкие трели птиц и глуховатый перестук дятлов. Природа ожила.

– Как здесь красиво! – вдохнув полной грудью, воскликнула Лена и в упоении закрыла глаза.

Взявшись за руки, они все дальше и дальше уходили в лес. Неожиданно из-за деревьев послышался странный, непонятный треск. Удивленно переглянувшись, они пошли на звук. Впереди, на яркой солнечной поляне, показалась сторожка, утопающая в зелени и цветах. По двору прохаживались горделивые курочки и маленькая, слегка прихрамывающая собачка. Недалеко от дома, склонившись над широкой деревянной колодой, пожилой мужчина рубил дрова. Увидев гостей, старик медленно распрямился и вытер лоб.

– Кого нелегкая принесла? – пробурчал он и опустил топор. – Чего вам надо?

– Здравствуйте! – вежливо сказала Лена и приветливо глянула на старика.

– Простите, – вмешался Гриша и добродушно улыбнулся. – Мы гуляли по острову, немного вглубь от берега отошли. Красивые здесь места!

– А, – отчего-то разочарованно протянул дед. – А я думал, в гости ко мне пожаловали. Пляжный сезон еще не открыт, вот я и бездельничаю. Пока порядок у себя в сторожке навожу. Меня Михаилом, дедом Мишей зовут. Я на лодочной станции сторожем работаю.

– А я – Гриша, – представился парень.

– Я – Лена, – улыбнулась девушка.

– Понятно, – буркнул дед и поднял с земли дрова.

Гриша лукаво посмотрел на девушку и весело подмигнул.

– Деда Миша, а давайте я вам дров нарублю! Давайте помогу! – предложил он и искренне, широко улыбнулся.

Старик подошел ближе и, хитро ухмыльнувшись, погладил свои длинные буденовские усы.

– А ты топор-то держать умеешь? – недоверчиво спросил он.

– Да! – уверенно ответил Калетник и, повернувшись к Лене, добавил: – А ты, Аленка, пока на скамейке отдохни.

Быстро скинув с себя рубашку, Гриша подошел к старику и взял топор. Довольно легко и ловко парень ставил на колоду поленья и, сделав взмах, опускал топор. Щепки летели во все стороны. Затаив дыхание, Лена смотрела на парня. Словно играя, мышцы перекатывались на его тренированном теле. От вида крепкого мужского тела девушке стало немного не по себе. Сердце учащенно забилось в груди.

– Ловко у тебя получается, Гришка! Ловко! – восхищенно воскликнул старик и заискивающе добавил: – А можно я тебе еще дровишек подкину?

– Давайте, деда Миша, давайте! – крикнул парень и лукаво посмотрел на девушку: – Что скажешь, Аленушка, поможем деду Мише, а?

В ответ Лена улыбнулась и, взяв в руки Читу, весело кивнула.

Солнце опускалось все ниже и ниже. Яркое зарево разливалось над горизонтом. Нежной пеленой на землю опустился туман. День близился к концу.

Вокруг старой искореженной колоды валялась целая куча дров.

– Все! – вытерев со лба пот, проговорил Григорий и устало опустил на колоду топор. – Все, дед, принимайте работу!

– Спасибо, Григорий! Спасибо, сынок! – радостно произнес дед и суетливо протянул ему полотенце. – Обмойся маленько, Гришка! Вон умывальник висит на сосне, видишь? Ты помойся, а я немного отойду.

Быстро умывшись, парень подошел к Лене.

– Гриша, а ты и правда молодец! – с восторгом сказала девушка. Прижимая к груди обезьянку, она не сводила с него глаза. – Где ты так ловко научился колоть дрова?

– На полигоне, – ответил парень, на ходу застегивая рубашку. Самодовольно улыбнувшись, добавил: – Нас на военке учили не только стрелять, но и дрова рубить! Я уже сдал экзамены на военной кафедре. Кстати, я лейтенант. Остается еще госы сдать – и все!

– Понятно, – протянула Лена. – Молодец ты, Гриша! Но нам пора. Скоро будет совсем темно.

В это время, суетливо семеня, к ним подошел старик. На лице его горел яркий румянец. Тяжело дыша, он протянул девушке небольшой, чуть влажный кулек.

– А это вам за работу, за то, что уважили старика, – с нежностью, тихо произнес дед и хитро улыбнулся. – Спасибо вам, молодежь, спасибо за помощь!

Немного удивившись, Лена взяла кулек.

– Клубника! – радостно воскликнула она. – Я так ее люблю!

– Первая! – гордо произнес дед Михаил. – Моя! Я ее сам вырастил. Пленкой от холодов накрывал. Кушайте! Кушайте на здоровье! Я ее уже помыл.

Попрощавшись со стариком, они не спеша пошли назад, к берегу. Сквозь заросли деревьев показались дорожки и уличные фонари. Из придорожных кафе лилась тихая нежная музыка.

– А ты почему клубнику не ешь? – отступив в сторону, с наигранной серьезностью спросил парень.

– А ты? – не отступала Лена.

Гриша остановился и взял из кулька клубнику.

– А ну, красавица, открой рот! – игривым тоном произнес он.

Девушка послушно приоткрыла рот.

Нежно, играя, Григорий провел клубникой по ее губам. Затаив дыхание, Лена боялась пошевелиться. Алая капля сока застыла на губах. Закрыв от блаженства глаза, она проглотила ягоду. Ничего не говоря, Лена последовала примеру парня. Не сводя с нее взгляда, Григорий кисло скривился.

– У тебя сладкая? – приглушенным голосом поинтересовался парень и посмотрел ей в глаза.

– Да, – протянула Лена. – Сладкая.

Ее губы, тело дрожали.

– А у меня нет, – прошептал Калетник. – Может, ты меня обманываешь? Какой сок на твоих губах?

Лена молчала. В предчувствии чего-то необыкновенного ее сердце сжалось, от волнения перехватило дыхание.

Гриша нежно обнял девушку за талию и прижал к себе. Наклонившись, несмело поцеловал губы. Нежно-нежно. Едва касаясь. Затем, слегка отстранившись от нее, пристально посмотрел ей в глаза.

Казалось, девушка перестала дышать.

– Сладкая! – с упоением произнес Калетник и еще крепче прижал ее к себе.

Лена не сопротивлялась. Положив руки ему на плечи, она с наслаждением закрыла глаза и, затаив дыхание, с жадностью ловила его ласковые прикосновения. Впервые в жизни Лена чувствовала крепкое мужское тело, плечи, руки, торс. И было в этих ощущениях столько новизны и столько блаженства, что ей стало немного не по себе.

– Ты прекрасна! – прошептал Григорий. Тело его напряглось. – Какое же это счастье, что мы встретились! Мы знаем друг друга так мало, а кажется, что всю жизнь. Если бы ты знала, Аленушка, как я тебя люблю!

Лена взволнованно посмотрела на парня.

– Гриша, – потупив взгляд, прошептала она дрожащим голосом, – я… я тоже тебя люблю!

Услышав эти слова, парень искренне улыбнулся и, подхватив ее на руки, весело закружил.

– Ты самая лучшая девушка в мире! Я тебя никому, слышишь, Аленка, никому не отдам! Мы всегда будем вместе!

Опустив Лену на землю, он снова поцеловал ее, а затем, обняв, крепко прижал к себе. Взволнованная, девушка дрожала всем телом. Каждый новый поцелуй становился все более требовательным и упоительным. Нежная волна счастья разлилась по ее телу.

– Аленушка, Аленушка моя, – повторял парень, а затем, резко отстранившись, тряхнул головой. – Еще немного, и я сойду с ума!

Весело смеясь, Лена схватила его за руку.

– Идем, Гришенька, идем! Нам действительно пора! – радостно воскликнула она.

Заливаясь веселым смехом, они пустились в бег.

– Я тебя сейчас догоню! – с напускной строгостью кричал парень. – Догоню и съем!

Словно играя в догонялки, он то пропускал Лену вперед, то быстро настигал ее. Схватив за руки, крепко прижимал к себе и целовал. Сильно, страстно, трепетно. Вырываясь вперед, девушка ждала момента, когда снова окажется в его крепких и таких нежных объятиях. Сбившись с пути, они бегали по берегу Днепра, катались на карусели и кружились в танце. Только когда уже стало совсем темно, они поднялись на мост.

Неожиданно, остановившись на середине моста, Гриша поднял руки высоко вверх и громко, во весь голос, глядя на нее, закричал:

– Я люблю тебя, Аленушка! Люблю!

– Люблю! – отражаясь от воды, повторило эхо.

Они подошли к метро почти в полночь. Кроме них, в вагоне поезда никого не было. Радуясь одиночеству, они бегали между сиденьями, весело смеялись и целовались. Впервые познавшие любовь, они были не в силах оторваться друг от друга. И только вошедший в вагон мужчина слегка умерил их молодой пыл.

Остановившись возле дома, где жила Лена, парень с грустью посмотрел на нее.

– Аленка, спасибо тебе за вечер! Нам пора расставаться, а я не знаю, как доживу до того момента, когда снова увижу тебя!

Тяжело вздохнув, он прижал Лену к себе.

– Я тоже, – прошептала девушка и опустила глаза.

– Завтра в семь в парке Богомольца. Я сразу после тренировки туда приду. Ты будешь, тебе удобно?

– Конечно, конечно! – закивала Лена и, нежно улыбнувшись, повторила: – Завтра в семь. Я обязательно приду!

Отворив дверь, Лена тихо вошла в комнату. Счастливая улыбка не сходила с ее лица. Это был лучший день в ее жизни. День, который она не забудет никогда. Подойдя к окну, девушка загадочно улыбнулась.

Неожиданно дверь резко распахнулась и на пороге с газетой в руке появился отец.

– Ты где так долго была? – гневно выкрикнул Борис Евгеньевич и насупил свои густые брови. Растрепанный, в пижаме, он смотрел на нее таким испепеляющим взглядом, что дочь не на шутку испугалась.

– Гуляла, – тихо ответила Лена и отвела глаза.

– Гуляла?! – протянул Борис Евгеньевич. – Она, видите ли, гуляла! С кем? С этим сорвиголовой?!

– Я гуляла с парнем, хорошим парнем… Гришей Калетником. Мы любим друг друга! Что в этом плохого? – огрызнулась она.

– Что плохого? – взвился отец. Ударив газетой по столу, Борис Евгеньевич зло засопел. – Дура! Скажи, глупая, что он тебе даст?! У них, видите ли, любовь! А когда любишь, кушать, между прочим, тоже хочется. А он, твой Калетник, скажи, он сможет тебя прокормить?!

– Папа, послушай, – стараясь быть покладистой, начала Лена. Натянуто улыбнувшись, она подошла к отцу. – Гриша – очень хороший и добрый парень. Он будущий инженер, заканчивает институт. Кстати, после военной кафедры он уже получил звание лейтенанта. Он сильный, смелый. Я вас познакомлю, и он тебе обязательно понравится!

– Познакомлю! – закричал отец. Глаза его горели такой яростью, что девушке стало не по себе. – С кем?! С ним? Нет, дочка! Этого не будет! Заруби себе это на носу, слышишь, запомни раз и навсегда!

– Ну почему? Папочка, послушай, он хороший! Он самый добрый, смелый, сильный! – попыталась убедить отца Лена.

– Дура! Ничего ты ни в людях, ни в жизни не понимаешь! – заявил распалившийся донельзя Борис Евгеньевич и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Самый счастливый день в жизни Лены был испорчен.

Опустившись на диван, девушка тихо заплакала. Она поняла, что впереди ее ждут тяжелые времена. Властный, амбициозный, жаждущий карьерного продвижения, отец никогда не примет Калетника. Но и она никому, даже отцу, не позволит разрушить ее любовь.

Тяжело вздохнув, она обняла подушку и закрыла глаза.

 

Глава 6

Лена проснулась от раската грома. Открыв глаза, испуганно посмотрела в окно. Светало. По подоконнику навязчиво и звонко барабанил сильный проливной дождь. Тонкие ручейки воды плавно стекали по стеклу. Девушка посмотрела на часы. Почти шесть. Можно еще полежать. Потянувшись, Лена вспомнила события вчерашнего дня. Веселая улыбка Гриши, зажатая в руке обезьянка, сладкая клубника и первый, самый головокружительный в мире поцелуй. Девушка задумчиво улыбнулась. Но не надолго. Перед глазами возник образ отца. Злой, разъяренный. Вспомнились его упреки и крик. Девушка тяжело вздохнула.

Что же теперь делать? Как ей быть?!

Лежать больше не хотелось.

Опустив ноги на пол, она не спеша поплелась в ванную.

Навстречу из кухни вышел Борис Евгеньевич. Приветливо улыбаясь, задорно подмигнул дочери и погладил ее по голове.

– Иди завтракать, дочка! – как ни в чем не бывало предложил он. Голос бодрый, даже веселый. Ласковый, нежный взгляд. – У тебя на носу сессия, тебе, моя дорогая, силы нужны!

– Спасибо, папа! Я не голодная, – с трудом выдавив из себя улыбку, ответила Лена и скрылась за дверью.

Шагнув под струю чуть прохладной воды, она задумалась. Что же успело произойти со вчерашнего вечера? Почему так неожиданно быстро у отца изменилось настроение? Еще вчера он негодовал, а сегодня был беспредельно мил. Такие перемены не предвещали ничего хорошего. Лена это прекрасно знала. Борис Евгеньевич не привык менять своего мнения. Обычно он менял тактику. И это было его самой опасной чертой.

Приняв душ, Лена наспех выпила кофе, оделась и выбежала из дома. Омытый дождем город дышал свежестью. Сквозь рваные грозовые тучи пробились яркие солнечные лучи. На небе показалась чуть заметная, нежная радуга. Большими кляксами на дорогах блестели лужи. Весело чирикая, в них плескались очумевшие от радости воробьи. Тихо журча, по обочинам стекала дождевая вода. Вдохнув полной грудью, девушка закрыла глаза.

Спустившись к Бессарабскому рынку, Лена вышла на бульвар Шевченко. Разрывая тишину, отовсюду слышался гул автомобилей и троллейбусов, гомон людей. Не обращая ни на кого внимания, по улице неслись незнакомые торопящиеся по делам прохожие. У каждого были свои хлопоты, свои проблемы и радости, свои нерешенные дела. Каждый жил своей, только ему известной жизнью. Как и она. Тяжело вздохнув, девушка поспешила в университет.

Заканчивался учебный год. Через несколько дней начиналась сессия. Сидя за партой, Лена отвечала преподавателям, конспектировала лекции и даже защитила курсовую. Преподаватели давали последние наставления. Взволнованные студенты что-то выясняли, выспрашивали и, как преданные детки, толпились у преподавательского стола. Накануне сессии в аудитории царила особая, интригующая суета. Но Лена этого не замечала. Отвернув голову, она задумчиво смотрела в окно. Весь день девушка думала только о Грише и о том, что их ждет. Постепенно радость сменилась волнением. Сильным, обволакивающим, удушливым.

Идти домой Лена не хотела. Общение с родителями не предвещало ничего хорошего. Лучше поскорее встретиться с Гришей. А может, все ему рассказать? Или не надо? А вдруг он обидится или вообще уйдет? Нет уж, она сама будет принимать решение! Она никому не позволит ломать ее жизнь, даже отцу. И все-таки она попробует с ним поговорить. Тихо, по-доброму. Если получится.

Прозвенел звонок. Выбежав из аудитории, девушка спустилась в читальный зал. Выложив на стол стопку учебников, мельком посмотрела на часы. До назначенной встречи оставалось еще два часа.

Поднявшись по Шелковичной, Лена перевела дыхание и зашла в парк. Девушка очень любила этот небольшой, но уютный сквер, который почему-то называли парком. Именно она впервые привела сюда Григория. Расположенный недалеко от дома, сквер был маленьким зеленым островком в центре города. Вокруг было тихо и умиротворенно. Шелестели листвой вековые деревья, отовсюду доносилось нежное птичье пение. Улыбнувшись, девушка пошла вперед. К удивлению, их любимая скамейка была пуста. Сердце Лены сжалось и пропустило удар. Такого еще никогда не было. Калетник всегда приходил на встречу раньше ее. Прикусив губу, девушка взволнованно посмотрела на часы. Парень опаздывал на пять минут.

Лена почувствовала – что-то произошло. Оглядевшись по сторонам, она растерянно опустилась на скамейку. Что бы ни случилось, девушка решила ждать. Вытащив учебник, начала читать. Но ни теория мировой экономики, ни крах буржуазной идеологии не могли отвлечь ее от тревожных мыслей. Переворачивая станицу за страницей, она пыталась сосредоточиться, но не могла. Оторвав взгляд от учебника, девушка посмотрела вокруг. Рядом, весело крича, носились маленькие ребятишки. Воркуя над чадами, следом за ними бежали взволнованные мамаши. Стараясь не отставать от этого головокружительного праздника жизни, обгоняя всех и кружа, прыгал веселый кокер-спаниель. Отведя взгляд, Лена тихо заплакала.

Прошло больше часа. Птицы замолчали. Играя лучами, солнце поцеловало и обняло горизонт. В парке стало пустынно и очень тихо. Потупив глаза, девушка бессмысленно смотрела в книгу. Не видя строк, ничего не читая. Неожиданно послышались торопливые шаги. Стало понятно – кто-то бежал. Подняв глаза, Лена увидела Григория.

Лохматый, с ярким румянцем на лице, он выглядел немного взволнованным.

– Милая моя девочка, прости, что я не пришел вовремя! Но я знал, знал, Аленушка, что ты меня ждешь! – резко остановившись, проговорил он и вытер со лба пот. Посмотрев на Лену, слегка прикусил губу и опустил глаза. – У меня появились неожиданные обстоятельства.

– Что случилось, Гришенька? – с тревогой в голосе спросила Лена и поднялась навстречу.

Предчувствуя что-то недоброе, пытливо глянула ему в глаза.

– Я ухожу на службу. Иду в армию! – на одном дыхании выпалил Калетник и, пожав плечами, весело улыбнулся.

– Как в армию? – с трудом выговорила Лена.

Подойдя ближе, Гриша нежно прижал девушку к себе.

– Не волнуйся, Аленушка, – прошептал он. – Садись, садись, моя хорошая. Я тебе сейчас все расскажу.

Опустившись на скамейку, он обнял ее за плечи.

– Ты только, пожалуйста, не волнуйся. Знай, что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.

– Гриша, миленький, не тяни! – чуть отстранившись от него, проговорила Лена. – Пожалуйста, говори.

– Хорошо. – Парень задумчиво кивнул. Немного помолчав, он насупил брови и начал рассказ: – Сегодня на первой паре у меня был зачет по теории упругости. Сопромат. Я вроде хорошо подготовился. Быстро написал ответ, отдал листок профессору. Сижу. Ничего не делаю. Жду. Тут раздается стук в дверь. Слышу, говорят, что меня вызывают в деканат. Я аж рассмеялся. Сразу решил, что это ты пришла! Веселый, встаю. Вышел в коридор – никого. Немного прогулялся, посмотрел по сторонам. Ну, думаю, надо-таки в деканат идти.

Захожу в деканат, а меня там и вправду ждут! За столом сидит наш декан – Сергей Федорович. Насупился, красный от злости. Рядом, наклонившись над папкой, сидит мент, майор. Декан смотрит на меня, как на врага революции. Еще немного, думаю, и убьет. Глаза навыкате, дышит, как дореволюционный паровоз.

Когда я зашел, мент встал, прищурился и так хитро уставился на меня. Сказать честно, меня это не испугало. Почему-то стало даже смешно!

«Ну что, Калетник, допрыгался?! – увидев меня, закричал декан. – Решил опозорить наш институт?» Честное слово, я недоумевал. Оказывается, этот мент ему два протокола моего задержания принес. Первый – от 10 мая. За драку в парке. Когда я заступился за тебя. Второй – от одиннадцатого числа. Во втором протоколе говорилось, что я непристойно вел себя в отделении: дебоширил, дрался и даже кричал. На первом – моя подпись. Второй, якобы устроив драку, я не захотел подписать.

– Гриша, – прервала его Лена. Взволнованно глядя парню в глаза, она затеребила поясок юбки. – Я завтра же в милицию и к декану твоему пойду. Ведь это же все неправда! Тебя оговорили! Я обязана им все рассказать.

Опустив голову, девушка тихо заплакала. Плечи ее задрожали.

– Вот этого мне еще не хватало! Успокойся, Аленушка! Перестань мокроту разводить! Ты здесь вообще ни при чем! – улыбнулся Калетник и нежно погладил ее по голове. – Во всем виноват случай и этот чересчур старательный служака-майор. Я это сразу усек. Время прошло, дело мое залежалось. А ему, видать, показатели нужны. Вот он и вытащил его из своих закромов. Не скрою, когда я это понял, меня такая обида взяла. За нашу страну, за нашу систему прогнившую, за план уголовных дел, за правосудие, которого вообще нет! Так вот, показали они мне эти протоколы и выгнали за дверь. А я не знаю, что делать, как пришибленный по институту хожу. Староста меня успокаивает, группа волнуется, окружила меня. А после обеда меня на общее заседание деканата и комитета комсомола вызвали. Мою хулиганскую личность решили обсудить. Все так оперативненько! Наверное, спешили отчет в горком комсомола и милицию отослать. Знаешь, я на этом собрании перед ними… как перед бульдогами стоял. Все мне припомнили: и прогул на третьем курсе, и отказ от подписки на газеты, и даже то, что моя бригада этой осенью на втором месте по картошке была. Припомнили, как я в туалете с Ваней Сидельниковым курил. И, что бы я ни говорил, какие бы доводы насчет успехов в учебе ни приводил, меня никто не слушал. Объявили строгий выговор и решили голосовать за мое отчисление из института. Вот так: раз-два – и нет человека!

– Как? – округлив глаза, протянула Лена.

– Подожди! – ухмыльнувшись, сказал Григорий. – Послушай, это еще не все!

То ли от волнения, то ли от опустившегося на землю тумана, девушка начала дрожать. Заметив это, Калетник снял с себя ветровку и, набросив девушке на плечи, прижал Лену к себе.

– Аленушка, ну что же ты, милая? Не переживай, все будет хорошо! Правда, декан в конце собрания почему-то вдруг мягким стал. Сказал, что я и правда неплохой студент, что перед государственными экзаменами меня не стоит отчислять. Короче, решили вынести мне предупреждение и дать строгача. Я было вздохнул, но не тут то было! После собрания он меня снова вызвал. Захожу, а у него опять этот мент, майор, сидит. Короче, они мне рассказали, что по материалам дела хотят возбудить уголовное дело. А чтобы этого не произошло, надо что-то срочно предпринять. Декан особо вокруг да около ходить не стал. Он, знаешь, сам, наверное, происходящему был не рад. Сказал, что правды мне в любом случае не добиться. А чтобы из института не вылететь и не сесть за решетку, посоветовал написать заявление на досрочную сдачу экзаменов и в армию двухгодичником добровольно уйти. Я ведь уже офицер! Признаюсь, думать было некогда. Диплом института я терять не хотел. К тому же ректор обещал мне экзамены автоматом поставить. Я так и сделал. За один день сдал экзамены и в военкомате уже побывал.

– И что тебе там сказали? – испуганно, но с надеждой в голосе спросила Лена.

– Сказали, что годен! – ответил Калетник и весело, даже беззаботно рассмеялся. – Призывают в десантные войска.

Лена испуганно отстранилась.

– Десантные?! А где ты будешь служить?

– Малышка, не знаю! Пока на полгода еду в учебку.

– Куда?

– В Фергану, – тихо, немного задумчиво ответил парень. Его наигранная беззаботность постепенно прошла.

– А потом? – не отступала девушка.

– А потом суп с котом! – рассмеялся Гриша.

Улыбнувшись, взял в руки ее ладошки и, опустив голову, нежно поцеловал.

– И когда ты уезжаешь? – еле слышно прошептала Лена.

– Завтра! – бодро ответил парень и весело подмигнул.

– Завтра? – растерянно произнесла девушка и, удивленно округлив глаза, добавила: – А я?

Калетник замолчал. Наклонив голову набок, игриво прищурился и, хлопнув ладонями по коленям, поднялся.

– А ждать меня будешь? Будешь мне письма писать?

Девушка задумчиво прикусила губу. Затем встала и, глядя ему в глаза, уверенно ответила:

– Да!

Григорий обнял ее за плечи и хитро улыбнулся.

– Аленушка, секундочку подожди! – попросил он.

Не оглядываясь, быстро подошел к иве и отломал тоненькую ветку. Ничего не говоря, что-то закрутил в руке. Затаив дыхание, Лена наблюдала за ним. Вернувшись, Гриша подошел ближе и, ничего не говоря, плавно опустился на колено. Глядя в ее глаза, парень протянул руку. На огромной шершавой ладони лежали два маленьких плетеных кольца.

– Ты выйдешь за меня замуж? – торжественно произнес он. Его большие темные глаза горели. Голос охрип от волнения.

Лена не шевелилась. Казалось, она перестала дышать. Внезапно губы ее задрожали, по щекам потекли слезы. Широко открыв глаза, она испуганно смотрела на парня. Девушка пыталась что-то сказать, но не могла. Еле шевеля губами, она наконец ответила:

– Да!

– Ура!!! – радостно выкрикнул Гриша и, подхватив ее на руки, закружил. – Ура!!! Она выйдет за меня замуж! Она будет моя!

Весело смеясь, Лена обняла любимого за шею, прижалась к его груди.

– Хватит, хватит, Гришенька, остановись!

Словно бесценный дар, он аккуратно опустил Лену на землю.

– С этого момента ты моя невеста! – гордо произнес Григорий и быстро надел на ее палец кольцо. – А теперь ты!

– А ты мой жених, – стыдливо ответила девушка и опустила глаза. Взяв колечко, попыталась надеть его Григорию на палец, но не смогла. Упругая лоза неожиданно выпрямилась и выпала из рук.

Девушка растерянно прикусила губу. Мелькнула мысль – это не к добру.

– Не беда! – весело ответил Григорий и вновь закрутил кольцо. – Бери!

Аккуратно, стараясь, чтобы оно снова не расплелось, Лена надела на его палец кольцо.

– Теперь мы повенчаны, – тихо, вполголоса произнес парень и, наклонившись, нежно поцеловал ей руку.

– Милая, прости меня за эти «ювелирные» изделия, – попытался оправдаться Калетник. – Когда-то я подарю тебе настоящее, очень красивое кольцо. А пока… пока это всего лишь лоза!

– Гришенька, перестань! Золотых колец много. А из лозы – одно! И оно мое!

Тяжело вздохнув, девушка опустилась на скамейку. Григорий сел рядом.

Стемнело. У входа в парк горел блеклый, едва заметный свет. На небе в окружении мерцающих звезд светился величественный голубоватый диск луны. Дул легкий прохладный ветер.

– Гриша, – задумчиво прошептала Лена. – Я, Гришенька, без тебя не смогу!

– Всего два года! – ответил парень. – Всего два года, Аленушка! И я вернусь к тебе.

Наклонившись, прижал к себе и поцеловал в губы. Сильно, страстно, трепетно. Забыв обо всем на свете, Гриша вдыхал аромат ее шелковистых волос, целовал губы, лицо, шею. От каждого прикосновения его губ тело девушки вздрагивало и замирало. Опустив веки, она податливо открыла губы.

– Аленушка, девочка моя! – воскликнул он и опустился на колени. – Когда-то, очень скоро, ты будешь моя!

– А я и так твоя! – наивно протянула девушка и в упоении закрыла глаза. Больше всего на свете она хотела, чтобы эти поцелуи никогда не заканчивались.

День подходил к концу. Каждый понимал – пора прощаться. Радость любви сменилась горечью разлуки. Каждое прикосновение, каждый поцелуй казался последним. Не в силах удержаться, они снова и снова бросались в объятия друг друга. Не успев в полной мере насладиться счастьем, они были вынуждены расстаться. Оставалось только надеяться, что это не навсегда.

– Я приду проводить тебя завтра! – тоном, не терпящим возражений, сказала Лена.

– Не надо, Аленушка! Я уезжаю в пять, – строго отрезал Калетник. – Сбор в Новобеличах, это далеко.

– В пять вечера? – переспросила девушка и сосредоточенно посмотрела на него.

– Нет, утра.

– Утра…

Слегка отстранившись, девушка решительно поднялась со скамейки.

– Гриша, а дома знают, что тебя забирают в армию?

– Да. Я первым делом все маме с Ксюхой рассказал.

– Они, наверное, во всем обвиняют меня! – с болью воскликнула Лена.

– Глупости! – оборвал ее парень и тоже встал. – Больше никогда, слышишь, никогда так не говори! Если бы не та драка, я бы никогда не встретил тебя. Ради нашей встречи я готов не только в армию, я готов на Луну лететь!

Подойдя к ней, Григорий обнял ее за плечи. Лена молчала.

– И, пожалуйста, заходи к моим, не забывай маму с Ксюшей! Они тебе будут очень рады, правда!

– Обещаю, буду заходить. Даже с сестрой твоей подружусь, – монотонно, чеканя каждое слово, ответила она. Затем ласково, не отталкивая, отстранила его и решительно произнесла: – Гришенька, миленький, тебе пора. Ты должен хоть немного перед дорогой отдохнуть!

Парень тяжело вздохнул.

– Веришь, я просто не в силах с тобой расстаться. Аленка, ты будешь меня ждать?

– Конечно да!!!

Крепко обнявшись, они не спеша вышли из парка.

 

Глава 7

Наступило лето.

Потянулись томительные дни ожидания. Один, два, три… пять, семь.

Каждый день Лена с волнением заглядывала в почтовый ящик. Хлопая ладошкой по пустому днищу, тяжело вздыхала. Наконец, ровно через неделю, пришло письмо. Толстое, тяжелое, целых четыре листа! Прочитав его, девушка радостно улыбнулась. Искренне, незамысловато Гриша рассказывал о себе и своих новых друзьях. Писал о том, как добрался, как побывал в штабе военного округа в Ташкенте. Рассказал о первых днях службы, поделился впечатлениями о Фергане. Написал, что скучает. Попросил беречь себя и не забывать его. А в конце, нарисовав красным фломастером маленького амурчика, написал «люблю».

Ликуя от счастья, Лена прижала письмо к груди. Значит, он не забыл! Значит, он любит ее и ждет! А впрочем, она в этом и не сомневалась. Такие парни, как Григорий, слов на ветер не бросают! И она будет, обязательно будет его ждать! Поцеловав письмо, она написала на конверте маленькую циферку «1» и спрятала его в тумбочку. Затем, вытащив из письменного стола пачку конвертов, подписала их и положила туда письма. Семь писем. Она ведь обещала писать каждый день!

Так и началась ее новая жизнь, полная радостных ожиданий и нежных слов. Каждый день она получала и отправляла письма. Каждый вечер, словно роман, она перечитывала их перед сном. Успешно сдав сессию, Лена перешла на пятый курс. Видя успехи дочери, родители были к ней внимательны и очень добры. Они больше не приставали со своими расспросами и мудрыми советами. Говорили лишь об учебе и домашних делах. Стараясь угодить, мама покупала ей новые наряды, отец грозился отправить ее с подругой на море.

В доме было так тихо и спокойно, словно ничего не произошло. Закрывшись в кабинете, отец готовился к пленуму ЦК. Мама тоже пропадала на работе. О Грише в доме никто не вспоминал. Словно его и не было. Лена удивлялась. Почему? А может, родители решили, что они расстались? Ведь все это время она была одна. Ничего! Придет время, и она им все расскажет. И родители обязательно, обязательно ее поймут!

Прошло больше месяца. Лена беззаботно отдыхала.

Правда, лето в этом году было не самое хорошее. Утомительно долго в городе стояли очень жаркие дни. Раскаленное солнце обжигало землю и нещадно пекло. От асфальта веяло въедливым, удушливым запахом смолы. Даже вечером на улице было невозможно дышать. Стараясь убежать из города, девушка все время проводила на пляже, ближе к воде.

Вот и сегодня, вдоволь накупавшись, Лена устало возвращалась домой. Забежав в подъезд, первым делом бросилась к почтовому ящику. Похлопав рукой по холодному, бесчувственному железу, нащупала письмо. Ура! Письмо от Гриши. Поцеловав конверт, она положила письмо в сумку и, не дожидаясь лифта, побежала домой. Скорее открыть, скорее прочитать!

– Ма, пап, привет! Это я! – выкрикнула она и скрылась за дверью своей комнаты.

Достав маленькие ножницы, девушка аккуратно отрезала края конверта и вытянула письмо. Неожиданно из сложенной бумаги выпал снимок. С фотографии на нее смотрел Гриша. Ее Гриша. В строгой военной форме он выглядел очень мужественно. Взрослый, степенный, серьезный. Китель, полосатая тельняшка, берет, опущенный на правый бок. На плечах погоны, две звездочки – лейтенант. Все это ему очень шло. Девушка внимательно всматривалась в его лицо. Все те же карие, чуть раскосые глаза, все тот же цепкий, глубокий взгляд. И все-таки он как-то изменился. Немного похудел. На лбу появилась маленькая, едва заметная морщинка.

Тяжело вздохнув, Лена прижала фотографию к груди.

Неожиданно в комнату вошла мама.

– Леночка, чего же ты мимо нас пробежала? Идем на кухню, я отбивные с картошкой нажарила! Папе черешни желтой целое ведро принесли. Идешь?

Затаив дыхание, девушка боялась пошевелиться.

– Сейчас иду, – ответила тихим, немного приглушенным голосом. Прижимая фотографию к себе, она даже не обернулась.

– А что это у тебя? – удивленно поинтересовалась Оксана Андреевна, когда подошла к ней. Не спрашивая, взяла из ее рук фотографию. – Кто это?

– Это мой жених. Григорий Калетник. Я говорила вам о нем, – с напускной беспечностью сказала Лена и посмотрела на мать.

На лице женщины не дрогнул ни один мускул. Тихо, без эмоций она положила фотографию на стол.

– Рано его еще женихом называть. Мой руки и приходи на кухню, – спокойно ответила Оксана Андреевна и вышла из комнаты.

Настроение девушки было испорчено. Отношение родителей к Грише все больше и больше расстраивало ее. Полное равнодушие и нежелание понять ее чувства. Никого, кроме Палладина, они видеть рядом с ней не хотели. Ее мнение и чувства для них были абсолютно безразличны. Но ведь это нечестно! А ведь она выбрала парня, обладающего теми человеческими качествами, которые ее всегда учили уважать. Порядочность, благородство, сила, интеллект – все это ценили ее родители, их партия и комсомол. А может, это были всего лишь лозунги?

Тяжело вздохнув, Лена прочла письмо. Настроение сразу улучшилось. Гриша принял военную присягу. Писал, что служба ему нравится. Рассказывал, что у него появились друзья. Оказывается, даже в далекой Фергане у него есть земляки! Гордо рассказывал, что первым преодолел марш-бросок по горам. Написал, что очень скучает и что вчера она приснилась ему. А в конце письма, как всегда, написал, что очень любит ее.

Улыбнувшись, Лена запрятала письмо и демонстративно поставила фотографию в сервант. Пусть все видят!

Сжав губы, девушка нехотя поплелась на кухню.

Когда она вошла, родители о чем-то разговаривали. Увидев дочь, они резко замолчали. Мама подбежала к плите.

– Садись, Леночка! Я тебя покормлю!

Отец, отодвинув пустую тарелку, налил стакан боржоми и медленно, с наслаждением выпил.

– И почему мы такие кислые, доча? – с улыбкой спросил Борис Евгеньевич и сыто икнул. Устало откинувшись на спинку дивана, он внимательно посмотрел на дочь.

– Леночка, я тебе бутербродик с икрой намажу, – предложила Оксана Андреевна. – Что-то ты очень бледная. Питаешься где попало! То в своей студенческой столовой, то мимоходом на улице. А теперь, летом, вообще не ешь! Весь день на пляже валяешься. Смотри, на тебе одни кожа да кости остались!

– Давай, давай, Оксаночка, не жалей для нашей дочурки ничего, – поддержал Борис Евгеньевич. – Она ведь у нас умничка!

Не дожидаясь ответа, мать поставила перед Леной тарелку с бутербродами и лимон. Небольшие куски батона покрывал толстый, стекающий по краям слой черной икры. Рядом появилась отбивная из столовой ЦК и жареная картошка. Посыпанная перьями зеленого лука и укропом, с бронзовой хрустящей корочкой, картошка испускала головокружительный аромат.

Сглотнув слюну, Лена отодвинула бутерброды и взялась за картошку.

Глядя на то, как дочка ест, Оксана Андреевна подошла к столу и умиленно улыбнулась.

– Вкусно? – протянула она.

– Ага, – сдержанно ответила девушка и кивнула. – Спасибо!

Посмотрев на Лену, Борис Евгеньевич приподнялся, облокотился на стол и лукаво улыбнулся.

– Доча, а у нас для тебя сюрприз, – протяжно проговорил он.

– Какой? – спокойно, не разделяя отцовского настроения, спросила Лена.

– Завтра ты вместе с Татьяной отправляешься на моря́. В Судак. Дом отдыха Министерства машиностроения СССР. Море – сто метров, вокруг пихтовый парк, танцы-манцы – красота! Там в основном серьезные люди отдыхают. Элитный контингент. Думаю, вам там понравится. Езжайте пока на месяц, а там посмотрите. Понравится – скажете мне, останетесь еще!

– Завтра? – растерянно переспросила Лена. – А когда же собираться?

– Что, долго купальник и зубную щетку упаковать?! – резко поменявшись в лице, взвился отец.

Девушка вздохнула и отодвинула тарелку. Что-то в этой спешке ей не нравилось. Обычно о поездке сообщают заранее. Да, отец говорил, что отправит ее на море. Но так неожиданно, всего за полдня… А может, у нее планы? Она даже в Лозоватке у бабушки не успела побывать.

– Я же обещала бабушку Марию проведать, – неуверенно проговорила она.

– Послушай! – насупив брови, вскипел отец, но тут же, глубоко выдохнув, взял себя в руки. – К бабушке через неделю поедем мы. Проведаем, гостинцев отвезем. А ты пока с Танюшей отдохни. Билеты и путевки завтра утром привезет мой шофер. Все.

Взяв со стола газету, отец вышел из кухни.

Лена поблагодарила маму и тоже пошла к себе. Немного подумав, решила, что она не права. Родители старались. Они ведь все делали для нее. А не сказали заранее, потому что закрутились. У отца пленум, у мамы студенты и педсовет в голове. Позвонив подруге, девушка сообщила ей радостное известие. В отличие от нее Таня была очень рада. Вопрос неожиданности у нее не возникал. Поговорив с подругой, Лена начала собираться.

Упаковав чемоданы, она облегченно вздохнула. Пора спать. Часы показывали двенадцать. Завтра предстоял нелегкий день. Дорога и поезда всегда выматывали ее. К тому же в вагонах сейчас такая жара. Отворив окно, Лена легла на диван и закрыла глаза. Подул легкий прохладный ветер. В зарослях кустарника послышался звон цикад. Тихо. Спокойно. Умиротворенно. Подбив подушку, она перевернулась на бок. Отгоняя мысли, постаралась заснуть, но не смогла. Где-то далеко ее Гриша. Может, тоже не спит. Может, у него наряд. Как-то нехорошо. Он служит, а она – на моря! Даже к маме его не сходила. А ведь обещала! Нехорошо. Лена вздохнула. Почувствовала, как пересохло во рту. Наверное, виновата жара.

Поднявшись, девушка накинула халат. Медленно, стараясь не разбудить родителей, она поплелась за водой. В доме была тишина. Казалось, все спали. В полутемном зале чуть слышно тикали часы. В кресле счастливо и беззаботно мурлыкал кот. Лена на цыпочках вышла в коридор и замерла. В кухне горел приглушенный свет. Сквозь дверь слышался тихий, но отчетливый голос отца:

– Ничего, сейчас она немного отдохнет. Появятся новые знакомые, новые впечатления. Уверен, все будет хорошо!

Девушка облегченно вздохнула. Какая же она неблагодарная. А ведь родители так беспокоятся за нее!

– Да и сама знаешь, мое слово для нее закон, – продолжал Борис Евгеньевич. – Послушается, никуда не денется! Главное – что она нравится Палладину. Очень нравится.

Лена напряглась, сосредоточенно вслушиваясь в слова отца. Нет, кажется, разговор имел несколько иной смысл. Сердце девушки тоскливо сжалось.

– А если не послушает? – взволнованно спросила Оксана Андреевна. – Скажет, что Владимир ей не нравится? У нее, видите ли, уже есть жених! Глупая, она только об этом парне и думает! Все уши прожужжала.

– Ладно, успокойся! – перебил отец и слегка кашлянул. – Время пройдет. Девичья память, сама знаешь, короткая. Хорошо, что я подсуетился, в армию этого Калетника отправил. Так ладненько, быстро мы все обтяпали. За один день! Я ректору тогда сказал: «Не поможешь – уволю!» Да и майоришка нам хорошо подыграл. Далеко мы запрятали этого жениха, далеко. Аж в Фергану!

– Это, Борис, ты правильно решил! – облегченно вздохнула Оксана Андреевна. – Теперь Калетник в армии. А Владимир через неделю приедет в Судак…

Больше Лена ничего не слышала. В голове гудело, к горлу подступил неприятный ком. Пятясь к своей комнате, она тихо, словно раненая собака, завыла. Прикусив губу, постаралась не закричать. Лена понимала: ни плакать, ни что-либо говорить сейчас было нельзя. Девушка стала заложницей родительских амбиций и интриг. Отец рассчитывал, что, породнившись с Палладиным, он обеспечит себе успешную карьеру и членство в политбюро. Дочь он рассматривал лишь как инструмент. Мнения, чувства, желания во внимание не принимались. Но самым чудовищным в этой истории было то, что жертвой на его пути к цели стал Григорий.

Лена вернулась в комнату и обессиленно упала на диван. Боль, отчаяние, обида сжимали ее горло и не давали дышать. Закрыв глаза, девушка вспоминала, как впервые пошла в школу, как выиграла олимпиаду по математике, как торжественно вступала в комсомол. Вспомнила, как впервые, под лестницей, неумело целовалась с соседским мальчишкой. Вспомнила, как радостно отец принимал из ее рук золотую медаль. Как же это было давно!

Девушка уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала. Лена поняла: эта ночь в родительском доме для нее будет последней.

– Солнышко, ты только береги себя! Смотри, далеко не заплывай! – давала последние наставления сердобольная Оксана Андреевна.

– И ни в чем себе не отказывай. Покупай фрукты, хорошо питайся! – махнув рукой, приказал Борис Евгеньевич.

– Хорошо, не беспокойтесь! – выдавив из себя наигранную улыбку, ответила Лена и опустила глаза.

Поезд постепенно набирал скорость. Глядя ему вслед, родители дружно махали руками и радостно улыбались. Их план удался!

– Ура, едем! – Таня весело посмотрела на подругу. – Да здравствует отдых! Да здравствует море! Да здравствует солнце!

Ухватившись за поручни, Лена стояла возле своего купе. За окном мелькали знакомые улицы родного города. По вагону сновали пассажиры, носились неугомонные ребятишки. Соседка по купе, пожилая, довольно упитанная тетка, приподняв сиденье, старательно раскладывала сумки. Достав увесистый пакет с едой, положила его на стол и облегченно вздохнула.

– Все, девчонки, заходите, не стесняйтесь! – радостно окликнула она. Открыв пакет, вожделенно застыла над аппетитной курицей.

– Идем, нам тоже надо разложить вещи, – предложила Таня и весело посмотрела на подругу.

– Танюша, подожди! – Лена взволнованно схватила ее за руку и решительно сказала: – Прости, но я с тобой дальше не поеду. Мне нужно сойти с поезда.

– Как сойти?! – изумленно протянула девушка и округлила глаза. – Почему?

– Таня, я не могу тебе сейчас ничего сказать. Просто езжай без меня, и все. И не обижайся. Я по-другому не могу.

Доехав до первой станции, Лена не раздумывая сошла с поезда. Поймав машину, она уже через час была в Киеве. Заскочив на вокзал, оставила сумки в камере хранения. Что делать дальше, она пока не знала.

Опустив голову, девушка одиноко брела по городу. Неожиданно подул сильный ветер. Небо затянулось тяжелыми свинцовыми облаками. Огромные, мрачные, они все ниже и ниже опускались над городом. Казалось, еще немного – и они задушат ее в своих страшных грозовых объятиях. Лена подняла голову и посмотрела на небо. Как будто там, наверху, в бесконечной живой стихии, была частичка ее души, одинокой, безмятежной, страждущей. Небо вздрогнуло. На лицо упало несколько крупных тяжелых капель. Озарив небо, мелькнула яркая серебристая вспышка молнии. Послышались грозовые раскаты. Начался ливень.

Девушка тихо заплакала.

Лена не заметила, как оказалась на пороге университетского общежития. Потянув дверь, нерешительно вошла в холл. Возле входа за широким массивным столом сидела пожилая вахтерша, баба Шура. С виду строгая и насупленная, она была доброй и участливой старушкой.

По-хозяйски накрыв стол белой накрахмаленной салфеткой, баба Шура с аппетитом жевала толстый бутерброд с колбасой. Рядом стоял высокий граненый стакан с ароматным душистым чаем, в котором плавал сочный, довольно крупный кружок лимона.

– Александра Дмитриевна, здравствуйте, – вытирая лицо, проговорила Лена и сглотнула слюну. Только сейчас она вспомнила о том, что весь день ничего не ела.

– Здоров, коль не шутишь! – ответила вахтерша и, округлив свои маленькие выцветшие глаза, удивленно посмотрела на девушку.

Вокруг Лены быстро растекалась большая некрасивая лужа.

– Ба, ты мой свет! Да ты вся мокрая! – воскликнула баба Шура, положив надкушенный бутерброд на тарелку. – Ты чего ж под таким дождем шастаешь?

– Да вот, – на ходу выдумала девушка, – вернулась домой от родственников, а родители срочно в командировку уехали. Я без ключей. Отвезла вещи на вокзал и решила посмотреть, не остался ли кто из моих девчонок в общежитии. Может, пустите переночевать?

– Заходи, родная, заходи давай! – засуетилась старушка и проворно подбежала к девушке. Прищурив глаза, внимательно посмотрела на нее и взволнованно пробурчала: – Так и заболеть недолго!

– Ничего, – попыталась пошутить Лена. – Сейчас высохну. Все будет хорошо!

– Дай то бог, – пробубнила Александра Дмитриевна и, достав из тумбочки махровое китайское полотенце, протянула девушке. – Вытрись-ка поскорей! И иди к своим, в триста двадцать пятую комнату. Вчера оттуда Катя Ротаенко съехала. Можешь с Олей Лаврук переночевать. Она девочка хорошая, аккуратная, не обидит. Поживи, пока родители не вернутся. Но чтобы все было по правилам! Напишешь завтра коменданту заявление. Чтоб ко мне потом никаких претензий не было.

– Спасибо! – на ходу бросила девушка и побежала по коридору.

Так началась для нее новая и довольно сложная страница жизни.

Целую неделю Лена прожила в студенческом общежитии. Как человек порядочный она все-таки сообщила родителям, где находится. Коротко объяснила почему. О том, чтобы вернуться домой, речь даже не шла. Проявив жесткость, родители были уверены, что, натерпевшись, дочь быстро придет с повинной. Но этого не произошло. Девушку не страшили трудности, потому что с детства в ней воспитывали спартанский характер и железную волю. И только когда перепуганный ректор университета сообщил Борису Евгеньевичу о том, что Лена написала заявление о переводе на заочную форму обучения, родители забили в колокола. Но ни скандалы, ни угрозы девушку не остановили.

Не теряя времени, Лена занялась поиском работы. Но это оказалось весьма сложной задачей. Студентка пятого курса, без опыта работы и личных связей, она имела не большой выбор. Сначала ей предложили должность делопроизводителя в канцелярии трикотажной фабрики, с довольно неплохим окладом в восемьдесят пять рублей. Но, как только заведующая канцелярией узнала, чья дочь претендует на столь ответственное место в ее ведомстве, она сразу вспомнила о том, что через месяц эта вакансия подлежит сокращению. Мило улыбаясь, дама пожелала Лене дальнейших успехов и облегченно вздохнула. Опальные детки приносили только неприятности. По городу медленно, но уверенно ползли шокирующие слухи о строптивости «зажравшейся» дочери самого Бондаренко.

Подобное фиаско ожидало Лену еще на нескольких предприятиях. Как только девушка произносила волшебные слова «Бондаренко» и «Борисовна», у работодателей моментально исчезали не только вакансии, но и штатные расписания. Понимая, что ни в одну солидную организацию ей, скорее всего, не устроиться, девушка подалась туда, куда ее тянуло больше всего. К детям.

Не претендуя на высокие регалии, Лена с радостью восприняла свою первую профессию и приступила к работе в совсем не взрослой, но ответственной организации – в детском саду. О величине оклада в семьдесят пять рублей девушка особо не задумывалась. Главное, что она нашла работу. Устроившись няней, Лена стала не только любимицей коллектива, но и детей. Однако радостное настроение быстро растворилось в огромном вале жизненных проблем, ставших на ее пути.

Одной из главных проблем, конечно же, стала финансовая. Получив первый аванс, целых сорок рублей, Лена решилась на отчаянный шаг. Окончательно отрезав от себя прошлое, она переехала на съемную квартиру и начала новую самостоятельную жизнь. Но, когда через несколько дней ей пришлось заплатить за квартиру, девушка немного загрустила. В кошельке оставалась десятка, а в просторной кухонной тумбочке – полбатона черствого позавчерашнего хлеба. Аппетитная банка сгущенного молока была стратегически отодвинута в дальний угол. Эта сгущенка предназначалась для Гриши.

Собирая деньги для поездки в Фергану, Лена отчаянно экономила. Питаясь тем, что перепадало в садике, она берегла каждую копейку. Благо в советские времена о детях думали не так уж плохо. Солидной порции макарон и нескольких тефтелек ей вполне хватало, чтобы дотянуть до зарплаты. Особо не изощряясь, по утрам вместо ароматного бразильского кофе она наслаждалась кисловатым напитком «Курземе», а аппетитное шоколадное масло, не раздумывая, заменила желтым, приторным на вкус маргарином.

Вдыхая дурманящий воздух свободы, девушка отчаянно гнала воспоминания о французских булочках и абрикосовом варенье. Главное, что теперь никто не стоял на пути к ее счастью. Все свое свободное время она посвящала Грише и его родным. Быстро подружившись с Гришиной мамой, она постепенно, проявив терпение, нашла общий язык и с его сестрой. Да и по-другому быть теперь не могло. Уезжая, Гриша им сказал, что Лена – его будущая жена. Узнав друг друга получше, они стали самыми близкими и родными людьми.

Ведя затворнический образ жизни, девушка старательно избегала любопытных подруг. Сердобольные и участливые, они желали не столько помочь, сколько узнать подробности. Но Лена оказалась не по возрасту мудра. Выносить сор из избы она не хотела. Лучшей подружкой для нее стала подушка. Да и создавать проблемы родителям она тоже не хотела.

Однако проблемы у Бориса Евгеньевича все же начались. Весть о том, что из семьи директора крупнейшего машиностроительного завода, кандидата в члены политбюро, ушла дочь, быстро долетела до ЦК. Моральный облик строителя коммунизма был явно подпорчен. Вопрос о повышении в должности завис в воздухе. Карьера Бондаренко начала медленно трещать. Но, к счастью Бориса Евгеньевича, трещала не только карьера.

Медленно, но уверенно трещала страна.

 

Глава 8

Пролетело два месяца. В город пришла осень. Тихая, нежная, грустная. Плавно кружа, на землю опускались пожелтевшие листья. Земля покрылась ярким багряно-желтым ковром. Перестав заигрывать с ветром, оголенные верхушки деревьев стыдливо замолчали. Теплые солнечные дни сменились густыми туманами и затяжными дождями. Природа засыпала.

Лену разбудила помпезная мелодия гимна, гремящая из динамика: «Говорит Москва! Доброе утро, дорогие товарищи! Московское время – шесть часов! – весело приветствовала диктор. – Сегодня 19 сентября…»

– Еще бы напомнила, что восемьдесят седьмого года, – буркнула девушка и лениво потянулась. Немного прищурившись, посмотрела в окно и потерла кулаками глаза.

Больше всего на свете ей хотелось сейчас спать. Как раньше: прижать к груди мягкого плюшевого медвежонка, закутаться в легкое пуховое одеяло и сладко закрыть глаза. Закрыть глаза и, ни о чем не думая, спать, спать, спать. Пока из кухни не донесется аромат свежих хрустящих булочек и ни с чем не сравнимый запах заварного молотого кофе.

Лена закрыла глаза, пытаясь почувствовать пьянящий аромат своего детства. Но запах булочек почему-то не приходил.

– Все! – выкрикнула она и, опустив ноги на пол, резко скинула с себя одеяло. – Подъем!

«Начинаем утреннюю гимнастику!» – продолжала вещать диктор.

– Начинаем! – подхватила разговор девушка и, надев тапки, бодро побежала в ванную.

Повесив душ на торчащий в стене гвоздь, она решительно шагнула под струю обжигающей ледяной прохлады.

– Ой, ой, ой! – взвизгнула Лена и быстро отпрянула назад.

Так начиналось каждое ее утро.

Бодрая, веселая, розовощекая, девушка выбежала из подъезда. На секунду остановившись, посмотрела по сторонам.

Старый дворик, маленький, окруженный со всех сторон домами, казался серым и неухоженным. Везде валялись груды мусора и битые кирпичи. Поломанные скамейки, вытоптанные цветники. Возле входа в парадное – перевернутый мусорный бак и рваный матрац.

Тяжело вздохнув, Лена посмотрела на дом, который был как минимум ровесником Октябрьской революции.

Непонятного цвета, с облупившейся на стенах штукатуркой, дом выглядел неухоженным и очень обветшавшим. Четыре этажа здания украшали пафосные античные колонны с обвалившимися вензелями. Все балконы дома были завалены хламом, давно утратившим свою первоначальную ценность.

Весь этот бедлам украшали гирлянды разноцветного белья, от которого до одури несло хлоркой. Из открытых окон слышались детские крики и озорная песня Аллы Пугачевой, стук посуды и грубая мужская брань. Дом жил своей полноценной жизнью.

Опустив голову, Лена с грустью вышла на улицу.

До начала работы оставалось достаточно времени. Можно было спокойно подумать над тем, как быть дальше. Потому что решать свои проблемы она давно уже научилась сама. Нет, родители ее не забывали. Все это время они настойчиво просили, чтобы она вернулась домой. Сначала они ждали, думали, что она испугается трудностей, попросит прощения и придет сама. Затем стали просить, а позже – угрожать. Но Лена была непреклонна. Хотя в глубине души ей все-таки было их жаль. Однако простить предательство, поломанную жизнь парня она не могла.

Палладин-младший тоже не раз давал о себе знать. Наверное, он все-таки ее любил. Скромно и как-то по-своему. Несколько раз Владимир приходил к ней в университет. Приглашал погулять, сходить в кафе. А недавно, уже под вечер, Палладин пришел в детский сад. Бледный, поникший, хмурый. Правда, с огромным букетом роз. Волнуясь, Владимир просил у нее прощения. Все время твердил, что он во всем виноват. Говорил, что он трус и подлец. Лена поняла – он все знал. Но ей теперь было все равно.

Так она и жила. Скромно, но достойно. Одиноко, но в любви. С радостью ходила на работу, иногда засиживаясь там до позднего вечера. Получала и отправляла письма. И ждала. Верно, преданно, терпеливо. И, что бы в ее жизни ни происходило, она все делала ради одного-единственного человека – Григория.

Задумавшись, Лена не заметила, как зашла в помещение детского садика. Начался новый трудовой день. Приходили и уходили родители. Раздевшись, в группу влетала счастливая детвора. Кто-то бежал к игрушкам, кто-то спешил обнять ее, кто-то взахлеб рассказывал историю о Бармалее и сказочной принцессе. Веселые крики перекрывал чей-то горький плач. Улыбнувшись, девушка побежала на кухню. Пора было начинать завтрак.

Расставив на столах тарелки, Лена с умилением смотрела, как малыши едят. Неожиданно в зал забежала молодая женщина – Галина, методист детсада.

– Бондаренко, тебя срочно к телефону! – выкрикнула она. – К заведующей беги!

Немного удивившись, Лена поспешила на первый этаж. За все время работы ей никто сюда не звонил. Сердце предательски сжалось в дурном предчувствии. Девушка понимала: что-то произошло. Но кто мог звонить ей сюда? Переведя дыхание, она остановилась возле двери заведующей и решительно постучала в дверь.

– Можно? – заглянув в кабинет, вежливо спросила она.

– Да, деточка, заходи! – любезно пригласила дама, сидящая за столом. Расплывшись в доброжелательной, милой улыбке, она кокетливо подняла бровь.

Лилия Борисовна Мосиенко была красивой, элегантной блондинкой бальзаковского возраста и пионерской души. Этот неординарный микс в равной мере притягивал к ней и пожилых воспитателей, и молоденьких нянечек. К каждой из них у нее был свой подход. С кем-то, ударившись в воспоминания, она затягивала: «Цвiте терен…», а с кем-то, махнув коньячка, лихо выплясывала под зажигательную музыку «Modern Talking». Умная, тактичная, она никогда не лезла в душу, пытаясь выведать чьи-то тайны. Свои секреты сотрудники рассказывали ей сами. Многие шли к ней за советом и даже за помощью. Кто-то плакался на нерадивого мужа, кто-то на выжившую из ума свекровь, а кто-то просил совета в том, как найти любовь.

– Простите, Лилия Борисовна, я могу поговорить? – поинтересовалась Лена, бросив взгляд на тумбочку, стоящую возле окна.

– Да, конечно! – бодро ответила заведующая и быстро встала из-за стола. – Пожалуйста, говори. Мне как раз надо выйти.

– Спасибо! – радостно выкрикнула девушка и, не дожидаясь ответа, схватила трубку: – Я слушаю! Алло! Да!

На том конце провода молчали. Затем послышался далекий противный треск.

– Аленушка, Аленка, ты слышишь меня? – услышала она родной и до боли знакомый голос. Голос ее Гриши. – Аленка, это я!

Сердце девушки бешено забилось. Никогда раньше Калетник ей не звонил. Значит, что-то произошло.

– Да, Гришенька, слышу! Я слышу тебя! У тебя что-то случилось? Почему ты звонишь?

В трубке снова послышалось шипение, какой-то стук, а затем звон.

– Алло, Гриша, тебя не слышно! – отчаянно крикнула Лена. В глазах девушки блеснула слеза.

– Да, да, Аленушка, я тут! Это коммутатор наш барахлит, – выкрикнул парень. – Не волнуйся, у меня все хорошо! Скажи лучше, как у тебя дела?

– Гриша, – дрожащим голосом перебила девушка. – Почему ты звонишь? Не темни!

В трубке послышался тихий вздох.

– Звоню, потому что письмо не успеет дойти. Через неделю меня забирают в Афганистан, – немного взволнованно сказал он. – Аленка, ты можешь прилететь ко мне в Фергану? У меня осталось всего восемь дней.

Сердце девушки сжалось и пропустило удар. Тем не менее она спокойно и уверенно ответила:

– Да. Я прилечу.

– Хорошая моя! Спасибо, что не отказала. Если бы ты знала, как я соскучился по тебе! Деньги за билеты я, безусловно, верну. Прости за хлопоты. Но я больше жизни хочу видеть тебя!

Лена молчала. Казалось, на какое-то мгновение она перестала дышать, руки и ноги ее дрожали. Не шевелясь, девушка смотрела в окно.

– Лена! – выкрикнул Калетник. – Ты слышишь меня?

– Да, – тихо, чуть слышно ответила она. Вдохнув поглубже, постаралась прийти в себя.

– Лучше всего лети самолетом в Ташкент, оттуда – в Фергану. Ты можешь взять ручку и все записать? – торопливо заговорил он. – Пожалуйста, быстрей, нас могут разъединить!

– Да. – Девушка повернулась к столу заведующей и оторвала в календаре листок. – Говори!

– Пиши: улица Карла Маркса, 8, квартира 5. Это рядом с Домом офицеров. Спросишь Гульнару Андрейченко. Она будет тебя ждать. Прости, но я не встречу тебя. Не смогу. Возьми в аэропорту такси. Да, на всякий случай телефон Гульнары – пишешь? – 2-48-33. Записала? – снова выкрикнул Гриша.

– Не волнуйся, Гришенька! Я все записала. Через два дня буду! – собрав последние силы, скороговоркой, на одном дыхании ответила девушка.

– Аленушка, я тебя очень люблю! – радостно выкрикнул парень. – И жду! Моим ничего не говори. Целую! Пока!

– Люблю! Пока! – повторила Лена.

В трубке послышались короткие въедливые гудки.

Словно застыв, Лена стояла у окна. Минуту, две, три. То, что она услышала, привело ее в настоящий шок. Страшное, обжигающее разум слово «Афганистан». Афганистан – значит война. Война – значит смерть. Да, это честь – исполнить интернациональный долг. Но в прессу все больше и больше просачиваются сообщения о том, что эта война была не нужна. Все чаще и чаще рассказывают о том, сколько в Афганистане погибло наших ребят. Передернув плечами, девушка постаралась отогнать от себя навязчивые, тревожные мысли. Нет! У Гриши все будет хорошо.

Размышления Лены прервала Лилия Борисовна.

Отворив дверь, заведующая зашла в кабинет.

– Деточка, что-то случилось? Ты поговорила? – взволнованно спросила она и внимательно посмотрела на девушку. – Да на тебе лица нет!

Опустив голову, Лена молчала.

– Моего жениха забирают в Афганистан, – тяжело вздохнув, наконец ответила она. – Мне ваша помощь нужна.

Заведующая медленно подошла к ней и обняла за плечи.

– А ну-ка, сядь! Чем я могу тебе помочь, говори!

– Мне нужен отпуск за свой счет. Мне нужно срочно лететь в Фергану.

Ничего не говоря, заведующая вытащила из стола пачку сигарет и подошла к окну. Сделав затяжку, слегка прищурила правый глаз.

– Ну что ж. Раз надо, значит, надо. Я отпущу тебя просто так. Отпуск мне не пропустят в гороно. Потом отработаешь на подмене. Идет?

– Идет! Да! – слегка улыбнувшись, воскликнула девушка. – Спасибо вам огромное!

– Ладно, без реверансов! Давай, беги за билетами и обязательно назад. У меня на сегодня замены нет, – махнув рукой, ответила Лилия Борисовна и задумчиво добавила: – А деньги у тебя есть?

– Да, есть! Я собирала.

– Понятно, – протянула заведующая. – Зайди в бухгалтерию. Я скажу, чтобы тебе выдали аванс.

– Спасибо! – на ходу выкрикнула Лена.

Спустившись в метро, она уже через час была в кассах Аэрофлота. Подойдя к «Справке», узнала, что на ближайшие дни билетов на Ташкент нет. Растерянная, она остановилась посередине зала и задумалась. Что делать?! Кто может ей помочь? Коллеги, подруги, приятели… Девушка тяжело вздохнула. Времени кого-то искать у нее нет. Решившись на отчаянный шаг, Лена подошла к автомату и, бросив две копейки, набрала телефон секретарши отца.

Трубку быстро подняли.

– Приемная Бондаренко слушает, – послышался приятный женский голос.

– Ирина Викторовна, здравствуйте, это Лена, – вежливо поздоровалась девушка.

– Ой, Леночка, здравствуй! Давно не слышала тебя!

– Ирина Викторовна, простите, что тревожу вас, но не хочу по пустякам отрывать отца, – сразу перешла к делу Лена. – Но мне срочно нужна ваша помощь.

– И чем я могу помочь? – любезно поинтересовалась секретарша.

– Пожалуйста, помогите мне снять броню. Моей подруге нужен на завтра билет на Ташкент, затем на Фергану. Она сейчас в кассах Аэрофлота на Красноармейской стоит.

– Понятно, – задумчиво произнесла Ирина Викторовна. – Думаю, это не вопрос! Как подругу зовут? Фамилия ее какая?

– Ой, не знаю! Я не запомнила, – на ходу выкрутилась Лена и наигранно рассмеялась. – Понимаете, она замуж недавно вышла. Фамилию поменяла. Смешная такая фамилия! Пусть билеты оставят пока на меня. А мы с ней вместе к кассам сейчас подойдем.

– Хорошо, – протянула секретарша. – Можете через десять минут подходить. Заказываю пока на тебя.

– Спасибо, Ирина Викторовна! Спасибо за помощь! И, пожалуйста, не говорите отцу. А то будет за благотворительность меня ругать!

Вопрос билетов был решен быстро.

Весь день Лена провела в хлопотах. Отработав, побежала на рынок, купила курицу и домашних яиц. Затем, заскочив в гастроном, взяла торт «Киевский». На всякий случай, для товарищей Гриши, купила упаковку сигарет. Вынув из тумбочки весь свой запас, положила в сумку сгущенку, банку растворимого кофе и недавно подаренный ей домашний мясной паштет. Постепенно, с пониманием того, что она скоро увидит Гришу, настроение девушки начало подниматься. Собирая вещи, она весело бегала по дому.

Неожиданно послышался стук в дверь.

Поднявшись, Лена на цыпочках вышла в коридор. В дверь снова постучали. Громко, без остановки, зло.

– Кто там? – испуганно спросила она.

– Дочка, открывай. Это я! – послышался голос отца.

Обреченно вздохнув, Лена открыла дверь.

На пороге, брезгливо рассматривая обшарпанную фанерную дверь, стоял отец.

– Папа, ты? – протянула девушка и растерянно отступила назад. – Заходи.

Не спеша, глядя по сторонам, Борис Евгеньевич вошел в комнату. Остановившись на середине, удивленно округлил глаза. Скромное небольшое жилище произвело на него удручающее впечатление. Слева, возле двери, стояла старая панцирная кровать, устланная потертым коричневым пледом. Напротив входа – маленький буфет с массивными керамическими тарелками. Чуть правее – казенный, довольно громоздкий шкаф. Подпертый кирпичами, он слегка накренился. Возле окна – стол и стул. На стене – одинокое допотопное радио. Ни телевизора, ни даже магнитофона в комнате не было.

Бондаренко сочувственно посмотрел на дочь. По-видимому, обстановка произвела на него тяжелое, угнетающее впечатление.

– Какой кошмар, – протянул он и сел на стул.

Лена молчала. Подогнув под себя ноги, девушка села на кровать и взволнованно глянула на отца. Значит, секретарша ее сдала. Стерва! В душе медленно нарастала тревога. Зная амбициозность ее дорогого родителя, дальнейшие события было легко предугадать.

– Ты куда это собралась? – грозно насупив брови, выкрикнул он. – Ты что, вообще сошла с ума?! Мало того что ушла из дома. Теперь она, видите ли, решила лететь в Фергану! К жениху! Ты что задумала?! Хочешь себе жизнь поломать? Хотя, впрочем, ты это уже начала.

Лена испуганно смотрела на отца.

– Нельзя так, дочка, нельзя, – немного поникнув, продолжил он. – Может, мы в чем-то и не правы. Но мы же твои родители. И ты обязана пожалеть нас. Возвращайся домой! Возвращайся, пока не поздно. Пора обо всем забыть.

– Забыть? – Девушка медленно подошла к отцу. – Забыть, что ради твоей карьеры Гришу чуть не выгнали из института, а теперь отправляют в Афганистан?!

– Замолчи! – выкрикнул Бондаренко и резко встал. Тяжело дыша, он зло посмотрел на дочь. – Ничего ты не понимаешь. Я в этой жизни все делал ради тебя! Ты думаешь, мне легко?! В стране бардак. Все катится к чертям! А тут еще ты. А карьера моя, она ведь тоже ради тебя. Я всегда хотел, чтобы ты хорошо устроилась, получила приличное образование, вышла замуж. Чтобы у нас были достойные сваты.

– Хватит, папа! – взвилась Лена. – Ты мою жизнь всю по ноткам уже расписал. Но, заметь, это моя жизнь. И, кроме приличного образования, замужества и, как ты сказал, достойных сватов, я хочу еще и любить!

– Кого? – удивленно спросил Борис Евгеньевич и пренебрежительно скривил губы. – Его?! Что он тебе даст, этот несчастный лейтенант?

– Да, его. Григория Калетника! – выкрикнула Лена и гордо выпрямилась. – Он лучший! Не смей его оскорблять!

Устало вздохнув, отец вытер со лба пот.

– Дура! Какая же ты дура. Ох, пропадешь ты, дочь, пропадешь! Строптивая, гордая! Ну и до чего тебя строптивость твоя довела? Уже три месяца как ты ушла из дома. Забросила учебу, задницу детям подтираешь. Оглянись вокруг, где ты живешь? И все это ради него?! – разгорячившись, кричал Борис Евгеньевич.

Лена молчала.

Тяжело вздохнув, отец встал и подошел к окну.

– Маме плохо. Давление у нее. «Скорая» только что от нас уехала. Переживает она за тебя. Может, не полетишь? Я ведь, дочка, и связать могу тебя.

– Нет, полечу. Маме передавай привет. Пусть поправляется. Мне очень жаль, – сказала девушка и опустила глаза. – Пока вы не примете Гришу, я домой не вернусь.

Отец резко обернулся.

– Эх, ты! Смотри, не натвори беды! – отчаянно выкрикнул Борис Евгеньевич и нервно закашлял. – Принесешь в подоле – убью! На одну ногу стану, вторую оторву!

Посмотрев на дочь яростным, испепеляющим взглядом, отец вышел из квартиры. От сильного удара двери в буфете задребезжали тарелки.

Устало опустившись на кровать, Лена закрыла глаза. По щекам медленно потекли слезы.

 

Глава 9

Самолет плавно опустился на землю.

Ухватившись за поручни, девушка взволнованно посмотрела в окно.

– Уважаемые товарищи! Наш самолет произвел посадку в аэропорту города Фергана, – послышался приятный голос стюардессы. – Температура воздуха за бортом двадцать семь градусов. Просьба ко всем оставаться на своих местах до полной остановки двигателя. Наш полет окончен. Командир корабля и экипаж прощаются с вами и желают всего доброго!

Облегченно вздохнув, Лена глянула на часы. Стрелки показывали почти шесть. Значит, в Фергане было семь. Подхватив сумку и торт, девушка спустилась по трапу вниз. Выйдя на улицу, она почувствовала непривычную для этого времени года жару.

На улице уже смеркалось. Вдали, на горизонте, горели мерцающие огни Ферганы. Получив багаж, девушка вышла из здания аэропорта. Оглянувшись, Лена поискала глазами такси. Невдалеке, вдоль тротуара, она увидела белые «Волги» с оранжевыми «петушками». Подняв чемодан, она не спеша направилась к такси. Не успела девушка к ним подойти, как из машины выскочил услужливый шофер. Приятный молодой парнишка, узбек.

– Куда едем? – широко улыбнувшись, поинтересовался он.

– Карла Маркса,8, – ответила Лена.

– Чеки есть? – всматриваясь в ее глаза, быстро, скороговоркой спросил парень.

– Что? – не поняла она.

– Чеки есть? – повторил шофер.

– Нет, – удивленно ответила Лена.

– Тогда два рубля, – разочарованно ответил парнишка и взял ее чемодан.

Весело, не умолкая, словно завзятый гид, он рассказывал о Фергане. Было видно, что парень любил этот город.

– Фергана – красавица! – весело рассказывал он. – Ее жемчужиной Азии зовут!

Слушая его рассказ, Лена устало кивала в ответ. Бессонная ночь, шесть часов лета порядком измотали и утомили ее. Но парень не умолкал. Показывая на дома пальцем, он рассказывал о знаменитом Доме губернатора и Военном собрании, о старой крепости и памятнике Аль-Фергани, именуемом в народе дядей Федором. Спросил, на сколько она приехала, советовал, где побывать.

И только когда машина остановилась, он замолчал.

– Приехали, все. Плати два рубля, – равнодушно сказал парнишка и вытащил из багажника ее чемодан.

Рассчитавшись, Лена вышла возле небольшого двухэтажного дома. Из открытых окон слышался звук телевизора, шум посуды и детский плач. Оглянувшись, девушка неторопливо вошла в подъезд. В довольно чистом парадном было по-домашнему уютно и светло. Возле окна в старом посылочном ящике росли цветы, на подоконнике стояла массивная железная пепельница, под стеной – этажерка с книгами и табурет. Улыбнувшись, девушка быстро поискала глазами дверь с цифрой «пять». Поставив чемодан на пол, она несмело нажала черную выпуклую кнопку звонка. Послышались шаги.

Дверь быстро распахнулась.

Мило улыбаясь, на Лену смотрела красивая молодая женщина – узбечка. В темных брючках и красной облегающей кофточке она выглядела довольно эффектно. Среднего роста, с виду лет двадцати семи, она имела невероятно красивые восточные черты лица. Густые черные волосы были собраны в тугой, закрученный наверху узел. На смуглом шелковистом лице горели карие, слегка суженные глаза. Тонкая дуга бровей, ровный, немного заостренный книзу нос, красивые чувственные губы.

– Ты Лена? – весело спросила она. С лица женщины не сходила доброжелательная и открытая улыбка.

– Да! – радостно ответила девушка и облегченно вздохнула. Волнение и тревога ее бесследно прошли. – А вы – Гульнара?

– Ага, – немного по-детски ответила женщина и отступила назад. – Давай, проходи! Я целый день тебя жду. Гришка же не знал, каким самолетом ты прилетишь! Вот будет рад! Вот будет рад!

Подхватив чемодан, Лена вошла в квартиру. Нерешительно посмотрев по сторонам, поставила чемодан на пол. В длинном, довольно узком коридоре было много дверей. Под стеной – вешалка. В углу – детский велосипед.

– Заходи, Лена, не стесняйся! – засуетилась хозяйка и подтолкнула гостью вперед. – Комнат у нас три. Вот эта, слева, будет твоя. Детки мои у подруги. Так что дома пока тишина. Давай, заходи!

Лена не спеша зашла в комнату.

– Уютно у вас, Гульнара.

– Понравилось, да? Ну и хорошо! Тогда устраивайся, – оживилась молодая женщина и, не скрывая радости, самодовольно улыбнулась. – Так, ванная направо. Если хочешь, можешь принять душ. Я тебе полотенце сейчас принесу.

Задумавшись, Гульнара прижала палец к губам, а потом убежала. Не успела Лена открыть чемодан, как женщина вернулась назад в комнату.

– Бери, – требовательно, словно в приказном порядке сказала она и протянула обещанное полотенце. – Когда все сделаешь, приходи на кухню. Я буду тебя кормить.

От перемены мест, болтовни шофера и даже от милой Гульнары у Лены начала болеть голова.

– Спасибо, Гульнара, – вежливо ответила она и прижала к груди полотенце. – Спасибо вам за гостеприимство. Но мне так хочется поскорее увидеть Гришу!

– Не переживай! Я сейчас мужу своему позвоню. Они вместе с твоим Гришей служат. Мой Дима – его командир, капитан! – гордо произнесла женщина. – Они ведь оба из Киева, земляки. Поэтому и подружились. Он обязательно что-то придумает, вот увидишь!

Закрыв за собой дверь, Гульнара вышла из комнаты.

Присев, Лена внимательно посмотрела по сторонам. В комнате было уютно и очень чисто. Красивая новая мебель, на полу большой пушистый ковер. На диване огромное количество мягких детских игрушек. В углу большой, широкий торшер. На подоконнике цветы. По-видимому, хозяйка любила свой дом.

Приведя себя в порядок, Лена открыла дверь в кухню и сразу почувствовала головокружительный аромат.

Сидя на стуле, Гульнара что-то вязала.

– Гульнара, можно? – вежливо спросила она.

– Да-да! Давай, заходи, – ответила женщина и радушно улыбнулась.

– Гульнара, пожалуйста, возьмите, – сказала Лена и протянула ей «Киевский» торт. – Это вам!

– Ой, спасибо! – воскликнула женщина и взяла торт. – Я его знаешь как люблю! Хотя ела его лишь раз, когда у Диминых родителей в гостях была. Ох и вкусный он у вас!

Положив торт, женщина насупила свои красивые черные бровки и внимательно посмотрела на гостью.

– Чего же ты стоишь? Давай, садись! А я тебе пока новости расскажу. Звонила мужу. Дежурный сказал, что его сейчас нет на территории части. Я попросила передать, что у нас из Киева важный гость, – весело, махнув рукой, сказала Гульнара и засмеялась. – Он все поймет! Когда освободится, перезвонит!

Подобрав со стола рукоделие, женщина положила его на окно.

– Я мужу носки вяжу. Уже три пары связала. Кто знает, что там будет. Он тоже летит в Афган, – задумчиво проговорила она и тяжело вздохнула.

Ничего не ответив, девушка смущенно опустила глаза. Вязать она не умела. Рукодельничать в их семье было не принято. Вот Гульнара вяжет мужу носки, а она Грише – нет. Нехорошо. Не подумала она. Будут ли о них там заботиться? А если впереди холодная зима?

– Эй, Леночка, ты чего? – мягко толкнув ее в плечо, спросила Гульнара.

– А я вязать не умею, – с грустью ответила девушка.

– Не беда! – улыбнулась женщина. – Я тебя научу!

Весело болтая, Гульнара поспешила к плите. Усадив Лену за стол, она категорически запретила ей помогать. Словно старой доброй знакомой, она рассказывала ей о своей семье. Быстрая, заводная, она и на кухне была такой. В ее руках все горело. Повязав фартук, она налила суп и вынула из духовки плов. Достала из холодильника салат и баночку маленьких соленых огурцов. Красиво разложив все на тарелочках, она накрыла на стол. Глядя на эти разносолы, Лена почувствовала смущение.

– Гульнара, – начала сопротивляться она, – простите, но я не голодна!

– Э нет, дорогая, – категорически возразила женщина и весело подмигнула. – Тебе силы для любви нужны! А я нам еще винца налью, немного, для аппетита. За знакомство!

– А может, подождем мужчин? – предложила Лена.

– Да кто знает, когда они придут. А мне велено тебя хорошо принять и накормить, – возразила Гульнара и налила вино.

Выпив за знакомство и слегка закусив, Лена с аппетитом посмотрела на плов в высокой керамической тарелке, от которого исходил невероятный аромат.

– Давай я тебе плова немного положу, – уловив ее взгляд, предложила женщина.

Лена не отказалась.

Такого вкусного плова она еще никогда не ела. Настоящий, узбекский! Рассыпчатый, золотистого цвета рис, с тоненькой, довольно длинной соломкой моркови. Мясо мягкое, с неповторимым кисловатым вкусом барбариса и зирвака. Посередине плова – большая, сваренная в шелухе головка чеснока.

– Гульнара, у вас невероятно вкусный плов! – произнесла Лена и от удовольствия закрыла глаза. – Обалдеть! Никогда такого еще не ела!

– Ешь на здоровье! Плов готовить я тебя тоже научу, – довольно улыбнувшись, ответила женщина и весело добавила: – Стряпня – это великая сила!

– Это как? – наклонившись над тарелкой, спросила Лена и удивленно округлила глаза.

– А я тебе сейчас расскажу, – задумчиво сказала Гульнара. – Я родилась ранней весной, 8 марта. Для меня это не просто женский, но и мой день, день рождения. Мама моя медсестрой в госпитале работала, отец был шофером. Только я их плохо помню.

– Почему? – протянула Лена и отодвинула тарелку. По-видимому, впереди ее ждал тяжелый рассказ.

– В апреле шестьдесят шестого года, мне тогда только четыре годика было, в Ташкенте произошло землетрясение. Половина города была разрушена. К счастью, людей погибло не много. Но это счастье было не для меня. Мы тогда в самом центре, на Пушкинской, возле телеграфа жили. У нас был глиняный, довоенной постройки дом. Когда землетрясение началось, мама даже из дома не успела выбежать. Подхватив меня, она легла на пол. Закрыла меня своим телом. Всего за несколько секунд наш дом был разрушен. Когда из рейса приехал отец, мама была уже мертва. Балка от крыши упала прямо ей на голову. Я же осталась абсолютно цела. На мне не было ни одной царапины.

Гульнара тяжело вздохнула.

– Но говорят, что беда не приходит одна. Отец после этого сильно запил. Я целыми днями у бабушки пропадала. А он, чтобы забыться, пил днем и ночью и, как оказалось, даже за рулем. В общем, через полгода после смерти мамы погиб отец. Бабушка была старенькая, очень болела. Растить меня одна она уже не могла. Поплакала она и отдала меня в детский дом. Правда, не забывала. Проведывала меня часто, к себе домой на выходные брала. А когда мне исполнилось тринадцать, ее не стало. Я осталась совсем одна. Закончив школу, поступила в техникум работников бытового обслуживания в Фергану. Знаешь, когда вечно голодный, главная мечта жизни – хорошо поесть. Поэтому я и выбрала профессию повара. Теперь понимаешь, что готовить я очень люблю!

Лена задумчиво улыбнулась.

– Тяжелая у вас жизнь была, – с грустью сказала она.

– Да, пока я не встретила своего Димочку, – ответила Гульнара и мечтательно улыбнулась. – Меня после техникума направили заведующей-поваром в столовую на стадион «Нефтяник». У нас там и стадион, и спортивные площадки, и даже бассейн. Народа всегда – толпа. А я – заведующая! Представляешь? Мне тогда было всего двадцать лет. Как тебе? Я блюда всякие готовлю, стараюсь, веришь, как для себя! Даже новое меню ввела. Все по учебникам, по технологии. Приготовлю, стану за раздачей, на посетителей смотрю. Волнуюсь, хочу видеть, с аппетитом ли мою стряпню едят. Тарелки на мойке проверяю. Если еда в тарелках оставалась, я так плакала! Вот глупая была!

Так проработала я целый год. Помню, осень тогда стояла. Тридцатое сентября. На стадионе соревнования были по вольной борьбе. Народу в столовой – полно. А я, когда много людей, всегда у плиты стою. К ужину я приготовила плов. Свой, фирменный. Как бабушка учила меня. Смотрю – посетители его разбирают. А я смотрю со стороны, горжусь собой! Тут вижу, к кассе подходит молоденький лейтенант. В военной форме, фуражка в руке. Высокий, интересный и, главное, серьезный такой. Спрашивает, кто приготовил плов. Кассирша испугалась, сразу позвала меня. Выхожу, гляжу на лейтенанта, а у самой поджилки дрожат. Представилась. А он насупился, брови свел. Так подозрительно смотрит на меня. Ну, думаю, пропала я. Наверное, что-то сделала не так. Перца много кинула или соли больше дала. Я извинилась, спрашиваю, что в плове не так. А он, ничего не говоря, требует книгу жалоб. Дай, мол, и все! Я тут вообще чуть не умерла. Пригласила его в свой кабинет. Начала другие блюда ему предлагать. А он не отстает. Серьезный такой. Говорит, что имеет право. Ну что тут поделаешь? Короче, разозлилась я, положила перед ним книгу жалоб и на кухню ушла. Плов свой проверять. Я чуть не лопнула тогда! Все из разных мест казанка плов пробовала. Ничего плохого в нем не нашла. Но наелась на год вперед!

Прихожу через полчаса, а он все так же в моем кабинете сидит. Ну, тут я вообще не выдержала! Руки в боки. Достал он меня! А он, представляешь, смотрит на меня и улыбается. Хитро, прищурившись. Ну, думаю, наглец, хочет, чтобы я ему продуктов или взятку дала. Тут я не растерялась. Помню, как танк пошла на него. Спрашиваю, что ему надо еще? Попросила освободить кабинет, мол, мне работать надо. А он смеется и книгу жалоб мне назад тычет. Я открыла, а там на всю страничку наискосок написано: «Гульнара, выходи за меня замуж! Я без твоего плова теперь жить не смогу». Вот так! Тогда у нас все и началось. А он, мой Димочка, оказался совсем не злой. Он в Фергану сразу после военного училища попал. Через два месяца мы поженились. Влюбилась я в него! Через год у нас родилась дочь. Мы ее в честь моей мамы Динорой назвали. Еще через год у нас появился сын. Он у нас, как Димин папа, – Иван. Так мы и живем. Мужа своего я очень люблю!

Знаешь, в детстве мне всегда не хватало родительской ласки, семейного тепла. А Дима подарил мне все. Он для меня и добрая мама, и мудрый отец. А про остальное я не скажу. Но, что удивительно, мы уже шесть лет как вместе, а я его только больше люблю! Бывает же такое!

А тут эта проклятая война. Когда Дима в Фергану приехал, она как раз в разгаре была. Он ведь в учебке служит, готовит к Афгану бойцов. Страшно. Знаешь сколько он уже ребят похоронил? А они для него все как братья. Пока их учит, они родными становятся. Но он бойцам продыху не дает. Гоняет их по горам до одури. Говорит, что зубастых смерть не берет! А они гибнут. Знаешь, это тяжело. Терять тяжело. Отправлять молоденьких ребят и думать, что ты их чему-то не научил, что-то не донес, что-то не рассказал. Вот и решил Дима отправиться в Афганистан сам. Увидеть реальный бой, да и бойцов своих поддержать. Написал рапорт. Ему на днях майора, комбата, дадут.

Гульнара тяжело вздохнула и опустила глаза.

Лена взяла женщину за руки.

– Гульнара, у наших мужчин все будет хорошо. Они же зубастые, правда, да?

Женщина вымученно улыбнулась. В ее бархатистых карих глазах блеснула слеза.

Лена быстро сменила тему и перевела разговор:

– Гульнара, а как вы познакомились с Гришей?

Женщина грустно улыбнулась.

– Как-то в начале лета Дима рассказал, что в части у них появился его земляк. Молодой офицер, двухгодичник. Мол, в Афганистан попросился сам. Дима, знаешь, особенно последнее время, очень по родине тосковал. Стал к лейтенанту присматриваться. Говорил, что парень ему понравился. Серьезный, ответственный такой. Умеет увлечь бойцов. Потом, чуть позже, они на тренировочную базу в Ферганскую долину ушли. Неделями жили в лагерях. Лишь на несколько дней их отпускали домой. Там и подружились. А как-то, вернувшись, Димка рассказал, что у них случай серьезный произошел. В горах, подвернув ногу, в ущелье упал боец. Так вот, этот лейтенант, рискуя своей жизнью, бойца спас. Чуть позже Димка пригласил этого лейтенанта к нам домой.

Так я и познакомилась с твоим Гришей. Он много рассказывал нам о Киеве, рассказывал о себе. С первых же дней он подружился с нашими детьми. Потом стал все чаще и чаще приходить к нам в гости. Они долго с Димкой о чем-то болтали, играли в нарды и даже домино. А как Гришка возился с нашей малышней! Они просто замучили его! Он им всегда себя на растерзание дает. Знаешь, они его очень любят. А потом, когда мы познакомились ближе, он рассказал нам о том, что в Украине у него есть невеста, что ее Леной зовут. Как он нежно о тебе говорил! Говорил, что ты самая лучшая и что ждешь его. А еще он очень хотел, чтобы перед Афганистаном ты к нему приехала.

Гульнара задумчиво улыбнулась и налила чай. Лена молчала.

– Любит он тебя очень! Вот мы и предложили, чтобы он тебя к нам домой пригласил. Ну не в общежитии же тебя принимать! Да и все-таки мы земляки.

Закончив рассказ, женщина встала и подошла к окну. Из форточки подул легкий прохладный ветер. Поправив на груди блузку, Гульнара вздрогнула и слегка сжалась. Шум улицы утих. На небе повисла большая яркая луна. День подходил к концу.

Лена задумчиво опустила глаза. Рассказ женщины ее очень растрогал. Тяжело вздохнув, девушка встала из-за стола.

– Гульнара, спасибо вам за гостеприимство, спасибо за ужин, спасибо за откровенный рассказ, – с грустью улыбнувшись, сказала она.

– Да что ты! Не за что, – отмахнулась женщина. – Иди к себе в комнату, отдыхай.

– Нет, что вы! – категорически возразила Лена. – Разрешите, я хоть посуду помою.

– Ладно, давай, помогай. Только если мы перейдем на «ты»! Хорошо? – предложила женщина и лукаво улыбнулась.

– Хорошо, – кивнула девушка и начала убирать.

Подойдя сзади, Гульнара надела на нее фартук.

– Так, хозяйничай. А я пока к подруге за детьми сбегаю. Скоро десять, им пора спать. А ты приберешь и ложись. Кто знает, когда наши мужики придут. Может, вообще под утро освободятся, – с грустью сказала женщина. – Я к этому уже привыкла. Так что ты не переживай. А я тебе пока постелю.

Собрав со стола посуду, Лена аккуратно все перемыла и поставила в шкаф. Осмотревшись, девушка приятно удивилась практичности и удобству кухни Гульнары. По-видимому, это было место, где не только готовят еду, но и собирается вся семья. На стульях лежали мягкие подушки, в уголке стоял телефон. Каждая тумбочка, каждая полочка были заполнены посудой и домашними заготовками. Красивые, в красный горошек баночки для крупы. Все было удобно и продумано. Мягкий, едва заметный свет, исходящий от неоновой подсветки, создавал ощущение умиротворенности и комфорта. На стенах висели старинные глиняные тарелки, на подоконнике и холодильнике стояли цветы. Над кухонным столом висели большие круглые часы. Возле плиты – несколько рукавиц и прихваток.

Девушка задумалась. Хорошо здесь. По-домашнему. Не пафосно. Не богато. Но очень уютно и тепло. Как бы она хотела, чтобы у нее с Гришей тоже была такая кухня и такой же светлый родной дом!

Оглянувшись еще раз, Лена пошла в свою комнату.

В полутьме вечера монотонно тикали настенные часы. Из открытого окна веял легкий, прохладный ветер. С улицы изредка доносился шум проезжающей машины. В доме было тихо и почему-то грустно. А может, оттого что долгожданная встреча так и не состоялась.

Погасив свет, Лена не спеша разделась. Достав расческу, распустила волосы и расчесалась. Легкие, пушистые волосы упали на плечи. Тяжело вздохнув, девушка откинула одеяло в сторону. «Я не буду спать. Я только чуть-чуть отдохну. Я буду ждать Гришу», – твердо решила она и легла на диван.

 

Глава 10

Издалека послышалась тихая нежная мелодия. В окружении огромной толпы людей Лена стояла посередине большого, ярко освещенного зала. Девушка поискала глазами Григория, но не нашла. От волнения ее сердце учащенно забилось. Музыка становилась все громче и громче. Кто-то подхватил ее под руку и быстро закружил в танце. Лена попыталась вырваться, но тщетно. Мимо проносились незнакомые, искаженные гримасами лица. Вокруг раздавался неистовый хохот. Окружая, они подступали все ближе и ближе. Казалось, еще немного – и они задушат ее. Девушке стало не по себе. Она хотела закричать, но не смогла. Страшный, сковывающий сознание страх сжал ее горло.

Неожиданно кто-то схватил ее за плечи и остановил. Музыка замолчала. Лица людей качнулись и куда-то исчезли. Обернувшись, Лена посмотрела на своего спасителя. Весело улыбаясь, на нее смотрел Калетник. Высокий, красивый, в белой рубашке, развевающейся на ветру. Длинные, слегка влажные волосы. Позади него огромный, во все небо, голубой океан. Тихий песчаный берег. Пенящиеся волны заигрывают и ласкают ее ноги. Вдали кричат неугомонные чайки.

– Иди ко мне, не бойся! – проговорил парень.

Обняв за талию, он крепко прижал девушку к себе. Лена не сопротивлялась. Наклонив голову, Гриша поцеловал ее губы. Страх, волнение бесследно исчезли. Накатившая волна накрыла их и обняла. Лениво лизнув берег, вода смыла оставленные ими на песке следы.

– Гришенька, я люблю тебя! – прошептала девушка и приникла к его груди.

– И я люблю тебя, моя девочка! – ответил парень.

Лена вздрогнула и открыла глаза. В полумраке загорающегося рассвета она увидела Григория. В строгой военной форме, с фуражкой в руке. Опустившись на колени, он ласково гладил ее по голове и целовал. Нежно, слегка прикасаясь губами. Даже в полутемной комнате было заметно, как блестели его глаза.

– Гришенька, ты пришел? – немного растерянно спросила девушка и поднялась. Стараясь отогнать сон, потерла заспанные глаза. – Сколько времени?

– Скоро пять утра. Не вставай, моя маленькая. Лежи. Я только немного посмотрю на тебя и пойду. А ты спи! – чуть слышно прошептал он.

– Нет, Гриша, не уходи! – выкрикнула Лена и, накинув на себя одеяло, встала. – Я так соскучилась по тебе!

– И я, – сказал Калетник и посмотрел ей в глаза. – Спасибо, Аленушка, что приехала. Спасибо, милая, что не забыла. Спасибо, что ждала!

Обхватив Лену за талию, он крепко прижал ее к себе и нежно поцеловал. По телу девушки пробежала легкая волна дрожи. Положив руки на его плечи, она в упоении закрыла глаза. Одеяло, словно облако, скользнуло и упало к ее ногам, оголив девичье тело. Вздрогнув, Лена отпрянула назад.

Подобно Венере Милосской, она стыдливо придерживала край одеяла и испуганно смотрела на Гришу. Глаза девушки блестели от возбуждения. Пышные темные пряди рассыпались по головокружительной белизны плечам. От учащенного дыхания поднималась и опускалась высокая девичья грудь. Маленькие темные соски сморщились и напряглись.

– Аленушка, – заволновался Григорий. – Ты замерзла?

– Да, – шепотом сказала она и опустила глаза.

Парень взволнованно дотронулся до ее лица. Ладонь скользнула по щеке и опустилась к груди.

– Обними меня, обними! – попросила Лена.

Жадными горячими руками Григорий обнял ее за плечи. Согревая губами, он отдавал ей частичку своего нерастраченного тепла. Девушка слышала биение его сердца, чувствовала каждый его мускул, ощущала сильную мужскую плоть. Осыпая ее поцелуями, он опускался все ниже и ниже. Теплыми, чуть влажными губами он целовал ее лицо, шею, грудь. Обняв его за плечи, Лена закрыла глаза.

– Аленушка, я схожу от тебя с ума! – протянул Калетник и, подхватив ее на руки, положил на постель. Глядя в глаза, с болью сказал: – Но если я обижу тебя, то возненавижу себя.

Лена приподнялась и ласково погладила парня по голове.

– Гриша, я этого хочу. Я хочу, чтобы ты познал меня. Хочу, чтобы в любую минуту твоей жизни ты чувствовал мое тело, слышал мое дыхание, знал, что я твоя! Только твоя. Я хочу быть с тобой!

Протянув руки, она не спеша расстегнула ему рубашку.

Словно окаменевший, не веря собственным ушам, Григорий не сводил с нее глаз. В комнате повисла оглушительная тишина. Было слышно, как стучат их сердца. Боясь дышать, они молча смотрели друг другу в глаза. Казалось, весь мир замер. И, кроме них двоих, вокруг никого не было. Заблудившись в пространстве, они застыли у врат любви.

– Аленушка, – прошептал он. – Как я тебя люблю! Я даже не знаю, за что мне даровано такое счастье – быть рядом и обладать тобой!

Сбросив на пол одежду, Гриша быстро разделся. Тяжело дыша, подошел к ней. Лена взволнованно приподнялась и посмотрела на парня. На фоне загорающегося рассвета она впервые увидела обнаженное мужское тело. Широкие, чуть покатые плечи, накачанные, мускулистые руки, покрытая маленькими волосками грудь и вырвавшаяся наружу мужская плоть. Девушка задрожала всем телом. Сделав глубокий вдох, она, казалось, перестала дышать.

– Я хочу тебя так сильно, как никогда еще в жизни ничего не желал! – наклонившись над девушкой, пылко проговорил он.

Глядя на него большими, чуть испуганными глазами, Лена боялась пошевелиться. Девушка понимала – сейчас ЭТО произойдет.

Дрожащей, несмелой рукой он убрал с ее лица волосы и поцеловал. Сильно, страстно, трепетно. Приоткрыв рот, Лена почувствовала его влажный, чуть шершавый язык. Скользя руками, он ласкал ее плечи, живот, грудь. От каждого прикосновения девушка вздрагивала и стонала. Вдыхая аромат ее тела, он с упоением поцеловал сосок. Нежно, ласково, едва касаясь. Обхватив его плечи, Лена откинула голову и закрыла глаза. Так хорошо ей еще никогда не было. Казалось, она не чувствовала своего тела. Словно маленькая пушинка, она куда-то безрассудно плыла.

– Аленушка, ты прекрасна! – прошептал Григорий.

Осыпая поцелуями, он медленно, не спеша развел ее ноги. Опустив руку, скользнул к бедру. Лена застонала и прикусила губу. В следующее мгновение она почувствовала его крепкую мужскую плоть. По телу девушки пробежала упоительная волна. Нежная и ласковая, подхватив ее тело, она унесла ее в океан любви. Скомкав пальцами простыню, девушка протяжно застонала. Парень на мгновение остановился и посмотрел ей в глаза.

– Тебе хорошо? – шепотом спросил он и погладил ее по щеке.

– Да, Гришенька! Да! – протянула Лена и, обхватив его широкие мускулистые плечи, прижала к себе.

Осыпая поцелуями, Григорий медленно, словно играючи, вошел в нее. Тело девушки напряглось и изогнулось. Неожиданно она почувствовала сильную жгучую боль. Девушка сжалась. Открыв глаза, она тихо вскрикнула. Боль, счастье, восторг – все перемешалось. Опустившись рядом, Григорий тихо застонал.

– Девочка моя! – взволнованно проговорил он. – Тебе больно?

– Немножко, – как-то по-детски, с обидой ответила Лена и уткнулась ему в плечо. По щекам девушки побежали тонкие ручейки слез.

– Спасибо тебе за все! Спасибо за то, что отдала себя! – прошептал Гриша. Светясь от счастья, он безудержно целовал ее руки, лицо, глаза. – Прости, я не хотел причинить тебе боль. Если бы ты знала, моя девочка, как я люблю, как я люблю тебя!

Постепенно боль прошла.

Сердце девушки переполняло счастье. Став женщиной, она впервые узнала настоящую любовь. И пусть это было немного неумело, не совсем правильно, но она так этого хотела, и он так этого желал! Забыв обо всем на свете, она отдала Григорию себя. Словно бесценный дар, он принял ее любовь. И ничего на земле не было приятнее, лучше и светлее, чем то, что сейчас произошло. Открыв глаза, Лена посмотрела на парня. Лежа на боку, Григорий нежно гладил ее по руке.

– Какая же ты у меня красивая! – протянул он и, наклонившись, поцеловал ее в шею. – Ты лучшая в мире! Лучшая и моя! Никогда никому на свете я тебя не отдам!

– Я всегда, всегда буду твоя! Только твоя, – повторила Лена.

Загадочно улыбнувшись, девушка погладила его по лицу. В бездонных голубых глазах блеснули едва заметные слезинки. Слезинки счастья. Не отрывая взгляда, они молча смотрели друг на друга. Минуту, две, три. И было в этом взгляде столько света, любви и нежности, что никакие слова уже были не нужны.

Вспыхнув с новой силой, комнату озарил рассвет. Начался новый день.

– Гришенька, мне надо в ванную, я сейчас приду, – сказала Лена и, накинув халат, быстро выбежала из комнаты.

В доме стояла тишина. Наверное, все спали. Тихо, на цыпочках, девушка зашла в ванную и включила душ. Тонкими шаловливыми струйками по телу побежала вода. Глубоко вдохнув, Лена подняла лицо. Впервые в жизни девушка с наслаждением погладила свое тело. Задержав дыхание, она тихо застонала. Яркой волной на нее нахлынули воспоминания. Закрыв глаза, она прикусила губу. Как же это было хорошо! Отгоняя мысли, она добавила холодной воды.

– Ой! – взвизгнула девушка и закрыла кран.

Приведя себя в порядок, Лена вышла из ванной. Пройдя пару метров, растерянно остановилась. Из открытой двери кухни доносился тихий, чуть слышный разговор. Голос Гульнары и незнакомый, мужской. Не желая мешать беседе, Лена быстро зашла в свою комнату и закрыла дверь.

Глядя вдаль, Григорий стоял у открытого окна. Услышав, что она вошла, парень быстро обернулся.

– Аленушка, ты как? – нежно погладив ее по щеке, поинтересовался он.

– Все хорошо, – ответила Лена и стыдливо опустила глаза.

– Девочка моя, какая же ты красивая! – восторженно сказал Калетник, взял ее руки в свои и нежно шепнул: – Пожалуйста, закрой глаза!

Сердце девушки сжалось в немом предчувствии. Что это могло означать? Кивнув, она послушно закрыла глаза. В следующее мгновение она почувствовала, как на ее безымянный палец надевают кольцо. Лена вздрогнула и открыла глаза. На правой руке сияло тоненькое, с маленьким, едва заметным бриллиантиком кольцо.

– Аленушка, это тебе! Теперь мы по-настоящему обручены! – торжественно произнес Григорий.

– Гришенька, спасибо тебе! – радостно воскликнула Лена. Поднявшись на цыпочки, девушка обняла его за шею. – Очень красивое колечко! Но я и наше первое, ивовое колечко, храню!

– И я, – весело подхватил парень. Улыбнувшись, Калетник похлопал себя по груди. – Оно у меня здесь, в кармане. Теперь это мой оберег!

Подняв руку, Лена восторженно, не отводя глаз, смотрела на кольцо.

– Спасибо тебе, Гришенька! – ласково сказала она.

– Это тебе спасибо, Аленушка! Спасибо тебе за любовь! Спасибо, что ждешь! Ты у меня лучшая на земле! – воскликнул парень и пристально, не отводя глаз, посмотрел на нее. – Как только я вернусь из Афганистана, мы сразу подадим заявление. Так что готовься к свадьбе! Выйдешь за меня замуж, Елена Борисовна, а?

– Да! – выдохнув, ответила Лена и опустила глаза. – Выйду!

Глядя на нее, Гриша самодовольно улыбнулся.

Озарив комнату, блеснул яркий солнечный луч.

Задумчиво подняв голову вверх, Калетник прижал девушку к себе.

– Аленушка, уже семь. Мне пора.

– Гришенька, подожди, – засуетилась Лена и, подбежав к чемодану, достала оттуда увесистый пакет. – Бери, это для тебя. Я тебе немного гостинцев привезла.

Улыбнувшись, Калетник посмотрел в пакет.

– Спасибо, родная. Мне так приятно! Значит, ты тоже обо мне думала, – медленно, с упоением произнес он и тяжело вздохнул. – Сегодня я пораньше освобожусь. Командир обещал, что мы сможем после обеда уйти. А ты на сколько приехала?

– Всего на три дня, – с грустью ответила Лена.

– Всего на три дня, – повторил Гриша. – А нам так надо о многом поговорить.

Тяжело вздохнув, парень задумчиво посмотрел на часы.

– Подожди, я тебя провожу, – уловив его взгляд, предложила девушка и, кокетливо улыбнувшись, добавила: – Отвернись!

Подбежав к стулу, где лежали вещи, Лена взяла черную велюровую юбку и серую, с белыми разводами блузку. Быстро одевшись, поправила на блузке воланы и, подкатив поясок, слегка подвернула юбку. Подойдя к зеркалу, лежащему на столе, подкрасила глаза и распустила волосы. Тряхнув головой, она посмотрела на свое отражение в зеркале и самодовольно улыбнулась. Кажется, сегодня она неплохо выглядит!

– Все, я готова! – радостно воскликнула Лена и, зажав волосы, нацепила на лоб очки.

Обернувшись, Гриша растерянно округлил глаза.

– Какая же ты красивая, Аленушка! Ты самая красивая у меня! – восторженно произнес он и смущенно, словно перед ним генерал, одернул китель. – Идем.

Взявшись за руки, они вышли из комнаты. В коридоре горел мягкий, спокойный свет. Из кухни доносились тихие, приглушенные голоса.

– Нехорошо, надо зайти, – шепотом, чтобы не разбудить детишек, сказала Лена.

– Ага, – весело ответил парень и кивнул.

Тихо постучав, Лена открыла дверь.

С кружкой в руке за столом сидел высокий, довольно интересный мужчина лет тридцати. В строгой военной рубашке, без кителя и погон. Смуглое худощавое лицо. Темные волнистые волосы с едва заметной на висках сединой. Светлые, глубоко посаженные глаза. Строгий, пронзительный взгляд. Маленький, слегка приплюснутый нос. Тонкие сжатые губы.

Увидев гостей, мужчина улыбнулся и встал.

Рядом, возле плиты, стояла Гульнара. Держа в руках лопатку, женщина что-то жарила на сковороде.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Лена. – Можно войти?

– Здравствуйте. Конечно, проходите, – приветливо ответил мужчина и внимательно посмотрел на гостей. – Я – Дмитрий. Дмитрий Серов. А вы Лена?

– Да. Бондаренко Лена, – ответила она. – Спасибо вам за гостеприимство!

Отойдя от плиты, Гульнара приблизилась к гостям. Взяв Лену за руку, весело подтолкнула ее к столу.

– А ну, бегом завтракать, куда это вы собрались? Я тут таких блинов напекла!

Засуетившись, Дима тоже начал приглашать их за стол. Глянув на Гришу, с напускной строгостью командным голосом приказал:

– А ну, лейтенант, бери тарелки! Чего стоишь? Давай, помогай!

Было заметно, что в этом доме Гриша свой человек.

Подмигнув Лене, Гриша принялся помогать Дмитрию накрывать на стол. Посмеиваясь над неповоротливыми мужчинами, Гульнара суетилась у плиты. На большом блюде рядом с плитой уже высилась гора блинов. От тоненьких, ажурных, с маленькими дырочками блинов исходил невероятный аромат. Протянув руку, Дмитрий воровато схватил один блин и, быстро скрутив его трубочкой, закинул в рот.

– Го-о-орячий, – широко открыв рот, произнес он и, обжегшись, начал трясти рукой.

Все дружно рассмеялись.

Подбежав к холодильнику, Дмитрий достал банку со сметаной. Запустив туда ложку, быстро отправил ее в рот и проглотил.

– О! Хорошо! – протяжно произнес он и с наслаждением закрыл глаза. Улыбнувшись, пояснил: – Сметанка домашняя. Нам ее тетя Вера каждую неделю от своей Зорьки дает!

– Так, хватит одному лопать! Поставь сметану на стол! – весело прикрикнула женщина. Было заметно, что в доме командует она. Радостно улыбаясь, Гульнара поставила на стол блины.

Лена удивленно округлила глаза.

– Ну, Дмитрий, у вас и жена! Вчера она угощала меня фирменным узбекским пловом, а сегодня нажарила такие шикарные блины! Они словно сотканы из кружева! – восторженно произнесла она.

Мужчина самодовольно улыбнулся, лицо его смягчилось. От сдержанного и строгого выражения не осталось и следа. Обняв жену, он нежно прижал ее к себе и поцеловал.

– Такая она у меня! Красавица, хозяйка, детишек мне двоих родила!

Стыдливо улыбнувшись, Гульнара махнула рукой.

– Да ладно! Не захвали! Я такая, как все, – ответила женщина. – А чтобы блинчики были ажурные, я открою тебе, Леночка, маленький секрет.

Девушка вопросительно глянула на нее:

– Какой?

– В молоко надо бросать соду. Треть чайной ложки на литр молока. Уксусом не гаси. А остальное, как всегда. – Наклонившись ниже, она шепотом добавила: – И запомни: тесто должно обязательно постоять. Хотя бы минут двадцать. А потом – пеки!

Лена благодарно кивнула:

– Спасибо, спасибо. Я поняла.

– Ну что ж, товарищи, всем за стол, – командовал Дмитрий. – Завтракать – и по делам.

– Товарищ капитан, – начал Григорий, – я, наверное, в часть пойду. Боюсь, что на построение не успею.

– Так, – процедил Дмитрий и сердито насупил брови. – Бегом за стол! Слышишь, лейтенант, не пререкайся со мной. Через пятнадцать минут за мной машина приедет. Я тебя подвезу. А Лена пускай отдохнет. Гульнара отведет детей в садик, а затем покажет ей Фергану.

Женщина утвердительно кивнула.

– Садись, Гришка, – ласково попросила она. – У меня еще что-то вкусное есть. Не одни блины.

Обреченно вздохнув, Гриша уселся за стол.

Сняв с плиты, Гульнара быстро поставила перед мужчинами тарелку с ароматной жареной картошкой и котлеты. Улыбнувшись, женщина уселась возле Лены. Увидев эту убойную порцию, девушка удивленно перевела взгляд на нее. Она не верила, что они все съедят! Но, пока женщины баловались блинами, болтали и пили чай, они даже не заметили, как мужчины отправили в мойку пустые тарелки.

Усиленно работая челюстями, Дмитрий невнятно пробубнил:

– Спасибо, Гуленька! Очень вкусно! Не знаю, как нам вас отблагодарить! Короче, девчонки, в два часа дня мы вас с лейтенантом Калетником приглашаем в турпоход. Хотим Лене наши любимые места показать. Синоптики сегодня обещают классную погоду. Сказали, что будет тридцать два. Но это в Фергане. В горах, конечно же, будет холодней. Так что, девочки, прихватите теплые вещи. Форма одежды спортивная, без каблуков!

Поблагодарив хозяйку за завтрак, мужчины вышли из дома.

 

Глава 11

Полдня Лена провела в увлекательной экскурсии по Фергане. Девушка была приятно удивлена красотой этого восточного города. Несмотря на то что Фергана находится в Средней Азии, в городе было множество деревьев, парков и даже садов. В архитектуре города поразительно гармонично переплеталась культура мусульманских и славянских народов, живущих вместе уже больше ста лет.

Словно настоящий гид, Гульнара рассказывала ей историю своего города. Женщина показала величественную Военную крепость и старый восточный базар. Лене понравился элегантный Дом губернатора, здание которого было передано под Драматический театр. Но особенно девушку привлек необыкновенно красивый парк Алишера Навои. Расположенный в центре города, он просто дышал свежестью и красотой. Яркими разноцветными красками радовали глаз шелестевшие листвой деревья. Медленно осыпаясь, они бросали на землю свой золотистый дар. В парке было множество фонтанов и тенистых аллей. Величественно возвышаясь над деревьями, крутилось чертово колесо. На площадке с аттракционами бегали дети. Везде слышались гомон прохожих и смех детворы.

– Хороший у вас город, – восхищенно произнесла Лена. – Мне очень понравилась Фергана!

Гульнара довольно улыбнулась.

– А идем я тебе нашу танцплощадку покажу. Она недалеко, метров сто, – предложила женщина и с грустью вздохнула: – Мы так любили с Димкой там танцевать! Теперь там одна молодежь.

Пройдя несколько метров, они остановились возле фонтана, в центре которого стояла золотистая фигура девушки и упавшего к ее ногам парня.

– Это фонтан Фархад и Ширин, наш символ любви, – задумчиво сказала Гульнара и тяжело вздохнула.

Впереди тенистой аллеи показалась открытая танцплощадка. Забыв о гостье, Гульнара стремглав поднялась по лестнице, ведущей на танцпол.

– Лена, Лена, давай быстрее! Иди скорее сюда!

Закрыв глаза, женщина раскинула руки и закружилась. Словно в невидимом танце, она вернулась туда, где были ее самые счастливые дни, где она была беззаботна, счастлива и влюблена. Темные бархатистые ресницы задрожали, по щекам потекли тонкие ручейки слез. Гульнара опустила руки и резко остановилась.

– Помню, как молоденьким лейтенантом Димка впервые привел меня сюда. Я – худенькая перепуганная девчонка с двумя косичками. А наш знаменитый ансамбль «Иволга» персонально для нас, под заказ, песню о любви пел! – глядя в никуда, проговорила женщина, а затем задумчиво улыбнулась и добавила: – Как же это было прекрасно! Как же это было давно! А теперь Димка идет на войну. А я остаюсь одна. Страшно!

Тяжело вздохнув, Лена взяла женщину за руку.

– Гульнара, у них все будет хорошо! – ободряюще сказала она.

– Да, конечно. Это я так, немного раскисла перед его отъездом. Все будет хорошо! – мотнув головой, словно отгоняя дурные мысли, ответила молодая женщина. – Ладно. Все! Нам пора. Скоро час. Ребята придут домой, а нас нет.

Делясь впечатлениями, они вышли из парка.

Когда они вошли в дом, мужчины уже сидели за столом. Уплетая борщ, они о чем-то увлеченно беседовали. Вместо строгой военной формы на них были джинсы и легкие рубашки. Увидев женщин, они дружно поднялись.

– Вот видите, мы без вас не пропали. Сначала угостились тортом, теперь вот шлифуем борщом. А ну, девчонки, бегом за стол! – командовал Дмитрий. – Я по дороге даже жиззали нон для Лены купил! Попробуешь?

– Жиззали… – попыталась повторить Лена и запнулась. – Это что?

– Жиззали нон – это фирменная ферганская лепешка со шкварками, – пояснила Гульнара. – Очень вкусный хрустящий узбекский хлеб.

– Так, ликбез по дороге! Всем за стол! – не отставал хозяин дома. – Через двадцать минут выезжаем.

Заварив в термосе чай и прихватив теплую одежду, они дружной компанией сели в машину. Внимательно всматриваясь в дорогу, Григорий медленно крутил баранку. Миновав шумные улицы, они не спеша выехали из Ферганы. Старый, с выгоревшим зеленым тентом «бобик» напряженно гудел. Куда они едут, никто не говорил. По-видимому, это был сюрприз.

Радуясь общению с земляками, Дмитрий расспрашивал о родном городе, о том, что в нем изменилось, что нового произошло. Искренне и весело он рассказывал о своей молодости, учебе в школе и своих любимых местах. Оказывается, он жил на Васильковской, совсем недалеко от Гриши. Когда мужчина говорил о Киеве, его голос становился тише и немного дрожал. Чувствовалось, что он скучал по родным местам.

Устроившись возле окна, Лена с восхищением смотрела по сторонам. Старая ухабистая дорога неуклонно поднималась вверх. Оставив позади город, они увидели показавшийся вдали Алтайский хребет. Минуя кишлак, машина выехала на узкую извилистую дорогу, ведущую в горное ущелье. С обеих сторон нависали высокие скалистые горы. Вырвавшись из ущелья, дорога устремилась к реке. Грозно бурлящая река плавно огибала обрыв и уходила вдаль. В низине показались пожелтевшие деревья, зеленые ели и непривычно яркие багряные кусты. Кружа по серпантину, машина выехала на мост.

Затаив дыхание, Лена внимательно смотрела в окно.

– Мы подъезжаем к одному из красивейших мест Узбекистана, небольшому поселению, кишлаку Шахимардан, – видя удивление девушки, начал Дмитрий. – В переводе с тюркского это означает «повелитель людей». Кишлак омывается двумя реками, Ок-су и Кок-су, которые сливаются в реку Шахимардан-сай, от которой и произошло название города. Правда здесь красиво? Но мы тут остановимся на обратном пути. А пока едем дальше!

Проехав несколько километров, машина остановилась на небольшом горном плато.

– Выходим! – весело крикнул Дмитрий и выскочил из машины.

Следом за ним выбежали остальные.

Осторожно ступая на землю, Лена огляделась по сторонам. Так высоко в горах она еще никогда не была. Казалось, протяни руку – и ты дотронешься до небес! Вокруг виднелись заснеженные вершины и огромные валуны. Изредка покрытые деревьями, горы лениво сползали вниз.

– Где мы? – медленно, словно завороженная, спросила она.

– Сейчас узнаешь. Дай руку и закрой глаза, – попросил Калетник.

Девушка не сопротивлялась. Закрыв глаза, она протянула ему руку.

– Идем со мной, – загадочно прошептал парень.

Вокруг стояла невероятная тишина.

Пройдя несколько метров, они остановились.

– Теперь открывай глаза, – приказал Гриша.

Лена послушно открыла глаза и замерла.

В крепких объятиях гор, словно в каменной чаше, перед ее ногами лежало озеро. Завораживающая гладь воды имела необыкновенный голубой цвет. Такого яркого бирюзового цвета воды она еще никогда не видела. Казалось, что в озере отражаются небеса. Яркими бликами на солнце искрилась и переливалась вода. При взгляде на озеро терялось ощущение реальности. Словно ты облако, куда-то безрассудно летишь, а вокруг небеса.

– Какая красота! – восторженно воскликнула Лена.

Радостно улыбнувшись, Григорий обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Это волшебное озеро Куликуббон, или Голубое озеро, – пояснил он. – Место паломничества мусульман. Говорят, что у тех, кто здесь побывает, исполняются все желания!

– И у меня? – удивленно округлив глаза, робко поинтересовалась Лена.

– И у тебя! – уверенно ответил Григорий и, хитро прищурившись, спросил: – А о чем ты мечтаешь, Аленка?

– Я хочу, чтобы мы с тобой всегда были вместе, – ответила девушка и, глядя на озеро, попросила: – Озеро, помоги!

Не шевелясь, словно околдованные, они молча смотрели вдаль. Туда, где они должны были быть вместе, туда, куда вела их голубая мечта.

За спиной послышались торопливые шаги.

– Ну как? Понравилось? – прищурив глаза, спросила Гульнара.

– Да! – радостно воскликнула Лена. – Здесь необыкновенные, сказочные места!

– Вот и хорошо, – вмешался в разговор Дмитрий. – Немного погуляем – и едем назад. В горах быстро темнеет.

Кивнув, Григорий протянул девушке руку. Глядя под ноги, они неторопливо спустились вниз.

– Посмотри, как здесь красиво! – с восторгом выкрикнул он.

– А к озеру можно спуститься?

– Да, но только по канатной дороге. А там километра два. Сегодня нам не успеть, – задумчиво ответил парень.

Взявшись за руки, они остановились на краю скалы. Впереди показался обрыв.

– Аленка, стой! Дальше не пойдем. Это опасно. Постоим здесь.

Крепко сжимая друг другу руки, они застыли возле изогнутой, выросшей на скале сосны. Подул легкий прохладный ветер. Закатное солнце неумолимо клонилось к горизонту. Приближался вечер.

– Гриша, – начала Лена и, повернувшись к парню, пристально посмотрела ему в глаза, – скажи, почему ты мне сразу не сказал, что тебя отправят в Афганистан?

Калетник тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону.

– Я не хотел, родная, чтобы ты из-за меня переживала. В тот день, когда в институт пришел мент, ректор сказал, что меня спасет только армия и Афганистан. Иначе дело передадут в суд. Да я особо и не возражал. Всегда хотел проверить себя на деле. Хотел родине послужить. Жаль было только расставаться с тобой. В военкомате меня приняли без проблем. Я – выпускник военной кафедры, десять лет занимался борьбой. Со школы в парашютную секцию ходил. У меня до армии было семь прыжков. Короче, прогнали меня по врачам и поставили в личном деле отметку «20 А». Это означало, что забирают в Афганистан.

Лена тяжело вздохнула.

– Я буду тебя ждать!

– Спасибо, Аленушка, – ласково сказал он и погладил девушку по голове. – Ты не бойся. Со мной все будет хорошо. Да и война, чувствую, скоро закончится. Все только и говорят о выводе войск из ДРА. Так что не переживай! А когда я вернусь в Союз, мы сразу поженимся. И я заберу тебя с собой. Хоть в Иркутск, хоть в Севастополь, хоть в Одессу или Фергану. Мне все равно. Лишь бы ты была рядом. Я, Аленушка, без тебя уже не смогу.

В этот момент с обрыва посыпался гравий и полетел вниз. Над головой что-то зашуршало. Гриша быстро схватил Лену и прижал к себе.

– Эй, ребята! – послышался голос Гульнары. – Нам пора! Анвар нас уже заждался. Идем!

Схватив Лену за руку, парень помог ей подняться наверх.

Оглянувшись назад, они в последний раз посмотрели на озеро. Молча, ничего не говоря, оба просили у него то, чего так и не произнесли вслух.

– Эй! – крикнул им Дмитрий и помахал рукой. – Идемте быстрей! Скоро будет темнеть!

Лена взволнованно посмотрела на парня.

– А как мы в темноте будем возвращаться домой?

– А мы и не будем возвращаться, – лукаво улыбнувшись, ответил Гриша. – Подруга Гульнары детишек заберет к себе. А мы останемся ночевать у Анвара, хозяина чайханы. Он нас уже давно к себе в гости звал. Вот мы и приедем. Вместе с тобой. Хорошо?

Лена кивнула и, не оглядываясь, пошла к машине. Ей и правда было все равно, где ночевать. Лишь бы рядом был ее Гриша.

Усевшись в машину, они наконец поехали вниз.

Через несколько километров показались маленькие, затерянные среди вершин домики. Разбросанные по холмам, они словно вросли в землю. С высокими, покрытыми шифером крышами, они все как один были выкрашены в белый цвет. Вокруг домов стояли высокие глиняные заборы. По маленьким узким улицам носилась оголтелая детвора. Спрятавшись в тени деревьев, на низкой, покрытой дорожкой скамейке беседовали аксакалы. Невдалеке, устроившись возле автобусной остановки, молодой парнишка, одетый в джинсы и майку, торговал бахчевыми. Маленькие, сооруженные из проволоки заграждения были доверху заполнены полосатыми арбузами и дынями. Лена с любопытством смотрела в окно.

Спустившись немного ниже, машина остановилась возле невысокого продолговатого сооружения с вывеской «Чайхана». Не успели они выйти из машины, как навстречу выбежал хозяин чайханы, немолодой узбек лет пятидесяти пяти. Невысокого роста, довольно полный, он был одет в длинную белую рубашку и яркий, бордового цвета жилет. На полысевшей голове красовалась маленькая черная тюбетейка, украшенная белой вышивкой. Улыбнувшись, мужчина радушно развел руки.

– Ассалам алейкум! – радостно воскликнул он и слегка поклонился.

– Алейкум ассалам, Анвар! – ответили гости.

– Проходите, дорогие друзья, проходите! Очень рад, очень рад! Ваше присутствие для меня большая честь! – засуетился хозяин чайханы. – Илтимос!

– Рахмат, – ответила Гульнара и первая вошла в чайхану.

Следом за ней, оглядываясь по сторонам, вошла Лена. Убранство чайханы ошеломило и удивило ее. Глубоко вдохнув, девушка почувствовала головокружительный аромат восточных пряностей, жареного мяса и душистых трав. Здесь не было ничего общего с привычным для нее кафе. Огромный продолговатый зал был разделен на маленькие шатры. В каждом шатре был невысокий помост. Посередине шатра – довольно низкий, покрытый скатертью стол. Вокруг него, прямо на полу, разбросано множество подушек. Везде – на стенах, на полу – красивые, с ярким орнаментом узбекские ковры.

– Заходите сюда, – предложил Анвар и, приподняв полог шатра, пропустил гостей. Широко улыбнувшись, добавил: – Обувь можете не снимать. Устраивайтесь! Я вам сейчас все принесу!

Лена нерешительно вошла в шатер. Последовав примеру Гульнары, девушка села на подушку и скрестила ноги. Опустившись рядом, Григорий наклонился к ней и спросил:

– Как тебе здесь? Удобно сидеть?

– Все хорошо, – заверила его Лена и отвела глаза.

В это время к ним подошел Анвар. Приветливо улыбаясь, поставил на стол миску с водой и мыло.

– Мойте руки. Чистая горная вода, – скороговоркой сказал он и, положив полотенце, торопливо ушел.

Щедрость и внимание хозяина чайханы несколько удивили Лену.

– Гриша, мне кажется, что хозяин чайханы очень внимателен к вам. Почему? Или он со всеми такой?

Парень весело засмеялся.

– Этим летом, в разгар туристического сезона, мы помогли ему вырыть арык. Ров для стока отходов и грязной воды. Земля здесь каменистая, сухая. С трудом дается каждый сантиметр. Анвар с сыном долго мучились, никак не могли выкопать ров. А мы дали ему бойцов. Наши ребята молодые, здоровые, им сил некуда девать. Арык вырыли за два дня. Вот Анвар и ждал момента, чтобы нас отблагодарить.

Помыв руки, все начали рассматривать меню. Глядя на красочные фотографии блюд, Лена почувствовала, что голодна. Чистый воздух и горные прогулки разожгли ее аппетит. Сглотнув слюну, она закрыла меню.

– Я буду все! – заявила она и весело засмеялась.

Не успела она договорить, как в шатер заглянула девушка-узбечка – официантка. В длинном ярком платье и шароварах, она стыдливо опустила глаза и скромно улыбнулась. Поздоровавшись, начала накрывать на стол. К удивлению Лены, девушка сначала поставила на стол фрукты, сладости и чай. Затем принесла лепешки и овощной салат.

– Ну что, гуляем, ребята! – деловито сказал Дмитрий и, отломав половину лепешки, отправил ее в рот. Быстро прожевав, тяжело вздохнул и посмотрел на девушку-официантку. – Насухо как-то нехорошо.

Кивнув, девушка быстро ушла.

Медленно, не спеша, Гульнара налила в пиалы чай. Видимо, подобная трапеза была для нее привычна. Стараясь не выделяться, Лена выпила чай, отломала лепешку и взяла салат.

В это время в шатер заглянул Анвар. Хитро улыбаясь, поставил на стол два чайника и еще четыре пиалы.

– Ваш чай, – с особой, интригующей интонацией проговорил он и тихо, чуть слышно, добавил: – Мужчинам – белый, женщинам – красный. Кушайте на здоровье!

Лукаво переглянувшись, все дружно рассмеялись. Все, кроме Лены. Посмотрев на друзей, она удивленно округлила глаза. Три чайника на одном столе и столько пиал. Здесь явно было что-то не то.

– Вот это дело! – потирая руки, сказал Дмитрий и, весело подмигнув, разлил по пиалам чай. Бесцветный, почти прозрачный и красного цвета. Подняв пиалы, радостно сказал: – За нашу встречу, за дорогую землячку, за вас, наши юные друзья!

Быстро проглотив чай, Дмитрий открыл широко глаза и выдохнул. Лена с осторожностью поднесла пиалу ко рту.

– Да тут же вино! – в сердцах выкрикнула она.

Все снова засмеялись.

– Аленушка, подавляющее большинство узбеков – мусульмане. Ислам запрещает им пить спиртное, – пояснил Калетник. – Вот они и изобрели способ задобрить туристов и не опорочить себя в глазах Аллаха.

Улыбнувшись, Лена с удовольствием выпила вино. Терпкое, с легкой кислинкой, оно было необыкновенно вкусным и душистым. За столом завязался разговор. Весело и захватывающе Дмитрий рассказывал о своем боевом крещении и курсантских годах. Поддерживая разговор, Григорий вспомнил о своих занятиях в парашютном кружке. Не стесняясь, рассказал о страхе перед своим первым вылетом и о том, как его поборол. Слово «Афганистан» никто не произносил. Постепенно поменяв тему, заговорили о любви.

Стараясь угодить гостям, Анвар накрыл очень богатый стол. Все блюда были невероятно вкусные, с большим количеством восточных трав и специй. Лена с удовольствием съела шурпу – ароматный наваристый суп с мясом и зеленью – и слоеные пирожки с мясом – самсу. Затем на стол подали шашлык, лагман и плов. Эти блюда она осилить уже не смогла. Вкусная еда и вино сделали свое дело. Откинувшись назад, Лена устало прикрыла глаза.

В чайхане играла нежная узбекская музыка, в соседних шатрах было на удивление много людей.

– Аленка, ты, наверное, устала? – заволновался Гриша. – Может, хочешь отдохнуть?

– Конечно, – вмешалась Гульнара. – Пожалей свою девушку, Гриша! Она ведь полстраны пролетела ради тебя. А тут сразу столько экскурсий: то по Фергане, теперь по горам. У нее еще акклиматизация даже не прошла.

Насупив брови, Григорий быстро поднялся.

– Тогда, ребята, до завтра! Спасибо за вечер. Мы пойдем отдыхать, – взволнованно проговорил он и, посмотрев на Лену, сказал: – Идем, Аленка! А то я и правда замучил тебя.

Протянув руку, он помог девушке подняться.

На выходе из чайханы их остановил Анвар.

– Как отдохнули? Еда понравилась? – услужливо поинтересовался он.

– Спасибо, Анвар! Все было великолепно! – искренне ответил Григорий и пожал ему руку. – Мы хотим отдохнуть.

– Пожалуйста, пожалуйста, – суетливо заговорил узбек. – Идите ко мне в дом. Жена уже постелила. Слева, сразу у входа, ваша комната, справа – Димы-ага. Отдыхайте! Постель чистая. На столе я поставил для вас фрукты и самый сладкий в Ферганской долине арбуз. На табурете – таз и кувшин с водой. Я так рад! Я так рад, что вы не загордились, приехали ко мне отдохнуть!

Попрощавшись с Анваром, они вышли из чайханы.

 

Глава 12

Выйдя на улицу, Лена невольно вздрогнула.

Мерцая завораживающими огнями, перед ней раскинулось огромное звездное небо. Чуть выше, зацепившись за гору, светила луна. Яркая, серебристая, она притягивала и манила взгляд.

– Какое красивое небо! – изумленно воскликнула Лена. Откинув назад волосы, она с восторгом, не отрывая глаз, смотрела на небо. – Смотри, не зря говорят, что на луне видно женское лицо! Видишь, да?

Улыбнувшись, Григорий обнял ее за плечи и тоже посмотрел вверх. Ничего не говоря, крепко обнявшись, они смотрели в небо. Туда, где жила вечность, туда, откуда пришла жизнь.

Жара спа́ла. Подул легкий прохладный ветер.

– Тебе не холодно? – заботливо поинтересовался Гриша. Став позади, обнял девушку за грудь и прижал к себе.

– Нет, нет! – весело ответила Лена. – Все хорошо!

Глаза ее взволнованно горели. Слегка вздрогнув, она загадочно улыбнулась и посмотрела на парня.

– Ну что, идем в дом? – предложил он. – Хочешь отдохнуть?

Ничего не ответив, девушка пожала плечами.

– А что там шумит? – задумчиво спросила Лена. Насупив брови, она внимательно прислушалась к звуку, идущему от горы.

– А, это водопад! Недалеко отсюда, вдоль дороги, течет река Шахимардан. У подножия горы, со скалы, стекает вода, – пояснил Гриша. – Вот этот водопад и шумит. Ночью его особенно хорошо слышно. Да тут недалеко, метров сто.

– А можно туда пройтись? – спросила девушка и весело, по-детски наклонила голову набок. Усталость и сон ее бесследно прошли. – На улице так хорошо! Такая яркая, такая красивая луна! Давай прогуляемся!

Улыбнувшись, Григорий потрепал ее пышные длинные волосы и кивнул.

– Подожди, я тогда куртку возьму. Возле реки может быть холодно, – быстро проговорил он и побежал к машине, стоящей невдалеке.

Вернувшись, он держал в руке теплый армейский бушлат.

– Пошли, – весело сказал Калетник и протянул руку.

Внимательно глядя под ноги, они спустились к реке. Послышался грозный, клокочущий шум воды. Огибая гору, река неистово бурлила и перекатывалась. Неожиданно впереди показалась заводь, блеснула зеркальная гладь воды. У подножия горы показалось маленькое, окруженное валунами озеро, в котором отражалась луна. Скатываясь со скалы, в него стремительно падала вода.

– Боже, какая здесь красота! – воскликнула Лена и словно завороженная пошла к реке.

К ногам упала маленькая серебристая дорожка. Вобрав в себя лунный свет, капли воды, как изумруды, блеснули в воздухе и растворились в реке.

Гриша не спеша подошел к Лене. Став позади, обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Мне тоже здесь нравится, – задумчиво глядя на воду, прошептал он.

Лена тяжело вздохнула.

– Гришенька, скажи, здесь не глубоко? – поинтересовалась она.

– Не глубоко! Я тут часто купаюсь, – ответил парень. – А что?

– Я хочу окунуться, – очарованная водопадом, прошептала девушка.

– Без проблем. Я с тобой, – весело ответил Гриша и, опустив голову, поцеловал ее шелковистые волосы. – Только подожди немного, я куртку чуть дальше от берега положу. Здесь мокрый песок.

– Хорошо, – обрадовалась Лена.

Пройдя несколько метров, Григорий отыскал все еще горячий от солнца камень и положил на него бушлат. Быстро, не расстегивая пуговиц, скинул с себя рубашку и джинсы. Сложив вещи, перевел взгляд на реку и застыл.

В ярком лунном сиянии стояла обнаженная фигура красивой молодой женщины. Его женщины. Его Аленушки. Светлая мраморная кожа, хрупкие плечи, узкая осиная талия, плавно переходящая в округлые бедра, длинные, стройные ноги. Сделав несколько шагов, Лена подошла к воде. Намочив ногу, вздрогнула и немного отпрянула назад. Плавно подняв руки вверх, она подобрала волосы. Бедра ее качнулись. На спине изогнулась маленькая тонкая ложбинка.

Глядя на нее, Григорий, казалось, перестал дышать.

Обернувшись, девушка поискала его глазами и махнула рукой.

– Я иду! – прохрипел Калетник низким, немного осипшим голосом.

Не оборачиваясь, Лена медленно вошла в воду. На небе ярко светила луна. Отражаясь в воде, она дарила нежный, чуть голубоватый свет. Невдалеке, огибая высокий скалистый уступ, широкой серебристой лентой стекала вода. Чистая, прозрачная. Переливаясь на свету, она казалась сказочной пеленой, за которой скрывался таинственный вход. Вход в замок. Туда, где живет любовь. Глубоко вдохнув, девушка вытянула руки вперед и поплыла. Приятная освежающая прохлада окутала, обняла ее тело.

Затаив дыхание, она окунулась. Небо над головой блеснуло и медленно задрожало. Словно колыбель, вода качала ее на своих руках. Проплыв несколько метров, Лена вынырнула наверх. Со скалы прямо на нее стекала вода. Шаловливые упругие струйки беззастенчиво играли с ее телом. Сделав вдох, девушка подняла голову вверх и закрыла глаза. Неожиданно она ощутила под ногами дно и поднялась. Протерев кулаками глаза, с восхищением посмотрела по сторонам.

Такой нереальной, яркой, завораживающей картины она еще никогда не видела. Затаив дыхание, Лена не могла пошевелиться.

Неожиданно послышался всплеск воды. Вынырнув рядом, возле нее показался Гриша.

– Аленушка, ты прекрасна! – воскликнул он. Глаза его восторженно блестели. – Ты похожа на нимфу!

Ничего не ответив, Лена игриво улыбнулась и спряталась за пеленой воды. Нырнув, Гриша быстро ее догнал. Схватив за руки, потянул к себе и поцеловал. Ласково, нежно, играючи. По телу девушки пробежала легкая волна. Приоткрыв губы, она ловила каждый его поцелуй. Ночь, звезды, луна, водопад… Что-то неземное, доселе неизведанное было вокруг и рождалось в ней. Оторвавшись от дна, Лена положила руки ему на плечи и обняла. Подхватив ее за ноги, Гриша посадил Лену на колени и крепко прижал к себе. Девушка с наслаждением почувствовала сильное мускулистое тело и его плоть. Закрыв глаза, Лена подняла голову. На ее шее появился маленький, едва заметный бугорок. Длинные темные волосы расплылись по белоснежной спине.

Глядя на нее, Калетник слегка отстранился.

– Девочка моя! – протянул он и, обхватив ее голову, жадно поцеловал. Сильно, с непривычной страстью, до легкой, но приятной боли. – Ты самая лучшая на земле. Я больше жизни люблю тебя!

Жар поцелуя, льющаяся вода… Лене показалось, что она куда-то уплывает, что еще немного – и ей нечем будет дышать. Оттолкнувшись, она немного отпрянула назад. Хватая ртом воздух, хотела что-то сказать, но не смогла. Обессиленная, невесомая, она снова прижалась к нему. Больше всего на свете в этот момент ей хотелось его ласк. Оторвавшись от ее губ, Гриша нежно поцеловал бугорок на ее шее и прильнул к груди. От каждого прикосновения его губ девушка вздрагивала и тихо стонала. Лаская, он дотронулся до ее соска и вобрал в себя. Девушка почувствовала его теплый, чуть шершавый язык. Откинув голову, она изогнулась.

Григорий не отводил от нее глаз. Ему нравилось ласкать ее тело, ему нравилось ее дразнить. Чувствовать, как она ждет его прикосновений. Ощущать страсть ее тела, жар дыхания и силу рук. Ее нежность, ее грация, ее красота просто сводили его с ума. И ничто на свете, кроме этой прекрасной молодой женщины, его больше не волновало.

Подхватив девушку выше, Григорий легко, словно играючи вошел в нее. Слившись воедино, они растворились в океане блаженства и неземной любви. По телу Лены пробежала дрожь. Закрыв глаза, она томно прикусила губу. Такого наслаждения девушка не испытывала еще никогда. А ведь она не знала, что быть с любимым – это так хорошо! Забыв обо всем на свете, она полностью отдала себя. Идя навстречу, она то прижималась, то откидывалась назад. Глаза ее взволнованно блестели. Тяжело дыша, высоко поднималась красивая, упругая девичья грудь. С каждым движением, с каждым новым толчком упоительная волна наслаждения поднимала ее все выше и выше, унося к прекрасным неизведанным берегам.

Обняв парня за плечи, Лена приникла к его груди. Казалось, она боялась упасть. Неожиданно тело ее сжалось и напряглось. Вырвавшись из глубины, по телу разлилась горячая упоительная волна. Открыв глаза, девушка протяжно застонала.

Высоко в небе, бесстыдно улыбаясь, на них смотрела голубая луна.

– Аленушка, милая моя, скажи, тебе хорошо? – спросил Гриша. Глядя на нее взволнованными, радостными глазами, он тяжело дышал.

– Да, – тихо, словно стесняясь, ответила Лена и опустила голову вниз.

– Спасибо тебе за все! – с нежностью сказал он. Подняв руку, он убрал с ее лица мокрую длинную прядь волос и поцеловал в лоб.

Улыбнувшись, Лена устало откинулась назад.

– Гришенька, спасибо тебе за все! Я никогда не забуду этого места. Я никогда не забуду тебя! – проговорила девушка и, протянув руки вперед, упала на яркую, светящуюся серебром гладь воды.

Вдоволь накупавшись, счастливые и усталые, они вышли на берег.

– Стой! – неожиданно крикнул Гриша и, схватив девушку за руку, резко остановил.

– Что? – в недоумении спросила Лена и округлила глаза.

– Ничего! – весело ответил Калетник и, подхватив ее на руки, понес вперед.

– Гриша, Гришенька, пожалуйста, остановись! – весело болтая ногами, закричала девушка. – Там, на берегу, мои вещи.

– Я их оттуда забрал. Там сыро. Я их на бушлат положил.

Ничего не ответив, Лена прижалась к его груди. В глазах девушки застыла счастливая слеза. Только с Григорием, с единственным человеком на свете, она узнала, что такое настоящая любовь. Огромная, всеобъемлющая, взаимная. Любовь, смыслом которой не была лишь страсть. В этом чувстве жили безграничная забота, нежность, участие и тепло. Обняв парня за плечи, девушка стыдливо опустила глаза.

Пройдя несколько метров, Григорий аккуратно опустил ее на бушлат.

Подул порывистый прохладный ветер. Приближалась ночь.

– Так, – задумчиво, насупив брови, протянул он и сосредоточенно посмотрел на Лену. – А ну-ка, стой!

Наклонившись, парень поднял с камня свою рубашку. Нагревшись, та все еще сохраняла приятное солнечное тепло.

– Так, красавица, – с напускной строгостью сказал Калетник. – Пожалуйста, не шевелись.

Быстрыми аккуратными движениями он вытер ее тело. Спину, грудь, ноги, живот. Заливаясь веселым смехом, Лена по-детски упрямо сопротивлялась и вертела головой.

– Стой, тебе говорю, – пробурчал Григорий. Накрутив на ее голове рубашку, он соорудил что-то похожее на чалму. – Не хватало еще, чтобы ты простудилась!

Словно маленького ребенка, он быстро ее одел. Застегнув на груди блузку, подтянул на ней джинсы и, прищурившись, накинул на плечи огромный военный бушлат.

– Ты что, решил из меня чучело сделать? Оставишь меня на поле бахчу Анвара охранять? – весело, сквозь слезы спросила Лена.

Сливаясь с шумом воды, в горах звенел ее нежный, игривый смех.

– Нет, это чучело будет меня охранять! – выкрикнул Гриша и, натянув джинсы, быстро, ничего не говоря, подхватил ее на руки. – Бежим!

Заливаясь веселым смехом, Лена обняла его шею и уткнулась в плечо.

– Поставь меня на землю! Я сама пойду!

Но Гриша не останавливался. Перебежав через дорогу, он быстрым, уверенным шагом донес ее до дома и опустил на крыльцо.

В доме все спали. Вокруг стояла оглушительная тишина.

– Нам налево, – чуть слышно, держа Григория за руку, шепнула она.

– Согласен, – подмигнув, ответил он. – Но налево я буду ходить только с тобой!

Взявшись за руки, они на цыпочках вошли в дом.

Заканчивался еще один их счастливый день.

Быстро и незаметно пролетели для Лены три дня, проведенные в Фергане. Маленькое прекрасное мгновение – и огромная, полная радости жизнь. Именно здесь она впервые стала счастливой, именно здесь она впервые познала любовь. Именно здесь она поняла, что любить – это не только брать, но и отдавать.

Почти все это время Гриша старался быть вместе с ней. Каждый вечер сломя голову он летел домой. Накупив на базаре фруктов, он заваливал ими всю кухню. Он готов был сделать ради нее все! Даже звездочку с неба достать! Прижимая Лену к себе, он радовался каждой минуте, которую они проводили вместе. Крепко держась за руки, они гуляли по Фергане. Весело болтая, они, как дети, бегали у фонтана, кормили друг друга мороженым и катались на чертовом колесе. Однажды они даже попали в цирк! Дурачась, ели сладкую вату и заедали ее самсой. Беззаботно веселясь, они изо всех сил старались забыть о том, что впереди война.

Днем, когда девушка была свободна, Гульнара проводила с ней свой курс молодого бойца, точнее – молодой жены. То, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, она поняла давно. Рассказывая о тонкостях кулинарии, Гульнара учила ее готовить узбекский плов и печь блины, варить лагман и делать манты. Словно школьница, Лена все детально записывала в блокнот. Но, как только выпадала свободная минутка, Лена с особым интересом училась вязать. Старательно вытягивая петельки, она вязала носки для Гриши. Девушка изо всех сил хотела успеть связать их до отъезда и часто колола спицами пальцы. Она была уверена, что именно ее носки помогут Грише. Это был ее оберег. Ни в одну вещь, которая была у нее в руках, она еще не вкладывала столько своей любви.

И вот наступил час разлуки.

Взявшись за руки, они стояли посередине большого здания аэровокзала. Высокий, статный офицер-десантник и хрупкая, прекрасная молодая женщина. Вокруг царила вокзальная суета. Толкаясь, везде носились оголтелые пассажиры. Кто-то плакал, кто-то смеялся, а кто-то кричал. Гремя своими тележками, мимо проезжали угрюмые грузчики. Устроившись в углу, компания молодых людей пела веселые, задорные песни. Рядом, развалившись на сиденье, пожилой мужчина рассказывал молоденькой стюардессе анекдот. Только им двоим было совсем не смешно. Нахмурив брови, Гриша подтянул к себе маленький клетчатый чемодан. Глядя на него, Лена тяжело вздохнула и опустила голову. Прикусив губу, девушка изо всех сил старалась сдержать себя.

– Эй, Аленушка! – шутливо протянул Калетник и ласково погладил ее по голове. – Ты что?

Улыбнувшись, парень взял ее за подбородок и аккуратно приподнял его. Несколько раз моргнув, Лена открыла глаза. В огромных, бездонных голубых глазах стояли слезы.

– Девочка моя, хорошая, так нельзя. Пожалуйста, не плачь! – протянул Григорий. Наклонив голову, машинально поправил на голове голубой берет. – Все будет хорошо!

– Гришенька, я буду за тебя молиться, – тихо, сквозь слезы сказала Лена. Голос ее взволнованно дрожал. – Ты только пообещай, что с тобой ничего не случится! Пообещай, что ты вернешься ко мне!

– Обещаю, – тихо, но уверенно сказал парень. Тяжело вздохнув, обнял ее за плечи и, опустив голову, уткнулся в копну ее пышных, душистых волос. – Я вернусь к тебе, моя девочка! Ты только помни меня и обязательно жди!

Положив голову ему на грудь, Лена украдкой смахнула слезу.

В этот момент раздался приятный четкий голос диктора:

– Объявляется посадка на рейс 135 «Фергана – Ташкент».

Сердце девушки испуганно сжалось. Тяжело вздохнув, она быстро открыла сумку и вытащила оттуда маленький, сложенный вдвое пакет.

– Гришенька, возьми, это тебе! – тихо, сквозь слезы, произнесла она.

– Что там? – спросил парень и заглянул внутрь. На дне пакета лежали серые вязаные носки. – Это мне?

– Да, – прошептала Лена и грустно улыбнулась. – Я их сама вязала! Ты обязательно возьми их с собой. Они очень теплые, шерстяные. Слышишь, возьми их с собой, они будут тебя и греть, и оберегать!

– Спасибо, моя родная! – прижимая к груди пакет, взволнованно произнес Калетник. – Я обязательно возьму их с собой!

Глядя на нее, Григорий сжал губы и прищурил глаза. Протянув руки, взял ее тонкие, чуть влажные ладошки и поднес к своему лицу. Наклонившись, медленно поцеловал.

– Ты мой ангел-хранитель. Спасибо тебе за все!

Прощаясь, Калетник смотрел ей в глаза и нежно гладил девушку по лицу. Трепетно, едва касаясь пальцами.

– Гришенька, мне пора, – с трудом выговорила Лена. Глотнув воздуха, она почувствовала в груди спазм. Сжимая, он не давал ей дышать. – Помни, милый, я всегда с тобой! Больше своей жизни я люблю тебя. Слышишь, я очень люблю тебя!

– Аленушка, любимая, единственная! Я все сделаю ради тебя! Знай, что бы ни случилось, я вернусь к тебе! – медленно, чеканя каждое слово, сказал Григорий и на мгновение закрыл глаза. В суровых мужских глазах мелькнула предательская, едва заметная слеза. – Иди!

Тяжело вздохнув, Лена подняла чемодан и пошла вперед. Пройдя пару метров, обернулась и, поискав его глазами, махнула рукой.

– До встречи! – не обращая внимания на толпу, крикнула она.

– До встречи, Аленка! – подняв руку высоко вверх, крикнул он в ответ.

 

Глава 13

Заканчивались последние дни осени. Конец ноября. Быстро и не по календарю на улице выпал первый снег. Много снега. Он несколько дней не переставая кружил в воздухе и маленькими белыми пушинками падал на землю. Приукрасившись, город стал торжественным и очень светлым. Деревья оделись в роскошные белые накидки. На обочинах появились высокие снежные сугробы и узенькие, похожие на лыжню, пешеходные дорожки. В Киев пришла зима.

Глядя вокруг, Лена искренне радовалась первому снегу. Как-то повелось, что большинство людей, уставших от осенней серости, свято верило в то, что с появлением снега их жизнь начнется с нового, чистого листа. Так и Лена. Протянув руку, девушка с восторгом ловила пушистые белые снежинки. Вглядываясь в них, она по-детски зажимала варежку и загадывала желание. Сейчас оно у нее было только одно.

Прошло больше двух месяцев, как Лена вернулась из Ферганы. Постепенно жизнь вошла в привычное для нее русло. Целыми днями она пропадала на работе. В первых числах декабря у нее начиналась зимняя сессия. До поздней ночи девушка сидела над курсовыми и контрольными работами, писала рефераты и лабораторные задания. Учиться заочно было значительно сложней. Радовало то, что это был последний учебный год. Весной предстояла последняя сессия и защита диплома.

Выбрав тему дипломной работы «Повышение уровня экономической деятельности предприятий пищевой промышленности», Лена занялась поиском объекта своих научных исследований. Недолго думая она обратилась к руководству одного из киевских хлебокомбинатов. С раннего детства она любила запах свежего, только что вытянутого из печи хлеба. Душистого, ароматного, горячего. На удивление, на комбинате ее приняли весьма доброжелательно. Вопрос фамилии «Бондаренко» и «Борисовны» там почему-то не возник. Правда, руководство предприятия потребовало от нее не только анализа их экономической деятельности, но и конкретных, обоснованных предложений, направленных на улучшение результатов работы хлебокомбината.

Заключив договор, девушка начала самоотверженно готовиться к дипломной работе. Вдумчиво, глубоко, серьезно. К тому же, глядя на ее старания, директор комбината, пожилой и добродушный фронтовик Иван Егорович, пообещал, что если защита дипломной работы пройдет на отлично, то он с удовольствием пригласит ее на работу. А это для Лены был бы головокружительный успех! К тому же ее личный успех.

А ей так хотелось, чтобы она достигла чего-то сама. Без опеки и блата, без чьего-то важного и нужного звонка. Лена стремилась доказать, что в этой жизни она не пропадет. Не умрет с голоду, не бросит университет. Получит достойную работу. Создаст хорошую и дружную семью. И пусть, видя ее успех, родители поймут, что были неправы. Что зря не приняли Гришу, зря не поверили ей. Лена была уверена, что именно так и произойдет. Настанет день, и они, покаявшись, примут их и поймут! Потому что единственным ее и Гриши преступлением перед родителями была любовь. Но разве за это можно карать?

Радуясь своим маленьким достижениям, девушка старательно занималась. Но, как только выпадала свободная минутка, она сразу садилась за свое любимое занятие – написание письма. Письма для ее Гриши. Искренне, порой наивно, она рассказывала ему о своей жизни. Девушка писала о работе в садике, о подготовке к новогоднему утреннику и о том, как у Ванечки Захарова случился приступ аппендицита. Лена рассказывала о том, что научилась делать вареники и варить борщ. По секрету, не выдержав, написала, что скоро, к Новому году, она закончит вязать для него шапку и шарф. Только бы она могла ему их переслать! А еще она с гордостью рассказывала, что директор хлебокомбината обещал взять ее на работу. Что еще немного, и она станет экономистом! Вот красота! Но самым большим ее желанием было то, чтобы он вернулся домой и она стала его женой.

Каждый день, как и обещала, Лена писала ему письма. Письма от Гриши теперь приходили редко. Правда, иногда сразу три. Разложив по датам, она их по очереди открывала и читала. У Гриши всегда все было хорошо. Про службу он писал мало. Говорил лишь, что попал в воздушно-десантные войска. Так же тренируется и бегает по горам. Часть их находится недалеко от Кабула. Писал, что служит вместе с Димой и тот передает ей большой привет. Рассказывал, что их хорошо кормят, что, несмотря на скорое приближение зимы, здесь все еще очень тепло. А недавно у них был даже полевой концерт. В конце письма, как всегда, писал, что очень скучает и хочет скорее ее обнять.

Аккуратными невысокими стопками в столе у девушки лежало сто двадцать два письма. Правда, последние два пришли еще восемнадцатого ноября. Но Гриша предупреждал, что не всегда сможет писать. Ведь он на войне. Тяжело вздыхая, Лена отрывала листки календаря. Стараясь убедить себя, что у Гриши все хорошо, она все-таки начала переживать.

Проснувшись, девушка лениво потянулась и открыла глаза. На улице было еще темно. Вытянув из-под одеяла ногу, Лена быстро спрятала ее назад. Вылезать из теплой постели ей совершенно не хотелось. В комнате было прохладно и немного сыро. Но надо было вставать. Сначала бежать в садик, после обеда – в университет. Сегодня у нее был знаменательный день. Начиналась зимняя сессия. Впереди предстояли начитки, зачеты, затем экзамены. Но ей к этому было не привыкать. Училась она всегда с удовольствием и легко.

Откинув одеяло, Лена тяжело вздохнула и решительно встала. Надев тапки, девушка не спеша подошла к окну. Вдали, озаряя город, загорался утренний рассвет. Медленно кружа, за окном не переставая падал пушистый снег. Посередине двора, прямо напротив ее окна, стояла большая снежная баба. Слегка накренившись на правый бок, она по-стариковски оперлась на свою метлу.

– Какая красота! – восторженно протянула Лена и, опустив занавеску, поплелась в ванную. Надо было спешить.

Приняв душ, девушка зашла на кухню. Включила чайник, вытащила из холодильника колбасу и сделала бутерброд. Сегодня она жила! Всегда, получив аванс, она платила за квартиру и покупала любимую «докторскую» колбасу. Копченая, «московская», теперь была не для нее! Положив на хлеб тоненький кусок колбаски, Лена налила чай и посмотрела в окно. На улице было уже светло. Отодвинув горячий чай, она взяла бутерброд и, не отводя взгляда от окна, машинально отправила его в рот.

В ту же минуту к горлу подступил неприятный клокочущий ком, а за ним – сильный спазм. Отбросив бутерброд в сторону, девушка побежала в туалет. Опустившись на пол, она наклонилась над унитазом. Тяжело дыша, вырвала. Прислонившись к стене, Лена старалась глубоко дышать. Через несколько минут ей стало легче. Медленно поднявшись, девушка зашла в комнату и легла на кровать.

Чем же она могла отравиться? Вчера она ела только в детском саду. А придя домой, за чаем съела две маленькие шоколадные вафли «Артек». Наверное, это от них! Подсунули в вафли просроченный шоколад! Даже хруст у них был не такой, как всегда.

Немного полежав, Лена медленно поднялась. Голова уже не кружилась, тошнота прошла. На удивление, чувствовала она себя прекрасно. Только бледность, застывшая на лице, была какая-то неестественная. Глянув на часы, девушка быстро собрала сумку. Вместе с косметичкой положила несколько чистых тетрадок и конспект. Посмотрев за окно, Лена надела шубку и обмотала шею своим любимым толстым полосатым шарфом. Напоследок она глотнула чаю и выбежала во двор.

На улице была настоящая зима. Снежная, холодная, искристая. Вдохнув чистый морозный воздух, девушка не спеша вышла со двора. Под ногами весело, в такт ходьбе, хрустел снег. Над дорогой повисли белые, замерзающие в воздухе клубы пара. Медленно, боясь зацепиться, машины ехали по обледеневшей дороге. Опасливо семеня, люди внимательно смотрели себе под ноги. Только безбашенная детвора, весело разгоняясь, скользила по накатанным, похожим на лужи ледяным дорожкам.

Забежав в группу, Лена сразу закрутилась в водовороте нового трудового дня. Помогая детишкам раздеться, она на ходу прятала в шкафчики одежду, раскладывала на батарее влажные варежки и шарфы, вытирала красные, замерзшие на морозе носы. Хватая ее за руки, дети тянули нянечку к игрушкам. Кто-то хотел играть, кто-то – читать, кто-то – петь. Немного поиграв с ребятами, девушка побежала на кухню. Пора было подавать завтрак.

Достав из тумбочки тарелки, Лена перенесла их на раздаточную тележку. Весело напевая, она подхватила большую алюминиевую кастрюлю, стоящую на столе. В нос ударил приятный, слегка сладковатый аромат. «Наверное, молочная каша», – подумала девушка и открыла крышку. Поблескивая желтыми маслянистыми пятнами, в кастрюле действительно была манная каша. Наклонившись, Лена вдохнула приятный аромат и в ту же секунду отпрянула назад. К горлу снова подкатил неприятный ком. Прижав руку ко рту, девушка почувствовала, что сейчас вырвет. Закрыв крышкой кастрюлю, Лена понеслась в туалет.

Вернувшись на кухню, она устало опустилась на стул. Так плохо ей еще никогда не было. Посмотрев на пустые тарелки, она попыталась встать, но не смогла. Прижимая руки к груди, она закрыла глаза.

– Эй, Лен, что случилось? – услышала девушка и открыла глаза. Глядя на нее, рядом стояла воспитательница ее группы – Боженко Людмила Ивановна.

Людмила Ивановна была приятной, довольно полной женщиной лет сорока пяти. Но полнота ее ничуть не портила, а, наоборот, придавала некий легкий шарм. Яркая шатенка, идеально подкрашенная, с маникюром на руках, она всегда имела ухоженный, холеный вид. Веселая и дружелюбная, она с первых дней работы привязалась к Лене. Несмотря на большую разницу в возрасте, они быстро подружились. Мать троих детей, дважды сходившая замуж, Людмила Ивановна имела неплохой жизненный опыт. Именно ей Лена открывала свои самые сокровенные секреты, именно к ней обращалась за искренним дружеским советом.

Людмила Ивановна подошла ближе и пристально посмотрела на девушку.

– Ленка, да ты бледная, как стена! Что с тобой? – заволновалась она.

– Не знаю, – тихо, сквозь зубы протянула девушка. – Меня все утро почему-то тошнит. Я, наверное, отравилась.

– Только этого нам не хватало! – насупив брови, пробурчала воспитательница. И задумчиво добавила: – Иди в коридор, подыши у окна. Я сама детей покормлю. И никому пока ничего не говори. А то нам сразу санстанцию пришлют.

Лена вымученно улыбнулась и медленно поднялась. На дрожащих ногах девушка поплелась к двери.

– Спасибо! Я немного подышу воздухом и вернусь.

– Иди! – махнув рукой, ответила Людмила Ивановна и, наклонив голову набок, задумчиво прищурила глаза. – Я налью малышам каши и подойду к тебе.

Медленно, держась за поручни, девушка спустилась на лестничный пролет. Стараясь не греметь, Лена открыла тугие, тяжелые створки окна. В лицо ударил свежий морозный воздух. Закрыв глаза, она начала часто и глубоко дышать. Постепенно слабость и тошнота прошли. По телу пробежала дрожь. Почувствовав холод, Лена закрыла окно.

Сверху, из открытой двери, показалось румяное личико Людмилы Ивановны.

– Лен, ну как ты? – участливо поинтересовалась она.

– Уже хорошо, – вымученно промямлила девушка и не спеша поднялась по лестнице. – Сама не понимаю, что со мной!

– Иди-ка сюда, – велела женщина и, схватив девушку за руку, усадила на стул. – Сядь. Посмотри за детьми. Я тебе сейчас что-то принесу.

Положив руки на колени, Лена устало оперлась о стену.

Гремя ложками, детишки дружно доедали кашу. Вредное «не хочу» здесь никто не кричал. Аппетит был почти у всех. Просто кто-то ел медленно, а кто-то быстрей. Отодвинув тарелку в сторону, Витя Марухин допивал чай. Забыв о каше, Аллочка Сазонова рассматривала свой новый красочный фартучек. Уронив в чай печенье, Оленька Ковалева старательно вылавливала его из чашки рукой. И только Саша Кит, застыв над тарелкой, все еще досыпал. Улыбнувшись, Лена решила ему помочь.

– Подожди, – остановила ее Людмила Ивановна. Хитро улыбаясь, женщина держала в одной руке блюдце с порезанным лимоном, в другой – крепкий, почти черный чай. – А ну, съешь лимончик и запей чаем.

Лена послушно взяла лимон. Один, второй, третий кусок… Запив крепким, терпким на вкус чаем, девушка непроизвольно скривилась.

– Ой, – надув губы дудочкой, протянула она. – Вроде пошло!

– Ну-ну! – многозначительно произнесла женщина и подняла бровь вверх. – Давай покормим детей, а потом я с тобой поговорю.

– О чем? – удивилась Лена.

– О тебе! – буркнула Людмила Ивановна и поставила блюдце на стол.

После порции лимона и крепкого чая девушка действительно почувствовала себя намного лучше. Тошнота, дрожь в теле полностью прошли. Покормив детишек, Лена не спеша убрала в столовой и вымыла посуду. Освободившись, решила поесть. Налив каши, она одиноко уселась за стол. Наклонившись над тарелкой, девушка с наслаждением втянула в себя приятный ванильный аромат. В ту же минуту она почувствовала, что голодна. Облегченно вздохнув, Лена взяла ложку и начала есть.

Неожиданно дверь резко распахнулась. Глядя на нее взволнованным взглядом, на пороге застыла Людмила Ивановна.

– Ну как ты? – заботливо спросила она. – Все хорошо?

– Ага! – весело ответила Лена и встала из-за стола. – Все в полном порядке! Спасибо вам, Людочка Ивановна! Вы меня спасли.

– Послушай, детка, – начала женщина и, резко повернув голову назад, посмотрела на детей. Затем тихо, заговорщически, спросила: – А у тебя, дорогуша, когда были последние дела?

Лена растерянно захлопала глазами.

– Не знаю. Вернее, не помню. А что? – медленно проговорила она. Нахмурив лоб, девушка начала старательно что-то вспоминать.

– По-моему, ты беременная! Тебя тошнит по утрам. Бледная. А посмотри, как твой организм хорошо реагирует на лимон! А ну, подруга, давай, соображай!

Наморщив лоб, Лена стала еще бледнее. Тяжело вздохнув, девушка опять опустилась на стул.

– Подожди! – выкрикнула Людмила Ивановна и торопливо убежала в зал. Быстро вернувшись, остановилась в проеме дверей. – Ну, говори! Были после Ферганы у тебя дела?

– Кажется, нет, – задумчиво протянула девушка и испуганно округлила глаза. – Но мы же были вместе всего несколько дней!

– Дорогая! – Женщина весело засмеялась и махнула рукой. – Для этого нехитрого дела не надо несколько дней! Порой достаточно нескольких минут!

Опустив руки, девушка взволнованно затеребила беленький накрахмаленный фартук.

– И что же мне теперь делать? Как это узнать?

– Так, – сосредоточенно нахмурив брови, сказала женщина и снова отвернулась, бросив взгляд на детей. – Ты иди в зал, посмотри за детьми, а я сейчас своей подруге перезвоню. Климончук Оксана Михайловна. Она врач-гинеколог. Супер специалист! И человек очень хороший. На Печерске, в первом роддоме, работает. Я попрошу ее, чтобы она приняла тебя. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Лена и взволнованно прикусила губу.

Поднявшись, девушка задумчиво направилась в игровой зал.

Весело играя с детьми, она старалась отвлечься от своих мыслей, но не могла. И даже напевая песни о крокодиле Гене, она все равно думала о своем. Тогда, усадив детишек на стульчики, девушка начала читать сказку: «В далеком прекрасном краю жила красивая и очень добрая девочка…» Открыв рот, дети внимательно слушали ее. «Юный благородный принц посмотрел на нее…» – продолжала она. «Даже детские сказки, и те про любовь», – подумала про себя Лена. «И стали они жить-поживать да добра наживать», – закончила девушка.

В группе стояла тишина. Задумавшись, детки сосредоточенно молчали. Каждый из них представлял себя красивой и очень доброй девочкой или юным благородным принцем. В красивых детских сказках всегда жила любовь, а добро побеждало зло. Только в жизни в большинстве случаев все было далеко не так. Но им этого говорить пока было нельзя.

Тяжело вздохнув, Лена посмотрела на дверь. Скрестив руки на пышной, высокой груди, на нее умиленно смотрела Людмила Ивановна. Улыбнувшись, женщина весело тряхнула головой и позвала ее. Поднявшись, Лена быстро подошла к ней.

– Значит так, – строго, по-деловому сказала женщина. – Я договорилась. Быстро одевайся и беги к ней. Повторяю – первый роддом. Арсенальная, 5. Но заходи со стороны Лескова. Увидишь во дворе шлагбаум. Рядом, справа, дверь в гинекологическое отделение. Она на первом этаже, в ординаторской, тебя ждет. Скажешь, что от меня. Оксана Михайловна сказала, что сделает тебе УЗИ.

– Это что? – испуганно спросила Лена и округлила глаза.

– Да ерунда! Диагностика современная. Поводит какой-то фигней по животу, а на экране телевизора покажутся твои потроха!

– Что? – еще больше испугалась девушка.

– Что-что, – буркнула Людмила Ивановна. – Внутренности твои все на телевизоре будут видны.

– Понятно, – с облегчением ответила девушка и побежала к своему шкафу. – Тогда я пошла!

– С богом! – бросила вдогонку женщина и, что-то шепча, перекрестила ее.

Не теряя ни минуты, Лена побежала к станции метро. Сердце девушки взволнованно стучало. А если это правда, если она беременна, как ей тогда быть?! Гриша в Афганистане. Она одна. Тряхнув головой, девушка быстро спустилась в подземку. Впрочем, Гриша давно хотел иметь детей! Но как она будет рожать без него?! Слившись с толпой людей, Лена вошла в вагон метро. У ребенка обязательно должен быть отец. Ничего, Гриша приедет в отпуск, они распишутся. Все будет хорошо! А может, все еще обойдется? Может, она не беременна? От нахлынувших мыслей ей стало немного не по себе. В вагоне нечем было дышать. Развязав шарф, Лена подошла к двери. Стараясь отогнать навязчивые мысли, выругала себя. Сжав кулаки, решила раньше времени не паниковать. Нет, нет, нет. Это не могло так быстро произойти!

Выйдя из станции метро «Печерская», девушка уже через полчаса была возле первого киевского роддома. Пройдя шлагбаум, она быстро зашла в отделение гинекологии. В нескольких метрах от входа увидела дверь с табличкой «Ординаторская». Сделав глубокий вдох, тихо постучала.

– Можно? – вежливо спросила Лена.

В большом светлом кабинете, плотно заставленном столами, сидели три женщины в белых халатах, наверное врачи. Подняв головы, все дружно посмотрели на нее.

– Вам кого? – спросила одна из них.

– Я ищу… Оксану Михайловну Климончук, – запинаясь от волнения, ответила девушка и застыла у двери.

– Это я, – улыбнувшись, представилась красивая, высокая шатенка в очках, лет сорока пяти. Поднявшись, женщина не спеша подошла к ней. – Слушаю вас.

– Я от Людмилы Ивановны, – заговорщически сказала Лена.

Женщина поправила на переносице очки и доброжелательно улыбнулась.

– Понятно, – многозначительно ответила она и, взяв девушку под руку, добавила: – Идемте со мной!

Пройдя по длинному коридору, они вошли в небольшой кабинет. Высоко под потолком горел яркий неоновый свет. Посередине стояло гинекологическое кресло. Какое-то страшное, большое, похожее на вертолет. Рядом, в лотках, лежали выгнутые лопатки, железные пинцеты и шприцы. Оглядевшись вокруг, Лена снова почувствовала себя нехорошо. Расстегнув шубу, девушка испуганно округлила глаза и прижалась к двери.

– Не волнуйтесь! – нежно, почти нараспев сказала Оксана Михайловна. Улыбнувшись, женщина подошла ближе и погладила ее по руке. – Я вас не буду на кресле смотреть. Ложитесь на кушетку, я только сделаю УЗИ.

Быстро раздевшись, Лена опустилась на кушетку. Рядом на высокой деревянной тумбочке стоял небольшой серый аппарат, чем-то похожий на телевизор. К аппарату было подключено множество проводов. Такое Лена видела впервые. Глядя на это чудо техники, девушка испуганно прикусила губу.

– Успокойтесь, пожалуйста, – ровным голосом произнесла врач. Наклонившись, ласково посмотрела в ее глаза. – Пожалуйста, спустите брюки. Я посмотрю ваш живот.

Вымученно улыбнувшись, Лена оголила живот. Не отводя глаз, девушка взволнованно смотрела на врача. От Оксаны Михайловны веяло вселенским спокойствием и добротой. Внимательная, участливая, она в то же время была строга. Именно такими, по мнению девушки, должны быть настоящие врачи.

– Так, голубушка, смотрите на монитор, – строго, по-деловому велела она. – Сейчас я проведу датчиком по вашему животу. Это абсолютно не больно. Зато скоро мы будем все знать.

Лена послушно посмотрела на монитор. На маленьком экране хаотично переливались большие черно-белые пятна. Словно детский калейдоскоп, они становились то ярче, то темнее. Исчезали, затем появлялись вновь. Ничего не понимая, девушка перевела взгляд на врача. Насупив брови, Оксана Михайловна сосредоточенно смотрела на экран.

– Нашла! – наконец радостно воскликнула она и поправила на переносице очки. – Поздравляю! Вы беременны! Срок – десять недель.

«Срок – десять недель», – гудело в голове девушки.

Поднявшись с кушетки, Лена быстро оделась и подошла к двери. Машинально кивая, она выслушала рекомендации врача. Страх, волнение, тревога постепенно прошли. Осознание того, что в ней родилась жизнь, привело Лену в неописуемый восторг. Ее сердце просто выпрыгивало из груди. Теперь в ней живет частичка ее Гриши, их общая плоть и кровь.

Не помня себя от радости, девушка выбежала во двор. Разорвав небо, на землю упал тонкий солнечный луч. Вокруг царила тишина.

– Гришенька, я беременна! – глядя в небо, выкрикнула она.

По щекам девушки потекли счастливые ручейки слез.

 

Глава 14

На улице было уже темно.

С трудом сдвинув обледеневшую калитку, Лена вошла во двор. Впереди показалась узкая дорожка, которая была прочищена среди высоких сугробов, напоминавших туннель. С обеих сторон стояли укутанные снегом деревья. Посередине двора высилась готовая к празднованию Нового года ель. Справа, под фонарем, – беседка. Широкая, покрытая снегом, она напоминала грибок. Поднимая с земли снег, по двору весело неслась поземка. Кружа, она оставляла за собой легкую, похожую на морскую волну, рябь.

Сделав несколько осторожных шагов, Лена остановилась. Подняв голову, она поискала глазами знакомые окна. На втором этаже, слева, горел слабый, чуть приглушенный свет. Значит, Гришины родные еще не спали. Облегченно вздохнув, девушка неторопливо вошла в подъезд.

Лене так не терпелось рассказать им о своих переменах, поговорить. Но больше всего она хотела узнать о Грише. Прошло уже больше двух недель, как она получила от него последнее письмо. Несмотря на это, девушка писала ему каждый день. А сегодня написала о том, что она беременная, что скоро он станет отцом! Подробно, в деталях, Лена рассказала ему о том, как была у врача, как делали обследование УЗИ. Как она себя чувствует, Лена решила не говорить. Грише и без этого сейчас было нелегко. Своим здоровьем она решила заняться сама. Мечтательно улыбнувшись, девушка пошла по ступенькам вверх.

Поднявшись на второй этаж, Лена остановилась. Расстегнув шубку, быстро стряхнула с себя снег и притопнула. На полу расплылись два темных мокрых пятна. Виновато подняв брови, девушка сняла шапку, поправила волосы и загадочно улыбнулась. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо! Облегченно вздохнув, предчувствуя радость встречи, Лена уверенно нажала на кнопку звонка.

За дверью сразу послышались торопливые шаги. Как всегда, не спрашивая, Ксюша резко открыла дверь.

– Привет, – непривычно тихо промямлила девочка и отступила назад. – Проходи!

– Привет! – весело ответила Лена.

Еле сдерживая себя от счастья, девушка зашла в коридор. Ей просто не терпелось рассказать свою ошеломляющую новость. Она была уверена, что они обрадуются. Ведь Ольга Федоровна не раз говорила о том, что хочет стать бабушкой. Шутя, просила ей в этом помочь. А Ксюша… Это она сейчас стоит такая важная, надутая. А через несколько минут девочка как ненормальная будет скакать по квартире, радоваться и даже кричать. Лена внимательно посмотрела на нее. Закрыв дверь, Ксюша прислонилась к стене и тяжело вздохнула. Сжав губы, она пристально, не сводя глаз, уставилась на гостью. Вот наглое дитя! Нет, Гриша не такой, как она.

– Раздевайся, – наконец буркнула девочка и, высоко подняв свитер, беспардонно подтянула на себе штаны. Наклонившись, достала из шкафа тапки. – Надевай! В комнате холодно.

Странно, они не виделись всего пару недель, а Ксюша так изменилась. Девочка казалась немного бледной, под глазами появились заметные круги. Вроде как похудела. А может, просто подросла? Непривычно спокойная, совсем не такая, как всегда. Даже движения стали размеренными. И одета неаккуратно: какой-то большой, растянутый свитер, выцветшие спортивные штаны. Длинные красивые волосы небрежно затянуты в повисший на боку хвост. Да и манеры у Ксюши не такие, как всегда. Обычно она всегда шутит, хватает за руки, куда-то ведет. А тут смотрит на нее насупившись и молчит. То ли обиженная, то ли сердитая. Наверное, во всем виноват переходный возраст. Ксюше как раз недавно исполнилось четырнадцать лет.

Пожав плечами, Лена быстро сняла шубку и повесила ее на крючок. Потерла замерзшие руки, неторопливо поднесла их ко рту. Набрав полную грудь воздуха, девушка почувствовала тяжелый запах лекарств. Что-то похожее на валерьянку и спирт.

– Что, Ольга Федоровна заболела? – встревоженно спросила она.

– Да, сердце прихватило, – устало ответила Ксюша и поплелась на кухню. – Заходи в комнату. Она там, на диване лежит.

Вытащив из сумки расческу, Лена посмотрела на себя в зеркало. Красивая, розовощекая, в глазах блеск. Она и правда выглядела сегодня хорошо! Быстро расчесавшись, девушка поправила на себе кофточку и вошла в зал.

В комнате горел приглушенный свет, исходящий от бра-ракушки, висящей на стене. Лежа на диване, Ольга Федоровна, кажется, спала. Повернувшись на бок, женщина тяжело, прерывисто дышала. Даже в полутьме комнаты была видна бледность ее лица. Рядом, на табурете, стояли пузырьки с лекарствами, множество таблеток и стакан. Услышав, что кто-то вошел, женщина открыла глаза. Посмотрев на Лену, она вымученно улыбнулась.

– Здравствуйте, Ольга Федоровна! – радостно воскликнула Лена. Подойдя к столу, торжественно поставила на него торт. – А я вам тортик принесла! Пражский. Его на моем комбинате, там, где я практику прохожу, пекут.

– Здравствуй, моя хорошая, – с трудом проговорила женщина и поднялась. Посмотрев на нее блеклым, поникшим взглядом, торопливо отвела глаза. Затем, откинув плед, Ольга Федоровна опустила ноги на пол. – Я рада, что ты пришла. Ну, что же ты стоишь? Садись!

Лена, разволновавшись, неотрывно смотрела на женщину. С Гришиной мамой явно было что-то не так. Наверное, она была тяжело больна.

Выдавив из себя улыбку, Лена растерянно опустилась на диван.

– Спасибо! – вежливо ответила она.

Глядя на женщину, она чувствовала, как в ней с каждой минутой росла непонятная, страшная тревога.

Широко отворив дверь, в комнату вошла Ксюша. Ничего не говоря, девочка плюхнулась в кресло и, поджав под себя ноги, уставилась на нее. Из маленькой, продолговатой дырки в ее штанах показалось острое белое колено. Не обращая на это внимания, Ксюша беспардонно и даже нагло смотрела на Лену. От этого взгляда, от происходящего девушке стало немного не по себе. Может, с ее стороны было невежливо приходить так поздно? А может, у них что-то случилось? А может, это из-за самочувствия Ольги Федоровны? Наверное, Ксюша волнуется за мать и им нужна ее помощь. А она со своим тортиком! Что ж, ей пока и о своей беременности не стоит говорить. Вздохнув, девушка опустила руки на колени и затеребила пуговичку на кофте.

– Ксюшенька! – нарушив тишину, начала Ольга Федоровна и посмотрела на дочь. – Леночка нам торт принесла. Пойди на кухню, поставь, пожалуйста, чай.

– Я не хочу ни чая, ни торта! – обиженно ответила девочка и отвернулась.

В комнате повисла тишина.

Потерев кулаками глаза, Ольга Федоровна медленно поднялась с дивана. Поправив растрепанные волосы, она с трудом, шаркающей походкой подошла к окну. Маленькая, худенькая, сутулая. Волосы покрыла седина. Глаза опухшие. На лице тонкая паутина морщин. Молча, ничего не говоря, женщина отодвинула занавеску и посмотрела во двор. Вымученная, постаревшая. Было понятно – она очень больна.

– Ольга Федоровна, Ксюша говорит, что вы приболели. Может, я могу вам чем-то помочь? – начала разговор девушка. Она абсолютно не знала, как себя вести. – Может, надо в магазин за лекарствами сходить?

Женщина перевела взгляд на Лену и смотрела на нее пристально, долго, не отводя глаз. Затем, тяжело вздохнув, подошла к ней и села рядом. В молчании Ольги Федоровны таилась тревога. Казалось, женщина не решается что-то сказать. По телу девушки пробежал мороз. Мысли кубарем пронеслись в голове.

– Как у тебя дела, девочка? – ласково спросила она.

– Спасибо, все хорошо, – нервно сглотнув слюну, ответила Лена. Еле сдерживаясь, тихо добавила: – У меня сегодня сессия началась. Будет аж до пятнадцатого декабря! А недавно закончились пары. Вот я сразу и поехала к вам. Простите, если поздно. Но я так хотела вас проведать, что-то о Грише новое узнать. Он мне почему-то уже давно не пишет. Последнее письмо пришло двадцатого ноября. Хотя я понимаю, что он на войне. Гриша предупреждал, что так может быть.

Не успела она договорить, как Ксюша сорвалась с кресла и выбежала в коридор. «Наверное, дверь забыла закрыть», – подумала Лена.

Через минуту Ксюша вернулась назад. Присев на краешек кресла, девочка пронзительно смотрела на мать.

– Леночка, – произнесла Ольга Федоровна и замолчала. Тяжело вдохнув, она хотела что-то сказать, но не смогла. Казалось, слова повисли на ее губах. Протянув дрожащие, озябшие руки, женщина схватила ее ладонь. – Ты только не переживай. Наверное, это недоразумение. Но, но… Гриша пропал.

«Гриша пропал… Гриша пропал… Гриша пропал…» – мелкой, въедливой, монотонной дробью звучало в ее голове.

– Как это пропал? – чуть слышно спросила Лена и округлила глаза. Отпрянув назад, девушка испуганно завертела головой. Казалось, она не хотела этого ни слышать, ни понимать.

– Мне из военкомата прислали письмо, – медленно, с трудом произнося каждое слово, сказала Ольга Федоровна. Всхлипнув, пояснила: – При выполнении боевого задания Гриша попал под огневой обстрел. После окончания операции в часть не вернулся. Среди погибших и раненых бойцов его не нашли. Поэтому Гришеньку занесли в список пропавших без вести. Так было написано в письме.

Закрыв руками лицо, Ольга Федоровна заплакала. Тихо, беспомощно, протяжно. Она выла, как раненый щенок. Плечи ее дрожали. Покрывшись яркими багряными пятнами, женщина что-то несвязно бормотала себе под нос.

Подбежав к матери, Ксюша крепко прижала ее к себе.

– Мамочка, миленькая, ну перестань! – жалобно просила девочка.

Застыв, Лена не могла пошевелиться. Казалось, она даже перестала дышать. Минута, две, три. Какая-то невидимая сила, опустившись сверху, зажала ее голову в обжигающие тиски. Казалось, что все, что сейчас происходит, было не с ней. Это было кино. Далекое. Страшное. Не про нее. Нет, этого не может быть! Он же обещал, что будет жить, он же говорил, что вернется к ней. Дрожащими губами она пыталась что-то сказать, но не могла. Вокруг все задрожало и поплыло. В глазах Лены потемнело. Раскрывшись, ее ладони вытянулись и упали на колени. Обмякнув, тело девушки плавно опустилось на диван.

– Леночка, девочка моя, что с тобой? – испуганно забормотала Ольга Федоровна. Склонившись над ней, приподняла голову девушки. – Это я виновата! Напугала ее. Надо было как-то помягче. Не надо было сразу все говорить.

Оторвавшись от матери, Ксюша схватила Лену за плечи и начала трясти. Недолго думая, схватила стакан с водой и брызнула ей в лицо. Засуетившись, Ольга Федоровна побежала в кухню, вернувшись, поднесла к носу девушки нашатырь.

– Леночка, милая, прости меня! – подложив под ее голову подушку, все время повторяла женщина.

– Может, «скорую» вызвать? – предложила Ксюша и стала слегка похлопывать Лену по лицу.

Через несколько минут девушка пришла в себя. Веки ее задрожали. Открыв глаза, Лена отрешенно посмотрела по сторонам.

– Что со мной? – рассеянно спросила она.

– Ничего, уже все хорошо! – ласково сказала женщина и, глядя на дочь, крикнула: – Открой окно!

Отворив форточку, Ксюша впустила в комнату свежий морозный воздух.

Ольга Федоровна облегченно вздохнула и погладила Лену по лицу. Потом укрыла пледом, взяла ее руку и сосредоточенно поискала пульс. Насупив брови, начала считать.

– Леночка, давай я тебе магнезию уколю, – заботливо глядя на девушку, предложила она. От волнения лицо женщины стало белое, как стена. – Тебе сразу станет легче. Это хороший укол.

– Нет, – с трудом выдавила Лена и отвела глаза.

Ухватившись за спинку дивана, она попыталась встать.

– Леночка, – не отставала Ольга Федоровна. – Послушай меня. Это очень хороший препарат! Да и уколы я делаю хорошо. Поверь, милая, я очень волнуюсь за тебя.

– Нет, – отрезала Лена и поднялась.

– Ну почему? Я не причиню тебе никакого вреда.

То ли от волнения, то ли от холода девушку начало сильно трясти.

Заметив это, Ксюша быстро закрыла окно.

Качая головой, Лена обхватила себя руками и нерешительно посмотрела на Гришину мать. Говорить или не говорить? Опережая разум, сердце сказало «да»!

– Я беременная! – с болью выдавила она. – Срок – десять недель.

Сказанное произвело на окружающих шок.

Несколько минут никто ничего не говорил. Было слышно, как в комнате тикают часы. Опустившись на пол, Ксюша села на корточки и молча, не отводя глаз, сосредоточенно смотрела на нее. В потухших зеленых глазах снова мелькнул свет. Прижимая ладошку к губам, Ольга Федоровна, казалось, перестала дышать. Сведя на переносице брови, женщина задумчиво наморщила лоб. Изо всех сил она пыталась понять. Что это? Козни судьбы? Наказание за грех или Божий дар? Что с ними делает Господь? Забрал и сразу дал!

– Леночка, – низким гортанным голосом наконец выдавила она и тихо застонала. Медленно опустившись на пол, женщина встала перед ней на колени. Обхватив девушку за ноги, она положила на ее колени голову и заплакала. – Я тебя умоляю, девочка, пожалуйста, только не делай аборт! Ты же понимаешь, ребеночка нам дал сам Господь! Я тебя очень прошу, сохрани его! Я тебе во всем буду помогать! С этой минуты ты будешь жить у нас! Я себе еще работу найду. Буду заказы на дом брать. Ксюшенька скоро подрастет. Будет учиться. Мы вместе поднимем мальца! Ну, скажи хоть что-нибудь!

С силой сжимая ее ноги, женщина, казалось, хотела ее удержать.

– У ребенка будет отец! Гриша жив! Я знаю! Он мне обещал, – тихо, чеканя каждое слово, произнесла Лена и погладила женщину по голове. – Ольга Федоровна, пожалуйста, встаньте. Ну, так нельзя!

Подбежав сзади, Ксюша запрыгнула на диван и, кинувшись к ней, начала целовать. В голову, плечи, даже, изогнувшись, – в живот.

– Ленка, теперь ты моя сестра! Теперь я вместо Гришки обязана тебя охранять! Пожалуйста, останься у нас, не уходи! Мама будет о нас заботиться, будет баловать, будет кормить. Я вечерами буду с тобой гулять! А Гришка, я тоже уверена, – он жив! Это ошибка. В худшем случае он попал в плен. Но пленных обменивают, выкупают, я знаю! Вообще, бабоньки, будем ждать!

– Ксюша, перестань! – растерянно проговорила Лена, обняв Гришину сестру.

Вытирая слезы, они впервые за все время улыбнулись.

– Я написала запрос в Москву, – начала рассказывать Ольга Федоровна и, ухватившись за краешек дивана, поднялась. – Просила подробно рассказать о том, как и где это произошло. Спрашивала, есть ли шансы найти Гришу. Знаете, я ведь тоже думаю, что он в плену. Материнское сердце подсказывает, что он живой!

– Это правильно, – кивнула Лена.

Немного успокоившись, она вытерла заплаканное лицо. Задумавшись, насупила брови и прикусила губу, сосредоточенно думая над тем, как быть дальше. «Слезами горю не поможешь», – решила она.

– А я завтра позвоню в Фергану. Сегодня уже поздно. Там скоро будет одиннадцать часов. Позвоню Гульнаре Серовой. Той, у которой я осенью была в гостях. Ее муж, Дмитрий, – Гришин командир. И не просто командир, а друг. Гриша писал, что в Афганистане они всегда вместе. Вместе ходят на задание, вместе бегают по горам. Думаю, Гульнара должна знать о том, что произошло. Дима обязательно должен был ей что-то рассказать.

– Правильно! – бодро произнесла Ксюша. – Мы не будем сидеть сложа руки! Мы будем искать его!

Вымученно улыбнувшись, Ольга Федоровна включила свет. В глазах непривычно запекло. Нахмурив брови, женщина сердито посмотрела на дочь.

– Так, ты говорила, что будешь о Лене заботиться. Бегом на кухню! Грей бульон. Достань из морозилки укропчик, в тарелку только Леночке его положи. Ей теперь нужны витамины, ей надо есть за троих! – строго велела она.

По-детски шмыгнув носом, Ксюша послушно встала.

– Хорошо! – тихо, сквозь слезы сказала девочка и, посмотрев на Лену, добавила: – Там еще рыба жареная есть! Хочешь?

– Я ничего не хочу. Но буду. Я ем все. Я должна! – нахмурившись, деловито ответила она. А потом не выдержала и, тяжело вздохнув, тихо заплакала.

Опустившись рядом, Ольга Федоровна обняла ее за плечи и прижала к себе.

– Поплачь, моя хорошая, поплачь! Только не очень. Тебе расстраиваться нельзя. Теперь ты должна жить ради ребеночка. Родишь богатыря, и Гриша вернется домой!

– А если дочь? – сквозь слезы обиженно спросила Лена.

– Какая разница, – вздохнула женщина и погладила ее по голове. – Мальчик, девочка – все равно! Со временем ты поймешь: дети – это не только кровь и плоть. Дети – это как вода и воздух. Без них просто невозможно жить!

Немного успокоившись, Лена положила ей на плечо голову и устало закрыла глаза. Казалось, чужой человек. Сухое слово «свекровь». Но было в этой маленькой хрупкой женщине столько нежности, столько тепла и доброты, что ближе нее у Лены сейчас никого не было. Сдерживая свою боль, Ольга Федоровна нашла в себе силы поддержать и защитить ее. Она приняла ее не за красоту, не за статус, она приняла ее за любовь. Открыв свое сердце, она приняла ее за то, что Лену выбрал ее сын.

– Теперь у меня есть еще одна дочка, – тихо, сдерживая слезы, произнесла Ольга Федоровна и погладила девушку по голове.

Закрыв глаза, Лена расплакалась. Неудержимо, горько, взахлеб.

Только сейчас, очистив сознание от эмоций, девушка начала понимать то, что произошло.

 

Глава 15

Несколько дней Лена не отходила от телефона.

Перезвонив Гульнаре, она рассказала ей о своей беде. Правда, беда была не только у нее. Оказывается, в тот злополучный день, когда пропал Гриша, был ранен и Дмитрий. Тяжело ранен. Сразу после ранения «трехсотым» его перевезли в госпиталь Ташкента. Десять дней врачи боролись за его жизнь. Сейчас ему было немного лучше. Дмитрий пришел в себя, но был еще очень слаб. Гульнара боялась его волновать, говорить о чем-то серьезном. Да и врачи пускали ее к мужу ненадолго, лишь на несколько минут. Но женщина обещала, что, как только будет возможность, она поговорит с Дмитрием.

В ожидании звонка Лена все дни проводила дома. Дома у Гришиных родных. Теперь это была ее семья. Приняв приглашение Ольги Федоровны, девушка съехала со съемной квартиры и переехала к ним. Лена понимала, что ее поддержка им сейчас очень нужна. Глядя на невестку, Ольга Федоровна старалась не раскисать. Сдерживая себя, женщина меньше думала о плохом. Будучи хорошей швеей, она набрала много заказов. Получив от клиентов аванс, Ольга Федоровна категорически потребовала, чтобы Лена уволилась с работы. Женщина была уверена, что работать, учиться и вынашивать ребенка одновременно она не должна. К тому же у Лены начался сильный токсикоз. Даже запах еды вызывал у нее рвотный рефлекс. Кроме соленых огурцов и хлеба, она ничего не ела. Врачи требовали, чтобы она немедленно легла на сохранение в больницу. Но девушка не хотела об этом даже говорить. Каждую минуту она ждала звонка от Гульнары и ответа из Москвы.

Прошла неделя. Тяжелая. Утомительная. Длинная. В ожидании известий каждый старался чем-то занять себя. Лена писала дипломную работу, Ольга Федоровна шила, Ксюша выбирала имя для малыша. Так и не смирившись с тем, что произошло, женщины научились одному – сдерживать себя. По-видимому, судьба их не зря свела. Хрупкие, нежные, добрые, они были необыкновенно сильными. Но, чем бы они ни занимались, о чем бы ни вели разговор, все думали об одном – как найти Гришу.

Положив ручку на стол, Лена отодвинула тетрадь и посмотрела в окно. В этот момент в коридоре раздался телефонный звонок. Вздрогнув, девушка быстро подбежала к аппарату.

– Алло! – еле сдерживая тревогу, выкрикнула она.

В ответ что-то затрещало.

– Алло, говорите!

– Алло, Лена? – наконец услышала она знакомый мужской голос. – Это я, Дима Серов!

– Да, Дим, привет! – тихо, стараясь не пропустить ни слова, ответила Лена. – Ты как? Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, Леночка. Мне уже лучше. У меня было осколочное ранение. Врачи меня немного подлатали. Так что все уже позади.

– Я рада за тебя! – искренне сказала девушка и вымученно улыбнулась.

– А как ты?

Услышав разговор, в коридор выбежала Ольга Федоровна. Следом за ней с книжкой в руке – Ксюша. Глядя на Лену, женщина взволнованно прижала руки к груди. Словно молясь, она вслушивалась в разговор.

– Дима, у нас беда. Ты все знаешь. Пожалуйста, помоги мне Гришу найти. Скажи, что тогда с вами произошло? Ты можешь мне хоть что-то рассказать? Я ничего не понимаю. Как это – пропал? Вы же всегда были вместе!

В трубке послышался вздох. Словно не решаясь что-то сказать, Серов взволнованно засопел.

– Лен, наверное, это не телефонный разговор. Может, ты приедешь к нам, побудешь с Гульнарой, немного отдохнешь?

– Дим, я не маленькая девочка. Говори, – спокойно, чеканя каждое слово, выговорила она. – Я никогда не думала, что неведение – это так тяжело. Пожалуйста, говори правду.

Некоторое время Дмитрий молчал. Затем тяжело вздохнул.

– Ленка, прости. Наверное, я даже не могу представить, как тебе сейчас тяжело. Веришь, я сам ничего не могу понять. Вроде в то утро все было хорошо. Днем мы провели отличную операцию. Из транспортника вместо настоящих десантников на землю скинули чучела солдат. Комбинезоны, набитые камнями и тряпками. В ответ боевики открыли шквальный огонь. Благодаря этому наши разведчики их засекли. Мы уничтожили все боевые точки «ду́хов». Веришь, тогда не погиб ни один боец! После того как перевал взяли, в бой пошли мы. По дороге на Хост двинулись инженерно-саперные части. Следом за ними вместе с афганским спецназом высадились мы. Я все хорошо помню. Тогда еще было светло. Мы быстро, по одному, прыгали вниз. Сначала выпрыгнул я. Гришка прыгнул за мной. Мы были уверены, что боевиков рядом нет. Неожиданно по нам полоснула пулеметная очередь. Сначала меня пронесло. Подняв голову, я посмотрел вверх. Гришка как-то неестественно склонил голову вбок.

Дмитрий на секунду замолчал. Глубоко вздохнув, продолжил:

– Хоть нас разносило ветром, я хорошо видел, что он поник. На груди у него была кровь, руки упали вниз. Стропы он не держал. Прости. Но я был уверен, что он погиб. В следующее мгновение я почувствовал боль. Моджахеды ранили меня в плечо. К счастью, я не потерял сознание, сел. Оглянувшись, поискал глазами Гришу. Но его нигде не было. Помню, я отстегнул парашют и решил поискать его. Прошел пару метров и вырубился. Все. Больше ничего не помню. Знаю, что по окончании операции наши поисковики выносили оттуда раненых бойцов. Но ни Гриши, ни его парашюта они не нашли. Наверное, без управления парашют унесло в горы. Недалеко от места, где нас подстрелили, находится глубокое ущелье. Дальше – граница с Пакистаном. Пройти туда невозможно. Вокруг – лагеря «духов». Прости, Леночка. Прости, что не уберег.

Несколько минут Лена молчала. Казалось, девушка окаменела. То, что она услышала, подействовало на нее как шок. Один. Зимой. В ущелье. Мертвый? А если живой? А если ранен? Как выжить? Как спастись? И есть ли шанс? А она здесь и ничем, абсолютно ничем не может ему помочь.

– Дима, – тихо, собравшись с последними силами, проговорила она. – Скажи, если Гриша ранен, он может спастись?

Дмитрий опять тяжело вздохнул.

– Леночка, надежда есть всегда. Но, думаю, не в этом случае. Я видел его, он был весь в крови. Парашютом не управлял. Прости.

– Я позвоню. Пока, – шепнула девушка и положила трубку.

Не в силах стоять, Лена ухватилась за тумбочку и плавно опустилась на стул.

– Лена, что он сказал? – наклонившись над ней, спросила Ольга Федоровна и затрясла ее за плечо. – Что?!

Девушка растерянно подняла глаза. Огромные, голубые, они, казалось, смотрели в пустоту, как будто она умерла.

– Ну, говори! – требовательно произнесла женщина. Голос ее дрожал. – Что он сказал? Гриша жив?!

– Он видел, как его ранили, – монотонно, глядя в одну точку, ответила Лена. Голос был осипший, низкий, не ее. – Ни Гришу, ни парашюта поисковики не нашли. Дмитрий сказал, что, скорее всего, его унесло в ущелье… И что шансов выйти оттуда живым практически нет.

Ольга Федоровна вздрогнула и неестественно открыла рот. Наверное, хотела что-то сказать. Губы ее задрожали, и она, побелев, ухватилась за дверь и медленно опустилась на пол. Открыв широко глаза, женщина глубоко вдохнула и перестала дышать.

В квартире повисла жуткая тишина. Секунда, две, три.

– Нет! – громко, протяжно, так, что похолодела кровь, выкрикнула Ксюша и упала на мать.

Словно в тумане прошли следующие дни. Похоронив Ольгу Федоровну, она попрощалась с Ксюшей, которую забрала к себе Гришина родня. Оставить девочку на воспитание Лены комиссия не разрешила. Во-первых, у них не было родства. Во-вторых, Лена была беременна, в-третьих, она не имела ни работы, ни жилья. В эти страшные дни пришел и ответ из Москвы. Выразив сочувствие, в нем сослались на то, что Григорий Калетник был на войне. К сожалению, несмотря на все усилия, найти его не смогли. В списках пленных, подлежащих обмену, его тоже не было. Девушку окутала пустота. Тихо, словно под анестезией, она собрала свои нехитрые пожитки и отправилась на вокзал.

Сжимая в руке клетчатый чемодан, Лена зашла в зал ожидания. Вокруг было полно людей. В зале царила вокзальная суета. Кто-то заходил, кто-то, взволнованно подхватив сумки, спешил к двери. Недалеко от входа, прямо на полу, устроились цыгане. Возле касс, терпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояли стройные ряды людей. В проходах между скамейками бегала детвора. Посмотрев по сторонам, девушка поискала свободное место. В углу, возле окна, сидела худенькая старушка. Возле нее было свободное место. Тяжело вздохнув, девушка направилась к ней.

– Можно присесть? – вежливо спросила Лена.

– Садись, – безразлично, не глядя на нее, буркнула старушка.

Запрятав чемодан под скамейку, девушка умостилась возле бабульки. Почувствовав голод, она достала из сумки хлеб. Положить на кусок хлеба было нечего. Переломив хлеб на две части, она запасливо спрятала оставшуюся половинку в сумку. Опустив глаза, медленно, без аппетита начала жевать. По ее щекам потекли слезы.

Лена абсолютно не знала, что делать и как быть дальше. С работы она уволилась. Вернуться назад, в ее положении, с токсикозом, она уже не могла. Искать что-то другое у нее не было сил. Да и вряд ли ее, беременную, кто-то захочет взять на работу всего на несколько месяцев. Жилья она не имела. У нее не было денег даже на еду. Протянуть несколько дней она могла бы. Но где? Здесь?! Нет! Это нереально. От силы тут можно просидеть до утра. Если завтра утром менты снова увидят ее сидящей в зале ожидания, ее точно загребут. Вернуться к родителям? Да, они ее примут. Но примет ли она их? Простит? Нет, никогда! Ведь только на них лежит вина за то, что произошло. К тому же, узнав, что она беременна, отец может ее просто убить. Не исключено, что мать насильно поведет ее на аборт. Этого допустить девушка не могла. Лена была уверена – как бы тяжело ни было, она должна родить. Ее малыш должен жить! Это был плод ее безграничной любви. Это была частичка ее Гриши. Это была ее жизнь. Сомкнув покрасневшие глаза, девушка погрузилась в сон.

Неожиданно кто-то затряс ее за плечо.

– Лен, Лена, эй! – послышалось рядом. – Что с тобой? Тебе плохо?

Вздрогнув, Лена открыла глаза. Радостно улыбаясь, перед ней стоял младший Палладин. В короткой спортивной куртке, вязаной шапке-петушке, он выглядел довольно юным и каким-то нескладным. Высокий, с длинными руками, узкими плечами и довольно тонкой, длинной шеей, Палладин ничуть не изменился. Он, как и прежде, был худеньким, бледным, с маленькими впавшими глазами, и только улыбка, широкая и искренняя, скрашивала его некрасивость.

– Вова? – удивленно протянула Лена и растерянно захлопала глазами.

Опустившись на корточки, Палладин внимательно посмотрел на нее.

– Ты что здесь делаешь?

– А ты? – уйдя от ответа, спросила она.

Лена была уверена: эта встреча ничего хорошего не принесет. О том, что он ее здесь увидел, Владимир, скорее всего, доложит ее отцу. Что ей теперь делать? Схватить чемодан и бежать? Куда? Или наврать, что она едет в гости к родне? Какой? От вороха мыслей в висках девушки застучало.

– А я для нашей группы билеты на Ивано-Франковск брал. Почти целый вагон. Отец бронь сделал. Так что мы все дружно на Новый год двигаем в горы! – радостно ответил Владимир и подмигнул. – Ну а ты куда собралась? Куда едешь?

– Я уже приехала, – в сердцах выговорила Лена и опустила глаза.

Ничего не ответив, Владимир резко поднялся и пристально посмотрел на нее. Слегка наклонившись, подал руку:

– Лен, давай выйдем на улицу или в зайдем кафе.

– Зачем? – безразлично спросила она. – Не стоит.

– Поговорим! Расскажешь, что у тебя случилось, – спокойно ответил Палладин и снова присел. Счастливая улыбка бесследно исчезла с его лица.

– В кафе ее отведи! – неожиданно вмешалась в разговор старушка. Посмотрев на Лену, она сердито нахмурила брови и обиженно поджала нижнюю губу. – Голодная она! Точно знаю. Меня не проведешь!

Палладин удивленно посмотрел на бабульку.

– Понятно, – задумчиво протянул он и, сняв шапку, почесал затылок.

Опустив голову, Лена молчала. Скажи она лишнее слово, наблюдательная старушка может еще чего-то наговорить! Нет уж, лучше молчать. Выяснения и скандалы ей сейчас ни к чему.

Прищурившись, Владимир задумчиво уставился в потолок. Словно там, наверху, кто-то написал для него жизненно важный ответ. Его светлые рыжеватые брови сошлись на переносице, сделав лицо неподдельно серьезным и взрослым. Тяжело вздохнув, парень перевел взгляд на Лену и решительно сказал:

– Так, посиди здесь. Только никуда не уходи! Я скоро приду! Мне надо позвонить.

– Моему отцу, да? – тихо, чуть не плача, спросила она.

– Нет, – твердо ответил Палладин и снова присел. – Лен, я все понимаю. Я тебя не подведу! Мне надо позвонить друзьям. Посиди здесь. Я правда хочу тебе помочь!

Взволнованно вглядываясь в его лицо, девушка потерла кулаками глаза и по-детски шмыгнула носом.

– Хорошо. Я подожду, – обреченно ответила Лена. Выбора у нее не было. Никакого.

Поднявшись, Владимир поискал глазами телефон-автомат.

– Все! Две минуты! Я сейчас!

Быстро пробираясь сквозь толпу людей и все время оглядываясь, он подошел к телефону-автомату. По-прежнему не теряя ее из виду, Палладин бросил «двушку», помахал Лене рукой и стал о чем-то оживленно говорить собеседнику. Было видно, что он взволнован. Кивнув, парень устало наморщил лоб. Судя по выражению его лица, он кого-то о чем-то просил. Затем, замолчав, Владимир долго слушал того, с кем говорил. Наконец он повесил трубку и, весело посмотрев на девушку, снова махнул ей рукой. Облегченно вздохнув, парень пошел к ней.

– Идем! – требовательно сказал Палладин и протянул руку.

– Куда? – насторожилась девушка. Вжавшись в скамейку, она растерянно смотрела на него.

– На квартиру к моим друзьям, – наклонившись, ответил Владимир и пояснил: – У них сессия уже закончилась. Умные такие ребята. У всех «автомат»! Все дружно разъехались по домам. Ключи оставили мне. Поехали! Не жить же тебе на вокзале. Поехали, там поговорим.

Прикусив губу, девушка нерешительно подняла глаза. Идти или не идти? А если это ловушка, а если там будет ждать отец?

– Хороший друг у тебя, – покашляв, снова вмешалась старушка. – Иди, девка, не дури! А то пропадешь!

Тяжело вздохнув, Лена поднялась.

– Пошли, – согласилась она и вытащила чемодан. Переведя взгляд на старушку, искренне поблагодарила: – Спасибо вам!

– Спасибо! – подхватил Палладин и с благодарностью наклонил голову.

Лукаво улыбнувшись, старушка оторвала ладонь от колен и слегка махнула им в ответ. В маленьких выцветших глазах мелькнула едва заметная слеза. Устало вздохнув, старушка задумчиво смотрела им вслед.

Крепко схватив Лену за руку, Владимир подхватил чемодан и пошел к выходу. Пробираясь сквозь взволнованную толпу людей, они вышли на улицу. Вечерело. Разыгравшись, мороз становился все сильней и сильней. Благо снегопад прекратился. Вздрогнув, девушка застегнула шубку и туго, несколько раз, обмотала на шее шарф.

– Замерзла? – участливо поинтересовался Палладин.

Прикрыв рот варежкой, Лена молча кивнула.

– Подожди пару минут, я поймаю такси, – попросил парень и побежал к дороге. Чуть дальше, выстроившись в ряд, стояли машины «бомбил».

– Хорошо, – не отрывая от рта варежку, ответила девушка и подтянула ногой чемодан.

Опустив голову, Лена обреченно стояла одна. Девушка не знала, правильно ли она поступает и что ее ждет впереди. В любую минуту она была готова к тому, что жизнь нанесет ей новый удар. Она не была уверена в том, стоило ли принимать приглашение Палладина. Но что ей делать? Если бы она была одна, все было бы намного проще. Но не сейчас. Сейчас она жила не для себя. Во что бы то ни стало она должна бороться за свое существование. Бороться, чтобы спасти зарождающуюся в ней жизнь. И что оставалось делать, если сложилась безвыходная ситуация?

«Поеду к его друзьям, немного отдохну. А завтра уеду в Лозоватку, к бабушке Марии», – решила она.

Тяжело вздохнув, Лена посмотрела по сторонам. Поискала глазами Владимира, но не нашла. Неожиданно рядом послышался скрип автомобильных шин. Повернув голову, девушка увидела красные «Жигули», именуемые в народе «копейкой». Открыв переднюю дверь, из машины выскочил Палладин. Подбежав к ней, парень схватил чемодан и посмотрел на нее.

– Идем быстрее! Здесь долго стоять нельзя! – выкрикнул он.

Немного подбежав, Лена опустилась на заднее сиденье автомобиля. В салоне было довольно прохладно. Надрываясь, гудел мотор. Положив под себя руки, девушка почувствовала, как задеревенел дерматин. Переминаясь с боку на бок, она посмотрела назад. Захлопнув багажник, Владимир сел впереди. Оглянувшись, парень весело подмигнул ей, а потом, переведя взгляд на шофера, уверенно, по-деловому сказал:

– Едем на Рейтарскую, дом пятнадцать, первый подъезд.

Кивнув, шофер с силой нажал по газам.

Довольно быстро, минуя бульвар Шевченко, машина выехала на непривычно узкую для Киева улицу и остановилась возле трехэтажного дома. Стены красивого старинного дома дореволюционной постройки украшали величественные вензеля «А» и «К». Наверное, когда-то этот дом был родовым гнездом именитых дворян. Да и сейчас было заметно, что его жильцы не из простых людей. В высоких окнах светились роскошные люстры, возле подъезда выстроился ряд машин.

– Лен, выходи, – скороговоркой приказал Палладин и, подхватив чемодан, побежал к двери. – Нам на третий этаж. Квартира пять.

Поблагодарив шофера, девушка поднялась на третий этаж. Тяжело дыша, Владимир неторопливо шел следом. Поднявшись наверх, он облегченно вздохнул и опустил чемодан. Наклонившись, поискал под ковриком ключ.

– Так, заходи! – открыв дверь, торжественно произнес Владимир и радостно посмотрел на нее. Глаза парня взволнованно горели. – Здесь три комнаты. Одна закрыта, две в твоем распоряжении. Иди, смотри. А я на кухню, поставлю чай.

Пробежавшись по комнатам, Лена с облегчением вздохнула. Отца здесь действительно не было. Богато обставленная квартира производила несколько угнетающее впечатление. Наверное, оттого что во всем интерьере преобладали темные тона. Оконные проемы были закрыты тяжелыми бордовыми шторами. На высоких, украшенных лепниной потолках висели красные абажуры, на стенах – множество картин, везде громоздкая старинная мебель, на полу – коричневые персидские ковры с затейливым орнаментом. В углу – старинные, с маятником часы. Не квартира, а музей антиквариата!

Раздевшись, Лена зашла на кухню. Эта часть жилища выглядела куда более веселой. На кухне было довольно уютно и непривычно светло. На подоконниках росли цветы и даже зеленый лук. Вдоль стенки стояли светлая пластиковая мебель и газовая плита. Посередине кухни – такой же светлый пластиковый стол. Над столом – оригинальная зеленая люстра-тарелка, перевернутая вниз дном. В углу – большой холодильник «Минск».

Увидев Лену, парень растерянно застыл у плиты.

– Чай будешь? – заискивающе спросил он и что-то перевернул на сковороде.

– Буду, – безразлично ответила девушка и села за стол.

Ничего не говоря, Владимир достал из холодильника нарезанную колбасу и маринованные огурцы. Затем довольно ловко переложил на тарелку яичницу и бифштекс. Рядом положил хлеб с маслом и сыр. Поставив перед девушкой тарелку, Палладин сдержанно, как-то виновато улыбнулся и подошел к двери.

– Лен, прости, я не голоден, а ты, пожалуйста, поешь! А я пока выйду в комнату, мне надо другу позвонить. Хорошо?

– Да, конечно, – ответила девушка и опустила глаза. – Спасибо, Вова. Спасибо тебе за все!

– Не за что, – ответил Палладин и тяжело вздохнул. – Давай, ешь!

Поужинав, Лена вымыла посуду и подошла к окну. На заиндевевшем стекле появился витиеватый узор. Белый, слегка серебристый. Значит, мороз крепчал. Не отводя взгляда, девушка смотрела вдаль. Туда, куда не дойти. Туда, где мог быть Гриша. А если он все-таки жив?! А если в горах?! А ведь кругом холод, колючий ветер, снег. А если нет? По телу Лены пробежала дрожь. Опустив руки на батарею, она с ужасом закрыла глаза. Неожиданно послышался скрип двери.

Радостно улыбаясь, в кухню зашел Палладин.

– Ну что, поела? – поинтересовался парень и сел за стол.

– Спасибо, Вова, – ответила девушка и повернулась к нему лицом. – Поела. Все хорошо!

– Хорошо? – протянул Владимир и, наклонив голову набок, прищурил глаза. – Лена, пожалуйста, расскажи, что у тебя случилось? Почему ты сидела на вокзале?

– Ничего у меня не случилось, – буркнула она и снова отвернулась к окну. – У меня все хорошо. Я к бабушке Марии хотела ехать в село.

– Лен, ну зачем ты мне врешь? Мы ведь друзья! Что я, по-твоему, не знаю, что к твоей бабушке в село можно добраться только на автобусе?

Поднявшись из-за стола, Палладин подошел к ней и нерешительно положил на плечо руку. Девушка не шевелилась.

– Лен, я знаю, что ты мне не доверяешь. Наверное, я перед тобой виноват. Не исключено, что ты думаешь, будто я обо всем доложу твоему отцу, – с болью проговорил Владимир и тяжело вздохнул. Опустив руку, парень подошел к столу. – Но это не так. Ты знаешь, что ты мне нравишься. Если честно, я очень тебя люблю! И больше всего на свете я хотел бы, чтобы ты мне верила и поняла, что я тебе не враг, а друг! Когда-то я действительно оставил тебя в беде. Струсил. Признаться, мне стыдно об этом даже вспоминать. Я не знаю, как смогу искупить перед тобой вину. Веришь, теперь я сделаю все, чтобы тебе помочь. Только, пожалуйста, не молчи. Скажи честно, что у тебя случилось? Может, я и в самом деле смогу чем-то помочь.

Повернувшись, Лена подошла к столу и, не глядя на парня, села. Растерянно уставившись на нее, Палладин стоял.

– Да, Вова, у меня беда, – устав сопротивляться, ответила Лена и заплакала.

Подойдя ближе, Палладин взволнованно посмотрел на нее.

– Пожалуйста, не плачь, – с жалостью протянул он и погладил девушку по голове. – Лучше расскажи, что произошло?

Не зная почему, то ли оттого, что она ему поверила, то ли оттого, что столько боли в себе было больше невозможно держать, Лена начала говорить. Искренне и честно. По щекам девушки текли слезы, голос дрожал. Она говорила, как на исповеди, и в каждом ее слове чувствовалась непереносимая боль. Ничего не скрывая, Лена рассказала ему все. Об отце, о Грише, о беременности, о потерянной любви. Рассказала о том, что осталась совсем одна.

– Вот и все, – закончив, прошептала Лена. – Что будет дальше – не знаю. Завтра я действительно уеду в село. Уверена, бабушка меня примет и простит. Буду жить у нее. Главное – родить ребенка. – И повторила: – Это для меня сейчас самое главное.

Поднявшись, Палладин медленно подошел к окну. Отодвинув штору, долго задумчиво смотрел во двор.

– А университет? Ты не имеешь права его бросать!

По телу Лены пробежала дрожь. Конечно, Владимир был прав.

– Возьму академку, – с болью выдохнула она и опустила голову.

Владимир молчал.

– Мне очень жаль тебя, – наконец произнес он и вздохнул. – Какая страшная штука, оказывается, жизнь! Ладно, Лена, на этом наш разговор пока прекратим. Я вижу, что ты устала. Я не хочу тебя утомлять. Ложись спать. А я пока подумаю над тем, как тебе помочь. Завтра, часов в девять, я за тобой приеду. Ты только смотри не исчезни. А то подниму Интерпол!

– Хорошо, – ответила Лена и вымученно улыбнулась.

Проведя Владимира до двери, она устало опустилась на кровать. Закрыв глаза, положила руки на живот.

– Спи, мое солнышко! – шепнула девушка. – Все будет хорошо!

 

Глава 16

Лена проснулась от протяжного въедливого звонка, звенящего в коридоре. На улице было еще темно. Щелкнув выключателем, девушка посмотрела на часы. Еще не было даже восьми часов. Кто бы это мог быть? Накинув халат, она тихо, на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок. Возле двери, обхватив руками огромный пакет, стоял Палладин. Облегченно вздохнув, девушка открыла дверь.

– Привет! – радостно воскликнул парень и широко улыбнулся.

Сегодня Владимир заметно преобразился. В модной короткой дубленке, вельветовых джинсах и норковой шапке-ушанке он выглядел довольно стильно. Лицо было идеально выбрито, волосы аккуратно расчесаны. От парня исходил головокружительный аромат дорогого парфюма.

– Привет! – удивленно ответила Лена и отступила назад. – Проходи.

– Вот, выгружай! – весело сказал он и поставил на вешалку увесистый пакет.

– Что там? – насторожилась девушка.

Заглянув в пакет, Лена растерянно отпрянула. В пакете лежало все, что было угодно душе, точнее желудку: сыр, черная икра, копченая колбаса, шоколадные конфеты, несколько килограммов мандаринов и даже ананас.

– Зачем это? – изумилась. – Я это не возьму.

– Ну и не бери! – сердито ответил Палладин. Подхватив пакет, парень не спрашивая понес его на кухню. – В конце концов, это не тебе, а ребенку! Он должен хорошо питаться. И вообще, Бондаренко, пора повзрослеть! Ты теперь должна думать не только о себе, поняла?

Ничего не ответив, Лена удивленно застыла в прихожей. Да, Владимир заметно изменился. В повадках, манере поведения он стал больше походить на своего отца. Стал более решительный, деловой и даже уверенный в себе. Рассуждает зрело, по-взрослому. Да и сейчас он тоже прав!

– А почему ты так рано пришел? – уйдя от ответа, спросила девушка.

– Есть к тебе разговор! – крикнул Палладин. Было слышно, как в холодильнике что-то гремит. – Ты завтракать будешь?

– Нет, не хочу! Если можешь, свари кофе – и все, – сказала она и поплелась в ванную. – А я пока приведу себя в порядок.

– Не вопрос! Умывайся! Кофе сварю!

– Хорошо! – ответила Лена и стала под душ.

Закрыв кран, девушка отодвинула шторку и аккуратно, чтобы не поскользнуться, вылезла из ванны. Прямо перед ней на стене висело огромное, во весь рост, зеркало в золотистой рамке. Протерев запотевшую поверхность, Лена внимательно посмотрела на свое отражение. Несмотря на то что срок беременности составлял двенадцать недель, никакого визуального намека на ее пикантное положение не было. Не было ни увеличенного живота, ни набухшей груди. Кажется, она даже немного похудела. Но это было из-за токсикоза. Правда, ее врач, Оксана Михайловна, говорила, что он скоро пройдет. Да и лечение, которое она проходила, довольно хорошо действовало на ее организм. Во всяком случае сейчас она уже начала понемногу есть. Вытерев полотенцем тело, девушка облегченно вздохнула.

Приведя себя в порядок, Лена зашла на кухню. Палладин с кружкой в руках задумчиво сидел за столом. В воздухе витал головокружительный аромат заварного кофе. Такого запаха она не слышала с тех пор, как ушла из дома. К удивлению, приступа тошноты не последовало. Наоборот. Сглотнув слюну, девушка подошла к столу. Увидев ее, Владимир округлил глаза и растерянно поднялся. В темном, с высоким отворотом свитере он сегодня казался особенно бледным. Не отводя взгляда, парень слегка покраснел и попятился к плите.

– Садись за стол. Я бутерброды для тебя… – начал говорить он и запнулся. Улыбнувшись, уже более уверенно продолжил: – Для твоего малыша сделал! Так что не вредничай, садись и ешь!

Лена послушно опустилась за стол.

Палладин подошел к плите, взял турку и медленно, стараясь не сбить пенку, налил кофе. Достав из шкафчика поднос, начал чем-то его загружать. Наклонив голову набок, он внимательно посмотрел на свое творение, хмыкнул и что-то поправил. Облегченно вздохнув, Владимир подхватил поднос и плавно опустил его перед Леной. Глаза его радостно блестели. Было понятно, что все это он делает от чистого сердца.

– Ешь, это все для тебя! – торжественно произнес он.

Удивленно округлив глаза, Лена перевела взгляд на стол. На красочном подносе стояло блюдо с бутербродами: два с «московской» колбасой и два с черной икрой. Сбоку на блюдце лежал красиво нарезанный лимон. Рядом – чашечка кофе и две конфетки – «Красный мак» и «Грильяж».

Сердце девушки взволнованно сжалось.

– Вов, спасибо тебе за все! Ты мне очень помог. Ты настоящий друг! – искренне поблагодарила Лена. Улыбнувшись, она быстро собрала рассыпавшиеся по плечам волосы и забросила их за плечи. Наклонившись, девушка сглотнула слюну и взяла бутерброд с икрой.

– Не за что! Ешь на здоровье, – наигранно ворчливо пробурчал Владимир.

Самодовольно улыбнувшись, парень уселся за стол. Устроившись напротив нее, он взял в руки свою кружку и сделал маленький, аккуратный глоток. Медленно потягивая кофе, Палладин внимательно наблюдал за ней.

– Но ты хотел со мной о чем-то поговорить? – откусив бутерброд, промямлила Лена и, не выпуская из руки чашку, вопросительно глянула на него.

– Да ты сначала поешь! – ответил Владимир и немного замялся. Быстро поднявшись, он подошел к окну.

– Вова, ты не переживай, – кисло улыбнулась девушка. Сделав вполне определенное умозаключение, Лена решила пойти ему навстречу. – Наверное, твоим гениальным друзьям из-за меня негде жить. Я сегодня уеду в село!

– Нет, Лена! – выкрикнул Палладин и быстро подошел к ней. – Я не о том!

Опустившись на корточки, парень торопливо взял ее руку. Пытливо всматриваясь в ее лицо, он начал перебирать ее пальцы. Сдвинутые на переносице брови, сжатые губы и блеск в маленьких, глубоко посаженных глазах свидетельствовали о том, что Владимир очень волновался. Казалось, он не решался ей что-то сказать. Лена испуганно отпрянула назад.

– Что тогда? – тихо, чуть слышно протянула она. То, что она почувствовала сейчас, не укладывалось даже в самые смелые предположения.

– Лена, выходи за меня замуж! – спокойно, вдумчиво произнес Палладин. Не отпуская ее руки, парень тяжело вздохнул. Голос его дрожал. На висках взволнованно заиграли тонкие голубоватые жилки. – Только, пожалуйста, ничего мне пока не отвечай. Послушай, что я скажу!

Поднявшись, Владимир снова уселся за стол.

Не отводя глаз, Лена испуганно смотрела на него. Она не верила собственным ушам. Слишком нереальным было то, что он сейчас говорил. Растерянно моргая, она действительно не знала, что сказать.

– Я все понимаю, – продолжил парень и опустил глаза. Сжав кулаки, он положил руки на стол. – Тебе сейчас нелегко. Ты потеряла любимого человека. Ты потеряла всех, кому доверяла, и сейчас, по сути, осталась одна. Но не надолго одна. Скоро у тебя будет ребенок. Да, ты уедешь в село. Родишь там малыша. Но что ты ему дашь? Без работы, без образования, в старой хате, в селе? Ты этого желаешь своему ребенку?! Пройдет время, ты пойдешь на ферму. Не исключено, что все-таки закончишь университет. Будешь работать в конторе. А он? А твое дитя? Что будет с ним?! Сельская школа, убогий быт. К тому же, прости, что я тебе это говорю, но я не очень уверен, что твой отец даже в селе позволит тебе родить. Лен, ты ведь его хорошо знаешь. Он просто свяжет тебя и отвезет на аборт. А скрыть свою беременность до конца ты все равно не сможешь, согласись!

Встав из-за стола, Палладин тяжело вздохнул и подошел к окну. Посмотрев во двор, закрыл шторку и снова повернулся к ней.

– Лена, ты знаешь, что я всегда любил и буду любить тебя. Обещаю, я буду хорошим мужем! Требовать от тебя любви или брать силой я не хочу. Да и не буду, не переживай! Я попробую твою любовь заслужить. Я буду любить твоего малыша как своего, я буду хорошим отцом! И никто, Лена, слышишь, никто никогда не узнает, кто его настоящий отец. Послушай меня хотя бы ради него! Приняв мое предложение, ты сохранишь ребенка. Он родится в семье, в нормальных условиях, с кучей бабушек и дедушек. У него будет все! Ну а если у нас ничего не получится, я тебя силой держать не буду. В общем, Лена, решай сама.

То, что Лена услышала, повергло ее в настоящий шок. Замуж за Палладина?! А как же Гриша?! А как же память о нем?! А если он все-таки жив? Почему все считают, что он погиб? А как же ребенок?! Владимир сказал, что будет его любить. А может, он манипулирует малышом? Нет, она воспитает ребенка сама! Ну и что, что без отца? Ну и что, что в селе? Мама ее тоже из села! Правда, у мамы не было таких обстоятельств, как у нее… Но ничего, как-то проживут! Проживут вдвоем. Она обязана сохранить верность Грише! Сохранить память о нем! Нет!

Вздрогнув, Лена подняла опушенные густыми темными ресницами глаза и посмотрела на Палладина.

– Вов, ты очень хороший парень. Ты замечательный друг! Ты значительно лучше, чем я думала раньше. И у тебя очень благородное сердце! – набрав полную грудь воздуха, выдохнула девушка и отвела глаза. – Но я тебя не люблю. Понимаешь? Я люблю Гришу! Я верю, что он живой! Я буду его ждать!

– Сколько? – прищурив глаза, медленно протянул он.

– Может, всю жизнь! – в сердцах выкрикнула Лена.

– Но это же бред! – крикнул в ответ Владимир и возмущенно поднял руки вверх. – Ты же сама сказала: тебя заверили, что шансов спастись у него нет.

Обхватив голову руками, девушка тихо заплакала.

– Я буду его ждать, – протяжно, с обидой в голосе сказала она.

– Леночка, пожалуйста, прости! – подбежав к ней, проговорил Владимир и погладил девушку по голове. – Прости. Только не плачь! Тебе нельзя волноваться. Прости!

Шмыгнув носом, Лена торопливо вытерла слезы.

– Вов, мне надо собираться. Я еду в село.

– Хорошо. Тебе чем-то помочь? – отпрянув в сторону, поинтересовался Палладин.

– Нет, – ответила девушка и встала из-за стола. – Я пойду в комнату, мне надо сложить чемодан.

Опустив голову, Владимир кивнул и тяжело вздохнул. Не отводя глаз, парень с грустью смотрел на Лену.

– Я на машине. Может, я тебя на вокзал отвезу? – предложил он.

– Да, спасибо. Вот это будет хорошо! – вымученно улыбнулась девушка и вышла из кухни.

Медленно, почти машинально Лена собрала свои вещи. От огромного вала событий в голове ее неприятно гудело, в висках пекло. Не в силах ни думать, ни сопротивляться, она хотела лишь поскорее добраться до места, где теперь будет ее дом. Больше всего на свете она желала закрыться от всех и побыть в одиночестве. Хотя бы несколько дней, чтобы ее никто не трогал, ничего не говорил. Ей просто нужно было собраться с мыслями и подумать о том, как быть дальше.

Поставив чемодан у двери, Лена заглянула на кухню. Все так же, сидя за столом, Палладин, не шевелясь, держал в руках чашку. Увидев ее, быстро поднялся. На мрачном лице парня появилась грустная натянутая улыбка.

– Ты уже собралась? – спросил Владимир немного осипшим голосом.

– Да, – ответила Лена. Кивнув, она медленно поплелась в коридор.

Догнав ее, Палладин молча, ничего не говоря, снял с вешалки шубку и помог ей одеться. Замотав на девушке шарф, шутливо, словно маленькому ребенку, нажал на кончик ее носа и подтолкнул к двери. Быстро накинув на себя дубленку, он подхватил чемодан и открыл дверь.

– Идем, – с грустью сказал парень.

– Идем, – ответила Лена и, не дожидаясь его, пошла по лестнице вниз.

Выйдя из подъезда, девушка посмотрела по сторонам. На улице снова шел снег. Стало немного теплей. Недалеко от подъезда стояла черная, с зашторенными окнами «Волга». Это была личная машина Палладина-старшего. Служебная «Волга» тоже была черная, только номер машины на ней был другой. И тот, и этот номер автомобиля Лена знала наизусть. Странно. Обычно Владимир ездил на «Жигулях». И у него, и у его мамы эта машина была на двоих. Значит, «Волгу» отец дал Владимиру сам. Насупив брови, Лена оглянулась.

Неся в правой руке чемодан, Палладин слегка наклонился на левый бок. Высокий, худой, бледный. Лена попыталась сравнить его с Гришей, но не смогла. Ничего общего у них не было. Ничего. Тряхнув головой, девушка выругала себя за эту дерзкую мысль. Открыв багажник, парень опустил в него чемодан и облегченно вздохнул.

– Лена, садись скорее! Холодно! – слегка запыхавшись, крикнул он и открыл переднюю дверь автомобиля. Протянув руку, помог сесть.

– Спасибо, – вежливо ответила девушка и села в салон. – Ну и мороз!

– Да, холодно! Но сегодня обещали маленькое, так сказать, потепление, на два градуса, – ухмыльнувшись, пояснил Палладин. Усевшись на водительское сиденье, парень закрыл дверь и включил двигатель. – Куда едем? На Южный автовокзал?

– Да, – тихо ответила девушка и опустила глаза.

Машина медленно ехала по обледеневшей дороге. С обеих сторон на обочинах виднелись засыпанные сугробами деревья и верхушки кустов. Перепуганные прохожие, опустив головы, торопливо убегали от промозглого, колючего ветра. Такой лютой зимы давно не было.

Лена задумчиво смотрела в окно. Мимо проносились знакомые улицы, скверы и кинотеатры. Девушка была уверена, что она навсегда покидает этот город. Город, в котором родилась, город, в котором выросла, город, в котором любила. Тонкая пелена слез застилала ее глаза. Лена тяжело вздохнула и вздрогнула.

– Ты замерзла? – заботливо поинтересовался Палладин. – Печка работает на все сто!

– Нет, – коротко отрезала девушка. – Все хорошо.

Проехав ВДНХ, машина резко остановилась возле автостанции «Южная». Выстроившись в ряд, вдоль здания стояли стройные ряды автобусов. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. Несмотря на мороз, на улице толпились уставшие от ожидания пассажиры. Притопывая, они нервно смотрели по сторонам. Надрываясь, гудели автомобильные двигатели. Белым облаком над стоянкой повисли клубы застывшего в воздухе выхлопного газа. Быстрыми, короткими перебежками по автостанции носились замерзшие пассажиры.

– Лен, ты посиди в машине, а я сбегаю к кассе, куплю билет. Хорошо? – предложил Палладин.

– Хорошо, – ответила девушка и, запустив руку в карман, достала последние пять рублей. Протянув парню, требовательно сказала: – Только, пожалуйста, возьми деньги!

– Так, перестань! – обиженно ответил Владимир и вышел из машины. Затем, не отходя от двери, спросил: – Станцию, пожалуйста, назови. Куда мне билет брать?

– Станция Шпола, Черкасской области. Только бери на маршрут Киев – Александрия. Он идет через мое село. Бери на ближайший рейс, по-моему, он отправляется через полчаса.

– Понял! – кивнул Владимир и нехотя поплелся к зданию автостанции.

В машине было тепло и уютно. Но, несмотря на это, в сердце девушки все больше и больше росла тревога. Правильно ли она поступает? Что ее ждет впереди? Стараясь отогнать от себя дурные мысли, Лена включила радио и перевела взгляд на окно. Рассматривая пассажиров, девушка не заметила, как подошел Палладин. Открыв дверь, парень быстро уселся возле нее.

– Вот, держи, – обиженно буркнул он и протянул билет. Положив руки на руль, он с наигранным безразличием уставился в окно. – Отправление через двадцать минут. Автобус уже стоит, но закрыт. Ты лучше пока посиди в машине, а то замерзнешь.

– Спасибо, – вежливо ответила Лена. Спрятав билет в сумку, девушка растерянно посмотрела на парня. – Вов, может, я все-таки пойду? Тебе ведь надо в университет.

Вместо ответа Владимир схватил ее за руку и крепко сжал.

– Никуда мне не надо! – в сердцах выкрикнул он. Голос его дрожал. – Неужели ты не понимаешь, что я переживаю за тебя?! Глупая, упертая девчонка! Не любишь, не надо! Не трону я тебя силой, обещание даю! Ну пойми же, я люблю тебя, я желаю тебе только добра! Подумай, что ты делаешь? Что тебя там ждет?! Леночка, пожалуйста, останься!

Отпрянув, девушка взволнованно вырвала руку и выскочила из машины.

– Вова, я лучше на улице постою. В машине немного душно. Мне что-то стало нехорошо, – схитрила она. – Достань, пожалуйста, из багажника чемодан.

Нервным движением Палладин застегнул молнию на дубленке и, торопливо обогнув машину, открыл багажник. Достав чемодан, сжал его ручку и, не глядя на Лену, быстрым шагом пошел к автобусу. «А у него, оказывается, характер», – подумала девушка и удивленно подняла брови. Замотав шарф, она быстро пошла за ним.

– Вот твой автобус, – буркнул Владимир и со злостью опустил чемодан на землю.

– Ну, чего ты сердишься? – ласково протянула Лена. – Перестань!

– Я не сержусь! – отрезал парень. – Ты должна понять, что я твой друг. Как бы тебе сказать правильно, чтобы не обидеть. Просто я не так хочу на тебе жениться, как тебе помочь. То есть нет. Жениться на тебе я хотел всегда! Но именно сейчас я больше всего хочу защитить тебя. Я хочу, чтобы никто, даже твои родители, не смогли тебя в чем-либо упрекнуть, хочу, чтобы ты не поломала себе жизнь, хочу, чтобы твой ребенок не жил в нищете! В конце концов, я просто желаю тебе счастья! И я готов ради этого сделать все, Ленка! Ну пойми же ты наконец, чтобы нам удалось это сделать, времени уже почти нет. Думаешь, почему отец дал мне утром машину?

– Почему?

– Я сказал ему, что давно встречаюсь с тобой! Сказал, что ты беременная и тебя надо отвезти к врачу. И попросил, чтобы он ничего не говорил твоему отцу.

– Ты, кажется, сошел с ума, – испуганно протянула Лена. – И как он отреагировал?

– Сказал, что я молодец, и выпил коньяк. С утра!

– Что ты наделал?! – потрясенная услышанным, произнесла девушка и, опустив голову, прикрыла глаза рукой.

– Сделал то, что нашел нужным! – резко ответил Владимир. Сведя на переносице брови, парень схватил ее за плечи и внимательно посмотрел в глаза. – В общем, Лена, решай сама! Сейчас в тебе говорит гордыня. Безусловно, ты боишься предать память любимого человека. Но задай себе один-единственный вопрос, на который бы ответила не ты, а он.

– Какой?

– Что бы он хотел сохранить на земле – твою память или жизнь ребенка?

Вырвавшись, Лена растерянно захлопала глазами.

– Я сохраню и память, и ребенка! – взволнованно выкрикнула она.

В это время, заскрипев, открылись двери автобуса. Уставшие от ожидания пассажиры кинулись к двери. Огибая их, со всех сторон бежали крепкие, одетые в темные полушубки тетки, следом потянули детишки и мужики. Крича и толкаясь, каждый спешил поскорее занять свое место.

– Вова, мне пора, – с грустью сказала Лена и наклонилась, чтобы поднять чемодан.

– Подожди! – остановил ее Палладин и, подхватив чемодан, пошел к автобусу. – Я тебя посажу.

В автобусе было полно народу. Кто-то сидел, кто-то стоял. Отовсюду слышался гомон взволнованных людей. С трудом втиснув чемодан между сиденьями, Владимир помог ей сесть.

– Так, зайцев и провожающих попрошу на выход! – выкрикнул шофер.

Наклонившись над теткой, сидящей возле девушки, парень игриво ущипнул Лену за щеку.

– Ленка, держись! Я с тобой! – прошептал он и кисло улыбнулся.

– Хорошо, хорошо, – торопливо ответила девушка и отвела глаза. – Иди. Спасибо тебе за все!

Медленно, все время оглядываясь, Палладин вышел из автобуса и подошел к окну, возле которого сидела Лена. Устало улыбнувшись, девушка махнула ему рукой. В ответ Владимир быстро замотал головой, стараясь сказать ей немое «нет». Потом поднял руку и быстрым движением нарисовал на окне сердце. Наклонив голову, дорисовал стрелу.

Шофер нажал на клаксон, и резкий сигнал на миг заглушил голоса пассажиров. Дверь закрылась, и автобус медленно сдвинулся с места. Ступая широким быстрым шагом, Владимир не отставал.

Махнув рукой, Лена отвернула заплаканное лицо.

 

Глава 17

– Лозоватка! Кто выходит? – гаркнул шофер и оглянулся в салон.

Опустив голову, Лена подхватила чемодан и осторожно, стараясь не задеть стоящих в проходе людей, вышла из автобуса. Автобус мигнул фарами и скрылся за поворотом. Лена осталась одна. Поставив чемодан на землю, девушка внимательно посмотрела по сторонам.

На улице уже смеркалось. Несмотря на то что село стояло на оживленной трассе, ни попутных, ни сельских машин видно не было. Зимой селяне рано расходятся по домам. Только вдалеке, возле первой Радянки, по дороге медленно плелась одинокая лошадь, запряженная в телегу. Мерцая огоньками, в домах загорался свет. Отовсюду слышался завывающий лай собак. «Скоро будет совсем темно», – подумала Лена и, обреченно вздохнув, взяла чемодан.

Девушка пошла по знакомой с детства дороге. Благо идти было недалеко, чуть меньше километра. Аккуратная, расчищенная от снега тропинка пролегала вдоль парка. В глубине, между деревьями, виднелся сельский клуб. Высокое, с четырьмя колоннами здание выглядело довольно помпезно как для села. Бабушка рассказывала, что в нем даже расписывались мама с отцом. Вздохнув, Лена поставила чемодан на землю и, тряхнув кистью, взяла его в другую руку. Нести чемодан одной было все-таки тяжело, но девушка упрямо шла вперед. Оставалось немного, около трехсот метров.

Баба Мария жила в самом центре села. Рядом были контора, клуб, школа, магазин и даже музей. Да-да, музей! После войны в селе был создан один из лучших в стране колхозов-миллионеров. Богатая земля, возделываемая трудолюбивым народом, давала прекрасные урожаи зерновых. В семидесятых годах сам Брежнев подписал указ о награждении колхоза орденом Трудового Красного Знамени. Поучиться у героев труда съезжались со всей страны. Тогда-то бывший председатель Бороздняк и задумал создать свой сельский музей.

«Как же это было давно», – подумала Лена и с грустью вздохнула.

Пройдя несколько метров, девушка увидела, как из-за поворота показался знакомый, до боли родной дом. Окруженный оголенными кустами сирени, дом хорошо был виден с дороги. В окнах горел спокойный, чуть приглушенный свет. Невысокий, белый, с разрисованными голубыми ставнями, он был для нее самым дорогим местом на земле. Местом ее предков. Сколько прекрасных дней она провела в этом скромном, но таком богатом тепло́м доме! Здесь, ухватившись за козу Белочку, она училась ходить, здесь она впервые купалась в море, которое почему-то называли «балией», здесь она узнала, что молочко дает не тетя из магазина, а корова Зорька. Здесь всегда можно было бегать сколько душе угодно, не стесняться запачканных коленок, во все горло кричать на гусей и, будучи свободной от ограничений строгого отца, чувствовать себя на седьмом небе от счастья. Улыбнувшись, Лена ускорила шаг. Подойдя к невысокому деревянному забору, выкрашенному в зеленый цвет, девушка толкнула калитку и вошла во двор. Укутанный чистым высоким снегом, двор казался торжественным и очень светлым. Деревья, кустарники, цветники и даже скамейка, на которой она любила сидеть по вечерам, – все было в снегу. Только труба, высокая и черная, вылезшая из погреба, торчала посередине двора. Поднявшись на крыльцо, Лена увидела в уголке маленький, стертый от времени веник. Взяв его в руки, она счистила с себя снег и вошла в дом. Как всегда, дверь в доме бабушки Марии была не заперта.

Вдохнув воздух, девушка почувствовала запах свежего хлеба. В доме было чисто и очень тепло. Весело потрескивая, в печке горели дрова. На тумбочке работал телевизор. Один из первых в селе, цветной, он был подарком ее отца. Склонившись над газетой, бабушка Мария задумчиво сидела за столом. Свернувшись клубочком, посередине дивана лежал кот.

– Бабуля! – радостно выкрикнула Лена и зашла в комнату. – Привет!

– Здравствуй, моя девочка! – удивленно воскликнула баба Мария и поднялась. Из темных выцветших глаз старушки полились слезы.

Бабушка Мария заметно постарела, стала немного сутулой и отчего-то маленькой. В некогда черных как смоль волосах серебрилась седина. Под глазами – густая паутина глубоких морщин. Даже губы, которые всегда были пухлыми, теперь стали маленькими и очень тонкими. Всплеснув руками, старушка поспешила к Лене.

– Ты одна приехала? – ошарашенно спросила старушка.

– Да, бабуля, одна, – с грустью ответила Лена.

– У тебя что-то случилось? У тебя все хорошо? – заволновалась баба Мария.

– Бабулюшка, не переживай, все хорошо! – постаралась заверить ее девушка. Подойдя ближе, она положила голову на ее худенькие, укутанные колючим платком плечи и обняла. Закрыв глаза, Лена почувствовала обволакивающую теплоту. – Ба, как я по тебе соскучилась!

Обхватив голову внучки широкими шершавыми ладонями, бабушка радостно улыбнулась и, притянув к себе, крепко поцеловала.

– Девочка ты моя! Как я рада! А я весь день сегодня себе места не нахожу. Как чувствовала что-то. Даже матери хотела позвонить. Так чего же ты приехала? Решила проведать меня, да? А как же учеба? Мать говорила, что у тебя сейчас экзамены начались, – не замолкая говорила баба Мария.

Глядя на старушку, Лена печально опустила глаза.

– Ба, можно я у тебя поживу? – слегка отстранившись, спросила она и скинула с себя шубу.

– Вот это дела! – насупилась баба Мария и, схватив девушку за руку, внимательно посмотрела ей в глаза. – Так, садись, рассказывай, что стряслось? Наверное, опять отец затиранил мое дитя? Ох и паскудный характер у Борьки! Слава богу, что ты не в него! А ну, не темни, рассказывай мне все!

– Да, бабуля, я с папой поссорилась, – тяжело вздохнув, ответила Лена и, взяв на руки кота, уселась на диван. Баба Мария села рядом. – Он запрещал мне встречаться с одним парнем. Хорошим парнем. Я его очень люблю. Но он из простой семьи. Отцу это не нравится. Он хочет, чтобы я вышла замуж за другого парня, сына его партийного руководителя. Вот я и ушла из дома и приехала к тебе.

Изложив несколько укороченную, но правдивую историю, девушка испуганно подняла глаза. Как отреагирует на это сообщение бабушка, она точно не знала.

– Вот сукин сын! – в сердцах выкрикнула старушка. – Смотрите, пожалуйста, начальник большой стал! Парень ему не нравится из простой семьи. А когда женился на твоей матери, у него даже запасных трусов не было! Дед в Шполу ездил ему костюм свадебный покупать! И ничего, теперь до большого начальника дорос! Вот гад! Все забыл, зятек! А теперь решил жизнь моей девочке поломать. Ничего, деточка, я с матерью поговорю. Может, она найдет управу на него. А ты пока поживи у меня, поживи.

Впервые за последнее время обогретая, обласканная и хорошо накормленная, Лена легла спать. Несмотря на огромную щемящую боль в сердце, девушка почувствовала облегчение. Теперь она имела защиту, теперь она имела свой дом. Но как долго это может продолжаться? Ведь очень скоро о ее появлении здесь узнают все. В том числе и родители. И, как бы она ни старалась, этого не избежать. Что будет тогда? Да и неизвестно, как отреагирует бабушка, узнав о том, что она беременная. Очень скоро в селе начнутся расспросы. Терзая сердце бабули, люди начнут судачить о том, кто отец будущего ребенка. Тяжело вздохнув, Лена легла на бок и закрыла глаза. Очень скоро девушка погрузилась в сон.

Тихо и однообразно потянулись для Лены скромные сельские будни. Девушка с трудом привыкала к аскетическим условиям сельского быта. Розовые воспоминания детства, разукрашенные яркими красками лета, постепенно приобретали несколько иные, унылые цвета. То, что летом вызывало у нее восторг, зимой казалось чем-то ужасным и неестественным. Летний душ посередине залитой солнцем поляны был заменен на маленький тазик, стоящий на табурете в едва теплой веранде. Утренний моцион, который она любила совершать по шелковистому, усыпанному росой лугу, теперь заменили короткие пробежки от курятника к хлеву с кабанчиками. Куховарить приходилось не на летней печи, а на керогазе. Баллон с газом стоял пустой. Все никак не могли из тракторной бригады людям газ привезти. Вместо модной пятнистой шубки появилась немаркая и удобная фуфайка, в которую облачилась девушка. Аккуратно сняв остатки красивого яркого лака, она коротко обстригла ногти, под которыми, как она ни старалась, никак не исчезали темные полоски грязи.

Но сейчас для Лены это было не самое главное. Самое важное – это то, что чувствовала она себя хорошо. Токсикоз прошел. Кажется, она даже начала поправляться. Бабушка не донимала ее расспросами. Кроме маминого двоюродного брата, дяди Толи, и его жены Любы, к ней никто не приходил. Подруг в селе у девушки не было. Родня в большинстве своем работала, встречались они изредка по выходным. Клуб, кино сейчас были не для нее. Вокруг все было тихо и очень спокойно. Только родители, узнав, куда ее занесло, были очень удивлены. Что у них было в голове, Лена могла лишь догадываться. Радовало одно – они были очень заняты. Но перед Новым годом обещали наведаться и, со слов бабушки, помириться с ней. А это было, конечно, не очень хорошо.

Девушку разбудил протяжный крик голосистого деревенского петуха. Сбросив с себя одеяло, Лена первым делом натянула носки. В комнате было довольно прохладно. За ночь дом быстро остывал и лишь к вечеру, после того как протопится печь, в комнатах становилось тепло. Быстро одевшись, она аккуратно заправила постель и вышла на веранду. Наклонившись над керогазом, бабушка старалась его разжечь. Эту премудрость Лена освоить пока еще не могла. Ведь для разжигания этого допотопного прибора сначала нужно было снять конфорку, затем газосмеситель и лишь после этого зажечь фитиль. Но это было лишь полдела! После того как фитиль загорится по всей окружности, необходимо было поставить все это на место. И только минут через десять, когда газосмеситель разогреется, вручную, поворотом фитиля, можно было регулировать пламя и готовить еду. Для избалованной городским бытом девушки это было нелегко. Но и это было еще не все! Самым тяжелым после этих сложных процедур было отмыть руки. Копоть и запах керосина, оставшиеся на руках, никак не хотели уходить. Порой, чтобы приготовить еду, руки приходилось мыть по пять раз. Поэтому керогаз бабуля разжигала всегда сама.

– Ба, доброе утро! – весело сказала Лена и поцеловала старушку в щеку. – Как спалось, как ревматизм?

– Спасибо, девочка моя, – ответила бабушка и расплылась в нежной, довольной улыбке. – Немного поспала. Сколько мне надо? Правда, замучил меня этот ревматизм. Чувствую, снег опять сыпать начнет. Всю ночь руки крутило, ноги пекло. Ох, эта старость! Одна беда. Хорошо, что ты у меня есть.

Обернувшись, бабушка Мария внимательно посмотрела на нее. Умостившись на скамейке, Лена поджала под себя ноги и посмотрела в окно.

– Бабульчик, ты иди, полежи! А я пока супчик сварю. Хоть немного себя пожалей!

– Не надо первого варить, – задумчиво ответила баба Мария. – Впрок ни к чему. А в обед мы в гости идем.

– К кому? – удивилась девушка и, схватив со стола пирожок, начала есть.

– Иван Спиридонович с утра приходил. Сегодня же двадцать пятое число. День ангела его отца. Он нас к часу к себе на обед зовет. Надо уважить, а то нехорошо. Все-таки родня! Брат Толика, тесть Олега. Пойдем?

Устав от однообразия, Лена с аппетитом проглотила пирожок и глухо, опять откусив, протянула:

– Угу!

Наскоро позавтракав, девушка взялась за уборку. Глядя на то, как бабушка Мария радуется, она изо всех сил старалась ей помочь. Правда, радость Лены постепенно начала иссякать. Жизнь в селе все-таки была нелегка. Вытрусив дорожки, она подмела в комнатах и вымыла полы. Затем, растопив во дворе печку, поставила казанок с картошкой для свиней и убрала в хлеву. Затем аккуратной, ровной стопочкой сложила возле печки дрова. Заметно уставшая, Лена не хотела уже ни в какие гости.

Да и настроения для посиделок у девушки почему-то не было. С самого утра что-то тяжелое, словно дурное предчувствие, сжимало ее сердце. Что бы она ни делала, в мыслях все время возвращалась к Грише. «А может, о нем что-то стало известно, а может, его нашли?» – подумала она и решительно подошла к телефону. Оглянувшись, посмотрела в окно. Баба Мария была во дворе.

Быстро набрав междугородку, Лена продиктовала номер Ферганы. К счастью, Гульнара была дома.

– Слушаю! – весело ответила она.

– Гульнара, привет! – взволнованно крикнула девушка. – Это Лена Бондаренко. Узнаешь?

– Ленка, конечно узнаю! – изменившись в голосе, ответила женщина. – Как ты? Как твои дела?

– Да я ничего. Ничего хорошего. А как вы, как малыши?

– Спасибо, Леночка, все хорошо. Дима уже в строю. Сейчас в Фергане, готовится к переводу в Украину. Хочет служить поближе к родным местам, – ответила женщина и тяжело вздохнула.

Чувствовалось, что разговор давался ей нелегко.

– Гульнара, – неуверенно проговорила Лена и замолчала. Вдохнув глубоко воздух, дрожащим голосом продолжила: – Скажи, о Грише нет никаких новостей?

В трубке послышался слабый вздох.

– Нет. Ничего. Ничего, к сожалению, нет. Недавно двоих, еще летом захваченных в плен ребят выкупили. А о Грише никаких известий, – с болью ответила Гульнара. – Димка, как только поправился, ездил к начальнику особого отдела 40-й армии – полковнику Веселову. Муж тоже не может смириться с тем, что Гриша бесследно исчез. Полковник принял его хорошо. Выслушал внимательно. Они долго о Грише говорили, обсуждали всевозможные пути, чтобы его найти. Веришь, они сделали все, что могли! Дали различные запросы, даже вышли на главарей банд душманов. Предложили за Калетника десять миллионов афгани! Хотя солдат порой и за сто тысяч освобождали. Но это я так говорю, чтобы ты понимала, что никто не сидел сложа руки и никто ничего не жалел. Они искали любую информацию. Но тщетно.

– Что же мне теперь делать, Гуленька, что? Как мне его найти? Хотя бы знать, что с ним! Веришь, я готова ко всему. Время уходит. Уже месяц прошел, как он пропал, – Лена слегка всхлипнула, – а новостей никаких. Я понимаю, время работает против нас. Чем, чем я могу помочь? Я ведь даже ему не жена. Спасибо вам. Спасибо, что не забываете, что пытаетесь ему помочь. Не знаю, что мне теперь делать, как жить?

– Лена, прости, что я тебе это говорю. Но я тоже женщина. Мне очень тебя жаль! – Гульнара тихо засопела в трубку. – Я не имею права тебе ничего советовать. Решай сама. Но все, кто видел бой, говорят, что шансов выжить у Гриши не было. На землю он садился, скорее всего, не живой. Будь он в плену, то падкие на деньги душманы наверняка согласились бы на выкуп, предложенный за Гришу. Но они молчат. Прости. Это война. Бедная моя девочка, как тебе сейчас тяжело!

Сжав трубку дрожащими от волнения руками, девушка безмолвно смотрела в окно и ничего не видела. Белый заснеженный солнечный день был для нее пустым. Впереди у нее не было ничего.

– Гульнара, спасибо вам за все. Я еще позвоню, – вполголоса произнесла Лена. – Диме передавай привет.

– Леночка, ты сильная девочка. Пожалуйста, слышишь, держись! Нельзя так убиваться. Ты молодая, у тебя вся жизнь еще впереди. Конечно, это беда. Но, девочка моя, пойми, тебе надо жить! Пока!

– Пока, – прошептала Лена и положила трубку.

Натянув на плечи платок, Лена медленно опустилась на диван. Все тело охватила дрожь. В испуганных глазах застыла боль. Страшная. Немая. Горькая. Скользнув по стене, взгляд девушки остановился на потолке. Молча, ни о чем не думая, она смотрела в пустоту. По щекам неудержимо текли прозрачные ручейки слез.

Сколько прошло времени, она не знала. Может, полчаса, а может, час. Неожиданно на веранде хлопнула дверь.

– Эй, есть в доме кто? – послышался голос ее тетки, точнее жены ее дяди Толика – Любы.

Не успев подняться, Лена испуганно вытерла заплаканные глаза. Она не хотела, чтобы кто-либо знал, что с ней происходит.

– Здоров! – с порога выкрикнула тетушка. Сняв с головы шапку, женщина весело улыбнулась и пристально глянула на нее. – А ты чего средь бела дня на диване валяешься? Вот панство городское! И чего вы такие ленивые все? Вот из-за таких, как ты, мы и не построили коммунизм! А ну, вставай! Давай одевайся, идем в гости к Спиридоновичу. Не хочешь работать, пошли хоть выпьем по сто грамм.

– Я не хочу, – буркнула девушка и поднялась. – У меня голова болит.

– Идем, тебе говорю! – велела тетушка и топнула ногой. – Я тебя сейчас быстро подлечу. Ишь, сбежала из города. Наверное, сцепилась с отцом. Знаю я вашу Кайдашеву семью. Лежишь тут, сопли разводишь. Идем, говорю!

Бесцеремонно высказав все, что она находила нужным, тетка скинула с себя шубку и устало упала на стул.

Лена послушно кивнула:

– Сейчас, подождите, я хоть немного себя в порядок приведу.

Спорить с Любой Васильевной было не только невежливо, но и опасно. Это в селе знали все. Она любому могла дать отпор. Умная, озорная, смелая, женщина имела необыкновенно острый язык. Несмотря на то что она была старше Лены всего на семь лет, девушка уважительно называла ее на «вы». Все-таки как-никак тетушка.

Невысокого роста, с пышными формами, Люба была довольно интересной молодой женщиной. Густые, коротко подстриженные волосы были выкрашены в яркий каштановый цвет. На смуглом, с легким румянцем лице горели темные озорные глаза. Маленький аккуратный носик, такие же маленькие красивые губки бантиком. Одевалась тетушка всегда, как для села, модно. Вот и сейчас вместо спортивной куртки на ней была выходная, под норку, искусственная шубка, коричневые вельветовые джинсы и яркий оранжевый свитер. Так смело одеваться в селе пока не решался никто.

Но в этом была вся она! В Лозоватке Люба была знаменитостью. Родом из соседнего села, она легко, словно играючи, увела из-под носа местных невест самого лучшего жениха. Мамин двоюродный брат, Анатолий Попович, был высоким, статным сероглазым мужчиной с копной светлых, слегка вьющихся волос. Получив хорошее образование, он работал инженером-электриком на районной подстанции. И, неизвестно почему, то ли оттого что долго выбирал, то ли оттого что никак не получалось влюбиться, доходил дядя Толя в женихах аж до тридцати лет. А может быть, и дальше ходил бы, если бы не Любочка! О ее существовании к тридцати годам дядюшка и не подозревал. Зато она, умная, красивая, разведенная, увидев его в первый раз, сразу сказала: «Мой!» И, несмотря на то что у Любы к тому времени была уже дочь, Толя влюбился в нее, как пионер. Что там было и как, об этом не знает никто, но уже через два месяца дядюшка повел ее под венец.

Вместе с Любой в его дом пришло счастье. Люба во многом изменила и украсила жизнь дяди Толи. Хорошая хозяйка, она могла все: готовить, убирать. А какие она пекла пироги! Все она могла, только одно у них не получалось: не давал им Бог детей. Но Толик не унывал. Он искренне привязался к дочери Любы от первого брака – Ларисе. Да и девчушка тоже полюбила его. Придя в дом, девочка сразу назвала его папой.

Жить бы им в мире и спокойствии, но это не про них. Точнее, не про нее, тетю Любу. Покой ей только снился. Да и не нужен он был ей совсем! Как только в стране начали создавать кооперативы, тетушка решила взяться за коммерцию и создать свой маленький цех по производству молока. Но председатель быстро погасил ее порыв. Новые веяния были не для него. Поругавшись с начальством, Люба сказала, что, когда их обветшавший коровник рухнет, а это, она уверяла, очень скоро произойдет, в селе появится ее кооператив. На что председатель не думая съязвил: «А ты денег пока лучше собери!» Лучше бы он этого не говорил. Выругавшись, Люба поехала в район и на всю зарплату купила билеты спортлото. Два месяца Толик не знал, куда молодая жена тратила деньги, и не только свои! Каково же было его удивление, когда Любушка выиграла вещевой приз – новенький автомобиль ВАЗ 2107, называемый в народе «семеркой». Увидев во дворе машину, Толик три дня не просыхая пил.

Войдя во вкус, Люба втайне от всех продолжала играть в спортлото. Узнав об этом, дядюшка сказал, что супруга сошла с ума. Раскочегарившись, кричал, что два раза в одну реку не войти, рассказывал о теории вероятности, просил ее прекратить. Но Люба абсолютно его не слушала. И, наплевав на мировые законы, уже через несколько месяцев Люба в очередной раз стала счастливицей. Ей опять повезло: угадав правильно четыре числа, она выиграла три тысячи рублей. Односельчане были в шоке.

О Любе писали в районной газете. Даже председатель райисполкома лично поздравлял ее по телефону. Не желая отставать от районного руководства, собрав в клубе жителей села, председатель вручил Любе грамоту и тоже что-то невнятное пробубнил. Правда, немного позже, когда селяне разошлись, намекнул, что не помешало бы деньги дать и селу. На что тетка ответила, что с коммунизмом ей не по дороге, она купит на эти деньги рельсы и поедет своим путем.

Погрузившись в воспоминания, Лена немного отвлеклась. Девушка была рада, что приехала в село. Именно сейчас ей очень нужны были искренние и открытые люди. Будь она одна, ей было бы намного тяжелей. Умывшись, Лена слегка припудрила бледное лицо. Натянуто улыбнувшись, посмотрела на себя в зеркало и торопливо отвела взгляд. Да кому теперь ее красота нужна! Так, слегка подмазалась, чтобы никто вопросов по поводу ее блеклого вида не задавал. Переодевшись, девушка пошла к Любе.

– Идемте, – с порога, не заходя в комнату, буркнула она. – А бабуля моя где?

– Да она уже пошла. Я сказала, что подожду тебя, – весело ответила Люба и, подхватив девушку под руку, повела за собой.

Не умолкая тетушка всю дорогу рассказывала о том, как пьяный сосед ночью гонял вокруг хаты свою жену, о том, сколько председатель вывез в неизвестном направлении из амбара зерна, о том, что скоро колхозу придет конец, и о том, как она решила создать свой кооператив. Думая о своем, Лена участливо кивала в ответ и что-то, порой невпопад, отвечала. Так за ярким и довольно пафосным монологом молодой тетушки они не спеша подошли к дому, где жил Иван Спиридонович.

Праздник был в самом разгаре. За широким, уставленным разными блюдами столом сидело много гостей. В большинстве своем это была родня. Человек двадцать пять. Судя по оживленной беседе и покрасневшим лицам гостей, они уже успели хорошо и выпить, и закусить. Поздравив виновника торжества с праздником, Люба с Леной уселись на краю стола. Окруженная старушками-подружками, бабушка Мария сидела на другой стороне. Увидев внучку, весело улыбнулась и помахала ей рукой. В общем, всем было не до Лены. И это ее радовало.

На правах старшей тетушка взяла над Леной активное шефство. Вкусно поесть Люба любила всегда. На широкую глиняную тарелку упала порция холодца, кислая капуста и винегрет. Пододвинув тарелку ближе, она поставила возле себя голубцы. Не спрашивая, тетушка налила Лене вина.

– Я не буду, – отодвинув стакан в сторону, буркнула девушка и взяла компот. – Говорю вам, у меня болит голова.

Ничего не ответив, тетка хитро глянула на нее.

Лена с удовольствием пробовала все, что было на столе. Жаркое, запеченные вареники с вишнями и пирожки. Стол просто ломился от еды. Благо тетя Света, жена Спиридоновича, готовила очень хорошо. Но особенно девушке понравились моченые яблоки, скромно стоящие на краю стола. Пододвинув к себе тарелку с кислыми «антоновками», девушка незаметно, слушая, о чем говорят за столом, ела одно яблоко за другим. Постепенно компания стала разделяться. Кто-то рассказывал о сельских новостях, кто-то вышел во двор покурить, а кто-то тихо, так, что защемило сердце, запел:

Нежная мелодия, слова песни до глубины тронули Ленино сердце. Казалось, эта песня была про нее. Опустив голову, она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. Неожиданно девушка почувствовала, как кто-то бесцеремонно толкнул ее в бок. Наклонившись к ней, Люба сузила глаза и тихо, но требовательно шепнула:

– А ну, племяшка, давай выйдем во двор, немного воздухом подышим!

Удивленно подняв брови, девушка нехотя встала из-за стола.

 

Глава 18

Открыв двери, Лена ошеломленно замерла на пороге. Завывая и кружа, на улице разыгралась настоящая метель. Сильный, порывистый ветер, перекатываясь по земле, поднимал снег в воздух и бросал вниз. Белой пеленой снегопад закрывал двор. Перепуганная живность спряталась по углам. Не было слышно ни крика петухов, ни мычанья коров, ни лая собак.

– Ни хрена себе! – удивленно воскликнула Люба и подняла воротник. – Вот это зима!

– Может, вернемся назад? – предложила Лена.

– Нет! – категорически отрезала тетушка и потянула за собой дверь. – Дыши воздухом, тебе это полезно.

Девушка удивленно пожала плечами:

– Почему?

Ничего не ответив, тетушка подхватила Лену под руку и повела к летней кухне.

– Идем, там постоим. Да и не помешает нам никто.

У расположенной между домами кухни было заметно тише. Остановившись под широким навесом, Лена удивленно посмотрела вокруг.

– Да, ревматизм бабу Марию не подвел. Она еще утром мне говорила, что будет снегопад.

– Так, – резко перебив, Люба повернулась к ней. – Ты мне зубы не заговаривай! Лучше расскажи, что там у вас произошло? Только сначала скажи, сколько у тебя недель?

– Каких недель? – изумленно округлив глаза, протянула Лена.

– Беременности недель! – огрызнулась тетушка и хитро прищурила глаза. – Говори, не темни!

– С чего вы это взяли? – испуганно прошептала девушка.

– Слушай, девочка, у меня что, глаз нет? Приехала одна, значит, поругалась с отцом. Почему, ясно и так. Вино не пьешь, зато тарелку моченых яблок уговорила сама! – Люба самодовольно улыбнулась. – А лицо? Да у тебя все лицо в пигментных пятнах! Вон, на скулы свои посмотри! Девка у тебя будет! Правду тебе говорю.

Лена ошеломленно захлопала глазами. Она абсолютно не знала ни как себя вести, ни что говорить.

– Успокойся, Ленка! – продолжила тетка и нежно погладила ее по руке. – Знай, я никому ничего не скажу. Даже Толику. А то сболтнет еще с бодуна. Расскажи, что у тебя случилось? Может, я хоть советом тебе помогу. Да и не чужая я тебе. Как-никак родня!

Сжав губы, Лена нерешительно смотрела на тетю Любу. Такой удивительной наблюдательности и аналитического ума она еще никогда не видела. К тому же тетка в самом деле могла ей во многом помочь. Даже моральная поддержка человека, живущего рядом, причем родного человека, ей действительно была нужна. Ей ведь в этом селе жить. И жить не одной, а с ребенком. Тяжело вздохнув, Лена опустила глаза.

– Люба, идемте к нам в дом, – предложила она. – На улице холодно, да и как-то нехорошо о серьезных вещах во дворе говорить.

Поблагодарив хозяев, они взялись за руки и вышли со двора. Опустив головы вниз и натянув до бровей шапки, молча, ни о чем не говоря, пошли к дому бабы Марии. Навстречу дул колючий, промозглый ветер. Метель становилась все сильней и сильней. Хорошо, что идти было не так уж далеко.

Забежав в дом, Лена первым делом схватила поленья и подкинула их в печку. Над весело затрещавшими поленьями вспыхнул огонь. Прикрыв топку железной дверцей, девушка скинула шубку и устало опустилась на диван. Не спрашивая, тетушка уселась рядом и пристально, не сводя глаз, уставилась на нее.

– Ну, Ленка, рассказывай, что у тебя стряслось?

Тяжело вздохнув, Лена начала свой рассказ. Так искренне, так открыто она о себе не рассказывала еще никому. Она говорила все: о том, как полюбила, о том, что сделал ее отец, о том, что дороже Гриши у нее никого не было. Искренне, с болью девушка говорила о том, как ушла из дома, не скрывая сетовала на то, как ей тяжело жилось, с грустью в глазах поведала о том, как была в Фергане и как впервые познала любовь. Со слезами на глазах Лена рассказала о том, как пропал Гриша, как затем умерла его мать. Ничего не тая, призналась в том, что она беременная и никогда не сделает аборт. Опустив голову, девушка рассказала о Палладине, как он ей помог и что он не такой уж и плохой. Улыбнувшись, поведала о том, что он предложил ей выйти за него замуж. Вот чудак! Задумчиво глядя в окно, Лена говорила, что думает остаться жить в селе, что постарается закончить университет. Но больше всего ее сейчас волновало одно – хорошо родить.

Поджав под себя ноги, Люба внимательно слушала ее рассказ. Искренне, проникновенно, женщина ловила каждое слово девушки. Ее глаза то увеличивались, то сужались, брови то сходились на переносице, то взлетали вверх. Сжав ладони, она то подносила их ко рту, то опускала вниз. Повернув голову, женщина пытливо всматривалась в глаза Лены. Казалось, еще немного – и она заплачет, настолько сильно ее взволновала история племянницы.

– Вот такие, Любочка у меня дела, – закончив рассказ, протянула девушка и подошла к окну.

Быстро поднявшись, тетка встала рядом возле нее и обняла.

– Бедная моя девочка, как мне тебя жаль! Тяжелая это штука – любовь. К тому же та, которую уже не найти. И что теперь тебе делать? Надо как-то жить. Хочешь остаться в селе? Ну ты даешь! А ведь еще недавно весь мир был у твоих ног! Достаток, успешная семья, университет. А теперь? Что тебя ждет впереди? Одиночество! Умирающее село! Грязь дорог! Туалет во дворе! Стадо коров! Да у нас даже газа нет! Хорошо, родишь, пойдешь на работу. А дите? Как одной, да еще в селе, ребеночка поднять? Это ж кошмар! Уж кто-кто, а я знаю это хорошо! Я эту школу давно прошла.

– Люба! – Резко обернувшись, девушка возмущенно посмотрела на тетку. – Не смейте так говорить! Я буду жить в селе. Я так решила! Я не вернусь к отцу!

Люба отошла от нее и, опустив голову, села на диван.

– Знаешь, я раньше тебе этого не говорила. Да и не говорят такое никому. А тебе скажу, потому что жалко тебя. Девка, я не хочу, чтобы ты наломала дров! Жизнь одна. Ни прошлого, ни твоего Гришу, каким бы он хорошим ни был, уже не вернешь. А ты молодая, тебе надо жить! Не хочешь делать аборт – правильно. Рожай! Во-первых, это грех, во-вторых, это плод вашей с Гришей любви. Но кому? Отец, верно говоришь, Борька не даст тебе родить, заставит сделать аборт. Бабе Марии? Да, она примет и тебя, и ребенка. Но ты же своим поступком просто добьешь ее! Неужели ты не понимаешь, что мать-одиночка, да еще в селе, – это страшный позор? Да на тебя все пальцем будут показывать из-за угла! Знаешь, что я тебе скажу? Выходи-ка ты, девка, замуж! Да поскорей. Пока живота не видно.

– Да вы что, Люба?! – растерянно протянула Лена и повернулась к тетке лицом. – Как это… замуж? За кого?

– За того, кто берет! – огрызнулась Люба и обиженно поджала губы. – Тебе сейчас нечего выбирать. За Палладина своего!

– Но я же не люблю его!

– Люблю, не люблю! Вот заладила! Он тебя любит?

– Да.

– Вот и выходи за него! Парень дрожит над тобой, из хорошей семьи. Ребеночка, сказал, будет как родного любить! А любовь, знаешь ли, дело наживное. Хотя в большинстве случаев она после женитьбы становится намного слабей. Хлопоты, проблемы, детки идут. Нет, я не скажу, что она не нужна! Любовь – это хорошо. Но жизненные проблемы зачастую убивают ее. Куда лучше, если проблем нет, если, прожив с человеком несколько лет, ты видишь, что он по-прежнему искренне тебя любит, дорожит тобой, заботится о тебе и твоем малыше. Вот тогда-то ты, дорогуша, поймешь, что он стал для тебя самым дорогим на земле! Поймешь, что ты его полюбила не за глаза, не за красивые слова, не за страстные ночи под луной, а за дела. Поверь, такая любовь куда сильней!

– Люба… – Подойдя к тетушке, девушка присела на корточки и посмотрела в ее глаза. – Но я так не могу!

– А ты через не могу! Не ради себя, а ради ребеночка! – выкрикнула она. – Переступи через себя. Ради дитя!

Поднявшись, Люба подошла к окну.

– На улице уже темно. Мне пора. Толя скоро с работы придет. Подумай, девка, о том, что я тебе сказала. А я пойду.

Крепко обняв растерянную Лену, женщина выбежала из дома.

Бабы Марии все еще не было. Натянув на себя фуфайку и повязав на голове платок, Лена обреченно пошла в сарай.

Чинно усевшись на жердочке, куры опустили головы и закрыли глаза. Даже хохолок, гордо торчащий на голове петуха, слегка наклонился набок. Улыбнувшись, девушка достала казанок. Высыпав в ведро картошку, она старательно измельчила ее секачом. Добавив туда комбикорм и тертый бурак, налила теплой воды и хорошо вымешала. Еда для кабанчиков была готова. Тяжело вздохнув, Лена вылила смесь в корыто для свиней и, облокотившись на загородку, с интересом начала наблюдать, как они едят. Весело мотая хвостиками, поросята кинулись к корыту. Толкая друг друга, они ненасытно, взахлеб, поглощали приготовленное угощение. Буквально через несколько минут корыто было пустое. Удивленно качнув головой, девушка сняла со стены несколько кочанов кукурузы и кинула их в корыто. Обрадовавшись, хрюшки снова кинулись в бой. Поделить два кочана на троих было тяжело. Посмотрев на свои руки, Лена с грустью вздохнула и вышла из сарая.

Когда она вернулась, баба Мария была уже дома.

– Бабульчик, привет! А я уже свинкам кушать дала, – сказала девушка и устало опустилась на стул, стоящий у двери.

– Умничка моя! – ответила баба Мария и скинула с себя праздничный сарафан. – А я сейчас пойду корову подою. Только переоденусь.

– Угу, – протянула девушка и задумчиво посмотрела в окно. – Ничего, я тоже скоро доить научусь!

– Да надо оно тебе? – выкрикнула из соседней комнаты старушка и весело добавила: – Что, в городе будешь доить коров?

– Почему в городе? – растерянно спросила Лена. – Я ведь в селе живу.

– Ой, глупая ты у меня! – В проеме двери мелькнуло бабушкино лицо. – На кой оно надо тебе, это село? Хочешь жить? Живи! Я тебя не гоню! Вот поговоришь с родителями, тогда и решай.

– Когда поговорю? – взволнованно спросила девушка.

– Скоро, – туманно ответила старушка. Подойдя к внучке, баба Мария хитро улыбнулась и погладила ее по голове: – Мать только что звонила. Они послезавтра приедут в село. Оксана очень плакала. Давление у нее скачет. Просила с тобой поговорить. Сказала, что отец больше не будет тебя тиранить. Помирись с ними, помирись, кровиночка моя! Они же тебе родители! Ну, запретили с парнем встречаться, нехорошо! Но и ты их слушать, дочка, должна. Они ведь на этой земле ради тебя живут! Знаешь, как в старину замуж отдавали? Девка порой до свадьбы не знала своего жениха. Родители просватали – и все! И никто истерик не закатывал, из дома не убегал! А эта ваша западная демократия – говно! Подумай, дочка, вернись домой. Пропадешь ты в этом селе. Жалко мне тебя, моя хорошая!

Поцеловав Лену в лоб, бабушка Мария, кряхтя и покачиваясь из стороны в сторону, как уточка, вышла из дома.

В доме стояла оглушительная тишина. Выключив свет, Лена легла на кровать. Ни читать, ни смотреть телевизор она не хотела. После разговора с Любой и бабой Марией настроения не было. Где-то в глубине души девушка понимала, что в чем-то они правы. Но родители никогда не позволят ей родить. Значит, ей снова надо убегать. Но куда? Где найти хоть маленький уголок, в котором она сможет спокойно родить и воспитывать ребенка, где у нее будет возможность просто жить? «Как жаль, что уже построили БАМ! Было бы хорошо уехать туда. Или на целину! Ладно, завтра подумаю. Надо поехать в райком комсомола. Может, они мне подскажут, где требуются молодые руки? Куда комсомол направит, туда и поеду», – решила она. Перевернувшись на бок, девушка устало закрыла глаза.

Сердце Лены взволнованно стучало. Пройдя устрашающе длинный и узкий коридор, она с трудом открыла тяжелую тугую дверь. Испуганно оглянувшись, посмотрела по сторонам. В комнате было почти темно. Окна наглухо закрыты ставнями. Только на столе, потрескивая, горела едва заметная маленькая свеча. Почувствовав холод, девушка прижала руки к груди. По телу пробежала дрожь. Прищурив глаза, она внимательно посмотрела вглубь. В конце комнаты, сидя под стеной, на нее пристально смотрел Гриша.

– Гришенька! – обрадовалась Лена. – Я тебя нашла, Гришенька! Идем со мной.

Опустив голову, парень молчал.

Бросившись к нему, девушка обо что-то споткнулась и упала на пол. Неожиданно кто-то ее поднял. Не глядя на него, Лена поискала глазами Гришу, но не нашла. В комнате никого не было. Ни Гриши, ни того, кто ее поднял. Одна. Пламя тихо потрескивающей свечи слегка затрепетало.

– Гриша! – изо всех сил закричала девушка. – Ты же обещал, что вернешься ко мне! Где ты?

Вздрогнув, девушка открыла глаза.

На улице было еще темно. Включив ночник, Лена взглянула на часы. Еще не было даже шести часов. Вспомнив сон, она вытерла влажный лоб. С тех пор как Гриша пропал, он снился ей первый раз. К чему этот сон? Наверное, это нехорошо. Смотрел на нее, а потом исчез. Оставил ее одну. Почему? Но рядом кто-то еще был. Кто? Девушка тяжело вздохнула и встала с кровати. Поискав ногами тапки, она почувствовала, как по телу пробежала дрожь. К утру дом очень остывал. Накинув на себя халат, девушка подошла к окну. Задумавшись, долго смотрела вдаль. Наверное, ей надо отсюда уезжать.

Ничего не говоря бабе Марии, Лена решила поехать в район. Сначала она хотела попасть в райком комсомола, затем съездить на железнодорожный вокзал. Приняв решение о том, куда уезжать, она должна была посмотреть расписание поездов. Девушка понимала, что оставаться здесь она больше не может. К приезду родителей она должна уехать из села. А вот над тем, куда именно, она решила подумать в Шполе.

Покончив с делами по хозяйству, Лена наскоро перекусила и вышла из дома.

– Бабуль, я ненадолго! В Шполу съезжу! К обеду буду! Хочу пройтись по магазинам, что-то к приезду родителей куплю, – придумала она подходящую версию и выбежала со двора.

– С Богом! – неизменная в своих пожеланиях, ответила баба Мария и перекрестила ее. Любовь к Господу в ней жила всегда.

Глубоко вдохнув, Лена быстро пошла к автобусной остановке. Погода сегодня была великолепная. Несмотря на мороз, на чистом голубом небе светило яркое зимнее солнце. Отражая солнечные лучи, снег переливался всеми цветами радуги. Прищурившись, Лена на мгновение закрыла глаза. Ветер пропал. Наверное, нахулиганив вчера, он решил отдохнуть. Подняв голову, девушка посмотрела на небо. С грустью вздохнув, она опустила голову и пошла вперед. Под ногами весело хрустел снег.

Издалека послышался шум машин. Впереди показалась трасса. Подойдя к автобусной остановке, Лена посмотрела на часы. Стрелки показывали без четверти десять. Значит, к обеду она должна успеть. Только бы скорее попутную машину поймать. До района ехать было недалеко. За десять копеек даже «Волги» попутчиков везли! Притопывая, девушка чувствовала, что начинает замерзать. Неожиданно она услышала поскрипывание шин. Затормозив, рядом с ней остановилась машина. Наверное, кто-то решил ее подвезти! Повернув голову, она посмотрела на автомобиль.

В белых «Жигулях», сидя за рулем, на нее смотрел Палладин. Пристально. Жадно. С болью. Лена испуганно отпрянула назад и оглянулась по сторонам. Рядом никого не было. Выскочив из машины, Владимир подбежал к ней. В руках парня была огромная охапка роз. Красные, с толстыми стеблями, они были перевязаны лентой.

– Ленка, привет! – взволнованно проговорил он. Голос его дрожал. – Надо же! А я всю дорогу думал о том, как мне тебя найти. А ты как будто меня ждала!

– Привет, – тихо ответила Лена и опустила глаза.

– Лен, это тебе! Бери! – решительно сказал Палладин и протянул букет. – Я за тобой приехал. Я без тебя отсюда не уеду. Все! Пойми же ты наконец, я – твой друг, я безумно тебя люблю! Слышишь, Лена?! Прошу тебя еще раз, стань моей женой!

Лена поняла – это судьба. А от судьбы, как ни старайся, не убежишь. Да и бегать она уже устала. «Пусть будет так, – решила она. – Это все ради моего ребеночка». Протянув руки, она взяла цветы. Не возражая, тихо сказала:

– Хорошо.

– Леночка! – задыхаясь от счастья, выкрикнул Владимир и нежно, боясь сделать лишнее движение, прижал девушку к себе.

Опустив руки, Лена не сопротивлялась. По ее щекам тихо текли слезы. Подняв к небу глаза, она мысленно попросила у Гриши прощения. «Я тебя никогда не забуду, – еле шевеля губами, безмолвно произнесла она. – Гришенька, пожалуйста, прости». Красным облаком к ногам девушки упали розы. Уколов сердце, они алыми каплями рассыпались на снегу. Отпрянув в сторону, Владимир опустился на колено и, сняв с Лены рукавичку, поцеловал руку. Нежно. Горячо. Страстно.

– Спасибо, моя хорошая! Спасибо, что поверила мне! Я никогда не обижу тебя! Ни тебя, ни нашего ребеночка! Я все сделаю для вас!

Лена грустно улыбнулась и наклонилась к нему.

– Вов, пожалуйста, встань! Нас могут увидеть. Это ж село!

– Ну и что?! – счастливо крикнул парень. Наклонившись, он быстро собрал цветы. – Ты же моя невеста! Идем в машину, а то замерзнешь!

В салоне автомобиля действительно было тепло. В воздухе витал непривычный освежающий аромат. Из встроенного магнитофона лилась нежная итальянская музыка. Прицепившись к стеклу, из стороны в сторону весело болтался забавный Арлекино. Лена уселась на переднее сиденье, укутанное в пятнистую леопардовую шкуру, и внимательно посмотрела на парня. Глаза его взволнованно блестели.

– Леночка, я так счастлив! Спасибо, что ты мне поверила! Я никогда тебя не подведу! С тех пор как ты уехала, я каждую минуту думал о тебе. Как ты здесь? Все ли у тебя хорошо? А вчера я отстрелялся в университете. Знаешь, иду на красный диплом! Впереди зимние каникулы! Так что я свободен до конца января. Поэтому я сразу решил ехать за тобой! Отец меня тоже все время донимает, все спрашивает, где ты? Говорит, чтобы я скорее тебя забирал. А вчера вечером, после того как я сообщил, что еду к тебе, батя сказал, что к свадьбе уже готов! Он очень тебя ждет, хочет поскорее дедушкой стать!

Лена кисло улыбнулась.

– Значит, ты и вправду ему все рассказал?

– Конечно! Почти все, – весело кивнул Палладин и улыбнулся такой счастливой улыбкой, что сердце девушки невольно сжалось. – Ну, я же тебе говорил! Лен, ты не переживай! Отец мне всегда доверяет. Сказать по правде, я обманул его в первый раз.

– Но он же знает, что я ушла из дома, что все это было из-за другого парня.

– Да, – снова кивнул Владимир и недоуменно посмотрел на нее. – Ну и что? Кто в молодости не любил? Он знает, что ты поругалась с отцом. Говорит, что все Бондаренки с характером. Отец знает, что твой парень в конце весны ушел двухгодичником в армию и что служит он далеко. Он знает, что летом мы не один раз встречались. Еще осенью я рассказывал ему, как ходил к тебе и на работу, и домой. В конце концов, он знает, как я люблю тебя! И тут я правда абсолютно не вру. Что же удивительного или подозрительного в том, что ты ждешь от меня ребенка и, боясь признаться в этом отцу, сбежала в село?

– Ну ты даешь! – чувствуя, как отступает напряжение, облегченно выдохнула Лена. – И что же теперь делать?

– А теперь надо подумать. – Положив руки на руль, парень задумчиво свел брови на переносице. – А ты сейчас куда собралась ехать?

– Уже, кажется, никуда, – пожав плечами, ответила Лена.

– Это как?

– А! – Девушка задумчиво махнула рукой. – Завтра мои родители в село приезжают. Хотят со мной помириться. Вот я и хотела съездить в район, продуктов в магазине купить.

– Да ты что! – радостно воскликнул Палладин. – Ты посмотри, как хорошо!

Лена удивленно глянула на него:

– Почему?

– Как это почему? Я сейчас же звоню отцу! Нечего тебе по сельским магазинам шататься. Да и что в них можно купить? Значит так. Мы с тобой возвращаемся домой. Домой к твоей бабушке, – начал излагать он свой план. – Ты меня с ней познакомишь. А я тем временем поговорю со своим отцом. У бабушки твоей телефон есть?

– Да.

– Так вот, – продолжил Владимир. – Я позвоню своему отцу и расскажу, что сделал тебе предложение, что ты согласилась и что завтра в село приезжают твои родители. Пусть и мои утром подтягиваются сюда! Буду просить у твоих родителей руки их дочери! Будем свататься. Все как полагается. А за продукты ты не переживай! Мама все привезет.

– Хорошо, – согласилась Лена и опустила глаза.

Развернув машину, они медленно въехали в село.

 

Глава 19

Помпезно, но довольно скучно прошла свадьба Владимира и Лены. В роскошный ресторан «Москва» съехалось множество именитых гостей. Поздравить молодоженов приехали партийные руководители и «красные директора», ученые мужи и творческие знаменитости. В зале витал запах французских духов, слышалось шуршание дорогих платьев и ослепительно сверкали бриллианты. Услужливо улыбаясь, молодоженам говорили лестные слова и вручали подарки. За роскошными столами звучали пафосные речи гостей, лился дорогой коньяк и тихо, чуть слышно играла нежная музыка фортепиано. Не было ни веселых зажигательных танцев, ни увлекательных шоу, ни громких, радующих взгляд салютов. Только «под занавес» перед гостями выступили несколько знаменитых артистов и показали отрывок из балета «Щелкунчик». Все было чинно, богато и по протоколу.

Провожая гостей, родители искренне умилялись, глядя на своих детей. А молодожены действительно были великолепны! От них невозможно было оторвать глаз! В пышном белоснежном платье и воздушной фате, красивая, тонкая, нежная, Лена была похожа на весенний тюльпан, который расцвел посреди этой безликой толпы. Слегка опустив глаза, она, как подобает невесте, была немного задумчива и грустна. Однако у присутствующих это вызывало только восторг. Скромность невесты, по их мнению, была очень важной чертой! Да и Владимир выглядел довольно хорошо. Не зря говорят, что счастье украшает людей. Полный радости, он галантно держал под руку свою молодую жену. В темном строгом костюме, с ослепительно-белой бабочкой, Палладин как будто повзрослел. Расправив плечи, он стал более мужественным, степенным и деловым. Да и Лена рядом с ним чувствовала себя довольно хорошо. Как и обещал, Владимир ее не подвел. Всеми своими действиями он постоянно ее оберегал. От проблем, от волнений и даже от ее отца. А большего ей пока было не надо.

С видом царствующей особы Палладин-старший учтиво пожимал руки гостям. Благодаря за присутствие, Андрей Владимирович медленно, едва заметно кивал и слегка улыбался. Схватив мужа за руку, Галина Григорьевна стояла рядом. Подыгрывая свату, Борис Евгеньевич с трудом сдерживал себя от счастья. Старательно насупив брови, он мысленно примерял на себя регалии, которыми венценосный сват обязан был его наградить. Наконец сбылась его самая заветная мечта – породнившись с семьей Палладина, он сможет подняться на самую высокую ступень власти – олимп! Глядя на дочь, Оксана Андреевна украдкой вытирала слезы. Наконец-таки ее дочь в надежных руках!

Родительской радости не было предела. Усадив молодоженов в роскошный автомобиль «Чайка», они торжественно вручили им ключи от трехкомнатной квартиры, расположенной в новом высотном доме на бульваре Леси Украинки. Вдобавок к этому, словно невзначай, протянули маленький брелок от только что сошедшего с конвейера автомобиля ВАЗ 2109, именуемого в народе «девяткой». На прощание Андрей Владимирович заметил, что сыну теперь стоит самому обеспечивать молодую жену. Поэтому, не откладывая ни дня, Владимир должен выходить на работу в Министерство иностранных дел, тем более что в университете ему оставалось лишь защитить диплом. Пожелав дорогим чадам счастливой семейной жизни и огромной любви, они отпустили их в свободное плавание. Правда, с довольно увесистым багажом!

Так и началась для Лены ее новая семейная жизнь. Став мужней женой, она полностью посвятила себя семье. Радуясь тому, что Палладин вырвал ее из крепких родительских объятий, она искренне старалась его отблагодарить. Участливая, внимательная, заботливая, она стала для него настоящим другом. Благо на более близкие отношения Владимир, как и обещал, даже не намекал. В первую брачную ночь он, чмокнув жену в щечку, еще раз признался ей в любви и, собрав в охапку постель, ушел в свой кабинет. Так продолжалось каждую ночь. Только к приходу родителей спальня приобретала прежний супружеский вид.

Провожая мужа на работу, Лена старательно обустраивала их быт. Несмотря на то что подаренная им квартира была обставлена мебелью, молодая женщина с удовольствием ходила по магазинам, покупая нужные для хозяйства вещи. С грустью вспоминая квартиру в Фергане, она очень старалась, чтобы у нее было так же уютно, как и у Гульнары. Постепенно на подоконниках появились цветы, возле плиты – рукавички-прихватки, а под навесными шкафчиками загорелся мягкий неоновый свет. Над кухонным столом, как и в Фергане, Лена повесила большие круглые часы. Даже коробки для сыпучих продуктов она купила такие же, как у Гульнары: красные в белый горошек!

Поджидая мужа с работы, Лена с удовольствием готовила ужин. Благо готовить она умела хорошо. Борщ, жаркое, вареники, запеканки ее научила готовить баба Мария. Многому она научилась и у подруг. Так уж повелось, что ее мама кухней особо не увлекалась. Вечно занятая, Оксана Андреевна готовила лишь по выходным. Ее главным блюдом была жареная картошка. Правда, готовила она ее очень хорошо. С лучком, укропчиком или с чесночком. А в остальные дни их основным кухарем был холодильник. В большом, с морозильной камерой агрегате всегда было полно продуктов: от изысканных деликатесов до полуфабрикатов из столовой ЦК. Для званых обедов Оксана Андреевна всегда приглашала поваров. Вспоминая родительский дом, Лена решила, что у нее все будет по-другому. Готовить она будет сама.

Но более всего Лена любила гулять по детским магазинам. Будущая мама с удовольствием рассматривала маленькие ползунки и крохотные распашонки, любовалась детскими колясками и оригинальными игрушками. Как жаль, что бытующее суеверие не разрешало ей все это покупать наперед! Зато обустраивать детскую ей никто не запрещал. В комнате, которая предназначалась для будущего малыша, появилось огромное панно из сказки «Буратино», под потолком – люстра, похожая на Чиполлино, а в уголке, там, где должна стоять кроватка малыша, – ночник в форме кувшинки.

Палладин был в восторге от молодой жены. Такого изысканного уюта, внимательного отношения к себе он даже не ожидал! Приглашая в гости родителей или друзей, он не уставал говорить о том, что его супруга не только красавица, но и отменная хозяйка. А родители и правда очень любили приходить к ним в дом. Особенно после того, как Владимир объявил, что скоро у них появится внучка или внук. Эта новость их просто потрясла! Всех, кроме Андрея Владимировича. Гордо подняв голову, Палладин-старший заявил, что он об этом уже знал. Галина Григорьевна не сдерживала слез. Женщина просто ликовала от счастья. Не переставая гладить невестку по голове, она не знала, как ее отблагодарить. Оксану Андреевну это неожиданное сообщение тоже застало врасплох. Удивленно глядя на детей, она для приличия пустила слезу и начала путано гадать, кого им пошлет Господь Бог. Только Борис Евгеньевич, услышав эту потрясающую новость, пробубнил что-то невнятное и растерянно подошел к окну. Придя в себя, он ловко выкрутился, заявив, что очень любит Лену и как никто другой переживает за свою маленькую девочку, которой предстоит рожать. Слукавив, он сберег и себя, и дочь.

Время шло. Лена и Владимир закончили университет. К тому же, в отличие от супруга, у Лены был красный диплом. Правда, Палладина это ничуть не задевало. Наоборот, он гордился своей женой и радовался ее победам больше, чем своим! Хотя Владимир от нее особо не отставал. Проработав полгода в МИДе, он сделал блистательную карьеру, совершенно неожиданно возглавив протокольный отдел. Радуясь повышению, он стал довольно вальяжным, степенным, уверенным в себе, заметно поправился и даже похорошел.

Не обманув молодую жену, Владимир все делал, как и обещал. Целоваться не лез, в постель к себе тоже не звал. Так, изредка, уходя на работу и возвращаясь домой, чмокал ее в щечку и с грустью вздыхал. Отпустив бакенбарды и поменяв прическу, он изо всех сил старался выглядеть взрослее. Стиль одежды, манера его поведения чем-то стали напоминать отца. А может, стараясь понравиться Лене, он просто ему подражал? Палладин очень хотел, чтобы молодая жена видела, как он заботится о ней. Засыпая Лену подарками, по выходным он приглашал ее в театр или ресторан. Почти каждый день Владимир дарил ей цветы. Магазин, рынок, все закупки делал только он. Каждое утро Палладин готовил для нее витаминный коктейль. Такой заботы, такого участия и внимания Лена не ожидала. Но, несмотря на это, полюбить Владимира она так и не смогла.

Что бы Палладин ни делал, она все время сравнивала его с Гришей. Ну не было у Владимира того яркого, зажигающего огня в глазах, и все! Улыбка, смех, походка, жесты – все было не так! Не было в нем той неповторимой, присущей только Калетнику силы, размаха и широты. Она сравнивала их даже тогда, когда муж ел. Неторопливо, чинно, правильно, с ножом и вилкой в руках, он ел, как на званом приеме. Словно на него смотрят со стороны. А как ел Гриша… С аппетитом, уминая картошку, он ложкой старательно отдирал корочку от сковороды. Как блестели его глаза! Сколько в них было жизни! А как он любил!

Не было ни дня, чтобы Лена не вспоминала о Грише. По вечерам, уткнувшись в подушку, она тихо, чтобы не слышал муж, плакала об утерянной любви. Девушка была уверена, что такого, как Калетник, ей больше не найти. Хотя она его все еще не переставала ждать. Не теряя надежды, Лена несколько раз звонила Гульнаре в Фергану, затем в Харьков, куда Диму перевели служить. Но ничего нового они сообщить ей не смогли. Да и она о своих изменениях не стала говорить. Беременность, замужество – все это она держала в себе. Оставив телефон родителей, Лена просила, если появятся новости, ей позвонить.

Быстро, словно ворвавшись, в город пришло лето.

Ночью Лену разбудила слабая ноющая боль внизу живота. В следующий момент заболела спина. Поднявшись, молодая женщина попробовала пройтись. К удивлению, боль действительно прошла. Опустившись на кровать, Лена начала гладить живот. Что это? Может, ложные схватки? Ведь сегодня только пятнадцатое июня. По подсчетам врача, родить она должна двадцатого числа. Выключив ночник, девушка легла на бок. Медленно, стараясь успокоиться, она погрузилась в сон. Неожиданно ее снова разбудила боль. Встав с кровати, Лена начала ходить по комнате. Приказав себе не волноваться, начала глубоко дышать. Положив руки на поясницу, наклонилась вперед и посмотрела на пол. Именно в этот момент девушка поняла, что сегодня будет рожать. Живот опустился настолько, что она не видела своих ног. В подтверждение этих предположений она снова почувствовала боль. Испуганный Палладин не отходил от нее ни на шаг. Глядя на жену, он был уверен, что она родит здесь и прямо сейчас! Посоветовавшись с родителями, Владимир отвез Лену в роддом.

К счастью, Оксана Михайловна была уже на работе. Осмотрев будущую маму, она ласково погладила ее по голове.

– Так, – задумчиво насупив брови, резюмировала Оксана Михайловна. – У нас все хорошо. Схватки через каждые семь минут. Открытие на четыре сантиметра. Думаю, что рожать будешь часов через пять-семь. А пока, девочка, хорошо отдохни. И, пожалуйста, ни о чем не переживай! Мужу твоему я сейчас все расскажу.

Поддерживая обеими руками живот, Лена суетливо поднялась.

– Спасибо, – вежливо ответила молодая женщина и пытливо посмотрела в глаза врача. – А вы будете со мной?

– Конечно! – мило улыбнувшись, ответила Оксана Михайловна и поправила на переносице очки. – Пока ты не родишь, я никуда не уйду!

Проводив Лену в отдельную палату, врач вышла в коридор. Нервно накручивая круги, Палладин не находил себе места. От переживаний его бледное лицо стало похожим на светофор. Ярко-красное, оно в буквальном смысле горело! Смахнув с лица пот, Владимир быстро подошел к Оксане Михайловне. Привыкшая к подобным аудиенциям, врач терпеливо рассказала ему о том, что происходит с его женой. Сказала, что до родов еще далеко. Немного успокоив будущего папашу, женщина посоветовала ему идти на работу.

– Обещаю, когда начнутся роды, я вам сразу же позвоню, – заверила она.

Несколько часов Лена терпела боль. Сначала слабая, ноющая, со временем она стала сильнее, а схватки все более частыми. Переворачиваясь с боку на бок, девушка не находила себе места. Опустив ноги, Лена поднялась. Ни лежать, ни ходить, ни сидеть она уже не могла. Она просто не знала, куда себя деть. Облокотившись на подоконник, молодая женщина скривилась от боли. Зажав кулаки, она с силой ухватилась за спинку кровати и застонала. Сосредоточившись, постаралась правильно, как учила Оксана Михайловна, дышать. На счет «четыре» она вдыхала через нос и очень медленно, на счет «шесть» выдыхала через рот. В следующее мгновение ей стало немного легче. Вымученная, Лена упала на кровать.

Нет, она не боялась рожать. То, что будет больно и как себя надо вести, она знала наизусть. Но то, что это будет ТАК больно, она даже не могла предположить. Через несколько минут ее снова пронзила боль. Поднявшись, Лена быстро, словно старалась убежать от боли, начала ходить по палате. Неожиданно она захотела в туалет. «Наверное, потуги начались», – подумала она. Но боль снова прошла. Опустив руки, девушка облегченно вздохнула и погладила живот.

– Солнышко мое, пожалуйста, не вредничай! Если бы ты знало, как мне больно! Но я все равно больше всего на свете тебя люблю! Я так жду встречи с тобой! – со слезами на глазах проговорила она, обращаясь к ребенку.

Кто у нее будет, мальчик или девочка, она знать не хотела. Всем окружающим, да и себе, она говорила, что ей все равно. Лишь бы ребенок был здоров! Да и не верила она врачам. Сколько раз они ошибались. «Кто будет, тот будет», – решила Лена. Правда, все домашние хотели, чтобы родился мальчик. Вздыхая, она кивала им. Хотя, если честно, в глубине души она хотела, чтобы родилась девочка. И только потому, что имя девочке дал ее родной отец.

В полдень схватки стали почти нестерпимыми. Все время бегая в туалет, Лена думала, что она вот-вот начнет рожать. Она то вставала на четвереньки, то носилась по палате. Казалось, еще немного – и она просто закричит. Облокотившись на подоконник, молодая женщина уставилась в окно. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься, Лена, качаясь взад-вперед, начала скороговоркой читать стихи. Неожиданно по ногам что-то потекло.

– Ой! – испуганно протянула Лена и посмотрела вниз.

Сжав губы, она снова почувствовала нестерпимую боль.

В этот момент дверь палаты открылась.

– Леночка, как ты себя чувствуешь? – с порога выкрикнула Оксана Михайловна и подошла к ней. Сжав запястье, быстро нащупала пульс. – Через сколько минут схватки?

– Кажется, они постоянные, – с трудом, кривясь от боли, проговорила Лена. – У меня только что по ногам что-то потекло. Наверное, воды отошли.

Оксана Михайловна быстро откинула ее халат. Насупив брови, сосредоточенно посмотрела на ее ноги.

– Нет, это пробка, – задумчиво проговорила она. – Но, как для первых родов, у тебя процесс идет довольно-таки быстро. Так, голубушка, иди в процедурный кабинет и быстро в родзал! Я тебя там жду.

Чистая, выбритая, в белых бахилах и стерильной, на три размера больше рубашке, Лена зашла в родзал. В зале горел яркий неоновый свет. В воздухе витал тяжелый запах лекарств. Она испуганно посмотрела по сторонам. Посреди большого зала стояло три гинекологических кресла и кушетка. Под окном – стол, на котором возвышались маленькие детские весы и пеленальница. На одном из кресел, расположенном ближе к стене, в окружении врачей тихо и обессиленно стонала роженица. Возле нее стояла капельница и какой-то медицинский прибор. По телу Лены пробежала дрожь. Сжавшись от страха, она поискала глазами Оксану Михайловну. Увидев ее, врач улыбнулась и махнула рукой. Ступая маленькими шажками, Лена неуверенно вошла в зал. Молодая женщина была уверена, что, если она сделает шаг шире, ребенок упадет на пол. С трудом поднявшись на кресло, она почувствовала, как головка ребенка давит на ее таз.

– Ой! – сжав губы, застонала она.

– Кричи, миленькая, кричи, если невмоготу, – участливо проговорила врач и погладила ее по голове. – Но не забывай правильно дышать!

– Оксана Михайловна, – еле выговаривая слова, промычала Лена. – Я очень хочу в туалет, и меня тошнит.

– Это хорошо, моя девочка, это потуги начались, – сосредоточенно проговорила женщина, осматривая ее. – Сейчас я тебе воды принесу.

Погладив Лену по ноге, Оксана Михайловна разогнулась и облегченно вздохнула. Глаза ее весело блестели.

– Так, раскрытие одиннадцать сантиметров. Сейчас мы будем рожать! – воскликнула она. – Леночка, сейчас я проколю тебе плодный пузырь. Не бойся, это абсолютно не больно. Просто выйдет околоплодная вода. Когда почувствуешь потуги, набери ртом воздух и сильно тужься. Акушерка тебе поможет. Слышишь, моя хорошая? Твои родные уже здесь. Держат за тебя кулаки!

Не в силах ничего ответить, Лена застонала от боли. Такой страшной боли она не чувствовала еще никогда. Боль – это то, что можно терпеть. Этого ощущения, казалось, она не переживет. Ухватившись за вожжи, Лена дико закричала. Быстро подбежав к ней, акушерка начала массировать ей спину. Затем, положив руку на ее живот, начала медленно, словно перекатывая, на него давить. Не переставая акушерка гладила ее по спине. В какой-то момент боль отступила. Обессиленно упав на кресло, Лена попробовала передохнуть. Неожиданно она почувствовала, как по ногам потекла вода. Но уже через секунду девушка ощутила страшную распирающую боль.

– А! – закричала Лена и снова приподнялась.

– Так, хорошо! Вижу кудряшки, головка пошла! – радостно выкрикнула Оксана Михайловна и наклонилась над ней. – Леночка, слушай меня. Набери больше воздуха. Как перед нырянием в воду. Так, правильно, молодец! Голову прижми к груди, задержи дыхание и тужься, тужься, моя хорошая! Только не в голову тужься, а дави на низ живота! Теперь плавно выдыхай! Молодец!

Казалось, еще немного – и Лена потеряет сознание от разрывающей ее боли. Не думая ни о чем на свете, она только слушала голос врача.

– Теперь опять вдыхай воздух и снова тужься! – Оксана Михайловна не отходила от нее ни на шаг. – Тужься, моя хорошая! Молодец! Выдохнули – и снова повторяй! Так три подхода за одну потугу. Хорошо! Головка почти вышла! Третья потуга! Так, набрала побольше воздуха! Молодец! Сейчас будет самая долгожданная встреча в твоей жизни! Еще! Еще! Еще! Ура! Принцесса у нас!

Подняв руки высоко вверх, Оксана Михайловна показала ей девочку. Маленькая, синенькая, скрюченная, она была покрыта какой-то белой слизью. Расставив широко руки, девочка громко закричала!

– Поздравляю тебя, Аленушка! – радостно воскликнула врач и передала девочку детскому врачу. – Девчушка просто красавица! Вся в маму! Время родов: четырнадцать часов двадцать пять минут. Сейчас мы приведем малышку в порядок и отдадим тебе!

Вздохнув, Лена почувствовала значительное облегчение.

– Спасибо вам! – обессиленно прошептала новоиспеченная мама.

«Аленушка», – мысленно повторила она. Почему Оксана Михайловна ее так назвала? Впервые. Как Гриша. А может, ее устами говорил он? Словно благодарил. Лена перевела взгляд на дочь. Какое же это счастье! Теперь на этой земле она не одна. Теперь рядом с ней всегда будет не только доченька, но и частичка ее любви! Какое же это счастье, что, несмотря на беды, преследующие ее, она смогла родить! Родить, чтобы жила ее любовь! Чтобы те чувства, которыми наградил ее Бог, не пропали зря. Молодая женщина улыбнулась. Счастье, любовь, радость, гордость просто переполняли ее.

– Так, Леночка, не расслабляйся! – снова послышался настойчивый голос Оксаны Михайловны. Потрепав девушку по голове, женщина ласково посмотрела ей в глаза. – Сейчас будет плацента выходить! Тужься!

В то же мгновение Лена снова почувствовала боль. Правда, эти схватки были куда слабее.

– Вот и хорошо! Родила! – выкрикнула Оксана Михайловна и облегченно вздохнула. Сняв с переносицы очки, женщина устало вытерла салфеткой лоб. – Как ты себя чувствуешь?

Лена вымученно улыбнулась. То, что происходило с ней всего несколько минут назад, удивительно быстро отодвинулось на задний план. Все это было уже так далеко. И, кроме ее малышки, этой маленькой писклявой крохи, ее сейчас ничто не интересовало. Боль, тревога, волнение – все прошло.

– Хорошо! – счастливо улыбнулась Лена. – У меня уже почти ничего не болит. Спасибо вам еще раз! Вы мне очень помогли!

– Не за что! – искренне улыбнулась врач. – Это моя работа. А вот ты – молодец! Не вредничала, слушала меня. А барышню какую всем родила! Так что ты, мамочка, пока отдохни. А я выйду к твоим родным. Расскажу им все новости о тебе и о вашей девочке.

Погладив ее по руке, Оксана Михайловна вышла из зала. Обессиленно положив голову набок, Лена закрыла глаза. Такой уставшей она не чувствовала себя еще никогда.

– А вот и мы! – услышала она звонкий голос детского врача. – Здоровенькая девочка! Вес – три сто. Рост – пятьдесят один сантиметр.

Быстро повернув голову, Лена открыла глаза. Рядом стояла врач с младенцем на руках. Ее дочь! Туго завернутая в плотное жаккардовое покрывальце, перед ней была копия ее Гриши. От неожиданности Лена даже вздрогнула. У девочки был тот же раскосый разрез глаз, такие же пухлые, красивой формы губы. Маленькие, плотно прижатые ушки. А какие у нее были длинные, изогнутые ресницы! Точь-в-точь как у Гриши! Только цвет глаз – сине-голубой, да русый, еще влажноватый чубчик. Никогда в жизни Лена не видела более красивого ребенка! Казалось, что на землю опустился ангел, такой прекрасной была ее маленькая дочь! Внимательно, даже сосредоточенно глядя на свою маму, девочка все время, словно дразня, высовывала маленький розовый язычок и тихо сопела.

– Бери! – сказала врач и протянула ей девочку.

Бережно, как бесценный божественный дар, Лена взяла дочку на руки. Затаив дыхание, поднесла к себе и нежно поцеловала в щечку.

– Доченька моя, – упоительно протянула она, – Наташенька! Будь счастлива, мое солнышко!

Облегченно вздохнув, Лена прижала ее к груди и тихо заплакала.

 

Глава 20

Прошло полгода. Это было самое счастливое время в жизни Елены. Никакие из тех событий и чувств, которые она пережила ранее, не могли сравниться с радостью материнства. Видеть, обнимать, целовать и кормить собственного ребенка было для нее настоящим блаженством. Ничего на свете не было прекрасней этой беззубой улыбки, нежного прикосновения к груди, милого детского лепета и первого радостного «агу»!

Забыв обо всем на свете, молодая мама полностью отдалась дочери. Казалось, все остальное для нее отошло на задний план. Слушая наставления врачей, Лена упорно кормила малышку грудью. Все первые прикормки молодая женщина готовила только сама. Никаких магазинных смесей она не признавала. Строго по расписанию они ходили гулять. А как они любили купаться! Поддерживая Наташеньку за спинку, Лена с наслаждением смотрела, как та, хитро глядя на нее, поднимает рученьку вверх и с размаху бьет ладошкой по воде. А как малышка смеялась! Как весело, задорно, почти как у папы, у девочки блестели глаза! А как Наташка спала! Как сладко, раскинув ручки, она улыбалась во сне. От этого зрелища просто невозможно было оторвать глаз!

Склонившись над детской кроваткой, Лена подолгу любовалась своей крошкой. Не следуя западной моде на подгузники, молодая мама старательно выстирывала пеленки, распашонки и ползунки. Гладила она тоже все. Даже участковая врач говорила, что это ни к чему. Но в этом плане Лену было трудно переубедить. Для дочери она не жалела ничего, тем более своих сил.

В благодарность за мамины старания Наташа росла спокойным ребенком, спала и ела хорошо. К своему полугодовому юбилею девочка весила почти восемь килограммов. Опираясь на подушку, Натка могла сидеть. Правда, оставить ее одну Лена уже не могла. Как только малышка видела, что мама выходит из комнаты, она сразу же куда-то ползла, легко, словно неваляшка, переворачивалась со спины на живот. Внимательно слушая, что ей говорят, девочка пыталась что-то по-своему отвечать. Правда, пока она произносила только одно слово: «ня». Так она говорила тому, кто к ней приходил. Протягивая ручки вперед, она жалобно просила, чтобы ее взяли на руки. «Ня» означало «возьми меня».

А как девчушка радовалась, когда слышала голос Палладина! Переступая порог квартиры, Владимир еще из коридора кричал:

– А где там моя Наташка?! Что делает моя девочка? Спит или ждет меня?

От этого голоса малышка взволнованно размахивала ручками и так дергала ножками, что деревянная кроватка ходила ходуном. Не меньше, чем маму, девочка любила его. А Палладин, как и обещал, был идеальным отцом.

С первого дня, как только Наташеньку принесли из роддома, муж заботился о ней как о родной. Жалея Лену, он вставал к девочке по ночам, гладил пеленки, варил кашку, гулял. С наслаждением и даже трепетом Владимир носил Натку на руках. Столько счастья в его глазах раньше Лена никогда не видела. Он ее просто обожал! Обхватив ладонями маленькие ножки девочки, он прижимал их к своим губам и целовал. Весело, словно пушинку, подхватывал ее за ручки и подкидывал вверх. А как искренне, уверенно Палладин рассказывал своей матери о том, что у Наташеньки ее брови, теще говорил, что у внучки ее разрез глаз, отцу врал, что у дочери его мудрый лоб, а тестю доказывал, что взгляд Натки точь-в-точь как у ее деда. И только характер, добрый и мягкий, был у девочки от ее мамы – и в этом ему не приходилось кривить душой.

Глядя на то, как Владимир заботится о ней и ее дочери, Лена испытывала чувство вины. Как и обещал, муж ее ни в чем не подвел. Делая все, чтобы доказать свою преданность, Палладин терпеливо ждал от нее ответных чувств. А ведь с тех пор, как они поженились, прошел целый год. И ни разу за все это время он не взял ее силой, не позвал к себе. Все так же, целуя в щечку, Владимир дарил ей цветы и, тяжело вздыхая, забирал на ночь свою постель. Он верил: настанет день – и жена сама его позовет.

Да и Лена понимала – вечно так продолжаться не может. Даже ангельскому терпению Палладина может прийти конец. То, что она его не воспринимала как мужчину, Владимира, безусловно, обижало. А это несправедливо. В конце концов, он симпатичный молодой человек, отличный семьянин. Он бесконечно предан ей и ее дочери. Он любит их! Лена понимала, что она должна решиться: либо стать по-настоящему мужней женой, либо уйти. Владимир не может быть вечной нянькой. Он заслуживает любви. И он это уже доказал. Поэтому, несмотря на то что Палладин так и не вызвал в ней ответных чувств, Лена решила: она обязана быть с ним.

Случай не заставил себя долго ждать.

Радостно, с тортом, шампанским и даже шарами родители праздновали день рождения дочери, которой исполнилось полгода. Вечером в доме Палладиных-младших собрались гости. Поздравить именинницу пришли только родные. Сидя в манеже, Наташа с интересом рассматривала подаренные ей игрушки. Тихо посапывая, малышка хватала то погремушки, то матрешку, то зайчика, то собачку. Умиляясь на ребенка, гости уселись за стол. Нахваливая хозяйку, все хорошо выпили и закусили. Одно за другим звучали поздравления, гости по очереди поднимали бокал за Наташеньку, за ее маму, за папу, за дедушек и бабушек.

Праздник медленно подходил к завершению. Гости засобирались домой. Неожиданно, налив коньяка, Палладин-старший постучал вилкой по бокалу. За столом все замерли. Обведя присутствующих строгим, пронизывающим взглядом, Андрей Владимирович поднялся.

– Дорогие друзья! Сегодня у нас действительно настоящий праздник! Нашей внучке исполнилось полгода. Спасибо вам, дети, за нашу дорогую девочку! Пусть наша Наташенька растет счастливой и здоровой! Сегодня мы все поднимали тосты за нашу именинницу и за ее родных. Но почему-то никто не произнес тост за того, кого Натали, наверное, очень скоро будет не хватать. Предлагаю, заканчивая этот прекрасный вечер, выпить за братика Наташеньки. Можно и за сестру. Короче, чтобы эта прекрасная крошка была не одна!

За столом все загудели.

– За братика! – громко выкрикнул Борис Евгеньевич, наполняя присутствующим бокалы.

– А можно и за сестру! – подхватила Галина Григорьевна и, посмотрев на Оксану Андреевну, весело подмигнула.

– Тост принимается! – радостно воскликнул Владимир и посмотрел на жену.

Мило улыбнувшись, Лена скромно опустила глаза. Молодая женщина понимала: или сейчас, или никогда.

Проводив гостей, Лена с Владимиром начали молча, ничего не говоря, убирать со стола. Вытирая полотенцем бокалы, Палладин задумчиво смотрел в окно. Аккуратно выставляя их в ряд, супруг тяжело вздыхал. Стараясь этого не замечать, Лена медленно, по несколько раз, ополаскивала тарелки. Взволнованно покусывая губы, она боялась поднять глаза. Такого между ними еще никогда не было. В воздухе повисло невидимое напряжение. Молодая женщина чувствовала, назревает неприятный разговор.

Вымыв посуду, Лена быстро сняла фартук и повесила его на крючок.

– Вов, я пойду посмотрю на Наташку. Что-то она молчит. Наверное, малышка устала. Сегодня был сумасшедший день. А ты вытрешь тарелки, ладно? Оставь их, пожалуйста, на столе. А я завтра все сложу. Хорошо? – наигранно весело сказала она и поцеловала Палладина в щечку.

– Хорошо, – тихо, не глядя на жену, ответил Владимир.

Лена беспечно улыбнулась и вышла из кухни. Тяжело вздохнув, проскользнула в детскую и склонилась над кроваткой. Молодая женщина восторженно посмотрела на дочь. От нее просто было невозможно оторвать глаз. Раскинув ручки, Наташа спала. Чуть в стороне от нее лежала пустышка. Дочка редко брала ее в рот. Улыбнувшись во сне, девочка пошевелила губами и что-то по-своему пролепетала. Как же она была похожа на своего отца! Нежно улыбнувшись, Лена поправила на ней одеяльце и вышла из комнаты.

Палладин все еще был на кухне. Лена отправилась в ванную. Внутри нее бушевал ураган. Она понимала – сегодня ЭТО произойдет. Иначе… А иначе быть не должно. Сжав кулаки, Лена посмотрела на себя в зеркало и снова вздохнула. Она вроде не изменилась. Даже немного похорошела. Слегка поправилась после родов, расцвела. Только глаза. Все те же огромные, голубые, они уже были не те. Словно маленький фитилек, в них блекло горел потухший, чуть живой взгляд. Опустив голову, Лена открыла кран и плеснула в лицо водой. Вздрогнув, постаралась подавить эмоции и собраться с мыслями. Прежде всего она сама себе призналась, что не хочет терять мужа. С Владимиром ей было хорошо. Он уже давно не казался ей таким несимпатичным, как раньше. Палладин заметно повзрослел и стал по-мужски привлекательнее. Стараясь ей понравиться, он таскал по утрам гантели, одевался, как хотела она. Да, он не такой, как Гриша. Но Калетника уже не вернуть. А ей надо жить! И ей, и ее дочери нужна семья. В конце концов, она должна через себя перешагнуть. Она должна уважать Владимира, она обязана его полюбить. Он это заслужил. Наконец Лена закрыла кран.

Приведя себя в порядок, она накинула халатик и вышла из ванной.

Сидя в кресле, Палладин сосредоточенно смотрел телевизор.

– С легким паром! – не отрываясь от экрана телевизора, проговорил он.

– Спасибо, – с грустью ответила молодая женщина.

Полная свежести и очарования, Лена подошла к нему и присела на корточки. Молча, ничего не говоря, положила руки на его колени. Скользнув вниз, халатик бесстыже оголил белизну ее стройных, красивых ног. Откинув волосы назад, Лена ласково посмотрела в глаза мужа. Недоумевая, Палладин удивленно поднял брови.

– Ты что? – не придумав ничего более умного, протянул он.

– Вова, спасибо тебе за все! – нежно сказала Лена и, слегка приподнявшись, поцеловала его в губы.

– Леночка! – задыхаясь от счастья, выкрикнул Владимир и плавно сполз с кресла.

Опустившись на ковер, он жадно обнял Лену за плечи и прижал к себе.

– Не за что меня благодарить, – взволнованно прошептал он и дрожащей рукой погладил ее по голове. – Это я тебя благодарю! За то, что ты со мной! За то, что Натку мне родила! Если бы ты знала, милая, как я тебя люблю!

– И я… – Лена запнулась и нерешительно добавила: – Я тоже тебя люблю.

Не веря своим ушам, Палладин чуть отстранился и посмотрел на жену. Не отрывая рук от ее плеч, он что-то хотел сказать, но не сумел. Еле шевеля губами, он медленно, чуть заметно покачал головой.

– Ленка, – плавно протянул Владимир и обхватил ее за талию. – Как долго я ждал этого дня!

Широко открыв рот, он неумело поцеловал Лену в губы. Словно ребенок, робко, боясь сделать лишнее движение. Молодая женщина вздохнула и закрыла глаза. Показывать свое удивление она не хотела. Стараясь разжечь в нем жар, Лена томно легла на ковер и прижала мужа к себе. Задрожав, Палладин оторвался от ее губ и испуганно отпрянул.

– Тебе нехорошо?! – взволнованно поинтересовался он. Казалось, он боялся, что это произойдет сейчас, сию минуту.

– Нет, нет, – обреченно соврала Лена. Играть надо было до конца. – Все хорошо. Мне нравится, как ты меня целуешь.

Счастливо улыбнувшись, Палладин поднялся и протянул ей руку:

– Вставай! Идем в спальню.

– Почему? – удивилась она. – Здесь так романтично и хорошо! Мягкий, пушистый ковер!

– Ну ты даешь! – Владимир недовольно скривил губы. – Романтика? На полу? Пожалуйста, иди в спальню. А я быстренько сбегаю в ванную и приду к тебе!

Поднявшись, Лена выключила телевизор и поплелась в спальню. Одна. Она поняла, что любить ее, как раньше, больше никто не будет. У нее больше не будет ни поцелуев под звездным небом, ни нежных прикосновений в воде. Больше никто не понесет ее на руках. Больше никогда не будут по-настоящему жарко гореть ее глаза. Все это было в прошлом. Теперь об этом надо забыть. Выкинуть из головы. И просто жить. Любовь – это подарок судьбы. Она его когда-то получила. Но не уберегла. Теперь она будет просто отдавать долг. Обычный супружеский долг.

Сняв покрывало, Лена подбила подушки и легла на кровать. Словно окаменев, она бессмысленно смотрела в потолок. Сейчас она хотела только одного – чтобы поскорее это произошло. И не потому, что она этого жаждала. Нет! Даже наоборот. Просто затянувшееся ожидание порядком утомило и измотало ее. Словно плохая актриса, она хотела побыстрее отыграть эту пьесу и забыть ненавистную для себя роль.

Поправив на себе пеньюар, Лена перевела взгляд на окно. Пробиваясь сквозь занавеску, спальню освещал тусклый уличный свет. На небе не было видно ни луны, ни звезд. Даже погода была против нее. За окном протяжно выла метель. Скоро Новый год. Тяжело вздохнув, девушка повернулась на бок. Закрыв веки, она погрузилась в сон.

– Лена! – как будто издалека услышала она голос мужа. – Ты спишь?

– Нет, – наигранно весело ответила молодая женщина и открыла глаза. – Я жду тебя.

Прямо перед ней стоял обнаженный Палладин. Стыдливо прикрывая плоть, Владимир заметно дрожал. Высокий, худой, с длинными тонкими руками, он выглядел как подросток. На его узкой груди не было ни единого волоска. Глядя на него, Лена глотнула воздух. Вид супруга произвел на нее шок. Сжавшись, она даже подумала о том, чтобы убежать.

– Можно к тебе? – тихо спросил он и робко улыбнулся.

– Конечно, ложись, – с некоторой игривостью сказала Лена.

Быстро нырнув под одеяло, Владимир лег рядом.

– Леночка, я так ждал этого дня! – радостно повторил он и повернулся к ней.

Положив руки на его плечи, Лена закрыла глаза и поцеловала мужа в губы. Сильно. Страстно. Заученно. Словно перед ней был кто-то другой. Свои эмоции она закрыла на замок. «Это твой супружеский долг», – как мантру, повторяла она про себя. Приоткрыв рот, Лена легонько провела языком по его губам. Она надеялась, что научит его целоваться, что сможет разжечь в нем огонь. Она верила, что когда-то Палладин станет другим. Оторвав руку от его плеч, Лена погладила мужа по руке. Задрожав, Владимир податливо открыл рот и сильно ее обнял, а потом вдруг отстранился от нее.

– Лен, ну почему ты в ночнушке? – обиженно спросил Палладин. – Сними!

Еле сдерживая возмущение, Лена отбросила одеяло и встала. Тусклый уличный свет мягко скользнул по ее телу. Медленно, словно дразня, молодая женщина грациозно изогнулась. Опустив руки, она подхватила пеньюар за низ и плавно, слегка покачивая бедрами, стащила его с себя. Подняв руки вверх, небрежно бросила его на пол. Закутанный в одеяло, Владимир не отрывал от жены глаз. Но Лена к нему не спешила. Плавной походкой она медленно подошла к окну и отодвинула штору. Затем она отбросила волосы назад и закрутила их на голове. Казалось, Палладин не дышал. В оконном проеме застыла фигура прекрасной молодой женщины. Тонкая шея, высокая грудь, округлые упругие бедра, стройные, длинные ноги. Владимир инстинктивно сглотнул слюну.

– Лен, ну что ты там увидела? Пожалуйста, иди ко мне!

Тяжело вздохнув, Лена наигранно улыбнулась и легла под одеяло. Повернув голову, внимательно посмотрела на мужа.

– Поцелуй меня! – ласково попросила она.

Ничего не говоря, Палладин нежно, слегка прикасаясь, поцеловал ее губы. Глаза его блестели от возбуждения. Дрожащей рукой Владимир провел по ее лицу и, улыбнувшись, слегка опустил одеяло и жадно посмотрел на нее.

– Какая ты у меня красивая! – произнес он и нежно погладил жену по груди.

Лена сжалась, но не подала виду. Протянув руки, она обняла его за плечи. Не помня себя от радости, Владимир осыпал ее поцелуями. Всю. С ног до головы. Казалось, он просто сходил с ума. Дрожа, он с вороватой поспешностью целовал ее губы, грудь, живот и при этом пытался заглянуть ей в глаза. Молодая женщина вымученно улыбнулась и томно откинула голову назад. Играть надо было до конца. Опустившись ниже, Палладин на мгновение застыл. Лена почувствовала, как напряглось его тело. Опустив руку, он погладил ее по ногам, а потом его рука скользнула выше. Лену охватила мелкая дрожь. Казалось, еще мгновение – и она закричит. Она не думала, что быть с нелюбимым так тяжело. Прикусив губу, Лена постаралась справиться со своими эмоциями. Погладив мужа по бедрам, она развела ноги и помогла овладеть собой. Почувствовав его в себе, она протяжно застонала от боли и закрыла глаза. Сделав несколько толчков, Палладин задрожал и обессиленно упал на нее. Ни радостных поцелуев, ни благодарных ласк не последовало. Сжав губы, Лена провела рукой по его спине. Как это было тяжело!

– Леночка, я просто схожу от тебя с ума! – наконец, уткнувшись в ее грудь, протянул Владимир и, приподнявшись, вытер со лба пот. – Леночка, я так счастлив! Скажи, тебе было хорошо?

– Да, – мило улыбнувшись, соврала Лена. Погладив его по волосам, она быстро, словно прощаясь, поцеловала мужа в плечо. – Мне тоже было очень хорошо.

– Милая моя, самая лучшая на земле! Лучше тебя никого нет! И ты моя. Я все, все, слышишь, Леночка, все для тебя сделаю! Ты мне только сына роди! – радостно воскликнул он.

– Хорошо, – протянула Лена и, глубоко вздохнув, добавила: – Я буду стараться.

Тяжело дыша, Палладин перевернулся на спину и обессиленно упал на кровать. Счастливая улыбка не сходила с его лица.

– Как же это было хорошо! – задумчиво прошептал он. – Знаешь, а ты у меня первая! И сегодня это случилось впервые! Теперь я этот день помечу в календаре красным!

– Ну ты даешь! – рассмеялась Лена и приподнялась. Понимая, что все уже позади, она повеселела. Настроение сразу улучшилось. Откинув одеяло, она опустила ноги на пол и села на кровати.

– А ты куда? – встревоженно спросил Владимир.

– В душ, – спокойно ответила она.

– А, хорошо, – безразлично ответил супруг и, не сказав больше ни слова, повернулся на бок.

Посмотрев на Палладина, Лена тяжело вздохнула и, подхватив халат, вышла из спальни.

Быстро, словно за ней кто-то гнался, Лена заскочила в ванную и захлопнула за собой дверь. Открыв кран, она торопливо шагнула под воду. Вздрогнув, девушка жадно глотнула воздух.

– Гришенька! – тихо, чуть слышно простонала она. – Прости меня, прости! И что же мне теперь делать?! Гриша! Кроме тебя, я никого не хочу. Гриша! Как же мне теперь жить?

Лена тихо заплакала. Прикусив губу, она изо всех сил старалась не закричать. Плечи ее дрожали, по щекам неудержимо текли слезы. Подхватывая, их уносила вода. Бесследно. Далеко. Навсегда.

– Гриша, – простонала Лена, – почему ты оставил меня?

Намылив мочалку, она с силой начала тереть свое тело. До боли, до красноты. Словно хотела смыть с себя то, что с ней сейчас произошло.

Немного успокоившись, Лена привела себя в порядок и вышла из ванной. Молодая женщина понимала – теперь ей будет тяжело. Каким бы хорошим человеком ни был Палладин, она не сможет его полюбить. Что ей делать дальше, она пока не знала. Открыв дверь кухни, Лена похлопала рукой по стене и включила свет. Достав коробку с лекарствами, она поискала пластинку с таблетками «Постинор», которые посоветовала Оксана Михайловна на тот случай, если она не будет готова рожать. Набрав полный стакан воды, молодая женщина не раздумывая проглотила таблетку.

 

Глава 21

Шло время. Тихо, дружно, без скандалов, но и без особой радости жила молодая семья Палладиных. Единственной радостью для них была Наташка. А девочка действительно была просто очаровательная. Белокурая, розовощекая, с такими же голубыми, как у мамы, глазами, она была похожа на сказочную Мальвину. Довольно рослая для своих трех лет, она в то же время была и очень умная. Наташенька хорошо разговаривала. Иногда даже очень много. Любимыми словами у нее были «зачем» и «почему». Невероятно любознательная, девочка уже хорошо знала все буквы, считала до двадцати, знала многих животных, пела песенки и даже читала стишки. К удивлению взрослых, девочка уже в три года проявляла характер, все чаще и чаще говорила «я», стараясь высказать свое мнение и пытаясь что-то доказать. Родные не могли нарадоваться внучке. Палладин-старший уважительно называл ее «Натали».

Глядя на Елену и Владимира, все были уверены, что у них идеальная семья. Но это было далеко не так. Все чаще и чаще Лена думала о том, что ей надо расстаться с Владимиром. Так и не полюбив мужа, она искренне его уважала. Жалея Палладина, она считала, что многим ему обязана, и просто отдавала долг. Но жить так дальше она не могла. Несколько раз молодая женщина действительно порывалась уйти. Но он просил ее подождать, просил попробовать полюбить его. Он по-прежнему был неплохим мужем, прекрасным отцом. Он ничего ни для Лены, ни для дочери не жалел. Так и не дождавшись своего ребенка, Натке он отдавал все. Только любимым, как и любовником, Владимир не стал.

Лена пыталась на него повлиять, пробовала изменить его. Она искренне хотела разбудить в нем мужское начало, романтику, научить любить. Но Палладин ничего не хотел менять. Секс у него длился не больше пяти минут. И то в строго отведенные для этого дни. Целоваться он не любил. Вечер при свечах он не признавал. Носить ее на руках он просто не мог. Спорт он считал пустой тратой времени. Театр, дискотеки, кино тоже были не для него. Ночь под луной, говорил он, проводят лишь лунатики и дураки. Даже цветы Лене он теперь редко дарил.

Так они и жили. Каждый в своем мире. Лена поняла, что любить она может только одного. Того, которого не смогла забыть даже через годы. Не теряя связи с Гульнарой, она знала, что вестей о Грише по-прежнему нет. Но она все-таки еще ждала. Как-то незаметно, без слез, без скандалов, Лена перебралась в комнату к Натке, а в спальне Владимир сделал свой кабинет. Завалив его книжками, он все время проводил там. Лишь изредка, воровато, они встречались на нейтральной территории. Торопясь, по-быстрому, Владимир для приличия целовал жену в шею, говорил пару возбуждающих его слов, делал свое дело и, самодовольно улыбаясь, уходил в свой кабинет. Все. На этом их любовь, на которую отводилось два дня в месяц, была завершена. А дальше у них все было, как у всех. Но молодая женщина понимала, что очень скоро этому должен прийти конец.

Будучи в декретном отпуске, Лена полностью посвятила себя семье. Целыми днями она стирала, гладила, убирала, готовила разные вкусности, чем приводила Палладина в восторг. Еда ему нравилась даже больше, чем секс. На ее пирогах, варениках, запеканках Владимир изрядно поправился и похорошел. Но это все было не для нее. Однообразный семейный быт порядком утомил женщину. Лена понимала: ей надо срочно что-то менять. Жить затворницей современная женщина, по ее мнению, не должна. Подготавливая Натку к садику, она искренне хотела перемен.

Ударившись в политику, Палладин не возражал. Еще весной молодая женщина ходила в гости на свой хлебокомбинат. Ее там хорошо помнили. Директор сдержал свое слово и пообещал взять ее на работу в плановый отдел. Лена очень ждала этого дня. Но…

Заканчивалось нелегкое лето 1991 года. Несмотря на то что вся жизнь Лены была сосредоточена на дочери, она не была в стороне от тех событий, которые происходили в стране. Стране, которая разваливалась на глазах.

Провозглашенная Горбачевым программа перестройки, война в Афганистане, чернобыльская катастрофа и падение цен на нефть полностью подкосили и без того слабеющую экономику страны. Все больше и больше начали говорить о том, что в стране выбрана неправильная социально-экономическая модель развития. Антиалкогольная кампания, борьба с нетрудовыми доходами, контроль трудовой дисциплины, введение госприемки и демонстрация борьбы с коррупцией – все это завело страну и ее руководителей в тупик.

Лена с ужасом наблюдала за тем, что происходит вокруг. Демонстративно из партии вышел Ельцин. Почему-то, впервые за все время, на съезде не приняли программу КПСС. В Верховный Совет прошли члены Народного Руха. Вслед за другими республиками Украина приняла Декларацию о суверенитете. Децентрализация власти, экономические эксперименты разрывали страну. Отовсюду началась «утечка мозгов». По всем республикам прокатились массовые протесты, очереди за продуктами перерастали в голодный бунт. Куда катилась страна? Ответить на этот вопрос Лена пока не могла. Да и отец, избегая этих разговоров, молчал, погруженный в себя.

Возглавляя отдел ЦК, Борис Евгеньевич целыми днями пропадал на работе. Даже к Наташеньке приходил только по выходным. Оксана Андреевна жаловалась на то, что отец очень устает. Каждый вечер, уединившись в своем кабинете, отец подолгу сидел там и что-то писал. Сильный и властный, Борис Евгеньевич стал подозрительным и очень злым. Казалось, он боялся собственной тени. С замиранием сердца девушка предчувствовала, что скоро что-то произойдет.

Раскладывая огурцы по банкам, Лена готовила их к засолке. Маленькие, зелененькие, с пупырышками, они купались в тазу. В кухне стоял головокружительный аромат укропа, сельдерея и молодого чеснока. Оторвав листок календаря, висящий на стене, Лена положила его на стол.

– Так, 18 августа. На литр кипятка положить, – читала вслух Лена, внимательно всматриваясь в рецепт засолки, написанный на листке.

Вдохнув тяжелый горячий воздух, Лена открыла окно. Несмотря на то что август подходил к концу, на улице стояла жуткая жара. В квартире было невозможно дышать, не то что закрывать огурцы. Став напротив окна, она почувствовала сквозняк и вытерла фартуком лицо.

Неожиданно ей показалось, что она услышала плач. Тихо, на цыпочках, Лена поспешила в детскую. Беспечно раскинув руки, Наташка спокойно спала. Облегченно вздохнув, молодая мама облокотилась на кроватку. Забыв о маринаде, она восторженно смотрела на свою дочку. От красивой, как ангелочек, девчушки невозможно было оторвать глаз. Натка была невероятно похожа на своего отца. Казалось, что девочку срисовали с Гриши.

В этот момент раздался телефонный звонок. Медленно, стараясь не греметь, молодая женщина закрыла дверь детской и выбежала в коридор.

– Слушаю! – прикрывая трубку рукой, ответила Лена.

– Где тебя черт носит? – вместо приветствия прозвучал грубый вопрос. Голос в трубке отдаленно напоминал голос ее отца. Потом что-то зашипело, застучало и послышались протяжные автомобильные гудки. По-видимому, звонок был из телефонного автомата. – Почему так долго не подходишь к телефону?

– Пап, это ты? – на всякий случай поинтересовалась Лена, привыкшая к другой, более налаженной связи.

– Дожился! – рявкнул Борис Евгеньевич командным тоном, но его голос снова слился с гудком проезжающего автомобиля. – Сейчас ты не узнаё́шь мой голос, а скоро и меня перестанешь узнавать!

В трубке снова что-то затрещало.

– Пап, у тебя что-то случилось? – немного взволнованно спросила Лена. Теперь она ни на секунду не сомневалась в том, что это ее отец. – И вообще, тебя очень плохо слышно!

– Хватит! – бесцеремонно перебил ее Борис Евгеньевич. – Напрягись и слушай меня внимательно. Я специально звоню из автомата. Все мои телефоны на прослушке. Короче, в стране беда. Слышишь, дочка, большая беда! Союз под угрозой. Через час я лечу в Москву. И все это благодаря этой гребаной перестройке и демократии! Горбачев заблокирован в Форосе. Дача Ельцина окружена. Правда, он пока на свободе. Но его наши боятся больше, чем Горбачева. Он непредсказуем. Знаешь, каких дел он может натворить!

– Папа, ты не шутишь? – Голос Лены дрожал от волнения. – Это же огромный риск.

– Не переживай! Мы все предусмотрели. В Москву едут около четырехсот танков! КГБ, «Альфа», дивизия Дзержинского тоже на нашей стороне. Что будет дальше, не знаю. В Киеве тоже неспокойно. Сегодня вечером к нам прилетает представитель новой власти – Варенников. Боевой генерал, прошедший Отечественную и Афганскую войну, он быстро здесь всех в чувства приведет. ЦК раскололся. Кравчук пока выжидает, молчит. На стороне новой власти Гуренко, Санин, Палладин. Я, как и многие наши однопартийцы, тоже в этом ряду. Я не могу предать своих идеалов! Я ради этого, дочка, жил! Партия для меня все! Ты согласна со мной?

– Не знаю, – задумчиво прошептала Лена. То, что она услышала, повергло ее в шок.

– Дура! – взвился отец. – Понимаешь, еще чуть-чуть – и великая, огромная страна превратится в руины. Если мы подпишем Союзный договор, мы разрушим страну. Почти все республики хотят выйти из состава Союза! Независимости все захотели! Запомни: ветвь, вздумавшая отделиться от ствола дерева, обречена на высыхание! Мы не должны этого допустить.

Отец на минуту замолчал. Сквозь автомобильный шум было слышно его тяжелое, прерывистое дыхание.

– Почему ты молчишь? – вкрадчиво поинтересовалась девушка.

– Дочка, – как-то тихо, обреченно пробормотал Бондаренко. – Я чего звоню? Думаю, сегодня вечером или завтра утром вся страна узнает о том, что произошло. Но ты пока… понимаешь, ты это… никому!

– Угу, – испуганно протянула Лена.

– Так вот, если со мной что случится… – Отец замялся и снова засопел в трубку. – Всякое может быть! Можешь смело говорить о наших разногласиях. О том, что ты не поддерживала моих позиций. Если мы проиграем, передачи носить тебе не придется.

– Пап, да ты что? – возмущенно выкрикнула она. – Не смей так говорить! Думаю, все будет хорошо. Ты только себя береги! И, пожалуйста, позвони мне или маме, хотя бы два слова скажи. Дай о себе знать. Хорошо?

– Хорошо, – тяжело выдохнув, ответил Борис Евгеньевич. – Позвоню. А ты к матери зайди, проведай ее, успокой. А то не дай бог давление у нее подскочет. Короче, я надеюсь на тебя. Пока!

– Пока, – задумчиво ответила Лена и положила трубку.

Всю ночь Лена не спала. Ворочаясь с боку на бок, она не могла найти себе места. Больше всего она переживала за отца. Прилетев в Москву, он, правда, перезвонил. Отчитался, что долетел нормально, и все. Как и обещала, вечером вместе с Наткой Лена пошла к маме. Оксана Андреевна была очень плоха. Закрыв глаза, она даже не хотела говорить. Сказала лишь, что боится за отца. Что он очень рискует и может все потерять. Так и не успокоив мать, Лена вернулась домой. Вовы дома еще не было. Пришел он поздно и сказал, что еще утром все знал. Включив телевизор, они ни на минуту не отходили от экрана, ждали новостей. Но, кроме «Лебединого озера», там ничего не показывали.

Утром 19 августа по радио прозвучало заявление советского руководства. Лена с ужасом услышала, что в стране введено чрезвычайное положение и создано ГКЧП. Отменив все развлекательные передачи, с экрана телевизора сообщили о нездоровье Горбачева, затем о том, что обязанности президента будет исполнять Янаев. В стране началась паника. Вслушиваясь в эти слова, девушка больше всего боялась, чтобы не пролилась кровь, чтобы ничего не угрожало отцу. Но уже к вечеру Лена поняла, что сохранить новую власть не удастся. Их проигрыш был предрешен.

Ельцин, тот, которого так боялся отец и его соратники, новую власть не поддержал.

С замиранием сердца девушка смотрела, как с экрана телевизора показывали ввод войск в Москву. С неистовым ревом к Белому дому ехала бронетехника Тульской и Таманской дивизий. К полудню на Манежную площадь начали прибывать первые колонны демонстрантов. К счастью, их никто не разгонял. Ощущая поддержку народа, к протестующим вышел Ельцин. Поднявшись на танк, он зачитал свое обращение, в котором назвал действия ГКЧП переворотом. Слава богу, в Киеве пока было тихо.

Не успела Лена покормить Наташку, как позвонил муж. Владимир взволнованно сообщил, что в центре Москвы начались столкновения. Захватив два троллейбуса, демонстранты перегородили Тверскую и начали устанавливать баррикады возле Белого дома. Сердце девушки сжалось и пропустило удар. Не отходя от телефона, она ждала звонка от отца. Но Борис Евгеньевич не звонил. К вечеру позвонила Оксана Андреевна. Убитым голосом женщина сказала, что на сторону Ельцина начали переходить войска. Противостояние росло.

На следующий день Лена узнала о митингах в Ленинграде и Москве. Девушка понимала, новая власть поддержки народа не нашла. Понимая, что скоро ГКЧП будет конец, теперь она думала лишь об отце. К своему удивлению, именно сейчас она поняла, что, несмотря на их распри, она любила его. Все-таки Борис Евгеньевич был ей родным отцом. Человеком, который дал ей жизнь, который ее воспитал. Да, между ними частенько возникали конфликты, но он любил ее. По-своему любил. Он все делал ради нее. Хотя партию свою, как стало теперь понятно, он любил больше всего. Она дала ему власть. А властью он жил.

Задумавшись, Лена услышала, как зазвонил телефон.

– Слушаю! – взволнованно выкрикнула она.

– Доченька, здравствуй, – услышала она непривычно тихий голос Оксаны Андреевны.

– Здравствуй, мам, – осторожно ответила Лена и напряглась. – Как у тебя дела? Что нового?

– Лена, звонил папа. У него все хорошо, – неуверенно проговорила она и тяжело вздохнула. – Прошу тебя, никуда не выходи из дома.

– Почему? – насторожилась девушка.

– У нас тоже начинается бардак. Черновол хочет собрать парламент. Кравчук разрешения не дает. Харьков тоже начал митинговать. В Западной Украине поднялись националисты, во Львове вообще что-то непонятное. Стараясь друг друга опередить, там каждый час меняют флаг. Возле театра полно народу. В Товмачике, это Ивано-Франковская область, в тюрьме особого режима начался бунт. Зеки разгромили тюрьму. Некоторые убежали. Правда, туда сразу бросили внутренние войска. Сейчас руководство решает, вводить в Западной Украине чрезвычайное положение или нет. Но говорят, что Крючков посоветовал Кравчуку пока этого не делать, чтобы не будоражить народ. Шок.

– Что еще говорил папа? – осипшим голосом спросила Лена и опустилась на стул.

– Ничего, дочка. Ничего, – ответила Оксана Андреевна. – Вы как, как Натка?

– Нормально, – коротко ответила она. – Сейчас укладываю ее спать. Пока, ма!

– Пока, береги себя! – словно предчувствуя что-то недоброе, ответила женщина низким, глухим голосом.

Утро 21 августа тоже ничего хорошего не принесло.

Открыв глаза, Лена первым делом поспешила к телевизору. Стараясь ничего не пропустить, она быстро поджарила Владимиру яичницу и выбежала в зал. Низким тяжелым голосом диктор сказала, что вчера в Москве пролилась кровь, погибли три человека. Вечером в столице был введен комендантский час. Вместе с тем противостояние между новой властью и сторонниками Ельцина росло. Не поддержав новую власть, Москву начали покидать войска, собралась сессия Верховного Совета СССР. В обед к Горбачеву вылетели два самолета. На одном – члены ГКЧП, на другом – Руцкой. Лена поняла – это все.

Беспрестанно накручивая диск телефона, она пыталась хоть что-то узнать об отце. Но ни Владимир, ни мама, ни однопартийцы Бориса Евгеньевича ей ничего нового сказать не могли. Только под утро 22 августа отец наконец позвонил.

– Доченька, это я, – тихо и как-то отрешенно проговорил Борис Евгеньевич. – Ты как?

– Пап, у нас все хорошо, – затараторила Лена. – Ты лучше о себе что-то скажи. Ты возвращаешься домой?

– Не знаю, – задумчиво произнес отец. – Пока нет. Горбачев возвращается в Москву. Новая власть распущена. Многих наших забрали в «Матросскую тишину».

– Пап, – взволнованно протянула молодая женщина и задрожала. – Тебе что-то угрожает?!

– Нет, что ты, доча, нет! – неестественно весело засмеялся Борис Евгеньевич. – У меня все хорошо!

– Ну-ну! – Она подняла бровь.

– Лена… – Отец кашлянул и тяжело вздохнул. – Я перед тобой во многом виноват. Ты меня, дочка, пожалуйста, прости!

– Пап! – выкрикнула она. – Ты что? Не смей так говорить!

– Не волнуйся, доча! Все хорошо. Маме, Натке, Вове передавай привет. А ты иди, ложись. Ты можешь еще поспать, – растерянно забормотал Борис Евгеньевич. – Я, Ленка, очень люблю тебя!

– И я, пап…

В трубке послышались протяжные гудки.

Вздрогнув, Лена подошла к окну.

Разливаясь багряными пятнами, над горизонтом загорался рассвет. Невдалеке, в зарослях кустарника, слышался щебет птиц. Белым покрывалом на земле лежал утренний туман. «Значит, сегодня снова будет жара», – подумала молодая женщина и посмотрела на часы. Стрелки показывали пять. Конечно, можно было еще поспать. Но после разговора с отцом спать уже не хотелось. Ее не покидала страшная, обволакивающая тревога. Что будет дальше? Лена понимала: то, что произошло в стране, отразится на всей семье. «Будь что будет! Лишь бы с отцом все было хорошо», – подумала она, вспомнив его последние слова.

Тяжело вздохнув, Лена пошла к Натке и легла на кровать. Переворачиваясь с боку на бок, она никак не могла заснуть. Тревога, страх за будущее не покидали ее. Что будет дальше? Что их всех ждет? Постепенно она погрузилась в сон.

– Лен, Лен, вставай, – услышала она взволнованный голос мужа. Наклонившись, Палладин тряс ее за плечо.

– Что случилось? – широко открыв глаза, спросила она и первым делом посмотрела на кроватку. Наташка мирно спала. – Я проспала? Сколько времени?

– Семь часов, – каким-то тихим, осипшим голосом проговорил Владимир и протянул ей руку. – Леночка, идем в комнату!

Надев на ходу тапки, Лена потерла кулаками глаза. Сердце ее сжалось в дурном предчувствии. Оглядываясь на дочку, она пошла вслед за мужем.

– Сядь, – не сводя с нее тяжелого взгляда, велел Палладин и пододвинул стул.

Послушно опустившись на стул, молодая женщина растерянно посмотрела на него. Сжав губы, Владимир задумчиво всматривался в ее лицо. Было видно, что он не решался что-то сказать. Отгоняя дурные мысли, Лена тихо, чеканя каждое слово, произнесла:

– Что произошло?

Присев на корточки, муж положил ей на колени руки и посмотрел в глаза.

– Леночка, мужайся. Твой отец погиб, – медленно, взяв ее руки в свои, выдавил он.

Боясь поверить в услышанное, молодая женщина вжалась в стул и зашевелила губами.

– Как это… погиб? – широко раскрыв глаза, всхлипнув, спросила Лена. – Я два часа назад говорила с ним.

– Он выбросился из окна гостиницы, – прошептал Владимир. – Мне мой отец перезвонил.

Глубоко вдохнув, Лена хотела что-то сказать, но не смогла.

– Лен… – Палладин неистово затряс ее за плечо. Протянув стакан с водой, погладил по голове. – Возьми себя в руки. У нас Натка. Ты ей нужна. Ты нужна мне. Слышишь, Лен?

– Это все, – обреченно произнесла она.

Опустив голову, Лена разрыдалась.

 

Глава 22

Тихо, без помпы, в день, когда Украина стала независимой страной, Лена похоронила отца. Так и не сумев этого пережить, Оксана Андреевна слегла. Один за другим у нее диагностировали инсульты. Целыми днями Лена пропадала у нее в больнице. Но убитая горем женщина просто таяла на глазах. Сделав все, что было возможно, врачи выписали ее домой. Оксане Андреевне нужен был идеальный покой и постельный режим. Забрав маму из больницы, Лена решила переехать к ней.

Вернувшись домой, она начала собирать свои вещи. Взволнованно глядя на часы, Лена ждала, когда придет Палладин. Девушка была уверена, что впереди ее ожидает грандиозный скандал. Сначала она даже думала вызвать такси и тихо уехать. Но поступить так с Владимиром она не могла. Слишком многим она была обязана ему. Не задумываясь над тем, что будет с ней, она лишь хотела отпустить его. Все-таки, несмотря на его недостатки, Палладин был неплохим человеком. Он имел право на свое счастье и свою любовь. На ту, какую хотел иметь он. Он заслуживал настоящей, открытой семьи. Лена понимала, что она ему этого дать не могла. Она должна уйти.

Наклонившись над чемоданом, она не заметила, как вошел Владимир.

– Папа, папа, папочка! – радостно закричала Натка и весело кинулась ему на руки. – А что ты Натусе принес?

Поцеловав девочку в щечку, Палладин опустил ее на ковер.

– Солнышко мое, я не успел ничего купить, – искоса поглядывая на Лену, ответил он. – Завтра вместе пойдем в магазин, выберешь себе нового пупсика! Хорошо?

– Пупсик! Пупсик! Ура! У меня будет пупсик! – весело прыгая по комнате, кричала девочка.

Потрепав дочку по волосам, Владимир подошел к жене.

– Лен, что здесь происходит? – тревожно спросил он и пристально посмотрел на нее. – Почему ты складываешь вещи в чемодан?

Прикусив губу, Лена мельком глянула на Палладина и опустила голову.

– Вов, идем в кухню, – предложила она. – Нам надо поговорить. Здесь Натка. Она смотрит мультики. Не будем мешать ребенку.

– Идем, – тихо, потупив взгляд, ответил мужчина. Повесив пиджак на стул, он обреченно пошел за женой.

Закрыв дверь кухни, Владимир устало опустился на стул. Было заметно, что он волновался. Наверное, Палладин все понимал. Сжав ладони, он внимательно, не отводя глаз, смотрел на жену. Лена подошла к окну, быстро завязала волосы в хвост и теперь, не шевелясь, смотрела во двор. Женщина совершенно не знала, с чего начать разговор.

– Ты голодный? – наконец, повернувшись к мужу, ласково спросила она.

– Нет, спасибо! Я поел в столовой, – ответил Палладин и настороженно спросил: – Куда ты собралась?

– Вова, маму сегодня выписали. Я забрала ее домой. Спецбольница закрыта. Прежнего внимания к ней уже нет. А маме нужен уход. Я обязана быть с ней, – забормотала Лена и опустила глаза.

Подойдя к мойке, она открыла кран и набрала в стакан воду. Отпив несколько глотков, суетливо поставила стакан на стол.

– Лена, я все понимаю. Конечно, ты ее дочь и обязана помогать. Но зачем уходить из дома? Зачем переезжать? Давай наймем для нее сиделку или медсестру. Я заплачу! – искренне, с надеждой в голосе возразил муж.

– Нет, – коротко отрезала Лена. – Прости. Но я ухожу.

Резко встав, Палладин подошел к ней и схватил за плечи.

– Значит, это предлог? Ты хочешь оставить меня? Да?! – глядя ей в глаза, выкрикнул он.

– Прости, Вова. Так сложилось. Я нужна маме. А может, это действительно предлог. Я не могу больше тебя держать. Да, да! Именно я! Тебе нужна другая женщина. Ты хороший человек. Я безмерно благодарна тебе за то, что ты спас мою честь, помог родить дочь, воспитать!

– Остановись! – с болью выкрикнул Владимир и прижал Лену к себе. Глубоко вдохнув, он начал жадно целовать ее шею, лицо, грудь. – Нет! Не говори этого. Не надо! Я люблю вас! Я люблю Натку! Я без вас не смогу!

– Нет, Вова, – вывернувшись из его объятий, категорически возразила Лена. – Так дальше продолжаться не может. Ты же сам говорил, что, если у нас ничего не получится, ты отпустишь меня. Говорил?

– Да, говорил, – обреченно ответил Палладин и опустился на стул. Обхватив голову руками, он, не шевелясь, смотрел в пол.

– Вова, пойми, я ведь мучаю тебя. Ты же видишь, что у нас ничего не получается. Прости, но я так и не полюбила тебя. Зачем, скажи, зачем это все продолжать? Найди себе хорошую женщину, женись! Пусть она родит тебе ребенка! Ты еще будешь счастлив! Поверь мне.

– А ты? – тихо спросил Владимир и, подняв голову, не по-мужски всхлипнул.

– А я буду учиться жить. Жить сама!

– Как? – протянул Палладин.

– Как смогу! – отрезала женщина и вышла из кухни.

Собрав вещи, Лена взяла Натку и переехала к маме.

Оксане Андреевне с каждым днем становилось все хуже и хуже. Переживания постоянно провоцировали у нее повышение давления. Не поднимаясь с постели, женщина целыми днями бессмысленно смотрела в потолок. Медленно угасая, она лишь изредка говорила с Наташкой. Наверное, на этой земле ее держала только внучка. Смириться, принять потерю Оксана Андреевна не могла. А потеряла она все, не только мужа. С развалом Союза она потеряла власть. Привыкшая к достатку, роскоши и особому обхождению, Оксана Андреевна никак не могла понять, что в одночасье стала никем. Спецлечение, спецпайки, номенклатурные привилегии ушли в никуда. Каждый день, услышав звонок, женщина вздрагивала. После ареста друзей она панически боялась, что за ней тоже придут.

В отличие от нее, Палладин-старший в этой ситуации сориентировался значительно быстрее. Немного переболев, он раскритиковал Ленина, затем надел вышитую сорочку, выпил французского коньяка и пошел начинать новую жизнь. Заходя в новые кабинеты власти – конечно, не с пустыми руками, – он теперь совсем по-другому рассуждал. И не важно, что он сейчас думал. Главное, что он говорил. Прошлого не вернуть. А ему надо жить! Ярый коммунист, готовый за партию уничтожить любого врага, он вдруг начал рассказывать, что эта система прогнила, что коммунизм привел страну в никуда. И уже осенью, спрятав партбилет члена КПСС, Андрей Владимирович заседал в президиуме Социалистической партии страны. Теперь он снова был у руля.

Сын от него не отставал. Оставив работу в МИДе, Владимир перешел в аппарат партии. Готовясь к парламентским выборам, он проявил себя как прекрасный оратор, научился не только хорошо говорить, но и еще лучше врать. Призывая всех к новой жизни, он яро ругал прошлое и обещал украинцам райскую жизнь.

Переехав к маме, Лена тоже начала новую жизнь. Только она у нее была гораздо сложнее. Отдав Натку в садик, молодая женщина подала документы на развод. К ее удивлению, Палладин больше не возражал. Вероятно, ему, ударившемуся в политику, было сейчас не до нее. Выйти на работу Лена пока не могла. Она не отходила от мамы ни на шаг. А Оксана Андреевна была очень плоха. Разрываясь между мамой и садиком, Лена вертелась как белка в колесе. Но самое страшное заключалось в том, что им просто не на что было жить. Похороны отца, лечение в больнице и дорогие лекарства полностью подорвали семейный бюджет. «Павловская» реформа, либерализация цен привели к огромной девальвации рубля. Все сбережения, которые были на книжке родителей, теперь не стоили ничего. Категорически отказавшись от алиментов, Лена начала продавать свои вещи. Втайне от мамы отнесла в комиссионку серьги, цепочку и обручальное кольцо. Кольцо, подаренное Гришей, она продать не могла. Оно для нее было больше чем вещь. Это был ее оберег.

Ухаживая за мамой, Лена надеялась, что скоро ей станет лучше, что она поправится, сможет встать. Но, по-видимому, Оксана Андреевна уже сама не хотела жить. Уставившись в потолок, она ни с кем не разговаривала, отказывалась есть. И ни слезы дочери, ни угрозы врачей не помогали. Закрыв глаза, она желала одного: умереть.

– Мама, ну так нельзя! – вытирая заплаканные глаза, ругалась Лена. – Ты должна поправиться. Почему ты не хочешь принять лекарства? Ты должна жить!

– Зачем? – с грустью спрашивала Оксана Андреевна и отворачивала лицо.

Шло время. Лена понимала: оно работает не на нее.

Как-то под вечер, когда на улице грянул мороз, Оксана Андреевна неожиданно позвала Лену к себе. Бледная, исхудавшая, она едва шевелила губами. Подняв тонкую жилистую руку, она погладила дочку по голове.

– Леночка, – чуть слышно произнесла она. – Ты, дочка, меня прости!

– Мам, не надо так говорить! – с трудом сдерживая слезы, крикнула Лена и опустила глаза. – Ты ни в чем передо мной не виновата. Ты же знаешь, как я тебя люблю!

Слегка улыбнувшись, женщина пристально посмотрела на нее.

– Лена, скажи, Натка – Гришина дочь?

Сжав мамину руку, Лена нерешительно подняла глаза.

– Да.

– Господи, – с болью простонала женщина, – что мы наделали? Леночка, милая, доченька, как мы виноваты перед тобой! Видишь, власть, положение – все проходит. Даже отца нет. А любовь живет. А мы, думая о своей выгоде, забрали ее у тебя. Доченька, Леночка, прости нас, если можешь, прости!

Закрыв глаза, женщина задрожала.

– Мам, мама, что с тобой?! – Лена взволнованно поднялась. – Я сейчас тебе валокордин принесу!

– Нет, дочка, все хорошо. Не уходи. Послушай, я должна тебе еще кое-что успеть сказать, – с трудом, сдвинув с груди одеяло, проговорила женщина и часто, прерывисто задышала. – Ты только меня не перебивай. Я знаю, что Гриша пропал без вести. Скоро не станет меня. Тебе тяжело. Так…Ты знаешь, что отец управлял делами ЦК. Все денежные потоки, движение капитала проходили через него. Он знал все. Поэтому и покончил с собой. Оказывая финансовую помощь коммунистическим партиям разных стран, верхушка не забывала и о себе. Последний год отец помогал французским друзьям. С их помощью он вошел в ряд бирж на внутреннем рынке Франции, которые торгуют недвижимостью. Вместе с ними, для руководства партии, он основал несколько совместных предприятий. С московскими коллегами отец приобретал для правящей верхушки жилые дома, отели, рестораны. Еще до введения ГКЧП они создали более ста фирм и банков. С благословения руководства за рубеж перекачали почти два с половиной миллиарда долларов партийной казны. Благодаря этой схеме партийные деньги разошлись по всему миру. Точно так они открывали и банковские счета. Папа был в курсе всех этих дел. Он понимал, что в случае развала Союза они захотят спрятать концы в воду. Папа понимал, что его могут убрать. Но он все время думал о тебе. На даче, под будкой Демара, есть небольшой тайник. Это для тебя.

– Не надо мне ничего! – с болью выкрикнула Лена. – Я никогда не возьму этих денег! Это плохие деньги! Они убили вас и мою любовь. Нет!

Женщина тяжело вздохнула и, с трудом подняв руку, погладила ее по плечу.

– Не надо так говорить, дочка. Ты посмотри, что творится в стране! Все наши деньги, которые были на книжке, пропали. А тебе с Наташенькой еще жить и жить! Ты лучше послушай меня и не перебивай. У меня уже нет сил говорить. Поверь, мы всегда думали о те… – не успев договорить, Оксана Андреевна тяжело вздохнула и, набрав полную грудь воздуха, запрокинула голову. Задрожав всем телом, она перестала дышать.

– Мама, мам! – закричала Лена. – Мамочка, что с тобой?

Открыв широко глаза, женщина не шевелилась. Пустым стеклянным взглядом Оксана Андреевна смотрела в потолок.

– Мама! – изо всех сил выкрикнула девушка и упала матери на грудь.

Приехавшие по вызову врачи «скорой помощи» констатировали ее смерть.

Три дня Лена не выходила из дома. Натянув на голову одеяло, она все время размышляла о своей жизни. Все больше и больше ее обволакивала пустота. Молодая женщина была уверена: одиночество – ее крест. Всего за несколько лет она потеряла самых близких для нее людей. Почему все, что у нее было, ей приходилось терять? Причем самое лучшее. Любовь. Счастье. Семью. Почему?! Словно кому-то было угодно оставить ее одну. За что?! За то, что не ценила? За то, что не уберегла? Гришу, Ольгу Федоровну, отца, мать? А может, тогда и ей незачем жить?!

Лена вздрогнула от этих мыслей.

Тряхнув головой, постаралась выбросить из головы этот бред. Кажется, она просто сходит с ума. А Натка? Что будет с девочкой, если ее не станет?! «Дура! Дура! Дура! – выругала она себя. – Зачем ты тогда ее родила? Возьми себя в руки! Очнись!» Обхватив подушку, Лена тихо заплакала.

Спокойная и неприхотливая, все это время Наташенька была одна. Разложив вокруг себя печенье и конфеты, девочка с сочувствием смотрела на маму. Изредка, погладив Лену по руке или поцеловав ее в щечку, она убегала в свою комнату. Даже к телефону подходила только она. В ответ на звонки Наташа всем говорила, что мама спит.

Вечером, не выдержав, девочка начала переживать. Мама не звала ее кушать, не читала сказки, не ходила гулять. Тихо, на цыпочках, она подошла к Лене и погладила ее по голове.

– Мама, мамочка, я очень кушать хочу! – всхлипнула девочка. – Пожалуйста, вставай! Сколько ты будешь спать? Почему ты все время лежишь? Почему? Ты что, тоже скоро, как бабушка, умрешь, да? А что Натка будет делать сама?

Усевшись возле нее на полу, девочка горько заплакала.

Эти слова заставили Лену встрепенуться. Открыв глаза, она испуганно глянула на дочку и поднялась. Какой кошмар! Она действительно сходит с ума. Она не имеет права так раскисать! Что бы ни случилось в жизни, дочь для нее должна быть превыше всего! Все. Она должна найти в себе силы жить дальше! Все! Все! Все!

– Наточка! Девочка моя, не плачь! – прижав дочку к себе, затараторила молодая женщина. Затем быстро подошла к окну, отодвинула штору и широко открыла окно. В комнату ворвался свежий морозный воздух. – Доченька, не переживай, у меня все хорошо! Нет, нет! Я не умру! Я всегда буду вместе с моей Наточкой! Хорошо? Идем на кухню. Хочешь, я поджарю тебе блинчики, а?

– Да! – повеселев, сквозь слезы ответила девочка и улыбнулась. – Хочу! Хочу блинчики с вареньем!

– Вот и молодец! – с напускной бодростью сказала Лена. – Будешь маме помогать?

– Да! – выкрикнула Наташа.

– Хорошо, – ласково произнесла женщина. – Тогда иди в кухню, возьми из холодильника два яичка и молочко. Достань из тумбочки серую мисочку и поставь все это на стол. А я сейчас на минутку забегу в ванную, умою личико и сразу приду к тебе. Поняла?

– Поняла, – деловито ответила девочка и, обгоняя ее, побежала в кухню.

Зайдя в ванную, Лена брезгливо сбросила с себя одежду.

– Все, продолжения не будет! – зло, с ненавистью к себе выдавила она.

Задернув за собой шторку, Лена открыла кран. По спине, по груди, по животу полилась обжигающе ледяная вода. Стараясь не закричать, молодая женщина широко открыла рот и глубоко задышала. Не шевелясь, она несколько минут стояла под ледяной водой. Словно наказывая себя за слабость, она старалась собрать свою волю и мысли в кулак. И только когда Лена почувствовала, что тело стало гореть, она повернула кран в противоположную сторону. Такую «реанимацию» не раз делал ее отец. И в этом, по-видимому, он был прав.

Красивая, свежая, розовощекая, уже через пять минут Лена зашла в кухню. Стоя на табурете, Наташа наклонилась над столом. Она почти на него легла. Приподнявшись на носочках, девочка что-то бубнила себе под нос.

– А вот и я! – радостно воскликнула молодая мама и подошла к ней.

Весело улыбнувшись, Наташа задорно посмотрела на нее. Глаза девочки восторженно горели. Они светились точь-в-точь как у ее отца! Еще бы! Все ее платье и даже подбородок были запачканы в муке. Пыхтя, она старательно пыталась собрать ручками яйцо, которое расплылось по столу. Рядом, на тумбочке, растекалось молоко. Возле мусорного ведра валялась скорлупа.

Открыв рот, Лена хотела что-то сказать, но передумала. Глядя на то, как девочка воюет с огромным желтым пятном, украсившим центр стола, она невольно улыбнулась.

– Ах ты моя хозяюшка! – весело, сквозь слезы, воскликнула молодая женщина и так звонко засмеялась, что девочка заразилась ее смехом.

Подняв запачканные ручки, Натка взахлеб смеялась.

– Мамочка, я хотела тебе помочь! Хотела сама приготовить для тебя блинчики! Только яичко почему-то упало не в мисочку, а на стол. И молоко разлилось, – понурив голову, проговорила она. – Но я его сейчас соберу! Ты только меня не ругай!

– Что ты, солнышко мое! За что тебя ругать? Ты моя умничка! Сейчас я тебе помогу. Только давай мама сначала умоет твое лицо, – ласково проговорила Лена и, подхватив девочку под руки, понесла ее в ванную. – Идем мыться!

Приведя в порядок Натку, кухню и нажарив блинов, уже через час, весело болтая, они сидели за столом.

Именно в этот вечер, многое обдумав и сделав для себя определенные выводы, Лена перевернула еще одну страничку своей жизни. Твердо пообещав себе больше никогда не раскисать, молодая женщина поклялась сделать все, чтобы ее дочка росла счастливой. Это для нее было превыше всего. И только ради этого она должна жить. О себе, о личной жизни Лена решила больше не думать. Она была уверена, что больше никогда не сможет полюбить.

Прошло две недели. Приближался Новый 1992 год. Получив развод от Палладина, Лена почувствовала облегчение. Искренне пожелав ему счастья, она была порядком удивлена, узнав о том, что он уже не один. К тому же подруга Владимира была беременна. Признаться, от этой новости ей было немного не по себе. Слишком быстро Палладин ее забыл. А может, он ее и не любил? Может, она была для него лишь игрушкой? Красивой, умной, которую приятно выставлять напоказ? Вздохнув, Лена решила больше не заморачиваться на этот счет. Благо в паспорте у нее снова была девичья фамилия – Бондаренко. Да и Наташкины документы, по доброй воле Владимира, она уже отнесла в ЗАГС.

Сделав генеральную уборку, Лена вынесла из дома ненужные вещи. Кое-что она сдала в комиссионный магазин. Выручив от продажи деньги, Лена решила обновить свой гардероб. Готовясь к выходу на работу, она купила красивое платье и элегантное пальто, сделала новую прическу и маникюр. Почистив перышки, полная решимости, Лена отправилась на свой хлебокомбинат.

Иван Егорович встретил ее очень хорошо. О том, что произошло в ее семье, он, безусловно, знал. Но, будучи человеком интеллигентным, говорить об этом не стал. Не подавая виду, по-стариковски кряхтя, он пригласил ее в свой кабинет.

– Так, Елена Борисовна, – проговорил директор и хитро улыбнулся. – Это хорошо, что ты пришла! Я даже хотел тебе звонить.

– Что-то случилось?! – с тревогой спросила Лена. Первым делом в ее голове мелькнула мысль о том, что мест на комбинате уже нет.

– Ну как тебе сказать? – задумчиво протянул Иван Егорович и расправил свои усы. – Смотря для кого… Да ты не волнуйся, присаживайся, дочка! Хочешь чайку?

– Да, спасибо, не откажусь, – улыбнулась Лена, но все-таки немного напряглась. Повернувшись к окну, задумчиво добавила: – Холодно сегодня на улице. Настоящая зима.

– Да-да, – поддержал директор. Связавшись с секретарем, он попросил принести чай и, внимательно посмотрев на Лену, продолжил разговор: – Я, дочка, на пенсию ухожу. Стар я уже. Скоро шестьдесят три. Пришла новая власть. Надо дорогу молодым уступать. Да и смотрят на меня косо. Думают, что если я коммунист, то не патриот, страну свою не люблю? Это неправда! Разве патриотизм вышитой сорочкой и желто-голубым флагом на окне определяется? Нет! Запомни, дочка, патриот тот, кто что-то делает для своей страны, восстанавливает справедливость, помогает немощным и больным, кто любит своих людей, кто о них заботится, старается сделать человеческую жизнь лучше. Вот что такое патриотизм! Самая великая ценность любой страны – это человек. А что эта власть сделала за полгода? Развалила все! Люди всего за несколько месяцев стали нищими. Предприятия остановились. Жаль! Да, коммунистическая идеология прогнила, согласен. Но не надо было все так резко рубить. Сколько мы прожили вместе в одной стране? У нас были налаженные экономические связи. И что теперь? Разруха. Я против любой революции. Я за эволюцию! Даже Октябрьская революция, честно говоря, откинула нашу страну на многие десятилетия назад. Но надо перестать оглядываться на прошлое, искать там врага, надо смотреть в будущее, жить ради детей! А я об этом думал всегда. Знаешь, сколько лет я на комбинате тружусь?

– Сколько? – Молодая женщина вопросительно взглянула на него.

– Как с фронта пришел! – ухмыльнулся Иван Егорович. Подняв указательный палец, мужчина гордо произнес: – Уже тридцать шесть! Комбинат для меня – это второй дом. Для меня это моя маленькая страна. Я здесь знаю все. Я даже по запаху могу определить, из какой муки сегодня пекут хлеб. Я здесь с мастера начинал. В снабжении работал. Сам ездил за мукой, за сахаром. Помню, с какой гордостью в сорок девятом я на завод привез первый изюм! Тогда булочек еще мало пекли. Всем было не до роскоши. Лишь бы людей накормить. Вот. Потом, в шестьдесят первом, я в производственный цех попал. Начальником поставили меня. Это при мне у нас начали караваи и торты печь! А в семьдесят девятом я стал главным инженером. Тогда мы новые технологии выпечки ввели. В ассортименте комбината появился «Украинский новый», «Юрьевский» хлеб. Ты знаешь, какой это хороший хлеб? Благодаря заваренной части муки этот хлеб очень долго не черствеет. А какой необыкновенный у него аромат! Это из-за концентрата квасного сусла и тмина. Веришь, дочка, я очень горжусь, что эта продукция была введена при мне!

Отодвинув стакан с чаем, Иван Егорович с грустью вздохнул и посмотрел в окно. Задумчиво глядя вдаль, директор молчал. Было видно, что ему тяжело. Отдав всю свою жизнь комбинату, он должен теперь уйти. Внимательно глядя на директора, Лена старалась не мешать. Ему было над чем подумать, что вспомнить и что сказать.

– Так вот, – оторвав взгляд от окна, продолжил Иван Егорович. – А последние двенадцать лет я директор комбината. Руковожу! И знаешь, что я тебе должен сказать? Хлеб, новые технологии, ассортимент – это хорошо. Но запомни, дочка, ничего достойного нельзя сделать без достойных людей. Прав был дедушка Ленин: кадры решают все! Поэтому не менее важно то, что за эти годы я вырастил достойные кадры. Людей, которые знают свое дело, которые его любят и которые честно смотрят в глаза нашим покупателям. Такие кадры я ценил всегда. Своей настойчивостью, усердием, смекалкой и любовью к делу мне приглянулась и ты. Поэтому, прежде чем уйти, я хочу свое детище в хорошие руки передать. Мне нужен главный бухгалтер. Молодой, продвинутый, знающий. Мария Дмитриевна, наша главбух, вместе со мной на пенсию собирается уйти. В нашей системе новую отчетность ввели. После Нового года хотят компьютеры поставить. Не потянет она это уже. Да и зачем? Ну что, пойдешь к нам главным бухгалтером, Елена Борисовна?

Предложение было настолько неожиданным, что Лена немного растерялась. Но виду не подала. Сжав руки, девушка едва заметно округлила глаза.

– Иван Егорович, – вежливо улыбнувшись, проговорила она, – прежде всего я благодарна вам за то, что все эти годы вы не забывали обо мне. Вы помогли мне защитить диплом, закончить университет. Да и сейчас, когда мне, признаюсь, нелегко, вы снова протянули мне руку помощи. Ваше предложение, скажу честно, немного неожиданное. Для меня это огромная честь. Но и еще большая ответственность.

– Леночка, – перебив девушку, ласково протянул директор, – дочка, не переживай. Никто тебя в омут не бросит. Пока ты все не освоишь, Мария Дмитриевна не уйдет. Она всему тебя научит. Уверен, ты справишься! Ведь ты лучший университет страны окончила, да еще с красным дипломом! Ну что, принимаешь предложение?

– Да! Принимаю! – уверенно ответила Лена и облегченно вздохнула. – Спасибо, Иван Егорович! Я вас не подведу!

 

Глава 23

Больше пяти лет Лена проработала на хлебокомбинате. Здесь она нашла не только дружный коллектив, но и, как Иван Егорович, второй дом. Женщина жила его успехами и достижениями, радовалась новой продукции и добрым отзывам киевлян. Она с гордостью говорила: «Мой комбинат». Елена Борисовна, как теперь ее стали величать, не была сухой повелительницей цифр. Нет. Даже наоборот! В любом начинании она требовала анализа поставленных задач. И только после получения бизнес-плана с конечными результатами работы, после экономических выводов и лабораторных экспертиз она визировала новый проект.

Несмотря на то что ситуация в стране была тяжелой, ни она, ни ее коллеги не опускали рук. Их главная задача заключалась в том, чтобы комбинат жил. Из-за распада Союза развалилась вся экономика страны. Десятилетиями налаженная система снабжения и сбыта перестала существовать. Приходилось все начинать с нуля. Распутывая бартерные ребусы, они меняли муку на бензин, сахар – на газ. Готовой продукцией гасили задолженность в бюджет. Но самым тяжелым для них было время, когда везде отключали свет. Несмотря на то что печи работали на газу, ни производственные цеха, ни миксеры, ни конвейеры работать без света не могли. Комбинату срочно была нужна своя электроподстанция. Но где взять деньги для ее приобретения, никто не знал. Долго думая, они приняли решение продать базу отдыха в Ялте. Просчитав все «за» и «против», взгрустнув по ласковому Черному морю, Елена Борисовна одобрила это решение. И уже через две недели, не останавливаясь ни на минуту, на комбинате пекли хлеб.

Да, Лена любила свою работу. Но больше всего на свете ее интересовала дочь. В Наташеньке была вся ее жизнь. Все, что она ни делала, было только ради нее. Лена хорошо помнила свое суровое детство. До сих пор с замиранием сердца она вспоминала железную дисциплину и муштру своего отца. Стараясь не повторить его ошибок, она делала все, чтобы детство дочери было не такое, как у нее. Развивая девочку как личность, Лена позволяла ей иметь свои детские радости и совершать ошибки. Она не ругала ее за грязные коленки или неожиданно обнаруженного в комнате щенка. Лена не торопилась отдавать дочку в престижную секцию фигурного катания или на бальные танцы. Она хотела, чтобы свой выбор Натка сделала сама. Главное, считала молодая женщина, дать девочке правильные ориентиры в жизни. Но больше всего Лена хотела, чтобы они были друзьями. И это ей удалось.

Наташка была послушной и неприхотливой девочкой. Веселая, озорная, доброжелательная, она была невероятно похожа на Гришу. Овал лица, цвет волос, губы девочки были точь-в-точь как у него. Особенно у них были похожи глаза. Большие, раскосые, с длинными, загнутыми вверх ресницами. Взгляд Натки тоже был как у отца. То цепкий, то озорной. Порой от этого взгляда Лену бросало в дрожь. Словно на нее смотрел Гриша. Только цвет глаз – голубой – и курносый нос достались девочке от мамы.

Лена с радостью смотрела, как растет дочка. Заметно повзрослев, Наташа уже ходила в третий класс. Круглая отличница, девочка училась без особых проблем. Правда, ее поведение учителям нравилось не всегда. Непоседа, заводила, лидер, она всюду совала свой нос. Ее интересовало все: кто выкинул маленького щенка, почему Сережа Ищенко не выходит гулять, кто поломал в школьном дворе забор? А недавно Натка записалась на секцию айкидо. Сама. Лена не возражала. Восточные единоборства она уважала всегда. По ее мнению, это было больше чем спорт. Помимо здорового тела, эти занятия воспитывали здоровый дух. В них была своя философия, мудрость и даже цель. Да и свою энергию теперь Наташа могла правильно реализовать.

А еще девочка любила рисовать. Все стены ее комнаты были увешаны рисунками. На них было все: мама, подружки, школа, пейзажи, дома́. Глядя на то, как неудобно, наклонившись над столом, Наташа рисует, Лена купила дочке мольберт. Обрадовавшись, девочка не знала, куда его поставить. Схватив мольберт, она ставила его то возле кровати, то ближе к столу. Столько радости в глазах дочери Лена еще никогда не видела. Даже конькам, подаренным ей в начале зимы, девочка радовалась куда меньше. Наконец, пристроив мольберт возле окна, Натка прикрепила к нему бумагу и задумчиво насупила брови. Глядя на муки творчества дочери, Лена уселась за стол.

– Мам, а знаешь, что я хочу здесь нарисовать? – вкрадчиво спросила Наташа. Опустив глаза, девочка стыдливо пожала плечами.

– Что? – удивленно спросила молодая женщина и, подперев голову рукой, вопросительно глянула на дочь. «Наверное, меня», – подумала она.

– Я хочу нарисовать нашу семью. Тебя, меня и папу!

По телу Лены пробежала дрожь. Резко выпрямившись, она подняла голову и округлила глаза. Да, она, конечно, понимала, что такой вопрос когда-то прозвучит. Но именно сейчас она его не ждала. Она была уверена, что Натка для него была еще слишком маленькой. Оказывается, нет. Дети быстро растут. Не моргая, Лена растерянно смотрела на дочь.

– Мам, а где мой папа? Расскажи мне о нем! – не отступала Наташа.

Положив карандаш на подставку, девочка медленно подошла к ней. Улыбнувшись, она ласково погладила Лену по ноге. Как и Калетник, склонив голову, Натка ласково смотрела в глаза матери.

– Мам, ты чего? Почему ты молчишь?

Тяжело вздохнув, Лена поднялась.

– Хорошо, доченька, я тебе все расскажу, – тихо произнесла она и подошла к двери. – Присядь на диван. Я сейчас вернусь.

Забежав в свою комнату, Лена вытащила из-под стекла фотографию Григория. Со старой, слегка пожелтевшей фотографии Калетник смотрел на нее как живой. Красивый молоденький лейтенант в полосатой тельняшке и берете, опущенном на правый бок. Все тот же цепкий, немного дерзкий взгляд. Гриша смотрел пристально и проникновенно, словно хотел что-то сказать. По телу женщины пробежала дрожь. Прошло десять лет, как он пропал. Ждала ли она его еще? Наверное, нет. Точнее, она уже не надеялась, что он вернется, что даст о себе знать или кто-то его найдет. Скорее всего, Гриша действительно погиб. Лена не сомневалась, что, если бы он был жив или даже в плену, он все равно нашел бы способ дать о себе знать. Вздохнув, женщина поднесла фотографию к лицу и с нежностью поцеловала.

– Ну что, Гришенька, идем знакомиться с дочкой, – с грустью сказала она и, прижав фотографию к груди, поспешила назад.

Словно прилежная ученица, сложив на коленках руки, Наташа терпеливо сидела на диване. Присев рядом, Лена погладила ее по спине и протянула фотографию ее отца.

– Вот, доченька, это твой папа! Калетник Григорий, – пояснила она и тяжело вздохнула.

– А где он сейчас? – всматриваясь в его лицо, спросила девочка.

– Наташенька, – Лена взволнованно прижала дочку к себе, – твой папа был военным, десантником. Когда ты еще была у меня в животике, он служил в Афганистане. Это далеко. Тогда там была война. Он помогал жителям этой страны. Воевал. Там во время боевого задания твой папа пропал без вести. Но тебе, моя хорошая, об этом еще рано знать. Я только скажу тебе, что он самый лучший, он добрый, смелый… Твой папа – герой! А об остальном я тебе расскажу, когда ты подрастешь. Но знай, ты можешь им гордиться!

– Мама, – девочка взволнованно посмотрела на Лену, – а можно фотография моего папы теперь будет стоять у меня в комнате?

– Да! – радостно, не раздумывая ответила молодая женщина. – Конечно! Пусть стоит у тебя. Ты знаешь, он очень любил бы тебя. Это он назвал тебя Наташей!

– Да? – удивленно протянула девочка и посмотрела на маму.

Поднявшись с дивана, Наташа подошла к книжному шкафу и, поцеловав фотографию отца, поставила ее за стекло. Лена вздрогнула.

– Я, мамочка, тоже его люблю! – повернувшись к ней, сказала девочка. – Да, жалко, что его нет с нами. Но теперь я буду с него брать пример! Мам, а ты мне еще расскажешь что-то о папе, какой он был, как вы жили, пока он не ушел на войну?

– Хорошо, – кивнула Лена и погладила дочку по голове. – Рисуй, мое солнышко. А мне надо еще поработать. Скоро конец года. У меня отчет на носу.

– Конечно, мамуля, иди! – отозвалась девочка. – А я буду рисовать.

Закрыв дверь, Лена поплелась в свою комнату. Настроение ее было на нуле. Включив компьютер, женщина уставилась в светящийся экран. Зайдя в программу, попыталась сосредоточиться, но не смогла. С трудом проверив баланс, Лена закрыла файл. Разговор с дочерью никак не выходил из головы. Как Натка хорошо сказала – «семья». Семья – это хорошо. Теперь Лена поняла, что ее дочери не хватает отца.

Поначалу, после развода, Палладин иногда приходил к ним в гости. Порой он на целый день забирал Наташу к себе. Они долго гуляли по городу, вместе ходили в парк. Затем, постепенно осознав, что прошлого не вернуть, Владимир стал приходить реже. С тех пор прошло уже пять лет. Наташа помнила его плохо. Теперь у него двое детей – сыновья. Палладин сделал блестящую карьеру, прошел в Верховный Совет. Депутат. Сейчас Владимир очень походил на своего отца. Хотя во многом Палладин-младший его превзошел. Иногда, по праздникам, Владимир ей звонил. Спрашивал, как дела, чем помочь. Три года назад он помог им сделать капитальный ремонт. И все. А впрочем, продолжать было нечего. Владимир был счастлив. У него прекрасные детки, хорошая жена. Так и не полюбив, Лена не имела права напоминать о себе. Но молодая женщина знала – что бы ни произошло, Палладин для нее друг.

А большего она и не ждала. Ее решение поставить на личную жизнь табу оставалось неизменным. Подруги не раз ругали ее за затворничество. Твердили, что лучшие годы уходят, что прошлого не вернуть, что она молодая женщина и должна любить. В ответ Лена лишь смеялась. Говорила, что если они будут доставать ее, то она вообще уйдет в монастырь. Отвечала, что ее единственная любовь – это дочь. Только ночью, обняв подушку, Лена не сдерживала слез и плакала от одиночества и потерянной любви. Ну что ей было делать, если она не могла никого полюбить? Все, кого она встречала, были абсолютно не похожи на ее Гришу. А с ним она сравнивала всех. Встретить похожего на Калетника, хотя бы немного, ей так и не довелось. Да и зачем?

У Лены была прекрасная дочь, много хороших друзей. Она была мудрым руководителем, ее окружал дружный коллектив. Перешагнув через тридцатилетний рубеж, она стала более уверенной в себе. При виде налоговой инспекции или сотрудника ГАИ молодую женщину уже не бросало в дрожь. Наоборот, зная букву закона, Лена легко доказывала свою правоту. Будучи уверенной, что нет безвыходных ситуаций, она всегда добивалась своего. Зная ее характер, директор комбината не раз посылал ее на штурм городской администрации. Выбивать разрешения, лицензии и заключать выгодные договоры в большинстве случаев ходила она. Красивая, деловая, амбициозная, она попадала в любой кабинет. Она на удивление легко кокетничала, умела давать взятки, а если не срабатывало, давила на жалость – последним козырем у нее была боль за страну. Причем абсолютно искренняя. Этот аргумент срабатывал всегда.

Так она и жила. Эффектная, успешная, жизнерадостная, Лена успевала везде. После работы она забирала с продленки Натку, вместе они ехали в магазин, два дня в неделю у них был бассейн, по выходным – дача. Продав родительскую «Волгу», Лена купила новый автомобиль «Opel Vektra», сделала в квартире капитальный ремонт. Летом они отдыхали на море. Правда, Наташенька очень хотела попасть в Артек. Но это, Лена была уверена, у нее впереди.

И все было бы хорошо, если бы не одно «но». Все чаще и чаще Лена стала замечать на себе пристальный взгляд директора хлебокомбината – Петренко. Не раз, словно невзначай, он то гладил ее по руке, то по-дружески, но как-то по-особому страстно обнимал. Лене это не нравилось. Если честно, то даже начинало раздражать. Она чувствовала, что может сорваться. Но женщина действительно не знала, как поступить.

Евгений Александрович был деловым и строгим мужчиной. С виду! Несмотря на то что ему исполнилось сорок семь лет, этот смуглый брюнет с правильными чертами лица имел подтянутую и довольно спортивную фигуру. А еще у него были необыкновенно красивые глаза – светло-серые, с темными крапинками, – которые сводили с ума многих женщин. Да и директор, поговаривали, был еще тот ловелас! Правда, Лена в эти сплетни не вникала, ей было не до того. Ее интересовали производственные дела. Хотя то, что шеф был уже трижды женат, на комбинате знали все.

А завтра у них на работе должна состояться маленькая вечеринка. В канун Нового 1998 года комбинат запустил новый цех, закупил современные хлебопекарные печи, расстоечные шкафы и даже хлеборезки. Лена просчитала, что новое оборудование должно было дать хороший результат. Во-первых, оно увеличивало выход готовой продукции, и во-вторых, значительно уменьшало расходы на электроэнергию. А это был огромный успех! Лена не раз ловила себя на мысли, что последнее время ее все больше и больше интересовали производственные дела. Не покладая рук она работала на результат. Тайно от всех она мечтала начать свой бизнес. Но пока это было всего лишь мечтой. А пока она – подневольный человек.

Выключив компьютер, Лена легла спать.

Весь день на работе был переполох. К торжественному мероприятию готовились все. Шеф поручил Лене украсить актовый зал. При этом заметил, что на торжественную часть вечера приедут представители районной администрации и КМДА. Стараясь угодить властям, Елена Борисовна взялась за дизайн. С двух сторон сцены рабочие установили флаги. Хорошо подумав, она нашла панно, на котором было нарисовано огромное желтое поле и голубое небо. Повесив его в глубине сцены, Лена распорядилась разместить в центре панно украинский герб. На столе президиума Лена поставила украшенный колосьями пшеницы каравай. Подобрав соответствующую случаю музыкальную заставку, она оставила кассету оператору. Заглянувший в актовый зал Петренко насупил брови, обвел взглядом сцену и, ничего не сказав, коротко кивнул.

До начала торжества оставалось несколько минут.

Быстро заскочив в свой кабинет, Лена посмотрела на себя в зеркало. Казалось, время ее не меняло. Все так же ярко горели ее огромные голубые глаза. На нежной бархатистой коже не было ни одной морщинки. Все тот же курносый нос. Только губы, слегка округлившись, стали более чувственными и яркими. Лена удачно изменила прическу. Вместо длинных, распущенных по плечам волос теперь она сделала «каре». Как и подобает бизнес-леди, стиль ее одежды был исключительно деловой. Джинсы, батники она носила по выходным. Вот и сейчас на ней было красивое черное платье с маленьким вырезом-«капелькой» на груди. Слегка облегающее, чуть выше колен платье удачно подчеркивало ее роскошную фигуру. Из украшений – небольшое ожерелье и серьги из жемчуга. И только маленькое бриллиантовое кольцо неизменно было на безымянном пальце ее правой руки. Гришино кольцо. Это был ее оберег.

Поправив прическу, Лена посмотрела в окно. Хотя календарь указывал на начало зимы, на улице был унылый осенний пейзаж. Голые деревья, черная земля, грустные, угрюмые облака. Даже мороза еще не было. Так, иногда по ночам минус два. Ни снега на улице, ни холодов. А Натка так ждала, что скоро запустят каток! Рано, наверное, она подарила дочери коньки.

Ее размышление прервал настойчивый стук в дверь. Лена обернулась. В проеме двери застыло очаровательное личико ее заместителя – Анны Петровны Сикорской. Девушка была очень красивая. Она обладала удивительно правильными, точеными чертами лица и красивой фигурой. Грациозная, она чем-то напоминала гречанку.

– Леночка Борисовна, идемте быстрей! Гости уже приехали! – взволнованно затараторила она и заскочила в кабинет. Подбежав к зеркалу, девушка слегка подняла на макушке волосы и тряхнула головой. – Ой! Некогда даже на себя посмотреть! Кручусь аки пчела! Да и Руслан говорит, что после того, как я поменяла цвет волос, он меня не узнает. Как вы считаете, это хорошо или плохо?

– А ты у него спроси! – весело засмеялась Лена и, схватив девушку за руку, потянула ее за собой. – Идем, Анечка! А мужу скажи, что совершенству предела нет. Раньше ты была шатенка, теперь блондинка, значит, впереди у тебя как минимум еще три варианта: брюнетка, рыжая и… Не знаю, как правильно сказать.

– Говорите как есть! – требовательно произнесла Анюта и ускорила шаг.

– Ладно! – Лена весело махнула рукой. – Хоть ты и младше меня, скажу прямо. Третий вариант называется «хрен знает что». И хоть это далеко не комильфо, в большинстве случаев он как никакой другой притягивает к себе мужиков!

Весело засмеявшись, женщины зашли в актовый зал.

В зале было полно народу. Гомон людей слился с музыкой, льющейся из колонок. Именно Лена сочла нужным, чтобы музыкальной заставкой сегодня звучали песни знаменитого хора имени Веревки. Его творчеством в семье Бондаренко восторгались все. Любовь к украинским песням у Лены была с детства. Особенно девушка любила слушать, как эти песни поют в селе: под звук цикад, тихо, нежно, словно туман на лугу, там лились вышедшие из сердца простого украинца слова.

Усевшись в первом ряду, Лена огляделась по сторонам. Народ прибывал. Наконец медленно, вальяжно, переваливаясь с боку на бок, в зал вошли трое мужчин, представителей КМДА. Следом за ними, грозно обведя всех взглядом, вошел Петренко. Следуя протоколу, все расселись по своим местам. Снисходительно улыбнувшись, директор пригласил Елену Борисовну в президиум. Выступив с докладом, Петренко предоставил слово главному бухгалтеру. Большого интереса к ее выступлению зал не проявлял. Особенно задние ряды. И только когда Лена пообещала к Новому году погасить долг по зарплате, народ оживленно захлопал в ладоши. Эта новость для них, наверное, была куда важнее, чем новая хлебопекарная печь. Народу, что ни говори, сейчас очень трудно жилось.

После выступлений директор снова взял слово. Подведя итоги, Евгений Александрович принялся награждать грамотами передовиков. К удивлению Лены, в этот почетный список попала и она. Как-то по-особому пожав ей руку, Петренко вручил ей почетную грамоту и конверт.

– Спасибо огромное! – радостно ответила Лена.

– Леночка, за вами должок, – чуть слышно шепнул директор и уже громко добавил: – Елена Борисовна, я искренне рад, что самый лучший главный бухгалтер Киева работает на нашем комбинате!

Сдержанно улыбнувшись, Лена вернулась на свое место.

Остаток вечера прошел еще более оживленно, чем день. После торжественной части руководство хлебокомбината поехало в ресторан. Сидя за столом, Лена постоянно посматривала на часы. Время было позднее. Почти десять часов. Молодая женщина начала переживать. Никогда раньше она не оставляла Натку одну так поздно. И, хоть дочка уже была не маленькая и вполне могла подогреть себе еду, Лена тревожилась за нее. Перезвонив домой, она пообещала, что скоро убежит. Но, радуясь хорошей компании, подогретые градусом коллеги никак не хотели ее отпускать. Особенно шеф. На удивление доброжелательный, Петренко весь вечер осыпал ее комплиментами и приглашал танцевать.

Недолго думая Лена решительно подошла к нему.

– Евгений Александрович, спасибо вам за приятный вечер, – мило улыбнувшись, сказала она. – У нас сегодня знаменательный день, прекрасный вечер. Мне все очень понравилось! Простите, но мне надо идти. У меня дочь дома одна.

Шеф быстро поднялся.

– Леночка Борисовна, голубушка, ну так нельзя! У нас же коллектив, – обиженно протянул Петренко и широко развел руками. Затем, задумавшись, хитро посмотрел на нее. – А впрочем, давайте я вас провожу. К тому же у меня к вам разговор есть.

– А коллектив? – попыталась вразумить его Лена. Предчувствуя что-то недоброе, она уже пожалела, что не ушла сама.

– Коллективу и так хорошо! А вы, пожалуйста, идите в холл, я вас сейчас догоню! – задорно, словно пионер, проговорил Евгений Александрович и, весело подмигнув, добавил: – Уйдем по-английски.

Злясь на себя, на шефа и всю вселенную, Лена выбежала в холл. В роскошном, выложенном мраморной плиткой зале было тихо и почти безлюдно. Огромные хрустальные люстры светили мягким, приглушенным светом. Вдоль стены, между широкими, разлогими пальмами, стояли коричневые кожаные диваны. В углу, тихо журча, лился невысокий фонтан. Устало вздохнув, Лена обреченно опустилась на мягкий диван, который словно обнял ее. Тяжело вздохнув, Лена посмотрела на дверь.

В этот момент вальяжной царской походкой в холл вышел Петренко. Остановившись возле дверей, он поискал глазами Лену. Увидев ее, Евгений Александрович самодовольно улыбнулся и направился к ней.

– Леночка, – отбросив официоз, начал шеф и плюхнулся рядом. На минуту замолчав, Петренко лукаво посмотрел на нее. – Я говорил, что у меня к тебе разговор.

– Слушаю вас, – настороженно ответила Лена и затеребила ремешок сумки. Разговор с шефом начал ее напрягать.

– Леночка, – ласково, словно ребенку, повторил шеф. – По секрету хочу сказать, что сегодня в администрации утвердили мой запрос на новую вакансию. Я писал докладную на ввод в штатное расписание нашего хлебокомбината финансового директора. Что скажете на этот счет, Елена Борисовна?

– Евгений Александрович, я не имею права давать оценку вашим решениям. Вам виднее, какие должности вводить. Вы директор, – спокойно ответила она.

– А что ты скажешь, Леночка, – сладко, будто он находился в будуаре, протянул шеф и схватил ее за руки, – если я эту должность предложу тебе, то есть вам, Елена Борисовна?

Лена удивленно округлила глаза. В ту же минуту шеф плавно опустил руку на ее колено.

– Ну, Леночка, решай, – многозначительно глядя ей в глаза, прошептал Петренко и, не обращая внимания на окружающих, погладил ее по ноге.

– Карьерному росту, Евгений Александрович, я всегда рада, – натянуто улыбнувшись, ответила Лена и, аккуратно сняв его руку, встала. – Но мне пора домой. Давайте поговорим об этом завтра. До свидания.

Лена решила, что шеф сильно пьян. Хотя, зная его давно, она видела, что соображал он вполне нормально. Конечно, он и раньше многое себе позволял. Избалованный властью, Петренко думал, что ему можно все. Обнять за талию, ущипнуть, погладить по плечу сотрудницу – это для него было как пожатие руки. Да и женщинам в большинстве своем это всегда нравилось. Глупышки думали, что этим шеф оказывал им честь. Правда, раньше так открыто Евгений Александрович к Лене никогда не приставал. Во-первых, она не давала ему повода, во-вторых, он был женат, а в-третьих, разница в возрасте, а это целых семнадцать лет, должна была сдерживать его. Так думала Лена. Но то, что произошло сейчас, ее немного напугало. Она чувствовала – это было больше, чем флирт. Развернувшись, молодая женщина пошла в гардеробную.

Накинув на себя пальто, Лена выбежала на улицу. Повертев головой, она поискала глазами такси. В ту же минуту перед ней остановился черный BMW. От неожиданности молодая женщина отпрянула назад.

– Елена Борисовна, садитесь, нам как раз по дороге! – открыв широко заднюю дверь, выкрикнул директор. – Я вас с удовольствием подвезу!

Сжав губы, Лена обреченно пошла к машине. Послать посреди улицы своего руководителя она не могла. Хотя очень хотела.

– Спасибо, Евгений Александрович, – вежливо сказала Лена. Усевшись рядом, она поерзала на сиденье, предусмотрительно натянув на колени низ платья. – Мне, пожалуйста, на Дарвина.

– Без проблем! – не оборачиваясь, ответил водитель и, не спрашивая, на всю катушку включил музыку.

Из встроенных в панель колонок загремел тяжелый, буравящий мозг рок.

Искоса посмотрев на шефа, женщина отвернулась к окну. Шеф, словно невзначай, пододвинулся к ней.

– Елена Борисовна, а вы меня обидели, – наклонившись, прошипел ей в ухо Петренко. – Я к вам со всей душой, предлагаю новую должность, а вы мне – «до свидания». Запомните, «до свидания» последним говорю я.

Не поворачивая головы, Лена молчала. Где-то далеко, в глубине души, она еще надеялась, что это пьяный бред, что это пройдет.

– Так вот, я требую, чтобы вы немедленно дали мне ответ – да или нет? – требовательно спросил шеф.

– Простите, Евгений Александрович, если я вас обидела, – сдерживая себя от злости, протянула Лена и, повернувшись лицом к директору, добавила: – Если вы доверяете мне новую должность, я не откажусь.

В ответ Петренко самодовольно улыбнулся.

– Вот и молодец! Завтра подпишу приказ, – величественно произнес Петренко и, быстро сменив тон, воскликнул: – Дай я тебя поздравлю, Леночка!

В следующее мгновение директор обхватил ее за плечи и прижал к себе. Тяжело дыша, Петренко поцеловал ее в губы. Жадно, взахлеб, обмазывая вязкой несвежей слюной. Проведя рукой по груди, он начал гладить ее живот. Вжавшись в сиденье, Лена попробовала отвернуть голову, но не смогла. Все-таки, несмотря на возраст, Петренко был еще полон сил. Да и желаний, судя по происходящему, у него было хоть отбавляй. Женщину передернуло от брезгливости. Неожиданно, подняв низ платья, шеф быстро засунул туда руку и, пробежав по ноге вверх, остановился на самом пикантном месте.

Не помня себя, Лена вывернулась из его рук и со всего размаха влепила шефу пощечину.

Отпрянув в сторону, Петренко зло, как хищник перед броском, прищурил глаза.

– Сучка, корчишь из себя недотрогу! А сама вон девку нагуляла! Думаешь, я ничего не знаю про тебя?! Ведь у нее даже фамилия твоя девичья, – прошипел он и, хлопнув шофера по плечу, выкрикнул: – Останови машину! Дама уже приехала!

Скрипя шинами, машина резко остановилась. Подхватив сумочку, Лена быстро, почти на ходу выскочила из салона.

– А вы, товарищ Петренко, оказывается, большое говно! – крикнула она.

Сделав ударение на последнем слове, Лена подняла голову и гордо пошла вверх по Бессарабской площади. И только придя домой, она вдоволь, от души наревелась. Стыд, слезы, обида буквально переполняли ее. Так сильно ее еще никто не оскорблял.

 

Глава 24

Несмотря на бессонную ночь, на работу Лена пришла красивая, свежая и даже веселая. В строгом брючном костюме, с аккуратной прической и ослепительной улыбкой на лице, она первым делом пошла в приемную директора. Приняв для себя решение, она еще дома написала заявление об увольнении. Работать вместе с Петренко она больше и не хотела, и не могла. Никому на свете она не позволит больше так себя унижать.

Зарегистрировав ее заявление, секретарша округлила глаза и удивленно посмотрела на главного бухгалтера.

– Елена Борисовна, – захлопав своими длинными ресницами, пропела молодая девушка, – а может, вы сами зайдете к Евгению Александровичу? Пожалуйста, а то он будет меня ругать!

– Катюша, – взвилась Лена, – это ваша обязанность! И не заставляйте меня, пожалуйста, подобные документы отсылать заказным письмом. Я иду в свой кабинет. Как только Евгений Александрович подпишет заявление, перезвоните мне.

– Хорошо, – промямлила секретарша и обиженно надула губки.

Не успела Лена зайти в кабинет, как зазвонил телефон.

– Слушаю, Бондаренко, – абсолютно уверенная в том, что это шеф, ответила она.

Интуиция ее не подвела.

– Елена Борисовна, доброго вам дня, – заискивающе, как ни в чем не бывало начал Петренко.

– Я внимательно слушаю вас, Евгений Александрович, – резко обрубила его Лена.

– Елена Борисовна, мне секретарь передала ваше заявление. По-моему, вы поторопились. Не надо так горячиться. Вчерашний инцидент – это всего лишь последствие праздничного застолья. Не исключено, что я погорячился. Но и вы, голубушка, неправы! – непривычно ласково сказал шеф. Однако прощения не попросил. – Разрешите, я его порву?

– Евгений Александрович, мое заявление зарегистрировано у секретаря. Поэтому прошу его подписать. Не спорю, по закону вы имеете право задержать меня еще на две недели. Но и я имею право подать на вас в суд. У меня будет что ему рассказать. К тому же у меня есть свидетели. Вчера вечером, прогуливаясь с собачкой по Бессарабке, моя приятельница видела, как вы буквально выкинули меня из машины. Уверена, правосудие будет на моей стороне, – строго, без малейшего волнения в голосе соврала Лена. – К тому же мой бывший супруг, Палладин Владимир, в данный момент является народным депутатом. Уверена, узнав, как глубоко вы обидели меня и мою дочь, он не оставит нас без помощи. Поэтому, думаю, как человек хоть и распущенный, но не глупый, вы примете правильное решение.

Немного помолчав, Петренко тихо, сквозь зубы процедил:

– Подписал. Заберите у секретаря.

В трубке послышались короткие гудки.

– Козел! – крикнула Лена и положила трубку.

Взяв в приемной заявление, она собрала коллектив бухгалтерии. И хоть настроение у нее было на нуле, женщина выглядела так, словно ее приглашают на работу в Госдеп США. Играть, лукавить, смеяться даже тогда, когда хочется плакать, ее научил отец. Радостно улыбаясь, она поблагодарила всех за хорошую работу и сообщила о том, что решила начать свой бизнес. И тут она не врала. Это и правда было ее мечтой. Постепенно экономика страны начала подниматься. Открывались новые частные магазины, предприятия легкой и пищевой промышленности. Платежеспособность населения тоже росла. Лена не раз думала о том, что ей надо уволиться. Чтобы открыть свое дело, очень важно было вовремя его начать. А тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Отпустив рядовых работников, она попросила Анну Петровну остаться.

– Леночка Борисовна, – опустив свои красивые малахитовые глаза, всхлипнула ее заместитель. – Я без вас пропаду! Я четыре года работаю вместе с вами. Вы научили меня большему, чем в институте. Теперь пришлют к нам какую-то гюрзу. Что я буду без вас делать?!

Лена внимательно посмотрела на девушку.

– Так, Анюта, не реви! Не надо здесь мокроту разводить, – резко остановила она свою заместительницу и встала. – Давай, вытри глаза, надень на лицо улыбку и сбегай в торговый отдел. Пожалуйста, приведи ко мне Марию Михайловну. У меня к вам, девчонки, разговор есть. Иди!

Ничего не ответив, Анечка округлила глаза и улыбнулась. Искренне, не театрально. Шмыгнув носом, девушка подошла к зеркалу и торопливо вытерла темные круги, оставшиеся от туши. Не привыкшая задавать лишние вопросы, заместитель главного бухгалтера быстро выбежала за дверь.

Казалось, Лена знала Аню всю жизнь. Она искренне доверяла этой красивой и немного наивной девушке. Хотя Аня была не намного младше ее. Скоро, 3 января, ей исполнится двадцать шесть лет. В бухгалтерию Анна Петровна пришла следом за ней. Тогда, после развала Союза, кадры на предприятии менялись один за другим. Невероятно исполнительная, она сразу обратила на себя внимание. Таких трудолюбивых, открытых и доброжелательных людей Лена раньше никогда не встречала. А работа бухгалтера – это нелегкий и очень кропотливый труд. Поэтому, когда встал вопрос о выборе кандидатуры своего заместителя, Лена, долго не раздумывая, приняла решение в пользу Сикорской.

С тех пор прошло много лет. Постепенно, все больше и больше вовлекаясь в организаторскую работу, Лена переложила на плечи Анны Петровны львиную долю бухгалтерии. Баланс, отчеты – все это делала Сикорская. Со временем Лена поняла, что Аня не только ее заместитель, но и лучшая подруга. Часто за обеденным столом они не только решали производственные вопросы, но и делились своими маленькими женскими секретами. Рано выскочив замуж, Аня имела дружную семью. Две ее дочери, Соня и Настя, ходили уже в школу. Муж Анечки, Руслан, был прорабом. Не раз по выходным Лена ездила к ним на дачу. Будучи очень гостеприимным, Руслан баловал женщин: варил вкусную уху, жарил шашлыки, а по вечерам, сидя у костра, пел под гитару нежные задушевные песни. Выпив сто граммов, Сикорский шутливо требовал, чтобы Елена Борисовна быстрее выходила замуж, а то вокруг него собрался гарем.

Воспоминания Лены прервал тихий стук. Шифруясь, Аня плавно, словно по клавишам фортепиано, постучала пальцами по двери.

Елена Борисовна быстро открыла замок.

– Это мы! – весело сказала Анюта.

Следом за ней в кабинет вошла невысокая, хорошо сложенная женщина лет тридцати пяти. Голинская Мария Михайловна не была той дамой, портреты которой размещают на глянцевых обложках журнала. Нет! Скорее ее портрет мог бы подойти для сборника народных сказок. У Маши было очень нежное, доброе и лучезарное лицо. Мягкий овал лица, красивая, немного широкая дуга бровей, темно-зеленые глаза и обворожительные ямочки на щеках. Перед ее очарованием не мог устоять никто.

Вместе с тем Мария Михайловна была очень серьезная и ответственная женщина. Окончив техникум пищевой промышленности, она всю жизнь проработала в торговом отделе хлебокомбината. Спокойная, без амбиций, она хорошо знала свое дело. Именно на ней держалась поставка сырья на комбинат. Она как никто другой кропотливо, настойчиво работала с поставщиками. Найти хорошую продукцию для нее было полдела. Не менее важным для Голинской была ее цена. Хозяйственная, деловая, она считала каждую копейку. И, несмотря на то что зарплата ее была не очень большой, она не просила ни повышения, ни награды. Маша просто работала так, как считала должным. Поэтому неудивительно, что она притягивала к себе людей. Как-то само собой сложилось, что Лена с ней искренне подружилась.

– Садитесь, девочки! – велела Елена Борисовна и хитро улыбнулась.

Ничего не говоря, женщины сели за стол. Не отводя глаз, они пытливо смотрели на главного бухгалтера. Сжав губы, Мария Михайловна еле сдерживала себя, чтобы не зареветь. То, что Лена написала заявление об увольнении, знал уже весь хлебокомбинат.

Стараясь не затягивать паузу, Лена открыла сейф. Быстрым движением руки она поставила на стол три бокала, бутылку грузинского коньяка и добавила к ним шоколадку.

– Девчонки, вы знаете, что я увольняюсь. Поэтому прежде всего я хочу сказать вам огромное спасибо, что все эти годы вы были со мной. Я искренне благодарна вам за помощь, за дружбу, за то, что, когда мне было тяжело, я могла поговорить с вами по душам! Так сложилось, что вы для меня стали самыми близкими друзьями. И я не имею права от вас ничего скрывать. Поэтому скажу честно – ухожу, потому что Петренко меня оскорбил. Вчера, после ресторана, он ко мне приставал. Низко, гадко, противно. А впрочем, хрен с ним! Короче: я сказала, вы забыли. Конечно, жаль комбинат. Он для меня как второй дом.

Тяжело вздохнув, Лена с грустью посмотрела в окно.

– Но, может, это и к лучшему. У меня вся жизнь, как мировой океан. То штиль, то штормит! Хотя очень часто, когда кажется, что уже все, что настал конец, я, к удивлению, вижу свет. Свет в конце тоннеля. Так и сейчас! Девочки, на собрании я сказала правду. Я хочу начать свой бизнес! Эту идею я вынашивала давно. Хочу открыть мини-пекарню и кондитерский цех. Сейчас я буду заниматься бумагами, оформлять кредиты, искать помещение, покупать оборудование. На это время, думаю, одной головы и двух ног хватит вполне. Потом будет сложнее. Всю сегодняшнюю ночь я считала. Набросала маленький бизнес-план. Первый год будет тяжело. Потом пойдем вверх. Короче. Мне нужна команда. Девчонки, вы рванете со мной? Поверьте, вы мне очень нужны!

– Леночка Борисовна, да вы что?! – подскочила Анюта. Восторженно глядя на свою шефиню, девушка хлопнула в ладоши и округлила глаза. – Да, да, да! Я с вами куда угодно пойду!

– Лена, а ты все хорошо обдумала? Мы не пропадем? Где ты деньги возьмешь, скажи? – задумчиво глядя подруге в глаза, спросила Мария Михайловна.

Умудренная опытом, прагматичная, она думала на несколько шагов вперед.

– Маша, не переживай! Я все просчитала. Кредит под залог моей квартиры мне в любом банке дадут. Этих средств вполне хватит для того, чтобы купить оборудование и сырье. К тому же я знаю, где его взять! Потом, продав мою иномарку, мы купим подержанный бус. Ничего, нам сейчас не до понтов. Еще, если денег не хватит, я могу свою дачу продать. Жалко, конечно, но я без нее проживу. Так, помещение. Цена аренды по Киеву разная. Безусловно, ее величина зависит от района. Да, можно взять недорогое помещение на левом берегу. Но, вдумайтесь, сколько денежек мы прожжем на бензин. А развозкой пока заниматься будем только мы. Поэтому, бабоньки, будем думать! Главное – разрешительные документы получить. Я регистрирую фирму и запускаю процесс. Ну?! – Лена пристально, слегка опустив голову и сузив глаза, глянула на подруг.

– Наливай! – плавно махнув рукой, резюмировала Мария Михайловна и доброжелательно улыбнулась. – Я – за!

– Фу! – облегченно вздохнула Анюта и, сняв напряжение, опустила плечи. – Слава богу! Я так переживала, так переживала. А с вами, Леночка, я ничего не боюсь! Я с вами готова даже под паровоз!

– Под паровоз не надо! – разлив по бокалам коньяк, весело ответила Лена. – Но поначалу будет нелегко. Спасибо вам, девчонки, что вы мне поверили! Обещаю, я вас не обижу и не подведу!

Так, совершенно неожиданно и для себя, и для окружающих, из исполнительного главного бухгалтера в канун нового 1998 года Лена превратилась в бизнес-леди. Правда, до леди ей было пока далеко. Сняв с себя элегантные деловой костюм и туфли на каблуках, она натянула потертые джинсы и удобные кроссовки. Так было легче покорять властный олимп. Целыми днями напролет, стараясь воплотить в жизнь свои грандиозные планы, Лена бегала от одной инстанции к другой. И, хоть молодая женщина имела довольно неплохой опыт общения с властью, она даже не могла предположить, что начать в родной стране бизнес было настолько тяжело.

Зарегистрировав частное предприятие «Флорин», название которого происходило от золотой монеты Флоренции, она была уверена, что когда-то золото флорентийцев ляжет к ее ногам. Как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет! Под залог своей роскошной квартиры в центре столицы Лена получила кредит. Отправив за границу аванс, женщина с волнением ждала оборудование. Заключив договор аренды с умершим на века заводом «Мехмаш», она начала осваивать огромный промышленный цех, расположенный возле ВДНХ на Теремках. С помощью Руслана, мужа Анны, женщина сделала капитальный ремонт здания. Разделив цех на три части, Лена обустроила хлебобулочный и кондитерский цеха. В третьей, самой маленькой части, она решила сделать выставочный зал-магазин и административную часть. Получив оборудование, Лена начала набирать штат. Благо от потерявшего совесть и разум Петренко перекочевать к ней рад был любой. Все шло относительно хорошо.

К этому времени и Аня, и Мария Михайловна уже были с ней. Уволившись, подруги, следуя ее примеру, отчаянно рвались в бой. Конечно, в переносном смысле. Хотя то, что им действительно предстоит воевать, женщины даже не могли предположить.

Как-то вечером, закончив генеральную уборку цеха, подруги увидели, как во двор въехал незнакомый автомобиль. Запрятав по углам швабры, женщины вышли на улицу. Плавно подъехав, возле погрузочной рампы остановился новенький черный «мерседес». Сначала Лена подумала, что это приехал Палладин. Недавно она обращалась к нему за помощью, просила повлиять на главврача санстанции. Но женщина ошиблась. Это был не Владимир. Открыв дверь, из автомобиля неторопливо вышли двое парней. Спортивного телосложения, лет тридцати. Один – высокий, слегка худощавый, второй – чуть ниже и полнее. Несмотря на то что на улице была зима, парни были в кожаных куртках и темных очках. Лена с удивлением смотрела на незваных гостей.

– Привет, крошки! – подойдя ближе, высокомерно поздоровался худощавый парень и быстро поднялся по рампе вверх. – Мы хотим с вашей хозяйкой поговорить.

– А вы кто такие? – прищурив глаза, поинтересовалась Лена. Сняв резиновые перчатки, она внимательно посмотрела на ребят.

– Так, крошка, я два раза не повторяю. Бегом дуй за своей хозяйкой. Скажи, что с ней серьезные люди хотят поговорить, – ответил упитанный крепыш и, нервно открыв рот, сплюнул на землю.

Вероятно, вид и возраст Лены не вызывали у него уважения. В его глазах она, наверное, выглядела каким-то шнурком. Хорошо, что она хоть швабру успела поставить за дверь.

Сказать, что Лена не испытывала страха, было бы неправдой. Да, она испугалась. Женщина сразу поняла, кто к ней пришел. Но виду не подала. Она понимала: сопротивляться не стоит. Правила игры устанавливает не она. Кто «рулит» в этой стране, она поняла давно. Все предприятия «крышевали» бандиты и силовики. Поэтому, если ты принимаешь правила, ты в игре, нет – за бортом. Да, она знала, что к ней когда-то придут, но то, что придут так быстро, явно не ожидала. К сожалению, эффект неожиданности не всегда срабатывает на успех.

Моментально сообразив, кто ее гости, Лена взяла себя в руки и приветливо улыбнулась. Уверенно глядя в закрытые очками глаза парней, она слегка наклонила голову.

– Мальчики, а вы почему грубите? Нельзя так на барышень наезжать! Я – хозяйка этого предприятия, – наигранно весело, но вместе с тем амбициозно произнесла она. – А кто вы?

– Опаньки, братюля, ты посмотри, какие тут боевые дамы! – рассмеялся худощавый парень. Заменив «крошек» на «дам», он заметно поднял их статус. Сняв с переносицы узенькие очки, он хитро улыбнулся и взял Лену под локоток. – Слышь, хозяюшка, нам надо без лишних глаз с тобой несколько вопросов перетереть.

Лена с недоумением посмотрела на него, затем перевела взгляд на подруг.

– Девочки, – слегка улыбнувшись, сказала она, – идите, пожалуйста, в цех. Я через пять минут приду.

Прищурившись, женщины пристально смотрели на нее.

– Нет! – категорически отрезала Голинская и покачала головой.

Аня дернула ее за руку.

– Маша, идите, – велела Лена и, повернувшись спиной, пошла по рампе вперед. Парни последовали за ней.

– А ты, я вижу, смелая! – ухмыльнулся тот, что был полнее.

Резко остановившись, Лена взглянула на ребят:

– Так, я надеюсь, вы не из ЦРУ. Я не из ФБР. Говорите, ребята, что вам надо?

Удивленно приподняв брови, высокий парень внимательно, как-то испепеляюще пристально посмотрел на нее.

– Слышь, малышка, а ты тормози! – сделав волчий оскал, процедил второй, тот, что был покрепче. Вздохнув, парень нервно засопел. – На нас еще никто так не наезжал.

Лена молчала.

– Слушаю вас, – наконец проговорила она.

– Мы с тобой, хозяйка, знакомиться пришли, – вмешался худощавый. Улыбнувшись, представился: – Я – Тарас. А это мой друг – Виталик. А тебя как, красавица, зовут?

– Елена, – коротко представилась она. – И?..

– Елена Прекрасная, – продолжил Тарас, – ты не кипятись! Мы пришли к тебе дружбу предлагать! Может, тебе помощь какая нужна? Мы – подручные Гарика. Это его район.

– Вы – представители власти, администрация, да? – съехидничала Лена.

– Что-то типа того! – звонко засмеялся Тарас, и лицо парня сразу стало добрее. – А ты, смотрю, молодец! Нравишься мне! Говорят, хочешь пекарню здесь открыть? Мы, голубушка, о тебе знаем все.

– Ну?! – прищурив, глаза протянула Лена и пристально глянула на ребят. – Даже знаете, с кем я сплю?

– А нам все равно! – снова рассмеялся Тарас. – Но если он тебя обидит, можешь нас позвать. Мы ему жопу быстро надерем! А в общем, хозяюшка, не переживай! Мы, Лен, правда познакомиться пришли. Короче, давай дружить! Видим, ты девка боевая, не пропадешь. Но время тяжелое, всякое может быть. Крыша в бизнесе всем нужна. Запишешь наш радиотелефон. Мы на связи всегда, все двадцать четыре часа. Никто ничего с тебя брать пока не собирается. Раскручивайся, вставай на ноги. А там и поговорим. Если кто-то будет наезжать, отвечай, что с тобой работают Тарас с Виталиком. Нас на районе знают все. Поняла?

Лена удивленно округлила глаза:

– Пацаны, а без вас никак?

– Хозяюшка, с нами спокойнее. Сама увидишь. Без нас ты пропадешь. У нас же везде свои люди: в ментуре, в КГГА, в налоговой, в клубах, среди шантрапы. Везде!

– Ну-ну, – ухмыльнулась она. – Ладно, ребята. Договорились. Давайте ваш телефон.

Проводив парней до машины, Лена вернулась в цех.

– Кто это?! – подбежав к ней, взволнованно спросила Аня.

– Кто-кто, – огрызнулась Лена. – Бандюки! Крышу свою пришли предлагать.

– И что? – прищурив глаза, поинтересовалась Мария Михайловна.

– Что? – раздраженно выкрикнула она. – Подписала брачный контракт! Без этого, девчонки, к сожалению, в нашей стране никак!

Так, совершенно неожиданно Лена узнала и о той стороне бизнеса, о которой не принято говорить. Но благодаря этой встрече она посмотрела на бизнес с другой точки зрения. Теперь начинающая бизнес-леди поняла: чтобы развивать бизнес, его прежде всего надо сохранить. Поэтому, как только пришло оборудование, Лена заключила контракт с охранной фирмой. По всему периметру цеха она распорядилась установить датчики движения и пожарной сигнализации, во дворе поставила вольер для собак. Только так она могла быть спокойна, что с ее бизнесом ничего не произойдет.

Следуя четкому распределению обязанностей, подруги взялись за дело. Приближалась весна, а с ней и последний этап запуска предприятия. Лена работала над ассортиментом продукции и подбором кадров, Аня готовила калькуляции и организовывала учет, Маша искала недорогих поставщиков и выгодный сбыт. Не жалея себя, женщины целыми днями пропадали в пекарне. Но вскоре подруги были уже не одни. День за днем их команда пополнялась профессионалами. И, хоть предприятие только начинало работать, Лена понимала – кадры решают все. К моменту запуска пекарни в ее коллективе было уже двадцать пять человек.

И вот наступил долгожданный день запуска предприятия – 8 марта. Этот день Лена выбрала специально. Именно в женский праздник она хотела сделать для себя подарок, увидеть результат своего труда. Да и что-то особое, символичное для нее было в этом дне. Дне, который рождает весну, надежду, тепло, любовь… Верилось, что этот день изменит и ее жизнь.

С самого утра на предприятии была невероятная суета. Территория двора была идеально вычищена от снега, у входа в цех висели разноцветные шары, все блестело новизной и чистотой. Скинув потертые куртки, подруги выглядели как настоящие бизнес-леди. В элегантных деловых костюмах, в туфлях на высоких каблуках. Рабочие все были в новых белых халатах, только Степаныч, их штатный механик, и техничка Дарья Васильевна были в синих халатах и сапогах. Собравшись в цеху, все ждали, когда приедет священник. Без этого торжественную часть хозяйка решила не начинать.

Поглядывая в окно, Лена нервно ходила по цеху. Открыв двери печи, она проверила ее обогрев, посмотрела, как крутятся миксеры. Все работало хорошо. Приближался час «Ч». Для того чтобы не подвести покупателей, в три часа они должны запустить цех. От этого нельзя было отступать. Сжав губы, женщина взволнованно глянула на часы. Стрелки показывали два. Значит, с минуты на минуту должен приехать Руслан. Еще вчера вечером Лена попросила его поехать в Киево-Печерскую Лавру за отцом Александром. Она очень хотела, чтобы именно этот священник освятил ее начинание и благословил. Она знала его давно. С замиранием сердца она слушала его проповеди в Лавре. Исповедоваться и причащаться она ходила тоже только к нему. Красивый молодой киевлянин, он оставил мирскую жизнь и посвятил себя служению Господу.

– Священник приехал! – забежав в цех, крикнула Мария Михайловна.

Выйдя на рампу, Лена пошла навстречу святому отцу.

– Благословите, батюшка! – попросила она и наклонила голову.

Прочитав молитвы, отец Александр сказал напутственную речь. В каждом его слове чувствовались любовь, участие и доброта. Желая успехов во всех начинаниях, он напоминал о том, что все, что мы имеем, дает нам Господь. Щедро окропив всех святой водой, батюшка благословил их на успех. И только после его слов Лена торжественно нажала на кнопку «пуск». Сбылась ее заветная мечта.

 

Глава 25

– Так, так, друзья, попрошу тишины! – Встав из-за стола, Анна Петровна высоко подняла бокал. Обведя присутствующих пронизывающим строгим взглядом, главный бухгалтер постучала ножом по стакану.

За столом все замолчали.

– Дорогие друзья, согласна, сегодня у нас настоящий праздник! Собравшись за этим роскошным столом, мы вспоминали прошедший год, выпили за наступающий Новый год и даже за новое тысячелетие. Согласитесь, не каждому везет прожить на изломе веков! А еще нам повезло работать на таком успешном и процветающем предприятии! И думаю, если мы хотим, чтобы в будущем нас ждал успех, мы не имеем права не поднять бокал с шампанским за того человека, который нас к этому успеху привел! – Сделав паузу, Анечка пристально посмотрела на Лену. – Предлагаю поднять бокал за нашего директора, за нашу Елену Борисовну!

За столом дружно захлопали. Двое мужчин, работающих в коллективе, начали обслуживать дам. Степанович наливал шампанское, Виталик, шофер, – коньяк.

Улыбнувшись, Лена вежливо встала из-за стола.

Одернув узкое бордовое платье, плотно облегающее ее фигуру, женщина внимательно посмотрела на своих коллег. Слегка поправившись, она стала еще более женственной и элегантной. Высокая, стройная голубоглазая брюнетка, с ярким макияжем, она невольно притягивала к себе взгляд. В ее манерах, движениях, взгляде чувствовались спокойствие и уверенность в себе.

– Анечка, огромное спасибо! – ответила Елена Борисовна и подняла бокал. – А я, дорогие мои друзья, поднимаю этот бокал за вас! Поверьте, без вас, без своего коллектива, я бы ничего не достигла и ничего не смогла!

– Хорошо! – Осмелев после выпитого, Сикорская остановила шефиню рукой. – Как скажете! Но позвольте мне закончить тост! Я хочу продолжить пожелание для вас. Понимаете, бизнес, здоровье, детки – это все хорошо. У вас, Елена Борисовна, это все есть! А мы, искренне желая вам счастья, очень хотим, чтобы в новом тысячелетии вы встретили свою любовь!

За столом все замолчали. На фирме об этом, тем более вслух, было не принято говорить. На эту тему было наложено табу. Сообразив, что она перестаралась, Анна Петровна запнулась и начала кашлять.

– Спасибо, мои хорошие. За вас! – с грустью ответила Елена Борисовна и, пригубив шампанское, села за стол. По-видимому, откровения главного бухгалтера произвели на нее совсем не то впечатление, на которое рассчитывала подруга.

Опустив глаза, Лена медленно смаковала шампанское. Нет, она не обижалась на Анечку. Молодая женщина говорила от души. В конце концов, Анна желала ей добра и была абсолютно права! Она ведь уже столько лет одна! Да и замужество ее было так, для отвода глаз. Лена тяжело вздохнула и взяла с тарелки лимон. Ну что она могла сделать, если никого не могла полюбить?! Прошло двенадцать лет, как пропал Григорий. Но не было ни дня, чтобы она его не вспоминала, не думала о нем. Ждала ли? Конечно нет. Лена понимала, что погибшего в Афганистане Калетника уже не вернуть. А она, что она могла сделать? Она сделала все, чтобы их любовь жила. У них растет дочь! Натка знает, кто ее отец. Она любит его! Сколько семейных портретов, нарисованных дочерью, висит у нее на стене! И везде они втроем: дома, на море, на корабле. Лена снова вздохнула. За столом послышался шум.

– Елена Борисовна! – весело подмигнув, окликнула ее Мария Михайловна и встала. – От имени всех присутствующих я хочу поблагодарить вас за этот прекрасный вечер, за наш кор… корпо…

– Корпоратив, – поправила ее Лена и весело засмеялась.

– Корпоратив, – кивнув, продолжила Голинская. – С Новым годом! С новым тысячелетием, друзья! Ура!

– Ура! – радостно выкрикнули сидящие за столом.

Праздник плавно подошел к концу. Загремев стульями, все встали из-за стола.

– Мария Михайловна, – подхватив дракона, подаренного коллегами, Лена подошла к ней, – пожалуйста, проконтролируйте, чтобы привели в порядок выставочный зал. А я в свой кабинет. Мне надо Натке позвонить!

Улыбнувшись, Голинская весело кивнула в ответ.

Зайдя в кабинет, Лена устало плюхнулась на диван. Ей не надо было звонить дочери. Сказав об этом коллегам, она искала повод, чтобы уйти к себе. Еще вчера Наташа вместе с классом уехала на экскурсию во Львов. Женщина тяжело вздохнула. На душе стало тоскливо и почему-то нехорошо. Прижав мягкого дракончика к себе, Лена откинула голову и посмотрела в потолок. Почувствовав легкое головокружение, подумала, что, наверное, шампанское, разбавленное коньяком, сделало свое дело. Пить она не любила, да и не умела. А тут коллектив. Столько хороших слов.

Лена вспомнила слова, которые говорила Анна Петровна. Любовь, любовь… А где эту любовь взять? Сколько прошло лет, а она все одна. За эти годы у нее никого не было. Подруги ее ругали, говорили, что жизнь проходит. А что она могла сделать? Вся ее жизнь – это Наташка и фирма! Она почти никуда не ходила. Так, выставки, презентации, дни рождения – и все. Пару раз, правда, ездила с Наткой в Турцию на моря. А этой осенью Руслан с Анечкой пригласили ее в Париж. Как там было хорошо! Вдохновленный романтической обстановкой, Сикорский даже познакомил ее там с одним мужчиной, богатым, немолодым уже немцем. Как же забавно он за ней ухаживал! Лена улыбнулась.

Хорошие мужчины с женами. Рушить чужую семью она не могла. Это грех. Остальные… Ухмыльнувшись, женщина закрыла глаза. Наверное, все думают, что она слишком гордая, что никого к себе не подпускает. Бред! Она так истосковалась по любви! Но любить кого попало она не могла. Идеалом ее мужчины всегда был Гриша. Однако Лена давно поняла – встретить такого, как он, она вряд ли сможет. Наверное, он был единственный. В нем удивительно сочетались сила и нежность, страсть и доброта. А как он любил! До боли сжав руки, Лена вспомнила, как он ее целовал, ощутила на себе его руки, тело, плоть. Задрожав, женщина резко встала с дивана.

– Хватит! – крикнула она и подошла к окну. Тряхнув головой, потерла ладошками лицо. – Что это со мной? Наверное, я просто пьяная!

В дверь постучали.

– Елена Борисовна! Все убрано. Все разошлись. Все в порядке. Мы вызвали такси. Вы едете с нами? – отрапортовала Анна Петровна. Повиснув на ее плече, сзади показалось счастливое лицо Марии Михайловны.

– Нет, девочки. Езжайте без меня. Мне надо задержаться, – снова соврала Лена.

Испугавшись, женщина поняла, что последнее время она все чаще и чаще старается избегать людей. Это нехорошо. Это надо менять. Но как?

– Тогда счастливо! – дружно выкрикнули подруги. – До встречи в Новом году!

Улыбнувшись, Лена махнула рукой.

Этот Новый год она будет встречать одна. Наташа идет к подругам. Да, дочка уже выросла. Время быстро летит! В следующем году ей исполнится двенадцать лет. Она не имеет права держать ее возле себя! Вздохнув, женщина взяла со стола фотографию Натки. Вглядываясь в ее лицо, Лена сосредоточенно прищурила глаза. С каждым годом дочка все больше и больше становится похожа на своего отца. И не только внешне. Характер дочери – неугомонный, энергичный, такой же, как у него. Ответственная, самостоятельная девочка не причиняла ей никаких хлопот. Наташа хорошо училась. Оставив секцию айкидо, она пошла на гимнастику, несколько лет подряд ходила в художественный кружок. Сейчас дочь занялась английским. И все это она делала сама. Поцеловав фотографию, Лена поставила ее на стол.

Опустившись в директорское кресло, посмотрела на календарь. Тридцатое декабря. Через день новое тысячелетие, Новый год. Женщина с грустью вздохнула. В офисе было тихо. Весело отдохнув, все разошлись по домам. Пора было собираться и ей.

Сняв телефонную трубку, Лена набрала номер такси.

– Девушка, здравствуйте, – вежливо начала она. – Пожалуйста, примите заказ

– На ближайшее время свободных машин нет, – перебив ее, выкрикнула диспетчер. – Народ гуляет. Будете ждать час?

Лена глянула на часы. Стрелки показывали почти одиннадцать.

– Спасибо, девушка, нет. Поймаю попутку, – ответила она и положила трубку.

Застегнув на ходу шубу, Лена выбежала из офиса.

На улице стояла ясная морозная ночь. Пройдя по узкой утоптанной дорожке, женщина не спеша вышла на улицу. Остановившись возле проезжей части, Лена внимательно посмотрела на дорогу. Машин было мало. За это время только две проехали в сторону Теремков. Наверное, народ и правда гулял. Потоптавшись у обочины, она наконец увидела свет автомобильных фар. Отчаянно махнув рукой, Лена чуть не выбежала на дорогу. Но машина проехала мимо. Выругавшись, женщина отступила назад. Подул колючий промозглый ветер. Прижимая к себе дракончика, она почувствовала, что начинает замерзать. Ну почему, почему ей так не везет?

Притопывая, Лена внимательно вглядывалась в даль. Наконец впереди показался свет. Подняв руку вверх, она на всякий случай спрятала за спиной дракона. Может, из-за этой глупой игрушки предыдущий шофер не хотел ее взять? Неожиданно Лена поняла, что приближается мотоцикл. Вот не везет так не везет! Рассмеявшись, женщина опустила руку вниз. Не отводя взгляда, она, к удивлению, заметила, что это все-таки автомобиль. Просто вместо двух фар у него горела одна. Махнув рукой, Лена слегка наклонилась.

Заскрипев шинами, перед ней остановились старенькие «Жигули».

Подбежав, женщина открыла дверь.

– Здравствуйте, до Дарвина или хотя бы до Бессарабки довезете? – переведя дыхание, выговорила она.

– Садитесь, – буркнул шофер.

Крупного телосложения, угрюмый, мужчина, похоже, не был расположен к общению.

– Спасибо, – облегченно ответила Лена и села в машину.

В салоне было тепло и уютно. Играла тихая нежная музыка Демиса Руссоса. Медленно крутя баранку, мужчина внимательно смотрел на дорогу. Порой машину немного заносило. Но он крепко держал руль. Умостившись на заднем сиденье, Лена с грустью смотрела в окно. На улице было безлюдно и очень тихо. Редкие прохожие, опустив головы, торопливо бежали домой. Только шумная компания, видимо хорошо отметившая Новый год, стояла на перекрестке. В домах, как в калейдоскопе, все время меняя картинку, то загорались, то потухали окна. Наверное, там готовились к Новому году, украшали елки, резали салат оливье. Вздохнув, Лена отвела взгляд. Съехав с Васильковской, машина направилась вниз по Сумской.

Несколько минут они ехали молча.

– Простите, – первая начала Лена, – а вы знаете, что у вас не горит правая фара?

– Да? – удивленно протянул шофер и слегка повернул голову. – Вот не везет!

– Поверьте, не только вам, – тяжело вздохнув, ответила она.

– А вам-то почему не везет? Красивая, молодая! Небось, и муж, и любовник есть? – как-то задорно, с нежностью сказал мужчина и, широко, приветливо улыбнувшись, посмотрел на нее.

– Нет у меня никого! – не зная почему, в сердцах выкрикнула Лена и опустила голову.

Ну почему все хотят ее сегодня обидеть?! Словно она девочка для битья. Кому нужны ее откровения? Надо было лучше помолчать!

– Простите, если я вас обидел, – обернувшись, участливо протянул шофер. – Я не хотел. Сам знаю, как это нелегко. Я вот с виду тоже ничего. А меня жизнь тоже знаете как потрепала? Жена уехала за границу на заработки. Оставила мне двоих детей. А сама итальянца старого нашла. Вот я теперь и кручусь как могу. А еще родители старенькие у меня. Тяжело!

Подняв глаза, женщина внимательно посмотрела на него. Теперь мужчина не казался ей таким угрюмым и злым. Даже наоборот. Большой, добродушный, интеллигентный, аккуратно одет. Правда, видела она его только со спины. Но, судя по мощной шее, он либо спортсмен, либо качок.

Отвернувшись, Лена посмотрела в окно.

– Приехали! – неожиданно выкрикнул шофер и со злостью ударил ладонями по рулю.

– Что-то случилось? – взволнованно поинтересовалась она и наклонилась вперед.

Резко остановив машину, мужчина отодвинулся в сторону и выкрикнул:

– Вот!

На темной панели управления горела сигнальная кнопка «отказ генератора».

– Двигатель греется, – со знанием дела сказала Лена. – И что теперь делать?

– Запасной ремень вентилятора нужен, – задумчиво протянул шофер и заглушил мотор. Вокруг повисла гнетущая темнота. – А у меня его нет. Это не моя машина. Отца. Он попросил меня, чтобы я посмотрел на нее. Сказал, мол, «маленько барахлит». Черт побери! Шутник мой батя! Ехать нельзя, двигатель может сдохнуть.

Женщина напряженно вглядывалась в темноту.

– Где мы?! – с ужасом протянула она.

– Совки! Кайсарова! Что, не узнаете? Глухой район. К тому же в это время, – пояснил мужчина.

– А у вас радиотелефон есть? – взволнованно спросила Лена.

– Нет! – раздраженно ответил он.

– Может, я тогда пешком до Краснозвездного пойду? – почти плача, спросила она.

– Да вы что? Ни в коем случае. Замерзнете! На улице сильный мороз! Дома перед отъездом смотрел – минус двадцать два!

Открыв дверь, мужчина вышел на улицу. Подняв капот, заглянул внутрь. Стараясь проявить участие, Лена стянула на груди шубу и вышла к нему. Почувствовав после теплого салона холод, женщина подняла воротник.

– Вам надо помочь? Может, фонарик подержать? – предложила она.

Подняв голову, мужчина внимательно посмотрел на нее. Высокий, лет сорока, незнакомец казался удивительно добродушным. Крупное, почти квадратное лицо, широкие брови, слегка приплюснутый мясистый нос, большие, круглые, как блюдца, глаза. Красивым его назвать было сложно. Но от него веяло добротой. Не отводя взгляда, он по-детски моргнул и поднял брови.

– Простите, у вас колготки запасные с собой есть?

– Что? – не поняла Лена и в недоумении уставилась на него.

– Колготки, – спокойно повторил он.

Испугавшись, женщина начала отступать. Первое, что пришло ей на ум, была мысль о том, что он насильник. Наверное, маньяк! Специально завез ее в это темное место, придумал аварию, выманил из машины и сейчас будет убивать. Метнувшись в сторону Красноармейского, Лена побежала прочь.

– Стойте, девушка, вы куда? – крикнул он.

Быстро догнав, мужчина схватил ее за руку.

– Какой я дурак! – смеясь сквозь слезы, проговорил он. – Простите меня ради бога! Я вас напугал. Не убегайте! Я сейчас починю машину. Я инженер. Это легко. Просто вместо ремня вентилятора можно использовать колготки или женские чулки. Вы этого не знали? Вы не водите машину?

– Нет, – растерянно ответила Лена и быстро выдернула руку. – То есть да, вожу. Но не знала.

Немного дрожа, она по-прежнему не верила ему. Посмотрев по сторонам, женщина надеялась, что сейчас появится свет, за ним автомобиль и кто-то ее подберет. Но машин не было.

– Вернитесь, пожалуйста в машину. А то замерзнете! Идемте! – проговорил шофер.

Снова схватив ее за руку, мужчина посадил Лену в салон автомобиля. Наклонившись, смущенно добавил:

– Только, пожалуйста, снимите с себя колготки. Это единственный вариант!

Дрожа, Лена испуганно глянула на него.

– Хорошо.

Закрыв дверь, мужчина повернулся спиной.

– Какой кошмар, – протянула она, расстегивая замок на сапогах. – Отпраздновала Новый год! Вся жизнь у меня так!

Бежать было некуда. Кругом темнота. Ночь. Машин тоже не было. Достав из косметички пилочку, Лена на всякий случай положила ее в карман. Дрожа от страха, она сняла колготки и постучала в окно.

– Возьмите.

Открыв дверь, мужчина протянул руку и схватил колготки.

– Спасибо! Я быстро, – пробубнил он и убежал.

Облегченно вздохнув, Лена поняла, что убивать ее уже не будут. Но страх все равно не проходил. Обида на себя, глупую, на жизнь непутевую, сжав горло, просто душила ее. Ну все, все у нее не так, как у людей! Вот и сейчас. Кому рассказать: в старой, почти убитой «двойке», на глухой улице, ночью, в холодном салоне, без колготок… Закрыв глаза, Лена начала отчаянно реветь.

– Все! – услышала она голос шофера.

Закрыв дверь, мужчина быстро запустил машину. В салоне сразу стало теплее. Что-то покрутив, шофер самодовольно улыбнулся и посмотрел на нее. Не поднимая головы, Лена продолжала реветь. Громко, взахлеб. То ли ей стало себя жалко, то ли алкоголь давал о себе знать.

– Эй, девушка, вы что?!

Подняв голову, Лена задрожала. Открыв переднюю дверь, мужчина быстро пересел к ней.

– Что с вами? – взволнованно поинтересовался он и слегка потряс ее за плечо.

– Я испугалась, – протянула она и, робко посмотрев на него, добавила: – И очень замерзла.

Натянув на голые коленки шубу, женщина стыдливо опустила глаза.

Быстро сообразив, мужчина снял дубленку и закутал ее ноги.

– Ну что вы, это я во всем виноват! Пожалуйста, простите меня! Наверное, я вас очень напугал. – Обняв Лену за плечи, мужчина пытливо посмотрел ей в глаза. Потом своими широкими горячими ладонями нежно вытер ее лицо. – Ну все, пожалуйста, успокойтесь! Сейчас я отвезу вас домой. Вас там, небось, заждались!

Услышав эти слова, Лена заплакала еще громче.

– Никто меня там не ждет! – не зная почему, в сердцах выкрикнула она.

– Бедная девочка! – мягко произнес он и снова вытер ей лицо. Вздохнув, ласково погладил ее по голове.

На Лену словно что-то нахлынуло. Не думая, полностью отдавшись эмоциям, она по-детски, уткнувшись носом, прижалась к его груди.

– Это несправедливо, – вдыхая запах ее волос, прошептал он. – Такая женщина, как вы, не должна быть одна.

Коснувшись ее подбородка, он поднял ее лицо. Лена замолчала. Вздохнув, она испуганно, не отводя глаз, смотрела на него. Как будто чего-то ждала. Прищурившись, мужчина обхватил ее голову и жадно поцеловал. Не помня себя, Лена закрыла глаза. Сейчас она ни о чем не думала. Изголодавшись по ласкам, она податливо открыла рот. Застонав, Лена зажмурилась. Как ей было сейчас хорошо! Пробежав руками, она погладила его шею, плечи. Сильный, накачанный, такой же голодный, как и она, он ее дико возбуждал. Не останавливаясь, она крепко обняла его, как будто боялась, что он уйдет!

Легко, словно пушинку, мужчина подхватил ее и посадил к себе на колени. Лена не сопротивлялась. Откинув голову, она прижалась к нему. Тяжело дыша, он опустил вырез ее платья и поцеловал грудь. Потом, погладив ладонями спину, снял с нее шубу и отбросил ее назад. Ощутив его плоть, Лена слегка приподнялась и сжала его ноги. В то же мгновение она почувствовала на животе его руку. Скользнув вниз, он ловко поднял ее платье вверх. Рядом упало ее белье. Дрожа, Лена запрокинула голову.

– Тебе хорошо? – коротко поинтересовался он.

– Да, – тихо ответила женщина и закрыла глаза.

Ее тело напряглось. Торопливо расстегивая рубашку и брюки, мужчина ласкал ее шею, лицо, живот. Застонав, Лена изогнулась. Она безумно, безумно хотела его! Поцеловав ее в губы и слегка приподняв, мужчина вошел в нее. По телу женщины пробежала дрожь. Упоительная волна наслаждения подняла ее высоко вверх. Прижимая Лену к себе, мужчина целовал ее грудь. С каждым новым толчком она жадно вдыхала воздух и тихо стонала. Не останавливаясь, мужчина ласкал и ласкал ее. Как это было хорошо! Казалось, тело покинуло ее. Словно паря над землей, она ни о чем не думала. Поднимаясь все выше и выше, женщина чувствовала, как ее накрывает огромная теплая волна. Закричав, Лена испуганно открыла глаза.

Улыбаясь, мужчина радостно смотрел на нее.

Напряженно гудя двигателем, машина остановилась возле ее подъезда.

– Спасибо, я приехала, – проговорила Лена и стыдливо опустила глаза.

Повесив на плечо сумку, она подхватила дракончика и вышла из машины. Оглянувшись, помахала рукой. Открыв переднюю дверь, мужчина протянул ей руку.

– Мы еще встретимся?

Игриво улыбнувшись, Лена покачала головой.

– С наступающим Новым годом! – крикнула она и закрыла дверь.

 

Глава 26

– И? – прищурив глаза, поинтересовалась Маша.

– Отдалась! – гордо выкрикнула Лена.

– В машине, незнакомому мужику?! – не отступала подруга.

– Да! – загадочно улыбнулась она.

– Ты сошла с ума! – выдохнув, воскликнула Голинская.

– Наверное, – задумчиво протянула Лена. – Машенька, это было так хорошо! А на остальное мне наплевать! Я уже не в том возрасте, чтобы неосознанно делать глупости. Я в том возрасте, когда их делают осознанно и с удовольствием!

Мария Михайловна удивленно округлила глаза:

– Я тебя не узнаю!

– Я тоже! – ответила Лена и звонко рассмеялась. – Этот случай во мне что-то разбудил.

– А мужик-то что? Вы еще встретитесь?

– Нет, – категорически отрезала она.

– Ну ты, подруга, даешь! – Поднявшись, Маша взяла со стеллажа папку и положила на стол. – А впрочем, наверное, ты молодец. Хватит ждать сказочного принца, подруга. Тебе надо устраивать жизнь.

– Угу, – пробормотала Лена. Потянув папку к себе, женщина перевела разговор на другую тему: – Договор с «Халифом» заканчивается. Будем его продлевать?

– Не знаю. У меня есть к тебе предложение, – задумчиво ответила Голинская. – Выслушай меня, а потом решай!

– Ну! – Сведя на переносице брови, Елена Борисовна приобрела прежний, деловой вид.

– Ты знаешь, что я всегда мониторю рынок. Так вот, в конце прошлого года у нас открылась новая фирма «Сим-Сим». Она, как и «Халиф», торгует специями, приправами и восточными сладостями. У них в ассортименте есть все: корица, бадьян, апельсиновая цедра, анис. В отличие от «Халифа», у них больше восточных сладостей. Несколько сортов арахиса, кешью, фундук, миндаль. А какие у них нежные, не пересушенные финики, изюм, курага! А самое главное – у них на десять процентов меньше цена! Понимаешь, они раскручиваются. Хотят на рынок войти. Вот я и думаю, продолжить нам договор с «Халифом» или начать сотрудничать с фирмой «Сим-Сим»?

– Маша, думаю, нам надо встретиться с представителями «Сим-Сима». Договорись, пусть они к нам придут. У нас пока на складах есть хороший запас. Но я склоняюсь к тому, что нам выгоднее работать с ними. Помнишь, как перед праздником Николая мы не дождались от «Халифа» поставки мака и изюма? Да, мы его купили во вражеской фирме. Но насколько дороже из-за этого вышли наши торты! А мы цену не подняли! Рынок у нас хоть и волчий, но партнеров надо уважать. Я непорядочность в бизнесе не признаю. Это так же, как и в любви. Предавший раз, предаст снова.

– Согласна. – Поднявшись из-за стола, Мария Михайловна посмотрела в окно. – Я договорюсь.

– Все, Машенька! Проверь выход хлеба. Сделай контрольный срез и взвешивание. Народ за праздники расслабился. А мне не до того. У меня сегодня кредит.

– Поняла, – коротко ответила Голинская. Взяв папку, она вышла из кабинета.

Лена включила компьютер и уставилась в экран. Не успела она сосредоточиться, как кто-то постучал в кабинет.

– Войдите! – крикнула женщина.

– Леночка Борисовна, это я, – скороговоркой сказала Сикорская и положила увесистую папку на стол. – Пожалуйста, подпишите отчет. Я после обеда в налоговую иду. Все праздники сводила баланс.

– Анечка, что поделаешь, это судьба бухгалтера, – сочувствующе произнесла Лена. – Тем не менее выглядишь ты хорошо!

– Ага, – насупившись, ответила Анна Петровна. – Все некогда. Ем на ходу. Пока ваяла баланс, съела поднос бутербродов! Вот, видите, сразу на животе надулся спасательный жилет!

– Анюта, не наговаривай на себя, брось! Ешь сколько хочешь. С твоим ростом и ногами от коренных зубов тебе ничего не грозит.

Подписав документы, Лена включила компьютер. Высчитав тело кредита, которое она сможет заплатить, женщина распечатала платежки. Да, дела ее шли хорошо. Значительно опережая график, она успешно гасила кредит.

– Маша! – заглянув в торговый отдел, крикнула она. – Я в банк!

Разговаривая по телефону, Голинская кивнула в ответ.

Выйдя на улицу, Лена открыла свою машину и села за руль. Вставив ключ зажигания, начала прогревать двигатель. Откинувшись на сиденье, она опустила козырек, висящий над головой. Мельком посмотрев на себя в зеркало, женщина тяжело вздохнула. В этом году ей исполнится тридцать три. А может, ну его? Выйти замуж? Все-таки иметь рядом мужчину, хотя бы любящего тебя, это хорошо! После того случая в машине Лена поняла, что она устала. Она не хотела и не могла быть одна.

Как ей хотелось, чтобы по утрам, когда она просыпалась, рядом с ней кто-то был! Чтобы кто-то целовал ее в щечку, гладил по волосам. Обнимая, радостно носил на руках! Она хотела готовить завтрак, стоять у плиты, варить борщ. Она даже готова была штопать носки. Как в старину! Хотя кто это сейчас делает? Просто она готова была на все. Она так хотела иметь семью! Гришу уже не вернешь. Устав, она больше его не ждала. Палладин? Нет, она не жалела о разрыве с ним. Она бы никогда не полюбила его. Ну не могла – и все! Она хотела, чтобы ее мужчина был мужиком! В хорошем понимании этого слова. Сильным, добытчиком! С волевым характером! С которым всегда спокойно и хорошо. Ей так хотелось, чтобы ночами он, как голодный зверь, не выпускал ее из своих рук. И целовал, целовал! Лена поняла, что она очень хочет любви.

Вздохнув, женщина опустила на педаль ногу и выехала со двора.

Когда Лена вернулась из банка, на улице уже стемнело. Выйдя из машины, она сразу услышала шум, стоящий во дворе. Невдалеке, возле фургона для перевозки хлеба, она увидела Степаныча. Ухватившись за дверь кабины, он во все горло кричал на Виталика. Лена поспешила к ним.

– Что произошло? – удивленно спросила директор. Никогда раньше она не видела, чтобы добряк Степаныч на кого-то кричал.

– Вот, Елена Борисовна, посмотрите! Габарит, засранец, не рассчитал! Обтерся об забор. Выгоню к чертовой матери! Посмотрите, как он борт разрисовал.

Спрыгнув на землю, Виталик испуганно посмотрел на нее.

– Простите, Елена Борисовна, дорога скользкая. Меня занесло.

Насупив брови, Лена отступила назад и внимательно посмотрела на борт.

– Прежде всего, Степаныч, запомните, принимаю и увольняю здесь я. И не надо шугать людей. Все мы не без греха, – строго глядя на механика, отчеканила она и перевела взгляд на шофера. – А вы, молодой человек, чтобы не расслабляться, за свой счет заказывайте трафарет нашего логотипа и клейте его на борт. Прячьте ваши грешки. Думаю, денег вам хватит. Я хорошо плачу. Все!

Развернувшись, Лена быстро поднялась на рампу. Постучав ногами по бетонному полу, стряхнула с сапог снег. Жаль было машину. Она только весной ее купила. Объемы росли, доставлять хлеб и торты в ящиках было сложно. Вот она и взяла в кредит эту «Газель». Удобная, вместительная, с распашными дверями. Вздохнув, Лена зашла в свой кабинет.

Скинув шубу, женщина плюхнулась на диван. День был тяжелый. Хорошо, что у Натки каникулы. Не надо было спешить домой. К тому же дочка говорила, что сегодня пойдет с Сережей Ищенко на каток. Лена улыбнулась. Девочке всего одиннадцать лет, а у нее уже кавалер! Чуть старше Натки, мальчик был их соседом по дому. Воспитанный, вежливый, он как-то по-особому трепетно относился к Наташе. Заботился о ней, оберегал. Лена радовалась их дружбе. Сережа был из хорошей семьи. Его отец – полковник, преподавал в военном училище. Анатолий Александрович был истинный офицер – обходительный, галантный. А как он бережно относился к своей жене! Татьяна Николаевна просто купалась в любви! Красивая, интеллигентная женщина была невероятно мила. А какая она была хозяйка! Вместе с дочерью Юлей она по выходным пекла пироги. В подъезде стоял головокружительный аромат. Лене очень нравилась эта семья. Признаться, она даже по-доброму им завидовала. Вздохнув, женщина откинула голову на диван.

Неожиданно послышался стук в дверь.

– Елена Борисовна, коммерческий директор фирмы «Сим-Сим» пришел. Хочет с вами переговорить. Звать? – заглянув в кабинет, официально, как и полагалось при людях, спросила Мария Михайловна.

– Маш, ты такая исполнительная, что просто жесть! Не даешь отдохнуть. Видишь, ноги гудят, – шепотом буркнула Лена и, подтянув ноги с ковра, подумала: «И зачем мне такие высокие каблуки? У меня ведь и так рост метр семьдесят два». Вздохнув, она встала с дивана и поковыляла к своему столу. – Спасибо, Мария Михайловна. Пожалуйста, приглашайте гостей!

Напустив на себя деловой вид, Лена уселась за стол.

Улыбнувшись, Голинская зашла в кабинет. Следом за ней вошел высокий, интересный мужчина лет тридцати. Спортивного телосложения, подтянутый. У него были такие широкие плечи, что на нем с трудом сходился пиджак. Черные, слегка вьющиеся волосы были аккуратно зачесаны назад. Широкое, зауженное книзу лицо, темные, сросшиеся на переносице брови, карие, с поволокой глаза, длинный, слегка узковатый нос, тонкие, с маленьким изгибом губы. На мужчине была белоснежная рубашка и строгий, идеально выглаженный костюм. В цвет галстуку на груди пиджака из кармана выглядывал сиреневый шелковый платок. При взгляде на него создавалось впечатление, что молодой человек – невероятный сноб. Вместе с тем Лена не могла оторвать от него глаз.

Войдя, мужчина слегка наклонил голову и сдержанно улыбнулся. Лена вздрогнула.

– Пожалуйста, познакомьтесь! Коммерческий директор компании «Сим-Сим», Бутузов Юрий Петрович, – отрекомендовала Маша и вышла.

– Можно просто Юрий, – пропел приятным баритоном мужчина и пристально посмотрел на нее.

Сдержанно улыбнувшись, Лена протянула руку.

– Бондаренко Елена Борисовна. Пожалуйста, присаживайтесь! – вежливо предложила она.

Неожиданно Лена почувствовала себя нехорошо. Словно она во сне. Будто все, что происходило вокруг, она видела со стороны. Удивленно подняв брови, женщина задумчиво потерла лоб.

– Хорошо, если наш разговор будет предметным, – спокойно, по-деловому продолжила она. – У вас есть каталог продукции и прайс-лист? Мне мой заместитель вкратце рассказала о вашей компании и о том, что вы предлагаете на рынке. Пожалуйста, остановитесь более подробно на ассортименте и на вашей цене. Точнее, на ценовой политике. Каков прогноз ее перемен?

Подняв глаза, Юрий вежливо улыбнулся и начал рассказывать. Спокойно, вдумчиво, без пафоса. Открыв каталог, он говорил о новинках, о том, что из его продукции используют в кондитерской промышленности как сырье.

– А для выпечки хлебобулочных изделий сейчас в Европе очень часто используют орехи, разные семечки и особенно кунжут.

– Да, я во Франции ела такой хлеб. Но это на любителя, – произнесла Лена.

– Позвольте с вами, Елена Борисовна, не согласиться, – спокойно, с нежной интонацией в голосе произнес коммерческий директор «Сим-Сима».

Подняв глаза, Юрий внимательно посмотрел на нее. Пристально, не отводя глаз. Лене стало не по себе. Она почему-то бессознательно то ли терялась, то ли боялась его. Еще никогда в жизни у нее не было таких чувств. Сказать, что он ей очень понравился, она не могла. Но он словно завораживал ее.

– Почему? – нахмурившись, спросила она.

– Людей надо приучать к прекрасному. Чем плохо пить вкусное вино, есть хорошую еду? В конце концов, даже женщин мы хотим любить прекрасных. Разве не так, Елена Борисовна? – нежно улыбнувшись, спросил он.

– Наверное, вы правы, – суетливо ответила Лена и опустила глаза.

Получив карт-бланш, Бутузов с еще большим энтузиазмом начал говорить о своей продукции. Уставившись в каталог, женщина не поднимала глаз. Только изредка, ради приличия, она едва заметно кивала в ответ. Ассортимент, цена продукции прошли мимо нее.

– Ну, что скажете, Елена Борисовна, вы готовы заключить с нами контракт? – поинтересовался Юрий Петрович. Бросив на нее уверенный, пронзительный взгляд, мужчина поднял руку и, словно невзначай, театральным жестом поправил упавший на лицо локон.

– Пока не могу ответить, – задумчиво произнесла Лена и наконец подняла глаза. – Многое из того, что вы предлагаете, на нашем рынке – новинка. Мне надо хорошо подумать и все просчитать.

– Елена Борисовна, – расплывшись в обворожительной улыбке, протянул он, – позвольте я вам в этом помогу.

– Как? – удивилась Лена.

– Простите, вы свободны сегодня после работы? Как вы смотрите на то, чтобы я пригласил вас на деловой ужин?

Лену бросило в дрожь. Умом она понимала, что этого делать не надо. Но мозг не единственный орган в человеческом теле. Улыбнувшись, она ответила:

– Хорошо. Только ненадолго. У меня много дел, – на всякий случай соврала она.

Бутузов самодовольно улыбнулся и встал. Пройдясь по кабинету, как по подиуму, он останавливался в эффектных позах, словно выставлял себя напоказ.

– Спасибо, Елена Борисовна, – пропел он и вновь окинул ее пристальным взглядом. – Для меня это честь! Скажите, как вам будет удобно? Подождать вас в машине или здесь?

– Лучше в машине, я выйду через десять минут, – с трудом сдерживая улыбку, сказала женщина и поднялась.

Спрятав папки в портфель, Бутузов подошел к ней и медленно протянул руку. Лена свою. И только на полпути она поняла, что это будет не рукопожатие, а поцелуй. Расправив спину, женщина округлила глаза. Подхватив ее нежную ладонь, Юрий упоительно прильнул к ней губами. Оторвавшись, мужчина исподлобья пронзительно посмотрел ей в глаза. Внутри Лены все сжалось.

– Елена Борисовна, я искренне рад знакомству! Спасибо за радушие! Жду вас возле рампы. Машина «Тойота Коррола 555-25 КА», – спокойно проговорил он и, слегка наклонив голову, вышел.

Лена как подкошенная упала в кресло.

– Какой кошмар! – протянула она.

В этот момент в кабинет забежала Мария Михайловна.

– Ну что? – требовательно спросила она.

– Полный пипец! – не глядя на нее, ответила Лена.

– Что, такая плохая продукция? – Голинская удивленно округлила глаза.

– Да нет, – задумчиво протянула директриса и звонко рассмеялась. – Продукция хорошая! Я дура!

Вытянув косметичку, Лена разбросала на столе карандаши и тушь. В двух словах она рассказала подруге о том, что произошло.

– Лен, – подперев голову рукой, Маша внимательно посмотрела на нее, – ты уверена, что поступаешь правильно?

– Мне надоело жить правильно, – буркнула Лена. – Хочу пожить в свое удовольствие!

– Ну-ну! – протянула Голинская. – Я бы тоже рада была потерять голову, только она у меня намертво прибита опытом. А ты давай, у тебя еще все впереди. Но мне кажется, что тебе не нужен этот педант.

– Я тебя услышала! – весело ответила Лена и, помахав подруге рукой, выбежала из кабинета.

Пробежав несколько метров, Лена замедлила шаг, слегка прикусила губу и, подняв голову, медленно вышла из офиса. Невдалеке от рампы она действительно увидела черную «корролу». Бросив взгляд на машину, женщина остановилась возле двери и, задержав молоденькую кладовщицу, поинтересовалась качеством новой партии муки. Затем, махнув рукой Степанычу, попросила поставить ее машину в гараж. Всем своим видом она показывала, что не спешит. Попрощавшись, Лена медленно спустилась с рампы.

Увидев ее, Бутузов вышел из машины и галантно открыл дверь.

– Прошу, Елена Борисовна!

Как истинная леди, Лена медленно опустила попку на переднее сиденье автомобиля и только после этого подняла ноги. Поставив на колени сумочку, сдержанно улыбнулась. Наклонившись, Юрий Петрович заботливо поправил ее шубу и закрыл дверь.

– Спасибо! – вежливо сказала она.

Манерность была у нее в крови. Ее у девочки вытачивали с малых лет. Хотя куда более удобно было по-быстрому, засунув ногу в машину, со всего размаха плюхнуться на сиденье. Даже дверь удобнее было закрывать самой. Порой кто-то может прищемить платье или, как сейчас, шубу. Но так нельзя. Этикет!

Обогнув машину, Юрий уселся за руль.

– Елена Борисовна, как вы смотрите на то, если я приглашу вас на ужин в «Венецию»? Там прекрасная европейская кухня, приятный, изысканный интерьер. Там есть возможность уединиться, спокойно поговорить. К тому же у меня для вас есть сюрприз! Что скажете на этот счет?

– Я не возражаю, – милостиво произнесла Лена и посмотрела в окно.

Автомобиль медленно выехал со двора.

Довольно быстро, правда по столичным меркам, они добрались до ресторана «Венеция». В этом ресторане Лена была не один раз. Это место нравилось ей и ее друзьям. Но это были деловые встречи или дни рождения. Наедине с мужчиной она оказалась здесь впервые.

Пройдя по широкому, устланному коврами коридору, пожилой мужчина-администратор провел их в небольшой зал. Переступив порог, Лена восторженно огляделась по сторонам. Интерьер зала был в стиле «Прованс». Мягкий, льющийся из хрустальных люстр свет. Доминирующий среди тонов голубой цвет. На стенах висели старинные гобелены и зеркала. Окна украшали роскошные, красиво ниспадающие шторы. Посередине зала возвышался квадратный, украшенный нежным весенним букетом стол. Рядом стояли два белых, слегка изогнутых назад стула.

– Присаживайтесь, Елена Борисовна, – услужливо предложил Бутузов и, отодвинув стул, помог ей сесть.

Усадив Лену за стол, мужчина сел напротив нее.

Подав каждому меню и карту вин, администратор услужливо поклонился и вышел. Открыв папку, Лена бессмысленно опустила глаза. Сейчас ей было не до меню, ее волновало только одно – что будет дальше?

– Что желаете, Елена Борисовна? – поинтересовался Юрий и расстегнул пиджак.

– Пожалуйста, на ваше усмотрение. Я люблю морепродукты и красное вино, – сдержанно ответила она и положила папку на стол.

Как раз в это время подошел официант. Разлив аперитив, молодое бургундское вино, официант принял заказ.

Спокойно глядя в глаза Лены, Бутузов начал рассказывать о себе. Чистокровный молдаванин, Юрий закончил киевский Торгово-экономический институт. После окончания учебы домой возвращаться не захотел. Остался покорять украинскую столицу. И это ему удалось. Сначала он работал в Торгово-промышленной палате, затем перешел в Антимонопольный комитет. А летом прошлого года вместе с партнерами открыл фирму «Сим-сим». Затем Бутузов заметил, что еще не женат. Живет один, недавно купил на Подоле маленькую квартиру. Глядя в его глаза, Лена чувствовала, как от него исходит тепло. Постепенно ее волнения прошли. Спокойная речь, открытость мужчины буквально убаюкивали ее.

– Елена Борисовна, – стараясь не задавать прямых вопросов, начал Юрий Петрович. – А вы коренная киевлянка?

– Да, – коротко ответила Лена.

– Расскажите, пожалуйста, о себе, – попросил он.

В это время к ним подошел официант.

– Прошу, ваш заказ, – произнес он. – Салат с раковыми шейками и артишоками, греческий салат и блинчики с икрой. Прошу сказать, стейки из семги когда подавать?

– Через час, – небрежно отрезал Бутузов и быстро перевел взгляд на Лену. – Вам так будет удобно, Елена Борисовна?

– Да, – ответила Лена и опустила глаза.

Ей не понравилось общение Юрия с официантом. Какое-то высокомерное, заносчивое. А может, она придирается к нему?

– Простите, – разлив по бокалам красное сухое вино, поинтересовался парнишка-официант. – К стейкам предлагаю овощи: цукини-гриль, спаржа. Вас это устраивает?

– Да, – не глядя на парня, ответил Бутузов. – И принесите еще сыр данаблю. Он у вас есть?

– Безусловно! Несколько минут! – ответил парнишка.

«А он гурман, – подумала Лена. – Или, может, старается для меня?» Удивительно, но она тоже любила голубые сыры. Вздохнув, женщина посмотрела на Бутузова.

– Елена Борисовна, за вас! – торжественно произнес он.

Отпив несколько глотков, мужчина поставил бокал на стол. Аккуратно взял вилку и нож и принялся есть. Он ел как аристократ. Правда, Лену этим было трудно удивить.

Улыбнувшись, женщина смаковала вино.

– Елена Борисовна, вы обещали мне рассказать о себе, – отодвинув тарелку с салатом, проговорил Юрий.

Он смотрел женщине в глаза и, казалось, изучал ее.

Коротко, остерегаясь сказать лишнее, Лена поведала о себе. После ее рассказа Бутузов просто расцвел. Теперь он знал точно – директор фирмы «Флорин» не замужем. Взбодрившись, не дожидаясь официанта, Юрий налил вино.

Тосты, нежные речи лились из него, как из рога изобилия. Внимательный, обходительный, галантный, он не знал, как угодить Лене. Хотя у него это и так получалось хорошо. Выпив вина, женщина слегка потеряла бдительность. Нет, она так же вела деловую беседу, говорила о проблемах бизнеса, о политической ситуации в стране, но предательский блеск в глазах все-таки выдавал ее. Бутузов ей нравился. Ей с ним было хорошо.

Отлучившись в дамскую комнату, Лена перезвонила домой. Поинтересовавшись у Натки, как прошел день, предупредила, что она немного задержится. Девочка сказала, что у нее все хорошо, обещала в десять лечь спать. Облегченно вздохнув, женщина поспешила к Бутузову. Она не жалела, что поехала с ним в ресторан.

Когда Лена вошла в зал, официант наливал вино.

Быстро поднявшись, Юрий помог ей сесть.

– У вас все хорошо, Елена Борисовна? – Словно невзначай, мужчина опустил руку на ее ладонь.

– Да, – кивнув, ответила женщина, но руки не убрала.

– Леночка, – приняв этот знак как переход на новую ступень общения, проговорил Бутузов, – давайте перейдем на «ты»!

– Хорошо, – игриво улыбнувшись, ответила Лена.

Слегка сжав, Юрий погладил ее ладонь. Подняв глаза, женщина нежно улыбнулась и убрала руку. Бутузова это не смутило.

– Леночка, помните, точнее, помнишь, я говорил, что у меня для вас… для тебя есть сюрприз?

– Да, помню. А какой сюрприз? – поинтересовалась она.

– Понимаешь, я бы очень хотел, чтобы ты могла по-настоящему прочувствовать истинный вкус специй, пряностей, сладостей, которыми торгует наша фирма. Позволь, я тебя ими угощу? Я всегда ношу презентационный материал с собой.

– Хорошо, – так и не поняв, в чем сюрприз, ответила Лена.

– А сюрприз в том, – словно прочитав ее мысли, продолжил Юрий, – что я хочу завязать твои глаза косынкой. Я буду кормить тебя сам. Чтобы тебя ничто не отвлекало, чтобы ты могла сконцентрировать свое внимание только на вкусе и запахе, почувствовать их глубину. Так во Франции часто поступают профессиональные сомелье.

Лена слегка округлила глаза. Что-то в этом предложении немного ее настораживало. Вместе с тем это была игра. Взрослая и интересная.

– Я согласна, – взволнованно ответила женщина.

– Только не подсматривать! – весело ответил Бутузов.

Поднявшись, он вытащил из портфеля маленький сундучок.

– Все, что тебе понравится, я буду складывать налево. С правой стороны будет то, что вашей светлости не подошло.

– Договорились, – задумчиво проговорила женщина и игриво приподняла правую бровь.

 

Глава 27

В зале играла тихая нежная музыка.

Бутузов поднялся и достал из кармана пиджака тонкий шелковый платок. Затаив дыхание, Лена внимательно смотрела на него. Взмахнув платком, он медленно скрутил его в трубочку и положил на свою ладонь. Казалось, он им играл. Повернув голову набок, мужчина внимательно посмотрел на нее. Внутри женщины все сжалось. Ничего не говоря, Юрий встал позади нее.

– Лена, пожалуйста, закрой глаза, – тихо попросил он. – И не поднимай рук!

Женщина послушно опустила веки. В следующее мгновение она почувствовала, как тонкая шелковистая ткань легла на ее лицо. Спокойно, не спеша, Бутузов завязал сзади узел и, словно невзначай, дотронулся до ее шеи. Лена слышала, как он сел рядом, как открыл сундучок, как взял ложечку со стола. Неизвестно почему сердце ее начало бешено стучать. В какой-то момент она даже готова была сорвать платок. Еле сдерживая себя, женщина начала глубоко дышать.

– Лена, открой рот, – низким таинственным голосом проговорил он.

Женщина послушно открыла рот. Слегка дотронувшись, на ее губы упало что-то тонкое и маленькое. Едва высунув язык, она почувствовала сладковатый вкус.

– Куда это положить? – прошептал Юрий.

– Это кокосовая стружка. Она мне нужна. Налево положи.

– А это? – тихо спросил Бутузов.

Лена слышала, как он дышал. Наверное, он наклонился над ней. Приоткрыв рот, она послушно высунула язык. Чуть вздрогнув, женщина ощутила на своих губах горьковатый вкус.

– Это арахис. Налево положи, – проговорила она. Голос ее дрожал, грудь тяжело подымалась и опускалась.

– Лена, – протянул Юрий и слегка обнял ее за плечо, – не закрывай рот.

В то же мгновение она почувствовала на губах сладкую вязкую жидкость. Что-то капнуло на ее грудь.

– Это мед, – прошептала Лена. – Налево положи.

Юрий не спешил. От сильного напряжения в висках женщины начало стучать. В голове гудело. Все тело напряглось. От волнения она прижала руки к себе. Что, что с ней происходит? Почему эта игра так дико, почти до изнеможения заводит ее? Тяжело дыша, она слегка откинула голову и с трепетом ждала, что произойдет дальше.

– А это куда положить? – наконец услышала она.

Вздрогнув, Лена почувствовала прикосновение его губ. Легкое, дразнящее. Слегка дотронувшись, мужчина тут же отпрянул.

– Тебе это надо или нет? – низким голосом произнес он.

– Да, – ответила женщина и, приоткрыв губы, потянулась к нему.

– Какая ты сладкая, – прошептал Бутузов. Кажется, он улыбнулся.

Не снимая косынки, он положил руку на ее плечо, но не обнял. Нежно погладив ее лицо, Юрий провел пальцем по ее шее и опустил руку на грудь. Слегка дотронувшись, поднес палец к ее губам.

– Это было на твоей груди. Что это?

Не помня себя, Лена коснулась губами его пальца. По телу женщины разлилась сладостная истома.

– Мед, – чуть слышно произнесла она.

Обхватив губами, она поцеловала его палец. Играючи, он водил пальцем по ее губам. То сжимая, то открывая рот, Лена старалась его поймать. Тело женщины задрожало.

Неожиданно, резко наклонившись, Бутузов поднял ее со стула и прижал к себе. Прильнув к губам, поцеловал. Упоительно, страстно, нежно. Так страстно ее еще никто не целовал. То сильно, почти до боли, то едва касаясь ее губ. Задыхаясь, она вдохнула воздух и обняла его. Лена почувствовала его крепкое мужское тело. Сильное, мускулистое, накачанное. Женщина опять задрожала. Обхватив руками ее спину, он жадно опустил руки на бедра. Блуждая, его руки метнулись вверх, на грудь. Не отрываясь, он продолжал целовать. Нежные, теплые, мягкие, чуть влажные губы, опустившись, поцеловали ее лицо, коснулись шеи, затем остановились на маленькой ложбинке на груди.

– Тут очень сладко, – протянул он и медленно лизнул ее.

Казалось, еще немного – и она упадет.

Неожиданно, резко сняв платок, Бутузов усадил Лену на стул.

– А ты отличница, Леночка, – хитро глядя в ее глаза, проговорил он и весело улыбнулся. – Все правильно угадала. Видно, что профессионал.

Дрожа, женщина ничего не могла сказать.

Подойдя к столу, Юрий как ни в чем не бывало налил в бокалы вино и с улыбкой произнес:

– Лена, выпей.

– Я хочу воды, – прошептала Лена.

Бутузов с готовностью налил ей боржоми.

Выпив залпом воду, она устало откинулась на стул. Спокойно глядя на нее, мужчина продолжил есть.

– Тебе хорошо? – беспечно произнес он и, поднеся ко рту вилку, положил в рот рыбу.

– Да, – стараясь держать себя в руках, ответила женщина. Внутри нее бушевал вулкан. – Спасибо за вечер. Но мне надо домой.

– Без проблем, – ответил Юрий. Подняв со стола колокольчик, мужчина позвал официанта.

– Прошу нас рассчитать. Только быстро! – в приказном порядке сказал он.

Ничего не говоря, Лена сидела за столом. Бутузов неторопливо доедал рыбу. Спокойно, с аппетитом, запивая вином. Изредка поглядывая на нее, он вежливо улыбался и продолжал есть.

Кажется, он с нею играл. А может, издевался? Так с ней еще никто не поступал. Но ведь после того, что произошло, должен же он что-то сказать, погладить по руке, поцеловать в щеку, а не есть, словно изголодавшийся гладиатор. Вздохнув, женщина внимательно посмотрела на него. Бутузов выпил вина и наконец завершил трапезу. Лена отвела взгляд.

Подойдя, официант положил на стол счет.

Опережая своего кавалера, Лена взяла папочку и посмотрела на сумму, указанную внизу. Не обращая на него внимания, она достала из кошелька половину суммы и положила деньги в папку. Подняв брови, Юрий удивленно посмотрел на нее.

– Спасибо за деловой ужин! – проговорила женщина и поднялась.

Растерянно хлопая глазами, Бутузов встал. Глянув на счет, небрежно бросил деньги и побежал за ней.

– Лена, что случилось? – взволнованно проговорил он.

Оказывается, Бутузов действительно был неплохой артист.

– Господи, да что могло случиться? Ничего! – резко остановившись, ответила Лена и расплылась в счастливой наигранной улыбке. – Абсолютно ничего! Приятный познавательный вечер. Все хорошо! Просто мне надо домой. Хочу спать!

Не оглядываясь, высоко подняв голову, она уверенно пошла к гардеробной. Лена была уверена, что никогда больше не поддастся на его игру.

Подав ей шубу, Бутузов мило, словно невинный ребенок, улыбнулся и поцеловал ее руку.

– Леночка, я никогда не забуду этот вечер!

«Еще бы, – подумала Лена, – так меня развести!» Ничего не ответив, она подошла к зеркалу и расчесала волосы. Тряхнув головой, женщина небрежно глянула на него.

– Лена, можно подвезти тебя домой? – подбежав, поинтересовался Юрий и слегка наклонил голову.

– Но ты же пил, – возмущенно ответила она.

– Я попросил портье. Я хорошо ему заплатил. Пожалуйста, не отказывай мне в этом! – жалобно, сведя на переносице брови, попросил он.

– Ладно, – небрежно ответила женщина и, не глядя на него, пошла вперед.

Догнав на улице, Бутузов галантно взял ее под руку.

– Лена, я в чем-то виноват перед тобой? – прижимая ее руку к своей груди, поинтересовался он. Казалось, еще немного – и он расплачется. Не сводя с нее обжигающего взгляда, он даже слегка дрожал.

«Вот влипла! – подумала Лена и высвободила свою руку. – Когда же он настоящий?» Она опять зашла в тупик. Бутузов ей нравился. Но он все время был разный. То сосредоточенно-серьезный, то распущенный, то деловой, то нежный… Она никак не могла его понять. Она неосознанно боялась его. Точнее, не его, а себя с ним.

– Нет, все хорошо, – опустив голову, ответила она.

В этот момент возле них остановилась его машина. Открыв дверь, Бутузов помог Лене сесть. Обогнув автомобиль, Юрий сел рядом. Узнав, куда ехать, мужчина-портье повернул машину в обратную сторону. Благо ехать было недалеко.

Ничего не говоря, они сидели на заднем сиденье автомобиля. Тихо. Молча. Не было ни страстного поцелуя, ни нежного пожатия руки. Ничего. Каждый из них думал о своем. Когда машина остановилась возле подъезда, Бутузов вышел ее проводить.

– Еще раз спасибо за вечер, – проговорил он и наклонил голову.

– Тебе тоже, – кивнув, ответила Лена и забежала в подъезд.

В парадном женщина замерла у входа. Она слышала, как он пошел к машине, как хлопнула дверь, как уехал автомобиль. Было удивительно: Юрий не поцеловал ее на прощание, не попросил о встрече. Неужели он стеснялся портье? Спасибо – и все! Он что, пошутил? Что же было в ресторане? Игра? Циничная, бесчеловечная? Почему?! А ведь он так понравился ей! Сильный, интересный, умный. Она готова была полюбить его. Со злостью ударив кулаком по стене, Лена медленно пошла по лестнице вверх. Даже лифт не хотелось вызывать. Ощущение опустошенности, унижения никак не покидали ее. «Гриша никогда бы так не поступил. Не только со мной. Он вообще не мог так вести себя», – подумала она и вошла в квартиру.

Первым делом Лена заглянула в комнату к дочери. Раскрывшись, Натка тихо спала. Поправив на ней одеяло, женщина кисло улыбнулась. Из-за этого Кио она оставила дочку одну! Тяжело вздохнув, Лена тихо, на цыпочках пошла в свою комнату. На душе было противно. Нет, решено, однозначно, больше она никогда не увидит Бутузова. Рухнув на кровать, Лена тихо заплакала.

Утром, выпив двойную порцию кофе и нанеся на лицо боевую раскраску, Елена Борисовна появилась на работе. Счастливая, бодрая, цветущая. В пекарском цеху оттарировала весы. В габарите не хватало пяти граммов. Вызвав бригадира, она потребовала объяснительную и пошла в кондитерский цех. Там, к счастью, не было никаких проблем. Подцепив ноготком крем, приготовленный для торта «Спартак», она с наслаждением засунула палец в рот. В ту же секунду ее настроение опустилось до нуля. Отчего-то сразу вспомнился вчерашний вечер. Поблагодарив коллектив за хорошую работу, Лена пошла в свой кабинет.

Увидев шефиню, Мария Михайловна быстро забежала за ней.

– Ну, как деловой ужин прошел? – поинтересовалась она.

– Маша, отстань! Ужин как ужин. Салат, вино, осетр. В перерыве – лекция о прелестях фирмы «Сим-Сим», – буркнула Лена.

– И это все? – удивилась Голинская и разочарованно развела руками.

– А что ты хотела, чтобы я опять отдалась в машине? – шутя, взвилась Лена.

– Да нет, просто думала, что между вами может что-то произойти, – обиженно протянула Мария Михайловна и пытливо добавила: – И что, он даже не приставал?

– Нет, Маша. Не приставал. Это был деловой ужин, – резко ответила директриса. – Голинская, у тебя что, дел нет?

Странно, но признаться в том, что ты отдалась в машине незнакомому, случайно попавшемуся на глаза мужику, было куда приятнее, чем рассказать о том, что с тобой поиграли и развели, как девочку.

Пожав плечами, Маша обиженно закрыла за собой дверь.

Лена включила компьютер и погрузилась в работу. Проверка калькуляций, задолженность поставщиков, расчеты с покупателями, банк, платежи в бюджет. К ней постоянно кто-то приходил и уходил. Неожиданно кто-то постучал в дверь. В проеме двери показалось милое личико бригадира кондитеров – Коркозы Ольги Петровны. В коллективе она была старше всех. Но, несмотря на пятидесятилетний возраст, женщина прекрасно выглядела. Умная, веселая, мудрая, она легко давала фору всем молодым.

– Елена Борисовна, можно войти? – взволнованно спросила Коркоза.

– Да, да, Оленька Петровна, заходите, – засуетилась директор. – У вас что-то стряслось?

– Нет, но… – Женщина замялась. – Понимаете, я шла со склада. Выписала какао-порошок. А тут смотрю, какой-то молоденький пацаненок по рампе ходит. А в руке у него огромный букет роз. Я к нему, а он спрашивает вас. Говорит, что он курьер, должен передать вам букет, что в цветах конверт. А я же знаю, что вы ругаете, когда мы к вам левых товарищей пускаем. Вот я и взяла эти цветы. Ничего?

Лена растерянно встала.

– Ничего, Ольга Петровна. Конечно, ничего! Наверное, это кто-то из наших партнеров вспомнил о том, что приближается старый Новый год. А может, с Новым забыл поздравить, – еле сдерживая волнение, ответила она и искренне улыбнулась. – А где цветы?

– Сейчас, – быстро ответила Коркоза и шмыгнула за дверь. Вернувшись, она протянула Лене огромный букет. Казалось, цветов было с миллион. – Пожалуйста, берите!

Бережно обхватив руками цветы, Лена положила букет на стол. Наклонившись, аккуратно пальцами поискала конверт. Женщина была абсолютно уверена, что букет от Бутузова.

Интуиция ее не подвела. Запрятавшись среди лепестков, посередине букета действительно было маленькое сердце – конверт. Быстро его открыв, Лена прочла:

«Леночка, я не спал всю ночь. Только под утро я признался самому себе, что влюбился. Влюбился в тебя. Ты – лучшая женщина, которую я когда-либо встречал. Если я чем-то тебя обидел, прости. Вечером, в 18.00, жду тебя возле рампы твоей фирмы. Машина моя. Нежно обнимаю. Твой Юрий».

Взвыв, Лена бросила сердечко в мусорное ведро.

– Ненавижу! – зло выкрикнула она. – Никуда я с тобой не пойду!

Поднявшись, женщина пошла на кухню. Набрав в ведро воды, она отнесла его в кабинет. Сколько же здесь цветов?! Не в силах себя сдержать, Лена начала считать розы. Одна, две, три… Сто одна! Сердце женщины вздрогнуло. Столько цветов ей еще никто не дарил. А может, он действительно ее любит? Может, он растерялся, не знал, как себя вести? Развернув букет, женщина аккуратно поставила цветы в ведро. Немного подумав, вытащила из мусорного ведра конверт.

Уставившись в экран монитора, Лена старалась сосредоточиться на работе. Но мысли о Бутузове не выходили из головы. Постепенно она стала жалеть его. Тряхнув головой, открыла банк и начала считать выручку.

– Пошел он к чертовой матери! – сердито буркнула женщина.

Стуча по клавиатуре, она ее чуть не раздавила.

Проверив банк, Лена устало откинулась на спинку стула. От компьютера устали глаза. Поморгав, она посмотрела в окно. На улице было уже темно. Посмотрев на часы, женщина увидела, что стрелки показывают без четверти шесть.

Не думая, она подняла телефон. Набрав домашний номер, женщина взволнованно крутила в руке шнур. Натка быстро подняла трубку.

– Але! – весело проговорила девочка.

– Доча, привет! Как у тебя дела? – поинтересовалась женщина и напряглась.

– Ничего, мам, хорошо. Поела борщ и котлеты. Сейчас с Сережей и Юлей играем на «Сони ПлейСтейшен». Я иду впереди! – похвасталась Наташа.

– Умничка моя! – воскликнула Лена и слегка прокашлялась. – Доченька, я сегодня опять задержусь. Много работы. Пожалуйста, не жди меня. Ложись спать. Только в десять, как всегда, не позже! А завтра мы с тобой пойдем в цирк, хорошо?

– Хорошо, мамочка, не переживай за меня, – понимающе ответила Натка. – Па-па!

– Па-па! Целую, мое солнышко! – с трудом выговорила Лена и тяжело вздохнула.

Врать собственному ребенку было выше ее сил. Но что она ей скажет: у меня есть дядя, к которому я бегаю на свидания? Нет, это смешно! Пока рано что-либо говорить.

Вытащив косметичку, Лена подрисовала стрелки и нанесла легкий бежевый тон на лицо. Подкрасив губы, игриво показала себе язык. Даже ее нос сегодня ей не мешал. Достав из шкафа любимые французские духи «Ангел», женщина слегка побаловала себя. Она очень любила этот аромат! Поднявшись, Лена подошла к шкафу и открыла дверцу с закрепленным изнутри зеркалом. Покрутившись, посмотрела на себя. Назло всей вселенной она сегодня действительно выглядела хорошо. Легкий макияж, пышная прическа, черный брючный костюм и бирюзовый топ. Улыбнувшись, женщина накинула на плечи дубленку.

– Будь что будет! – сказала она себе и закрыла свой кабинет.

Чуть позже шести Лена не спеша вышла на рампу. На улице было уже темно. Сыпал густой пушистый снег. Увидев ее, невдалеке мигнула фарами черная «королла». Оглянувшись, женщина медленно спустилась по лестнице. Не успела она ступить на землю, как рядом появился Бутузов.

– Леночка, здравствуй! – взволнованно проговорил он и подал руку.

– Здравствуйте, Юрий Петрович, – сухо ответила она. – Я вышла, чтобы сказать вам спасибо за букет!

– Я рад, что он вам… тебе понравился! – суетливо проговорил он.

Лена удивилась. Как он не похож на себя вчерашнего! Куда подевались его спокойствие, уравновешенность и умение отлично владеть собой? Неужели это она выбила его из колеи? Женщине отчего-то стало жаль его.

Глубоко вдохнув, Бутузов внимательно посмотрел на нее.

– Лена, я хочу пригласить тебя к себе в гости. На чай. Я купил самый лучший торт твоей фирмы – «Элегию»! Пожалуйста, не отказывай мне. Нам надо поговорить.

Лена молчала. Теперь решила играть она.

– О чем? – выдержав паузу, равнодушно спросила женщина.

– О нас, – нараспев проговорил он.

– Хорошо, – с грустью вздохнула Лена. – У меня только два часа.

Обрадовавшись, Бутузов подхватил ее под руку:

– Леночка, я очень рад! Идем в машину, садись!

Услужливо, стараясь угодить, Юрий помог ей сесть в машину. Сдержанно улыбаясь, женщина по-прежнему была холодна.

– Я очень рад! – уже более степенно повторил мужчина и сел за руль.

Машина плавно выехала со двора. Всю дорогу они разговаривали ни о чем. Сетуя на непогоду, вспоминали о летнем отдыхе и морях, рассказывали, кто, где и когда побывал. Затем перешли на политику. Поругав президента, сказали, что все-таки бизнес пошел вверх. Поговорили о производственных делах. Юрий рассказал о том, что к нему скоро приезжает из Кишинева друг. Несколько раз постояв в пробках, они наконец приехали на Подол.

Бутузов жил в старом, еще дореволюционном доме на улице Григория Сковороды. Оставив машину во дворе, они быстро поднялись на второй этаж. Открыв дверь квартиры, Юрий пропустил Лену вперед. Сделав несколько шагов, женщина удивленно огляделась по сторонам. Такой изысканной красоты она еще никогда не видела. Даже ее квартира выглядела скромнее. Первое, что женщине бросилось в глаза, это старинный, выложенный красными кирпичами камин, расположенный напротив двери. На каминной полке стояли старинные позолоченные часы и свечи. С двух сторон от камина – кожаные кресла и диван. На полу – пушистый, с высоким ворсом, почти белый ковер. Под стеной – маленькая горка с посудой и шкаф. Вся мебель была с намеком на старину. На стенах висели картины с пейзажами Венеции и зеркала. Между двумя высокими окнами, задернутыми шторами, Лена увидела высокий разлогий цветок монстеры. В углу – аквариум. Улыбнувшись, Лена направилась к нему.

– У тебя очень уютно! – оглянувшись, искренне сказала она.

– Спасибо, – гордо подняв голову, ответил мужчина.

Наклонившись к стеклу, женщина восторженно смотрела на рыбок.

– Какая красота! Сколько здесь литров?

– Двести, – тихо ответил Бутузов и подошел к ней. – Я сам ухаживаю за ним. Вываривал коряги, камни, водоросли покупал. Я очень люблю рыбок!

– Какой он большой! – восторженно сказала Лена.

– Да, – задумчиво протянул Юра и внимательно посмотрел на нее. – Леночка, ты посмотри квартиру, послушай музыку, а я приготовлю чай. Хорошо?

– Может, я тебе помогу? – предложила она.

– Нет, – категорически ответил Бутузов и быстро включил магнитофон. – Ты у меня в гостях!

Оставив гостью одну, мужчина отправился на кухню.

Полюбовавшись аквариумом, Лена пошла в ванную. В небольшом помещении находились закрытая кабинка душа и туалет. На стенах и на полу была плитка в черно-белых тонах. Напротив входа, над раковиной, – зеркало во всю ширину стены. Рядом, с двух сторон, – бра. Свежие пушистые полотенца. Признаться, женщина была удивлена. Такую красоту, аккуратность она не всегда могла видеть даже у дам.

Вымыв руки, Лена зашла на кухню. Когда она открыла дверь, ее глаза округлились от восторга. Кухня Бутузова была в стиле хай-тек. Темно-красного цвета, она имела легкий серебристый отлив. Во всем интерьере присутствовал серебристый цвет. Хромированные трубки на мебели, серебристый холодильник, даже кондиционер был серебристого цвета. Женщина удивленно уселась за стол. Да, Юрий любил жить красиво.

– Может, тебе все-таки помочь?

– Нет, у меня все готово, – ответил мужчина и, улыбнувшись, показал ей поднос. – Идем в комнату, я зажгу камин.

Лена послушно пошла за Бутузовым.

В комнате тихо звучала музыка. Подкатив к дивану маленький стеклянный столик, мужчина медленно опустил на него поднос. На изящных тарелочках лежали бутерброды с икрой, конфеты, виноград и ее фирменный торт. Подкинув поленья, Юрий зажег камин и свечи, стоящие на нем. Лизнув стены, по комнате расплылись блики огня. Женщина восторженно огляделась по сторонам. Выбежав на кухню, Бутузов принес шампанское.

– Ты говорил, что будет чай, – игриво подняв бровь, заметила Лена.

– Чай будет в конце, – улыбнувшись, ответил он и, выстрелив в потолок, открыл шампанское. Наполнив фужеры, встал. – За лучшую в мире женщину! За тебя, Леночка!

Опустив глаза, женщина ничего не ответила. Наверное, она была не права. По-видимому, в прошлый раз он просто растерялся, не знал, как себя дальше вести. Подняв фужер, Лена глотнула колючий, чуть кисловатый напиток.

– Спасибо, Юра! А я – за тебя!

Ничего не говоря, Бутузов подошел к ней и сел рядом.

– Лена, ты, наверное, подумаешь, что я сумасшедший, что так быстро этого не может произойти, но… я влюбился! Леночка, я не могу без тебя! – произнес он и встал на колени. Взяв ее руки в свои, поднял ладонь и поцеловал мизинец. Долго. Трепетно. Упоительно. – Большего я пока не заслужил. Но я все сделаю для того, чтобы ты полюбила меня!

 

Глава 28

Лена растерянно смотрела на Бутузова.

– Юра, не надо спешить, – проговорила она и поднялась. – Все эти слова очень ответственные. Мы уже не маленькие дети. У каждого за плечами своя жизнь. У меня растет дочь. И, прежде чем говорить о любви, нам надо хотя бы друг друга узнать!

– Согласен, – кивнув, ответил мужчина и встал. Подойдя ближе, учтиво наклонил голову и подал руку. – Тогда разрешите, леди, пригласить вас на танец!

Засмеявшись, Лена протянула свою руку.

– Ой! – по-детски воскликнул Бутузов. – Милая леди, я допустил техническую ошибку. Позвольте провести вас на диван. Мне надо не больше трех минут!

Усадив Лену на диван, Юрий вручил ей фужер.

– Пожалуйста, выпей шампанского, – уже не поясничая, попросил он. – А я зажгу свечи.

Открыв шкаф, Бутузов достал низкие широкие свечи в кованых подсвечниках. Расставив их на полу, зажег. На потолке заиграл свет. Комната наполнилась таинственностью и теплотой.

– Какая красота! – восторженно воскликнула Лена и, выпив шампанское, поставила фужер на стол.

– Это все для тебя, – прошептал Юрий и подошел к ней. – Можно тебя пригласить?

– Да, – ответила она и поднялась.

Надрывно, сжимая сердце, в комнате звучала мелодия саксофона. Сдержанно улыбнувшись, Лена протянула ему свою руку. Бутузов нежно прижал ее ладонь к своей груди и трепетно, едва дотрагиваясь рукой, обнял женщину за талию. Лена вздрогнула. Глядя друг другу в глаза, они начали медленно танцевать. Так романтично, изысканно и красиво за Леной еще никто не ухаживал. Вздохнув, она опустила голову и закрыла глаза.

– Как ты хорошо пахнешь! – прошептал Юрий и, слегка наклонившись, с упоением вдохнул ее аромат.

Не отрываясь, он нежно, едва касаясь, поцеловал Лену в шею. От теплых, чуть влажных губ по телу женщины пробежала дрожь. Почувствовав ее волнение, мужчина крепко ее обнял. Подняв глаза, Лена внимательно посмотрела на него. В ее огромных голубых глазах отражались маленькие яркие огоньки. Не останавливаясь, они медленно кружились в такт музыке. Под ногами, словно ночной небосвод, горели яркие языки пламени. Крошечные огоньки зарождающейся любви. Лене казалось, что она во сне.

– Леночка, ты прекрасна! Таких женщин, как ты, я еще никогда не встречал! В тебе есть все: красота, ум, грация, нежность, страсть! Я восхищаюсь тобой! – прошептал Бутузов и, отодвинув ее волосы, поцеловал. – Ты бриллиант! Ты должна быть моей!

Нежно, с наслаждением, вдыхая ее аромат, он целовал ее лицо, шею, мочки ушей. Тяжело дыша, Лена томно откинула голову. Юрий остановился. Улыбнувшись, внимательно посмотрел на нее. Она обняла мужчину за плечи и прижалась к нему. Женщина почувствовала, как под ее руками играют его мускулы, ощутила взорвавшуюся, крепкую мужскую плоть. Бутузов погладил ее по голове. Жадно опустив руки на ее бедра, с упоением поцеловал ее губы. Нежно. Ласково. Затем все сильней и сильней. Приоткрыв губы, Лена наслаждалась его поцелуями. Задрожав, она почувствовала, что сейчас упадет. Не отрываясь друг от друга, они медленно опустились на пушистый ковер.

На какое-то мгновение Бутузов замер. Глядя на Лену, он слегка отстранился и вздохнул.

– Ты божественная женщина! – чуть слышно прошептал он.

Медленно, с наслаждением снимая с нее одежду, он отвоевывал каждый ее сантиметр. Глядя на роскошное тело женщины, Юрий тяжело дышал. Сбросив с себя одежду, он жадно прильнул к ее пышной груди. Он целовал ее всю, с ног до головы. Пальчики ног, колени, живот, грудь. От каждого его прикосновения Лена вздрагивала и тихо стонала. Глаза женщины взволнованно блестели, тело напряглось. Изогнувшись, Лена прижала его к себе и закрыла глаза. Ей нравилось его сильное мужское тело, широкая, покрытая черными волосками грудь, упругий живот. Больше всего на свете в этот момент она хотела его. Но Бутузов не спешил. Оторвавшись от ее губ, он нежно, кончиком языка играл с ее телом, словно дразнил. Проведя по груди, опустился к животу и затем – вниз. Тело женщины сжалось. Застонав, Лена задрожала. Казалось, она не выдержит таких ласк. Это было слишком хорошо! Нахлынув, ее накрыла теплая упоительная волна. Закричав, Лена широко открыла глаза.

Но Юрий не останавливался. Перевернувшись, он поднял Лену над собой. Скользя руками по ее телу, мужчина с наслаждением поцеловал ее грудь. Обхватив губами, вобрал в себя ее маленький выпуклый сосок. Томно закинув голову, Лена изогнулась. Тяжело дыша, вздымалась ее упругая, красивая грудь. Обхватив женщину за бедра, Бутузов приподнял ее и медленно, лаская тело, овладел ею. Застонав, Юрий закрыл глаза и улыбнулся. Затем, словно родившись заново, обнял Лену за талию и с силой поднял ее высоко вверх, а затем опустил. Слившись, они уже не думали ни о чем. Огромная, нежная, неудержимая страсть поглотила их и унесла за собой. И, словно гимн любви, через несколько минут в комнате прозвучал страстный и громкий крик. Обнявшись, они, обессиленные, упали на ковер.

Весело потрескивая, в камине горели дрова. В таинственной пляске кружили отражающиеся на стенах языки пламени. Тихо, чуть плача, играл саксофон. Догорая, свечи взрывались маленькими прощальными салютами.

Улыбнувшись, Лена повернулась на бок и приподнялась. Подперев голову рукой, женщина с интересом посмотрела на Юрия. Задумчиво глядя в потолок, мужчина молчал. Почувствовав на себе ее взгляд, повернулся, протянул руку и с самодовольной улыбкой погладил ее по голове.

– Тебе хорошо? – поинтересовался он.

– Да, – стыдливо ответила Лена и опустила глаза. Подтянув топ, прикрыла свою грудь. – Мы могли твою квартиру поджечь!

– Все под контролем, не переживай, – ухмыльнувшись, ответил Бутузов и беззастенчиво встал. – Ты пойдешь в ванную? Я принесу тебе халат.

– Хорошо, – растерянно ответила она и приподняла бровь.

Повернувшись, Бутузов вышел. Легко и просто он оставил ее одну.

Подтянув ноги, Лена положила голову на колени. Задумчиво глядя на огонь, женщина тяжело вздохнула. Отчего-то ей снова стало не по себе. Вроде все было хорошо. Романтика, нежность, ласки, красивые слова. Юрий был сексуальный, но он не горел. Он парил! Лаская ее, он дарил наслаждение себе. Женщине показалось, что он любовался собой. Лена вздохнула. И почему сейчас, после того как все закончилось, он так быстро ушел? Не поцеловал, не обнял, оставил ее одну? Гриша бы никогда так не поступил. А может, ей это только кажется? Может, так должно быть? Откуда она, почти никого не знавшая, знает, как в таких случаях поступать? Женщина откинула волосы назад. Наверное, взрослея, она становится придирчивой и требовательной во всем, даже в любви.

Вздохнув, Лена поднялась с ковра. Наклонившись, стала собирать свои вещи.

– Лена, возьми халат, – окликнул ее Бутузов. В синих джинсах и ярко-голубом свитере, мужчина держал в руках белый махровый халат. – Можешь идти в душ, а я приготовлю чай.

Прикрываясь одеждой, женщина стыдливо приподнялась. Накинув халат, она молча, ничего не говоря, забежала в ванную.

– Ну не так все должно быть, не так! – выкрикнула она и открыла душ.

Приведя себя в порядок, Лена внимательно посмотрела в зеркало. Вздохнув, вытерла под глазами тушь и поправила волосы. Густые, жесткие, они совершенно не слушались ее рук. Поискав глазами расческу, она открыла полочку, висящую на стене. Прямо перед ней лежала тонкая мужская расческа. Неожиданно она замерла. Чуть выше, спрятавшись за мужской пенкой, стоял женский шампунь. Рядом, прикрытая мужскими лезвиями, лежала красная зубная щетка. Лене стало не по себе. Да, она знала, что копаться в чужих вещах нехорошо, но и врать Бутузову права тоже никто не давал. Брызнув на лицо воду, она попробовала подумать над тем, что произошло.

Имела ли она основания устраивать скандал, истерить? Нет! Они виделись только второй раз. Он ей еще ничего не обещал и не говорил. В конце концов, у него могла быть до нее женщина. Он умный, элегантный и далеко не урод. По большому счету, о своей личной жизни он ей ничего не рассказывал. Не женат – и все!

Стараясь овладеть собой, Лена потерла виски и попыталась глубоко дышать. Нет, она пока промолчит. Расспросами она только унизит себя. При случае она, безусловно, спросит у него, была у него женщина или нет. А впрочем, не все ли равно! Теперь она начала злиться уже на себя. Она пока для него никто. Женщина это понимала. Но и обидеть себя она ему тоже не даст. Вдохнув полной грудью, Лена посмотрела на себя в зеркало и, весело подмигнув, вышла из ванной.

С нежной хрипотцой в комнате звучали песни Энрике Иглесиаса. Наклонившись над столом, Бутузов разливал чай. Увидев Лену, быстро поднялся и подбежал к ней.

– Проходи! Я заварил чай! – что-то жуя, пробубнил он и, обняв ее за талию, подтолкнул к столу. Проглотив, добавил: – Ты великолепно выглядишь!

Остановившись, Лена сдержанно улыбнулась.

– Юра, уже поздно, мне надо домой.

– Так завтра же суббота, – удивленно протянул он. – Куда тебе спешить?

– У меня дочка дома одна, – ответила женщина и отвела взгляд.

– Сколько ей лет? – поинтересовался Юрий.

– Летом будет двенадцать, – мечтательно сказала Лена.

– Ну ты даешь! Так она у тебя уже взрослая почти. Не надо так ее опекать! Она вполне может обойтись без тебя. Не исключено, что она и рада, что тебя еще нет.

– Перестань! Не говори так, – возразила Лена. – Мы с Наткой друзья. Дороже ее у меня никого нет!

– А я? – спросил Бутузов, обняв Лену за плечи, и пристально, испепеляющим жарким взглядом посмотрел на нее. – Я тоже хочу быть с тобой. Пожалуйста, останься еще хоть на полчаса!

Кисло улыбнувшись, Лена села за стол.

Рассказывая веселые истории, Юрий изо всех сил старался угодить ей. Не отступая, заставил съесть бутерброд с икрой и выпить чай, сам же, желая сделать ей приятное, съел три куска ее фирменного торта. Глядя на то, как он, нахваливая, запихивает последний кусок в рот, Лена весело рассмеялась.

– Хватит, не ешь больше, а то тебе будет плохо!

– А что, Елена Борисовна, – с наигранной строгостью спросил Бутузов, – ваш торт несвежий или приготовлен с нарушением ТУ?

– Не ерничай! – хлопнув по столу, с напускным возмущением заявила женщина. – Треть этого торта – крем. Любому здоровому человеку от такой порции будет нехорошо!

Подойдя к камину, он опустился на корточки и подкинул дрова. Обернувшись, внимательно посмотрел на нее.

– Послушайте, Елена Борисовна, а давайте завтра подпишем контракт о сотрудничестве фирмы «Сим-Сим» и «Флорин», – прищурив глаза, предложил он. – А потом я приглашу вас в ресторан.

Сжавшись, Лена поставила чашку на стол.

– А если фирма «Флорин» не захочет работать с фирмой «Сим-Сим»? – медленно, вглядываясь в его лицо, спросила она. Больше всего женщина боялась, что он ее использует.

Слегка качнувшись, Юрий ухватился за стенку камина и, округлив глаза, посмотрел на нее. По-видимому, такого ответа он явно не ожидал.

– Почему?

– Потому что я еще не готова вам, Юрий Петрович, дать ответ, – отчеканила Лена и быстро поднялась. – Спасибо за чай! Мне пора.

– Лен! – Засуетившись, Бутузов выбежал за ней в коридор. Лукаво глядя в глаза женщины, обнял за плечи. – Ты меня неправильно поняла. Работа и личная жизнь для меня не имеют ничего общего. Контракт – это повод с тобой завтра встретиться. Я очень, очень хочу быть с тобой!

– Не вопрос, – резко сбросив его руки, ответила Лена. – Тогда приглашаю тебя с нами завтра в цирк. Мы где-то после обеда туда собираемся. Присоединишься к нам?

Юрий растерянно отступил назад.

– Цирк? – переспросил он и сосредоточенно насупил брови. – Не знаю. Думаю, не смогу. Я должен выйти днем на работу. Раньше вечера не освобожусь.

Лена пристально посмотрела на него. Ситуация начинала напрягать ее. Ну не было искренности в нем – и все!

– Что ж, тогда всего тебе лучшего! Пожалуйста, пока я оденусь, вызови мне такси.

– Лен, ну что ты сразу обижаешься. Я правда хотел бы провести выходные с тобой! Но раньше восьми я не освобожусь. Бизнес, понимаешь?

– Понимаю, – ответила женщина и сняла с вешалки дубленку. – Вызови такси!

Бутузов взял трубку радиотелефона и вызвал такси. Подхватив дубленку, он галантно помог ей одеться.

– Леночка, а когда я увижу тебя в следующий раз? – сделав виновато-испуганную рожицу, спросил он.

– Запишись на прием, – гордо ответила женщина и, выхватив из его рук сумку, открыла дверь.

– Да ты что? Я провожу тебя, – суетливо крикнул Юра и, на ходу накинув куртку, выбежал за ней.

Быстро спустившись с лестницы, Лена вышла во двор. В этот момент к парадному подъехало такси. Не оглядываясь, женщина открыла дверь машины.

– Лена! – схватив ее за руку, остановил Бутузов. – Что произошло? На что ты обиделась? На то, что я не пойду с тобой в цирк? Смешно.

– Нет, – ухмыльнувшись, ответила она. – Что за глупости? Мне не за что на тебя обижаться. Занят так занят. Не вопрос! Я же не иду с тобой в ресторан. И ничего. Ты мудрый, не обижаешься.

– Стоп, стоп, – перебил мужчина и крепко схватил ее за рукав. – Так давай в восемь, после того как ты сходишь в цирк, а я освобожусь, мы все-таки пойдем в ресторан?

– А Наташа? – медленно, чуть наклонив голову, спросила Лена. – Дочку мне взять с собой?

Бутузов растерянно захлопал глазами. По-видимому, к такому повороту событий он был не готов.

– Юра, – не унималась женщина, – а если хочешь, приходи вечером к нам домой. Мы с Наткой напечем пирогов, выпьем чайку!

Это предложение его вообще привело в ступор. Растерянно сжав губы, Бутузов задумчиво поднял голову вверх. Несколько секунд мужчина молчал. Затем, прочитав на заснеженном небе ответ, он с грустью изрек:

– Лен, я тебе позвоню. На домашний, ага?

– Ага, – передразнив его, ответила женщина и, не прощаясь, уселась в автомобиль.

Следующий день Лена действительно решила посвятить дочке. Желая ее побаловать, она приготовила узбекский плов. Такой, какой ее учила готовить Гульнара: рассыпчатый, с зирваком, с порезанной длинными кусочками морковкой и большой головкой чеснока. Замесив тесто, Лена сделала вареники с творогом. Натка очень любила, когда она запекала вареники в духовке. Это был ее лозоватский рецепт. Хорошо взбив домашнюю сметану, она добавляла в нее яйца и ванильный сахар. Ни в коем случае не ванилин! Он горчил. Хорошо вымешав эту массу, Лена заливала ею вареники и, накрыв крышкой, отправляла в духовку. Какой в доме стоял аромат! А какой у вареников был вкус! Сережа Ищенко всегда к ним на вареники приходил.

Хорошенько отобедав, барышни поехали в цирк. Наташка была такая счастливая! Понимая, что среди недели мама всегда занята, девочка с нетерпением ждала выходных. Со стороны Лены было бы преступлением оставить дочь одну. Устроившись в третьем ряду, они с удовольствием смотрели на клоуна Петю, дрессированных пуделей и воздушных гимнастов, бесстрашно летающих под куполом цирка. Заливаясь веселым смехом, Наташа радостно смотрела представление. И только когда на арену вышли тигры, девочка невольно прижалась к маме. Затем, поняв, что сетка надежно ограждает хищников от зрителей, да и кошечки, по-видимому, были сыты, девочка немного осмелела. С замиранием сердца она смотрела, как, усевшись на высоких тумбах, они поднимались на задние лапы, прыгали через кольца и, обходя друг друга, залазили на высокий пьедестал. Рыча, тигры все время показывали дрессировщику свой хищный оскал.

– Мама, хорошо, что ты у меня не дрессировщица тигров, – изрекла Наташа после того, как представление закончилось.

– Почему? – удивилась Лена. – Работать в цирке – это очень интересно!

– Нет, мамулюшка, – сделала свое заключение девочка, – ты лучше пеки хлеб. Тогда я не буду за тебя переживать!

После цирка они немного прогулялись по заснеженному городу и поехали домой.

День подходил к концу.

Лена раз за разом смотрела на часы. Она все-таки надеялась, что Бутузов позвонит. Да, она понимала, что не все так просто. Юрий знал, что у нее дочь. Но, если она ему действительно нравилась, если Юрий хотел серьезных отношений, он должен ее понять. В таких ситуациях мужчины, нормальные мужчины, пытаются подружиться с детьми, найти к ним подход.

После восьми Юрий наконец позвонил.

– Привет! – весело произнес он.

– Привет, – сдержанно ответила Лена.

– Как дела? – поинтересовался Бутузов. – Ходили в цирк?

– Да, – коротко ответила женщина и напряглась.

– Лен, – заискивающе начал мужчина, – ты приглашала меня на пироги. Можно прийти?

– Я не пекла пироги.

– Ничего, я куплю торт или конфеты, выпьем чаю, потанцуем, – осмелев, протянул Юра.

– Если хочешь, приходи на плов, – резко заявила Лена.

Настроенный на романтическое времяпрепровождение, Бутузов ее разозлил. Конечно, это хорошо – музыка, шампанское, танцы, цветы. Но всему свое место! Он что, не понимает? Собрался танцевать у нее дома, при дочке… Это уже был перебор! Мужику тридцать лет, а у него ни семьи, ни детей. Порхает, как бабочка на заре! «Мальчик-праздник», – подумала она.

Немного помолчав, Бутузов вздохнул:

– Хорошо, Леночка, плов я тоже люблю. Скоро буду. Пока.

– Пока, – с тревогой ответила женщина. Сняв фартук, бросила его на табурет.

Признаться, Лена волновалась. Не за Бутузова, нет! Больше всего она думала о том, как к нему отнесется Наташа. Хотя то, как Юра отнесется к ее дочери, ей тоже было не безразлично. Найдут ли они общий язык?

Поговорив с Юрием, она сказала дочери, что к ним в гости зайдет ее партнер по бизнесу, хороший друг. Стоя возле мольберта, Натка равнодушно пожала плечами.

– Пожалуйста, – не глядя на маму, ответила девочка. – Ко мне же приходят друзья.

Пройдясь тайфунчиком, Лена быстро убрала в квартире. Приведя себя в порядок, женщина с нетерпением поглядывала на часы. Ровно через полчаса Бутузов позвонил в дверь. Красивый, благоухающий дорогим парфюмом, в расстегнутом длинном пальто. Переступив через порог, Юрий вручил Лене букет гербер.

– Привет! – широко улыбаясь, воскликнул мужчина. Манерно откинув со лба волосы, Бутузов бегающим взглядом посмотрел вокруг.

Лена сдержанно улыбнулась.

– Привет, Юра. Проходи!

Вытащив из дипломата шампанское и конфеты, мужчина поставил их на тумбочку возле входа и самодовольно улыбнулся.

– Любимая, это тебе, – шепнув на ушко, проговорил он и поцеловал Лену в щеку.

На шум выбежала Наташа. Искренне улыбаясь, девочка застыла в проеме двери.

– Здравствуйте, – с интересом глядя на гостя, сказала она. – Я Наташа.

– А я Юрий Петрович. Друг твоей мамы, – пояснил мужчина и растерянно замолчал. Пауза затянулась. Казалось, Бутузов абсолютно не знал, как себя дальше вести.

Лена внимательно смотрела на них. Она была уверена, что Юра подумает о ее дочери, принесет девочке книжку или какой-то маленький сувенир. Но Бутузов об этом явно не думал, а может, и не хотел думать. Схватив с тумбочки коробку конфет, Лена протянула ее дочери.

– Наташенька, а это Юрий Петрович тебе принес! – весело произнесла женщина.

– Да, да! – засуетился Бутузов и наигранно улыбнулся.

– Спасибо! – воскликнула девочка и, взяв коробку двумя руками, убежала к себе.

Нет, они жили не бедно. Последнее время Лена даже баловала дочь. Честно говоря, Наташа имела все. Одного девочке не хватало – у нее не было отца. И, даже понимая, что родного папу уже не вернуть, Натка продолжала его ждать. Однако недавно девочка сказала, что она совсем не против, если у мамы появится друг. И добавила, что не хочет, чтобы Лена оставалась одна. Словно напророчила. И тут – гость. Мужчина. Конечно, даже в одиннадцать лет она могла догадываться, что это не просто друг. И от того, насколько удачно Юра войдет в их дом, найдет ли общий язык с Наткой, зависело их будущее. Так думала Лена. А что думал Бутузов, она могла лишь предположить.

Тяжело вздохнув, женщина посмотрела на своего гостя.

– Проходи, Юра, – с грустью сказала она. Настроение у нее немного испортилось. – Можешь посмотреть, как я живу.

Пока Лена хлопотала на кухне, Бутузов с интересом рассматривал ее жилище. Остановившись возле картин, мужчина с интересом вчитывался в фамилии их авторов. Удивленно подняв брови, он оглядел зал, зашел в кабинет отца. Только в комнату к дочери он зайти то ли не решался, то ли не хотел.

– А ты отличная хозяйка! – восторженно произнес Юрий. – У тебя в квартире очень уютно и красиво. Так много цветов!

Накрыв на стол, Лена позвала Наташу к ужину. С аппетитом уминая плов, Бутузов начал плакаться о том, как ему тяжело в бизнесе, как много у него рисков, как тяжело начинать. Словно невзначай, Лена перебила его. Рассказала о том, что синоптики обещают метель. Чтобы дочери не было скучно, она с восторгом вспомнила о том, как они сегодня ходили в цирк, весело говорила о представлении, о выступлении львов. Поддерживая беседу, Натка рассказала, как этим летом в Алуште она видела дрессированных обезьян. Поникнув, Юрий Петрович лишь обреченно кивал в ответ.

После ужина Наташа убежала к себе. Усевшись на диван, Лена включила телевизор. Бутузов, уставившись в голубой экран, молчал. Казалось, он не знал, о чем говорить. Тему его несчастного бизнеса Лена не поддерживала, танцевать не звала. Придвинувшись ближе, он положил руку ей на грудь и жадно поцеловал. Женщина испуганно отпрянула назад.

– Ты что?! Не надо! Ты же понимаешь, что дочь дома! В любую минуту она может сюда войти, – одернув кофточку, возмутилась Лена.

– Какой кошмар! – в сердцах воскликнул Бутузов и встал. – Детский сад. И что мне теперь делать? Я хочу тебя, понимаешь? Отправь ее погулять или поехали ко мне!

Лена быстро поднялась. Будь она мужиком, она бы врезала ему сейчас между бровей. Еле сдерживая себя, она пристально посмотрела на него. Как же она ошиблась! Не зря подруги говорили, что этот педант не для нее.

– Юра, спасибо за вечер. Езжай, пожалуйста, домой. У меня очень разболелась голова, – медленно, чеканя каждое слово, проговорила Лена.

Округлив глаза, мужчина удивленно уставился на нее.

– До свидания, – процедила женщина.

– Лен, я тебя что, обидел? – сделав невинное выражение лица, спросил Бутузов.

– Юра, я тебе все сказала. Уходи.

Молча собравшись, Бутузов торопливо ушел. Не попрощавшись с Наташей, не попытавшись поцеловать ее. Ушел навсегда. Так решила она.

На этом свой поход за счастьем Лена решила прекратить. В конце концов, мужики не самое главное в жизни. Конечно, хорошо, когда тебя любят. Приятно чувствовать крепкие мужские объятия. Но именно сейчас Лена поняла: секс и любовь – это совершенно разные вещи. В сексе берут, в любви – отдают. Любил ее по-настоящему только Гриша. Наверное, большего ей не дано. У нее есть дочь. Это самое главное. Хорошая, добрая, самая лучшая! Что ей еще надо? Дочь для нее была всем: воздухом, солнцем, водой… И никому в мире она в обиду Натку не даст! Тем более таким ловеласам, как этот Бутузов.

Прибрав, Лена зашла в комнату к дочери. Лежа в постели, девочка читала рассказы Носова.

Женщина наклонилась, погладила девочку по голове и поцеловала в щеку.

– Солнышко, уже поздно. Давай спать!

Улыбнувшись, Наташа положила в книгу закладку и выключила ночник.

 

Глава 29

Закутавшись в теплый плед, Лена смотрела финал «Песни года 99». С замиранием сердца она слушала любимые песни Ротару и Николаева, Пугачевой и Малинина. На улице уже смеркалось. В духовке медленно подрумянивались пироги. Именно сегодня женщина во что бы то ни стало хотела их испечь. Не для себя – для Натки. Считая себя виноватой во вчерашнем, Лена изо всех сил хотела ее побаловать. Утром дочка с подругой поехала в гости в Бородянку. В маленьком районном городке жила бабушка Наташиной подруги – Риты. Днем дочка ей перезвонила, сказала, что у них все хорошо. К шести Натка обещала вернуться домой. Женщина мечтательно улыбнулась и поправила плед.

Красивая, постройневшая, с экрана телевизора пела Лариса Долина:

– Льдинка, льдинка, скоро май, льдинка, льдинка…

Неожиданно в коридоре зазвонил телефон. Лена нехотя скинула с себя плед. Кто бы это мог быть? А если Бутузов?! Тогда она скажет ему все честно. У них ничего не выйдет. Они разные. Она не для него. Вздохнув, женщина подняла трубку:

– Алло!

– Здравствуйте, это квартира Бондаренко? – услышала она незнакомый мужской голос.

– Да, – удивленно протянула Лена.

– Простите, с кем я говорю? – поинтересовался мужчина. Голос его заметно дрожал.

– А кого вам надо? – возмущенно ответила женщина и напряглась. Наверное, Юра подослал своих друзей. Хочет ее достать.

– Простите, – вежливо проговорил мужчина. – Мне нужна мама Бондаренко Натальи.

Женщину бросило в жар. Лена поняла – с Наткой что-то произошло.

– Я ее мама, – ледяным голосом ответила она.

– Простите, – снова повторил мужчина и тяжело вздохнул. – Я заведующий скорой помощи Бородянского района, Вакульчук Александр Макарович. Только что я привез в больницу вашу дочь. Их автобус попал в аварию. Понимаете, гололед, занесло.

– Что с ней? – низким осипшим голосом спросила женщина. От волнения у нее перехватило дыхание.

– Простите, – смущенно повторил врач. – У нее сотрясение головного мозга и сложный перелом. Когда я приехал, девочка была без сознания.

– Нет! – изо всех сил выкрикнула Лена. – Нет! Этого не может быть. Она все, что у меня есть на земле. Умоляю, спасите ее! Спасите ее!

– Мы делаем все, что в наших силах.

Не выпуская трубки из рук, женщина осела на пол.

– Как мне ее найти?! – дрожащим голосом с трудом выговорила она.

– Она в районной больнице, сейчас находится в реанимации. Простите за этот звонок.

Ничего не ответив, Лена положила трубку.

Дрожа, женщина накинула на себя дубленку. Подошла к двери, вернулась и, остановившись посередине коридора, начала с силой тереть виски. Казалось, еще немного – и она упадет. Глубоко вдохнув, Лена схватила с тумбочки ключи от машины и кошелек. Не закрывая дверь, она выбежала на площадку. Остановившись, попыталась овладеть собой. Нет, нет, этого не может быть! Ее единственная кровинка, ее доченька, та, ради которой она живет, лежит сейчас в реанимации. Нет! Жизнь Натки висит на волоске. Завыв, не помня себя, Лена позвонила в соседскую дверь.

К счастью, дверь быстро открылась.

– Леночка, что случилось? – взволнованно спросил Анатолий Александрович и снял ее руку с кнопки звонка. Улыбаясь, к ним вышла Татьяна Николаевна.

– Натка в реанимации, – часто дыша, чуть слышно произнесла Лена. Словно раненая собака, женщина с мольбой смотрела мужчине в глаза. – Попала в аварию. Это в Бородянке. Я туда сама не доеду. Я не могу.

– Леночка, успокойся. Я еду с тобой! – взволнованно ответил мужчина и, быстро обернувшись, крикнул: – Таня, бегом принеси валокордин.

Не отводя взгляда от Лены, Анатолий Александрович на ходу натянул на себя куртку и сапоги.

Перепуганная Татьяна Николаевна побежала на кухню. Немного побледнев, она вернулась с рюмкой в руке.

– Тридцать капель. Пей, – проговорила она, с болью вглядываясь в лицо Лены.

Женщина послушно выпила.

Схватив барсетку, Ищенко выбежал из квартиры.

– Идем! Поедем на моей машине.

– Таня, посидите у меня дома, – смахивая с лица слезы, попросила Лена. – Мне могут из больницы звонить.

– Хорошо, – ответила женщина и прижала ее к себе. – Но я прошу тебя, будь сильной. Бог помогает тому, кто доверяет ему! Верь, все будет хорошо. Наташе не слезы, ей твоя помощь нужна. Слышишь меня?

– Да, – бросив на нее пустой, блуждающий взгляд, ответила Лена.

Несмотря на то что Анатолий Александрович был отличным водителем, из Киева до Бородянки они ехали почти полтора часа. На улице кружила сильная метель. В метре от капота ничего не было видно.

– Зачем, зачем я в эту погоду отпустила ее? – казнила себя женщина.

Слезы неудержимо текли по ее лицу. Словно подгоняя машину, она взволнованно, до боли сжимала кулаки. Дрожа всем телом, Лена никак не могла совладать с собой.

– Сейчас, Леночка, я Тане позвоню. Может, у нее есть новости, – чтобы отвлечь ее, сказал Ищенко и достал из кармана маленькую трубочку – мобильный телефон.

Переговорив с Татьяной Николаевной, мужчина участливо погладил ее по руке.

– Леночка, никто тебе не звонил. Духовку она выключила, пироги даже не сгорели. – Анатолий Александрович все время старался поддержать ее. – Верь, отсутствие новостей – хорошие новости.

Остановившись возле здания районной больницы, Лена, не дожидаясь, пока заглохнет мотор, выскочила из машины.

Центральные двери больницы были уже закрыты. Постучав рукой, Лена побежала вокруг здания. Анатолий Александрович не отставал от нее.

В торце, над серой, потрескавшейся от времени дверью Лена увидела табличку с надписью «приемный покой». Сердце в ее груди взволнованно забилось. «Господи, здесь моя Натка. Господи, только спаси ее!»

– Идем, Леночка, нам сюда! – крикнул Ищенко и открыл перед ней дверь. Подхватив молодую женщину под руку, повел за собой.

Минуя полутемный предбанник, они вошли в узкий длинный коридор. Слева из открытой двери лился яркий, ослепительный свет.

– Лена, посиди здесь. Я все узнаю и приду за тобой, – спокойно сказал Анатолий Александрович. Мудрый, степенный, солидный. Она искренне доверилась ему.

– Пожалуйста, только быстрее, – прошептала Лена и прислонилась к холодной, выложенной белой плиткой стене.

– Я бегом! – кивнул он.

Оставив женщину, Ищенко зашел в кабинет. Лена старалась вслушаться в разговор, но понять ничего не могла. В голове у нее неприятно гудело, в висках пекло. Тяжело дыша, она из последних сил старалась держать себя в руках. Наконец дверь открылась. Вместе с Анатолием Александровичем к ней вышел невысокий худощавый молодой мужчина в белом халате. Приветливое светлое лицо, острый нос, светлые и очень добрые глаза, на голове волосы «ежиком».

Лена поднялась.

– Здравствуйте, это я вам звонил, Вакульчук Александр Макарович, – отрекомендовался врач. Затем спокойно, участливо, глядя ей в глаза, сказал: – Ваша дочка пришла в себя. Мы сделали все, что могли. У нее сильное сотрясение головного мозга и перелом ключицы. Если он колотый, может быть задет сосудистый пучок. Это, к сожалению, очень опасно. Дальше. На рентгеновском снимке виден линейный перелом черепа. И хотя он не самый страшный, но может начаться отек. Но больше всего я боюсь, чтобы у нее не образовалась эпидуральная гематома. Большего пока ничего сказать не могу. Понимаете, в нашей больнице мы не сможем ее хорошо обследовать. Вашей дочери необходимо квалифицированное нейрологическое обследование, КТ, МРТ, опытный хирург-травматолог. А это только в Киеве.

– Александр Макарович, – еле шевеля губами, проговорила Лена, – скажите, моя дочка будет жить?

Мужчина смущенно опустил глаза.

– Мне трудно судить. Пока состояние девочки стабильно тяжелое. Ей нужна диагностика. Только после этого можно делать выводы.

– Что нам делать? – быстро, по-деловому вмешался в разговор Ищенко. – Мы можем перевезти ее в Киев? Посоветуйте нам хороших врачей.

Сжав губы, Вакульчук задумался.

– Значит так. До утра мы будем за ней наблюдать. Если будет расти давление или начнется отек мозга, никто ее транспортировать не даст. Если к утру девочке не станет хуже, можете перевезти ее в Киев. Но только на оборудованном реанимобиле «скорой помощи». Рисковать нельзя. И попытайтесь найти травматолога Билоуса Леонида Ивановича. Он практикующий хирург. Врач от Бога. Он лучший в Украине специалист в этой области, окончил Ленинградскую военно-медицинскую академию, работает в Феофании. Думаю, он сможет вам помочь.

– Простите, доктор, пожалуйста, помогите мне попасть к дочери. – Лена схватила врача за руки. Полными слез глазами женщина с мольбой смотрела на молодого врача. – Мне хотя бы одним глазом на нее посмотреть.

Александр Макарович тяжело вздохнул.

– Идемте! Но я не обещаю, что получится. Там заведующий очень строгий. Я попробую с ним поговорить. – Быстро развернувшись, врач побежал на второй этаж.

Лена побежала следом за ним. Анатолий Александрович не отставал. Поддерживая Лену за руку, он все время старался ей помочь.

– Александр Макарович, а что с ее подругой Ритой Солодовниковой, она должна была ехать с ней? – поинтересовалась женщина.

– У нее все хорошо. Так, ссадины и ушибы. Девочку уже отправили домой, – не оглядываясь, ответил Вакульчук.

Остановившись возле широкой входной двери с надписью «Реанимация», Александр Макарович внимательно посмотрел на них.

– Так, стойте здесь, – строго сказал он. – Но если вы, голубушка, при виде дочери упадете в обморок или начнете рыдать, то лишь навредите ей. Ее голова перебинтована, лицо в ссадинах. Вы сможете держать себя в руках?

Опустив голову, Лена глубоко вдохнула и резко подняла ее.

– Да.

– Тогда ждите, – ответил врач и скрылся за дверью.

Подойдя к окну, Лена посмотрела в небо. Холодное, пустое, белое, сейчас оно не радовало ее. Сжав ладони, женщина украдкой перекрестилась и начала читать «Отче наш». Забыв обо всем на свете, она хотела лишь одного – чтобы Наташа жила.

– Боже, ты не сможешь так поступить, – с трудом выговорила она сквозь слезы. – Ты забрал у меня всех. Кроме Натки, у меня никого нет. Если ты есть, прошу, Господи, услышь меня! Не забирай у меня мою дочь! Я не смогу без нее жить! Господи, слышишь! – Женщина подняла лицо вверх: – Господи, спаси ее!

Отойдя от окна, Лена прошлась по коридору. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки. Она обязана все выдержать, чтобы не навредить Натке. Женщина это понимала. Но это было так тяжело! Нет, она все сможет, чего бы ей это ни стоило. Глубоко вздохнув, Лена вытерла заплаканное лицо. Натка не должна видеть ее такой. Прижавшись к стене, Ищенко внимательно наблюдал за ней. Умудренный жизненным опытом, мужчина старался не мешать ей. В этой ситуации помочь, как и навредить себе, она могла только сама.

Наконец, заскрипев, открылась дверь реанимации. Насупив брови, Александр Макарович посмотрел на женщину и махнул рукой. Лена быстро подбежала к нему.

– Так, снимайте верхнюю одежду. Вот вам тапочки и халат. Я пойду с вами. Только запомните – не более двух минут. Два слова – и все.

– Хорошо. – Лена послушно кивнула.

Переодевшись, она отдала Анатолию Александровичу вещи.

– Ленка, – насупив брови, проговорил сосед. – Ты всегда была кремень. Слышишь, держись!

Женщина бросила на него взгляд и сжалась, но затем сделала глубокий вдох и уверенно открыла дверь.

Переступив порог, Лена сразу почувствовала тяжелый запах лекарств. Холодные белые стены. Яркий неоновый свет. В отделении реанимации царила полная тишина. Только был слышен тихий ритмичный звук включенных приборов. Сделав несколько шагов вперед, женщина остановилась и прикусила губу. Эти несколько шагов пройти было тяжелее, чем через всю жизнь.

– Все хорошо? – взволнованно глядя на нее, спросил Александр Макарович.

– Да, – тихо, но уверенно ответила Лена.

– Идемте, – проговорил врач и показал на дверь, расположенную справа. – Она здесь.

Открыв дверь, Александр Макарович словно невзначай поддержал Лену за спину. Кивнув, женщина вошла в палату.

В огромной полутемной палате стояли четыре высокие больничные кровати. На одной из них, той, что стояла посередине, женщина сразу узнала Наташу. Вздрогнув, Лена изо всех сил сжалась, чтобы не закричать, и неторопливо подошла к дочери. С перевязанной головой, с огромной раной на правой щеке и разбитой нижней губой, девочка казалась мертвенно-бледной. К Наташе было подключено множество датчиков, рядом стояли капельница и какая-то непонятная аппаратура. Услышав шум, девочка чуть-чуть приоткрыла глаза и медленно взглянула на нее.

Запретив себе даже дышать, Лена натянуто улыбнулась.

– Доча, привет! – наклонившись над ней, бодро произнесла она. – Ты только молчи. Не надо ничего говорить. Я все знаю. У тебя ничего страшного нет. Так, царапины, ссадины. Только, едрен-батон, слегка помято ребро! Так что брусья пока придется оставить и подождать, когда все заживет!

Девочка слегка приоткрыла рот.

– Мама, мне очень больно, – едва слышно выдавила она. Из глаз Натки полились слезы.

– Солнышко! – словно во сне, проговорила Лена. Жить, дышать, видеть, слышать – это все было выше ее сил. – Завтра тебе станет легче. Все пройдет. Я заберу тебя в Киев. Ты скоро поправишься, ангел мой! Все будет хорошо!

Дернув женщину за рукав, Вакульчук потащил ее к двери.

– Мамочка, вам пора, – строго и настойчиво процедил он.

– Натка, держись! Ты у меня сильная девочка! Запомни, солнышко, я всегда рядом с тобой! – дотронувшись до ее руки, воскликнула Лена и насупила брови. – Не раскисай!

Не помня себя, женщина вылетела в коридор и плавно сползла по стене. Обхватив голову руками, она тихо, качаясь из стороны в сторону, завыла. Яркий, счастливый, красивый мир ее больше не интересовал.

– Нет, нет, нет, – словно в забытьи повторяла Лена. – Нет…

Кто-то с силой схватил ее за плечо.

– Лена, пожалуйста, сядь на стул. Тебе сейчас сделают укол, – подхватив на руки, Ищенко усадил ее на стул и строго скомандовал: – Подними рукав!

Наклонившись, рядом застыли Вакульчук и незнакомый мужчина-врач. Когда Лене сделали укол, она, не чувствуя ничего, кроме пустоты, откинула голову.

– А вы молодец! Так держались! Если дочка вашей породы, она сумеет все пережить! – воскликнул Александр Макарович и нежно погладил ее по голове.

– Она вся в своего отца пошла. А он был намного сильней, – низким гортанным голосом ответила Лена и, подняв огромные, залитые слезами глаза, протянула: – Но ей больно. Ей очень больно. Как, как ей помочь?

– Сейчас сестричка сделает ей обезболивающий укол, чуть позже введет снотворное, – вмешался в разговор незнакомый пожилой врач. – К утру ей должно стать легче. Часам к девяти утра я смогу вам что-то сказать.

– Вы из реанимации? – обессиленно спросила женщина.

– Да, я заведующий реанимацией, Лапа Иван Васильевич. Я сделаю все, чтобы вам помочь. Хорошо, что не были утеряны первые минуты после аварии. Вам повезло, что сегодня дежурил Саша. Он хоть еще интерн, но замечательный врач и человек! Верите, именно он спас вашу дочь. Если бы не его грамотные действия, девочку бы не довезли.

– Спасибо вам всем, – с трудом подняв голову, прошептала Лена. – Только сделайте все, чтобы она жила!

– Мы делаем все, что в наших силах, – погладив ее по голове, ответил Иван Васильевич. – А вы, голубушка, езжайте домой, немного отдохните, а утром мы вам позвоним.

– Нет! – категорически выкрикнула женщина и поднялась. – Я никуда отсюда не уеду.

– Лен, – Ищенко затряс ее за плечо. – А может, поедешь домой?

– Нет, – медленно произнесла она. – Я буду с дочкой. Я ей нужна. Я останусь здесь. А вы езжайте.

Анатолий Александрович насупил брови и пристально посмотрел на нее:

– Я тебя одну не оставлю.

Иван Васильевич растерянно пожал плечами:

– Пока я вам больше ничего не скажу.

Попрощавшись, заведующий реанимацией ушел.

Насупив брови, Александр Макарович задумчиво посмотрел на Лену, затем перевел взгляд на Ищенко.

– Так, я дежурю до восьми утра. Могу вас на первом этаже в хозяйственную комнату пустить. Там есть топчан. Хоть отдохнете чуть-чуть.

– Хорошо, – буркнул Анатолий Александрович, – мы согласны. Идем, Леночка, отдохнешь немного. А я проверю машину и покурю.

Медленно спустившись на первый этаж, они зашли в маленькую, заваленную узлами с грязным бельем комнату. Посередине комнаты стоял стол, вдоль стен – топчаны. В углу, зачем-то перевязанный бинтом, из стены торчал поржавевший кривой кран.

– Ложитесь, – то ли приказал, то ли попросил врач. – Я вам сейчас одеяло принесу.

Сняв сапоги, женщина послушно легла на топчан. Наверное под действием лекарств, она была словно в тумане. Все, что происходило вокруг, Лена понимала с трудом. Открыв глаза, она не моргая смотрела в потолок. Из глаз женщины неудержимо лились слезы.

Вернувшись, Вакульчук набросил на нее одеяло.

– Пожалуйста, попробуйте заснуть. Завтра у вас тоже будет нелегкий день. Вам силы нужны.

Развернувшись, Лена взволнованно посмотрела на него.

– Пожалуйста, проведайте мою дочь ночью и скажите мне обо всем, – приподнявшись, попросила она.

– Хорошо, – тихо ответил врач. – Я все сделаю!

– Лена, отдохни, – сказал Ищенко и направился к двери. – А я пока выйду, Танечке позвоню.

Выключив в комнате свет, мужчины оставили Лену одну.

Женщина закрыла глаза. Ей казалось, что она куда-то плывет. Перед глазами то появлялась, то исчезала Натка. С перевязанной головой, девочка протягивала к ней руки и звала к себе. Затем они оказались на лугу. Весело смеясь, они бежали к заливу Днепра. Дочка, озорная и красивая, неслась впереди нее. Неожиданно рядом появились врачи. В белых операционных халатах, они окружали ее со всех сторон. Казалось, еще немного – и они задушат ее. Вскрикнув, Лена поднялась.

Пристально глядя на нее, напротив сидел Анатолий Александрович.

– Леночка, что с тобой?! Да ты вся мокрая, у тебя жар! – взволнованно проговорил он.

– Есть новости о Натке? – не слушая его, спросила женщина.

– Да, приходил наш замечательный доктор. Сказал, что у Наташеньки все стабильно. Отека и повышенного давления нет. Девочка спит. Это хорошо.

– Сколько сейчас часов?

– Пять, – ответил Ищенко. – Я принесу тебе воды.

Мотнув головой, Лена приподнялась. Вернувшись, Анатолий Александрович протянул ей стакан с водой и открыл ладонь.

– Выпей, это банальный аспирин. Тебе станет легче, – в приказном порядке произнес он.

Проглотив таблетку, женщина снова опустилась на топчан. Тихо постанывая, погрузилась в сон. Снова перед ней раскинулся луг, впереди показался Днепр. Натка бежит рядом, держит ее за руку и весело, все время оглядываясь назад, кричит. Сзади слышны чьи-то шаги. Их кто-то спешил догнать. Лена попробовала оглянуться и… открыла глаза.

Склонившись над ней, рядом стоял Александр Макарович.

– Мамочка, вставайте! Как вы себя чувствуете? – улыбаясь, поинтересовался он. – Жар у вас, по-моему, прошел.

– Что с моей дочкой?

– Ночь прошла без перемен. Иван Васильевич разрешает ее перевозить. Вы можете найти реанимобиль?

Быстро поднявшись, Лена надела сапоги и потерла глаза.

– Да.

– Тогда я с вами прощаюсь. Скоро заканчивается моя смена. Желаю вам поправиться и никогда больше не болеть. – Мужчина смущенно улыбнулся. – А вы молодец. Хотя вы сумасшедшая мать! В хорошем понимании этого слова.

Лена натянуто улыбнулась.

– Я, Александр Макарович, никогда вас не забуду! Всю жизнь я буду молиться за вас. Вы мою Натку спасли! Вы – настоящий врач, хирург.

Вакульчук смущенно пригладил свой «ежик».

– Да не хирург я, с чего вы это взяли? – удивленно протянул он. – Пока я лишь терапевт-интерн. А в будущем я буду гематологом. Сейчас над кандидатской работой сижу.

– Спасибо вам и успехов во всем, – сказала женщина. – Когда мы поправимся, я вас найду!

– Удачи вам, поправляйтесь! – ответил Александр Макарович и закрыл за собой дверь.

 

Глава 30

– Можно? – постучав в дверь ординаторской, поинтересовалась Лена и посмотрела на полную рыжеволосую женщину-врача, сидящую за столом. – Мне говорили, что от вас можно позвонить в Киев.

– Пожалуйста, звоните, – безразлично ответила врач и опустила голову.

Усевшись на краешке стула, Лена взволнованно глянула на часы. Стрелки показывали без четверти десять. Дрожащей рукой она набрала знакомый номер.

– Приемная Палладина, – послышался приятный голос помощницы-секретарши.

– Здравствуйте, – стараясь сдерживать себя, вежливо сказала Лена. – Вас беспокоит Бондаренко Елена Борисовна. Пожалуйста, соедините меня с Владимиром Андреевичем. Это срочно.

Девушка тяжело вздохнула:

– Я доложу. Но у Владимира Андреевича журналисты. Пожалуйста, подождите на линии, – ответила секретарь и отсоединилась. Из трубки полилась красивая классическая органная музыка.

Набрав полную грудь воздуха, Лена старалась спокойно дышать. Только бы Палладин смог поговорить с ней! Сжав кулаки, женщина посмотрела в окно. Метель прошла. Ехать в Киев сейчас можно было намного быстрее. Сердце ее тоскливо сжалось. Кроме Владимира, ей вряд ли кто-то еще сможет помочь. Прошло почти десять лет после развала Союза, а в Украине все тот же бардак, все осталось без перемен. Без связей этот вопрос ей не решить. Даже деньги вряд ли смогут Натке помочь. Лена потерла опухшие глаза. Где ей самой найти этот реанимобиль?! И пусть она поедет в Феофанию, найдет этого хваленого врача. Послушает ли он ее? А времени на поиски у нее нет. Сейчас время работает против нее.

– Алло, Лена, говори! – вырвав ее из размышлений, прозвучал голос Палладина. – У тебя что-то случилось?

– Да, – ледяным голосом произнесла женщина и тихо всхлипнула. – Наташа попала в аварию. Ее жизнь висит на волоске. Мы в районной больнице, в Бородянке. Ночь она провела в реанимации. Врачи говорят, что ее состояние стабильно тяжелое. Мне надо срочно перевезти ее в Киев. Нужен реанимобиль. Ее надо хорошо обследовать, сделать КТ, МРТ. В районной больнице этого, к сожалению, нет.

– Я все сделаю, Лена. Я помогу, успокойся, – тихо ответил Палладин. – Натка для меня как родная дочь. Ты где?

– Я в Бородянке.

– Я сейчас же еду к тебе. Не переживай, слышишь? – строго произнес Владимир. – Все будет хорошо.

– Угу, – шмыгнув носом, протянула женщина. – Да, Вов, в Феофании есть врач – Билоус Леонид Иванович. Пожалуйста, договорись с ним. Говорят, он гений. Он людей по косточкам может собрать.

– Я записал. Все сделаю. Через час я буду у тебя, – ответил Палладин и положил трубку.

Лена облегченно вздохнула.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она и, опустив голову, вышла в коридор.

Поднявшись со стула, Ищенко быстро подбежал к ней.

– Ну? – коротко поинтересовался он.

– Все хорошо. Палладин будет здесь через час. Сказал, что поможет, – ответила женщина и, смахнув слезы, пристально глянула на соседа. – Анатолий Александрович, огромное вам спасибо за все! Я бы без вас пропала. Пожалуйста, езжайте домой. Вам на службу пора. Езжайте! Скоро приедет Владимир. Он меня не оставит, он настоящий друг.

– Лен, перестань, – возразил мужчина и опустился на стул. – Садись возле меня, отдохни. Пока не приедет твой бывший, я никуда не уйду. Все!

Закрыв глаза, Лена устало прислонилась к стене.

– Леночка, побудь здесь немного одна, я сбегаю в магазин. – Потерев покрасневшие глаза, Ищенко потряс ее за плечо. – Я куплю себе сигарет. Кончились. Пачку выкурил за ночь. Тебе купить что-нибудь? Может, булочку или сок?

– Нет, – скривившись, ответила женщина. Подняв голову, она с болью посмотрела на него. – Как я могу есть, если не ест моя дочь? Нет.

– Ленка! – крикнул Анатолий Александрович. – Возьми себя в руки. Так нельзя. Посиди здесь, я скоро приду.

Закрыв глаза, женщина кивнула:

– Хорошо.

Медленно, словно в старом кино, перед ней пронеслась вся ее жизнь. Мама, папа, она. Сочи: вокруг высокие горы, а она весело плещется в огромном море. Переливаясь на солнце, брызги летят в разные стороны. Вокруг столько счастья! Затем Лозоватка: баба Мария, ее добрые глаза, коза Белочка. На улице дождь, грязь, а Лена вприпрыжку бегает по лужам и радостно кричит! Неожиданно Лена увидела маленький огонек зажигалки. В полутьме на нее смотрят встревоженные карие глаза. А потом смех: «Кто ж так на помощь зовет?» Это Гриша! Он кормит ее клубникой, впервые целует в губы, несет на руках завернутую в бушлат. Потом боль. Окутавшая, страшная, невыносимая. Кажется, ее нельзя пережить. И вдруг как солнечная вспышка. Наташка! У нее дочь! Маленькая, красивая, копия своего отца. Натка пошла в первый класс. Огромные белые банты закрывают полголовы. А она смеется! Дочка выросла. Наташа целует ее в щеку: «Я с Ритой еду в Бородянку, я к вечеру вернусь!» Улыбаясь, девочка захлопывает дверь. Темнота. Окровавленное лицо. На голове бинты.

– Натка! – Завыв, Лена испуганно поднялась.

Не оглядываясь, женщина быстро побежала по лестнице вверх. Остановившись возле двери реанимации, несколько раз дернула за ручку. Дверь была заперта.

– Пожалуйста, откройте, – с мольбой, прижавшись к стеклу, попросила Лена и постучала ладошкой. – У меня здесь дочь!

Открыв дверь, выглянула медсестра.

– Что случилось? – с тревогой всматриваясь в ее заплаканное лицо, спросила девушка.

– У меня здесь дочь, Наташа Бондаренко. Я уже два часа ничего не знаю о ней. Скажите, пожалуйста, как она?! – схватив сестричку за руки, попросила женщина. – Умоляю, скажите мне хоть что-то о ней!

Девушка растерянно опустила глаза:

– Я не имею права ничего говорить. Вашу дочку сейчас осматривают врачи. Подождите немного, я попрошу, чтобы после обхода они вышли к вам.

Лена испугалась еще больше:

– Осматривают? Ей хуже, скажите, хуже, да?

– Успокойтесь, нет. Состояние ее тяжелое, но стабильное. Ночью она спала. Сейчас врачи советуются о том, как ее перевозить в Киев. Понятно? – повысив голос, спросила молоденькая медсестра и, слегка улыбнувшись, добавила: – Только я вам ничего не говорила. А то меня будут ругать!

– Спасибо, – кивнув, ответила женщина и села на корточки возле стены.

Опустив взгляд, Лена бессмысленно смотрела в пол. В этот момент снизу послышались торопливые легкие шаги. Подняв глаза, она увидела Палладина. Подбежав к ней, Владимир наклонился и, подняв, крепко прижал к груди.

– Леночка, не волнуйся. Реанимобиль приехал со мной. Билоус вас уже ждет. Успокойся, все будет хорошо! – поддерживая ее за плечи, сказал он.

Растерянно глядя по сторонам, к ним подбежал Ищенко.

– Лена, как ты меня напугала! Смотрю, а тебя нет. Я подумал, что что-то произошло, – испуганно воскликнул он и посмотрел на Владимира. Палладина он знал хорошо. – Вы уже здесь! Ну слава богу! Вы Леночке сейчас очень нужны.

– Да, да! – Владимир суетливо закивал. – Не переживайте, я никуда не уйду. Наташенька всегда была и будет для меня родной! Спасибо вам, Анатолий Александрович. Спасибо, что не оставили моих девчат!

Пожав руку, он искренне поблагодарил Ищенко.

– Анатолий Александрович, езжайте домой, – чуть слышно сказала Лена.

– Хорошо. – Ищенко сдержанно улыбнулся. – Держитесь, ребята! Мы с вами.

Опустившись на стул, Лена рассказывала Владимиру о том, что произошло. Внимательно слушая ее, Палладин крепко сжимал ее руку.

– Бедная моя, – все время повторял он.

Неожиданно открылась дверь и из реанимации начали выходить врачи. Затем началась непонятная суета. Лена напряглась. Вскоре, загремев, открылись железные двери лифта. Поправив на голове косынку, на лестничную клетку не спеша вышла санитарка.

– Кого тут будут в Киев везти? – громко выкрикнула она.

Лена мгновенно поднялась. Подбежав к стеклянной двери, внимательно посмотрела в глазок и быстро отпрянула назад.

– Наверное, Натку везут, – взволнованно сказала она и, прижав руки к груди, не оборачиваясь, попятилась.

Подбежал Палладин, поддержал ее под руку.

Интуиция женщину не подвела. Открыв широкие двери реанимации, на каталке вывезли Натку. Укрытая теплым синим одеялом, девочка казалась мертвенно-бледной. На щеке и губе у нее запеклась кровь. Глаза ее были закрыты, – наверное, она спала. Не останавливаясь, девочку завезли в лифт. Крепко зажав ладонями рот, Лена изо всех сил старалась не закричать.

В этот момент к ним подошел врач.

– Мы сделали все что могли. Надеюсь, в Киеве вам помогут. Главное – аккуратно везти ее по дороге. Понимаете, колотая рана ключицы… – пробубнил он. Протянув Палладину руку, врач смущенно опустил глаза. – Удачи вам!

– Бегом! – дернув Владимира за рукав, крикнула Лена и понеслась вниз.

Еле успевая, он старался не отставать.

Когда они выбежали на улицу, машина скорой помощи плавно тронулась с места.

– Вова, Вова, садись в машину, – дергая ручку двери, нетерпеливо сказала Лена.

Запрыгнув в машину, они быстро догнали реанимобиль. Прищурив глаза, женщина неотрывно смотрела на машину, в которой везли ее дочь. Сложив ладони, она тихо, под нос, не умолкая читала «Богородицу» и «Отче наш». Вглядываясь в даль, Палладин угрюмо молчал.

Наконец впереди показался Киев. Машина включила мигалку и на скорости понеслась по Кольцевой дороге.

– Наверное, что-то случилось, – резко побледнев, проговорила Лена.

– Не говори ерунды! – прикрикнул на нее Палладин. – Здесь просто хорошая дорога.

Минуя Голосеевский лес, машина въехала в широкие кованые ворота. Завернув за угол, проехала немного вперед и остановилась возле широких дверей с надписью «Приемный покой». Навстречу им выбежали врачи. Открыв двери реанимобиля, каталку с Наташей поставили на землю и сразу же повезли в приемный покой. Ничего не говоря Палладину, Лена выскочила из машины и побежала следом за ней. Схватив за руку врача, дернула его за рукав. Не отпуская руки, женщина бежала за ним.

– Как она? Скажите, как она? Это моя дочь! – Заливаясь слезами, Лена взволнованно смотрела на него.

– Успокойтесь, женщина, – насупив брови, сказал врач. – Ваша паника ничем не поможет. Сейчас ее первым делом берут на обследование. Ее ждут лучшие врачи. Подождите в приемной. К вам обязательно выйдет врач.

Словно подкошенная, Лена опустилась на диван.

– Слава богу, довезли! – услышала она голос Палладина. Мужчина держал в руках маленький стакан. – Выпей. Это тебе передали врачи.

Не сопротивляясь, женщина выпила мутную горьковатую жидкость. Тяжело вздохнув, Владимир сел возле нее.

Медленно, до изнеможения медленно тянулось время. Полчаса. Час. Полтора. Молча, ни о чем не говоря, они думали об одном.

Наконец резко отворились двери и к ним вышел высокий темно-русый мужчина лет сорока пяти. Красивое продолговатое лицо, светло-карие глаза, длинный, с маленькой горбинкой нос, на левой щеке две родинки-близнецы. Женщина взволнованно поднялась навстречу. Владимир тоже. Наверное, это был врач.

– Здравствуйте, – по-деловому начал мужчина и цепким, пронизывающим насквозь взглядом посмотрел на них. – Вы родители Бондаренко Наташи?

– Да, – хором ответили Лена и Палладин.

– Я Билоус. Билоус Леонид Иванович, ваш лечащий врач, – быстро заговорил он. – Значит, так. Времени у меня много нет. Буду краток. Мы тщательно обследовали вашу дочь. Гематомы в голове у нее нет. Это хорошо. Трещина постепенно заживет. Но у нее колотый перелом ключицы. Рядом с ним проходят подключичная артерия и вена, плечевой ствол. Если осколок туда дойдет…

Мужчина резко замолчал и, сжав губы, пристально посмотрел на них.

– То что? – всматриваясь в его глаза, протянула Лена.

– Мы этого не должны допустить! – насупив широкие брови, повысив тон, заявил Билоус. – Я готовлю ее к операции. Будем делать репозицию, то есть сопоставление костных отломков. Другого выхода у нас нет.

– Когда? – холодея от ужаса, спросила женщина.

– Уже, – коротко сказал Леонид Иванович. В движениях, речи, остроте взгляда врача был виден незаурядный интеллект.

– Вы спасете ее? – Лена сжала на груди руки.

– Я буду стараться, – сосредоточенно глядя на нее, ответил Билоус. – Простите, мне пора идти.

– Я буду молиться за вас двоих, – прошептала женщина.

Обернувшись, Билоус сдержанно улыбнулся и кивнул ей.

– Это хорошо, – сказал он и скрылся за дверью.

Хлопнув, дверь несколько раз завертелась туда-сюда, туда-сюда.

Сделав глубокий вдох, Лена посмотрела на Палладина.

– Поехали, – решительно сказала она.

– Куда, домой? – поинтересовался Владимир.

– Нет, – ответила Лена и побежала вперед. – Отвези меня в Лавру.

Удивленно подняв брови, мужчина ничего не сказал.

– Леночка, может, лучше посидишь здесь, отдохнешь? – догнав ее, предложил он. – Ты же дочь партийного руководителя. Какая церковь? Не надо, не иди!

– Я не прошу тебя учить меня жить! – остановившись, выкрикнула Лена. – Я прошу мне помочь. Не хочешь, я вызову такси.

Понурив голову, Палладин пошел следом за ней. Усевшись в автомобиль, мужчина внимательно посмотрел на Лену. Удивительно, но она больше не плакала. Казалось, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Словно окаменевшая, слегка прищурив глаза, женщина сосредоточенно смотрела вперед. Владимир удивленно поднял брови. Что это? Сила материнской любви или на нее лекарство так подействовало?

Проехав немного по Кольцевой дороге, они быстро въехали на проспект 40-летия Октября, оттуда – на бульвар Дружбы народов и на Печерск. Молча, ни о чем не говоря, уже через полчаса они были у Святых лаврских врат.

Лена украдкой глянула на Палладина.

– Вова, прости меня. Раньше об этом было не принято говорить. Я всегда верила в Бога. С детства баба Мария учила меня молиться. Она часто рассказывала мне библейские истории, говорила о том, что и у кого можно просить. Пожалуйста, постарайся меня понять! Я хочу найти отца Александра и попросить его вместе со мной помолиться за Натку. Именно сейчас ей это необходимо. Ты меня подождешь?

Посмотрев на нее виноватым взглядом, мужчина медленно кивнул.

– Это ты меня, Лена, прости, – с грустью ответил он и вздохнул. – Иди, пожалуйста. Я подожду сколько надо.

Развернувшись, женщина пошла к Святым лаврским вратам. Подойдя к железной двери, наклонилась, дотронулась до земли и, перекрестившись, вошла. Положив руку на грудь, Лена медленно, подняв голову, шла по центральной площади Верхней Лавры. Напротив нее возвышался величественный Успенский собор. Женщина тяжело вздохнула. Переливаясь на солнце, блестели позолоченные купола.

– Господи, – не отводя взгляда от собора, взмолилась Лена. – Услышь меня, услышь меня, Господи! Прошу тебя, спаси мою дочь!

Не останавливаясь, женщина ускорила шаг. Неожиданно послышался звон колоколов. Сильный, могучий, глубокий, он проходил через все сердце. Он завораживал, он лечил, он очищал. Застыв, Лена закрыла глаза.

– Господи, спаси мою дочь! Господи, спаси мою дочь!

В этот миг воцарилась тишина. Женщина вытерла слезы и, перекрестившись, вошла в Успенский собор.

Богослужение было уже закончено. Кое-где, застыв у святых икон, молились несколько прихожан. Тихо потрескивая, в подсвечниках догорали свечи. В воздухе витал запах ладана и цветов. Недалеко от двери, возле церковной лавки, толпились люди. Лена быстро подошла к ним. Тяжело вздохнув, обратилась к женщине, торговавшей в лавке.

– Пожалуйста, дайте мне одну большую свечу, – сказала она и не глядя вытащила из кошелька купюру.

Обернувшись, женщина быстро подошла к ней. Немолодая, она имела невероятно приятное лицо и светлые, излучающие доброту глаза.

– Берите свечи в лотках, – ответила она и протянула сдачу.

– Сдачи не надо, – тихо ответила Лена. – Положите деньги в ящик для пожертвований на храм.

– Спаси, Господи! – сказала женщина и пристально глянула на нее. – У вас беда?

– У меня сейчас оперируют дочь. Она попала в аварию, – с трудом выговорила Лена и, чтобы не расплакаться, прикусила губу.

– Молись, милая, молись! Бог добрый, – ответила женщина и погладила ее по руке. – Я тебе скажу тоже, до сорока лет жила без забот. В церковь ходила редко. Так, на Пасху да Рождество. А когда стукнуло сорок два, я заболела. Сильно заболела. Врачи не обещали ничего. Соседка привела меня сюда. Потом повела в пещеры. Целыми днями я проводила в молитве. Самое главное – я верила, что Господь поможет! А когда через полгода я пришла к врачам, от моей болезни не осталось и следа. Это чудо! В Лавре такое с людьми случалось не раз. Не каждый об этом говорит. Здесь очень намоленное место! Так вот, тогда-то я и поклялась, что останусь служить Богу. Нет, я живу в миру, но здесь работаю, людям помогаю. За твою дочку помолюсь! А ты иди, зажги свечу за свою девочку. Как ее зовут?

– Наташа.

– А ты напиши записочку за здоровье дочери и дай мне. Пусть наши отцы помолятся за нее. Не плачь, милая, все будет хорошо!

Написав на записочке имя дочери, Лена отдала ее женщине и вымученно улыбнулась.

– Спасибо вам большое за все! А еще скажите, где мне отца Александра найти?

– А он в Трапезном храме, кажется, был. Поспешите туда, пока он к себе в келью не ушел.

Поставив свечу, Лена помолилась за Наташеньку и торопливо вышла во двор. Пройдя несколько метров, женщина вошла в Трапезный храм. Возле алтаря она сразу увидела отца Александра, находившегося в окружении прихожан. Внимательно вслушиваясь в просьбы людей, святой отец задумчиво кивал. Увидев Лену, сразу узнал ее и едва заметно улыбнулся.

– Благословите, отец Александр! – обратилась она к нему.

Отведя Лену в сторону, священник внимательно выслушал ее. Взволнованно, едва сдерживаясь, Лена рассказала ему о своей беде. Женщина с болью говорила о том, что судьба забрала у нее всех близких. А теперь и жизнь ее дочки висит на волоске. Отец Александр пообещал молиться вместе с ней. Исповедав, причастил ее.

– Это хорошо, что вы в храм пришли. Чувствую, дочь моя, все будет хорошо, – успокоил ее священник и провел рукой по светлой, слегка рыжеватой бороде. – А сейчас, настоятельно прошу, спуститесь в Ближние пещеры. Времени у вас не много. Недалеко от входа в пещеру стоит рака с мощами Агапита – врача безмездного, монаха Киево-Печерской Лавры. Он был первым лекарем в Киевской Руси. Он великого князя Владимира Мономаха со смертного одра поднял. И при жизни, и после смерти преподобный Агапит творит чудеса. Пойди к нему, поклонись, попроси помощи у него. Его не зря «Лечец от Бога» зовут.

Лена задрожала:

– Я боюсь! Я там никогда не была.

– Глупости, – с теплой грустью проговорил отец Александр. – Там добрые, там святые мученики лежат. Попроси помощи у них.

– Хорошо, – торопливо ответила женщина и опустила глаза. – Я пойду.

– С Богом! – благословил ее отец Александр.

Аккуратно спускаясь по обледеневшей брусчатке, Лена миновала Пещерные врата. Всю дорогу она думала о Натке. Сейчас ее девочка лежит на операционном столе. Что, что там происходит? Все ли хорошо у врача? Ноги ее дрожали. Порой ей не хватало воздуха, чтобы дышать. Но она упрямо спускалась вниз. Наконец Лена вышла на обзорную площадку. Вдали, скованный льдами, показался Днепр. Вздохнув, женщина посмотрела по сторонам. Справа, толпясь, люди рассматривали Вертеп. Свернув налево, она прошла Крестовоздвиженский храм. Чуть дальше был вход в Ближние пещеры.

Перекрестившись, Лена вошла в небольшие сени. Во всю ширину стены перед ней раскинулась огромная картина из жизни Печерских святых. Напротив двери женщина увидела лавку. Тихо, чуть слышно разговаривая между собой, лавку огибала длинная очередь паломников. Кто-то брал свечи, кто-то покупал иконы. Подошла очередь Лены.

– Помогите, пожалуйста! У меня сейчас оперируют дочь. Мне надо поставить за ее здоровье свечку и помолиться у преподобного Агапита. Как мне его мощи найти?

Женщина сочувствующе кивнула.

– Возьми одну свечу и небольшую икону Агапита. Недалеко от входа, слева, увидишь маленькую подземную церковь – Введение во храм Пресвятой Богородицы. Именно там и стоит рака с мощами преподобного Агапита. Приложись к ней лбом, а потом поцелуй. И только после этого проси о том, что у тебя на сердце болит. Постой со свечой у мощей, а потом ее в подсвечник поставь. Купи иконку с его ликом, пусть она возле дочери стоит. А сама… На вот, возьми канон с акафистом, читай его, когда тяжело. Особенно в конце, на тридцатой странице, там очень сильная молитва есть. Поняла?

Лена взволнованно кивнула в ответ.

– Спасибо, поняла, – растерянно ответила она.

Взяв в руки свечку, женщина медленно пошла следом за людьми. Через несколько метров она остановилась у небольшого полукруглого свода, зияющего в стене. Протянув руку к горящей лампадке, Лена зажгла свечу. В этот миг ее вдруг охватил непонятный страх. Выругав себя, она неторопливо спустилась по ступенькам вниз. Пламя свечи дрогнуло, и женщина почувствовала сквозняк подземелья. Через несколько метров она оказалась в довольно узком невысоком коридоре. Чистые, аккуратно выбеленные стены, низкий сводчатый потолок, ровный, выложенный черной плиткой пол. По всей длине пещер на стенах висели иконы, стояли маленькие, похожие на гробики стеклянные раки с мощами святых. Полутьму коридора освещали лампадки и подсвечники, расставленные по углам. Занимаясь своим делом, повсюду были монахи. Кто-то прибирал, кто-то молился, кто-то рассказывал паломникам о жизни святых.

Вглядываясь в темноту, женщина неожиданно почувствовала покой, окутавший ее. Волнение, тревога, страх бесследно исчезли. Останавливаясь возле рак, она всматривалась в имена святых. Прикладываясь к мощам, Лена просила о помощи для дочери и себя. Внезапно слева Лена заметила зарешеченное окно, сквозь которое пробивался свет. Чуть дальше она увидела вход. В маленьком сводчатом зале стоял небольшой алтарь, иконы Богородицы и Христа. С обеих сторон в подсвечниках горели свечи.

– Это церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, – услышала она шепот толпы.

Вздрогнув, Лена вошла в церковь и перекрестилась. Остановившись у алтаря, помолилась и растерянно посмотрела вокруг. Возле стеклянной раки стояло много людей. Одна женщина сидела на полу. Над мощами горели несколько блеклых лампад. Справа на стене висела икона преподобного Агапита. Вглядываясь в его лик, Лена шептала мольбу о спасении дочери. Подойдя ближе, женщина приложилась к мощам. Открыв канон, начала читать:

– О всеблаженне Агапите, земный ангеле и небесный человече…

Не помня себя Лена вышла из Лаврских врат. Оглянувшись, посмотрела по сторонам. Чуть дальше от прежнего места она увидела машину Палладина. Подбежав, женщина быстро открыла дверь и обессиленно упала на сиденье.

– Лена, у тебя все хорошо? – взволнованно спросил Владимир и пристально посмотрел на нее. – Тебя не было почти полтора часа! Я уже стал переживать.

– Вов, прости, потом меня поругаешь. Лучше побыстрее заводи машину! Надо возвращаться назад. Операция скоро должна закончиться! – воскликнула женщина и с тревогой глянула на часы.

Кивнув, Владимир включил зажигание. Машина плавно тронулась с места.

Забежав в приемный покой, Лена поспешила к дежурной сестре.

– Простите, у меня дочь оперируют. Хочу знать, нет ли каких новостей? – суетливо спросила Лена и, сняв шапку, вытерла мокрый лоб. Вздохнув, пояснила: – Дочь – Бондаренко Наталья. Врач – Билоус Леонид Иванович.

– Минуточку, – ответила девушка и, застучав по клавиатуре, внимательно посмотрела на монитор. – Так, вам в первый корпус. Это у нас. Поднимайтесь на второй этаж в центр ортопедии и травматологии. Операция еще идет. Подождете в холле. Когда операция закончится, врач сам выйдет к вам. Ждите.

– Спасибо! – на ходу выкрикнула Лена и, махнув рукой Палладину, побежала по лестнице вверх.

Владимир поспешил за ней.

Поднявшись на второй этаж, женщина огляделась по сторонам. Слева над дверью, подсвеченная неоновой лампой, горела вывеска «Центр ортопедии и травматологии». Торопливо открыв дверь, Лена вошла в просторный, украшенный цветами холл.

– Ну, что тебе сказали? – догнав ее, поинтересовался Палладин и перевел дух.

– Сказали, что операция еще идет, что надо ждать.

Тяжело вздохнув, Лена уселась на диван, стоящий возле окна. Кроме нее и Палладина, в холле никого не было. Сжимая губы, женщина все время смотрела на часы. Почему так долго идет операция? Почему? А может… Тряхнув головой, Лена выругала себя. Нет, никаких дурных мыслей она не должна допускать. Все будет хорошо. Сжав кулаки, она переводила взгляд от одних дверей к другим. Откуда же к ним выйдет врач?

В этот момент, широко распахнув двери, расположенные сбоку, торопливой походкой к ним вышел Билоус. Сняв на ходу шапочку, Леонид Иванович слегка опустил голову и вымученно улыбнулся.

На дрожащих ногах Лена побежала ему навстречу.

– Ваша девочка будет жить! – опережая ее вопрос, громко сказал Леонид Иванович и облегченно вздохнул. – Это мое краткое резюме. А теперь я скажу, что она родилась в рубашке! Осколок надключичной кости был в четырех миллиметрах от сосудистого пучка. Ваша дочка чудом выжила!

– Спасибо, доктор! – низким гортанным голосом протянула Лена и обессиленно упала на диван. Слезы градом полились из ее глаз.

 

Глава 31

Прошло пять месяцев. Постепенно Наташа поправилась. К весне девочка даже заметно подросла! О том, что произошло зимой, напоминал лишь маленький, едва заметный шрам на нижней губе. Жаль только, что врачи запретили ей ходить на гимнастику. Но это временно. Натка обещала, что через полгода догонит свою команду, грозилась даже подняться на пьедестал.

Лена не могла нарадоваться, глядя на дочь. Постепенно страх, тревоги за Наташу прошли. Каждый день она благодарила Бога и врачей за то, что они спасли ее дочери жизнь. Но женщина не переставала думать о том, что произошло. За что, за какие грехи у нее такой нелегкий жизненный крест, такая тяжелая, полная потерь и боли судьба? В чем она виновата перед Всевышним? А может, это вина ее родных и теперь ей приходится отвечать за чужие грехи?

Размышляя, Лена вспомнила о своем отце, о его никчемной партии, о боли, нищете, унижениях, которые благодаря этой партии пережил ее народ. Женщина вспомнила, в какой роскоши жила она и ее семья. Вспомнила о том, как, желая избавиться от Григория, отец отправил его на войну. А сколько юных парней полегло в Афганистане благодаря таким, как ее отец, которые свою святую коммунистическую идеологию принесли в эту страну на мушке автомата?! Как только сошел снег, Лена поехала на дачу. Вырыв яму под опустевшей собачьей будкой, она действительно нашла круглую жестяную банку. Не открывая, женщина отнесла ее в Лавру. Попросив отца Александра, чтобы он ни о чем ее не спрашивал, она отдала ему этот клад. Это был последний балласт, державший ее в прошлом.

Ворвавшись ярким разноцветным буйством, в город пришла весна. Разукрасив аллеи и парки, вокруг зацвела сирень, распустились нарциссы, заполыхали тюльпаны. Освободившись из облачного плена, на голубом небе засияло ослепительное ласковое солнце. Обезумевшие от восторга птицы наперебой пели радостные трели, вили гнезда и высиживали птенцов.

Не отставая от матушки-природы, люди вы́сыпали на улицу. Натянув на головы кокетливые панамки, бабушки уселись на скамейки и, дружно вытянув вперед бледные, уставшие от ревматизма ноги, грелись на солнце. С осуждением глядя на молодежь, старушки увлеченно рассказывали друг другу о своей святой молодости. В отместку им, а может, на радость себе девушки вырядились в короткие, критической длины юбки и такие же маленькие, едва прикрывающие пупок топы. Нацепив на нос очки и подобрав волосы безмерным количеством разноцветных заколок, с гордо поднятой головой барышни прогуливались по парку. Глядя на них, парни подтянули животы, выпрямили спины и, оккупировав пустые скамейки, распевали под гитару свои веселые беззаботные песни.

С чашкой в руке Лена не спеша подошла к окну. Отдернув штору, посмотрела во двор.

– Наташенька, на улице очень тепло. Можешь кофточку с собой не брать, – сказала она.

– Хорошо, ма! Я пошла! Тебе удачного запуска! – весело ответила девочка и открыла входную дверь.

– Подожди! – закричала женщина. Поставив на стол чашку, она выбежала в коридор.

Посмотрев на дочь, Лена счастливо улыбнулась.

– Какая же ты у меня красивая! – радостно воскликнула она и обняла ее. Поцеловав в макушку, потрепала по голове. – Еще год-два, и ты меня догонишь! Рослая ты, Натка, вся в своего отца! Ну все, беги! Ни пуха тебе, ни пера! Когда напишешь контрольную, вышлешь мне эсэмэску.

– Угу! – Девочка самодовольно улыбнулась и, схватив портфель, выбежала на площадку. – Пока!

– Пока, солнышко мое! – Закрыв дверь, женщина поспешила к окну.

Через несколько минут в сопровождении Сережи Ищенко Натка прошла мимо окна. Обернувшись, девочка весело помахала рукой.

Лена с грустью вздохнула.

Как быстро летит время! Через месяц дочери исполнится двенадцать лет. Вытянувшись вверх, девочка заметно похорошела. С каждым днем она все больше и больше напоминала своего отца. Светлые, с маленькими завитками волосы были затянуты в тугой хвост. Красивый, правильный овал лица. У девочки был довольно высокий, как у Гриши, лоб. Особенно была похожа раскосая форма глаз и линия верхней губы. Точь-в-точь как у него! Только вредный курносый нос и цвет глаз Натка унаследовала у своей мамы. Улыбнувшись, женщина опустила штору и села за стол.

Пора было собираться на работу. Открыв косметичку, Лена достала тушь. После того, что произошло с Наташей, думать о своей личной жизни она больше не хотела. У нее была любимая дочь, интересная работа, и это, как ни печально, составляло ее жизнь. Ну не дано ей другого – и все! Значит, не судьба. С тех пор Лена еще больше погрузилась в работу. Побывав во Франции, она задумала расширить свое производство. Сегодня ей предстоял запуск нового оборудования для выпечки продукции из слоеного теста. Все больше и больше в Европе входили в моду круассаны, пирожки в форме конвертиков и уголков. А особенно ей нравились слоеные штрудели с вишневой и яблочной начинкой. А впрочем, начинку она изобретала на ходу.

Вздохнув, Лена начала краситься. По ее мнению, женщина должна быть ухожена всегда. И в тридцать лет, и в шестьдесят каждая дама должна уметь подчеркнуть в себе лучшее, умело скрыть недостатки и достойно себя подать. Так учила ее мама. И в этом Оксана Андреевна была права!

Вытащив карандаш, Лена подвела глаза и брови, нанесла на веки серые, едва заметные тени. Самодовольно улыбнувшись, женщина посмотрела на часы. Стрелки показывали ровно девять. Надо было спешить! Забежав в спальню, она сняла с вешалки сиреневый брючный костюм. Элегантный, он был довольно строгим, но вместе с тем удачно подчеркивал ее фигуру. Одевшись, Лена достала из шкафа светлые бежевые туфли на каблуке и такого же цвета сумку. Прыгая, на ходу надела туфли и, подхватив с тумбочки ключи от машины, она торопливо открыла входную дверь.

Сделав шаг, Лена быстро отпрянула назад, в прихожую.

На пороге, возле ее двери, стояла большая корзина с ландышами. Из цветов выглядывала плитка шоколада «Аленка». Застыв, женщина на всякий случай закрыла глаза. Но ландыши не исчезли. Медленно наклонившись, Лена подняла корзину и с упоением вдохнула головокружительный аромат ландышей.

Сердце забилось как сумасшедшее. Мысли кубарем пронеслись в голове. Кто, кто поставил ей эти цветы? А может, кто-то перепутал дверь? Нет! Упав на стул, Лена прижала к груди цветы. В такой корзине ей дарил ландыши Гриша! Только он знал, что это ее любимые цветы! Только он называл ее Аленкой! Только он дарил ей шоколадку с ее именем! Нет, этого не может быть! Прошло тринадцать лет. Медленно, на цыпочках, словно за ней подглядывают, женщина подошла к календарю. Нет, она не ошиблась. Сегодня действительно было 10 мая. Не помня себя, Лена снова опустилась на стул. Вдыхая аромат ландышей, вспомнила, как, улыбаясь, Гриша обещал каждый год 10 мая в честь их знакомства дарить ей корзину ландышей и шоколад. По ее телу пробежала дрожь.

Удивленная, она выбежала на лестницу.

– Гриша! – изо всех сил выкрикнула она.

В ответ – тишина.

Выскочив во двор, Лена огляделась по сторонам. Возле подъезда, размахивая руками, о чем-то беседовали двое парней. С гордо поднятой головой по дорожке прогуливалась молодая мама с коляской. Нагло развалившись, на цветнике грелся соседский кот. Лена перевела взгляд дальше и замерла. Чуть дальше, на скамейке, опустив голову, сидел мужчина. Подперев подбородок рукой, он устало смотрел вниз. Светлые, покрытые сединой волосы, широкие покатые плечи, длинные мускулистые руки. Сердце женщины пропустило удар. Задрожав, Лена замедлила шаг и остановилась. Это он!

– Гриша! – разрывая тишину, закричала она.

Вздрогнув, мужчина быстро поднялся и посмотрел на нее. Сдержанно улыбнувшись, побежал к ней. Боясь пошевелиться, Лена как завороженная, не отрываясь, вглядывалась в его лицо. Это был ее Гриша. Живой! Губы ее дрожали. Казалось, еще немного – и она упадет. Тяжело дыша, она глотнула воздух и округлила глаза.

– Гриша, – чуть слышно протянула она.

Забыв обо всем на свете, она бросилась навстречу ему.

– Девочка моя, Аленушка! – упоительно произнес Калетник. – Какое счастье, что я тебя нашел!

– Гриша, Гришенька, ты живой! – вглядываясь в его глаза, шептала Лена. – Ну где ты был?! Где, где, где? Ведь я ждала, я ждала тебя столько лет! Где ты был, где?!!

– Прости, моя хорошая, прости! – опустив голову, ответил он и нежно поцеловал ее в щеку. – Я не виноват. Я тебе все расскажу. Все эти годы не было дня, чтобы я не думал о тебе! Прости.

Смахнув слезу, Лена растерянно посмотрела на него.

– Идем домой, нечего здесь стоять! – заявила она и повела его за собой.

Калетник не сопротивлялся. Не отпуская ее руки, он медленно шел за ней следом. Молча, ни о чем не говоря, они зашли в лифт.

– Аленка, помнишь, как когда-то здесь у тебя лопнули волшебные шары? – хитро улыбнувшись, поинтересовался он.

– Помню, – с грустью ответила женщина.

– Какое желание ты тогда загадала? – прищурив глаза, спросил Григорий.

– Быть с тобой! – выдохнув, ответила женщина.

– Вот оно и сбылось! – с болью произнес он.

Двери лифта открылись.

– Проходи в дом, – пригласила Лена.

Медленно переступив порог, Калетник вошел за ней. Оглядевшись, виновато посмотрел на нее и снова опустил глаза. Протянув руки, мужчина нежно прижал Лену к себе и медленно, с упоением вдохнул запах ее волос. Задрожав, Лена приникла к его груди. Коснувшись пальцем ее подбородка, Григорий поднял ее лицо. Сжав губы, он внимательно всматривался в ее лицо.

– Аленушка, а ты не изменилась! Правда, стала еще лучше! От тебя невозможно оторвать глаз! Сегодня день нашего знакомства. 10 мая. Как долго я ждал этого дня! Помнишь его? – поинтересовался он.

Лена задумчиво кивнула головой:

– Я все помню, Гришенька. Все!

Вздохнув, Калетник встревоженно посмотрел на нее.

– Аленушка, я тебя не задерживаю? Может, тебе надо куда-то идти?

– Нет, нет! Я уже пришла, – суетливо ответила женщина и пристально, прищурив глаза, глянула на него.

Калетник заметно изменился. Не по возрасту постарев, он стал почти седой. А ведь Гриша всего на год старше ее. Сухое обветренное лицо приобрело непривычный для него бронзовый цвет. На высоком красивом лбу два ряда глубоких морщин. На левой щеке, чуть ближе к виску, глубокий косой шрам. Лена вздрогнула. Правое ухо и шея Гриши были покрыты огромным пятном. Такое остается после ожога. Только глаза, такие же добрые, нежные, ласково смотрели на нее.

– Гришенька, что с тобой случилось? – отступая назад, спросила она. Испуганно глядя на Калетника, Лена потянула его за собой. – Идем на кухню. Я приготовлю кофе, поговорим.

Поставив на плиту турку, женщина радостно ворковала над плитой. Поглядывая на Гришу, она стыдливо опускала глаза. Сложив на груди руки, Калетник внимательно наблюдал за ней. Большие темные печальные глаза мужчины застилала едва заметная пелена слез.

Разлив кофе по чашкам, Лена уселась напротив него.

– Аленушка, прости меня! – проговорил Калетник и, обхватив ладонь, пристально, с болью посмотрел ей в глаза. – В тот злополучный день, 23 ноября, во время выполнения боевой операции я был ранен. Я очень смутно помню, что тогда произошло. Изо всех сил я старался оставаться в сознании и сесть на землю. Но мне не повезло. Мой парашют потерял управление, и его сдуло ветром. Наверное, меня далеко унесло. Три дня я не приходил в себя. Я это вычислил по календарю на часах. Открыв глаза, я увидел вокруг горы. Веришь, Аленушка, я первым делом подумал о тебе. Что будет с моей девочкой? Ведь она меня ждет! Я обязан выжить, я обязан идти!

Не отчаиваясь, я думал о том, как выбраться оттуда. Первым делом я засыпал камнями свой парашют, потом нашел пещеру, где можно было спрятаться, и начал соображать. Днем по горам лазить было нельзя. В любой момент меня могли засечь «духи». Поразмыслив, я начал прокладывать маршрут. От места дислокации моей части меня отнесло километров на сто. Это по прямой. Но вокруг меня были горы. Судя по компасу, недалеко был Пакистан.

Перебинтовав раны, я немного перекусил. У меня был с собой небольшой продпаек. Но самое главное – у меня были твои шерстяные носки. Знаешь, Аленушка, если бы не они, я бы не выжил! Дождавшись темноты, я решил идти. Ждать помощи было глупо. Пускать сигнальные ракеты в логове врага было категорически нельзя. Оставалось рассчитывать только на себя. Пять дней, прячась днем, ночью я шел к своим. Поднимаясь по скалам вверх, я не раз срывался и падал вниз. Постепенно силы иссякли. Наверное, у меня начался жар. Рана на ноге загноилась. Я разжег огонь, прокалил нож и вырезал им пулю. Боль унимал льдом. Хорошо, что это была зима. Летом было бы еще тяжелей.

Падая, я немного отдыхал и снова шел. Словно компас, меня вели твои огромные, во все небо глаза. Ведь я обещал тебе, что вернусь. Я не имел права умирать. Девочка моя, все это время я думал о тебе. На седьмой день мои силы исчерпались. Рана на ноге воспалилась. Обожженное лицо покрылось коркой и начало подпухать. Но я не сдавался. Не имея сил подняться, я полз. Останавливаясь днем в пещерах, я промывал раны чистой горной водой, прикладывал лед, выковыривал из гнезд змей и ел. Меня не покидала надежда, что я доберусь, что меня кто-то увидит, кто-то спасет. Теряя сознание, я приходил в себя и снова полз. Ведь я обещал тебе, я обещал! Что было дальше, я помню плохо.

Это был мой десятый день в горах. Очнувшись, я увидел вокруг себя огромное количество моджахедов. Смеясь, они пинали меня ногами. Затем дали выпить какой-то чай. Наверное, это была трава. Мне стало легче дышать, исчезли боли. Но я «поехал». Вокруг меня все плыло. Бросив меня в глубокую яму, они закрыли меня какой-то плитой. Следом за мной полетели кусок лепешки и бутыль воды. Я снова вырубился. Не помню, день это был или ночь. Очнувшись, я увидел кусочек неба. Светлого, голубого. Чистого, как твои глаза. Как мне было обидно! Веришь, тогда я впервые почувствовал смерть. Я не хотел умирать.

Это в книжках пишут, что люди ничего не боятся. Что смело идут на амбразуру, кидаются на врага. Неправда. Люди всегда хотят жить! И если у тебя есть выбор – жить или умереть, – ты всегда думаешь, во имя чего ты готов умирать! Так думал и я. Да, во время Отечественной войны погибли наши деды, миллионы советских парней. Но они освобождали свою Родину. Для руководства нашей страны война превратилась в бизнес. Ведь Афганистан не такая уж и бедная, но дико нищая страна. Парадокс!

Сидя в этой глубокой яме, я впервые задумался над вопросом: что здесь делаю я? Воюю? Да! Но за кого? За что?! За светлые идеи строителя коммунизма, за геополитические интересы, за «апрельскую революцию», которую моя партия сюда принесла? Что, что здесь делаю я?! Это не моя земля! Скажешь, интернациональный долг?! А в чем он заключается, ответь! Я кого-то спасал, я помогал что-то здесь строить, созидал?! Нет! Я воевал против того, кого мне партия обозначила как врага. Я убивал их, понимаешь? Тупо нажимал на курок, и все! Я убивал их потому, что так мне сказали, потому что они думали не так, как было надо! А как надо было, Лена, скажи?! И пусть они трижды были не правы. Это их дело, это их страна! Веками в разных странах люди, как заблудшие овцы, идут по пустыне за идолами, которых придумали себе. И, прежде чем они поймут, что идолы их лживы, что они предали их, проходит не один год. Так и Афган. У каждого из них была своя жизнь, были свои семьи, дети, жены, матери. Многих, как и меня, ждали невесты. Это была неправильная война. Это не они напали на мою родину, это я пришел к ним.

Отхлебнув кофе, Калетник тяжело вздохнул и посмотрел в окно.

– В этот же день «духи» потащили меня на допрос, – продолжил он и тяжело вздохнул. – Ты знаешь, их не интересовали ни моя часть, ни мое имя, ни кто я, ни как меня зовут. Пиная ногами, они хотели знать только одно – убивал я их или нет. Избив, они сорвали с меня погоны, форму, сняли обувь. Взамен дали какое-то вонючее тряпье. Несколько дней они держали меня в кандалах. Но это зря. Забыв дни, я терял последние силы. А они все время требовали от меня, чтобы я принял ислам, иначе не будут меня лечить. Я не соглашался. Слишком дорог Бог был для моей матери. Я не мог изменить ни ей, ни ему. В отместку меня заставляли по десять часов учить фарси, вслух читать суры из Корана и заучивать их наизусть, молиться. Если я замолкал, в меня летели камни. Только после этого они давали еду. Вонючую похлебку, сделанную из отходов. Порой после этих лакомств я чувствовал то непонятный прилив счастья, то становился злой. Только потом я понял, что они подсыпали в еду наркотики.

Через несколько дней меня перевезли в пакистанский лагерь Мобарез, расположенный в скальных пещерах. Меня поместили в пещеру с молоденьким солдатиком Славой, захваченным в плен еще в прошлом году. Без света и свежего воздуха я просидел там несколько дней. Неожиданно – не знаю, вечер это был или день, – нас посетил один американский журналист из Би-Би-Си. Милый, участливый толстяк Том. Посветив на мою ногу, он сказал, что гангрена может ее съесть. Я неплохо тогда знал английский. Мы долго с ним разговаривали. Не скрою, я многое рассказал ему о себе. Не военные тайны, нет. Так, о жизни, о семье, о тебе. Скажу честно, я попросил его помочь мне. На следующий день меня начали лечить. Наверное, это было благодаря ему. Два года я провел в этой тюрьме. Как граф Монте Кристо, я ставил зазубрины на стене. Как мне там жилось, я не хочу говорить. Самое страшное из этого было не пытки, не холод, не голод. Самое страшное было видеть, как рядом, потеряв веру, ломается человек. Целыми днями Славик кричал, кричал до хрипоты, бросался на двери, царапал ногтями камни, бился головой о стену. Ночью, забывшись, он звал свою мать. На это было невозможно смотреть. А однажды, проснувшись, я увидел его мертвым. Не выдержав, парень скрутил из халата веревку и повесился на ручке двери.

Лена взволнованно встала и подошла к Грише. Прижав его голову к своей груди, нежно погладила.

– Гришенька, как мне тебя жаль, – с болью протянула она.

– Сядь, Аленка, я должен тебе все рассказать. – Калетник насупил брови и отстранился. – Мне так будет легче. Это как на исповеди. Ведь я об этом еще никому не говорил.

Вздохнув, Лена опустилась на стул.

– Так вот, это было в конце осени. Заканчивался октябрь девяносто первого года. Неожиданно ко мне снова приехал Том. Тогда я уже был в камере один. Том рассказал мне о том, что произошло в нашей стране. Затем сообщил, что умерла моя мать. Сказал, что сестру забрали родные. Протянув фотографии, Том показал тебя. Сказал, что ты вышла замуж, что у тебя дочь. Да, Аленушка, я понимал, что ты не могла ждать вечно. Ты должна была устраивать свою жизнь! Но как было больно на это смотреть! Схватив твою фотографию, я ревел, как ребенок. Я выл!

Опустив голову, Лена тихо заплакала. Не переставая слезы ручьем текли по ее лицу.

– Успокойся, родная, – прошептал Григорий и погладил ее по руке. – Я тебя ни в чем не виню. Это жизнь. Мы долго беседовали с Томом. Я не хотел его отпускать. За эти годы я одичал. Я не видел нормальных людей. Сочувствуя, Том сказал мне, что может вытащить меня отсюда при помощи Международного комитета Красного Креста. Рассказал о том, что еще перед развалом Союза вышел указ об амнистии афганцев, перешедших на сторону врага. Но это был фарс! Как случайных пленных, так и предателей на родине преследовали. Многих сажали в тюрьмы, некоторых расстреливали. В подтверждение своих слов он показал мне газету «Известия», где описывалась судьба такого же пленного, как и я. Возвращаться на родину я не хотел. Несмотря на то что там уже была другая страна, правили там те же люди. Подстроившись под вызов времени, они лишь поменяли свои партбилеты, но не нутро. Да и кому я там был нужен? Обо мне все забыли! Родина, армия и даже друзья поставили на мне крест. Мамы давно не было, у тебя – своя жизнь и семья.

Скажу по правде, выбора у меня не осталось. Я согласился выехать в Америку. Пойми, Аленка, я просто хотел жить! Я хотел видеть небо, солнце, дышать воздухом, хотел ходить по земле! Что в этом плохого? Кому, родная, скажи, я изменил?! Тем, которые так легко обо мне забыли? А ведь в этой пещере я медленно гнил. Меня постоянно преследовали желтуха, воспаление легких, тиф, бронхит. Недолго думая, я согласился.

В плену я провел еще полгода. Помню, наступило лето. К этому времени я уже снова перестал надеяться, что меня освободят. Я был уверен, что я не нужен никому – ни своим, ни чужим. Правда, надо мной перестали издеваться. После отъезда Тома меня уже никто не пытал и не бил. Меня начали иногда выводить на улицу. Знаешь, вначале от свежего воздуха у меня кружилась голова! От солнца резало и пекло глаза. Стараясь не потерять форму, я постоянно занимался. Даже в пещере я отжимался, прыгал на месте, качал пресс.

Так вот, это был июнь девяносто второго года. В Афгане стояла жуткая жара. Дав мне напиться из арыка свежей воды, охранник, помню, протянул мне арбуз. Господи, как он тогда пах! Но я не мог его есть. Мой организм отвык от нормальной еды. Вырвав, я попросился назад, в свою пещеру. Вместо этого охранник приказал мне раздеться. Тогда я был уверен, что меня решили убить.

Но этого не произошло. Переодев в широкие, собранные в сборки штаны, чистую длинную рубашку и платок, меня без всяких объяснений посадили в машину и куда-то повезли. Поздно ночью автомобиль подъехал к небольшому аэродрому. Это был Пакистан. Там меня встретила американская журналистка советского происхождения – Людмила Торн. Именно она при помощи МККК и такой же активной организации «Врачи без границ» организовала мое освобождение. Об этом ее просил Том.

Только через месяц, перелетами через Европу, меня перевезли в США. Попав под программу защиты свидетелей, я получил американское гражданство. Теперь я Уильям Брайан.

Лена удивленно округлила глаза:

– Ты теперь американец?!

– Да, – ухмыльнулся Калетник. – Получив помощь от международных организаций, я закончил строительный колледж и переехал в небольшой городок Эгг Харбор Тауншип, в пятнадцати минутах от Атлантик-Сити. В часе езды находится Филадельфия, Восточное побережье Атлантического океана. Ведя довольно затворнический образ жизни, я долго приходил в себя. Закончив колледж, устроился в строительную компанию, затем открыл свое дело, купил небольшой дом.

Калетник устало вздохнул.

Неожиданно зазвонил телефон.

– Прости. – Лена виновато улыбнулась и вытащила из сумки мобильник. – Да, слушаю!

– Елена Борисовна, что случилось? Скоро два часа, а вас нет. У вас все хорошо?! У нас сегодня будет запуск или нет? – встревоженно спросила Анна Петровна.

– Девочки, у меня все настолько хорошо, как никогда! – медленно, не отводя глаз от Григория, проговорила женщина. – Пожалуйста, начинайте без меня. Я не приду.

 

Эпилог

– Тебя ищут с работы? – с тревогой спросил Калетник.

Лена махнула рукой:

– Теперь это уже все равно. Рассказывай о себе дальше! – светясь от счастья, попросила она.

– А ты? Я тоже хочу знать о тебе!

– Обо мне – потом, – улыбнувшись, сказала женщина.

В это время на телефон пришло короткое эсэмэс: «Задачи решила все. Иду домой. Очень хочу есть!» Прочитав, Лена улыбнулась и лукаво посмотрела на Гришу.

– Прости, пожалуйста, продолжай!

– Так вот, все свое время я посвящал работе. Я хотел захлебнуться в ней. У меня не было друзей. Так, пил иногда пиво с коллегами по работе – и все. О себе я не рассказывал никому. Ни о какой женщине, кроме как о тебе, я даже думать не мог. Распечатав, Том подарил мне твои фотографии. Аленушка, как я по тебе скучал! Сколько раз ты мне снилась! Просыпаясь, я чувствовал рядом запах твоего тела, слышал твой голос. Как я хотел приехать в Украину, увидеть тебя! А потом брал себя в руки – зачем? Я не хотел ломать еще и твою жизнь!

Лена вздохнула и опустила глаза.

– Так, затворником-трудоголиком, я прожил целых пять лет.

Однажды, ухаживая возле дома за цветником, я услышал украинскую речь. Я видел, что в доме напротив, который давно пустовал, появились новые хозяева. Сначала я не обращал на них внимания. Обыкновенная семья: мама, папа, дочка и сын. Несколько раз они здоровались со мной. Так, общие фразы, вежливые слова. А тут украинская речь. Складывая в машину вещи, они говорили на родном языке. Собирались в аэропорт. Веришь, я с трудом дождался, когда они вернутся назад. Их не было целых пятнадцать дней. Позже я узнал, что они ездили в Мексику отдыхать. Так вот, дождавшись своих соседей, я стал за ними наблюдать. Семья оказалась спокойной, не балагурила. Ни пьянок, ни пати я за ними не замечал. Увидев на женщине белый халат, я понял, что она врач. Дети учились. Тогда я решил познакомиться с ними.

Случай представился зимой. Помню, я очень опаздывал на работу, злился. Ночью была метель. Снега почти по пояс намело. Трактор дорогу расчистил, а к гаражу я должен был расчищать сам. Соседи напротив вчетвером быстро себе дорожку расчистили. А я не успевал! Помню, как они весело махали мне рукой. А затем их мальчик, Юрий, подошел ко мне и сказал, что готов мне помочь. Я не отказался. Вечером, купив хорошего вина и пирог, я пошел к ним домой. Они очень хорошо меня приняли. Оказывается, они действительно были эмигрантами из Украины. В Америке жили семь лет. Отец семейства, Стойко Александр, по специальности экономист. Зоря, жена, – врач. Дети, Илона и Юра, еще учились. Это была очаровательная семья. Не скрывая, они рассказывали, как выехали из Украины, как поначалу им здесь тяжело жилось. Саша пахал как проклятый – возил по Штатам гранит, бензин. Зоряна тогда еще училась. Сначала женщина учила язык, затем, сдав экзамены, начала учиться по специальности, подтвердила свой украинский диплом врача. После того как жена получила работу, учебой занялся Александр. Правда, по украинской специальности он не пошел. Окончив колледж, Саша занялся компьютерным делом, стал программистом. После этого они переехали в наш Эгг Харбор Тауншип.

Открытая, доброжелательная, веселая, мне очень понравилась эта семья. Безусловно, я должен был рассказать им что-то о себе. Озвучив официальную версию, сказал, что я польский эмигрант. Коренным американцем меня было сложно назвать. Эмигранты всю жизнь имеют специфический, выдающий их происхождение акцент. Обрадовавшись, они все равно приняли меня за земляка. К тому же у Зоряны в Польше была родня. Я сказал, что у меня в Украине друзья, рассказывал о том, что я бывал в Киеве. Да, я обманывал их, но по-другому не мог.

Очень быстро мы подружились. Все праздники и выходные мы проводили вместе. Участливые, внимательные, они очень старались помочь мне. Надеялись изменить мою жизнь к лучшему. Зоряна настойчиво хотела меня женить. Словно невзначай она знакомила меня со своими подругами. Но мне никто не нравился. Честно говоря, я уже сам злился на себя. Я понимал, что нельзя всю жизнь жить одному. Но я все больше и больше стал одержим идеей увидеть тебя, хотя бы что-то узнать о тебе. Хотел знать, как сложилась твоя жизнь. Счастлива ли ты? Не обижает ли тебя муж? А может, ты тоже, как и я, не можешь меня забыть? С возрастом чувства обостряются. Больше ценишь и любовь, и друзей. Во что бы то ни стало я решил узнать о тебе. Думал, узнаю, что ты счастлива, и вздохну с облегчением! Думал, тогда все-таки попробую устроить свою жизнь.

А в конце февраля Александр сказал, что летит в Украину. В Ивано-Франковске у него живет пожилая мать. Саша хотел забрать маму к себе. Сказал, что будет лететь через Киев. Переживал, что некуда будет деть себя полдня. Вот тогда-то в моей голове и созрел этот план. Сказав, что в Украине у меня есть подруга, я попросил его тебя найти, что-то узнать о тебе. Написав ему все, что я о тебе знал, с нетерпением ждал вестей.

Веришь, он позвонил мне в тот же день! Сказал, что был у тебя дома, представился инспектором из Киевэнерго, требовал погасить долги за свет. Он вообще-то шутник! Сказал, что ты возражала, доказывала, что у тебя нет долгов. Тогда он потребовал, чтобы ты ему показала квартирную книжку. Это был его главный ход! Саша спросил, сколько людей с тобой еще живет? Ты сказала, что вас двое. Осмотрев обувь в коридоре, Стойко сделал логический вывод, что у тебя дочь. Было такое, да?

Лена изумленно округлила глаза:

– Да, было! Я тогда еще требовала его удостоверение, хотела узнать фамилию, чтобы жалобу на него написать! – рассмеялась женщина.

– Аленушка, как только я узнал, что ты живешь одна, то есть с дочерью, я сразу решил ехать за тобой! Я был уверен, что ты меня не забыла. Я только о твоей доченьке переживал. Я целый чемодан подарков ей накупил. Понимаешь, это ребенок. Я очень хочу, чтобы она меня приняла. Я хочу, чтобы ты была счастлива! Я так виноват, моя девочка, перед тобой.

Опустив голову, Лена снова заплакала.

В этот момент в коридоре послышался шум. Хлопнув, закрылась входная дверь.

Калетник растерянно поднялся.

– Кто это?

– Наверное, дочка из школы пришла, – ответила Лена. Вытерев глаза, она внимательно, не отводя взгляда, смотрела на Григория.

Натка, бросив на пол портфель, весело крикнула:

– Ма, ты дома? Почему дверь открыта?

– Да, солнышко, я в кухне. У нас, доченька, гость! Иди сюда, – еле сдерживая себя, проговорила женщина и, сжав губы, затаила дыхание.

Улыбаясь, Натка стрелой влетела в кухню и подбежала к столу. Широко улыбаясь, девочка приветливо посмотрела на гостя и замерла. Улыбка медленно сошла с ее лица. Сосредоточенно сведя на переносице брови, девочка всматривалась в лицо гостя.

– Здравствуйте, – с непривычной для нее застенчивостью проговорила Натка и сжалась.

– Здравствуй, девочка! – Почувствовав ее испуг, Калетник наклонился к ней и, широко улыбнувшись, протянул руку. – Скажи, красавица, как тебя зовут?

– Наташа, – тихо ответила девочка.

Калетник вздрогнул. Не отрывая глаз, он испуганным, бегающим взглядом рассматривал ее лицо. Не разгибая спины, мужчина прищурил такие же раскосые, как и у нее, глаза и что-то растерянно произнес. Они были невероятно похожи!

– Наташенька, а сколько тебе лет? – оторопело, чуть слышно спросил он изменившимся от волнения голосом.

– Через месяц будет двенадцать, – с готовностью ответила Натка.

Лена видела, что дочка его узнала.

Распрямив спину, Гриша по-прежнему не отрывал от нее глаз. Быстро посчитав, вздрогнул. Постепенно, начиная понимать происходящее, он переводил взгляд то на Лену, то на девочку. Затем, округлив глаза, словно окаменел.

– Это?.. – медленно протянул он и, набрав полную грудь воздуха, облегченно вздохнул. Его вопрос повис в воздухе. Казалось, он боялся произнести слово «дочь».

Смахнув слезы, Лена радостно кивнула:

– Да.

Мужчина не шевелился. В его расширившихся глазах мелькнули страх, радость, затем восторг.

Неожиданно, опережая всех, Наташа подбежала к нему и обняла.

– Папа, папа, я знала, что ты вернешься! – восторженно воскликнула девочка. – Я все время тебя ждала!

– Доченька! – счастливо протянул Калетник и, подхватив на руки, прижал девочку к себе. Не выпуская из рук дочери, обнял Лену. – Я самый счастливый человек на земле!

Радуясь, он взволнованно целовал самых дорогих для него женщин на свете.

Оторвавшись от папиного плеча, Наташа лукаво глянула на него.

– Папа, папа, а идем ко мне в комнату! Я тебе что-то покажу! Опусти меня на пол.

Готовый идти с ней хоть на край света, Григорий радостно кивнул.

Все время оглядываясь, девочка схватила его за руку и повела за собой. Сжав губы, Лена пошла следом.

– Вот, заходи! – пригласила Наташа и распахнула дверь.

Мужчину словно отбросило назад. Этого не может быть! По всей стене в тонких аккуратных рамочках висело огромное количество детских рисунков. Дом, лес, море, корабль… Но на каждом из них было три человека: Лена, Натка и он.

Обняв своих дорогих женщин за плечи, Калетник прижал их к себе.

– Спасибо, Леночка, за дочь, спасибо! Спасибо, что ты ее родила!

Слезы медленно полились по израненному лицу.

И пусть никто не говорит, что настоящие мужики не ревут.