Несколько дней Лена не отходила от телефона.

Перезвонив Гульнаре, она рассказала ей о своей беде. Правда, беда была не только у нее. Оказывается, в тот злополучный день, когда пропал Гриша, был ранен и Дмитрий. Тяжело ранен. Сразу после ранения «трехсотым» его перевезли в госпиталь Ташкента. Десять дней врачи боролись за его жизнь. Сейчас ему было немного лучше. Дмитрий пришел в себя, но был еще очень слаб. Гульнара боялась его волновать, говорить о чем-то серьезном. Да и врачи пускали ее к мужу ненадолго, лишь на несколько минут. Но женщина обещала, что, как только будет возможность, она поговорит с Дмитрием.

В ожидании звонка Лена все дни проводила дома. Дома у Гришиных родных. Теперь это была ее семья. Приняв приглашение Ольги Федоровны, девушка съехала со съемной квартиры и переехала к ним. Лена понимала, что ее поддержка им сейчас очень нужна. Глядя на невестку, Ольга Федоровна старалась не раскисать. Сдерживая себя, женщина меньше думала о плохом. Будучи хорошей швеей, она набрала много заказов. Получив от клиентов аванс, Ольга Федоровна категорически потребовала, чтобы Лена уволилась с работы. Женщина была уверена, что работать, учиться и вынашивать ребенка одновременно она не должна. К тому же у Лены начался сильный токсикоз. Даже запах еды вызывал у нее рвотный рефлекс. Кроме соленых огурцов и хлеба, она ничего не ела. Врачи требовали, чтобы она немедленно легла на сохранение в больницу. Но девушка не хотела об этом даже говорить. Каждую минуту она ждала звонка от Гульнары и ответа из Москвы.

Прошла неделя. Тяжелая. Утомительная. Длинная. В ожидании известий каждый старался чем-то занять себя. Лена писала дипломную работу, Ольга Федоровна шила, Ксюша выбирала имя для малыша. Так и не смирившись с тем, что произошло, женщины научились одному – сдерживать себя. По-видимому, судьба их не зря свела. Хрупкие, нежные, добрые, они были необыкновенно сильными. Но, чем бы они ни занимались, о чем бы ни вели разговор, все думали об одном – как найти Гришу.

Положив ручку на стол, Лена отодвинула тетрадь и посмотрела в окно. В этот момент в коридоре раздался телефонный звонок. Вздрогнув, девушка быстро подбежала к аппарату.

– Алло! – еле сдерживая тревогу, выкрикнула она.

В ответ что-то затрещало.

– Алло, говорите!

– Алло, Лена? – наконец услышала она знакомый мужской голос. – Это я, Дима Серов!

– Да, Дим, привет! – тихо, стараясь не пропустить ни слова, ответила Лена. – Ты как? Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, Леночка. Мне уже лучше. У меня было осколочное ранение. Врачи меня немного подлатали. Так что все уже позади.

– Я рада за тебя! – искренне сказала девушка и вымученно улыбнулась.

– А как ты?

Услышав разговор, в коридор выбежала Ольга Федоровна. Следом за ней с книжкой в руке – Ксюша. Глядя на Лену, женщина взволнованно прижала руки к груди. Словно молясь, она вслушивалась в разговор.

– Дима, у нас беда. Ты все знаешь. Пожалуйста, помоги мне Гришу найти. Скажи, что тогда с вами произошло? Ты можешь мне хоть что-то рассказать? Я ничего не понимаю. Как это – пропал? Вы же всегда были вместе!

В трубке послышался вздох. Словно не решаясь что-то сказать, Серов взволнованно засопел.

– Лен, наверное, это не телефонный разговор. Может, ты приедешь к нам, побудешь с Гульнарой, немного отдохнешь?

– Дим, я не маленькая девочка. Говори, – спокойно, чеканя каждое слово, выговорила она. – Я никогда не думала, что неведение – это так тяжело. Пожалуйста, говори правду.

Некоторое время Дмитрий молчал. Затем тяжело вздохнул.

– Ленка, прости. Наверное, я даже не могу представить, как тебе сейчас тяжело. Веришь, я сам ничего не могу понять. Вроде в то утро все было хорошо. Днем мы провели отличную операцию. Из транспортника вместо настоящих десантников на землю скинули чучела солдат. Комбинезоны, набитые камнями и тряпками. В ответ боевики открыли шквальный огонь. Благодаря этому наши разведчики их засекли. Мы уничтожили все боевые точки «ду́хов». Веришь, тогда не погиб ни один боец! После того как перевал взяли, в бой пошли мы. По дороге на Хост двинулись инженерно-саперные части. Следом за ними вместе с афганским спецназом высадились мы. Я все хорошо помню. Тогда еще было светло. Мы быстро, по одному, прыгали вниз. Сначала выпрыгнул я. Гришка прыгнул за мной. Мы были уверены, что боевиков рядом нет. Неожиданно по нам полоснула пулеметная очередь. Сначала меня пронесло. Подняв голову, я посмотрел вверх. Гришка как-то неестественно склонил голову вбок.

Дмитрий на секунду замолчал. Глубоко вздохнув, продолжил:

– Хоть нас разносило ветром, я хорошо видел, что он поник. На груди у него была кровь, руки упали вниз. Стропы он не держал. Прости. Но я был уверен, что он погиб. В следующее мгновение я почувствовал боль. Моджахеды ранили меня в плечо. К счастью, я не потерял сознание, сел. Оглянувшись, поискал глазами Гришу. Но его нигде не было. Помню, я отстегнул парашют и решил поискать его. Прошел пару метров и вырубился. Все. Больше ничего не помню. Знаю, что по окончании операции наши поисковики выносили оттуда раненых бойцов. Но ни Гриши, ни его парашюта они не нашли. Наверное, без управления парашют унесло в горы. Недалеко от места, где нас подстрелили, находится глубокое ущелье. Дальше – граница с Пакистаном. Пройти туда невозможно. Вокруг – лагеря «духов». Прости, Леночка. Прости, что не уберег.

Несколько минут Лена молчала. Казалось, девушка окаменела. То, что она услышала, подействовало на нее как шок. Один. Зимой. В ущелье. Мертвый? А если живой? А если ранен? Как выжить? Как спастись? И есть ли шанс? А она здесь и ничем, абсолютно ничем не может ему помочь.

– Дима, – тихо, собравшись с последними силами, проговорила она. – Скажи, если Гриша ранен, он может спастись?

Дмитрий опять тяжело вздохнул.

– Леночка, надежда есть всегда. Но, думаю, не в этом случае. Я видел его, он был весь в крови. Парашютом не управлял. Прости.

– Я позвоню. Пока, – шепнула девушка и положила трубку.

Не в силах стоять, Лена ухватилась за тумбочку и плавно опустилась на стул.

– Лена, что он сказал? – наклонившись над ней, спросила Ольга Федоровна и затрясла ее за плечо. – Что?!

Девушка растерянно подняла глаза. Огромные, голубые, они, казалось, смотрели в пустоту, как будто она умерла.

– Ну, говори! – требовательно произнесла женщина. Голос ее дрожал. – Что он сказал? Гриша жив?!

– Он видел, как его ранили, – монотонно, глядя в одну точку, ответила Лена. Голос был осипший, низкий, не ее. – Ни Гришу, ни парашюта поисковики не нашли. Дмитрий сказал, что, скорее всего, его унесло в ущелье… И что шансов выйти оттуда живым практически нет.

Ольга Федоровна вздрогнула и неестественно открыла рот. Наверное, хотела что-то сказать. Губы ее задрожали, и она, побелев, ухватилась за дверь и медленно опустилась на пол. Открыв широко глаза, женщина глубоко вдохнула и перестала дышать.

В квартире повисла жуткая тишина. Секунда, две, три.

– Нет! – громко, протяжно, так, что похолодела кровь, выкрикнула Ксюша и упала на мать.

Словно в тумане прошли следующие дни. Похоронив Ольгу Федоровну, она попрощалась с Ксюшей, которую забрала к себе Гришина родня. Оставить девочку на воспитание Лены комиссия не разрешила. Во-первых, у них не было родства. Во-вторых, Лена была беременна, в-третьих, она не имела ни работы, ни жилья. В эти страшные дни пришел и ответ из Москвы. Выразив сочувствие, в нем сослались на то, что Григорий Калетник был на войне. К сожалению, несмотря на все усилия, найти его не смогли. В списках пленных, подлежащих обмену, его тоже не было. Девушку окутала пустота. Тихо, словно под анестезией, она собрала свои нехитрые пожитки и отправилась на вокзал.

Сжимая в руке клетчатый чемодан, Лена зашла в зал ожидания. Вокруг было полно людей. В зале царила вокзальная суета. Кто-то заходил, кто-то, взволнованно подхватив сумки, спешил к двери. Недалеко от входа, прямо на полу, устроились цыгане. Возле касс, терпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояли стройные ряды людей. В проходах между скамейками бегала детвора. Посмотрев по сторонам, девушка поискала свободное место. В углу, возле окна, сидела худенькая старушка. Возле нее было свободное место. Тяжело вздохнув, девушка направилась к ней.

– Можно присесть? – вежливо спросила Лена.

– Садись, – безразлично, не глядя на нее, буркнула старушка.

Запрятав чемодан под скамейку, девушка умостилась возле бабульки. Почувствовав голод, она достала из сумки хлеб. Положить на кусок хлеба было нечего. Переломив хлеб на две части, она запасливо спрятала оставшуюся половинку в сумку. Опустив глаза, медленно, без аппетита начала жевать. По ее щекам потекли слезы.

Лена абсолютно не знала, что делать и как быть дальше. С работы она уволилась. Вернуться назад, в ее положении, с токсикозом, она уже не могла. Искать что-то другое у нее не было сил. Да и вряд ли ее, беременную, кто-то захочет взять на работу всего на несколько месяцев. Жилья она не имела. У нее не было денег даже на еду. Протянуть несколько дней она могла бы. Но где? Здесь?! Нет! Это нереально. От силы тут можно просидеть до утра. Если завтра утром менты снова увидят ее сидящей в зале ожидания, ее точно загребут. Вернуться к родителям? Да, они ее примут. Но примет ли она их? Простит? Нет, никогда! Ведь только на них лежит вина за то, что произошло. К тому же, узнав, что она беременна, отец может ее просто убить. Не исключено, что мать насильно поведет ее на аборт. Этого допустить девушка не могла. Лена была уверена – как бы тяжело ни было, она должна родить. Ее малыш должен жить! Это был плод ее безграничной любви. Это была частичка ее Гриши. Это была ее жизнь. Сомкнув покрасневшие глаза, девушка погрузилась в сон.

Неожиданно кто-то затряс ее за плечо.

– Лен, Лена, эй! – послышалось рядом. – Что с тобой? Тебе плохо?

Вздрогнув, Лена открыла глаза. Радостно улыбаясь, перед ней стоял младший Палладин. В короткой спортивной куртке, вязаной шапке-петушке, он выглядел довольно юным и каким-то нескладным. Высокий, с длинными руками, узкими плечами и довольно тонкой, длинной шеей, Палладин ничуть не изменился. Он, как и прежде, был худеньким, бледным, с маленькими впавшими глазами, и только улыбка, широкая и искренняя, скрашивала его некрасивость.

– Вова? – удивленно протянула Лена и растерянно захлопала глазами.

Опустившись на корточки, Палладин внимательно посмотрел на нее.

– Ты что здесь делаешь?

– А ты? – уйдя от ответа, спросила она.

Лена была уверена: эта встреча ничего хорошего не принесет. О том, что он ее здесь увидел, Владимир, скорее всего, доложит ее отцу. Что ей теперь делать? Схватить чемодан и бежать? Куда? Или наврать, что она едет в гости к родне? Какой? От вороха мыслей в висках девушки застучало.

– А я для нашей группы билеты на Ивано-Франковск брал. Почти целый вагон. Отец бронь сделал. Так что мы все дружно на Новый год двигаем в горы! – радостно ответил Владимир и подмигнул. – Ну а ты куда собралась? Куда едешь?

– Я уже приехала, – в сердцах выговорила Лена и опустила глаза.

Ничего не ответив, Владимир резко поднялся и пристально посмотрел на нее. Слегка наклонившись, подал руку:

– Лен, давай выйдем на улицу или в зайдем кафе.

– Зачем? – безразлично спросила она. – Не стоит.

– Поговорим! Расскажешь, что у тебя случилось, – спокойно ответил Палладин и снова присел. Счастливая улыбка бесследно исчезла с его лица.

– В кафе ее отведи! – неожиданно вмешалась в разговор старушка. Посмотрев на Лену, она сердито нахмурила брови и обиженно поджала нижнюю губу. – Голодная она! Точно знаю. Меня не проведешь!

Палладин удивленно посмотрел на бабульку.

– Понятно, – задумчиво протянул он и, сняв шапку, почесал затылок.

Опустив голову, Лена молчала. Скажи она лишнее слово, наблюдательная старушка может еще чего-то наговорить! Нет уж, лучше молчать. Выяснения и скандалы ей сейчас ни к чему.

Прищурившись, Владимир задумчиво уставился в потолок. Словно там, наверху, кто-то написал для него жизненно важный ответ. Его светлые рыжеватые брови сошлись на переносице, сделав лицо неподдельно серьезным и взрослым. Тяжело вздохнув, парень перевел взгляд на Лену и решительно сказал:

– Так, посиди здесь. Только никуда не уходи! Я скоро приду! Мне надо позвонить.

– Моему отцу, да? – тихо, чуть не плача, спросила она.

– Нет, – твердо ответил Палладин и снова присел. – Лен, я все понимаю. Я тебя не подведу! Мне надо позвонить друзьям. Посиди здесь. Я правда хочу тебе помочь!

Взволнованно вглядываясь в его лицо, девушка потерла кулаками глаза и по-детски шмыгнула носом.

– Хорошо. Я подожду, – обреченно ответила Лена. Выбора у нее не было. Никакого.

Поднявшись, Владимир поискал глазами телефон-автомат.

– Все! Две минуты! Я сейчас!

Быстро пробираясь сквозь толпу людей и все время оглядываясь, он подошел к телефону-автомату. По-прежнему не теряя ее из виду, Палладин бросил «двушку», помахал Лене рукой и стал о чем-то оживленно говорить собеседнику. Было видно, что он взволнован. Кивнув, парень устало наморщил лоб. Судя по выражению его лица, он кого-то о чем-то просил. Затем, замолчав, Владимир долго слушал того, с кем говорил. Наконец он повесил трубку и, весело посмотрев на девушку, снова махнул ей рукой. Облегченно вздохнув, парень пошел к ней.

– Идем! – требовательно сказал Палладин и протянул руку.

– Куда? – насторожилась девушка. Вжавшись в скамейку, она растерянно смотрела на него.

– На квартиру к моим друзьям, – наклонившись, ответил Владимир и пояснил: – У них сессия уже закончилась. Умные такие ребята. У всех «автомат»! Все дружно разъехались по домам. Ключи оставили мне. Поехали! Не жить же тебе на вокзале. Поехали, там поговорим.

Прикусив губу, девушка нерешительно подняла глаза. Идти или не идти? А если это ловушка, а если там будет ждать отец?

– Хороший друг у тебя, – покашляв, снова вмешалась старушка. – Иди, девка, не дури! А то пропадешь!

Тяжело вздохнув, Лена поднялась.

– Пошли, – согласилась она и вытащила чемодан. Переведя взгляд на старушку, искренне поблагодарила: – Спасибо вам!

– Спасибо! – подхватил Палладин и с благодарностью наклонил голову.

Лукаво улыбнувшись, старушка оторвала ладонь от колен и слегка махнула им в ответ. В маленьких выцветших глазах мелькнула едва заметная слеза. Устало вздохнув, старушка задумчиво смотрела им вслед.

Крепко схватив Лену за руку, Владимир подхватил чемодан и пошел к выходу. Пробираясь сквозь взволнованную толпу людей, они вышли на улицу. Вечерело. Разыгравшись, мороз становился все сильней и сильней. Благо снегопад прекратился. Вздрогнув, девушка застегнула шубку и туго, несколько раз, обмотала на шее шарф.

– Замерзла? – участливо поинтересовался Палладин.

Прикрыв рот варежкой, Лена молча кивнула.

– Подожди пару минут, я поймаю такси, – попросил парень и побежал к дороге. Чуть дальше, выстроившись в ряд, стояли машины «бомбил».

– Хорошо, – не отрывая от рта варежку, ответила девушка и подтянула ногой чемодан.

Опустив голову, Лена обреченно стояла одна. Девушка не знала, правильно ли она поступает и что ее ждет впереди. В любую минуту она была готова к тому, что жизнь нанесет ей новый удар. Она не была уверена в том, стоило ли принимать приглашение Палладина. Но что ей делать? Если бы она была одна, все было бы намного проще. Но не сейчас. Сейчас она жила не для себя. Во что бы то ни стало она должна бороться за свое существование. Бороться, чтобы спасти зарождающуюся в ней жизнь. И что оставалось делать, если сложилась безвыходная ситуация?

«Поеду к его друзьям, немного отдохну. А завтра уеду в Лозоватку, к бабушке Марии», – решила она.

Тяжело вздохнув, Лена посмотрела по сторонам. Поискала глазами Владимира, но не нашла. Неожиданно рядом послышался скрип автомобильных шин. Повернув голову, девушка увидела красные «Жигули», именуемые в народе «копейкой». Открыв переднюю дверь, из машины выскочил Палладин. Подбежав к ней, парень схватил чемодан и посмотрел на нее.

– Идем быстрее! Здесь долго стоять нельзя! – выкрикнул он.

Немного подбежав, Лена опустилась на заднее сиденье автомобиля. В салоне было довольно прохладно. Надрываясь, гудел мотор. Положив под себя руки, девушка почувствовала, как задеревенел дерматин. Переминаясь с боку на бок, она посмотрела назад. Захлопнув багажник, Владимир сел впереди. Оглянувшись, парень весело подмигнул ей, а потом, переведя взгляд на шофера, уверенно, по-деловому сказал:

– Едем на Рейтарскую, дом пятнадцать, первый подъезд.

Кивнув, шофер с силой нажал по газам.

Довольно быстро, минуя бульвар Шевченко, машина выехала на непривычно узкую для Киева улицу и остановилась возле трехэтажного дома. Стены красивого старинного дома дореволюционной постройки украшали величественные вензеля «А» и «К». Наверное, когда-то этот дом был родовым гнездом именитых дворян. Да и сейчас было заметно, что его жильцы не из простых людей. В высоких окнах светились роскошные люстры, возле подъезда выстроился ряд машин.

– Лен, выходи, – скороговоркой приказал Палладин и, подхватив чемодан, побежал к двери. – Нам на третий этаж. Квартира пять.

Поблагодарив шофера, девушка поднялась на третий этаж. Тяжело дыша, Владимир неторопливо шел следом. Поднявшись наверх, он облегченно вздохнул и опустил чемодан. Наклонившись, поискал под ковриком ключ.

– Так, заходи! – открыв дверь, торжественно произнес Владимир и радостно посмотрел на нее. Глаза парня взволнованно горели. – Здесь три комнаты. Одна закрыта, две в твоем распоряжении. Иди, смотри. А я на кухню, поставлю чай.

Пробежавшись по комнатам, Лена с облегчением вздохнула. Отца здесь действительно не было. Богато обставленная квартира производила несколько угнетающее впечатление. Наверное, оттого что во всем интерьере преобладали темные тона. Оконные проемы были закрыты тяжелыми бордовыми шторами. На высоких, украшенных лепниной потолках висели красные абажуры, на стенах – множество картин, везде громоздкая старинная мебель, на полу – коричневые персидские ковры с затейливым орнаментом. В углу – старинные, с маятником часы. Не квартира, а музей антиквариата!

Раздевшись, Лена зашла на кухню. Эта часть жилища выглядела куда более веселой. На кухне было довольно уютно и непривычно светло. На подоконниках росли цветы и даже зеленый лук. Вдоль стенки стояли светлая пластиковая мебель и газовая плита. Посередине кухни – такой же светлый пластиковый стол. Над столом – оригинальная зеленая люстра-тарелка, перевернутая вниз дном. В углу – большой холодильник «Минск».

Увидев Лену, парень растерянно застыл у плиты.

– Чай будешь? – заискивающе спросил он и что-то перевернул на сковороде.

– Буду, – безразлично ответила девушка и села за стол.

Ничего не говоря, Владимир достал из холодильника нарезанную колбасу и маринованные огурцы. Затем довольно ловко переложил на тарелку яичницу и бифштекс. Рядом положил хлеб с маслом и сыр. Поставив перед девушкой тарелку, Палладин сдержанно, как-то виновато улыбнулся и подошел к двери.

– Лен, прости, я не голоден, а ты, пожалуйста, поешь! А я пока выйду в комнату, мне надо другу позвонить. Хорошо?

– Да, конечно, – ответила девушка и опустила глаза. – Спасибо, Вова. Спасибо тебе за все!

– Не за что, – ответил Палладин и тяжело вздохнул. – Давай, ешь!

Поужинав, Лена вымыла посуду и подошла к окну. На заиндевевшем стекле появился витиеватый узор. Белый, слегка серебристый. Значит, мороз крепчал. Не отводя взгляда, девушка смотрела вдаль. Туда, куда не дойти. Туда, где мог быть Гриша. А если он все-таки жив?! А если в горах?! А ведь кругом холод, колючий ветер, снег. А если нет? По телу Лены пробежала дрожь. Опустив руки на батарею, она с ужасом закрыла глаза. Неожиданно послышался скрип двери.

Радостно улыбаясь, в кухню зашел Палладин.

– Ну что, поела? – поинтересовался парень и сел за стол.

– Спасибо, Вова, – ответила девушка и повернулась к нему лицом. – Поела. Все хорошо!

– Хорошо? – протянул Владимир и, наклонив голову набок, прищурил глаза. – Лена, пожалуйста, расскажи, что у тебя случилось? Почему ты сидела на вокзале?

– Ничего у меня не случилось, – буркнула она и снова отвернулась к окну. – У меня все хорошо. Я к бабушке Марии хотела ехать в село.

– Лен, ну зачем ты мне врешь? Мы ведь друзья! Что я, по-твоему, не знаю, что к твоей бабушке в село можно добраться только на автобусе?

Поднявшись из-за стола, Палладин подошел к ней и нерешительно положил на плечо руку. Девушка не шевелилась.

– Лен, я знаю, что ты мне не доверяешь. Наверное, я перед тобой виноват. Не исключено, что ты думаешь, будто я обо всем доложу твоему отцу, – с болью проговорил Владимир и тяжело вздохнул. Опустив руку, парень подошел к столу. – Но это не так. Ты знаешь, что ты мне нравишься. Если честно, я очень тебя люблю! И больше всего на свете я хотел бы, чтобы ты мне верила и поняла, что я тебе не враг, а друг! Когда-то я действительно оставил тебя в беде. Струсил. Признаться, мне стыдно об этом даже вспоминать. Я не знаю, как смогу искупить перед тобой вину. Веришь, теперь я сделаю все, чтобы тебе помочь. Только, пожалуйста, не молчи. Скажи честно, что у тебя случилось? Может, я и в самом деле смогу чем-то помочь.

Повернувшись, Лена подошла к столу и, не глядя на парня, села. Растерянно уставившись на нее, Палладин стоял.

– Да, Вова, у меня беда, – устав сопротивляться, ответила Лена и заплакала.

Подойдя ближе, Палладин взволнованно посмотрел на нее.

– Пожалуйста, не плачь, – с жалостью протянул он и погладил девушку по голове. – Лучше расскажи, что произошло?

Не зная почему, то ли оттого, что она ему поверила, то ли оттого, что столько боли в себе было больше невозможно держать, Лена начала говорить. Искренне и честно. По щекам девушки текли слезы, голос дрожал. Она говорила, как на исповеди, и в каждом ее слове чувствовалась непереносимая боль. Ничего не скрывая, Лена рассказала ему все. Об отце, о Грише, о беременности, о потерянной любви. Рассказала о том, что осталась совсем одна.

– Вот и все, – закончив, прошептала Лена. – Что будет дальше – не знаю. Завтра я действительно уеду в село. Уверена, бабушка меня примет и простит. Буду жить у нее. Главное – родить ребенка. – И повторила: – Это для меня сейчас самое главное.

Поднявшись, Палладин медленно подошел к окну. Отодвинув штору, долго задумчиво смотрел во двор.

– А университет? Ты не имеешь права его бросать!

По телу Лены пробежала дрожь. Конечно, Владимир был прав.

– Возьму академку, – с болью выдохнула она и опустила голову.

Владимир молчал.

– Мне очень жаль тебя, – наконец произнес он и вздохнул. – Какая страшная штука, оказывается, жизнь! Ладно, Лена, на этом наш разговор пока прекратим. Я вижу, что ты устала. Я не хочу тебя утомлять. Ложись спать. А я пока подумаю над тем, как тебе помочь. Завтра, часов в девять, я за тобой приеду. Ты только смотри не исчезни. А то подниму Интерпол!

– Хорошо, – ответила Лена и вымученно улыбнулась.

Проведя Владимира до двери, она устало опустилась на кровать. Закрыв глаза, положила руки на живот.

– Спи, мое солнышко! – шепнула девушка. – Все будет хорошо!