Сидя на балконе, Кобрин задумчиво смотрел вдаль.
Всю ночь он разгадывал запутанные ребусы этой страшной истории. Теряясь в догадках, боялся поверить в то, что произошло.
Что он имел? Множество фактов, свидетельствующих о том, насколько силен, безжалостен и, что немаловажно, состоятелен их противник. Множество предположений и зацепок, ждущих своего разрешения. Сегодня, Юра это понимал, он узнает ответы на все вопросы.
А пока было ясно одно: Волошин Ермакова не убивал.
Используя информацию, взятую из компьютеров мобильных операторов, было установлено и место отправления сообщения, присланного Ермакову в момент убийства, и номер телефона, с которого оно пришло. Номер, конечно же, оказался не контрактным и уже через несколько минут после отправления сообщения стал недоступен. Интересен для следствия был и тот факт, что за несколько секунд до передачи сообщения на этот телефон поступил звонок от абонента, который, исходя из данных компании сотовой связи, находился в том же квадрате, где и дом Ермакова. Значит, Валерку вели, следуя указаниям заказчика.
Но самым загадочным в этой истории были события, произошедшие вчера.
С самого утра, вручив судьбу Волошина в надежные руки адвоката, Кобрин сидел над Валеркиным ноутбуком. Так и не справившись самостоятельно, он был вынужден попросить помощи у Пилипонюка. Опытнейший компьютерщик, за помощью к которому обращались самые большие чины управления, Андрюша в течение десяти минут открыл доступ к файлам Ермакова.
Несколько часов Юра копался в информации, спрятанной от посторонних глаз. На мониторе мелькали проектные сметы, прайсы строительных материалов и переписка с инвесторами. Наконец среди огромного количества документов появились и договора о поставке рапса. Потерев ладони, Кобрин уставился в светящийся экран. Внимательно сверил реквизиты поставщиков и объемы предполагаемых поставок с платежками, лежащими на столе.
Кобрин задумчиво насупил брови. Выйти на след этих деятелей самостоятельно он не мог. Информация о них у СБУ, конечно же, была, но не в его ведомстве. Помочь в этом могла только Безрукая. Еще утром она обещала предоставить данные об учредителях этих фирм, но до сих пор молчала. Юра нервно посмотрел на часы. Время тянулось томительно долго.
Скопировав документы на флэш-карту, снова повел курсором.
На экране появились различные образцы продукции, топографические планы застроек и кадастровые акты оценки земельных участков.
Неожиданно среди огромного количества документов появилось короткое письмо, полученное десятого июля.
«Уважаемый Валерий Андреевич!
Смею заметить, что проработав на Вашем предприятии более десяти лет, я делала все для его процветания. Однако с тех пор, как меня отстранили от руководства, эти показатели значительно упали. А почему упали, я хорошо знаю. Именно поэтому новоявленная шефиня подала мою кандидатуру на сокращение.
Но, будучи искренне преданной Вам, я не имею права молчать. Прежде всего, хочу сообщить, что львиная доля Вашей выручки уходит «в тень». Кредитные средства, выделенные для модернизации, списали на оборудование, которое давно лежит на свалке. Но самое страшное то, что под эгидой Вашей компании началась торговля людьми. Процветает секс-индустрия, «крышуемая» на самом верху. Бесследно исчезают девушки. Я знаю ответы на вопросы: куда, зачем и почему.
Если Вас все же заинтересует то, о чем я написала, буду искренне рада Вам помочь.
С уважением, Гриневич Галина Михайловна»
Прочитав письмо, Кобрин удивленно пожал плечами. Что это было? Крик души верного сотрудника или простая кляуза? Перечитав письмо, он скопировал и его на флэш-карту.
Время стремительно неслось вперед.
Полдень. Калюжный уехал в суд. Адвокат обещал сделать все, чтобы Волошина выпустили под подписку о невыезде. Усенко особо не возражал.
Кобрин выключил монитор и устало потер глаза.
Встав из-за стола, он нервно зашагал по кабинету. Сегодня четверг. С момента убийства прошло четыре дня. Ждать больше нельзя. Он должен немедленно проверить имеющуюся информацию.
Вытащив из кармана телефон, нашел нужный номер: Безрукая Анна Семеновна. Из трубки послышались протяжные гудки.
– Что, мой хороший, не терпится? – весело выкрикнула подруга.
– Аннушка, милая, горю! – простонал Юрка.
– Поверь, Юрик, я стараюсь! – ответила Анна Семеновна. – Если бы не эта сумасшедшая работа, я бы тебе давно всю информацию дала. Времени в обрез. Обещаю: через час все перешлю по электронной почте. Пока!
Не успел он положить трубку, как ожил внутренний телефон.
– Слушаю! – гаркнул Кобрин, совершенно не желая тратить время на лишние разговоры.
– Юрий Антонович! – выкрикнул строгий мужской голос и коротко представился: – Ткачук. Общественная приемная.
– Ну, – раздраженно протянул Кобрин.
– К нам тут сегодня письмо пришло, сигнал, так сказать. Старушка бдительная прислала. Вроде ненормальная, а может, и нет! Сигналит о международном терроризме. Я бы выкинул, но не полагается. Все по протоколу: изложение, подпись, адрес. Расписывать на вас?
– У меня дел и без старушек полно! – взвился Юрка и тяжело вздохнул. – Ладно, давай мне эту старушку-веселушку. Почитаем, что она там насочиняла.
Положив трубку, Кобрин нервно зашагал по кабинету. Цепким взглядом посмотрел на часы. Если Аннушка сказала, что пришлет ответ через час, значит, пришлет. Пунктуальности Безрукой было не занимать. Вытащив сигарету, он нервно закурил и сел за стол.
В дверь постучали. На пороге появился Олег Коваленко, его помощник.
– Юрий Антонович, ваша почта! – отрапортовал он.
– Спасибо, Олег! Можешь идти.
Уставившись в экран монитора, Кобрин даже не поднял глаза. Почта его сейчас не интересовала. Из головы не выходили поддельные платежки и письмо, присланное Ермакову. Взгляд рассеянно пробежал по столу и остановился. Сосредоточенно вглядываясь в красивый, немного заостренный почерк, глаза задержались на старом, слегка потертом почтовом конверте. Обратный адрес, указанный на письме, был Маринин. Улица, дом. Только номер квартиры не совпадал. Тяжелое предчувствие сжало его сердце.
Кобрин взволнованно схватил письмо.
«Как истинный патриот своей Родины, а также дочь и жена бывших контрразведчиков, смею доложить, что одна из моих соседок, Самойленко Марина Леонидовна, причастна к организации террористического движения, работающего в Украине. Знаю факты, говорящие о том, что данная персона является изменником Родины. К тому же более четырех лет она провела в мусульманской стране.
Диденко Татьяна Федоровна, 1933 г. р.»
Взволнованно вглядываясь в каждую строчку, Юра несколько раз перечитал письмо. По спине побежал липкий, холодный пот. Такого поворота событий он не ожидал. Путаться в догадках здесь было бесполезно. Не теряя драгоценного времени, Кобрин взял со стола телефон.
– Алле! – раздался низкий, слегка хрипловатый голос пожилой женщины.
– Диденко Татьяна Федоровна? – несколько раз кашлянув, спросил он.
– Она самая! – сердито ответила старушка. – С кем говорю?
– Сотрудник службы безопасности Кобрин Юрий Антонович! – представился он. – К нам поступило ваше письмо. Буду краток: оно нас заинтересовало. Я бы хотел с вами встретиться. Как вам удобно – прийти к нам или чтобы мы к вам подошли?
– Тяжело мне, пожилой женщине, к вам бегать. Лучше вы ко мне приходите!
Без проблем добравшись до дома, в котором жила Марина, Кобрин уже через полчаса был возле квартиры старушки.
Юра чувствовал: это не пустое письмо. То, что Марина действительно замешана в терроризме, он даже не допускал – тут у бабульки явно разыгралась фантазия. Но в том, что старушка знала какую-то интересную информацию, он ни минуты не сомневался. Из своей многолетней практики он хорошо знал, что пожилые люди, в силу присущей им любознательности, иногда замечают то, на что другие чаще всего не обращают внимания. Порой именно эти мелочи в корне меняют ход раскрытия дела.
Глубоко вздохнув, Кобрин нажал на кнопку звонка.
Мгновенно, словно его давно ждали, за дверью послышался низкий, осипший голос:
– Кто?
– Кобрин.
В ответ что-то загремело, клацнул дверной замок, и в проеме двери, сдерживаемой толстой плетеной цепочкой, показалось худенькое, морщинистое лицо пожилой женщины.
– Документы! – насупив свои реденькие, выцветшие брови, требовательно выкрикнула старушка.
Юра вытащил удостоверение и протянул его в узкий дверной проем. Достав из кармана фартука увеличительное стекло, бабулька внимательно посмотрела на документ, что-то буркнула под нос и быстро перевела взгляд на Кобрина.
– Заходите! – разрешила она и сняла дверную цепочку.
Отступив назад, старушка сосредоточенно уставилась на него.
– Здравствуйте, Татьяна Федоровна! – стараясь быть как можно любезней, проговорил Юра и расплылся в доброжелательной улыбке.
– Идемте в зал, – предложила хозяйка, довольно быстро посеменив в комнату.
Следуя за ней, Кобрин миновал большое полутемное пространство коридора и оказался в светлой, просторной комнате с интерьером середины прошлого века.
– Садитесь в кресло! – приказала Татьяна Федоровна и села напротив.
Положив руки на колени, старушка тяжело вздохнула, одернула фартук и пытливо посмотрела ему в глаза. Было видно: в ней еще жил и бурлил боевой дух.
– Что вы хотели нам рассказать, Татьяна Федоровна? Что вас так сильно взволновало? – заискивающе начал Юрка, усаживаясь в кресло.
Старушка кашлянула и заговорщически прищурила глаза.
– Я знаю, что моя соседка, Самойленко Марина Леонидовна, член террористической группировки! – перейдя на шепот, заявила она.
Юра удивленно округлил глаза.
Дрожащими руками старушка схватила чашку, стоящую на столе, и отпила пару глотков.
Юрий незаметно включил диктофон.
– Значит, так. Это было в четверг. Точно, пятнадцатого числа. Пришла я с базара. Купила косточки на бульон, картошки да ерунды всякой. Стою у плиты, борщ варю. Злая. Настроение – никакое. Пенсия-то вся на базаре осталась, а до следующей – почти две недели. Плачу. Обидно, слов нет! Тридцать шесть лет на державу отработала, а что получаю?! Девятьсот сорок гривен! Стыдоба! Ульяна, соседка, и десяти лет стажа не имеет. Сделала себе чернобыльское удостоверение и получает пенсию в два раза больше, чем я!
– Татьяна Федоровна, пожалуйста, не отвлекайтесь! – перебил Кобрин. – Говорите по существу.
– Хорошо, хорошо! – пробубнила старушка. – Так вот, стою, борщ варю, а сама плачу. А тут слышу – звонок. Кто-то пришел. Я сразу обрадовалась! Ко мне редко гости приходят. Открываю дверь, а на пороге два парня стоят. Красивые, статные, лет по тридцать. Аккуратно одетые, в темных очках. В руках у одного из них что-то похожее на большой чемодан. Я сначала решила, что они квартирой ошиблись. Ан нет! Парни вежливо поздоровались, показали свои документы. Якобы они из архитектурного управления какого-то там департамента – я не запомнила, название было слишком умное и длинное.
Пояснили, что занимаются разработкой архитектурного проекта небольшой православной церкви. Эту церквушку якобы должны построить в нашем дворе. Я от радости аж руками всплеснула! К старости, знаете, все больше к Богу-то тянет.
Кобрин понимающе кивнул головой и сдержанно улыбнулся.
– Но молодые люди, – продолжила Татьяна Федоровна, – моей радости не разделяли. Сказали, что у них появились трудности. Что для сооружения куполов они должны сделать высотные замеры, поэтому без помощи жильцов дома им не обойтись. А церковь, вроде как, должна прямо напротив моих окон стоять, вот они и хотят эти замеры сделать из моей квартиры.
– Ну-ну! – насторожился Юра.
– Я, конечно, сразу предложила им у меня поработать. Дело-то святое! Да и, думаю, хоть будет с кем поговорить. Пригласила к себе, улыбаюсь, а они какие-то насупленные. Серьезные очень. Зашли в комнату, чемодан поставили, поблагодарили меня и говорят, что работа у них ответственная. Попросили, чтобы, пока они будут заниматься делом, я в комнату не входила. Им, видите ли, мешать нельзя! Мне это, конечно, не понравилось. Что же получается, я в кухне одна, как наседка, должна сидеть?! Они это увидели и сразу начали улыбаться. Сказали, что мэрия выделила для таких сознательных граждан, как я, тысячу гривен в благодарность за помощь. Я аж онемела! Для меня тысяча гривен – сумасшедшие деньги! Стою в коридоре, а сама соображаю, куда это богатство пристроить. А дыр-то в моем бюджете знаете сколько? За отопление заплатить, пальто зимнее надо справить. Понимаете?
– Понимаю, Татьяна Федоровна, – участливо закивал Кобрин, – я вас понимаю! Рассказывайте, пожалуйста, дальше.
– Так вот, получила я денежку, радуюсь. Положила на комод и думаю, что бы мне на ужин такое купить? Сижу, мечтаю. Решила торт к чаю взять и соседку Ольгу вечером позвать. Ох, и позавидует она мне! Час сижу, мечтаю, два мечтаю. Позвонила сыну, позвонила соседке. Делать нечего. В собственной квартире как заложница. А парни притихли так, даже на перекур не выходят! Мне совсем скучно стало.
Тогда я, прости меня, Господи, решила немного согрешить. Тихо, на цыпочках подошла к двери и слушаю. Тишина. Значит, решила, чертежи рисуют. Интересно стало! Я дверь слегка приоткрыла – и обомлела: ничего те парни не рисуют! Стоят у окна и вроде как в бинокль смотрят. В комнате бардак! Провода всякие, чехлы пятнистые разбросаны, а рядом на треноге что-то белое стоит, на широкий диск похожее, с разноцветными точками. Я вся аж похолодела! Сразу поняла: это у них или пулемет, или радиоприемник какой-то современный. Мне-то не видно, что на этом диске впереди!
Бабулька нервно затеребила платок.
– Татьяна Федоровна, вы не волнуйтесь, выпейте еще чайку! – предложил Юра.
Старушка отпила пару глотков и тяжело вздохнула. Было заметно, что старушка волнуется.
– Значит, так, – продолжила Татьяна Федоровна. – Я как это увидела, от двери отпрянула и бегом на кухню. Села на табурет, думаю. Что дальше делать, не знаю! Потом немного успокоилась. Решила, может и правда так сейчас замеры делают? Откуда мне знать, как замеры проводятся?
Вдруг чую – тихий разговор за стенкой. Прислушалась, а слов не разобрать! Но мне же интересно! Понимаете? Я тогда проверенный способ решила испробовать: взяла граненый стакан, приложила к стене и ухо приставила. Тишина. И вдруг слышу: «Ошин убил Макова, Ошин убил Макова». Потом помолчали и приказным голосом опять: «Звони, Марина. Марина».
Я от страха от стены отпрянула, табуретку задела и упала на пол. В кухне грохот. Я быстро поднялась, стакан в буфет спрятала и телевизор включила. Хорошо, что успела. Один из парней из комнаты выглянул и вернулся назад. А я трясусь. Понимаю, что они хотят кого-то убить, сообщение кому-то передают. А помочь не могу. Не тот возраст! Правда, минут через пять они засобирались. Вежливо попрощались – и к двери! А я бегом окно открыла, во двор гляжу. Тихо кругом, детки бегают. Трупа этого Макова нигде нет. Я облегченно вздохнула, глаза подняла – и замерла. Прямо напротив меня соседка моя, Марина Самойленко, у окна стоит. Окно в окно. Глаза в глаза. Я все сразу и поняла. Это они с ней переговаривались. Ей информацию секретную передавали. Она девушка вроде хорошая, всю жизнь на моих глазах росла. Но после смерти родителей заметно изменилась. Замуж, представляете, за иностранца вышла, в Сирии четыре года жила. Сына родила, понимаете? А два года назад домой вернулась, причем одна – ни мужа, ни сына. Понимаете?! А живет богато, ремонт дорогой сделала. На машинах дорогих, зарубежных катается. Откуда у нее, одинокой, такие богатства?! Вот я и решила: террористка она!
– Понятно, – задумчиво протянул Кобрин. – Скажите, а вы можете точно сказать, в котором часу все это происходило?
– Конечно. Полдень на дворе был. Я специально на часы поглядела, чтобы знать, когда это произошло.
– Что ж, благодарю вас за бдительность! – спокойно поблагодарил Кобрин, внутри которого кипел настоящий Везувий. – А теперь подробнее расскажите мне все, что вы видели в комнате. С чем эти парни работали?
– Подробнее… – проговорила старушка и растерянно захлопала глазами. – Хорошо! Значит, в комнате был настоящий бардак. Полно проводов. На полу валялись какие-то пятнистые сумки бело-голубого цвета.
– Что еще привлекло ваше внимание? Что было в комнате?
– В комнате? – переспросила бабулька и сосредоточенно уставилась в потолок. – Перед окном стояла тренога белого цвета, я вам говорила, как у фотографа.
– И что на ней было?
– Ну, говорила же вам, диск какой-то, высокий и широкий!
Старушка задумчиво наморщила лоб. Кобрин не торопил. Внимательно вслушиваясь в каждое слово, сопоставлял факты и делал выводы.
– Как бы вам это пояснить… Это как огромная, величиной с телевизор, сковородка, но с гранеными краями! – выпалила старушка. – А на подоконнике лежал здоровый бинокль. Все, больше ничего не знаю!
Кобрин вытер вспотевший лоб и тяжело вздохнул. Переведя описание оборудования, данное старушкой, в технические характеристики инновационных технологий, почувствовал, как застучало в висках. Он не мог поверить в то, что сейчас услышал. Такого в его практике еще никогда не было. Опытный контрразведчик, он сразу понял, что происходило в квартире пожилой женщины. Происходило именно в то время, когда Марина звонила в милицию.
Попрощавшись, Волошин вышел на улицу. Посмотрев на часы, поспешил на работу.
Зайдя в кабинет, первым делом включил компьютер. Последним из сообщений было письмо от Аннушки.
«Обе фирмы имеют одного владельца. Козачок Григорий Валентинович. 1973 года рождения. Родом из Ямполя Хмельницкой области. Проживает в Тернополе, ул. Мельника, 48, кв. 15. Владел шиншилловой фермой. Агрофирмы, поставляющие рапс, просуществовали 22 дня. Все предприятия закрыты 14 июля. Думаю, что в Украине его уже нет. Удачи».
Кобрин прочитал сообщение еще раз. Потом еще и еще. Голова начала болеть и неприятно раскалываться. От огромного вала информации все перемешалось. Казалось, еще чуть-чуть, и она просто треснет пополам.
Ямполь, Ямполь, Ямполь… Что-то знакомое было в названии этого городишка. Обхватив голову руками, Кобрин задумался. Где-то раньше кто-то говорил ему об этом поселке. Кто?
Достав сигареты, Юрка закурил.
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел невысокий полноватый мужчина. Гриша Потехин был старым и проверенным другом: почти одновременно они пришли в контору, вместе учились в «вышке», вместе пережили новые времена и новое начальство. Долго работали в одном отделе. Правда, со временем Гоша, как называли его в коллективе, перешел в информационно-аналитическое управление и переехал в серое здание на Ирининскую.
– Привет контрикам! – весело проговорил Гоша. – Как жизнь?
– Хреново! – честно признался Кобрин.
– Чего так? – удивился Потехин, хитро прищурив маленькие глаза. – Твои орлы такое дело провернули! Давно такого объема контрабанды у нас не брали.
– Да уж, народ совсем страх потерял, – устало вздохнул Юрка. В голове родилась свежая идея. – Гоша, у меня к тебе дело есть. Давай выйдем на перекур.
Гриша одобрительно кивнул.
Оказавшись на улице, они не спеша зашагали по Владимирской. Не скрывая ничего, Кобрин рассказал ему об убийстве друга. Рассказал о ходе следствия и своих подозрениях. Другого выхода у него не было. Он не мог в одиночку распутать этот страшный, загадочный клубок событий, опутавший его в последние дни. Юрка видел: против них играет сильный, жестокий и бесстрашный враг. Враг, который уже ни перед чем не остановится.
– Юр, я проверю твои подозрения. Обещаю, что к завтрашнему утру дам тебе исчерпывающую информацию, – пожимая на прощание руку, пообещал Потехин.
До позднего вечера Кобрин сидел на работе. После работы, накупив фруктов, заехал к жене Ермакова. По дороге Юра заглянул в офис друзей. Поговорил с секретаршей Волошина, Иркой. Затем отправился к Галинке. Жизнь выбила из седла его друзей, оставив одиноких и беззащитных женщин наедине со своей бедой. И если у Корниенко еще была надежда, то Ермакова ее потеряла навсегда.
Уставший и опустошенный, он вернулся домой. Впереди у него был новый день. День, которого он и боялся, и ждал.