Он был очень серьёзен. И, как всегда в такие минуты, руки заложил за спину, глядел исподлобья и нетерпеливо покусывал нижнюю губу. А говорил коротко, отрывисто, вроде бы приказания отдавал:

- Ну-ка, выйди, Липучка. Прогуляйся!

Липучка независимо устремила в потолок свои глаза и нос, усыпанный веснушками:

- А чего ты распоряжаешься в чужой комнате?.. Шура, мне можно остаться?

Я взглянул на Сашу, потом на Липучку, потом на пол и неопределённо пожал плечами.

- Секреты, да? - насмешливо спросила Липучка. - Говорите, что девчонки секретничают. А сами?

Мы с Сашей молчали.

- Значит, мне уходить, да?

- Вот-вот, прогуляйся, - с беспощадной твёрдостью произнёс Саша.

- Прогуляться? Хорошо, ладно. Я ухожу… Мужчины, называется! Кавалеры! Рыцари! Мушкетёры!.. Веник бы никогда так не поступил. Потому что он действительно образованный… И очень интеллигентный. Настоящий москвич!

Это уж был выстрел в мою сторону. Боясь, что промахнулась или слишком легко ранила меня, Липучка взглянула в упор своими зелёными глазищами:

- А ещё поэт! Пушкин!

Она так хлопнула дверью, что лёгкая деревянная чернильница на столе подпрыгнула и на скатерти появилось маленькое фиолетовое пятнышко - уже не первое со времени моего приезда в Белогорск.

- Зачем ты её так? - спросил я Сашу.

- Дело потому что… Важное!

Так как Саша был капитаном нашего корабля, я спросил:

- Задание какое-нибудь? Приказ?

- Нет. Просьба.

- Просьба? Ко мне?

- Да, к тебе. И не перебивай. Тайну мою узнать хочешь?

Я, кажется, второй раз в жизни почувствовал, что у меня, где-то под левым кармашком, есть сердце и что оно довольно-таки сильно колотится (первый раз я почувствовал это, когда учительница объявляла фамилии двоечников, получивших переэкзаменовку).

И ещё я понял - как это верно говорят: «Он вырос от гордости»! Мне и правда показалось, что я стал чуть-чуть выше ростом. Значит, Саша теперь доверяет мне, как самому себе! Доверяет свою тайну, такую важную, что он из-за неё даже не пошёл в туристический поход! Такую важную, что она привязывает его и наш плот вместе с ним к Белогорску! И он ещё спрашивает, хочу ли я узнать её!..

- В общем, дело ясное, - сказал Саша. - У меня - переэкзаменовка. Понятно?

Я как-то машинально присел на стул.

- У тебя?.. Переэкзаменовка?..

- Ага. Пишу я плохо. С ошибками. Понимаешь? Вот и схватил двойку. Поможешь, а?

- Кто? Я? Тебе?

- Да, ты мне. Ясное дело, не я тебе. Ведь ты же образованный, культурный. Поэт! Липучка сегодня уши всем прожужжала. Как она мне «Пионерку» показала, так я сразу решил: попрошу Шурку! И вот… Согласен?..

Я даже не мог неопределённо пожать плечами - так и сидел, раскрыв рот, словно рыба. И молчал тоже как рыба. Мой вид не понравился Саше.

- Смотри, в обморок не кувырнись. Побледнел, как Веник. Не хочешь помогать - так и скажи. Без тебя обойдусь.

Тут наконец у меня прорезался голос. Правда, чей-то чужой - слабенький, неуверенный, - но всё же прорезался:

- Да что ты, Саша! Я с удовольствием… Только у меня нет… этого… как его?.. педагогического опыта…

- И не надо. Ты просто будешь мне диктанты устраивать и проверять ошибки. Понятно?

- Понятно…

Я буду проверять ошибки! И почему я честно, как вот Саша сейчас, не рассказал о своей несчастной двойке? Вернее, несчастная была не двойка, а я сам. Зачем я, как дурак, пожимал плечами? Эти мысли уже не первый раз приходили мне в голову. Но раскаиваться было поздно. И нужно было не выдать своего волнения.

- И это вся тайна? - с наигранным спокойствием спросил я.

- Вся.

- А я-то думал!..

- Мало что ты думал.

Да, я действительно думал мало, иначе не попал бы в такое глупое положение.

- И ты из-за такой ерунды не пошёл в туристический поход? И наш корабль к городу привязал? - неестественным голосом удивлялся я. - Из-за такой ерунды?

- Это не ерунда. Я должен сдать экзамен, - очень решительно сказал Саша. - Понятно? Лопну, а сдам! Осенью отец с матерью из геологической разведки приедут - я им обещал.

- А-а! Они, значит, осенью приедут? А у тебя, значит, переэкзаменовка?

От растерянности я, кажется, говорил не совсем складно.

- И ещё я Нине Петровне обещал. Учительнице нашей. Она не хотела в деревню уезжать из-за меня. А я уговорил: сам, сказал, подготовлюсь. Понятно?

- Не совсем. Она тебе двойку вкатила, всё лето тебе испортила, а ты о ней заботишься?

- Сам я всё испортил!.. В общем, согласен помочь или нет?

Я смотрел на Сашу с таким удивлением, будто он с другой планеты свалился. Защищает учительницу, которая ему двойку поставила! И от похода отказался. Странный он парень! Так мне казалось тогда.

Не дождавшись от меня ответа, Саша твёрдыми, злыми шагами направился к двери. Что было делать? Не думая о том, как всё повернётся дальше, я догнал Сашу:

- Буду помогать тебе! Конечно, буду! Это же очень легко… и просто. Будем заниматься прямо с утра до вечера. Хочешь?

- Не хочу, а придётся, - ответил Саша.