За мою жизнь со мной случалось много неожиданностей. Но чаще всего это бывали такие неожиданности, которые я ожидал. Вот, например, Владимир Николаевич сказал в том разговоре, который я подслушал с балкона, что Рыжик считает меня своим другом. Эту неожиданность я ожидал с таким нетерпением, что она просто не могла в конце концов не произойти. Или вот тогда, ночью, Рыжик неожиданно разбудил меня и потащил с собой на станцию, но ведь где-то в глубине души я все время надеялся, что он все поймет и помирится с Жаннеттой…
А той неожиданности, которая произошла 31 августа, я совсем не хотел и не ожидал. Пожалуй, это была самая неожиданная неожиданность за всю мою жизнь.
Да, это случилось именно 31 августа, я точно запомнил, потому что еще с утра начал собирать в портфель учебники и тетради; летние каникулы кончились! А уж мой старший брат и мамин «первенец» Дима запомнит этот день вообще навсегда.
Все случилось после обеда… Папа с Димой пришли с работы и засели играть в шахматы. Мама начинала очередную «генеральную уборку». Она очень любила производить дома уборки и всегда называла их «генеральными». А я чистил ботинки и натирал пуговицы на своей ученической форме: мне хотелось явиться в новую школу не как-нибудь, а настоящим москвичом. Меня ведь теперь все так и называли: «Севка-москвич». Я думал в Москве, перед отъездом, что мне обязательно какое-нибудь новое прозвище придумают. Вот и придумали! И оно мне очень понравилось, это новое прозвище. Потому что все время напоминало о моем родном городе и обо всем хорошем, что там было…
В общем наш «семейный квартет» был в полном сборе. И вдруг раздался звонок. Дима сразу вскрикнул: «Почтальон!» - и бросился открывать дверь. Дверь теперь открывал только он, потому что никто из нас никогда не успевал его опередить.
Дима открыл… И мы ничего дальше не услышали. Прошла минута… Молчание. Тогда я вышел в коридор, и у меня в глазах потемнело. Но, несмотря на это, я все же разглядел, что по одну сторону двери, в коридоре, стоял наш Дима с каким-то ненормальным выражением лица, а по другую сторону, на площадке парадной лестницы, стояла… Кто бы вы думали? Кира Самошкина! Они стояли молча и глядели друг на друга. А потом, когда, наконец, пришли в себя, Дима не нашел ничего лучше, как спросить.
- Ты приехала?
И она ответила:
- Да, я приехала.
Вот и все, что они сказали друг другу. Я в первую минуту хотел удрать: «Что будет? Что сейчас будет?! Это же какой-то ужас! Я делал все, чтобы Диме ничто не напоминало о его «предмете любви», - и вдруг этот «предмет» сам явился с чемоданом и корзинкой в руках!..»
Вскоре все уже сидели в одной комнате, а я был в коридоре: вдруг все-таки придется удирать?
Я слышал, как Кира говорила:
- Я приехала, потому что не знала, что и подумать! Ведь я послала тебе пять писем - и никакого ответа!
- Пять писем?! - воскликнул Дима. - Я не получил ни одного! А мы же договорились, что, если ты ничего не пришлешь, так и я писать не буду!
- Но ведь я писала…
- А я не получал!
- Этого не может быть! - возразила Кира. - Я ничего не перепутала. Ни адреса, ни имени, ни фамилии. Все было точно… Письма не могли пропасть в пути!
- Но их не было! - продолжал уверять Дима. - И поэтому я не писал тебе…
- А я ждала, ждала - и решила приехать!..
- Тогда надо сказать спасибо тому почтальону, который потерял ваши письма, - пошутил папа.
Я насторожился: эта папина мысль мне очень понравилась. И я готов был привыкнуть к ней так же быстро, как привыкала к папиным мыслям мама.
В Москве накануне нашего отъезда Дима все же объяснил маме и папе, почему он не хотел ехать. И даже познакомил их с Кирой. Кира, как это ни странно, понравилась моим родителям, хотя они никак не могли объяснить, чем именно. В общем это их дело: о вкусах не спорят! И сейчас все были просто счастливы, что она изволила прибыть. А я…
Я затаил дыхание и ждал: кто, интересно, первым догадается вызвать из коридора «заведующего почтовым ящиком»? Первая догадалась мама.
- Сева, пойди-ка сюда!
Я вошел в комнату и очень вежливо поздоровался с Кирой.
- А вы не знаете, как он однажды меня преследовал? - довольно-таки бестактно стала вспоминать Кира.
- Я вас не преследовал… Я просто шел сзади, и все.
- Зачем? - удивился Дима.
- А вот этого мы тебе никогда не скажем! Правда, Котелок? - словно своему закадычному другу, сказала мне Кира. И даже подмигнула, как тогда, в школьном коридоре: дескать, эта тайна останется между нами.
- Скажу только одно: если бы не Сева, меня бы здесь не было! - неожиданно заявила Кира. - Он мне тогда сообщил одну такую вещь!..
- Нет! Но хороша же наша почта! - воскликнула вдруг мама. - Надо обязательно написать жалобу! Ведь так же могут пропадать и другие важные письма!
- Они не могут пропадать! - поспешил заверить я маму.
- Но ведь эти пять писем исчезли? Как в воду канули!
- Они не канули…
- А где же они?
- На кухне.
- Где, где?! - Мама и Дима одновременно подскочили со своих мест.
Я ничего не ответил. Я пошел на кухню и вынул из-под старой газеты все Кирины послания. Потом я вернулся в комнату и молча протянул их Диме.
Даже папа слегка опешил. А Дима еле-еле выговорил:
- Почему же ты…
- Я нарочно не передавал эти письма! - собрав всю свою волю в кулак, преспокойно перебил я старшего брата. - Если бы я их передал, Кира бы сюда не приехала. Она же сама сказала… Значит, я устроил ваше личное счастье! И скажите мне за это спасибо!..
Все онемели. А я, гордо подняв голову, вышел из комнаты.
Когда все, наконец, пришли в себя, папа сказал:
- Вы приехали только для того, чтобы выяснить, где ваши письма? Теперь они обнаружены… Значит, вы нас покинете?
- Нет уж, останусь. Устроюсь на работу, поселюсь в общежитии…
- А как же твой медицинский институт? - просто заикаясь от счастья, спросил Дима.
- Я провалилась на экзаменах… Да с таким треском, что и здесь, наверное, было слышно. Через два года снова дерзну!
- И хорошо! И очень хорошо!.. Не то, конечно, что провалилась, а то, что приехала! - радостно тарахтел Дима. - Здесь так много интересного!.. Я сейчас расскажу тебе…
- А я уже и так многое знаю! - неожиданно сообщила Кира.
- Откуда? - удивился Дима.
- От специального корреспондента Севы Котлова! Я с волнением ждала его заметок и все их читала от строчки до строчки…
Тут уж я снова вошел в комнату. И все поглядели на меня, как на именинника.
- Да, я знаю, - продолжала Кира, - что ребята стали сами изготовлять мебель и что ее даже в магазине продают.
- Но ведь это случилось совсем недавно. Когда же ты успела прочитать? - поразился Дима.
- Знаю, что с огромным успехом прошел концерт в цехе!
- А это вообще случилось только вчера!.. - еще больше поразился Дима.
- Нет! Не может быть! - сказала Кира. - Я читала об этом уже неделю тому назад. Как раз в день своего отъезда.
- Неделю назад?!
Все - и Дима, и мама, и папа - сразу удивленно и молча уставились на меня.
- А что ж тут такого удивительного? - преспокойно ответил я. - На телеграф у меня денег нету. А письма идут очень долго. Ну, вот я и сообщал заранее. Так сказать, предвосхищал события…
- Оригинальный метод газетной работы! - воскликнул папа.
- Только наш Котелок мог до этого додуматься, - усмехнулся Дима.
А я подумал: «Вот она, человеческая неблагодарность! Я, можно сказать, своими собственными руками устроил его личное счастье - и он же усмехается!..»
- И еще я знаю, что ты, Дима, стал передовым рабочим в цехе! - с гордостью произнесла Кира.
- Но я еще не стал передовым…
Все снова уставились на меня.
- Я ведь уже объяснил, что письма идут очень долго… И вот я думал, что, пока они дойдут, ты, Дима, обязательно станешь передовым!
Я действительно почти в каждом письме расписывал Димины трудовые подвиги. И вообще я за глаза всегда нахваливал своего старшего брата.
Но он не ценил этого. И сейчас тоже погрозил мне пальцем. Мама с папой стали переглядываться, а Кира сделала вид, что ничего этого не замечает.
- В общем, кажется, вся наша школа собирается со временем переселиться в Заполярск, - сказала она. - Вот что наделали Севины корреспонденции! Так что я только первая ласточка…
С каждой минутой Кира нравилась мне все больше и больше.
Чтобы не показать этого и спрятать свою довольную улыбку, я поскорее вышел в другую комнату.
- Куда же ты? - спросила мама.
- Хочу собрать книжки, - ответил я. - Ведь завтра утром идти в школу!..