В тот день я на своем персональном троллейбусе подкатил к Дому культуры медицинских работников немного раньше обычного: мне хотелось посмотреть, как мои приятели в масках будут переходить границу Страны Вечных Каникул.
На охране границы, как всегда, стоял массовик дядя Гоша. Увидев меня, он удивился:
– Так рано? У нас еще артисты не в полном сборе.
– Хочу немного подышать свежим воздухом, – ответил я. – Что-то меня в троллейбусе укачало.
– Расстрясло, наверное, – посочувствовал дядя Гоша. – Понятное дело: пустой вагон!
Я стал прогуливаться возле входа, широко раздувая ноздри, втягивая в них холодный воздух и время от времени охлаждая лоб комочками снега: дядя Гоша с сочувствием смотрел, как я прихожу в себя. Но прогуливался я недолго. Вскоре из переполненного троллейбуса, остановившегося возле Дома культуры, выкатились три моих приятеля в масках. Выходившие вслед за ними пассажиры громко возмущались:
– Без-зобразие! Ребенка напугали!
В троллейбусе плакала девочка.
– Какого ребенка! Я сама чуть не получила разрыва сердца – повернулась и вижу: медведь!..
Жора в маске медведя выглядел абсолютно взрослым: он был на полголовы выше массовика.
Дядя Гоша стал отмечать что-то в своем блокноте:
– Та-ак, хорошо! Один медведь пришел! Ослов у нас, помнится, вчера не было… И мартышек…
Он пристальным взглядом окинул невысокого Валерика в маске осла и Мишку Парфенова, изображавшего проказницу-мартышку.
– Это со мной: из детской самодеятельности! – пробасил Жора.
– Не могли, что ли, за кулисами загримироваться?
– Мы с другой Елки: опаздывали и не успели переодеться, – не своим голосом басил Жора.
– Какие еще Елки в феврале?!
Я в этот момент ахнул и схватился за виски…
– Тебе плохо? – всполошился массовик: он берег единственного в мире каникуляра.
Ребята скрылись в подъезде Дома культуры. И мне както сразу полегчало.
Когда в вестибюле грянул оркестр, я шепнул своим друзьям:
– Слышите? Для меня одного!
И взглянул на Валерика. Но его ослиная маска ничего не выражала: ни восторга, ни удивления.
Конечно, я давно уже мог попросить Деда-Мороза переменить программу елочного представления, показать мне что-нибудь новенькое. Но я боялся: а если в другой программе не будет знаменитых соревнований, которые я так привык выигрывать? И не будет призов, к которым я тоже очень привык!
Когда с белокаменной лестницы ринулись мне навстречу лисы, зайцы и скоморохи, я снова шепнул:
– Видите? Все для меня одного!
К Жоре подбежал дядя Гоша:
– Ты, медведь, из какой концертной организации? Почему стоишь со своим ослом из детской самодеятельности на одном месте? И с мартышкой тоже… Почему не работаете?
– Мне очень приято, что они стоят рядом, – сказал я. – Это меня очень развлекает!
Дядя Гоша виновато отступил:
– Твое слово для нас – закон!..
– Видишь, как он меня слушается? – шепнул я Валерику. – Что захочу, то и будет делать!
Но ослиная физиономия даже не дрогнула. «А что там, за масками? – думал я. – Наверно, в себя не могут прийти от восторга и удивления!»
Но, поднявшись в фойе Дома культуры, осел, медведь и мартышка пришли в себя очень быстро. Прежде всего, вместо того чтобы развлекать меня, они сами взобрались на деревянных карусельных коней и стали кружиться. Потом они скатились вниз с деревянной горки… Но внизу их уже поджидали разные «звери» из концертных организаций:
– Мы работаем, а вы катаетесь! Развлекаться сюда пришли, что ли?
Конечно, мои друзья пришли развлекаться. Ненаходчивый Жора ответил:
– Это он нас попросил. «Мне, говорит, самому надоело кружиться и кататься: хочу посмотреть, как у вас получится!»
– Да, – подтвердил я, – это так интересно: смотреть, как другие катаются!
– Ну, если тебе интересно, тогда другое дело: все для твоего удовольствия!
И я после этого сразу попросил моих друзей пойти пострелять в тире: мне это тоже было очень приятно! А потом они сами стали ко мне обращаться:
– Ты просишь нас посмотреть мультфильмы? Ты просишь нас сбегать в комнату сказок?
И я просил!
«Как это здорово! – думал я. – Все зависит от моего желания: захочу – и будут кататься, захочу – и увидят фильмы!..»
А потом начался концерт. И мне показалось, что я не слышал накануне этих песен и не видел этих танцев… Все было как-то по-новому, потому что со мной в зале сидели мои друзья.
Но друзьям не сиделось. И когда Дед-Мороз объявил знаменитые соревнования – «Кто всех быстрее? Кто всех ловчее? Кто всех умнее?», – все трое подняли руки, словно они были в классе и хотели ответить на вопрос учительницы.
Этого, конечно, я предвидеть не мог.
– Странные какие-то звери, – негромко сказал ДедМороз своему помощнику дяде Гоше. – В одних масках, без шкур…
– Это не профессиональные звери, – пояснил массовик. – Они из самодеятельности.
– Ах, так? Тогда объясните им, что в соревнованиях могут участвовать только каникуляры и каникулярки: мы здесь работаем, а не развлекаемся.
– Помоги нам, – умоляюще прошептала мне в ухо проказница-мартышка. Казалось, она вот-вот расплачется Мишкиными слезами. – Заступи-ись… Ведь ты здесь всесильный!
Я вскочил со своего места:
– Меня бы очень развлекло, если бы они приняли участие в соревнованиях. Я получил бы от этого огромное удовольствие! Просто наслаждение!..
– Просьба каникуляра для нас – закон!
Как жалко, что я в тот момент не мог одернуть с Валерика его ослиную маску: мое слово было законом для Деда-Мороза! Для самого повелителя всех елочных праздников, при одном появлении которого дети начинают прыгать и вопить не своим голосом. Неужели и это не поразило моего лучшего друга? Неужели?!
Дед-Мороз застыл с секундомером в руке возле елки, а я, как всегда, оседлал «старого, но боевого коня», пришпорил его и поехал по кругу.
Я именно не помчался, как в тот первый день, а всегонавсего поехал, потому что за полмесяца я привык уже, сидя на кожаном велосипедном седле, еле-еле шевелить ногами. «Быстрей, быстрей!» – подгонял я самого себя: мне вдруг очень захотелось выиграть у своих друзей самому, без помощи волшебной силы! Но «старый конь» не слушался меня и «плелся рысью как-нибудь»…
Велосипед был один, и поэтому соревнующиеся садились на него по очереди. Вторым сел Жора. Он, конечно, был лучшим спортсменом из нас четверых, но велосипед был ему мал: Жорины ноги смешно сгибались в коленях, а колеса крутились не быстрей, чем у меня. С такими ногами Жоре было бы лучше всего соскочить на пол и просто побежать – он добрался бы до финиша гораздо скорее. Но по условиям соревнования нужно было не бежать, а ехать на велосипеде.
Валерик в маске осла тоже не продемонстрировал рекордной скорости. И первое место, таким образом, заняла проказница-мартышка.
– Тебе доставит удовольствие, если я вручу мартышке победный приз? – спросил Дед-Мороз.
– Я буду просто счастлив! Это так развлечет меня, так развлечет!.. – сказал я, хоть на самом деле мне было в тот миг не до веселья.
– Но ведь там пастила и шоколадная медаль…
– И пряники! – радостно подхватил я. – Пусть мартышка получит все это. Я нарочно проиграл соревнование, чтобы она могла полакомиться в свое удовольствие. Или, вернее сказать, в мое удовольствие!
– Как это – нарочно проиграл? – запротестовала мартышка голосом Мишки-будильника. – Тогда давай переиграем!
– Сразу видно, что это не профессиональная мартышка, – шепотом утешил меня дядя Гоша. – Настоящие мартышки никогда не спорят со зрителем. Тем более с каникуляром!
«Какая неблагодарность! – думал я. – Только что умолял помочь допустить до соревнований… А теперь осмелел: „Давай переиграем!“»
Переигрывать мы, конечно, не стали, и Мишке был вручен бумажный пакет.
А потом дядя Гоша установил свои металлические обручи и стал по очереди завязывать нам глаза.
«Может, подбежать к Деду-Морозу, – подумал я, – и тихонечко шепнуть ему на ухо: „Очень хочу быть всех ловчее и всех умнее!“ Или, может быть, спуститься вниз к телефону-автомату, набрать две двойки и попросить о том же самом Снегурочку?» Ее не было на празднике, Дед-Мороз объявил, что его внучка захворала, то есть стала немного подтаивать, и что он положил ее на лечение в холодильник… Но я-то знал, что она просто дежурит в «Столе заказов». Не позвонить ли туда?
Нет, мне почему-то упрямо хотелось испробовать свои собственные силы и выиграть без помощи волшебства! Я вступил во второе соревнование…
Наш Жора бегал с завязанными глазами лучше, чем с развязанными. Он сразу проскочил через три кольца, не задев ни одного. Потом он зачем-то с завязанными глазами покачался на турнике, приготовленном для следующего акробатического номера. И, наконец, все так же, не снимая повязки, прошелся по залу на руках.
– Мне доставит огромное удовольствие… я развлекусь сразу на пять дней вперед, если ему будет вручен победный приз! – сказал я, чуть не плача, потому что сам умудрился свалить три кольца из трех возможных.
С укором поглядывал я на Деда-Мороза и его помощника дядю Гошу: «Приучили меня соревноваться с самим собой. И побеждать без всякой борьбы… Приучили! Но зато в третьем соревновании я все равно окажусь впереди: загадки и отгадки мне хорошо известны!»
– Кто всех умнее! – провозгласил Дед-Мороз.
Дядя Гоша обвязал свою лысину чалмой, принял величавую позу факира и начал:
– Два кольца, два конца, а посредине гвоздик!..
Мы все трое отгадали все три его загадки.
Проказница-мартышка, осел да косолапый мишка не давали мне хоть на секунду опередить себя: они выкрикивали ответы в один голос со мной. Невесело было мне на этом елочном празднике: «Хороши товарищи! Я их пригласил, помог пройти без билета… И вот благодарность!»
Как в ответственном футбольном матче, где в случае ничейного исхода дается дополнительное время, дядя Гоша предложил нам четвертую, дополнительную загадку.
Скрестив руки на груди, дядя Гоша продекламировал:
– Дед-Мороз! – дружно выкрикнули мы с Жорой и Мишкой Парфеновым.
– Обычная ошибка! – торжествующе ответил дядя Гоша. – В том-то и тонкость и остроумие этой загадки, что не Дед-Мороз!..
– Извини… Но разве Дед-Мороз – это предмет? – шепнул мне сквозь свою ослиную маску Валерик.
– Одушевленный предмет! – возразил я.
– С каникуляром спорить не полагается, – одернул Валерика дядя Гоша. – Облегчаю загадку: даю наводящую рифму… Внимание!
– Мочало, – спокойно сказал Валерик.
– Молодец, осел! – воскликнул дядя Гоша. – Хоть и из самодеятельности, а молодец!
– Но почему же только в праздник сей предмет «нам очень нужен»? – тихо спросил я у Валерика.
– Наверно, дядя Гоша моется только по праздникам, – шепотом ответил он.
Итак, медведь оказался ловчее меня, осел – умнее… А мартышка лучше меня каталась на велосипеде.
По дороге домой Мишка начал допытываться:
– Слушай, Петя, а что такое «каникуляр»? Так тебя называли на Елке, я слышал… Это происходит от названия твоей болезни, да?
– Какой болезни?
– Ну… ты ведь проходишь курс лечения. Так вот от. названия той самой болезни, от которой тебя лечат… Да?
Знаешь, человека, у которого больное сердце, называют «сердечником», у которого печень – «печеночником»… У меня дядя – «печеночник». А ты, значит, «каникуляр», да? Но как же тогда называется твоя болезнь?
Я не отвечал. Вид у меня был мрачный. И тогда Жора с Мишкой стали меня утешать:
– Вот если бы Дед-Мороз устроил соревнование «Кто всех сильнее?», ты бы нас сразу победил. Положил бы на обе лопатки!
– Вот если бы нужно было поднимать гири, а не прыгать сквозь кольца, ты бы сразу занял первое место!
Валерик молчал. Он не возражал ребятам, не спорил с ними. Хоть Дед-Мороз не мог заставить его поверить в мою силу, как он заставил Жору и Мишку. Я знал об этом, и мне было стыдно перед своим лучшим другом.
«Но почему же он не поддается волшебной силе? Почему?! Даже папа, который всегда был за „беспощадное трудовое воспитание“, и тот поддался. Даже маму, которая изобрела знаменитый закон „прямой пропорциональной зависимости развлечений от отметок в дневнике“, и ту удалось заколдовать. А к Валерику Дед-Мороз даже не подступается… И дело, как мне сообщила Снегурочка, вовсе не в сильной Валеркиной воле. А в чем же тогда дело? В чем?!» Это была загадка, которую я никак не мог разгадать…