Утро началось с громкого стука в нашу дубовую дверь. Причём стучали уже в дом, а не в лавку. Наше странное строение имело некую веранду, которую расширили и переоборудовали в лавку, а из неё шёл узкий коридор в сам дом. Вот в этом узком коридоре, видимо, стояло много людей, потому как пыхтение, которое слышалось даже на втором этаже, не могло принадлежать одному человеку.

— Мариша, пойди скажи, что сегодня не работаем, — проскрипел голос из соседней комнаты. Конечно, как гнать всех поганой метлой так вместе, а как открывать так Мариша. — И воды принеси будь душкой.

Кое-как подвязала тёплый халат и налила воды. Утром после попойки со старухой лучше не спорить, ещё загрустит сгоряча.

Отдала воду и сама присела к ней на кровать. От того что почти не спала в голове стучало и слегка мутило.

— Голова болит, шепните и мне на воду, пожалуйста, — попросила старуху.

Да, быть неправильной ведьмой плохо. В основном все наши ведьминские заговоры от разных лёгких недугов хорошо приживаются в напитках, потому и торгуем мы в основном зельями. Но мои заговоры держаться только на еде, а утром после бурной ночи, от одного упоминания о завтраке могло замутить.

— Пей, девочка.

Внизу опять загрохотали, да так, что стены тряхнуло.

— Иди, выпроваживай, скажи им, мне тишина нужна.

После заговорённой воды стало лучше, и я поплелась вниз. А там из-под двери пополз дым. Нет, ну кто додумался жечь дом ведьм! Вот им мало было вчера. Легко их страха приложила, не проняло, мало им! Вот сейчас попляшете!

Резко распахнув дверь и собираясь уже хорошенько гаркнуть, я запнулась. Передо мной на корточках сидел их главарь и с его рук струился дым. За ним стояли двое плечистых ребят, а за ними, кажется, ещё. И все как на подбор — у одного лицо желтое, у другого синее, у третьего, красное, дальше палитра прерывалась. Это было так мило, суровые мужчины с мечами на поясах и хмурыми лицами выглядели, как спелые фрукты. Не выдержав, улыбнулась и фыркнула.

— Смешно, да? — угрожающе проговорил красный. — Зови ведьму, поговорим пока по-хорошему. Не спустится, достанем из постели.

— Красный, ты бы осторожнее с приказами в ведьмином доме, — напустив строгости, проговорила я. — А ты, желтый, кончай дым пускать, у нас тут не балаган и не ярмарка. Хотя…

Окинула взглядам первую троицу, и собиралась уже предложить, кто кем мог быть на ярмарке, но их жёлтый главарь резко вскочил и заслонил мне своими плечами и красного, и синего.

— Тащи сюда ведьму, — тихо проговорил он. — И обращайся к воинам по имени, девочка.

— Что же, я должна знать поименно всех пятнадцать… мальчиков? Да и так я вас хоть отличаю, а то все на одно лицо, честное слово.

Осторожненько отпихнув главаря и крепко прикрыв дверь, смело шагнула на красного.

— Так и быть, поговорю с вами, — и уверено прошла в лавку, хотя коленки немного дрожали. Плохо, что у наёмников главарь — маг. С ним бы дружить, а не ссориться.

Вышла, а там цветник — лица от зеленого до малинового. И все хмурые, сопят, морщатся. Интересно, как они по улице шли? И совсем непонятно, почему тройной лошадиный заговор на рост гривы и обновление копыт дал такой эффект.

— Доброе утро, цветочки! — главное, понаглее, и улыбаться. Так, теперь пора дружбу заводить. — Малиновый, будь другом помоги мне на кухне с водой.

Ещё раз окинула всех лучистым взглядом и честно призналась.

— Буду вас лечить, — двое не выдержали, схватились за рукояти мечей, но взглянув поверх моей головы, неохотно отпустили. Ну вот, значит, за спиной уже есть друг, а я даже ещё лечить не начинала, приятно.

Подбадривая себя и стараясь не показывать виду, что страшновато находиться одной среди стольких разноцветных мужчин, потопала на нашу кухню-лабораторию.

Малиновый помог поставить воду, но не успела я с ним заговорить ушёл. Подумаешь, какой обидчивый. Малиновый, вообще, ему почти шёл. Да, как-то плохо получилось, не надо было доставать гримуар, там никогда ничего дельного не найти.

В прошлый раз градоначальника этим гримуаром изводили, хотели ему чесотку, а вместо этого он начал ходить и всех чесать. Подойдёт, поздоровается, начнёт говорить и тихонечко так то плечико у собеседника почешет, то ещё что и чем дольше разговор, тем сильнее чесал, под конец двумя руками: и спину, и живот. После того как госпоже Торкинс градоначальник почесал грудь, она объявила о помолвке и почти женила его на себе. Но тот вовремя одумался, извинился перед моей ведьмой, даже не помню за что. Выставив мою старуху перед собой, сказал госпоже Торкинс, что действовал не осознанно и ничего не успел даже пощупать и, более того, даже не помнит никакой груди. И шёпотом добавил, что у госпожи Торкинс её отродясь не было.

Да, пора исправлять проделки гримуара. Пока грелась вода, посмотрела по сторонам, к чаю нужно было что-то подать, а то никого не вылечу. Но вчера мы пакостили, а значит кроме варенья у нас ничего. Разложила земляничное варенье в две вазочки и тут наткнулась на свои булочки. Вчерашняя сдоба все ещё выглядела хорошо. Но знаю, что на второй день они и вполовину не такие вкусные, как в первый. Недолго думая, порезала булочки толстыми брусочками, раскалила сковороду и быстро подсушила до румяной корочки. То, что надо — брусочки хрустящие снаружи и мягкие внутри. Сложила их на два блюда, распростерла над ними ладони и пожелала, чтобы помимо хорошего настроения, брусочки даровали прежний внешний вид. Меня покачнуло, и я вцепилась в край столешницы. Как же неудобно быть слабой ведьмой, чуть переколдуешь и качает. Сама точно всё не донесу.

— Малиновый, помоги, пожалуйста! — крикнула я. Вежливость наше всё. Прошла минута прежде, чем яркое недовольное лицо вплыло на кухню. Цвет у лица стал насыщеннее, особенно на щеках почти красный. Ещё бы пар из ноздрей и можно пугать детей.

— Господин Стечер, и никак по-другому, — грозно проговорило малиновое лицо. Я улыбнулась.

— Поднос с чашками твой, господин Стечер, — на такое лицо было просто невозможно злиться.

Он понёс в лавку кружки, а я поднос с брусочками и варенье. Не успели мы перешагнуть, через порог, как нас остановило грозное:

— Стоять! — желтый главарь подскочил с табуретки подошёл к подносу с чашками и провёл над ними рукой, потом ещё раз и в итоге с каким-то разочарованием пробормотал. — Чисто.

А все остальные, наоборот, даже повеселели, у кого-то заурчал живот. Не успели расставить чашки, синий протянул одну руку к кружке, а другую к брусочкам.

— Руки можно помыть на кухне, малиновый… господин Стечер, поставил вам воду у рукомойника, — гордо расправив плечи, я прошла за стойку и начала составлять тарелки и чашки с подносов.

— Ты же нас собиралась лечить, — осторожно уточнил главарь, и его ярко-жёлтое лицо уставилось на меня. — Или нет?

— Самое хорошее лекарство от плохого настроения — чай с вареньем и булочками… брусочками.

— Вот как значит. Сколько действует этот цветной наговор твоей старухи?

— Тот заговор, что она читала, должен был неделю, а этот не её, — главное, говорить спокойно и не трусить. А это непросто несмотря на ярко-желтое лицо, глубоко посаженные чёрные глаза на нем наводили страх. — А может вас кто-то другой проклял? Другой маг?

Жёлтый скривился. А его люди уже встали у стойки. Они с невероятной скоростью кидали в рот брусочки и глотали, почти не жуя. Постепенно их лица расслаблялись, и они начали жевать медленнее, неторопливо передавать друг другу варенье и со смаком запивать его чаем. Жёлтый посмотрел на это дело, сглотнул и пошёл мыть руки. Малиновый, что стоял почти напротив, вдруг очень по-доброму улыбнулся.

— Нас никто не проклинал, — сообщил он шёпотом, — просто Скэн, как маг, может снять почти любое ведьминское колдовство. Вот и снял.

Все тихо хмыкнули, а синий, который стоял совсем рядом продолжил.

— Но это лучше, чем волосы, превратившиеся в гриву и ногти, что на глазах росли. Ты бы знала, как орал Брэн, когда себя в зеркало увидел.

Все опять хмыкнули, а зелёный парень насупился. Цвет лиц заметно побледнел, и за ним уже проглядывалась нормальная кожа.

— А Скэн… — начал малиновый, отхлебнув чая.

— Ещё не все рассказали? — спросил желтый, который на фоне других наёмников лицом светился, как солнышко, очень злое и колючее солнышко.

Он внимательно окинул всех взглядом, взял чашку с чаем, ещё раз провел над ней рукой, поставил. Потом вял варенье и над ним тоже провёл. Улыбнулся и съел подряд две ложки. Да, старуха всё варенье зашептала, чтоб хранилось дольше и от мелких болячек помогало. Конечно, кто подумает на еду, когда для заговоров хоть какая-то жидкость нужна. Хотя, может, и к лучшему. Брусочки главарь тоже начал уминать за обе щеки. Когда цвет гостей приобрел почти нормальный вид, ну, может с лёгким оттенком синевы или зелени, я встала. Прошла к двери и распахнула её настежь.

— Господа наёмники, прошу на выход, — сказал я строгим голосом. — Лица у вас теперь неинтересные, и делать вам тут нечего. Старуха до завтрашнего дня не выйдет. Впредь, прежде, чем злить ведьм думайте головой.

Грозно окинула всех взглядом и указала рукой на улицу. Быстро проглотив остатки чая, все дружно двинулись на выход. Не пошевелился только главарь. Небрежно облокотившись на прилавок, он с интересом смотрел на мои босые ступни, торчащие из-под тёплого серого халата. Как жаль, что я не успела надеть своё чёрное платье и остроносые туфли, эффект был бы лучше и уважения в глазах больше.

Вдруг главарь отлепился от прилавка, медленно прошёл вперёд и закрыл дверь.

— Ещё простудишься.

Ногам и, правда, стало не так холодно. Только вот я не поняла, зачем он остался. Посмотрела в его уже больше не жёлтое лицо и приготовилась слушать, не зря же выпроводил людей за дверь.

— Мариша, — и имя моё, оказывается, знает. — С чего ты решила, что нас пятнадцать?

— Видела вас в лесу, когда приехали ночью. Вы поехали в город, остальные сейчас живут где-то у старого озера, — тёмные глаза недобро сверкнули. — Если из-за этого так переживаете то, не бойтесь, об этом знаю только я, и никому говорить не собираюсь. В той глуши наши горожане не ходят, моя старуха тем более. Так что если вы успокоитесь, и не будете распространять непонятные слухи о ведьмах, я тоже буду молчать.

Глаза мага перестали сверкать, но начали немного светиться.

— Вам бы попить что-нибудь от нервов. Знаете, госпожа Блакли делает очень хорошие зелья как раз для таких, как вы. Когда каждый день нервы, попойки, драки, потом дамы. В общем, сплошные переживания. Дать? Безвозмездно.

— Нет, от прошлой бесплатной настойки мои ребята мучились, как от очень дорогой. Обойдусь, — немного зло проговорил он. — Мариша, лично мне, проблемы не нужны и потому я с тобой пока по-доброму. Про то, что нас больше не такой уж и секрет. Но я хочу от вас просто тишины. Так что и ты, и твоя старуха лучше к нам не лезьте, а то вас отсюда просто выставят. Договорились?

— Это наш город, нас сюда поставил королевский маг, только по его распоряжению нас могут изгнать.

— Либо по распоряжению градоначальника… А с ним у старухи плохие отношения, не так ли? И что-то мне кажется, что королевский маг не конкретно вас ставил, а дал распоряжение, чтобы в крупных городах селили ведьм и способствовали их закреплению, разрешали открывать лавки, — потом уже без издёвки, и более чётко проговорил. — Но лично мне не нужны любопытные ведьмы, у которых в голове только звон, а не мозги. Так что сидите тихо, пока мы не уедем.

— Господин наёмник, с каких это пор вы распоряжаетесь в этом городе?

Он нехорошо улыбнулся, чуть наклонился вперёд и тихо проговорил:

— С тех, как твоя полоумная старуха нас начала травить. Мы сюда работу искать приехали, а не развлекать скучающих … дам. У нас за неделю ни одного заказа, милостью этой драной ведьмы, — и дальше начал распаляться ещё сильнее. — Три купца проехали мимо, когда им намекнули, что мы не поладили с вашей каргой. А как ты понимаешь, любым наёмникам нужны заказы. И купцы, как раз хорошо платят маленьким отрядам за охрану.

— Что сказать… Видимо, репутация вас подводит, а не ведьма. Госпожа Блакли, как вам наверняка сообщили, вообще, только правду людям говорит, — высказалась я, как бы между прочим. Главарь сжал губы в линию.

— Мариша, держи старуху при себе. Чтобы тишина и про нас ни слова, ясно?

Я скептически на него посмотрела, как он себе представляет держать старуху. Да её даже цепь не остановит, если уж кто-то не понравился, то это навсегда. А купцы такие, да, верят моей старухе, как никому, потому что тоже получали и знают, что за дело.

Но ссориться с магами нельзя, ещё проснётся их природная мстительность и всё, пакуй гримуар с Огюстом.

— Да что вы переживаете, у нас город проездной и этих купцов пруд пруди, ещё найдёте себе кого поплешивее. И таких у нас хватает, — я ободряюще похлопала его по плечу. Он дёрнулся, перехватил ладонь и прошипел:

— Скажи старухе, что мы не нанимались разгонять её скуку, пусть дальше развлекается с местными, а про нас забудет.

Он вышел, громко хлопнув дверью. А я увидела, что на моей ладони лежит толстая серебряная монета и отливает чёрным. Кажется, старуха доигралась, и Огюст её не спасёт.