Наш городок гудел. Причём уже четвёртый месяц кряду. Люди больше не обсуждали погоду и грибы, теперь жителей волновала политика.

Когда забрали нашего градоначальника и его приговор зачитывал главный дознаватель господин Вулф, у жителей случился приступ эйфории. Кто бы мог подумать, что к нам приедет столичный дознаватель, шептали они.

Наедине мне сообщили, что следилка от градоначальника стала единственной существенной связью между ним и контрабандистами. Благодаря чему и удалось вынести обвинение. Так что я была героем, по заверениям главного дознавателя. Правда, это было секретом. И своей героичностью я могла щеголять только перед уплетающим мои булочки неприятным и едким господином Вульфом.

В общем, люди были в экстазе. А уж когда главный дознаватель дочитал до момента, что лично принц Эдвард приезжал в Эстекс, дабы магически проверить все документы и уличить градоначальника в растратах. У жителей мог случиться обморок, но они, спасибо нюхательным солям, устояли.

О пыли, конечно, не было сказано ничего. Но жителей, вообще, мало волновали детали. В городе жизнь теперь крутилась вокруг громких и слишком важных событий. После того как Эстекс был захвачен наёмниками, горожане выпустили целую газету под названием «В лапах головорезов». Каждый горожанин рассказывал о своих ужасных буднях. Особенно постарались Кики и Бэтси, описывая, как за ними по пятам следовали наёмники и норовили поцеловать ручку. Разврат, одним словом. Ещё одна газета вышла после благополучного освобождения. Все мужчины в красках описывали, как они с вилами выпроваживали сотню, а, может, и тысячу, здесь мнения расходятся, наёмников. Теперь готовилась к выходу третья газета с громким названием «Любимый город принца Эдварда».

В общем, город жил громко и радостно. А обсуждали теперь только принца и политику. Люди были горды, своим бывшим градоначальником, за которым приезжал сам принц. Только внучки и госпожа Маклас не придавались общему счастью. Виданное ли дело, они просмотрели неженатого принца, неслыханно! Но, когда было объявлено о свадьбе принца и герцогини, успокоились.

В Эстексе в честь этого события все жители приоделись и прямо на улице устроили народные гуляния. Трактирщики выкатили бочонки с элем, госпожа Торкинс приказала пожарить стейки на улице, а кофейня раздавала всем дамам в нарядных платьях пирожные. Мне, почему-то тоже досталось, хотя я была, как обычно, в чёрном.

Да, город жил шумно. И когда вдруг случилось затишье в событиях, горожане растерялись и не знали, что делать. Несколько дней ходили потерянные и местами опять слышались опасные разговоры о погоде. Спасло их не иначе как чудо.

— Маг в городе, — чуть не плюнув, проговорила госпожа Блакли, снимая плащ.

Сердце замерло, и я лихорадочно начала расставлять бутылочки на полках.

— Он приехал рано утром, — а сейчас уже день и ещё не зашел, думала я. — Худой, высокий, с бесцветными глазами и печатью скорби на лбу. Тьфу.

— С какими глазами? — сердце грустно перешло на обычный ритм.

— Да, не твой это, — проворчала моя старуха и подошла к полкам с зельями внимательно рассматривая.

— Он проездом?

— Нет, — она взяла зелье «ноги в пляс», но я перехватила её руку.

— Вы опять?

— Мариша, у него такая скорбная рожа, страшно смотреть. Градоначальник должен быть жизнерадостнее.

— Так это новый градоначальник? Да ещё и маг? Госпожа Блакли!

— Надо сразу поставить его на место, пока он ещё не оброс мясом, потом будет поздно. Никакого уважения не добьёшься, — веско проговорила она и вырвала пузырёк из моих рук.

— Какое уважение, если он три дня танцевать будет? Вы забыли прошлого мага, который приехал призраков развеять?

— Я всё помню и потому, знаю, что делаю.

Возмущалась я нехотя, и на самом деле, чем будут поить этого мага, меня не беспокоило. Совсем другой человек занимал мои мысли.

Как только он уехал, на следующий же день пришло короткое послание, про мои прекрасные глаза. Потом ещё одно уже с какой-то пограничной заставы, и так почти через день мне приходили короткие письма.

«Проезжал, через деревню недалеко от Эстекса и встретил, по моим ощущениям, родную сестру госпожи Маклас, еле отбил своих парней. Руки по локоть в „приворотном“ зелье. Зелёное, пахнет тиной, привлекает мух. Этой женщине сказал, что приворот был слабоват, парней не взяло. После чего пришлось, прости, прикрыться твоим именем и госпожой Блакли, иначе бы не отпустили.

Скучаю, Джеймс».

Я бы с радостью отвечала на эти короткие письма ни о чем, но не знала куда. Он писал из разных мест, часто без обратного адреса.

«Сегодня после суток в пути и четырех вывихов на всех, Брэн с печалью вспомнил твой отвар. Но как только подумал про ведьму, поплевал через плечо. До сих пор не может забыть твои проделки.

Обнимаю, Джеймс».

Мне казалось, что в таких коротких почти деловых посланиях намного больше тепла, чем в любом признании. Хотя одно из последних явно торопливо написанных писем мне было дороже других.

«Почти догнали, но они опять ушли. Хочется всё бросить, приехать за тобой и скрыться вместе в эльфийских лесах. Одна надежда, что контрабандистам некуда бежать без поддержки, и в ближайшие дни, я надеюсь, всё закончится.

Безумно хочу увидеть, твой Джеймс»

После были ещё два коротких послания, но в них даже подпись отсутствовала, а теперь и вовсе тишина. Неделю ни строчки. Но с ним же точно не могло ничего случиться, что такого может произойти с сильным магом, верно?

— Сейчас будет знакомство с градоначальником. Эти бездельники не поленились и почистили ковровые дорожки, — тем временем говорила моя старуха. — Госпожа Торкинс уже подралась с одной из внучек. Не могут решить, кто будет в первой линии встречающих. Ты идёшь?

Я покачала головой и занялась делом.

Спустя час я вышла на улицу, и даже не повернув головы, отправилась к лесу. Было холодно, уже опустился первый хлипкий снег, который лежал сиротливыми плешами на пригорках. И в это время найти в лесу травки и тем более ягоды я не наделась, возможно, остались сиротливые грибы, но шла не за этим.

Доходила до старого озера, смотрела картинки и улыбалась его чистоте. А когда вода была спокойной и радостной просила вспомнить вечер, когда здесь сидел маг. Не всегда озеро меня понимало, а, может, не хотело понимать. Но когда это случалось, щёки мои горели, потому что озеро показывало только поцелуи. Так что вместо чествования градоначальника я отправилась грустить.

А когда вернулась, у закрытых дверей нашей лавки меня встретили возмущенные горожанки.

— Мариша, душечка, хоть ты образумь свою ведьму, — причитала госпожа Маклас. — Она же такого мужчину травит. Как же быть, как же нам быть?

— Потенциальный жених? — уточнила я, протискиваясь к двери.

— Ещё какой! И молодой, и при должности, и маг, и такой вежливый, — поддержала даму госпожа Торкинс.

Я кивнула, а про себя подумала, что вежливому мужчине здесь не выжить.

— Помочь с ним не могу, госпожа Блакли делает слишком качественные зелья, а маг теперь будет учёным и перестанет брать в руки всё, что дают.

— Да, как же так можно! — запричитали они, и зашли за мной в лавку.

Стало тесно и шумно, как на ярмарке. На голоса вышла и моя старуха. Она степенно прошествовала к прилавку и встала точно напротив толпы. Моментально воцарилась тишина.

— Чем могу помочь, милые дамы?

— Госпожа Блакли, просим отменить заговор на градоначальнике, — тихонько проговорила семилетняя внучка.

— Никак не могу, это зелье, а не отдельный заговор. Действует три дня, затем само исчезает.

— И что же он теперь вот так… три дня, — в панике проговорила госпожа Торкинс. — С ним же не поговорить… да даже не догнать.

— Не расстраивайтесь, — подбодрила я женщин и девочек. — Рано или поздно это пройдёт, а вы пока можете его рассмотреть и себя показать. В нашей лавке появились несколько новых зелий — от прыщей, от красных пятен и от соперниц. Желаете посмотреть?

Что тут началось, дамы навалились на прилавок грудью и с трепетом просили баночку от соперниц, даже не стесняясь друг друга. Я всем кивала и доставала пузырьки. А госпожа Блакли с удивлением смотрела на зелья улучшения самочувствия, которые мы вчера сделали и, подражая мне, тоже начала кивать.

Женщины раскраснелись, некоторые попросили воды, другие чаю, купили булочек с настроением и началось.

— Он такой молодой, не то, что те наёмники, — говорила госпожа Маклас и откусывала булочку. — И глаза такие, ах.

— А как он говорит и ко всем «леди», и ручки целует, — сообщила Кики.

— Сразу видно воспитание, — кивнула бабушка Кики и одна из главных сплетниц. — И тем, что маг не кичится, не то что… вон…

Женщины с пониманием кивнули, а я против воли прищурилась. Булочки сегодня были на удивление вкусными, и настроение улучшали, только вот ещё они получились с небольшой дозой откровения. Пока готовила, всё время думала, что хочу сказать Джеймсу. Всё без утайки, как есть на сердце. Вот и на булочки легла эта откровенность.

— Да, видна парода. И точно девочек не будет обижать, — согласилась госпожа Маклас. — И не получится, как с Маришей. Погулял и бросил. Ты, прости, душечка, но стоит называть вещи своими именами.

— Серьёзный человек. И должность, какая хорошая для мага, сразу видно деловой мужчина. Не то, что обычно эти маги — плешивые военные, или вон как тот — разбойник, по дорогам людей обирать, да по кабакам шляться, ещё и девушек зажимать по углам.

— Это ты, старая перечница, про нашего с Маришей мага сейчас? — опередил мои ругательства спокойный голос госпожи Блакли. — Ты смотри не позеленей от злости, что он ведьму выбрал, а не твою Кики. И не от неё ли бегали все наёмники разом? А по углам они, насколько помню, прятались — от твоей и ещё пятерых внучек другой старой кошёлки.

— Да, как вы смеете! Мы приличные дамы, а вы… Ведьма!

— Ведьма, — ещё спокойнее согласилась госпожа Блакли. — И говорю всегда правду, пора бы уже уяснить. Не замолчите и ваш добрый и прекрасный градоначальник тоже много правды узнает. А кто ещё будет чесать языками о нашем маге, не просто танцевать три дня будет, но ещё и петь пахабные частушки, задирая подол, всем ясно?

Женщины притихли и с нескрываемым ужасом смотрели на мою старуху. И я, надо сказать, тоже.

— Но вы ведь того мага, всё время пытались выжить из города… А теперь? — жалобно проговорила младшая внучка.

— Времена меняются. Всего хорошего.

После прощания женщин, как ветром сдуло. Как и госпожу Блакли, которая отчего-то величала Джеймса «нашим магом» и это настораживало.

В некоторой тишине и расслабленности прошли два дня. Писем по-прежнему не было, город обсуждал градоначальника и его танцы у каждого столба. Он по наивности в первый день думал, что танцы — это случайность и ходил по городу, знакомился с хозяйством. И танцевал даже с коровами нашего единственного фермера, коров пришлось отпаивать валерьянкой. Но на второй день он из дома не вышел и посетителей не принимал. Так что новостей стало меньше, а жажды деятельности у жителей больше и они ходили в гости. Нашу лавку даже после старухиной отповеди не забывали, только Кики перестала забегать.

На третий день относительной тишины вялотекущий поток жителей закончился резко в обед. Они потеряли градоначальника, донесла госпожа Торкинс, не поленившись заглянуть в поисках оного в ведьминскую лавку. Город опять радостно всколыхнулся, а почтенные матроны, подобрав оборки, побежали к подружкам на чай, случайно, конечно, сунув нос под каждый диван.

Не ожидая больше посетителей, я отправилась на кухню пить чай. Печка благодушно мигала огоньком, госпожа Блакли после фраз про «нашего мага» прятала от меня глаза и скрывалась у целителя. Хотя я не думала выяснять ничего про «нашего мага» и странной защиты. Как известно ведьмы собственницы и в этом случае, думаю, это сыграло роль, и старуха посчитала Джеймса своей добычей, стало быть, обижать его может только она.

Припоминая, какие травки смешивал Галатэль, я переставляла баночки, нюхала поочередно сушёные цветки и, кажется, составила вполне приличный букет. Почти такой, как сделал эльф. Из задумчивости вывели осторожные и какие-то рваные шаги за дверью, как будто человек от нетерпения пританцовывал.

Когда открыла дверь, увидела занятную картину. Высокий мужчина облокотился о прилавок и обхватил голову руками, а вот его ноги постукивая каблуками, порхали под плащом.

— Добрый день, — от моего голоса он вздрогнул и с такой надеждой посмотрел, что стало совестно, но я сразу предупредила. — К сожалению, помочь не могу.

— Вы не ведьма? — упавшим голосом уточнил он.

— Ведьма, но вам нужна другая. Зелье, которое заставило вас танцевать, дала госпожа Блакли и только она может снять его действие, — конечно, я лукавила и при желании, тоже могла помочь, но становится между моей старухой и жертвой её воспитания, было чревато. — А вы точно маг?

— Да, — как-то грустно проговорил он, поставив руку в бок и проделывая ногами ковырялочку. — У меня и бумага соответствующая есть. Почему вы усомнились?

— Насколько знаю, маги могут снять практически любой заговор. И довольно быстро, — припомнила, как с этим справлялся Джеймс и утвердительно кивнула.

— Обычно да, но при условии, что точно знают, что именно на него направили, и в течение первых нескольких часов.

— И никакого универсального средства? — было очень жалко ни в чём не повинного мужчину, который с натянутой улыбкой пошёл вприсядку.

— Я надеялся, у вас есть такое средство. А для универсального магического заклинания мне не хватит резерва, — он, наконец, перестал улыбаться и вдруг шагнул ко мне, обхватил за талию и медленно закружил. — Приношу извинения. И… потанцуйте со мной, пожалуйста. Быстрые танцы так утомили, никак не могу отдохнуть.

Он был так печален и растерян, бедный. Мы танцевали, а он медленно восстановил дыхание, стал более собранным и вновь заговорил.

— Позвольте представиться. Эскель Донохи, маг-боевик.

— Мариам Стоунс, ведьма в первом поколении.

— Первом? Так бывает? Простите, это удивительно, сейчас очень редко рождаются дети с даром в обычных семьях.

— Зря вы так думаете. Уверена, они рождаются, но по не знанию не развивают способности, а любые странности списывают на случай. Поэтому и считается, что люди с даром появляется только в уже известных семьях одаренных.

— Никогда не задумывался об этом, если честно. Госпожа Стоунс, прошу ещё раз меня извинить, но не могли бы вы сказать, где я могу найти госпожу Блакли.

— Могла бы, но вам лучше к ней не ходить. Действие зелья пройдёт к концу дня, а если пойдёте к моей старухе, можете получить ещё порцию.

— За что? — мужчина в недоумении остановился, но тут же начал пританцовывать и вновь собравшись, взял меня за талию.

— Это проверка, она так испытывает силу духа новых жителей города, — сочинила, не моргнув и глазом. — Если прошли, то достойны здесь жить, нет, значит, нет.

Мужчины стал ещё печальнее. Если моя старуха рассчитывала убрать скорбь с его лица, то она явно просчиталась.

— Возможно, если мы с ней поговорим, я ей всё объясню… Прошу, скажите, где её искать, я в отчаянии. Танцы никогда не были моим любимым занятием, а теперь я не могу остановиться… Прошу, скажите, где я могу её найти, — столько мольбы в глаза, как у собаки.

— У целителя, но лучше вам так свободно не ходить днём по улицам.

— Простите?

— Вы не заметили ничего странного в поведении жительниц?

— Жители очень доброжелательны. Одна дама, даже познакомила меня с семьёй. У неё несколько прелестных внучек. Все очень улыбчивы, и чай у них отменный, но боюсь из-за их гостеприимства, я не смог познакомится с другими жителями.

— Господин Донохи, — не зная как помочь, человеку которого уже знают в лицо все внучки госпожи Маклас, я всё же решила ему намекнуть. — В нашем городе очень мало холостых мужчин, особенно магов и уж тем более всего один такой градоначальник, понимаете?

— Простите? — это видимо его любимоё слово.

— Всем девушкам города вы понравились, и теперь каждая из них надеется на ответные чувства, — в его глазах все ещё не было просветления, потому буркнула себе по нос. — С каких пор я такая деликатная. На вас открыли охоту. Все девушки Эстекса теперь будут дежурить у ваших дверей и «случайно» натыкаться на улице, теперь понимаете?

— Все? — его лицо слилось с бесцветными глазами и ещё сильнее вытянулось, а голос осип. — И вы?

— Что? Нет, конечно. Ведьмы не стремятся замуж за магов, — само собой вырвалось и заставило меня хорошенько задуматься, хм.

— Аааа, хорошо, — потерянность окончательно укрепилась на лице нового градоначальника, тем временем его ноги отдохнули и пошли опять в пляс.

Стало так жаль этого человека, что я вздохнула и предложила пройти со мной на кухню. Окончательно снимать действие зелья я не собиралась, мало ли вдруг старуха, успела, как закрепитель добавила цветы белой крапивы. И как только я попытаюсь убрать действия зелья, всё вернётся на тот же срок. Тогда старуха быстро сообразит, что кроме меня некому было спасать градоначальника. Так что достала обычную мелису, бросила щепотку кулура и залила водой.

— Полностью снять действие зелья не могу, но сейчас вы выпьете вот эту банку с успокоительным настоем и сможете нормально сидеть.

— Целую банку? — он с ужасом посмотрел на полтора литра пожелтевшей воды, потом на меня и опять начал приседать.

Деваться ему было некуда, так что выпил, почти не проливая, залпом. Утер подбородок и наконец-то сел. Его ноги всё ещё выстукивали танцевальный ритм, но теперь почти слушались хозяина.

Пока градоначальник блаженствовал на стуле, я вынула свои булочки. Подумала, подумала и убрала их, кто знает, что может сделать двойная доза хорошего настроения. Вместо этого взяла пышный хлеб, и вяленое мясо. Всё порезала, достала зелень и украсила бутерброды веточками.

— Угощайтесь, — я села напротив и, подперев кулачком щёку, беззастенчиво начала разглядывать мага. Нет, совсем не то.

— Почему вы так смотрите?

— Думаю, что вы очень молоды для должности градоначальника.

— Кхм, а вы всегда говорите, вот так, — он замялся, но продолжил. — Без стеснения.

— Нет, просто стало любопытно, почему такого молодого мага, наверняка, с юридическим образованием отправили в наш город? — решила сразу его не шокировать, тем, что я ещё очень милая, в отличие от нашей главной любительницы правды и даже сделала комплемент.

— Да, верно, у меня юридическое образование, — он прожевал бутерброд и сплел длинные пальцы. — Не знал, что в городе обо мне наводили справки.

— Не наводили. Но у прошлого градоначальника было именно юридическое образование, так же как у глав в двух соседних городах. Вы назвали себя боевым магом, хотя заклинание снятие вам не по силам. Выходит после школы вы какое-то время служили в гарнизоне, наверное, получили чин лейтенанта и возможность к «магу» добавлять приставку «боевой». Хотя вашей силы явно недостаточно чтобы поступить в Высшую школу магии. Отсюда и выходит, что у вас есть хорошее образование, но не магическое. Всё просто.

— Вы меня пугаете, — честно признался он.

— Больше, чем госпожа Блакли? — непроизвольно он отбил дробь каблуками и грустно улыбнулся.

— Нет. Но, мне кажется, вам нужно работать в дознавательном отделе.

— Боюсь, мы не поладим с начальником.

— Вы знакомы с Вулфом?

— Виделись лишь один раз, но больше не хочется.

— Постойте, вы одна из тех ведьм, которые помогли поймать контрабандистов? — широко открыв бесцветные глаза, он смотрел на меня с полминуты. — Простите, моё удивление. Но в отчёте, который составил некий боевой маг, казалось, что говорится о двух более взрослых ведьмах.

— Видимо, я умна не по годам, — я постаралась легко улыбнуться, только вот мысли сразу перешли на Джеймса, и на первый план вышла грусть.

— Или мне передали очень поверхностный отчёт, исключительно для того, чтобы я был в курсе дел, — он посидел немного, о чём-то размышляя, а потом с нескрываемым наслаждением вытянул ноги. — Вы меня спасли. Не знаю, как вас благодарить.

Я неопределенно пожала плечами. Градоначальник оказался очень милым. Он просидел со мной ещё полчаса, краснея ушами, когда выспрашивал о девушках города и стоит ли ему опасаться двусмысленных ситуаций. Подозреваю, он имел в виду те, в которых есть поцелуи, про постель даже не заикался, хотя об этом тоже бы стоило подумать. Но я не намекала, боясь увидеть слишком красные уши градоначальника. Для его душевного спокойствия и так много потрясений.

В общем-то, после этого события жизнь в городе снова замерла. Градоначальник оказался хватким и уже через неделю у нас появились новые пропускные пункты для купцов, благодаря чему те проезжали быстрее и уже не стояли в длинных очередях. Для тех, кто держит постоялые дворы, он сбавил налог на доходы, а если на этих постоях была оборудована конюшня с конюхом, и уборка в помещениях проводилась не реже двух раз в неделю, совсем отменил. Так что теперь жалоб от купцов стало меньше и, несмотря на то, что для них никаких послаблений не было, они стали более дружелюбны. Отсюда получалось, что всё же есть прямая взаимосвязь между клопами и настроением гостей.

Помимо прочего, градоначальнику удавалось избегать тех самых двусмысленных ситуаций. Как-то спрятавшись на нашей с госпожой Блакли кухне, он понял, что к ведьмам никто просто так не лезет. И теперь часто прятался от назойливого внимания женщин рядом с нашей печкой. К концу второй недели даже начал приносить с собой бумаги и тут же работать. Он стал более разговорчивым, начал меньше извиняться. Но при деликатных темах по-прежнему краснел ушами. И его посещения были очень милыми и теплыми. А самое главное заставляли отвлечься ото всего.

Вопреки обещанию Билл не приехал, хотя о нём я вспомнила лишь однажды, когда увидела на дороге наёмников. Да, он не приехал, и мне стало легче, но вот то, что Джеймс перестал писать, тревожило. Разные мысли бродили в голове. Начиная с отрубленных рук и заканчивая его свадьбой с родовитой воблой.

Так что когда приходил Эскель, в нашей лавке становилось чуть-чуть веселее, хотя он и не был хохмачом. Зато ситуации, в которые по наивности попадал, походили на анекдоты. Рассказал, как он целый день просидел в голубятне, потому что одна из барышень Маклас ходила рядом со свидетелем и обсуждала, как именно собирается создать двусмысленную ситуацию. Он рассказывал, конечно, краснея ушами. Нас со старухой это знатно развлекало. И даже она теперь относилась к градоначальнику дружелюбно. Правда, последнее время он с ней не сталкивался. Прятался в основном ближе к вечеру, когда она уходила то к Целителю, то по важным делам.

— Мариам, позволите вам кое-что показать? — он протянул руку, и я поспешила с ним на улицу.

Мы вышли, и он указал рукой на новый столб с аккуратной табличкой, где витиеватыми буквами стояла надпись «Ведьмина лавка».

— Такие указатели поставили по всему городу. Теперь приезжие будут точно знать, куда идти. Обозначили самое важное. Целителя, постоялые дворы, городскую канцелярию и вашу лавку, — он улыбался и от волнения крепко сжал мои пальцы.

— Спасибо, приятно быть в числе самого важного, — улыбнулась и поспешила забрать свою руку.

Он тоже улыбнулся и последовал за мной в лавку. Его глаза горели энтузиазмом. И как только мы обосновались на кухне, он начал горячо рассказывать обо всех преобразования, которые готовит. Листы с прошениями, которые он принёс сиротливо лежали на краю стола, а Эскель забыв о работе, рисовал картины прекрасного будущего нашего городка.

Кивала, улыбалась и отсчитывала правильное количество капель для зелья. Получился очень странный вечер, когда Эскель много говорил, сыпал терминами, а в завершении позвал провести с ним проверку местной ресторации. Действительно ли это настолько приличное заведение, как утверждают хозяева. Или высокие цены они могут оправдать только названием, а не качеством еды и чистотой зала. Вежливо отказалась и благополучно забыла об этом.

Но на этом странности не кончились, теперь каждый вечер, когда Эскель прятался от наших дам, норовил взять меня за руку. А иной раз приобнять за плечи. Хотя своим равнодушным поведением, я надеялась, дать ему понять, что его попытки стать ближе мне неинтересны. Но однажды вместо того, чтобы покраснеть ушами и перестать заигрывать, он спокойно спросил позволения за мной ухаживать.

— Мариам, вы не подумайте, ничего дурного. Вы стали мне настоящим другом и спасительницей. Надеюсь и вам я стал хорошим другом и потому, смею надеяться, что и сейчас мы поймём друг друга. В Эстексе очень сложно быть свободным. Не знаю, как вас и просить, но не будете ли вы против, если случайно люди узнают, что я за вами ухаживаю. И, возможно, вы ко мне тоже благосклонны?

— Эскель, я понимаю, что с нашими дамами непросто, но это не выход. Тем более, мне нравится совсем другой человек.

— Простите, за мою настойчивость, но вероятно, этот человек вас не достоин, так как более чем за две недели пребывания я его не видел. Тем более я не прошу о многом, лишь позволения пустить слух. Для того, чтобы дамы успокоились. Они очень уважительно относятся к ведьмам и не будут меня отвлекать от работы. Это лишь на время, дою вам своё честное слово.

Его расшаркивания, манера с постоянными «простите» и длинными предложениями меня так утомили, что я согласилась.

На следующий же вечер под руку с градоначальником мы отправились в кофейню. Сидели, чинно поглощая маленькими ложечками фрукты со сливками. Вокруг все молчали, в моей спине вот-вот должна была появиться дырка, а на голову по ощущения упасть потолок. Но мы выдержали и спустя полчаса отправились обратно к лавке, где спрятались и хохотали, как дети над нашими матронами, которые мимо больших окон кофейни прошли с десяток раз. Начало слухам было положено.

Следующие несколько дней прошли в тишине, а затем Эскель для поддержания интереса опять пригласил меня в кофейню. Но я решила сделать всё по-своему. Прогуляться, а заодно купить то, что мне было необходимо для приготовления хлеба и пирогов с пряным мясом. Бездельничать, только ради правильных слухов не было никакого желания. Тем более, мне совершенно не нравилось, что нам приходилось держаться за руки. Да и каждый раз, когда Эскель целовал пальцы, приходилось прилагать усилия, чтобы не вырвать из его хватки. Правда, когда он увлёкся и слишком рьяно меня приобнял, облобызав руку, его чем-то как будто ударило. Камень, подаренный Джеймсом, потеплел на моём запястье, а Эскель, наконец, очнулся и опять предложил локоть.

И вечером мы степенно шли под руку от лавки к лавке и мирно разговаривали о погоде. Наше шествие напоминало прогулки влюбленных времён молодости моей матушки и заставляло скрежетать зубами. Про себя я решила, что это будет последний раз. Хватит. Невозможно так медленно передвигаться. Да и разговор откровенно не клеился. Пристал, почему, да почему меня все зовут Маришей, якобы какое же это сокращение от имени. Вот Мари, понимаешь ли, подходит больше, а уж полное имя у меня, как оказалось, вообще, сказочной красоты. Я ему честно сказала, что чем безобиднее имя у ведьмы, тем она опаснее, но мне не поверили. Признаваться, что меня так звали сестрички, не собиралась, это было очень личное. Когда я от них уехала то очень скучала, вот и представлялась всем Маришей. И, вообще, мне-то нравится!

Лавки постепенно закрывались на ночь, а мы ещё не дошли до специй. Мучительно шагая в ногу с Эскелем, думала о, своей глупости. Зачем было соглашаться? Билл, всё-таки был прав, я слишком добрая для ведьмы.

В лавке, к которой мы шли, начали закрывать ставни. И больше не думая о приличиях, я потащила Эскеля к ней. Эта лавка стояла ближе всех к нашему дому и, при желании сюда можно было наведаться утром. Но медлительность спутника, и, можно сказать, впустую потраченный вечер подгоняли меня вперёд. Раздражение скрывать уже не было смысла, и я выдернула руку, которую успокаивающе накрыл ладонью на своем локте Эскель. Не добавило настроение и то, что в конце улицы к нашей калитке свернули двое.

Замечательно. Госпожа Блакли ушла к целителю, меня уже увидел продавец специй и ждал, а в нашу ведьминскую лавку пришли покупатели. Но не побежишь же к ним, когда тебя с такой улыбкой ждут.

— Мариам, всё в порядке? — учтиво блеклый тон Эскеля окончательно вывел из себя.

— Нет, мы движемся, как черепахи. Из-за чего чуть не опоздали со специями, а покупатели, которые свернули к нашей лавке сейчас уйдут.

— Простите. Я могу попросить, чтобы они вас дождались, — немного обиженно проговорил Эскель.

— Да, так и сделаем. Сейчас, — на ходу сняла перчатку со своей руки, потом с его, чем вызвала такую смесь удивления и смущения, что закрадывалось подозрение, будто рука у него особо чувствительное место. — Теперь вы можете открыть дверь в лавку. Прикладываете руку, говорите от Мариши и заходите. И не забудьте пригласить покупателей, чтоб не мерзли.

Последние слова я говорила, забегая в лавку специй. Лавочник уже успел накрыть витрины и завязать мешочки. При этом горела у него лишь одна совершенно обычная свеча. С таким тусклым светом просто развязать холщевые мешки стало проблемой. В итоге, как я не спешила, всё равно, сильно задержалась.

К своей лавке почти бежала, хотя и понимала, что покупатели, скорее всего, ушли. Зато остался Эскель. Конечно, посетители меня мало волновали, двумя больше, двумя меньше. Но видя, что к нам заходят, пока я занимаюсь неизвестно чем, закипела. Так что теперь была отчаянно злой и запыхавшейся.

— Эскель, сегодня был последний раз, когда мы это разыгрываем, — громко проговорила и замерла на пороге под прицелом поблескивающих глаз.

— Твой кавалер, любезно пригласил нас внутрь. Добрый вечер, Мариша, — Джеймс стоял, облокотившись на прилавок, небритый, с ввалившимися щеками и выражением смертельной скуки на лице.

— Джеймс, — я шагнула вперёд.

— Мариша, я вообще не понял. Кто он такой? И почему какой-то мужчина распоряжается в твоей лавке, объясни!

— Билл?

— Сбавьте тон, молодой человек, — подал голос Эскель. — Вы заявляетесь, оскорбляете своим тоном меня, Мариам, и требуете объяснений, хотя не изволили даже представиться. Потрудитесь извиниться.

— Мариша? — Билл в недоумении смотрел на меня. — Кто он тебе?

— Если вам интересно, я её друг и не позволю так разговаривать с девушкой в моём присутствии.

— И что же ты сделаешь? — я в недоумении посмотрела на спорящих мужчин, хотя с радостью бы смотрела только в поблескивающие глаза. — Бой на мечах? Пожалуйста, идём.

— Билл, остынь, — маг устало выпрямился и обратился к Эскелю. — Джеймс Скэнмор, боевой маг, а это Билл Стечер, с кем имеем честь?

— Это Эскель, новый градоначальник, Эскель Донохи, — за него ответила я и, больше не обращая ни на кого внимания, подбежала и обняла своего мага.

Его руки сразу притянули меня к себе.

— Я скучал, — по голосу было понятно, что он улыбается.

— Мариша? — я обернулась к заговорившему Биллу. — Всё-таки он? Вот он, который старше почти вдвое? Маг и аристократ с непонятными намерениями? Ты хоть понимаешь, что делаешь? Кому ты будешь нужна после него?

Руки Джеймса напряглись, но его голос прозвучал очень спокойно.

— После меня никого не будет, потому что этого после тоже не будет. А тебе лучше уйти, пока я не предложил тот самый бой на мечах, о котором ты, видимо, мечтаешь.

— Мариша? Ты, правда… с ним?

С улыбкой пожала плечами и крепче обняла Джеймса. Столько злости было во взгляде Билла, что стало страшно. Он стоял и бессильно сжимал кулаки тоже уставший и пыльный с дороги. Смотрел, как будто хотел сделать во мне дырку, потом перевёл взгляд на Джеймса и сжал губы в тонкую линию. Казалось, сейчас он бросится на нас с кулаками, но прошло несколько долгих секунд, и он выдохся. Вылетел, громко хлопнув дверью.

— Не знаю, почему он рассчитывал на другой ответ, — сказала Джеймсу, который погладил по щеке и легко поцеловал. — Я ему говорила, чтобы не приезжал.

Меня опять поцеловали.

— Почему ты так смотришь? Как на редкую и забавную зверушку? — спросила с подозрением, а Джеймс усмехнулся.

— Я любуюсь, глупая, — и опять поцелуй. — Безумно скучал.

И снова поцелуй. Сзади послышался шорох.

— Пожалуй, я пойду, — у порога переминался Эскель, он бросил на меня полной тоски взгляд и, немного склонив голову, вышел.

— И когда только ты успела?

— Что?

— Разбить сердце новому градоначальнику. Тебя опасно оставлять одну, — он опять легко поцеловал и замер, крепко притянув к себе.

— Ты преувеличиваешь, он всего лишь притворялся, чтобы от него отстали наши девушки, — маг хмыкнул, но промолчал. — Давай, я тебе восстанавливающий чай заварю, ты выглядишь жутко, как будто сутки не спал.

— Чуть больше.

— Так что же ты молчал, пошли на кухню, — я постаралась отойти от него, но меня не пустили.

— Постой так ещё немного, — он начал медленно гладить мои волосы.

Мы стояли и почти не шевелились, он мерно дышал, а я украдкой ощупывала его — не ранен, и настоящий. Улыбка бессовестно не уходила с моего лица.

— А ты знал, что тебя одобрила моя старуха?

— Не может быть. Не Билла, такого милого мальчика, а меня старого и злого?

— Она назвала тебя «наш маг»… И ничего ты не старый. А Билла, она и не знала почти. Да и что Билл, я вообще не понимаю, как и когда он умудрился так влюбиться. И сдаётся мне это просто блажь и юношеский максимализм. Вот эту девушку мне надо, и всё тут, а почему так и что там за человек его мало волнует, он даже за ведьму меня не принимал, — в голосе невольно проскользнула обида.

— Какие взрослые речи, — с еле заметной улыбкой произнёс Джеймс и опять погладил по щеке. — Мариша, очень просто влюбиться в красивую и смелую девушку. Не нужно искать в этом скрытые смыслы.

Новый поцелуй был таким же невесомым и меня снова притянули к себе. Мы стояли, а маг нежно перебирал мои волосы.

— Джеймс, а чтобы ты сделал, если бы я выбрала Билла?

— Не выбрала бы, — я возмущенно фыркнула, а меня поцеловали в нос. — Я бы обязательно поспособствовал правильному выбору, примерно так же как Биллу не приехать к тебе через неделю. На самом деле, я взял его сюда, как раз ради правильного выбора. Вы ведьмы, очень странные существа. На вас нельзя давить и за вас нельзя решать, иначе убежите. А здесь у тебя был выбор и я даже смирно стоял в стороне и ждал, пока ты сама ко мне подойдешь. Хотя очень хотелось всех твоих ухажеров выставить, а тебя перебросить через плечо и увезти. Но как видишь, я удержался.

— Вот же, маг, — кажется, я окончательно влюбилась, отчётливо это стало понятно после того, как он ухмыльнулся и, склоняясь ко мне, прошептал:

— Ещё какой, ведьмочка.