– Это потому, что у Вас все еще душа болит из-за той женщины? – осторожно уточнила Кэссиди.

Если бы Джек могла ответить честно, она сказала бы «Нет».

Нет, потому что, если бы мы начали заниматься с тобой любовью, я не нашла бы сил остановиться.

Но Джек солгала:

– Да, это из-за нее.

– Мне очень жаль, – теперь в голосе Кэссиди звучало не разочарование, а сочувствие. – Я не хотела показаться черствой.

– А ты и не черствая, – отозвалась Джек. – Это я должна была уже оправиться.

– А давно это произошло? – деликатно спросила Кэссиди.

– Восемь лет назад, – Джек смотрела на нее не отрываясь.

У Кэссиди округлились глаза от удивления. Она не сразу нашлась, что ответить.

– Видимо, в таких вещах невозможно установить сердцу какие-то сроки...

– Ты ведь так молода... Наверное, для тебя это звучит дико.

– Я всего на тринадцать лет младше.

– Всего-то? – саркастически улыбнулась Джек, пытаясь разрядить обстановку.

Но Кэссиди, похоже, не собиралась прерывать серьезный разговор.

– Как она разбила Вам сердце?

– Если честно, мне совсем не хочется говорить об этом. О ней. – Джек пыталась скрыть, насколько несчастной ее делали воспоминания о Вании, но Кэссиди, похоже, все же чувствовала ее боль.

– Сказать по правде, мне тоже не хочется. Одна мысль о ком-то, кто причинил Вам боль, приводит меня в ярость, – Рысь потянулась и поднялась со стула. – Я принесу еще пива. Вам что-нибудь взять?

Джек была рада паузе в этом мучительном разговоре.

– «Пина колада», три вишенки.

Кэссиди казалась озадаченной.

– Мне расценить это как «нет»?

– В каком смысле?

Кэссиди рассмеялась.

– А Вы, похоже, серьезно.

– Конечно.

– Когда буду заказывать, постараюсь сделать каменное лицо.

Вокруг бара было не протолкнуться. У стойки сидело несколько местных, но в основном в баре были туристы, причем в сильном подпитии. Рысь протиснулась между ними и встала у стойки. Она терпеливо ждала, когда ее обслужат, и старалась игнорировать липкие взгляды, а также «нечаянные» тычки со всех сторон, преимущественно сзади. Когда один из таких тычков превратился в откровенное лапанье, Рысь обернулась, раздраженная. На табурете позади нее сидел мужик за сорок и беззастенчиво на нее пялился.

– Меня Боб зовут, – протянул он плывущим от выпитого голосом. – А тебя?..

– А меня не парит.

Плюгавый лысый мужичонка, сидевший рядом с ним, встрял, улыбаясь во весь рот:

– Она просто ломает недотрогу.

Услышав это, Боб воодушевился и потянулся, чтобы схватить Рысь за волосы. Она наградила его испепеляющим взглядом и перехватила его руку.

– Не надо.

– Ну ты чего, сладкая, – продолжал настаивать он и наклонился ближе, обдав Кэссиди перегаром. – Хошшь, я тебе выпивки возьму?

– Нет, спасибо.

– А мы с приятелем как раз хотели пригласить вас с твоей подружкой, – Боб часто моргал заплывшими глазками, точно ему трудно было сфокусировать взгляд.

– Нам и вдвоем неплохо.

– А, вы типа из этих, да? – и Боб громко, привлекая внимания всех англичан в баре, провозгласил: – Эей, ребяа-а-ят, а у нас тут лесбухи!

Еще один мужик подкатил к Кэссиди, протиснувшись сквозь толкучку у бара.

– Ну дай шанс настоящему мужику – и тебе на баб больше смотреть не захочется, – проговорил он, и облапал ягодицы Кэссиди.

– Я предупреждала, – Кэссиди как раз собиралась заехать нахалу локтем в морду, как он внезапно скрючился и заверещал, словно школьница.

Все повернулись посмотреть, что произошло.

Позади мужика стояла Джек. Она держала его, заломив руку за спину так, что каждое движение причиняло ему боль. Выкрутив докучливому мужику правое плечо, Джек сжала другой рукой его левое запястье, не давая и дернуться.

– Разве дама дала понять, что хотела, чтобы ты ей на задницу свою жирную лапищу положил, а? – Она тряхнула его, заламывая руку еще сильнее. Мужик согнулся ниже, ругаясь вполголоса.

– Пусти его! – заорал плюгавый, сидевший рядом с Бобом.

– А то что, ушлепок? – возмутилась Джек, окинув британца презрительным взглядом.

Еще мгновение – и через весь бар к Джек перли еще два мужика с явным намерением вмешаться. Джек толкнула того, которого удерживала, в сторону бара и, ударив по затылку, приложила лицом о стойку. Первый из подошедшего подкрепления уже  держал кулаки у лица, подкатив вплотную. Джек ударила его между ног. Второй хотел было подкрасться сзади, но она двинула ему локтем в живот, а когда он согнулся пополам, схватила за голову и тоже приложила о стойку.

Не прошло и минуты, все уже было тихо. Рысь была так изумлена стремительностью произошедшего, что не успела и шелохнуться.

– Пошли, надо проваливать отсюда, – у Джек даже дыхание не сбилось.

– А тебе-е-е не обязательно идти с ней, – Боб схватил Кэссиди за талию.

– Эх, Боб, я тебя предупреждала, – обернувшись, она заехала ребром ладони ему в нос.

– Скотский потрох! Она мне, блин, нос сломала! – завопил он, закрывая руками лицо. Из обеих ноздрей у Боба побежали красные ручейки.

Так гораздо лучше.

– Ну ничего себе! – Рысь вышла из бара вперед Джек, ожидавшей ее в дверях.

На улице Кэссиди схватила Джек за руку, заставляя остановиться и повернула к себе.

– Это что такое было?

– Просто бесят меня, – невинно отозвалась Джек. – Пьяные уроды.

– Где Вы этому научились?

– На занятиях по самообороне? – вопросительная интонация Джек говорила о том, что такое объяснение казалось ей исчерпывающим.

– Там такому не учат: Вы и отражали, и атаковали рефлекторно. Этому обучают только в боевых искусствах или, может, еще в армии.

Джек пожала плечами.

– Значит, врожденное. А ты-то откуда столько знаешь обо всем этом?

– Я занималась.

– Да, тогда понятно, почему ты так ловко вмазала ему по носу, – попробовала лавировать Джек.

Кэссиди на ее уловки не купилась.

– Не меняйте тему. Кто Вы такая, Джек? – серьезно спросила она.

– Ой, да прекрати, юмористка, – рассмеялась Джек, пытаясь отшутиться, точно ничего не произошло. – Ну побила какого-то парня, и что теперь? «Кто я такая»? Может, ниндзя под прикрытием?

Нет, ты явно кто-то… Но я пока не понимаю, кто. И все эти твои тайны… что здесь вообще происходит?

Мысли ее были прерваны телефонным звонком. Кэссиди взглянула на дисплей. Штаб-квартира.

– Подождите тут, – сказала она Джек. – Я обязательно должна ответить.

Она отошла недалеко, так, чтобы не терять Джек из виду и при этом быть уверенной, что та ее не слышит.

Подняла трубку.

– Рысь, 121668.

– У нас есть новости, – сообщил Монтгомери Пирс. – Рено расшифровал кое-какие письма Лика. О торговле людьми ничего, но у него какие-то дела с одной фирмой в Сайгоне, которая занимается недвижимостью. Компания подставная. Выследить никак, ни действительного адреса, ни телефона. Но, похоже, кто-то организует ему встречи с нужными людьми.

– Я подозревала, что он направляется туда. Кое-кто на железнодорожной станции здесь, в Нинь-Бине, узнал его по фотографии, которую я показывала. Очевидно, он сел в поезд на юг.

– И почему ты еще не там? – спросил Пирс.

– Следующий поезд отходит только завтра в полдень, а взлететь тут неоткуда.

– Ладно, еще кое-что, – сказал Пирс, – ФБР направили двух агентов под хорошим прикрытием на операцию с внедрением. Очевидно, не могут дождаться, когда мы сами добьемся результатов.

Иными словами, они, скорее всего, собирались выступить во время контрабандной сделки. Не исключено, что на правах покупателя.

– Проглотки? – Рысь повернулась в сторону Джек. Та смотрела на нее не отрываясь. Этим словом назвали женщин-оперативниц ФБР, которых посылали с целью соблазнить подозреваемого и получить сведения при помощи секса.

– Сомневаюсь. Не к этим людям. Слишком опасно.

– Да? Похоже, в Бюро готовы идти на отчаянные меры.

– Им надо отловить этого типа и закрыть, наконец, тему, – продолжил глава ОЭН. – В новостях, в прессе сплошные возражения и требования поймать Лика и судить.

– Все так плохо?

Она слышала, как Пирс вздохнул.

– Если хоть вскользь упомянуть о террористах, все будут думать, что каждый крупный город в опасности. Стоит упомянуть о маньяке, и каждая американская домохозяйка будет думать, что она вот-вот станет новой жертвой. Большинство полагает, что он еще в Штатах, залег на дно, пока все не уляжется, а потом снова начнет убивать.

– А федералы, которых послали сюда, обо мне знают? – Рысь пристально смотрела на Джек, пытаясь понять, связана ли она с заданием Бюро. Если Джек была федералом под прикрытием, то это объясняло, почему она всегда держалась на расстоянии и отвечала уклончиво. И, конечно же, это объясняло, почему они постоянно «случайно» натыкались друг на друга.

Они преследовали одну и ту же цель.

– Помимо заместителя руководителя отдела расследований, которому поручено дело, никто не знает, что мы в этом участвуем. Он распространяет среди своих информацию, которую мы им даем, но он, конечно же, не знает точно, кто на нас работает. В этом плане ты в безопасности.

– Ясно.

– Ты же все это отлично знаешь, – сказал Пирс. – Рысь, все в порядке? Звучишь так, словно тебя что-то мучает.

– Я отлично. Но, думаю, я тут пересеклась с одним из федералов.

– Не спалилась? – спросил он.

– Нет. Нет, конечно.

– Тогда тебе и переживать не за что. Просто делай свою работу и дай им заниматься своей. Главное – цель, а не кто доберется до нее первым.

– Я позвоню тебе из Сайгона.

– Будь осторожна, Рысь, – со стороны Пирса было ужасно непрофессионально говорить такое оперативнику, но Рысь знала, что у главы ОЭН была к ней слабость. И, скорее всего, он волновался, как она покажет себя на этом задании.

– О, как мило с твоей стороны. Буду.

– Ты же понимаешь, что ты единственная, кому я позволяю разговаривать со мной в таком тоне, – он хотел, чтобы это прозвучало строго, но в его интонации все же чувствовалась знакомая теплота.

– Обнимаю, блин, крепко-крепко, – поддразнила Рысь, и повесила трубку.

Джек наблюдала, не двигаясь. Рысь направилась к ней размеренным шагом. Все стало ясно. Не удивительно, что она так выделяется. Я ее заметила еще в Сан-Франциско, пусть и обратила внимание сначала только на ее зад. Федералам никогда не удавалось не раскрывать себя. Я ее знаю чуть больше суток, и мне уже показалось странным, что она появляется везде, куда я направляюсь. Да нечего и удивляться. Мы же охотимся за одной и той же целью,

Рысь вдруг вспомнила чувство, что кто-то следил за ней в Нгонг-Пинге. И этот кто-то не нес опасности. И в Мексике… Кто-то выручил меня, вырубил того парня в машине. Мы пересеклись уже тогда, как же я не поняла? Если все действительно было именно так, Джек заслуживала доверия. Она хорошая.

Но Рысь ни за что не готова была дать Джек первой добраться до Оуэнса. Ей нужно было это задание. Курсы самозащиты для женщин, мама не горюй, блин. Что ж ты, задница, мне в уши-то дуешь… Интересно, сколько из того, что она мне наплела, - правда. Интуиция подсказывала ей, что о своей боли, которую причинила та женщина, Джек говорила искренне. Искренним было и желание в магических зеленых глазах, которое зажигалось всякий раз, когда они оставались наедине, когда между ними пробегали искры эротического напряжения. И то и другое вспыхивало внезапно, у Джек не было оснований притворяться. Это были подлинные чувства.

Она подошла к Джек, уже совершенно убежденная, что та работала на Бюро. И что я удивляюсь ее уклончивости? Она же не хочет нарушить прикрытие.

По мнению Рыси, в этой ситуации был один важный «плюс»: Джек ведь не знала, с кем имела дело.

– Простите, что заставила ждать.

– Дома все в порядке? – спросила Джек. Она, пожалуй, выглядела слишком уж озабоченной.

– В шоколаде.

– Это хорошо, – с облегчением выдохнула она.

– Кстати, спасибо, что вступились за меня.

– Хм, после того, как ты этому парню разбила нос, даже не знаю, была ли нужна моя помощь на самом деле…

– Повезло, что я не промазала, – улыбнулась Рысь. – А что теперь?

– Не знаю, как ты, а я хочу в кровать, – ответила Джек. – Завтра непростой день.

– Как скажете. Я даже не против, если Вы поведете.

Федерал или нет, Джек была привлекательной. А тот факт, что они преследовали одну и ту же цель, говорил Рыси только о том, что у них как минимум были общие интересы.

v

Колорадо

– Это была Кэссиди? – спросила Джоан. Грант вошла в кабинет Монтгомери Пирса как раз в середине разговора. Она принесла легкий завтрак – только для них двоих.

– Да, – Монти сел рядом с ней к большому столу, за которым руководители ОЭН обычно собирались для обсуждений. Пирс всегда с нетерпением ждал этого утреннего ритуала, когда Грант заходила в его офис, приносила какое-нибудь угощение и спрашивала: «Как проходит день?». И хотя большую часть ночей они теперь проводили вместе, Монти с трудом выносил даже непродолжительную разлуку.

– У нее все в порядке? – спросила Джоан, доставая из контейнера два кофе в картонных стаканчиках, соки, круассаны и фрукты.

– По крайней мере, она так сказала. Надеюсь, так и есть.

– Молодые всегда рвутся проявить себя.

Монти отхлебнул кофе.

– Но в ее случае дело не столько в возрасте. Она всегда любила Организацию. Понимаешь, она весь мир проклянет, если получится, что она нас подвела. Или показала себя в невыгодном свете.

– И, как известно, к тебе у нее слабость, – усмехнулась Джоан. – Это на тебя она надеется произвести впечатление. Даже когда она была маленькой, она постоянно бегала к тебе со своими отчетными карточками. И уговаривала посмотреть, чему она научилась в боевых искусствах… и во всех других дисциплинах.

– Да, не говоря уже о скрипке, – добавил Монти, безуспешно пытаясь скрыть улыбку при воспоминании об этом.

– Она находила в тебе что-то такое… Сам понимаешь, – пошутила Джоан.

– А ты, можно подумать, удивлена? – отозвался Монти, изображая обиду. Он знал, какого мнения были о нем многие оперативники. Для них он выступал в роли строгого отца, который ничего не спускает детям с рук, и который постоянно заставляет их стремиться обойти агентов любой другой организации, быть лучше, быстрее, сообразительнее. В конце концов, именно благодаря этому ЭОН была практически неуязвимой организацией. Тот факт, что у них был доступ в такие сферы, куда путь другим преграждал закон, объяснял успех ОЭН лишь отчасти. Самым важным фактором оставалась преданность оперативников. И, конечно же, их исключительные навыки.

Монти гордился каждым своим выпускником, но среди оперативников время от времени появлялись и такие, к кому он испытывал почти отеческие чувства.

– Нет, вовсе нет, – проговорила Джоан, в глазах ее был блеск обожания, – ничуть не удивляюсь. Более того, я сама нахожу в тебе кое-что особенное.

– Она замечательная девочка. Очень способная и нацеленная на успех.

– Никого тебе не напоминает? – мягко спросила Грант.

Он сразу понял, на что она намекала, но ответил так, будто думал, что она лишь вспоминала времена, когда они сами были юными оперативниками.

– Я в ее возрасте тоже был достаточно целеустремленным, м?

– Но я имела в виду…

– Я знаю, кого ты имела в виду, Джоан. И да, напоминает, но я не хочу об этом говорить.

– А, может быть, придется. Причем достаточно скоро, – она провела кончиками пальцев по вискам Монти, бережно ероша редеющие седые волосы. Это был жест утешения, который она позволяла себе, когда Пирс засыпал возле нее вечером трудного дня.

– Я вижу, как тебя это до сих пор мучает. И хотя боль утраты никогда не утихнет, ты должен хотя бы перестать казнить себя. Тебя же это заживо съедает.

– Мне не хватает ее, – его голос сорвался. Только наедине с Джоан Пирс позволял себе снимать маску строгого начальника серьезных парней.

– Ну конечно, – печально ответила Джоан, – и тебе всегда будет ее не хватать. Но в том, что произошло, не было твоей вины. Мы принимали это решение втроем.

– Я не должен был ее отпускать. Только не туда и только не одну.

– Ты же понимаешь, что она как нельзя лучше подходила для этого задания. И что уж там говорить, она и была одной из лучших у нас. И это было не только твое решение. Не забывай, наши с Дэвидом голоса перевесили – два против одного, – напомнила она. – Ты знаешь устав.

– Я должен был сделать исключение, – он поднялся со стула. Нахлынувшие воспоминания приносили слишком много боли раскаяния. Одно дело – позволять себе иногда быть при Джоан ранимым. И совсем другое – сломаться у нее на глазах.

– Монти, ты не мог ничего изменить.

– Я должен был остановить ее, – повторил он, скорее себе, чем ей. И решительным шагом вышел из кабинета.

v

Джек мысленно радовалась тому, что на обратном пути Кэссиди не гладила ее по животу, как в прошлый раз. Она только крепко держалась, обняв Джек за талию. Они не разговаривали по дороге, Джек думала, что Кэссиди была поглощена мыслями о недавнем телефонном звонке. Было ясно, что звонили из ОЭН. Передали ли Кэссиди еще информацию, и какую? Джек должна была связаться со своим человеком в Вашингтоне и узнать. Когда ей нужно было получить от Фэлпса нечто определенное, он практически всегда готов был предоставить Джек нужные сведения, но его услуги не распространялись на то, чтобы делиться получаемой информацией.

Джек видела, как Кэссиди на нее оглядывалась, пока говорила по телефону. Можно было быть уверенной: разговор не касался ее напрямую, ведь Кэссиди не смогла бы это скрыть. Или смогла бы?

Кэссиди дотронулась до ее плеча.

– Тормози.

Они встали посреди грязной дороги. Вокруг было практически темно. Джек заглушила двигатель.

– Что такое? – спросила она с деланной небрежностью, стараясь не выдать волнения.

– Да, в сущности, ничего, – Кэссиди слезла с мотороллера, – я просто хотела остановиться на минуточку и полюбоваться, понимаешь? Смотри.

Она задрала голову, глядя в небо.

Джек была так погружена в свои тревожные мысли, что и не заметила: в бархатно-черной вышине блистали звезды. Вышла полная луна.

В Нью-Йорке из-за смога и городской иллюминации увидеть такое невозможно.

– Как красиво, – Рысь все еще глядела вверх.

– До боли, – ответила Джек. Она не отрываясь смотрела на Кэссиди, а отнюдь не в небо. Ты такая красивая.

Кэссиди повернулась и увидела, куда был направлен неотрывный взгляд Джек. Она сделала шаг навстречу и нежно поцеловала Джек в губы.

– Спасибо за чудный вечер.

Джек невольно поднесла ко рту кончики пальцев. Это ведь был не более чем легкий, краткий поцелуй, так почему же задрожали колени и ноги стали ватными? Кэссиди продолжала так смотреть на ее губы, что водоворот волнующих чувств закружился у Джек внутри с разрушительной силой.

– Я тебя…

– Что?

– Благодарю, – проронила Джек слабым шепотом.

Кэссиди улыбнулась.

– Наверное, надо возвращаться.

Остаток пути они проделали в молчании. Но висевшее между ними марево эротического желания было почти осязаемым.

Джек поставила скутер у входа в отель и открыла перед Кэссиди дверь вестибюля. Рысь направилась было к лифтам, но почувствовала, что Джек отстала, и обернулась.

– Вы идете?

Джек была у стойки регистрации.

– Я возьму другой номер, – она повернулась к вьетнамке, – комнату, пожалуйста. Сингл.

Женщина протянула ей ключ.

– Третий этаж, триста третий, позялюста.

Джек схватила ключ и пошла к лифту. Рысь ждала ее в дверях, не давая им закрыться.

– Мы ведь взрослые люди, – сказала Кэссиди, когда лифт начал подниматься, – а Вы, кажется, дали понять, что ничего не хотите.

– Дело не в этом.

– Так в чем же? – воскликнула Кэссиди. – Думаете, я не смогу уследить за своими руками? Не доверяете мне?

– Я не доверяю себе, – проговорила Джек.

Двери открылись. Третий этаж.

Рысь, не говоря больше ни слова, направилась к своему номеру. Джек прошла за ней и стояла рядом, пока та выуживала из кармана ключ, а потом с раздражением и не с первого раза всадила его в замочную скважину. Когда она повернулась к Джек, в карих глазах отчетливо читалось: «Что Вы еще тут делаете?»

– Мне нужна моя сумка, – промямлила Джек.

Кэссиди пинком открыла дверь, схватила рюкзак и швырнула его в Джек.

– Изви… прощай, Лорен, – та, ошарашенная, так и стояла, теребя рюкзак. В отчаянии она пыталась выбрать среди крутившихся в голове такую фразу, которая помогла бы унять злобу Кэссиди.

Рысь, взявшись за ручку двери, стояла на пороге.

– Всего хорошего, Джек, – бросила она и хлопнула, что было сил.