В отель Джек вернулась эмоционально выжатая до капли. Этот день отнял у нее много сил. Расстроенная, она прокручивала в голове все увиденное и услышанное, и чувствовала себя как никогда подавленной. Она не понаслышке знала, что этот мир – место жестокое, а в темных его углах обитают настоящие демоны. Джек не раз доводилось встречаться с ними лицом к лицу. И все же она втайне лелеяла надежду, что кому-то было не все равно.

Сначала Джек зашла в свой номер: взяло верх желание плеснуть воды в лицо, словно можно было смыть ощущение, что к ней пристала грязь; словно вода могла унести ужасные впечатления минувшего дня. Джек была уверена, что Кэссиди в волнении сидела в своем номере и ждала, когда Джек придет рассказать в подробностях обо всем увиденном. Наглядевшись на все те ужасы, что ей сегодня продемонстрировали, Джек была обескуражена и встревожена, но она была рада, что ей удалось оградить молодую оперативницу от встречи с самыми неприглядными сторонами дела.

Она прошла к номеру Кэссиди, тихонько постучала в дверь. Ответа не последовало. Подождав немного, Джек постучала снова, чуточку громче, чтобы, если Кэссиди была в душе или прикорнула, она все же услышала. Но ответа не было, и Джек стала колошматить в дверь. Беспокойство нарастало.

– Лорен! Лорен, ты здесь?

Тишина.

Беспокойство переросло в болезненную тревогу. А что если кто-то пробрался к ней в номер? Если ее раскусили и выследили? Добрались до нее… А если ее похитили люди Ханга?

Дрожащими руками Джек вытащила из бокового кармана джинсов отмычку и отперла дверь. Из боковых светильников в стене лился приглушенный янтарный свет. Кровать была аккуратно заправлена, и, судя по всему, Кэссиди уходила в спешке. Алое платье, которое было на ней в тот день, небрежно перекинуто через спинку стула, посреди комнаты в метре друг от друга лежали босоножки, похоже, торопливо сброшенные.

Джек позвонила на стойку регистрации и спросила, не видели ли, как выходила Лорен. Женский голос ответил, что мисс Хагрейв пришла уже затемно, а потом уехала, минут через двадцать, как только подали арендованную ею машину. Джек посмотрела на часы. Получалось, что Кэссиди отсутствовала более двух часов.

Джек начала паниковать. В голове ее прокручивались самые жуткие варианты произошедшего. Кэссиди же не настолько безрассудна, чтобы попытаться сесть на хвост этим людям самой, правда? Или настолько? Она получила какую-то новую информацию? Сработали маяки на машинах? А если она оказалась в опасности? Если бы она нашла какие-то зацепки по Оуэнсу, она ведь позвонила бы мне, правда? Господи, неужели, она хочет поймать его в одиночку? Неужели она не понимала, что эти ублюдки, эти изуверы защищали бы его до последнего? А если проклятые контрабандисты схватили ее?

Проклиная себя за то, что, по настоянию Кэссиди, позволила им обеим влезть в клетку со львом, Джек пыталась просчитать свои следующие шаги. Похоже, вариант оставался только один. И нужно было возвращаться к Хангу, чтобы выяснить, что произошло с Кэссиди. К черту последствия. Если их раскрыли, это, конечно чертовски хреново, но уже ничего не поделать. Она должна была найти способ вызволить Кэссиди.

А ведь она оставила мне свой номер!

Трясущимися руками Джек достала мобильный и начала, как сумасшедшая, листать контакты, как вдруг послышался какой-то шум. Джек метнулась к двери и распахнула ее как раз в тот момент, когда Кэссиди уже готова была вставить ключ в замочную скважину.

– Где ж, черт подери, тебя носит, а?

– Расслабься, а? – ответила Кэссиди. Войдя в комнату, она окинула Джек взглядом полным любопытства. – Что случилось-то?

– Мы же должны были встретиться здесь. Ты уже несколько часов как вернулась. А потом тебя опять куда-то понесло. – Джек поняла, что говорила полную бессмыслицу.

– Я вернулась к Хангу, чтобы там порыскать, – спокойно объяснила Кэссиди. – Я бы вот спросила, как ты сюда попала.

Она ухмыльнулась.

– Да только проку-то: невелика тайна.

– Ты вообще представляешь, насколько это было опасно? Возвращаться туда одной! – сердце Джек бешено колотилось в груди, паника все еще не унялась.

– Джек, я знаю, что делаю. И это не первый раз, когда я…

– Да мне по фигу, первый, не первый и сколько там раз ты делала подобные вещи. Эти люди – убийцы, они ни с чем не посчитаются.

Кэссиди смотрела на нее так, словно Джек была диким человеком, едва покинувшим пещеру.

И только тогда Джек поняла, что буквально кричала. Вот именно поэтому оперативникам не позволяется эмоциональная вовлеченность. Ни при каких обстоятельствах. Потому что это подрывает способность подходить объективно. Потому что это подвергает риску и ход миссии, и жизнь оперативника.

Когда ты при исполнении, ты должен сосредоточиться на своей цели, а не на том, хорошо ли справляется твоя девушка. И не важно, что она не менее способная, чем ты сама, а то и более. Все дело в том, что, стоит тебе влюбиться, и самым главным становится объект твоих чувств. А никакая не цель.

Джек сделала глубокий вдох, осознавая, наконец, что повела себя как ревнивая любовница. Что выглядела со стороны, как сверхзаботливая навязчивая партнерша.

– Послушай… Извини, пожалуйста. Я отдаю себе отчет, что ты девушка способная. Но эти люди… то, что я сегодня видела… Я знаю, что это для тебя не новость, но, знаешь, от самой мысли о том, что ты могла оказаться в их руках, у меня ум за разум заходит.

Суровое выражение на лице Кэссиди исчезло, уступив мягкому, почти сочувствующему. Она погладила Джек по щеке.

– Могу себе представить, какую паранойю вызывает у тебя потеря двух коллег, – заметила Кэссиди.

На Джек точно вылили ушат ледяной воды.

– Чтоо-о-о? Что, прости?

– Те два другие федерала... их же нашли мертвыми сегодня утром. Их застрелили. Ты разве не знала?

– Нет. Я не знала.

– Странно, – Кэссиди смущенно нахмурилась. – Думаешь, они не стали бы тебя ставить в известность?

– Они этого не сделали. – Джек понятия не имела, почему Фэлпс не позвонил ей, не дал эту информацию. Может быть, и ему не сказали?

– Может быть, они таким образом пытались сделать так, чтобы тебя это не вывело из строя, не заставило паниковать? – спросила Кэссиди.

Джек ответила не сразу. Ее сразило то, что невинные люди пострадали, пытаясь поймать этих извергов.

– Как знать… Редко с ними связываюсь, когда я на задании. Из соображений безопасности, – солгала она. – Они не хотят, чтобы несвоевременный звонок поставил под угрозу мое прикрытие. Я выхожу на связь только тогда, когда все спокойно.

Кэссиди погладила ее по плечу.

– Я тебе очень сочувствую. Такая потеря…

– Какая разница-то…

– Что? – изумленно спросила Кэссиди.

– Не важно, чем человек занимается, ведь на кого бы он ни работал – как ты, как я… – это не важно. Это же все тот же замкнутый круг.

– По правде говоря, Джек, все, что мы можем сделать, – это лишь попробовать…

– Однажды ты поймешь, что твоя теория отнюдь не способствует тому, чтобы крепко спать.

Это прозвучало горче, чем ожидала Джек. Она не смогла сдержать обиды.

– Мы вчера это все уже обсуждали. И я прекрасно знаю, что у нас на такие вещи совершенно разные взгляды. Все, давай закроем тему.

Кэссиди, очевидно, находила подход Джек несносным.

– Я знаю, что ты разочарована. Но на мне срываться не надо... Только за то, что я верю в будущее, – степенно добавила она.

– Конечно же ты права! Ты же думаешь, что, пробравшись в дом к маньяку в надежде найти информацию, ты можешь одной левой перевернуть мироздание. В одиночку. Как можно быть такой наивной? – Джек ужасно не хотелось выводить Кэссиди из себя, но и выкинуть из головы мысли о том, что делали эти жуткие люди с юными девочками, Джек тоже не могла. А представляя на их месте Кэссиди, она только подливала масла в огонь. Между тем, пожар уже бушевал.

Почему же Кэссиди не видит, что этот мир прогнил до основания?

– Ладно. К черту это все, Джек. Зови меня идеалисткой, но никогда, – слышишь? – никогда не позволяй себе говорить, что я наивна, – вспылила Кэссиди. Наверное, ее слышал весь этаж. – Я немало видела в жизни, к твоему сведению.

Воцарилась гробовая тишина. Джек пыталась усмирить ураган эмоций, бушевавший у нее в душе. Она несколько раз глубоко вздохнула и села в кресло в углу комнаты.

– Прости, – сил бороться больше не было. По крайней мере, пока. – Нашла в этом вертепе что-нибудь важное?

Конечно, Джек имела в виду дом Ханга.

Кэссиди села на постель, и они по очереди рассказали о том, что каждой удалось узнать. Джек с отвращением выслушала о том, какие фотографии Кэссиди нашла в секретных папках. И она видела, что Кэссиди с не меньшим омерзением отнеслась к ее рассказу о борделе Ханга.

– И ты на обе машины прикрепила маяки? – спросила Джек.

– Ага.

– Тогда нам остается только сидеть, не высовываясь, и ждать, пока одна их них направится в джунгли, а, я думаю, это произойдет довольно скоро.

– Я перехвачу пару часов сна, а потом поеду к борделю, установлю наблюдение, – проговорила Кэссиди. – Должен же Оуэнс рано или поздно объявиться, чтобы выбрать еще одну девицу.

– У нас нет доказательств, что он туда приезжает. Все, что мы можем предположить, это что ему их кто-то привозит.

– Может и так, – возразила Кэссиди, – но терять-то мне нечего. Если одна из машин куда-либо направится, я прослежу.

Джек знала, что Кэссиди была права, но пыталась найти способ заставить ее держаться подальше от этого жуткого места. Джек боялась за нее, и, уж если кто-то и должен был встать дозором возле борделя, то точно не Кэссиди. Джек не могла подвергать ее риску нападения.  Они могут сделать с ней все, что угодно…

– Думаю, лучше, если я туда отправлюсь. Я же знаю, как найти это место, да и они меня уже видели.

– А это будет  вдвойне подозрительно, если вдруг тебя заметят подглядывающей из-за кустов, – заметила Кэссиди.

– И все же я попробую. Можешь остаться тут и ждать от меня знака.

– Да никогда, – Кэссиди встала, давая понять, что дальнейшее обсуждение не имело смысла.

И все равно Джек была намерена стоять на своем.

– Зачем нам обеим-то туда переться?

– К чему все это, Джек? – Кэссиди недобро прищурилась, – что, думаешь, у нас игра такая – кто первой поймает Оуэнса?

– Нет, конечно.

– Знаешь, что я тебе скажу. Дай мне спокойно сделать свое дело, поймать этого маньяка и, если тебе от этого легче станет, я его тебе лично в руки передам, – Кэссиди снова готова была выйти из себя. Она прошла к двери, рывком открыла. – А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела немного вздремнуть, прежде чем я отправлюсь на этот гребаный «склад».

Джек встала и подошла к ней. Она захлопнула дверь и преградила Кэссиди дорогу, встав к двери спиной.

– Я не могу позволить тебе это сделать.

Кэссиди буравила ее ненавидящим взглядом.

– Джек, ты меня не остановишь.

Джек понятия не имела, что еще можно было сказать или сделать. Но о том, чтобы отпустить туда Кэссиди, не могло быть и речи. Может быть, она позволяла себе излишне эмоциональную реакцию; может быть, увиденное в тот день не давало ей трезво оценить ситуацию… Но, если бы Джек потеряла Кэссиди, осталось бы только проклясть самое себя. Потому что Кэссиди было, ради чего жить. И она столько еще должна была сделать в жизни. Если кого-то все это погубит, то пусть уж лучше меня. По Джек никто не будет убиваться, потому что для целого мира она уже была мертва.

v

Рысь была в ярости. Что эта женщина о себе возомнила? А Джек, между тем, так и стояла, не давая ей пройти. И, очевидно, сходить с места не собиралась. А уж если Рысь что-то на свете и ненавидела, так именно быть зажатой в угол. Что стояло за этим? Кэссиди же дала понять, что готова отдать Оуэнса Джек, что еще было ей нужно?

Прочесть что-либо в выражении Джек оказалось невозможно, ее лицо было словно высечено из камня. Она, не мигая, смотрела прямо в глаза Кэссиди.

– Я тебя не могу пустить.

– Какое твое дело, а? И вообще, выметайся из моей комнаты.

– Нет.

– Это еще почему?

Джек опустила взгляд. Ее низкий голос звучал непривычно мягко.

– Потому что я не вынесу мысли, что с тобой может что-то случиться.

Рысь не знала, как на это реагировать. Она понимала, что привлекает Джек и та, вероятно, хочет продолжения, но ведь она всегда отказывает Кэссиди, и всегда с таким искусством…

– Джек, чего ты от меня хочешь?

– Все. Ничего, – Джек, устало потерла лицо обеими руками и тихо пробормотала. – Я не знаю.

– Ты не хочешь со мной быть, ты это четко дала понять, и, знаешь, я приняла это, – вздохнула Рысь. – Я понимаю, у тебя есть на то причины. Очень веские. Но ты продолжаешь меня смущать.

– Я хочу невозможного, – все тем же мягким голосом проговорила Джек. – Я хочу тебя, но я не знаю, как.

– Не знаешь, как «что», Джек?

– Как быть с тобой, – Джек обхватила голову руками. – Я не знаю, смогу ли… быть с тобой. И без тебя.

То, как Джек это проговорила, вызвало у Кэссиди неведомое ей самой чувство. Точно они знали друг друга всегда, целую вечность. Она взяла Джек за подбородок, насильно повернула к себе и заглянула в ее глаза.

– Я сама не знаю почему, но с тобой все иначе, Джек. И я все время чувствую себя так, будто знаю тебя.

– Ты еще столького обо мне не знаешь, – ответила та. – Такие вещи, услышав которые ты бы развернулась и дала стрекача.

– Но сейчас-то я здесь. И, может быть, кроме этого «сейчас» у нас ничего не будет.

Она шагнула ближе, их тела почти касались друг друга. Кэссиди обхватила теплыми ладонями бледные щеки Джек.

– Мне по фигу все, чего я не знаю. Я знаю только то, что я без ума от женщины, о которой постоянно думаю.

Она ступила ближе, обвила шею Джек и почувствовала, как та задрожала.

– Эта женщина сводит меня с ума с того самого момента, когда я впервые ее увидела. Ее поцелуями я не могу насытиться.

Она прижалась к Джек.

– В эту женщину я безумно влюбилась.

Джек смотрела, не отрываясь, в глубину ее глаз. Во взгляде ее была адская боль.

Их губы почти соприкасались, и Рысь чувствовала, что готова взорваться. Если не поцелует Джек. Немедленно.

– Как у тебя все просто… – прошептала Джек. Она нежно провела большим пальцем по губам Кэссиди.

– С тобой я вспоминаю все то хорошее, что, как мне казалось, забыто навсегда.

– Это, например, что? – Рысь раскрыла ротик и игриво лизнула большой палец Джек.

– Чувство, что я желанна.

– Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу. – Рысь отступила на полшага и прижала ладонь к груди Джек, у раскрытого V-образного выреза ее туники.

– Как же я тебя хотела… – она погладила Джек по животу, забираясь под рубашку, нащупала пряжку на ремне брюк.

– Я покажу тебе, как сильно…

Страсть пылала в глазах Джек, но она положила руку поверх настойчивой ладони Кэссиди, останавливая ее.

– Я слишком давно…

– Дай мне показать тебе, Джек, прошу тебя, – Кэссиди трясло от желания, и она знала, что Джек возбуждена не меньше.

Едва эти слова сорвались у нее с губ, Джек завладела ее ртом и они слились в поцелуе, позволяя всепоглощающему жару пожирать обеих изнутри. Они прижались друг к другу, Джек вплела пальцы в роскошные белые локоны, Кэссиди обвила руками талию Джек.

Она понятия не имела, сколько длился поцелуй, но чем дальше это заходило, тем сильнее была ее потребность в том, чтобы ласкать Джек. И Кэссиди больше не могла себе в этом отказывать. Не разрывая поцелуя, она слегка отодвинулась, потянулась к поясу Джек.

Со звоном расстегнув пряжку, Кэссиди почувствовала, как Джек поцеловала ее в шею, засасывая, и с языком.

– Я хочу тебя чувствовать, – Рысь расстегнула пуговицу на брюках Джек, затем молнию… Джек схватила руку Кэссиди и властно направила внутрь. Рысь хотела все сделать медленнее, чем обычно, наслаждаясь каждым мгновением.

– Я сейчас кончу! – прошипела Джек сквозь сжатые зубы.

Едва Кэссиди нашла то, что искала, Джек застонала и задрожала в ее руках. Рысь в шоке смотрела на нее, не мигая. Она ведь едва прикоснулась…

– Нет, погоди… – не успела она закончить фразу, Джек вздрогнула всем телом, и откинулась на дверь. Она с трудом переводила дыхание.

Рысь гладила ее по животу, и через какое-то время Джек пришла в себя, и смогла встретиться с ней взглядом.

– Прости. Я же говорила, что уже давно не…

Но судя по ее лицу, все только начиналось.

Рысь обняла ее крепче и, зарывшись лицом в волосы Джек, поцеловала в шею, давая перевести дух.

– Если все это – ошибка, – прошептала Джек, – тогда самая прекрасная, что я совершу в жизни.

Рассмеявшись, Рысь заглянула ей в глаза.

– Ну что, никаких сожалений?

– Нет, есть одно. Я слишком долго этого ждала, – Джек взяла ее на руки – и, не успела Кэссиди и слова сказать, как та уже стояла над ней и смотрела сверху взгядом, полным обожания.

– Я ничего и никого никогда так не хотела.

Рысь не помнила, чтобы чье бы то ни было желание так заводило ее саму. И хотя Джек еще не коснулась ее, она ощущала потоки ласки, проходившие сквозь все ее тело, от одного только взгляда, полного вожделения.

За удовлетворение потребностей, как своих, так и партнерши, Рысь всегда отвечала сама. Но с Джек она хотела чувствовать себя слабой и готова была принести себя в жертву. С Джек она полностью теряла контроль.

– Возьми меня.