Российская юношеская сборная по математике поселилась в отеле Коста дель Соль, в нескольких километрах от старой Картахены. Он представлял собой белоснежное многоэтажное здание, расположенном на пляже Бокагранде.

– Коста дель Соль значит Солнечный берег! – объявил Петров, взявший на себя функции переводчика и потому не выпускавший из рук электронный словарик.

– Хорошее название, – похвалил Васечкин.

– А Бокагранде значит Большой рот.

– Вот как? – удивился Васечкин.

– Ну да, – подтвердил Петров. – Так что мы с тобой, можно сказать, во рту. Того и гляди нас начнут жевать.

– Нет уж, – хлопнул друга по плечу Васечкин. – Какой бы большой рот у кого ни был, нас с тобой, Петров, никто не проглотит. Подавятся!

– Это верно! – согласился Петров.

Друзья, уже переодетые в шорты и майки, находились на десятом этаже, в номере с панорамными, от пола до потолка, окнами, из которых открывался замечательный вид на залив и старый город, окружённый крепостными стенами.

– Остров Эль Торре, наверное, где-то там! – мечтательно сказал Васечкин, вглядываясь в даль. – Надо будет выяснить, где находятся острова Росарио. Судя по карте, не так уж далеко.

– Ага, – отозвался Петров, любуясь видом. – Красота какая! Карибское море, между прочим!

– Да уж! – кивнул Васечкин, тоже впечатлённый раскинувшейся панорамой.

И правда, было чем полюбоваться. Солнце золотило изумрудную воду, отражалось в блестящих куполах старинных соборов Картахены, красочно раскинувшейся на морском берегу.

Оба молча застыли, поражённые этим невероятным, почти сказочным зрелищем. К реальности друзей вернул резкий звонок расположенного на столике телефона.

– Алло, – осторожно сказал Васечкин, снимая трубку.

– Ну, чего вы там копаетесь? – раздался в трубке весёлый Машин голос. – У нас же экскурсия, вы что, забыли? В старую Картахену едем. А у нас хорошие новости! Нам дают ещё пару дней на акклиматизацию и осмотр всех достопримечательностей. Мы уже тут целый план составили, куда поедем.

– Так олимпиада не завтра начинается?

– Я же говорю, через три дня.

– Отлично!

Васечкин прикрыл рукой трубку и оживлённо зашептал Петрову:

– Всё классно! До олимпиады три дня. За это время мы должны всё успеть, потом будет трудней оторваться. Надо срочно продумать план действий!

– Чего вы там шепчетесь? – недовольно спросил Машин голос. – Я всё слышу. Я вам снизу звоню. Давайте спускайтесь, все уже здесь, в лобби. Александр Ильич, кстати, уже недоволен, что вас нет.

– Бежим! – ответил Васечкин. – Полминуты! Он положил трубку, подошёл к стенному шкафу и распахнул его. Там находился небольшой сейф с кодовым замком.

– Надо кое-что сделать перед тем, как мы уйдём! – подмигнул он Петрову.

После чего извлёк из чемодана карту, аккуратно положил её в сейф, набрал код, захлопнул дверцу и проверил, закрылся ли замок.

– Вот теперь можем спокойно идти.

– Ну ты, Васечкин, даёшь! – восхищённо покачал головой Петров.

– Ладно, – отмахнулся Васечкин. – На самом деле мне эта карта не нужна.

– Как не нужна? – удивился Петров.

– Очень просто. Я её уже наизусть выучил. Вот смотри.

Васечкин подошёл к столику, сделанному из толстого стекла, и пальцем быстро начертил карту на его прозрачной поверхности.

– Вот это Картахена. Это острова Росарио. Вот Обезьяний остров. Тут остров Сан-Мартин. А вот здесь наш Эль Торре. Ну как?

И Васечкин гордо взглянул на друга.

– Класс! – согласился тот. – А зачем тогда ты карту в сейф прячешь?

– Так положено. На всякий случай. Чтобы, если что, ты знал, где она лежит. Понял теперь?

– Понял. А что значит «если что»?

– То и значит. Помчали!

И они выбежали из номера.

Посреди просторного, залитого солнцем фойе, на одной из стен которого красовалось огромное мозаичное панно с двумя купающимися в океане обнажёнными девушками, стояли юные российские математики во главе с руководителем делегации – представителем Министерства образования Александром Ильичом, отличавшимся блестящей, сияющей на солнце лысиной. Они плотным кольцом окружили своего гида – миловидную смуглую девушку. Петров и Васечкин выскочили из лифта и присоединились к своим.

– Ну что, все собрались? – белозубо улыбнулась девушка. – Давайте знакомиться. Меня зовут Каталина, и я буду вашим гидом в эти дни.

Говорила она по-русски с лёгким акцентом, но вполне правильно.

– Сейчас мы с вами сядем на автобус и отправимся погулять по старой Картахене. Тут очень близко, всего несколько остановок. Прежде чем мы выйдем отсюда, я вам хочу немножко рассказать про историю Картахены, потому что на улице очень жарко.

И Каталина опять улыбнулась.

– История нашего города очень интересна. Тут происходило очень много разных трагических и счастливых событий. Вы, кстати, не стесняйтесь, можете задавать мне любые вопросы обо всём, что вас интересует.

– А название Картахена как-то связано со знаменитым Карфагеном? – тут же спросил Александр Ильич.

– Да, это очень правильная догадка, – в третий раз улыбнулась Каталина.

Похоже, она знала, что эта улыбка ей очень идёт.

– Нашу Картахену действительно кое-что связывает со знаменитым древним Карфагеном. И названия эти – Карфаген и Картахена – по сути одно и то же, просто произносится чуть по разному.

– Карфаген – это где? – тихо спросил Петров у Васечкина.

Тот замялся.

– В Африке, – шепнула стоящая рядом Маша. – Финикийское государство. Там, где Тунис сейчас.

– А что с ним стало? – заинтересовался Петров.

– Римляне его захватили. Не мешайте слушать!

– Вы, наверное, знаете, – продолжала Каталина, – что есть ещё испанская Картахена – город в испанской провинции Мурсия. Так вот он как раз был основан карфагенянами. Римляне поначалу так и называли его – Новый Карфаген. А потом там поселились испанцы, и, спустя столетия, ими овладела жажда открытия новых земель. Тем более, что об этих местах шла слава как о «золотых городах» в джунглях. И вот в шестнадцатом веке испанцы переплыли через океан и основали здесь новый город, Картахену колумбийскую. А если точнее, то индейскую, поскольку в то время здесь жили только индейцы. Поэтому официальное название у Картахены – Индейская Картахена, Картахена-де-Индиас. Она была основана 1 июня 1533 года испанским конкистадором Педро де Эредиа. Дон Педро де Эредиа разграбил очень много индейских городов и селений. Эти грабежи принесли ему груды золота, в том числе и золотого дикобраза весом около шестидесяти килограммов.

– Ничего себе дикобразик, – заметил Петров.

– Тише ты! – шикнула на него Маша.

Васечкин ничего не сказал, но слушал Каталину с большим интересом. Рассказ её очень его вдохновил.

– С именем жестокого испанца связана и главная легенда Картахены, – продолжала Каталина, – легенда о великой любви между ним и индианкой, дочерью одного из местных вождей, прекрасной принцессой Каталиной, состоявшей при нем переводчицей.

– Её звали так же, как вас? – удивился Васечкин.

– Да, как меня, – улыбнулась Каталина. – Я думаю, что меня и назвали в её честь. В общем, правда это или нет, теперь уже не скажет никто… Известно только, что принцесса Каталина всегда заступалась за своих соотечественников, защищала их от жестокости испанцев. Так или иначе, но Каталина теперь – один из символов Картахены, вы увидите её трехметровую статую, она украшает одну из городских площадей. Таким образом, наша Картахена быстро стала основным портом для вывоза в Испанию добытых в Южной Америке золота и серебра. Богатства Картахены привлекали множество пиратов, которые постоянно пытались разграбить город. Например, в 1546 году Картахену разграбил французский корсар Жан-Франциск де Роберваль. Но самым удачливым и беззастенчивым грабителем стал сорок лет спустя знаменитый английский пират и путешественник – сэр Фрэнсис Дрейк.

В этот момент Петров и Васечкин, как по команде, со значением переглянулись и стали слушать дальше с особым вниманием. Маша покосилась на них, но ничего не сказала.

– Дрейк сумел получить от Картахены неслыханный по тем временам выкуп в 107 тысяч золотых песо, – рассказывала Каталина. – Это очень порадовало королеву Елизавету. Тогда испанское правительство, разозлённое успехами пиратов, на протяжении следующих двух десятилетий вложило в постройку оборонительных сооружений Картахены около 10 миллионов песо. В это время в основном и была построена крепостная стена. Но это не помогло. В конце семнадцатого века французы опять захватили и разрушили город.

– Ну и дела! – сочувственно вздохнул Петров.

– Однако в восемнадцатом веке Картахена была восстановлена, и наш город опять расцвёл! – сказала Каталина.

– Видишь, не так всё плохо, – подмигнул Петрову Васечкин.

– Но на этот раз его решили захватить англичане. Прибыла огромная английская эскадра, осадила город, и три месяца англичане пытались его взять. Но у них так ничего и не вышло. После этого в истории Картахены наступил, как его называют, серебряный век. Город стал процветать. Правда, этот век длился не так уж долго.

– Сколько же раз Картахену пытались захватить? – спросила Маша.

– Попыток было огромное количество. Наш город очень лакомое место, – вновь улыбнулась Каталина. – В начале девятнадцатого века, после того как Наполеон захватил Испанию, сепаратисты провозгласили Картахену столицей нового независимого государства. Оно называлось Соединённые провинции Новой Гранады.

Петров со значением выпятил нижнюю губу и пару раз кивнул. Вроде как он и предполагал, что Картахена станет столицей.

– Но испанцам это, конечно, не понравилось, – продолжала Каталина, – и в декабре 1815 года, после пятимесячной осады, они вновь заняли город.

Васечкин нахмурился. Ему решительно не нравилось, что Картахену постоянно захватывали.

– Только спустя шесть лет, после ещё одной пятимесячной осады, борцам за независимость удалось освободить Картахену.

– Ну, наконец-то! – шепнул Васечкин Петрову.

– Но военные действия, голод, эпидемии и прекращение торговли привели к полнейшему упадку.

Петров опять вздохнул и с осуждением покачал головой.

– Город начал восстанавливаться только в конце девятнадцатого века, после строительства железной дороги, которая соединила Картахену с другими районами Колумбии. А в двадцатые годы прошлого века наш город опять начал расцветать, так как в Колумбии открыли нефтяные месторождения и построили нефтепровод до Картахены. С тех пор она стала крупным нефтеналивным портом. Ну, и, конечно, туризм, который стал расти во второй половине двадцатого века, очень помог развитию города. И он действительно прекрасен, один из самых красивых городов на свете. Картахену заслуженно называют главным курортом Колумбии.

– А вы тут родились? – спросил Петров.

– Да, я картахенка, метиска, как вы видите, – в очередной раз улыбнулась Каталина. – Я тут выросла и горжусь этим. Но университет заканчивала в Боготе. Там я выучила русский язык. Я хочу сказать, что мы, колумбийцы, счастливы, что здесь живём. Между прочим, в 1980 году очень многие исторические здания в Картахене были объявлены памятниками Всемирного наследия ЮНЕСКО.

– Извините, я не понял, сколько же всего Картахен на свете? – вежливо поинтересовался Васечкин.

– Так получилось, что в мире, на трёх разных материках – в Европе, Африке и Южной Америке – существуют целых три Карфагена-Картахены. Ну, а если быть совсем точной, то даже четыре. Есть ещё небольшой город Картахена в Чили. Но, конечно, мы уверены, что наша Картахена самая красивая. Мы, колумбийцы, называем её не просто Картахена, а Картахена миа, моя Картахена, потому что этот удивительный город может найти подход к каждому из вас. Впрочем, вы скоро сами в этом убедитесь! Пойдёмте в автобус, остановка прямо у выхода из отеля.

Все вышли на улицу и сразу почувствовали, что находятся в экваториальной стране, в тропическом климате. Они словно погрузились в раскалённый воздух. Не спасал даже лёгкий бриз с моря.

– Я как в сауне, – пожаловался Петров Васечкину.

– Держись, Петров, – ответил тот, вытирая потный лоб. – То ли ещё будет. Испытания закаляют мужчину. Подумай о графе Монте-Кристо. Сколько лет он просидел в одиночной камере замка Иф. И не сдался.

– Я подумал, – выдержав некоторую паузу, сказал Петров. – Только всё равно очень душно.

Неизвестно, чем бы закончился этот диалог, но, к счастью, подошёл автобус. Как оказалось, автобусы тут ездят с открытыми дверями. В дверях, на подножке, стоял парень лет восемнадцати и зазывно махал рукой, выкрикивая «Сьюдад вьеха!».

– «Старый город», – перевела Маша, последние дни усиленно осваивавшая русско-испанский разговорник.

Все погрузились в автобус, расселись, и он двинулся дальше. Выяснилось, что висевший на подножке парень – это кондуктор, ему Каталина передала деньги за билеты.

В последнюю секунду в салон на ходу вошли ещё два пассажира, сразу привлёкшие общее внимание. Это были ярко одетые клоуны с красными носами, рыжими париками и всей прочей клоунской атрибутикой. Один был повыше, другой пониже и поплотнее, больше никаких различий в их лицах, скрытых под толстым слоем белого грима, не наблюдалось.

Они тут же, перебивая друг друга, начали болтать, обращаясь поочерёдно ко всем пассажирам.

Судя по всему, они говорили что-то очень смешное, так как пассажиры начали покатываться со смеху.

– Что они говорят? – спросил Васечкин у Каталины.

– Ничего особенного. Это шутки на разные темы. Они рассказывают анекдоты, – объяснила та.

В это время один из клоунов извлёк из кармана губную гармошку и начал играть, а другой, к удовольствию пассажиров, запел. Некоторые даже стали подпевать. Так весело автобус проехал несколько остановок. К счастью, в салоне работал кондиционер, поэтому жарко не было. (Хотя работающий кондиционер при открытых дверях показался Маше странным).

Закончив музыкальные номера, клоуны рассказали ещё пару анекдотов и стали собирать деньги. Развеселившиеся пассажиры щедро кидали мелочь им в сумки.

Один из клоунов, тот, что был пониже, подошёл к Васечкину и, улыбаясь ярко накрашенным красным ртом, что-то ему сказал.

– Браво! – отреагировал не понявший ни слова Васечкин.

В это время кондуктор прокричал:

– Ла сигьенте парада эс ла сьюдад Амуральяда! Ла сьюдад вьеха!

– «Следующая остановка – „Старый город“!» – перевела Маша. – Нам выходить.

Автобус остановился, и большая часть пассажиров, включая клоунов, вышла наружу.

– Добро пожаловать в Старую Картахену – или, как называют этот город, ла сьюдад Амуральяда! – сказала Каталина. – Следуйте за мной!

Они прошли через крепостные ворота и очутились на красочной площади Таможни, посреди которой стоял памятник Христофору Колумбу. Клоуны также последовали за ними.

Каталина не обманула, Картахена оказалась действительно фантастическим местом.

– Я себя чувствую так, будто мы в кино попали! – восторженно произнесла Маша. – Прямо сказка какая-то.

– Мне этот фильм нравится! – поддержал её Петров.

– И мне! – сказал Васечкин.

Ощущение кинематографической сказки поддерживалось старинными экипажами и пролётками, возившими туристов по узким улочкам Картахены. Улочки эти были застроены преимущественно двухэтажными домами. Точнее даже не просто домами, а дивными колониальными особняками, словно сошедшими с открыток восемнадцатого века и покрашенными в яркие тона: оранжевый, белый, жёлтый, синий, терракотовый.

Буйные краски вокруг вообще слепили глаза. Резные испанские балкончики особняков были украшены разнообразными цветами. По белоснежной стене старинного театра вилась малиновая бугенвиллия. Не менее красочно выглядели и многочисленные торговки в цветных бусах на смуглых шеях, продававшие бананы, ананасы и манго на картахенских улочках и изящно носившие корзины с этими фруктами на головах. Многие из этих женщин одевались в цвета колумбийского флага – жёлтый, синий и красный.

– Украшение балконов – это у нас что-то вроде спорта, – пояснила Каталина. – В Картахене ежегодно проводится городской конкурс на самый красивый балкон.

– И что получает победитель? – тут же поинтересовался Васечкин.

– В качестве приза победителю предоставляется право целый год не платить налог на недвижимость!

– Здо́рово! – сказала Маша. – Вот бы у нас организовать такой конкурс!

Они шли по улочке мимо торговца, продававшего искусно сделанные соломенные шляпы – сомбреро.

– Сомбреро, собственно, и означает – шляпа для тени, – сказала Каталина. – Сомбре – это тень по-испански. Такие шляпы носят у нас очень многие. Но в первую очередь гаучо — колумбийские ковбои.

Васечкин тут же загорелся купить такую шляпу.

– Зачем она тебе, Васечкин? – попыталась было отговорить его Маша. – В Москве ты её никогда не наденешь!

Но его уже было не остановить.

– Мне она необходима! – заявил Васечкин. – Я уже чувствую, как у меня голова нагрелась от солнца.

– А ты говорил, испытания должны закалять мужчину, – напомнил ему Петров. – Как графа Монте-Кристо.

– Я уверен, что у графа была шляпа, – ответил Васечкин. – И у меня будет.

Он выбрал шляпу, расплатился и с удовольствием нахлобучил её себе на голову.

– Совсем другое дело! – сказал он. – Всем советую.

– Ты теперь ковбой, что ли? – прыснула Маша. Васечкин сделал вид, что не слышал вопроса.

– Или, может, ты гаучо? – ещё шире улыбнулась Маша.

– Смотрите, какие ручки у дверей! – как всегда, пришёл на помощь другу Петров.

И вправду было на что посмотреть. Дверные ручки у домов, мимо которых шли ребята, оказались самых разнообразных форм. Но чаще всего изображали какого-то зверя. И непременно со специальной «колотушкой» внизу, которой, как объяснила Каталина, до сих пор стучат в дверь вместо того, чтобы звонить. На одной из улочек все двери украшали медные игуаны – так были сделаны их ручки.

– Погляди, Петров, – таинственным голосом произнёс Васечкин, – вон там, на втором этаже, в окне, видишь, там, где ставни открыты, за той прозрачной занавеской, гляди, гляди, Петров, такая тонкая смуглая женская ручка мелькнула… да ещё с веером…

– Где? Где? – всполошился Петров.

– Ну как же, неужели не видишь? Там, в глубине комнаты, стройная такая знойная сеньора… Плечики такие загорелые…

– …прикрытые тонкой мантильей, – подхватила подошедшая Маша. – Взор украдкой, трепетанье веера, взмах ресниц…

– Ну да, – тут же продолжил Васечкин, – смотри, Петров, её такая аккуратная головка поворачивается к морю, где должны мелькнуть паруса. Она ждёт возлюбленного. Ну и что такого, что он пират, правда, Старцева?

– Любовь есть любовь, – тут же откликнулась Маша. – Можно и пирата полюбить.

– Вот именно! Он придёт к ней по тайному ходу, соединяющему берег и этот дом с балконом…

– Да ну вас! – обиделся Петров. – Я думал, ты в самом деле кого-то увидел…

– А может, и увидел.

– Здесь всё возможно. Это какой-то волшебный город! – восхищённо воскликнула Маша.

– По-моему, это город какого-то вечного праздника, – сказал Васечкин.

– Это правда, – отозвалась услыхавшая эту реплику Каталина. – Картахена именно такой город.

Отовсюду доносилась музыка, на площадях играли музыканты, нередко составляя целый оркестрик из разных народных инструментов, таких как свирель из стебля проса или флейта, сделанная из национального дерева Колумбии – киндиойской восковой пальмы.

Около одной из площадей ребята просто застряли, не в силах оторваться от замечательного зрелища: там парни и девушки темпераментно танцевали кумбию — национальный колумбийский танец. Затем кумбия сменилась румбой, потом сальсой, меренгой, один бешеный ритм переходил в другой. Только строгое вмешательство Александра Ильича заставило Машу и обоих друзей с сожалением пойти дальше.

Впрочем, чем дальше, тем было интересней. На следующей площади они наткнулись на удивительную скульптуру – лежащая женщина с пухлым лицом, квадратной фигурой и крутыми бёдрами.

– Это работа нашего знаменитого скульптора Фернандо Ботеро, – объяснила Каталина. – Он называет себя самым колумбийским из всех колумбийских художников. Мы очень гордимся им и любим его работы.

– А как называется эта площадь? – поинтересовалась Маша.

– Площадь толстушки! – предположил Васечкин.

– Ты не ошибся, – улыбнулась Каталина. – Именно так и называют эту площадь местные жители.

Все, разумеется, тут же захотели сфотографироваться рядом с толстушкой.

– Смотри, а клоуны наши из автобуса тоже здесь, – заметил Петров. – Наверное, опять сейчас что-то будут показывать.

Но Васечкину было не до клоунских номеров. В это время Каталина предложила посетить Музей инквизиции, и он с загоревшимися глазами ринулся туда. Перед музеем красовалась величественная конная статуя освободителя Южной Америки и Президента Великой Колумбии – Симона Боливара.

Петров последовал за другом, оглянувшись на провожавших его взглядом забавных клоунов.

Почему-то они вдруг перестали быть забавными. Чем-то они ему не понравились.

Если бы Петров только знал, как он был прав в своих ощущениях! Будь Васечкин повнимательней, он бы тоже наверняка заметил что-то подозрительное в том, что клоуны постоянно отирались где-то рядом.

Клоунов этих звали Игнасио Барбуда и Эмилио Гомес. Игнасио был тот, кто повыше. Как только делегация юных математиков скрылась за дверями музея, он переглянулся с Эмилио и извлёк из кармана мобильный телефон.

– Мне тоже надо позвонить, – сказал Эмилио. – Сестра в больнице, надо узнать, как она. Я отойду в сторонку, чтобы тебе не мешать.

– Ладно, – кивнул Игнасио, – только ненадолго.

Эмилио отошёл за угол, а Игнасио набрал номер.

– Привет, босс! – сказал он, – Это я, Игнасио.

– Говори, – скомандовал голос в трубке.

– Мы в Старом городе, на площади Боливара, у Музея инквизиции. Мальчишка, который нам нужен, здесь. Он сейчас в музее вместе со всей группой.

– Это точно он? – строго спросил голос.

– Не сомневайся, Пепе! – в сердцах воскликнул Игнасио. – Мы его опознали. Ты же нам переслал фотографию. Мы следим за ним с момента, как он вышел из отеля.

– Ну, хорошо, главное, что он тут. Продолжайте слежку. И будьте осторожны.

– Не волнуйся, босс. Мы с Эмилио оделись клоунами, без конца анекдоты рассказываем, так что всё в порядке, нас никто ни в чём не заподозрит.

– Хорошо, клоуны! – усмехнулся голос. – Держите меня в курсе. Что еще вам удалось узнать?

В это самое время за углом Эмилио Гомес также говорил по телефону. Но, как оказалось, вовсе не с сестрой.

– Сеньор капитан, это Эмилио, – сказал он, набрав номер и несколько пугливо озираясь по сторонам. – Извините, не мог позвонить раньше, никак не получалось.

– Привет, Эмилио. Что там у тебя? – спросил низкий мужской голос.

– Мы следим за этим русским мальчишкой, прилетевшим из Москвы на математическую олимпиаду. Ищейка Пепе велел не спускать с него глаз. У него должна быть какая-то карта, которая очень нужна Пепе.

– Что ещё за карта?

– Толком не знаю. Какая-то старинная карта. Вроде там обозначено, где лежат сокровища.

– Какие сокровища?

– Не знаю, сеньор капитан, Пепе ничего не объяснил. Сказал только, что ему позарез нужна эта карта.

– Интересно. Докладывай мне постоянно. Я хочу знать каждый шаг Ищейки.

– Конечно, сеньор капитан. Мы же договорились.

– И не пытайся меня обмануть. Помни, что судьба твоего брата зависит от тебя.

– Конечно, сеньор капитан, я всё помню. Я очень надеюсь, что вы ему поможете и что бедный Фелипе скоро выйдет на свободу.

– Сначала ты помоги мне!

Эмилио хотел сказать что-то в ответ, но в трубке уже раздались короткие гудки. Он тяжело вздохнул. Вот уже месяц, как он был на крючке у капитана полиции Диего Мувэндиа. И всё из-за этого дурачка Фелипе, своего младшего брата, который так нелепо попался на дурацком ограблении. Неужели ему не хватало бизнеса, который организовал ему Эмилио?! Но ничего не поделаешь, Фелипе надо вызволять, иначе мама этого не переживёт. А его сволочной босс, Ищейка Пепе, к которому он обратился, отказался ему помогать. Сказал, что каждый должен выкручиваться сам. Вот он и выкручивается, согласился сотрудничать с полицией. И гори огнём этот чёртов Пепе, он сделает всё, чтобы спасти Фелипе.

Тем временем разговор Игнасио Барбуда с Ищейкой Пепе продолжался.

– Проблема в том, что мальчишка постоянно держится вместе со всеми, – горячо объяснял Игнасио, – так что, к сожалению, пока никакой возможности осуществить наш план не представилось.

– Ничего, это не страшно. Он никуда от нас не денется. Завтра я буду в Картахене, и мы вместе это сделаем.

– Отлично, Пепе, я понял.

– И вот ещё что, клоуны! Оставьте его сейчас в покое, пусть себе ходит по музеям. Воспользуйтесь этим и как следует обыщите его номер в отеле. Вдруг он оставил карту в чемодане. Договоритесь с портье, придумайте что-нибудь.

– Без проблем. Будет сделано, босс. Я знаю, что сказать портье.

– Браво, надеюсь на тебя. Если б вам удалось найти карту, это было бы лучше всего. Тогда и мальчишка нам уже не будет нужен.

– Мы сделаем всё, что сможем, Пепе, не волнуйся.

– Именно! Сделайте всё, что сможете. Найдите карту! Если найдёте, считайте, что вы вытащили лотерейный билет на сто тысяч песо.

– Я понял, босс.

– Как только попадёте к нему в номер, перезвоните!

– Замётано, босс. Сразу же!

– До скорого!

– До скорого, Пепе!

Игнасио отключил телефон и перевёл дух. Почувствовал, что ему срочно надо промочить горло. Это чувство возникало у него всякий раз после разговора с Ищейкой Пепе.

Как раз в этот момент из-за угла показался Эмилио.

– Ну, как твоя сестра? – поинтересовался Игнасио.

– Спасибо, ей лучше. А ты поговорил с боссом?

– Да, у нас новое задание. Надо вернуться в Коста дель Соль, обыскать номер этого парнишки.

– То есть план отменяется?

– На сегодня да. Завтра Пепе объявится в Картахене и сам будет руководить операцией. Если мы не найдём карту.

– Ну, хорошо, поехали. Только надо переодеться перед этим.

– Само собой. И знаешь, что… Давай сначала зайдём в бар, пропустим по стаканчику. А то что-то у меня свербит вот здесь. – И Игнасио погладил себя по груди.

– Отличная идея! – одобрил Эмилио.

И оба клоуна дружно отправились в ближайший бар.

На юных математиков Музей инквизиции произвёл довольно сильное впечатление. Маша, например, несмотря на уговоры Петрова и Васечкина, категорически отказалась идти во внутренний дворик, где в натуральную величину были представлены разнообразные средневековые орудия пыток.

– Я лучше здесь посижу, в этой галерее, на скамеечке, – сказала она. – А вы, конечно, идите, раз вам так интересно. Потом расскажете.

Васечкин развёл руками, что означало – девчонка есть девчонка, даже самая лучшая, и они с Петровым проследовали в пыточный дворик. Там вместе с остальными оба друга внимательно осмотрели все экспонаты.

– Что-то мне разонравились эти Средние века, – сказал Петров.

– А раньше нравились? – покосился на него Васечкин.

– Ну да… – потянул Петров. – Знаешь, рыцари там всякие… Прекрасные дамы… Мне нравилось, что рыцари все верхом ездят. Я, знаешь, очень лошадей люблю.

– Я в курсе насчёт рыцарей, – ответил Васечкин. – Проходили уже.

Он намекал на историю двухлетней давности, когда, прочитав «Дон Кихота», решил стать рыцарем, а Петрова объявил своим оруженосцем, Санчо Пансой. Они бежали из летнего лагеря, чтобы сражаться за честь Дульсинеи, то есть Маши Старцевой. Кончилась эта затея, разумеется, скверно. Родителям пришлось долго извиняться перед директором лагеря.

Петров глубоко вздохнул.

– А насчёт лошади не волнуйся, – смягчился Васечкин. – Будет у тебя лошадь. Главное сейчас клад найти.

Следующий музей, в который отправились участники математической олимпиады, назывался Музей золота. Каталина подробно рассказала экскурсантам, как в качестве денежного эквивалента в Колумбии использовались золотые пластинки. Продемонстрировала разложенные на застеклённых стендах всевозможные, созданные индейцами, ювелирные изделия из золота и сплава золота с медью.

Васечкин со значением переглянулся с Петровым.

– Видал? Тут золота было куда ни плюнь, – оживлённо прошептал он. – Представляешь, какой клад нас ждёт? Вот все обзавидуются! Вся школа!

– Представляю, – ответил Петров, слегка поморщившись.

На самом деле он совершенно не представлял себе, что за клад они найдут.

Да и вообще, чем дальше, тем больше сомнений у него возникало по поводу всего этого плана. Про Васечкина всё ясно, он хочет стать этаким современным графом Монте-Кристо. А он, Петров, кем будет? Монте-Кристо вроде был один, никаких друзей у него не наблюдалось. Если, конечно, не считать тех, что предали его в юности и которым он отомстил. Непонятно всё, короче.

Но Васечкину Петров ничего этого не сказал. Всё равно спорить с ним бесполезно. Особенно когда он горит какой-то идеей. Только поссориться можно. А уж этого Петров точно не хотел.

После Музея золота участники олимпиады посетили Музей изумрудов. Там Васечкин ещё больше убедился в том, что всё идёт как надо. Они находились в самом правильном для задуманного дела месте.

Именно здесь, в Картахене и её окрестностях, добывались несметные сокровища, часть которых лежит сейчас на острове Эль Торре и ждёт его, Васечкина…

Ну и Петрова, разумеется, тоже.

И Машу конечно. Без её помощи им не обойтись.

Напоследок Каталина повела всех к дому великого писателя Габриэля Гарсиа Маркеса, который находился тут же, внутри крепостных стен Старого города.

– До чего ж у него была буйная фантазия! – сказал Александр Ильич. – Я обожаю его «Сто лет одиночества». Одна из моих самых любимых книг.

– А вы знаете, что он ничего не придумывал? – спросила Каталина.

– Как не придумывал? – удивился Александр Ильич. – А все эти чудеса и легенды, которые он описывал?

– Всё, что описано в его книгах, происходило на самом деле! – засмеялась Каталина. – В Колумбии подобное случается каждый день. Маркес просто описывал то, что видел вокруг. Судите сами: всем известно, что прототипом маркесовской Урсулы из «Ста лет одиночества» была его мать. В реальной жизни она мало чем отличалась от своего литературного альтер эго – донья Луиса Маркес умерла в 2002 году в возрасте 97-ми лет в Картахене. У неё было 11 детей, 67 внуков, 73 правнука и 5 праправнуков.

– Ничего себе! – прошептал Васечкин. – Вот это семейка!

– А ты хоть читал Маркеса? – насмешливо поинтересовалась Маша.

– Может, и читал, – без всякой уверенности ответил тот.

– Васечкин много читает, – тут же вступился за друга Петров.

– Знаем, «Графа Монте-Кристо», – усмехнулась Маша.

– Классная книга, между прочим! – обидчиво заявил Васечкин.

– Донью Луису Маркес хоронили как национальную героиню, – продолжала между тем Каталина. – Конечно, с такой мамой станешь великим писателем! Между центральным районом города и районом Бокагранде, где вы живёте, на берегу моря лежит бетонная плита с надписью: «Габриэль Гарсиа Маркес. История моряка, потерпевшего кораблекрушение». Это, если вы помните, знаменитый рассказ Маркеса. И там даже выбиты строки из этого рассказа. Вот такие.

И Каталина с удовольствием процитировала:

«Он плыл на плоту 10 дней без воды и еды. Его провозгласили национальным героем. Его целовали королевы красоты, его обогатила известность, а позже его возненавидело правительство, и он навсегда забыт».

– Похоже, вы очень любите Маркеса, – заметил Александр Ильич.

– А как можно его не любить? – снова засмеялась Каталина.

Выбравшись из Старого города, экскурсия отправилась посмотреть на замок-крепость СанФелипе де Барахас. Крепость величественно расположилась на склоне холма с чудесным видом на город и море.

– Это самая большая крепость колониальных времён на всём Американском континенте, – объяснила Каталина. – И уж точно самая неприступная из всех крепостей, которые построили испанцы в своих колониях. Пираты ничего не могли с ней сделать. Там очень много всяких подземных переходов, бастионов, пушек!

– Вот бы там полазить! – шепнул Петров.

– Не отвлекайся! – сурово сказал Васечкин. – Крепость, конечно, классная, но у нас есть куда более важная цель.

К тому же времени на посещение крепости уже не было, удалось только полюбоваться ею снаружи. Зато экскурсия остановилась около находившегося рядом необычного памятника. Это оказался памятник национальному герою и выдающемуся полководцу Картахены Бласу де Лесо.

– А почему он на костыле? – поинтересовался Петров.

– И однорукий, – удивился Васечкин.

– Блас де Лесо был удивительным человеком, – с гордостью сказала Каталина. – Он тридцать девять лет прослужил во флоте и принял участие в двадцати трёх кампаниях. Потерял в сражениях ногу, руку и глаз. Несмотря на свои увечья, он смог разбить англичан, которые превосходили его армию в десять раз!

Петров и Васечкин с уважением посмотрели на статую прославленного воина.

– Вот это настоящий герой! – сказал Петров. – Никем не выдуманный. Реальный. Это тебе не граф Монте-Кристо.

– Чем тебе тоже Монте-Кристо не угодил? – возмутился Васечкин. – Реальный или не реальный, разве в этом дело?

– А в чём же?

– В том, что он совершил, вот в чём!

– А я не считаю, что твой Монте-Кристо чего-то уж такого особого совершил, – неожиданно заявил Петров. – Ну, из тюрьмы бежал, ну, с обидчиками разобрался. А кого он защитил? Кого спас?

– Да ты что, Петров! – возмутился Васечкин. – Во-первых, он Гайдэ спас, дочь паши Али-Тебелина, во-вторых, Морреля, судовладельца. От разорения и даже, может, от смерти!

В-третьих, Альбера де Морсера, сына своего врага Фернана! Тебе мало?

Петров пожал плечами. Было очевидно, что подвиги Бласа де Лесо произвели на него куда более сильное впечатление, чем литературные заслуги графа.

Спор прекратился, так как все подошли к совсем ни на что не похожему памятнику. Это была пара огромных старых стоптанных башмаков.

– А что тут написано? – спросил Васечкин, разглядывая надпись на памятнике.

– Это стихи, они посвящены Картахене, – ответила Каталина. – Они так и называются «Моему родному городу». Их написал наш прекрасный поэт Луис Карлос Лопес. Он был большим патриотом нашего города. У него даже есть цикл стихов, посвящённый улицам Картахены. Названия этих стихов соответствуют названиям улиц – улица Масляного фонаря, улица Лосано, улица Распаханного поля, улица Цветов и так далее.

– А переведите, пожалуйста, эти стихи! – попросила Маша.

– С удовольствием! И Каталина перевела:

«Моя Картахена, гордая обитель предков, твои улицы помнят шпагу, помнят крест и огонь закопчённой лампады. Мне жаль тебя, город, закованный в крепость. Твои славные дни прошли, каравеллы покинули порт, бочки с вином высохли.

В эпоху империй твои сыновья парили орлами, а ныне это только стайки стрижей, которые суетливо клюют крошки на пустых мостовых. Но и сейчас мы любим тебя, полную затхлого тлена, как мы любим пару старых башмаков, с годами сношенных до дыр».

– Здо́рово! – сказала Маша. – Как красиво! Спасибо большое!

Васечкин, конечно, тут же забрался в один из башмаков.

– Давай сюда, Петров! – заорал он. – Тут полно места для двоих!

Петрова долго упрашивать не надо было. Он тут же последовал примеру друга. А Маша их сфотографировала. Получилась отличная фотография – Петров и Васечкин в башмаке на фоне величественной крепости.

После этого, конечно, и все остальные захотели сделать снимки, так что у стоптанных башмаков застряли надолго.

На этом экскурсия закончилась.

Юные математики вернулись в отель усталые и голодные.

– Завтра мы с вами отправимся в очень необычное место! – сказала на прощание Каталина. – Мы поедем за город к потухшему вулкану Эль Тотумо де Лодо.

– Это как-то переводится? – спросила Маша.

– Конечно. Де Лодо – означает «из грязи». Буквально это значит «грязевый Тотумо».

– Грязевый? – заинтересовался Васечкин. – Почему?

– Потому что в кратере вулкана находится жидкая лечебная грязь. Считается, что если в неё окунуться, то она действует омолаживающе, поэтому это очень популярное место. Кожа становится молодой и гладкой. И потом, там красиво. Вулкан находится на берегу лагуны. Захватите с собой купальные принадлежности и пляжные тапочки – флип-флопс, по-вашему – вьетнамки.

– Наконец-то! – воскликнул Васечкин. – Ужас как хочется омолодиться! Я лично соскучился по детскому саду. А ты, Петров?

– Я как-то не очень, – честно признался Петров. – Меня мой возраст вполне устраивает. И вообще, чего это я вдруг в грязь полезу? Я же не поросёнок!

– Ты точно не поросёнок! – рассмеялась Каталина. – Но уверяю вас, вам там понравится. Люди специально приезжают со всех концов света, чтобы окунуться в Эль Тотумо.

– Кстати, насчёт поросёнка… – деликатно намекнул Васечкин. – Я бы сейчас от него не отказался!

– Тогда вперёд! – объявил Александр Ильич, устремляясь к дверям ресторана. – Все за мной!

И на этой весёлой ноте все отправились ужинать.

– Ну, я и налопался! – объявил Петров, когда они с Васечкиным вошли в номер после ужина.

Оба так устали от огромного количества впечатлений, что еле ноги передвигали.

– Спать, и как можно скорей! – скомандовал Васечкин. – Только мне надо кое-что достать…

Он вытащил чемодан, открыл его и с удивлением уставился на его содержимое.

– Ты чего завис, Васечкин? – поинтересовался Петров.

– Понимаешь, мне кажется, тут всё не так лежало, – ответил тот. – Ладно, не бери в голову. Просто показалось. Видимо, от усталости совсем ум за разум заходит.

Через пятнадцать минут оба друга улеглись. Васечкин по-прежнему не снимал своё сомбреро.

– Ты так и будешь в шляпе спать? – сонным голосом поинтересовался Петров.

– Может, и буду, – ответил Васечкин. – Уверен, что ковбои шляп не снимают. Или делают вот так.

Он снял шляпу и прикрыл ею лицо.

– Тебе идёт! – заметил Петров.

Всё-таки под шляпой лежать было неудобно. Васечкин с сожалением убрал её с лица и положил рядом, на прикроватную тумбочку.

– Когда в душ пойдёшь утром, не забудь надеть! – посоветовал Петров.

– А ты не завидуй, – позёвывая, ответил Васечкин. – Тебе никто не мешал такую же купить.

– А мне не надо, – чуть слышно проговорил Петров. – У меня панамка есть. Только я и её не ношу…

На этом разговор и закончился.

Через минуту друзья уже спали глубоким сном.

В тот же вечер Игнасио Барбуда снова позвонил Ищейке Пепе.

– Ничего не вышло, босс, – пожаловался он. – Мы всё перерыли. Карты нигде не было.

– Ну, я и не ждал, что всё будет так просто, – ответил Пепе. – Значит, одно из двух – либо он носит карту с собой, либо хранит её в сейфе. Что ж, скоро этот мальчишка нам сам об этом расскажет. Ты выяснил, какие планы у русских на завтра?

– Конечно. Я всё узнал. Завтра они едут на вулкан Эль Тотумо…

– Отлично, – усмехнулся Ищейка. – Это то что надо! Лучше и быть не может. Андский кондор сам летит к нам в руки! Мы хорошо подготовимся к этой их поездке. Встречай меня в аэропорту в шесть утра.

– Будет сделано, босс, – сказал Игнасио и отключил телефон.

После чего несколько минут сидел в глубоком раздумье. Теперь ему предстояло сделать ещё один звонок.