После того как Лариса узнала о смерти бабы Глаши, она поспешила домой и тут же позвонила Карташову. Однако после пятой попытки бросила это безнадежное занятие. Следователя постоянно не было на месте. А ей хотелось знать подробности убийства, произошедшего в окрестностях Тарасова. В том, что это было убийство, она почти не сомневалась.
Наконец, помаявшись в пустой квартире, она поехала к себе в ресторан. Клиентов в этот час было очень мало. На ее прибытие очень отреагировал администратор Степаныч. Он обычно тяготился ее отсутствием, потому что ужасно не любил принимать какие-либо решения самостоятельно.
В это время зазвонил телефон, и Лариса услышала в трубке голос Марьи Федоровны. Она сообщила Ларисе номер счета, куда следовало перевести деньги. Еще один звонок в банк, и проблема с деньгами для внучки горничной была решена.
Лариса, обсудив со Степанычем текущие дела, осталась в кабинете одна. У нее снова в голове возник образ Анастасии Николаевны Горецкой. В том, что разговор с ней по поводу драматических событий прошлого и настоящего неизбежен, сомневаться не приходилось.
Еще раз набрав номер Карташова, она с облегчением услышала его голос.
— Мне надо с тобой поговорить, — оборвав ритуальные приветствия следователя, заявила Лариса.
Карташов слегка замялся и проворчал что-то неопределенное.
— Что там у тебя? Проблема в том, что у меня куча дел. — Я могу подъехать к тебе в управление и подождать, пока ты освободишься.
— Ладно, — после некоторого раздумья ответил следователь. — Приезжай. Я предупрежу на вахте…
Карташов еще раз вздохнул и неожиданно сказал:
— Я думаю, тебе интересно будет узнать, что у меня в кабинете сидит госпожа Горецкая и жалуется нам на проблемы со своим сыном.
— Что-о? — от удивления Лариса чуть было не выронила телефонную трубку.
— Короче, подъезжай, поговорим на месте, — казалось, Карташов был рад, что впервые за все время их знакомства он сумел удивить ее — обычно было иначе.
Положив трубку и бросив на ходу вошедшему в кабинет Степанычу, что ее некоторое время не будет на месте, Лариса быстро уселась в машину и на предельной для города скорости рванула в городское отделение милиции.
Там она быстро поднялась на второй этаж и осторожно постучалась в кабинет Карташова. Ей тут же предложили войти, и она не замедлила воспользоваться этим приглашением.
За столом кабинета восседал Олег, а перед ним в позе кающейся Марии Магдалины сидела сама Горецкая. На приход Ларисы она отреагировала равнодушным мимолетным взглядом. Было заметно, что у нее действительно в данный момент существовали некие проблемы.
Карташов указал Ларисе на стул у стены.
— Это наш стажер, — пояснил он Горецкой. — Она будет вести ваше дело со мной. Не могли бы вы еще раз повторить все сначала?
— Да, могу, но вы понимаете, мне очень трудно, — манерно, с плачущими интонациями ответила Горецкая.
Она до сих пор еще не узнала Ларису. А ведь разговор в гримерной театра между ними состоялся всего несколько дней назад.
— Понимаю, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Мы вам поможем, — успокаивающим тоном гипнотизера сказал Карташов актрисе.
«Интересно, почему это мы вам поможем, а не она нам?» — подумала Лариса, прежде чем Горецкая заговорила.
— Вы знаете, я, наверное, плохая мать, — с пафосом начала Анастасия Николаевна, — но у меня есть оправдание. Я — актриса. Мой дом — театр…
«Интересно, это она из спектакля шпарит или сама импровизирует?» — продолжила мысленно ехидничать Лариса.
— А мой сын, — продолжала Горецкая, — он, как оказалось, очень чувствительный мальчик. Где-то месяц назад он обвинил меня в чудовищных вещах, вплоть до интимной связи с… ну, в общем, не важно…
При последних словах Лариса подалась вперед и вопросительно посмотрела на Карташова.
«Не сейчас», — поднял он палец вверх. Лариса удержалась от вопроса и продолжала слушать.
— Я не знаю, к кому мне обратиться. У нас много знакомых, но особо близких друзей нет. Всех их прельщает только положение моего мужа, и все, — Горецкая всхлипнула и замолчала.
«Ничего не понимаю, что происходит, — недоуменно подумала Лариса. — При чем тут ее мальчик?»
Выпив стакан воды, Горецкая продолжила:
— Как-то я случайно попала на их вечеринку. О, это было ужасно. Какие-то странные люди, анаша, все голые. Ничего не понятно — где мальчики, где девочки… У нас был серьезный разговор. А вот уже три дня Романа нет дома. Может, эта ужасная компания совсем поглотила его? — она опять всхлипнула.
— То есть вы думаете, что с ним что-то случилось плохое? Вы обзванивали больницы?
— Конечно. Но безрезультатно. Я думаю, что он принципиально ушел из дома, чтобы стать одним из них. Это просто ужасно, я очень прошу мне помочь. Найдите сына! — с пафосом закончила Горецкая.
Лариса почувствовала облегчение. Да, в театре она, наверное, действительно играет бесподобно. Но здесь, в кабинете Карташова, эта напыщенная театральность была неуместна. Котова почувствовала даже некоторую усталость, как будто это она только что закончила монолог.
— Приметы Романа я уже все записал, — сказал Карташов и незаметно для Горецкой кивнул Ларисе, давая понять, что теперь она может задавать свои вопросы.
— Простите, — скромно начала Котова, — Анастасия Николаевна, а имя Андрэ Амбесси вам ничего не говорит?
Лариса сидела сзади Горецкой и не могла видеть ее лица, но по тому, как напряглись и слегка вздрогнули ее плечи, она поняла, что попала в точку.
— Нет, — ровным голосом, не оборачиваясь в сторону Ларисы, ответила Горецкая.
— А у меня есть сведения, что вас видели вместе и неоднократно. Андрэ Амбесси недавно был найден мертвым в парке «Липки». Он гражданин Конго, прибыл в Россию совсем недавно, месяц или два назад.
— Это какая-то ошибка, — бесцветным голосом ответила актриса.
— Более того, вас видели вместе в ресторане, где вы с ним повздорили по какому-то поводу… — продолжала Лариса.
— Чушь, — нервно вскрикнула Горецкая и наконец обернулась. — Это наговор, и я могу подать на вас в суд за клевету в отношении меня.
Она прищурилась, посмотрела на Ларису повнимательнее, и по недобрым огонькам в ее глазах та поняла, что Горецкая наконец узнала ее.
— Успокойтесь, пожалуйста, — встал со своего места Карташов. — Это обычные вопросы следствия. Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы приложим все усилия, чтобы найти вашего сына. Кстати, у вас дома все на месте? — неожиданно спросил он.
Горецкая бросила на следователя почти ненавидящий взгляд, но это было лишь мимолетно. Потом она опустила голову и тихо сказала:
— Да, пропали доллары. Семь тысяч…
Карташов вздохнул и пожал плечами:
— Ну, значит, развлекается где-нибудь…
— Найдите его! — снова прижала руки к груди актриса.
— Я же говорю — мы приложим все силы, — повторил Карташов и, слегка обняв ее за плечи, повел к двери.
— Если будут какие-нибудь новости, я вам обязательно позвоню, — открывая дверь, успокаивал Горецкую следователь.
Но тут произошло совершенно неожиданное. Горецкая уже вышла в коридор, и Карташов собирался закрыть дверь, но тут она с силой дернулась, и в кабинет буквально влетел жгучий брюнет кавказской национальности. Он был не очень высокого роста, но энергии у него было больше чем предостаточно.
— Я это так не оставлю, — заорал он с порога, правда, безо всякого кавказского акцента. — Меня футболят уже в третий кабинет! Что это за е… твою мать, в конце концов!
От его крика у Ларисы зазвенело в ушах, и она инстинктивно вжалась в стул. Карташов поморщился и, показав на освободившийся после Горецкой стул, предложил:
— Да вы садитесь, рассказывайте. Что у вас случилось?
«Представляю, сколько раз в день он произносит эту фразу», — с сочувствием подумала Лариса.
— Пока вы не примете каких-либо действий, я отсюда никуда не пойду, — твердо заверил вошедший.
— Как вас зовут?
— Игорь, но можно просто Гога, — уже более миролюбиво сказал «кавказец».
— Так в чем дело, Игорь? — почти ласково обратился к нему Карташов.
— Три дня назад какой-то молокосос сбил мою невесту — Оксану Коробову. Я хожу к вам уже три дня, и меня каждый раз куда-то отшвыривают. Все, достаточно!
Карташов тут же вспомнил, что еще с утра ему принесли папку как раз с этим делом, но он до сих пор ее не просмотрел. К тому же еще эта Горецкая притащилась… Он тяжело вздохнул и почувствовал себя ужасно усталым.
— Гога, — начал следователь и тут же, поморщившись, спросил: — Как фамилия ваша?
— При чем тут моя фамилия! — снова начал кипятиться Гога. — Я говорю о наезде не на себя. При чем тут моя фамилия?
— Да что вы кричите-то, в конце концов?! — не выдержала Лариса.
Тут Гога обернулся и с удивлением посмотрел на нее. Похоже, он вообще только что заметил присутствие в кабинете женщины.
— А это кто? — спросил он.
— Это наш стажер, — отмахнулся от него Карташов.
— Тоже ничего, но моя Оксана была лучше, — с неприязнью сказал Гога.
— Ты что себе позволяешь! — вскипел уже Карташов, повышая голос до уровня армейского командира. — Как твоя фамилия? Или я сейчас прикажу выкинуть тебя отсюда.
Гога привстал со стула и угрожающе посмотрел на Карташова. Битву взглядов выиграл последний. Видимо, разум все-таки не до конца был потерян странным «кавказцем», говорящим по-русски без акцента.
— Иванов моя фамилия, — упавшим голосом наконец сказал он.
И эта фраза неожиданно разрядила обстановку. И Карташов, и Лариса как по команде улыбнулись. Уж очень эта простая, даже слишком простая русская фамилия контрастировала с колоритной внешностью Гоги.
— Ну так вот, господин Иванов, — удалив улыбку с лица, сказал Олег. — Я рассмотрю ваше дело, и мы примем соответствующие меры. А вы пока можете идти.
— Нет, — твердо возразил Гога, упрямо мотнув головой. — Рассматривайте сейчас.
Тут в разговор вступила Лариса:
— Гога, это вам не Театральная площадь, чтобы устраивать здесь забастовки. Вы мешаете работать. Неужели вам непонятно, что, кроме вашей Оксаны, есть еще масса дел, которые тоже требуют безотлагательных действий?
— Уберите этого стажера, — изменился снова голос Гоги. — Женщинам место на кухне и в постели, но никак не в милиции. Гоните своего стажера на хер!
— Так, — стукнул кулаком по столу Карташов. — Все, мне надоело.
И нажал кнопку под столом. Через несколько секунд в дверях кабинета появились милиционеры-сержанты и выжидательно уставились на капитана.
— Короче, этого выведите отсюда, — указал Карташов на Иванова.
И тут Гога, вместо того чтобы возмутиться, неожиданно упал на колени. Ярость уступила место отчаянию и униженным мольбам.
— Ну, пожалуйста, капитан, ну ведь ты тоже человек! Пожалуйста, найди его!
Даже видавшего виды Карташова пробрала эта сцена, и он движением руки остановил уже готовых броситься на Иванова и вывести его из кабинета сержантов.
— Если ты хочешь, чтобы я этим занялся, — Олег наклонился над стоящим на коленях Ивановым и погрозил ему пальцем, — то веди себя нормально и не идиотничай! Все понял?
Иванов тут же кивнул.
— Садись на стул, и будем разговаривать спокойно. Свободны, — махнул он рукой в сторону сержантов, и те через несколько секунд удалились за дверь.
— Так, посмотрим, — Олег открыл папку и бегло ее просмотрел. — Твоя Оксана, которая сейчас лежит после наезда на нее неизвестного автомобиля, была, судя по показаниям некоторых свидетелей, проституткой. Это правда?
— У нее было свободное поле деятельности, — как-то вдруг расплывчато ответил Иванов. — И если проституткой, то это неважно. Она была хорошей проституткой, — внес он небольшую поправку. — Я же уже говорил, что женщина должна быть в постели. А там она была… — он мечтательно закрыл глаза, — королевой.
— Стоп, — заерзал на стуле Олег, — спасибо, я все понял. Как она себя сейчас чувствует?
— Очень плохо. Она третий день не приходит в сознание. Если бы я нашел того придурка, я бы его убил, честное слово.
— Верю, — охотно согласился с ним Олег, — но это мы сделаем уже без вас. А вы можете идти.
Гога отвернулся и продолжал невозмутимо сидеть.
— Я даю вам честное слово, что лично займусь этим делом, — спокойно сказал Карташов.
— Вам же сказали, что вы можете идти, — опять не выдержала Лариса.
Иванов молча сверкнул на нее глазами, потом встал и вышел из кабинета.
— Я еще вернусь, — почему-то обращаясь к Ларисе, сказал он. — И тогда мы поговорим.
Дверь закрылась, и Олег облегченно вздохнул.
— И так вот каждый день, — пожаловался он, — сплошные е. нутые, прости господи… Короче, тот, кто считает, что милиция — это сплошная романтика, просто безнадежный осел.
— Я никогда не была в числе тех, кто так думает, — сказала Лариса. — У меня к тебе, во-первых, рассказ о моих встречах в Москве и Тарасове, а во-вторых, просьба…
И она кратко пересказала Карташову свою московскую поездку и происшествие в санатории «Три березы». Не упустила она и событий тридцатилетней давности.
— Ну и что? — выслушав ее рассказ, пожал плечами Карташов. — Это все абсолютно ничего не доказывает. По крайней мере то, что Горецкая убила… — Карташов заглянул в папку, — этого Андрэ Амбесси, — прочитал он имя и фамилию по слогам.
— Как это не доказывает?! — начала возмущаться Лариса.
— Тихо, не кипятись, — улыбнулся Олег. — Мы уже нашли несколько мест, в которых появлялся африканец, причем в одно время с торговцами наркотиками. Мы проверяем сейчас всех… Что же касается историй о стародавней любви, то… Все это ненадежно — эта учительница, выжившая из ума, подружки… Этот ненормальный Неводов со своими сексуально озабоченными дружками… Кстати, если он устраивает такие вечеринки, значит, ему постоянно надо самоутверждаться. Слушай, а может быть, его Горецкая бросила, потому что у него не вставал?
Карташов неожиданно задумался.
— Ну и что? — скептически поджала губы Лариса.
— Да нет, это слишком невероятно! — встряхнул он головой. — Подозревать еще и этого Неводова… Потому что он импотент… Чушь какая-то, совсем можно рехнуться на этой работе!
Лариса только усмехнулась. Сначала она вспомнила крепкое тело Неводова и значительное уплотнение в паху, когда она с ним танцевала. Если это имеет место сейчас, то в молодости он, наверное, был вообще половым гигантом. А с другой стороны, она взглянула на Карташова. Неспроста у него такие мысли, может быть, это просто какая-то рефлексия на собственные проблемы?
Впрочем, до личных проблем Олега Валерьяновича ей дела не было. Это его проблемы, и пусть он их как-нибудь решает сам. А вот смерть бабы Глаши-акушерки, пожалуй, проблема общая.
И Лариса, уже вставая со стула, чтобы выйти из кабинета Карташова, сказала:
— Олег, ты не можешь сообщить мне все обстоятельства смерти одной бабки?
— Какой еще бабки? — недовольно поморщился Карташов. — У меня и без бабок твоих дел по горло.
— Вчера в Поливановке в овраге была найдена бабулька со следами насильственной смерти. В окрестностях санатория, где некогда отдыхала Горецкая, а к ней приезжал негр…
Карташов посмотрел на Ларису хмурым взглядом, с минуту соображал, зачем она обратилась с этой на первый взгляд непонятной просьбой, потом махнул рукой и сказал:
— Ладно, узнаю…
— Спасибо, я не буду больше мешать тебе работать…
Лариса встала и направилась к выходу из кабинета. Вскоре она задумчиво спустилась вниз и, погруженная в свои мысли, медленно пошла к «Вольво». Сняв машину с сигнализации, села в салон. Она и не заметила, что следом за ней медленно тронулась белая «девятка»…
* * *
Лариса рассеянно вела машину к своему ресторану. Ей не давало покоя исчезновение сына Горецкой. Очень странная семейка… Может быть, с парнем действительно что-нибудь случилось? Карташов говорил, что у Горецкой есть еще и дочь шестнадцати лет. Это где-то десятый класс. Может быть, она что-нибудь знает про брата?
А где может учиться дочь депутата и актрисы, если они к тому же еще и проживают в центре? Что ж, можно начать, пожалуй, с первой гимназии.
Лариса резко развернулась и поехала в сторону крытого рынка. Данное учебное заведение находилось на улице Мичурина. Если ей повезет, то она может найти там Дашу и поговорить с ней.
Тем временем белая «девятка» неотступно следовала за «Вольво», аккуратно повторяя все ее маневры…
Увы, в гимназии номер один ей не повезло. Секретарша, к которой она обратилась, сказала ей, что ученица по фамилия Клубнева в этой школе не учится.
Лариса, однако, не отчаялась и решила проверить еще и специализированную английскую школу. Она была слишком занята своими мыслями, чтобы обратить внимание на белую «девятку», которая опять поехала за ней.
В английской школе, вернее, около нее, Ларису ждала удача. Группа подростков, куривших возле забора, охотно откликнулись на имя Даши Клубневой.
— Да вон она, с училкой разговаривает, — махнула в сторону школы одна из девочек.
Лариса повернула голову и увидела высокую девочку с волосами цвета красного дерева, которая что-то доказывала пожилой учительнице. Когда Лариса подошла к ним, разговор уже был закончен, и Даша, состроив на лице презрительную мину, направлялась в сторону выхода из школьного двора.
— Даша Клубнева? — довольно бесцеремонно остановила ее Лариса, когда они поравнялись.
— Да. А что? — удивленно подняв брови, резко спросила та.
— Я могу с тобой поговорить?
— А что?
— Я из милиции, инспектор Котова, — стараясь быть дружелюбной, улыбнулась Лариса. — Где у вас здесь посидеть можно?
— Там, за школой, есть скамейка, — махнула рукой Даша.
Они обошли здание и оказались в небольшом, почти закрытом со всех сторон дворике. Около забора стояло несколько довольно приличных скамеек.
Как только они сели, Даша тут же спросила:
— А у вас сигареты не будет?
Лариса решила не строить из себя добродетель и молча вынула из кармана пачку. Даша аккуратно, двумя пальчиками, взяла сигарету и закурила.
— Вы о моем брате? — спросила она после того, как выпустила дым.
— Да, твоя мама очень беспокоится.
— Ну уж да, — усмехнулась она, — она никогда в жизни о нас не беспокоилась. Не думаю, что у нее материнские чувства проснулись.
— Но она действительно выглядела обеспокоенной.
— О, это она умеет. Все-таки одна из лучших актрис города. Иногда это даже приятно.
— И все-таки… Неужели тебя не интересует, где твой брат? — удивилась Лариса.
— А что интересоваться? Он уже большой мальчик, совершеннолетний. Даже собственный загранпаспорт имеет.
— Но ведь и со взрослыми может что-то случиться, — терпеливо продолжила Лариса. — Ты, случайно, не знаешь, где он?
— Ой, да что с ним может ужасного приключиться! — сморщилась Даша. — Я только не хочу, чтобы мать поднимала шум. Если вы не скажете ничего ей, то я могу вам рассказать, где он.
— Так где же?
— Небось сидит у своей жидовки и в ус не дует. Тоже мне, нашел примадонну! — в голосе Даши явственно прозвучало презрение.
— У кого сидит? — переспросила Лариса.
— У Яны Гольдфельд, — четко, по буквам произнесла Даша. — Это его любовь, и, к моему сожалению, взаимная.
— А почему к сожалению?
— А потому что она дура и сука…
Лариса не стала выяснять, почему именно Даша наградила подружку своего брата такими хлесткими эпитетами, а предпочла продолжить выяснять факты:
— А где мне найти эту Яну?
— Соборная, 17, квартира 85, — сказала Даша, и в ее интонации Лариса снова почувствовала недоброжелательность.
По-видимому, девочка испытает даже что-то типа радости, если будет знать, что по этому адресу прибудет милиция и начнутся разборки. А матери, наверное, не говорит, потому что хочет ее позлить. Неприязнь к матери тоже сквозила в начале разговора — этого нельзя было не заметить.
— Даша, ты мне очень помогла, спасибо. — Лариса встала со скамейки.
— Пожалуйста, — равнодушно пожала плечами Клубнева, — тоже мне, проблему нашли… Вам там что, в милиции, заняться больше нечем? Лучше бы преступников ловили.
— Даша, а у Ромы случаем нет своей машины? — уже собираясь уходить, вдруг спросила Лариса.
— Конечно, есть. Он же у нас большой, — теперь уже с завистью ответила Даша. — Зеленая «десятка».
— А может быть, они на машине куда уехали?
— Может быть. Хотя вряд ли… Если вам номер машины нужен, то я его не помню, — как бы предупреждая следующий вопрос, сказала Даша. — Машину эту можно легко опознать по игрушечной обезьянке, висящей в салоне в качестве амулета. Мой братец большой оригинал в этом смысле.
— Что ж, еще раз спасибо.
— Еще раз пожалуйста… — усмехнулась Даша и отвернулась от Ларисы, достав из школьной сумки зеркало.
Лариса вернулась к своей машине и вскоре уже ехала по направлению к саду «Липки», рядом с которым, согласно адресу, полученному от Даши, проживала Яна Гольдфельд.
Лариса поднялась на третий этаж, позвонила в дверь и начала продумывать свою пламенную речь по возвращению блудного сына домой. Открывать, однако, ей не торопились. Сын, вероятно, отнюдь не жаждал воссоединения с родителями. Нажав еще раз на кнопку звонка и для полной убедительности подержав ее подольше, Лариса прислушалась. За дверью была полная тишина.
Может быть, конечно, просто никого нет дома. Но ждать не входило в планы Ларисы. Позвонив еще раз для очистки совести, она повернулась и начала спускаться вниз, как вдруг услышала характерный щелчок открываемой двери. Обернувшись, Лариса увидела взлохмаченную седую голову древней старушки, высунувшейся из соседней двери.
— Чего звоните-то как оглашенные? — проворчала старушка, с любопытством рассматривая Ларису.
— Да мне бы Яну увидеть, — последовал дружелюбный ответ.
— Нету ее, — ворчливо ответила соседка.
— А когда будет?
— А я откуда знаю. Уехала она, и все. — Дверь начала закрываться.
— Подождите, — через секунду Лариса уже была перед дверью, — куда уехала?
— Она мне не докладывает, но я так думаю, — хитро прищурилась бабулька и, махнув Ларисе рукой, давая знак приблизиться, зашептала: — На родину рванула… На историческую. С хахалем своим. Разве она его бросит?
— Вы хотите сказать, что они уехали в Израиль? — удивленно громко воскликнула Лариса.
— Я ничего не хочу сказать, — вдруг сухо ответила старушка, закрывая дверь. — До свидания.
Похоже, она была возмущена такой бестолковостью Ларисы. Надо же, она ей доверила такую тайну, а та орет на весь подъезд.
Лариса озадаченно повернулась и начала спускаться по лестнице.
«Хорошо, — размышляла она, — Яна собиралась уехать в Израиль. У нее были собраны, предположим, все документы и была готова виза. Но как вместе с ней мог поехать Роман? Одного загранпаспорта мало, чтобы уехать в какую-либо страну. К тому же если ты еще и русский… Так! Стоп! Помнится, Эвелина Горская говорила ей о том, что она собиралась ехать отдыхать на Кипр, и при этом радовалась по поводу того, что ей не нужно доставать визу. А уже оттуда, с Кипра, можно перебраться в Израиль — обычно туристические путевки предполагают паромную экскурсию на один день на Землю обетованную. Может быть, наша сладкая парочка отправилась тем же путем?
Да, дела… Но все это может совершенно не иметь никакого отношения к тому делу, которым она сейчас занимается, а именно убийству африканца по имени Андрэ, который, по всей видимости, был любовником матери исчезнувшего Романа. Хотя как знать… Роман исчез и, если верить старушке-соседке, вместе с Яной поехал за границу.
Хорошо бы все еще раз обдумать, и для этого, наверное, надо поехать домой. Прямо сейчас…»
Лариса спустилась вниз. Остановившись перед подъездной дверью, она достала пачку сигарет и зажигалку, но прикурить не успела. Она почувствовала сзади себя чье-то тело и руку, которая зажала ей рот. Руки незнакомца были так сильны, что Лариса оказалась абсолютно обездвижена. Повернуть голову, чтобы узнать хотя бы, кто на нее напал, она не могла. Несколько секунд она слышала только тяжелое дыхание. Напавший явно предпочитал молчание.
— Ты, милицейская курва, — услышала она наконец над ухом чей-то знакомый голос, — ты знаешь, что еще никто и никогда не говорил так со мной в присутствии посторонних?
Лариса инстинктивно попыталась вырваться.
— Будешь дергаться, я тебя прямо здесь оттрахаю или убью. Понятно? — интонации незнакомца стали угрожающими.
Лариса интенсивно закивала головой в знак согласия. Ни та, ни другая перспектива ее явно не устраивала.
— Хорошо, сейчас я уберу руку и ты пойдешь со мной, — смилостивился незнакомец. — И без фокусов.
В этот момент ей в бок уперлось что-то тяжелое и металлическое. «Предмет, похожий на пистолет», — неожиданно промелькнул у нее в голове ни к селу ни к городу оборот, характерный для ментовского протокола.
Она машинально кивнула головой, и нападавший, держа за плечи, вывел ее из подъезда. Ларисе все же удалось скосить взгляд, и она узнала в злоумышленнике Гогу Иванова. Она облегченно вздохнула. С ним, кажется, можно вполне разговаривать, только нужно знать, как и на какие психологические рычаги давить.
Гога же повел ее к белой «девятке», которая стояла возле ее «Вольво».
— У меня есть своя машина, — заметила Лариса, но эта фраза была оставлена без ответа.
Гога впихнул ее в свою «девятку».
— Подождите, — начала Лариса, усаживаясь на переднее сиденье. — Я не собиралась вас обидеть и могу извиниться.
Ее тон был очень доброжелательным и вежливым.
— Очень хорошо, но ты поедешь со мной. Теперь ты моя заложница, — упрямо мотнул головой Гога, поворачивая ключ зажигания.
— Что? — не поверила своим ушам Лариса. — Вы хоть понимаете, что это уголовно наказуемо. Вы совершаете преступление.
— Преступление уже совершено, а это возмездие. Возможно, ваши коллеги хоть зашевелятся, и, может быть, хоть одно преступление в нашем городе будет раскрыто. И того, кто сбил мою Оксану, найдут.
— Но мои коллеги не в курсе того, что я у вас, — выдвинула свои аргументы Лариса.
— А я им сейчас сообщу об этом, — спокойно заявил Гога.
— Но я не работаю в милиции! — буквально закричала Котова.
Гога удивленно повернулся к Ларисе.
— То есть как не работаешь? А что же ты тогда делала в кабинете следователя?
— Я иногда помогаю нашим правоохранительным органам расследовать преступления, — скромно заявила Лариса.
— Ты что, осведомитель, что ли? — брезгливо морщась, спросил Гога.
— Нет. Это просто мое хобби. Мне очень интересно этим заниматься. Я практически частный детектив…
— Ты что, серьезно? — недоверчиво спросил Гога.
— Вообще-то я директор ресторана. Но я иногда распутываю некоторые криминальные дела. Вы бы лучше рассказали мне о том, что случилось с вашей Оксаной…
— Так, хорошо, предположим, я тебе поверил, — немного подумав, сказал Гога. — Но где гарантии?
— Какие гарантии? О чем ты говоришь? — не поняла Лариса. — Скажи лучше, как состояние твоей подружки.
Она настойчиво пыталась разрядить ситуацию известными ей психологическими методами.
— Она не приходит в себя, и врачи говорят, что надежды мало, — глухо ответил Гога.
— Ясно. А ты можешь подробнее рассказать, как все случилось?
Гога недоверчиво скосил взгляд в сторону Ларисы, потом вздохнул и начал говорить:
— Три дня назад Оксана не пришла ко мне. Такого никогда не было, и я начал волноваться. Я обзвонил все больницы, и в одной из них мне сказали, что поступила женщина без документов после аварии: ее сбила машина. Я поехал в эту больницу и узнал мою Оксану. Она, наверное, умрет, — голос Иванова дрогнул. — Я знаю, что в нашей стране практически не раскрываются такие преступления, но по отношению к себе я не могу этого допустить.
Иванов снова стал говорить жестко и безапелляционно.
— А свидетели аварии есть? — спросила Лариса.
— Нет, говорят, что давали объявления, но позвонили только три человека. Один говорит, что это был «Москвич», другой — синяя «десятка», а третий — что красная «Ауди».
— Негусто.
— Вот и я об этом. Это дело станет одним из так называемых «висяков», и про него забудут. А я этого не хочу.
— Все ясно. А где произошла авария?
— На перекрестке Вольской и Московской.
— А машину тоже не нашли?
— Нет.
— Я постараюсь помочь вам. Но и вы поймите меня — я же не работник милиции… Меня совершенно незачем захватывать в заложники.
Гога хмуро посмотрел на Ларису. Похоже, что, выговорившись, он несколько успокоился.
— Как с вами можно связаться? — взяла инициативу в разговоре Лариса.
— Компания «Хонда». Вот мой телефон, я почти всегда на рабочем месте, — Иванов протянул ей визитную карточку.
— Отлично, — проговорила Лариса, убирая визитку в сумочку. — Так я могу идти?
— Идите, — поникшим голосом ответил Гога.
Лариса вышла из его машины, аккуратно закрыла дверь и пересела в свою «Вольво».
Черт, бывают же такие сумасшедшие… Она подождала, пока «девятка» уедет, и только после этого повернула ключ зажигания.
Кажется, она ввязалась в еще одно дело. Ладно, если милиция не хочет этим заниматься, то ей, как говорится, сам бог велел.
Но если искать машину, побывавшую в аварии, то логичнее всего это делать на станции техобслуживания. С другой стороны, там же ее будет искать и милиция. Надо поставить себя на место того человека, который сбил эту самую Оксану. Но у Ларисы никак этого не получалось. Если он смылся с места происшествия, то он или просто испугался (тогда возможен и добровольный приход в отделение со временем), или очень не хочет сталкиваться с правоохранительными органами. Или же он просто был пьяным и не понял, что произошло.
В конце концов, машину могла уже найти милиция! Что она голову себе морочит! Вот ведь, довел этот ненормальный, соображать перестала.
— Черт побери! — выругалась вслух Лариса.
И, достав сотовый телефон, она набрала номер Карташова.
— Олег, меня чуть было не взяли в заложники.
— Что? — неподдельно удивился следователь.
— Да, этот ненормальный Гога Иванов. Он надеялся, что это ускорит поимку преступника, наехавшего на его подружку.
— Он что, больной? — возмутился Карташов. — С тобой все в порядке?
— Да, я его успокоила, обещав помочь.
— Но это безобразие! Я сейчас же пошлю оперативников, и его арестуют!
— Ладно, дело уже прошлое, — оборвала Лариса возгласы возмущения Карташова. — Ты лучше скажи, машину уже нашли?
— Какую машину? Которая наехала на проститутку?
— Да. Я бы хотела на нее посмотреть.
— Нет, не нашли… Подожди минуточку — у меня звонит внутренний телефон.
Лариса услышала вдалеке какой-то треск и приглушенный голос Карташова. Через минуту он вернулся к разговору с ней.
— Слушай, Котова, тебе просто везет, — с подъемом заговорил он. — Похоже, нашли твою машину. Давай быстро дуй ко мне. Так уж и быть, возьму тебя с собой. Побудешь еще раз моим стажером.
Через пятнадцать минут Лариса уже подъезжала к отделению милиции. Олег ждал ее на крыльце.
— Придется ехать в Ленинский район, — уныло сказал он. — Ее обнаружили там.
— На моей машине? — насмешливо спросила Лариса.
— Ну, ты же знаешь наши проблемы… — слегка смутился Олег.
— Ладно, знаю, — махнула она рукой. — Куда едем?
— Улица Ламповая.
Через полчаса Лариса и Карташов подъехали к одному из тихих двориков, которых было много в этом районе. Когда-то здесь строил свои дома один из тарасовских заводов, пока во времена перестройки совсем не разорился.
Во дворе стояла зеленая «десятка» и около нее уже толпилась куча машин, которые, судя по всему, только что сюда подъехали. «Десятку» тут же окружили люди в штатском.
— Не поняла, что это они делают? — выходя из машины, спросила Лариса.
И тут же услышала кудахтание бабульки-пенсионерки:
— Я все машины в нашем дворе знаю. А эта стоит уже третий день, и никого. Опять эти чеченцы распоясались, а у нас полон дом детей. Безобразие! Раньше такого не было!
Ей понимающе кивал молодой парень, один из тех, кто вылез из подъехавших машин.
— Олег, что происходит? — спросила Лариса.
— Позвонила какая-то бабка, судя по всему, вот эта самая, и заявила, что у них во дворе стоит машина с взрывчаткой. А так как приметы проходят по моему делу, то, соответственно, позвонили и мне. Сейчас ребята все проверят, а потом и мы подойдем.
Минут через пять проверка закончилась. Никаких бомб обнаружено не было. Успокоив разволновавшуюся бабульку, оперативники быстро уехали. Лариса с Карташовым в сопровождении какого-то майора из городского управления начали осматривать машину.
На бампере ясно были заметны следы засохшей крови. То, что это была кровь, могла определить, конечно, только экспертиза… Но… с правой стороны бампер был сильно помят. Да, в аварии она уж точно недавно побывала.
Но совсем не это привлекло внимание Ларисы. Осторожно просунув голову в салон, она увидела, что перед лобовым стеклом висела игрушечная обезьянка.
Зеленая «десятка» и эта игрушка… Да ведь это же машина Романа Клубнева! Господи боже мой!
Теперь совершенно понятно, почему он вместе со своей возлюбленной решил так срочно свалить из дома, а заодно и из страны. Лариса быстро сорвала игрушку и также быстро вынырнула обратно.
— Ну что там? — подошел к ней Олег.
— В салоне все чисто. Вот только на бампере вроде как кровь. Да и помят он… Похоже, это та самая машина, на которой произошел наезд.
Карташов закивал головой, потом кивнул майору:
— Видите, какие стажеры у меня работают. Все замечают…
Ему явно хотелось похвастаться перед майором из ГУВД, с какими женщинами он работает. Тот слегка улыбнулся и с некоей завистью посмотрел на коллегу.
— Ты меня обратно довезешь? — спросил Олег, подходя к «Вольво».
— Конечно, — заверила его Лариса, широко улыбаясь.
— А что это ты такая довольная? — не удержался Олег от вопроса, садясь в салон.
— Олег, — елейным голосом начала Лариса, — а ты не хочешь со мной совершить путешествие?
— То есть? — не понял ошарашенный Карташов.
— Например, в Израиль… Говорят, что мы все произошли оттуда. Бог наш Иисус Христос тоже там родился.
— Ты меня приглашаешь? — продолжал удивляться следователь.
— Что-то вроде того… Только путешествие это будет носить деловой характер.
— Слушай, я ничего не понимаю… — Карташов начал слегка раздражаться. — У вас что, Лариса Викторовна, крыша отъехала на почве криминалистики?
— Нисколько, — не обиделась Лариса. — Дело, во-первых, в том, что я подозреваю, что сын Анастасии Горецкой находится именно там, а во-вторых, это он наехал на Оксану. Машина, которую мы видели, принадлежит ему.
— Что-о?! Ты рехнулась? — вытаращил глаза Карташов.
— Совсем нет. Я как законопослушный гражданин не могу скрывать долго улики.
— Ну и что? У тебя новое хобби?
— Нет, не у меня. Видишь эту обезьянку? — Лариса достала из сумочки игрушку. — Я уверена, что она принадлежит Роману Клубневу.
— Откуда ты знаешь?
— Надо чаще выходить в народ, — снисходительно ответила Лариса.
Она подробно рассказала Карташову о встрече с Дашей Клубневой и разговоре с соседкой Яны Гольдфельд.
— Ну что? Мы едем в Израиль? — спросила она Карташова после того, как закончила свой рассказ.
— Я постараюсь все устроить, — хмуро сказал Олег, покусывая губы.