Ей не терпелось рассказать бывшей однокласснице о ходе своего расследования. У нее накопилась масса вопросов, на которые та могла знать ответ. Но в то же время Соне обязательно нужно было выяснить, что думает об убийстве Прунько. Почему он так уверен, что кто-то в доме Анжелики может знать о случившемся? Все эти вопросы нужно было прояснить как можно скорее. Еще до того, как Инна спросит у Анжелы, где же Соня. Чутье подсказывало, что превращаться из горничной в гостью пока еще рановато…

Стоя в коридоре, Софья мучительно раздумывала, как вызвать подругу и предупредить ее. Поглощенная своими мыслями, она выглянула в окно, выходящее на задний дворик. Там все еще продолжал разнузданное свинство Гошка. Нажравшись цветов, он каким-то образом взобрался на широкую скамью и принимал солнечные ванны, подставив свое когда-то розовое брюхо теплым лучам.

Софье нужно было как-то отвлечь собравшихся. Например, выманить всех на улицу и, воспользовавшись замешательством, переговорить с Инной. Соня вышла во двор, прихватив на кухне сочный кочан капусты и пару морковок. Она смутно представляла себе кулинарные пристрастия свиней. В какой-то детской книжке было написано, что свиньи обожают желуди. За неимением оных сгодится и морковка… В своей сумочке она отыскала рулон скотча, которому в предстоящем «спектакле» отводилась не последняя роль.

Бесшумно, словно крадущаяся пантера, она приблизилась к ничего не подозревающему Гошке и протянула ему морковку.

– Иди ко мне, дурачок, у меня такая вкусная морковка, такая сочная капустка. Вот, посмотри, я могу ее съесть сама, если ты не хочешь.

Для большей убедительности Соня на глазах свиненыша принялась причмокивать, делая вид, что поедает морковь.

Глупый свин поддался на провокацию, перевернулся на пузо, сполз с лавки и резво поскакал в сторону Сони. Животное еще не сталкивалось с людской коварностью, поэтому щедрое предложение Гошка принял за чистую монету. Приблизившись к морковке, которую Соня предусмотрительно положила на землю, поросенок расслабился и утратил бдительность. За что тут же и был пойман и посажен в огромную сумку, которую Соня отыскала в одном из чуланов. Оказавшись в темном, душном пространстве, свин принялся барахтаться и возмущенно хрюкать. Однако Соня последовательно выполняла пункты своего плана, в которых Гошке отводилась главная роль.

Она открыла дверь милицейского «газика», вытряхнула Гошку из мешка на сиденье и ткнула мордой в кнопку сигнала, к которому заблаговременно прилепила скотчем морковку. Гошка, пытаясь добраться до лакомства, нажал пятачком на гудок. Раз, второй, третий… Для достижения максимального эффекта Соня включила милицейскую сирену и спряталась в кустах. Такая какофония звуков перепугала Гошку. Свин бешено завизжал, дернулся, запутался в каких-то ремнях и оказался прочно пригвожденным к кнопке сигнала. Вопль несчастного животного, смешанный с гудком машины и воем сирены, привел в движение всех обитателей дома и их гостей.

Первым на крыльцо выскочил Прунько, за ним – все остальные.

– Прекратите хулиганство! – рявкнул милиционер. – Не трожьте казенное имущество!

Соня улучила момент и, дернув за руку Инну, прижала палец к губам.

– Привет, что это за маскарад? Весело тут у вас: ряженые, менты, воздушная тревога, – ошарашенно произнесла Инна.

– Тсс, – шепнула Соня и впихнула подругу в коридорчик. – Пойдем со мной, нужно переговорить.

Инна пожала плечами, но подчинилась.

– Привет! А я уж думала, ты не приехала, – проговорила она, когда они остались вдвоем.

– Инна, тут такая история получилась… Я приехала, как мы и договаривались, только Анжелика приняла меня за горничную из агентства. Понимаешь? Я решила, что в интересах следствия это самый лучший вариант. Вот и согласилась. Может быть, глупость, но обратного хода все равно нет. Так что ты меня не выдавай! А сейчас иди, пока тебя не хватились. Будем хранить инкогнито для пользы дела. Я тебе расскажу все, что мне удалось узнать. Главное, запомни: я – горничная! Не перепутай…

– Ну ты даешь! Прямо как в кино…

– Тут такие события разворачиваются, покруче самого крутого кино. Сама все скоро узнаешь… Ладно, беги! Прунько, наверное, уже Гошу обезвредил.

Во дворе воцарилась тишина, не слышно было и истошного поросячьего визга.

– Надеюсь, свиненыш жив. Хотя с этого Прунько может статься всякое, – пробормотала Соня, выглядывая в окно. Однако она напрасно тревожилась. Гошка, целый и невредимый, лежал на боку, подставив живот Прунько. Тот чесал пузо поросенку и что-то приговаривал. Софья была готова поклясться – какие-то ласковые слова.

– Прямо идиллия, – хмыкнула она, оборачиваясь к Инне. – Ничто человеческое ментам не чуждо… Может, он его усыновит или возьмет на воспитание?

Подруга расхохоталась и вышла во двор. Соня вернулась на кухню и принялась готовить поздний завтрак. Преступления преступлениями, а есть необходимо по расписанию!

– Я здесь работаю, пустите меня! Люди ждут, им завтракать пора, – раздался голос Антонины в коридоре. – Никакая я вам не женщина! Я Антонина Степановна Дунько, между прочим, сорок лет уже, уважаемый мужчина. Лучше скажите, что вы тут делаете? Где у вас этот самый… ордер на обыск? Вы меня до белого каления не доводьте, не доводьте, мужчина!

Тоня так разнервничалась, что стала коверкать слова, чего обычно за ней не наблюдалось.

Соня выглянула в коридор. Прунько преграждал дорогу Антонине, требуя у нее какие-то документы. Капитан был значительно ниже домоправительницы, ему приходилось задирать голову и подпрыгивать – видимо, для большей убедительности.

На шум из гостиной выглянула Анжелика:

– Пропустите ее, пожалуйста! Она у нас работает. Просто выходной брала.

– А может, вы все врете? Может, она преступница, а вы ее покрываете? Требую предъявления документа, – стоял на своем неумолимый Прунько.

– Что? Преступница?!! Да я за всю свою жизнь ни разу ничего чужого не взяла! Ни разу! А вот ты кто такой, это еще надо узнать… Много таких «оборотней в погонах» (от волнения Тоня поставила ударение на последний слог), сегодня он в милицейской форме, а завтра…

– Ну, вы, гражданочка, давайте не заговаривайтесь! Я, между прочим, при исполнении! – краснея от возмущения, крикнул капитан. – Положено предъявить документы – значит, будьте любезны, предъявите.

– Вы сами не заговаривайтесь! Вначале предъявите свои документы, потом поговорим, – отрезала Антонина.

Ситуация начинала приобретать анекдотический характер, ссора грозила затянуться. Анжелика на правах хозяйки решила вмешаться:

– Товарищ милиционер, вы же хотели поговорить с нами. Давайте поговорим, а потом Антонина Степановна найдет свои документы и все вам предъявит! Закончим это дело побыстрее и разойдемся. Вы – преступников ловить, а мы – по своим делам.

Прунько милостиво согласился внять голосу разума и скрылся, увлекаемый Анжеликой, в гостиной.

Тоня же, заняв руки делами, продолжала возмущаться поведением капитана. Ей было ужасно обидно.

– Нет, ты представляешь, каков фрукт! Документы ему предъяви! Говорит – может, я преступница! Разве по мне не видно, преступница я или экономка?! Так и придушила бы! Знаю эту породу, только и делают, что о людях всякие гадости говорят. А как помощи от них просить, не допросишься! У меня на той неделе кошелек на рынке украли. Я, правда, уже почти все покупки сделала, там и денег-то оставалось рублей двести… Так мне милиционеры говорят: «Иди отсюда, тетка! В следующий раз меньше рот будешь открывать, по сторонам глазеть». Это я-то – тетка?! Понаехали на нашу голову из своих Ухрюпинсков и Фрищенсков… – Антонина, сама родом из села Козлодоевска Тамбовской области, давно считала себя городской жительницей.

– Тоня, успокойтесь! Помогите, пожалуйста, Софье накрыть на стол, – попыталась утихомирить разошедшуюся не на шутку домработницу Анжелика Сергеевна, заглянувшая на кухню.

Соне же хотелось поскорее узнать, что происходит в гостиной. Для этого нужно было приготовить все к чаю и идти накрывать на стол.

– Антонина, вы не кипятитесь, у нас тут такие дела закрутились – мама, не горюй! Нашли какой-то труп, на Анжелику Сергеевну напали, хотели убить, Гошка вырвался на свободу… Так что Прунько можно понять. Этот самый убитый как-то был связан с нашими. По крайней мере, они все его узнали.

– Да ты что? Вот это да! Как в кино… А погоня была? А кого убили-то? Слушай, а может, у нас здесь маньяк? – вопросы градом посыпались на бедную Сонину голову.

– Я сама ничего не знаю! Пришел Прунько, начал нас всех пугать, потом предъявил фотографии. Анжелика, Кизя и все остальные труп опознали. Потом Гошка как-то в милицейский «газик» забрался и учинил переполох, следом вы пришли… Меня из комнаты выгнали.

– Так кого убили? – напомнила Тоня.

– Не знаю, – отрезала Соня, – я этого парня не видела ни разу. Слышала, что его Мишей зовут. Кто такой – не имею понятия.

– Миша? Я знаю только одного Мишу, которого могут знать все остальные. Миша Каширский, Мишик, Мишелик… Он раньше секретарем Аристотеля работал. Бывал у нас часто, даже жил целыми неделями, приударял за девочками: то за Ниной, то за Лариской. После смерти хозяина у него с Анжеликой Сергеевной конфликт произошел. У них какие-то трения по поводу денег возникли. У Мишелика растрата обнаружилась, потом оказалось, что он Аристотелю девочек подыскивал… Казимир Измайлович его из фирмы выпер. Хозяйка от дома отказала, так что я его давненько не видела.

«И не увидишь», – подумала Соня.

Ее мысли заработали в новом направлении. Значит, с этим Мишей тоже не все в порядке… Интересно, мог Мишель, обозлившись, пугать Анжелику или хотеть ее смерти? Все может быть! А могли Кизя или Анжелика хотеть смерти парня? Все может быть… Например, так: они вычислили, что Каширский угрожает Анжелике, и убили парня. Месть. Хотя стоп! Зачем его убивать, если можно просто сдать в милицию как шантажиста. Чем Михаил не угодил Анжелике? Почему Казимир Измайлович выгнал его из фирмы? Было ли все на самом деле так, как рассказала Антонина? Вопросов становилось все больше, а вот ясности все меньше…

– Соня, Соня, что будем готовить на обед? – вернул ее к действительности голос Антонины.

– А при чем тут я? – удивилась Соня. – У нас же есть повариха, пусть она и готовит. Я и так тут за себя и за того парня работала! Между прочим, я нашла таинственного зверя – пожирателя яиц.

– Большой крыс? – высказала догадку Антонина.

– Скорее крыса, – хмыкнула Соня. – Дианочка, собственной персоной, уничтожала сырые яйца. Я ее на месте преступления застала. Голодает наша сиротка, витаминов и белков ей не хватает…

– Да ну?! Вот зараза прожорливая! – удивилась Тоня. – Как же это она не побоялась в темный курятник зайти! Она же у нас цветочек оранжерейный…

– Верблюжья колючка, это ближе к истине, – усмехнулась Соня и поторопила Антонину: – Ладно, давайте всех чаем напоим, у меня еще куча дел!

– Спокойствие восстановлено? – поинтересовалась заглянувшая на кухню Анжелика. – Девочки, поторопитесь, пожалуйста, с чаем и поставьте еще одну чашку. Прунько остается.

– Я ему сейчас сделаю чаю, курары с цукатой наведу, – огрызнулась Антонина.

– С цикутой, – поправила ее Соня. – Цукаты – это сладости такие. Засахаренные кусочки фруктов…

– Неважно! А вообще, ему вместо чаю скипидару нужно, – прошипела в ответ домоправительница. – Не барин, может чай и на кухне выпить.

– Тоня, – прервала ее Анжелика, – в этом доме я решаю, кто и где будет пить чай.

– Если тебе так противно, я сама накрою на стол, а ты иди отдохни, – предложила Соня.

Антонина быстро согласилась и с гордо поднятой головой удалилась из кухни, напевая строчку из известной песни: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…

Софья почти бегом проделала весь путь из кухни до гостиной в надежде услышать хотя бы часть важного разговора. Увы, речь в гостиной шла вовсе не об убийстве. Собравшиеся обсуждали прогноз погоды, причем с таким энтузиазмом, словно от этого зависело их личное благосостояние.

Едва сдерживая раздражение, Соня накрыла на стол. Ее так и подмывало буквально завалить Прунько вопросами: когда наступила смерть, кто в числе подозреваемых, кто сообщил о трупе… Она едва ли не прикрывала рот рукой, чтобы с губ не сорвались слова. Как объяснить милиционеру, почему ее, простую горничную, так тревожат эти вопросы? Соня, которая еще несколько минут назад так стремилась попасть в эту комнату, не знала теперь, под каким предлогом ее покинуть.

С чаем управились быстро, без скандалов. Гости разбрелись по своим комнатам, Прунько отправился по своим милицейским делам. Софья дождалась, пока чаепитие закончится, и, для отвода глаз взяв чистые простыни, поднялась в комнату Инны.

Инна распаковывала вещи.

– Ну ты даешь! Я тебя в этом наряде сразу не признала, – улыбнулась она. – Маскарад, да и только! Ну, как продвигается расследование? Что-нибудь узнала об угрозах? У вас тут жизнь кипит: покушения, убийства…

– Тише, тише, – остановила ее Соня, поплотнее прикрыв дверь. – Ты же мое инкогнито раскроешь! Если кто заглянет, я тебе чистое белье принесла, запомни.

– Вот здорово! Ты уже кого-нибудь подозреваешь? – громким шепотом спросила Инна.

– Да нет, я ничего еще пока толком не выяснила. Как только я сюда приехала, Анжелика меня случайно за горничную приняла. Я и решила остаться в этой роли… Потом я случайно столкнулась с Мишей, секретарем Джанаелиди. Он хотел мне что-то рассказать, и мы договорились о встрече на пруду. Кто-то подслушал наш разговор… Мне еще показалось, что дверь в кухне как-то странно скрипит. Только я не обратила внимания. Он хотел рассказать мне что-то важное.

– Успел? – спросила Инна, расширив глаза от удивления.

Соня покачала головой.

– Когда я пришла на пруд, он уже был мертв. Самое ужасное то, что задушен он был моей косынкой! Или похожей на мою.

– Не может быть, – охнула подруга, прикрывая рукой рот. – Господи, ведь они могли убить и тебя! Соня, ты должна бросить эту работу! Я не хочу твоей смерти…

– Если бы я не опоздала к нему на встречу, может быть, убили бы и меня. Только я не смогла прийти вовремя. В тот вечер на Анжелику в ванной кто-то напал! Мы пили чай в беседке, она ушла пораньше и…

В эту самую минуту кто-то постучал в дверь.

– Инна, к тебе можно? – раздался за дверью голос Анжелики.

– Ш-ш! – прошипела Соня, прижав палец к губам. – Я еще не знаю, стоит ли Анжелике говорить всю правду про меня. После гибели Миши я подозреваю всех. Кроме тебя, разумеется. Одно я знаю твердо: его смерть как-то связана с тем, что происходит в доме!

– Ты что? Подозреваешь… Анжелику? Зачем ей убивать Мишеля? Она его, конечно, недолюбливала, но не до такой же степени, – перебила Инна.

Соня пожала плечами:

– Мне будет спокойнее, если о моей миссии в этом доме будет знать как можно меньше людей. Я пойду в ванную, сделаю вид, что убираю там. А ты попробуй разговорить Анжелику. Что она думает о нападении, о смерти Мишеля… С тобой она будет откровенна.

Сыщица скрылась в ванной, прикрыв дверь настолько, чтобы слышать, о чем родственницы будут говорить.

– Анжик, заходи, – позвала Инна. – Я уже переоделась.

Соня взяла в руки щетку для ванны и присела на банкетку, на тот случай, если ее застукают.

В щелочку было видно, как Анжелика уселась в большое кресло у окна.

– Что это с твоей прической? – поинтересовалась она, разглядывая сестру. – Я сначала подумала, что ты в парике.

– Так и есть, – отозвалась Инна, снимая с головы роскошный огненно-рыжий парик.

– Иннуся! Боже, что ты с собой сделала! – вскрикнула Анжелика, увидев гладкий череп.

– А что? По-моему, нормально… Живенько так, голова дышит, мозги ближе к космосу… У меня теперь, между прочим, с астралом прямая связь. Тебе ничего не надо? Могу получить ответ из небесной канцелярии напрямую…

– Инна, как ты решилась на это?! У тебя же были такие…

– По-моему, у меня очень красивый череп! Хоть сейчас на конкурс красоты, – оборвала ее Инна. – Мисс Череп, например, вполне подходящий титул. Слушай, а давай проведем конкурс на лучший череп среди обитателей нашего дома. Обреем всех налысо, выберем жюри и…

– Инн, ты можешь говорить серьезно? – оборвала ее Анжелика. – Что случилось?

– Случайно перепутала моющие средства… Ерунда, скоро волосы чуть-чуть отрастут, и буду ходить без парика. Ты лучше расскажи, что у вас тут случилось! Тебя пытались убить? Это правда?

– Если бы ты спросила меня об этом вчера, я бы ответила утвердительно. А сейчас… Может быть, они просто хотели меня напугать? Или инсценировать несчастный случай? Я ничего не понимаю… Самое ужасное – я даже не могу представить, кто бы мог это сделать! Я так устала… Все думают, что я спятила. Мне опять звонили и угрожали по телефону…

– Брось, телефоны же не работали после грозы. Я пыталась дозвониться, ничего у меня не получилось…

– Я не знаю, что там не работало, но мне звонили, – упрямо повторила Анжелика.

– Ладно, хватит об этом! Звонили, не звонили – какая разница, – пошла на попятную Инна. – Ты лучше скажи, в милицию обращалась?

– Подумай сама: если даже ты, моя родственница, считаешь, что я спятила, – кто мне поверит? Какая милиция будет заниматься делом шизофренички? Вы же все в один голос говорите, что телефоны не работают, что в доме не было посторонних, что я сама опустила в ванну этот чертов фен, – выкрикнула Анжелика. – Теперь еще это убийство! Как ты думаешь, я сойду за подозреваемую?

– А что говорит милиционер? – поинтересовалась Инна. – Почему он решил, что убийство имеет к тебе и твоим гостям какое-то отношение? По-моему, у Мишеля на лбу не написано, что он на твоего мужа работал.

– Я сама сказала капитану, зачем скрывать? Тем более у него в кармане была салфетка с моими инициалами и вензелем Джанаелиди. Ты же знаешь, Аристотелю не давала покоя аристократическая идея. Он везде свой собственный герб ставил. В округе каждая собака знает, что это – наше.

Анжелика протянула Инне кружевную салфетку.

«Вот зараза, – подумала Соня. – Надо было у него по карманам пошарить! Как мне это в голову не пришло… Тоже мне сыщица! Растяпа!»

– Мало ли, может, он ее украл, – попыталась приободрить подругу Анжелика. – Знаешь, он хотел со мной поговорить. Несколько дней назад мы столкнулись с ним в городе. Мне еще тогда показалось, что у него какие-то проблемы. Мишель, всегда такой аккуратный, подтянутый, в тот раз был небрит, помят и пьян… Мы столкнулись у офиса. Он бросился ко мне, чуть с ног не сбил. Просил меня о тайной встрече. Говорил, что нам обоим грозит опасность, что все вокруг – предатели… Зачем-то просил прощения… Потом клянчил денег, обещал оставить меня в покое. Я дала ему денег и позвала охранника.

– Ну и что? – осведомилась Инна.

– Ничего! Я так ничего и не узнала, а теперь он убит, – отозвалась Анжелика.

В эту самую минуту Соня, притаившаяся в ванной, потеряла равновесие и свалилась с банкетки. По «дороге» она зацепилась за стойку. Та, падая, задела огромное зеркало, висящее над раковиной… Это был громкий, в прямом и переносном смысле слова, провал. Анжелика и Инна, прибежавшие на шум, застали Соню сидящей на полу в окружении невероятного количества упавших предметов, с туалетным ершиком в руках…

– Господи, Соня, что вы тут делаете? – удивленно воскликнула хозяйка дома. – Инна, ты что, не знала, что у тебя в ванной кто-то есть? – спросила она.

– Я понятия не имела, – с самым честным выражением лица отозвалась Инна.

– Вы что тут делали? Подслушивали? – предположила Анжелика.

Соня пыталась собраться с мыслями и придумать хоть какое-нибудь приличное оправдание. Но в голову лезли всякие дурацкие мысли.

– Извините, я просто, я это… я… – бормотала она, собирая с пола осколки стекла. Ей просто страшно было подумать, сколько это дурацкое зеркало может стоить. Наверняка его стоимость раз в пять превышает размер зарплаты горничной! – Простите, Анжелика Сергеевна, я пришла убираться, присела на банкетку, и меня сморило. Честное слово, я ничего не подслу-у-у-шивала, я нечаянно заснула, – в голос зарыдала Соня, всхлипывая и усиленно шмыгая носом. – Вы меня только не выгоняйте, у меня мама больная и сестренка беременная, а папа алкоголи-и-и-и-к. Мне без работы никак нельзя! Я отработаю, честное слово, – еще громче зарыдала Соня.

Три минуты безутешного рыдания и стенаний – не слишком ли долго? Ведь все это может наскучить Анжелике! Нужно было срочно менять тактику.

Тут на помощь к Соне подоспела Инна. Она в самый подходящий момент заметила здоровенную царапину на Сониной шее, из которой сочилась кровь.

– Ой, Анжелика, смотри, она себе шею порезала! Кровищи-то сколько! Наверное, артерию задела…

Расчет был верным: хозяйка ужасно боялась вида крови, собственной или чужой в одинаковой степени. Она побледнела и прислонилась к дверному косяку:

– Иннуся, надо «Скорую» вызвать! Звони…

– Какая «Cкорая», мы сейчас сами все сделаем! Надо смазать йодом и перетянуть жгутом. Где у тебя йод?

Анжелика кивнула в сторону маленького шкафчика над ванной:

– Здесь все должно быть.

– Давай шевелись! – громко приказала Инна Анжелике и шепотом добавила Соне: – А ты давай изображай из себя умирающую. Застони, сознание потеряй.

Долго уговаривать актрису не пришлось. Она с блеском исполнила партию «Умирающего лебедя». В театральном училище за такие художества обязательно поставили бы «отлично». Соня протяжно застонала, сомкнула веки и затихла, сдерживая дыхание.

В течение тех десяти минут, что ей оказывали первую помощь, она так и не подала признаков жизни. Софья слышала, как вокруг нее суетились, чувствовала, как защипала от йода царапина, как ее перетащили из ванной в комнату.

– Инна, она будет жить? – жалобно спросила Анжелика, разглядывая лежащую на кровати Соню.

– Будет, будет. Просто перепугалась, что зеркало разбила… К тому же еще ты ее в шпионаже обвинила – вот нервы и не выдержали. Ничего, нашатырю дадим понюхать – как новенькая будет!

– Ты думаешь, она случайно в ванной оказалась? – проговорила Анжелика. – Может быть, она из тех… Ну, которые меня шантажируют?

– Брось! – отмахнулась Инна от нелепого предположения подруги. – Ты на нее посмотри внимательно! Не похожа она на убийцу… И потом, вспомни, ведь это она обнаружила тебя в ванной. Если тот фокус с феном проделала Соня, тогда зачем ей нужно было крик, шум поднимать? Прикончила бы тебя спокойненько, и все.

Доводы показались Анжелике вполне убедительными. Она сразу же почувствовала себя виноватой…

– Надо бы ей выходной дать… Пусть родных навестит, отдохнет. Вчера весь день как белка в колесе крутилась, потом это нападение, покойник и все прочее. У любого человека нервы сдадут! Дам выходной и деньги заплачу, – решила Анжелика.

В этот момент Соня застонала и «пришла в себя». «Жалованье и выходной» – это хорошо! Главное – вовремя прийти в себя, чтобы получить и то и другое.

– Анжелика Сергеевна, простите меня, я вчера просто переработала, я…

– Ничего, ничего, Соня! Зеркало – это ерунда! Мне оно никогда не нравилось, дешевка. Мы вот что сделаем: дадим тебе выходной! Отдохнешь, развеешься. Как соберешься, зайди ко мне, я тебе выплачу жалованье за эту неделю. Думаю, на мелкие расходы, чтобы отвлечься от проблем и переживаний, хватит.

– Ой, Анжелика Сергеевна! Я же ведь не проработала еще… – пробормотала Соня.

– Ничего, ничего. Считай это моральной компенсацией за причиненные неудобства, – отрезала хозяйка. – Ты до своей комнаты сама дойдешь или тебе помочь? – участливо спросила она.

– Я ей помогу, – вызвалась Инна. – А ты давай иди вызывай такси, – предложила она.

Анжелика согласно кивнула.

– Давай поднимайся, лебедь ты наш умирающий! Здорово ты сыграла, прямо мурашки по коже, – похвалила актрису Инна. – Слушай, а под сумасшедшую скосить можешь?

– Проще пареной репы, – отозвалась Соня, поднимаясь. – Меня этому учили в театральном. Актеры вообще по сути своей очень близки к сумасшедшим. Из одной роли в другую, раздвоение личности и все такое.

– Здорово сказанула! – восхитилась Инна.

– Это не я, это Джейн Фонда. Моя преподавательница по актерскому мастерству частенько ее цитировала.

Через несколько минут Соня уже стучалась в комнату Анжелики:

– Анжелика Сергеевна, можно?

– Ты как себя чувствуешь? – поинтересовалась хозяйка, протягивая конверт.

– Спасибо, нормально, – ответила Соня.