Своим я ничего не рассказала. Все-таки начальник должен иметь некоторый авторитет, имидж решительного, несгибаемого человека. Когда начальнику мерещатся пришельцы, запахи и прочее – о каком имидже можно говорить!

Я появилась в редакции подтянутая, бодрая, излучающая уверенность и доброжелательность. Во всяком случае, я надеялась, что выгляжу именно так.

Сотрудники тоже были в приподнятом настроении. Свое возвращение мы отметили символическим кофепитием. Маринка тут превзошла самое себя.

А затем я взялась за дело. Всю рутинную работу я взвалила на Сергея Ивановича Кряжимского. Виктору, как самому молчаливому, поручила секретное задание – сменить замок у меня дома. Сама я отправлялась на кладбище. Чтобы скрасить это печальное мероприятие, я решила взять с собой Ромку. Он даже обрадовался – наверное, вообразил себе невесть что. Могильные камни, кладбищенские кресты – все это почему-то очень действует на юношескую фантазию.

По дороге я честно предупредила нашего курьера, что ничего сенсационного на кладбище нас не ждет.

– Считай это просто прогулкой, – сказала я. – Мы всего лишь посмотрим на могилу, где, возможно, покоятся родители моей знакомой Аглаи.

– Почему «возможно»? – тут же спросил Ромка. – Их могли выкопать из могилы?

Я покачала головой.

– Ты вчера вечером не смотрел фильмы ужасов? – заботливо поинтересовалась я. – Надо же, какая жуть приходит тебе в голову! Никто, разумеется, никого не выкапывал. Я сказала «возможно», потому что на информацию, поступившую от Аглаи, надеяться особенно не приходится…

– Вы ей не доверяете? – уточнил Ромка. – А вот, между прочим, тезка знаменитого Старостина думает совсем по-другому. Он как раз боится, что эта Аглая скинула вам некую важную информацию…

– Если бы он слышал ее болтовню, – сумрачно сказала я. – Эта девчонка умудрилась за несколько часов не сказать ровным счетом ничего! Если это заслуга Старостина, то ему можно при жизни ставить бюст на родине, как выдающемуся педагогу и гипнотизеру…

– Вы считаете, он ее загипнотизировал? – деловито спросил Ромка.

– Ну как я могу что-то считать, когда у нас с тобой есть только смутные подозрения, будто Старостин интересуется именно Аглаей? А вдруг сейчас окажется, что все это мне привиделось – и Старостин, и Аглая, и кладбище тоже… Свидетелей-то ведь нет! А галлюцинациями я уже страдала – совсем недавно, например, мне примерещился некий Галабуцкий, который хотел продать мне несуществующую бумагу…

– Вы все шутите, Ольга Юрьевна, – немного смущенно сказал Ромка. – А бумага, между прочим, была. Я ведь сам ее видел. И со Старостиным, я уверен, далеко не все просто. Вы его очень беспокоите. Между прочим, обратите внимание – за нами уже давно кто-то ползет. Мне кажется, это «хвост».

Сначала я удивленно посмотрела на Ромку и уже потом в зеркало заднего вида. Кому могло понадобиться следить за нами? В настоящее время мы, строго говоря, не вели никакого расследования. Старостин? Но это тоже было маловероятно – этот человек так старался играть роль положительного героя…

Но по шоссе, ведущему к кладбищу, следом за нами действительно неотступно следовала машина. Это была светло-бежевая «Ока», абсолютно новенькая, словно только что сошедшая с конвейера. Я невольно рассмеялась.

– Вы чего? – ревниво спросил Ромка.

– Просто подумала, почему не на «Запорожце»? – сказала я. – Злодеи на «Запорожце» – это звучит!

– Ну, посмотрим, кто будет смеяться последним! – обиженно проворчал Ромка. – Вы всегда надо мной смеетесь, а потом оказывается, что я был прав. Говорю вам, он тащится за нами от самой редакции. Я его сразу заприметил.

– Может быть, человек тоже решил навестить чью-то могилку? – возразила я. – Такого тебе в голову не приходило? И, по-моему, ты преувеличиваешь, что заметил его возле редакции.

– Ну, почти, – неохотно сказал Ромка. – Но он один стабильно тянется за нами уже кварталов десять. Это о чем-нибудь говорит?

– Господи, но на кладбище здесь одна дорога, – сказала я. – Даже если бы он захотел, свернуть ему больше некуда.

– Некуда, – согласился Ромка. – А все-таки давайте за ним понаблюдаем!

– Давай, – сказала я. – В конце концов, для этого я тебя и взяла – осуществлять общее наблюдение. Можешь даже не шататься со мной по кладбищу, а сразу переключиться на этого человека.

– Ладно, – обрадовался Ромка. – Тогда я сразу от вас отколюсь и незаметно буду его пасти. Потом, когда вы закончите, мы встретимся в машине, и я обо всем вам доложу.

– Договорились, – усмехнулась я.

По крайней мере, Ромка нашел себе дело. Он обожает такие упражнения – со слежкой, с погонями и прочей кутерьмой. В наблюдателя на «Оке» мне не очень верилось. Как-то карикатурно все это выглядело. Да и не укладывалось у меня в голове, чем может быть обоснована такая слежка.

Однако Ромка взялся за дело с энтузиазмом. Едва я остановила машину возле кладбища, он выскочил наружу и моментально исчез, словно сквозь землю провалился. Я, не торопясь, заперла машину и направилась к воротам. Из любопытства я все-таки поглядывала по сторонам, но злополучная «Ока» не появлялась.

У входа на кладбище чистенькие старушки торговали иконками, цветами и восковыми свечками. Здесь же пристроились несколько нищих, тоже в основном женского пола. Они грелись на солнышке и слишком большой активности не проявляли. Правда, посетителей, как и в прошлый раз, было немного. Зато сегодня здесь кого-то хоронили – с другой стороны у ворот стояли катафалк и небольшой автобус с помятым боком. Траурная процессия уже давно скрылась в глубине кладбища. Музыки не было слышно – видимо, хоронили без оркестра.

Я медленно пошла по аллее, пытаясь вспомнить маршрут, которым мы бродили с Аглаей. Тому, кто редко бывает на кладбище, трудно здесь ориентироваться. Я бы сказала, любые направления кажутся здесь абсолютно одинаковыми. Все-таки минут через пять я сообразила, куда следует идти, и вскоре уже вышла к могиле, которую искала.

В этой части кладбища было безлюдно и тихо. Многие могилы были запущены, на дорожках росла сорная трава, краска на оградах облупилась. В кустах, покрытых крупными белыми цветами, мирно гудели пчелы. Мертвые спали вечным сном.

Я остановилась перед могилой и прочла, что написано на надгробии. Фотографии покойных потускнели и выцвели – наскоро отретушированные лица выглядывали словно из тумана, похожие на кого угодно. Мужчина и женщина. Оба умерли в один день. Обоим было по сорок лет – могли бы еще жить да жить.

Теперь я почти не сомневалась – это были жертвы той нелепой аварии. Панкратов Сергей Иванович и Панкратова Людмила Константиновна. На всякий случай я занесла имена и даты в записную книжку. Кажется, больше здесь мне нечего было делать. Я повернулась и медленно пошла обратно.

До сих пор мне никто не встретился. Ромка замаскировался так тщательно, что я даже приблизительно не могла угадать, где он и чем занимается. Не заметила я также, чтобы за мной велось какое-то наблюдение. Впрочем, я была не слишком внимательна – меня интересовали в первую очередь могилы.

Подойдя к воротам, я увидела разрозненные группки людей в траурной одежде, покидающих кладбище. Похороны завершились, и теперь участники рассаживались по местам в стареньком автобусе. До меня доносились обрывки разговоров – голоса звучали сдержанно, но с нотками облегчения, как у людей, закончивших тяжелую неприятную работу.

В глаза мне бросился молодой человек, державшийся особняком ото всех, – он не пошел к автобусу, а сразу за воротами повернул налево. Чуть позже я увидела, как он быстрыми шагами направляется к новенькой «Оке», стоящей в отдалении. Я невольно остановилась и внимательно посмотрела ему вслед.

Молодой человек был довольно строен, светловолос и, кажется, привлекателен. На нем были синие джинсы, голубая рубашка и замшевая курточка нараспашку. На плече болтался фотоаппарат в черном кожаном футляре. Прежде чем сесть в машину, молодой человек вытащил из кармана большие черные очки и надел их.

Больше всего мне не понравился фотоаппарат. До сих пор я не встречала фотолюбителей, таскающихся по кладбищам. Похоже, наш подозрительный Ромка все-таки не зря обратил внимание на этого типа. Что он делал тут с фотоаппаратом в то же самое время, что и мы?

Парень, видимо, все-таки заметил, что я обращаю на него внимание, и поспешно завел мотор. Или мне так показалось. Но задерживаться он не стал – сразу развернулся и поехал в город. И только тогда появился Ромка.

На лице у него было написано торжество.

– Ну, что вы теперь скажете? – спросил он, с трудом изображая равнодушие.

– А что я должна сказать? – удивилась я.

– Так вы не заметили этого типа? – негодующе воскликнул Ромка.

– С фотоаппаратом? Ну, допустим, заметила, – сказала я. – А что? Он за мной следил?

– Он вас даже фотографировал! – выпалил Ромка. – Из кустов. Когда вы шли по аллее. И еще у могилы…

– Скажите, пожалуйста! – изумилась я. – Фотографировал? Из кустов? Как будто не мог выбрать места получше. Но, может быть, это поклонник?

– Чей поклонник? – мрачно осведомился Ромка.

– Ну, мой тайный поклонник, – объяснила я. – Кто бы еще стал меня фотографировать?

– А могилу он для чего фотографировал? – сурово спросил Ромка. – Если он ваш поклонник…

– Ах, он фотографировал и могилу? – сказала я. – Это меняет дело. Это серьезно. А ты уверен, что не ошибся?

– Ольга Юрьевна! – повысил голос Ромка. – Как только вы от нее отошли, этот тип вылез из кустов и несколько раз щелкнул могилу! Неужели вы ничего не заметили?

– Признаться, я была немного расстроена, – сказала я. – Знаешь, все эти мысли о бренности…

– Рано вам еще о бренности думать! – рассудительно заметил Ромка. – Лучше подумайте о том, что все это значит. Пока этот «поклонник» не подстроил нам какую-нибудь пакость.

– Почему сразу пакость? – поинтересовалась я. – В твои годы я лучше думала о людях…

– Зато теперь-то вы так о них не думаете? – возразил Ромка. – Так зачем я буду терять время? Вы запомнили номер его машины?

– И не подумала, – растерянно сказала я.

– Ну, ничего, я запомнил! – самодовольно сказал Ромка. – Теперь мы узнаем, кто это такой!

– Может быть, может быть… – задумчиво проговорила я.

Ромка был чрезвычайно собой горд и изнывал от нетерпения. Ему хотелось поскорее оказаться в редакции и объявить всем о своей проницательности. Я его понимала и, в общем-то, тоже гордилась – что ни говори, а моя школа! Но на душе у меня скребли кошки. Такое явное наружное наблюдение сбивало меня с толку. Хоть убей, не могла я понять, что оно означает.

Мы сели в машину и поехали в город. Ромка все время пытался завести со мной разговор о человеке с фотоаппаратом, но я демонстративно этот разговор не поддерживала, и в конце концов мальчишка разочарованно умолк.

Мы не проехали и полукилометра, как вдруг увидели впереди стоящую на обочине светло-бежевую «Оку». Ее капот был поднят, а блондин со скучающим видом прохаживался рядом. Заметив нас, он спохватился, быстро наклонился над мотором и принялся изо всех сил изображать горе-механика. Без слов было ясно, что дожидался он именно нас.

Мне показалось, что такому старательному человеку нужно помочь. Подъехав поближе, я остановила машину. Хозяин «Оки» сделал вид, что ничего не заметил. Однако по его брезгливо-напряженной позе сразу было ясно, что в моторах он ни черта не понимает и больше всего сейчас боится испачкать свою щегольскую курточку. Меня он тоже боялся, но за курточку боялся все-таки больше.

Я подмигнула Ромке, и мы вышли из машины. Блондин услышал, как хлопнули дверцы, и поспешно отскочил в сторону. На его лице появилось виновато-растерянное выражение. Я ободряюще улыбнулась.

– У вас неприятности?

– Д-да, наверное… – пробормотал он. – Но вы не беспокойтесь. Я разберусь…

У него был приятный, слегка испуганный голос, тонкие черты лица и мечтательные голубые глаза. На мелкого пакостника он никак не был похож. Скорее уж на музыканта – я обратила внимание на его тонкие длинные пальцы – на какого-нибудь подающего надежды пианиста. Этого парня легко можно было представить себе во фраке, в ослепительно-белой манишке, с бабочкой на шее. Какого черта он делал на кладбище?

– Мне кажется, вы не очень уверены, – мягко сказала я. – Давайте я посмотрю! – и сделала попытку заглянуть под капот.

Блондин покраснел и отважно заслонил мотор своим телом. Когда он заговорил, голос его заметно дрожал.

– Нет-нет, уверяю вас, все в порядке! – пролепетал он. – Прошу вас, не утруждайте себя! Мне ничего не нужно! – Его голубые глаза смотрели на меня умоляюще.

– Ну, как хотите, – улыбнулась я. – Но вы уверены, что вам действительно ничего не нужно?

– Абсолютно ничего! – горячо сказал он.

Я снова улыбнулась и кивнула ему.

– Тогда удачи! Не забывайте иногда заливать в бак бензин!

Парень криво улыбнулся. Я пошла к машине. Откуда-то вывернулся Ромка. Он казался необыкновенно возбужденным, но хранил загадочное молчание до тех пор, пока мы не отъехали метров на пятьдесят.

– Где ты был? – спросила я, потеряв наконец терпение.

– Угадайте! – сказал он, ухмыляясь во весь рот.

– У нас тут не поле чудес! – сердито заметила я. – Признавайся, чего натворил! – Тут меня осенило и я потрясенно ахнула: – Ты проколол ему шины! Ты сумасшедший!

Улыбка на Ромкином лице потухла, и он посмотрел на меня с большим сожалением.

– Ольга Юрьевна! – сказал он укоризненно. – Ну как вам это в голову могло прийти? Неужели я похож на мелкого хулигана? Скажете тоже – проколол шины! Бред какой-то!

– Ну, слава богу! – вздохнула я с облегчением. – А то я было подумала…

– Я вытащил у него пленку из фотоаппарата! – с гордостью сообщил Ромка. – Пока вы с ним объяснялись, я залез в окошко и взял аппарат. Хорошо, что капот был поднят…

Моя нога сама нажала на тормоз. «Лада» остановилась так резко, что мы едва не врезались лбами в стекло.

– Та-а-к! – похоронным голосом сказала я. – Час от часу не легче! Ты, оказывается, не мелкий хулиган, ты – грабитель! А я – твоя соучастница. Милое дело!

– Ну, вы даете, Ольга Юрьевна! – жалобно сказал Ромка. – Можно подумать, что он имеет право вторгаться в частную жизнь! Я изъял у него то, на что он не имеет права, вот и все!

– Это ты объяснишь суду присяжных, – хмуро сказала я. – Куда ты дел пленку?

С опаской глядя на меня, Ромка достал из кармана круглую черную кассету.

– Вы собираетесь ее вернуть? – робко спросил он.

– Это следовало бы заставить сделать тебя! – строго сказала я. – Но, учитывая твой нежный возраст, оказываю тебе снисхождение. Но, учти, чтобы такие номера ты откалывал в первый и последний раз! – и добавила, подумав: – По крайней мере, без моего ведома…

– Есть, мэм! – бодро ответил воспрянувший Ромка и поспешно высказал еще одно соображение: – Между прочим, я как рассуждал? Ведь на этой пленке может оказаться что-то такое, по чему мы сможем догадаться, с кем имеем дело…

– Ну что ж, это довод, – согласилась я. – Правда, у нас есть номер машины…

– А вот номера-то как раз и нет! – с сожалением сказал Ромка.

– То есть? – не поняла я.

– Я присмотрелся к этим номерам, – деловито пояснил Ромка. – Они фальшивые, сделаны из прессованного белого картона. Точно! У него, может, целый мешок таких…

– Ничего себе! – покачала я головой. – А мне этот парень не показался таким уж крутым… Скорее наоборот…

– Вы же знаете, это самый высший класс! – заявил Ромка. – Настоящий агент меньше всего похож на агента.

– Какой агент? – саркастически перебила его я, одновременно запуская мотор «Лады». – Рома, ты увлекся. Мы же не со спецслужбами имеем дело!

Ромка многозначительно прищурился.

– А с кем? – снисходительно спросил он. – Вы можете ответить на этот вопрос? То-то и оно! Пока еще рано делать выводы. Нас могут ждать любые сюрпризы…

– Ну, тогда готовь себе гроб, – невозмутимо заметила я. – Спецслужбы не простят тебе этой пленки. Знаешь, что бывает в таких случаях?

– Ну, я так, в общем, сказал про спецслужбы… – смущенно откликнулся Ромка. – Наверное, это просто какая-то банда. Или я не знаю кто…

– Да, вот это будет ближе к истине! – согласилась я. – Не знаю кто… Поди туда – не знаю куда. А, кстати, ты не видишь сзади нашего «не знаю кого»?

– Нет, – ответил Ромка, оглядываясь. – Куда-то пропал. Должно быть, понял, что засветился. Вот увидите, завтра они сменят и агента, и машину…

– Ох, Ромка!.. – вздохнула я, не находя больше слов.

Мы поехали прямо в редакцию. Виктор уже вернулся с задания. Он потихоньку вручил мне ключи от нового замка.

– Просто кланяюсь тебе до земли! – сказала я. – А теперь еще одна просьба – срочно нужно проявить вот эту пленку. На ней может оказаться что-то очень важное.

Виктор молча кивнул и удалился в лабораторию. Пока он возился с пленкой, я рассказала Кряжимскому и Маринке о наших приключениях. Ромка старался держаться невозмутимо, но это ему плохо удавалось – лицо его сияло как медный пятак.

– М-да… – озадаченно протянул в заключение Кряжимский. – Не знаю, что и сказать, Ольга Юрьевна! Это, я вам доложу, загадка…

Мы едва дождались результатов проявки. Когда Виктор появился с пленкой в руках, мы разом бросились к нему.

– Ну, что там? – воскликнула я, выхватив у него пленку и разглядывая ее на свет.

Виктор странно улыбнулся. Все остальные сгрудились у меня за спиной и, затаив дыхание, уставились на пленку.

Она была пуста. Абсолютно прозрачная пластиковая лента – вся, кроме одного кадра. Этот единственный – в самом начале – был черен, как ночь.

– Как это понимать? – с непередаваемой обидой в голосе произнес Ромка.

Виктор пожал плечами.

– Пленку не перематывали, – сказал он. – Все снималось на один кадр.