– Поехали! – крикнул Костик и махнул рукой.

– Иду! – отозвался Пашка Старовойтов, наш оператор, который никак не мог расстаться с миловидной девушкой, болтая с ней у входа на телецентр.

Вообще Павлик был большим любителем женского пола. Вот и сейчас он прямо на улице познакомился с какой-то девицей.

Я посмотрела на часы – мы не опаздывали, но времени оставалось в обрез.

– Павлик! – позвала я Старовойтова.

– Да все! – Пашка неторопливо зашагал к машине.

В служебной серой «Волге» уже сидела Лера Казаринова. Она нетерпеливо ерзала на заднем сиденье, ожидая, когда же мы поедем. Наконец подошел Павлик, и мы, погрузившись в машину, отправились.

– И когда ты угомонишься? – покачав головой, проговорил Костик Шилов – наш водитель.

– Никогда, – коротко резюмировал Старовойтов и взглянул на тыльную сторону ладони, где шариковой ручкой было записано несколько цифр.

– Что, дала телефончик? – ядовито спросила Лера, покосившись на Пашку.

– А как же! – самодовольно ответил тот и откинулся на спинку сиденья.

– И как тебе это удается? – не скрывая своего восхищения, спросила я, повернувшись назад.

Павлик засмеялся густым басом, почесав бороду.

– Вот такой вот я… – скромно потупив взор, ответствовал он. – Ни одна женщина не может передо мной устоять.

И на самом деле Пашка Старовойтов всегда умел уломать практически любую девушку оставить ему свой телефон. Уж не знаю, как это у него выходило.

Наш помощник режиссера – Лера Казаринова – тоже была тайно влюблена в Павлика. Правда, она тщательно скрывала это, думая, что никто ничего не замечает, но тем не менее в ее язвительных высказываниях всегда чувствовалась ревность.

Павлик, кстати, также был увлечен Лерой, но ни за что не желал признаваться в этом. Они, словно маленькие дети, постоянно пререкались между собой, делая вид, что абсолютно безразличны друг другу. Меня забавляла эта ситуация, и я, как и все прочие члены нашей съемочной бригады, ждала, когда же наконец произойдет то, что неизбежно должно произойти, – Пашка и Лера наконец начнут открыто встречаться. Но похоже, их роман будет бесконечным. Такие отношения между ними продолжались уже год, а то и больше, но ни к чему существенному не приводили.

Я улыбнулась этим мыслям и отвернулась к окну, оставив Павлика и Леру заниматься своими делами, сама же принялась обдумывать детали предстоящей съемки.

Мы направлялись домой к очередной героине нашей программы. Передача «Женское счастье», автором и ведущей которой я являлась, выходила на местном тарасовском телевидении еженедельно по пятницам в прямом эфире и была адресована в основном дамам. Мы рассказывали о женщинах, чьи судьбы могли бы заинтересовать наших землячек. Например, о женщине-банкире или женщине – директоре охранного предприятия.

Вот как сегодня. В поле нашего зрения попала как раз владелица самого крупного в Тарасове охранного холдинга – необыкновенная женщина и неординарная личность – Алла Николаевна Соколовская.

Героиню эту, как, впрочем, и всех остальных, отыскала наш помреж Лера Казаринова. Она имела потрясающую способность находить таких уникальных персонажей для программы, что даже я порой удивлялась, как много в Тарасове женщин, чья судьба и деятельность могут лечь в основу нашей передачи.

Я сама с Соколовской пока не встречалась, только пару раз общалась по телефону, но Казаринова в ней просто души не чаяла.

Лера была студенткой-заочницей одного из тарасовских вузов. А в свободное время работала у нас помощником режиссера и, как я уже говорила, выполняла свою работу просто превосходно. Была обязательным, исполнительным человеком, на которого можно было положиться практически в любой ситуации.

Я повернулась к Лере.

– А она замужем? – спросила я. – Я имею в виду Аллу Николаевну?

– Как ни странно, да, – кивнула Лера.

– А почему странно? – удивился Костик.

– У ее мужа также есть часть акций предприятия, – начала пояснять Лера. – Но мне показалось очень странным, что во главе всей этой махины стоит именно сама Соколовская, а ее муж всего лишь на вторых ролях. Мог бы и возглавить холдинг. Поистине выдающаяся женщина! – восхищенно произнесла Казаринова.

Я глянула в окно – мы уже выехали за пределы города. Вот показались первые постройки так называемых «новых русских», чьи поселения разрастались на окраинах Тарасова, как грибы после дождя. Соколовские тоже жили в собственном доме, который, по словам все той же Леры, напоминал скорее дворец, чем обычное жилище.

– Костя, здесь налево, – указала Лера Шилову.

– Я помню, – кивнул Костик и свернул в указанном направлении.

Дома становились все богаче и солиднее. И если ближе к городу постройки кое-где были еще не окончены, то здесь дома уже давно были обжиты и, конечно же, достроены.

Я покрутила головой в поисках того самого «дворца», как окрестила дом Соколовских Лера, но вокруг были лишь монолитные двух– и трехэтажные коттеджи, во многом походившие друг на друга.

– Лера, где же «именье» Соколовских?

– Скоро, – ответила помреж. – Еще поворот направо, а потом по дороге прямо. Как только завернем, сразу на пригорке будет виден большой особняк из красного кирпича.

– Да-а, – задумчиво протянул Павлик. – Живут же люди… Вот бы в каком-нибудь таком коттеджике поселиться…

– А ты работай побольше, и у тебя будет, – язвительно заметила Лера.

– Да мне с моей зарплатой вовек на такой домик не заработать, – сокрушенно покачал головой Пашка.

– Да ладно, тебе-то чего переживать, – вступил в разговор Костик. – Ты девушкам и так нравишься…

– А был бы коттеджик, – снова размечтался Старовойтов, – они бы вообще сами в штабеля у моих ног укладывались.

Лера недовольно фыркнула. Я приготовилась было услышать очередную колкость из ее уст в адрес Павлика, но вместо этого она воскликнула:

– Вон он! Видите, Ирина Анатольевна? – Лера указывала куда-то в сторону. Я повернулась в направлении ее руки и увидела громадный дом на небольшом возвышении.

Что ж, надо отметить, Лера не сильно преувеличила, когда назвала дом Соколовских дворцом. По крайней мере издалека он производил именно такое впечатление.

Это был настоящий замок в современном исполнении. Дом в три этажа из красного кирпича, шикарно отделанный и крытый темно-зеленой черепицей. Причем кирпич был вовсе не такой, из которого строят обыкновенные коттеджи, а какой-то особенный, несколько меньше по размеру, нежели обычный, и будто глянцевый.

– Вот это хата! – восхищенно присвистнул Пашка.

– Да-а, домик что надо, – согласился и Шилов.

Я залюбовалась строением. Коттедж Соколовских благодаря нескольким круглым башенкам по краям, которые увенчивались остроконечными крышами, напоминал замок в готическом стиле. На каждой такой крыше было по флюгеру затейливой формы, которые вертелись от ветра во все стороны.

Дом стоял немного на отшибе, позади него других строений не было. Дальше начиналось обширное поле, которое заканчивалось живописным леском. Я заметила, что всю территорию окружал красивый забор из такого же кирпича, что и сам коттедж, и ограждение это простиралось на неопределенное расстояние за сам дом, так что невозможно было разглядеть, где же заканчиваются владения Соколовских.

– Приехали, – произнес Костик, подъезжая к коричневым металлическим воротам, оснащенным всеми современными средствами защиты включая камеру над входом.

Костик притормозил у ворот и посигналил. Из будки, расположенной сбоку от входа, вышел молодой крепкий охранник и подозрительно оглядел нашу «Волгу».

– Здравствуйте, – высунулась я из окна. – Мы с телевидения. К Алле Николаевне!

– Подождите минутку, – махнул рукой охранник и скрылся в караульной будке.

Через минуту ворота плавно и почти бесшумно раздвинулись в стороны, давая нам возможность проехать внутрь.

– Ставьте машину вон там! – показал нам охранник на небольшую гостевую стоянку.

Сегодня она была пуста. Кроме разметки на асфальте с номерами машин, на ней ничего не было. Костик пристроил «Волгу» с краю и выключил двигатель.

Не успели мы выгрузиться из машины, как во дворе появилась сама хозяйка. Я сразу узнала ее по властному и строгому лицу, которое выдавало в Алле Николаевне женщину сильную и волевую. Уверенным шагом Соколовская шла к нам.

На вид ей было около сорока лет, но, безусловно, она стремилась выглядеть моложе. Это была высокая статная женщина, немного потерявшая форму, но все еще сохранившая хорошую осанку. Алла Николаевна была одета в мышиного цвета брючный костюм, который великолепно сидел на ее чуть располневшей фигуре. В вырезе жакета виднелась белоснежная строгая блузка и темно-серый галстук.

Черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены. Я не люблю чересчур короткие прически у женщин, но госпожа Соколовская выглядела просто превосходно. Ее стрижка, уложенная волосок к волоску, и макияж были безупречны.

– Здравствуйте, – громко произнесла госпожа Соколовская, подошла ко мне и протянула руку: – Вы, вероятно, Ирина Анатольевна?

Я пожала руку и кивнула:

– Да. Очень приятно познакомиться, Алла Николаевна. Леру вы уже знаете. – Я кивнула в сторону Казариновой. – А это наш оператор Павел.

Павлик с Аллой Николаевной также обменялись рукопожатием.

– Проходите в дом, – Соколовская сделала гостеприимный жест в сторону «дворца» и посмотрела на Костика.

– Нет-нет, спасибо, я посижу в машине, – покачал головой Шилов.

– Нет, – произнесла Алла Николаевна тоном, не допускающим возражений. – Что же я буду за хозяйка, если позволю хоть кому-то из гостей остаться в машине. Пойдемте с нами.

– Ну, хорошо, спасибо. – Костик вышел из «Волги».

– Можете не запирать. У нас все охраняется, – небрежно проговорила Алла Николаевна.

– Это наш водитель Константин, – представила я заодно и Шилова.

– Рада познакомиться. – Соколовская протянула руку Костику и радушно улыбнулась.

Мне сразу понравилась эта сильная независимая женщина, которая сочетала в себе, с одной стороны, жесткость, необходимую в работе, а с другой – гостеприимность и доброту, свойственную женщине.

Мы прошли вслед за хозяйкой в дом, миновав во дворе большой цветник. Цветы росли повсюду – благо конец июня был богат ими. Соколовская заметила мой заинтересованный взгляд, брошенный в сторону насаждений, и проговорила с легкой улыбкой:

– Я очень люблю цветы. Когда есть свободное время, посвящаю его детям и своим клумбам…

– Так это вы все посадили? – изумленно воскликнула Лера.

– Да, – просто, без тени гордости проговорила Алла Николаевна. – Вам нравится?

– Очень красиво, – искренне призналась я.

Цветов было много. Я даже не знала названия многих. Но больше всего росло роз всех сортов и оттенков. Я подумала, нужно будет обязательно снять эту красоту, когда будем уходить. Это должно понравиться нашим зрительницам.

Мы прошли в дом, и Алла Николаевна проводила нас в гостиную на первом этаже. В ней я также заметила несколько видеокамер наружного наблюдения. Что ни говори, а охрана здесь была весьма тщательная.

– Вы предпочитаете снимать во дворе или останемся в гостиной? – поинтересовалась Соколовская.

– Как вам будет удобно, – развела я руками. – Только нам бы очень хотелось снять ваши потрясающие цветники. Вы не возражаете?

– Нет, конечно, – улыбнулась Соколовская. – Пожалуй, мы расположимся в доме. А то на улице жарко, а здесь кондиционеры.

– Хорошо, – согласилась я и дала Павлику знак готовить камеру.

Обстановка внутри дома была не менее шикарной, нежели снаружи. Пока Пашка готовил камеру, я смогла осмотреться. Гостиная, где мы собирались снимать сюжет, представляла собой громадный зал площадью не менее пятидесяти метров. Вся мебель была дорогой и изысканной. У Аллы Николаевны, если, конечно, она сама занималась обстановкой дома, был отменный вкус. Ничего лишнего, ничего кричащего – только самое необходимое, все очень красивое и подобранное с любовью и старанием.

Я расположилась на диване в стиле ампир, Лера устроилась у окна в большом удобном кресле, а Костик по своей привычке остался у двери, присев на небольшой пуфик, обитый той же тканью, что и диван. Как хозяйка ни настаивала, чтобы Шилов пересел куда-то поближе, он наотрез отказался менять место своей дислокации.

Пашка копошился с камерой, а сама Соколовская терпеливо ждала, пока мы закончим все приготовления. Почти всегда мы снимаем сюжеты и наших героинь дома, чтобы дать зрителям наиболее полное представление о быте и жизни женщины. Вот и сейчас все разворачивалось по заранее продуманному сценарию. Сначала поговорим о семье, потом о работе, а потом мы обычно знакомимся с членами семьи и снимаем дом героини. Сегодня планировалось то же самое.

Когда я заговорила о том, что мы намереваемся привлечь к съемкам также детей и мужа Аллы Николаевны, она сразу как-то помрачнела и покачала головой.

– Думаю, этого не получится.

– Почему? – Я была уверена, что Лера согласовала с Соколовской этот вопрос.

– Детей здесь нет, они у бабушки, а муж… – Лицо Аллы Николаевны приняло задумчивое и, как мне показалось, даже несколько мрачное выражение. – В общем, мне кажется, вполне достаточно будет, если вы снимете меня и цветник. А про свою семью я просто расскажу.

– Но… Алла Николаевна… – попробовала возразить я, но госпожа Соколовская меня перебила:

– Ирина Анатольевна, поверьте, у меня есть причины так говорить, – непререкаемым тоном заявила она. – И потом, мне казалось, что передача обо мне, а не о моем муже.

Тон Соколовской, когда она говорила о своем супруге, показался мне несколько резким, но я не стала больше настаивать, тем более что и так было понятно – моя настойчивость все равно ни к чему не приведет. Алла Николаевна умела дать понять, что ее решение ничто не способно изменить.

Павлик наконец закончил настраивать камеру, и мы начали съемку. Хозяйка поведала нам о своем доме, о своей семье. Причем о муже на сей раз она говорила без тени неприязни, с теплой улыбкой, я даже засомневалась, не показалось ли мне поначалу, будто она его не любит?..

Мы сделали небольшой перерыв в съемках, чтобы передохнуть и поменять пленку в камере. Соколовская, извинившись, ненадолго вышла, сказав, что будет через несколько минут. А когда вернулась, мы продолжили работать.

– Алла Николаевна, а ваш супруг дома? – спросила я, все еще надеясь, что Соколовская передумает.

– Да, – просто ответила она.

– Может, вы все-таки позволите нам снять сюжет с его участием? – попыталась я снова ее уговорить.

– Не думаю, что это хорошая идея… – проговорила Соколовская, нахмурившись. – Все, что вы хотите спросить у него, можете спросить у меня.

– Ну давайте хотя бы просто снимем вас вместе. Без беседы, – продолжала настаивать я.

Алла Николаевна подумала несколько секунд, потом согласно кивнула:

– Хорошо, я сейчас только скажу ему, чтобы переоделся. – И вышла из гостиной.

Аллы Николаевны не было довольно долго. Я уже начала беспокоиться, куда это она запропастилась. Потом мы услышали какой-то непонятный шум во дворе. Выглянув в окно, я увидела, как мимо дома по территории идет один из охранников. Вернее, он почти бежал в сторону заднего двора. Именно оттуда раздавались возбужденные голоса и прочий шум.

Почувствовав неладное, я на всякий случай решила выйти и посмотреть, что стряслось.

И как только я направилась к двери, то столкнулась с входящей в гостиную Аллой Николаевной. Несмотря на самообладание, которым была наделена госпожа Соколовская, я все же заметила на ее лице бледность.

– Алла Николаевна, что случилось? – настороженно спросила я. – Вас так долго не было. Я хотела выйти посмотреть…

Соколовская, казалось, даже не заметила меня и не услышала моих слов. Она скользнула по мне блуждающим взглядом и бросила:

– Что?.. А, Ирина Анатольевна, боюсь, что съемки не получится, – Алла Николаевна подошла к окну и замерла в неестественной позе.

– Что произошло? – У меня мгновенно появилось какое-то нехорошее предчувствие. – Что-то случилось?

– Да, – отрешенно проговорила Соколовская. – Случилось… Мой муж… Он мертв…

– Мертв?! – потрясенно переспросила я. – Но как… как же так?..

– Я не знаю. Кажется, его застрелили… Я уже вызвала милицию. Вам лучше уехать…

– Но как… как же наша передача? – недоуменно спросила я.

– Какая передача?! – раздраженно сказала Алла Николаевна, гневно взглянув на меня. – Вы что, не понимаете, моего мужа убили, никакой передачи не будет!

– Мои соболезнования, – запоздало и не к месту произнесла я растерянным тоном.

Я заметила, что все члены съемочной бригады замерли, слушая наш разговор. Павлик так и остался стоять с камерой в руках, разинув от изумления рот. А Лера, хлопая глазами с длинными ресницами, переводила недоуменный взгляд с меня на Соколовскую. Костик сразу же помрачнел и о чем-то задумался.

– А как это произошло? – вдруг спросил Шилов.

Алла Николаевна вздрогнула и обернулась на звук его голоса.

– Я не знаю… – растерянно проговорила Соколовская. – Его застрелили… Извините, Ирина Анатольевна, но я вынуждена попросить вас удалиться.

– Да, да, конечно, – поспешно сказала я, дав Павлику и Лере знак собираться.

Но пока мы укладывали камеру, во двор уже въехала милицейская машина. И только мы погрузились в нашу «Волгу», чтобы отправиться в город, как высокий мужчина в штатском, приехавший по вызову, обратился к Костику:

– А вы кто будете?

– Мы с телевидения, – ответила я за Костика. – Приезжали сделать репортаж с Аллой Николаевной…

– Подождите минутку, – высокий направился к нам. – Сейчас вы скажете свои имена, а потом я бы попросил вас никуда не отлучаться… С вами поедут для допроса.

Дав распоряжение, высокий подошел к молодому парню в милицейской форме и принялся что-то говорить ему, указывая на нас. После чего он проследовал в дом, а рыжеволосый опер направился к нам.

– Лейтенант Пастухов, – козырнул молодой человек. – Давайте я запишу ваши имена.

Он вытащил чистый бланк и приготовил ручку.

Когда процедура была окончена, Пастухов уселся в нашу «Волгу», и мы отправились в отделение.

* * *

Меня вызвали на допрос последней. Когда из кабинета дознавателя вышел Павлик, он кивнул мне и сказал:

– Заходи.

Я вошла, не дожидаясь, когда меня пригласят.

– Здравствуйте. – Я подошла к столу, за которым сидел дознаватель.

Мужчина был немногим старше меня, с вполне приятной внешностью – светло-русые прямые волосы аккуратно зачесаны назад. Прямой, правильной формы нос придавал лицу строгость, а волевой подбородок выдавал в его обладателе наличие сильного характера. Вся внешность в целом была поистине киношной. «Ему бы играть летчика американских ВВС», – подумала я.

– Садитесь, – кивнул мужчина на стул напротив, даже не поздоровавшись.

Я уселась и стала смотреть, как он заполняет бумаги (очевидно, протокол допроса Пашки Старовойтова). Наконец с документами было покончено, и дознаватель посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом.

– Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место жительства и работы, – произнес он, слегка картавя, что, впрочем, ему даже шло.

Я отвечала, а дознаватель быстро записывал мои слова. Потом приступил непосредственно к допросу.

Не думаю, что я могла бы сообщить ему что-то новое из того, что уже успели рассказать до меня Лера и Павлик. Но тем не менее «летчик американских ВВС» допрашивал меня весьма дотошно и тщательно, заставляя подробно описывать каждую мелочь.

– Скажите, пока вы находились у Соколовской, кто-нибудь приходил к ней, звонил? – Блондин пристально посмотрел мне в глаза.

– Нет, – ответила я, не отводя взгляда.

– Соколовская выходила куда-нибудь?

Я сначала хотела было ответить, что нет, но в последний момент припомнила, что Алла Николаевна отлучалась на несколько минут.

– Выходила.

– Когда, куда, на какое время? – «летчик» задавал вопросы жестко, резко, словно выстреливал.

– Я не помню, который был час, – неопределенно пожала я плечами. – А выходила она на несколько минут. Может, на пять, может, больше.

– Она не сказала, куда?

– Нет.

– Вы не замечали ничего странного, пока находились дома у Соколовской? – снова пристально глядя на меня, спросил дознаватель.

– Нет, ничего…

– А какие отношения у нее были с мужем?

– Я не была знакома с супругом Аллы Николаевны, но мне показалось, что они не очень-то ладили. А хотя, – я поспешила поправиться, боясь, что сделала неверный вывод, – возможно, я ошибаюсь. Просто Алла Николаевна была не в настроении…

Задав мне еще несколько подобных вопросов, «американский летчик» заполнил протокол, дал мне его прочесть и, когда я расписалась на каждой странице, велел никуда из города не отлучаться на время следствия.

Выйдя в коридор, я не застала там никого из наших и уж подумала было, что меня бросили. Но когда спустилась вниз, увидела «Волгу» Костика, припаркованную на милицейской стоянке.

– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнул Пашка. – И о чем столько времени можно расспрашивать? Ведь все видели одно и то же, никто ничего нового не скажет…

– Хватит ворчать, – беззлобно бросила Лера. Потом, нахмурившись, посмотрела на меня: – Ирина Анатольевна, что же теперь с передачей?

– Похоже, ничего, – пожала я плечами. – Будем готовить запасной вариант, пока еще есть время.

Я замолчала в задумчивости. Так, в полной тишине, мы и доехали до дома Леры, потом к Павлику, после чего Костик отвез и меня.

Сегодня среда, а программа выходит по пятницам. Значит, у нас есть еще немного времени, чтобы успеть подготовить запасной вариант. Иначе Евгений Иванович Кошелев, наш начальник, может не на шутку разозлиться, узнав, что очередная героиня едва ли не в последний момент передумала и отказалась от участия в передаче.

* * *

– Как ты рано сегодня! – удивился мой муж, когда увидел меня на пороге нашей квартиры.

– У нас произошло чепэ, – ответила я.

– Что стряслось? – испугался Володька.

– Мы были на съемках у героини дома, а там произошел… – Я хотела было сказать несчастный случай, но потом, подумав, решила, что это не самое подходящее слово, и сказала: – Произошло несчастье.

– Какое?

– Не переживай, не со мной, с нашей героиней. Вернее, с ее мужем. Его застрелили.

– Как?

– Не знаю. Я вообще мало что поняла из всего случившегося. Мы снимали у нее дома, готовили репортаж. Потом она вышла куда-то, а когда вернулась, на ней лица не было. Сказала, что муж убит. Его застрелили. Я не знаю, кто и как. Потом вызвали милицию. Нас всех собрали и повезли на допрос.

– И что дальше?

– А что там могло быть дальше? – пожала я плечами. – Допросили всех, конечно, только что мы могли сказать? Все сидели в доме, никто ничего не видел и не слышал…

– Ну и дела. И что, даже выстрела не слышали? – спросил Володька.

– Нет, – покачала я головой. – Ты знаешь, там огромная территория около дома, даже если бы взорвалась атомная бомба, все равно никто бы ничего не услышал.

– А может, просто пистолет был с глушителем… – предположил Володька.

– Может, и так, – согласилась я. – Володечка, есть очень хочется. Что у нас на ужин?

– Ты извини, мне сегодня некогда было готовить, – виноватым тоном проговорил муж. – Подкинули работенку. Со студентами опять… Я провозился долго, поэтому времени на ужин не хватило. Сегодня удалось только приготовить тефтели.

– Ну и замечательно. – Я чмокнула Володьку в щеку. – Я очень люблю твои тефтели. Пойду вымою руки.

За ужином я рассказала Володьке более подробно все, что произошло.

– Ничего себе! – присвистнул он, когда выслушал историю до конца. – Вот ведь парадокс какой. Дом, охраняемый едва ли не лучшими охранниками города, оказался так легко доступен для киллера. – Володька задумался. – Слушай, а может, это она сама его?.. – Он приставил палец к виску, изображая пистолет. – Ты же говоришь, она выходила куда-то на несколько минут.

– Да ты что?! – возмутилась я. – Ты что, хочешь сказать, что она вот так запросто пошла и грохнула собственного мужа? Тем более при таком количестве свидетелей? Да если бы Алла Николаевна хотела избавиться от супруга, она бы обставила все это как-то более… ну не знаю… – Я замялась, подбирая слово. – Она бы не стала действовать так нагло и открыто по крайней мере.

– Да кто ее знает, – махнул Володька рукой. – А ты думаешь, что это кто-то из своих?

– Из своих? Что ты имеешь в виду? – Я не поняла, что хотел сказать муж.

– Ну, кто-то из дома. Если ты говоришь, что там так хорошо охраняется территория, то вряд ли посторонние могли так легко проникнуть внутрь. Вероятнее всего, что это сделал кто-то из людей, находящихся внутри. Кто там был?

– Сама Соколовская, охранники и мы, – ответила я. – Надеюсь, ты хотя бы нашу съемочную бригаду не подозреваешь? – усмехнулась я Володькиному предположению.

– Нет, конечно. Ну вот смотри, – неожиданно Володька увлекся. – Если это сделала не сама Соколовская, значит, кто-то из охраны. Тем более что такое дело, как обращение с оружием, для них вообще пустяки.

– Странно как-то все это… – пожала я плечами. – Мне с трудом верится, что кто-нибудь вот так возьмет и совершит столь дерзкое преступление. Зачем было убивать его прямо в доме, навлекая на себя прямые подозрения, если можно было обставить все по-тихому, так, чтобы никто ничего не видел, не знал? Нет, не может быть, чтобы это были охранники и тем более сама Алла Николаевна… – усомнилась я.

– Тогда кто?

– Понятное дело – киллер.

– А как же он попал на территорию?

– Да кто его знает? – дернула я плечом. – Пусть это выясняет милиция. – Я отодвинула тарелку. – Спасибо большое, было очень вкусно. Тебе помочь вымыть посуду?

В это время зазвонил телефон, и Володька махнул рукой:

– Иди ответь. Наверняка тебя. Я сам вымою.

Я подошла к телефону.

– Алло.

– Ирина Анатольевна, здравствуйте еще раз. Это Соколовская, – услышала я знакомый голос.

– Добрый вечер, Алла Николаевна, – сказала я, ломая голову над тем, с чего вдруг Алла Николаевна снова позвонила мне.

– Ирина Анатольевна, мне нужно с вами встретиться, – настойчиво произнесла Соколовская.

– Что-то случилось? – насторожилась я.

– Я не могу говорить по телефону. Давайте увидимся где-нибудь. – Тон Аллы Николаевны не допускал никаких возражений.

– Хорошо, приезжайте ко мне домой.

– Нет-нет, только не дома, – поспешно отказалась Соколовская. – Давайте встретимся на углу улиц Советской и Вольской. Там есть небольшое кафе «Принцесса Ли». – Соколовская помолчала немного. – Через полчаса. Хорошо?

Я взглянула на часы, прикинув, успею ли добраться.

– Хорошо. – И повесила трубку.

– Кто там? – Володька выглянул из кухни.

– Ты представляешь, Соколовская, – удивленно проговорила я. – Предлагает встретиться. Кажется, у нее что-то стряслось.

– Ну да, – ухмыльнулся Володька. – Конечно, стряслось. У нее сегодня мужа убили.

– Володька, не ерничай. Я поеду прямо сейчас, а то не успею.

– И куда же ты на ночь глядя? – Володька покосился на настенные часы.

– Ничего себе на ночь глядя! Еще только половина девятого. Мы встречаемся с ней в кафе на Советской. Я ненадолго, обещаю. – Я поцеловала мужа в щечку, обулась и вышла из квартиры.

Выскочив из дома, я отправилась на автобусную остановку. Доехала я как раз вовремя. Когда подходила к кафе, то увидела, как из подъехавшего красного «Мерседеса» выходит госпожа Соколовская.

* * *

Мы устроились за дальним столиком почти пустого кафе. Алла Николаевна выглядела измученной и уставшей. Взгляд ее потускнел, глаза были словно заплаканными. Я не могла себе представить, что эта сильная женщина может плакать и вообще проявлять какие бы то ни было сантименты.

Я молчала, ждала, когда Соколовская сама начнет объяснять, что случилось. Алла Николаевна посидела немного, будто собиралась с духом, потом взглянула на меня и произнесла:

– Ирина Анатольевна, меня сегодня допрашивали по поводу убийства моего мужа, – произнесла она и умолкла.

– Мои соболезнования, – повторила я, не найдя, что сказать в ответ на ее слова.

– Спасибо, – бросила Соколовская и продолжила: – Богдан был убит при странных обстоятельствах. Он был застрелен, пистолет нашли неподалеку. – Соколовская снова замолчала, видимо, ей трудно было говорить обо всем этом. Наконец она решилась и четко проговорила: – В убийстве обвиняют меня.

– Вас?! – Я была потрясена. – Но как же так? Вы же… вы же все время были с нами.

– Вот именно. В этом вся загвоздка, – проговорила Алла Николаевна. – Понимаете, Ирина Анатольевна, только вы и ваша бригада можете подтвердить, что я находилась все время с вами и никуда не отлучалась…

– Но… – начала было я, но Соколовская не дала мне договорить:

– Да, я знаю, я выходила ненадолго, но поверьте, это никоим образом не связано с убийством моего мужа. Я была в туалете. А если следователь узнает, что я отсутствовала несколько минут, то мне наверняка предъявят обвинение. Вы же знаете, как сейчас расследуют дела… Им ведь главное, чтобы нашелся преступник или по крайней мере тот, на кого можно все свалить. А я весьма удобная в этом смысле кандидатура. И поэтому единственным моим шансом выпутаться из этой истории является мое алиби, подтвердить которое можете только вы. – Соколовская снова помолчала. Потом проникновенно посмотрела на меня и заговорила совсем другим тоном, не таким требовательным и настойчивым, как всегда: – Ирина Анатольевна, вы не могли бы сказать, что я никуда не отлучалась за то время, пока вы находились в доме?

– Но как же так?.. – не поняла я.

– Вам нужно только сказать, что я все время была с вами, и все. А дальше я сама смогу выпутаться. Вы ведь не верите в то, что я убила Богдана? – Она посмотрела мне в глаза.

– Господи, конечно же, нет! – воскликнула я. – Разумеется, не верю! Вообще это выглядит слишком надуманным. Я имею в виду версию правоохранительных органов. Зачем бы вам надо было столь явно подставляться и убивать мужа в присутствии посторонних людей да еще и дома?.. Это же абсурд…

– Абсурд, – согласилась со мной Соколовская. – Но сотрудники милиции так не считают. Вернее, им просто наплевать, кто, как и зачем убил Богдана, просто я единственный подозреваемый, вину которого доказать легче всего.

– Но у вас и мотива не было… – начала я.

– И мотив, как они считают, был, – проговорила Соколовская. – По их мнению, если муж плохо живет с женой, то это является самым что ни на есть замечательным мотивом для убийства.

– Вы… вы плохо жили с мужем? – переспросила я.

Значит, мне не показалось, что Соколовская как-то не слишком тепло отзывается о своем супруге.

– Так как, Ирина Анатольевна? – Алла Николаевна снова бросила на меня вопросительный взгляд, проигнорировав мой вопрос. – Вы скажете это? Поверьте, я не убивала мужа. А я в долгу не останусь.

– Алла Николаевна, дело вовсе не в том, что я не верю в вашу невиновность, – начала я. – Просто прямо из вашего дома, когда вызвали милицию, нас повезли в отдел и сразу же всех допросили. И я тогда же сказала, что вы выходили куда-то на несколько минут. Я ведь не знала, что это может так трагически обернуться для вас…

Соколовская изменилась в лице. Она сразу помрачнела и нахмурилась.

– Как?.. – растерянно произнесла она. – Значит, уже ничего нельзя поправить?.. Но как же так?..

– Алла Николаевна, но почему вы так уверены, что именно вас будут обвинять в убийстве мужа?

– Потому что мне практически предъявили обвинение… – упавшим голосом произнесла Соколовская. – И единственная надежда у меня была на вас…

– Алла Николаевна, я бы и рада вам помочь, но… – Я беспомощно развела руками.

– Ирина Анатольевна, но вы ведь не верите в то, что я могла… – Соколовская совсем не походила на ту железную леди, какой она была сегодня днем. Теперь передо мной сидела обычная женщина, растерявшаяся и брошенная.

– Может быть, я могу еще чем-то помочь вам? – спросила я. Мне было жаль Аллу Николаевну.

– Чем?.. – Она вопросительно взглянула на меня.

– А кто обнаружил труп вашего мужа?

– В том-то и дело, что не я. Его увидел один из охранников. Он проходил по территории и заметил его. Подошел к нему, хотел что-то спросить или сказать, а… Богдан уже мертв… – Соколовская уронила голову на руки и замолчала.

– А пистолет? Вы сказали, что и его нашли там же.

– Да. Но на нем нет никаких отпечатков. Оно и понятно… Если это сделал киллер, то сработал он вполне профессионально. Ни одной зацепки.

– А может быть, просто кто-то хотел подставить вас? – высказала я предположение.

– И для этого нужно было убивать Богдана?

Я вздохнула. Чем помочь Алле Николаевне, я даже не представляла, разве что… Да нет, я отмахнулась от мысли, внезапно пришедшей мне в голову. Нет-нет, пусть разбирается сама милиция, это не мое дело.

– Алла Николаевна, а вы не могли бы рассказать мне поподробнее, как все произошло? – попросила я, уже почти наверняка зная, что постараюсь помочь Соколовской выпутаться.

– Как произошло? – Соколовская подняла на меня глаза, полные надежды. – А зачем вам?

– У меня есть друг, который ведет передачу «Криминальная хроника». Иногда он проводит собственное журналистское расследование. Возможно, что его заинтересует ваша история.

– Да, конечно, – спохватилась Соколовская. – Я расскажу, безусловно… – Она горько усмехнулась. – Только не думаю, что это чем-то поможет. Я ведь и сама знаю очень мало… – Алла Николаевна глубоко и прерывисто вздохнула и проговорила: – Я вышла в туалет во второй раз, когда мы разговаривали сегодня. Пока спускалась со второго этажа, увидела в окно охранника. Того самого, что обнаружил труп. Он стоял на заднем дворе, у нас там бассейн. В шезлонге находился Богдан… Охранник стоял возле него, наклонившись. Я присмотрелась, никак не могла понять, что он делает. Сначала испугалась, думала, Богдан опять напился, в последнее время у него снова появились проблемы с алкоголем. Он, конечно, не был законченный пьяница, просто порой пил, не зная меры… Вот я и подумала, что он опять… В общем, я решила спуститься вниз, узнать, в чем дело. Мне очень не хотелось, чтобы муж показывался вам на глаза да еще в непотребном виде. Я спустилась вниз, в сад, подошла к охраннику, а он в это время уже понял, в чем дело, и как раз направлялся разыскивать меня. Лицо у него было перепуганное. Увидев меня, он сразу же попытался преградить мне дорогу к Богдану. Я тоже испугалась, спросила, в чем дело, и тут он сказал, что Богдан мертв, что его застрелили. Я не поверила, подошла сама, чтобы удостовериться… – Алла Николаевна потрясла головой, отгоняя неприятное видение. – Он лежал в шезлонге с простреленным виском.

– А может, это самоубийство? – предположила я.

– Нет, что вы, – покачала головой Соколовская. – Какое там самоубийство. Оружие нашли в кустах неподалеку. Не мог же Богдан, будучи мертвым, выбросить пистолет так далеко… Пистолет с глушителем, значит, работал киллер.

– У вас нет никаких предположений?

Соколовская покачала головой.

– Ну, может быть, у него были проблемы на работе или еще что? – Я пыталась натолкнуть Аллу Николаевну на какую-нибудь мысль, чтобы по крайней мере знать, откуда начинать поиски убийцы.

– Ирина Анатольевна, – устало вздохнула Соколовская, – мы с Богданом уже давно не жили как муж и жена, – проговорила она. – Мы просто сожительствовали в одном доме, только и всего. Что касается его личной жизни, то никаких проблем у него быть не могло, он жил так, как ему хотелось. А на работе? – Она покачала головой. – Нет, это вряд ли… Скажите, а ваш друг, – Алла Николаевна посмотрела на меня, – он журналист?

– Да. Валерий Гурьев, «Криминальная хроника». Может, видели?

– Да, кажется, что-то смотрела. Он правда может помочь?

– Не знаю, я поговорю с ним.

– А нельзя ли встретиться с ним прямо сейчас? Я заплачу ему за расследование. Господи, да мне впору частного детектива нанимать, – невесело усмехнулась Соколовская собственным словам.

– Что касается оплаты, то я не думаю, что это необходимо. Гурьев, пожалуй, захочет снять передачу о смерти вашего мужа, если расследование действительно заинтересует его.

– Да ради бога! Только бы помог мне выпутаться из этой передряги! – воскликнула Соколовская. – А вы не могли бы позвонить ему сейчас?

– Пожалуй, можно. – Я достала сотовый и набрала Валеркин номер.

Он ответил сразу, после первого же гудка.

– Алло, Валер, это Ирина, – проговорила я. – Ты сейчас не сильно занят?

– Привет, – бросил Гурьев. – А что такое?

– Ты не мог бы приехать в кафе «Принцесса Ли» на Вольской? Для тебя есть интересное дело.

– Какое дело? – оживился Гурьев.

– Я не могу объяснить по телефону, ты лучше приезжай. Это может стать материалом для твоей передачи.

– Понял. Скоро буду, – коротко ответил Валерка и положил трубку.

Валерка Гурьев – автор и ведущий программы «Криминальная хроника», как я уже упоминала. Он всегда находится на гребне волны, делая самые интересные и захватывающие репортажи о самых громких и дерзких преступлениях. Порой он действительно проводил журналистское расследование, если дело по-настоящему захватывало его. Валеркины лавры всегда не давали мне покоя – у меня тоже была мечта сделать когда-нибудь программу вроде гурьевской, что-то связанное с криминалом, но наш шеф Евгений Иванович Кошелев категорически отказывался даже разговаривать со мной на эту тему. Его вполне устраивало то, чем я занималась в настоящее время, и он даже слышать не хотел о том, чтобы я закрыла ток-шоу «Женское счастье».

– Он скоро будет, – сообщила я Соколовской, когда поговорила с Гурьевым.

* * *

Валерка прибыл быстро – через пятнадцать минут, я даже не ожидала от него такой оперативности.

– Привет, – кивнул он мне, и я представила их с Соколовской друг другу.

– Алла Николаевна попала в неприятную ситуацию, – объяснила я. – Она сама тебе все расскажет.

И, передав слово Соколовской, я принялась за мороженое, которое мы заказали, пока ждали Валерку.

– А у кого мог быть мотив убить вашего мужа? – спросил Валерка, дослушав до конца историю Соколовской.

– Если бы я знала… – вздохнула Алла Николаевна.

– Я мог бы взяться за это дело, но если будет что-то интересное, то мне хотелось бы сделать из этого передачу. Если вы не имеете ничего против…

– Я уже говорила Ирине Анатольевне. – Соколовская посмотрела на меня. – Я не против, самое главное для меня сейчас, чтобы с меня были сняты всякие подозрения. Вы ведь понимаете, – проговорила она, глядя Валерке в глаза. – Это совершенно необоснованное обвинение, я не имею никакого отношения к смерти своего мужа. И потом, я глава крупного охранного агентства, и мне никак нельзя, чтобы мое имя попало на страницы криминальной хроники, поэтому уж если вы будете делать репортаж об убийстве, я бы попросила, чтобы все выглядело как можно корректнее.

– Конечно, – согласно кивнул Валерка. – Но для того, чтобы взяться за расследование вашего дела, я должен получить максимально полную информацию о вашем супруге. Все, что вы можете рассказать…

– Хорошо. Что конкретно вас интересует? – Алла Николаевна снова стала похожа на ту, прежнюю Соколовскую – твердую, решительную и сильную женщину.

– Все. Все, что касается его личной жизни. Его работы, прочих дел.

– Что касается личной жизни, то тут я мало чем могу помочь. Единственное, что могу сказать, Богдан был большим любителем женского пола. Подружек у него было море, я даже не могу вам сказать, как часто они менялись. Он волочился за каждой юбкой, появлявшейся на горизонте.

– Извините, Алла Николаевна, – прервала я Соколовскую. – А почему же вы не развелись? Зачем жить с человеком, который так относится к вам?

– Все дело в наших детях, – грустно ответила Соколовская. – У нас двое детей. Поздних. И они просто обожали Богдана, а он их… Дети бы просто не пережили разлуки с отцом. Ведь развод родителей всегда большая травма. Я сама пережила это, когда была маленькой. Я помню, как плохо мне было, как я мучилась, не понимала, почему мама и папа не могут жить вместе… И, надо отдать должное Богдану, он был прекрасным отцом. В детях он просто души не чаял. Я не могла отнять у них отца, которого они так любили… Мы договорились, что будем жить вместе из-за детей, но по сути у каждого из нас была своя независимая друг от друга жизнь. Кроме того, у нас ведь совместный бизнес.

– А у него была постоянная подруга? – спросила я.

– Вообще-то нет. В какое-то время мне вообще стало казаться, что он остыл к женщинам. Но после я поняла, что это не так. Незадолго до смерти у Богдана, кажется, появилась более или менее постоянная подружка. Но я о ней ничего не знаю. Даже имени. Об этом вам лучше спросить у его друзей. Я дам все адреса и телефоны.

– А что касается работы? – спросила я. – Вы сказали, что Богдан работал в одном агентстве с вами?

– Да, это так, – согласилась Алла Николаевна. – Все дело в том, что раньше, несколько лет назад, когда я только родила детей, у Богдана была эта фирма. Доход приносила небольшой, но нам на жизнь хватало. А потом он пристрастился к алкоголю. Кроме того, начал еще и играть, и это очень сильно пошатнуло наши дела: Богдан проигрывал крупные суммы, начал делать долги. Я пыталась повлиять на мужа, говорила, что ему надо остепениться, что у нас дети, и все такое… Он вроде бы брался за ум, бросал играть, пытался работать… Но потом все начиналось опять. В какой-то момент я поняла, что дальше так продолжаться не может, и сама взялась за управление делами. Я по образованию бухгалтер-экономист, поэтому хорошо себе представляла, что нужно делать, чтобы агентство не разорилось в самое ближайшее время. Наняв аудиторов, я сделала проверку, потом приступила к работе. Постепенно мы вылезли из долгов и даже начали зарабатывать какие-то деньги. Сначала небольшие, потом более крупные. Агентство потихоньку встало на ноги, и я увлекалась работой еще больше. Мне нравилось то, что я делала. Богдан же, наоборот, постепенно отходил от бизнеса все больше. Он понял, что теперь ему даже работать незачем. И в конце концов я все взяла в свои руки. Но я боялась, что Богдан снова примется за старое, начнет пропивать и проигрывать деньги, которые я с таким трудом зарабатывала. Тогда я предложила мужу выкупить у него его долю, чтобы совсем не зависеть от него. Но Богдан сказал, что поскольку он сам создал эту фирму, то вовсе не намерен оставаться в стороне. Он настоял на том, чтобы у него остался небольшой пакет акций, и я согласилась. Теперь я владею контрольным пакетом, а у Богдана лишь незначительная часть бумаг.

– Ясно, – кивнул Валерка. – А кто становится наследником Богдана в случае его смерти?

– В том-то и дело, что я, – мрачно ответила Алла Николаевна. – Именно за это милиция и ухватилась. Они сочли, что я убила собственного мужа из-за ничтожных нескольких процентов акций. Как будто мне и так не хватало? У меня ведь контрольный пакет, для чего мне еще акции? – Соколовская пожала плечами.

– А в случае вашей смерти кто наследует? – задала я вопрос.

– Муж. Когда мы делили имущество, сразу решили написать и завещания. Чтобы ничего не ушло из семьи и досталось детям, мы решили поступить таким образом. Так что завещания у нас одинаковые. После смерти Богдана наследницей становлюсь я, а после моей смерти – он.

– Получается, что ему было гораздо выгоднее избавиться от вас, чем вам от него, – проговорила я.

– В том-то и дело, а следователь заладил, раз вы наследница, значит, именно вам была выгодна смерть вашего мужа. Начитался дешевых детективов, придурок! – неожиданно выругалась Соколовская.

– А что на работе? Какую должность ваш муж занимал в агентстве?

– Он возглавлял один из отделов. По сути, работой он мало занимался, в основном всем управлял его зам, а Богдан только подписи на бумажки ставил…

– А там все было в порядке? – спросила я.

– Не знаю деталей, но в целом все было нормально. Вы знаете, я слишком занята, чтобы еще вдаваться в подробности работы каждого из моих отделов. Вы можете выяснить все это в агентстве, поговорив с заместителем мужа.

– Запишите и его адрес тоже, – попросил Валерка.

– Алла Николаевна, а вы не подозреваете никого из охраны? – спросила я.

– Из наших охранников? – Соколовская недоуменно подняла брови. – Их в доме было всего трое на тот момент… – задумчиво проговорила она. – Все проверенные ребята, никогда ничего такого ни за кем не было замечено. Иначе, как вы понимаете, они бы просто не работали у нас…

– Всего три охранника? – удивилась я. – У вас такой огромный дом да еще территория… И всего трое охранников.

– Я объясню, – сказала Соколовская. – Все дело в том, что в дом можно проникнуть только двумя путями. Это через центральный вход, там, где заезжали вы, и еще через небольшую заднюю дверь во дворе. Ворота и дверь у главного входа контролируются охранниками. Там камеры слежения и все всегда закрыто. Поэтому пройти там беспрепятственно, так чтобы никто не заметил, просто нереально. Что же касается задней двери, то там, во-первых, кодовый замок, вскрыть который невозможно, – их тоже производит и устанавливает наша фирма. Во-вторых, сигнализация. Также наша. Безусловно надежная, самая лучшая в Тарасове и одна из лучших в России.

– Но ведь замок можно и вскрыть, – перебил Соколовскую Гурьев. – А сигнализацию отключить. Тем более если у вас там есть специалисты…

– Нет, вы не дослушали. На заднем дворе, там, где черный ход, территория не охраняется ни охранниками, ни камерами. Но там на территории постоянно находятся собаки. Специально обученные, натренированные псы, которые разорвут любого, кто сможет проникнуть за забор. И даже если кому-то и удастся пройти через заднюю дверь, что совершенно невероятно, то собаки в любом случае не позволят ему свободно передвигаться по двору.

– А с собаками все в порядке? – спросила я.

– Безусловно, – удивленно посмотрела на меня Соколовская. – Вы думаете, что собак могли отравить?

Я кивнула.

– Это невозможно, – покачала головой Алла Николаевна. – Я ведь уже сказала, что псы не дадут и секунды времени нарушителю. У него даже не будет времени бросить им отравленную еду. Кроме того, собаки никогда не возьмут ее у постороннего.

– Значит, выходит, что это был кто-то из своих, – высказал предположение Валерка.

– У меня нет никаких подозрений и предположений, – покачала головой Соколовская.

– А охранников уже допрашивали? – спросил Гурьев.

– Да, их почти сразу увезли в отделение. Я не знаю, что там удалось выяснить, но не думаю, что кто-то из них взял и сказал, что это был он.

– Я попробую узнать через своих знакомых, каковы были результаты допроса ваших людей, – проговорил Валерка. – А кто расследует дело?

– Следователь городской прокуратуры Белов, – сказала Соколовская.

– Знаю такого, – кивнул Гурьев и что-то кратко записал в своем блокноте.

Мы засиделись допоздна, когда я посмотрела на часы, было уже половина двенадцатого. Мы с Валеркой еще о многом расспросили Аллу Николаевну, Валерка все время что-то строчил в своем блокноте. А я по мере того, как узнавала об этом деле, все больше заинтересовывалась. Как мог проникнуть на территорию некто, если все так тщательно охранялось? Загадка, да и только. Мне стало ужасно интересно, как такое могло произойти. Ну не по волшебству же, в конце концов?

Уже около двенадцати мы распрощались. Алла Николаевна поехала к себе. А меня Валерка довез до моего дома.

Володька уже весь извелся, ожидая нас.

– Как же вы долго, – проговорил мой муж, когда мы предстали с Валеркой на пороге нашей квартиры. – Все в порядке? – обратился он ко мне.

– Да. Более или менее, – кивнула я. – Валерка, заходи. Попьем чайку, – предложила я Гурьеву, и он без долгих колебаний согласился.

Пока я готовила чай и легкие закуски к нему, мы с Валеркой наперебой разговаривали об истории Соколовской. Володька только слушал, ничего не понимая.

– Вы о чем? – спросил наконец он, не выдержав.

– Да о Соколовской же. Весьма запутанная история, – ответила я. – Алла Николаевна рассказала нам все о смерти ее мужа, а Валерка теперь будет делать репортаж об этом. А я ему помогать.

– Да знаю я, как ты будешь помогать, – усмехнулся Валерка. – Опять, как всегда, возьмешь все на себя, сама найдешь все и всех, а мне останется только пожинать плоды.

– Так чего же ты недоволен? – хитро спросила я Гурьева. – Если вся черновая работа достанется мне, а лавры – тебе.

– Ирина, ты все-таки решила ввязаться в это дело? – с опаской спросил муж.

– Да, Володечка. Меня так заинтересовала вся эта история, что я просто не смогу удержаться, чтобы не выяснить все обстоятельства смерти Богдана Соколовского.

– Так, может, тогда хоть мне расскажете? – слегка обидевшись, попросил Володька.

– Да тут без поллитры не разберешься, – подмигнув Володьке, сказал Валерка и покосился на меня.

– Ах вы, алкоголики! – пожурила я мужчин, но все же достала из холодильника запотевшую бутылку водки. – Тогда я сейчас приготовлю закуски побольше, а то на голодный желудок так напьетесь, что завтра будете болеть.

– Я помогу, – спохватился обрадованный Володька.

– Я тоже! – вскочил с места Гурьев.

* * *

За импровизированным ужином мы с Валеркой, то и дело перебивая друг друга, рассказали Володьке всю историю, он тоже увлекся.

– И как же, интересно, мог проникнуть убийца, если все так хорошо охраняется? – слегка захмелев, спросил Володька.

– А черт его знает! – махнул рукой Гурьев. – Разве что подкоп сделал или же на дельтаплане туда прилетел.

– А мне кажется, что все-таки кто-то из охранников впустил его, – предположила я.

– Или же просто сам все сделал, – добавил Володька. – Чего проще…

– Но тогда подозрение сразу же падает на него, – возразила я.

– Нет, мне все же кажется, что преступник проник самостоятельно, без помощи охранников, – покачал головой Валерка. – Тем более что людей, у которых имелся повод, мягко говоря, не любить господина Соколовского, была масса.

– Да, – согласилась я с Валеркой. – И любовницы, и их мужья, и какие-нибудь конкуренты или же просто недоброжелатели по работе.

– Запросто, – кивнул Володька, разливая по рюмкам очередную порцию водки. – Ну давайте выпьем за то, чтобы эта история побыстрее завершилась. И главное, благополучно!

Валерка с Володькой чокнулись и осушили бокалы. А я лишь пригубила коктейль из апельсинового сока и водки.

* * *

Утром я проснулась раньше всех. Гурьев вчера засиделся у нас так долго, что пришлось оставлять его на ночь. Мы уложили Валерку в зале, откуда всю ночь раздавался его храп.

Открыв глаза, я взглянула на мужа – тот посапывал, морщась чему-то во сне. Я осторожно выбралась из-под одеяла, стараясь не разбудить его. А заглянув в зал, увидела Валерку, который лежал не менее живописно, – разметав одеяло и раскинув руки в разные стороны.

Умывшись, я принялась готовить завтрак. Когда же все было готово, отправилась будить Володьку.

– Володь, вставай. – Я дотронулась до его плеча, и муж мгновенно открыл глаза.

– А? Что?! – испугался он.

– Ничего, – улыбнулась я. – Просыпайся, пора вставать… На работу.

Володька потянулся и взглянул на часы.

– О-ох… – измученно вздохнул он и поморщился. – Что, уже пора?

– Пора, пора. Давай вставай, а я пойду разбужу Гурьева.

Этого пришлось будить значительно дольше и основательнее. Валерка ни в какую не желал просыпаться, то и дело отмахиваясь от меня.

– На работу проспишь, и тебя выгонят, – требовательно сказала я.

– Угу, – пробурчал Валерка и открыл наконец глаза. – А сколько времени?

– Уже пора.

– Ладно, сейчас встаю… – Гурьев потянулся и лукаво посмотрел на меня. – Выйди, я стесняюсь. И вообще, что ты делаешь в комнате для мальчиков?

– Ладно, одевайся, умывайся, завтрак уже готов. – Я оставила Валерку собираться, а сама отправилась на кухню.

Завтракали мы в полном молчании. Мужчины плохо себя чувствовали после вчерашнего. И Володька, и Валерка время от времени шумно вздыхали и брались за голову.

– Нет, зря мы вчера всю водку выпили, – посетовал Володька. – Надо было, как Ирина, с соком ее разводить…

– Это девчачий напиток, – возразил Валерка. – Еще не хватало всякие коктейли пить… О-ох!.. Голова моя бедная.

– Я бы тебе налила опохмелиться, – проговорила я, сжалившись над Гурьевым, – но ты ведь за рулем сегодня.

– Да уж… – снова вздохнул он. – Я наказан рулем…

– А я не наказан! – оживился Володька. – Мне налей.

– А тебе в институт! – строго взглянув на мужа, проговорила я. – Еще не хватало, чтобы студенты увидели тебя пьяным.

– Да что они не люди, что ли? – заканючил Володька. – Сами небось такие же. Чего они, не понимают?

– Нет, я сказала! – проговорила я и поднялась. – Володька, поскольку тебе сегодня к десяти, ты убираешь со стола. А нам с Валеркой пора. Пойдем. – Я посмотрела на Гурьева.

Он с мученическим видом поднялся из-за стола и, схватив кусок колбасы с тарелки, запихнул его себе в рот, на ходу пережевывая.

Валерка подвез меня до работы, потом поставил машину на стоянке и отправился в ближайший магазинчик, как он выразился, немного поправиться.

А я пошла к себе. На работе уже сидели Галина Сергеевна и Лера.

– Доброе утро, – кивнула я.

– Привет, – помахала мне рукой Моршакова и спросила. – Ну как дела?

– Дела наши неважные.

– Что случилось? – спросила Лера.

– Вернее, нет, не так. Я неправильно выразилась. Наши-то дела вроде бы и ничего, а вот дела госпожи Соколовской плохи.

– А что такое?

– Она вчера звонила мне, и мы встречались. С ней и с Валеркой.

– Да? – удивилась Казаринова. – И что, она согласилась на передачу?

– Нет, не по этому поводу. – Я кратко пересказала все, о чем мы вчера узнали с Валеркой от Аллы Николаевны.

– Ну и дела! – произнесла Моршакова, покачав головой. – Не повезло Алле Николаевне… Неужели они действительно смогут обвинить ее в убийстве собственного мужа?

– Не знаю. Поэтому Соколовская и попросила нас разобраться в этом деле. Кроме того, выходит так, что мотив избавиться от супруга был только у нее. По крайней мере так кажется на первый взгляд. Ведь именно она становится наследницей по завещанию. Это первое. И во-вторых, Соколовские давно не жили как муж и жена, а Богдан был большим любителем женского пола. В конце концов, как бы там ни было и что бы Алла Николаевна ни говорила, но она тоже живой человек, и ей просто могла надоесть вся эта нелепая ситуация – жить в одном доме с человеком, который и мужем-то тебе по сути не является… Кроме того, постоянно наблюдать его измены… Так что для ментов Соколовская – самая удобная кандидатура на роль злодейки.

– Но как они могут себе представить, что она, находясь в собственном доме да еще при стольких свидетелях, решилась бы на убийство… – проговорила Моршакова.

– Может, они считают, что она не сама, не собственноручно сделала это, а просто посодействовала убийце. Вероятно, следователь думает, что за то время, пока Соколовской не было, она пошла и открыла дверь убийце, проводив его куда следует. А потом выпустила, когда он сделал свое дело.

– А по-моему, полный абсурд, – недовольно фыркнула Лера. – Ну какой нормальный человек будет вести себя подобным образом? Чушь все это!

– Чушь не чушь, а версия правоохранительных органов такова, – заключила я.

– А что говорит Валерка? – спросила Лера.

– Да он пока и сам толком не разобрался со всей этой историей. Так что мы с ним беремся за расследование, – подвела я итог.

– Как это? – удивилась Казаринова. – Вы же сказали, что Гурьев сам будет делать передачу.

– Ну и что, – пожала я плечами. – А я намерена ему помочь в этом. В конце концов, у кого самый большой опыт в подобных делах? – не без гордости заметила я.

– Ну да, – кивнула Галина Сергеевна. – Памятуя о том, сколько таких дел тебе удалось распутать, можно с уверенностью сказать, что если ты возьмешься и за это, то наверняка докопаешься до истины.

– Спасибо за комплимент, – скромно улыбнулась я.

И на самом деле в моей недолгой практике работы на телевидении частенько случались истории и похлеще этой. Мои героини или же близкие им люди то и дело попадали в ситуации криминального характера. И я по разным причинам помогала им выпутываться из них. Вот и теперь мне в очередной раз представилась возможность помочь человеку, находящемуся в трудном положении. Я бы даже сказала – в беде.

В это время раздался стук в дверь, и на пороге предстал собственной персоной Валерка Гурьев с пол-литровой банкой джин-тоника в руке. Вид у него был немного лучше того, как он выглядел с утра.

– Поправился? – кивнув на напиток, спросила я.

– Получше, – коротко отрапортовал Гурьев. – А вы чем тут занимаетесь?

– Да вот, все обсуждаем дела Аллы Николаевны, – проговорила я.

– Ну и как? – Валерка уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

– Да пока никак, – пожала я плечами.

– Какие планы на сегодня? – Валерка перевел взгляд с меня на Галину Сергеевну, потом на Леру.

– Вот сейчас и обсудим, – сказала я. – Так, что мы имеем. Во-первых, надо наверняка разыскать последних подружек Богдана и побеседовать с ними. Может быть, что-либо прояснится. Второе, надо съездить к нему на работу и встретиться с заместителем. Возможно, у покойного были проблемы на работе.

– А еще Соколовская сказала, что он был игроком. Надо будет проверить, не наделал ли он карточных долгов, – подняв вверх указательный палец, важно проговорил Валерка.

– Точно! – согласилась я. – Ну что, кто куда?

– А что, Костик и Павлик не участвуют? – поинтересовался Валерка.

– Так это же ты собираешься делать передачу? – усмехнулась я.

– Ну и что? – невозмутимо пожал плечами Гурьев. – А у тебя большой опыт в таких делах. И потом, я ведь всегда тебе помогаю. Вот теперь и ты помоги мне.

– Что, думаешь, откажусь? – подколола я Валерку. – Запросто помогу!

– Вот и славно! – Валерка с подозрением взглянул на банку с напитком.

– Что там? – спросила Моршакова.

– Да вкус какой-то странный, – поморщился Гурьев. – Несвежее, что ли?

– После того, сколько ты вчера выпил, тебе теперь даже нектар покажется гадостью, – сказала я, припомнив, какими пьяными вчера были они с мужем.

– Да уж, – протянул Валерка. – Ну да ладно.

– Ну что, – произнесла я. – Наверное, мне стоит пообщаться с подругами покойного, а ты, Валерка, узнавай, где и с кем играл Богдан, и поговори с его партнерами по играм.

– Так мы, пожалуй, и сделаем, – согласился Гурьев.

– А что с работой? – напомнила Галина Сергеевна.

– По поводу работы разговор придется отложить на потом. Да, – вспомнила я, – еще я хотела поговорить с охранниками, которые вчера дежурили в доме. Может, что-то удастся выяснить.

– Сама поговоришь? – спросил Валерка, снова поморщившись.

– Сама. Да что с тобой такое?

– Что-то с желудком непорядок, – ответил Гурьев. – Отравился, похоже. Ладно, – Валерка допил остатки джин-тоника и бросил пустую банку в мусорное ведро, – я пошел. Если что, вечером увидимся.

Гурьев удалился, а я пока решила посмотреть материалы к следующей программе, коль уж так вышло с Аллой Николаевной и она отказалась от участия в передаче.

– Что у нас там с героиней? – спросила я у Леры.

– Вот, – помреж протянула мне тонкую папку с досье. – Кравцова Ольга Геннадьевна. Директор и ведущий врач клиники пластической хирургии.

– Надеюсь, с ней проблем никаких не будет? – с подозрением взяв из рук Казариновой папку, спросила я.

* * *

Часов в десять я закончила с основными делами и решила использовать оставшееся время для разговора с охранниками, дежурившими вчера. Прежде чем беседовать с ними, я позвонила Алле Николаевне и узнала их адреса. Кроме этого, мне хотелось еще и изучить их личные дела, о чем я также сообщила Соколовской. Она сказала, что никаких проблем с этим не будет, и позволила заехать к ней на работу, чтобы взять папки с делами.

Я отправилась в центральный офис агентства, где Алла Николаевна предоставила мне полную информацию об интересующих меня сотрудниках. Соколовская дала мне координаты всех троих, и я отправилась на поиски.

Один из охранников жил на окраине города, и мне пришлось битый час потратить на дорогу. Благо, у меня с собой были личные дела молодых людей, и время дороги я потратила на то, чтобы изучить их. Когда я добралась до места, то потом еще полчаса разыскивала нужный мне дом. Частный сектор, где проживал охранник, был так беспорядочно застроен как старыми, так и новыми домами, что отыскать что-либо человеку не местному было делом почти невозможным. Но наконец мои поиски увенчались успехом, и я увидела заветную цифру три на доме.

Это был небольшой частный домик, довольно старый, но еще в хорошем состоянии. Стены его были выкрашены свежей белой краской, а стекла прямо-таки сияли чистотой. Я прошла через калитку и постучалась в дверь.

Мне открыла немолодая женщина в чистеньком цветастом халате и косынке. В руках у нее была стеклянная трехлитровая банка. Увидев меня на пороге, женщина немного опешила и растерялась. Хорошо было бы сначала позвонить, но телефона здесь не было. Поэтому мне и пришлось ехать наудачу.

– Здравствуйте, – проговорила я.

– Добрый день, – проговорила хозяйка, оглядывая меня с ног до головы. – А вам кого?

– А мне бы Светлова Валентина Андреевича. Он дома?

– Да, дома, – проговорила женщина, очевидно, мать молодого человека, и добавила: – Проходите. – Потом обернулась и крикнула в глубь дома: – Валек! Иди! К тебе пришли!

Я вошла в светлую просторную прихожую. Кажется, в деревенском доме ее принято называть сенями. Внутри дом, как и снаружи, просто сверкал чистотой и опрятностью. Не успела я разуться, как из комнаты вышел высокий молодой человек в тренировочных брюках и без майки. Он был молод – где-то около двадцати пяти лет, не больше, светловолос, атлетически сложен, я даже невольно залюбовалась его статной стройной фигурой. Глаза у парня были голубыми и наивными. Они делали его похожим на большого доверчивого ребенка.

– Здрасьте! – растерянно произнес он, увидев меня. – Вы ко мне?

– К вам, если вы Валентин Светлов, – ответила я.

– Да, я Светлов. – Молодой человек заметил, что я разуваюсь, и протестующе поднял руки: – Не надо! Что вы, не разувайтесь. Проходите так.

– Как скажете. – Я снова всунула ноги в туфли и прошла вслед за Валентином в комнату.

– Мам, – бросил парень матери, – я в комнате буду. Если Игорь придет, скажи, пусть подождет.

– Хорошо. Может, вам чаю сделать? – спросила хозяйка.

– Нет, спасибо, я ненадолго, – отказалась я. – Валентин, я вас не задержу.

Мы прошли в дальнюю комнату, которую, судя по всему, занимал молодой человек. Мне сразу бросились в глаза многочисленные плакаты с полуобнаженными и совсем нагими девицами, которыми были едва ли не полностью оклеены стены комнатки. Кровать аккуратно заправлена, на столе полный порядок. Мне сразу понравился как сам Валентин, так и его мама, и их аккуратный чистый домик.

– Валентин, – начала я, усевшись на стул у окна, – меня зовут Ирина Анатольевна Лебедева, я по просьбе вашей хозяйки госпожи Соколовской занимаюсь расследованием дела об убийстве ее мужа. – Я решила не раскрывать все свои карты и не рассказывать Светлову об истинном положении вещей. Пусть думает, что я частный детектив. – Я бы хотела поговорить с вами о вчерашнем происшествии.

– Да я рассказал уже все в милиции, – несколько удивленно проговорил Валентин. – Нас вчера всех допросили…

– А вы не против еще раз повторить мне все, о чем вы вчера рассказали сотрудникам правоохранительных органов? – спросила я. – Или вы согласны с тем, что они обвиняют Аллу Николаевну в организации убийства Богдана Соколовского?

– Нет, конечно, что вы! – испуганно расширив глаза, произнес Валентин. – Да зачем оно ей надо было?.. Конечно, давайте поговорим. Мне совсем не трудно. Вы спрашивайте, а я буду отвечать, – сказал он нарочито грубоватым голосом.

– Расскажите для начала, как все произошло? Кто обнаружил труп Соколовского? – задала я вопрос.

– Я, – просто ответил парень. – Я позвонил Михалычу, то есть Михаилу. Это наш второй охранник, на воротах, а он не снял трубку. Я звонил, звонил, а он не подходит к телефону. Ну я и решил пойти посмотреть, что случилось. Думал, может, телефон сломался? Пошел, а его там нет… Я поискал его на территории. Потом увидел Богдана Александровича, он в шезлонге лежал. Я хотел спросить у него, где Михалыч, подошел, а он… Я сразу увидел, что висок прострелен. Побежал в дом, чтобы найти Аллу Николаевну, а она сама навстречу идет. Я ей все и рассказал.

– А оружие кто нашел? Тоже вы?

– Нет, – помотал головой Валентин. – Оружие менты потом нашли. Когда уже приехали. Оно недалеко валялось. Выбросили, наверное…

– Валентин, а вы не заметили ничего особенного, странного или необычного? Там, недалеко от трупа?

– Да нет, – на мгновение задумавшись, ответил Светлов. – Все было как всегда.

– А сколько времени вы уже работаете у Соколовских?

– Больше года. Почти два.

– А какие отношения были у Аллы Николаевны с мужем?

Валентин смутился от моего вопроса, но потом все же ответил, потупив глаза:

– Ну они не очень ладили. То есть нет, не то чтобы ссорились. Скорее наоборот. Жили тихо, но… Богдан Александрович… он любил погулять. Ну вы понимаете?.. – Валентин взглянул мне в глаза.

– А Алла Николаевна была не против?

– Да, по-моему, ей просто некогда было этим заниматься. Она предоставила мужу полную свободу действий, а сама работала. Нет, я никогда не поверю, чтобы Алла Николаевна смогла… Нет, не может этого быть! – запальчиво воскликнул Валентин.

– А в дом можно проникнуть так, чтобы никто не знал?

– Абсолютно невозможно, – категорично заявил Валентин. – Нет, это исключено. В дом, то есть во двор, можно войти только двумя способами – через парадный, там ворота и калитка, и через заднюю дверь. Но задняя дверь на коде и сигнализации, туда не проникнешь. Да и тем более там во дворе собаки бегают, штук пять. Они просто растерзают кого угодно.

– Как же вы передвигаетесь по территории? – осведомилась я.

– А нас они знают. Охранников немного, и они не меняются. У нас три смены по три человека. Все работают уже по нескольку лет. Так что нас собаки не трогают. Ну и хозяев, естественно, тоже.

– А если с хозяевами будет кто-то посторонний? – предположила я.

– Нет, собаки не тронут. Они очень умные. Специально обученные. Пока хозяин не даст команду, собаки не тронут того, кто рядом с ними.

– То есть во двор мог проникнуть посторонний человек, но при условии, что его сопровождал кто-то, кого собаки знали.

– Ну да, – подумав, согласился со мной Валентин.

– А что касается центрального входа?

– Ворота?

– Да. Там есть возможность попасть в дом незамеченным?

– Нет. Тоже невозможно, – покачал головой Валентин. – Там везде охрана. Один человек на воротах, один в будке у двери, и еще один во дворе с внутренней стороны. Где стоянка. Всего трое.

– А вы были на воротах?

– Нет. На воротах был Михалыч, Сергей в будке на входе, а я во дворе. У нас ведь там камеры везде, нельзя пройти так, чтобы никто не увидел.

– Если только кто-то из охранников не отлучится ненадолго или не отвлечется, так?

– Да нет, – проговорил Светлов. – Там ведь камеры все фиксируют.

– А если их отключить ненадолго?

– Ну тогда, пожалуй, можно, – с сомнением в голосе произнес Валентин. – И если дверь будет открыта.

– А охранники часто уходят с места?

– Нет, вообще-то не положено.

– А как же в туалет?

– Ну если в туалет, то мы обычно предупреждаем остальных, чтобы присмотрели.

– Вы сказали, что Михаила не было на месте, когда вы позвонили? Разве он не предупредил вас, что отлучится ненадолго?

– Нет, в том-то и дело. Я почему и подумал, что с телефоном что-то. Пошел посмотреть, а его просто не было на месте, в туалет, скорее всего, отошел, просто не сказал никому.

– А что он сказал следователю по поводу своего отсутствия?

– Я не знаю. Мы ведь не виделись после того, как… Вернее, виделись, но не общались. Да наверняка в туалет отходил… – предположил Валентин.

– То есть, другими словами, пока Михаила не было, кто-то посторонний мог проникнуть на территорию? Если бы знал, как открыть дверь?

Светлов задумался, нахмурившись.

– Я вообще-то не думал об этом, но если так рассуждать, то, наверное, и мог бы. Правда, это было бы несколько затруднительно. Во-первых, надо иметь ключ, и потом, надо пробраться по двору так, чтобы никто не заметил. Да и собаки… И камеры…

– А в доме и во дворе в течение дня вообще находится много народу? – спросила я.

– Да нет. Только охрана – три человека, да хозяева.

– А прислуга?

– Нет, никого нет. Прислуга у нас вся приходящая. Приходит только убираться и сразу уходит. Поэтому если ни Аллы Николаевны, ни Богдан Саныча нет дома, то в доме, кроме охранников, никого нет.

– Значит, все же возможно попасть на территорию, хотя и затруднительно? – спросила я еще раз.

– Ну… в общем-то да… – нерешительно ответил Валентин. – Но вы же не думаете, что, пока Михалыча не было, кто-то подождал и пролез внутрь. Ведь это же было бы просто случайностью, совпадением. А если бы он не отошел никуда? А если бы нас предупредил?

– В любом случае нужно проверить все версии, – проговорила я, поняв, что больше ничего нового сообщить мне Валентин не сможет. – Спасибо вам, Валентин, большое за содействие и помощь. – Я поднялась со стула. – Всего доброго.

– Да не за что, – смущенно проговорил Светлов. – Я провожу вас.

От Валентина я отправилась к следующему охраннику, предварительно позвонив ему и договорившись о встрече.

Сергей, второй охранник, что дежурил на воротах, был как раз свободен, и мы условились встретиться не у него дома, а в небольшом уютном кафе на волжском берегу, прямо на набережной.

Когда я прибыла на место, Сергей уже ждал меня. Я сразу узнала его, это был тот самый охранник, который вчера пропускал нас в ворота дома.

– Здравствуйте, – поприветствовала я его.

Увидев меня, Сергей поднялся и улыбнулся.

– Здравствуйте. – Он указал на стул напротив. – Садитесь. Я тут заказал кое-что на свое усмотрение, вы не против?

– Спасибо. – Я почувствовала, что основательно проголодалась, оно и понятно, обеденное время уже миновало.

Перекусив, мы поговорили о вчерашнем происшествии. От Сергея я не узнала ничего нового, он смог рассказать мне только то, что я уже слышала от Валентина. Тем более что главным действующим лицом во всей вчерашней истории был не он, а Светлов.

– Скажите, Сергей, а Михаил давно работает у Соколовской?

– Давно. Года три, если не больше. Алла Николаевна неплохой руководитель, она и платит хорошо, поэтому текучки у нас особой нет, – ответил Сергей.

– А вы в каких отношениях были с Михаилом?

– В нормальных, – пожал плечами Сергей. – Мы не дружили, так только, общались по работе. Парень он вроде бы неплохой. А вы что, думаете, что он как-то причастен к смерти Богдана Александровича? – словно прочитав мои мысли, задал вопрос Сергей.

– Я пока стараюсь не делать преждевременных выводов, только собираю факты, – уклончиво ответила я. – Я еще не разговаривала с Михаилом, но сегодня намерена сделать это. А вы думаете, что к убийству причастна Алла Николаевна? – задала я встречный вопрос.

– Алла Николаевна?! – изумленно переспросил Сергей. – Нет, что вы… Алла Николаевна не такая… Она… да ей и ни к чему было так поступать. Тем более в собственном доме.

– Но ведь они плохо жили с Богданом Александровичем?

– Ну и что? – пожал плечами мой собеседник. – Мало ли кто как живет? Алла Николаевна не способна на убийство. Она слишком порядочный человек, хотя и жесткий, конечно. Но с такой работой да еще с таким мужем и нельзя быть другой, – с пониманием проговорил Сергей.

Выяснив у Сергея все, что было возможно, я распрощалась с ним и направилась к третьему и последнему охраннику – тому самому Михаилу, который по неизвестной пока мне причине отсутствовал на посту в течение некоторого времени.

Позвонив Михаилу, я не застала никого дома. Время еще позволяло, и я решила отправиться прямо к нему домой. Отсутствие охранника дома в его выходной день, разумеется, еще не повод подозревать его во всех смертных грехах, но в связи с последними событиями я насторожилась. «А мало ли что, – подумала я. – А вдруг на самом деле Михаил как-то причастен к смерти Богдана Соколовского, поэтому теперь скрывается?»

Разыскав дом охранника, я поднялась на второй этаж и нажала на кнопку звонка. Прислушавшись, я поняла, что в квартире никого нет.

Я спустилась вниз и присела на лавочку у подъезда, решив подождать немного. Почему и куда отлучился Михаил с поста вчера? Почему не предупредил никого, как это обычно делается? И если это он, то как он провел киллера через двор незамеченным? А может, и сам стал убийцей своего хозяина, которого должен был охранять?

У меня родилась масса вопросов, на которые не было ответов. И я надеялась хотя бы на часть из них найти ответы сегодня. Время ожидания я решила скоротать, позвонив Валерке Гурьеву. Он сегодня должен был разыскать партнеров Соколовского по карточным играм и поговорить с ними. Рабочий Валеркин телефон не отвечал, а сотовым он еще не обзавелся. Тогда я решила хотя бы сбросить ему сообщение на пейджер. Попросила перезвонить, как только он освободится.

Взглянув на часы, я увидела, что жду Михаила уже сорок минут. За это время никто не проходил в подъезд. Я еще раз достала личные дела всех троих сотрудников и принялась перечитывать. Если верить написанному, то выходило, что каждый из них проработал в агентстве как минимум два года и зарекомендовал себя как ответственный и дисциплинированный сотрудник. Ни в одном личном деле не фигурировало никаких замечаний и тем более выговоров. Каждый из охранников отличался ревностным отношением к работе, старательностью и порядочностью, которые исключали причастность их к преступлению.

Я вздохнула и на всякий случай еще раз набрала номер Михаила. Все тот же результат – длинные гудки.

На сегодня было запланировано еще несколько дел, поэтому ждать дольше я не могла. Я поднялась и отправилась на остановку – мне нужно было съездить к кое-кому из друзей покойного, чьи адреса дала мне Алла Николаевна.

Позвонив самому близкому и давнему другу Богдана Соколовского, я отправилась на встречу с ним.

– Добрый день. – Дверь мне открыл высокий мужчина лет сорока, но в прекрасной физической форме. Он был строен и статен, шатен с густыми зачесанными назад волосами и похотливым взглядом. – Вы… Ирина Анатольевна?

– Да, здравствуйте, – кивнула я, улыбнувшись.

– Проходите. Рад познакомиться, меня зовут Иван. Можно без отчества.

Я прошла в богато обставленную квартиру, просто напичканную дорогой мебелью и техникой.

– Располагайтесь где вам удобно, – проговорил хозяин. – Что вам предложить выпить? Виски, мартини?

– Нет, спасибо, ничего не нужно, – сказала я. – Я хотела поговорить с вами о Богдане.

– Да-да, я понимаю, – сразу помрачнел Иван. – Алла звонила мне… Это просто ужасно… – Друг Соколовского покачал головой и изобразил на лице трагическую мину. – Так что вы хотели узнать?

– Мне известно, что у Богдана было много женщин, – начала я, но Иван не дал мне договорить.

– О, да! – понимающе произнес он, закатив глаза. – Богдан пользовался большим успехом у слабого пола. Так было всегда. Мы же с ним еще в школе вместе учились. Даже старшеклассницы всегда обращали на него внимание… Ума не приложу, кому могла понадобиться смерть такого замечательного человека?..

– Выходит, не таким уж он был и замечательным, – проговорила я. – Раз кому-то так сильно помешал. У вас нет никаких подозрений на этот счет?

– Нет, – развел руками Иван. – Я же говорю, у Богдана не было не то чтобы врагов, но даже и недоброжелателей.

– А его женщины? Может, он кому-то сильно насолил? Ну, знаете, как это обычно бывает? Погулял с девушкой, наобещал с три короба, а потом бросил ради другой. А обиженная женщина могла и не простить.

– Да нет, что вы! – искренне рассмеялся Иван. – Богдан был не таким. Во-первых, со всеми своими женщинами он расставался очень мирно и всегда находился в прекрасных отношениях. У него не было брошенных женщин. Со всеми своими подругами он продолжал встречаться время от времени, и ни у кого не было ни малейшего повода ненавидеть его.

– Но ведь, наверное, не все его девушки были свободны? – намекнула я.

– А, вы имеете в виду, что чей-то муж мог узнать о… о шашнях жены с Богданом? – с понимающим видом спросил Иван.

– Да.

– Ну, я не могу вам точно сказать, как в таких ситуациях поступал Богдан. Думаю, такое случалось несколько раз. Конечно, не без этого… Но об этом вам лучше поговорить с его подругами.

– Иван, а вы не знаете, не было ли в последнее время у Богдана постоянной девушки?

– Была, – ответил Иван. – Я ее, правда, не видел ни разу… Богдан почему-то не показывал ее никому.

– А всех своих предыдущих подруг он знакомил с вами? – не без ехидства спросила я.

– Да. Его девушки всегда были высший класс! – восхищенно произнес Иван. – И Богдан все время хвалился ими перед друзьями. А в последнее время он перестал приводить своих подруг на наши общие посиделки.

– Например?

– Ну например, в рестораны, в казино, в баню…

– И что он говорил о последней?

– Ничего не говорил. У него, кстати, кто-то спросил про нее, а он сказал, что это не та девушка, которую надо тащить в баню, и вообще там все совсем по-другому.

– Что по-другому? – спросила я.

– Я не знаю, что имел в виду Богдан. Но он так сказал… – развел руками Иван.

– А что, о его последней девушке вообще ничего не известно?

– Я знал только, что ее зовут Марианна. И все, – пожал плечами Иван.

– А фамилия? Может, ее координаты, адрес?

– Нет, что вы! Откуда мне было знать такие подробности? Я же говорю, не видел ее ни разу.

– И не знаете, сколько ей лет? Чем она занимается?

– Нет, – покачал головой Иван.

– А Богдан не говорил, может, он собирался на ней жениться?

– Нет, не говорил. Он вообще в последнее время стал какой-то странный. Замкнутый. Я так полагаю, что это из-за общения с этой Марианной…

– А что касается его работы? Там не было никаких проблем?

– А что, разве Алла ничего вам не рассказала? – удивился Иван.

– Почему же? Рассказала. Но может быть, вы, как его близкий друг, знаете больше? Чего могла не знать жена. Ведь, скорее всего, они не были слишком близки, особенно в последнее время?

Иван снова помрачнел и потупился.

– Да-а, – протянул он. – Аллочка, безусловно, замечательная женщина, но она слишком уж была сурова с Богданом.

– Что вы имеете в виду?

– Она ведь не давала ему развода. Алла очень сильная и стойкая женщина, но Богдан другой человек… Ему было тяжело с ней.

Меня несколько взбесило отношение Ивана к семье его друга. А почему, например, никому не приходит в голову, что это Соколовской было трудно с мужем, а не ему с ней? Она пахала, как лошадь, а он только проматывал деньги, заработанные ею. Да еще считал, что ему тяжело…

– Иван, так Богдан ничего не говорил вам о своих делах на фирме? – направила я разговор в нужное русло.

– Нет, – поднял брови Иван. – Мы не обсуждали его дела на работе.

– Но разве у него не было никаких проблем? – настаивала я.

– Насколько мне известно, нет, – развел руками Иван. – По крайней мере таких, из-за которых его могли бы убить. – Иван помолчал немного, потом поднял на меня глаза. – Скажите, а правда, что следствие считает, что Богдана убила Алла? Или по меньшей мере имела причастность к его смерти?

– Я ничего не могу сказать вам о версии следствия, – отрезала я. – А что, вы склонны считать так же?

– Я не знаю, – уклончиво проговорил Иван. – Вообще-то у них были натянутые отношения. Но я не думаю, что даже если Алла и решилась бы убить его, то сделала бы это так топорно. Ну не дома же, в конце концов? Маловероятно…

– Значит, у Богдана все же были гораздо более серьезные недоброжелатели, нежели вы полагаете.

– Возможно, – театрально вздохнул Иван и бросил на меня испытующий взгляд.

Я поднялась с кресла.

– Мне пора, Иван. Я вам оставлю свою визитку. Если вы что-то вдруг вспомните, то позвоните мне, пожалуйста. – Я положила на столик карточку и направилась к выходу.

– Ирина Анатольевна! – окликнул меня Иван. – Я мог бы подвезти вас. Вам куда?

– Нет, спасибо. Не беспокойтесь, – поблагодарила я хозяина. Мне показалось, что предложение подвезти меня было продиктовано отнюдь не альтруизмом. Иван то и дело бросал на меня недвусмысленные взгляды. Похоже, что они с Богданом Соколовским были два сапога пара. Потому и дружили так долго…

Кроме того, Иван дал мне пищу для размышлений. Оказывается, не так давно у Богдана появилась некая Марианна, о которой даже его лучший друг ничего не знал. Почему Соколовский ничего не рассказывал о ней, почему вообще держал все в тайне?..

Распрощавшись с Иваном, я пошла на остановку, и в этот момент зазвонил мой сотовый.

– Алло. – Я увидела на определителе номер Аллы Николаевны Соколовской.

– Ирина Анатольевна, здравствуйте, это Соколовская, – представилась она.

– Добрый день, Алла Николаевна, – проговорила я.

– У меня для вас есть новости, – сказала Соколовская, и по ее голосу почувствовала, что новости не самые приятные.

– Да, слушаю вас.

– Сегодня попросил расчет охранник. Тот самый. – Соколовская замолчала. – Который дежурил вчера. Михаил Соловьев. Мне сообщили только что.

– Как? С чего вдруг? – растерялась я.

– Я ничего не знаю. Я не разговаривала с ним лично. Мне просто позвонили из отдела кадров… Вы не могли бы приехать сейчас? Я в офисе.

– Да, конечно. Скоро буду.

Я посмотрела на часы, времени было уже прилично, до конца рабочего дня оставалось совсем немного. Все мои сегодняшние передвижения заняли у меня слишком много времени, так как собственного транспорта я не имела, а перемещаться по Тарасову на общественном – весьма долго и изнурительно. И тут я вспомнила о Валерке. Я решила позвонить ему. В конце концов, кто вообще занимается этим делом? Я или он? Пусть по крайней мере хотя бы возит меня на машине…

Но дозвониться на работу и домой Гурьеву мне не удалось, никто не брал трубку. Что же случилось с Валеркой? Куда он запропастился?

Я стояла на остановке и нервничала. Из-за Валерки, из-за себя, из-за всего, что происходит. Мне не нравилось, что обстоятельства складывались именно таким образом… Мне не нравилось, что ничего не удавалось прояснить, с каждой минутой появлялись лишь новые вопросы, а ответов не находилось…

Я стояла в задумчивости, когда услышала рядом с собой автомобильный сигнал. От неожиданности я даже вздрогнула. Подняв глаза и посмотрев по сторонам, я увидела на дороге рядом с собой серую «Волгу», за рулем которой сидел Костик Шилов.

– Привет! – весело кивнул он. – Садись, подвезу. – И открыл дверцу.

Я уселась на переднее сиденье, и Костик поехал.

– Ты откуда? – поинтересовался он. – Домой?

– Нет, не домой. Есть еще дела, – отрешенно проговорила я. – Мотаюсь по нашему расследованию.

– А мне все уже рассказали, – понимающе кивнул Шилов.

– Кто?

– Галина Сергеевна и Лера. Я заходил к вам сегодня, а тебя почти весь день нет на месте. Вот они мне все и поведали. Ну и как продвигается расследование?

– Да никак, – расстроенно махнула я рукой. – Да еще Валерка куда-то запропастился. Костик, давай сейчас налево, мне нужно заехать к Соколовской на работу.

– Как скажешь. – Костик свернул во двор. – Могу подождать тебя. Я сегодня пораньше освободился, уже домой собирался.

– Буду тебе очень благодарна. – Я с признательностью посмотрела на Шилова.

Мы остановились у подъезда большого десятиэтажного дома, в котором когда-то располагался научно-исследовательский институт. Теперь же большая часть помещений сдавалась в аренду. Несколько из них снимала госпожа Соколовская для своего холдинга.

Костик остался ждать меня внизу, в машине, а я поднялась к Алле Николаевне. Она уже ждала меня в своем кабинете.

– Меня сегодня вызывали в прокуратуру, – без предисловий начала она. – Они уже выстроили целую версию относительно того, как я спланировала убийство собственного мужа.

– И что они говорят? – Я присела на стул, не дождавшись приглашения Соколовской.

– Сказали, что, пока Соловьев отлучался, я улучила момент и впустила в дом киллера. Да при том, о господи, – Соколовская воздела руки к небу, – представляете, что придумали? Сказали, что я специально подсыпала Михаилу слабительное, чтобы у него начались проблемы с кишечником и он почаще и подольше отсутствовал на рабочем месте, а я тем временем… Просто смешно… – Алла Николаевна нервно засмеялась.

– А с чего они взяли, что у Соловьева было несварение? – спросила я.

– Он сам им так сказал, – проговорила Соколовская. – А потом взял и ни с того ни с сего уволился.

– А почему же они тогда не подумали на него? – удивилась я. – Почему не решили, что это он сам впустил киллера, а когда дело удачно завершилось, взял и свалил. Или же сам являлся убийцей Богдана? Странно, весьма странно действуют наши правоохранительные органы… – задумчиво произнесла я. – Кстати, я сегодня поговорила с двумя другими охранниками, с Сергеем и Валентином. Потом хотела пообщаться с Михаилом, но его не оказалось дома. Теперь понятно, почему.

– А что же теперь делать? – взглянула на меня Соколовская.

– Его уже рассчитали?

– Наверное, да. Он написал заявление и сегодня же должен получить расчет.

– А где у вас бухгалтерия? – спросила я, чувствуя, что пришло время действовать активно.

– Здесь же, на третьем этаже. – Алла Николаевна поднялась с кресла. – Вас проводить?

– Да, конечно, и в отдел кадров. – Я тоже встала со стула, но потом вспомнила, что у меня к Соколовской было одно важное дело, которое необходимо сделать сегодня же. – Да, Алла Николаевна, – проговорила я, – у меня к вам просьба. У Богдана наверняка была какая-нибудь записная книжка или ежедневник. Мне бы хотелось взглянуть на них, если это возможно. Куда он заносил адреса, телефоны…

– Да, конечно, – задумчиво произнесла Алла Николаевна. – Вы пока посидите тут, а я схожу посмотрю. Кажется, она была здесь, на работе, в его кабинете.

Соколовская ушла, оставив меня в одиночестве. Странно, что Михаил ни с того ни с сего решил уволиться. Взял и сегодня же попросил расчет… «Hадо прояснить это обстоятельство», – подумала я. А еще нужно обязательно разыскать эту Марианну.

Хорошо, что имя такое редкое… Слишком много в этом деле было неясностей и странностей.

Вскоре вернулась Соколовская, неся в руках толстый бордовый ежедневник и небольшую в черном кожаном переплете записную книжку. Все это она передала мне со словами:

– Вот. Это все его бумаги, милиция почему-то даже не заинтересовалась ими.

– Я могу их взять?

– Да, конечно. Никакой исторической и материальной ценности они не представляют. Кроме того, они даже не дороги мне как память…

– Спасибо. А теперь давайте сходим в отдел кадров и бухгалтерию.

* * *

– Нет, он уже получил расчет. Да вот, совсем недавно, – с улыбкой проговорила полненькая кудрявая особа из отдела кадров. – Он ждал, сидел специально, сказал, что ему срочно нужно. Я ему сказала, что это не быстро: пока он заявление напишет, пока его подпишут, пока рассчитают… А он говорит, ничего, я подожду сколько нужно. И вот буквально минут пятнадцать назад он получил деньги, трудовую и уехал.

– А куда, не знаете? – спросила я.

– Нет. – Пышка помотала головой. – Домой, наверное.

– А он ничего не говорил по поводу того, зачем ему так срочно нужно уволиться? Может быть, он собирался куда-то ехать… – уточнила я на всякий случай.

– Нет, ничего не говорил, – растерянно произнесла девушка и тряхнула кудряшками. – А что, я что-то не так сделала? – Она беспомощно взглянула на Соколовскую.

– Да нет, ничего, все в порядке, – махнула рукой Алла Николаевна, и мы вышли из отдела кадров.

– Мы поедем к нему домой, – решительно сказала я.

Спустившись вниз, я села в машину к Костику, который коротал время, читая какой-то легкомысленный журнальчик.

– Все? – спросил Шилов, отложив журнал.

– Нет. – Я посмотрела на Костика. – Сейчас надо будет съездить домой к одному весьма подозрительному молодому человеку.

– К охраннику? – спросил Шилов, заводя двигатель.

– Да. – Я продиктовала адрес. Потом достала мобильный и снова набрала Валерку. Прослушав череду длинных гудков, я отключила телефон. – Да куда же провалился Гурьев?! – с негодованием воскликнула я.

– Отыщется, – успокоил меня Костик и нажал на педаль газа.

Мы добрались до дома Соловьева в считаные минуты. Перед тем как подниматься к нему, я еще раз на всякий пожарный позвонила по телефону, но в ответ снова услышала только длинные гудки.

– Не везет мне сегодня на телефонные звонки, – со вздохом произнесла я.

– Мне сходить с тобой? – с готовностью предложил Шилов, вытаскивая ключ из замка зажигания.

– Наверное, да. А то что-то этот охранник кажется мне подозрительным.

Мы поднялись на второй этаж, и Костик решительно постучал в квартиру Соловьева. Подождав немного, он постучал еще раз, но дверь нам так никто и не открыл.

– Что будем делать? – спросила я.

– Может, потихоньку проверить его квартиру, пока хозяин отсутствует? Я так понимаю, он один живет…

– А ты сможешь открыть замок?

Костик осмотрел врезной замок на старой деревянной двери и кивнул:

– Легко. Замок-то ерундовый. Ты только постой пока на лестнице, посмотри, чтобы никто не заметил, – с этими словами Шилов достал из кармана отвертку и какую-то маленькую железяку вроде отмычки.

Поковырявшись в замке несколько минут, он без особого труда вскрыл его. Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась.

Я почему-то сразу испугалась, как только поняла, что можно беспрепятственно проникнуть внутрь. Шилов уже сделал шаг в квартиру, но я остановила его.

– Костик, постой! – тихо сказала я.

– Что? – он посмотрел на меня.

– А вдруг там?.. – Я боялась предположить, что мы можем обнаружить внутри. – А вдруг его уже убрали после выполнения задания? – предположила я.

– Ты что, думаешь, что там может быть труп Соловьева? – спросил Шилов.

– А ты думаешь, нет?

– Ты пока постой здесь, а я сам сначала проверю. – Костик открыл дверь и вошел внутрь.

Я увидела, как он скрылся в глубине квартиры. Потом Костик снова показался на пороге.

– Заходи, – махнул мне Шилов, и я ступила за порог. – У тебя просто фантазия разыгралась. Никого здесь нет.

Костик прикрыл за нами входную дверь, чтобы не привлекать внимание соседей.

Мы оказались в полутемной пустой однокомнатной квартире. Шилов прошел в комнату и осмотрелся. Я тоже последовала за ним. Невооруженным взглядом было видно, что хозяева спешно отбыли куда-то, собрав все необходимое. В квартире царил беспорядок, какой бывает обычно, когда кто-то собирается уезжать. Дверцы шкафа были открыты, некоторые ящики выдвинуты. На столе разбросаны какие-то бумажки, газеты, полиэтиленовые пакеты, что-то еще…

– По-моему, мы опоздали, – проговорил Шилов, оглядывая пустую комнату.

– Он уехал, – подвела я итог нашему вторжению в квартиру Соловьева.

– Я поищу что-нибудь, раз уж мы все равно оказались здесь, – проговорил Костик и принялся со знанием дела обыскивать помещение.

Я стояла у двери и наблюдала за этой картиной.

– А что ты рассчитываешь здесь найти?

– Не знаю, но проверить все не помешает… – Шилов методично залезал во все ящики и заглядывал под мебель.

После нескольких минут безуспешных поисков Костик покачал головой.

– Похоже, ничего интересного здесь нет, – проговорил он.

– А ты что, надеялся найти тут письменный договор Соловьева с заказчиком на убийство Соколовского? – пошутила я. – Где теперь будем искать Михаила?

– Надо опросить соседей, – предложил Костик.

Я согласилась с предложением Шилова, тем более что других версий у нас все равно не было.

Выйдя из квартиры и прикрыв за собой дверь, Костик позвонил в соседнюю дверь. Через несколько секунд она распахнулась, и на пороге перед нами предстала молодая особа, одетая весьма вызывающе. Высокая белокурая девица с широко распахнутыми глазами и ярко накрашенным ртом была в полупрозрачном пеньюаре, едва прикрывавшем ее весьма пышные формы. Костик от такой неожиданности прямо-таки опешил и молча уставился на выпирающую в вырез халатика грудь соседки Соловьева. Девица, заметив его взгляд, самодовольно улыбнулась и произнесла:

– Здравствуйте, вы к кому?

Шилов немного пришел в себя от потрясения, но говорить, как я поняла, еще не мог. Тогда за дело взялась я – меня прелести девушки оставили равнодушной.

– Здравствуйте, мы к вашему соседу Соловьеву Михаилу. Вы не знаете, где он?

– Не знаю, – пожала плечами девушка и метнула быстрый взгляд на Костика, все еще находящегося в трансе от созерцания, скорее всего, силиконовых форм красотки. – А что, его нет дома?

– Нет, – немного раздраженно ответила я, подумав, что, если бы Михаил был дома, мы бы, наверное, не интересовались у нее его местонахождением.

– На работе, наверное, – снова пожала плечами девушка.

– Нет. На работе его нет. Он сегодня выходной, – проговорила я. – А вы не знаете, где он может быть?

– Может, у матери. – Девица прямо-таки пожирала своими голубыми глазищами ошалевшего Костика.

– А адрес ее вы не знаете? – Меня уже начала нервировать эта ситуация. Скорей бы закончить и уйти отсюда. Я неожиданно поймала себя на мысли, что испытываю небольшой приступ ревности по отношению к Шилову.

– Сейчас напишу, подождите. – Девица скрылась в глубине своей квартиры, умопомрачительно покачивая округлыми бедрами, отчего Костику, похоже, стало совсем худо.

Через пару минут она вернулась, неся в руке бумажку. Протянув ее Костику, она совершенно непотребно улыбнулась и жадно облизала языком пухлые чувственные губы.

– Спасибо, – произнесла я, дернув Шилова за рукав рубашки. – До свидания.

– До свидания, – улыбнулась силиконовая красотка и неожиданно спросила: – А что, ваш приятель глухонемой?

– Да, – резко сказала я и развернула Костика лицом к лестнице, потому что он, по всей видимости, совсем перестал руководить своими действиями.

Дверь девицы захлопнулась, и мы спустились вниз.

– Куда теперь? – спросил Костик, немного отойдя от шока.

– Что, понравилась? – подковырнула я Шилова.

– Кто? – Костик сделал вид, что не понял моего вопроса.

– Соседка Соловьева. – Я внимательно посмотрела на Шилова.

– Да нет. – Костик постарался придать своему голосу как можно больше равнодушия. – Обычная девушка.

– Да ладно, я же видела, как у тебя дыхание перехватило, когда она выделывалась перед тобой, – усмехнулась я.

– Да брось ты, – смутился Костик. – Что я, девушек сроду не видел?

– А ты ей понравился, – словно не слыша его слов, проговорила я, наблюдая реакцию Шилова.

Но Костик ничего не ответил на мой выпад, и мне вдруг стало стыдно. Я отвернулась к окну и замолчала.

– Поехали к матери Соловьева, – произнесла я, вытаскивая из кармана бумажку, на которой был записан адрес женщины. – Соколовая, сорок шесть. Знаешь, где это?

– Конечно, сейчас доедем, – отозвался Шилов.

Мы ехали в полном молчании, Костик ничего не говорил, я тоже молчала. Когда мы остановились у пятиэтажного кирпичного дома, где проживала мать Соловьева, ее имя соседка Михаила почему-то не удосужилась указать, я спросила:

– Ты пойдешь со мной?

– Если хочешь, – произнес Костик, и я поняла, что обидела его своими словами о том, насколько он был потрясен той девицей.

– Хочу, – заявила я и вышла из машины.

Мы поднялись на пятый этаж, и я сразу увидела дверь с цифрой двадцать восемь. Я решительно позвонила, и вскоре в коридоре услышала торопливые шаги.

– Кто там? – встревоженный женский голос явно принадлежал матери Соловьева.

– Извините, я бы хотела поговорить с мамой Михаила Соловьева, – вежливо ответила я.

– А вы кто? – снова настороженно спросила женщина.

– Мы его друзья, – сказала я, поняв, что нам скорее всего не откроют.

Но я ошиблась, после моих слов дверь распахнулась, и мы увидели невысокую белокурую женщину в халате. Она подозрительно осмотрела нас и сказала:

– Я его мама. А что вы хотели? Миша здесь не живет.

– Здравствуйте, – поприветствовали мы ее, и Костик добавил:

– Мы знаем. А можно поговорить с вами?

– Проходите, – произнесла женщина, впуская нас в квартиру.

Когда мы очутились в тесной прихожей стандартной двухкомнатной хрущевки, хозяйка еще раз заглянула мне в лицо.

– А вы Ирина Лебедева? – смущенно проговорила она, не отводя глаз.

Я улыбнулась – популярность всегда была мне приятна и часто даже помогала.

– Да, – скромно согласилась я.

– Ведущая программы «Женское счастье»? – не веря собственным глазам, уточнила женщина.

– Совершенно верно, – кивнула я.

– Ой, – женщина прижала руки к груди. – А я смотрю и не могу понять, вы это или нет! Ну надо же! Какая честь! Ирина! – Мать Соловьева прямо-таки сияла от восторга. – А я все ваши передачи смотрю. Мне очень нравится.

– Спасибо, мне приятно слышать столь лестные отзывы о программе, – поблагодарила я ее и спросила: – Мы можем пройти?

– Ой, господи! – спохватилась хозяйка. – Да что я вас в коридоре-то держу?! Да вы проходите! Проходите, конечно. Вы извините, что я так растерялась…

– Ничего страшного. – Мы прошли в небольшую, но очень чистенькую и уютную гостиную.

– Располагайтесь. – Женщина предложила нам присесть, сама же осталась стоять в дверях, сложив руки на животе.

– Извините, как вас зовут? – спросила я, потому что хозяйка так растерялась, что даже забыла представиться.

– Ой! – снова всплеснула руками женщина. – Зовите меня Надежда Петровна. А о чем вы хотели поговорить со мной?

– О Михаиле. Понимаете, мы только что были у него дома, но его там нет. Соседка дала нам ваш адрес, мы подумали, может быть, он у вас? – Я вопросительно взглянула на Надежду Петровну.

– Нет, – развела она руками. – Нет, ко мне он сегодня не приезжал. У меня его нет… – покачала головой Надежда Петровна.

– Может, он у кого-нибудь из друзей? – спросила я. – Вы не знаете?

Надежда Петровна на секунду задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

– Нет. Мы уже давно вместе не живем. Я даже и не знаю, с кем он теперь общается…

– Или у девушки? – спросил Костик.

– У девушки? – Мать задумалась, но потом снова покачала головой: – Да нету у него никакой девушки! С его-то работой… – она удрученно опустила голову. – Была одна, но ей не понравилось, что Миша постоянно на дежурствах… Они и расстались. Я уж ему сколько раз говорила, ну что это за работа такая – стоять целыми днями на воротах, как швейцар? Ну что же, всю жизнь так и будет этих миллионеров охранять? Сколько же можно? Мне бы хотелось, чтобы он учиться пошел. Он был таким способным мальчиком, учился в университете на мехмате, а потом отец у нас умер, у меня еще дочка младшая есть, так Мишеньке пришлось бросить учебу и идти работать… Я-то на инвалидности… – Женщина тяжело вздохнула.

– Ну он там, наверное, неплохие деньги получает… – предположила я. – Ведь ему семью содержать нужно.

– Да-а… Так-то оно так… Но только нельзя же всю жизнь охранником вкалывать. А тут еще дочка у меня в институт поступила, а обучение сейчас, сами знаете, платное повсюду. Так вот Мишутке теперь приходится еще больше работать… Теперь-то, он говорит, я тем более не могу уволиться. Надо Танюшку обеспечивать, обувать-одевать, учебу оплачивать. Пока замуж не выйдет. А куда ей замуж? – сокрушалась Надежда Петровна. – Ей годов-то всего восемнадцать… А что такое стряслось-то? – запоздало опомнилась Надежда Петровна.

– У него на работе произошел неприятный случай, вы ничего не слышали? – спросила я.

– На работе? – сразу как-то насторожилась женщина. – Нет, он ничего не говорил…

– Убит его начальник. У себя дома, – сказала я.

– Ой-ой-ой! – запричитала женщина. – Да как же так? Когда? Вот вам и охрана! И сто охранников не спасут, коли уж тебя кто убить захочет…

– А Михаил вам не рассказывал? Он как раз дежурил в тот день.

– Вот беда-то какая! – качала головой Надежда Петровна. – Ничего мне Миша не говорил… Он вообще мне ничего не рассказывает, а уж о работе и подавно. Сказал только, что скоро уедет в командировку…

– В командировку? – переглянулись мы с Шиловым. – В какую командировку?

– Я не знаю, – пожала плечами Надежда Петровна.

– А когда он вам сказал о командировке? – спросила я.

– Да вчера. Вчера вечером поздно. Сказал, что его пока не будет. А когда уезжает, не сказал. Может, сегодня уже уехал. А может, завтра… Хотя нет, сегодня у него выходной…

– А откуда он звонил?

– Из дома. Сказал, чтобы я не волновалась, если его некоторое время не будет. Деньги он нам оставил…

– Деньги? – переспросила я. – А он вам все время деньги давал?

– Ну да, – кивнула женщина. – На мою-то инвалидную пенсию да на Татьянину стипендию не проживешь… Он дал недавно деньги. Много, не как обычно. Сказал, пусть пока у тебя, мама, лежат. А вчера, когда позвонил, сказал, что эти деньги – нам на жизнь, пока его не будет. Вот и все, что я знаю. А как же так случилось с начальником-то его? – принялась сокрушаться Надежда Петровна.

– Это пока неразглашаемая информация, – серьезно произнесла я. – Скажите, а где ваша дочь?

– Татьяна? – Надежда Петровна сразу как-то напряглась. – В институте еще. Она допоздна учится, а потом еще и в библиотеках сидит… Старается, – не без гордости заметила хозяйка. – Они у меня вообще оба очень способные. Только вот Мишеньке доучиться бы…

– А когда придет Таня? – спросила я. – Может быть, она что-то знает о Михаиле?

– Ничего она не знает! – вдруг ни с того ни с сего резко проговорила Надежда Петровна. – Откуда ей знать-то?.. Ничего не знает… Вы извините. – Хозяйка бросила украдкой взгляд на часы. – Только мне уходить скоро.

Я поднялась с дивана.

– Да. Нам тоже пора идти. Простите, что отняли у вас время.

– Да нет, ничего, – засуетилась хозяйка, легонько подталкивая нас к двери.

– Всего доброго, – сказала я и протянула ей свою визитку: – Вот, возьмите, если вдруг Михаил объявится или позвонит, вы, пожалуйста, свяжитесь со мной.

– Да-да, конечно, – торопливо проговорила Надежда Петровна, взяв у меня карточку, и открыла перед нами входную дверь.

Мы вышли из квартиры, и хозяйка быстро захлопнула дверь. Мы с Костиком медленно спускались по ступенькам, и я спросила:

– Тебе не показалось, что она слегка странная?

– Да нет, – качнул головой Шилов.

– А мне показалось, что она что-то скрывает. Что-то недоговаривает…

– Да просто она мать и боится за своего сына.

– А чего бояться, если он ничего не натворил?

– Матери всегда боятся, – не соглашался со мной Костик.

– Ты не торопишься? – я взглянула на часы.

– Нет, а что?

– Давай подождем его сестру?

– Татьяну?

– Да. Может быть, она что-то знает о его друзьях… А то жалко – время потеряли…

– Давай, а ты ее знаешь?

– Нет, но мы как-нибудь постараемся ее опознать…

Мы устроились в машине Костика так, чтобы нам был хорошо виден подъезд, где живут мать и сестра Михаила Соловьева.

Время было еще не позднее, но в подъезд входило не так уж много народу. Молодых девушек пока не было. Наконец я заметила на углу дома высокую стройную девушку в светлых брюках. На плече у нее висела сумка, а в руках был увесистый пакет, в котором угадывались книги.

– Костик, смотри, наверное, это она, – указала я на девушку, которая как раз направлялась ко второму подъезду.

– Пойдешь? – Костик вопросительно уставился на меня.

– Да. Я сейчас. – Я открыла дверцу как раз в тот момент, когда девушка проходила мимо машины. – Девушка, извините! – окликнула я ее.

Девушка обернулась в нашу сторону и немного сбавила шаг.

– Вы Татьяна Соловьева? – спросила я, выйдя из машины.

Девушка удивленно уставилась на меня, потом перевела взгляд на Костика и задержалась на нем чуть дольше, чем если бы это было простое любопытство.

– Да, – ответила она, когда насмотрелась на Шилова.

– А меня зовут Ирина Лебедева, я… – Я собиралась было назвать программу, ведущей которой являюсь, но Татьяна перебила меня.

– Я знаю. Вы ведете «Женское счастье», – сказала она. – Я вас узнала.

– Мне очень приятно, – скромно улыбнулась я.

– Да нет, – немного резковато ответила сестра Михаила. – Просто моя мама большая ваша поклонница. И я время от времени смотрю вашу передачу, потому что она не дает больше ничего смотреть, когда идет «Женское счастье»…

– Татьяна, а можно вас на несколько слов? – спросила я, жестом указав на «Волгу». – Вы не торопитесь?

Девушка, прежде чем ответить, бросила взгляд на свой подъезд, подняв глаза к пятому этажу, потом, поколебавшись секунду, согласно кивнула.

– Только ненадолго. А то я из института, дома с утра не была. Проголодалась… – Таня смущенно улыбнулась.

– Обещаю, мы не задержим вас, – сказала я и открыла пошире заднюю дверцу.

Девушка устроилась на заднем сиденье, а я разместилась впереди. Я заметила, что Татьяна не сводит глаз с Шилова, а он делает вид, будто ничего не замечает. Сегодня Костик определенно пользовался популярностью у слабого пола.

– Таня, мы хотели спросить вас о вашем брате…

– Но он не живет с нами, – покачала головой Татьяна.

– Я знаю. Но нам нужно срочно разыскать его. А мы никак не можем ни дозвониться до него, ни найти. На работе его нет, дома тоже. Вот и мама ваша не знает, где он может быть… Возможно, вы нам поможете… – Я посмотрела девушке в глаза.

Татьяна изобразила на лице задумчивость, а сама украдкой посматривала в сторону Шилова. Потом она сказала:

– Но я тоже не знаю, где он…

– Но, быть может, вы знаете кого-то из его друзей, телефон, адрес?..

– Ну… – начала Татьяна, – он общается с одним… Его зовут Саша. Он живет за городом. Они в институте вместе учились.

– А его телефон или адрес вы не знаете?

– Телефон не знаю, а адрес… Я была там один раз. Давно… На Новый год.

– А вы не могли бы объяснить, где это находится, – попросила я.

Татьяна снова метнула быстрый взгляд на Костика, потом опустила голову.

– Может быть, завтра съездим? – предложила она.

– А сейчас? – спросила я.

– Сейчас я не могу, – неуверенно начала Таня. – Поздно уже… И мама волнуется… Давайте лучше завтра!

Я взглянула на Костика, он согласно кивнул мне.

– Ну хорошо, Таня, – согласилась я. – Мы приедем завтра за вами. Вы скажите только, во сколько и куда нам подъехать…

Татьяна продиктовала адрес института и назвала время. Записав все, я дала ей на всякий случай свою визитку, и девушка вышла из машины.

– Расскажет сейчас все матери, и та ее не пустит, – обреченно сказал Костик.

– Не расскажет, – заверила я его. – Ты видел, как она на тебя смотрела? Она во что бы то ни стало завтра поедет с нами. Будь уверен. Ты сегодня весьма популярен у дам, – с улыбкой заметила я.

Костик ничего не ответил, только тихонько вздохнул, чтобы я не увидела.

* * *

От Соловьевых мы отправились по одному из адресов, который я отыскала в записной книжке Богдана Соколовского. Кажется, это была одна из его пассий, с которыми, как сказала Алла Николаевна, он поддерживал отношения.

Девушка оказалась дома, когда я позвонила ей и договорилась о встрече.

– Костик, ты ей тоже наверняка понравишься, – всю дорогу подтрунивала я над Шиловым.

Костик все время смущался и только отмахивался от меня.

– Не придумывай ерунды, – сказал он. – Ну что ты заладила, понравишься, понравишься…

– А что же я могу поделать, если ты пользуешься бешеным успехом у женщин, – пожала я плечами. – Да ты не расстраивайся, нам это даже на руку. Видишь, как ловко все получилось с Татьяной…

Шилов сделал вид, что не слышит моих слов, он сосредоточенно вел машину, внимательно следя за дорогой.

– Здесь? – спросил он, притормаживая у одного из девятиэтажных домов.

– Кажется, да. – Я сверилась со своей записной книжкой, куда записала адрес девушки.

Когда мы поднялись на четвертый этаж и я только собралась было искать нужную нам дверь, как она сама распахнулась, словно по мановению волшебной палочки.

На пороге возникла молодая привлекательная особа в нарядном черном платье и босиком. Умело и красиво наложенный макияж и праздничная прическа говорили о том, что девушка куда-то собралась.

– Здравствуйте, – произнесла она приятным спокойным грудным голосом и томно взглянула на Костика. На вид девушке было около двадцати трех лет. – Это вы мне звонили?

– Да, я Ирина Лебедева, – представилась я.

– Очень приятно. А меня зовут Анжела, – проговорила хозяйка, в упор разглядывая Шилова. Костик заметно смутился. – Проходите, – пригласила она нас внутрь.

Когда мы расположились в уютной, хорошо обставленной гостиной, Анжела уселась на диван и вопросительно посмотрела на меня:

– Вы сказали, что хотите поговорить о Богдане?

– Да, – кивнула я. Девушка, вероятно, не знала, что с ним произошло. – Вы не знаете, что с ним случилось?

– Случилось? – Анжела удивленно приподняла черные изогнутые брови. – Нет, я ничего не знаю…

– Богдан был убит вчера в собственном доме, – сказала я.

Реакция девушки была поразительной. Она мгновенно переменилась в лице, глаза расширились, рот слегка приоткрылся.

– Как… убит? – с трудом выговаривая слова, переспросила Анжела.

– Выстрелом из пистолета, – уточнил Шилов.

– Мы хотели бы прояснить некоторые обстоятельства его гибели… – добавила я. – Вы ведь какое-то время встречались с господином Соколовским?

– Господи, да кто же его убил?! – Анжела словно не слышала меня.

– Неизвестно. Соколовский погиб при невыясненных обстоятельствах. Может, у вас есть какие-то соображения насчет того, кто мог бы желать ему смерти? – осторожно спросила я.

– Она! – резко выкрикнула Анжела. – Это только она! Она ненавидела его!

– Кто?

– Да его жена! Только она могла убить его!

– Простите, я вас не совсем понимаю, – проговорила я. – Зачем Алле Николаевне было убивать собственного мужа?

– Она ненавидела его! – запальчиво повторила девушка.

– Во-первых, это не так, – спокойно возразила я. – А во-вторых, если уж тебе столь ненавистен муж, то есть куда более простой и дешевый способ избавиться от него – развод. А убивать… В конце концов, Алла Николаевна не маньячка какая-нибудь…

– Богдана все любили, – едва не всхлипывая, продолжала Анжела. – У него не было врагов. Он был очень хорошим. Единственным человеком, который ненавидел его, была его жена.

– А вы давно расстались с Богданом? – решила я перевести разговор на другую тему.

– Расстались?! – красиво очерченные брови вновь поползли вверх. – А мы и не расставались.

– Как так? Вы что, хотите сказать, что вы продолжали встречаться с Соколовским до последнего времени? – не поняла я.

– Ну не то чтобы мы встречались с ним постоянно… – Анжела смахнула импровизированную слезу. – Мы были знакомы с Богданом давно… И встречались время от времени.

– То есть вы не были его официальной девушкой? – уточнила я.

– Нет, – удивленно улыбнулась Анжела. – Мы не жили вместе, если вы это имеете в виду.

– И у Богдана не было постоянной подружки? – задала я вопрос, который волновал меня больше всего.

Анжела задумалась:

– Вообще у него всегда было много девушек… И со всеми он поддерживал такие же отношения, как и со мной. А постоянная… – Анжела сделала усилие и попыталась вспомнить что-то. – Да, вы знаете, кажется, была… То есть я не знаю наверняка.

– А вы видели ее? – нетерпеливо спросила я.

– Видела? – Анжела подняла одну бровь. – Нет, вы знаете, я ее не видела. Но вот одна моя подруга… Она их как-то видела вместе.

– Богдана и его подружку? – уточнил Костик.

– Ну да. Кажется, это была она. По крайней мере, когда я поинтересовалась у Богдана, кто она, Богдан, он смутился и сказал, что это не мое дело. Вообще он себя так никогда не вел. Такое впечатление, будто он скрывал ее ото всех…

– А вы не могли бы дать телефон вашей подруги, которая видела Соколовского с той девушкой? – попросила я.

– Да, конечно. – Анжела поднялась и вышла из комнаты.

Вскоре она вернулась и протянула мне листок бумаги, на котором аккуратным, почти каллиграфическим почерком было выведено несколько слов.

Я поблагодарила Анжелу.

– А больше вы ничего не знаете о той девушке?

– Нет, больше ничего, – покачала головой хозяйка и взглянула на часы. – Да меня это и не интересовало. Мы с Богданом не были… – она замялась, – постоянными любовниками…

– У вас нет никаких соображений, кто мог бы убить Соколовского? – напоследок спросила я. – Конечно, кроме версии, что его убила Алла Николаевна.

Анжела пристально взглянула на меня и отрицательно покачала головой.

– Нет. Богдан был замечательным человеком, дружелюбным, веселым и добрым. Я даже не могу себе представить, кому он мог так насолить, что человеку захотелось его убить… – Анжела снова бросила взгляд на часы и проговорила извиняющимся тоном: – Вы простите меня, но за мной сейчас приедут. Я сегодня приглашена в ресторан. А мне еще собраться нужно.

– Ничего страшного, не извиняйтесь, – проговорила я, поднявшись с дивана. – Мы и так отняли у вас много времени. Я оставлю вам свою визитку, если вы вдруг что-то вспомните, то позвоните мне, пожалуйста. Хорошо?

– Да, разумеется, – согласно кивнула Анжела и взяла у меня карточку, мельком взглянув на нее.

– Всего доброго, – распрощавшись с хозяйкой, мы покинули ее уютную квартирку.

* * *

Выйдя от Анжелы, я, не теряя времени, позвонила ее подруге. Договорившись о встрече, мы с Костиком тут же направились к ней.

– Куда все-таки подевался Валерка? – недоумевала я в машине. – Весь день не появляется и не выходит на связь. Что с ним случилось?

– А он ведь сегодня, кажется, собирался навестить кого-то? – поинтересовался Шилов.

– В том-то и дело, – согласилась я. – Он должен был проверить карточных партнеров Соколовского. Узнать, не связана ли его гибель с долгами.

– Может, в карты заигрался? – в шутку предположил Костик.

– На Валерку это не похоже, – усомнилась я.

– Ничего, – успокоил меня Шилов. – Куда он денется.

Добравшись до дома подруги Анжелы, которую звали Светланой, мы вошли в небольшой, заросший высокой травой двор частного дома, где она проживала, и Костик громко постучал в приоткрытую дверь.

– Да-да, входите! – послышался звонкий женский голос.

Только мы сделали шаг, чтобы переступить порог, как в дверях показалась сама хозяйка.

– Здравствуйте, – поприветствовала она нас.

– Добрый вечер, – сказала я. – Я Ирина, я вам звонила только что.

– Да, очень приятно. Проходите. – Она гостеприимно распахнула перед нами дверь дома.

– Света, вы уже знаете, что Богдан Соколовский убит? – спросила я, не сомневаясь, что Анжела наверняка сообщила подруге новость.

– Да, Анжела звонила мне, – с мрачным видом кивнула Светлана. – Как же так случилось?

– Пока нет никаких соображений по поводу того, кто мог его убить, – уклончиво произнесла я. – А у вас нет мыслей на сей счет?

– Нет, – пожала плечами девушка. – Я и подумать не могла, что Богдан может кому-то так сильно мешать…

– Вы хорошо знали его? – поинтересовалась я.

– Более или менее, – неопределенно ответила Света. – Он не слишком много о себе рассказывал.

– А он говорил что-нибудь о своих делах?

– Нет. Мы не общались на подобные темы…

– Анжела сказала, что вы как-то встретили его с девушкой… – напомнила я Светлане.

– Да, – кивнула она. – У нас тогда были такие отношения… – Она замялась. – Ну понимаете, Богдан и я… Мы были любовниками какое-то время. Не так чтобы все было серьезно, но… В общем, встречались. А как-то я увидела его с другой. Они приехали в магазин, и я там была. Ну я потом попыталась закатить ему сцену ревности, но Богдан сказал, что между мной и ним никогда ничего серьезного не было и быть не может, поэтому никаких оснований для ревности у меня нет.

– А та девушка? Он ничего не рассказывал о ней? – задала я вопрос.

– Я спросила, конечно, кто она такая, но Богдан сказал, что меня это совершенно не касается. Я еще обозвала ее тогда… Ну, не слишком приятно… И мне показалось, Богдан оскорбился из-за этого. Ему, кажется, стало неприятно, что я так называю эту девушку…

– Может быть, он был всерьез в нее влюблен? – подсказала я.

– Да, мне тоже так показалось. Богдан всегда и со всеми поддерживал весьма своеобразные отношения. Как бы это сказать… Легкие, что ли… Никому ничего не обещал, ни от кого ничего не требовал. Знаете, когда видишься раз в месяц, а потом можно пропасть на неопределенное время. Я такого не понимаю. Потому и закатила ему сцену. А он сказал, что я не должна так делать…

– А вы не знаете, как зовут ту его подружку? – спросила я.

– Да, он говорил… – задумалась Светлана. – Я не помню. У нее имя редкое какое-то…

– Марианна? – подсказал Костик.

– Точно! – посмотрела на него Света. – Марианна. Я тогда еще подумала, что сериал есть такой… Там главную героиню тоже так зовут. Мексиканский, кажется…

– А больше он ничего о Марианне не говорил?

– Нет, больше ничего, – покачала головой Светлана. – То есть ничего конкретного. Но он говорил о ней так, как будто бы она ему жена. – Светлана усмехнулась. – Прямо защищал ее честь.

– А как она выглядит? Вы можете ее описать? – попросила я.

Светлана на мгновение задумалась, потом кивнула головой.

– Описать могу, но она такая, знаете, невзрачная. Ее и описать-то толком трудно. Ничего в ней нет такого, запоминающегося.

– И все же попробуйте, – проговорила я.

– Невысокого роста, худенькая, – начала Света. – Черноволосая. Мне даже показалось, что она немного нерусская… Может, конечно, я ошиблась, но она смуглая такая… Что-то в ней есть восточное… Вот, собственно, и все, – развела руками Света.

– Никаких особых примет?

– Да нет. Я же говорю, она слишком незаметная, неброская, что ли… Да и видела я ее мельком, не разглядывала…

– Спасибо, Света, вы нам очень помогли, – сказала я.

* * *

– Какие планы на вечер? – спросил Шилов, когда мы сидели в машине.

– Надо бы заехать на всякий случай к Соловьеву. – Я взглянула на часы. – Вряд ли, конечно, он появился, но все же…

– Да мы же завтра собрались к нему ехать, – напомнил Костик.

– Да пока эта Таня раскачается, может быть уже поздно, – посетовала я.

– Да ты позвони ему лучше, – предложил Костик.

Я достала телефон и в который раз за сегодняшний вечер набрала домашний номер Соловьева. Но, как я и предполагала, в ответ услышала лишь длинные нескончаемые гудки. Не успела я отключить телефон и убрать его в сумку, как сотовый настойчиво затрезвонил.

Я взглянула на дисплей – определился незнакомый мне номер. Пожав плечами в недоумении, я ответила.

– Алло, – сказала я, гадая, кто бы это мог быть.

– Ирка! Слава богу! – услышала я возбужденный Валеркин голос. – А то все время ты в зоне недоступности! Где тебя носит? – принялся возмущаться Гурьев.

– Между прочим, по нашим с тобой делам, – ответила я. – А вот ты где пропадаешь? – накинулась я на Валерку.

– В больнице, – ответил Гурьев.

– В больнице?! – испугалась я. – Что случилось? С тобой все в порядке?

– Нет. Я в ужасном состоянии, – со стоном проговорил Гурьев. – Ты не могла бы ко мне приехать? А то мне больше некого попросить.

– Конечно, – с готовностью отозвалась я. – А где ты? Что привезти?

– Я в Первой городской больнице. В отделении кишечных инфекций, или как оно там называется, – раздраженно сказал Валерка. – В общем, найдешь. Слушай, и пожрать привези что-нибудь. А то мне тут все кишки промыли. Только не жирное, диетическое что-нибудь.

– Поняла. Скоро будем, – заверила я Гурьева. – Держись, Валерка!

Я положила трубку и посмотрела на Костика. По моему разговору с Валеркой он и так понял суть дела и теперь сидел, тихо посмеиваясь.

– Валерка в больнице, с отравлением, – пояснила я.

– Да я уж понял, – хохотнул Костик. – Он так орал в трубку, что даже мне все слышно было. – Потом Шилов немного успокоился и сказал: – Ладно, бывает. Что, к нему поедем?

– Да, только он просил поесть чего-нибудь привезти. Диетического. Давай сначала в магазин заедем.

* * *

В полосатой больничной пижаме Валерка выглядел так забавно, что даже обычно неэмоциональный Костик Шилов и тот не удержался и покатился со смеху.

– Ну чего ржешь? – обиделся Гурьев, протягивая руки к пакету, в котором я принесла ему еду. – Привезла?

Я отдала Валерке пакет, и он жадно принялся потрошить его. Достав кефир, бутылку минералки, несколько брикетов с быстрорастворимой кашей и пластиковый мешок с туалетными принадлежностями, Валерка вздохнул:

– Да-а, не разгуляешься…

– Сам же просил диетическое, – хохотнул Костик. – Пижама у тебя прямо забойная! Дашь поносить?

– Обязательно, – незло огрызнулся Гурьев. – Пойдем вон туда. – Он указал на небольшую нишу в стене между двух окон. – Там хоть поговорить можно.

– Может, тебе завтра твои вещи привезти? – спросила я, критически оглядывая пижаму в синюю и желтую полоску, вид которой так насмешил Костика.

– Ты чего, с ума сошла? – испуганно спросил Гурьев. – Я тут не собираюсь месяц загибаться. Завтра же домой свалю.

– А тебя отпустят? – спросил Шилов.

– Кто их спрашивать будет? – проговорил Валерка, жадно отпивая из пакета привезенный кефир. – Хоть бы булку какую купили, – недовольно буркнул он.

– Как же ты сюда угодил? – не обратив внимания на его недовольство, спросила я.

– Представляешь, тот джин-тоник, что я утром брал, оказался просроченным или каким-то негодным. У меня с него такое началось… – Валерка прикрыл глаза. – Ладно, не буду шокировать вас подробностями, – махнул он рукой. – В общем, отравился я.

– А чего не звонил весь день? – накинулась я на Гурьева.

– Да когда мне было звонить? – принялся он оправдываться. – Все твои сообщения я получил, только ответить не мог. Мне тут промывания одно за другим делали, едва жив остался… – притворно вздохнул Валерка. – А потом главврач ушел и кабинет с телефоном закрыл. Вот я и маялся до вечера, ждал, когда появится возможность позвонить.

– Так ты хоть что-нибудь успел узнать по делу Соколовского? – спросила я.

– А как же, – не без гордости ответил Валерка. – Там-то меня и прихватило. – Он снова тяжко вздохнул.

– Ну рассказывай, – велела я, поудобнее устроившись на широком подоконнике.

– Значит, так, – начал Валерка, – поехал я первым делом в казино, где обычно играл Соколовский. Нашел там его постоянных партнеров. Поговорил с ними.

– И что? – нетерпеливо перебила я Гурьева.

– А ничего, – развел он руками. – Там все чисто. Сказали, что раньше, бывало, Соколовский делал долги, но потом всегда стал отдавать деньги. Даже крупные суммы.

– Ну да, – добавил Костик, – он же, в конце концов, работал, и деньги у него были. Не бедствовал же.

– Нда-а, – протянула я. – И что, по картам совсем никаких зацепок?

– Никаких, – покачал головой Валерка. – Я всех опросил, кого только мог. Сказали, что Соколовский всегда деньги отдавал в срок, а в последнее время так вообще перестал появляться в клубе.

– В каком клубе? – не понял Шилов.

– Ну в казино, где обычно играл, – пояснил Валерка. – Поговаривали, будто он влюбился конкретно. Даже на карты забил…

– Все сходится. – Я посмотрела на Костика.

– О чем это вы? – Гурьев перевел взгляд с меня на Шилова. – Я ведь ничего не знаю. Давай, Ирка, колись, чего там накопала?

Я подробно пересказала Валерке все, что мне удалось узнать за сегодняшний день. Оказалось, информации предостаточно.

– И ты думаешь, что эта Марианна как-то связана с его смертью? – критически посмотрев на меня, спросил Валерка.

– Почему бы и нет?

– Это вряд ли, – покачал он головой.

– Ну почему?

– И какие у тебя версии на сей счет? – поинтересовался Валерка.

– Ну, например, она сама или кто-то из ее окружения мог нанять киллера, чтобы избавиться от навязчивого любовника…

– Да нет, Ирина, – возразил Костик. – Ну где это видано, чтобы женщины избавлялись от любовников, пусть даже и надоевших, таким чудовищным способом? Нет, не верится мне в это.

– Я пока не обдумывала все это, – проговорила я. – Но если сесть и как следует подумать, я полагаю, что найдется причина, из-за которой Марианна могла быть причастна к убийству Соколовского.

– Ты рассуждаешь прямо как тот следователь прокуратуры, который допрашивал Соколовскую, – произнес Валерка. – Лишь бы только был подозреваемый, а мотив и способ найдем, если хорошо поищем… Нет, Ирина, эта версия не годится.

– Какие у тебя планы на завтра? – спросил у меня Костик.

– Завтра я намерена съездить на работу к Соколовскому и поговорить с его замом о том, как шли дела в отделе. А у тебя? – в свою очередь задала я вопрос Гурьеву.

– Свалить отсюда поскорее, – воровато оглянувшись, шепотом произнес Валерка.

* * *

Когда Костик вез меня домой, я из машины позвонила Володьке, чтобы он не волновался. Муж уже ждал меня в прихожей, когда я поднялась на наш этаж. Он чмокнул меня в щечку и взял из рук сумку.

– Устала? – сочувственно спросил Володька.

– Устала, – согласилась я.

– Тогда сейчас будем ужинать, разувайся. – Он повесил мою сумку на вешалку.

За ужином я рассказала мужу о том, как продвигается расследование. Поведала и о том, где мы были сегодня и с кем встречались.

– Снова ты ввязалась в это дело, – с укоризной посмотрев на меня, проговорил Володька.

– Надо помочь Алле Николаевне. Она крепко влипла в историю.

– Пусть милиция помогает, – по своему обыкновению проговорил Володька.

– Ну что ты такое говоришь? – Я даже вилку отложила от неожиданности. – Это ведь по милости милиции Соколовская влипла.

Володька смутился и опустил глаза.

– Ну да, а я что-то сам уже запутался… Ты давай доедай, я тебе еще добавки положу.

– Нет, спасибо, я наелась. – Я отодвинула тарелку. – Володь, ну неужели ты настолько черствый человек, что не можешь понять, почему я стремлюсь помочь этой женщине? Она ни в чем не виновата, и ее же обвиняют. И обвиняют не в чем-нибудь, а в убийстве. Да еще собственного мужа…

Супруг ничего не ответил, только тяжело вздохнул. А когда мы убрали со стола и я помогала Володьке мыть посуду, он сказал мне одну-единственную фразу:

– Ирина, я прошу тебя только об одном – будь осторожна. Ты же знаешь, что я живу только для тебя. Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу этого… – Он посмотрел на меня, и я заметила, что у него на глаза навернулись слезы.

– Ну что ты, глупенький. – Мне стало так жаль бедного Володьку. – Я ведь тоже тебя люблю. И всегда стараюсь быть очень, очень осторожной. – Я прильнула к мужу, обвив руками его плечи.

Володька прерывисто вздохнул и крепко прижал меня к себе.

* * *

Лежа в постели, я не могла отогнать от себя мысли об убийстве Соколовского. Как я ни старалась заставить себя не думать об этом хотя бы ночью, ничего не получалось. Я постоянно пыталась найти ответ на вопрос, кто и каким образом убил Соколовского.

Если верить подругам Богдана, то он был просто душой-парнем, и непонятно, кто вообще мог желать его смерти. Но в одном я не сомневалась – Марианна наверняка каким-то образом замешана в этой истории. Я пока не знаю, как именно, но непременно выясню это.

Может, это как-то связано с работой Соколовского? Завтра я обязательно постараюсь прояснить все, что касается его бизнеса. Ведь если, как сказали его карточные партнеры, долгов у него не было и деньги он всегда отдавал в срок, то вполне вероятно, что он воровал деньги на фирме у жены…

Тогда выходит, что его смерть могла быть выгодна опять все той же Алле Николаевне… Я выдохнула. Фу-у-ух! Снова я пришла к тому же, с чего начала. Какой-то бег по кругу…

Я зажмурилась, потом открыла глаза. Все, надо спать, решила я и, повернувшись на бок, прижалась к мирно посапывающему Володьке.

– Спокойной ночи, – прошептала я мужу, а он в ответ только тихонько простонал.

* * *

Сегодня пятница – самый важный и ответственный день недели, очередное испытание на прочность. Каждую пятницу у нас происходит прямой эфир «Женского счастья».

Я открыла глаза и взглянула на часы, висевшие на стене, – половина восьмого. Пора вставать.

Откинув одеяло, я вылезла из постели и потихоньку, стараясь не шуметь, пошла в ванную. Спала я ночью плохо, поэтому самочувствие было не самым бодрым. Но я знала, как побороть это сонное состояние. Я скинула с себя сорочку, залезла в ванну и, задернув занавеску, включила душ.

* * *

– Доброе утро, – улыбнулся Володька, когда я вошла в кухню.

Он уже стоял у плиты, готовя что-то на завтрак.

– Доброе утро. – Я прижалась щекой к плечу мужа.

– Ты ворочалась всю ночь, – покосился на меня Володька. – Плохо спала?

– Неважно, – кивнула я. – Но я уже приняла прохладный душ и сейчас чувствую себя превосходно.

– Значит, будем есть, – улыбнулся Володька и снял сковороду с огня.

* * *

– Привет всем! – проговорила я, придя на работу.

Галина Сергеевна и Лера уже были на месте.

– Доброе утро, Ирочка, – поздоровалась Моршакова. – Ты сегодня прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда.

– Спасибо, Галина Сергеевна, – поблагодарила я ее за комплимент и невольно заглянула в зеркало. – А как у нас дела с подготовкой передачи? Лера, ты связалась с Ольгой?.. Как ее?

– С Ольгой Геннадьевной, – подсказала Лера. – Да, я уже звонила ей, она сказала, что готова, сегодня в три будет здесь.

– Очень хорошо, – проговорила я, усаживаясь на свое место.

– Так ты нашла вчера Валерку? – поинтересовалась Галина Сергеевна.

– Нашла, – вздохнула я. – Наш Валерка попал в историю.

– Что такое? – встревожилась Моршакова.

– Да ничего страшного, – махнула я рукой. – Просто он попал в больницу с пищевым отравлением. Отравился джин-тоником.

– Ой, – всплеснула руками Галина Сергеевна. – Вот говорила я ему, не пей, Валерка, всякую гадость…

– Ирина Анатольевна, а что вы сегодня планируете по делу Соколовской? – задала вопрос Лера.

– У меня были кое-какие наметки, – начала я, – но Валерка своей неожиданной болезнью все испортил. Пожалуй, я многое уже не успею сделать. Хотела заняться непосредственно охранным агентством. Вероятно, там у Соколовского были какие-то проблемы…

– Вы думаете, его могли убить из-за дел на работе? – уточнила Лера.

– Все может быть, Лера, все может быть, – кивнула я. – В любом случае нельзя отметать никаких версий. Вчера мы провели оперативно-розыскные мероприятия, как сказали бы сотрудники правоохранительных органов, – произнесла я, – и кое-что нам удалось узнать, но все эти версии пока никак не могут состыковаться между собой.

– Вы уже кого-то подозреваете? – оживилась Лера.

– У Богдана незадолго до смерти был серьезный роман с одной девушкой, которую я никак не могу разыскать. Ее зовут Марианна. Я думаю, его смерть каким-то образом связана с ней. Но никаких зацепок нет. Никто из его друзей ее не видел, никто ничего о ней не знает. Будем стараться найти эту девушку, но это вопрос времени. А что касается охранника, который дежурил в тот день в доме Соколовских, то он вообще пропал.

– Как пропал? – удивилась Моршакова.

– А вот так.

Я рассказала историю о том, как мы вчера пытались разыскать Соловьева, но безуспешно.

– Сегодня мы поедем с сестрой Михаила к одному его другу, возможно, он что-то знает о нем. Но боюсь, мы можем не успеть, – посетовала я. – Алла Николаевна сказала, что Соловьев спешно уволился, а его мать сообщила нам, что Михаил намеревался уехать в командировку. Конечно, ни о какой рабочей командировке и речи быть не может, раз он уволился из агентства. Значит, он пытается скрыться по какой-то другой причине. Да к тому же что-то скрывает от матери…

– И вы думаете, он причастен к убийству Соколовского? – спросила Лера.

– Возможно. Пока у меня только одна версия, что Соловьев каким-то образом был связан с Марианной и они вместе затеяли убийство Соколовского.

– А если это не так? – предположила Моршакова.

– Тогда будем искать другие пути, – развела я руками. – Лерочка, ты не могла бы разыскать Костика Шилова? – попросила я Казаринову. – Нам нужно съездить к сестре Соловьева.

– Да, конечно. – Лера вскочила со стула и отправилась на поиски Костика.

Вскоре она вернулась вместе с Шиловым, и я уже была готова к выходу.

– Не забудь, у нас сегодня прямой эфир, – напомнила мне на прощание Моршакова.

– К трем часам я вернусь, – бросила я, и мы с Костиком ушли.

* * *

Татьяна Соловьева сказала, что сможет освободиться в институте в десять часов. Времени у нас был всего час, и мы должны были успеть за этот час разыскать дом друга Михаила, который жил где-то за городом.

Когда Костик подъехал к институту, Татьяна уже поджидала нас у входа.

– Ну вот, а ты переживал, что она не придет, – бросила я Костику. – А она даже при параде.

И действительно, Татьяна выглядела сегодня просто шикарно. На ней было длинное белое платье с высокими разрезами по бокам и глубоким декольте.

– Это для тебя, Костик, – усмехнулась я.

– Да ладно, чего ты, – смущенно отмахнулся от меня Шилов.

– Здравствуйте, Таня, – открыла я дверцу машины. – Садитесь.

Татьяна кивнула и, прежде чем сесть, спросила:

– А вы отвезете меня потом сюда? А то мне к четвертой паре надо обязательно вернуться.

– Да, конечно, – проговорила я. – Садитесь, поехали.

После этого Соловьева устроилась на заднем сиденье, время от времени бросая взгляды в сторону Костика. Пока мы ехали по городу, все молчали, а как только выехали за город, Татьяна принялась подробно объяснять Шилову, как ему лучше проехать. Потом она немного запуталась, и мне даже показалось, что она сделала это нарочно, чтобы подольше покататься в обществе Костика. А возможно, я просто ревновала…

Наконец мы выехали на нужную дорогу, и Таня облегченно откинулась на спинку сиденья.

– Здесь еще немножко нужно проехать, а там начнутся новые дома… – пояснила она.

– А вы точно помните, куда нам ехать? – спросила я, опасаясь, что Соловьева снова начнет заставлять Костика петлять по поселку.

– Нет, конечно… – неуверенно начала она. – Я ведь говорила, что не очень хорошо помню, где это находится. Я была здесь всего один раз в прошлом году. Да и то зимой. Сейчас, летом, здесь все выглядит совсем по-другому. Но я постараюсь вспомнить, – заверила она меня.

Через некоторое время не без труда, но мы все-таки отыскали тот самый дом, в котором, по словам Татьяны, проживал друг ее брата.

– Вот он! – указала она на высокий добротный одноэтажный домик за крашеным зеленым забором. – Здесь!

– Костик, припаркуйся где-нибудь неподалеку, – попросила я.

Шилов проехал несколько метров от дома и остановил машину. Мы вместе с ним вышли.

– Ну что будем делать? – спросила я. – Прямо при ней пойдем?

– А ты как хотела? – поинтересовался Шилов. – Конечно, лучше бы это сделать без нее, но если мы упустим время, то Соловьев может ускользнуть. А если он на самом деле намеревается уезжать из города, то допустить это мы никак не можем.

– Согласна, – кивнула я. – Только пускай Таня посидит в машине. А мы с тобой сходим.

– Хорошо, – кивнул Шилов, и мы направились к «Волге».

– Татьяна, вас не затруднит немного посидеть в машине, а мы сходим в дом? – с улыбкой спросила я, заглянув в окошко.

– Да я могу тоже с вами сходить. Я же знакома с другом Михаила, – пожала она плечами.

– Да нет, не стоит беспокоиться, – произнесла я. – Мы быстро. А как, кстати, зовут друга вашего брата?

– Саша, – проговорила девушка, снова метнув быстрый взгляд на Шилова.

– Хорошо, вы тогда посидите в машине, а мы скоро, – сказала я и направилась к домику.

Костик уже стоял у калитки и заглядывал внутрь.

– Такое впечатление, что там никого нет, – тихо проговорил он, взглянув на меня.

– Почему так решил?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Тихо как-то уж очень. Или затаились… – предположил Шилов. Потом посмотрел на меня и добавил: – Мы, наверное, знаешь как сделаем? Ты сейчас постоишь здесь, а я один пройду в дом. Если там все нормально, то вернусь за тобой.

– Нет, – ответила я. – Я пойду с тобой. И не надо из этого Соловьева делать эдакого Рэмбо. Да что он, в конце концов, палить начнет по нас из автомата?

– А если он и был киллером? Об этом ты не думаешь? Если он убил Соколовского, то ему сейчас терять нечего. Он может, как ты говоришь, и из автомата пальнуть. Нет – ты стоишь здесь, а я сам, – категорично отрезал Шилов

– Ну, хорошо, – согласилась я. – Только будь поосторожней.

– Кого ты учишь, Ирина? – Костик снисходительно взглянул на меня.

Открыв калитку, он прошел во двор. Шилов шел медленно, осторожно ступая, словно по минному полю. Он осмотрел весь двор и только после этого подошел к двери дома и громко постучал.

Я наблюдала всю эту картину из-за забора. Подождав немного, Костик постучал еще раз, более настойчиво и требовательно. На сей раз кулаком. Но и во второй раз ему никто не открыл и даже никак не отреагировал на стук.

– Неужели мы уже опоздали? – сокрушенно спросила я, входя во двор. Я сочла, что раз опасности никакой нет, то я могу беспрепятственно пройти.

– Кажется, все же никого нет, – сказал Шилов и осмотрелся. – Надо бы узнать у соседей.

И как только он произнес эти слова, из соседнего дома выглянула женщина лет тридцати пяти. Она с подозрением уставилась на нас с Шиловым.

Увидев ее, Костик решил разведать обстановку.

– Здравствуйте, – прокричал он через забор. – А вы не знаете, где ваш сосед?

– Здрасьте. А их нету, – быстро ответила женщина, и по ее специфическому выговору я поняла, что она хохлушка.

– А где же Сашок? – спросил Костик, делая вид, что он приятель хозяина дома.

– А Сашок уехал. – Женщина, поняв, что опасаться нас не стоит, вышла на крыльцо и подбоченилась. – Сказал, что будут только завтра к вечеру. Просил за домом присмотреть. А вы кто?

– А я его друг, – с улыбкой ответил Шилов, чем окончательно расположил к себе пышногрудую соседку Александра. Он даже сделал несколько шагов по направлению к забору, который разделял территорию двора Саши и соседки. Хохлушка тоже спустилась с крыльца и подошла к забору. Я все еще стояла во дворе у ворот и молча наблюдала за разговором.

– Так вы завтра приезжайте, они к вечеру будут, – продолжала словоохотливая бабенка, бросив на меня пару пытливых взглядов. – Приедут часам к девяти. Так что прямо вечерком и приезжайте, – повторила она. – А то, может, что передать? Так вы скажите, я все передам. Можете даже записку оставить. Хотите, я сейчас вам бумагу принесу?

– Да нет, спасибо, не надо, – с обаятельной улыбкой покачал головой Шилов. – А куда уехали, не знаете?

– Да нет, не сказал он.

– А он один уехал? – задал Костик вопрос, который я уже давно хотела задать соседке.

– Нет, не один, – покачала она головой. – С другом. У него тут друг пару дней живет. Так вот они вместе и уехали, сказали, по делам. Сашок сказал, что скоро вернутся.

– А они вместе вернутся или Сашок один? – спросил Шилов, все еще беззаботно улыбаясь.

– Да вместе. А что, вы и друга его знаете? – с подозрением спросила хохлушка.

– Может, и знаю, – подмигнул ей Шилов. – Смотря что за друг. Как его зовут, не знаете?

– Чего же не знаю? – дернула плечами женщина. – Знаю. Обходительный такой, вежливый. Хороший парень. Мишей зовут. Раньше он тоже приезжал к Сашку. Несколько раз. Вот они вместе и уехали.

– Понятно, – кивнул Костик. – Значит, сказали, завтра вернутся?

– Ну да, вечером, – соседка окинула взглядом Шилова. – Так что передать?

– А ничего не передавайте. Вы знаете, вы даже не говорите, что я приезжал, – с заговорщицким видом начал он. – Мы давно не виделись, я специально звонить не стал, хотел сюрприз сделать, а не получилось. Ну да ничего. Завтра сделаю. Так вы не говорите ему, что я приезжал. А я еще завтра вечерком приеду. Лады? – Костик совершенно распущенно подмигнул соседке.

– Лады, – в тон ему ответила та и тоже подмигнула. – Значит, не скажу. А вы уж завтра обязательно приезжайте, – игривым тоном заявила она, совершенно не обращая внимания не меня.

– Обязательно, – заверил ее Шилов и снова подмигнул. – А вы дома будете?

– А как же! – задорно тряхнула челкой хохлушка. – Может, и ко мне заглянете?

– Я бы с удовольствием, – томно произнес Костик, и я прямо-таки поразилась его актерским способностям. Никогда прежде не видела я Шилова таким. – Ну тогда до завтра, – помахал Костик на прощанье знойной соседке.

– До завтра, – произнесла она и одарила его на прощание таким взглядом, что у Костика, наверное, мурашки по коже побежали. Во всяком случае должны были бы.

– Ну ты даешь! – восхищенно покачала я головой, когда мы с Костиком шли обратно к машине, где ждала нас Татьяна. – Прямо сто лет МХАТу.

– А ты как думала? – подмигнул мне Шилов. – Думала, я только баранку крутить могу да замки вскрывать?

– Надеешься, не скажет?

– Не скажет, – уверенно произнес Шилов. – Ты ведь сама говорила, что я нравлюсь женщинам.

– Тогда придется ехать сюда еще и завтра, – проговорила я, когда мы уже подходили к машине.

– Приедем, – согласился Костик и сел за руль.

– Ну как? – спросила Татьяна.

– Их нет, они куда-то уехали, – коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.

– Жаль, – произнесла девушка. – Только зря проездили…

– Ну почему же зря? – обернулся к ней Шилов. – Мы в другой раз приедем. Вас в институт везти? – спросил он, и Татьяна кивнула.

После того как мы отвезли Таню обратно к институту, Костик и я поехали в центральный офис охранного агентства. Время до трех часов еще оставалось, и я решила потратить его с максимальной пользой для дела.

В офисе я разыскала первым делом Соколовскую, она находилась у себя в кабинете.

– Ну как идут дела, Ирина Анатольевна? – сразу поинтересовалась она. – Есть продвижения?

– Кое-какие есть, но пока рано говорить о результатах.

– А Валерий? – спросила она. – Как у него дела? Он что-то нашел?

– А Валерий пока не может заниматься вашим делом. Теперь я веду основные действия.

– Почему? Что случилось? – испугалась Соколовская.

– Ничего страшного, не волнуйтесь, – успокоила я ее. – Просто у него возникли небольшие проблемы со здоровьем, и он временно находится в больнице.

– Боже мой, что с ним? – ахнула Алла Николаевна.

– Мелочи – пищевое отравление. Он не умрет, – проговорила я.

– А что вам вообще удалось выяснить? – Соколовской не терпелось узнать последние новости, и я ее понимала. Когда находишься в таком подвешенном состоянии, как она, то, как утопающий, хватаешься за любую соломинку, которая может тебя спасти. – Пойдемте в мой кабинет? – предложила Алла Николаевна, кивнув в сторону. – Там поговорим.

– Давайте я лучше сначала пообщаюсь с заместителем вашего мужа, а уж потом зайду к вам и отчитаюсь по полной программе. Хорошо?

– Хорошо, – несколько разочарованно проговорила Соколовская и добавила: – Я провожу вас.

– Спасибо.

Поднявшись на этаж выше, мы прошли по коридору и оказались перед дверью из белого пластика, на которой висела позолоченная табличка «Начальник отдела охраны. Соколовский Богдан Александрович».

– Это был его кабинет, – пояснила Алла Николаевна, открывая дверь. – Но Богдан почти не появлялся на работе, поэтому здесь всегда сидит его зам. Андрей Палыч, – обратилась она к мужчине за большим столом.

– Да, – откликнулся тот, подняв голову. Потом увидел меня и добавил: – Здравствуйте. Садитесь.

Я расположилась в кресле напротив его стола, а Алла Николаевна осталась стоять.

– Это Ирина Анатольевна, – представила она меня. – Пантелеев Андрей Павлович, заместитель моего мужа.

– Очень приятно, – проговорила я и посмотрела на зама Богдана Соколовского.

Господин Пантелеев был весьма молод, хорошо, если ему было лет тридцать, а то и того меньше. Светловолосый и худощавый, достаточно привлекательный мужчина. Красиво очерченный овал лица, правильной формы нос и рот делали его внешность идеальной. А серые умные проницательные глаза как-то немного не сочетались с задорными ямочками на щеках и по-мальчишески озорной улыбкой.

– Андрей Павлович, Ирина Анатольевна хочет задать вам несколько вопросов относительно моего мужа, ответьте на них максимально полно и ясно.

Тон Соколовской был больше похож не на просьбу, а на приказ. Но Пантелеева ничуть не смутило подобное обращение Аллы Николаевны, видимо, он уже привык. Он лишь с готовностью кивнул ей и обратился ко мне:

– Могу я вам что-нибудь предложить? Чай, кофе?

– Нет, благодарю вас, ничего не надо, – отказалась я.

Соколовская отправилась к себе в кабинет, чтобы не мешать нам разговаривать, попросив меня после разговора сразу зайти к ней.

– Андрей Павлович, – начала я, – меня интересует все, что связано с работой Богдана Александровича.

– А что конкретно? – с готовностью спросил Пантелеев.

– Были ли какие-то проблемы, сложности? Может быть, он сильно конфликтовал с кем-либо из сотрудников или же клиентов?

– Я вас понял, – кивнул Андрей Павлович, перебирая бумаги на столе. – Сразу могу сказать, что с сотрудниками у Богдана Александровича были неплохие отношения. Особенно с женской половиной. Вы меня понимаете? – Он искоса поглядел на меня, многозначительно приподняв одну бровь.

– Понимаю.

– Так что, если вы попытаетесь найти убийцу среди сотрудников и коллег Богдана Александровича, то просто потеряете время.

Какой ты проницательный, подумала я, когда Пантелеев дал мне ясно понять, что раскусил все мои планы.

– Андрей Павлович, а что касается клиентов? Там ничего такого не было?

– А вот что касается клиентов нашего агентства, то там как раз была одна история. Я не знаю, насколько она может быть связана с убийством, но официальное следствие вроде бы начало заниматься этой версией, но потом все как-то затихло. Я так понял, что просто кое-кто откупился. Потому и свалили всю вину на Аллу Николаевну. Поэтому других версий просто не было. Или искать не хотелось.

– А что там с клиентами? Можно поподробнее? – попросила я.

– Разумеется, – согласился Пантелеев. – Как вы знаете, Богдан Александрович возглавлял отдел, который занимался непосредственно заключением договоров охраны и осуществлением охранной деятельности. Клиенты у нас все старые, проверенные. В основном мы их не ищем, а лишь время от времени возобновляем или меняем условия договоров. Так что работы на самом деле немного. Но иногда случалось, что появлялись и новые деловые партнеры. Справедливости ради замечу, что появлялись они стараниями Соколовского. Он периодически находил новых клиентов для агентства, правда, это было ненадолго. Никто из них не становился потом постоянным. Это были договоры на пару-тройку услуг, не более. Вот и не так давно Богдан Александрович привел в агентство мужчину, сказал, что это очередной клиент, но мне он сразу не понравился. Совершенный отморозок, абсолютно явный бандит. Я сразу почему-то подумал, что ему, наверное, понадобились киллеры и он решил обратиться к нам в агентство. Ведь частенько такое случается, что охранные фирмы занимаются подобной деятельностью. К сожалению…

– А какого рода контракт заключил этот человек? – спросила я.

– Я не знаю, – развел руками Пантелеев. – Богдан Александрович сказал, что он сам будет заниматься этим договором, и не посвящал меня в суть дела. Единственное, что мне известно, так это то, что после возникли какие-то серьезные разногласия между Соколовским и тем мужчиной. Богдан Александрович постоянно ходил нервный и взволнованный. Он ничего не рассказывал, только упомянул, что там какие-то накладки. Кажется, клиент потребовал уплатить крупную неустойку за невыполнение каких-то условий контракта. А у нас фирма весьма солидная, серьезная, и такие вещи, как невыполнение условий договора да еще с выплатой большой неустойки, могут отрицательно сказаться на нашей репутации. Богдан Александрович ничего не рассказывал не только мне. Он вообще строго-настрого запретил мне говорить об этом кому-либо, а в особенности Алле Николаевне. Я молчал, – пожал плечами Пантелеев, – а потом вроде бы все затихло. Я не знаю, смог ли он уладить конфликт, но в последние дни перед смертью Богдан Александрович вроде бы больше не переживал…

– Андрей Павлович, вы думаете, это могло стать причиной смерти Соколовского? – напрямую спросила я. Пантелеев показался мне довольно толковым парнем, неглупым и сообразительным.

– Я не знаю, Ирина Анатольевна, – покачал он головой. – Вполне возможно. Я сначала так и подумал, но потом, когда мне стало известно, что милиция отказалась прорабатывать эту версию, я решил, что ошибся. Но тот тип, с которым мы заключали договор, показался мне законченным бандюганом. С такого станется и убить…

– Агентство выплатило неустойку?

– Понятия не имею. Я ведь говорю, Богдан Александрович полностью сам курировал этот контракт. Он никому ничего не поручал.

– Но вы приступили к исполнению условий договора?

– Насколько мне известно, нет. Кажется, нет. Потому-то тот человек и потребовал возместить убытки. Якобы агентство отказалось выполнить условия договора. Но мне кажется, что дело там было серьезнее, чем казалось. Мы сто раз совершали самые разные сделки на осуществление самой разной охранной деятельности. И ни разу не было никаких проблем. А тут, по-моему, Богдан Александрович захотел срубить побольше денег и заключил какой-то странный, необычный контракт. Возможно, там было даже что-то связанное с криминалом. По крайней мере я бы не удивился, если бы узнал, что так оно и есть.

– А Алла Николаевна ничего не знает об этом?

– Нет. Вернее, не знала. Ведь Богдан Александрович запретил мне говорить с ней об этом. А потом, когда он погиб, сами понимаете, было не до того. Но я сказал в милиции об этом. Они проверяли. Но дело так ничем и не закончилось.

– А как мне установить фамилию и фирму того клиента? Это возможно? – спросила я.

– Да, разумеется. Но только в официальном порядке. Документы были в сейфе Соколовского, но после его смерти их забрали сотрудники правоохранительных органов. Так что у нас ничего не осталось, но если у вас есть возможность узнать из официальных источников, то, думаю, проблемы не будет.

– Спасибо, Андрей Павлович, – поблагодарила я Пантелеева и поднялась. – Мне нужно еще поговорить с Аллой Николаевной.

– Вы скажете ей? – спросил Пантелеев, когда я взялась за ручку двери.

– Теперь придется, – ответила я. – До свидания.

* * *

Соколовская сгорала от нетерпения, пока я беседовала с Пантелеевым. Когда я пришла, она наконец смогла удовлетворить свое любопытство. Алла Николаевна принялась расспрашивать меня о новостях. Мне пришлось поведать ей обо всем, включая и последний контракт Богдана.

Выслушав меня, Алла Николаевна сосредоточилась и задумалась.

– И что вы намерены предпринять после всего, что узнали? – наконец спросила она.

– Я буду выяснять, не связан ли последний договор со смертью вашего мужа, – ответила я.

– Я могу как-то посодействовать?

– Думаю, что нет, – покачала я головой. – И вообще, вам, Алла Николаевна, сейчас лучше всего вообще оставаться в тени. Так будет гораздо спокойнее.

– Хорошо, как скажете, – согласилась Соколовская. – Ирина Анатольевна, вы не забудьте мою просьбу. Как только появятся какие-то новости…

– Да, конечно, – проговорила я. – Я все помню и буду держать вас в курсе дела.

– Спасибо.

Я попрощалась с Соколовской и отправилась вместе с Костиком на работу, потому что стрелки часов упорно ползли к цифре три и времени до начала прямого эфира оставалось в обрез. А мне еще нужно было прогнать по-быстрому весь сценарий с героиней, чтобы не произошло никаких осечек во время записи.

* * *

Когда я приехала на ГТРК, то до меня еще с лестницы стал доноситься веселый смех Леры Казариновой и Галины Сергеевны Моршаковой в сопровождении какого-то мужского голоса. Я никак не могла разобрать, чей же это голос, подумала было, что Павлика, но потом решила, что Пашка вряд ли способен так насмешить наших женщин.

Наконец я дошла до двери нашего кабинета и взялась за ручку. «Сейчас я узнаю, кто там так веселит моих коллег», – подумала я и дернула на себя дверь.

И каково же было мое удивление, когда я не обнаружила в кабинете никого чужого. Помимо Галины Сергеевны и Леры там находился только Валерка Гурьев. Это именно он рассказывал нечто такое, отчего и Моршакова, и Лера прямо-таки покатывались со смеху.

При моем появлении Галина Сергеевна зашлась в очередном приступе хохота и замахала на меня руками:

– Ой, Ирочка! Ты просто не представляешь себе!.. – начала она, но так и не смогла договорить, снова рассмеявшись.

– Здравствуй, болящий, – кивнула я Валерке. – Чем это ты так рассмешил наших девочек? – Я посмотрела на Моршакову и на Казаринову.

– Он рассказывает нам, как его прихватило в казино… – сквозь смех ответила Лера.

– В каком казино? – Я удивленно посмотрела на Валерку. – Что-то я ничего не понимаю…

– Да я рассказывал, как у меня вчера живот неожиданно прихватило. Я как раз в казино был… Забавная история. – Валерка засмеялся.

– Ладно, расскажешь как-нибудь, – проговорила я, усаживаясь в свое кресло. – А сегодня у нас прямой эфир, если кто-то забыл. – Я строго посмотрела на Галину Сергеевну и Леру.

Они обе тут же перестали смеяться, и Лера смущенно принялась поправлять прическу.

– Ольга Геннадьевна еще не появлялась? – спросила я.

– Она звонила, сказала, что будет с минуты на минуту, – отчиталась Лера.

– Очень хорошо, – кивнула я и обратилась к Гурьеву: – А для тебя, Валерка, у меня будет персональное пионерское поручение. Раз уж ты больше не больной…

– Всегда готов! – Валерка приложил руку к голове на манер юного пионера. – Что за поручение?

– Ты ведь у нас имеешь весьма обширные связи в милиции, – сказала я, – значит, ты и узнаешь все, что возможно, о недавнем контракте охранного агентства Соколовской с некоей бандитской фирмой. А заодно нужно выяснить, почему менты начали заниматься раскруткой этого дела, а потом вдруг затихли и благополучно позабыли о нем?

– Что за контракт? – мгновенно посерьезнел Валерка.

Я рассказала все, что мне сегодня удалось выяснить у Пантелеева. Валерка молча выслушал и покачал головой:

– Похоже, ребята просто хотели нанять киллеров в агентстве Соколовской, но не получилось… Потому и потребовали неустойку.

– Да, – кивнула Лера. – Поэтому они и наняли киллера в другом агентстве, чтобы убить Соколовского.

– Это пока еще не установленный факт, – проговорила я. – Но в любом случае проверить надо. Когда ты сможешь узнать это?

– Сегодня, думаю, получится. – Гурьев взглянул на часы. – Я прямо сейчас и займусь этим.

С этими словами он поднялся со стула и, сделав всем на прощание ручкой, вышел из кабинета. В этот момент как раз позвонила Ольга Геннадьевна и сказала, что уже ждет нас на проходной. Лера тут же помчалась вниз встречать ее.

* * *

Подготовка к прямому эфиру прошла вполне благополучно. Ольга Геннадьевна оказалась весьма приятной женщиной, разговорчивой и веселой. Программа тоже прошла без помех, зрители в студии были оживленными и задавали много вопросов, так что нам даже не пришлось пользоваться нашей обычной «подсадной уткой» – девушкой, которая всегда присутствует в зрительном зале, чтобы в случае необходимости задать тот или иной вопрос, когда происходит какая-нибудь заминка со зрителями.

После передачи Ольга Геннадьевна, правда, отказалась от наших обычных посиделок в кабинете, когда мы собираемся все вместе, пьем коньяк, чтобы снять стресс, и обсуждаем, как прошла передача. Сославшись на многочисленные дела, она сказала, что как-нибудь обязательно заглянет к нам, и уехала.

Валерка уже вернулся из милиции и теперь сидел в своем кабинете, дожидаясь, когда можно будет отчитаться по делу Соколовской. Как только Ольга Геннадьевна покинула нас, Валерка тут же переместился в наш офис, заняв один из стульев у накрытого стола.

– Ну как? – с нетерпением спросила я, потому что сама весь вечер только и ждала момента, когда смогу узнать от Гурьева последние новости.

– Я был в милиции, – начал Валерка. – Разыскал дело. Поговорил с кем надо, в общем, всю информацию, которую только можно было, я добыл, – не без гордости сказал он.

– И как информация? – спросил Павлик, вальяжно развалившись в своем любимом кресле. – Есть что-нибудь стоящее?

– Сейчас расскажу, сами решите, – бросил Валерка. – Значит, дело там вот в чем. Этот бандит, зовут его Рудаков Павел Ильич, владеет небольшой фирмой по торговле недвижимостью. Фирмочка весьма странная, занимается очень сомнительными сделками. – Валерка посмотрел на меня. – Ты понимаешь, о чем я?

– То есть ты хочешь сказать, что они выселяют стариков из квартир?

– Примерно. И стариков тоже, – согласился Валерка. – Не брезгуют также и алкашами и одинокими людьми. В общем, бизнес у них, прямо скажем, криминальный. Так вот, этот Рудаков хотел нанять охрану в фирме Соколовских. Он пришел к Соколовскому, это я так думаю, и предложил ему хорошие бабки за услуги. Соколовский, будучи человеком не слишком разборчивым и к тому же постоянно нуждающимся в деньгах, согласился заключить договор с Рудаковым. Но Богдан Александрович, видимо, не вник в суть услуг, которые должен был оказать Рудакову.

– А услуги, скорее всего, носили криминальный характер, – предположил Павлик.

– Возможно, – кивнул Гурьев и продолжил: – А когда Соколовский понял, что от него требуют невыполнимого, то перетрухал, начал отказываться от всего.

– А Рудаков сунул ему в нос договор, где сказано, что Соколовский обязан уплатить неустойку в случае невыполнения обязательств договора, – продолжила я.

– Какая ты умная, – улыбнулся Валерка. – Скорее всего, так и было. Тогда Богдан Александрович начал метаться как помойный кот. Он понял, что находится меж двух огней. С одной стороны, ему нужно уплатить громадную неустойку Рудакову, а денег таких у него отродясь не бывало. А с другой стороны, он ничего не может рассказать жене, так как не думаю, чтобы Алла Николаевна приветствовала подобное ведение дел. Получалось, что Соколовский оказался между молотом и наковальней.

– Потому-то он и нервничал так в последние дни, – проговорила я, вспомнив слова зама Богдана Александровича. – И что потом?

– А потом что-то случилось, – развел руками Валерка. – Не могу понять, что именно. Дело в том, что менты вроде бы начали заниматься проверкой этого самого Рудакова, но вскоре дело благополучно прикрыли и о проверке постепенно забыли. В конце концов сделали вид, что ее вообще не было. Вот так, – цокнул языком Валерка. – Что ты на это скажешь?

– Не знаю, – задумчиво произнесла я. – Скорее всего, если даже этого Рудакова и начали трясти, то он просто дал кому надо взятку и про него все сразу же забыли. Другого объяснения я не вижу.

– Так что же получается? – спросила Лера. – Соколовский не выплатил неустойку Рудакову, и тот нанял людей убить его?

– Черт его знает, – нахмурился Валерка. – Может статься и так.

– Надо поговорить с Рудаковым, – сказала я. – Только он сможет прояснить моменты этого дела.

– Ага, – кивнул Валерка. – Только он и разговаривать с тобой не станет.

– А надо сделать так, чтобы не только стал разговаривать, но и рассказал все как на духу. Что называется, чистосердечно во всем признался, – проговорила я.

– И взял всю вину на себя, – добавил Павлик.

– Речь не об этом, – строго взглянула я на Пашку. – Но то, что в последние несколько дней перед смертью у Соколовского были серьезные проблемы, совершенно очевидно. И они вполне могут быть связаны с Рудаковым.

– А не съездить ли нам к нему прямо сейчас? – неожиданно предложил Костик, сидевший здесь же.

– Прямо сейчас? – Валерка посмотрел на меня. – Ты как?

– А почему бы и нет? – согласилась я. – В любом случае я считаю, что это дело надо раскрутить. Если Рудаков хоть как-то причастен к смерти Соколовского, то мы должны это выяснить. Вероятно, это и есть та самая версия, которую мы с самого начала упустили из виду.

Я поднялась со стула и взяла сумку:

– Кто едет? – обратилась я к мужчинам.

– Все, – ответил Старовойтов за себя и остальных и рывком поднялся с кресла.

* * *

Погрузившись в шиловскую «Волгу», мы прямо с ГТРК отправились в офис фирмы по торговле недвижимостью «Рудаков и компания». Офис располагался в центре города на одной из маленьких тихих улочек. Завернув за угол, Костик притормозил неподалеку от здания фирмы.

– Ирина, ты сидишь здесь, – скомандовал Шилов. – А мы с ребятами пойдем поговорим с Рудаковым.

– А почему это я здесь сижу? – возмутилась я. – Я сама хочу побеседовать с этим типом. Посмотреть, что он за человек.

– Да ладно, пускай идет, – вступился за меня Валерка. – Все равно ведь не выдержит и примчится к нам. А так все на глазах будет, – снисходительно проговорил он.

– Не говори обо мне как о маленьком ребенке! – прикрикнула я на Валерку. – Что это ты себе позволяешь?

– Ладно, ладно, – примирительно поднял руки вверх Гурьев.

– Пошли.

Мы вышли из машины и все вместе направились в подъезд. И хотя рабочее время давно закончилось, дверь в офисе была открыта нараспашку. Значит, внутри кто-то находился.

Поднявшись на несколько ступенек крыльца, Костик громко и демонстративно постучал в открытую дверь.

– Можно? – спросил он, заглянув внутрь.

Пашка и Валерка остались пока снаружи, а мы с Шиловым вошли в небольшое помещение, переделанное под офис из однокомнатной квартиры.

В приемной никого не было, но откуда-то издалека доносились возбужденные мужские голоса. На стук Костика никто так и не отозвался, поэтому Шилов, сделав несколько шагов вперед, прошел в следующую комнату, а я последовала за ним.

Смежной с приемной комнатой оказалась кухня. Вокруг стола сидели трое мужчин. Они выпивали и закусывали, оживленно при этом о чем-то разговаривая.

– Добрый вечер! – поздоровался Шилов. – А как нам увидеть господина Рудакова? – Он оглядел всех присутствующих, пытаясь понять, есть ли среди них начальник.

Я тоже осмотрела мужчин за столом. Все трое были как на подбор здоровыми и высокими, насколько я могла разглядеть их из-за стола. Короткие ежиком стрижки и наглые румяные физиономии со слегка затуманенными глазами ясно говорили о том, что тут собрался не клуб интеллектуалов. Всем собравшимся было около сорока лет, одеты они были довольно демократично – спортивные майки и джинсы. С края стола сидел мужчина, обутый в шлепанцы типа сланцев, словно он только что прибыл с пляжа.

– Здра-асьте! – протянул мужик в сланцах, уставившись на меня. – Квартиру купить хотите?

– Нам нужен Рудаков, – громко повторил Костик почти по слогам. – Это вы? – Он посмотрел на «пляжника».

– Я, – вальяжно ответил тот и снова оценивающе оглядел меня с ног до головы.

– Нам нужно поговорить, давайте выйдем, – настойчиво произнес Шилов, кивнув на дверь.

Рудаков сначала было приподнялся на стуле, но потом передумал и снова сел.

– А что вы хотели? – спросил он, стараясь делать вид, будто совсем не пьян.

– Кое-что выяснить. – Костика уже начинал раздражать этот бессмысленный разговор. – Пошли выйдем! – нетерпеливо добавил он и сделал несколько шагов по направлению к выходу.

– Не понял, – обратился Рудаков к своим приятелям. – А в чем, собственно, дело?

Но тем не менее он все же оторвался от стула и прошел вслед за нами к выходу, бросив своим друзьям:

– Я щас. Без меня не пейте! А чего случилось-то? – непонимающим тоном спросил Рудаков, выйдя за Костиком на улицу. Увидев Павлика и Валерку, он сразу как-то огорчился и помрачнел. – Какие проблемы, ребята?

По его тону я поняла, что он принял нас за обделенных при дележе квартиры родственников, у которых его фирма увела из-под носа хату дальнего сородича. Подобные ситуации, судя по всему, были ему не в новинку.

– Вы знакомы с Соколовским Богданом Александровичем? – спросил Валерка, ничего не объясняя Рудакову.

– С Соколовским? – Рудаков изобразил на круглом лице легкое недоумение, но потом его румяная физиономия прояснилась, и он кивнул: – Ну да. Знаком. А что такое?

Я заметила, что, когда Рудаков говорил о Соколовском, он не проявил абсолютно никаких эмоций. Словно речь шла о чем-то обыденном и давно уже забытом.

– Какие у вас с ним были дела? – продолжал наезжать теперь уже Костик.

– Какие дела? – снова недопонял Рудаков. – А вы кто такие? – беззлобно спросил он.

– Мы его друзья, – «миролюбивым» тоном, не предвещавшим ничего мирного для господина Рудакова, проговорил Павлик.

– Я не понял, какие проблемы? – Рудаков вконец растерялся.

– А проблемы в том, что Соколовский убит несколько дней назад, – сказал Костик и пристально посмотрел на Рудакова. Тот начал непонимающе хлопать пьяными глазами.

– А я-то тут при чем? – задал он вопрос.

– А вы, между прочим, первый на подозрении, – ласково произнес Валерка.

– Я?! – Рудаков едва не поперхнулся от неожиданности. – Как это?

– А вот так. Не так давно у вас была сделка с Соколовским. И вы были чем-то неудовлетворены. Требовали выплатить неустойку. Соколовский отказался, а потом его вдруг ни с того ни с сего взяли и убили.

– А я здесь при чем? – уже более спокойным тоном проговорил Рудаков. – Меня уже менты по этому делу допрашивали…

– И благополучно замяли дело, – напомнил Костик. – Какого рода был контракт?

– Да кто вы такие?! – снова принялся возмущаться Рудаков. – И какое вам вообще дело до всего этого?

– А мы народные дружинники, – пошутил Павлик и грозно усмехнулся: – Требуем восстановления справедливости.

– Отвалите! – Рудаков уже начал злиться. – Я тут ни при чем. В ментовке на меня ничего нет. Тоже мне, народные мстители нашлись…

– Давайте-ка его в машину, – скомандовал Костик и взял Рудакова под руку.

В ту же секунду Павлик с Валеркой подхватили ничего не понимающего Рудакова под белы рученьки и поволокли к машине.

– Эй, да вы чего?! – начал орать Рудаков. Он сопротивлялся и упирался. – Эй, мужи… – Он было повернулся в сторону офиса, чтобы позвать своих собутыльников, но Костик не дал ему договорить, зажав рот рукой.

Рудакова дотащили до «Волги», быстренько запихнули внутрь, и Костик сел за руль. Валерке и Павлику пришлось разместиться сзади в компании с Рудаковым, усадив его посередине.

– Да вы чего, вообще опухли? – Рудаков начал дергаться на заднем сиденье, пытаясь вырваться наружу. – А ну останови тачку, козел! – бросил он Шилову.

Костик ничего не ответил на выпад Рудакова и только сильнее стиснул зубы, а взгляд его стал еще более жестким и злым.

Проехав немного по городу, Костик остановил машину в одном из тихих двориков, потом осмотрелся и проехал чуть дальше. За домами обнаружился тупик с мусоркой – весьма удобное место для подобных разговоров.

Остановив машину, Костик первым вышел из нее и выволок Рудакова наружу. Следом вылезли Павлик с Валеркой. Рудаков понял, что сейчас ему скорее всего будут бить морду. И хотя дохляком его назвать было нельзя, но трое на одного, как прикинул Рудаков, даже для него слишком.

Он затравленно осмотрел своих противников: Костик с Валеркой стояли в вызывающих позах, готовые в любую минуту начать драку. Павлик непринужденно посвистывал, держа в зубах спичку, и его вид также не предвещал Рудакову ничего хорошего.

– Павел, так ты сам объяснишь, что за дела у тебя были с Соколовским, или нам применить силу? – издевательским тоном осведомился Гурьев.

– Не понял, при чем тут я? – пошел было на попятную Рудаков. – Я не имею никакого отношения к убийству этого… как его… Соколовского. – Рудаков с перепугу даже подзабыл фамилию Богдана Александровича.

– А что за неустойку ты с него требовал?

– Неустойку?.. – заколебавшись, проговорил Рудаков. – Да просто нанял я охранников у этого мудака, а он отказался выполнять условия договора. Вот я и потребовал заплатить… А убивать-то мне его зачем? И вообще, какое ваше собачье дело?! – Рудаков время от времени начинал то возмущаться, то пугаться.

– Значит, так. По всем понятиям – это ты грохнул Соколовского, – проговорил Валерка. – И тебе сейчас лучше самому все рассказать. Знаешь ли, чистосердечное признание… ну и так далее.

– Да пошел ты! – огрызнулся Рудаков. – Никого я не убивал. И в ментовке меня проверяли.

– В ментовке тебя не проверяли! – наехал на Рудакова, в свою очередь, Гурьев. – Ты бабки дал, чтобы не копались в делах твоей левой фирмы! А может, потому, что это ты нанял киллера убить Соколовского. Так как, будешь говорить?

– Да ничего я вам не скажу, – спокойно проговорил Рудаков, уверенный в своей правоте. – Делайте чего хотите! – И он демонстративно отвернулся.

– Ладненько, – произнес Валерка. – Значит, так. Если ты нам не рассказываешь всю правду о Соколовском, то мы прямо сейчас едем к одному твоему недавнему знакомому, его фамилия Фомичев, знаешь такого? – Валерка испытующе посмотрел на Рудакова. – Берем его с собой и в ментовку. А там этот Фомичев рассказывает очень интересную историю о том, как злой дядька Пашка Рудаков отнял у него квартиру, кинув его самым наглым образом. Как он подделал все документы и как буквально выселил его с законной жилплощади…

Я посмотрела на Рудакова, после Валеркиных слов он сильно переменился в лице. Гурьеву где-то удалось раскопать историю с Фомичевым, как я поняла, недавним «клиентом» фирмы «Рудаков и компания». Рудаков побледнел, и его румяные щеки вмиг приобрели сероватый оттенок.

– Ну так как? – Валерка принялся поигрывать ключами. – Сам будешь говорить или едем за Фомичевым?

– Да пошли вы! – уже не так злобно произнес Рудаков. Глаза его забегали, он прикидывал, что лучше – рассказать про Соколовского или же отправиться в тюрьму за не вполне законные сделки с недвижимостью. Наконец желание оставаться на свободе пересилило нежелание говорить, и Рудаков сказал: – Я не убивал Соколовского. У меня не было для этого повода.

– А неустойка? – осведомился Костик.

– Да выплатил он эту неустойку! – огрызнулся Рудаков, исподлобья взглянув на Шилова. Как я поняла, именно Костик не понравился Рудакову сильнее всех прочих.

– Выплатил? – переспросил Валерка.

– Выплатил, – повторил Рудаков. – Мы с ним начали бодаться из-за этой неустойки, Соколовский сказал, что ничего не намерен платить, тогда я пригрозил, что пойду к их директору жаловаться. Соколовский перетрухал, сказал, что попробует уладить это дело. Я ждал сколько смог, но Соколовский, похоже, так и не был намерен платить. Я наехал на него. Он испугался, потом быстро нашел бабки. Вот и все… – развел руками Рудаков.

– А где он деньги взял? – спросил Костик.

– А я откуда знаю? Мне по барабану, – отмахнулся Рудаков. – Заплатил и заплатил. Какое мне дело до того, где он бабки нарыл.

– А что за услуги были, которые отказался оказывать Соколовский? – поинтересовалась я, так как до сих пор никто так и не задал Рудакову этот вопрос.

– Услуги? – испуганно посмотрел на меня Рудаков. – По охране… помещений… – Было совершенно очевидно, что он врет.

– А если поконкретней, – попросил Шилов.

– Да какая разница, какие услуги? – огрызнулся Рудаков. – Вам надо было узнать про тот договор, я все рассказал, остальное вас не касается.

– Сейчас за Фомичевым поедем, – растягивая слова, произнес Валерка, поглядывая в небо.

– Да че ты все заладил, Фомичев да Фомичев! – обозлился Рудаков. – Достал уже! Все, я пошел! – Неожиданно Рудаков развернулся и направился прочь в сторону дороги.

– Куда?! – крикнул Валерка и рванул за ним. – А ну стой!

Догнав Рудакова, Гурьев хотел было заломить ему руки, но Рудаков ждал этого и первым нанес удар. Валерка, не ожидавший такой прыти от руководителя фирмы по недвижимости, словил тычок в ухо и попятился, едва не упав. Рудаков, поняв, что есть возможность удрать, решил так и поступить. Но он забыл про Павлика с Костиком, которые ни за что не позволят ему отделаться так легко.

– Убью, гнида! – зарычал Шилов и в два прыжка настиг Рудакова. Я поняла, что сейчас он на самом деле выполнит свое обещание.

Костик догнал Рудакова и с размаха ногой заехал ему по шее. От такого мощного удара Рудакова не смогли удержать даже его короткие толстые ноги. Он пошатнулся и упал, а Костик тут же налетел на него и легким движением рук поднял обратно на ноги. Потом, держа Рудакова одной рукой за шиворот, другой он принялся наносить удар за ударом прямо ему в живот.

– А это тебе за козла! – напоследок Шилов размахнулся и всадил кулак прямо под дых Рудакову.

– Хорош, Костик. – Валерка, держась за ухо, похлопал Шилова по спине. – Не то убьешь еще. Он и так теперь все расскажет. Расскажешь? А?! – повысил Гурьев голос, наклонившись к скрючившемуся в три погибели Рудакову, и тот лишь пару раз согласно кивнул.

Усадив его в машину на заднее сиденье, Валерка сам устроился впереди и стал внимательно слушать рассказ Рудакова.

– …ну надо нам было там одного чувака выселить. А потом квартиру его поохранять, а то он буйный оказался. Сначала напоролся, подписал все документы, а потом проспался и начал вые… – Рудаков покосился на меня и осекся. – Начал выделываться – дескать, моя квартира, я в ментовку пойду, скажу, что вы обманули меня. А у меня таких эпизодов с десяток наберется, а то и больше. На фига мне менты нужны, чтобы они там копались? Ну я и хотел нанять охранников, чтобы они выкинули этого делягу из хаты, а потом посидели там трое-четверо суток, пока новые жильцы не заселятся… А Соколовский сначала сам подписал договор, а потом, когда просек, что надо делать, решил отвалить по-тихому. Сказал, типа, мы не занимаемся подобной фигней, чтобы там выселять кого из хаты и все такое… У нас вроде того репутация… Ну я ему кричу – ты, типа, давай тогда бабки плати, неустойку. А он мне, какие бабки, ничего я тебе платить не буду. Тогда я ему пригрозил, что нажалуюсь директору. Он перетрухал. Говорит, подожди пару деньков, я бабки найду. Я говорю, чего ждать, у вас фирма богатая, неужели бабок нет? А он мне – я из кассы не могу взять. Я договор заключил без одобрения руководства. Так что и расплачиваться сам буду. Ну мне-то по барабану, кто бабки отдаст. Я подождал пару дней, как он и просил, потом Соколовский сам принес деньги и отдал. Так мы с ним в полном ажуре были. То есть в расчете. С какого хрена мне его мочить?..

– Смотри, Рудаков, – снова заговорил Валерка. – Мы ведь все проверим. И если только ты, сука, посмел нам соврать, то я тебя из-под земли достану, ты у меня присядешь по всем своим эпизодам, а заодно еще и за убийство папы римского. Ты меня понял? – едва ли не по слогам произнеся последнюю фразу, спросил Гурьев.

– Да понял я, – миролюбиво проговорил Рудаков. – Все правда, так оно и было. Проверяйте.

– Ладно, Павел, – похлопал Валерка Рудакова по плечу. – До дома как-нибудь сам доберешься. Мы сегодня частным извозом не занимаемся. Давай топай, пока я не передумал.

Рудаков выскочил из машины и торопливо зашагал по двору в сторону дороги.

– Привет тебе от Фомичева! – вдогонку крикнул ему Гурьев, но Рудаков только досадливо махнул рукой.

– Да пошел ты! – тихо огрызнулся он на Валерку.

* * *

Мы сидели в машине и обсуждали произошедшее.

– Ты думаешь, это все правда, что говорил Рудаков? – спросил у меня Костик.

– По крайней мере похоже на правду, – кивнула я. – Значит, Соколовский выплатил неустойку. Интересно, с каких денег? Ведь Алла Николаевна ничего не знала об этом договоре…

– Нашел где-то. Может, в карты выиграл… – предположил Валерка.

– Наша версия с работой провалилась, – подытожил Костик.

– В любом случае придется искать охранника, – проговорила я. – Так что до завтра мы пока бездействуем.

– А та девушка? – напомнил Костик. – Марианна, кажется? Что с ней?

– Ее еще нужно найти, – сказала я. – Чувствую, она каким-то образом причастна к смерти Соколовского. Я думаю, завтрашний день принесет нам много интересного…

– Завтра похороны Соколовского, – напомнил Павлик. – Ты идешь? – спросил он у меня.

– Конечно, – кивнула я. – Алла Николаевна просила поприсутствовать на церемонии.

– Возможно, там появится эта самая Марианна.

– Это вряд ли, – покачал головой Валерка. – Она ведь как-никак была любовницей Соколовского. Так что не думаю, что с ее стороны было бы прилично явиться на похороны своего хахаля. Тем более что там будет его жена, вернее, вдова…

– Похороны в одиннадцать часов, время у меня завтра будет, – проговорила я. – Павлик, не желаешь сходить на церемонию? – предложила я Старовойтову.

– Давай сходим, – кивнул Пашка.

– Ну что, по домам? – Шилов посмотрел на часы.

– Поехали, – согласился Валерка. – А то я еще после больницы дома не был. Надо хотя бы смыть с себя этот жуткий запах…

– Кстати, как твое драгоценное здоровье? – поинтересовался Костик.

– В норме, – небрежно махнул рукой Гурьев. – Надо завязывать пить… – обреченно проговорил он. – А то так недолго и до смерти упиться.

– Чего ты глупости говоришь? – слегка обиделась я. – Ты что, хочешь сказать, что это я тебя отравила? Между прочим, Володька пил то же самое, что и ты, и ничего. У него с желудком все нормально.

– Да нет, – покачал головой Валерка. – Я не об этом. Я ведь отравился не у тебя. Я траванулся этим гадким джин-тоником. Поэтому и говорю, что надо завязывать пить, а то потом на следующее утро соберешься похмелиться, и на тебе – попадешь в больницу… А то и в морг, – мрачно добавил он после некоторого раздумья.

– Да уж, – насмешливо протянул Павлик. – Уж чья бы корова мычала, а твоя, Валерка, давно бы молчала… Уж кто-кто и бросит пить, так это не ты, однозначно.

– Да ладно, – обиженно произнес Гурьев. – Чего же ты меня прямо в какие-то алкоголики безнадежные записал. Вот возьму и брошу..

– Ну-ну, – понимающе покивал Шилов. – Поехали домой.

Костик развез всех по домам, а меня в последнюю очередь. Мы посидели немного в машине у моего подъезда, поговорили о том о сем, и я пошла домой.

* * *

Субботнее утро началось с телефонного звонка. Я нехотя открыла глаза и бросила недовольный взгляд на часы – восемь часов. И кому в такую рань не спится?

Володька тоже проснулся.

– Ирина, кто там? – сонным голосом спросил муж.

– Не знаю. Сейчас возьму трубку, – проговорила я, вылезая из-под одеяла.

Пробежав на цыпочках до телефона, я сняла трубку.

– Алло, – сказала я.

– Ирина, здравствуй, это Виталий, – услышала я голос Володькиного коллеги Белоусова. – Я вас не разбудил?

– Вообще-то разбудил, – честно призналась я. – Что случилось?

– Володька тоже проснулся? – поинтересовался Виталий.

– Проснулся, сейчас позову. – Я аккуратно положила трубку на тумбочку и вернулась в спальню. – Володь, это Белоусов, – сказала я и прыгнула обратно в постель. – Тебя.

Простонав, Володька поднялся и отправился к телефону. Через несколько минут он вернулся и забрался под одеяло.

– Чего хотел? – спросила я, чувствуя, что заснуть больше не смогу.

– Насчет работы, – несчастным голосом ответил муж. – Говорит, есть пара студентов, которым надо контрольные решить. Срочно, – обреченно добавил Володька.

– Сегодня?

– Да.

– И что?

– Не знаю, – жалобно проговорил Володька. – Сегодня вообще-то выходной, и я хотел с тобой побыть…

– Нет, Володька, – решительно проговорила я. – И чего ты улегся? Давай поднимайся, умывайся и дуй на работу. Виталик тебе заработок лишний подкидывает, а ты еще раздумываешь. – Я скинула с себя одеяло и встала.

– Ты что, хочешь от меня избавиться на субботу? – с подозрением в голосе спросил супруг.

– Да при чем тут избавиться? – возмутилась я. – Сам прекрасно понимаешь, что нам нужны деньги на ремонт, и пренебрегаешь халтурой. И еще в Сочи хотели съездить в этом году.

– Так, значит, ты считаешь, что я мало зарабатываю, – обиделся Володька. – Пилишь меня за это…

– Ну хватит, – резко оборвала я его. – Чего ты на меня нападаешь с утра? Я понимаю, что Виталик рано позвонил, разбудил тебя и ты не выспался, в плохом настроении, но я-то тут при чем? Не надо на мне срывать зло. – Отбросив в сторону одеяло, я отправилась в ванную.

Но муж сегодня был настроен самым решительным образом. Он ввалился в ванную, когда я принимала душ, и начал канючить еще и там.

– Ну да, ты у нас добытчик, а я так, дармоед, – проговорил он.

Я решила не усугублять конфликт и просто отмалчивалась. Но Володька уже настроился на ссору и продолжал приставать ко мне:

– Почему ты все время попрекаешь меня тем, что я мало зарабатываю денег? Я превратился в домохозяйку, готовлю, стираю, убираю… – Володька разошелся вовсю.

Я молча вылезла из душа и принялась вытираться, не обращая внимания на нытье мужа. Но он требовал к себе внимания.

– Ирина! – строго проговорил он. – Я вообще-то к тебе обращаюсь!

– Володь, ну чего ты завелся с утра? – устало произнесла я. – Давай умывайся, я сама завтрак приготовлю.

– Что, может, и уберешься сегодня сама? – язвительно спросил муж.

– Нет, убраться я, наверное, не успею, – покачала я головой. – У меня на сегодняшний день несколько иные планы.

– Это какие же? – ехидно спросил Володька. – Уж не на работу ли собралась?

– Нет, не на работу, – спокойно ответила я. – Сегодня у Соколовского похороны. Алла Николаевна попросила поприсутствовать.

– И ты поедешь? – уже более спокойно спросил супруг.

– Да, – произнесла я, надевая халат.

– Одна? – подозрительно спросил Володька.

– Нет, не одна, – бросила я и вышла из ванной. Но Володька увязался за мной в кухню.

– И с кем же? – нагло спросил он. – Нет-нет, не говори, я сам догадаюсь. Наверное, с Шиловым. Угадал?

– Нет, не угадал, с Павликом. Может, еще Леру прихватим.

– А что же не с Костиком? – Муж всегда питал не самые лучшие чувства по отношению к Шилову. Он догадывался, что Костик неровно дышит ко мне, и Володьку это всегда злило.

– Ну что с тобой сегодня? – Я обернулась и пристально посмотрела мужу в глаза.

– Ничего, – смутился он и отвел взгляд. Но потом, видно, набравшись храбрости, заявил обиженным тоном: – Я видел вчера, как тебя привез Шилов!

– Ну и что? – пожала я плечами. – Просто было уже поздно, и ты прекрасно знаешь, что Костик часто нас всех развозит по домам.

– Ага, и тебя, как всегда, последнюю.

Я снова промолчала.

– А что же вы тогда так долго сидели в машине? – снова спросил Володька. – О чем беседовали?

– Да так, обо всем.

– На сегодня договаривались? – Володька вконец разобиделся.

– Да ничего мы не договаривались! – вспылила наконец и я. – Чего ты пристал?

– Что же ты так разнервничалась? – с ехидцей спросил муж. – Значит, это правда, – констатировал он.

Я молча продолжала готовить завтрак. И что нашло на него сегодня? С чего вдруг он так завелся?.. Хотя, конечно, мы вчера с Костиком, пожалуй, действительно слишком долго засиделись в машине, заболтались. Надо же, а Володька мне вчера не сказал, что видел нас.

Завтракали мы в полном молчании, муж строил из себя обиженного, не желая вступать со мной в диалог. Я тоже не стала приставать к нему с разговорами. Пусть сначала немного остынет и придет в себя, а потом, когда отойдет, можно будет предпринимать попытки примирения, решила я.

Позвонил Павлик и спросил, когда мы едем на похороны. Я сказала, что церемония состоится в одиннадцать часов и нам надо встретиться где-то около десяти, чтобы вместе успеть добраться до загородного дома Соколовских. После этого я позвонила Лере и позвала ее с собой. Володька все это время молча ходил по дому и собирался на работу. Когда я разговаривала с Казариновой, я говорила нарочито громко, чтобы слышал муж, но Володька делал вид, будто его все происходящее вовсе не касается.

Наконец он собрался и ушел, даже не попрощавшись со мной и не поцеловав, как обычно, перед уходом. Я тоже собралась и вскоре вышла из дома.

* * *

Павлик уже ждал меня на остановке, где мы условились встретиться. Лера еще не подошла, и мы остались ее ждать.

– Надо было Костика с собой взять, – проговорил Старовойтов.

– Зачем?

– А он бы нас на машине отвез, – беспечно произнес Павлик. – А то теперь придется своим ходом добираться… – вздохнув, добавил он.

– Доберемся, – ободрила я Пашку. – Туда автобус рейсовый ходит, так что проблем не будет. А обратно на похоронном автобусе в город приедем.

– Где же это Леру носит? – нетерпеливо спросил Пашка, взглянув на часы.

Вскоре появилась и Казаринова, она пришла почти без опоздания – три минуты не считаются. А еще минут через десять подошел наш автобус. Мы погрузились в него и поехали к Соколовской.

Возле их дома было полно машин. В основном это были дорогие иномарки и отечественные «Волги». Аллу Николаевну я нашла не сразу. Она не сидела около гроба покойного, как это обычно бывает, а бегала по дому, то и дело отдавая какие-то распоряжения.

Сегодня госпожа Соколовская выглядела весьма элегантно, несмотря на то что надела траур. На ней было длинное облегающее черное платье из шифона, отделанное гипюром, которое вовсе не портило ее немного располневшую фигуру, а скорее даже придавало Соколовской некую изюминку. А на голове небольшая черная шляпка.

– Здравствуйте, – бодро поздоровалась она с нами. – Спасибо, что приехали. Вы извините, не могу уделить вам время, – сказала она и снова исчезла в одной из многочисленных комнат.

Мы прошли в гостиную, где лежал Соколовский. Здесь царила в прямом смысле мертвая тишина, народу было немного. Люди не стояли у гроба, а лишь заходили, прощались с покойным и выходили в холл или на улицу. Мы тоже отдали последний долг Богдану Соколовскому и вышли во двор. Мне хотелось побродить по территории дома Соколовских, осмотреть все вокруг, но я сочла, что сегодня, пожалуй, не самый лучший день для этого.

Я вернулась в холл, где меня ожидали Павлик и Лера.

– Куда вы ходили? – осведомилась Лера.

– Хотела взглянуть на то место, где был убит Богдан, – ответила я. – Но, наверное, это не очень удобно.

– Мы поедем на кладбище? – спросил Пашка.

– Думаю, да, – кивнула я. – Алла Николаевна просила присутствовать. Да и мне нужно посмотреть, не придет ли та самая Марианна на похороны Богдана.

– А здесь ее нет? – Казаринова принялась оглядывать приглашенных.

– Думаю, что нет. Вряд ли она бы осмелилась явиться прямо домой. А вот на кладбище – вполне возможно. Так что в любом случае нам надо побыть на церемонии до конца.

– Здравствуйте, – услышала я позади себя мужской голос. Я обернулась и увидела высокого стройного мужчину в черном строгом костюме и черных очках. По инерции я тоже поздоровалась с незнакомцем, а когда мужчина снял темные очки, я признала Ивана – приятеля покойного.

– Не узнали? – пытливо посмотрел на меня Иван.

– Ну, почему же, – ответила я.

– Вы уже виделись с Аллочкой? – осведомился Иван.

– Да, выразила свои соболезнования.

– Я тоже, – театрально вздохнул Иван. – Да-а, – протянул он. – Жаль Богдана. Хороший был человек… А как там продвигается следствие?

– Вам лучше спросить об этом у вдовы, – отрезала я, не желая перемывать косточки Соколовской с другом ее мужа.

Иван, поняв, что я не слишком расположена к беседе, помолчал, потом проговорил:

– Я искренне надеюсь, что у Аллочки все будет хорошо. Несмотря ни на что.

Я непонимающе взглянула на Ивана, о чем это он?

– Я имею в виду, – пояснил Иван, – что на нее не заведут уголовного дела. Мне не хочется верить, что она причастна к смерти мужа…

– Кстати, Иван, – решила я сменить тему разговора, – вы не видели здесь никого постороннего?

– Нет, – удивленно приподнял он брови. – А кого я мог тут увидеть? Если только вы не имеете в виду Марианну? – Иван испытующе взглянул мне в глаза.

– Да, – честно ответила я. – Возможно, она тоже придет проститься с Богданом.

– Не знаю, – слегка усмехнулся Иван. – Не думаю, что она отважилась бы на такой шаг. Да и потом, я ведь ее не видел ни разу. Даже если бы она и присутствовала здесь, я все равно не смог бы ее узнать. Возможно, она будет на кладбище…

Я в задумчивости разглядывала гостей. Пожалуй, Иван был прав, Марианна вряд ли явится сюда… Алла Николаевна бегала из комнаты в комнату, суетилась, то и дело беседуя с кем-то и отдавая распоряжения.

Иван так и стоял рядом со мной, пытаясь разговорить меня. Мне совсем не хотелось обсуждать с ним подробности личной жизни как Богдана, так и Аллы Николаевны, а он, судя по всему, был настроен именно на такой разговор. Чтобы не тяготиться его обществом, я решила выйти на улицу.

В дверях я столкнулась с Аллой Николаевной, она снова командовала какими-то людьми в темно-серой униформе. Как я поняла, это были служащие похоронного агентства. Увидев меня, Соколовская дала им последние наставления и вышла следом за мной на улицу.

Она закурила, тяжело вздохнув, и подошла ко мне.

– Господи, как все это утомительно… – произнесла она, и я не услышала в ее голосе тех ноток печали, которые должны были бы присутствовать у убитой горем вдовы. Смерть мужа, судя по всему, не доставила ей печали или страданий, она лишь осложнила ее и без того загруженную деловую жизнь дополнительными трудностями.

– Вам нужно было поручить кому-нибудь все хлопоты по похоронам, – сказала я, взглянув на Аллу Николаевну.

– Да кому можно что-то поручить? – разочарованно проговорила она. – Разве кто-то может сделать что-то добросовестно? Только сама и суетишься… – Соколовская посмотрела на часы и снова вздохнула. – Ну вот, всего лишь одиннадцать часов, а я уже с ног валюсь от усталости. Я сегодня встала в шесть утра… – пожаловалась она.

– Скоро на кладбище?

– Да. Еще немного. Потом в столовую. Я заказала поминки в «Пассаже», – произнесла она.

Столовой «Пассаж» можно было назвать лишь с огромной натяжкой. Это был неплохого уровня ресторанчик, конечно, не самого высокого класса, но и далеко не заштатная забегаловка. Многие вполне состоятельные люди не брезговали проводить там банкеты, свадьбы и прочие торжества. А Соколовская устроила там поминки по усопшему. Мне показалось, что она крайне не хотела, чтобы после его смерти ходили какие-либо слухи, что, дескать, они плохо жили, что Соколовская его не любила и что сама только и ждала его смерти… Алла Николаевна, как бы там ни было, не желала выносить сор из избы, и правильно делала. Мало ли у кого какие отношения, но знать об этом всем окружающим вовсе не обязательно.

Алла Николаевна нервно и часто затягивалась тонкой длинной сигаретой. Когда она докурила и собралась было вернуться обратно в дом, я заметила, как въездные ворота медленно расползлись в стороны и впустили во двор небольшую темно-синюю автомашину. Кажется, «Фольксваген», я не очень разбираюсь в марках. Стекла у иномарки были затонированы, и мне не удалось разглядеть, кто сидел за рулем. Но, кажется, Алла Николаевна сразу узнала прибывшего. Увидев автомобиль, она резко развернулась, передумав заходить в дом, и направилась встречать приехавшего на иномарке.

– Ну вот, – бросила она мне. – Нотариус прибыл…

Машина остановилась, и из нее вышел невысокий сухонький седой мужчина. Пожалуй, его даже можно было бы назвать стариком, если бы не живые и проницательные глаза, взгляд которых, казалось, пронзал тебя насквозь, словно рентгеновские лучи.

Алла Николаевна подошла к нотариусу, поприветствовала его, а он, слегка наклонившись, поцеловал ей руку. Я увидела, как они переговорили о чем-то, потом прошли в дом. Нотариус при этом слегка придерживал Соколовскую под руку.

Через некоторое время ко мне присоединились Павлик и Лера. Потом я увидела, как по двору бродит Иван. Увидев меня, он снова направился в мою сторону.

– Аллочка отправилась с нотариусом заслушивать завещание, – сообщил он, прикуривая.

– Вдвоем? – поинтересовалась я.

– Пока да, – пожал плечами Иван. – Ведь на этой процедуре обычно присутствуют только самые близкие родственники. А кроме Аллочки и детей, у Богдана больше никого не было. – Иван лукаво взглянул на меня. Я промолчала. – Если, конечно, не считать той таинственной девицы по имени Марианна, – тихо проговорил он.

– Значит, после того как нотариус огласит завещание, мы поедем на кладбище, – проговорила я, сделав вид, что не слышала последней фразы Ивана.

– Вероятно… – задумчиво произнес он и побрел вдоль забора к зарослям роз.

Оказалось, что оглашение завещания – вещь далеко не такая уж скорая. Нам пришлось ожидать появления Аллы Николаевны около получаса. Я-то думала, что все это дело займет минут пять, не больше, но я ошиблась.

– И что там можно так долго делать? – возмутилась Лера. – Всего лишь зачитать завещание… Несколько строк.

– А вдруг оно у него в пяти томах? – предположил Павлик. – Это если я помру или, допустим, ты, то у нас и завещаний-то не будет, потому как завещать просто нечего. А у богатых свои причуды.

– Да нет, – проговорила я. – У Соколовского с завещанием все ясно. Он оставляет свою долю в фирме жене. Да там и доля-то не особенно большая. Не понимаю, что там на самом деле можно так долго делать? – Я с нетерпением взглянула на часы.

– Идут, – протянул Пашка, кивнув на дверь дома.

Я посмотрела на коттедж и увидела Соколовскую. Она торопливым шагом двигалась по направлению к нам. Позади нее шагал нотариус, неся в руках какую-то черную папку. Алла Николаевна была сильно взволнована, ее глаза так и метали молнии.

– Неслыханно! – тихо возмутилась она, приблизившись к нам. – Это просто неслыханно! – Соколовская нервно прикурила, делая одну затяжку за другой.

– Что произошло? – спросила я, но нотариус не дал ответить Соколовской. Поравнявшись с ней, он тронул ее за руку.

– Алла Николаевна, – произнес он совершенно неестественным для столь дряхлого человека бодрым и сильным голосом. – Я поеду. Если что, вы знаете, где и как меня найти… Еще раз выражаю вам свои самые искренние соболезнования… – Он изобразил на старческом сморщенном лице траурную мину.

– Спасибо, – дежурно ответила Соколовская. – Всего доброго.

Когда нотариус ушел, Алла Николаевна спохватилась, что уже пора ехать на кладбище, а, как всегда, еще ничего не готово. Забыв о моем вопросе, она опять умчалась в дом, оставив нас в полном недоумении.

– Что же такое произошло? – гадала Лера.

– Что-то случилось во время чтения завещания, – предположила я.

– Я думаю, ее муженек даже после своей смерти выкинул какой-нибудь фортель, – сказал Павлик.

* * *

– Ирина Анатольевна, – позвала меня Соколовская. – Поедемте со мной!

Алла Николаевна стояла возле своей машины и махала мне рукой.

Мы с Лерой и Павликом разместились в ее автомобиле, Соколовская села за руль, и мы пристроились к похоронной процессии.

По пути на кладбище Алла Николаевна рассказал мне, что произошло, когда нотариус зачитывал завещание.

– Я была просто в шоке! – продолжала и в машине возмущаться Соколовская. – Я сначала ушам своим не поверила, когда услышала. Думала, шутка… – Алла Николаевна помотала головой. – Господи! Он даже после смерти доставил мне уйму хлопот.

– Да что случилось, Алла Николаевна? – не выдержав, спросила я.

– Ирина Анатольевна, это какой-то бред. Вы представляете? – Соколовская уверенно вела машину, одной рукой держа зажженную сигарету. – Когда нотариус начал оглашать завещание, я думала, что все закончится через пару минут. Ведь это была всего лишь формальность… – Алла Николаевна нервно затянулась, выпустив дым через ноздри. – В общем, начал он читать завещание, я и слушала его вполуха… Но каково же было мое удивление… Нет, это даже не то слово, – шок, когда я услышала, что Богдан, этот негодяй и бесстыдник, поделил все свое имущество на две равные части и одну из них оставил, как и было первоначально, нашим детям. А вот вторую, – Соколовская нервно усмехнулась и со злостью выбросила в открытое окошко недокуренную сигарету, – завещал какой-то девице! Вы представляете! Какой-то своей… – Соколовская запнулась, видимо, не хотела выражаться нецензурно, а других слов просто не смогла подобрать. – Он решил любовницу свою обеспечить! Сволочь!..

– Постойте, Алла Николаевна, какой девице? – Я сама была изумлена не меньше Соколовской. – Но вы ведь говорили, что…

– Да! – перебила меня Соколовская. – Я и сама понятия об этом не имела. Этот мерзавец втихомолку от меня изменил завещание! Я-то думала, что все будет, как мы с ним и договорились. Он все свое состояние оставляет детям, мне-то от него ничего не нужно. Но он решил иначе. Это же надо! – Соколовская была вне себя от негодования. – Мои, мои деньги! Деньги, которые я заработала каторжным трудом, эта свинья оставил своей любовнице!

– Вы ничего не путаете? – спросила я, тут же поняв бессмысленность своего вопроса. Как тут перепутаешь?

– Что вы, Ирина Анатольевна! – покосилась на меня Соколовская. – Я бы и рада что-то напутать, но все случилось именно так, как я вам говорю! Он оставил половину своих денег какой-то… профурсетке!

– А вы не помните, как ее зовут? – осторожно спросила я, уже практически уверенная в том, что услышу сейчас имя Марианны.

– Кого? – не поняла Соколовская. – А-а! Эту? Помню, конечно. Хмелева Марианна Анатольевна! Нотариус сказал, что теперь он должен разыскать ее, чтобы сообщить о том, что она стала наследницей… Какова наглость! А что, вы думаете, эта Хмелева знать не знает о том, что ее любовничек оставил ей кучу денег? Все она прекрасно знает, я в этом уверена!

– Алла Николаевна, но ведь вы говорили, что у Богдана была лишь небольшая часть акций. Как же так вышло, что теперь у него уже солидное имущество?

– Боже мой, Ирина Анатольевна, – взмолилась Соколовская. – Даже та половина, что достанется этой Марианне, и то для нее весьма приличная сумма. Это для меня как для владелицы контрольного пакета акций фирмы несколько процентов – сумма незначительная. А для нее даже и половина будет крупным приобретением. И самое ужасное, самое кошмарное и неприятное во всей этой истории даже не то, что Богдан отдал этой девице мои деньги. Деньги, которые заработала я. Самое мерзкое, что он обделил своих детей. Он оторвал у них, чтобы отдать какой-то… – У Соколовской с языка так и хотело сорваться какое-нибудь бранное слово в адрес Марианны, но она каждый раз сдерживалась.

– Я почему-то чувствовала, что с Марианной не все просто, – проговорила я.

– Почему? – мгновенно насторожилась Соколовская. – Вы думаете, она каким-то образом причастна к смерти Богдана?

– Я не уверена, что именно она явилась инициатором, но то, что эта девушка сыграла не последнюю роль в этом деле, для меня бесспорно. Я обязательно разыщу ее и непременно все разузнаю. Кроме того, теперь мне помимо имени известна еще и фамилия. И найти девушку, думаю, не составит особого труда.

– Ирина Анатольевна, вы, пожалуйста, держите меня в курсе, – попросила Соколовская.

– Обязательно, – пообещала я.

В это время мы как раз подъехали к кладбищенскому забору. Впереди ехал автобус и грузовой автомобиль с памятником и оградой. Алла Николаевна не поскупилась – заказала мраморный памятник супругу и красивую кованую ограду.

Сам гроб везли на черном катафалке, Соколовская устроила пышные похороны супругу. Алла Николаевна припарковала машину неподалеку от ворот, и дальше мы пошли пешком. Цветов было море. Все венки, которые Соколовская заказала для усопшего мужа, были только из живых цветов.

Вместе с прочими приехавшими проводить в последний путь Соколовского мы прошли по асфальтированной дорожке к месту, которое было выделено под могилу. Павлик, Лера и я остались немного в стороне от похоронной процессии.

Стоя в тени невысоких раскидистых берез, я наблюдала за прибывшими. Народу было много. Здесь присутствовали и родственники покойного, и коллеги по работе, и друзья. Я заметила, что Иван пролез в самые первые ряды провожающих. Он строил из себя самого близкого друга, больше всех убитого горем. Кроме того, он постоянно пытался подойти поближе к Соколовской и то и дело норовил поддержать ее то под руку, то приобнять за плечо. Я видела, что Алле Николаевне не слишком приятно такое пристальное внимание со стороны Ивана. Похоже, Соколовская недолюбливала друзей своего мужа. Впрочем, и Иван тоже отзывался о ней не самым лучшим образом…

Началась гражданская панихида, и все прощающиеся плотным кольцом обступили гроб. Я не люблю подобные церемонии, поэтому старалась не слушать надгробных речей. Хотя и так все было понятно: говорили о том, каким замечательным и прекрасным человеком был покойный, перечисляли его многочисленные заслуги и так далее и тому подобное.

Стоя в стороне, я осматривала всех приехавших. Мне на глаза то и дело попадались люди, лица которых я уже видела или сегодня дома у Соколовской, или же на работе. Здесь был и зам Богдана Андрей Павлович Пантелеев, и женщины из бухгалтерии и из отдела кадров.

Вдруг я заметила немного поодаль одинокую женскую фигуру. Женщина или девушка стояла метрах в пятидесяти от могилы Соколовского и молча наблюдала за происходящим. Я не могла разглядеть ее лица, потому что оно было скрыто за большими черными очками. Но мне сразу показалось, что эта особа не просто сторонний наблюдатель.

Незнакомка стояла, как-то неуклюже сгорбившись и придерживая руками черный кружевной платок на голове.

Я обошла деревья и подошла к ней чуть поближе. Только теперь я смогла рассмотреть, что женщина вытирала белым носовым платком глаза. Потом она сняла очки, и я разглядела ее получше.

Оказалось, что это совсем еще молодая девушка – не больше двадцати лет. Она стояла, прислонившись спиной к дереву, и плакала. Я повнимательнее присмотрелась к ней: у девушки были большие черные чуть раскосые глаза и черные волосы, которые она то и дело убирала под платок. Смуглая кожа и несколько восточный тип лица незнакомки окончательно убедили меня, что это не кто иной, как Марианна Хмелева, последняя любовница Богдана Соколовского.

Чтобы не ошибиться, я решила еще немного понаблюдать за ней. Было совершенно очевидно, что она не просто так присутствует на церемонии. Девушка пришла с явной целью побыть на похоронах, но по каким-то причинам не приближалась к процессии. Она стояла в стороне и тихо плакала…

У меня почти не осталось сомнений, что это и есть Марианна, но все же хотелось удостовериться окончательно. У кого могла я узнать, кто такая эта девушка? Только спросить у Соколовской? Возможно, что это какая-то дальняя родственница или одна из многочисленных подружек Богдана…

Подозвав Павлика с Лерой, я попросила их присмотреть за девушкой, чтобы она не исчезла бесследно, а сама отправилась разыскивать Соколовскую. Алла Николаевна находилась у гроба. Вся официальная часть панихиды была уже завершена, и теперь предстояло лишь опустить гроб в могилу и закопать. Все остальное будет делаться уже без присутствия друзей и родственников.

Алла Николаевна стояла рядом с могилой и задумчиво смотрела перед собой. Мне было неудобно отвлекать ее, но тем не менее я осторожно подошла к Соколовской и тронула ее за плечо. От неожиданности Алла Николаевна вздрогнула и обернулась.

– Извините, Алла Николаевна, – проговорила я. – Можно вас на минуту?

– Да, конечно, – вздохнула она и сделала несколько шагов в сторону.

– Вы не знаете, кто вон та девушка? – спросила я, указывая на одинокую фигуру в черном.

Соколовская пристально посмотрела в ту сторону и отрицательно покачала головой.

– Понятия не имею, – холодно отрезала она. – Наверное, какая-нибудь подружка моего мужа. А может, даже и Марианна… – В голосе Соколовской прозвучала почти что злость.

– Алла Николаевна, вы простите меня, но я, наверное, не смогу поехать с вами в столовую. Мне очень нужно узнать, кто эта девушка, и если вы окажетесь правы и это действительно Марианна, то мне необходимо будет поговорить с ней. Вы не возражаете?

– Нет, конечно, – произнесла Соколовская и презрительно покосилась в сторону незнакомки. – Можете приехать попозже. Ничего страшного… – Она развернулась и пошла прочь.

А я снова взглянула на девушку. Кажется, она тоже собиралась уходить. Поняв, что церемония окончена, незнакомка надела темные очки и поправила платок. Она посильнее закуталась в просторную черную кофту, надетую поверх черного же платья, и зябко поежилась, поведя плечами, словно на улице стоял не разгар лета, а поздняя осень.

Я подозвала Павлика и Леру.

– Видите вон ту девушку? – указала я на нее.

– Ну. – Павлик уставился на незнакомку.

– Мне кажется, что это Марианна. Последняя любовница Соколовского. Надо с ней поговорить. Пойдемте.

– А мы не поедем в столовую? – недовольно спросил Пашка.

– По всей видимости, нет, – покачала я головой. – Сейчас гораздо важнее побеседовать с Марианной. Я хочу узнать, что она знает о гибели Соколовского.

Я направилась к незнакомке в черном. Девушка, заметив, что мы идем в ее сторону, спешно развернулась и зашагала к выходу с кладбища. Я прибавила шагу, но девушка, похоже, поняла, что мы пытаемся догнать ее, и тоже ускорила движение.

Бегать на кладбище неудобно, поэтому я рассчитывала догнать Марианну так, но она не сочла бег неудобством и внезапно припустила во всю прыть. Она побежала, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону.

– Пашка, надо ее догнать! – крикнула я Старовойтову.

Павлик, не мешкая, рванул за незнакомкой, но она тоже побежала быстрее. Лера шла рядом со мной, недоумевая, что ей делать.

– Лера, иди с той стороны, – указала я ей. – Задержи ее.

Казаринова пошла в сторону другого выхода с кладбища, чтобы преградить путь незнакомке. Я шла очень быстро, но Марианна удалялась от меня еще быстрее. Павлик почти бежал за ней, но Марианна выскочила за ворота кладбища и скрылась за ними.

Тогда и я не удержалась и тоже побежала. Когда я вышла за ворота, то увидела, как Пашка схватил девушку за плечо, не давая ей возможности двигаться. Марианна отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться из цепких рук Старовойтова.

– Пашка, отпусти ее! Не бойтесь, мы не сделаем вам ничего плохого, – успокоила я незнакомку, подойдя к ней ближе.

Марианна дернулась, отбросив наконец Пашкину руку, и кофта сползла с ее плеча. Она едва не упала на землю, но девушка порывистым движением подхватила ее. За эти несколько мгновений я успела заметить изрядно округлившийся живот девушки. Без сомнений – Марианна была беременна. И нетрудно догадаться от кого.

– Ой, извините, – смущенно пробормотал Павлик, тоже заметив беременность девушки.

Тут к нам подоспела Лера.

– Вас зовут Марианна? – как можно более миролюбиво спросила я.

Девушка что-то сдавленно пробормотала, кивнув головой.

– Марианна Хмелева? – уточнила я на всякий случай.

– Да. Что вы от меня хотите? – Девушка едва не рыдала от испуга. Она тяжело дышала и то и дело прикладывала руку то к животу, то к груди. Еще бы, такая пробежка да еще в подобном положении… Неудивительно, что теперь Марианна с трудом переводила дыхание.

– Ничего плохого, поверьте мне, – проговорила я. – Я хочу только поговорить с вами. Давайте прогуляемся.

– Мне некогда разговаривать с вами. – Марианна отвернулась. – Отпустите меня, – едва не плача, попросила она. – Я ничего такого не хотела. Он сам. Он сам все сделал… Я его не просила…

– О чем?.. – не поняла я. – Вы успокойтесь. Давайте отойдем отсюда. – Я осмотрелась в поисках места, где можно было бы спокойно поговорить.

Марианна втянула голову в плечи и медленно пошла рядом со мной. Павлик шел рядом на случай, если вдруг строптивая любовница Богдана Соколовского снова надумает дать деру. Лера шагала чуть позади.

Мы дошли до дороги, и я заметила на другой стороне шоссе небольшое кафе для водителей-дальнобойщиков, ведь кладбище находилось за чертой города. В этот час народу в нем не было, и я решила поговорить с Марианной именно там.

– Марианна, пойдемте в кафе. Нам нужно поговорить. Это касается смерти Богдана. Вы ведь знали его?

Девушка шмыгнула носом и молча кивнула. Она вновь достала носовой платок и принялась сморкаться и вытирать глаза.

Когда мы расположились в кафе, Марианна снова принялась оправдываться:

– Я, честное слово, ничего не знала и ни о чем не просила. Он все сам…

– Марианна, для начала успокойтесь, в вашем положении волноваться очень вредно, – проговорила я. – Меня зовут Ирина Анатольевна. А это мои друзья – Павлик и Лера, – представила я коллег.

– Вас Алла Николаевна прислала? – затравленно взглянув на Пашку, спросила Марианна.

– Нет, – покачала я головой и положила руку на кисть девушки. – Поверьте, никто не собирается делать вам ничего плохого.

Марианна посмотрела на меня, и теперь взгляд ее стал несколько менее испуганным. Она, похоже, поверила, что я не собираюсь обвинять ее в чем-то или причинять какой-либо вред.

– А кто вы? – уже более спокойным голосом спросила она.

– Мы занимаемся расследованием смерти Богдана Соколовского, – объяснила я. – А вы, вероятно, можете нам помочь. Я хочу задать вам несколько вопросов, только и всего. Хорошо?

Марианна кивнула и вытерла слезы.

– Какие отношения у вас были с Богданом? – задала я первый вопрос.

– Мы встречались, – потупившись, ответила она и густо покраснела.

– А… – я покосилась на живот Марианны, – а ваш ребенок… он от него? От Богдана?

– Да, – кивнула Марианна и еще ниже опустила голову. – Мы собирались пожениться… А тут… – Хмелева всхлипнула. – Я правда ничего не знала, – подняла она на меня глаза, часто заморгав мокрыми ресницами.

– О чем вы не знали?

– О завещании. Я не знала… не знала, что он оставил что-то мне…

– А как вы теперь об этом узнали?

– Мама сказала. Она знала. Она сказала, что Богдан упомянул меня в своем завещании и теперь я буду его наследницей. Но я его ни о чем не просила. Честное слово!

Я посмотрела на эту совсем еще молоденькую девочку, заглянула в ее испуганные черные глазищи и… поверила ей. Нет, она не могла, просто не могла замыслить ничего дурного против Соколовского. Не тот это человек. Она сама еще по сути ребенок, которого обвел вокруг пальца этот престарелый ловелас. Уж не знаю, чем эти двое столь разных людей могли привлечь друг друга, но, как бы там ни было, они долгое время были вместе, и Марианна даже забеременела от Соколовского. Судя по размерам живота, срок у нее был немалый.

– Расскажите, где вы познакомились с Богданом? – попросила я.

Прежде чем ответить на мой вопрос, Марианна тяжело вздохнула и положила руку на живот.

– Я устроилась работать к ним в фирму. Помощником бухгалтера. Богдан заметил меня и сразу обратил внимание. Я не навязывалась ему, поверьте мне… – Марианна посмотрела на меня умоляющим взглядом. – Он сам. Он пригласил меня один раз в ресторан, потом как-то подвез домой. Потом стал часто заходить в бухгалтерию… Я сначала не хотела встречаться с ним, он ведь был женат. Да еще на нашем директоре… Но он сказал, что не живет с Аллой Николаевной как с женой, что они вместе только из-за детей. Сказал, что очень несчастлив… В общем, мы стали встречаться… – Марианна снова потупилась. – Мы хотели пожениться… – Голос Хмелевой стал вдруг высоким и срывающимся. Она зарыдала, уронив голову на руки.

– Марианна, не надо, успокойтесь, – попробовала утешить я ее, но девушка принялась плакать еще отчаяннее и горше.

Я вздохнула, посмотрев на Леру и Павлика.

– Может, ее домой отвезти? – предложила Казаринова. – А то, не дай бог, еще… – Лера покосилась на живот Марианны, потом подняла испуганные глаза на меня.

– Да, пожалуй, это будет лучше всего, – согласилась я. – Для нее это и так испытание. – Я кивнула в сторону кладбища. – А тут еще мы с расспросами. Марианна, вы где живете? Давайте мы проводим вас домой.

Хмелева подняла голову и посмотрела на меня.

– В Ленинском районе. На улице Кархова.

– Я знаю, где это, – сказала я. – Пойдемте, я провожу вас.

Я помогла Марианне подняться и, придерживая ее за локоть, довела до дороги, где можно было поймать машину.

– Вы, наверное, поезжайте домой, – обратилась я к Лере и Павлику. – А то слишком много народу. Я так поняла, что мать Марианны в курсе всего. Мне бы хотелось поговорить с ней о дочери и о ее отношениях с Богданом Соколовским. Я провожу Марианну и побеседую с ее матерью. А то от нее самой, похоже, толку будет мало. Она перенервничала.

Лера с Павликом направились на автобусную остановку, а мы с Марианной остались стоять у дороги, ловя попутку.

В машине Хмелева успокоилась и больше не плакала. Она лишь изредка всхлипывала и прерывисто вздыхала. Я не стала терзать бедную девушку расспросами, так, в полном молчании, мы и доехали до ее дома.

Расплатившись с таксистом, я вышла из машины и помогла выбраться и Марианне. Похоже, срок у нее действительно был большой, потому что двигалась девушка с большим трудом. Движения ее были неуклюжи и медленны. Хотя под просторной кофтой живота практически не было видно.

– Вот мой дом, – показала Марианна на панельную девятиэтажку, возле которой мы остановились. – Спасибо вам.

– Марианна, вы живете с мамой? – спросила я.

– Да.

– Можно мне поговорить с ней. О вас с Богданом. Она ведь знала о ваших отношениях?

Марианна снова кивнула.

– Хорошо, – произнесла она. – Пойдемте. Мама как раз сейчас дома.

– Как же она отпустила вас на кладбище? Вам ведь могло стать плохо? Срок, наверное, уже большой…

– Да нет, ничего страшного, – покачала головой девушка и слабо улыбнулась. – Я крепкая. А срок у меня еще маленький. Всего пять месяцев, даже поменьше. Просто плод, наверное, крупный. Поэтому и живот такой большой…

Мы поднимались на четвертый этаж; лифт, к сожалению, не работал. Марианна уже на втором этаже начала тяжело и прерывисто дышать, но упорно шла наверх, не останавливаясь. Я предложила ей передохнуть, но она отказалась.

– Это тренировка, – виновато улыбнулась она. – Мужа ведь у меня нет, так что мне придется теперь все делать самой. И коляску таскать, и с ребенком…

– Ну что вы, – проговорила я, испытывая вину за то, что подняла эту тяжелую для Марианны тему. – Вы ведь с мамой. Она поможет.

– Ирина Анатольевна, – неожиданно остановилась Марианна и повернулась ко мне, – вы только, пожалуйста, не обращайте внимания на то, что будет говорить моя мама о Богдане. Она не очень хотела, чтобы мы встречались, а когда узнала, что я беременна… В общем… – Марианна замялась. – Богдан ей не слишком нравился… Так что вы не обращайте внимания… Хорошо?

– Я постараюсь, – пообещала я.

– На самом деле он очень хороший, – горячо заговорила Марианна.

Наконец мы достигли четвертого этажа, и Марианна, повернув ручку двери, открыла ее.

– Мы не запираем, – пояснила она. – А то очень долго открывать. Входите, пожалуйста.

– Марианна! – донесся до меня требовательный женский голос, очевидно, матери девушки. – Это ты?

– Я, мама, – крикнула она и разулась. – Проходите, – сказала Марианна мне.

В коридор выскочила немолодая женщина в темной юбке и вязаной кофте. Вероятно, она собиралась куда-то уходить или же, напротив, только пришла.

– Ты все-таки пошла туда!.. – начала она грозным голосом, но сразу же осеклась, увидев меня. – Ой, здрасьте, – кивнула она.

– Мама, это Ирина Анатольевна, – представила меня Марианна. – А это моя мама – Александра Ивановна.

– Очень приятно, – протянула мне руку Хмелева-старшая. – Вы извините, я думала Марианна одна… – принялась оправдываться она. – А вы… – Женщина пристально посмотрела на меня. – Вы не на телевидении работаете? Я, кажется, вас где-то видела.

– Да, я веду программу «Женское счастье», – призналась я. – Но я здесь по другому поводу. Вы разрешите поговорить с вами о Марианне?

– Да, конечно, проходите, – принялась суетиться мама Марианны. – Я вам сейчас тапочки дам… А еще лучше вы просто не разувайтесь. Я еще не успела прибраться, вы уж извините.

Хмелевы жили в однокомнатной квартире, в единственную комнату которой мы и прошли для разговора.

– Марианночка, ты иди в кухню, – ласково проговорила Александра Ивановна.

– Я побуду здесь, – настойчиво сказала Марианна и демонстративно уселась на диван. – Мама, Ирина Анатольевна хочет поговорить с тобой о Богдане и обо мне. Я думаю, меня это тоже в некоторой степени касается, – с вызовом сказала она, и в голосе девушки неожиданно появились какие-то жесткие и твердые нотки, которых прежде не было.

Мама Марианны взглянула на меня:

– Это правда?

– Да. Александра Ивановна, вы знали о том, что Богдан включил в завещание Марианну? – спросила я.

– Да, – Александра Ивановна потупилась. – Знала.

– Расскажите вообще все, что вам известно.

– О Богдане?

– Да.

Я посмотрела на Марианну, она неподвижно сидела на диване, глядя прямо перед собой. Александра Ивановна ненадолго задумалась, потом набрала в грудь побольше воздуха, как перед погружением в воду, и начала:

– Марианночка познакомилась с Богданом на работе. Она раньше работала в том самом охранном агентстве, где и он. Только она была помощником бухгалтера… Потом они начали встречаться. Я сразу обо всем узнала. Во-первых, от меня у дочери нет секретов. – Александра Ивановна метнула быстрый взгляд на Марианну. – А во-вторых, Марианночка не умеет ничего скрывать. Я сразу все поняла, как только она стала являться домой поздно, с цветами и счастливая. В общем, она сказала, что любит этого человека… – вздохнула Александра Ивановна. – Я поначалу не препятствовала. Марианна уже не девочка, ей двадцать один год, и то, что она встречается с мужчинами, вполне нормально. Меня только одно не устраивало, что он слишком стар для нее. Но, видя, как Марианночка счастлива, я и на это готова была закрыть глаза. Но вскоре я узнала, что моя дочь беременна от Богдана. А он был женат… Ну он тогда сразу же пришел к нам домой и все объяснил. Сказал, что непременно женится на Марианне, как только получит развод. С одной стороны, вроде бы радоваться надо, а я все равно чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он слишком взрослый, да и потом, у него у самого двое детей, жена, с которой разведется он или нет, еще вопрос… А Марианна молоденькая совсем, зачем ей ломать свою жизнь с ним?.. – Мать беспомощно развела руками. – Я пробовала убедить и его, и Марианну, но они оба ни в какую. Богдан заладил, что любит мою дочь, что женится на ней… А она, – Александра Ивановна взглянула на дочь, – сама не своя от счастья ходила. Аж светилась вся… Я сопротивлялась как могла… Вот, ждали уже, когда свадьбу сыграем. А он все тянул с разводом… Говорил, что жена против. А сроки-то идут… Я поняла, что если он сейчас не женится на Марианне, то потом будет уже поздно. Я стала уговаривать ее сделать аборт. Богдан узнал об этом, пришел и сказал, что категорически против аборта. Сказал, как только появится возможность, обязательно разведется с женой и станет жить вместе с моей дочкой. А в доказательство принес завещание, которое переделал в пользу Марианны. Сначала по завещанию все оставалось его двоим детям, но потом он включил в завещание и Марианну. Объяснив, что она тоже носит его ребенка и имеет полное право на все его имущество. Марианночки тогда не было дома, и он просил не говорить ей об этом. Чтобы секрет был… Но когда я узнала, что он умер, то, конечно же, обо всем рассказала дочери. – Александра Ивановна виновато взглянула на Марианну. – Вот, вроде и все. Что вам еще рассказать?

– Значит, Богдан говорил, что жена не дает ему развода? – уточнила я.

– Да. Говорил, что пытается уговорить ее, но она ни в какую… Сказал, что не может развестись через суд, потому что у них двое детей и потому что в этом случае она просто оставит его, извините, без штанов. И с детьми видеться не разрешит. А он их очень любил… И не хотел бы приходить в нашу семью голым…

– А он давал вам деньги или как-то еще помогал? – спросила я.

– Да, конечно, – отозвалась Александра Ивановна. – Он приносил деньги. Марианночке покупал одежду, а когда она забеременела, то бегал с ней с утра до ночи по магазинам, покупал детские вещи…

– А что говорил Богдан о своей жене?

– Говорил, что живут они вместе только из-за детей, вроде как дети не перенесут развода. И еще говорил, что она не соглашается на развод.

– Он очень нервничал из-за этого, – подала голос Марианна. – Каждый раз, когда речь заходила об этом, Богдан просто с ума начинал сходить. Он хотел, чтобы мы были вместе, но понимал, что ничего не может сделать, и это его страшно злило. Он все время обещал мне, что непременно найдет какой-нибудь выход из ситуации. И не успел… – Марианна незаметно смахнула слезинку.

– Марианна, – обратилась я к девушке, – а Богдан никогда не упоминал о своих врагах, недругах? Может быть, он говорил что-то о проблемах на работе? Делился с вами чем-то?

– Нет, что вы, – протянула Марианна. – Наоборот, он всегда считал, что его рабочие или какие-либо другие проблемы никоим образом не должны меня касаться. Он никогда ничего не рассказывал. Я, конечно, понимала иногда по его виду, что у него что-то не в порядке, но он не рассказывал мне ни о чем. И я теперь ужасно жалею о том, что сама не настаивала… – Марианна отвернулась к окну.

– Почему, деточка? – ласково спросила мать.

– Потому что теперь я могла бы помочь расследовать убийство Богдана. А так я даже не знаю ничего. Он меня даже своим друзьям не показывал. Говорил, что это все не те люди, с которыми стоит общаться… Говорил, что как только мы поженимся, то сразу же заведем себе новых друзей, хороших и добрых… – не выдержав, Марианна уткнулась лицом в край кофты и выбежала из комнаты.

Александра Ивановна молча посмотрела ей вслед и вздохнула.

– Александра Ивановна, – проговорила я, – вот вам моя визитка, если что-то вспомните или узнаете, позвоните мне. Я пойду, а то Марианна очень расстроилась из-за всего этого. Извините. – Я поднялась со стула.

– Марианночка! – позвала Александра Ивановна дочь, когда мы вышли в коридор.

На ее крик никто не отозвался, а я увидела тонкую полоску света в дверном проеме ванной комнаты.

– Я не буду прощаться с ней, – тихо сказала я, беря свою сумку.

– До свидания, – проговорила Александра Ивановна, открывая мне дверь.

– Всего доброго.

Я вышла от Хмелевых с каким-то неприятным чувством. Едкий осадок на душе не давал мне покоя. Ситуация казалась мне, мягко говоря, странной. Я пока не могла разобраться, в чем именно заключалась странность, но чувствовала, что что-то не так…

* * *

Я решила отправиться на работу, так как Лера и Павлик не поехали домой, как я их просила, а вернулись в офис и теперь ждали меня там. Лера сказала, что ей очень интересно, как пройдет наш разговор с Марианной, и она ни за что не сможет спокойно уехать домой, пока не узнает обо всем…

– Как вы долго, – недовольно протянула Лера, когда я пришла на работу. – А мы уже заждались.

– Я поговорила с самой Марианной и с ее мамой, – отчиталась я.

– Ну и как? – поинтересовался Павлик.

Я пересказала наш разговор с Александрой Ивановной и Марианной.

– Мне кажется, что Марианна – девушка неплохая и искренняя, но, с другой стороны, получается, у нее ведь был мотив… – проговорила я.

– Мотив убить Соколовского? – уточнил Павлик.

– Ну да, – кивнула Лера. – Тогда ведь она становилась наследницей.

– Но зачем ей было это делать? Ведь если бы Богдан был жив, то он женился бы на ней и она бы в любом случае стала владелицей его состояния. Хотя там и состояние-то было не такое уж громадное, чтобы из-за него убивать… – задумчиво произнесла я.

– Все равно, – возразил Пашка. – Может быть, для Соколовской это были не деньги, а для Марианны это приличная сумма.

– Все равно мне не верится, что Хмелева могла пойти на такое. Тем более в ее состоянии…

– А у нее будет ребенок от Богдана? – спросила Лера.

– Да.

– Ну это она так говорит, – сказал Павлик. – А может, вовсе и не от него.

– Да, – в кои-то веки согласилась с ним Лера. – Ведь если допустить, что Марианна забеременела не от Соколовского, а он узнал об этом, то мог пригрозить ей чем-то, а она просто решила избавиться от него, пока он не переделал завещание.

– Да нет, Лера, это абсурд, – качнула я головой. – Мама Марианны сказала, что Богдан был очень рад тому, что Марианна беременна, он даже ездил с ней по магазинам покупать вещи для малыша… Так что маловероятно, что это не его ребенок. Тем более Марианна не та девушка, которая стала бы крутить налево и направо со всеми подряд…

– А ее мать не могла быть причастна?

– Вообще-то Александра Ивановна не выражала большой радости по поводу того, что ее дочь встречается с мужчиной намного старше себя и тем более что она забеременела от него. Но ведь ей было бы гораздо выгоднее, если бы Марианна вышла замуж за Богдана, а не осталась бы матерью-одиночкой. Нет, мотивы с их стороны выглядят не слишком убедительными… – покачала я головой.

– Тогда кто? – снова задала ставший почти риторическим вопрос Лера.

– Вот это мы и попытаемся сегодня выяснить. Мне все кажется, что без Соловьева здесь не обошлось.

– Кто такой Соловьев? – спросил Павлик.

– Это тот самый охранник, который в день убийства дежурил в доме Соколовских. И как раз в нужное время исчез с поста. А теперь его просто невозможно отыскать. Сегодня мы с Костиком договорились съездить к его приятелю, у которого дом за городом и у которого Михаил живет эти несколько дней.

– А что потом? – спросила Лера.

– А потом будет видно по обстоятельствам.

Вскоре появился и Костик Шилов.

– Ну что, едем? – спросил он, взглянув на часы.

– Да. Пора, – проговорила я, поднимаясь. – Вы, наверное, поезжайте домой, а то мы будем поздно. Если появятся срочные новости, я позвоню.

Попрощавшись с Павликом и Лерой, мы пошли к машине. По дороге Костик сказал, что ему звонил Валерка и попросил заехать за ним тоже.

Захватив по дороге Валерку, мы отправились за город, к другу Михаила.

– Соседка Саши, наверное, ждет тебя с нетерпением, – пошутила я над Костиком.

– Какая соседка? – спросил ничего не понявший Гурьев.

Я рассказала ему историю о том, как Костик вчера пользовался большим успехом у женского пола, и о том, что соседка Саши, друга Михаила, положила на Шилова глаз.

Костик во время моего рассказа лишь смущенно улыбался и бормотал что-то невнятное.

– Да ладно тебе, – бурчал недовольно он. – Подумаешь, ну разок подмигнул ей. Но это же в интересах дела…

– Да ты ловелас! – восхищенно уставившись на Шилова, проговорил Валерка. – А я и не знал.

– Все, хватит надо мной подтрунивать, – оборвал его разглагольствования Шилов. – Приехали. Ирина останется в машине, а мы с тобой, Валерка, пойдем в дом. Я смотрю, там дверь входная открыта… Значит, хозяева дома, – проговорил Костик и вышел из «Волги».

Мужчины отправились к дому Саши, а меня оставили ждать в машине. Я заметила, что соседки во дворе не было и ее дверь была заперта. Значит, не дождалась она Костика.

Костик и Валерка вошли в калитку и пошагали по двору. Мне стало ужасно интересно, что там будет происходить. Я считала вопиющей несправедливостью, что меня постоянно оставляют одну в машине. Вот и на этот раз – я здесь одна, а они пошли на «дело».

Потихоньку выйдя из «Волги», я направилась к забору, чтобы хотя бы оттуда наблюдать за происходящим. Если Костик или Валерка увидят меня во дворе дома, то непременно отправят обратно в машину, поэтому я пристроилась с наружной стороны забора в зарослях вишни и стала слушать.

Костик настойчиво постучал в дверь дома, хотя она и была открыта. Я заметила, как вышел молодой человек, вероятно, хозяин.

– Добрый день, – поздоровался Валерка. – Вы Александр?

– Да, а в чем дело? – настороженно спросил он, оглядывая с ног до головы Валерку и Костика.

– Мы ищем Соловьева Михаила. Он у вас? – с вызовом спросил Костик.

Прежде чем ответить, Саша еще раз внимательно осмотрел Костика.

– А зачем он вам? – спросил он, не впуская гостей в дом.

– По делу, – проговорил Валерка и попытался войти.

Но Александр загородил дверной проем.

– Вообще-то он здесь не живет, и я не понимаю, почему вы ищете его именно у меня.

– Нам сказали, что он здесь. Нам надо срочно поговорить с ним. – Валерка наступал на парня.

– Его здесь нет, – резко повторил Саша и попытался закрыть дверь. – Ищите его дома. Он живет в Тарасове.

Костик поставил ногу в дверной проем, чтобы Саша не смог закрыть дверь. Ситуация становилась напряженной, я смотрела, что будет дальше. Было понятно, что Михаил здесь, просто друг не хочет его выдавать.

– А вы давно видели своего друга? – не желая сдаваться, спросил Костик.

– Давно. С месяц назад. – Саша слегка толкнул плечом назойливого посетителя. – Извините, мне некогда, – сквозь зубы и все же стараясь оставаться вежливым, произнес он.

Я хотела было войти во двор, чтобы самой поговорить с Сашей, но тут краем глаза заметила какое-то движение сбоку дома. Я прижалась к забору, чтобы не быть заметной, и посмотрела влево, туда, где на улицу выходили окна дома Саши.

И тут я увидела совершенно необычайное зрелище: из крайнего окна дома медленно и осторожно вылезал человек. Сначала из окна вылезла одна нога, обутая в синюю с белым кроссовку, потом появилась другая, и вот весь человек показался в оконном проеме. Я посмотрела на него и моментально узнала. Это был не кто иной, как Михаил Соловьев собственной персоной. Я видела его лицо на фотографии в личном деле, что давала мне Алла Николаевна.

Пока Саша отвлекал нежданных гостей разговорами, он решил по-тихому убраться из дома друга. Я на какое-то мгновение растерялась, не зная, что предпринять. Поняв, что через несколько секунд все наши усилия по поиску охранника пропадут даром, я изо всех сил закричала:

– Костик! Валерка! Сюда! Он здесь!

Валерка с Костиком мгновенно обернулись на мой крик и сразу же среагировали. Но Саша тоже был настороже и готов к такому повороту событий. Он тут же схватил Валерку за рубашку и попытался удержать. Пока Валерка освобождался от крепких рук столь негостеприимного хозяина, Костик, в два прыжка достигнув забора, едва ли не перескочил через невысокую калитку и оказался рядом со мной.

– Там! – указала я направление. – Он из окна выскочил. Туда побежал, – кратко сообщила я Костику.

Шилов помчался к углу дома, за которым уже скрылся Соловьев. Валерка наконец-то тоже освободился от Саши и выскочил во двор, потом на улицу.

– Они там, – показала я на убегающего Костика.

Валерка помчался следом за ним, и буквально через несколько секунд они вдвоем привели к калитке Михаила, держа его с обеих сторон под руки. Саша так и остался стоять во дворе, не понимая, что же ему теперь предпринять…

Ребята привели Соловьева к дому, и я заметила, как Саша с Михаилом обменялись взглядами. Взгляд Саши был виноватым, а в глазах Соловьева отразились тоска и безысходность.

Михаил не сопротивлялся, он покорно шел к дому.

– Давай его в машину, – кивнул на оставленную неподалеку «Волгу» Костик.

Валерка с Костиком сопроводили пойманного беглеца в машину, я направилась следом за ними. Саша так и остался стоять в растерянности у дома.

Усадив Соловьева в машину, Костик и Валерка сели по обеим сторонам от него, а я устроилась впереди.

– Ну что с тобой делать будем? – спросил Гурьев. – Бегун ты наш…

Соловьев ничего не ответил на этот вопрос, тогда в разговор вступил Шилов:

– В ментовку сейчас поедем, если молчать будешь.

Соловьев поднял на него глаза и произнес сиплым голосом:

– Мать с сестрой только не трогайте. Они ни при чем. Они ничего не знают…

– Да зачем нам твои мать и сестра? – спросил Валерка. – Нам ты нужен. Ох, и долго же мы за тобой охотились. Ну теперь ты нам все расскажешь. Или здесь, или в милиции.

– А чего мне рассказывать? И так все ясно…

– А мы хотим подробности, – произнес Шилов. – Ты, кажется, уезжать куда-то собирался?

– Ну нету у меня денег! – обреченно и уже начиная раздражаться, проговорил Михаил. – Потому и уехать хотел.

– Ты про деньги тут нам не парь! – резко сказал Валерка. – Нас другая информация интересует.

– И взять мне их негде! – не унимался Михаил.

– Слушай, ты достал со своими деньгами! – не выдержал Шилов. – Давай рассказывай все с самого начала.

– А чего рассказывать-то? – повел плечом Соловьев. – Не брал я этих денег. Не брал. И вам это тоже известно. Я понимаю, что у меня все равно нет другого выхода, кроме как отдать эту сумму, но у меня этих денег нет. И найти я их не смогу. Тем более за такие сроки… Что мне теперь, повеситься?! – озлобленно проговорил Михаил.

– Слушай, парень, я что-то не пойму, ты нас что, за лохов держишь? – нахмурился Гурьев. – Ты нам про какие деньги тут лечишь?

– Про те, которые на меня повесили… – с некоторой долей недоумения произнес Соловьев. – А что, еще какие-то появились?

– Я чего-то не понимаю. – Костик посмотрел на Валерку. Потом обратился к Соловьеву: – Ты о чем?

– Ну вы же за деньгами приехали? – захлопал глазами Михаил.

– Нет, ну деньги нам, конечно, не помешали бы… – задумчиво произнес Гурьев. – Но мы вообще-то по другому делу.

– По какому? – Соловьев совсем растерялся. Он переводил недоуменный взгляд с Валерки на Костика, потом на меня.

– Мы по поводу убийства твоего хозяина Соколовского Богдана Александровича, – проговорил Костик.

– Соколовского?! – Михаил ошарашенно уставился на Шилова. – Так вы… вы не за деньгами?

– Тьфу ты, мать твою! – не выдержав, выругался Валерка. – Говорят же тебе, мы по поводу убийства Соколовского. А ты про что подумал?

Я посмотрела на Михаила. Его лицо мгновенно просветлело, в глазах даже появилась искорка надежды. Соловьев нервно сглотнул и похлопал глазами.

– А я думал, вы от… Юсупова…

– Какого еще Юсупова? – недовольно пробурчал Валерка. – Никаких Юсуповых мы не знаем.

– Фу-у-ух… – с облегчением выдохнул Соловьев. – А я уж испугался, думал, и здесь меня достали…

– Так, давай-ка толком объясняй все. Какой такой Юсупов? Что за деньги?..

– Юсупов – это бандюган один. Я у него работал. Охранником…

– Постой, – прервала я Михаила. – Как это, работал? Ты ведь работал у Соколовской.

– Ну да, – кивнул Михаил. – У Соколовской я работал официально. А у Юсупова подвизался охранять кабак. Так, в нерабочее время. У меня же дежурство сутки – через двое. Вот я в свободные дни и калымил у Юсупа.

– А Алла Николаевна знала об этом?

– Нет, конечно, – испугался Соловьев. – Меня бы тогда сразу выгнали. У нас так не положено. Мы там договоры подписываем, что обязуемся больше нигде не работать… А у меня мать на инвалидности и сестра младшая учится в институте. Их обеспечивать надо. Вот я и работал на двух работах. А у этого Юсупа я охранял кабак один, на Волжской. Может, знаете? «Тысяча и одна ночь» называется.

– Знаем, – кивнул за всех Валерка. – И что?

– Так вот в одно из моих ночных дежурств из кассы пропало сто тысяч с копейками рублей. Черт его знает, кто спер, но повесили на меня. Раз я охранял, значит, я взял, как решил Юсуп. Дали мне сроку неделю, чтобы я вернул бабки. Я начал было суетиться, чтобы деньги достать. Хоть и не брал их, но ведь этим отморозкам ничего не докажешь… Все равно придется отдавать. А он на днях приехал и говорит, что ты типа теперь не сто должен, а сто пятьдесят. Короче, нашли дурака… – невесело усмехнулся Михаил. – И срок сократил до конца недели. Завтра истекает. Вот я и понял, что бабок мне таких вовек не достать, решил сваливать по-тихому, пока не пристрелили к чертям собачьим! Пока отсиживался у Санька дома. А на завтра у меня уже билет на поезд.

– А чего бежал? – спросил Костик. – Когда мы к Саньку пришли.

– Испугался. Я ведь думал, вы от Юсупа. Прознали, что я тикать собрался, и за мной приехали. Вот и рванул с перепугу. А вы из-за Соколовского?

– Ну да, – подтвердил Костик. – Ты ведь в тот день дежурил у них дома?

– Я, – сосредоточенно кивнул Соловьев. – А что такое? Меня уже допросили в милиции…

– А мы не из милиции, – ласково произнес Валерка. – Вопросы у нас те же, что и у ментов, только вот средства другие. Расскажи-ка нам, друг любезный, куда это ты отлучался на некоторое время с поста, никого не предупредив?

– Ко мне Юсуп приезжал с братками своими, – угрюмо ответил Михаил. – Если не верите, можете проверить. – Он посмотрел мне в глаза. – Я не вру.

– Проверим, даже не сомневайся, – заверил его Гурьев. – И что дальше? Ты давай сам все рассказывай, это в твоих же интересах.

– Ну что там рассказывать? Они узнали, где я работаю, и обнаглели до такой степени, что примчались даже домой к Соколовским. Вызвали меня, ну я и отошел на несколько минут. Предупреждать никого не стал, думал, не заметят… А оно вон как вышло… – Соловьев вздохнул. – Отошел буквально на пару минут. Они мне сказали, чтобы я вернул сто пятьдесят штук и что отдать я их должен до конца этой недели. Потом уехали, а я вернулся на пост. Никому не сказал ничего, а потом, когда все же узнали, что меня не было, сказал, что живот прихватило, я же не знал, что меня подозревать станут. – Михаил беспомощно перевел взгляд на меня. – На следующий день сразу же уволился, потому что понял – бабок мне не найти. Решил сваливать из города…

– Это мы уже знаем, – остановил его Костик. – А что ты видел у Соколовских? Может, что-то необычное заметил? Или кого-то?

– Да ничего необычного не было. Я уже в милиции все рассказал.

– А ты не думаешь, что убийца мог проникнуть в дом, пока тебя не было на посту?

– Теоретически, конечно, мог. Но в общем-то навряд ли… Там же камеры слежения повсюду. Маловероятно, что кто-то решился бы так рискнуть. Ведь для того, чтобы убить человека, надо все очень тщательно спланировать. А действовать так, наудачу… – Михаил покачал головой. – Нет, это вряд ли. А если бы я не ушел никуда в то время? И что тогда?

– А ты не думаешь о том, что приезд тогда людей Юсупова был просто отвлекающим маневром? – вдруг пришла мне в голову мысль.

– Да нет… – ответил Соловьев. – Что же тогда получается, что они заранее все спланировали? Что и на бабки меня специально подставили? И потом Юсуп никак вообще не связан с Соколовским… был… Слишком разный у них уровень. Да и интересы различные…

– Но ведь ты сам сказал, что теоретически все возможно. И в дом можно было проникнуть…

– Но это только теоретически, – возразил Михаил. – Теоретически можно допустить, что и Волга может в обратную сторону потечь… Я сильно сомневаюсь, что кто-то на самом деле попал в дом через главный вход. Все равно бы кто-нибудь заметил.

– Значит, получается, что убийца уже находился в доме? – предположила я.

– Или же его впустил кто-то из тех, кто находился в доме, – проговорил Михаил.

– Например, кто? – посмотрел на него Костик.

– Ну, получается, что или Алла Николаевна, или сам Богдан Александрович… – захлопал глазами Соловьев.

– Но это же абсурд, – покачала я головой.

– Абсурд, – согласился со мной Михаил. – Но других версий просто нет.

– А как насчет второй двери? Той, что на заднем дворе? – напомнила я.

– Да тот же вариант, – махнул рукой Соловьев. – Если только кто-то из хозяев не открыл убийце, то сам он войти никак не мог. Там же собаки…

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – проговорила я. – Как мог убийца проникнуть в дом, если все там так хорошо охраняется? Ну не подкоп же он, в конце концов, вырыл?..

* * *

Мы сидели в маленьком уютном кафе: Костик, Валерка, я – и пили кофе. Когда решился вопрос с Михаилом, Валерка счел возможным отпустить его, но на всякий случай изъял у Соловьева его паспорт и билет на поезд.

– Доверяй, но проверяй, – назидательно произнес он, подняв вверх указательный палец.

– И когда ты намереваешься вернуть ему документы? – спросила я.

– Завтра. Билет у него на завтрашний день, на вечер, так что он ничего не теряет, все успеет. А я за это время проверю основательно его историю. С этим Юсуповым. Знаю я этот кабак. Попробую разузнать, кто там заправляет, и проверю заодно, не наврал ли нам наш бегун.

– А что будем делать мы? – спросила я, взглянув на Костика.

– А что тут поделаешь? – развел руками Гурьев. – Видно, не найдем мы убийцу…

– Да, действительно абсурд какой-то получается, да и только, – подтвердил Шилов.

– Выходит, что убийцей на самом деле являлась сама Соколовская? Но это бред просто какой-то… Я ни за что в это не поверю… Что же она, в самом деле ненормальная? Убивать собственного мужа своими руками да еще у себя дома?

– Да еще в присутствии стольких свидетелей, а заодно зная, что первой под подозрение попадет она сама.

– Нет, Алла Николаевна тут ни при чем, – отвергла я сразу эту мысль. – И это даже не обсуждается.

– Тогда кто? – спросил Костик.

– Получается, что только сам Соколовский… – в растерянности ответила я.

– Ну, это еще абсурдней… – покачал головой Валерка. – Что же это он, сам себя заказал, сам впустил убийцу да еще сам лег, чтобы его легче было убивать?

И тут мне в голову вдруг пришла неожиданная мысль.

– Послушайте! – сказала я. – А что, если… а если это действительно сам Соколовский нанял убийцу? Ведь Марианна говорила, что он собирался на ней жениться, а ее мать сказала, что Богдан говорил, будто жена не дает ему развода. Возможно, это так на самом деле. Может, он пытался получить развод, а Алла Николаевна не давала ему свободы. А у него тут любовь! У него девушка беременная. И он решился на крайний шаг. Нанял убийцу и сам впустил его?

– Ага. И убийца взял и невзначай грохнул его же самого? Нет, Ирина, твоя версия не прокатывает, – усомнился Гурьев.

– А может, – подхватил теперь и Шилов, – убийцу нанял кто-то другой, чтобы убить вовсе не Богдана, а Аллу Николаевну, а киллер, проникнув в дом, попался на глаза Соколовскому. Тот помешал ему, и киллер его убил. А Соколовскую не убил только потому, что, во-первых, уже и так наделал шуму, а во-вторых, понял, что в доме слишком много свидетелей.

– Все равно непонятно, кто его впустил? Если сам Соколовский, то почему он оказался мертвым?

– Какой-то замкнутый круг, – вздохнула я. – Я вообще перестала соображать, что к чему. В любом случае мне нужно поговорить с Аллой Николаевной, – проговорила я, доставая мобильник из сумки.

– Прямо сейчас? – удивился Костик.

– А что такого? – Я набрала номер Соколовской.

– И о чем же ты намереваешься разговаривать с ней? – спросил Шилов.

– Обо всем. – Я прослушала три длинных гудка, после которых в трубке раздался голос Соколовской. – Алло, Алла Николаевна, это Ирина Лебедева. Вы не могли бы приехать сейчас в кафе «Каравелла»?

* * *

– Ерунда какая-то. – Соколовская покачала головой. – Ничего не понимаю…

– А с чего же тогда Богдан взял, что вы откажете ему в разводе? – спросила я.

– Мы уже давно обговорили этот момент. Я, кажется, вам уже рассказывала. Я сказала, что разводиться с ним не намерена из-за детей, но жить он волен был как пожелает.

– Но Марианне он, что же, получается, пудрил мозги, говоря, что вы не даете развода? – проговорил Костик.

– Да нет, почему, – пожала плечами Соколовская. – Он и так знал, что развода я ему не дам… Потому даже и речь об этом не заводил.

– А вы не думаете, что Богдан сам мог нанять убийцу, чтобы избавиться от вас? – поинтересовался Валерка.

– От меня? – изумленно спросила Соколовская. – Да с чего вдруг?

– Но он ведь хотел жениться на той девушке, – сказала я. – И знал, что развода не получит. А так он, кроме того, что избавляется от вас, еще и становится наследником крупного состояния.

– Чтобы снова спустить все в казино да на выпивку? – горько усмехнулась Алла Николаевна.

– Ну, говорят, что в последнее время он редко посещал казино и практически не общался со старыми приятелями… И выпивать почти перестал.

– Неужели его так сильно смогла изменить эта девица? – презрительно хмыкнула Соколовская. – Даже дети не смогли, а она сумела…

Я понимала Соколовскую, в ней говорила оскорбленная женщина. Похоже, Богдану и вправду жилось с ней не сладко. И хотя Алла Николаевна и говорит, что дала ему полную свободу действий, но разводиться все же не желала.

– Алла Николаевна, – проговорила я, – вы на всякий случай усильте охрану. А то мало ли что… Мы, сколько ни ломали голову, так и не смогли найти иного повода, кроме как ваша смерть. Так что если на самом деле убить хотели вас, то могут попытаться снова.

– У меня всегда хорошая охрана, – несколько надменно произнесла Соколовская. – Лично у меня, – уточнила она, сделав ударение на слове «лично». – Со мной и сейчас приехали два охранника. Вон они. – Соколовская кивнула в сторону.

Я обернулась и увидела за крайним столиком двух дюжих молодцев. Они были одеты в обычные цивильные костюмы, а не в униформу, как охрана в доме. Парни, заметив, что я повернулась в их сторону, тоже напряглись и принялись внимательно изучать меня и все вокруг. Они, кажется, ни на минуту не теряли бдительности. «Да, охрана у Аллы Николаевны действительно неплохая», – подумала я.

– Тогда я вообще отказываюсь понимать, что происходит, – покачала я головой. – Мы перебрали все возможные варианты, но ни одна наша версия не имеет под собой достаточных оснований, чтобы стать реальностью.

– А невозможные? – спросила Соколовская.

– Что невозможные? – не поняла я.

– Невозможные версии вы не перебирали? Богдан был странным человеком. Так что вполне может случиться, что та версия, которая кажется наиболее абсурдной, и окажется самой настоящей и реальной.

– Да, есть одна такая версия, – проговорил Валерка. – Это та версия, по которой выходит, что ваш муж нанял убийцу, чтобы отделаться от вас. Вы уж извините, – склонил голову набок Гурьев. – Сам же впустил киллера, но тот по неясным науке причинам взял да и грохнул его самого. Как вам такой вариант?

– Глупость, – пожала плечами Соколовская. – То, что мой муж мог нанять киллера, чтобы убить меня, я слабо, но допускаю. То, что он сам впустил его, весьма вероятно. А вот то, что им же нанятый убийца взял и отделался от него, – по-моему, это бред сивой кобылы…

– Мне тоже так кажется, – согласилась я.

– Что вы намерены делать дальше? – поинтересовалась Соколовская.

– Искать и думать, – ответила я.

А что мне еще оставалось сказать? Я поняла, что теперь мы находимся в таком тупике, выхода из которого, кажется, просто нет. Не могла же я так вот прямо заявить об этом Соколовской.

– Все возможные варианты мы уже отработали и проверили. Ни по работе, ни из-за любовных интрижек вашего супруга никто не стал бы убивать. Значит, была какая-то другая причина. И мы ее обязательно найдем! – твердо заявила я, а про себя подумала: «А ты сама-то в это веришь, Ирина?»

* * *

Придя вечером домой, я не застала Володьку. Муж по неизвестным мне причинам дома почему-то отсутствовал. Утром он собирался позаниматься с несколькими студентами, которых время от времени поставлял ему Виталий, его приятель. Но это с утра. Неужели занятия затянулись так надолго? И в течение дня Володька ни разу не позвонил… «Что случилось?» – недоумевала я.

Стрелки часов уже приближались к десяти вечера, а его все не было. Я уже успела приготовить ужин, даже сама немного перекусила, потому что вся это сегодняшняя езда по городу отняла у меня много сил и я проголодалась.

Я проверила, хорошо ли лежит трубка на телефоне, а то, может, Володька просто не может дозвониться домой? Да нет, с телефоном все было в полном порядке. На моего скромного и домашнего Володьку это было не похоже. Он никогда не вел себя подобным образом.

Неужели так обиделся на меня из-за утренней размолвки? Все равно, даже если и так, зачем же уходить из дома? Я нервничала все больше и больше, когда наконец услышала в замке какое-то скрежетание. Я подлетела к двери и, даже не посмотрев в глазок, распахнула ее.

На пороге стоял мой Володька. В руке у него был ключ, который он пытался вставить в замочную скважину. Я посмотрела на связку – это были не ключи от нашей квартиры.

Увидев меня, муж поднял вверх затуманенный взор, и я сразу же поняла, что он изрядно пьян. Володька выпивал крайне редко, да и то только в домашней обстановке. И я уже давно не видела его таким пьяным. Рубашка вылезла из брюк, на рукаве было какое-то жирное пятно. Ботинки в грязи. Волосы взъерошены.

– О, Ируська! – икнув, произнес Володька. – А я тут… – он посмотрел на связку ключей, – домой чего-то никак не могу попасть… ик…

Я раскрыла пошире дверь и отошла в глубь коридора. Мне стало так неприятно видеть своего мужа в подобном состоянии, что даже ругаться на него не хотелось… Стало обидно и горько.

Я развернулась и молча ушла в комнату. В прихожей хлопнула входная дверь, и Володька вошел в дом. Сразу после этого в квартире поднялся страшный шум. Володька в коридоре начал сшибать и ронять все, что только было возможно. Сначала он уронил ключи, потом свалил мою сумку с вешалки. После всего загремел на пол и сам, пытаясь снять ботинок.

Мне пришлось выйти в прихожую и помочь ему хотя бы разуться. Володька не сопротивлялся, он преспокойно уселся на пол и вытянул ноги. Я стащила с него ботинки и швырнула их в угол. Потом резким движением подняла его на ноги и толкнула к ванной.

– Иди хотя бы умойся! – резко проговорила я, закрыв за ним дверь.

Вскоре в ванной начался неимоверный шум и грохот, но на сей раз я решила не ходить туда – пусть сам разбирается.

Потом полилась вода, а Володька принялся отфыркиваться и что-то выкрикивать. Я сделала погромче телевизор, чтобы не слышать его пьяных возгласов. Через десять минут в ванной все стихло, и дверь открылась. Я услышала, как муж зашлепал босыми ногами по коридору.

– Ира-а, – протянул он виноватым голосом, заглянув в гостиную. – И-ир…

Я молчала, делая вид, что смотрю телевизор. Тогда Володька вошел в гостиную. Теперь он немного протрезвел и уже не выглядел таким пьяным. Из одежды на нем было лишь полотенце, обмотанное вокруг талии. Он подошел к дивану и сел передо мной на корточки.

Несколько секунд муж смотрел мне в глаза, но я никак на это не реагировала. Потом он положил голову мне на руки и всхлипнул.

– Ну прости меня… – глухим голосом, уже почти протрезвев, проговорил он и тяжело, прерывисто вздохнул.

Я не могла больше сдерживаться и сопротивляться, мое сердце мгновенно растаяло, я положила руку на его голову и погладила по волосам.

– Ты меня простила? – Володька тут же оживился и поднял на меня виноватый взгляд.

– Я переживала, негодяй, – беззлобно отругала я его. – Где ты был?

– Мы с Виталием отмечали мой калым. Богатенькие студенты попались. Заплатили хорошо. Теперь сможем поехать отдохнуть на юг… И потом… – Володька опустил глаза. – Я тоже обиделся на тебя сегодня утром. В выходной день ты меня бросаешь и мчишься по чужим делам. Это сегодня так получилось, что Виталий мне подкинул работенку, а если бы нет? – Володька посмотрел на меня. – Что, и сидел бы я дома весь день один? А ты бы моталась непонятно где и непонятно с кем? – В голосе мужа зазвучали ревнивые нотки.

– Ты что, опять? – грозно взглянула я на него. – Ты опять хочешь все начать снова?

Володька ничего не сказал, он только вздохнул и снова уронил голову мне на руки.

– Иди причешись и оденься, – слегка подтолкнула я мужа. – Чего ты ходишь почти голый?

– А тебе что, не нравится? – игриво спросил мой супруг и поднялся. Я улыбнулась. – Тебе не нравится, что я хожу почти голый?

– Нет, дело не в этом. Просто ты можешь простудиться и заболеть… Ты ведь только что из душа.

– В июле-то? – усмехнулся Володька. – А я могу и не ходить почти голый. Я могу ходить совсем голый. – И он, что называется, легким движением руки скинул с себя полотенце, оставшись совсем нагим. – Так лучше? – спросил муж, лукаво посмотрев на меня.

Что я могла на это сказать? Я медленно принялась расстегивать пуговицы на своем халате…

* * *

В таком блаженном состоянии я не находилась уже давно. Я открыла глаза – Володька лежал рядом. Он скинул с себя одеяло и сейчас был совсем обнаженным. Я залюбовалась его атлетической фигурой.

– Расскажи, что сегодня делали, – попросил муж.

Я во всех подробностях поведала ему все нынешние события, а он слушал, не перебивая.

– И вот теперь я совсем в тупике, – в заключение сказала я. – Ума не приложу, как все могло произойти…

– А ты сама была там? В доме?

– Да. Когда мы приезжали снимать рабочий материал для передачи.

– И все?

– Ну да… А что?

– Я бы посоветовал тебе съездить туда и все как следует осмотреть, – проговорил Володька.

– Что осмотреть? – не поняла я.

– Участок. Дом. Все, что возможно. Ведь в конце концов не на парашюте же прилетел киллер? Как-то он попал в дом. И если охранники утверждают, что пройти ни через главный вход, ни через черный он не мог, значит, он попал на территорию каким-то иным путем.

– Но как?

– Я не знаю, – пожал плечами Володька. – Мне все же кажется, что ты сама должна поехать туда и все осмотреть. Например, завтра.

– Но завтра же выходной…

– Ну и что? Тем более, это еще удобнее. Сама Соколовская сможет тебе все показать.

– А как же ты?

– А я побуду дома. Приготовлю праздничный обед. А когда ты вернешься, мы поужинаем с тобой наедине, а потом устроим что-нибудь эдакое…

– Что, например? – улыбнулась я, предвкушая, как замечательно мы сможем провести завтрашний день, вернее, вечер.

– Да мало ли… – уклончиво ответил Володька игривым тоном. – Придумаем что-нибудь.

– А ты не обидишься?

– Нет. – Я заметила, как муж тихонько вздохнул. – Я же понимаю, что для тебя работа – это самое главное в жизни. Без нее ты не будешь такой, какая есть. А именно такой я тебя и люблю. Так что без обид…

– Нет, ты неправильно понимаешь, – поправила я Володьку. – Главное для меня в жизни – это ты. А работа совсем даже не на первом месте. Может быть, только на втором… – Я повернулась лицом к мужу и обняла его.

– Ты меня любишь? – серьезным тоном спросил Володька.

– Зачем ты спрашиваешь? Ты и так знаешь…

– А я хочу доказательств.

– Сейчас тебе будут доказательства, – с угрозой в голосе произнесла я, скидывая с себя одеяло и усаживаясь верхом на мужа.

* * *

Воскресное утро было таким же прекрасным, как и субботний вечер и ночь. Я проснулась в отличном настроении, открыла глаза и обнаружила, что уже полдень. «Надо же, вот это мы заспались», – подумала я и посмотрела на Володьку. Муж мирно посапывал рядом со мной, не подавая признаков пробуждения. Я тихонько поцеловала его:

– Володечка… – позвала я. – Уже двенадцать часов. Вставай.

Володька открыл глаза и посмотрел на меня.

– Зачем? Разве сегодня не выходной день? Можно еще поваляться. – Он сладко зевнул и потянулся.

– Все равно, – настойчиво ткнула я его кулаком в плечо. – Нельзя спать так долго. Это вредно для организма.

– Для организма все хорошо, что приятно.

– Не всегда. Поднимайся. – Я выбралась из-под одеяла и накинула халат.

За завтраком мы еще раз обсудили мой сегодняшний отъезд. Володька сказал, что он на самом деле не обидится, если я на несколько часов уеду. И даже согласился, чтобы до Соколовской меня подвез Костик Шилов.

Пока муж не передумал, я быстренько набрала номер Костика и попросила его отвезти меня к Алле Николаевне. Шилов без лишних слов согласился, сказав, что через полчаса будет у подъезда.

Я собралась и ровно через тридцать минут была внизу. Костик приехал без опоздания.

– Привет! – улыбнулась я, садясь в «Волгу».

– Привет. – Костик внимательно посмотрел на меня. – Ты сегодня в хорошем настроении?

– Да, – честно призналась я. – Давай съездим к Соколовской, я уже позвонила ей, она нас ждет.

– Ты хочешь поговорить с ней?

– Нет, я хочу осмотреть дом и прилегающую к нему территорию.

– Зачем? – удивился Шилов.

– Мы ведь, по сути, так и не осмотрели место происшествия.

– Ты говоришь прямо как следователь, – усмехнулся Костик и надавил на педаль газа.

– Но мы и занимаемся расследованием преступления, – пожала я плечами. – Так что можем позаимствовать некоторые фразы из лексикона сыщиков.

– А что ты там хочешь осмотреть?

– Все. Я хочу походить по двору и попытаться понять, как вообще можно проникнуть в дом к Соколовской. И возможно ли это. А то мы только и делаем, что слушаем доводы самой Аллы Николаевны да ее охранников, которые утверждают, что на территорию попасть невозможно. Но ведь он, я имею в виду киллера, это как-то сделал. И вот я пытаюсь понять, как именно.

– Я тоже все время думал об этом, – проговорил Шилов. – И тоже не могу сообразить, каким путем можно попасть в столь хорошо охраняемый дом? И все время прихожу к одному и тому же выводу, что убийцу впустила сама Соколовская. Если только не сама убила мужа.

– Но ты же прекрасно понимаешь, что эта версия просто не имеет права на существование, – произнесла я.

– Понимаю, – согласился Костик. – В том-то все и дело. Версия лишь одна, но она неверна… Тогда кто и как?.. Не могу представить.

– Вот мы сейчас и попытаемся представить себе, как киллер попал внутрь.

Мы уже подъезжали к дому Соколовской, Костик сбавил газ, и машина плавно и почти бесшумно покатилась на нейтральной скорости под уклон. Потом снова начался пригорок, и «Волга» легко взобралась на него.

Остановившись у ворот дома Соколовской, Шилов посигналил несколько раз. Из будки выглянул охранник, сегодня это был новый, из другой смены, и, посмотрев на нашу машину, махнул рукой. После этого ворота медленно расползлись в стороны, и мы въехали во двор.

Костик припарковал машину на том же самом месте, что и в прошлый наш приезд. Я увидела Аллу Николаевну. Она шла к машине из-за дома. Видимо, гуляла по саду.

Поздоровавшись с ней, я сразу попросила показать нам то место, где произошло убийство ее мужа. Соколовская повела нас во двор.

Я не успела заглянуть во двор дома в прошлый раз и теперь с любопытством осматривала владения Соколовской. Двор был огромным, тут и там я замечала большие и не очень клумбы с цветами, которые так любила Алла Николаевна. Были тут и розы, и какие-то другие цветы, названия которых я даже не знала. В стороне от дома играли двое малышей. Я только что вспомнила, что у Соколовской есть дети, и пожалела, что не привезла им никаких подарков.

Мальчик и девочка резвились у небольшого надувного бассейна, плескаясь и весело хохоча. Они обливали друг друга водой и носились вокруг клумб.

– Это ваши дети? – спросила я у Аллы Николаевны.

– Да. Они еще не знают, что Богдан умер… Я ничего не говорила им. Боюсь, это будет слишком большим ударом по психике. Пока сказала, что папа уехал в командировку. А они то и дело спрашивают, когда он вернется и почему не звонит… – вздохнула Соколовская. – Не знаю, что с ними будет, если они узнают правду да к тому же если меня… осудят…

– Алла Николаевна, и вы, и я, и все остальные знают, что вы невиновны в убийстве Богдана. Поэтому посадить вас не смогут.

– Но пока все улики только против меня. Вчера меня снова вызывали в прокуратуру. Они проверяли какие-то связи Богдана, но там снова все сложилось против меня. Все его подружки и приятели говорили, что единственным человеком, который якобы желал ему смерти, была я. Надо же, – невесело усмехнулась Соколовская, – как он сумел заранее настроить всех против меня. Как будто бы сам все подстроил… И теперь выходит, что Богдан был едва ли не святым, а я прямо-таки настоящей фурией. Богдана обожали все, кроме меня…

– Алла Николаевна, я хочу тщательно осмотреть участок и в особенности то место, где был обнаружен труп вашего мужа.

– Да, разумеется, – проговорила она. – Я сейчас уведу детей, чтобы они не мешали вам и не задавали лишних вопросов.

– Саша! Даня! – крикнула Соколовская. – Идите сюда!

Малыши опрометью кинулись к матери. Старший мальчик несся сломя голову.

– Что, папа приехал? – закричал он, еще не успев добежать до матери.

– Нет, сынок, – ласково произнесла Алла Николаевна. – Вот, познакомьтесь, это Ирина Анатольевна, моя знакомая. А это Константин. А это мой сын Даниил. А это, – она погладила по кудрявой головке маленькую девчушку лет трех, – Саша. Александра. Ну, бегите в дом, мы с тетей Ирой и с дядей Костей тут погуляем, поговорим немного. А потом я к вам приду.

Дети, крича и подталкивая друг дружку, помчались к дому.

Я оглядела территорию. Мда-а… Дворик был, мягко говоря, большим. А если честно, то просто громадным, необъятным. Я даже не видела, где он кончался, – забор не попадал в поле моего зрения. Я покосилась на Костика, он тоже несколько ошалел от размеров территории Соколовских. Шилов оглядывал двор, вертя головой влево и вправо.

– Пойдемте, я вам все покажу, – позвала Алла Николаевна.

Мы отправились вслед за ней, обогнув огромный розовый куст. Потом вышли на дорожку, сложенную из многоугольных разноцветных плиток небольшого размера. По краям дорожки густо росли мелкие ярко-желтые цветочки, как бы обрамляя ее по бокам.

Впереди я заметила бассейн. Очевидно, тот самый, возле которого и был обнаружен Богдан Соколовский. Бассейн тоже был впечатляющих размеров, почти как в нашем тарасовском Дворце спорта. Примерно метров тридцать в длину и пятнадцать, а то и все двадцать в ширину. Вода в бассейне была невероятно прозрачной и голубой. Такую воду я видела только в кино, когда показывали дорогие западные гостиницы с голубыми бассейнами во дворе.

Даже не верилось, что и у нас в России можно сделать все так красиво и оригинально. Вокруг бассейна пол был выложен белой глянцевой плиткой. С одной стороны имелись ступеньки, постепенно спускающиеся в воду. Там дно было мелким, а дальше его не было видно, даже несмотря на то что вода была абсолютно прозрачной. Только мелькали блики, сама же вода прямо-таки искрилась в лучах солнца.

– У вас очень красиво, – заметила я, а Соколовская только усмехнулась.

– Спасибо, – проговорила она. – Вот посмотрите. Здесь, у бассейна, нашли Богдана… – Она сделала легкий взмах рукой. – Он сидел в шезлонге.

Пока я рассматривала бассейн и рядом стоящие шезлонги, откуда ни возьмись к нам подбежали две громадные собаки: ротвейлер и доберман. Я невольно попятилась назад, пытаясь спрятаться за Костика. Он загородил меня собой и сразу как-то напрягся. Даже я это почувствовала.

– Не бойтесь, – тихо проговорила Алла Николаевна. – Они вас не тронут, пока я рядом. Сейчас они вас понюхают, и все будет в порядке. Вы только стойте спокойно и старайтесь не делать резких движений.

Я замерла на месте, не в силах пошевелиться. Собаки выглядели зловеще. У обеих я заметила огромные клыки, которые были видны в оскале. На шее каждой надет строгий ошейник. Ни намордников, ни поводков у псов не было. Меня буквально парализовало от ужаса, хотя я и люблю животных вообще и весьма трепетно отношусь к собакам в частности. Но эти злобные и страшные представители семейства псовых произвели на меня прямо-таки шокирующее впечатление.

Собаки подошли к Соколовской и остановились, пристально глядя на нас с Костиком и готовые в любую секунду броситься. Алла Николаевна скомандовала собакам:

– Кельт! Франц! Сидеть! – Собаки мгновенно уселись подле ее ног. – Это свои, – ласковым спокойным голосом произнесла Соколовская, показывая на нас с Шиловым. – Свои, – повторила она. – Понюхайте… – Потом обратилась ко мне: – Только не показывайте, что боитесь их. Собаки чувствуют это и очень не любят.

Два пса подошли к нам поближе и принялись обнюхивать. Удостоверившись, что мы не враги, псы отошли на некоторое расстояние и снова уселись в выжидающих позах.

– Нельзя трогать, – ласково, но настойчиво проговорила Соколовская. – Нельзя. – Она покачала головой. – Это свои. Свои. Понятно?

Собаки смотрели на нее умными глазами, и мне даже показалось, что они и впрямь все понимают. Потом Алла Николаевна обратилась к нам:

– Они вас не тронут. Только вы не гладьте их и не играйте. Просто не обращайте внимания, и они даже не подойдут к вам. Гуляйте! – Алла Николаевна махнула собакам рукой, и они мгновенно умчались к забору.

– Очень умные у вас псы, – похвалил Костик собак Соколовской.

– Да, – согласилась она. – Они на самом деле все понимают. Как люди. Только сказать не могут. Я разговариваю иногда с ними. Просто общаюсь, как с человеком, и мне кажется, что они меня прекрасно понимают. Они хорошо обучены. Никаких самостоятельных действий ни за что не предпримут, если только хозяин не даст команду. Если незнакомый человек находится рядом с кем-то, кого они знают, то они ничего не сделают до тех пор, пока им не дадут команду. А если они остаются на территории одни, то время от времени бегают туда-сюда. И если кто-то появится здесь без хозяев, то пощады не жди… – Соколовская покачала головой. – Разорвут.

– Неужели так и разорвут? – Я стала как-то не очень уютно чувствовать себя во дворе дома Соколовской, пока поблизости бегали такие злобные псы. Даже присутствие рядом Аллы Николаевны и Костика не помогало мне чувствовать себя в полной безопасности.

– Я вполне серьезно. Был у нас один случай, – начала Алла Николаевна. – У нас тогда еще задний двор не охранялся так тщательно. Здесь были только собаки. И как-то один бомж решил залезть через забор, посмотреть, чем тут можно поживиться. И как только он перелез через ограду, они уже ждали его. Хорошо, что я быстро в окно все это заметила. Собаки, не эти, у нас еще тогда были другие псы, но такие же хорошие, бросились на него втроем и мгновенно разодрали бы, если бы я не выскочила из дома и не дала команду оставить его. – Соколовская покачала головой. – Разорвали бы на куски. Ему, конечно, и так изрядно досталось, потрепали основательно, но по крайней мере он хотя бы остался жив. Так что с нашими песиками лучше не шутить. Но вы не бойтесь, – улыбнулась Алла Николаевна, видя, что напугала нас, а в особенности меня, рассказом, – вас они не тронут. Теперь они знают вас. Да и я буду поблизости.

– Скажите, а если незнакомый человек, ну вроде нас сейчас, – пришла вдруг мне в голову мысль, – придет в дом, вы дадите собакам обнюхать его, они подумают, что это свой и не тронут его. Так?

– Так, – кивнула Соколовская.

– А потом этот же человек через некоторое время снова придет к вам, но уже один, собаки будут так же реагировать на него?

– Нет, – ответила Соколовская. – Для того чтобы собаки совершенно привыкли к человеку и не бросились на него ни при каких условиях, вот как на меня или на наших охранников, их нужно очень долго приучать к человеку. Они должны видеть его часто, почти каждый день, и каждый раз надо объяснять им, что это свой. Только тогда они уже не тронут этого человека. А вот если вы, к примеру, придете сюда снова через пару дней и появитесь в поле зрения псов одни, без меня, то собаки не вспомнят даже, что недавно я не велела им трогать вас. Они все равно поступят с вами так же, как с любым другим посторонним человеком.

– Ясно, – кивнула я. Больше вопросов у меня не было.

– Ну, вы тут смотрите, ходите, собак не бойтесь, а я пойду в дом, к детям. Извините, – проговорила Соколовская.

– Да, конечно, – сказала я, в душе немного сожалея о том, что Алла Николаевна покидает нас. Меня не привлекала перспектива стать обедом для злых псов. – Алла Николаевна, а как же вы не боитесь оставлять тут детей?

– Детей? Да что вы, – засмеялась Соколовская. – Детей эти собаки ни за что не тронут. Скорее сами загрызут каждого, кто, по их мнению, попытается причинить детям вред. Вы бы видели, как иногда они забавно играют с Сашей и Даней… Если что, я буду в доме, – махнула рукой Соколовская и оставила нас одних.

– Мда-а, – протянул Костик. – Хорошие песики. Раздерут в клочья и фамилию не спросят. Не икнут и не подавятся… – Шилов несколько боязливо оглянулся.

– Будем надеяться, что они действительно такие умные, как говорит Соколовская, – промолвила я. – И, главное, сытые. Пойдем к бассейну. Странно, что собаки не трогают детей ни при каких условиях, – задумчиво произнесла я.

– Даже и не думай об этом. Это уж совсем бред какой-то, – проговорил Шилов.

– О чем ты?

– Я знаю, о чем ты подумала, – покосился на меня Костик. – Ты подумала, что раз детей они не трогают, то на территорию мог проникнуть только ребенок. Неужели ты считаешь, что ребенок мог стать киллером. Ну это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет…

– Да нет, это я так. Просто мысли…

Мы прошли к бассейну и остановились, чтобы как следует все рассмотреть.

– Он сидел в шезлонге, – начал Шилов, осматривая один из них. Потом обернулся и принялся изучать территорию по соседству. – Интересно, откуда был произведен выстрел?

– Валерка говорил, что стреляли не в упор, – напомнила я. – Значит, стреляли издалека.

– Но не настолько, чтобы был риск промахнуться. – Шилов оглядел забор. – Если бы стреляли из-за забора, то скорее всего могли промахнуться. Ведь Соколовский был убит не из снайперской винтовки, так?

– Так, – согласилась я. – Кроме того, здесь недалеко нашли и пистолет – орудие убийства. Надо бы узнать у Аллы Николаевны, где именно, – проговорила я и направилась в дом, чтобы разыскать Соколовскую.

Мы вернулись вместе с ней к бассейну.

– Вон там, – указала рукой Алла Николаевна на розовые кусты. Там нашли оружие, но еще не факт, что стреляли именно оттуда. Возможно, там просто выбросили пистолет.

– А где сидел Богдан? И как именно? Вы не могли бы показать? – попросила я Соколовскую.

– Да, конечно, – произнесла она и взяла один из шезлонгов.

Она переставила его немного ближе к воде и развернула спинкой к розовым зарослям.

– Вот так. Так стоял шезлонг, Богдан сидел в нем. А пуля вошла в правый висок.

– Тогда все сходится, – что-то прикинув в уме, проговорил Шилов. – Если стреляли именно оттуда, – он указал на кусты, – то как раз должны были попасть в правую сторону головы.

– Послушай, – проговорила я. – А что, если…

– Что? – Костик посмотрел на меня.

– Да мне тут пришла в голову мысль… – задумчиво проговорила я.

– Какая?

– Сейчас… – Оставив Костика одного, я направилась к розовым кустам, возле которых был найден пистолет.

– Ты куда? – удивился Шилов.

– Иди сюда, – позвала я его.

Мы подошли к цветнику, и я попробовала пролезть в заросли роз.

– Поцарапаешься, – предупредил Шилов.

Я не обратила внимание на его замечание и залезла в заросли. Здесь внутри даже нашлось довольно укромное местечко, чтобы можно было посидеть никем не замеченным. Я устроилась внутри кустарника и посмотрела на двор. Отсюда открывалась прекрасная панорама. Получалось, что тебе было видно все, а тебя никто не видел. Ну, если, конечно, специально не искать… Вполне вероятно, что убийца сидел в этих самых кустах и ждал свою жертву.

– Костик! – крикнула я из своего укрытия. – Сделай одолжение!

– Что?

– Пойди и сядь в шезлонг, как тогда сидел Соколовский. Точно так же… Хорошо?

– Что ты надумала?

– Иди! Я тебе потом все объясню. А то мне тут неудобно скрючившись сидеть… Да не бойся, я в тебя стрелять не стану.

Костик только усмехнулся моим словам и направился к пластиковому креслу у бассейна. Вот он устроился в шезлонге, вытянув ноги и раскинув руки в стороны, как будто загорает… Я присмотрелась повнимательнее. У меня неплохое зрение, но при всем старании я смогла рассмотреть только одну ногу Шилова, руку с плечом и часть затылка. С этого места не было видно, кто сидит в кресле. Был виден человек, но кто именно, разобрать было трудно.

Я выбралась из розовых зарослей и пошла к бассейну. Костик, увидев меня, поднялся с шезлонга.

– Ну как, госпожа сыщица, эксперимент окончен? – с усмешкой спросил он.

Я не обратила внимания на его шутливый тон и серьезно проговорила:

– Костик, мне кажется, что убить намеревались вовсе не Богдана…

– Как? А кого? – не понял Шилов.

– Аллу Николаевну.

– Не понял, – помотал головой Костик. – Объясни.

– Сейчас. Смотри. – Я указала на кусты, где нашли пистолет. – Если допустить, что убийца сидел там, то ему был виден шезлонг сбоку. Даже почти сзади. И человека, который сидит в нем, разглядеть невозможно. Можно увидеть только части тела, руку, ногу, затылок… А кто именно там находится, понять трудно.

– И ты хочешь сказать, что убийца принял Богдана за Аллу Николаевну? – наконец-то понял меня Шилов.

– Да. Именно так. Он подумал, что это она сидит в шезлонге, и выстрелил. У него не было времени сидеть тут полдня и выжидать. Он решил, что в кресле Алла Николаевна, и убил ее.

– Но как же так? Что же он, слепой совсем? Мужчину с женщиной спутал?

– Запросто, – кивнула я. – Нет, я не к тому, что он слепой. Плохо видящий киллер – это не киллер. Он просто не попадет в свою жертву. Тем более из кустов да еще и из пистолета… Нет, дело не в этом. Просто он мог не заметить, как Богдан вышел из бассейна. Тем более, посмотри, там растет большой куст. Он находится как раз в том месте, где берег бассейна. Так что оттуда, – я указала на кусты роз, – можно видеть только человека, плавающего в бассейне, а потом, когда он выходит, убийца на некоторое время теряет его из виду и снова видит, когда тот уже садится в кресло. Если хочешь, иди сам посмотри, – предложила я Шилову.

– Схожу, – согласился Костик, сразу посерьезнев.

Он забрался в заросли роз и устроился там так же, как и я. Потом я уселась в шезлонг и вытянула ноги.

Через несколько секунд Костик вылез из кустов.

– Ты права, – произнес он, стряхивая с себя засохшие веточки и листочки. – Оттуда действительно просматривается только бассейн и шезлонг. Не слишком удобное место для засады… Но я все равно не понимаю, как можно принять мужчину за женщину, – покачал он головой.

– А почему бы и нет? В случае с Богданом и Аллой Николаевной – запросто. Посмотри, Соколовская женщина довольно крупного телосложения… – Я увидела, как Алла Николаевна сама направляется к нам из дома. – А вот мы у нее сейчас все и спросим.

Соколовская подошла к нам.

– Ну как? – поинтересовалась она.

– Алла Николаевна, у меня к вам есть ряд вопросов, – проговорила я.

– Слушаю вас.

– Скажите, ваш муж был какого телосложения? Роста?

– Среднего, – немного подумав, ответила Соколовская. – Роста среднего, где-то метр восемьдесят. А телосложения… Да обычного телосложения. Не сказать, чтобы он был атлетом, но и худым его назвать тоже было нельзя.

– Скажите, а можно было бы вас спутать с ним? В условиях плохой видимости?

– Как это? – не поняла Соколовская. – Спутать мужчину и женщину. В любом случае фигуры-то разные. Мужская фигура, я думаю, все же отличается от женской.

– А если видны только части тела, если человек сидит или полулежит? – настаивала я.

Алла Николаевна задумалась.

– Ну тогда, пожалуй, можно. Я тоже, конечно, не Дюймовочка, – с улыбкой оглядев себя, произнесла Соколовская. – Так что, в принципе, наверное, можно и перепутать. Особенно человеку, который плохо нас знает…

– Вот! О чем и речь! – воскликнула я. – А какая у Богдана была стрижка и цвет волос?

– Волосы темно-русые, почти черные… – начала Соколовская.

– Как у вас? – перебила я.

– Ну да, вроде того… – согласилась она.

– А стрижка?

– Короткая. Обыкновенная мужская стрижка, – пожала плечами Алла Николаевна.

– Похожая на вашу? – уточнила я.

– Ну в общем-то да. Если не приглядываться. – Соколовская невольно провела ладонью по своим коротко стриженным волосам. – То есть… – Кажется, до нее стало доходить. – Вы… вы хотите сказать, что Богдана не собирались убивать… Убить должны были меня? – В расширенных глазах Соколовской отразились ужас и паника.

– И последний вопрос, Алла Николаевна, – проговорила я, понимая, что, по всей видимости, я оказалась права. – Во что был одет ваш муж, когда его нашли мертвым?

– В халат, – машинально ответила Соколовская.

– В какой халат?

– В махровый. У нас здесь у бассейна есть махровые халаты вместо полотенец… – Соколовская кивнула на вертикально стоящую вешалку, на которой висел один белый махровый халат.

– В этот? – я кивнула в сторону вешалки.

– Нет. Это новый. – Алла Николаевна говорила медленно, словно находилась под наркозом. На нее так подействовали мои слова о том, что киллер должен был убить не ее мужа, а ее саму, что бедная Соколовская с трудом осознавала действительность.

– А где тот халат, в котором нашли Богдана?

– А? Что?.. А, его уже выбросили, – медленно проговорила Алла Николаевна.

– А как он выглядел?

– Это был мой халат. Он такой розовый, в ярких цветах. Богдан иногда надевал и его.

– Все понятно, – заключила я. – Вашего мужа приняли за вас. Тем более что он был в вашем халате. Алла Николаевна, убить должны были вас.

– Меня? – опешила Соколовская. – Но как же так?..

– Постой, – проговорил Костик. – Я что-то тоже ничего не понимаю. Как же так получилось? Если киллер должен был застрелить Аллу Николаевну, а убил ее мужа, это я еще могу понять. Перепутал. Но кто тогда нанял его? – Шилов перевел взгляд с меня на Соколовскую.

– А ты догадайся, – сказала я и тоже взглянула на Аллу Николаевну.

Соколовская взглянула на меня испуганными глазами:

– Вы что, хотите сказать, что мой муж нанял киллера, чтобы избавиться от меня?.. – по отдельности произнося каждое слово, выговорила Соколовская.

– Выходит так, – проговорила я.

– Но почему тогда убили его самого? – спросил Костик.

– Не знаю, – развела я руками. – Сама голову ломаю. Если все на самом деле так, то киллера должен был впустить сам Богдан… Почему же тогда тот убил его, а не Аллу Николаевну?

– Ну ты ведь сама говоришь, что он спутал его с женой.

– Ну да, – кивнула я. – Но если Богдан сам впустил его, то он не мог их спутать. Спутать их можно было, если Богдан просто договорился с киллером, но не виделся с ним. Тогда да. Но почему он сам остался дома? Ведь если бы убийце удалось осуществить план, то первым под подозрение попал бы сам Богдан…

– А мужа не должно было быть дома в тот день, – неожиданно проговорила Алла Николаевна. – Это я заставила его остаться. Ведь в тот день приезжали вы, и я подумала, что вы будете снимать сюжет с ним тоже. Я не хотела этого, но на всякий случай предупредила его, чтобы никуда не отлучался. Он, кстати, собирался уезжать куда-то еще с утра и страшно распсиховался, когда я сказала, что приедут с телевидения и ему придется остаться дома. Богдан тогда отправился в гостиную и начал пить виски. Я тогда не придала этому значения, он частенько прикладывался к бутылке… Но теперь, кажется, начинаю понимать, что к чему. Богдан просто не мог уйти из дома, и он не думал, что киллер застрелит его.

– Значит, если убийца принял вашего мужа за вас, то Богдан не открывал ему дверь. И возможно, вообще не виделся с ним. Иначе киллер бы не допустил такого промаха.

– Но почему тогда не убили меня? – обреченно проговорила Соколовская.

– Потому что киллер счел, что выполнил свое дело, когда застрелил Богдана. А потом, когда он, возможно, узнал, что ошибся, уже не удалось подобраться к вам. Вы ведь говорите, что у вас хорошая охрана, – сказала я.

– Мне кажется, что это очень похоже на правду, но только я одного никак не могу понять, – задумчиво произнесла Соколовская. – Как в дом проник киллер, если не Богдан впустил его?

В ответ на этот самый сложный вопрос я только пожала плечами.

* * *

У Соколовской мы пробыли еще пару часов. Я все ходила по саду, пытаясь понять, как же убийца смог пробраться на территорию. Ответ никак не приходил в голову.

От Соколовской мы с Костиком отправились в одно из кафе, где договорились встретиться с Валеркой. Гурьев уже ждал нас, сидя за столиком и потягивая пиво.

– Не успел ты выписаться из больницы и опять за старое… – пожурила я Гурьева.

– А говорил, что пить бросишь, – с усмешкой произнес Шилов.

– Да ладно вам, – растерялся Гурьев. – Чего набросились-то на меня? Прямо и пивка нельзя выпить… Я же чуть-чуть… – Валерка покосился на полупустую банку. – Садитесь. Я вам тоже соку взял. Ты ведь за рулем, – ехидно проговорил он, взглянув на Костика.

Мы устроились за столом.

– Ну давайте делитесь новостями, – произнес Гурьев, отхлебывая пиво. – А потом я.

– Нет, – покачала я головой. – Сперва ты. Ты, помнится, обещал разобраться с Юсуповым.

– Ну да, – кивнул Валерка. – Я сегодня все утро только этим и занимался. Выяснил я, кто такой этот Юсупов. – Валерка небрежно махнул рукой. – Так, шушера всякая. Ничего серьезного. Потому-то мне его фамилия и не была знакома. Уж всех мало-мальски авторитетных бандитов в Тарасове я знаю. Хотя бы по именам. А этот – так, мелкий предприниматель, ничего собой не представляющий. Занимается в основном торговлей. Попутно у него есть еще небольшой клуб. Даже не то чтобы клуб, просто небольшое заведение. Там катран подпольный да пара столиков для игры в карты. В общем, мелочовка. А строит из себя великого… Я навел справочки через своих людей, мне сказали, что Юсуп так и промышляет: набирает на работу охранников, кассиров и прочий мелкий персонал, потом подставляет их на бабки. Так вышло и с нашим Соловьевым. Денег он действительно не брал. Юсуп смотрит, парень он ответственный, вот и решил повесить на него бабла по-крупному. А Соловьеву вместо того, чтобы ломиться из города с перепугу, надо было бы в ментовку обратиться или самому попытаться разобраться. А он помог Юсупову опустить себя на бабки.

– Так, значит, все-таки Соловьев не соврал, он на самом деле работал у Юсупова? – спросила я.

– Да, работал, – кивнул Валерка, крутя в руке пустую банку из-под пива. – Да и работал-то… – Гурьев махнул рукой. – Юсупов принимает на работу людей безо всяких документов, договоров, трудовых и прочего… Таких, которым нужна работа любой ценой. В основном у него трудятся приезжие и беженцы, которым все равно, как они будут оформлены, лишь бы шли живые деньги.

– А получается, что их самих на бабки и сажают, – резюмировал Костик.

– Ну да, – согласился Гурьев. – Вроде того. Так мало того, что я все это выяснил и проверил рассказ Соловьева, я сделал еще одно доброе дело, – важно и с гордостью проговорил Валерка.

– И какое же? – заинтересованно спросила я.

– Встретился с Юсуповым и побазарил с ним насчет Соловьева. Припугнул маленько, тот сразу в штаны и наделал. Так что с Соловьева долг полностью снят, он Юсупу ничего больше не должен… – самодовольно произнес Валерка и вальяжно откинулся на спинку кресла.

– Ну ты прямо герой, – проговорила я, восторженно глядя на Гурьева.

– А то, – усмехнулся он. – Так что сегодня я съезжу к парню и верну ему все документы, а заодно скажу, что ему больше незачем сваливать из города.

– И чего это ты так расстарался? – подозрительно спросила я.

– Да так, – уклончиво ответил Гурьев и отвел глаза. – Парень он вроде неплохой. Да и потом, у него же мать и сестра… Ему их содержать надо. А то, не ровен час, этот Юсуп еще будет их доставать из-за долга…

– Да сестра ему соловьевская понравилась, – объяснил мне Костик.

– Татьяна?

– Ну да. Вот он и решил облагодетельствовать их…

– Так он же ее не видел ни разу. И вообще откуда он узнал о ее существовании? – не поняла я.

– Я рассказал. Описал ее, – проговорил Шилов. – Валерка сказал, что девушка как раз в его вкусе, вот он и решил проявить геройство.

Я взглянула на Гурьева, похоже, все, что сказал Костик, было правдой. Валерка сидел, опустив взгляд, ковыряя пальцем в крышке стола.

– Валер, правда, что ли? – улыбнулась я.

– Ну, Костян, ты и трепло! – беззлобно проговорил Гурьев, метнув быстрый взгляд на Шилова.

– Да ладно, чего ты, – успокоил его Костик. – Ирина же свой человек.

– Эх, жениться вам надо, барин, – произнесла я, потрепав Гурьева по плечу. – Да ладно, чего ты. Таня хорошая девочка, симпатичная…

– Ладно, хватит об этом уже, – Гурьев густо покраснел. – Чего там у вас? – перевел он разговор на другую тему.

– А у нас тоже есть кое-какие новости, – проговорила я, посмотрев на Костика. – Мы, кажется, поняли суть самого преступления.

– А чего там было неясного? – удивился Гурьев.

– А то, что убить должны были вовсе не Богдана Соколовского, а его жену.

– Как это? – захлопал глазами Валерка. – Не понял.

– Богдана просто приняли за Аллу Николаевну. Его спутали с ней. А на самом деле убийцы охотились за Соколовской.

– А кто же мог желать ее смерти? – спросил Валерка.

– Скорее всего, муж. – Костик рассказал все наши умозаключения Гурьеву.

– Глупости, – фыркнул тот, когда Шилов окончил повествование. – Чего же ему тогда самому так подставляться? Нет, ребята, вряд ли заказчиком был сам Соколовский. Тогда бы киллер не застрелил его случайно… Что это за убийца такой, который делает непростительные промахи. В переносном смысле, конечно.

– А кто по-твоему? – усомнилась я.

– Да мало ли. – Валерка открыл вторую банку пива и сделал большой глоток. – Ты что, думаешь, у владелицы такого крупного и серьезного предприятия нет врагов, кроме собственного мужа, который и так жил как у Христа за пазухой?..

– А что, может, Валерка и прав? – Я с недоумением поглядела на Шилова. – Мы почему-то зациклились на версии, что заказчиком жены может выступать только муж… А возможно, что на самом деле все обстояло и не так.

Костик задумчиво посмотрел на меня.

– В любом случае надо бы проверить и эту версию. Ты поговоришь с Соколовской?

– Разумеется. Но только один вопрос все равно остается открытым, – сказала я.

– Какой?

– Как киллер попал на территорию? То, что его впустил не Богдан, – теперь стало окончательно ясно. Значит, он проник сам. Всех, кого только можно было подозревать, мы уже проверили, и версии отпали одна за другой. Но ведь есть, я уверена, есть вариант, о котором мы даже не подумали. И нам надо обязательно его отыскать, – проговорила я.

* * *

Соколовская была несказанно потрясена моим сообщением о том, что нанять киллера мог и не ее муж. Она удивленно подняла брови и проговорила:

– Ирина Анатольевна, я с трудом могу поверить и в то, что убийцу нанял мой муж, но с еще большим трудом мне верится в то, что это кто-то еще… У меня нет таких врагов, которые бы желали мне смерти.

– Я понимаю, Алла Николаевна, каждому человеку хочется думать, что у него нет врагов. Но вынуждена вас огорчить. Ведь вы занимаетесь бизнесом. Вы являетесь фигурой весьма значительной в тарасовском деловом мире. Неужели у вас нет ни конкурентов, ни врагов, ни даже недоброжелателей?

– Возможно, и есть. Я вовсе не отрицаю такой вероятности. Вы меня просто не поняли. Я лишь хотела сказать, что, скорее всего, нет таких людей, которым бы я насолила настолько, чтобы они захотели избавиться от меня.

– А конкуренты?

– Есть, конечно, и у меня конкуренты. Но вы знаете, – задумчиво проговорила Соколовская, – когда конкуренты начинают столь решительные действия, обычно этому что-то предшествует. Должны были быть какие-то конфликты, скандалы, споры и прочее, чтобы в конце концов дело дошло до убийств. Ничего подобного в моей жизни не было. – Алла Николаевна пожала плечами.

– А может быть, недовольные клиенты? – предположила я

– Да что вы, – рассмеялась Соколовская. – Это же ерунда. Во-первых, у нас вполне серьезная фирма, а не какая-то дешевая шарага. Мы работаем качественно и придерживаемся принципов, что клиент всегда прав. И потом, даже если и нашелся бы какой-то недовольный, то неужели же он стал бы нанимать убийцу только за что, что был недоволен качеством наших услуг или продукции? Вот вы, например, если купите пальто, а оно окажется с небольшим браком или просто вам не понравится, вы же не пойдете убивать портного или продавца, который продал его вам?

Я вздохнула – Алла Николаевна твердо была уверена, что, кроме ее мужа, никто больше не мог желать ее смерти… И в общем-то я была с ней согласна. А если нанял киллера именно Соколовский, то как теперь искать этого чертова убийцу-неудачника? И как вообще доказать все это?

* * *

Вечером, как и договорились, мы с Володькой отправились гулять после праздничного ужина. Мы прошлись от нашего дома почти до самой набережной, потом прогулялись по ней самой, полюбовались Волгой, и затем снова не торопясь вернулись назад. Уже начало смеркаться, когда мы подошли к дому.

Между нашим домом и двумя соседними есть небольшой тенистый дворик, днем там обычно играет ребятня, а по вечерам собираются местные собачники. Двор оборудован специально для обучения и тренировки собак. Там есть и лестницы, и барьеры, и еще какие-то приспособления, чтобы учить псов.

Раньше я никогда не обращала внимания на мужчин и женщин с собаками, но теперь, находясь под влиянием расследуемого нами дела, я стала повнимательнее присматриваться к гуляющим.

Сегодня во дворе было, как обычно, довольно оживленно. Гуляли несколько человек с собаками самых разных пород. Мне стало интересно понаблюдать за тренировкой, и я сказала Володьке:

– Пойдем посмотрим, что там они делают.

Володька охотно согласился, ведь домой было еще рано. Мы подошли поближе к собачникам и стали наблюдать, как они обучают своих питомцев.

Я заметила девочку лет двенадцати, которая старательно объясняла своему забавному и совсем еще неуклюжему щенку главную команду – «сидеть». Она с завидным упорством втолковывала маленькому овчаренку, как нужно выполнять эту команду. Но глупый песик никак не желал слушаться свою хозяйку. Он бегал взад и вперед, совершенно не подчиняясь ей, а когда девочка пыталась поймать его за поводок, начинал носиться пуще прежнего и визжать от радости, считая, что с ним играют.

Я улыбнулась этому зрелищу и посмотрела по сторонам, оглядев двор. Чуть дальше выгуливали собак взрослые собаководы-любители. Да и псы у них были посмышленнее и повзрослее. Я заметила, что в основном на площадке бегали собаки сторожевых и бойцовских пород, такие, как доберманы, овчарки, ротвейлеры, стаффордширские терьеры и какая-то огромная лохматая черная собака, названия породы которой я даже не знала. Именно этот черный пес был самым умным из всех. Он буквально с полуслова понимал свою хозяйку – спортивного вида молодую женщину, которая со знанием дела отдавала псу разнообразные команды.

Мимо нас с Володькой пробежал еще один молодой доберман без намордника и поводка. Когда собака поравнялась с нами, она остановилась и понюхала мои ноги. Я невольно отшатнулась, прижавшись к Володьке.

– Не бойтесь, – услышала я позади себя мужской незнакомый голос. – Она не тронет. Вилма! – позвал ее хозяин. – Ко мне! Не пугай никого!

Собака мгновенно подскочила к хозяину и послушно уселась рядом с ним.

– Какая она у вас умная, – похвалила я Вилму, обернувшись к хозяину.

Увидев его, я удивленно приподняла брови, узнав этого человека. Владельцем Вилмы был мужчина из нашего подъезда, он жил двумя или тремя этажами ниже нас, и я часто видела его у подъезда.

– Здравствуйте, – приветствовала я его.

– Добрый вечер, – улыбнулся мужчина, узнав нас, и протянул Володьке руку.

– Не замечала, что у вас есть собака, – проговорила я, разглядывая пса.

– Есть, – кивнул сосед и дал собаке команду гулять.

Вилма радостными прыжками помчалась на площадку, где были прочие собаководы. Она тут же подскочила к другому доберману, и они принялись обнюхивать друг друга.

– Это наш приятель, – пояснил хозяин Вилмы и отправился вслед за своей питомицей.

– Может, и нам тоже собаку завести… – проговорил Володька, рассматривая собак.

– А кто будет с ним гулять и все остальное? – Я посмотрела на мужа.

– Наверное, опять придется мне, – вздохнув, ответил Володька.

Я посмотрела на мужа. Бедный Володька, ему давно уже хочется ребенка, без которого наша семья была какая-то неполная. Я знала об этом его желании, но моя работа не позволяла мне иметь детей. По крайней мере пока. Да и сама я еще не чувствовала, что готова родить. Я подхожу к этому вопросу весьма серьезно и считаю, что ребенка надо рожать не тогда, когда, как говорится, бог даст, а когда оба родителя морально созреют для этого. Володька давно созрел, я видела это по его глазам, которыми он смотрел на всех малышей, проезжавших мимо нас в колясках или уже передвигавшихся на собственных ножках. А я… Вот и теперь, муж предложил завести собаку только потому, что ему хочется о ком-нибудь заботиться. Хочется, чтобы в доме, помимо нас, было еще какое-нибудь живое существо. И сейчас я для себя решила, что как только закончу с этим делом, то обязательно серьезно подумаю о ребенке. А то ведь и Володька, и я не молодеем с годами…

Володька с увлечением наблюдал, как наш сосед бросал Вилме палку и та послушно приносила ее обратно и отдавала в руки хозяину.

Вскоре к нашему соседу с доберманом подошел какой-то мужчина, и они принялись о чем-то оживленно переговариваться, время от времени усиленно жестикулируя.

После этого мужчина раскрыл спортивную сумку, которую принес с собой, и вытащил оттуда какой-то большой предмет. Сначала я не поняла, что это такое, но мужчина развернул сверток, и я увидела, что это комбинезон, в котором тренируют собак. Мужчина надел его поверх своей одежды, хозяин тем временем держал собаку за ошейник.

Когда тренер облачился в длинный ватный спецкостюм с длинными рукавами для защиты от укусов, наш сосед прицепил к ошейнику Вилмы поводок и принялся науськивать Вилму.

Собака сразу стала вести себя агрессивно, она принялась рваться с поводка и злобно лаять. Потом мужчина в комбинезоне побежал, а Вилма устремилась за ним. Напав на человека сзади, она принялась терзать его ватный костюм, а мужчина делал вид, что отбивается от собаки.

Мы с Володькой наблюдали эту картину в течение примерно пятнадцати минут. Хозяин натравливал собаку на тренера, а тот, в свою очередь, что-то говорил и объяснял хозяину пса.

– Хорошая собака, – важно, с видом знатока произнес мой муж.

– И злая, – кивнула я.

После того как тренировка окончилась, кинолог снял с себя защитный комбинезон и принялся ласково трепать собаку по загривку. Вилма тут же успокоилась и стала играть с ним.

– Надо же, – покачала я головой. – Только что бросалась на него, а теперь, смотри, играет и вовсе не злобствует… Странно…

– Ничего странного, – произнес Володька. – Собака же умная, она прекрасно понимает, что это не враг, а всего лишь тренер. Она только учится с ним, или ты думаешь, что она и вправду будет теперь всегда при каждом удобном случае бросаться на этого человека? Кроме того, пока хозяин не даст ей команду, она не тронет человека… Вот это собака! Вот это я понимаю! – восхищенно проговорил Володька.

– Послушай, Володька. – Меня вдруг словно пронзило электрическим током. – Пойдем подойдем к ним.

– Зачем? – опешил Володька.

– Мне надо, пойдем. – Я за руку потащила мужа к собаководам. – Извините, пожалуйста, – издалека начала я, и мужчины, прекратив разговор, обернулись в мою сторону.

– Вы мне? – спросил тренер. Теперь он уже стоял в своей обычной городской одежде.

– Да, – кивнула я. – Извините, могу я получить у вас консультацию?

– Конечно, – ответил кинолог, развернувшись в мою сторону. – У вас собака?

– Нет-нет. Я не по поводу своей собаки. Вообще-то у меня ее и нет… Я по другому вопросу. Вот мы с мужем сейчас наблюдали, как вы тренируете Вилму. Очень интересно.

Мужчина скромно улыбнулся.

– Это только самые простые трюки. Собаки могут и не такое делать… А Вилма очень умная девочка. – С этими словами кинолог наклонился и снова потрепал добермана за ухом.

– А вы всегда тренируете Вилму? – адресовала я вопрос тренеру.

– Да. Я работаю еще и с другими собаками. А что?

– Да мне просто стало любопытно, как так может быть. Сначала хозяин натравливал ее на вас, а теперь вот вы ей чешете за ухом, и ей это, похоже, нравится… Она ведь только что готова была разорвать вас… И вдруг играет?

– А что же вы думаете, что она теперь всегда должна бросаться на меня? – усмехнулся кинолог. – Это ведь всего лишь тренировка. Собака понимает, что я не злоумышленник, потому и относится ко мне нормально. А когда я вынуждаю ее действовать агрессивно, она так и делает… Вот и все. Это ведь целая наука – кинология.

– Да, я понимаю, – кивнула я, и в самом деле, кажется, начиная кое-что понимать. – Скажите, а если вы будете постоянно тренировать эту собаку, то она ведь постепенно привыкнет к вам?

– Разумеется, – согласился кинолог. – Многие собаки, с которыми я когда-то занимался, до сих пор помнят меня и, когда мы случайно встречаемся на улице, вспоминают, начинают вилять хвостом, в общем, радуются как старым знакомым.

– То есть даже если тренировать собаку для охраны, скажем, помещений или людей, то она все равно будет помнить своего тренера? Так?

– Конечно. У собак отличная память, и они помнят тех людей, которые с ними занимались или играли. Вот, например, дети. Если собака поиграет с каким-то ребенком и он ей понравится, она не забудет его и сможет вспомнить даже через несколько лет.

– Понятно, – кивнула я и взглянула на Вилму. Доберманы – прекрасные сторожевые псы, и уж наверняка для обучения и охраны выбирают лучших из представителей этой породы. – Большое спасибо за консультацию, – поблагодарила я кинолога и слегка дернула Володьку за рукав. – Нам пора.

– До свидания, – кивнул на прощание кинолог. – Если надумаете приобрести хорошего породистого щенка, всегда рад буду помочь. Можете меня найти здесь по вечерам.

– Всего доброго. – Я уже практически тащила Володьку к подъезду.

– Да куда ты меня так тянешь? – возмутился муж, едва не споткнувшись о ступеньку.

Я не обратила внимание на Володькино возмущение, сосредоточенно думая о своем.

– Слушай, я все поняла! – выкрикнула я. – До меня наконец-то дошло! Мне надо срочно увидеться с Соколовской.

– Что ты поняла? Зачем тебе Соколовская? – недоумевал муж.

– Сейчас все объясню, – торопливо сказала я, влетая в прихожую и, не разуваясь, хватая трубку телефона.

Набрав номер Аллы Николаевны, я едва дождалась, пока она ответит.

– Слушаю вас, – раздался ее спокойный, немного усталый голос.

– Добрый вечер, Алла Николаевна, это Лебедева Ирина! – взволнованно начала я.

– Есть какие-то новости? – Соколовская по моему тону сразу догадалась, что я звоню не просто так.

– Есть, Алла Николаевна! Мне нужно срочно кое-что у вас уточнить.

– Я вас внимательно слушаю, – срывающимся голосом проговорила Соколовская.

– Ваши собаки… Где вы их приобретаете? Тех, что охраняют дом?

– Собаки? – несколько удивившись моему вопросу, переспросила Соколовская. – В питомнике. А что такое?

– Я не могу вам пока все объяснить, вы только ответьте, пожалуйста, на мои вопросы. В каком питомнике? Адрес или телефон у вас есть?

– Разумеется.

– Вы не могли бы мне сейчас дать их?

– Да, конечно, – растерянно сказала Алла Николаевна. – Ирина, а что все-таки случилось?

– Алла Николаевна, пожалуйста, поскорее, все объяснения потом…

– Ну хорошо, – все еще недоумевая, произнесла Соколовская. – Сейчас поищу. Я вам перезвоню минут через пятнадцать.

– Нет, я подожду у телефона. Поищите.

– Хорошо, я быстро. – Соколовская положила трубку рядом с аппаратом, и я услышала тихий треск и какие-то помехи.

– Алло, Ирина. – Снова услышала я голос Аллы Николаевны. – Я нашла. Записывайте.

Я приготовила лист бумаги и ручку. Соколовская продиктовала мне адрес и телефон питомника, где они приобретали собак для охраны дома. Попрощавшись с Аллой Николаевной, я повесила трубку и позвала Володьку:

– Володечка, ты не обидишься, если я сейчас уеду?

– Куда? – удивился муж. – Это на ночь-то глядя… – Он посмотрел на часы.

– Я не одна, – бросила я и принялась набирать номер телефона Валерки Гурьева, а потом и Костика. После того как я договорилась с нашими ребятами, которые были весьма удивлены моим поздним звонком и необычной просьбой, отправилась одеваться.

Через двадцать минут я была полностью готова.

– Я буду тебе звонить, – на прощание сказал Володька и поцеловал меня в щеку. – Только будь осторожна.

– Обязательно, – заверила я мужа и выскочила из квартиры.

Костик с Валеркой уже ждали меня во дворе на «Волге» Шилова.

– У тебя опять какая-то идея? – посмотрел на меня Валерка, прикуривая сигарету.

– Вроде того, – кивнула я и обратилась к Костику: – Поехали, я все по пути объясню.

– Куда?

– В питомник. Вот адрес. – Я протянула Костику бумажку с записанным адресом.

Шилов завел двигатель и надавил на педаль газа.

Питомник располагался за городом километрах в тридцати. Пока мы ехали, я изложила свои мысли насчет собак Соколовской. Костик и Валерка одобрили мою идею.

– Между прочим, нам надо было с самого начала об этом подумать, – сказал Гурьев. – И почему эта идея не пришла в голову мне? – сокрушенно произнес он. – Всегда у нас Ирка обо всем догадывается…

– Я пока еще сама не знаю, что мы там будем искать, – проговорила я. – Но почти уверена, что все пути ведут именно в питомник. Никак иначе киллер не мог проникнуть на территорию двора Соколовских. Только если предположить, что собаки знали его и потому не тронули.

– А как же код замка и сигнализация? – спросил Костик.

– Пока не знаю, – пожала я плечами. – Вероятно, ему сообщили и код, и то, как отключить сигнализацию.

– Кто?

– Наверное, сам Соколовский. Ведь заказчиком все же выступал только он. Я сегодня поговорила с Аллой Николаевной по поводу других вероятных заказчиков, и она уверена, что больше никто не мог желать ей смерти.

– Что, и врагов у нее совсем не было? – недоверчиво спросил Гурьев.

– Не то чтобы не было врагов, просто Алла Николаевна сказала, что ни с кем она не находилась в таких отношениях, чтобы человек пожелал ее смерти. Я ей верю. Вовсе не обязательно, если ты бизнесмен, иметь сто врагов, которые только спят и видят, как бы избавиться от тебя.

– Может, ты и права, – покивал головой Гурьев. – Кажется, это здесь, – проговорил он, посмотрев в окно.

Я тоже поглядела по сторонам. За окном машины давно уже закончились городские постройки, теперь мы ехали среди полей, обрамленных лесопосадками.

Вдалеке виднелось одиноко стоящее одноэтажное здание. Когда мы подъехали поближе, я заметила, что территория, прилегающая к нему, огорожена невысоким забором из сетки-рабицы.

– Это и есть питомник? – поинтересовалась я. Прежде мне никогда не приходилось бывать в подобных заведениях. Я видела их только по телевизору.

– Скорее всего, да. – Костик притормозил немного и свернул на небольшую грунтовую дорогу, ведущую к воротам питомника.

Вскоре мы подъехали к широким воротам из той же сетки, которые были закрыты. Осветив фарами въезд в питомник, Шилов посигналил и заглушил двигатель.

В сторожевой будке, располагавшейся рядом с воротами, распахнулась дверь, залив светом дворик около сторожки. Потом показался пожилой мужчина в защитного цвета куртке и с фонарем в руке. Он осветил нашу машину и подошел к воротам.

– Вам кого? – спросил он, пристально вглядываясь в номера «Волги».

– Нам нужно увидеться с кем-нибудь из руководства, – приоткрыв дверцу, сказал Валерка. На всякий случай он приготовил удостоверение журналиста, которое частенько прокатывало за милицейские корочки.

– А вы кто такие? – насторожился дед.

– Мы по важному делу, – нагло заявил Гурьев и показал мужичку свое удостоверение.

Сторож, к Валеркиному счастью, не счел необходимым проверять удостоверение. Он приоткрыл одну створку ворот и вышел на улицу. Подойдя к машине, он посмотрел на Шилова, потом бросил взгляд и на меня.

– А вам кто нужен?

– Директор или кто-то из руководителей.

– А вы по какому вопросу? – не унимался дотошный сторож.

– Директор здесь? – строго спросил Шилов, которому уже надоела эта бесполезная болтовня.

– Здесь, – испуганно ответил сторож и попятился открывать ворота.

– Вот как надо, – покосился на Гурьева Костик, и в ответ на это Валерка только усмехнулся.

Когда мы въехали во двор, словоохотливый сторож подскочил к машине и принялся объяснять нам, как проехать до административного корпуса.

– Вон там, – махнул он рукой. – Видите, свет горит? Там его кабинет. Только он, скорее всего, не у себя, а в питомнике. Или где-то на территории. Но вы все равно езжайте, узнайте, как его найти. Там наверняка кто-то еще есть…

– И что, они всегда так поздно работают? – удивился Гурьев.

– Да, – кивнул сторож. – Бывает, что допоздна засиживаются.

– Спасибо, – проговорил Валерка и повелительным тоном отдал Костику команду: – Поехали!

– Ты тут начальника из себя не строй, – усмехнулся Шилов и повернул вправо. – Тоже мне командир…

– Да ладно, – примирительно произнес Гурьев. – Дай хоть немного почувствовать себя боссом…

– Ну-ну, – проронил Костик и остановился возле одноэтажного строения, которое мы заметили еще с дороги, на подъезде к питомнику.

В крайнем окне действительно горел свет, окно было открыто, и можно было, даже не заходя внутрь, определить, что в комнате никого нет. Кабинет был небольшим, в нем стоял только стол, пара стульев да сейф. В углу я заметила вешалку, на которой висел светлый пиджак и пакет.

– Там никого нет, – проговорил Валерка, заглянув в окно.

– Похоже, он где-то на территории, – сказала я. – Давайте поищем.

Выйдя из машины, мы отправились туда, откуда до нас доносился собачий лай.

Дойдя до самого питомника, где содержались псы, мы увидели нескольких человек, которые стояли возле одного из вольеров и о чем-то переговаривались.

Валерка сразу же решительным шагом направился к ним.

– Вечер добрый, – бодро сказал он. – А как нам поговорить с местным начальником?

Мужчины, их было трое, разом оглянулись на нас. Один из них, невысокого роста, коренастый, с седыми зачесанными назад волосами, выступил вперед.

– Добрый, – кивнул он. – Я начальник. А что вы хотели? Мы вообще-то уже закрыты.

– Нам надо поговорить с вами. – Гурьев снова продемонстрировал корочки журналиста, но начальник даже не взглянул на них.

– Пойдемте. – Он, видимо, счел, что мы из милиции, потому так охотно отозвался на просьбу Валерки.

Мужчина повел нас к тому самому зданию, где мы только что были, отдав напоследок своим коллегам несколько распоряжений. Он провел нас в маленький кабинет и предложил сесть. Я решила взять инициативу в свои руки и проговорила:

– Мы по поводу одного из ваших заказчиков. Или, правильнее будет сказать, клиентов. Постоянных клиентов.

– Что-то случилось? – мужчина нахмурил седые косматые брови. – А кого именно?

– Соколовских. Они приобретают у вас собак для охраны территории, – сказала я.

– Да, есть такие. Вернее, такая. Алла Николаевна, кажется. Я ее помню. Она всегда берет у нас собак. А что с ней стряслось? – насторожился он.

– С ней пока ничего, – успокоила я начальника питомника. – А вот с ее мужем… Он убит в собственном доме.

– О-хо-хо… – покачал головой седовласый. – Но при чем тут наш питомник? Надеюсь, его не собаки загрызли? – мрачно пошутил он.

– Нет, не собаки, – проговорила я. – Но мы как раз по этому поводу. Простите, как вас зовут?

– Петр Степанович, – запоздало представился мужчина. – Петр Степанович Дмитриев.

– Меня зовут Ирина Анатольевна, а это, – я кивнула в сторону Гурьева и Шилова, – мои коллеги, Валерий и Константин.

Мужчины обменялись рукопожатиями, на этом официальная часть была окончена.

– И все же я не понимаю, каким образом наш питомник и собаки могут быть причастны к убийству супруга Аллы Николаевны?

– Понимаете, Петр Степанович, территорию дома Соколовских охраняют собаки, выращенные и обученные в вашем питомнике, – начала я.

– Да, это так, – перебил меня Дмитриев. – Но у госпожи Соколовской никогда не было никаких претензий к нашим питомцам.

– Я сейчас все объясню, – продолжила я.

– Да, пожалуйста.

– Так вот. Убийца, как мы выяснили, – я вовсю принялась изображать из себя следователя, – проник в дом через заднюю дверь. А там на территории нет охраны, только собаки. Но Алла Николаевна уверяла нас, что псы специально обучены и никого чужого на территорию не пропустят.

– Совершенно верно, – согласился со мной Дмитриев. – У нас очень хорошие сторожевые псы. На каждого имеется сертификат соответствия качеству. Наши собачки побеждали на различных конкурсах и выставках, – принялся расхваливать своих питомцев Дмитриев. – Так что никаких проблем с ними не должно было быть. У нас воспитываются только лучшие представители пород. Да вы можете сами посмотреть, если хотите, – предложил Петр Степанович, приподнимаясь со стула.

– Нет-нет, спасибо, – остановила я его. – Я вам верю. Вероятно, так оно и есть.

– Разумеется, – довольно произнес Дмитриев. – Наш питомник выращивает щенков уже много лет, и у нас прекрасная репутация. В нашей практике не было еще ни одного случая, чтобы наша собачка повела себя неадекватно… Так что… – Петр Степанович развел руками.

– Я понимаю. Но дело в том, что киллер проник в дом именно через черный ход, там, где нет охраны, но есть только собаки. Это не оставляет сомнений. И что интересно, собаки не тронули его. А следовательно, они знали этого человека. Алла Николаевна уверяет, что таких людей весьма ограниченный круг и никто из них не мог являться убийцей. И мы пришли к выводу, что, вероятно, этот человек когда-то занимался с этими собаками. То есть он работает или работал именно в вашем питомнике… У вас ведь собак тренирует всегда один и тот же кинолог?

– Безусловно, – проговорил Дмитриев, нахмурившись еще больше, отчего сам стал похож на старого доброго пса. Петр Степанович тяжело вздохнул и произнес: – К сожалению, на сотрудников, работающих у нас, у меня нет таких же сертификатов, как и на собак. Конечно, мы стараемся проверять персонал и не берем тех, кто по каким-то причинам нам не подходит, но, как вы понимаете, случается всякое… А точно киллер наш сотрудник? Вы уверены в этом? – с надеждой спросил Дмитриев.

– Петр Степанович, к сожалению, в этом практически нет никаких сомнений. Только знакомого человека собаки не тронули бы. Вы не могли бы сказать нам, кто тренировал последнюю партию собак, которых взяли Соколовские?

Петр Степанович не сразу отреагировал на мою просьбу – он сидел, задумавшись и сдвинув брови. Потом встрепенулся и посмотрел на меня:

– Что? Ах да, конечно. Я сейчас посмотрю. Кажется, это был Женя, но я не уверен, сейчас уточню. – Петр Степанович поднялся и подошел к несгораемому шкафу. Отперев его, он извлек толстую картонную папку и выложил ее на стол. Порывшись в ней, Дмитриев положил на стол несколько документов. – Это договор с Соколовской на партию собак, – пояснил он. – Сейчас я посмотрю, кто… – Петр Степанович поискал глазами что-то на столе и, не найдя, залез к себе в нагрудный карман рубашки. Достав оттуда очки в роговой оправе с толстыми линзами, он нацепил их на нос и принялся читать договор. – Вот, – ткнул он пальцем в бумажку. – Да, Ямщиков Евгений. Именно он тренировал последних собачек Соколовских.

– Всех? – на всякий случай уточнила я.

– Да, всех, – кивнул Дмитриев и поднял очки наверх, укрепив их на лбу. – Так вы думаете, что это Женя?

– Да, – решительно кивнула я. – Петр Степанович, а как нам его найти? Его сейчас здесь нет?

– Нет, – с унылым видом покачал головой Дмитриев. – Он как раз уволился на днях. Вчера, кажется… Или позавчера.

– Как уволился? – такого поворота дела я никак не ожидала.

– Да очень просто, – развел руками Дмитриев. – Сказал, что у него мать в плохом состоянии. Он сам не местный, из Реченска, кажется. Так вот, говорит, мать заболела серьезно, потому ему надо ехать к ней, чтобы ухаживать. А она у него одна, старенькая…

– Все понятно, – кивнула я. – А адрес его вы нам дать можете?

– Конечно, могу, – с готовностью отозвался Дмитриев и снова полез в сейф за другой папкой.

Петр Степанович переписал на листочек все данные по Ямщикову и передал его мне.

– Спасибо, Петр Степанович, вы нам сильно помогли, – проговорила я, поднимаясь со стула.

– Да не за что… – со вздохом произнес Дмитриев. – Мне бы очень не хотелось верить в то, что Женя как-то причастен… Он был неплохим тренером.

– Я вас понимаю, – кивнула я. – Всего доброго.

– До свидания, – мрачно ответил Дмитриев и проводил нас до выхода.

* * *

– Ловко ты из себя следователя строила, – восхищенно покачал головой Валерка. – «Как мы выяснили…» – передразнил меня Гурьев.

– Сам хорош, – ткнула я его в плечо кулаком. – Начал тут своим журналистским удостоверением козырять…

– Так я же не говорил, что я из милиции. Это они сами меня за сотрудника правоохранительных органов принимали, – оправдывался Валерка.

Когда мы сели в машину, время близилось уже к полуночи.

– Ну что? – Я оглядела мужчин. – К Ямщикову?

– А если это не он? – спросил Костик. – Да у нас и доказательств-то нет никаких.

– А если он? – в пику ему ответила я. – И мы упустим время. Что тогда? Если он и правда собрался уезжать из города? Где его потом искать?

– В федеральный розыск объявим, – не задумываясь, проговорил Гурьев.

– В какой розыск? У нас нет доказательств, – проговорила я.

– Мда-а… – протянул Валерка и почесал затылок. – И что теперь делать? В любом случае, как бы там ни было, мы все равно ничего не можем ему предъявить. А даже если заказчиком был сам Соколовский, то теперь и он нам ничего уже не расскажет. А сам Ямщиков, понятное дело, ни в чем не сознается. Он понимает, что против него ничего нет.

– Послушай, Валерка. – Я посмотрела на Гурьева. – А ты не мог бы проверить этого парня по своим связям? Я имею в виду по милицейским? Ведь киллерами же не становятся просто так, ни с того ни с сего? Значит, должно быть что-то такое в его прошлом…

– Ты имеешь в виду криминал какой-то? – спросил Костик.

– Ну да. Наверняка парень попадался за что-нибудь. И вообще не мешает навести о нем справки.

– Что, прямо сейчас? – Валерка взглянул на часы.

– Валерка, время не терпит. Сейчас. Иначе можем упустить его.

Гурьев тяжело вздохнул и достал свою записную книжку.

– Тогда давай свой сотовый. – Он протянул руку.

– Свой надо иметь, – проворчала я, но все же вложила в руку Валерки мобильник.

Гурьев принялся нажимать на кнопки, набирая чей-то номер. Мы с Костиком притихли.

– Алло, Ген, привет. Гурьев, – представился Валерка, делая знак рукой, чтобы я передала ему листочек с данными Ямщикова.

Переговорив со своим знакомым, Валерка вернул мне телефон.

– Он скоро перезвонит, так что ты имей в виду, спросит меня, – важно сказал Гурьев.

– Да ладно, – пожала я плечами. – Без вопросов. С тебя десять баксов за переговоры и пользование телефоном.

– Ох, и жадная же ты, Ирка! – покачал головой Валерка. – Так и быть, с первой пенсии отдам.

Мы ждали около получаса. Может, и меньше, но мне показалось, что время текло бесконечно. Мне уже успел позвонить Володька и удостовериться, что я жива-здорова и со мной все в порядке. Наконец сотовый зазвонил снова, и я, посмотрев на номер, сразу передала телефон Валерке.

– Тебя, – проговорила я.

Это действительно звонил его приятель из милиции. Валерка поговорил с ним и что-то начеркал на листке бумаги, на котором был записан адрес Ямщикова. Попрощавшись с Геннадием, Гурьев протянул бумажку мне со словами:

– А паренек-то на самом деле замазан…

– Что там? – зевнув, спросил Костик.

Я пробежала глазами листок с нацарапанными Валеркиным корявым почерком несколькими словами и сказала:

– Да, действительно, Ямщиков Евгений Сергеевич, семидесятого года рождения, служил на границе, потом по контракту в Чечне, – я подняла глаза и выразительно посмотрела на Шилова, – снайпером. Уволился в запас четыре года назад. Все это время работал в питомнике кинологом. Пару раз привлекался к уголовной ответственности. Но никаких серьезных преступлений не совершал. Так, по мелочи. И все дела прекращались… Не судим. Ну и как теперь мы поступаем? – Я перевела взгляд с Костика на Валерку.

– Надо ехать к нему, – решил за всех Шилов. – А там посмотрим. – Он захлопнул свою дверцу и завел двигатель.

– Так у нас же нет доказательств, – начал было Валерка. – Или ты собираешься так из него признания выбивать?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Шилов. – Мало, что ли, таких, как он, раскалывали?

– Вот именно, что таких – мало, – поддержала я Гурьева. – Этот не такой, как остальные. Ямщиков – тертый калач. Парень служил на границе, да еще и в Чечне. Его не так-то просто будет расколоть. Да и ему нет необходимости вообще в чем-либо сознаваться. Он же сам прекрасно понимает, что, кроме его же собственных показаний, у нас да и у ментов на него ничего больше нет. И если он не признается, то вину его доказать будет практически невозможно.

– Да не практически, а невозможно. Ведь наши умозаключения и доводы, как говорится, к делу не подошьешь, – проговорил Валерка.

– Все равно, – не сдавался Костик. – Сейчас посмотрим, где он живет, а там видно будет. Я тоже, между прочим, не пальцем делан, – напомнил Шилов о своем армейском прошлом.

Костик рулил по ночным пустынным улицам города, уверенно ведя машину. Валерка время от времени позевывал на заднем сиденье, а мне спать вовсе расхотелось. Сейчас я думала только об одном. Если это на самом деле Ямщиков, то как мы сможем доказать его вину. Но самое главное, что меня беспокоило, даже не это, а то, в городе ли еще Евгений…

Ведь если он уже успел скрыться, то тогда нам ни за что не раскопать это дело до конца и убийца Богдана Соколовского останется на свободе. А что самое неприятное – Аллу Николаевну могут осудить…

* * *

– Приехали, – сказал Шилов, притормозив у двухэтажного дома в одном из отдаленных районов города.

– Это здесь? – спросила я, оглядывая окрестности из окна «Волги».

– Судя по адресу, да, – проговорил Валерка, выходя из машины.

Оставив машину на углу дома, мы направились в нужный подъезд. Но не успели мы дойти до дверей, как из него вышел молодой человек в спортивном костюме и с большой сумкой через плечо. Даже не взглянув на нас, парень быстрым шагом пошел через двор.

Мы прошли мимо него и вошли в подъезд.

– Это не он? – спросил Валерка, оглядываясь.

– Кто его знает? – пожал плечами Костик. – Квартира номер два. Вот она.

Он подошел к темно-коричневой двери и нажал на кнопку звонка.

– Что ты собираешься делать? – ужаснулась я, увидев, что Костик настроен весьма решительно. – Мы же хотели только посмотреть…

– Вот сейчас и посмотрим, – угрюмо ответил Костик и надавил на кнопку звонка еще более решительно.

За дверью послышались шаркающие шаги, и старушечий голос спросил:

– Кто там?

– Откройте, милиция! – грозно сообщил Шилов. – Дай-ка удостоверение, – повернулся он к Валерке, и Гурьев вложил ему в руку свои журналистские корочки.

Дверь приоткрылась на цепочку, и я увидела маленькую старушку в ночной сорочке, поверх которой был накинут пуховый платок.

– Вам кого? – скрипучим голосом спросила она, подозрительно оглядев нас.

– Нам Ямщикова Евгения. – Шилов сунул в щель удостоверение. – Он дома?

– Ушел, – проскрипела бабулька, с любопытством посмотрев на удостоверение, которое Костик сразу же спрятал.

– Куда?

– Да кто ж его знает… Собрался да пошел.

– А когда он ушел? – спросил Валерка, уже готовый сорваться с места и мчаться за Ямщиковым.

– Да вот прямо перед вами и ушел. Ты беги, сынок, может, еще догонишь его.

– Спасибо! – уже спрыгивая со ступеньки, крикнул Костик, и мы выскочили во двор.

– Я так и знал, что это он! – на ходу бросил Валерка, запрыгивая в машину.

– И где же теперь его искать? – обреченно спросила я, чувствуя, что Ямщиков просто уплывает из наших рук.

– Найдем, – приободрил меня Костик и надавил на педаль газа.

«Волга», взвизгнув шинами по асфальту, рванула с места так, что меня прижало к спинке сиденья.

Валерка, тихо выругавшись, наклонился вперед и стал всматриваться в дорогу.

– Куда он мог пойти? – бормотал он.

– Скорее всего к дороге, – предположила я. – Костик, давай к ближайшей остановке. Он наверняка собрался куда-то уезжать…

Шилов вырулил из двора на пустынную дорогу, кое-где освещенную фонарями. Я покрутила головой, пытаясь отыскать автобусную остановку или остановку такси. Нам оставалось только надеяться, что у Ямщикова нет собственного автомобиля, иначе нам его уже не найти.

– Вот он! – крикнула я, указывая на остановку.

Евгений стоял у дороги, очевидно, ожидая транспорт. Костик развернулся и направился в ту сторону.

– Как поступаем? – обернувшись, спросил Шилов у Валерки.

– А чего тут думать, – пожал плечами Гурьев. – Сейчас его в машину, а потом разберемся.

– А вдруг он вооружен? – испугалась я.

– Не боись, Ирка, – посмотрел на меня Гурьев. – Не впервой…

– Слушайте, а может, нам сделать лучше вид, что мы его хотим подвезти. Вдруг он ловит машину? Костик, давай подберем его… – предложила я.

– Хорошая идея, – согласился Шилов и немного сбавил ход. Впереди нас ехала какая-то раздолбанная «шестерка», которая никак не желала уступать нам дорогу. Похоже, водитель «Жигулей» решил, что Ямщиков собирается тормознуть машину, и намеревался скалымить, а мы можем составить ему конкуренцию. Потому-то он и не желал пропускать нас вперед себя.

Костик потихоньку ехал за «шестеркой», а Ямщиков, увидев машину, подошел поближе к дороге. Вот он поднял руку, голосуя проезжавшим автомобилям.

– Так я и знал! – хлопнул себя по ляжкам Валерка, когда увидел, что водитель «шестерки» послушно притормозил возле одинокого ночного пассажира.

– Пролетели, – вполголоса резюмировал Шилов и не спеша объехал остановившийся «жигуленок».

Я обернулась назад и увидела, как Ямщиков, открыв дверцу машины, о чем-то договаривается с водителем. После этого он кивнул и погрузился в «шестерку». Мы уже немного проехали вперед, но Костик специально ехал очень медленно, чтобы дать возможность водителю «Жигулей» обогнать нас. Тот незамедлительно воспользовался предоставленной возможностью и, прибавив газу, объехал нас.

– Сейчас посмотрим, куда это на ночь глядя собрался господин Ямщиков, – проговорил Шилов, уверенно следуя за «шестеркой».

– Ты бы оторвался немного от них, – посоветовал Валерка. – А то этот черт еще чего доброго заметит, что мы у него на хвосте сидим так упорно.

– Не учи отца… – произнес Костик, но все же немного поотстал от «жигуленка».

Поколесив немного по городу, «шестерка» подъехала к одной из новостроек и остановилась у подъезда. Ямщиков через несколько секунд вылез из машины и, повесив сумку на плечо, направился к двери подъезда. Машина сразу же отъехала от дома.

– Значит, надолго, – сказал Валерка, наблюдая, как Ямщиков входит в подъезд.

– Я за ним. Ирина, ты с Валеркой здесь! – скомандовал Костик и выскочил из «Волги».

Он пошел следом за Евгением в подъезд, а Валерка и я остались ждать его в машине.

– Валерка, давай тоже пойдем, – предложила я. – Костику может понадобиться помощь.

– Да, этот киллер тот еще спец, – согласился со мной Валерка и помог выбраться из машины. – Только ты никуда не лезь. Стой в сторонке. Если что, сразу вызывай ментов. Телефон приготовь.

Когда мы только подходили к подъезду, то в дверях столкнулись с Шиловым.

– А вы куда? – грозно посмотрел он на меня. – Я же велел сидеть в машине.

– Мы тебе на подмогу, – тихо сказала я.

– Да уж от тебя-то особенно много помощи, – снисходительно проговорил Костик, свысока взглянув на меня. – Пошли, – кивнул он. – Я видел, там окошко как раз открыто. Послушаем.

– Какое окошко? – не понял Валерка.

– А вон там на первом этаже, – указал Шилов на одно из ближайших к подъезду окон.

– Что там? – спросила я.

– Там сейчас как раз Ямщиков. Я посмотрел, в какую квартиру он вошел. Даже слышал часть разговора. Думаю, нам будет интересно послушать…

Мы прокрались к открытому окну, на которое указал Шилов. Первый этаж в доме был довольно высоким, поэтому нам даже не пришлось нагибаться, чтобы не быть замеченными.

– Это окно той самой квартиры, куда вошел Ямщиков, – пояснил шепотом Костик. – Он позвонил, а мужик спросил из-за двери, кто там. Ямщиков назвался и сказал, что ему надо поговорить. Причем это было сказано весьма грубым тоном. Хозяин открыл, и Ямщиков вошел. А я… – Костик вдруг напрягся и приложил палец к губам. – Тссс… Тихо.

Я прислушалась и разобрала два мужских голоса, сначала тихо, но потом голоса становились все громче и громче, вероятно, мужчины переместились в комнату с открытым окном.

– Ну и когда? – спросил первый голос.

Я не знала, кому он принадлежит, но Костик шепнул мне:

– Это Ямщиков.

– Я же тебе все уже сказал, – спокойно возразил хозяин. – Радуйся, что менты тебя не трогают…

– Я ждал четыре дня, – начиная злиться, проговорил Евгений. – Четыре дня! Или ты считаешь, что этого мало? Меня могли так за задницу схватить, а я все выжидал… А ты меня теперь кинуть хочешь?..

– Повторяю, – не теряя хладнокровия, произнес мужчина. – Менты на тебя даже не думают… Так что можешь вообще никуда не сваливать.

Я поняла, что речь шла, скорее всего, именно об убийстве Соколовского, если, конечно, у киллера не десяток таких «клиентов», как Богдан.

– Ну уж нет! – не согласился Ямщиков. – Я не намерен сидеть тут и ждать, пока менты чего-нибудь прочухают… Ладно, хорош базарить, давай бабки, и я пошел… У меня поезд через час.

– Женя, нет работы – нет и бабок, – очевидно, не желая делиться, проговорил хозяин квартиры. – О чем ты говоришь?

– Ничего себе! – возмутился Ямщиков. – А за риск?

– Какой риск?! – голос понемногу становился раздраженным. – Ты сам во всем виноват.

– Ты же сказал, что его не будет дома, – продолжал настаивать Ямщиков. – При чем тут я?

– Все равно не надо было действовать так опрометчиво. Вот тебе наука наперед…

– Да о чем ты базаришь?! Бабки гони!

– Давай закончим этот разговор о деньгах раз и навсегда… – спокойно произнес подельник Ямщикова. – Езжай подобру-поздорову.

– Так ты же сказал, что заказчик тебе задаток дал. Для меня, между прочим.

– Ну и что? Вот если бы ты выполнил все, как надо, тогда бы получил и задаток, и остальную часть суммы. А так… – В комнате воцарилось тягостное молчание. Я напряглась еще больше, чувствуя, что сейчас там разразится настоящий скандал, а то и драма со смертельным исходом.

– Санек, – тихим зловещим голосом проговорил Ямщиков, – давай разберемся. То, что я совершил ошибку, я признаю. Но и ты поступил неправильно. Ты меня неверно информировал. Сказал, что заказчика не будет, что, кроме него, там будет одна только баба. А раз уж так получилось, то будем считать, что и ошибка была наша общая. И поэтому задаток мы будем делить пополам…

– Ошибка была не общая, а твоя, – настаивал тот, кого Ямщиков назвал Сашей.

– Санек, не надо так со мной… – В голосе Евгения слышалась уже явная угроза. – Заказчика уже нет. Никто ничего не узнает. Так что давай не будем ссориться из-за бабок, которые вообще-то, по сути дела, принадлежат мне. Но я даже согласен поделиться с тобой, я не требую всей суммы. Так что давай лучше по-хорошему договоримся…

После этих слов Ямщикова Александр начал истерично хохотать.

– Ты что, Женек?! Да ты в своем уме? Какая твоя доля? О чем ты? Да это те деньги, которые мне заплатил заказчик за посреднические услуги, и к тебе они никоим образом не относятся. А про те бабки, которые должен был и мог заработать ты, можешь теперь вообще забыть. Ты грохнул самого, какие еще бабки ты требуешь? – Саша продолжал хохотать.

Его веселое настроение очень сильно не понравилось Ямщикову. Он пробормотал что-то невнятное, я не смогла расслышать, что именно, а потом снова возникла тишина. Я увидела, как Костик и Валерка переглянулись между собой, и Шилов сделал Гурьеву какой-то знак, махнув в сторону подъездной двери. Валерка понимающе кивнул, и они снова замерли.

– Все, – услышала я голос Саши. – Уходи, Женя. И больше ко мне не приходи. А то я могу рассердиться на тебя, и тогда убийство господина Соколовского может внезапно раскрыться… с помощью анонимного доброжелателя. – Кажется, Александр вовсе не боялся Ямщикова. Он разговаривал с ним весьма нагло и без всякой опаски.

– Ах ты, сука! – прорычал Ямщиков. – Ты – мне угрожать?!.

В комнате завязалась борьба, была слышна какая-то возня и сдавленные хрипы.

В этот миг Костик оттолкнул меня в ближайшие кусты, прокричав что-то, что я не смогла разобрать, а Валерка бросился в подъезд. Я увидела, как Шилов ловко вспрыгнул на подоконник и уцепился за него руками. Потом он легко подтянулся и забрался в квартиру. Тут началось что-то невообразимое. Я забилась в кусты, росшие возле стены дома, и обхватила себя руками.

В комнате царила полная неразбериха и страшный шум. Я услышала голос Шилова, разобрав только отдельные слова и фразы «милиция», «всем стоять», «убью» и так далее…

Из подъезда тоже слышался грохот, как будто кто-то колотил кувалдой по стене. Я сидела, сжавшись в комок, и каждую минуту ждала, что начнут раздаваться выстрелы. Но никто не стрелял, и тут я вспомнила о словах Валерки. О том, что он просил вызвать милицию, если что… По всей видимости, ситуация «если что» уже наступила и пора было вызывать сотрудников правоохранительных органов.

Дрожащими руками я полезла в сумочку, пытаясь отыскать в ней телефон. Но руки меня не слушались, и я никак не могла выудить сотовый. Когда я наконец справилась с дрожью и вытащила мобильник, прямо на меня из распахнутого настежь окна квартиры на первом этаже вывалилось что-то большое. Мне показалось, что предмет падает прямо мне на голову, и я невольно отшатнулась, съежившись.

Но предмет пролетел мимо меня примерно в метре, опустился на землю на четвереньки и быстро распрямился. Оказалось, что это никакой не предмет, а человек. В темноте я не смогла разобрать, кто именно это был, но когда человек побежал в сторону дороги, я смогла рассмотреть сумку у него на плече.

И только по ней я догадалась, что это Ямщиков.

В этот момент в квартире сразу резко все затихло, и я поднялась.

– Я за ним! – услышала я голос Шилова, и в ту же секунду сам Костик спрыгнул из окна на землю.

Он приземлился около меня и посмотрел по сторонам.

– Он там, – указала я в сторону, куда только что умчался Евгений.

– С тобой все в порядке? – бросил Костик уже на ходу.

– Да. – И я помчалась вслед за Шиловым, не желая оставаться в столь опасной для жизни ситуации. Все-таки рядом с Костиком, как бы там ни было, я чувствовала себя несколько в большей безопасности.

Шилов запрыгнул в машину и завел ее. Я тоже уселась на переднее сиденье, и мы помчались по спящему двору к дороге, в направлении, в котором скрылся преступник.

Я увидела его сразу же, как только мы вывернули на дорогу. Костик тоже заметил Ямщикова и выкрутил руль вправо, чтобы двигаться наперерез беглецу.

Как на грех в этот час на трассе откуда-то появилось несколько машин. Навстречу нам мчалась «девятка», из окон которой грохотала музыка. А впереди маячили грузовик и «Волга». Все машины одновременно и с одинаковой скоростью приближались друг к другу. Костик пристроился позади грузовика и принялся отчаянно сигналить, давая понять водителю, чтобы тот уступил дорогу, но неповоротливый «ЗИЛ» ехал тоже довольно быстро и сворачивать, по-видимому, не собирался. Костик попытался обогнать его, но по встречной полосе неслась «девятка», так что обгон грузовика грозил нашей «Волге» столкнуться с нею лоб в лоб. Костик уже разогнался и чуть было не въехал в «ЗИЛ», но вовремя успел резко затормозить. Я уперлась руками в переднюю панель, чтобы не разбить голову о лобовое стекло. Пристегнуться ремнем не было времени.

Я посмотрела налево – туда, где бежал Ямщиков. Он несся со скоростью хорошего спринтера вдоль дороги, постепенно приближаясь к ней.

И тут грузовик начал выделывать непонятные вещи. Он вдруг резко принялся выворачивать влево, не сбавляя при этом скорости, и только сейчас я заметила, что Ямщиков бросился перебегать дорогу, чтобы уйти от погони. Если он перескочит через дорогу, то сможет освободиться от нас, скрывшись во дворах на другой стороне улицы. А пока мы развернемся и объедем дома, Евгения уже не будет.

Костик понял этот маневр и решил тоже рискнуть.

– Держись! – крикнул он и резко вывернул руль.

Но идущий впереди «ЗИЛ» тоже совершал маневр в это время, а Шилов слишком поздно заметил это. На наше счастье, грузовик смог развернуться и выехал на встречную полосу.

Грохочущая музыкой «девятка» с визгом промчалась мимо, благополучно миновав опасное место между грузовиком и фонарным столбом на тротуаре.

А вот Ямщиков не смог пересечь улицу. Если бы «ЗИЛ» не начал метаться по дороге, Евгений совершил бы задуманное. Но он никак не мог ожидать, что грузовик станет поворачивать на дороге то влево, то вправо. Я услышала, как завизжали тормоза «ЗИЛа», и увидела, как резко и растерянно остановилась посреди дороги одинокая фигура со спортивной сумкой через плечо…

Костик сумел вывернуть на тротуар, чтобы не врезаться в мечущийся грузовик, а «ЗИЛ» так и покатил на сумасшедшей скорости прямо на Ямщикова… Я зажмурилась и закричала…

* * *

– Все… – сквозь какую-то пелену донесся до меня обреченный голос Шилова.

Я смогла открыть глаза только спустя минуту, а может, и больше. Меня колотило, как будто я только что пришла с мороза. Руки и ноги тряслись, даже губы дрожали.

– Костик, – слабым голосом произнесла я, – что там?

– Ничего хорошего, – мрачно отозвался Шилов, кладя руки на руль.

Я осмотрелась – мы стояли на обочине у дороги, а немного в стороне, застыв в неуклюжей позе и развернувшись посреди дороги, стоял уже знакомый мне «ЗИЛ». Больше ничего и никого вокруг не было.

– Поехали! – сказал Костик, развернув машину и направляя во двор дома, откуда мы только что приехали. – Там наверняка Валерка нас ждет… – упавшим голосом проговорил Костик.

– Он погиб? – осторожно спросила я.

– В лепешку, – мрачно проговорил Шилов. – Тебе лучше это не видеть. С грузовиками не шутят.

– Господи!.. – прошептала я. – Какой кошмар…

– Теперь мы не сможем ничего доказать, – устало произнес Костик.

– Почему? Ведь есть же еще тот, как его… Александр. Он, похоже, был посредником в убийстве Соколовского… Там Валерка с ним.

Шилов удивленно посмотрел на меня.

– Точно! – воскликнул он. – А я и забыл совсем про него.

А ведь и правда…

Валерка стоял у окна и курил, поджидая нас.

– Где он? – в один голос спросили друг у друга Костик и Гурьев.

– Кто? – не понял Валерка.

– Посредник. Ты что, упустил его? – накинулся на него Шилов.

– Ты чего, Костян? – Валерка покрутил пальцем у виска. – Вон он сидит, связанный, – кивнул Гурьев куда-то в глубь комнаты. – А где киллер?

– А киллера больше нет… – развел руками Костик. – Открой там дверь, – кивнул он на подъезд.

Мы вошли в квартиру Александра, и я сразу увидела его самого. Это был невысокого роста тщедушный мужчина лет сорока с темными волосами и бородой. Тонкие губы, нос с горбинкой и глаза навыкате выдавали в нем одного из сынов израилевых. Он сидел на диване, уставившись в точку на стене, а его руки были связаны за спиной.

– Как нет киллера? – переспросил Валерка, когда мы вошли. – А куда же он подевался? Ты что, сам упустил его?

– Нет, – покачал головой Шилов. – Он помчался наперерез грузовику, и тот его… – Костик махнул рукой. – В общем, всмятку…

– Вот те раз… – опешил Гурьев. Потом перевел взгляд на хозяина квартиры. Тот весьма оживился, узнав, что Евгений мертв. – Ну ничего. Нам и этот деятель все расскажет… Я с ним уже поработал… – проговорил Валерка, потирая кулак.

И только сейчас я заметила на лице у Александра несколько кровоподтеков и ран. Видно, Гурьев тут не терял времени даром…

* * *

– …Он пришел ко мне и попросил найти человека, который бы помог ему… – Александр замялся и взглянул на меня. – Ну, избавиться от жены.

– Киллера? – подсказал Костик.

Саша испуганно посмотрел на него и согласно кивнул.

– Ну да, киллера. Он сказал, что хорошо заплатит… Даже дал мне задаток…

– За что?

– За услуги… посреднические. – Александр потупился.

– Значит, получается, что сам Соколовский не виделся с Ямщиковым, – уточнил Валерка.

– Нет, – помотал головой Саша. – Он не хотел не то чтобы встречаться с ним, но даже и разговаривать. Поручил все мне. Только передал потом фотографию супруги… А я потом отдал ее Евгению.

– А сигнализация и замок? – задала я вопрос. – Как он открыл дверь?

– Соколовский все мне рассказал. И как открыть замок, и как отключить сигнализацию…

– Но ведь там еще были и собаки… – напомнила я.

– Но ведь Ямщиков сам тренировал их, – проговорил Александр. – Мне тогда и пришла в голову мысль сказать Женьке о том, что есть работа… Я же знал, что собаки не тронут его… Я тоже какое-то время работал в этом питомнике.

– А с чего вы взяли, что Ямщиков вообще собирался взяться за эту… работу? – спросил Валерка. – Он что, подрабатывал киллером в свободное время?

– Нет, конечно, – покачал головой Саша. – Просто он, работая кинологом, подрабатывал еще в других местах. Так, по мелочи. И как-то дал объявление в газету, что готов выполнить любую работу, связанную с риском. Я ему еще тогда сказал, что, прочитав такое объявление, могут подумать, что он в открытую предлагает услуги наемного убийцы. А он только усмехнулся в ответ, сказал, что убивать людей ему не в новинку. Он ведь в горячих точках служил по контракту. А до этого на границе. Так что…

– И когда вы предложили ему убить Соколовскую, он сразу согласился? – спросила я.

– Подумал сначала, а потом, когда узнал, сколько Соколовский готов отвалить за дело, согласился. Говорил, деньги ему нужны. Он хотел начать собственный бизнес.

– А как же так получилось, что он убил заказчика?

– Говорит, что перепутал его с женой. И еще говорил, что было плохо видно из-за каких-то кустов… – ответил Саша. – И про халат что-то писал…

Мы переглянулись с Валеркой и с Костиком. Как оказалось, на самом деле все обстояло именно так, как я и предполагала. Киллер просто перепутал Соколовского с Аллой Николаевной.

– Ну что? – Гурьев посмотрел на Шилова. – Куда его?

– В милицию, куда же еще… – проговорил Костик и поднялся. – А с этим, – он кивнул в сторону открытого окна, – пускай менты сами разбираются…

 

Эпилог

Уголовное дело на Аллу Николаевну не возбудили, все обвинения с нее были сняты. Александр рассказал в милиции все, о чем поведал нам. Через некоторое время был даже проведен следственный эксперимент, который показал, что киллер в действительности ошибся и принял Богдана за свою жертву.

Марианна отказалась от своей части наследства, узнав, что Богдан ради женитьбы на ней был готов убить свою жену.

Но, поговорив с Аллой Николаевной, я сумела убедить ее, что по крайней мере ребенок Марианны ни в чем не виноват, и Соколовская, согласившись со мной, выделила малышу небольшое ежемесячное содержание из фондов охранного агентства.

* * *

После того случая прошло две недели, и сейчас мы с Володькой собираемся на Птичий рынок, чтобы приобрести щенка. Мы долго спорили, какой породы нам завести собаку: Володька настаивал на овчарке, а я хотела добермана. Но, подумав, мы сошлись на том, что купим любого, который нам понравится…