Лисицына в городе действительно не было. Телефон не отвечал, а дверь не открывали. Его соседи, с которыми я успела пообщаться, заехав по данному Алферовым адресу, сказали, что «Петя с женой и сыночком уехали в Сочи». Да, внешне все тут выходит совсем благообразно – заботливый отец семейства, все на отдыхе… Но, с другой стороны, пятнадцать суток и… Подозрительным выглядит этот отъезд в свете случившегося. Если, конечно, Лисицын тут вообще при делах.

Я разрешила Виктору сегодня не являться на работу до вечера, отоспаться. Да и сама поступила так же, предупредив всех остальных, чтобы работу над номером вели без меня. Однако вечером и мне, и Виктору необходимо было быть на работе – завтра сдавать очередной номер. Сергей Иванович Кряжимский один не справится, при всей своей невероятной работоспособности.

Я приехала в редакцию около четырех. Сергей Иванович, казалось, был не очень доволен тем, что я ввязалась слишком глубоко в дело Калачовой. Действительно, кому это понравится, если в один из самых напряженных дней начальница отсутствует на работе почти до конца дня! Я прошлась по кабинету, подошла к висящему на стене зеркалу и стала поправлять свой макияж.

– Как вы себя чувствуете, Ольга Юрьевна? – с ноткой не то сочувствия, не то какой-то ехидцы спросил Кряжимский.

– Прекрасно, – невозмутимо ответила я. – Спасибо вам за заботу, Сергей Иванович. А что, неужели я так плохо выгляжу?

– До того как вы выехали к месту убийства гражданина Позднякова, вы выглядели гораздо лучше, – честно ответил Кряжимский.

– Ничего, вот раскроем это дело, и буду снова радовать вас внешним видом, – отозвалась я. – Что, кстати, у нас с номером?

– С номером у нас проблемы. Прежде всего потому, что нет до сих пор фотографий.

– Виктор сейчас придет, и все будет нормально.

– Будем надеяться, что придет. Хотя… – Кряжимский посмотрел на часы. – Я звонил ему в три часа, и он заверил меня, что максимум к четырем будет здесь. А его пунктуальность и обязательность общеизвестны. Но сейчас уже половина пятого, а Виктора все еще нет.

– Да, это действительно странно, – согласилась я.

Тут в наш разговор вклинилась Маринка с традиционным предложением пропустить по чашечке кофе. Я согласилась, ощущая, что полностью еще не отошла от событий прошедшей ночи. Взбодриться мне бы не помешало, так как я предчувствовала, что работа над номером, скорее всего, затянется надолго. Однако работать мне пришлось совсем на другом фронте. После пяти часов, когда мы уже начали всерьез недоумевать, куда это подевался Виктор, – звонили ему домой и на мобильный, но оба номера молчали, – в редакции раздался телефонный звонок. Трубку взял Кряжимский. Он, как всегда, сказал «здрасьте», потом молча выслушал, что ему говорил невидимый собеседник, покачал головой и передал трубку мне:

– Ольга Юрьевна, это вас, какие-то молодые люди, очень возбужденные…

Маринка прыснула, едва не обрызгав кофе стол. Я, напротив, находилась в состоянии какого-то напряжения, и слова Сергея Ивановича не показались мне смешными и забавными. Я взяла трубку и вскоре поняла, что нервничала не зря.

– Ты, Ольга, главный редактор газеты «Свидетель»? – произнес развязный голос, и я поняла, что молодой человек настроен весьма недоброжелательно, к тому же заметно нетрезв.

– Да, я Ольга Юрьевна Бойкова, – официально представилась я, но голос оборвал меня:

– Короче, мне по барабану, кто ты там по отчеству. Разобраться надо с вами со всеми, а то у ментов руки, как всегда, не дойдут. Приезжаешь…

– Да что случилось-то?! – встревоженно спросила я, но голос снова оборвал меня:

– Слушай сюда, не перебивай. Приезжаешь сейчас одна на площадь Победы, подходишь к фонтану, мы к тебе подойдем. Только без глупостей, ментов и прочего. А то твой фотограф молчит, как партизан на допросе, я уже все кулаки об него стер…

«Похитили Виктора? – пронеслось у меня в голове. – Только этого нам еще и не хватало!»

– Мы ждем двадцать минут. А потом твоего партизана конкретно замочим, ясно?

– Да кто вы такие?!

– Много вопросов задаешь, слишком много. Подъезжай, подруга, и все узнаешь. Только давай-ка без глупостей.

Послышались короткие гудки. Я в оцепенении положила трубку и растерянно посмотрела на Сергея Ивановича.

– Виктора похитили, – сказала я.

– Как?! – ахнула Маринка, но я не обратила на нее никакого внимания.

– Плохи дела, – прокомментировал Кряжимский. – Что они хотят, кто такие?

– Не представились, но похоже, что сильно пьяны и очень агрессивно настроены. Хотят, чтобы я подъехала одна через двадцать минут на площадь Победы.

Кряжимский отрицательно покачал головой. А Маринка подбежала, схватила меня за рукав и начала трясти:

– Оля, не вздумай, нужно позвонить в милицию! Они же его убьют!

Я отстранила Маринку, вынула сигарету из пачки и закурила прямо в комнате, хотя знала, что Кряжимский этого не переносит. Маринка еще что-то пыталась восклицать, но я грубо потребовала, чтобы она заткнулась. Маринка обиделась и затихла, тоже закурив.

«Нужно, скорее всего, ехать одной, – размышляла я. – Можно, конечно, сейчас определить, с какого телефона звонили, но, вероятно, с мобильного, и ищи-свищи. Можно позвонить в милицию и попросить помощи у оперативников, но времени слишком мало. Они могут и не успеть. И с чем это все связано? Неужели с тем, что мы ночью залезли в офис этого «Ариэкса»? Но нас вроде бы не поймали! Черт знает что происходит!»

– Я поеду с вами, Ольга Юрьевна, – сказал Кряжимский.

В этот момент в редакцию ворвался курьер Рома вместе со своей подругой. Он вернулся с очередного поручения. И я приняла решение. Вместе со мной поедут они и постараются тихонько проследить, куда меня поведут те люди, которые мне звонили. Наскоро объяснив Роману и Мелиссе их задачу, я начала собираться. За мной пробовала, конечно, увязаться и Маринка, но удерживать ее пришлось уже Кряжимскому, потому что я очень спешила.

Площадь Победы была, как обычно, суетна и многолюдна. Звучала музыка, шумел фонтан, летние кафе были заполнены, а по аллейкам сквера разъезжал детский поезд, который приводила в движение очаровательная лошадка-пони.

Я высадила Ромку с Мелиссой за квартал до площади, а сама медленно припарковала машину недалеко от фонтана. Потом подошла к самому фонтану и села на скамейку рядом с какой-то пожилой женщиной, возившейся со своим внуком. Вскоре передо мной вырос рыжий верзила. От него исходил устойчивый запах перегара.

– Я надеюсь, обошлось без глупостей?

– Я приехала одна, – спокойно произнесла я.

– Пошли, – кивнул мне верзила, и я поднялась с места.

– Вы объясните, что происходит? Почему вы похитили нашего фотографа? – начала спрашивать я, направляясь за верзилой в глубину сквера, прочь от площади.

– Сейчас придем, куда надо, там все и узнаешь. А то, что милицию не будешь подключать, я знал, – верзила неожиданно улыбнулся.

– Почему это? Я, кстати, думала обратиться к ним, – смело возразила я.

– Ну-ну, не надо ля-ля, как говорится…

Похоже, мои слова не произвели на рыжего никакого впечатления. А когда он произносил фразу «как говорится», я отметила еще, что он картавит. На всякий случай – особая примета никогда не помешает…

Вскоре мы подошли к подъезду ближайшего девятиэтажного дома, и рыжий сделал приглашающий жест.

– Заходи, – сказал он, и я прошла внутрь подъезда.

Рыжий, несмотря на то что был заметно пьян, держался довольно уверенно, нагло и твердо. Ему показалось, что я хочу позвонить в одну из дверей на первом этаже, и он перехватил мою руку. Хотя на самом деле я просто хотела поправить прическу.

– Давай без глупостей только! Чистосердечное раскаяние, как говорится…

– Да в чем же мне раскаиваться-то?! – не выдержала я.

Верзила вместо ответа запихнул меня в лифт, и мы поехали на седьмой этаж. По дороге он не издал ни звука, только злобно на меня пялился. Наконец мы вышли на этаже, и рыжий позвонил в дверь. Ему тут же открыли, и на пороге я увидела парня в очках, с весьма добродушным круглым лицом. «Интеллигенция?» – сама у себя спросила я, и чуть-чуть отлегло от сердца. Все же с интеллигентами проще иметь дело, чем с бандитами, во всяком случае, таким людям, как я.

– Давай-давай, заходи, не стесняйся, – подтолкнул меня рыжий.

– Вы бы хоть представились. Как вас зовут?

– Какая разница?! – сморщился парень в очках. – Впрочем, если вы так х-ха… хотите, то меня зовут Андрей, а его – К-костя!

«Уже хорошо, если так», – снова мысленно прокомментировала я события. Один картавит, другой заикается – на бандитский спецназ вроде бы совершенно не похоже.

– Ну, давай иди-ка полюбуйся на своего подельника. – Картавый рыжий Костя подвел меня к двери в комнату и открыл дверь.

Я увидела следующую картину. На кровати сидел еще один парень, довольно толстый и крупный, и курил. Виктор находился около батареи, к которой был пристегнут наручниками. Рот у него был заклеен скотчем. На лице виднелись многочисленные ссадины. Похоже, с ним тут особо не церемонились.

– Что же он вам может сказать, если рот у него заклеен скотчем? – спросила я.

Толстяк усмехнулся и сказал, что если кто захочет, то заговорит и через скотч, и через вату, и даже через кляп.

– И все же кто вы? – обвела я глазами всех собравшихся в комнате – к этому моменту туда пришли и рыжий, и очкастый-заикастый.

– Давай-ка рассказывай, зачем вы Антона Позднякова убили, – вместо ответа начал толстый.

«Ах, так вот откуда ветер дует!» – почти обрадовалась я. Значит, ребятки подозревают нас в убийстве Позднякова? Ну, что ж, сейчас я сумею убедить этих людей в том, что мы к этому делу не имеем ни малейшего отношения, и они нас отпустят.

– Мы не убивали никого, ребята, честное слово! Вы друзья его, да? – очень дружелюбно начала я.

– Кто мы – это неважно, отвечай по существу, – оборвал меня картавый Костя.

– По существу – мы не убивали.

– Т-ты з-за-а… казала, а он – у-у– бил, – резюмировал заикастый Андрей, указывая на Виктора.

– Ребята, послушайте, при чем тут мы? Антон следил за моей подругой, мы с ним просто поговорили накануне о том, чтобы он это прекратил, а потом…

– А потом, – прервал меня толстяк, – убили. Вот только зачем? Что он вам-то сделал? Однако… Это неважно, мотивы нас интересуют, но постольку-поскольку. Нам нужны ваши признательные показания. А если их не будет, то и вас может не быть.

– Уже сегодня, – оптимистично добавил Костя.

– Да какие там признательные показания! Мы ни в чем не виноваты! А Виктор ничего не сказал вам, потому что он по жизни немногословен. А вы его избили! Если вы друзья Антона, то лучше нам выяснить все спокойно.

У меня уже сложилось впечатление, что эти люди – никакие не бандиты, а простые парни, которых, видимо, взволновала смерть Позднякова. И самое главное – они все были под мухой. На столике перед толстяком стояла бутылка водки, еще не допитая, от картавого Кости разило за километр, а заикастый Андрюша тоже едва держался на ногах. Как они только смогли справиться с Виктором?

– М-мы – д-друзья Антона, – согласился со мной очкастый Андрей, усаживаясь рядом с толстяком и наливая себе водки.

– Да подожди ты пить! Не время сейчас, сам видишь! – прикрикнул на него толстяк.

– Саня, я и хлебну-то совсем немножко.

– И немножко не надо, – отрезал толстый. – Опять облюешь все!

«Теперь хотя бы ясно, как их всех зовут: Андрей, Костя и Саша», – подумала я.

– Короче, давай колись, – надвинулся на меня картавый Костя, который, похоже, был наиболее агрессивным из них всех. – Или я сейчас ему кишки выдавлю.

Тут он подошел к Виктору и изо всех сил ногой двинул ему в район паха. Виктор сумел закрыться, и удар пришелся по рукам.

– Костян, ты ему все хозяйство напрочь отобьешь! – подал реплику Саша. – Он потом ментам жалобу накатает.

– Пошел он, – огрызнулся Костя. – А хозяйство ему больше не пригодится – его на зоне будут драть в другое место, я думаю…

– Но ведь он же не за изнасилование пойдет, а за убийство, – возразил Александр.

– Короче, ладно, все, кончаем пустой базар! – взвился Константин, подскочив к столику и налив себе водки, выпил, чокнувшись рюмками с Андреем. – Давайте рассказывайте все, как было! А то сейчас разговор у нас будет совсем неинтеллигентный.

– Вы что же, считаете, что до этого он был интеллигентным? – осмелилась спросить я.

– Д-достаточно и-и… интеллигентным, – икнув, отметил Андрей и вдруг схватился рукой за горло.

– Так, Андрюша снова пошел метать, – презрительно заметил толстый Саша. – На преступницу не наблюй, иди в туалет! Бли-ин…

То, чего боялся Саша, все-таки случилось. Андрей сделал-таки свое дело, которое, как выяснилось, не терпело ни малейших отлагательств, прямо около моих босоножек.

– Андреич, ты что… – Далее последовал отборнейший мат, на который был способен лишь человек с филологическим образованием.

Его издал толстый Саша. По цензурным соображениям я не могу его тираду воспроизвести в точности, но заверяю вас, что завернул он там на славу. А я еще раз получила косвенное подтверждение, что, скорее всего, эти парни – друзья Антона по филфаку. Лена ведь говорила, что он учился там, только его выгнали с четвертого курса. И еще: эти парни искренне уверены в том, что Виктор и я причастны к смерти их друга. Значит, Антон перед смертью рассказал кому-то из них про нас. Или… Или они получили информацию от Лены Васекиной? Как бы там ни было, но парни вряд ли были бандитами. И уж совершенно точно, что это происшествие не связано с нашим с Виктором ночным походом в офис «Ариэкса». То, что Андрей, грубо выражаясь, почти что наблевал мне на ноги, как ни странно, меня больше порадовало, чем огорчило. Бандиты так вести себя не будут, а студенты или выпускники филфака – запросто! Люди творческие, нисколечко не закомплексованные, что с них возьмешь!

Тут Андрея увел в туалет картавый Костя, и в комнате остался один Александр. Он среди всей троицы показался мне наиболее адекватным.

– Саша, вы же умные ребята, я не понимаю, с чего вы взяли, что мы убили Антона! Я сейчас параллельно с милицией занимаюсь расследованием убийства вашего друга.

– Ага, вы сами спланировали преступление, а подруга ваша все и исполнила. Милиция же не зря ее арестовала.

– В таком случае мы-то тут при чем, если вы считаете, что моя подруга Наташа убила Антона?

– Сама она бы не убила, а с вашей помощью могла, – возразил Саша.

– Но вы же сами себе противоречите! То говорите, что это Виктор убил, то теперь соглашаетесь, что это сделала моя подруга Наташа…

– Вы все могли сговориться! – стоял на своем Александр. – Я даже не удивлюсь, что вы в сговоре с ментами. Все менты – козлы, это только по телевизору показывают, какие они хорошие и как им мало платят. А какие они на самом деле твари – я на своей шкуре убеждался не раз! И Антон, кстати, тоже! Его, между прочим, незадолго до убийства ограбили именно менты! Завели в подъезд, в рожу каким-то газом прыснули, отобрали деньги и мобильник! И сделали это мен-ты! То есть стражи порядка, если по закону. А если по жизни, то все они твари и гады!

– Подождите, подождите, – остановила я его. – Вы что же, в самом деле считаете, что мы, редакция газеты, в сговоре с этими самыми «гадами»?

– А чего от вас ждать? – сжал кулаки Саша.

– Но если даже это так, – кивнула я, – будем следовать логике. Ведь этим «тварям и гадам» куда проще было убить Антона прямо там, в подъезде! Причем я думаю, что это событие никак не связано с тем, что Поздняков следил за моей подругой Натальей. И с тем, что его потом убили. Вы сами понимаете, что между этими обстоятельствами нет связи?

Саша замолчал. Он сидел, опустив голову, то сжимая кулаки, то разжимая их, и о чем-то напряженно размышлял.

– Что он вам говорил? Что вам говорил Антон перед смертью?

Саша некоторое время не отвечал, а потом вскинул на меня глаза, но по-прежнему молчал.

– С чего все-таки вы взяли, что это именно мы причастны к его смерти? – продолжала я наступление.

– А кто еще? – Саша сильнее вздернул подбородок. – Вы за ним следили, вы ему угрожали чем-то там… Во всяком случае, кроме вас, никто его не «пас»!

– Это он «пас» мою подругу, – успела вставить я, но Саша тут же заговорил снова:

– Антон говорил, что никто, кроме вас и тех, кто ему поручил это дело, не был в курсе! Значит, это вы! Вы его убили!

– Зачем? – задала я резонный вопрос. – И потом, вы сами признали, что, кроме нас, в курсе всей этой канители были еще и те, кто его нанял. Кстати, кто эти люди? – повернула я разговор в нужную для меня сторону, надеясь, что Саша не успеет опомниться. Но в это время в комнате появились рыжий Костя с заикой Андреем.

– Слышь, Саныч, – окликнул толстого Сашу Костя. – Андреичу, кажись, прилечь ненадолго не помешало бы…

– Блин… – проворчал толстяк, поднимаясь с места. – Следи за ними, – кивнул он в сторону меня и Виктора, а сам принял Андрея на свои руки и препроводил в соседнюю комнату.

Все это время картавый Костик смотрел на нас нехорошим взглядом, прихлебывая водку прямо из бутылки.

– Короче, трындец вам полный, – весело сообщил он, когда содержимого в бутылке осталось на донышке.

Тут в комнату явился нахмуренный Саша. Он взял бутылку, просмотрел ее на свет и кинул строгий взгляд на Костю. Глаза последнего забегали.

– Ну а чего? – не очень уверенно произнес рыжий. – Ты же сам говорил, что водки у нас много!

Саша в ответ на это протопал на кухню, пошебуршился там и вскоре вернулся с запечатанной бутылкой водки в руках. Он не стал ее откупоривать, а демонстративно поставил рядом с собой, присовокупив к ней литровую упаковку апельсинового сока.

«К ночи лежать пацанам в лежку», – про себя констатировала я, но вслух, конечно же, воздержалась от каких-либо комментариев.

Саша отхлебнул остатки водки из предыдущей бутылки, запил соком, вытер рот ладонью и посмотрел на меня. Агрессии в его взгляде уже не наблюдалось, но вот неприязнь стерлась еще не совсем.

– Вам вообще что надо? – спросил он. – Вы ведь не милиция! А если статью написать, типа там ради красного словца, то для этого истинная правда совсем необязательна. Уж это я хорошо знаю. Сколько друзей после филфака в журналистику ударились. Ну и что? Пишут то, что им прикажут, да еще и за мизерные деньги. И вы, наверное, так же используете дармовую рабсилу! Поэтому, извините, симпатии у меня к вам никакой нет, – отрезал он, так и не ответив на мой вопрос.

– Давайте откинем вопрос о взаимных симпатиях и антипатиях, – миролюбиво предложила я. – Останемся верны только логике и фактам. Факты я вам все уже изложила. Ваше дело напрячь ум и уловить логику. Нам совершенно незачем было убивать Антона. Я занимаюсь этим делом только потому, что в убийстве обвиняют мою подругу. Мы Антона не нанимали. Остаются только истинные наниматели. Кто они, я не знаю. Но надеюсь, что после всего вышесказанного вы не станете этого скрывать. Вы же сами понимаете, что убийцу вам не поймать без посторонней помощи. Моей ли, милиции ли – совершенно неважно. Кстати, в милиции у меня есть кое-какие связи, – обронила я, про себя думая, что если бы молодой капитан Алферов познакомился с этими парнями даже по долгу службы, то к утру они были бы уже лучшими друзьями, а на диване залегали вместе, в обнимку по причине безудержно пьяного состояния.

– Плевали мы на твои связи, – подал голос с кресла Костя.

– Помолчи, – хмуро одернул его Саша и снова посмотрел на меня. – Его начальство послало, банковское, – поведал он. – Велели пропасти одну бабу, за это обещали деньги, а также повышение по службе. Вот Антон и ухватился за это предложение. Потом, правда, сто раз сокрушался, особенно по пьяни, ругал себя, говорил: дескать, я баран и кретин, что пошел на такое… Что, мол, его и убить могут, и в кипятке сварить, и еще какие-то страсти нагонял… Мы не особенно в это верили, поскольку Антон очень эмоциональный был, любил краски сгущать. Но вот когда его убили, все сразу совершенно по-другому стало выглядеть.

– Ну вот видите, – мягко заметила я. – Антон опасался трагической развязки практически сразу после того, как ему было поручено это дело. А мы, то есть я и мои коллеги, узнали обо всем всего-то четыре дня назад. А следил он за Наташей сколько? Прикиньте сами.

Пьяный Костя раскрыл было рот, видимо, собираясь сказать что-то типа «хватит нам лапшу на уши вешать», но более трезвый и конструктивно настроенный Александр остановил его:

– Заткнись, Костян, без тебя тошно! Переварить все надо!

Он жестом позвал меня за собой. Мы вышли в кухню, где Саша закурил сигарету, предлагая и мне одну из своей пачки. Я отказалась, достав собственные. Саша поднес мне зажигалку. Я кивком поблагодарила его и с удовольствием затянулась.

– Я готова вам рассказать все, что знаю, – твердо сказала я. – Но думаю, что это не так уж обязательно, потому что настоящего убийцу найдут и без вас. И вы могли бы сильно в этом помочь, если бы поделились собственной информацией. Что вам рассказывал Антон? Кого он сам подозревал, если заранее так беспокоился, что его могут убить? Зачем ему поручили следить за этой женщиной и кто конкретно поручил? Ответьте, пожалуйста, и у нас будет куда меньше работы. Обещаю со своей стороны держать вас в курсе, если вам это так важно.

Выслушивая все это, Саша молча докурил сигарету, задумчиво пуская дым в раскрытое окно. После этого он взял меня за руку и провел в комнату. Рыжий Костя уже благополучно спал в кресле, свесив голову на грудь и похрапывая. Виктор сидел все в той же позе, в какой мы его и оставили.

– Может быть, вы все-таки освободите нашего парня? – с нажимом в голосе сказала я, внутренне понимая, что если Виктор будет свободен, то нам вдвоем справиться с этими юнцами-пьяницами не составит труда, тем более что двоих из них можно было уже не принимать в расчет. – Хотя бы скотч снимите!

Саша покосился на Виктора, потом подошел и молча содрал скотч с его губ. Виктор поморщился, но вида не подал.

– И руки освободите! – потребовала я, уже озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы при случае шарахнуть Сашу по голове. Если меня как следует разозлить, я становлюсь способной на многое.

Саша сделал шаг в сторону Виктора, потом остановился и отрицательно покачал головой.

– Еще не договорили, – хмуро бросил он.

И в этот момент раздался звонок в дверь. Саша сперва замер, потом толкнул меня к Виктору, прошипев: «Вякнешь – убью!» – и с этими словами двинулся к двери. Я не слышала, что он спросил, зато до меня отчетливо долетел звучный голос:

– Откройте, милиция!

Саша вздрогнул и растерянно заозирался по сторонам. Дверь тем временем сотрясалась от ударов, а так как она не была металлической, то ей суждено было продержаться недолго. Саша не стал испытывать судьбу и отпер замок. В квартиру вломилась целая толпа омоновцев во главе с капитаном Алферовым, хотя тот служил совсем в другом отделе.

Увидев меня, Дмитрий, как мне показалось, облегченно вздохнул и заорал:

– Руки на голову! Лицом к стене!

Выполнить такой приказ сумел один только Саша, поскольку ни Андрей, ни Костя исполнить ничего подобного просто технически не могли. Они, кажется, и не слышали зычного голоса капитана Алферова, поскольку даже не поменяли положения тела. Прямо на спящих на них и надели наручники.

– Ты-то как, Ольга? – легонько взяв меня за подбородок, обратился ко мне Дмитрий.

– Да я-то нормально. Фотографа нашего освободите наконец!

Через пару минут Виктор уже стоял рядом со мной, разминая затекшие руки. На его запястьях обнаружились красные следы. Я озабоченно посмотрела на Виктора, но он лишь слегка кивнул, успокаивающе похлопав меня по плечу.

– Ну что?.. – пытала я Алферова спустя два часа после этой сцены.

– Да ничего! – раздраженно махнул тот рукой. – Ничего они не знают! Обыкновенные пьяные дураки! Решили отомстить за друга и во всем сами разобраться. Идиоты! В принципе если бы я выжрал столько водки, то неизвестно, каким идиотом стал бы сам, – признал вдруг капитан, понижая тон. – Но все равно дебилы редкие. Надо же, сколько добавили работы! Я давно дома должен был быть, между прочим! Сейчас лежал бы себе спокойно на диванчике, пивко попивал да футбол смотрел! К тому же предки у меня на даче! А тут – до полночи не разгребешься с протоколами. Слава богу, хоть твой фотограф претензий не имеет и заявление писать не собирается.

«Ну, это было бы ой как странно, если бы Виктор развел вдруг целую канитель с писаниной и последующими объяснениями», – внутренне усмехнулась я, а вслух возмутилась недовольными интонациями Алферова:

– Слушай, тебя вообще-то никто не просил нас освобождать! Мог бы ехать домой, пить свое пиво и смотреть свой футбол! Вот уж воистину замечательное времяпрепровождение! Кстати, откуда ты узнал, где я и что со мной?

– Курьер твой позвонил, – намного мягче произнес Дмитрий. – Думаю, что вовремя.

– Конечно, лучше было бы, если бы вы подъехали хотя бы на полчаса раньше, – вздохнула я. – Но что поделаешь! Скажи мне, они хоть что-нибудь путное сообщить смогли?

– Они – это кто? – насмешливо уточнил Алферов. – Двое, к твоему сведению, валяются на полу СИЗО в никаком состоянии. Более-менее внятные показания смог дать лишь Александр Медведев. Из его слов мы поняли, что следить за твоей подругой Позднякову поручил президент банка Старшинов. С ним был еще один «кореш», по словам Медведева, фамилию которого он не знает. Может лишь описать внешность.

– Опиши, – потребовала я и пояснила: – Его словами.

– Молодой, высокий, светловолосый… – начал перечислять Алферов, но я перебила его:

– Похоже, это Мерзлихин.

– Возможно, – согласился тот. – Только вот какая между ними связь?

Какая между ними связь, я в принципе уже знала, но… Алферов же сам не советовал мне лезть в дела банка.

– Вообще-то мы с ними работу-то продолжим, потому что насчет банка, – Алферов скривился, – я не очень верю. Ко всему прочему, сама понимаешь…

– Банк – запретная зона, – закончила я за него.

– Да. В общем, ясно, что ничего не ясно, – подвел окончательный итог Дмитрий. – И с Лисицыным пока нет никакого просвета! Не поеду же я в Сочи его искать по пляжам! Хотя просто так туда бы смотаться не отказался бы. Но отпуск у меня будет только на Новый год. Так что Сочи отменяется.

– На Новый год обычно едут в Таиланд, – заметила я.

Алферов посмотрел на меня весьма укоризненно, но ничего не сказал.