Глава 1

Свет софитов меня манил с детства: можно сказать, как родилась, так сразу и начала себя представлять то ли балериной, то ли кинозвездой, то ли оперной дивой… Конечно, тарасовская телестудия – это не Ла Скала и не Метрополитен-опера, и я вовсе не Рената Тебальди, но роль Ирины Лебедевой – ведущей популярной рейтинговой телепрограммы в Тарасове «Женское счастье» – меня почти что устраивает. Почти – потому, что мечтала я все-таки о другом: о чем-то вроде «Независимого расследования»… Видно, все-таки в каждой женщине дремлют задатки частного детектива! Но, увы, у начальства в лице Евгения Ивановича Кошелева взгляд на это дело совершенно иной. Я бы даже сказала, что диаметрально противоположный, и у рекламодателей – тоже! По крайней мере, по мнению шефа.

И с Юлей Меньшовой, на мой взгляд, общего у меня тоже маловато. Однако я на этот счет не особенно расстраиваюсь.

Во мне, как утверждает мой драгоценный благоверный Володенька, шарма гораздо больше, чем у столичной телезвезды, да и в «Женском счастье» есть особенная изюминка. Не скажу какая – но есть! Ни с одной другой программой ее не спутаешь!

Тарасовский целецентр, разумеется, не Останкинская телебашня… Зато с противопожарной безопасностью у нас все в порядке! Шеф сам регулярно у всего персонала зачеты принимает по технике безопасности, и мы все в его журнале ежеквартально расписываемся. Спасибо еще, огнетушители на себе таскать не заставляет…

А вот с мечтой об оперном театре пришлось расстаться: господь голосом не одарил. Такая вот незадача! Зато Володька говорит, что из меня вышла отличная журналистка. Хотя у него взгляд, конечно, субъективный… Но зато другие то же говорят, не он один!

«Независимое расследование с Ириной Лебедевой» – красиво звучит! Я невольно вздохнула и перевела взгляд на трибуну со зрителями, где во всей своей красе блистала Лера Казаринова, обходя с микрофоном любознательных представительниц женского пола. Она у нас в группе самая молодая и зовется громко – помощником режиссера. Это я не иронизирую: девушка Лера талантливая, хваткая и ужасно исполнительная! Я так думаю, что далеко пойдет. А глазищи-то у нее какие! Как взмахнет ресницами – пропадай мужская половина ГТРК!

Учится Лера где-то на заочном. Только я так думаю: политолог она или социолог – не в этом дело! Главное – это талант и ее удивительная работоспособность, так что в жизни девчонка пробьется! Переживать за нее не приходится. Вот если бы еще не ее язвительность… Да цены бы ей тогда не было! Впрочем, и без этого нельзя – жизнь бы пресной казалась!

В центре студии удобное кресло, в котором словно на троне восседает моя главная героиня. Что и говорить? Сегодня королева бала – она! Стройная, подтянутая, выглядит, для своих сорока пяти лет, шикарно! С первого взгляда видно: холит себя любимую и лелеет! Уж на что Галина Сергеевна – наш режиссер – женщина ухоженная и энергичная, а до Аллы Владимировны Малаховой ей все-таки далековато…

Это наша главная героиня сегодня – черноглазая брюнетка, выкрашенная в ослепительно белый цвет. Лишь едва отросшие корни волос выдают, что совсем недавно над ее головой потрудился опытный парикмахер. Одета в строгий бледно-лиловый костюм из дорогого бутика, грим наложен безукоризненно. Визажист, судя по всему, у Аллы Малаховой тоже мастер своего дела! Так что к внешнему облику не придерешься, да это и не входит в нашу задачу. Наше дело – раскрыть ее богатый внутренний мир.

Ни одна черточка на лице у нашей героини не дрогнет – отвечает на все вопросы чеканным голосом. Кстати, должна заметить, он у нее звучит красиво, да и аудиторию Алла Владимировна держать умеет. Завидное, кстати, качество – ценное! Редко когда есть возможность отдохнуть на собственной передаче… А улыбается она как обворожительно! Не хуже меня, по-моему. Любого агрессивно настроенного зрителя на лопатки положит – одной только своей улыбкой магической. И на меня, кстати сказать, подействовало: как только мы в ее клуб всей съемочной группой приехали, я сразу решила: следующий эфир ее! Да и Алла Владимировна не возражала: софиты, как видно, ее тоже с детства притягивали…

– Почему вы оставили большой спорт? – Вопрос из зала. Лера держит микрофон перед женщиной средних лет с замысловатой прической на голове. Опытным взглядом определяю: скорее всего – домохозяйка! Она заметно нервничает, не знает, что делать с узловатыми пальцами неухоженных рук, и то и дело теребит темно-каштановые, подкрученные локоны. Завивка ей явно не идет, замечаю я вскользь.

Алла Владимировна Малахова – ныне владелица самого модного фитнесс-клуба в Тарасове – в прошлом призер крупных соревнований по фехтованию. Говоря откровенно, с трудом представляю ее со шпагой. Даже кадры двадцатилетней давности на меня особенного впечатления не произвели. Ощущение такое – будто на них снята абсолютно другая женщина, точнее – девочка. Хрупкая, гибкая, нежная и мягкая. Мне показалось, что хрупкости и гибкости своей Алла Владимировна не утратила, но все-таки стала абсолютно иной. Жестче, наверное. И выглядит Малахова скорее как бизнес-леди, а вовсе не как спортсменка. Хотя одно другому, разумеется, не мешает. И кстати, как мне пришлось убедиться сегодня на собственном опыте, словом она сумеет проткнуть кого угодно, даже самого д'Артаньяна…

– Потому что попала в автомобильную катастрофу, – ответила Алла Владимировна, и снова на ее очаровательном лице не дрогнул ни один мускул. Между прочим, я как ни приглядывалась, ни единой морщинки на нем не разглядела и заключила, что она, вероятнее всего, все-таки делала подтяжку… Здоровый образ жизни – здоровым образом жизни, но что бы там ни говорила Лера Казаринова – яростная его приверженка, а годы свое берут, и приходится дамам бальзаковского возраста бороться с морщинами не иначе как самыми что ни на есть кардинальными способами. Хотя о чем это я? Ей и пятидесяти-то нет! Впрочем, в мои двадцать семь такие ошибки еще простительны…

А Лера тем временем уже бежала к третьему ряду. Белокурая девушка нетерпеливо тянула вверх руку. Ей очень хотелось высказаться.

– Как вы смогли это пережить? – спросила она, изумленно округлив ярко-голубые глаза. – Ведь для спортсменки – это трагедия! Алла Владимировна, вы получили серьезную травму?

– Настолько серьезную, – по-прежнему невозмутимо сказала Малахова, – что речь могла зайти даже об инвалидном кресле! Но мне оказали по тем временам достаточно квалифицированную медицинскую помощь, – продолжала Алла Владимировна. – Поддержала Аня – моя подруга, – пояснила она. – Бывший муж оплатил лечение и передал в мое распоряжение довольно крупную сумму денег…

– Бывший? – переспросила девушка.

– Бывший, – подтвердила Алла Владимировна. Лицо ее оставалось все так же непроницаемо. – Он ушел от меня, когда понял, что дело может закончиться инвалидностью…

Руку поднял пенсионер в первом ряду – один из редких представителей противоположного пола на нашей передаче. Лера устремилась к нему, бросив на меня вопросительный взгляд. Личная жизнь в списке заранее обговоренных с Малаховой нежелательных вопросов не значилась, но разговор с Аллой Владимировной – хозяйкой фитнесс-клуба «Парадиз» – явно зашел в какое-то неподходящее русло. Но я все-таки решила подождать следующего вопроса, прежде чем начать действовать и кардинальным образом изменить ситуацию. У меня для такого случая был заготовлен целый арсенал средств, начиная с рекламы и заканчивая очень эффектными сюжетными вставками, талантливо отснятыми заранее нашим телеоператором Павликом.

– То есть вы хотите сказать: откупился?! – спросил старичок, откашлявшись. В воздухе повисла напряженная тишина.

– Я бы так не сказала, – ответила Алла Владимировна, широко улыбнувшись. Обстановка в студии сразу несколько разрядилась. – Просто он помог мне справиться со сложившейся ситуацией, – мягко пояснила Малахова, – несколько нетрадиционным способом…

– Вы не держите на него зла? – вставила я, намереваясь подчеркнуть редкие душевные качества нашей сегодняшней героини.

– Разумеется, – кивнула Алла Владимировна.

Затем я мигнула нашей «подсадной уточке» Светочке, которая вообще-то выполняет на телестудии обязанности машинистки, но любит участвовать в программах вроде моей. Сегодня она изображала из себя пенсионерку и сидела неподалеку от только что высказавшегося старичка. Надо сказать, все ее роли всегда ей удавались на славу. Я бы на ее месте непременно пошла в актрисы, учитывая ее удивительные способности к перевоплощению. Да и внешность свою Светлана способна менять до неузнаваемости. Ну, вылитая бабуля с лавочки во дворе!

Лера подошла к Светочке и позволила ей высказаться.

– В настоящий момент вы замужем? – спросила она.

Кому-кому, а уж ей-то было известно, что муж Аллы Владимировны Малаховой – Гоффман Герман Генрихович, менеджер по рекламе и оборудованию клуба, – сидит тут же, в студии, и сейчас как раз настала самая пора показать его крупным планом и дать ему замечательную возможность поделиться со зрителями, как он любит свою жену! Должна же наша губерния узнать наконец, в чем состоит женское счастье Аллы Владимировны!

– Конечно, – ответила она. – И очень счастлива! – Алла Владимировна кивнула в сторону Германа.

На первый взгляд Малахова и впрямь производила впечатление очень счастливой женщины…

– Он в нашей студии? – выразительно удивилась я.

– Да, – подтвердила героиня.

Лера поспешила со своим микрофоном к человеку, сумевшему осчастливить Аллу Владимировну.

Герман Генрихович был невысокого роста, лысоват, но зато лет на десять-двенадцать моложе своей супруги. И телосложение, должна сказать, господин Гоффман имел отнюдь не спортивное. Зато на мир он смотрел небесно-голубыми глазами, как раз в моем вкусе! Я еще дома у Малаховой, когда готовила передачу, сравнивала его с Володькой, но пришла к выводу, что у моего Лебедева глаза все-таки в сто раз красивее!

Господин Гоффман поведал нам романтическую историю своего знакомства с тренером по фехтованию Аллой Малаховой. Женская аудитория в студии зачарованно замерла… Тогда Аллочка все еще ходила с палочкой, а Герман Генрихович носил ее на руках и дарил ей цветы.

– Да, – вставила Алла Владимировна, – тогда он меня буквально осыпал розами и помог с арендой спортзала под клуб.

– А ваша подруга? – спросила женщина из первого ряда с копной густых черных волос на голове и огромными синими глазами. – Ведь вы говорили, что арендовали помещение вместе с ней…

– Да, – подтвердила Малахова, – Аня во всем непосредственно участвовала!

– А почему же она не пришла на передачу? – осведомилась совсем юная девушка в очень короткой юбке и топе на тоненьких бретельках. Лера Казаринова стояла уже возле нее, словно по мановению волшебной палочки.

– Дело в том, – улыбнулась Алла Владимировна, – что Аннушка вышла замуж и уехала со своим супругом во Францию…

– А как же клуб?! – ахнула девушка.

– Клуб, как видите, – сказала в ответ Малахова, – процветает!

В ее словах сомневаться не приходилась, собственными глазами видела «Парадиз» – не фитнесс-клуб, а настоящий рай! И чего в нем только нет! Бассейн, три тренажерных зала, степ-аэробика, силовые тренировки с фитболами, танцы, велоаэробика в сайклинг-зале, косметический салон; врач клубный принимает, массажист работает, недавно открылся ресторан с оздоровительным питанием, солярий… Но, правда, чтобы не отступать от истины, скажу: когда мы там снимали, он оказался почему-то под замком. Нам объяснили: что-то случилось с оборудованием…

– А разве Анна не была вашей совладелицей? – не унималась девушка.

– Была, – подтвердила Алла Владимировна все с тем же непроницаемым лицом. – Но мне пришлось продать свою трехкомнатную квартиру в центре Тарасова, чтобы выкупить свою долю, – подтвердила она, – и доложить кое-что из тех денег, что остались мне от Малахова!

Я кивнула Павлику, нашему оператору, чтобы он пускал смонтированные кадры в эфир. Съемки в клубе вышли особенно эффектными! Не зря Валера Гурьев из «Криминальной хроники», сколько я себя помню, мечтал его к себе в программу переманить! Павлик Старовойтов, конечно, делал все из-под палки, из-за своей невообразимой лени, но зато как!.. Нет, я бы его ни на какого другого оператора не променяла, пусть даже и самого энергичного!

Я невольно сравнивала героиню нашей программы с Казаковой Любовью Андреевной, матерью шестерых детей и хозяйкой шейпиг-клуба в центре Ленинского района. Обе героини «Женского счастья», обе спортсменки и занимаются, в общем-то, примерно одним и тем же… Такие похожие и в то же время такие разные! И обе они мне нравились!

На экране крупным планом в самых выигрышных ракурсах мелькало лицо Аллы Владимировны. Малахова в сайклинг-зале на велотренажере, Малахова в клубном офисе, Малахова за чашкой чая у себя дома в гостиной среди безупречного ультрамодного интерьера… Муж раскладывает фотографии на столе… Семейный фотоальбом. Алла Владимировна держит его в руках, сама раскрывает его, переворачивает глянцевые страницы, рассказывает историю почти каждого снимка, разумеется, заранее подкорректированную нами. Алла Владимировна среди сотрудников, Алла Владимировна с мужем, Алла Владимировна на природе с удочкой в руках, Алла Владимировна с маленькой дочкой на качелях, Алла Владимировна на книжной ярмарке: участвует в какой-то букинистической лотерее… Ну, очень разносторонняя женщина!

В студии вспыхнул свет, снова настала пора очередных вопросов.

– Почему ваша дочь не пришла на передачу? – спросила какая-то женщина лет сорока. Почему-то именно вопросы о своей дочери Лидии от первого брака Алла Владимировна считала нежелательными. Мне показалось, что отношения у них довольно прохладные, я бы даже сказала, натянутые! Но, так или иначе, мало ли у матери с дочерью причин, чтобы поссориться! И о них вовсе не обязательно знать всем телезрительницам в губернии!

– Она очень занята, – ответила Алла Владимировна. – Лида с утра до ночи работает визажистом в элитном салоне красоты, – добавила она.

Ответ показался зрительнице исчерпывающим, или она просто сделала вид, что им удовлетворена. Однако на всякий случай, во избежание других вопросов о дочери, я все же с улыбкой произнесла:

– Рекламная пауза!

Лидию Николаевну Малахову я видела всего один раз. Она пришла к матери за какими-то вещами. Они с Аллой Владимировной были совсем не похожи: Лида, как оказалось, уродилась в отца. Белокожая натуральная блондинка с лихорадочным румянцем на щечках, с яркими голубыми глазами; пухленькая, невысокого роста. Держалась она как-то замкнуто и показалась мне очень неразговорчивой девушкой. Возможно, причина состояла в том, что Лида с Аллой Владимировной не ладили. Как я заметила, Алла Владимировна в присутствии дочери свое знаменитое самообладание все же теряла!

После рекламы студию просто засыпали звонками, и особенно молодежь. Алла Владимировна с трудом успевала отвечать на шквал телефонных вопросов, обрушившихся на нее, пояснила, что студентам в клубе полагается скидка. Я невольно мысленно прикинула, распространяется ли она на заочников? Мне было известно, что Лера просто мечтает о таком вот абонементе! Однако пришла к выводу, что не распространяется. Но ведь Алла Владимировна вполне могла сделать исключение для Леры Казариновой! И тут раздался вопрос:

– Как вы себя чувствуете, мадам Малахова, после того, как совершили убийство? – осведомился мужской баритон. – Вы счастливы?

Алла Владимировна Малахова привстала с кресла.

– Что? Что? – переспросила она.

Мне показалось, что у меня начался бред. Моя рука невольно потянулась ко лбу, чтобы проверить, нет ли температуры. Но лоб, вопреки ожиданиям, оказался прохладным, какой и полагалось иметь здоровому человеку.

– Вы шутите? – спросила Алла Владимировна.

– Ничуть, – ответил мужчина и бросил трубку.

– Это просто смешно. – Алла Владимировна заморгала своими виртуозно накрашенными ресницами. – Что это было? Звонок из сумасшедшего дома? – поинтересовалась она.

– Вы кого-то убили? – осведомилась я с дрожью в голосе, сама не веря в то, что говорю.

– Разумеется, нет! – категорично воскликнула Алла Владимировна.

Другого ответа, собственно, я и не ожидала. Первым объяснением, которое пришло мне на ум, было то, что неизвестный телезритель, обвинивший в убийстве Малахову, был просто наслышан о том, что нашей съемочной группе несколько раз приходилось участвовать в криминальных расследованиях. Взять, к примеру, дело семьи Маранелли или бизнес-леди Кривцовой с ее взломанным сейфом…

Поэтому-то, наверное, звонивший так неудачно и пошутил. Но интуиция все-таки подсказывала мне, что в этой истории не все так просто… И я готова была молить судьбу или кого угодно, чтобы это анонимное заявление оказалось обыкновенной шуткой подвыпившего телезрителя! Не может же быть главной героиней «Женского счастья» преступница… Мне же за это голову оторвут! Я представила мечущего громы и молнии господина Кошелева и даже поежилась. Кошмар!

На выручку снова пришла «пенсионерка» Светочка. Она задала героине один из своих коронных вопросов про личную жизнь и заодно не упустила возможности посетовать на современные нравы.

После программы я остановила в дверях Аллу Владимировну.

– Вы знаете, кто это звонил? – серьезно спросила я.

– Понятия не имею, – пожала плечами Малахова. – Хотя, – Алла Владимировна задумалась, – голос мне показался знакомым. Да нет, – отмахнулась она. – Такого не может быть!

– Но все-таки, вы узнали голос? – не унималась я.

– Нет, – продолжала упорствовать Малахова. – Мне кажется, что кто-то очень глупо пошутил!

К нам подошел Герман Генрихович и расплылся в своей обычной любезной улыбочке.

– Мне думается, – заметил он, – что ваша передача благодаря этому звонку вышла только острее!

– Не знаю, – задумчиво протянула я. – Не нравится мне все это!

– Да не берите вы в голову, Ирина Анатольевна! – улыбнулась Малахова. – Это был, очевидно, один из моих тайных «доброжелателей»! Совсем с ума посходили от зависти, – вздохнула она.

– Пожалуй, вы правы. – Я была вынуждена согласиться с ее словами.

Через пять минут я понаблюдала в окно, как отъехал черный «Ауди» с моими гостями.

Кто-то похлопал меня по плечу. От неожиданности я вздрогнула.

– Ну, Ирина! – воскликнул Валера Гурьев. – Сегодня ты превзошла саму себя!

– Ты-то откуда знаешь? – уныло спросила я. – Ты же «Женское счастье» не смотришь?!

Валерка Гурьев и есть тот счастливец, который ведет на нашем канале «Криминальную хронику» и смотрит на мою программу несколько свысока.

– Слухами земля полнится, – ухмыльнулся он. – Ошеломляющая вышла программа! Шеф в восторге!

– Только этого не хватало! – ужаснулась я. – Сначала звонят всякие там… – Я задумалась, подбирая более-менее подходящее приличное слово, – ненормальные, – наконец выдавила я из себя. – А ты потом расхлебывай!

– А если то, что он сказал, правда? – предположил Гурьев.

– Ну и шуточки у тебя! – разозлилась я.

– А программа и впрямь вышла эффектная! – усмехнулась Лера. Гурьев тут же успел выцепить у нее из кулечка горсточку кураги.

– Эй, эй! – возмутилась Лера. – Полегче! Это вам не благотворительное общество!

Лера Казаринова была сторонницей здорового образа жизни, поэтому ела только вегетарианскую пищу и повсюду носила с собой какие-нибудь сухофрукты вроде изюма. А некоторые товарищи противоположного пола, такие, как Павлик – наш бородатый ловелас, и вышеупомянутый Гурьев, этим все время пользовались.

– Да я всего-то несколько штучек, – обиженно протянул Валерка.

– Ну, ну, – проговорила Лера себе под нос, поправив заколку в льняных волосах – свое самое любимое украшение. – А как вы думаете, – вдруг спросила она, – Малахова и правда кого-нибудь убила?

Я простонала:

– И ты туда же!

* * *

Дома почему-то Володьки до сих пор не было. Этот факт меня сам по себе довольно удивил. Обычно мой муж всегда встречал меня после эфира на улице. Потому что бывало, я иногда чувствовала себя в такие моменты тем самым лимоном, который только что выжали. Володя прекрасно понимал мое состояние и оказывал мне моральную поддержку. И не только моральную… К примеру, ему ничего не стоило пожарить картошку, настрогать какой-нибудь легкий салатик и напоить меня черным кофе «по-лебедевски». Это был фирменный способ приготовления растворимого кофе, ложка которого заливалась кипятком в фарфоровой чашке. Сюда же неплохо было добавить сахара, о чем Лебедев никогда не забывал.

Мой взгляд скользнул по расписанию университетских занятий. Оказывается, я совсем забыла, что на моего мужа недавно «повесили» еще и вечернее отделение.

Ну, надо же, совсем вылетело из головы! Значит, прощай теперь праздничные пятницы… Даешь одинокие будни!

Я включила музыкальный центр, и квартира наполнилась сильным голосом Паваротти, исполняющего какую-то арию из «Любовного напитка». Я же побрела в кухню, чтобы на скорую руку сварганить себе что-нибудь на ужин. Однако меня ожидал приятный сюрприз. Мой милый Володька расстарался на славу: в микроволновке меня уже дожидалась аппетитная курица.

– Ну и дела! – воскликнула я. Мне довелось лишний раз убедиться в том, какой у меня замечательный муж. Ему не хватало, пожалуй, единственного – умения зарабатывать деньги. Впрочем, этот его недостаток – не такая уж неразрешимая проблема, если я их сама зарабатываю. До Малаховой мне, конечно, далеко… Но и жаловаться, кстати сказать, не приходится! Вот на днях осуществила свою заветную мечту – купила наконец-то сотовый телефон! А то что это за телеведущая без мобильника?!

Владимир Николаевич Лебедев – кандидат, между прочим, химических наук, исполняет на университетской кафедре обязанности доцента. Зарплату получает небольшую и редко, в денежных вопросах некомпетентен, но, с легкой руки его близкого друга Витальки Белоусова, подрабатывает написанием контрольных и дипломных работ. Это, конечно, не главная составляющая семейного бюджета, но и эти деньги, увы, не валяются на дороге!

Не успела я поужинать, как зазвонил телефон. Вот тогда-то у меня сердечко и екнуло: чувствовала, что дело это с Малаховой добром не кончится…

– Да? – проворковала я в трубку.

– Ирина! – Я сразу узнала Галину Сергеевну. Когда она взволнована, ее никогда и ни с кем не перепутаешь! Даже по телефону… – ЧП! – вскричала она. Я даже трубку от уха отодвинула чуть в сторону, чтобы барабанные перепонки не лопнули. – Мы снова влипли в какой-то криминал! – запричитала Моршакова.

– Что случилось? – обреченно спросила я, намереваясь выслушать историю вроде той, что Кремль захватили инопланетяне и требуют выкуп за Путина. Я бы не удивилась, услышав нечто подобное от нашего режиссера. Хотя в этот раз я догадывалась, что речь пойдет не о Путине! Но как знать?!

– Жене звонили из милиции, – прошептала Галина Сергеевна. Женей она именовала наше начальство в лице господина Кошелева. Еще бы! Начинали вместе на телевидении! – Она и в самом деле кого-то убила! – добавила Галина Сергеевна. – Труп обнаружили в клубе, как раз когда этот ненормальный звонил! Что же теперь будет с программой?! – запричитала режиссер Моршакова.

Я выронила из рук кофейную чашку, и она со звоном разбилась вдребезги.

– Что там у тебя? – забеспокоилась Галина Сергеевна. – Разбойное нападение? Подожди! Я милицию вызову! – прокричала она.

– Не надо! – взмолилась я. – Ничего страшного не произошло. Просто я чашку уронила.

– Ну, тогда до свидания, – вздохнула Галина Сергеевна и повесила трубку.

Я склонилась над черепками чашки.

– Вот не было печали…

– Посуда бьется – жди удачи! – А я и не заметила, как вошел Володька.

– Если бы ты знал, какой у меня сегодня тяжелый выдался день, – сказала я и уткнулась ему в плечо. Оно у него было широкое и крепкое, настоящее такое, мужское! Так что дело не только в глазах и голосе!

– И когда только этот кошачий концерт закончится? – покачал головой Володька и покосился на музыкальный центр.

Он всегда убеждал меня, что ничего не понимает в классической музыке. Но я-то знала, что его возмущение – это всего лишь шуточный ритуал, а на самом деле мой муж без ума от Лучано Паваротти…

По его поведению я заключила, что прямого эфира он не видел.

«Ну, и слава богу», – решила я мысленно. Разговор с Галиной Сергеевной я решила обдумать на другой день.

* * *

Утром Володька сбегал за хлебом, а я возилась у плиты. Приготовление омлета на завтрак тоже, между прочим, требует некоторых профессиональных навыков. Он ведь, к примеру, вполне может подгореть или… Я не успела додумать свою мысль до конца: в дверном проеме возник Володька, и лицо у него было чернее тучи.

– Что случилось, Володенька? – испуганно спросила я, почувствовав, что во рту у меня пересохло. После вчерашнего звонка Галины Сергеевны я только и ждала неприятностей.

– Вот, полюбуйся, – он протянул мне утреннюю газету. Кажется, это были «Губернские новости». – Не стал бы я тебе показывать, – добавил он, – но все равно ведь узнаешь… Лучше уж от меня! – Володька бухнулся в кресло.

– Что узнаю? – осторожно спросила я, убирая со лба непослушные волосы.

– Про это безобразие! – вспыхнул он, ткнув пальцем в газету. – И почему ты мне никогда ничего не рассказываешь? – протянул Володька обиженно. – Могла бы и рассказать о неприятностях!

– К чему тебе мои неприятности? – вздохнула я. – Если уж делиться – то радостью, – теперь я догадывалась, что за статья была напечатана в газете… – Разве ты забыл, что это и есть мое жизненное кредо?! – Я попыталась улыбнуться, хотя улыбка, должно быть, у меня получилась натянутая.

– А как же насчет того, что вместе и в горе и в радости? – прищурившись, осведомился Володька.

Я пожала плечами:

– Но мы же вместе!

– Еще бы не хватало, чтобы ты от меня ушла! – усмехнулся он.

– Этого не может быть, потому что не может быть никогда, – изрекла я с видом Спинозы.

– Ты газету-то разверни, – попросил Володька.

Я неохотно, но все-таки выполнила его просьбу. Уж очень мне не хотелось читать, что там про меня пишут в этих «Губернских новостях». Статья называлась «Криминальное женское счастье». Если сказать, что автор статьи отзывался о ведущей программы несколько нелицеприятно, то это значило – ничего не сказать. Из текста статьи выходило, что я не только приглашаю в свою программу каких-то подозрительных «темных» личностей, но и сама причастна к криминальным делам в городе. Журналист ссылался, в частности, на убийство цирковой артистки Камиллы Маринелли, которое и в самом деле произошло на моих глазах и было отснято нашей группой на видеопленку. О том, что же произошло с ней на самом деле, автор почему-то умалчивал, зато поливал ведущую программы, то есть меня, самой обильной грязью. Моя вчерашняя программа с Аллой Малаховой, на его взгляд, только подтверждала все вышесказанное…

Из этой же статьи я узнала, что Алла Владимировна Малахова уже взята нашими бдительными представителями внутренних органов под стражу.

Я ахнула и опустилась на стул, не отрывая глаз от газеты.

Вот тебе и «Независимое расследование с Ириной Лебедевой»!

Автором пасквиля значился некто Василий Ремизов. Имя это я слышала впервые и поэтому столь явственной неприязни в свой адрес понять никоим образом не могла.

– Ты с этим котом Василием знакома? – спросил Володька, заметив, что я понемногу начинаю приходить в себя.

– Нет. – Я покачала головой. – Я вообще ничего со вчерашнего дня не понимаю! Какое еще убийство? Какой труп?! Мы же в этом фитнесс-клубе с Павлом несколько дней снимали! Не было там никаких трупов!

– А про труп в статье, кстати, ничего не сказано, – справедливо заметил Володенька. – Значит, ты продолжаешь умалчивать о самом главном, – добавил он.

Тогда я смирилась и рассказала ему все от начала до конца.

– По-моему, тебе надо уходить с телевидения, – на полном серьезе сказал мой муж. – Эта работа становится для тебя слишком опасной…

Я хотела спросить его, кто же тогда станет зарабатывать деньги? Но вовремя прикусила язык. В мои планы совсем не входило ранить его чувство собственного достоинства.

– Я, конечно, понимаю, что это твое призвание, – продолжал муж, – но…

– Не беспокойся, – мрачно проговорила я в ответ, – если дело так и дальше пойдет, то на днях мне поступит предложение от начальства написать заявление «по собственному желанию»!

– Ну, это уж ты хватила! – удивленно усмехнулся Володька.

Сегодня была суббота – мой законный и единственный выходной. Я всегда строила на этот день массу самых разнообразных планов. Но жизнь, как ей и полагалось по штату, обязательно вносила в них свои коррективы.

Зазвонил мобильник, мы с Володькой переглянулись, опасаясь взять трубку. Но я все-таки превозмогла себя и шагнула навстречу неприятностям, которые подстерегали меня на другом конце провода. И их – эти неприятности – я снова узнала из уст Галины Сергеевны Моршаковой.

– Ирочка, здравствуй, – сочувственным голосом проворковала она. – Ты уже читала, наверное? – осторожно предположила Моршакова, разговаривая со мной так, словно я была человеком смертельно и безнадежно больным.

– Читала, – призналась я. Пожалуй, Володька был прав, что первым подсунул мне эту статью. Иначе я просто не выдержала бы сочувствия, которое готово было обрушиться на меня от сотрудников. – Вы с этим Ремизовым знакомы?

– Кажется, нет, – задумчиво проговорила Галина Сергеевна. – Но фамилию где-то слышала…

– Фамилия-то у него распространенная, – заметила я.

– И в самом деле, – призналась Галина Сергеевна. – Да, чуть не забыла самое главное, – всполошилась она. – Тебя Евгений Иванович вызывает!

– Срочно?

– Сегодня же, – сказала Галина Сергеевна. – Он тебя уже в своем кабинете ждет, впрочем, так же, как и меня, – вздохнула она. – И как мы только с тобой эту Малахову проглядели, а?! Ну, тебе-то простительно, – смилостивилась Галина Сергеевна, – а я-то уже сколько лет на ТВ?! Да ладно, слезами, как говорится… В общем, жду тебя в нашей двадцать четвертой комнате! – Сказав это, Моршакова повесила трубку.

– Что? – догадался Володя. – Полный разнос?

– Похоже, что так, – согласилась я.

В темпе переодевшись, я уже мчалась на остановку маршрутного такси, прикидывая в уме, что делать. Я почему-то с первой секунды не сомневалась, что Аллу Владимировну подставили. А получилось так, что и меня с нею заодно. Я готова была предпринять самые решительные шаги, чтобы отстоять свое, а заодно и ее честное имя! В конце концов, почему бы не выяснить, что же случилось на самом деле?!

Галина Сергеевна, как и пообещала, дожидалась меня в двадцать четвертой комнате. К шефу мы отправились вместе. По дороге она попросила меня вести себя потише, хотя понимает, что я переполнена праведным гневом и готова к самым решительным действиям.

– Ну, здравствуйте! – встретил нас Евгений Иванович на пороге своего кабинета с видом Зевса, только что сошедшего со своего Олимпа. – Что-то вы не все в сборе, – заметил он, сдвинув брови у переносицы.

– Мне кажется, что это конфиденциальное дело. – Галина Сергеевна пошла красными пятнами.

– Я бы так не сказал, – съехидничал Кошелев, ткнув пальцем в газету, которая красовалась у него на столе.

– Но… – начала было Моршакова.

– Никаких «но», – по-армейски прервал режиссера Евгений Иванович. В этот момент я пожалела, что здесь нет Леры с ее валерианкой. Галина Сергеевна находилась как раз в том состоянии, когда ее нужно было начинать отпаивать. – Должен заметить, – продолжил шеф, – что в этот раз вы все сработали исключительно непрофессионально!

– Я уверена, что Алла Владимировна никого не убивала!

– Ну, это еще надо доказать, – вздохнул Евгений Иванович.

– Мы, – я перевела взгляд на Галину Сергеевну, – то есть… я как раз и собираюсь этим заняться! – решительно выпалила я.

– Этого еще не хватало! – Евгений Иванович огромным мужским платком вытер пот со лба. – Лебедева, если бы вы только знали, как мне надоела вся эта ваша самодеятельность! – воскликнул он. – Не смейте играть в пинкертонов! Слышите?

– Слышу! – Мне показалось, еще чуть-чуть – и шеф кинется трясти меня за грудки.

– Мало того, что программу могут закрыть, – воскликнул он, – так мне еще и за вашу безопасность отвечать прикажете?

– То есть как закрыть? – переспросила я.

– Дело в том, дорогая Ирина Анатольевна, – мрачно ответил Кошелев, – что мне уже намекнули в министерстве: если Малахова действительно замешана в убийстве, то программу вашу придется закрыть или… – Он замялся. – …как минимум сменить ведущую!

– И вы еще предлагаете оставаться мне в стороне?! – вознегодовала я.

– Да, – тихо ответил шеф. – Пусть лучше в этом деле разбираются компетентные органы!

– Ну, уж нет! – воскликнула я.

– Ирочка, – мягко проговорила Галина Сергеевна, – возможно, Евгений Иванович прав… Малахова же – бывшая спортсменка, рекордсменка какая-то там в прошлом, а ныне хозяйка спортивного клуба…

– Ну, да. – Кошелев кивнул.

В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет заглянула Лера Казаринова.

– Можно?

– Ну, вот, – удовлетворенно заключил шеф, – почти вся компания в сборе! Заходи, – он позволил Лере войти. Она была в своих неизменных джинсах и нежно-розовой водолазке.

– Что-то случилось? – поинтересовалась девушка. – Галина Сергеевна, да на вас лица нет! – всплеснула она руками. – Помощь нужна?

– Сделай-ка нам кофейку, – попросил Леру Евгений Иванович.

– Конечно, – с готовностью согласилась наш помреж.

И вдруг меня осенило:

– А с Василием Ремизовым вы знакомы? – спросила я шефа.

– Знаком, – буркнул он.

Тут только я поняла, что именно Кошелеву наступили на больную мозоль и статья в «Губернских новостях» направлена не только против меня. Ремизов, как выяснилось, был его недругом чуть ли не с института. Неудивительно, что фамилия журналиста показалась Галине Сергеевне знакомой.

После чашки крепкого кофе, едва покинув кабинет Кошелева, я велела Лере срочно разыскать Костю Шилова вместе со служебной машиной. Помреж понимающе кивнула. О Шилове и обо мне на студии ходили определенного рода сплетни, не имеющие под собой абсолютно никаких оснований. Я, конечно, догадывалась, что Костя в отношении меня настроен несколько романтически… но и не более того! Однако Лера не имела никаких оснований столь недвусмысленно улыбаться.

– Мигом, – кивнула она. Ей и в самом деле довольно быстро удалось разыскать Костю. Он, как оказалось, тоже был уже наслышан о произошедшем.

– Я и не думала, что новости так быстро распространяются, – заметила я.

– То ли еще будет, – нервно хихикнула Лера. – Ирина, – обратилась она ко мне, – я могу быть на сегодня свободна? А то у меня завтра зачет, – оправдывалась она.

– Конечно, – кивнула я, усаживаясь в машину.

 

Глава 2

Первым делом Костя отвез меня домой к Алле Владимировне. Когда я вышла из машины, он вышел следом.

– Костя, меня совсем не обязательно сопровождать, – улыбнулась я. – Вряд ли дома у Малаховой меня уже подстерегает убийца!

– Лишняя осторожность не помешает, – задумчиво проговорил водитель с внешностью Дольфа Лундгрена. О его армейских подвигах в суперэлитных спецназовских войсках на тарасовском ТВ ходили легенды. Когда его расспрашивали о чем-либо, Костя предпочитал отмалчиваться. Молчал он и о своих нежных чувствах ко мне, но вся студия была почему-то уверена, что влюблен Костя в меня страстно и безнадежно. Насчет «страстно» я еще могла сомневаться, а вот насчет «безнадежно» была уверена на все сто. Сама я любила только своего мужа – Владимира Николаевича Лебедева. Но Константина Шилова такое положение дел, похоже, абсолютно устраивало.

– Ну, как знаешь, – смирилась я.

Однако Германа Генриховича Гоффмана дома не оказалось, а именно у него я хотела узнать подробности того, что же произошло. Со студии я пыталась дозвониться до Гурьева, но его телефон почему-то не отвечал. Я была уверена, что Валерий уже в курсе событий. С его-то связями в милиции и криминальных кругах!..

Домработница, миловидная девушка лет двадцати пяти, заявила, что Герман Генрихович уехал в клуб, поэтому нам с Костей не оставалось ничего другого, как отправиться следом.

– Ой! – Девушка вдруг изменилась в лице. – Вы Ирина Лебедева?! Я вас узнала! – Но ее я почему-то не видела на съемках в особняке. – Мне очень нравится ваша программа! – сказала она.

– А вы давно работаете в этом доме? – осведомилась я.

– Нет, – девушка покачала головой. – Только с сегодняшнего дня. Говоря откровенно, это показалось мне странным, и я пообещала себе, что обязательно попробую разыскать Нину Андреевну, которую видела у Малаховой в прошлый приезд сюда.

– Интересно, зачем это Гоффману понадобилось менять прислугу? – задалась я вопросом вслух.

– Нина Андреевна могла что-то знать, – предположил Костя, поворачивая ключ зажигания.

– Ты думаешь, это он убил ту женщину в клубе? – О ом, что убили именно женщину, я узнала от Галины Сергеевны.

– Не знаю, – Костя пожал плечами, – я только высказал свое мнение…

Фитнесс-клуб «Парадиз», с чьей-то легкой руки прозванный раем, располагался в самом центре Тарасова.

В этот раз Костя снова не стал меня ждать в машине, а отправился за мной, и я невольно подумала, что совсем неудивительно, когда о нас с ним на студии ходят всякого рода легенды. Однако на этот раз мне хватило ума промолчать: не хотелось обижать хорошего парня!

Герман Генрихович оказался на месте. Он сидел в своем кабинете и перебирал у себя на столе целую кипу бумаг. Заметив меня, Гоффман наконец оторвал свой взгляд от кучи макулатуры.

– Ах, Ирочка, это вы, – промямлил он. На Костю, стоявшего за моей спиной, Герман Генрихович не обратил никакого внимания. – А у нас такая беда, – проговорил он взволнованно. – Аллу арестовали…

– Вы бы не могли мне объяснить, – спросила я с искренним сочувствием, – что произошло на самом деле?! Вчера вы вместе с Аллой Владимировной уверяли меня, что анонимный телефонный звонок в эфире – это глупая шутка. Сегодня я узнаю, что госпожу Малахову подозревают в убийстве и даже взяли под стражу!

– У меня у самого голова кругом идет, – признался Герман Генрихович. – Ничего не понимаю!

– А убили-то кого? – осведомилась я.

– Как, вы не знаете? – удивился Герман Генрихович. – Аню Степнову, – ответил он.

– Постойте-ка, – возразила я, – но она же уехала во Францию…

– Совершенно верно, – со вздохом подтвердил Гоффман, – уехала. Но вернулась. К сожалению, в России сняли «железный занавес»! Вот, если бы она уехала лет тридцать назад, – проговорил он мечтательно.

– И Алла Владимировна знала о ее возвращении? – осведомилась я.

– Да, – честно ответил Герман Генрихович, тупо уставившись в одну точку, и взгляд его маленьких глазок теперь не казался мне таким уж небесным. – Алла была шокирована ее возвращением, – продолжил Гоффман. – У них к этому моменту сложились не слишком хорошие отношения.

– То есть вы хотите сказать… – вкрадчиво начала было я.

– Я ничего не хочу сказать, – нервно перебил меня Гоффман и зашагал по кабинету. Потом выхватил из кармана пиджака пачку сигарет и задымил, как паровоз, что совершенно не вязалось с его ангельски-добродушным образом. – Вы мне скажите, как вас там? – Герман Генрихович вдруг запамятовал, как меня зовут. – Ирина Анатольевна… А зачем вам все это?

«Законный вопрос!» – мелькнуло у меня в голове.

– Хочу все знать, – пошутила я. – А если серьезно, то у меня из-за этого инцидента могут возникнуть крупные неприятности на телевидении.

– А, вон оно что! – Герман Генрихович снова уселся за свой захламленный стол. – А я-то уж грешным делом подумал, что вы за Аллу волнуетесь, – усмехнулся он, обхватив руками свою лысоватую голову.

– Почему в убийстве подозревают Аллу Владимировну? – осведомилась я.

– Да потому что, кроме нее, в этом чертовом клубе никто так долго не остается! – воскликнул Гоффман. – Тело-то Анны только вчера обнаружили, аккурат во время вашей программы, почти сразу после звонка, ну того самого, вы понимаете, – он выразительно округлил глаза. – А экспертиза вроде бы как уже установила, что смерть наступила в четверг часов около десяти-одиннадцати вечера. Алла, разумеется, в это время сидела в клубе…

– Ну, это еще не основание, чтобы… – возразила я.

– Еще какое основание! – перебил меня Герман Генрихович.

– В тот вечер Анна решила подружку навестить, будь она неладна! – Гоффман вытер струящийся пот со лба. – И попросила охранника Аллу предупредить. Ну, тот и выполнил все, как полагается, а потом лично к ней Аню и проводил. Он якобы слышал, как женщины ссорились… – Герман Генрихович пожал плечами. – Около одиннадцати Алла ушла, охранник же поинтересовался гостьей, Аллочка сказала, что выпустила ее через служебный вход. У нас, знаете ли, есть другая дверь… – пояснил он мне. – А тело обнаружили почему-то в солярии, – искренне удивлялся Гоффман. – Ключи от него были только у Аллочки… – развел он руками.

– Как ее убили? – спросила я коротко.

– Ударили чем-то тяжелым по голове, – ответил Гоффман. – Но подробностей я, разумеется, не знаю, – добавил он. – У Аллочки есть адвокат, – сказал Герман Генрихович. – Я думаю, что вы при желании могли бы связаться с ним. Хотя я лично не вижу смысла… – Гоффман развел руками.

– Как его имя? – осведомилась я.

– Рокотов Игорь Викторович, – ответил Гоффман. – Но он мне сказал, что вытащить Аллочку – дело практически безнадежное. – Герман Генрихович вздохнул и снова полез за сигаретой. – У меня даже появились опасения, что…

– Герман Генрихович, – в кабинет заглянула секретарша, девушка лет восемнадцати-двадцати в светлом, строгом костюме. – Ремонтники пришли, – сообщила она.

– Скажи, пусть ждут! – велел Гоффман.

Секретарша исчезла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Это они обнаружили тело, – объяснил Герман Генрихович. – Как раз после этого злополучного звонка. Получилось так, – Гоффман замялся и даже немного покраснел, похоже смутившись, – что я, не согласовав этот вопрос с женой, вызвал ремонтную бригаду в солярий…

– Так вот, значит, почему он был закрыт в последнее время, – заключила я.

– Да, – кивнул Герман Генрихович и спрятал сигареты в ящик письменного стола. – Что-то там с оборудованием, – пожал он плечами. – Я не вникал в детали!

– А кто же открыл им дверь? – осведомилась я.

– Верочка, – ответил Гоффман, – то есть наш секретарь, – поправился он, – Вера Сергеевна. Впрочем, – Герман Генрихович махнул рукой, – девчонка совсем еще! Вы ее только что видели.

– Но вы же сказали, что ключ от солярия имелся только у Аллы Владимировны, – удивилась я.

– Совершенно верно, – вздохнул Герман Генрихович. – Верочка проявила инициативу, которая, кстати, всегда наказуема, – философски добавил он. – Она под свою ответственность позволила этим дуболомам взломать дверь. И вот видите, что из этого вышло. – Гоффман снова развел руками.

– Вы говорили, что у вас появились какие-то опасения? – вспомнила я.

– Что? – Герман Генрихович словно очнулся от своих, одному ему ведомых дум.

– Ну, я имею в виду адвоката, – сказала я.

– Ах, вы о Рокотове? – сообразил Гоффман. – Да, в отношении Игоря Викторовича у меня есть некоторые опасения, – подтвердил он, – боюсь, как бы он не отказался от дела…

– Ну, на мой взгляд, спасти вашу супругу шанс есть, – высказалась я вслух. – Вы до сих пор не сказали: было ли обнаружено на месте преступления орудие убийства?

– Нет, – покачал головой Герман Генрихович, – в этом-то и загадка, – добавил он. И я мысленно пришла к выводу, что Гоффман Аллу Владимировну заочно уже приговорил.

– А вы бы не могли дать мне телефон Игоря Викторовича? – попросила я Гоффмана.

– Ну, разумеется, – согласился он с легкостью и раскрыл ежедневник, который валялся у него на столе, предварительно освободив его из-под стопок бумаг, наваленных поверху. – Вот. – Он перелистнул несколько страниц и ткнул пальцем в какую-то запись. – Хотя… – Герман Генрихович засомневался… – …есть ли в этом необходимость?

– Есть, – твердо сказала я.

– Ну тогда…

– Возможно, у вас найдется визитка Рокотова? – напомнил о себе Костя Шилов, который молчал до этого момента.

– Пожалуй, – согласился Гоффман, которому было явно лень переписывать данные адвоката. Он извлек из внутреннего кармана черного пиджака коричневый кожаный бумажник, порылся в нем и наконец-то передал мне визитку, на которой значилось: «РОКОТОВ ИГОРЬ ВИКТОРОВИЧ, тел. 24-78-92».

На другой стороне было отпечатано красивым шрифтом: «Юридическая консультация «Фемида». И другой телефонный номер.

Я подумала, что первый телефон, судя по всему, был домашним.

– У него еще и сотовый есть, – заметил Герман Генрихович, – только номер куда-то запропастился, – оговорился Гоффман.

Я повертела в руках визитку, спрятала ее в дамскую сумочку, решив, что она мне обязательно пригодится и я ею непременно воспользуюсь в самое ближайшее время.

– Вера! – Герман Генрихович позвал по селектору секретаршу. Мы с Костей переглянулись, но оказалось, что Гоффман всего лишь захотел проявить гостеприимство и угостить нас чаем. Но про себя я все-таки подумала, что и с Верой мне еще придется на днях переговорить тет-а-тет. Так или иначе, но я намерена была в следующую пятницу сделать еще одну телепередачу с Малаховой.

– Ирина Анатольевна, вы, наверно, устали, – вдруг догадался Гоффман и наконец предложил мне присесть в глубокое кресло с широкими подлокотниками.

Я удобно устроилась в нем, но невольно подумала, что наше студийное кресло все же гораздо комфортнее. Не зря же Павлик полдня проводит на студии, расположившись именно в нем.

Костя присел на стул в сторонке. Я видела, что он себя чувствует как-то скованно. Однако обратила внимание, что внимательно смотрит по сторонам и прислушивается к нашему с Гоффманом разговору.

Вера принесла в кабинет поднос с тремя чашками горячего чая. Когда она бесшумно почти удалилась из кабинета, я задала Гоффману свой самый провокационный вопрос:

– Герман Генрихович, могла ли, на ваш взгляд, Алла Владимировна убить подругу?

Мне показалось, что Гоффман побледнел, хотя трудно понять: лицо у него было от природы белокожее…

– Не знаю. – Герман Генрихович развел руками, подбородок у него задрожал. – Говоря между нами… могла, наверное. Ну, если не она, то кто же? – пожал он плечами и уставился на меня своими по-детски широко распахнутыми ярко-голубыми глазами.

Я-то, наивная, полагала, что он сейчас начнет выгораживать супругу… Ничего себе преданность! Я представила себя на месте Малаховой, и мне ее стало безумно жаль.

Неужели и мой Володька вот так же бы вел себя, случись что со мной? Нет, такое только в кошмаре может присниться! Что-то у них в семейной жизни с Малаховой явно не ладится, заключила я.

– А почему вы так думаете? – осторожно спросила я.

– Потому что не знаю, кто еще мог это сделать, – категорически ответил Гоффман.

– Ну-у, – протянула я, обидевшись за Аллу Владимировну, – тот, кто знал, что в солярии находится труп ее близкой подруги, и вызвал ремонтную бригаду, намеренно не поставив в известность Малахову, так как ключ от солярия был только у нее… Потому она и возглавляла список подозреваемых?

– На что это вы намекаете? – ощетинился Герман Генрихович. Его мощная шея побагровела. – Вы думаете, что это я?.. – ужаснулся он.

Костя бросил на меня ошеломленный взгляд, дивясь моему непрофессионализму. Чтобы вот так высказать в лицо сразу все, что я думаю!.. Но ведь я так вовсе не думала! Просто огласила одну из моих рабочих версий!

– Нет, ну что вы. – Я покачала головой и сделала извиняющееся лицо. – Я только обдумываю!..

– Ну, в таком случае я вынужден сообщить вам некоторые детали, о которых не хотел говорить, – произнес Гоффман задумчиво. – Это могло бы повредить Алле, – добавил он. – Но раз вы подозреваете меня…

«В джунглях каждый сам за себя!» – констатировала я мысленно.

– И что же это за детали? – спросила я, отхлебнув из чашки глоток горячего чая.

«Кажется, с бергамотом», – отметила я про себя.

– Анюта шантажировала мою жену, – заявление Гоффмана прозвучало как гром среди ясного неба, впрочем, не такого уж ясного…

– Каким образом? – осведомилась я.

– Перед отъездом во Францию, – начал Гоффман, – Алла сумела выкупить ее долю в деле.

– Но нам об этом известно, – проговорила я.

– Да, – усмехнулся Герман Генрихович, – но вам неизвестно только, что документы тогда так до конца и не оформили!

– Почему? – изумилась я.

Гоффман в очередной раз прикурил сигарету.

– Ну-у, во-первых, – протянул он, – Алла считала ее своей подругой и доверяла ей, а во-вторых… – Герман Генрихович задумался. – …было много дел, Аллочка закрутилась…

– И что же произошло теперь? – поинтересовалась я, и, устав сидеть, перекинула ногу на ногу. Нет, все-таки наше кресло было гораздо удобнее!

– Анна требовала восстановить ее в правах совладелицы, – выдавил из себя Гоффман, стряхнув пепел прямо на стол, – однако деньги вернуть отказывалась! Напротив, – возмущенно добавил он, – она требовала с нее еще большую сумму!

– Анна давно вернулась? – спросила я. – Они часто встречались с Аллой Владимировной?

– Я не знаю, – раздраженно ответил Гоффман. – Алла не посвящала меня во все свои дела, – добавил он. – И видно, напрасно не посвящала! Теперь и я оказался втянутым в эту историю с убийством!

– Но вам же известно, что Анна шантажировала вашу жену, – проговорила я.

– Да, – подтвердил Герман Генрихович. – Алла сказала об этом мне несколько дней назад. Это было ужасно. – Гоффман нахмурился. – Алла всегда такая выдержанная, – заметил он, – а в тот вечер…

– Что же случилось в тот вечер?

– Она сорвалась, – процедил сквозь зубы Гоффман. – Первый раз в жизни я видел Аллу в истерике. И это было ужасное зрелище! – Гоффман закрыл лицо руками. – Аллочка оказалась в безвыходном положении, она не знала, что делать. Чтобы выплатить деньги, которые требовала Аня, ей пришлось бы продать наш клуб. Но она почему-то наотрез отказывалась работать с ней вместе. Нет, – он прижал руки к груди, – я, конечно, могу понять ее чувства. Когда твоя близкая подруга… – Гоффман покачал головой. – Но если не остается иного выхода, – развел он руками. – Я всегда считал Аллу разумной женщиной, – добавил он.

– У Аллы были враги? – спросила я.

– Не знаю. – Герман Генрихович пожал плечами. – У каждого человека есть враги, – добавил Гоффман. – Если он не дурак, конечно, и Алла никогда не была дурой…

– Как вы думаете, – спросила я, – а кто-нибудь еще мог знать о ее сложных взаимоотношениях с подругой?

– Ирина Анатольевна, вы думаете, что кто-то подставил мою жену? – Гоффман прищурился.

– Думаю – да, – ответила я.

– И снова подозреваете меня? – проговорил Герман Генрихович задумчиво.

– Я этого не говорила, – возразила я, допивая чай, который к этому моменту успел остыть.

– Но подумали, – усмехнулся Гоффман.

Я в ответ пожала плечами.

– А у Ани были враги? – спросила я. – Ее мог убить кто-нибудь неизвестный?

– Я не был с ней близко знаком, – ответил Герман Генрихович. – Но, учитывая ее характер…

– Мы можем переговорить с работниками фитнесс-клуба? – спросила я, не особенно надеясь на то, что Герман Генрихович с радостью пойдет нам навстречу.

– Пожалуйста. – Гоффман несколько обманул мои ожидания.

Выйдя из кабинета, я спросила Костю:

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Мне кажется, – проговорил он задумчиво, – что выводы пока делать рано.

– Согласна, – кивнула я. – Однако Герман Генрихович показался мне не слишком-то опечаленным тем, что его жену взяли под стражу…

Шилов возразил:

– Но это еще не говорит о том, что именно он убил Анну Степнову и подстроил все так, чтобы обвинение пало на Аллу Владимировну!

– Но, по-моему, об этом свидетельствует ряд фактов, – заметила я. – Один из них – именно он вызвал ремонтную бригаду в солярий…

– Ну, – усмехнулся Костя, – это я уже слышал в кабинете главного менеджера, вот только не понял: чего это ты так завелась?

– Женская солидарность! – объяснила я.

Костя покрутил у виска, но тем не менее продолжал смотреть на меня с неизменной нежностью, отчего я невольно отвела взгляд.

– Так, значит, ты думаешь, что это не Гоффман? – заключила я.

– Этого я тоже не говорил, – ответил Костя.

– Но согласись, – продолжала я, – Герману Генриховичу было бы очень выгодно упечь жену за решетку…

– Такое оно женское счастье, – съехидничал Костя.

– Ведь если Аллу Владимировну осудят, – рассуждала я вслух, – Гоффман станет полноправным владельцем фитнесс-клуба «Парадиз».

– Да, – согласился Костя, – а отправив на тот свет Аню, Герман Генрихович устранил и еще одного возможного совладельца, особенно учитывая всю эту чехарду с документами!

– Так, значит, ты тоже считаешь, что это был Герман Генрихович? – обрадовалась я.

– Нет, – покачал головой Костя, – я только считаю, что это одна из версий, имеющих право на существование!

– Ну, говоря откровенно, – сказала я, – мне тоже кажется, что тогда в этом деле все было бы слишком просто… Вот если бы переговорить с охранником, который в тот день дежурил! – мечтательно проговорила я.

– Кстати, – заметил Костя, – ты забыла спросить у Германа Генриховича, как его имя и где его можно найти!

– И правда, – слегка расстроилась я.

Костя постучал в первый попавшийся по дороге кабинет, и оттуда отозвался мягкий женский голос:

– Войдите!

Я не заставила себя дважды уговаривать, а Костя, разумеется, вошел в кабинет следом за мной.

– Ирина Анатольевна! – узнала меня хозяйка кабинета. Это была Елена Николаевна Крылова, с которой мы встречались на подготовительных съемках. Она, кажется, значилась в штатном расписании заместителем Гоффмана, хотя я в их клубной иерархии особенно-то не разбиралась. Будь я на месте Аллы Владимировны, поувольняла бы половину…

По-моему, персонала в клубе «Парадиз» было больше, чем требовалось. То ли дело в моей программе: я – автор и ведущая, Галина Сергеевна – режиссер, Павлик Старовойтов – наш оператор и Лена Казаринова – помреж!

– Вы уже, верно, наслышаны о том, что у нас случилось?! – взволнованно проговорила Елена Николаевна, очень эффектная женщина лет тридцати пяти: черноглазая, черноволосая, ослепительно белокожая; с тонкими, почти аристократическими чертами лица и волевым, красивым ртом. Одета Елена Николаевна была в легкий брючный костюм темно-вишневого цвета, который ей удивительно шел. Накрашена была только слегка, но, как я подозревала, с ее-то внешностью легко могла превратиться в женщину-вамп с глянцевой обложки журнала. И для этого ей бы особенного труда не потребовалось!

– И в самом деле наслышаны, – ответила я.

– Бедная Алла Владимировна, – женщина покачала головой. – Ей-то каково! А?! Ни за что не поверю, что Аллочка могла кого-то убить!

– Почему? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Человек не тот! – уверенно заявила Елена Николаевна. – А Герман Генрихович, по вашему мнению, смог бы? – тихо спросила я.

– Гоффман? – переспросила Елена Николаевна. – Гоффман бы смог, – оглядевшись, прошептала она. – А вообще, Ирина Анатольевна, зачем вам это? – вдруг опомнилась Крылова.

– У меня могут быть неприятности. – И я повторила ей то, что уже рассказала Герману Генриховичу. Впрочем, неприятности у меня уже начались. Например, я не имела возможности провести свой законный выходной с Володькой, как запланировала заранее.

– А… – протянула Елена Николаевна, – тогда понятно!

– И вы действительно считаете, что ваш начальник способен на убийство? – спросила я, усаживаясь на кожаный диванчик. Костя, как тень, устроился рядышком.

– Он на все способен, – процедила Елена Николаевна сквозь зубы. – Терпеть его не могу! – искренне заявила она.

– Интересно, а он знает, как вы к нему относитесь? – удивленно спросила я.

– Ирина Анатольевна, – женщина повела плечами в шифоновой дымке, – я полагаюсь на вашу порядочность! – заявила она.

– Что он вам сделал? – поинтересовалась я. – По-моему, Герман Генрихович порядочный и весьма обаятельный человек…

Крылова проглотила наживку.

– Да вы же его совсем не знаете! – в сердцах бросила она.

– В самом деле? – насторожилась я. Во мне крепла уверенность, что вот сейчас-то эта «женщина-вамп» обязательно расскажет нам что-нибудь интересненькое… Я вся напряглась, будто пружина во мне натянулась, или как позже Костя меня сравнил с борзой, почуявшей добычу. Комплимент, может быть, и не из самых галантных, но мне понравился!

– Конечно, не знаете! – усмехнулась Елена Николаевна с чувством какого-то злорадного превосходства. – Это же аморальный тип! – заявила Крылова.

– Почему вы так думаете? – спросила я. Что-то она мне сейчас поведает? Я вся обратилась в слух.

– Разве вы не заметили, на сколько Гоффман моложе своей жены?! – воскликнула госпожа Крылова.

– Ну, это, по-моему, законом не возбраняется, – разочарованно протянула я. – Мне кажется, Герман Генрихович относится к Аллочке, то есть, пардон, – я поправилась, – к Алле Владимировне Малаховой с любовью и уважением…

– Скажете тоже! – прыснула «женщина-вамп». – С уважением! – передразнила она меня. – Да я про него такое знаю!.. – заявила она с видом заправской сплетницы.

– И что же такое вы про него знаете? – осведомилась я заговорщически.

– Да он не пропускает ни одной юбки! – сказала Елена Николаевна с презрением. Мне даже показалось, что она была той самой единственной, которую он пропустил…

– Что вы говорите? – покачала я головой.

– Он и женился-то на Алле Владимировне исключительно ради денег, – заявила Крылова.

– Но…

– Я точно знаю, – перебила она меня. – Вы, наверное, знакомы с Лидой? – неожиданно поинтересовалась Елена Николаевна.

– Вы имеете в виду дочку Малаховой? – уточнила я.

– Совершенно верно, – подтвердила Крылова.

– Видела пару раз, – ответила я. – Говоря откровенно, мне показалось, что отношения у них с матерью напряженные.

– Еще бы! – усмехнулась Елена Николаевна. – Она же встречалась с Германом. Поговаривали даже о свадьбе, а он возьми да и воспылай вдруг любовью к Алле, когда узнал, какими деньгами попахивает. А деньги-то и в самом деле в клубе немалые крутятся. Алла Владимировна в последнее время знаете как развернулась? – проговорила она с невольной завистью в голосе.

– Очень интересно, – искренне ответила я. Выходило, что и у Лиды был повод устроить маме «подлянку». Но тем не менее эта версия показалась мне неправдоподобной, вроде тех, что высказывала обычно Галина Сергеевна. К тому же слова Елены Николаевны еще нужно было проверить! Хотя… – засомневалась я, – то что сказала Крылова, вполне объясняло взаимную неприязнь Лиды и Аллы Владимировны.

– Вы часто видитесь с Лидой Малаховой? – спросила я.

– Да, – призналась Елена Николаевна, – часто. Лидия так одинока, – с сочувствием проговорила она.

– Вы давно знакомы? – осведомилась я. Признаться, меня несколько удивила близость сотрудницы фитнесс-клуба с дочкой его хозяйки.

– Да, – улыбнулась Елена Николаевна, – раньше все было совсем по-другому, – грустно сказала она. – Вы знаете, Ирочка? Можно я буду вас так называть? – спросила Крылова.

– Конечно, – кивнула я.

– Так вот, Ирочка, – продолжала она, – мы дружили втроем: Аллочка, Аня Степнова и я, – она развела руками. – Но деньги… – Крылова задумалась, подбирая подходящее выражение, – деньги меняют людей, – наконец проговорила Елена Николаевна. – Анюте каким-то образом удалось настроить Аллу против меня. Это случилось сразу после аварии, но еще до того, как Алла и Аня взялись за клуб. Алла мне так до сих пор ничего и не объяснила, – Елена Николаевна говорила с обидой в голосе, – но после отъезда Ани взяла меня к себе на работу: я к тому времени оказалась совсем в бедственном положении, – объяснила она, – в НИИ меня сократили, и мне предстояло выбирать: идти торговать на лоток или принять предложение Аллы… Про гордость пришлось забыть, – Крылова прикусила губу. – А с Лидочкой мы все это время продолжали общаться, после всей истории с Гоффманом, кроме меня, у нее не осталось близкого человека…

– А что собой представляла Анна? – С каждой минутой дело, в которое я оказалась невольно втянутой, представлялось мне все запутаннее.

– Анна? – переспросила Елена Николаевна с горькой усмешкой. – Даже не знаю, что и сказать, – пожала она плечами.

– Говорите как есть, – попросила я, приготовившись к ошеломляющим разоблачениям.

– Про покойников плохо не говорят… – вздохнула Елена Николаевна.

– Попробуйте быть беспристрастной, – сказала я, переглянувшись с Костей.

– Сначала Анюта представлялась мне восхитительной женщиной, – призналась Елена Николаевна. – Искренней, чистой, красивой! – проговорила она. – Но, видно, я ошибалась. – Крылова подошла к окну, я и не заметила, как в руке у нее появилась сигарета. – Анна все время плела какие-то интриги, – презрительно скривилась она, чиркнув зажигалкой. – И потом эта история с аварией… Она всегда казалась мне подозрительной!

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Автомобильную катастрофу, – ответила Елена Николаевна, – в которую попала Аллочка.

– Так, значит, это не был несчастный случай?! – изумленно воскликнула я. – Но Алла Владимировна ничего нам об этом не рассказывала…

В этот момент хлопнула дверь, и через порог переступил Герман Генрихович.

– А… – проговорил он несколько раздраженно, – вы еще здесь? – Гоффман перевел взгляд с меня на Елену Николаевну. – Как освободитесь, зайдите ко мне! – приказал он недовольным тоном и вышел из кабинета.

– Ой! – Крылова прижала ладони к щекам. – Что я наделала! – каким-то неестественно тонким голосом пропищала она. – Гоффман же наверняка все слышал! – Лицо Крыловой стало пунцовым. – Он же выгонит меня на улицу! – всхлипнула она.

– Успокойтесь, пожалуйста, – я тронула ее за плечо.

– Да, да, – проговорила Елена Николаевна, – мне надо взять себя в руки! В конце концов, чему быть, как говорится…

– Вы рассказывали об аварии, – напомнила я.

– Поймите меня правильно, Ирина Анатольевна, – сказала Крылова в ответ, – я и так тут вам наговорила всего…

Елена Николаевна извлекла из полупустой пачки очередную сигарету с ментолом, – а это ведь может стоить мне работы, – продолжала она, – и при этом чертовски хорошо оплачиваемой, работы… Мне жаль Аллочку, – вздохнула она, – но мне почему-то кажется, что ей из этой паутины уже не выбраться…

– Но почему? – удивилась я, прекрасно отдавая себе отчет в том, что как детектива Елена Николаевна меня совсем не воспринимает. Ей гораздо больше импонировала Ирина Лебедева – автор и ведущая программы «Женское счастье».

– Интуиция! – уклончиво проговорила Крылова.

– И вы больше ничего не хотите мне сказать? – разочарованно осведомилась я.

– Нет. – Елена Николаевна покачала головой. – Клуб скорее всего достанется Гоффману, а мне с ним еще работать, – мрачно закончила она. – Мне бы хотелось, чтобы вы меня… оставили, – проговорила извиняющимся тоном Крылова. Было заметно, что Елене Николаевне отказывать мне неловко, но тем не менее решение она приняла окончательное и бесповоротное, так что обжалованию оно не подлежит.

– Ну, что ж, как знаете, – ответила я, потому что не видела смысла в том, чтобы настаивать. – Но вы не могли бы ответить на мой последний вопрос? – попросила я.

– Ирина Анатольевна, – сухо ответила Крылова, – вы же знаете, что я тороплюсь! Герман Генрихович…

– Как фамилия охранника, дежурившего в четверг? – не сдавалась я.

– Не помню, – ответила Елена Николаевна. – К сожалению, – добавила она, – кадровые вопросы не входят в мою компетенцию. Этим занимается Гоффман.

– Можно от вас позвонить?

– Звоните, – обреченно ответила Крылова. Она, наверное, уже была не рада, что распустила язык.

Я вытащила из сумочки визитку Рокотова, любезно предоставленную мне Германом Генриховичем. Однако рабочий телефон Игоря Викторовича упорно не отвечал: длинные телефонные гудки резали слух. «Все ушли на фронт!» – мысленно констатировала я, представив табличку подобного содержания на дверях юридической консультации «Фемида».

– Вымерли они там все, что ли?! – возмутилась я вслух.

– Что, адвокат не отвечает? – сочувственно поинтересовался Костя.

– Не отвечает, – вздохнула я.

– Ириша, а ты попробуй ему домой позвонить, – посоветовал Шилов.

– Ирочка, а вы не могли бы побыстрее? – взмолилась Елена Николаевна. – Гоффман меня убьет!

– Герман Генрихович сам нам позволил поговорить с сотрудниками, – заметил Костя.

– Опасаюсь, что он подслушал наш разговор, – нервничала Крылова.

Я тем временем набирала номер, указанный на визитке. В этот раз телефон все-таки ответил. Приятный мужской голос сказал в трубку короткое:

– Да?

– Пригласите, пожалуйста, Игоря Викторовича, – попросила я.

– Я вас внимательно слушаю, – ответил голос.

Я представилась:

– Ирина Лебедева.

Но никакой реакции вроде: «Какая удача, я по телевизору только вас и смотрю!» – не последовало. Судя по всему, «Женское счастье» не входило в число его любимых программ. Да и Алла Владимировна, похоже, ему ничего обо мне не рассказала. Хотя это показалось мне странным, учитывая тот самый телефонный звонок…

– Да, я вас слушаю, – невозмутимо повторил Рокотов.

– Я веду телепрограмму…

– Я в курсе, – ответил адвокат. – Алла Владимировна поставила меня в известность!

– Очень хорошо, – обрадовалась я. – Мы не могли бы встретиться с вами?

– Не вижу в этом необходимости, – бесцеремонно ответил Рокотов и бросил трубку.

Я не поверила своим ушам. Такое поведение можно расценивать ни больше ни меньше как мужской шовинизм.

– Ну что? – заинтересованно осведомился Костя.

– Этот… Рокотов отказался со мной разговаривать! – вспыхнула я. – Нет, но это же… – Я не находила слов, чтобы выразить свое возмущение.

– Полнейший беспредел, – согласился Костя, улыбнувшись краешком губ.

– Ирина Анатольевна, вы бы не могли войти в мое положение? – дергалась «женщина-вамп», которая за последние полчаса порядком упала в моих глазах.

– Да, да, конечно, – кивнула я. – Только еще один звоночек!

– Гурьеву? – догадался Костя.

– С проницательностью у тебя полный порядок, – ответила я и снова взялась за свой мобильник. В это время Елена Николаевна уселась в кресло и, наверное, в сотый раз закурила. Но мне все-таки хотелось довести начатое дело до конца, к тому же очень не нравилось вести телефонные переговоры на улице… Да и Костю за рулем его серой «Волги» отвлекать было нежелательно.

– А, Ирина, здорово! Ждал твоего звонка! – приветствовал меня Гурьев радостным голосом. – Как успехи? – осведомился он.

– Мне срочно надо переговорить с адвокатом Малаховой! – сказала я.

– С Рокотовым, что ли? – спросил Валерка.

– А ты откуда знаешь? – не смогла я удержать изумленного возгласа.

– Да пили мы с ним как-то водку… – начал Гурьев.

– Знаю, знаю! – перебила я его. – Ты Аллу Малахову видел?

– Не-а, – протянул Гурьев. – К ней сейчас никого не пускают, – добавил он. – Но Рокотов – мужик стоящий. Если она не убивала, он ее вытащит… Кстати, – проговорил Валерка, – статью читал. Ну этот Ремизов и сволочь!

Я согласилась:

– Сволочь! Сам понимаешь: мне необходимо встретиться с Рокотовым!

– Могу устроить, – предложил Гурьев. – За тобой ужин, – добавил он. – Изысканный…

«Ага, размечтался!» – мысленно усмехнулась я.

– Само собой, – сказала я вслух.

– Подробности расскажу при встрече, – пообещал Валерий.

– А дело-то кто ведет? – осведомилась я.

– Платонов, – ответил Гурьев.

– Ну, надо же, – удивилась я. С Андреем Николаевичем мы были знакомы еще по делу бизнесвумен Кривцовой, у которой во время прямого эфира моей программы с ее участием дома взломали сейф с драгоценностями.

Я повесила трубку, и обрадованная Елена Николаевна наконец-то выпроводила нас из своего кабинета. Костя еще раз постучался в дверь Гоффмана, чтобы узнать у него имя охранника, дежурившего в четверг, но Германа Генриховича не оказалось на месте. В итоге мы вновь столкнулись лицом к лицу с обескураженной Еленой Николаевной. Она попрощалась с нами дрожащим голосом.

– Костя, – пришла мне в голову занимательная мысль, – а почему бы нам не осмотреть тот самый злополучный солярий?!

– Ирина Анатольевна, да вы что? – возмутился он. – Здесь же полно народу!..

– Костя, – я укоризненно покачала головой, – мы же с тобой давно на «ты», а ты все Ирина Анатольевна да Ирина Анатольевна, – передразнила я его.

– Ира, вас, то есть тебя к тому же муж ждет, – добавил он.

Если бы не это обстоятельство, которое смущало меня больше всего, я бы обязательно задержалась в этом раю подольше.

– Ну, ладно, поехали, – смилостивилась я.

– Костя, – окликнула я водителя уже в машине, – а что ты об этом думаешь?

– Не знаю, – Шилов пожал плечами.

– Ты все-таки считаешь, что Гоффман здесь ни при чем? – поинтересовалась я. – И что это за история с аварией, которую, возможно, подстроили? Малахова узнала, что Анна едва не отправила ее на тот свет и отомстила? Тени из прошлого?

Неужели такое возможно? – размышляла я вслух. – Или дочь решила маму за решетку упечь из-за расстроившейся свадьбы?

– Ты про инопланетян забыла, – ответил Костя.

– Что?

– Шучу, – усмехнулся Шилов. – Я знаю только одно, – добавил он. – Вряд ли мы управимся до следующей пятницы!

– Костя, а я-то тебя всегда считала неисправимым оптимистом! – воскликнула я. – Неужели ошибалась все это время?

– Только иногда, – парировал он.

Что-то не очень он похож на безнадежно влюбленного мужчину!.. И много я их таких видела – безнадежно влюбленных?!

– О чем задумалась? – осведомился Шилов по дороге.

– Как нам Нину Андреевну разыскать, – выпалила я первое, что в голову пришло. – Она наверняка что-то знает, раз Гоффман от нее так скоропостижно избавился…

– Пожалуй, – Костя не стал возражать. Он свернул за угол и заехал во двор нашего дома. Цены такому водителю не было, но Лебедев отказывался это понимать: у него при одном упоминании о Шилове лицо менялось. Ревновал он меня к нему, что ли? Да и было ли к кому ревновать?! Но ведь относился же он к Гурьеву по-человечески, да и к Павлику тоже!

– До завтра, Ирина Анатольевна!

– До завтра, – ответила я, выходя из машины. Воскресенье обещало быть жарким…

 

Глава 3

Володька встретил меня, вооруженный ножом, которым он строгал какой-то салат. В этот самый момент я и вспомнила про изысканный ужин, обещанный мною Валерке.

– Ирина, ну наконец-то! – Володька бросил ножик на стол, вытер руки о краешек полотенца и принял меня в свои объятия. – А то я уж здесь извелся весь! Ну, как все прошло? Это тебя столько времени Кошелев нравоучил? Я, между прочим, звонил на студию, мне сказали, что ты уехала, – проговорил он обиженно. – Ты снова во что-то впуталась?

– Нет, – покачала я головой, – готовлю очередную передачу! Истинный крест. – Я даже перекрестилась для пущей убедительности. В общем-то, это была чистая правда. В конце концов, должно же было мое «независимое расследование» однажды выйти в эфир!

Я полезла в бар за бутылкой коньяка, припрятанного там на всякий пожарный случай, и заодно включила свой музыкальный центр. Ничто не успокаивало меня так, как классическая музыка.

– Ирина, у тебя, наверное, был очень трудный день, – констатировал Володенька и ретировался на кухню, лишь бы только не слышать моего Паваротти. Обидно, конечно. Но ничего, мы и не такое переживали!

– Володя! – позвала я его.

Из кухонной двери вынырнула черноволосая голова.

– Чего изволите? – шутливо осведомился мой благоверный.

– Мы сегодня с Гурьевым ужинаем, – предупредила я, делая звук потише.

– Вот не было печали! – усмехнулся Лебедев. – А у нас, между прочим, копченая колбаса закончилась!

– Ничего, – ответила я, – он и вареной перебьется!

– Чего это ты сегодня такая грозная? – удивился Володя.

– Никакая я не грозная, – возразила я. – Обыкновенная!

Переодевшись, я присоединилась к своему удивительному мужу на кухне, лишний раз убедившись, что в замужестве мне несказанно повезло.

Гурьев себя ждать не заставил, подозревал-таки, что его на кухне мой коньяк дожидается.

Валерка ворвался в квартиру, как всегда, в прекрасном расположении духа. На первый взгляд мои неприятности его будто вовсе не волновали. Но через несколько минут мне пришлось убедиться в обратном.

– Рокотов – стоящий адвокат! – заявил он почти с порога. – И я бы, Ирина, на твоем месте, не лез в это дело. Игорь и без тебя управится!

– Слышишь, Ириша? – робко подал голос Володька.

– Ну да, стоящий, – кивнула я. – Только очень неразговорчивый!

– Не обижайся, – проговорил Валерка, уплетая за обе щеки «изысканную» вареную колбасу, – просто… ну, как бы это сказать, Игорь не очень-то доверяет женщинам!

– Женоненавистник, – констатировала я.

– Ну, и язык у тебя, Ирина! – усмехнулся Гурьев.

– А он тебе не открыл великую тайну? – спросила я. – Где можно найти охранника, дежурившего в «Парадизе» в четверг?

– Открыл, – признался Валерка. – У меня даже его координаты имеются.

– Поделиться не хочешь? – спросила я, наливая ему коньяк.

– Майоров Денис Георгиевич, – проговорил Гурьев торжественно. – Проживает по адресу: Вишневая, дом 18, квартира 5. Кстати, мне достоверно известно, что Платонов его уже допрашивал.

– Нисколько не сомневаюсь. – Я положила Валере в тарелку новую порцию салата. – А твоему «стоящему» Рокотову известно, что покойная Анна Степнова требовала у Аллы восстановить ее в правах совладелицы?

– Да, – Гурьев кивнул, – Малахова призналась ему, что документы на владение клубом так и не были оформлены до конца! А тебе-то это откуда стало известно?

– Сорока на хвосте принесла. – Я сделала попытку заинтриговать нашего криминального репортера.

– Гоффман поди проболтался, – усмехнулся Гурьев. – Ходят слухи, что Герман Генрихович – человек очень разговорчивый!

– Между прочим, – заметила я, – он не слишком-то лестного мнения о Рокотове…

– А Рокотов не слишком лестного мнения о Гоффмане, – парировал Гурьев.

– Он его подозревает? – воодушевилась я.

– Он всех подозревает, – усмехнулся Валерка. – А ты-то кого подозреваешь? – осведомился он.

– Гоффман вполне мог устроить это убийство, чтобы свалить все на жену и прибрать к рукам ее бизнес, – размышляла я вслух. – С дочерью Алла Владимировна тоже не ладила, но эта версия все равно мне кажется наименее вероятной…

– А тебе не кажется, что враги могли быть у Анны, а Малахова оказалась замешанной в этом деле совершенно случайно? – предположил Валера.

– Об этом я, конечно, подумала, – ответила я, – но как же тогда быть с телефонным звонком в эфире? Этот человек должен был знать, что Анна мертва, а солярий под замком, и ключи имелись только в единственном экземпляре… Кстати, это тоже как-то одно с другим не вяжется! Либо ключи еще у кого-то имелись, либо этот человек знал, что Алла Владимировна задумала совершить убийство, спланировала его и осуществила свой план.

– Ну, – промямлил Валерка, разомлевший от коньяка, – существует и другой вариант…

– Какой же? – искренне поинтересовался Володя.

– Звонивший как раз и убил Анну Степнову, – глубокомысленно изрек репортер «Криминальной хроники».

– Ну, тогда в любом случае в его распоряжении должны были быть ключи от солярия! – заявила я. – Игорь Викторович ничего об этом не говорил? Возможно, Малахова сказала ему, что у кого-то имелся еще один экземпляр ключей?

Валера Гурьев покачал головой:

– Алла Владимировна уверенно заявила Рокотову, что ключей больше ни у кого не было!

– Тогда получается замкнутый круг, – растерянно пробормотала я.

– Ириша, что ты собираешься делать? – осведомился Володька, складывая в раковину горку немытой посуды.

– Во-первых, – ответила я, – искать этого таинственного звонившего, а во-вторых – орудие преступления! Если убила не Алла, убийца мог унести его с собой…

Говоря откровенно, я абсолютно не представляла, как это можно сделать. Но об этом моему горячо любимому супругу знать было совершенно не обязательно.

– Рокотов рассуждает примерно так же, – заметил Гурьев, осоловевший от жары и армянского коньяка.

– А он не сказал тебе случайно, что там установило следствие? – поинтересовалась я. – Чем Анну стукнули по голове?

– Не сказал.

– Жаль, – вздохнув, протянула я.

– Зато Платонов сказал, – хихикнул Гурьев. – Чем-то вроде гантели…

Все-таки я завидовала Валерке: до чего же легко доставалась ему нужная информация! Меня ни в коем разе нельзя было назвать необщительным человеком – работа обязывала любимая, – но с Гурьевым не сравнить! Далеко… Как в той поговорке про Китай!

– Значит, будем искать гантелю, – уверенно заявила я и принялась помогать Володьке убирать со стола.

– И где ты ее собираешься искать? – осведомился Гурьев, с интересом рассматривая меня своими пристальными блестящими глазками.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Сначала мне хотелось бы встретиться с этим Майоровым. А вот если бы ты… – Тут мне пришла идея пойти на маленькую хитрость. – …да нет, – я безнадежно махнула рукой, – ты все равно не сможешь!

– Чего это я не смогу? – подозрительно осведомился Валерка.

– Об этом и разговаривать-то смысла нет, – заявила я.

Этого моего заявления Гурьев и вовсе вынести не мог.

– Да говори же ты, не томи, – заерзал он на маленьком стуле. Валерка прямо-таки умирал от любопытства. Володя застыл на месте с полотенцем в руках, ожидая с нетерпением, чем же наконец все это закончится. Он чувствовал, я что-то задумала, но молчал, чтобы невзначай не испортить мою игру.

– Да нет… не в твоих силах устроить мне встречу с Рокотовым, – притворно вздохнула я.

– Почему это не в моих силах? – Гурьев непонимающе уставился на меня. – Очень даже в моих, – пожал он плечами.

– Да я поспорить готова, что он со мной встретиться все равно не согласится! – воскликнула я.

– На что спорим? – уперся Гурьев.

– На бутылку шампанского, – сказала я первое, что пришло мне в голову.

– Согласен! – азартно воскликнул Гурьев. – По рукам!

– Ну и дела! – простонал Володька, разбив наши руки.

* * *

Утром меня вновь разбудил телефонный звонок нашего режиссера: Галина Сергеевна хотела узнать, заеду ли я на студию обсудить с ней сценарный план на следующую пятницу. Обычно по воскресеньям я копалась в своих заметках и выбирала претендентку на роль главной героини очередного «Женского счастья». Но в связи со сложившимися обстоятельствами Моршакова не была уверена в том, что в этот день я появлюсь на телестудии как обычно: меня могли занимать какие-нибудь иные безотлагательные дела, напрямую связанные с расследованием. Ей же не терпелось услышать рассказ о том, что мне к этому времени удалось разузнать о загадочном убийстве в «Парадизе». Я считала, что она непременно выскажет и свою версию случившегося…

– Давайте встретимся в десять, – предложила я, взглянув на часы. Стрелки на циферблате показывали половину девятого. Я полагала, что как раз успею на телецентр к десяти. Тем более что Галина Сергеевна все время опаздывала.

– Очень хорошо! – обрадовалась Моршакова. – Ирочка, ты что-нибудь раскопала? – полюбопытствовала она. – Признайся мне по секрету!

– Как приеду, все расскажу! – пообещала я.

– Ты стала такая скрытная, – вздохнув, посетовала режиссер и повесила трубку.

На постели зашевелился Володька.

– Ну, кто там еще? – пробурчал он спросонья.

– По работе, – коротко объяснила я.

– Ни днем, ни ночью покоя нет! – ворчливо заметил муж.

– Во-первых, с добрым утром! – Я нежно чмокнула его в щечку.

– А во-вторых? – игриво спросил мой благоверный.

– А во-вторых, я немедленно еду на студию! – заявила я и направилась в ванную.

– Могла бы что-нибудь и пооригинальнее придумать, – донеслось мне вслед.

* * *

На втором этаже я столкнулась с Лерой, которая стояла у двадцать четвертой комнаты и пыталась справиться с заевшим замком.

– Привет! – поздоровалась я. – Какими судьбами?

Лера Казаринова обернулась.

– Ирина! – широко улыбнулась она, отчего ее миленькая мордашка стала еще привлекательней. – Галина Сергеевна…

– Ну конечно же! Как я сразу не догадалась?! – воскликнула я.

– Аврал! – развела руками Лера. – С вами-то все в порядке? – Она подозрительно покосилась в мою сторону.

– Абсолютно! – заверила я.

Замок наконец поддался, и Лера Казаринова повернула ключ в замочной скважине.

– Девчонки, здорово! – поглаживая бороду, за нашими спинами возник зевающий Павлик Старовойтов. И это с его-то ленью? Да в воскресенье?!

– Привет! – удивленно кивнула я. Мне пришлось признать, что Галина Сергеевна провела действительно большую подготовительную работу. Вся команда в сборе, не считая самой Галины Сергеевны…

Не успел Павел войти, как сразу расположился в полюбившемся ему кресле. Лера стрельнула в него глазами, но оператор то ли сделал вид, то ли в самом деле не заметил ее грозного взгляда. Он отвернулся к стене и прикрыл тяжелые веки, словно Вий.

– Павел, ты неисправим! – простонала Лера и отправилась, как обычно, замачивать свои сухофрукты.

Только в этот момент в студии появилась Галина Сергеевна в обворожительном светло-сером костюме и очень изящных лаковых лодочках.

– Как дела? – с порога взволнованно спросила она.

Павел неожиданно приоткрыл глаза и серьезно осведомился:

– Ирина, это правда, что «Женское счастье» грозят закрыть?

– Вранье, – категорично ответила я.

– Ирина Анатольевна! Рассказывайте! – потребовала Лера Казаринова. – Малахова в самом деле убила свою подругу?

Я пожала плечами:

– Полагаю – нет!

– Я так и думала! – воскликнула Галина Сергеевна, усаживаясь за стол. – Все же ясно как белый день!

– Вы о чем? – поморщился Старовойтов. Он растерянно озирался по сторонам в поисках кого-нибудь, кто смог бы ему объяснить, о чем говорила Галина Сергеевна. Сей тяжкий труд на себя, как всегда, взвалила Лера. Я же, после ее комментариев, позволила себе рассказать присутствующим все то, что мне удалось узнать в субботу.

– Я уверен, что это – Гоффман! – заявил Павел. – Ему это выгодно во всех отношениях!

– А что там за история с аварией? – робко спросила Лера, разливая по чашкам чай.

– Мне бы тоже хотелось это выяснить, – призналась я, пододвигая к себе огненно горячую чашку с крутым кипятком. Лера у нас не признавала компромиссов. Уж если чай – так, значит, в нем вам не составит особенного труда свариться! И заварка что надо! Правда, сама она его не пила: заваривала себе какие-то особенные целебные травки согласно тибетской медицине!

В этот момент зазвонил телефон. Я удивленно подняла трубку, гадая, кто бы это мог быть, в воскресенье?..

– Ирина Лебедева, ведущая программы «Женское счастье», – ответила я автоматически.

– Ирина Анатольевна, здравствуйте. – Голос звонившей дамы взволнованно дрожал. И тем не менее мне удалось-таки расслышать в нем какие-то знакомые нотки.

– Елена Николаевна? – переспросила я не слишком уверенно.

– Узнали! – подтвердила она и всхлипнула.

– Что произошло? – встревожилась я. Сам по себе ее звонок был довольно странным явлением, принимая во внимание, каким образом мы с ней расстались. К тому же я не помнила, чтобы давала Крыловой свой телефон. Скорее всего она получила его от Аллы Владимировны еще до программы, но необходимость в звонке назрела только сейчас!

– Гоффман выгнал меня из клуба! – снова всхлипнула бывшая заместительница менеджера «Парадиза». – Черт меня дернул распустить язык и рассказать вам про его связь с Лидией!

– Я вам искренне сочувствую, – сказала я, – но…

– Да, – горько усмехнулась Елена Николаевна, – вам теперь, конечно, на меня наплевать!

– Чем я вам могу помочь? – поинтересовалась я. Мне ее действительно было жаль, но я, увы, не имела слишком большого влияния на Германа Генриховича.

– Ничем не можете, – печально проговорила Елена Николаевна.

– Но тогда…

– Это я вам могу помочь, – заинтриговала она меня.

– Очень интересно! С чего бы это? – не слишком дружелюбно вырвалось у меня.

– Мне больше нечего терять, – ответила Елена Николаевна. – Приезжайте в «Парадиз» сейчас же, – попросила она. – Я как раз собираю вещи. Думаю, мы успеем перекинуться парой слов! – Я услышала, как моя собеседница усмехнулась на другом конце провода. – Мне есть что вам рассказать, – многообещающе проворковала она. – Кстати, можете прихватить с собой и оператора, – добавила Елена Николаевна. – Возьмете у меня небольшое интервью, – сказала она, и в трубке тотчас раздались короткие гудки.

– Ничего не понимаю. – Я пожала плечами и положила телефонную трубку на место.

– Кто звонил? – осведомился Павлик, перекинув ногу на ногу в начищенных до блеска ботинках. Что ни говори, но даже его легендарная лень не мешала ему следить за своим внешним видом. Он слыл на телецентре почти что за донжуана.

– Елена Николаевна Крылова, – растерянно проговорила я, сделала глоток Лериного кипятка и обожгла себе язык.

– Ирина Анатольевна, что с вами? – изумленно осведомилась Казаринова. – Не выспались?

Мне захотелось сказать ей пару ласковых слов, но я все-таки удержалась.

– Лера! – велела я ей. – Срочно организуй машину! И обязательно с Шиловым! Из-под земли мне его достань!

– А что стряслось-то? – Галина Сергеевна удивленно округлила глаза.

– Мне кажется, Крылова решила разоткровенничаться! Павлик! – Я посмотрела на нашего оператора. – Ты мне тоже можешь понадобиться, так что просыпайся! И не забудь с собой сумку с аппаратурой прихватить!

– До чего же ты, Ирина, хороша, когда командуешь! – Павел игриво блеснул глазами. Лера бросила на него ревнивый взгляд: кажется, между ними было что-то вроде вялотекущего романа. По крайней мере, со стороны Павлика. Какие виды на него имела Лера, знала только она сама…

– Я мигом, – сказала наша помреж и бросилась на поиски Шилова вместе с его машиной.

– Я тоже поеду с вами, – тоном, не терпящим возражений, заявила Галина Сергеевна.

* * *

В фитнесс-клубе и в воскресенье толпился народ. Я поздоровалась с охранником и показала ему свое удостоверение. Он кивнул в ответ, и мы беспрепятственно проникли в «Парадиз», или в «Рай», как его именовали в народе. Скорее всего за умеренные для Тарасова цены.

В этот раз к Гоффману я заходить не стала, а направилась прямиком к кабинету его бывшей сотрудницы, пострадавшей за правду. Клубный персонал провожал нашу компанию молчаливыми подозрительными взглядами. Весть об аресте Аллы Владимировны, похоже, уже распространилась, а о том, что участвовала в нашей программе, было известно почти что всем.

Я постучала в дверь:

– Елена Николаевна, это Ирина! Откройте!

Костя Шилов сопровождал меня и в этот раз: Лера его практически из-под душа вытащила. Поэтому он вновь стоял за моей спиной, как верный рыцарю оруженосец!

Из кабинета почему-то никто не отзывался. Я чуть сильнее надавила на дверь, и она слегка приоткрылась, представив нашим глазам странное зрелище.

Елена Николаевна полулежала на диване, ее красивый рот был удивленно приоткрыт, одна нога – как-то неестественно закинута, другая – свешивалась с сиденья.

– Ирина, не надо туда тебе, – глухо произнес Костя Шилов и попытался отстранить меня, но я решительно шагнула в открытую дверь. Не успев войти, я заметила, что возле дивана валяется пузырек из-под каких-то таблеток.

– Отравилась! – ахнул кто-то у меня за спиной.

– Нет, – возразил мужской голос кого-то из сотрудников. – Это Гоффман ее довел. У нее было больное сердце…

– Кошмар! – Галина Сергеевна всплеснула руками. Я заметила, как побледнело ее лицо. По-моему, она сама была не рада, что отправилась с нами. Лера рылась в кожаной сумке в поисках валерьянки. – Почетная обязанность приводить нашего режиссера в чувство всегда лежала на ней.

– Кто-нибудь догадался вызвать «Скорую помощь»? – осведомился Костя.

– Сейчас вызову! – откликнулся кто-то из собравшихся. – Анжелику Александровну надо позвать!

– Что еще за Анжелика Александровна? – Я вопросительно озиралась по сторонам.

– Наш штатный доктор, – со вздохом выговорил Герман Генрихович, неожиданно возникший у меня за спиной. Он с тоской взирал на все, что происходило в кабинете. Шум голосов при его появлении стих. – Анжелика Александровна Кемп, – добавил Гоффман.

Не прошло и минуты, как в кабинет вошла интересная женщина в белом халате, с короткими светло-русыми волосами.

– Что случилось?.. – спросила доктор и осеклась. – Боже мой! – ужаснулась она.

Спустя некоторое время приехала «Скорая», тело Елены Александровны вынесли на носилках из клуба и увезли. Пузырек с оставшимися таблетками тоже забрал с собой один из приехавших докторов.

– На экспертизу, – важно ответил он Гоффману, который тихо его о чем-то спросил. – Болела она или не болела… – Доктор развел руками. – Положено! Причину смерти так сразу и не определишь… Родственники-то у нее есть?

Герман Генрихович покачал головой.

– Елена Николаевна была женщиной одинокой и вела довольно замкнутый образ жизни, – мрачно промолвил он.

– Вскрытие теперь будут делать, – прошептала какая-то девушка за моей спиной в спортивном купальнике и наброшенной на голые плечи мужской рубашке. – В морг повезли…

– Анжелика Александровна, можно вас? – окликнула я женщину в белом халате. Врач обернулась и непонимающе уставилась на меня.

– В чем дело? – спросила она не слишком-то дружелюбно. – Вы?.. – Женщина прищурилась. С трудом, но она все-таки узнала меня. – Ирина Лебедева? Простите мне мою близорукость! – Анжелика Александровна улыбнулась. Я мысленно отметила, что улыбка ей очень шла. – Мне ваша программа нравится, – серьезно проговорила Анжелика Александровна, – она мне не кажется приторно-сладкой…

– Спасибо за комплимент, – поблагодарила я, наблюдая, как Павлик, Лера и Галина Сергеевна скрылись за поворотом у лестницы. Я отправила их по домам, так что со мной остался только Костя Шилов, проигнорировав все мои протесты. Однако я все-таки заставила его дожидаться меня в машине. – Мы можем с вами поговорить? – осведомилась я.

– Ну, разумеется, – кивнула Анжелика Александровна. – Пойдемте в мой кабинет, – предложила она. – Милости прошу, – доктор открыла дверь и пригласила войти. – Присаживайтесь, – она кивнула на черный кожаный стул.

– Благодарю!

– Итак, – Анжелика Александровна уселась напротив меня, закурила, чиркнув изящной зажигалкой, – что у вас ко мне? – осведомилась она. Взгляд серо-голубых глаз в обрамлении длинных ресниц, накрашенных светло-голубой тушью, у нее был немигающий. Мне даже сделалось немного жутко: такие зрачки пристало бы иметь скорее патологоанатому, чем штатному врачу фитнесс-клуба «Парадиз», прозванному в народе «Раем». – Почему вы так на меня смотрите? – поинтересовалась доктор, выпустив струю дыма в потолок. – Что-то не так?

– Нет, что вы. – Я покачала головой. – Просто… – Я задумалась, чем бы объяснить свое состояние. – Мне слегка нездоровится, – нашлась я наконец.

– Давление? – удивилась Анжелика Александровна. – Или?.. Возможно, вам необходимо обследование? Померить давление? – Она потянулась к тонометру.

– Нет, нет, – запротестовала я. – Не выспалась, наверное.

– За здоровьем надо следить, – назидательно проговорила доктор. – Вот у Крыловой было больное сердце, – заметила она, стряхнув с сигареты горстку серого пепла. – Видите, к чему это привело? – Анжелика Александровна пододвинула к себе пепельницу.

«Кто бы говорил», – невольно подумалось мне.

– Она действительно серьезно болела? – поинтересовалась я, разглядывая кабинет.

– Выходит, что – да, – задумчиво проговорила врач, все так же немигающе глядя мне прямо в глаза.

– Она наблюдалась у вас? – поинтересовалась я.

– Нет, но… – Женщина потерла виски. – А почему вас это интересует? – вдруг спохватилась она. – Вы собираетесь снять продолжение прошлой программы? – В ее голосе невольно прозвучала ирония.

– Возможно, – кивнула я, прикинувшись самой наивностью.

– Я всегда считала, что у Елены невроз, – пожала плечами доктор, – кардионевроз, – уточнила Анжелика Александровна. – Но она иногда принимала валидол и другие легкие препараты…

– Рядом с ней нашли пузырек из-под валидола?

– Кажется, да, – ответила Анжелика Александровна.

– Так, значит, с ней не мог случиться инфаркт? – заключила я.

– Не знаю, – пожала плечами доктор. – Сам по себе такой риск не исключен! Елена давно не делала электрокардиограмму, а в ее возрасте, при наличии определенного гормонального фона… Впрочем, вам ни к чему особенно вникать в эти медицинские тонкости!

Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.

– Как вы считаете, – спросила я, – Малахова могла бы убить свою подругу?

Анжелика Александровна перестала улыбаться, а ее глаза в это мгновение показались мне особенно зловещими. Я попробовала умерить свои фантазии, поскольку, вопреки тому, что слыла творческой личностью, считала себя вполне разумным человеком.

– Не знаю. – Анжелика Александровна пожала плечами. – Думаю, что вполне! – Она поправила слегка съехавший с плеча новенький импортный фонендоскоп.

В этот момент я определенно поняла, что доктор Кемп, мягко говоря, недолюбливает Малахову. И мне оставалось лишь выяснить причину этой нескрываемой неприязни, и поинтересовалась:

– Что она вам сделала?

– Ничего, – широко улыбнулась Анжелика Александровна.

* * *

Выходя из кабинета врача, я столкнулась с тем молодым человеком, который первым при мне сказал о том, что у Крыловой было больное сердце. Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с выразительными глазами и крупными, правильными чертами лица, который чем-то напомнил мне Костю Шилова. Он был в спортивном костюме, из чего я заключила, что, скорее всего, это тренер. К тому же молодой человек был в курсе того, что заместитель менеджера по кадрам была больна, поэтому-то, наверное, я и не приняла его за обычного посетителя.

– Ирина Анатольевна! – Молодой человек первым обратился ко мне. – Я вас сразу узнал! – обрадовался он. – Вы на нашем телевидении какую-то женскую программу ведете?

– Да, – подтвердила я, возгордясь, что даже такие сильные мужчины тоже смотрят мою программу. Значит, есть им все-таки дело до нашего, женского, счастья! Или он только с Малаховой передачу смотрел? Я мысленно заключила, что, скорее всего, это так, но тем не менее не стала расстраиваться. В конце концов, мне было на руку, что этот атлет со мной заговорил первым. – Вы не могли бы уделить мне пару минут? – проворковала я.

– Конечно! – бодро кивнул молодой человек.

– Откуда вам известно, что у Крыловой было больное сердце? – Мне почему-то не верилось в ее естественную смерть. Тем более что она должна была поведать мне что-то исключительно важное! Даже оператора привезти с собой попросила… Самоубийство как версию я тоже сразу отвергла. Но что же тогда? Неужели Крылову отравили? Но как? И кто? В любом случае я не сомневалась, что ее смерть как-то связана с убийством в солярии. А может быть, и в самом деле сердце не выдержало? Чем черт не шутит?..

– А она всегда на него жаловалась, – ответил молодой человек. – И сегодня тоже за левый бок все хваталась, даже за водой меня посылала, – добавил он. – А что?

– Да так, – замялась я.

– Неужели вы думаете, что ее того… Как Анну? – удивился тренер. – Не может быть! – изумленно воскликнул он.

– Вы были знакомы с покойной? – осведомилась я.

– А разве вы криминальную хронику ведете? – усмехнулся молодой человек. – Я-то думал, что ваша программа называется «Женское счастье»!

– Одно другому не мешает, – парировала я. – Кстати, мы с вами тут несколько минут уже беседуем, а вы мне так до сих пор и не представились!

– Андрей Нефедов, – отрекомендовался парень, – инструктор по силовым тренировкам с фитболами, – широко улыбнулся он.

– А что такое фитболы? – Я удивленно округлила глаза.

– Очень большие мячи, – ответил он.

В эту минуту распахнулась дверь врачебного кабинета.

– Вы еще здесь? – удивилась доктор. – Андрей? – Она смерила нас пристальным, изучающим взглядом. Я заметила, что тушь под правым глазом у нее слегка расплылась. – А я думала, что тебя уволили…

– Устаревшая информация, – лаконично ответил Нефедов.

– Интересно, а где твои часы? – осведомилась Анжелика Александровна. – Ты же никогда с ними не расставался?

– Потерял! – Инструктор по силовым тренировкам с фитболами безнадежно махнул рукой.

– А часы-то дорогие были? – спросила я.

– Ага, – опечаленно кивнул Нефедов.

 

Глава 4

– Ирина Анатольевна! – Кто-то позвал меня уже у самого выхода из клуба. Я обернулась: Герман Генрихович усиленно махал мне рукой. Я пожала плечами и решила вернуться. Меня разбирало любопытство, зачем это я так срочно понадобилась Гоффману.

– Герман Генрихович, что-то случилось? – осведомилась я.

– Нам не мешало бы объясниться, – ответил он, глядя словно бы сквозь меня. – Вы наверняка думаете, что я как-то причастен к смерти Лены Крыловой…

– Это сказали вы, – заметила я.

– Да, понимаю, – произнес Гоффман, уставившись в пол. – Вы, разумеется, меня подозреваете. Следователь тоже что-то такое говорил, – добавил он. – Но я здесь ни при чем, поверьте! – Герман Генрихович наконец поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Идемте в мой кабинет!

Я кивнула и послушно последовала за ним, миновав бассейн и два огромных спортивных зала.

– Вы считаете, что я напрасно уволил Крылову, – проговорил Гоффман, усаживаясь в кресло у большого окна. – Возможно, – рассуждал Герман Генрихович вслух, – я и проявил по отношению к ней некоторую жестокость. Но, Ирина, вы-то должны меня понять! – воскликнул он.

– Почему именно я?

– Разве вы не знаете, как могут быть опасны сплетни и слухи? Разве у вас на телевидении не бывает интриг? – вопрошал патетично Гоффман.

– Мало ли что бывает на телевидении? – Я пожала плечами. – Но при чем здесь…

– А я вам объясню, – ответил Герман Генрихович. – Мне бы не хотелось, чтобы в клубе чесали обо мне языки. Достаточно и того, что Алла в тюрьме! Не хватало еще, чтобы…

– А вы что, тоже боитесь, что вас посадят? – усмехнулась я.

– Ирина! – взмолился Гоффман. – Перестаньте иронизировать! Вам совсем это не к лицу! Вы же понимаете, что Аллочку могут не оправдать. Игорь Викторович, конечно, хороший адвокат, но мало ли что бывает в жизни? Тогда клуб окажется на мне, а Лена с ее длинным языком…

– Вот вы ее и устранили!

– В смысле? Ирочка, что вы имеете в виду? – Герман Генрихович побледнел.

– Уволили, – пояснила я.

– Понимаете, – продолжил Гоффман, – у нас с Леной были, как бы это сказать… – Он задумался. – …весьма непростые отношения…

– Елена Николаевна утверждала, что они с Аллой Владимировной были подругами…

– Это не совсем так, – перебил меня Герман Генрихович, – между ними однажды пробежала черная кошка.

– Как ее звали?

– Кого? – не понял Гоффман.

– Кошку! – уточнила я.

– Ах, Ирочка, – вздохнул Герман Генрихович, – эти мне ваши шутки! Аня убедила Аллочку, – продолжал он, – что Лена спала с Малаховым. Так что получается, что это не он ее бросил больную, а она его. – Гоффман развел руками.

– Удивительной силы женщина! – Он словно бы восхищался своей женой.

– Малахов – это бывший муж Аллы Владимировны? – уточнила я.

– Вот именно, – подтвердил Герман Генрихович. – Олег.

– Так, значит, Аня обманула подругу, – подытожила я, – и та показала ей на дверь! А зачем ей все это было нужно?

– Анюта всегда завидовала Аллочке, – ответил Гоффман. – Она всегда и везде ее опережала: даже в спорте! Думаю, что и в Олега Аня была влюблена, ну, вот и насочиняла или… – Герман Генрихович выдержал паузу. – …просто, чтобы напакостить! Подружки-подлюжки, знаете ведь, наверное, такую присказку? Так вот, Алла после аварии и осталась тогда одна, а Аня на соревнованиях заняла первое место. Если бы не эта авария, ей бы в жизни Аллу не обогнать!

– Вы тоже считаете, что автокатастрофу подстроили? – осведомилась я.

– Почему тоже? – не понял Гоффман.

– На что-то в этом роде намекала Елена Николаевна, – объяснила я.

– Вот видите, – торжествующе проговорил Герман Генрихович, – значит, не зря я ее уволил.

Я подумала, что у Гоффмана железная логика, но комментировать ничего не стала. Пусть выскажется до конца!

– Ну, ладно, – продолжал Гоффман, – я вам признаюсь, раз речь об этом зашла: Алле кто-то глаза на этот случай открыл. Не знаю кто, но дело наружу вышло. Вот тогда-то она и выкупила у Анны долю в бизнесе. Они с ней даже договорились: Анна едет во Францию, а Алла не заявляет в милицию и вообще обо всем забывает!

– И как же она после всего решилась теперь заявить о своих правах? – недоумевала я.

– Времени много прошло, – ответил Герман Генрихович. – Да и кто теперь что докажет?! – Он махнул рукой. – Я удивляюсь, что Аня раньше-то согласилась на эту сделку. Полагаю, только потому, что заранее план свой обдумала. Знала зараза, что вернется и устроит весь этот кордебалет! Одного только не предусмотрела…

Чего не предусмотрела Аня Степнова, понятно было и без слов. Только все эти откровения господина Гоффмана ни на миллиметр не продвинули меня к разгадке. Что же хотела сказать мне Елена Николаевна? Об этом, к сожалению, знала только она одна!

– Вот у Аллочки нервы-то и не выдержали! – резюмировал Герман Генрихович. – Иначе не объяснишь, – развел он руками. – Спровоцировала ее Анюта…

– Так вы считаете, что это все-таки ваша жена убила Анну? – Да, – глухо подтвердил Гоффман.

– А где сейчас обретается Олег Малахов? – спросила я.

– В Москве, – ответил Герман Генрихович. – Он, знаете ли, крупный бизнесмен! Нефтью, кажется, занимается…

На прощание я задала последний вопрос:

– А почему вы уволили Нину Андреевну?

Гоффман изменился в лице.

– Никто ее не увольнял, – ответил он. – Старуха сама ушла, неблагодарная! К ней в нашем доме относились словно к родной!

* * *

– Ирина, ну, как вы? – осведомился Костя, едва я вернулась в машину. Он вновь почему-то вдруг перешел на «вы».

– В порядке, – сказала я, извлекая из косметички элегантную пудреницу. Должна же я была привести себя в порядок. В кои-то веки! – Только ты не можешь обращаться ко мне на «ты»?

– Извините, – смутился Костя, – то есть извини, – поправился он. – Куда мы теперь? – осведомился он, трогаясь с места. Машина плавно стала набирать ход. Я улыбнулась своему отражению в зеркале, чтобы снять стресс.

– На Вишневую, 18, – ответила я, убирая пудреницу на место. Только в этот момент я вспомнила, что даже еще не подумала о героине нашей следующей программы. А будет ли она вообще? При этой мысли меня словно обдало холодом. Неужели Кошелев не пустит меня в эфир? Я поклялась себе, что ни за что не допущу того, чтобы мою программу закрыли, и успокаивала себя тем, что Евгений Иванович скорее всего уже завтра потребует с меня сценарный план очередной программы. Неделю назад такой поворот событий вряд ли вызвал бы у меня прилив энтузиазма и жизненных сил. Но времена меняются…

– И что мы там будем делать? – осведомился Костя.

– Разговаривать с охранником, который дежурил в клубе в четверг, – ответила я.

– А адрес-то где взяла? – Голос у Шилова потеплел: я, как всегда, оправдала его ожидания. – Что-то подсказывает мне, что в этом деле не обошлось без Гурьева. – Костик обернулся и подмигнул мне.

– За дорогой следи! – напомнила я.

– Так обошлось или нет? – не унимался Костя.

– Не обошлось, – подтвердила я.

Костя свернул во двор «хрущевской» пятиэтажки.

– Я с тобой, – проговорил Шилов, выбираясь из машины. – Мало ли что собой представляет этот охранник…

– Мне кажется, ты меня чересчур опекаешь, – заметила я.

– А мне так совсем не кажется, – ответил заботливый водитель.

Я решила, что лучше не спорить, и молча отправилась по записанному адресу. Квартира Майорова оказалась на втором этаже, так что мне даже не пришлось посетовать на отсутствие лифта. Я несколько раз позвонила в дверь. За мной каменным исполином возвышалась фигура Кости – с ним я и впрямь чувствовала себя в абсолютной безопасности.

Дверь открылась через пару минут. На пороге появился высокий молодой человек со светло-русыми волнистыми волосами, ярко-голубыми глазами, почти по-женски тонкими чертами лица и непропорционально широкими скулами. Телосложением он практически не отличался от Кости.

– Майоров Денис Георгиевич? – осведомилась я и показала свое удостоверение сотрудника Тарасовской ГТРК, которое он, судя по всему, принял за милицейское.

– Ага, – молодой человек кивнул. – А вы по какому вопросу? Меня сегодня уже допрашивали. – Денис Георгиевич поежился: стоял он на самом сквозняке.

– Вы не могли бы нас пригласить в квартиру? – Я улыбнулась одной из своих самых обезоруживающих улыбок.

– Конечно, конечно, – спохватился Майоров. – Проходите, пожалуйста!

Молодой человек выглядел совсем растерявшимся и смущенным. Мы с Костей вошли в однокомнатную квартиру, в которой, похоже, Денис жил один. Половину комнаты занимала огромная новенькая софа, обитая бежевым флоком. У окна стояли два кресла с высокими спинками и деревянными подлокотниками. Между ними расположился журнальный столик. Остальную часть комнаты занимала старая «стенка», очевидно, оставшаяся еще с советских времен и доставшаяся парню по наследству от родственников.

– Присаживайтесь, – Денис Георгиевич кивнул в сторону кресел. – Что-то еще произошло? – осведомился он.

– Да, – ответила я. – Вы были знакомы с Крыловой?

– Почему был? – не понял парень. – Я и сейчас с ней знаком или?.. – До него наконец дошло. – Не может быть! – не поверил Денис. – Что, ее тоже убили? – Он с ужасом взирал на нас, будто на прокаженных.

Я невольно подумала, что за последние дни превратилась в вестника смерти.

– Да что же это такое творится? – Денис закурил. Он предложил сигареты и нам с Костиком, но мы отказались. – Кто? – Парень смотрел на меня в упор округлившимися глазами.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Да и причина смерти Крыловой не установлена. Возможно, это всего лишь сердечный приступ.

– Уфф, – облегченно выдохнул молодой человек. – А я-то уж, грешным делом, подумал, что очередное убийство!

– Расскажите, пожалуйста, нам все еще раз, – попросила я.

– О том, что произошло в четверг? – уточнил Денис и нахмурился.

– Да.

– Да я же уже все это тысячу раз рассказывал! – расстроился он.

– А вы расскажите в тысячу первый!

– Я заступаю на ночное дежурство в семь вечера, – начал Майоров. – Алла Владимировна в клубе обычно засиживалась допоздна. И этот вечер не отличался от других. Но позже, в одиннадцатом часу, к хозяйке пожаловала посетительница. Я проводил ее к ней и, обходя помещение, услышал, что женщины громко ссорятся. Мне и в голову не пришло вмешаться: кто же мог знать, чем это все закончится? – Парень разволновался.

– Что было дальше? – спросила я, мысленно представляя себе эту картину.

– Да ничего не было, – задумчиво ответил Майоров. – Алла Владимировна в начале двенадцатого ушла. Я поинтересовался гостьей. Она мне ответила, что все в порядке.

– В смысле?

– Чик, и готово! – Денис провел себе ладонью по горлу и делано расхохотался. – Да нет, шучу, – тут же смутился парень. – Алла Владимировна сказала, что посетительница вышла через другую дверь – в клубе есть запасной выход, – добавил он. – Вот, в общем-то, и все!

– А больше вы в клубе никого не заметили? – осведомилась я. Мне казалось, что если Малахова не убивала подругу, то это должен был сделать кто-то из завсегдатаев или штатного персонала «Парадиза».

– Нет, – не задумываясь, ответил Майоров. – Никого! Ой! – воскликнул вдруг Денис. – Ирина Анатольевна! Наконец-то я вас узнал! Вы – телеведущая!

Придется-таки оставить ему автограф! Парень буквально на него нарывается…

– Вы смотрите «Женское счастье»? – осведомилась я. – Какая приятная неожиданность!

– Нет, – Майоров покачал своей белокурой головой, – не я. Знакомая одна смотрит, ну вот и я иногда заодно… Очень жалею, что не видел передачу с Аллой Владимировной!

– Ну, не расстраивайтесь, – успокоила я его. – Еще увидите!

Денис смерил меня недоверчивым взглядом, но промолчал. Тогда я окончательно поняла, что, пожалуй, никто, кроме меня, не верит в то, что Алла Малахова не убивала свою подругу. Я посмотрела на Костю, но лицо моего Дольфа Лундгрена оставалось непроницаемым.

– Ирина Анатольевна, а вы не могли бы мне автограф оставить? – оживился Денис. Уж не экстрасенс ли? Прямо-таки мысли мои читает!

– Разумеется, – смилостивилась я и что-то там нацарапала на открытке для его девушки. Денис тут же положил ее под стекло.

– Вот радости-то будет, – заметил он.

– Денис, – снова обратилась я к нему, – вдруг у меня к вам еще пара вопросов! Где мне вас можно будет найти?

– Я дома почти все время, – ответил он. – Работаю ночь через две. Сегодня в «Парадизе» как раз мое дежурство.

– А вы не могли бы… – Меня озарила, по-моему, просто блестящая идея.

– Ирина! – Костя предчувствовал, что я что-то задумала, и, как всегда, хотел меня от всего уберечь. Была бы его воля, я бы вообще не выходила со студии. В этом Дольф Лундгрен был абсолютно солидарен с Володей, с единственной только разницей: мой благоверный предпочел бы, чтобы я вообще из дома не выходила. Нет, Володька, конечно, ко мне не придирался по пустякам и вообще не давил на нервы, но… Да, он слишком за меня волновался, что, впрочем, не мешало ему моего добровольного телохранителя Костю на дух не выносить. А вот к Валерке Гурьеву, нашему закоренелому холостяку в самом расцвете лет, Володька почему-то относился прекрасно. И где же логика? Загадка мужской психологии! Очевидное – невероятное! А может, и нет никакой загадки? Только какая-то интуитивная ревность? Хотя я бы назвала это чувство ревностью к тому самому пресловутому фонарному столбу! Я человек порядочный, и осложнения с противоположным полом нужны мне… Вот именно! Как пятая нога собаке! И что самое главное: я всю свою сознательную жизнь мечтала именно о таком мужике, как Володька!

– Да, я уже двадцать семь лет Ирина, – ответила я.

– А что вы хотели, Ирина Анатольевна? – осведомился Майоров. – Да я для вас горы сверну! – напыжился он.

– Как бы не надорваться, – пробурчал Костя Шилов себе под нос.

– Что? Что? – не расслышал Денис.

– Он говорит, что без вас, Денис Георгиевич, мы были бы как без рук. – Я ткнула Костю локтем под бок, чтобы он слишком-то не выпендривался.

– Ага, – поддаканул Шилов. – И двух шагов бы не сделали!

И откуда это у него? У Леры, что ли, набрался?

– Денис, – обратилась я к охраннику, – вы не могли бы позволить нам осмотреть этот ваш роковой солярий? – Я умоляюще сложила руки на груди. – Ну, скажем, в порядке исключения?

– Ну, не знаю, – растерянно протянул Майоров, – вообще-то все это против правил, – парень нахохлился, как пуганый воробей.

– Но вы же сами сказали, – настаивала я, – что сегодня ваше дежурство. Никто и не узнает ничего, – развела я руками.

– А по шее от Гоффмана я случайно не схлопочу? – усмехнулся Денис.

– А вы и ростом повыше, да и в плечах пошире, – заметила я невинно.

– И бегаю быстрее, – добавил парень.

– Так, значит, согласны?! – обрадовалась я.

– Куда деваться? – обреченно промолвил он. – Жду вас в клубе около одиннадцати. Для тщательного досмотра, – Майоров смешно насупил белобрысые брови.

– О'кей! – согласилась я.

– Да ты и мертвого уговоришь, – заметил Костя, когда мы усаживались в машину.

– Это профессиональное, – проговорила я, захлопнув дверцу.

* * *

Дома меня дожидался грозный и рассерженный муж, не знаю даже, из какой оперы!

– Ирина! – Володя по-театральному заламывал руки, и мне показалось, что в нем погиб великий актер. – Ты себя совершенно не бережешь! – По-моему, даже трагик. – У тебя когда-нибудь будут выходные?! – взывал он к моей непроснувшейся совести. На нем очень трогательно смотрелся мой передник в цветочек, в нежных таких розово-сиреневых тонах.

– У нас есть что-нибудь поесть? – мягко осведомилась я.

– Разумеется, – ответил Володя, – я даже отложил проверку очередных контрольных, которые с утра Белоусов принес, чтобы приготовить тебе обед! – Виталька Белоусов иногда подбрасывал Володьке халтуру в виде студенческих контрольных работ. Заработок, конечно, не весть какой, но деньги, как известно, лишними не бывают!

На обед оказались пельмени, и, разумеется, магазинные. Но если их приготовил любимый муж, бывает ли что-нибудь на свете вкуснее?!

– Тебе уже два часа твой Гурьев названивает, – сообщил Володя, обильно поливая пельмени сметаной.

– Он ничего не передавал? – поинтересовалась я.

– Нет, – покачал головой Володька. – Обязательно хочет с тобой лично переговорить!

Неужели Валерка Гурьев потерял-таки номер моего сотового?! Не успела я ему его сообщить… Вот растяпа!

Я едва не сорвалась из-за стола к телефону, но укоризненный супружеский взгляд меня все-таки удержал. Однако не прошло и минуты, как наш телефон взорвался.

– Да, я вас слушаю! – схватила я трубку.

– Ириша, – услышала я Валерку, – мои поздравления!

– В чем дело? – опасливо осведомилась я. Неужели очередная статья? Или меня уже прогнали с работы? Да еще в воскресенье? Не может быть!

– Ты снова в центре событий! – обрадовал меня Гурьев. – Я только что от Платонова. Он вызывает тебя в Волжский отдел…

Я медленно присела на стул. Ну что, Ириша, допрыгалась?

Заметив мое выражение лица, Володя не донес свою вилку до рта.

– Когда же это наконец кончится? – простонал он, отодвинув тарелку на край стола.

– Что случилось? – осведомилась я, когда обрела дар речи.

– Да в общем-то ничего особенного, – сострил Валерка: – Елена Николаевна Крылова умерла вовсе не от сердечного приступа!

– А от чего же? – осведомилась я. Что-то в этом роде я и подозревала. – Она покончила с собой? – поинтересовалась я. Правда, и в эту версию верилось с трудом.

– Нет, – возразил Валерка. – Кто-то подменил ей таблетки, – добавил он. – Дама была отравлена!

– Ничего себе! – Я крепко сжала трубку в руках, словно боялась выронить ее на пол. – Но это мог быть кто-то и из своих…

– Скорее всего, – согласился Гурьев. – Таинственный неизвестный, которому наша прекрасная Елена доверяла и кто беспрепятственно мог пройти в ее кабинет!

– Убийства, наверное, как-то связаны, – предположила я.

– Наверное, это и хочет с тобой обсудить наш старый знакомый Платонов…

– Но я-то тут при чем? – воскликнула я.

– А ты, как всегда, оказалась в самом неподходящем месте в самое неподходящее время! – растолковал мне, непутевой, Валерка. – Кстати, с тебя шампанское, – добавил он.

– Это еще с какой стати? – ощетинилась я, совсем позабыв про наш с ним вчерашний спор.

– А что, с Рокотовым встречаться необходимость уже отпала? – осведомился Гурьев.

– Что-что? – Я не поверила своим ушам. – Ты в самом деле договорился о встрече с Игорем Викторовичем?! – Лично я свои попытки дозвониться до адвоката Малаховой оставила.

– Ирина, – заметил Гурьев, – по-моему, ты до сих пор так и не поняла, с кем имеешь дело! Запомни: для Гурьева нет ничего невозможного!

– Запомнила, – констатировала я.

– Вот и отлично! Так что сегодня в девятнадцать ноль-ноль, в его конторе «Фемида» на Астраханской. Огромная просьба – не опаздывать! Наш знаменитый адвокат страсть как не любит непунктуальных!

– Я постараюсь соблюсти этикет, – пошутила я. – Если меня Андрей Николаевич Платонов к тому времени не определит в места не столь отдаленные…

– Ирина! – возмутился Валерка. – Ну что за чушь ты несешь? Платонов – милейший человек!

– Ага, – подтвердила я, – когда спит зубами к стенке!

– Ну, ладно, некогда мне с тобой разговаривать, у меня программа горит! – Гурьев наступил мне на больную мозоль, вот уж чья программа горела… – Да не забудь про бутылку, – добавил он. Я едва успела продиктовать ему номер моего мобильного, как он уже повесил трубку.

– Ирина! Очнись! – услышала я голос Володьки словно издалека. – Ты когда-нибудь прекратишь обниматься с трубкой? Чайник стынет!

Я бы, конечно, предпочла кофе, но спорить не стала: по-моему, мой муж в отношении здорового образа жизни брал пример с Леры Казариновой.

– Через двадцать минут еду к Платонову, – сообщила я своему ошеломленному благоверному, который застыл с чайной чашкой в руках.

– Начинается, – вздохнул Володька. – Час от часу не легче!

– Ой! – взвизгнула я. Чай оказался огненным, и я обожгла язык.

– Ирочка, что с тобой?!

Я выскочила из-за стола и бросилась переодеваться.

* * *

Платонов встретил меня, как и в прошлый раз, подчеркнуто вежливо.

– Присаживайтесь, – кивнул Андрей Николаевич на стул. Я, как примерная девочка, сделала то, что от меня требовали. – Ирина Анатольевна, должен заметить, что вы снова попали в весьма неприятную ситуацию, – произнес он, усаживаясь за стол. – Разумеется, у меня есть к вам пара вопросов, – добавил Платонов, достал из ящика письменного стола пухлую папку с документами, раскрыл ее, вынул чистый листок бумаги, а затем извлек шариковую ручку из внутреннего кармана пиджака. – Зачем вы вместе со своей съемочной группой ездили сегодня в «Парадиз»? – начал Андрей Николаевич в своей обычной манере допрос с пристрастием.

– Мне позвонила Елена Николаевна, – ответила я, – и сама попросила нас приехать, обещая сообщить что-то очень важное…

– А она случайно не намекала, что именно? – вкрадчиво осведомился Платонов.

– К сожалению, нет, – сказала я, – если не считать того, что… – И я рассказала Платонову все, что мне поведал Гоффман относительно давнишней аварии. – Я полагала, что Крылова вызвала нас именно по этому поводу. Хотя могла и ошибаться.

– Очень интересно, – заметил Платонов. – Спасибо, Ирина Анатольевна. Распишитесь, пожалуйста!

Я отметила про себя, что это был второй мой автограф за сегодня.

– Но, к сожалению, Ирина Анатольевна, – добавил Платонов, – вы нам не сообщили ничего нового, – сдержанно улыбнулся он.

– Так, значит, вам уже было известно и про документы? – изумленно воскликнула я. К этому времени я уже успела выложить Андрею Николаевичу как на духу все, что знала сама.

– Угу, – подтвердил он, убирая папку на место, – у Малаховой были все основания, чтобы избавиться от старой подруги, – добавил Платонов.

– Неужели вы в это верите? – возмутилась я. – Алла Владимировна не могла…

– Ирина Анатольевна, успокойтесь. – Платонов налил из графина воды в прозрачно блестевший стакан. – Вот, выпейте. – Андрей Николаевич передал его мне. – А вы за Малахову, как за родную, заступаетесь! – сдержанно усмехнулся он. – Герман Генрихович Гоффман, кстати, не имеет такой абсолютной уверенности, как ваша, в том, что его супруга не убивала Степнову! Напротив, – Платонов прищурил глаза в обрамлении длинных, густых ресниц, – я бы сказал, что он подозревает обратное!

– Так, значит, это он вам все рассказал, – заключила я.

– Нет, не только, – Андрей Николаевич покачал головой. – Я получил письмо…

– От кого? – изумилась я.

– Анонимное письмо, – развел руками Платонов.

– Ничего себе!

– Да, – подтвердил Андрей Николаевич, – кто-то решил добровольно помочь следственным органам. Так что, Ирина Анатольевна, не вы одна заинтересованы в том, чтобы найти убийцу. А кстати, зачем вам это? – осведомился он. – Мне, например, по долгу службы приходится в свой выходной копаться во всяком… – Платонов взглянул на меня и не договорил. – …ну… – протянул он. – …в общем, неважно в чем! А вы, интеллигентная молодая женщина, вместо того, чтобы провести воскресенье в кругу семьи, разъезжаете по фитнесс-клубам. – Платонов покачал головой. – И ладно бы еще спортом занимались, а то суете свой очаровательный носик… – Андрей Николаевич снова не договорил, во что. – Мало вам прошлого раза! Надо сказать, вы еще легко отделались, – заметил он, – даже без сотрясения мозга обошлось, – Платонов имел в виду дело Кривцовой, когда меня стукнули по голове, – а могли бы и вовсе… того, – он возвел глаза к потолку, – отправиться к…

– Ну, не отправилась же! – возразила я.

– Судьба, наверное, хранит, – Платонов пожал плечами.

– А автора письма вы еще не вычислили? – осведомилась я.

– Ясно же как божий день, что этот человек больше всего заинтересован не в том, чтобы нашли убийцу Степновой, а в том, чтобы подставить Малахову!

Платонов скривился:

– Как некрасиво вы выражаетесь! А еще образованная женщина! Занимаетесь интеллектуальным трудом! Представляете, так сказать, средства массовой информации! И с кого же, спрашивается, нашему народу брать пример? Где учиться русскому языку? Великому и могучему? А?

Интересно, как он сам выражается, когда общается со своими подследственными? Тоже мне, словесник-стилист!

– Но вы же меня поняли, – сухо сказала я.

– Да, – вздохнул Андрей Николаевич, – только я не разделяю вашего мнения!

– А вы нашли того, кто звонил на студию? – поинтересовалась я.

– Вы имеете в виду того человека, который в прямом эфире объявил вашу Аллу Владимировну убийцей? – уточнил Андрей Николаевич.

– Совершенно верно, – подтвердила я.

– Нет, к сожалению. – Платонов вышел из-за стола и зашагал по комнате. – И почему вы, Ирина Анатольевна, все время в эпицентре событий? Подозрительно это как-то!

– Вы думаете, это я отравила Елену Николаевну? – не удержалась я от невольной улыбки. Хотя, говоря откровенно, в этот момент мне было не особенно до смеха!

– Не думаю, – ворчливо буркнул Платонов.

– Между прочим, – заметила я, – мне кажется, что автор письма и телезритель, позвонивший на студию, – одно и то же лицо, причем явно заинтересованное в том, чтобы…

– Подставить Малахову, – закончил фразу Платонов. – Вы неисправимо упрямы, – добавил он.

– Но откуда он мог знать, что Малахова кого-то убила? – не отступалась я. – Значит, он там либо присутствовал и видел, как все происходило, – заключила я, – либо сам и убил Степнову!

– А другой альтернативы вы, значит, не видите? – ехидно осведомился Платонов.

– Не вижу, – настойчиво подтвердила я.

– А может быть, у него имелся ключ от солярия? – предположил Андрей Николаевич. – И он только в пятницу обнаружил труп!

– Но…

– Вы пристрастны, Ирина Анатольевна, – вынес вердикт Платонов, – и опираетесь на слова Малаховой, которая утверждает, что ключ существовал в единственном экземпляре!

– Ну, конечно, – заметила я, – особенно если учесть, что этим она только взваливает на себя вину, которая, кстати, еще не доказана! Зачем, интересно, ей усугублять свое положение, тем более если это неправда? По-моему, ее слова только доказывают, что Алла Владимировна искренне хочет помочь расследованию!

– Не знаю, – пожал плечами Платонов, – но и вы не убедили меня!

* * *

Я вернулась домой около шести, чтобы перекусить и переодеться перед свиданием с Рокотовым, и немного нервничала в предвкушении свидания с Игорем Викторовичем. Наш разговор по телефону оставил неприятный осадок, и я опасалась, что моя встреча с адвокатом Малаховой не принесет должного результата.

– Ирина! – Володя услышал из спальни, что я вернулась.

– Что? – откликнулась я.

Муж вышел меня встретить. У него были заспанные глаза, и я поняла, что разбудила его.

– Сколько времени? – осведомился он.

– Шесть, – ответила я.

– Надо же, – вслух удивился Володька, – я так тебя ждал, что даже не заметил, как вырубился…

Я невольно подумала: хорошо, что его не слышит Платонов. Уж он бы обязательно прошелся по поводу великого русского языка!

– Ты снова куда-то собираешься? – расстроенно поинтересовался Володя.

– Ты забыл, что Гурьев устроил мне встречу с Рокотовым? – спросила я, переодеваясь в новый, купленный неделю назад костюм цвета слоновой кости. Лера утверждала, что он мне очень идет.

– Ты как на свидание собираешься, – ревниво заметил Володя.

– Какое еще свидание? – Я с нежностью чмокнула его в щеку. – Если бы ты только знал, как мне не хочется с этим Рокотовым встречаться!

– Так не встречайся, – предложил Володя простейшее, на его взгляд, решение проблемы.

– Надо, – со вздохом сказала я. – С самой Малаховой-то мне при всем желании встретиться не удастся.

– Я поеду с тобой! – заявил муж.

– Не надо, Володенька, – ласково проговорила я. – Костя Шилов меня отвезет.

И тут же пожалела о том, что это сказала: мой Володька изменился в лице. Неужели он всерьез полагает, что у меня с моим водителем роман?

– Ну что ж, замечательно, – мрачно сказал благоверный и больше к этой теме не возвращался.

 

Глава 5

Игорь Викторович дожидался меня на крыльце своей юридической конторы.

– Опаздываем, – проговорил он, нахмурившись, когда я ему представилась. Костя на этот раз остался в машине, так что мне предстояло разговаривать с грозным Рокотовым наедине.

Игорь Викторович первым делом признался мне, что терпеть не может общаться с журналистами. Они, то есть мы, по его словам, слишком обнаглели в последнее время. В ответ я поблагодарила его за комплимент и призналась, что до настоящего момента совсем по-другому представляла себе адвокатов.

– Очень жаль, что я не соответствую вашим представлениям, – посетовал Рокотов. – Вы не против, если мы с вами пообщаемся вот в этом кафе? – Он кивнул в сторону «Десерта».

– Не против, – сказала я.

Игорь Викторович оказался на вид весьма привлекательным человеком лет сорока – сорока пяти, высокий, синеглазый брюнет с аккуратно постриженными висками, которые совсем недавно начали серебриться. Выглядел Рокотов весьма представительно, я бы сказала, что он больше напоминает судью или прокурора, чем адвоката.

– Итак, – начал он, заказав две порции черного кофе, – Ирина Анатольевна, что бы вы хотели узнать? У меня очень мало времени, – заметил Рокотов, взглянув на часы.

– Вы нашли человека, который звонил на студию? – поинтересовалась я, сделав пару глотков из кофейной чашки.

– А его стоило искать? – Мне показалось, что мой вопрос Рокотову не понравился.

– Но его голос показался знакомым Алле Владимировне, – заметила я.

– Это еще ни о чем не говорит, – сказал адвокат.

– А Алла Владимировна сама подозревает кого-нибудь? – осведомилась я.

– Нет, – покачал головой Игорь Викторович. У меня создалось такое впечатление, будто он совсем не заинтересован в оправдании и освобождении Малаховой. – И думаю, – добавил Рокотов, – что вам этим делом заниматься не стоит.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Да потому, что каждый должен заниматься своим делом, – ответил адвокат. – Терпеть не могу дилетантов!

В этот момент я окончательно поняла, что доверительной беседы с Игорем Викторовичем у нас не получится, несмотря на все старания, мои и Гурьева! И все-таки я решила попробовать зайти с другой стороны.

– У Анны Степновой в Тарасове остались родственники? – поинтересовалась я.

– Насколько мне известно, – ответил Игорь Викторович, – нет!

– А где же она жила? – удивилась я.

– Не знаю, – ответил Рокотов.

– Неужели и Алла Владимировна не знает? – не поверила я.

– Не знает. – Игорь Викторович продолжал стоять на своем. Он односложно отвечал на мои вопросы и демонстрировал со своей стороны полное нежелание сотрудничать. Я поначалу даже решила не покупать Валерке шампанского, но потом все-таки передумала: Гурьев ведь не виноват, что Рокотов оказался таким твердолобым.

В итоге после встречи с адвокатом я знала ничуть не больше, чем до нее.

– Ну, как успехи? – осведомился Костя.

– И не спрашивай! – возмущенно ответила я. Надо же мне было так выряжаться и стараться произвести на него впечатление! В довершение ко всему я еще и ногу натерла новыми туфлями! Тоже, кстати, ради Рокотова старалась, будь он неладен!

– Так плохо? – удивился Костя.

– Хуже некуда, – вздохнула я. – Такое ощущение, что этот Рокотов – вовсе не адвокат!

– А кто же? – не понял Костя.

– Партизан на допросе, – сказала я.

– Ну, Ирина Анатольевна, вы… то есть ты скажешь!

– Поехали в клуб! – велела я. – Может, в солярии повезет, – проговорила я с надеждой.

Костя вставил ключ, выжал сцепление, и мы тронулись с места.

* * *

– Ирина Анатольевна, – обрадовался Майоров, – проходите скорее!

– Гоффман уже ушел? – осведомилась я.

– Да, – подтвердил Денис. – В связи с тем, что Елена Николаевна погибла, клуб сегодня закрыли раньше, да и посетители теперь в «Парадизе» не задерживаются: боятся все, – пояснил охранник и опустил глаза. – А вы с Ириной Анатольевной? – спросил он у Кости.

Шилов кивнул.

– Я ее сюда одну не пущу, – заявил он тоном, не терпящим возражений.

– Понимаю, – задумчиво проговорил Денис.

– Мы хотим осмотреть солярий, – сказала я.

– Его следственная группа уже несколько раз осматривала, – заметил Майоров.

– А вдруг они что-нибудь не заметили? – произнесла я с надеждой в голосе.

– Идемте, – кивнул Майоров. – Только скорей! Вдруг еще Гоффман вернется, тогда мне точно не сносить головы! Ирина Анатольевна! – воскликнул он. – А почему вы хромаете?

– Ногу натерла, – едва не застонала я.

– А, – понимающе протянул Денис, – а то я испугался даже: думал, что и на вас уже кто-то покушался!

– Этого еще только не хватало! – Костя испуганно посмотрел в мою сторону. Я подумала, что он, наверное, скоро поседеет от переживаний за меня. Даже Володьке моему было гораздо проще по одной простой причине: он не знал и половины того, что вытворяла его жена и какому риску она подчас подвергалась!

– Денис! – вдруг спохватилась я. – А у тебя-то есть ключ от солярия?

– Есть, – подтвердил Майоров. – После того, что случилось, Гоффман сделал дубликаты с ключей от всех комнат!

– А солярий не опечатан? – поинтересовался Костя.

– Уже нет, – ответил Денис.

Солярий представлял собой небольшую площадку для приема солнечных ванн. Оборудование, по словам Дениса, так до сих пор и не было отремонтировано. Несколько кабинок уныло пустовало в самом центре площадки.

Мы с Костей миллиметр за миллиметром изучили полы, но ни единой улики так и не обнаружили.

– Не везет, – констатировала я и попросила Дениса позволить нам осмотреть запасной выход.

– Смотрите, – согласился охранник. – Но вряд ли вы там что-нибудь найдете, – заметил он.

– Им часто пользуются? – осведомился Костя.

– Да нет, я бы не сказал, – пожал плечами Денис.

– Тогда еще осталась надежда обнаружить что-нибудь интересное, – сказала я.

Денис проводил нас к закрытой двери.

– Что это? – удивилась я. – Как же Анна могла через нее выйти?

– В пятницу эта дверь еще не была заперта, – пояснил Денис, – Гоффман приказал закрыть ее только вчера. Так что объяснения Аллы Владимировны в пятницу меня нисколько не удивили!

– Тогда понятно, – проговорила я в ответ и тотчас подвернула больную ногу, можно сказать, на ровном месте. Я вскрикнула и упала. Костя вместе с Денисом бросились мне на помощь. В довершение ко всему я еще и руку чем-то умудрилась наколоть. И только когда встала, вытащила занозу, то рассмотрела ее на свету, под люминесцентной лампой.

– Что это? – поинтересовался Костя.

«Заноза» поблескивала у меня на ладони.

– Не знаю. – Я пожала плечами.

– По-моему, это застежка от какого-то браслета, – предположил Денис.

– Похоже, – сказала я. – На Алле Владимировне был золотой массивный браслет в тот день? – осведомилась я.

– Не помню, – признался Денис. – Кажется, нет!

– А на ее гостье?

– Не могу утверждать ничего определенного, – сказал Майоров. – Было темно, да я ее особо и не разглядывал…

Я отметила про себя, что надо будет обязательно поинтересоваться у Малаховой насчет браслета, хотя бы и через Рокотова. А пока я спрятала находку в своем кошельке и застегнула на нем «молнию».

– Ты думаешь, это имеет какое-то отношение к делу? – с сомнением поинтересовался Костя.

– Не знаю, – честно сказала я. – Но все может быть…

– Тебе виднее, – ответил Шилов, и я, в сопровождении его и Дениса, захромала к выходу, мысленно проклиная Рокотова. К тому же я пообещала себе, что обязательно выброшу эти злосчастные туфли, несмотря на их баснословную цену.

Не успели мы с Костей выйти за дверь, как из клубных ворот выехала какая-то машина. Я точно помнила, что, когда мы подъехали на автостоянку, на ней не было ни единого автомобиля.

– По-моему, это «Рено», – заметила я вслед отъезжающей иномарке.

– Наверное, – пробормотал он в ответ.

– О чем это вы шепчетесь? – поинтересовался Денис. Парень замешкался в коридоре и вышел на улицу, чтобы проводить нас, только сейчас. К тому же он должен был запереть за нами ворота на автостоянке.

– Отсюда только что выехала иномарка, – сказала я.

– Странно, – заметил Майоров. – Хотя… – он задумался.

– А какая именно, вы не разглядели? – осведомился Денис.

– Кажется, «Рено», – ответил Костя. – Темно-синего или черного цвета. Вот только номерных знаков в темноте не разглядел, – добавил он сокрушенно.

– А, – догадался Денис, – ну, так это Нефедов приезжал. – Он, облегченно вздохнув, махнул рукой.

– Нефедов? – Фамилия мне показалась знакомой. – Ах да, – вспомнила я, – это какой-то инструктор по силовым тренировкам. Кажется, с мячами… А что ему здесь, интересно, понадобилось?

Мы с Костей переглянулись.

– Вы что, Андрея в чем-то подозреваете? – удивился Денис.

– А вам не кажется странным, что он в клуб в такое время приехал и, заметив нас, тут же ретировался? – осведомилась я.

– Нет. – Майоров покачал головой. – Нефедов – отличный мужик, – добавил он. – Андрей мне звонил сегодня, говорил, что у него ко мне какое-то срочное дело. Только у меня совсем вылетело из головы, что он с минуты на минуту должен был подъехать. А умчался он, наверное, чтобы нам не мешать… Попозже заедет! – уверенно заключил Денис. – Он вообще тактичный очень, будто из девятнадцатого века!

– Надо же! – искренне удивилась я. А мне он почему-то не показался таким уж тактичным и старомодным! – Интересно, что это у него за дело к вам?

– Мне кажется, он хотел со мной об Алле Владимировне поговорить, – расстроенно ответил Майоров. – Душу излить, – добавил он.

– В смысле? – Последняя мысль показалась мне весьма любопытной. Что же это у него такое может быть на душе, что он посреди ночи в клуб примчался?!

– Не знаю, – заколебался Денис, – стоит ли вообще говорить об этом? – Майоров выглядел растерянным и смущенным. Ему было явно не по себе. По-моему, он уже жалел, что затеял весь этот разговор. Денис словно интуитивно почувствовал, что каким-то образом предает своего приятеля.

– Но ведь это может быть очень важно, – взволнованно проговорила я. – Если это имеет какое-то отношение к Алле Владимировне! Вдруг он бы обеспечил ей алиби? – сболтнула я первое, что пришло мне на ум, лишь бы разговорить Майорова.

– Ну, не знаю, – снова заколебался он. – В клубе ходили слухи…

– Какие слухи?

– Ирина Анатольевна, я надеюсь на вашу порядочность. – Майоров пристально взглянул мне в глаза. – Вы можете мне пообещать, что не используете мои слова в какой-нибудь из ваших программ? – осведомился он.

Я заметила, как Костя пытается скрыть улыбку.

– Ну, обещать я, конечно, не могу, – честно ответила я. – Особенно если слова эти имеют какое-то отношение к убийствам. Но если нет, то…

– Разумеется, нет! – воскликнул Денис.

– Тогда конечно, – пообещала я.

– Это останется между нами? – спросил Майоров.

– Само собой, – заверила его я.

– Ходили слухи, – Денис продолжил, – что у Аллы Владимировны и Нефедова было что-то вроде романа, – с трудом выдавил он из себя, глядя в пол.

– Ничего себе! – воскликнула я. Вот вам и муж, который моложе лет на пятнадцать! Оказывается, в «Парадизе» есть кандидатуры и поинтереснее Гоффмана! Бедная Лида: жертва дочери оказалась напрасной, если, конечно, верить словам Крыловой и Майорова! Но с другой стороны, зачем им врать? Если только из спортивного интереса?..

– Теперь, конечно же, Андрей сильно волнуется! – сказал Денис. – Но ему даже поделиться не с кем!

– И долго это продолжалось? – осведомилась я.

– А разве это имеет какое-то отношение к делу? – сухо поинтересовался Денис.

– Имеет, – сказала я.

– Не знаю, – Майоров пожал плечами. – Но, кажется, довольно давно и закончилось. Андрей очень переживал разрыв! – добавил он.

* * *

Я вернулась домой, когда Володя спал. Мне пришлось на цыпочках пробираться в спальню, чтобы, не дай бог, не потревожить его чуткий, трепетный сон, хорошо представляя себе, что было бы, если бы мой Лебедев проснулся. Паваротти тогда точно бы отдыхал, а я выслушала бы полную версию концерта под названием «Ирина, я за тебя волнуюсь!».

Нет, с одной стороны, это, конечно же, приятно, когда за тебя есть кому волноваться и даже устраивать по ночам «оперные» концерты, но с другой – при моей работе это бывает порой довольно обременительно!

Володька шевельнулся во сне, а я нырнула под одеяло.

– Ириша! – Я вздрогнула от неожиданности. – Можешь включать свой любимый музыкальный центр, – проговорил Володька. – Я все равно не сплю!

Я так и села в постели.

– Володя, я…

– Не надо оправдываться, – перебил меня Лебедев. – Я все понимаю, – он привлек меня к себе, – но все равно постоянно боюсь, что с тобой может случиться что-то плохое!

* * *

На другой день я все-таки проспала: то ли будильник не прозвонил, то ли день накануне выдался слишком тяжелым. Но, так или иначе, раньше половины десятого я не смогла добраться до телецентра.

– Ирина Анатольевна, добрый день! – поздоровалась со мной Лера, которая почему-то сегодня была определенно не в духе и поэтому назвала меня по имени-отчеству.

– Привет, – кивнула я и бросила сумку на свой редакторский стул.

– Берете пример с Галины Сергеевны? – спросила Казаринова. Опоздания нашего режиссера давно стали притчей во языцех на студии.

– Да, – подтвердила я. – У меня сегодня напрочь отсутствовало желание связываться с Лерой и с кем бы то ни было вообще!

– Вас вызывает Евгений Иванович, – сообщила Лера и уткнулась носом в конспект по социологии.

– Этого еще не хватало, – вздохнула я.

Шеф, как всегда, метал громы и молнии.

– Сценарный план! – требовал он. – И вообще, Ирина, мне звонили из органов! Ты опять мешаешь следствию!

– Мешаю?! – вознегодовала я. – Да я все делаю, чтобы оправдали Малахову! Вы забыли, как…

– Лучше, Ирина Анатольевна, займитесь телепрограммой!

– Вы же сами сказали, что…

– Я сказал, чтобы ты в это дело не вмешивалась! – перебил меня Евгений Иванович. – Мне еще не хватало, чтобы у меня голова болела за твою безопасность! Мало мне Ремизова! В крайнем случае будешь новости театра и кино вести!

Я хлопнула дверью и вернулась в двадцать четвертую комнату.

– Ирина, что с тобой? – осведомилась Галина Сергеевна, которая к этому времени уже подошла.

– Кошелев предложил мне вести новости театра! – возмущенно воскликнула я.

– Что? – не поверила Моршакова.

– Представьте себе, Галина Сергеевна, – развела я руками. – А пока «Женское счастье» не закрыли, он требует сценарный план на следующую пятницу!

– Ирина, не надо расстраиваться!

– Но поверьте, Галина Сергеевна, мне вчера было вовсе не до сценарного плана! – воскликнула я.

– Верю, – Галина Сергеевна разговаривала со мной примерно таким же тоном, каким разговаривают с душевнобольными, чем только еще больше вывела меня из себя. – Но у меня тут есть кое-какие наброски, – успокаивающе проговорила она. – Я здесь недавно в больнице была…

– Что? У вас что-то со здоровьем? – заволновалась я.

– Да нет же, не у меня! – поморщилась Галина Сергеевна.

– Это у одной моей подруги предынфарктное состояние и сломанная нога…

– Надо же! – растерянно проговорила я. – Очень сочувствую, – хотя я уже понимала, к чему клонит наш режиссер.

– Так вот, я тут подумала про главного врача, – продолжала Моршакова. – Очаровательная женщина, сорок пять лет, руководит таким крупным медицинским учреждением. У них там ведутся какие-то серьезные научные разработки…

– Как ее имя? – спросила я.

– Захарова Инна Ильинична, – ответила Моршакова, поправив прическу. – Начинала травматологом…

– В самом деле?

– Да, – подтвердила Галина Сергеевна. – Между прочим, – добавила она заговорщически, – после аварии Алла Владимировна Малахова лежала в ее отделении…

– Вот с этого и надо было начинать! – воскликнула я. – Едем немедленно! Где Павел? Лера!

– Да, – отозвалась помреж.

– Немедленно обеспечь нас машиной и найди оператора! – распорядилась я.

– А чего его искать? – прыснула Лера. – Он в приемной у Кошелева ошивается.

– Что-то я его там не заметила…

– А вам было не до этого. – Лера спрятала конспект в пакет. – У Евгения Ивановича новая секретарша! – сообщила она. – Длинноногая блондинка с короткой стрижкой. То ли Людочка, то ли Любочка, – засомневалась Лера.

Однако уже спустя десять минут Павлик Старовойтов стоял передо мной со своей огромной операторской сумкой. И что бы я делала без Леры Казариновой?! Этим вопросом я иногда задавалась по нескольку раз на дню.

* * *

Инна Ильинична оказалась женщиной исключительно занятой, но на мое предложение участвовать в нашей программе «Женское счастье» ответила положительно.

– Ирина Анатольевна, мне очень нравится ваше ток-шоу, – искренне призналась она. – Правда, смотреть его я чаще всего не успеваю!

У Инны Ильиничны были карие глаза, обесцвеченные белые волосы, тонкие черты лица и ненакрашенные, бледные губы. Ей очень шел кипенно-белый халат, под которым виднелось изумрудно-зеленое платьев Обращали на себя внимание ее очень ухоженные руки. Правда, Инна Ильинична не носила колец, а мне показалось, что они бы очень ей пошли!

– Но последнюю передачу мне удалось посмотреть, – сказала Захарова. – Вы знаете, – улыбнулась она. – Я когда-то была знакома с ее героиней!

– С Малаховой? – уточнила я.

– Вот именно! – подтвердила она. – Алла Владимировна была известной спортсменкой! Правда, это было давно, – вздохнула Захарова.

Павел тем временем снимал в операционной – ему любезно разрешила Захарова. Галина Сергеевна осуществляла контроль, а Лера рыскала по коридорам в поисках наиболее эффектного антуража.

– Инна Ильинична, – обратилась я к Захаровой. – Могу я переговорить с лечащим врачом Аллы Владимировны?

– Я бы с удовольствием вам это позволила, – улыбнулась Инна Ильинична, – но Анжелика Александровна уволилась от нас несколько лет назад…

– Анжелика Александровна? – переспросила я.

– Да, – подтвердила Инна Ильинична. – Не правда ли, довольно редкое имя?

– А как фамилия этого доктора? – осведомилась я.

– Анжелика Александровна Кемп, – любезно ответила Захарова. – По-моему, она теперь работает в том самом фитнесс-клубе «Парадиз».

Невольно я вспомнила, какое впечатление произвела на меня штатный доктор известного клуба. Вывод напрашивался сам собой: она тоже каким-то образом была ко всему этому причастна. Малахова, Степнова, Гоффман, Крылова, Кемп, – размышляла я, – одна компания! Если еще сюда прибавить Нефедова и Лиду Малахову… Я пришла к единственному выводу, что здесь сам черт голову сломит!

– Да, – продолжала вспоминать Инна Ильинична, – знали бы вы, какого труда стоило Анжеле выходить Аллу! Если бы не Нина Андреевна…

– Кто? Кто? – Я ушам своим не поверила. Но в конце концов, это могло быть и совпадением! Мало ли в Тарасове женщин с одинаковыми именами и отчествами…

– Нина Андреевна, – повторила Захарова. – Ирочка, а чему вы так удивились? – недоумевала она.

– А кто такая Нина Андреевна? – осторожно спросила я.

– Это наша старая медицинская сестра, – с улыбкой ответила Инна Ильинична. – Очень ответственный работник!

– А как ее фамилия? – на всякий случай спросила я. Хотя мне и не была известна фамилия прежней домработницы Малаховой.

– Кожевникова, – ответила Инна Ильинична. – Да вы с ней, наверное, знакомы, – предположила она. – Нина Андреевна живет у Аллы Владимировны и помогает ей по хозяйству…

– Уже не живет, – машинально ответила я.

– Что вы сказали? – не поняла Инна Ильинична. – С ней что-нибудь случилось? – заволновалась она.

– Нет, ничего не случилось, не беспокойтесь, – задумчиво проговорила я в ответ. – Ее уволили!

– Кто?! – воскликнула Инна Ильинична. – Малахова не могла! – замахала доктор руками. – Она ей буквально жизнью обязана!

– Вы ничего не знаете, – ответила я и рассказала Захаровой о том, что случилось с Аллой Владимировной Малаховой.

Инна Ильинична медленно опустилась на стул.

– Кто бы мог подумать, – ее лицо омрачилось. – Такая приличная женщина, – вздохнула она. – Но Алла Владимировна не способна на убийство!

Дверь в кабинет Захаровой распахнулась, и в нее буквально ворвался восторженный Павел.

– Мы отсняли такие кадры! – восхищенно воскликнул он. Следом за ним вошла Галина Сергеевна в сопровождении Леры. – Да, действительно, – подтвердила она, – операция выглядела весьма впечатляюще! Если вы согласны участвовать в программе, – обратилась Моршакова к Захаровой, – нам надо обговорить некоторые вопросы и сделать несколько кадров в кругу семьи…

Пока Галина Сергеевна обсуждала с Захаровой организационные вопросы, я отправилась в отдел кадров, чтобы выяснить адрес Кожевниковой. Мне хотелось именно с ней переговорить в первую очередь.

Начальник отдела кадров меня тоже узнала.

– Ирина Лебедева! – всплеснула руками полноватая женщина лет тридцати пяти. – Я и подумать не могла, что когда-нибудь вас увижу вот так, в жизни!..

– Вы не могли бы оказать мне одну услугу? – спросила я.

– Конечно, – широко улыбнулась женщина, блеснув золотой коронкой.

– У вас сохранилось личное дело Нины Андреевны Кожевниковой? – осведомилась я.

– Наверное, – немного удивленно проговорила она и вопросительно уставилась на меня огромными серыми глазищами с густо накрашенными ресницами.

– Мне нужен ее адрес, – сказала я.

Спустя двадцать-тридцать минут я уже получила в свое распоряжение координаты Нины Андреевны Кожевниковой.

– Вы у нее интервью брать собираетесь? – завистливо осведомилась блондинка. – «Женское счастье», – произнесла она нараспев. – Звучит-то до чего хорошо! Красиво! – Заведующая отделом кадров убрала документы в сейф.

– Нет, – покачала я головой. – Хотя… это как посмотреть, – поправилась я.

– А вот меня никогда не показывали по телевидению, – печально произнесла женщина.

Я заверила ее, что у нее еще все впереди, и поспешила ретироваться. Не могла же я показывать в нашей программе весь штат шестой городской больницы! При всем желании! Всем известно, что такое хронометраж.

Я вышла из отдела кадров и столкнулась нос к носу с Павликом.

– Ну что? – с искренним интересом осведомился он.

– Все в порядке, – кивнула я.

* * *

– Куда теперь? – поинтересовался Костя, перекидывая через плечо ремень безопасности. К правилам дорожного движения он всегда относился исключительно трепетно, так что у ГИБДД к Шилову никогда претензий не возникало.

– На студию, – не раздумывая ответила я. – А потом к Кожевниковой! Галина Сергеевна, вы не против?

– Нет, – проговорила Моршакова. – Мне надо уладить кое-какие проблемы с Женей, – это она о Кошелеве. Я невольно мысленно усмехнулась: все не могла привыкнуть к тому, что нашего грозного шефа кто-то может величать просто Женей. Вот такая, привилегированная, у нас Галина Сергеевна!

– Павел? – Я обратилась к Старовойтову.

– Мне, между прочим, – заметил он, – нужно в монтажную! Мы в этой больнице столько материалу отсняли! – Он округлил глаза. – Боюсь до пятницы не разгребусь!

– Я тебе не разгребусь! – погрозила я ему пальцем.

Лера, которая сидела с ним на заднем сиденье, хихикнула. Она протянула ему кулечек с финиками.

– Подкрепитесь, Павел… э-э, Андреевич!

До телецентра мы ехали минут пятнадцать.

– Ириша, удачи тебе, – пожелала мне Галина Сергеевна на прощание, ей тоже очень не хотелось, чтобы нашу программу закрыли. Она считала ее чем-то вроде ребенка, выпестованного ею лично. – Если что-то понадобится, звони!

Интересно, что мне может понадобиться? А впрочем… Никогда не стоит отказываться от предложенной помощи. Мало ли как жизнь повернется.

– А где живет Кожевникова? – поинтересовался Шилов, когда дверцы машины захлопнулись за нашей съемочной группой.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Лет десять назад жила на Астраханской…

– Понятно, – протянул Костя. Вопросов он больше не задавал. Вот за что я ценила своего Шилова, так особенно за его исключительную немногословность! И при всем при том на него всегда можно было положиться. Редкое качество, что ни говори! Особенно в наши дни, когда люди думают одно, говорят другое, а делают преимущественно третье.

Я объяснила Косте, как удобнее всего доехать до Нины Андреевны по полученному в больнице адресу, и через пятнадцать минут мы уже были на месте.

Частный домик Кожевниковой стоял как-то особняком. Я попросила Костю остановить машину поближе к воротам, покрашенным в ярко-зеленый цвет. Из-за забора виднелись верхушки вишен и яблонь, которые все еще белели в цвету. И все это утопало в солнечном свете.

– Приехали, – констатировал Костя, остановив машину. – Я с тобой! – предупредил он меня.

– Ну, ладно, – протянула я неохотно. Мне почему-то захотелось переговорить с Кожевниковой наедине. Я интуитивно чувствовала, что со мною она будет разговаривать доверительнее, как женщина с женщиной. Но с Костей ссориться тоже не хотелось, поэтому я не стала спорить, а молча выбралась из машины.

Костя постучался в ворота. Двор откликнулся оглушительным лаем, как мне показалось, огромной собаки, и я невольно представила себе что-то вроде собаки Баскервилей. Или кого-то… вроде той же собаки.

Я почувствовала себя несколько неуютно, и мой спутник это заметило Нет, я, конечно, люблю домашних животных, но предпочитаю, чтобы их водили на поводке и лучше всего – в наморднике!

– Ирина! – позвал меня Костя. – Ты собак боишься? – осведомился он.

– Нет, – честно ответила я, – но кошки мне все-таки нравятся больше!

Скрипнула дверь, со скрежетом кто-то открыл засов на воротах.

– Вам кого? – спросила немолодая женщина в темном платье, с добрым лицом и волосами, спрятанными под светлой косынкой.

– Нину Андреевну, – ответила я, заглядывая хозяйке через плечо. Но мне так и не удалось рассмотреть собаку, которая скорее всего сидела на цепи, так как издали слышалось характерное позвякивание.

– А она здесь уже лет пять не живет, – удивилась женщина.

– Лет пять?! – не поверила я. – Где же теперь ее искать? – проговорила я расстроенно. Мне показалось, что лопнула последняя надежда встретиться с Ниной Андреевной Кожевниковой.

– А вы кто? – подозрительно осведомилась женщина. Она с опаской поглядывала то на меня, то на Костю. А если ей придет в голову спустить собаку с цепи? Я должна была признать, что рейтинг моей программы в Тарасове не так уж велик, что бы там ни говорил Евгений Иванович Кошелев!

– Журналистка, – проговорила я в ответ, оглядываясь по сторонам. – Мы снимаем программу о заслуженных медицинских работниках…

– А, – хозяйка мне все-таки поверила, тем более что я показала ей свое удостоверение работника ГТРК.

– Проходите, – позволила хозяйка. – А Волчка не бойтесь, – женщина кивнула в сторону будки, – он не кусается! – усмехнулась она. – Только лает звонко!

– Как вас зовут? – вежливо поинтересовалась я.

– Алевтина Васильевна, – представилась женщина в темном платье. – Мы с Ниной Андреевной сделали обмен, – сказала она. – Кожевникова переселилась в другой район, поближе к своему новому месту работы, – взгляд у нее стал более холодным. – В прислуги пошла… – сухо проговорила она. – К этой… как ее там?.. Малаховой, – вспомнила Алевтина Васильевна. – И как она ее только уговорила? – Хозяйка сокрушенно покачала головой в светлой косынке. – Вот я бы ни за что не пошла! – гордо заявила она. – Пойдемте, я вас сейчас чаем угощу, – смилостивилась Алевтина Васильевна.

За чаем с вареньем хозяйка рассказывала нам о своей жизни, жаловалась на нищету и показывала альбом с семейными фотографиями. На одном из снимков она была запечатлена вместе с Кожевниковой и Малаховой.

– Вы знакомы с Аллой Владимировной? – спросила я.

– Да так, – махнула рукой Алевтина Васильевна, – виделись пару раз. Компания не та! Куда уж нам уж, – с обидой в голосе проговорила она. – Это случайный снимок, – добавила хозяйка. – Я к Нине заходила, ну вот и…

– Кожевникова жила у Аллы Владимировны?

– Нет, – покачала головой хозяйка. – Она, конечно, и дневала и ночевала в ее хоромах, но жила все-таки в собственном доме! По крайней мере, он у нее имелся, – оговорилась она.

– А вы нам дадите ее адрес? – спросила я, мешая ложечкой варенье в полупрозрачной креманке. Варенье было абрикосовым, янтарным по цвету и приторно-сладким на вкус.

– Ну, если это необходимо, – протянула Алевтина Васильевна. – У нее домик на Луговой, номер 15, – пожала она плечами. – Только вы ее, наверное, не застанете, – добавила женщина. – Она скорее всего у Малаховой!

– Вряд ли, – заметила я. – Нина Андреевна ушла от Аллы Владимировны, – объяснила я.

– Ну, наконец-то! – обрадовалась хозяйка. Она явно недолюбливала Малахову.

– Вернее, ее уволили, – уточнила я, хотя сама, правда, не была уверена в этом на все сто. А Гоффман и вовсе утверждал обратное…

– Малахова?! – воскликнула Алевтина Васильевна. – Не может быть! Да за что же ее можно было уволить?.у Она ее едва ли не на руках носила! Кормила из клювика! Вот она – людская неблагодарность! – запричитала женщина.

Должна признаться, меня этот вопрос тоже интересовал. Но пока я постаралась не акцентировать на нем внимания, уповая на то, что мне удастся выслушать ответ от самой Нины Андреевны Кожевниковой.

 

Глава 6

– Хорошо, если она окажется дома, – заметила я, усаживаясь в машину. – А если нет?

– Война план покажет, – нарушил молчание Костя, выжимая сцепление. Мы выехали на одну из центральных улиц. Дорога от Алевтины Васильевны до Кожевниковой заняла примерно двадцать минут.

Дом, в котором, как предполагалось, проживала Нина Андреевна, был одноэтажным, но выглядел очень ухоженным. Его, очевидно, совсем недавно отремонтировали.

Я позвонила в дверь. Костя снова отказался дожидаться меня в машине и стоял за моей спиной.

– Что-то никто не открывает, – заметил он, щурясь от яркого солнечного света. Майское солнце светило прямо в глаза. Я невольно залюбовалась его фигурой и мужественным лицом, но тотчас отвела глаза: дома меня дожидался мой любимый Володька.

Наконец дверь все-таки открылась, и на пороге появилась Нина Андреевна.

– Вы? – удивилась она, опираясь о перила крыльца. – Ну, проходите, пожалуйста, – пригласила она.

Я вошла в темную, прохладную комнату. Следом за мной перешагнул через порог и Костяк Мой ангел-хранитель внимательнейшим образом осматривался по сторонам. И что, интересно, он собирался в этом доме увидеть? Или кого? Убийцу-маньяка, готового вот-вот броситься на меня из-за угла?

– Вы проходите, не стесняйтесь, – проговорила Нина Андреевна и раздвинула на окне занавески. – У меня здесь небольшой беспорядок, – извинилась она и прикрыла цветным покрывалом разобранную постель. – Я спала, – оправдывалась Кожевникова. – Что-то меня так разморило, что я и до спальни не добралась, – она развела руками. – Ирина, а вы ко мне какими судьбами? – с нескрываемым интересом осведомилась Нина Андреевна.

– У меня к вам несколько вопросов, – сказала я. – Вернее, у нашей съемочной группы.

– Так это вы насчет Аллочки? – наконец догадалась Нина Андреевна.

– Да, – подтвердила я.

– Чаю? – предложила хозяйка.

– Нет, – отказалась я. – Нас только что напоила ваша приятельница.

– Кто же это? – поинтересовалась Нина Андреевнам Выглядела она неважно, видно, что переживания последних дней не прошли для нее бесследно.

– Алевтина Васильевна, – ответила я, усаживаясь в мягкое темно-синее кресло.

– Надо же, – Нина Андреевна усмехнулась. – Вы и там побывали! Теперь меня даже не удивляет, что вам удалось меня разыскать! Так о чем вы собирались спросить? – осведомилась она.

– Почему вы ушли от Гоффмана?

В комнате на несколько мгновений воцарилось молчание. Нина Андреевна присела на стул и задумалась.

– Мне не хотелось бы говорить об этом, – не слишком уверенно произнесла она.

– Почему? – продолжала я спрашивать.

– Вы – посторонний человек в этой семье, – ответила Нина Андреевна. – Зачем вам это? У Аллочки и так неприятности!

– Вот мне бы и хотелось ей помочь!

Нина Андреевна недоверчиво взглянула на меня. «Почему?» – словно кричали ее глаза. Она и в самом деле болела душой за Аллу Владимировну как за родную.

– От этого зависит судьба моего эфира, – честно призналась я. – Вы мне поможете?

– А вы и впрямь что-то можете сделать? – спросила Нина Андреевна, и ее темные глаза засветились надеждой. Мне невольно подумалось, что в молодости эта женщина была, видно, хороша собой, но личная жизнь ее скорее всего не сложилась, и она стала считать семью Аллы Владимировны своей семьей.

– Думаю – да, – осторожно ответила я.

– Ирина у нас все может, – поддержал меня Шилов. Он вертел в руках какую-то китайскую фарфоровую статуэтку, которую обнаружил на столике.

– Аллочка мне как дочь, – тихо сказала Нина Андреевна. – И я не верю, что она могла убить человека.

– А Герман Генрихович верит, – сказала я.

– Кто? – Нина Андреевна изменилась в лице. – Этот проходимец? Этот…

– Почему вы его так не любите? – поинтересовалась я. – Он выгнал вас из дома, который вы привыкли считать своим? – Я запоздало поняла, что мой вопрос прозвучал жестоко.

– Можно сказать и так. – Нина Андреевна прекрасно держала себя в руках. – Но дело не только в этом…

– Тогда в чем же? – не унималась я.

– Я могу надеяться, что наш разговор останется между нами? – с сомнением спросила Кожевникова, и я механически отметила про себя, что с такой просьбой ко мне уже обращаются не первый раз за последние дни.

– Разумеется, можете, – пообещала я.

– Я с самого начала была против того, чтобы Алла выходила замуж за Гоффмана, – решилась она.

– Из-за разницы в возрасте? – предположила я.

– И из-за этого тоже, – кивнула Нина Андреевна.

– Из-за чего еще? – Я продолжала ее расспрашивать.

– Он непорядочен, – процедила она сквозь зубы. – Олег Малахов нравился мне несравненно больше!

– Почему они развелись? – Мне хотелось выслушать версию Нины Андреевны, так как я уже знала, что обо всем этом думает Гоффман.

– Я удивляюсь, что они вообще какое-то время были женаты, – неожиданно заявила Кожевникова. – И Алла, и Олег, насколько я его знала, очень сильные личности, – объяснила Нина Андреевна. – Таким обычно тяжело вместе, – заключила она. – Кому-то всегда приходится уступать…

– И все же, – прервала я ее, – что же послужило толчком к разводу?

– Нельзя говорить о покойниках плохо, – вздохнула Кожевникова. – Анюта что-то насочиняла про Лену… Вы знаете Лену Крылову? – осведомилась она.

– Да, – подтвердила я, но решила, с молчаливого знака Кости, не сообщать ей, что Лену убили.

– Так вот, – продолжила Нина Андреевна, – Алла так и не простила Олегу этой мнимой измены. Тогда-то впервые на сцене и появился Гоффман. Они с Лидочкой встречались, – женщина покраснела и прикусила губу, – а как только унюхал, что пахнет деньгами и можно получить куш пожирнее, так сразу и переметнулся к Алле, стал за нею ухаживать. А она вроде и не наивная вовсе, а на крючок попалась. Переживала сильно, – оправдывала ее Нина Андреевна. – С дочерью рассорилась! Еще бы, – горько усмехнулась она, – чуть ли не из-под венца жениха у нее увела… О времена, о нравы!

– А что же случилось теперь? – осведомилась я. – Почему ушли вы? – Я снова задала вопрос, волновавший меня в этот момент больше всего.

Нина Андреевна снова заколебалась, стоит ли отвечать.

– Это останется между нами, – твердо пообещала я.

– Я не уходила, – выдавила она с трудом. – Герман выгнал меня!

Так, значит, я не ошиблась, и мое предположение оказалось верным. Но я до сих пор так и не узнала, почему.

– Что же произошло? – Мне не терпелось докопаться до истины.

– Я застала его с женщиной, – смущенно произнесла Кожевникова. – Он не хотел, чтобы об этом узнала Алла. Да я бы и не сказала. – Нина Андреевна пожала плечами. – Но Гоффман всегда меня боялся, – усмехнулась она. – Поэтому он не упустил возможности воспользоваться подвернувшимся случаем!

– С женщиной?! – искренне удивилась я. – С кем же?

– С Анжелой, – ответила Нина Андреевна, – вряд ли вы ее знаете! Но она часто бывала у нас, – добавила Кожевникова. – Бывала у Аллы, – поправилась она.

– Вы имеете в виду ее доктора?! – не поверила я своим ушам. Клубок становился час от часу запутаннее. Я и представить себе такого не могла со своими моральными принципами, которые подчас мне даже мешали! Чего уж я только не насмотрелась за время своей работы, однако сейчас мне казалось, что я вдруг попала в серпентарий. Иногда я очень сочувствовала священникам, которые тоже, должно быть, такого наслушивались во время исповеди!..

– Да, – кивнула Нина Андреевна. – Анжелику Александровну Кемп. Они очень давно знакомы…

– Раньше она работала травматологом в больнице? – спросила я.

– Да, – подтвердила Кожевникова, – и буквально в свое время поставила Аллочку на ноги. Я вижу, вы хорошо осведомлены обо мне, – похвалила она меня. – Не ожидала такого от Лики… – Нина Андреевна покачала седой головой и вдруг опять спросила: – Так вы поможете Алле? – В голосе ее была надежда.

– Сделаю, что смогу, – пообещала я. – А о Рокотове вам что-нибудь известно? – осведомилась я.

Мне показалось, что Нина Андреевна как-то смутилась.

– Это ее адвокат, – только и сказала она.

– В клубе поговаривают, что у Аллы Владимировны был роман с одним из инструкторов. – Я вспомнила о Нефедове. – Это правда?

– Не знаю, – пожала плечами Нина Андреевна, – мне бы не хотелось копаться в этом грязном белье! – И мне не оставалось ничего другого, как попрощаться и прервать этот неприятный для нее разговор.

* * *

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила я Костю, когда мы вышли на улицу.

– Мне кажется, что тебе стоит переговорить с Анжеликой, – ответил Костя. – Она наверняка что-то знает, – добавил он. – Да и Лидии может быть что-то известно! Я считаю, что, когда много концов, надо хвататься за первую попавшуюся ниточку. Мало ли куда она выведет?

– Пожалуй, ты прав, – согласилась я с Шиловым, достала из сумки косметичку и немного подправила макияж. – Не могла же я явиться в «Парадиз» ненакрашенной! В клубе отдыхали многие городские знаменитости, к тому же меня могли узнать, а потом пустить сплетню, что я шляюсь в жутком виде по городу. Так что за собственным имиджем мне приходилось следить, хотя бы ради программы!

Я обратила внимание, что Костя наблюдает за мной в зеркало заднего вида.

– Любуешься? – осведомилась я.

– Много о себе думаешь, – наигранно весело парировал Костя, но я заметила, что мой ангел-хранитель смутился. Да, с Гурьевым ему, разумеется, не сравниться, – отметила я, – хотя бы по части словесных перепалок. Но сколько раз он меня из неприятностей всяких разных вытаскивал! Иной раз я даже не знала, как его благодарить, но Костя никакой благодарности никогда не требовал!

* * *

В фитнесс-клубе я прямиком отправилась к Гоффману. На этот раз мне все-таки удалось уговорить Шилова остаться в машине. В конце концов, народу в клубе пруд пруди, даже в будний день. Так что опасность мне никакая скорее всего не угрожала. Но Костя меня все равно предупредил, что, если меня не будет больше получаса, он обязательно отправится за мною на розыски! И что мне, спрашивается, делать с этими мужиками?! Нянчатся со мною, будто с малым ребенком! Порою даже нервирует!

Я постучалась в приоткрытую дверь.

– Войдите! – послышался бархатный голос Гоффмана. – Ах, Ирина Анатольевна! Это снова вы! – оживился он, словно и впрямь был рад меня видеть. – Я слышал, вы уже пообщались с Игорем Викторовичем, – заметил Герман Генрихович. – И как это вам только удалось? – недоумевал он, покачивая слегка лысоватой головою.

– Секрет фирмы, знаете ли, – улыбнулась я.

– Да, да, да, – закивал Герман Генрихович, – понимаю! Это профессиональное!

– Анжелика Александровна сегодня работает? – весело поинтересовалась я. – Нина Андреевна Кожевникова рекомендовала мне переговорить именно с ней!

Лицо Германа Генриховича стало пунцовым.

– В самом деле? – спросил он, едва ли не заикаясь. Надо же! Неужели и его совесть мучает?! Нет, наверное, просто стесняется меня, ведущую самой рейтинговой телевизионной программы в Тарасове!

– Да. – Я невозмутимо кивнула. – И вы знаете, – продолжала я издеваться над Гоффманом, – она столько мне всего любопытного понарассказала!

– И что же именно? – хмуро осведомился он.

– Ну, – я задумалась, – какие Алла Владимировна наряды предпочитает, сколько кофе пьет и что читает… Кажется, она Толстым увлекается! Анну Каренину раз пять читала!

– Да прекратите вы ерничать! – взорвался Гоффман. – Что вам от меня, наконец, надо?

– Да не от вас, – поправила его я, – а от Анжелики Александровны!

– Ну, так ее нет. – Герман Генрихович несколько успокоился. – Она несколько дней за свой счет взяла. По состоянию здоровья!

– А где она живет? – поинтересовалась я.

Гоффман вырвал из ежедневника листок и написал на нем адрес.

– Этого достаточно? – осведомился он.

– Нет. – Я покачала головой.

– Чего еще? – простонал Герман Генрихович.

– Где я могу увидеть Лиду?

Лицо Гоффмана снова побагровело, и даже бычья шея налилась краской.

– В салоне «Вита», – ответил он, сел в кресло и отвернулся к окну. Я тоже мимоходом заметила, что вид из него был просто прекрасным!

* * *

Я вернулась на студию, чтобы посмотреть отснятые кадры. Сюжет и впрямь получился впечатляющим.

– Ну что, – осведомилась Лера, – вам удалось разыскать Кожевникову?

– Да. – Я кивнула. – Но ничего особенно сногсшибательного она нам не рассказала, – вздохнула я. – Лера, завари чайку, а? Да покрепче!

– Секундочку. – Лера Казаринова тут же отправилась выполнять мою просьбу, сверкнув новой приколкой в волосах. Павел проводил ее ленивым взглядом красивых глаз, раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Развернул газету и углубился в чтение. Я подозревала, что Старовойтов погрузился в послеобеденный сон.

– Чай! – В комнату мухой влетела Лера.

– Что?! – Павел от неожиданности выронил газету из рук.

– Проснулся? – ехидно осведомилась Лера Казаринова, которая научилась видеть его насквозь, словно владела рентгеновским аппаратом.

– Что это? – Галина Сергеевна подняла с пола газету.

Я взяла ее у нее из рук. На передней полосе появилась очередная статья об убийстве в фитнесс-клубе Малаховой. На этот раз речь шла о трагической кончине Елены Крыловой и еще, кстати, о том, что тележурналистку Ирину Лебедеву, то есть меня, допрашивали по этому делу в Волжском отделе милиции. Под статьей в очередной раз значилась подпись того же Ремизова… Я-то ему что сделала?

– Этого еще не хватало! – воскликнула я. Не успела я положить газету на стол, как в дверь без стука ворвался шеф.

– Ирина, – прошипел он. – Я же тебя просил, чтобы ты этим делом не занималась! – Он ткнул пальцем в газету. – И где сценарный план? – Его голос гремел на всю студию.

– У вас на столе, – сообщила Галина Сергеевнал Заметив ее, шеф несколько сбавил тон.

– Ну, хотя бы это радует. – Евгений Иванович нервно поправил галстук.

– Вы же сами сказали, что если Малахову не оправдают… – объясняла я.

– Да, сказал, – Кошелев не стал возражать, – однако мне не нужны новые неприятности! Этот Ремизов меня порядком…

– Достал, – закончил за него Павлик.

– С вами бесполезно разговаривать, – заметил Евгений Иванович, усаживаясь в наше легендарное, самое удобное кресло на студии, и потребовал:

– Чаю!

– Одну минутку. – Лера помчалась выполнять приказ шефа.

– Ирина, – обратился он ко мне, – скажи-ка, а ты правда считаешь, что Алла Владимировна ни в чем не виновата?

– Правда, – уверенно подтвердила я. – А кто же тогда убил Крылову, которая собиралась нам о чем-то сообщить?

– Но это могло быть самоубийством, – невнятно пробормотал Кошелев.

– Вы сами-то в это верите? – осведомилась я.

* * *

Ближе к вечеру Костя отвез меня в «Виту», которая располагалась практически в самом центре города, между прочим, неподалеку от «Парадиза».

– Может быть, я все-таки тебя провожу? – осведомился он, не особенно надеясь на то, что ответ окажется положительным.

– Не надо, – остановила я его. – Думаю, вряд ли в салоне красоты Лидия Олеговна Малахова бросится на меня с ножом.

– А вдруг она маньячка какая-нибудь? – усмехнулся Костя, убирая в бардачок тяжелый брелок с ключами.

– Ага, – поддакнула я, захлопнув дверцу машины.

В салоне меня встретила очаровательная девушка с бейджем, оказавшаяся секретарем-регистратором. Она приветливо улыбнулась и жеманно произнесла:

– Добрый день! Вы по записи?

– Нет, – возразила я, – я по делу. – И показала свое волшебное удостоверение.

– Ой, – девушка изменилась в лице: ее улыбка стала еще лучезарнее, – вы – Ирина Лебедева! – взвизгнула она. – Девчонкам расскажу – не поверят!

– А зря, – улыбнулась я.

– Вы передачу собираетесь делать? Про наш салон?! – восторженно заверещала девица.

– Мне бы хотелось увидеть Лиду Малахову, – объяснила я.

– А-а, – поток ее красноречия иссяк. – Я сейчас ей скажу, – пообещала она и набрала несколько цифр на импортном телефонном аппарате. – Да, Лидия Олеговна, к вам пришли! Кто? – Девушка посмотрела на меня. – Это сюрприз!

Признаться откровенно, я сомневалась, что Лида сочтет его приятным!

– Проходите, – пригласила девушка. – Второй кабинет направо!

Я постучала в белую дверь.

– Войдите, – проговорила Лидия Олеговна. – Ирина э-э… Анатольевна? – удивилась она, уставившись на меня своими небесно-голубыми глазами. Я ее видела пару раз, но только сейчас лишний раз убедилась, что больше дочь все-таки похожа на отца, чем на Аллу Малахову. Хотя… Олега-то ведь я вообще никогда не видела! – Вот это действительно сюрприз! – воскликнула Малахова. – Вы по какому случаю к нам? – осведомилась она, накладывая под соболиную бровь клиентки тонкую линию светлыми, холодно-перламутровыми тенями. Надо заметить, Малахова искусно орудовала кисточкой, глаз у нее был наметан, рука набита, и работала она с явным удовольствием.

Клиентка, темноволосая женщина лет тридцати, с белым, словно у мумии, лицом и такими же припудренными губами, сидела в глубоком кресле напротив огромного зеркала. Перед ней лежали кисточки всяких сортов, тюбики с помадой, несколько пудрениц, две палитры с тенями, одна – с румянами, карандаши всех сортов и тушь. Женщина словно тонула в завязанном у самого горла нежно-розовом пеньюаре.

– Сейчас я закончу, – дружелюбно сказала Лида, – и мы с вами поговорим. Вы не против? – Она положила кисточку, взяла поролоновый аппликатор и стала накладывать ядовито-лиловые тени на подвижное веко.

– Не против, – сказала я. – Впрочем, у меня и не было выбора.

– Посидите пока, полистайте журналы, – предложила Малахова и кивнула на черное кресло рядом с журнальным столиком.

Я присела и увлеклась журналами по визажу. Время летело незаметно, Лида ловко накладывала макияж – подводила губы сливовым карандашом, виртуозно орудовала кисточкой с перламутровой помадой, промокала губы салфеткой и снова орудовала кисточкой, а потом высветляла контур бледным карандашом.

Наконец произведение искусства было закончено. Лида даже отошла на несколько шагов, чтобы полюбоваться на дело рук своих, сотворивших этот шедевр.

– Ну как? – взглянула она на меня.

Я оценила:

– Шикарно!

Клиентка расплатилась с Малаховой, попрощалась и ушла.

– У меня как раз сейчас перерыв, – сказала Лида. – У вас есть ко мне какие-то вопросы? – догадалась она. – Это как-то связано с мамой? – Лида сглотнула ком в горле: наш разговор давался ей с явным трудом.

– Да, – подтвердила я. – Вам известно, что ваша мама в тюрьме? – Я отложила журнал в сторону. Но женщина с глянцевой обложки продолжала притягивать взгляд. Тогда я перевернула журнал обложкой вниз.

– Нравится? – машинально спросила Лида.

– Очень! – призналась я.

– Известно. – Лидия неожиданно вспомнила о моем вопросе. Голос у нее задрожал: – Вы, наверное, знаете о наших с ней отношениях?.. – предположила она. – И о Гоффмане?

– Да, – не стала я возражать, рассматривая на стенах цветные фотографии искусно накрашенных женщин.

– Я очень страдаю из-за мамы, – призналась она. – Герман – такое ничтожество! Я все ей простила, – сказала Лидия.

– Вы верите в то, что она могла кого-то убить? – Я оторвала взгляд от фотографий.

– Нет, – категорично ответила Малахова. – Кто-то ее подставил, но боюсь, что ей не удастся выпутаться из этой истории, – добавила Лида с горечью.

– Почему? – поинтересовалась я. – Кажется, у вашей мамы неплохой адвокат…

– Не знаю, – засомневалась Лидия. – Я не доверяю ему, – сказала она.

– Но должна же быть какая-то причина? – развела я руками. – Рокотов с мамой давно знаком, – задумчиво проговорила Лида. – И с Анной он тоже давно знаком, – добавила она. – А я никогда не доверяла Анне…

– То есть получается, что Алла Владимировна, Анна Степнова, Елена Николаевна Крылова, Анжелика Александровна Кемп, Гоффман и Рокотов – все это одна компания, – заключила я. – Все знакомы меж собой.

– Да, – подтвердила Лидия, – тетя Аня и Рокотов, кажется, любили друг друга, – тихо сказала она. – А я никогда не верила тете Ане!

– Ах, вот оно что! – присвистнула я. – У нее были родственники в Тарасове? Где же она, наконец, жила, эта Анна Степнова?

– Тетя Аня продала дом, перед тем как уехала во Францию, – ответила Лида, убирая парикмахерские принадлежности со стола.

– Она в самом деле вышла замуж? – осведомилась я.

– Не знаю, – Лида пожала плечами. – Вряд ли!

– Так где же после возвращения Анна Степнова остановилась? – задала я один из наиболее волновавших меня вопросов.

– А разве вы не знаете? – удивилась Лида. – У Анжелики, конечно… После того как та маму буквально спасла, они с тетей Аней очень сдружились!

– Спасибо, – поблагодарила я Лидию, – вы очень мне помогли!

– Чем? – не поверила Лида Малахова и отмахнулась. – Вы и впрямь рассчитываете, что найдете убийцу? – засомневалась она.

– Обязательно, – пообещала я.

– Тете Лене что-то было известно, – со вздохом сказала девушка. Ее большие глаза наполнились слезами. – За что нам все это? – всхлипнула она. – За что?

Я не знала, что ей ответить, хотя обычно не лезла за словом в карман. Ну, чем не сюжет для мыльной оперы?! Высокое трагическое искусство! И все-таки Лиду Малахову мне было в самом деле жаль! Она почему-то внушала мне искреннюю симпатию! На прощание Лида оставила мне свой телефон.

– До свидания, – попрощалась я и вышла из кабинета начинающей визажистки. И почему это я, собственно, решила, что она начинающая?!

* * *

Когда мы подъехали к дому Анжелики, мне показалось, что от ее подъезда только что отъехала уже знакомая нам иномарка.

– «Рено», – отметила я.

– Ирина, с каких это пор ты импортными тачками увлекаешься? – осведомился Костя, притормаживая у только что побеленного бордюра.

– Да со вчерашнего вечера, – призналась я.

– Так ты думаешь, что это Андрей Нефедов только что побывал в гостях у докторши? – воскликнул Костя. – Не может быть! – Он не верил своим глазам.

– Может, и нет. – Я не стала настаивать. – Номер-то мы все равно не запомнили…

– А зря! – посетовал Костя.

– Зря, – согласилась я.

Квартира Анжелики Александровны располагалась на восьмом этаже, поэтому пришлось добираться к ней на лифте. Дом мне в общем понравился: светлый, недавно после ремонта, никем еще не загаженный. И подростки еще не успели расписаться на стенах. В нашем-то с Володькой подъезде полно автографов, оставленных местной шпаной. «Картинка, а не дом!» – заключила я.

Я подошла к двери с табличкой номер 6Б. Дверь была металлическая, бронированная и, кажется, дорогая. Судя по всему, Анжелика Александровна Кемп явно не бедствовала.

Я позвонила, однако шагов за дверью чутким слухом не уловила. Впрочем, это мне показалось естественным ввиду толщины вышеописанной двери. Но я продолжала настойчиво жать на белую клавишу звонка.

Мои ноги гудели, мне хотелось присесть и вытянуть их. Вопреки своему вчерашнему обещанию, я так и не распрощалась со своими ужасными туфлями. Мне так нравились эти черные лодочки!

Я устало облокотилась на дверь. И не поверила тому, что произошло! Дверь бесшумно открылась, и я едва не свалилась в квартиру. Сердце мое отчаянно забилось в предчувствии беды.

Нет! Три трупа даже для меня – это уже чересчур! Но делать нечего! Я набрала в легкие побольше воздуха и шагнула в квартиру. Меня оглушила царящая в ней тишина. Дрожащей рукой я нащупала выключатель. Вспыхнул свет, но трупа нигде не было видно. Зато пред моими глазами предстала шикарная обстановка роскошно отремонтированной квартиры, с современным дизайном, дорогостоящей мебелью итальянского производства и самой современной японской аудио– и видеотехникой.

– Ничего себе! – проговорила я вслух. Невооруженным глазом было заметно, что Алла Владимировна баловала своих сотрудников. Мне даже на какое-то, очень короткое, мгновение захотелось наняться кем-нибудь в этот убийственный в прямом смысле слова «Парадиз». Но только на очень короткое мгновение!

В следующую секунду я обнаружила, что мебель в квартире перевернута вверх дном, и кто-то совсем недавно учинил здесь полный разгром, вероятно, устраивая обыск.

– Ничего не понимаю, – снова проговорила я вслух и устремилась в другую комнату сквозь груду фирменного тряпья, безжалостно вываленного из шкафа-купе. Но в спальне я тоже не обнаружила трупа. Однако облегченно вздохнула я только тогда, когда обследовала на предмет покойников всю квартиру. Таковые в доме Кемп отсутствовали, и это сулило некоторые радужные перспективы. К примеру, что и мне удастся выйти отсюда живой и невредимой.

Но куда же подевалась хозяйка? Этот вопрос наводил на некоторые, не слишком благодушные размышления. Неужели она от кого-то спасалась бегством? И что, собственно, позабыл здесь Нефедов? Если, конечно, «Рено», отъехавший от дома, принадлежал ему?..

И тут я едва не упала, наступив на чей-то ежедневник. Мне пришлось наклониться, чтобы его поднять – он почему-то валялся на паркетном полу. Ежедневник даже оказался именным. «Анна Степнова», – значилось в левом верхнем углу.

– Так, так, так, – обрадованно пробормотала я и уселась на диван его изучать. Меня почему-то совсем не смущала мысль, что в любой момент могла появиться хозяйка квартиры.

Ежедневник, к моему сожалению, оказался несколько тонковат. В нем значились только некоторые номера телефонов. Многие страницы из него были вырваны и, судя по всему, навсегда утеряны. Тем не менее я спрятала его в своей сумочке.

Потом я в очередной раз осмотрелась по сторонам. Возле дивана валялись два вывороченных наизнанку чемодана. Вещи, вываленные на пол, были явно не Анжелиного размера, однако я заключила, что они принадлежали женщине.

«Неужели все-таки?..» – Я боялась додумать мысль до конца.

Мне попался носовой платочек с инициалами. Я поднесла его ближе к глазам, для того чтобы рассмотреть получше.

Только в этот момент я заметила, что заметно стемнело, и в голове моей пронеслось: Володька, наверное, давно волнуется.

На платочке красиво были вышиты в уголке голубыми нитками две заглавные буквы: А и С.

– Анна Степнова, – пробормотала я.

Так, значит… У меня не оставалось сомнений, что подруга, вернувшись из своего вояжа во Францию, гостила именно здесь. Складывалось впечатление, что обе женщины были в сговоре.

Против кого? Совершенно явно – против Аллы Владимировны Малаховой! Я мысленно поаплодировала себе и поставила пятерку за успехи в дедукции. В конце концов, меня учили только на журналистку!

Итак, что же мы имеем? Я снова уселась в мягкое кожаное кресло и принялась размышлять.

Анжелика Александровна Кемп ненавидела Аллу… Но она же спасла ей жизнь?! Правда, это было давно… С той поры, как говорится, много воды утекло. Если у нее связь с Гоффманом, то она вполне могла желать, чтобы ее соперница оказалась за решеткой, тем самым расчистив себе путь к сердцу и деньгам Германа Генриховича. Елена Николаевна могла что-нибудь случайно увидеть в «Парадизе» в ту самую злосчастную пятницу, об этом узнала Кемп и подменила ей таблетки. Ей это было сделать просто, так как она обладала познаниями в медицине! Только вот как быть с ключом от солярия и со звонком на программу: голос принадлежал мужчине.

Но копию ключей Анжелика Александровна могла сделать заблаговременно, недаром же она столько лет в фитнесс-клубе работала! Звонок мог оказаться случайностью или… Кемп просто могла нанять какого-нибудь алкаша за бутылку!

Но не проще ли ей было тогда убить саму Аллу Малахову?! Этот довод разбил все мои стройные умозаключения. И все-таки пока я решила эту версию со счетов не сбрасывать. Чем черт не шутит?

К тому же оставался открытым самый главный вопрос: что злоумышленник искал в квартире Анжелы? И зачем ему это понадобилось?

Либо это было обычное совпадение и кто-то решился ограбить квартиру, где не так давно гостила Аня Степнова, либо это было сделано усилиями ребят Платонова и Рокотова, либо… И все-таки напрашивается вывод: квартиру Анжелы обыскивал настоящий убийца!

Но почему Анжелика Александровна не сказала, что Анюта жила у нее? Боялась? Но чего именно?!

Я решила обязательно завтра с глазу на глаз переговорить с Анжеликой Александровной. Если, конечно, она окажется живой и здоровой! Черный юмор!

Я наконец вышла из квартиры и прикрыла за собой дверь. Сейчас мне не терпелось убраться отсюда подобру-поздорову. Кнопка лифта зажглась красным цветом. Я переминалась с ноги на ногу, дожидаясь, пока двери лифта раскроются передо мной. Только в последнюю секунду мне пришло в голову, что в лифте могла быть Анжела.

Так и случилось. Лифт остановился на восьмом этаже, двери разъехались, и передо мной предстала Анжелика Александровна Кемп с распухшим лицом и в темных очках.

Ах, вот что случилось с ее здоровьем!

– Ирина?! – изумленно воскликнула она.

– Мне надо с вами поговорить! – решительно заявила я. – Что с вами произошло? – Я бесцеремонно рассматривала ее лицо. Но у меня была на то уважительная причина: ведь речь шла о жизни и смерти.

– У меня нет времени, – отмахнулась было Анжелика Александровна. – Завтра поговорим! – Она шагнула из лифта мимо меня.

– Анжелика Александровна, – я продолжала настаивать, – вам ни капельки не страшно?!

– Это не ваше дело! – заявила она. – Оставьте меня в покое!

Оттолкнув меня, Анжелика Кемп нырнула в свою разгромленную квартиру.

 

Глава 7

– Ну что? – нетерпеливо осведомился Костя. – Как она? Я видел, что Анжелика только что вошла в подъезд, – добавил он. – Но что ты все это время там делала без нее?! Я уже начал волноваться!

– Кто-то взломал замок в ее квартиру, – сообщила я, – и перевернул там все вверх дном…

– Ничего себе! – присвистнул Костя.

Я рассказала ему о своих находках и о сделанных мною выводах.

– Кемп что-то прячет, – заключил Шилов, – и шантажирует этим убийцу!

– Пожалуй, – согласилась я. – А сама она выглядит так, будто ее избили, – заметила я.

– По-моему, доктор играет с огнем, – констатировал Шилов.

– По-моему, тоже, – вздохнула я. – Не хотелось, чтобы стало больше еще одним трупом! Ой! – Я зажала ладонью рот. – Посмотри!

Костя проследил за моим взглядом. Из подъезда, затравленно озираясь по сторонам, вышла Анжела. В темном платье, туфлях на высоких каблуках, стильной косынке и темных очках. Ей явно не хотелось, чтобы ее узнали. Мне невольно подумалось о том, что она сделала с замком. Не могла же Анжела вот так вот оставить свою квартиру! Скорее всего – попросила покараулить соседку! Но к чему такая спешка?

– Поехали за ней! – велела я Косте, который нажал на газ.

Мы медленно двинулись вслед за Анжеликой, которая нырнула вдруг под арку и неожиданно скрылась в каком-то темном закоулке – будто растворилась в вечернем воздухе.

– Черт! – выругался Костя. – Только этого нам не хватало! – Он остановил машину. – Может так случиться, что по нашей вине в газете появится очередная статья, а Анжелика Александровна отправится в морг, вслед за Анной и Крыловой!

– Отвези меня домой, – расстроенно попросила яэ Если уж не удалось выследить Анжелику Кемп, то, может быть, удастся хоть выспаться. Я чувствовала себя смертельно уставшей.

* * *

Уже у дверей своей квартиры я услышала приглушенную музыку. По-моему, это был мой любимый Лучано Паваротти. Я усмехнулась, повернув ключ в замке. И Володька еще стремился убедить меня, что ненавидит классическую музыку!

– Ирина?! – Музыка тут же прервалась. – Я так волновался за тебя, что никак не мог уснуть, – проговорил он извиняющимся тоном. – Ты будешь ужинать?

– Да, – произнесла я, с наслаждением избавившись от туфель. – Я ужасно проголодалась!

Мы отправились на кухню, где славно полакомились жареной картошкой с луком. Она так аппетитно похрустывала!

– Лебедев, я тебя люблю, – призналась я и потянулась за телефонной трубкой. Мне не давала покоя мысль, куда же могла отправиться Анжелика Александровна из своей разоренной квартиры.

– Кому ты звонишь? – опасливо осведомился Володька. Ему моя работа день ото дня нравилась все меньше и меньше.

– Лиде Малаховой, – сказала я. – Она может знать, есть ли у Кемп какая-нибудь дача, еще одна квартира или…

– Гараж, – подсказал Володька.

– Вот именно, – поддакнула я. – Алло, – в телефонной трубке раздался щелчок.

– Я вас внимательно слушаю, – проговорила Лида.

– Это Ирина Лебедева, – отрекомендовалась я.

– У вас возникли какие-то проблемы? – Голос Лидии мне показался усталым, похоже, она вымоталась за этот день ничуть не меньше меня.

– Да, – подтвердила я. – Вы хорошо знакомы с лечащим врачом вашей мамы?

– Анжеликой Александровной? – переспросила Лида. – Да, – сказала она, – мы же говорили об этом с вами…

– У нее есть еще одна квартира в Тарасове? – поинтересовалась я.

– Нет, – задумчиво проговорила Лида, – насколько мне известно, то – нет!

– А дача, гараж? – перебирала я вслух возможные варианты.

– У нее никогда не было дачи, – сказала Лида. – Она вообще не любит выезжать на природу! А вот гараж у нее есть, – вспомнила Малахова. – Анжелика Александровна месяца два назад купила черную «Волгу». – И Лида объяснила мне подробно, где у Анжелики Александровны располагается гараж, который она тоже приобрела совсем недавно.

– Мне срочно нужно уйти! – заявила я Володьке, повесив трубку.

– Что? – Мой Лебедев выронил тарелку из рук, которая со звоном разбилась, стукнувшись об пол. – Иринушка, ты совсем с ума сошла? – Володька покрутил у виска. – Ты глянь! – Он посмотрел на часы, стрелки которых показывали половину двенадцатого. – Полночь уже! – воскликнул он. – Давай лучше какую-нибудь оперу послушаем, а? – умоляюще протянул муж, обреченно заглядывая мне в глаза.

– Володечка, ну, миленький, ну, не обижайся, пожалуйста, – протянула я.

– У тебя что, бессонница? – всплеснул руками Володька. – Мне, между прочим, к первой паре завтра идти, – заметил он укоризненно. – Студенты скоро решат, что я хронический алкоголик!

– Это еще почему? – удивилась я.

– Потому что у меня круги под глазами, в связи с постоянным недосыпанием! – ответил он.

Мне пришлось дозваниваться Лере, чтобы она срочно разыскала мне Костю, так как я боялась отправляться в гараж одна.

– Что случилось? – спросила Лера заспанным голосом. – Пожар?

Я вкратце охарактеризовала ей ситуацию. Она обещала попробовать дозвониться до Кости. Я не могла этого сделать сама, потому что куда-то засунула записную книжку с шиловским номером домашнего телефона и так до сих пор ее не обнаружила.

Через десять минут мне перезвонила Лера. Как оказалось, она никак не могла дозвониться до Кости, но пообещала продолжать в том же духе. На всякий случай я объяснила ей месторасположение гаража.

– Ирина! – всплеснул руками Володька. – Так ты одна собираешься?! – Он подозрительно уставился на меня своими ярко-голубыми глазами.

– Нет, – соврала я жутко смутившись, – Костя с машиной ждет меня за углом!

– Костя да Костя, – проворчал Лебедев, – какой от него прок?! Может быть, мне с тобой пойти? – засобирался он.

– Да я всего-то минут на десять-пятнадцать, – остановила я его. Володя тяжело вздохнул, но подчинился.

* * *

На месте я оказалась минут через пять, благо маршрутки ходили без опозданий. Но только уже у самого гаража я вспомнила, что не умею срывать замки и взламывать двери.

И тут я увидела, что и дверь гаража, как и в квартиру, отперта. Казалось, я все время дышала кому-то в спину, но этот кто-то все время опережал меня.

Опасливо оглядевшись по сторонам, я шагнула в открытые двери, щелкнув выключателем на фонарике. Помещение гаража озарилось неярким электрическим светом. Хорошо еще, что я в фонарик совсем недавно вставила новые батарейки.

«Волга» в гараже, разумеется, отсутствовала. Не успела я толком ничего разглядеть, как кто-то ударил меня в живота Я согнулась от резкой и мучительной боли, заставившей меня потерять сознание.

– Ирина! – услышала я, вынырнув из небытия, встревоженный голос Кости. – Что с тобой?

Я медленно начала приходить в себя.

– Все в порядке. – Я не узнала своего дрогнувшего голоса. Не поняла, сколько времени пролежала без сознания. Мне показалось – целую вечность, но, как выяснилось позже, всего лишь несколько минут. И тут у меня за спиной раздался какой-то шум, словно кто-то упал. Костя Шилов среагировал молниеносно: видно, служба в элитных спецназовских войсках что-то да значила!

Я успела только нащупать на полу оброненный мною фонарик. Но лампочка, как назло, разбилась. Поэтому я практически ничего не видела, до меня доносились только тяжелое дыхание, звуки ударов и редкие вскрики двух сплетенных в смертельной схватке тел.

Я притаилась на полу в тоскливом ожидании, чем же все это закончится. Еще у меня мелькнула мысль: что было бы со мной, если бы Лера вовремя не дозвонилась до Кости? Подумав об этом, я невольно зажмурилась, подумав: «И чего я отправилась сюда одна?» Но тут же мелькнула другая мысль: «Ведь могла и не успеть!» «А, собственно, что успела?!» – усмехнулся мой внутренний голос.

Наконец все стихло. Я попыталась было подняться, но остановила острая боль в животе. И в этот момент я услышала топот удаляющихся ног.

Со второй попытки мне все-таки удалось подняться, я стояла пошатываясь.

– Ирина! – Услышав знакомый Костин голос, я безумно обрадовалась. – Ушел, черт! – подосадовал он.

– Кто ушел? – глухо осведомилась як Язык мой не поворачивался, пересохшие губы не слушались.

– Да не знаю! – воскликнул Костя. – Мужик какой-то! Тот, что на тебя напал! С тобой все в порядке? – спросил он встревоженно.

– В порядке, – кивнула я.

– И что тебе стоило подождать, пока Лерка дозвонится? Что за безрассудство?! – ругал он меня.

– Ой! – вскрикнула я, не выдержав острой боли, и прислонилась спиной к ледяной стене. Липкий, холодный пот выступил на моем лбу, я почувствовала легкое головокружение и по-настоящему испугалась. Кто знает, что за травму нанес мне этот… не знаю кто?

– Что с тобой?! – Костя подхватил меня на руки. – Что происходит?! Что тебе сделал этот мерзавец?

– Ударил ногой в живот. – Боль отпустила, и я обрела наконец возможность нормально разговаривать.

– Тебе срочно надо в больницу! – воскликнул Костя. – Как я перед твоим мужем буду отчитываться?!

– Не хочу ни в какую больницу! – запротестовала я. – Главное сейчас разыскать Анжелику Александровну и поговорить с ней в конце концов по душам!

– Завтра разыщем! – Костя в этот раз был неумолим. – Тебе о себе подумать надо! Вдруг у тебя какое-нибудь внутреннее кровотечение? Тьфу, тьфу, тьфу! – Он постучал по голове, словно по дереву. – Здесь больница Захаровой недалеко… Как насчет травматологического отделения?!

– Этого еще не хватало, – меня так и передернуло от его слов. – Ну, ладно, едем в больницу, – уступила я наконец, потому что боль в животе давала о себе знать.

Дежурный травматолог, молоденький, совсем еще мальчик, с доброй улыбкой и хрупкими чертами лица, оказался свободен. Полная медсестра в белой пижаме с розоватыми отворотами называла его Георгием Николаевичем. Я почему-то решила, что он только что после института.

Георгий Николаевич внимательно осмотрел мне живот и констатировал, что у меня тупая травма…

– Какая такая травма? – переспросил взволнованный Костя.

– Тупая травма живота. – Георгий Николаевич повторил, записывая диагноз в огромных размеров карточку. – Но вам, барышня, повезло. Обошлось без внутреннего кровотечения!

Ну, то, что мне повезло, из уст врача я слышала не впервые!

– И как же вы так упали? – Он подозрительно посмотрел на меня в упор.

Я пожала плечами:

– Споткнулась, наверное…

– Сегодня дежурит Инна Ильинична, – медсестра сообщила об этом врачу, когда он торопливо мыл руки над раковиной. – Она сказала, что минут через десять зайдет!

Не успела женщина в белой пижаме договорить, как дверь распахнулась, и на пороге возникла Захарова.

– Ну, как у вас здесь дела? – обратилась она к юному эскулапу.

– Отлично, – отозвался доктор, вытирая руки о почти стерильное полотенце. – Вот, – он кивнул в мою сторону, – наша очаровательная пациентка, третья за смену. Отделалась легким испугом! – мальчишески усмехнулся Георгий Николаевич.

– Ирина Анатольевна? – Инна Ильинична изумленно округлила глаза. – Ну и ну! – Она покачала головой. – Ни дня прожить без приключений не можете!

– Не могу, – честно призналась я.

– Очень хорошо, что мы с вами встретились, – задумчиво проговорила главврач. – То есть я не то хотела сказать, – смутилась Захарова, – то, что вы оказались в больнице, конечно же, плохо, но я не о том! – Она изящно взмахнула рукой. – Мне около получаса назад Анжелика Александровна звонила, – сказала Инна Ильинична. – Я волнуюсь за нее! У нее какие-то серьезные проблемы!

– Какие проблемы? – насторожилась я. Неужели мне наконец-то станет понятно, что происходит?!

– Анжела говорила так сбивчиво, – ответила Захарова, – про какие-то доказательства и документы… И про то… – Захарова запнулась, – что ее могут убить, – с трудом выговорила она. – Это правда? – Инна Ильинична в упор посмотрела на меня огромными, встревоженными «карими вишнями». – Еще Анжела сказала, что Алла в тюрьме! Я отказываюсь понимать, что вообще происходит! Значит, вы неспроста решили делать передачу именно обо мне?! – заключила Инна Ильинична.

– Да, вы правы, – искренне ответила я, – не случайно! Вы не могли бы сказать точнее, что это за документы?

– Кажется, они подтверждали право собственности Анны, говоря фигурально, на часть фитнесс-клуба, – пожала плечами Инна Ильинична. – Я слышала, что все права на «Парадиз» перешли Аллочке, когда Аня уехала…

– Устаревшая информация, – сообщила я. – Но кто может быть заинтересован в том, чтобы документы исчезли? Тем более после гибели Анны?

– Полагаю, кто-то из совладельцев клуба, – предположила Инна Ильинична.

Мы с Костей переглянулись. Если Алла в тюрьме… Неужели все-таки Гоффман? Или я обманулась в Лидии? Кстати, мне до сих пор так и неизвестно наверняка: кто, кроме Аллы, владеет долей собственности? И, что особенно важно, в каком количестве? И были ли у Ани Степновой наследники? Если документы отсутствуют, то родственники погибшей теряют право на собственность… Но кто же тогда останется в выигрыше?

– Костя, мне срочно нужно связаться с Гоффманом, – заметила я, – и выяснить у него все юридические вопросы, связанные с правом собственности на клуб!

– Тогда уж лучше переговорить с Рокотовым, – справедливо рассудил Костя.

– Мне не нравится Игорь Викторович, – скривилась я.

– Нравится не нравится, – протянул Костя, – с кем я вообще разговариваю? – пожал он плечами. – С профессионалом своего дела или же…

– Ладно, – сдалась я, не дав ему договорить и вставая с медицинской кушетки, покрытой оранжевой клеенкой, навязчиво пахнувшей хлоркой, – попробую уговорить Валерия назначить мне с адвокатом очередную встречу! Ой! – вскрикнула я, не сдержавшись.

– Что, боли возобновились? – всполошился доктор. Захарова тоже бросилась ко мне со всех ног. – Голова не кружится?

– Да, нет же, – проговорила я извиняющимся тоном. – Вспомнила о своем!

Георгий Николаевич посмотрел на меня как на ненормальную, но промолчал.

Уже в машине Костя поинтересовался:

– О чем это ты вспомнила?

– Валерке Гурьеву забыла бутылку шампанского купить, – вздохнула я.

– Везет же некоторым, – заметил Костя.

– Когда поедем разыскивать Кемп? – поинтересовалась я. – Мне кажется, ей и впрямь угрожает серьезная опасность…

– Уже слишком поздно, – ответил Костя, – она нас и не впустит, наверное. Если вернулась, – добавил он. – Если докторица вообще явилась домой…

– И что же делать? – несколько подрастерялась я.

– Подождем до завтра, – посоветовал Костя. – Утро вечера мудренее!

* * *

На этот раз из-за двери музыки не доносилось. Я успокаивала себя тем, что Володька уже уснул. На часы мне было даже страшно смотреть. Обычно я не являлась домой так поздно, даже в особо экстренных случаях.

Не успела я открыть дверь, как тут же убедилась, что мои надежды рухнули прахом: в кухне горел свет.

– Ирина пришла! – обрадовался Гурьев, выглядывая из-за двери. – Ну, наконец-то! С тобой ничего не случилось? – спросил он опасливо, оглядев меня с ног до головы. Похоже, выглядела я неважно.

– Н-нет, – не особенно уверенно ответила я.

– Иринушка! – облегченно вздохнул Володька, и я попала в его самые нежные на свете объятия. – Ну, рассказывай, что тебе удалось узнать!

– Да, в общем-то, ничего особенного, – проговорила я без особого энтузиазма и пересказала ему свой разговор с Инной Ильиничной.

– А как ты попала в больницу? – подозрительно осведомился Лебедев.

– Я знала, что Захарова сегодня дежурит, мы готовим о ней программу, а у меня возник ряд вопросов, ну и… – все-таки выкрутилась я.

– Ну, ладно, – вздохнул Володька, – будем считать, что тебе удалось меня убедить, – проговорил он, зевая. – Вы тут поболтайте пока, а я пойду спать, – добавил муж, – мне завтра в университет к первой паре… – и скрылся в нашей супружеской спальнею Я с невольной тоской посмотрела ему вслед.

– А где мое шампанское? – обиженно протянул Валерка.

– Будет тебе шампанское, – пообещала я. – Но мне надо еще раз встретиться с Рокотовым, у меня к нему снова появились вопросы. Вернее, не к нему, а к Алле Владимировне, – уточнила я.

– Какие вопросы? – осведомился Гурьев.

– Касательно документов, – сказала я. – Конечно, я и с Гоффманом переговорю…

– Переговори, – согласился Валерка. – Я же, со своей стороны, все, что смогу, выведаю у Игоря, да и о вашей встрече договорюсь, по возможности… Но шампанское, – Гурьев поднял вверх щуплый указательный палец, – все еще за тобой!

– С процентами! – согласилась я. – Кстати, Валера, а ты не мог бы узнать, какой такой «зуб» Ремизов имеет на Кошелева и что это он так взъелся на «Женское счастье»?

– Ну, – замялся Гурьев, – не знаю…

– Цену себе набиваешь? – осведомилась я. – Это с твоими-то связями?!

– Да ладно, – махнул рукой Валерка, – чем смогу – помогу!

Ночевать он остался у нас, пришлось ему постелить в гостиной. Не тащиться же человеку ночью через весь город!

* * *

Утром я с трудом открыла глаза. Володьки уже не было, на столе лежала записка, что, наверное, он сегодня задержится. Тоже мне, испугал! Что-то мне подсказывало, что в любом случае я явлюсь домой гораздо позже своего благоверного!

Приняв контрастный душ, я врубила на всю мощь стереосистему, наскоро позавтракала вчерашними бутербродами, отметила мысленно, что Валерка Гурьев, наверное, тоже давно ведет бурную трудовую деятельность, пока я здесь колбасу пережевываю, и отправилась переодеваться.

Когда я вошла в двадцать четвертую комнату, вся наша команда была в сборе. Даже Павел не дремал, поглаживая свою бороду неопределенного цвета, неровными уступами скрывающую его подбородок.

Лера, по обыкновению, пила минеральную воду без газа; Галина Сергеевна корректировала сценарный план.

– Ирина Анатольевна! – обрадовалась Лерка. – Вы нам расскажете, зачем вам сегодня посреди ночи срочно понадобился Костя? – затараторила она.

Галина Сергеевна выразительно округлила под очками глаза.

– Ирочка, о чем это она? – недоумевала Моршакова. – Что это еще за история?

– Ничего особенного, – попробовала я отмахнуться, но не тут-то было.

– Ирина! – всплеснула руками Лерка. – Какие у вас синяки под глазами! Что вы этой ночью делали с Шиловым? – усмехнулась она. Надо же какая нахалка! А еще будущий политолог или… как его там? Социолог!

– Попридержи язык! – велела я ей.

Пришлось выложить все начистоту, ведь должна же я была как-то реабилитироваться перед съемочной группой!

Под самый финал моего остросюжетного рассказа зазвонил телефон. У меня сердце екнуло, я словно почувствовала, что произошло что-то страшное!

К телефону подошла Галина Сергеевна.

– Ирина, это вас, – протянула она мне трубку.

– Ирина Лебедева, автор и ведущая программы «Женское счастье», – автоматически повторила я заученную фразу.

– Ирина Анатольевна, – приглушенный женский голос в трубке показался мне немного знакомым. – Это Анжела, Анжелика Александровна, – уточнила она, – доктор из «Парадиза». Вы хотели со мной переговорить вчера? – прошептала она. – Но мне не хотелось вас посвящать во все это, – Кемп заметно нервничала, – но дело зашло слишком далеко! Мне страшно! – взволнованно проговорила она. – Очень страшно! У меня есть дока… – внезапно ее речь прервалась. Я стояла с телефонной трубкой в руках, из которой раздавались монотонные, длинные, пугающие гудки.

– Что произошло? – осведомился окончательно проснувшийся Павел.

– Кажется, Анжелика в опасности! – воскликнула я.

– Звоню в милицию! – Галина Сергеевна вырвала из моих рук телефонную трубку.

– Лера, разыщи Шилова! – попросила як Лера Казаринова стремглав вылетела из комнаты. – Павел, не забудь взять с собой камеру!

* * *

– Костя! Гони к Анжеле! – скомандовала я, не успев еще забраться в автомобиль. На заднее сиденье уселись Лера с Павлом. Галина Сергеевна ехать с нами отказалась, сославшись на занятость. Я же подозревала, что ей хватило прошлого визита к Крыловой, которую обнаружили мертвой в собственном кабинете «Парадиза». И это с ее-то хрупкими нервами! Могу себе представить, чего она натерпелась в тот день!

– Что стряслось? – осведомился Шилов, выжимая сцепление.

– Она мне звонила, говорила про какие-то доказательства, но звонок внезапно прервался, – взволнованно проговорила я. – Боюсь как бы…

– Думаю, успеем, – заверил меня водитель. У меня же на этот счет абсолютной уверенности не было. Я мысленно ругала себя на чем свет стоит, что не заехала к ней ночью, по дороге из гаража, или хотя бы после больницы… Я несколько раз еще попыталась дозвониться до Анжелики с мобильника, но все мои попытки имели нулевой результат.

Когда мы подъехали к девятиэтажке, возле нее уже толпился народ. Рядом соседствовали машина «Скорой помощи» и милицейская «канарейка»я У меня сердце оборвалось при виде этой картины.

– Не успели! – мрачно констатировала Лера Казаринова.

Из подъезда вышли два человека в белых халатах с носилками, на которых лежало тело, укрытое белоснежной простыней.

Павлик было взял в руки камеру.

– Убери! – приказала я и закрыла лицо руками.

– Ирина, ты была, как всегда, права, – мрачно заметил Костя.

Я выбралась из машины и столкнулась лицом к лицу со следователем Платоновым.

– Ирина Анатольевна! – поприветствовал он меня. – Снова вы?! – Андрей Николаевич сердито покачал седеющей головой. – Вам бы свою передачу переименовать надо из «Женского счастья» в «Женское несчастье», – заметил он с горькой иронией.

– Что здесь произошло? – осведомилась я.

– Известная вам Анжелика Александровна Кемп выбросилась из окна, – ответил Платонов, закуривая сигарету, – с восьмого этажа, – добавил он, выпустив ядовитую струю дыма.

Я невольно закашлялась.

– Или ее выбросили, – размышлял вслух Андрей Николаевич, – вскрытие покажет, – цинично добавил он. – На теле – следы борьбы, в квартире – разгром! Дверь не заперта! Что, кстати, тоже свидетельствует в пользу убийства…

Итак, я должна была констатировать, что в очередной раз опоздала!

– Какой кошмар! – только выдохнула я.

– А пока, Ирина Анатольевна, попрошу в отдел, – Платонов выбросил сигарету, – снова буду с вас показания снимать, – усмехнулся он.

Небо потемнело и разразилось ливнем. Крупные капли со стуком бились о крылья автомобиля. Я пожалела, что не захватила зонта.

Лера Казаринова подошла ко мне и прошептала:

– Дождь ее словно оплакивает!

– Ага, – откликнулась я. На душе было до того тошно, что вместе с природой хотелось выть волком, оплакивая Анжелу. Я забралась в милицейскую машину и отправилась вместе с Платоновым в Волжский отдел.

* * *

Когда я вернулась на студию, меня уже поджидал Гурьев.

– Опять забыла тебе шампанское купить, – хмуро сказала я. – Все было как-то не до того! – Я устало рухнула в кресло, согнав с него Павлика, похожего на наглого, разожравшегося кота. Но Старовойтов не сказал ни слова, понимая мое состояние. Лера, в утешение нашему оператору, подвинулась на диванчике и убрала свои, разложенные на нем веером конспекты.

– Присаживайся! – кивнула она. Павлик себя дважды уговаривать не заставил. Лерка сегодня выглядела особенно хорошо. Ей удивительно шла ее светло-серая водолазка и новая, какая-то невообразимая прическа на голове, сколотая японскими шпильками. Павел скользнул по ней обжигающим взглядом юного ловеласа, но Лерка сделала вид, что ничего не заметила. Что и говорить? Умная девка! Знает, что ловить ей здесь, в общем-то, нечего! Павел всю жизнь проволочится за юбками, а ума и семьи так и не наживет!

– Понимаю, – ответил мне Гурьев, который, как всегда, был в курсе всех последних событий в Тарасове, особенно если это касалось убийства. – Упустили свидетельницу!

– С чего ты взял, что она была свидетельницей? – поинтересовалась я.

– А с чего ее в противном случае убивать понадобилось? – парировал Валерка.

– Ты мне лучше скажи, – нежно проворковала я, – как у нас с адвокатом дела обстоят? Помнишь, я тебя вчера просила с Рокотовым договориться?!

– Ну, во-первых, – Гурьев начал загибать пальцы, – я не метеор, во-вторых – не Аладдин, а в-третьих – не золотая рыбка!

– Валера, – попросила я, – не надо мне зубы заговаривать!

– А в-четвертых, – продолжил он, – у меня еще своя программа имеется, и мне изредка приходится ею заниматься, – выговорил мне Гурьев, – а не только Ирочкины желания исполнять! – добавил он и развел руками.

– Так как же все-таки насчет Рокотова? – не унималась я.

– Ну, не удалось увидеться с ним до сих пор! – забил себя в грудь Валерка. – Как увижу, сразу дам тебе знать! – заверил он.

– А насчет журналиста Ремизова что-нибудь прояснилось? – продолжила я допрос с пристрастием.

– Наш гордый «Варяг» умирает, но не сдается, – хихикнул Гурьев, имея в виду, по всей видимости, меня.

– Итак…

– Прояснилось, – сказал Валерка. – Из достоверных источников известно, что первую статью Ремизов намарал по собственной, так сказать, инициативе. Пробежала меж ними с Кошелевым лет двадцать назад черная кошка: то ли Женя его по карьерной лестнице обошел, то ли бабу какую увел, не в том суть. – Гурьев перевел дух и снова заговорил: – А тут случай подвернулся Кошелеву напакостить, вот Вася им и воспользовался, можно сказать, на совесть расстарался!

– Ты с этим Васей знаком, что ли? – осведомился Павлик.

– Да пили мы с ним водку в одна тысяча девятьсот…

– Как же, как же, знаем, – кивнула Лерка.

– А как насчет второй статьи? – поинтересовалась я и открыла форточку, потому что в комнате сделалось слишком душно. Дождь за окном разошелся с невиданной силой. Все стекла были в размывах, на темном асфальте пузырились гигантские лужи.

– Про тех, кто умирает в такую погоду, говорят, что они попадают в рай, – заметила Галина Сергеевна, поправляя прическу у зеркала.

– Я думаю, что Анжелику Александровну это утешит, – заметил Павлик.

– Прекращай паясничать! – цыкнула на него Лера, которая очень уважительно относилась ко всякого рода народным поверьям.

– Молчу, молчу, – повиновался Павлик и снова впал в свою обычную дрему.

– Вторую статью Ремизову заказали, – серьезно проговорил Валера, – только я до сих пор так и не докопался – кто!

– Заказали? – переспросила я. – Я так и думала! Кто-то очень хочет, чтобы я прекратила заниматься этим расследованием! Значит, мы на верном пути. – Я обвела торжествующим взглядом присутствующих.

– На каком пути? – устало спросила Галина Сергеевна.

– Да у нас до сих пор нет ни одной серьезной версии! – неожиданно включился в разговор Павлик, оказывается, он или вовсе не спал, или только что проснулся.

– Ну, – смутилась я, – в данной ситуации наиболее подозрительным выглядит Гоффман. В конце концов, Анжелика была его любовницей, у него могли быть ключи от ее квартиры и гаража…

– Так, значит, в первую очередь, – заключила Галина Сергеевна, – следует заняться алиби Германа Генриховича на момент совершения убийства доктора Кемп.

– Или самоубийства, – заметила я, уверенная в обратном. – За работу, – призвала я.

Потом я просмотрела кадры, отснятые Павликом в больнице.

В целом мне пленка понравилась, однако часть ее я все же распорядилась смонтировать заново, а часть и вовсе убрать.

– Вечно, Ирина, ты недовольна, – ворчал Старовойтов, – лучше, чем есть, все равно уже не получится!

– Нет предела совершенству! – изрекла Лера, оторвавшись от списка интересных вопросов, который она готовила к программе.

– Слишком хорошо – тоже плохо, – парировал обиженный Павел.

– И все-таки, Инна Ильинична – такая интересная женщина! – восхищенно проговорила Галина Сергеевна. – Эффектная, фотогеничная, умная, – она продолжила список ее достоинств. – Давно надо было с ней программу сделать! – заключила Моршакова.

– Галина Сергеевна, – обратилась я к режиссеру, – вы не против того, чтобы съездить к Захаровой домой вместе с Павликом и отснять пару кадров в кругу семьи? А я бы пока Гоффманом занялась, – проворковала я.

– А как же с нежелательными вопросами? – засомневалась Галина Сергеевна, этим обычно не занимавшаяся.

– Так вам Лера поможет, – сказала я.

– Ну, что же, в принципе я не против, – развела руками Галина Сергеевна.

 

Глава 8

– В клуб? – догадался Костя, когда я уселась рядом с ним на переднем сиденье. Галина Сергеевна, Лера и Павел уехали на другой машине к Захаровой.

– Так точно, – ответила я, складывая свой зонтик, с которого холодными струями стекала вода. Он на всякий случай все время лежал у меня в шкафу на студии.

Прогремел гром, сверкнула молния.

– Ой! – Я зажмурилась. – Погодка-то разыгралась, однако…

– Люблю грозу в начале мая! – процитировал Костя известного поэта и тронулся с места.

– Как ты думаешь, – спросила я Костю, – это Гоффман Анну убил?

– А Елена с Анжелой, интересно, зачем ему понадобились? – осведомился Костя.

– Ну, – размышляла я вслух, – Крылова могла что-то видеть, а Кемп иметь на руках доказательства или документы на право собственности! Может, Герман Генрихович решил клубом завладеть единолично…

– Не знаю, – пожал плечами Костя, – что-то мне во все это не очень верится!

– Если честно, мне тоже, – призналась я, когда Костя остановил машину на стоянке.

– Я с тобой, – заявил Шилов, когда я собралась выходить из служебной машины.

– Опять ты за свое! – вздохнула я. Однако после вчерашнего спорить не стала. Во-первых, все равно бесполезно, во-вторых, и самой как-то с Костей спокойнее. С утра я разглядела у себя на животе огромные кровоподтеки, хорошо еще, что Володька не видел, а то бы вовсе из дома не выпустил! И на том спасибо, что боль утихла!

На входе мы показали охраннику, который переговаривался с приятелем, свои удостоверения. В приятеле, когда он повернулся ко мне лицом, я узнала Майорова.

– Денис! – искренне удивилась я. – Сегодня же смена не твоя!

– Вы знакомы? – удивился другой охранник. Он-то наверняка «Женское счастье» не смотрел.

– Это же телеведущая! – воскликнул Денис. – Наташка моя от ее передачи в полном восторге! Ирина Лебедева, – представил он меня слегка оробевшему приятелю.

– А-а, – кивнул охранник. – А вы в «Парадиз» по какому вопросу? – осведомился он.

– Мы с Германом Генриховичем хотели поговорить, – ответила я.

– А он сегодня с самого утра в клубе не появлялся, – развел руками Денис.

– А вы что здесь с самого утра делаете? – удивилась я. – У вас же, Денис, законные выходные! Если не ошибаюсь, конечно… Воскресную ночь вы отработали, – рассуждала я, – значит, понедельник и вторник вправе проводить где угодно. И так до завтрашней ночи…

– Я польщен, – заметил Денис, – что вы так хорошо знаете график моих дежурств, но у меня проблема…

Только сейчас я обратила внимание на то, что Майоров и впрямь выглядит очень расстроенным.

– А что случилось? – осведомилась я. Лично мне Денис нравился, и я хотела ему помочь.

– Оставь его, – тихо проговорил Костя. – Не видишь, у парня неприятности! Он и сам справится, а нам надо дело раскручивать. Три человека уже погибли!

– И впрямь, – ответил Денис, – у вас, Ирина Анатольевна, видно, и без меня забот хватает!

– Нет, – возразила я, – я тебя очень внимательно слушаю, а если кому не нравится… – проговорила я ледяным тоном и повернулась к Косте.

Он смотрел на меня такими глазами! «Эгоистка!» – обругала я себя мысленно. Костя махнул рукой, словно говоря: «А, делайте что хотите!»

– Давайте тогда хотя бы зайдем в кафетерий, – предложил Денис, – не стоять же здесь, на входе…

– Отличная идея, – заметила я.

Кафетерий располагался здесь же, на первом этаже. За столиками сидела довольно приличного вида публика. Кто-то потягивал коктейль из трубочки, с насаженной на нее долькой лимона, кто-то пил кофе, а кто-то смаковал дорогой коньячок.

Наконец-то и я купила бутылку французского шампанского для Гурьева и подумала, что если бы мой Володька все это видел, то умер бы от разрыва сердца: он всегда считал, что нужно во всем соблюдать экономию.

– Так что же все-таки произошло? – спросила я у Дениса, когда заказала кофе. Он оказался горячим и очень сладким на вкус. – На сахар здесь не скупятся, – заметила я.

– Так это же «Парадиз»! – усмехнулся Костя.

– Ага, – подтвердил Денис, – райские кущи!

– И где же прячется змей?

– Ирина Анатольевна, вы это о чем? – не понял Майоров.

– Об убийце, – ответила я, отпив маленький глоточек из чашки. – Так что у тебя случилось? – снова спросила я.

– Машину угнали, – мрачно проговорил Майоров. – Вот я из милиции и забежал сюда к ребятам, чтобы развеяться…

– Ну надо же! – возмутилась я. – И как такое могло случиться?!

– Случилось вот, – тяжело вздохнул Денис, – мне на нее теперь в жизни не заработать…

– Но при каких обстоятельствах это произошло? – не унималась я.

– Угнали, и все, – зациклился на своем Денис Георгиевич. В подробности он явно вдаваться не собирался. Ну, это, как говорится, дело хозяйское. У меня и в самом деле своих проблем хватает! – Ирина, вы не обижайтесь, – попросил парень, – просто мне не хочется вас втягивать еще и сюда…

– А Денис, между прочим, дело говорит, – заметил Костя.

В этот момент к нашему столику подошел инструктор по силовым тренировкам с фитболами.

– Ирина Анатольевна, – широко улыбнулся он, будто страсть как рад был меня видеть. Он и Косте кивнул, который ответил ему столь же лучезарной улыбкой. – Ну что? – спросил Нефедов Майорова. – Ты заявил в милицию?

– Заявил, – сухо ответил Денис.

– И что?

– Пообещали все сразу бросить и заняться моей машиной, – усмехнулся Майоров. – Присаживайся! – предложил он Андрею. – Может, коньячку?

– Нет, что ты! – Нефедов замотал головой. – Я на работе не пью, а вот от кофе не откажусь, – добавил он.

Разговор при Нефедове как-то не клеился.

– Ты часы-то свои нашел? – поинтересовался Денис после длительной паузы.

– Нет, к сожалению, – расстроенно ответил Андрей. – А вы не хотите искупаться в бассейне? – неожиданно предложил он нам с Костей.

– С удовольствием. – Я отказываться не стала. Ну, не утопит же он нас, в самом деле…

В раздевалке для меня и купальник нашелся вполне приличный. Я оглядела себя с ног до головы в большом сверкающем зеркале и осталась собой вполне довольно. Стройная молодая женщина в темно-синем бикини и в купальной резиновой шапочке точно такого же цвета. Жалко Павлика нет с его операторской сумкой!

Костя переодеваться наотрез отказался, да и в воду лезть – тоже.

– Ну, Костя, – уговаривала я его. Однако мой ангел-хранитель остался непреклонным, объясняя свое нежелание купаться хроническим тонзиллитом. – Тоже мне, рыцарь, – проговорила я разочарованно и спустилась по металлической лесенке в идеально чистую воду. Костя остался прохаживаться по выложенному кафельной плиткой белому полу.

Рядом со мной плескались две девушки. Одна в точно такой же, как у меня, шапочке и купальнике бикини в горошек с миниатюрной юбочкой. Другая – с распущенными темно-каштановыми волосами, которые отяжелели в воде, и ярко-оранжевом сплошном купальном костюме из какой-то струящейся изумительной ткани. Я невольно подумала о том, что купальник на девушке очень дорогой и непременно из какого-нибудь элитного бутика. Фитнесс-клуб «Парадиз» посещали иногда люди весьма состоятельные.

Девушка в шапочке что-то сказала обладательнице роскошных волос, и обе громко и весело рассмеялись. Та, что была в оранжевом купальнике, с плеском нырнула под воду, которая стала расходиться кругами. Они веселились так, словно в этом клубе ничего чрезвычайного не произошло. Да, впрочем, какое им дело было до всего этого…

Однако вышло, что я все-таки ошибаюсь. Девушки вовсе не были так безучастны к случившемуся, как мне показалось на первый взгляд.

Когда одна из русалок вынырнула, другая подплыла к ней, и обе приблизились к бортику бассейна, чтобы передохнуть. Я крутилась поблизости и могла слышать, о чем они разговаривали.

– Свет, как ты думаешь, это Малахова убила Анну? – спросила та, что была в купальнике в горошек. – Я как представлю, что ее в солярии нашли, мне жутко делается!

– Нет, вряд ли, – покачала головой темноволосая русалка. – Просто мне кажется, что кто-то «Парадиз» к рукам прибрать решил, вот и устранил Аллу от дел…

– А не проще было бы тогда саму Аллу… А?

– Тогда бы убийцу легко нашли, – высказала свое мнение Света.

– Ты думаешь, это Гоффман? – поинтересовалась девушка в раздельном купальнике.

– Вряд ли, – пожала плечами Света, – Герману известно, что у Анны в России остался сын… Он знает, что доля Анны в случае ее смерти перешла бы по наследству ему!

Что? Что? Я чуть было не выпрыгнула из воды. Какой еще сын?!

– Но если нет документов, нет и наследства, – возразила девушка. – Говорят, что документы Анны до сих пор не нашли…

– Мало ли, что говорят, – усмехнулась девушка и уплыла от бортика. Ее подруга последовала за нею, играя брызгами.

Я быстренько поднялась по лесенке и так торопилась, что едва не поскользнулась и не свалилась в бассейн.

– Что с тобой? – изумился Костя: вид у меня и впрямь был ошеломленный. Я сбивчиво, шепотом рассказала ему о том, что услышала.

– И ты поверила в эти сплетни? – осведомился Костя скептически. – Какой еще сын? До сих пор о нем и словом никто не обмолвился!

– Но девушка утверждала, что Гоффман об этом знает, – не унималась я, вытираясь махровым полотенцем, которое к этому времени принес мне Денис из раздевалки.

– Да кто она такая?

– Не знаю, – призналась я. – По-видимому, одна из постоянных посетительниц «Парадиза»…

Я огляделась по сторонам: подружки-русалки куда-то исчезли. Судя по всему, поднялись по одной из лесенок и вышли через другую дверь.

Не успела я одеться, как ко мне подошел Денис.

– Ирина Анатольевна, – осведомился он, – вы хотели встретиться с Германом Генриховичем?

– Очень хотела, – призналась я. А учитывая последние обстоятельства, мое желание только усилилось. Можно было сказать, что оно просто жгло меня изнутри. Костя прекрасно понимал мое состояние, но только втихую посмеивался.

– Гоффман только что приехал и заперся в своем кабинете, – сообщил мне Майоров. – С ним что-то случилось, – добавил он. – Герман Генрихович выглядит так, словно его дом минуту назад взорвали террористы. Он даже, когда арестовали Аллу Владимировну, вел себя гораздо спокойнее…

Я подумала, что Гоффман только что узнал о том, что его любовницу выбросили из окна восьмого этажа собственного дома. Но вслух говорить не стала, у Дениса хватало своих проблем: взять хотя бы угон машины. А он держался, в общем-то, молодцом. Я полагала, что весть о гибели штатного врача и без моего участия не заставит себя ждать особенно долго.

– Герман Генрихович, – Я постучала в дверь кабинета менеджера «Парадиза».

– Кто там? – отозвался он глухо. – Войдите!

В сопровождении Кости я переступила порог кабинета.

– Ах, это вы! – облегченно выдохнул Гоффман, держа в руке тлеющую сигарету. – Еще кого-то убили? – нервно осведомился он, схватившись за голову. – Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?! – воскликнул в отчаянии этот лысоватый человек.

– Вы узнали об Анжелике? – осторожно спросила я.

– Об этом кошмаре я узнал еще утром, – устало выдохнул Герман Генрихович и опустился в кресло. – За что? – всхлипнул он. – И Аллу не отпускают до сих пор! О чем думает этот чертов Рокотов?! Не могла же Алла всех из-за решетки поубивать?!

– Конечно, не могла, – согласилась я.

– А вы еще не оставили идею найти убийцу? – осведомился Гоффман, опустив руки на колени.

– Не оставила. – Я покачала головой. И, конечно, не стала объяснять, что у меня с детства вошло в привычку доводить все начатое до конца. – Что с вами случилось? – спросила я, понимая, что дело не только в трагической гибели Анжелы.

Герман Генрихович развел руками:

– Меня только что хотели убить!

– Вы ничего не перепутали? – Мне показалось, что у Гоффмана от всех напастей помутился рассудок. Выглядел он и в самом деле как тот гениальный, сумасшедший профессор из фильма Земекиса, у которого была собака по кличке Эйнштейн.

– Нет, я ничего не перепутал! – воскликнул он. – Какой-то маньяк с завидным постоянством убивает сотрудников именно нашего клуба. «Парадиз» из рая прямо на глазах превращается в царство смерти, – зловеще добавил Гоффман.

Мне подумалось, что Герман Генрихович остро нуждается в квалифицированной психиатрической помощи.

– Вы думаете, что я спятил? – догадался Гоффман. – Ну, так вот, – торжествующе заявил Герман Генрихович, – вы ошибаетесь! – и погрозил пальцем с печаткой прямо у меня перед носом.

– Как это случилось? – спросила я, присев на краешек кожаного дивана. Костя остался стоять возле меня. Я ни капли не сомневалась, что он, в случае чего, бросится защищать меня грудью. Мой взгляд приковывала золотая печатка Гоффмана с кроваво-красным рубином, который алел на солнце. К этому времени дождь за окном уже кончился…

– Дорожно-транспортное происшествие, – ответил Герман Генрихович дрожащим голосом, все еще до смерти перепуганный.

– Но это могло быть случайностью, – несмело заметила я.

– Ага, – усмехнулся Герман Генрихович, – водитель мчался на бешеной скорости и хотел почему-то наехать именно на меня!

– Как же вам удалось спастись? – не выдержал Костя и прервал неожиданно затянувшееся молчание.

– На мое счастье, появилась еще одна машина, и я успел увернуться, – ответил Гоффман. – Отделался ссадинами, – он задрал штанину брюк и показал мне несколько свежих царапин в окружении синяков. – Я, наверное, родился в рубашке!

С Гоффманом трудно было не согласиться, особенно учитывая события последней недели.

– Что это была за машина? – спросила я. – Вы запомнили номера?

– Ирина Анатольевна, вы что, издеваетесь?! – нервно хихикнул Гоффман и полез в пачку за очередной сигаретой. Руки его не слушались, поэтому пачку ему пришлось порвать, и сигареты рассыпались по полу. – Черт! – выругался он. – Ну, все не слава богу! – А я и не знала, что менеджер настолько религиозен! – Вы думаете, в тот момент я смотрел и записывал номера?!

– Но, возможно, были свидетели, – предположила я.

– Не было никаких свидетелей! – резко ответил Гоффман. – Другая машина проехала мимо, а я отправился восвояси, к автобусной остановке, где народу было побольше!

– Но Герман Генрихович, должны же вы были хоть что-то запомнить…

Гоффман задумался.

– Пожалуй, что должен, – ответил он. – Машина была белого цвета, – начал вспоминать Герман Генрихович, прищурив глаза, – «Жигули», – продолжил он. – «Шестерка» или «семерка»… Не помню, – Гоффман развел руками. – Да разве вам это что-нибудь даст?! – Он обреченно махнул рукой.

– Герман Генрихович, – вновь обратилась я к Гоффману, – ведь это покушение вы могли и придумать…

– О чем вы? – взорвался Герман Генрихович.

– Утром вы могли выбросить свою любовницу из окна, – рассуждала я, – а потом сочинить это неправдоподобное алиби, – я пожала плечами, – тем более что ничего существенного вы не запомнили!

– Бред какой! – разозлился Гоффман. – Но зачем мне все это? – взвизгнул он.

– Чтобы получить клуб в свое полное распоряжение, – ответила я. – Крылова могла вас видеть, а Анжелика шантажировать документами…

– Какими документами? – не понял Герман Генрихович.

– На имя Анны Степновой, – объяснила я. – К примеру, она могла завещать кому-то свою долю в общей собственности на «Парадиз». Нет завещания – нет и наследников! – развела я руками.

– Вы имеете в виду Алешу? – догадался Герман Генрихович. – Но откуда вы узнали, что…

– Что у Ани есть сын? – подсказала я.

– Да, – выдавил Гоффман сквозь зубы. – Она не взяла его с собой во Францию, она не хотела о нем ничего знать!

– Кто его отец? – Меня осенила фантастическая догадка. Но я решила пока не высказывать свою точку зрения вслух.

– Не знаю, – Гоффман пожал плечами, – меня это никогда особенно не интересовало, – добавил он. – Но как раз сегодня мы говорили о Леше с Лидией…

– Сегодня? – не поверила я. – Это когда же вы, Герман Генрихович, успели?!

– С утра, – ответил Гоффман. – Лида попросила меня приехать, – проговорил он смущенно. – Мы давно с ней ни о чем не разговаривали. Но она беспокоится за мать… Лида просила меня рассказать ей, как движется официальное расследование.

– И что же вы ей сказали? – осведомилась я.

– Что все будет в порядке, – Герман Генрихович сломал в руке сигарету. – Я еще не знал даже, что Анжела погибла…

– Где живет Алеша? – спросила я. – И сколько лет мальчику?

– Какое это имеет значение? – взвился Герман Генрихович.

– Имеет, – уклончиво ответила я.

– Не знаю, где он живет, – ответил Гоффман, – поговорите об этом с Лидой. Она, кажется, в курсе. А лет ему около восемнадцати, – добавил он.

– Кто владел долей на право собственности «Парадизом», кроме вас, Аллы Владимировны, Анны Степновой и Лидии? – перевела я разговор в совершенно иное русло.

– Насколько мне известно – никто! – ответил Гоффман. – И кстати, – добавил он, – Лида Малахова никогда не владела никакими долями, – Герман Генрихович перехватил мой изумленный взгляд. – Нет, – оправдывался он, – Аллочка ей, конечно, предлагала, но Лида всегда принципиально отказывалась!

– А Олег Малахов? – поинтересовалась я. – Он же, кажется, первоначально помог вам встать на ноги…

– Да, – подтвердил Герман Генрихович, – без Олега у Аллы ничего бы не вышло! Но он никогда не претендовал на эту собственность. Ему и без того хватает проблем и средств к существованию. Он ворочает та-ки-ми деньжищами! – произнес Гоффман по слогам.

Я подумала, что Герман Генрихович, скорее всего, плохо осведомлен. Кто-то действовал за его спиной и убирал всех, кто мог бы претендовать на клуб. Или тех, кто мог о чем-либо догадываться. Теперь я считала, что и Алеша Степнов находился в смертельной опасности. Документация Степновой, конечно, уже у злоумышленника, и завещание, если таковое имеется, – в том числе; но он-то, скорее всего, решит действовать наверняка и избавится от наследника. Ему-то терять больше нечего! Убийца обладал поразительным хладнокровием!

– А Рокотов никогда не входил в число собственников? – осведомилась я.

– Разумеется, нет, – отмахнулся Гоффман. – Просто они с Аллой очень давно знакомы, – добавил он.

– Алла Владимировна носит золотые браслеты? – поинтересовалась я.

– Ирочка, это не смешно, – заметил Гоффман, – сейчас она, разумеется, носит браслеты… Только вряд ли они золотые!

– Вы меня неправильно поняли, – проговорила я. – У нее есть какой-нибудь браслет из массивного золота?

– Есть, – удивленно ответил Гоффман, – даже два, но она их давно не носит…

– Где они хранятся? – осведомилась я.

– В нашем домашнем сейфе, – ответил Герман Генрихович.

– Очень хотелось бы на них взглянуть…

– Я сразу понял, что вы, Ирина, экстравагантная женщина, – удивленно проговорил Гоффман, – но никогда не полагал, что до такой степени! Если хотите, мы можем поехать ко мне домой…

– Очень хочу, – призналась я. Золотая застежка в моем кошельке, найденная у клубной двери, обжигала мне пальцы.

К Гоффману нас отвез Костя: Герман Генрихович, подвергшийся нападению неизвестного бандита и испытавший сильнейший стресс, машину вести сегодня был явно не в состоянии.

– Проходите. – Гоффман пригласил нас войти. Юная домработница провожала нас обожающими взглядами. Встречаются ведь иногда истинные поклонницы «Женского счастья»!

Мраморная лестница вела на второй этаж.

– Браслеты в сейфе у Аллы, – объяснил Гоффман.

Мы вошли в маленькую комнатку, которая тонула в таинственном полумраке. Безукоризненный порядок поддерживался в ней и в отсутствие хозяйки. Как только за нами захлопнулась дверь, Гоффман отодвинул от стены, затянутой шелком, шкаф-купе, кажется, орехового дерева, и мы увидели дверцу скромного сейфа новейшей конструкции. Герман Генрихович набрал несколько цифр, и сейф открылся.

Я мысленно заключила, что Алла Владимировна доверяла своему мужу, несмотря ни на что. Во-первых, он показал мне бумаги, подтверждающие его долю собственности на «Парадиз». Документов Аллы Владимировны в сейфе не было.

– По-моему, я уже говорил, что об этом вам лучше всего с Рокотовым переговорить, – заметил Гоффман. Он извлек из сейфа шкатулку с драгоценностями. – Вот, – Герман Генрихович протянул ее мне. – Здесь немного, – добавил он. – Алла не особенно это все любила… – Почему-то Гоффман говорил о Малаховой в прошедшем времени.

Я взяла в руки черную шкатулку с блестящими инкрустациями. Очевидно, она сама по себе стоила немало и представляла собой истинное произведение искусства.

– Какая легкая, – протянула я, взвесив ее на ладони.

– Да, – кивнул Герман Генрихович и с гордостью заметил: – У Аллочки все ее вещички очень изящные!

Изящные так изящные! Я подняла черную крышку. В шкатулке лежали несколько золотых колец, пара из которых были с брильянтами, одно кольцо с изумрудом и тройка с сапфирами: перстенек и две крохотные сережки; тонкая золотая цепочка и два массивных браслета… Я вынула их из шкатулки и поднесла к окну. Обе застежки были на месте, что, в общем-то, и требовалось доказать!

– Больше у вас нет вопросов? – осведомился Гоффман, сладко позевывая. – Я очень устал, – добавил он, – и мне хотелось бы провести пару часов в одиночестве, вздремнуть, наконец. – Герман Генрихович ненавязчиво выдворял нас из дома.

Небо на улице снова нахмурилось и готово было вот-вот разразиться грозой. Я вспомнила о Володьке: он ушел на работу без зонтика! Я вздохнула: мой благоверный вернется в родные пенаты, как вымокшая мышь. А там ни горячего чая, ни нежной жены под боком… Она, как всегда, на работе и жутко занята!

– Больше нет, – ответила я, вернула ему шкатулку, которую Гоффман тут же спрятал обратно в сейф с цифровым замком, и пошла к выходу. Костя – следом за мной. Гоффман набирал шифр… Доверие, конечно, доверием… Но, как говорится, доверяя – проверяй! Герман Генрихович придерживался народной мудрости. И был, наверное, прав.

– Куда? – осведомился Костя, взглянув на меня через плечо.

– Домой! – решительно заявила я.

 

Глава 9

Как ни странно, но мне удалось вернуться к себе до прихода горячо любимого мужа. Пришлось немного подсуетиться на кухне и нажарить его обожаемой картошки. Потом я открыла баночку маринованных грибочков, присланных теткой из Лысых Гор, сварила в турке черный горячий кофе и…

В двери щелкнул замок.

– Ирина! – Володька буквально остолбенел. – Глазам своим не верю! – взирал он на меня, словно на новоявленное чудо. – А что, – опасливо осведомился Лебедев, – твое расследование уже закончилось?

– Нет. – Я покачала головой и протянула ему сухое полотенце, чтобы он вытер насквозь промокшую голову.

С темных волос ему на лоб стекали капли дождя. – Ты пока обедай, – проворковала я, – а я тем временем Гурьеву позвоню!

– Ну, так-то лучше! – рассмеялся Володька. – А то я подумал, что ты у меня заболела!

Я набрала знакомые шесть цифр, и Валерка подошел к телефону на удивление быстро.

– Алло, – пробасил он в трубку. Я всегда удивлялась, как у такого худощавого и юркого человека может быть такой низкий голос.

– Привет! – поздоровалась я.

– Ирка? Ты, что ли? – Гурьев ничуть не удивился. – Какие новости? – осведомился он.

– Секрет фирмы, – заинтриговала я его. – Но у меня к тебе просьба, – сказала я после небольшой паузы.

– И какая же? – поинтересовался Гурьев. – Не иначе опять насчет Рокотова? – пробурчал он себе под нос. – Сказал же, как только, так сразу!

– Мало, видно, вы с ним водки выпили в году… – усмехнулась я.

– Не ерничай! – перебил меня Гурьев. – А то будешь ждать очередной встречи со своим Рокотовым до второго пришествия!

– Ну, ладно, ладно, – проговорила я примирительно. – Тебе вообще о нем что-нибудь известно?

– Ну-у-у, – протянул Валерка, – не знаю, что и сказать…

– Говори как есть! – встревожилась я за Аллу Владимировну, царапая длинным ногтем телефонную трубку.

– Ни в чем криминальном официально замечен не был, – задумчиво произнес Гурьев, – но слухи ходили разные…

– Очень интересно, – проговорила я, – а если конкретнее?

– Попозже, – пообещал Валерка и едва не повесил трубку.

– Подожди, подожди, – попросила я. – У меня к тебе дело: тут у одного моего хорошего знакомого машину угнали.

– Ух ты, – присвистнул Валерка. – Я бы на его месте повесился, – почти что серьезно добавил он. – И что ты от меня хочешь?

– Ну, чтобы ты узнал что-нибудь по своим каналам! – Я наконец прекратила царапать трубку.

– Ты думаешь, что я волшебник?! – усмехнулся Валерка.

– Но ты же еще на прошлой неделе делал на эту тему репортаж! – укоризненно проговорила я.

– А машину на какой неделе украли? – вкрадчиво поинтересовался Гурьев.

– На этой, – вздохнула я. – Ну, Валерочка, ну пожалуйста, – проговорила я умоляюще.

– Ладно, – сдался Валерка, у которого в принципе было мягкое сердце. В тот раз оно, кажется, уже растаяло…

Я перевела взгляд на кухню. Володька доел картошку, похрустывая грибочками. Кофе из турки он и сам был в состоянии себе налить, что он и сделал, когда убрал тарелку в раковину. Я заметила, что муж машинально прислушивается к нашему разговору.

– Эй, ты куда пропала?! – воскликнул Гурьев. – Я сейчас, между прочим, на место преступления выезжаю, – заметил он.

– Никуда я не пропала, – со вздохом отозвалась я в трубку.

Мне невольно подумалась, что во главу угла я все же ставлю работу, но страдает моя личная жизнь. Нет, муж мне претензий, в общем-то, не высказывает. Но как всякой женщине мне хотелось в отношениях побольше романтики. Однако чем глубже я погружалась в чужое «женское счастье», тем больше ценила свое! У Володеньки были такие милые ямки на щеках и так мило играли, когда он улыбался.

– Марка, цвет, номера? – требовал Гурьев в трубку. – Фамилия владельца?

– Что? Что? – переспросила я. – До меня только сейчас дошло, что я так и не выяснила до сих пор этих подробностей у Дениса. Новость о сыне Анны Степновой затмила все остальное.

– Ирина, – терпеливо проговорил Валера Гурьев, – ты что, сама уже забыла, о чем меня спрашиваешь?

– Нет, – покачала я головой. – Только, понимаешь, я ничего этого не знаю…

– Чего не знаешь? – начал распаляться Гурьев. – Ты что, держишь меня за полного идиота?

– Да нет же, – попыталась я объяснить, – просто столько сегодня всего произошло, что это вылетело у меня из головы! – Вот я-то сейчас и в самом деле чувствовала себя круглой идиоткой. Надо же так опростоволоситься!

– А фамилию владельца ты хотя бы запомнила?

– Запомнила! – воскликнула я и выпалила обрадованно: – Майоров!

– Это который Денис Георгиевич? – неожиданно поинтересовался Гурьев.

– Денис Георгиевич, – ошеломленно подтвердила я. – А ты откуда об этом знаешь?

– Сорока на хвосте принесла, – хихикнул Гурьев, – он только сегодня заявку в милиции оставил, при мне, между прочим… Запомнилось почему-то!

– И что же у него за машина? – скучая, осведомилась я. Стемнело, и в окошко одиноко светил яркий луч фонаря. Я жмурилась, будто от солнца.

– «Жигули», – ответил Гурьев, – «шестерка», белая… Вот только номерных знаков я не запомнил.

– Что? Что? – воскликнула я так громко, что мой благоверный высунулся из кухни. Понял, что ничего не случилось и отправился в спальню – проверять свои непереводящиеся контрольные.

Гурьев повторил информацию.

– Что-то не так? – поинтересовался он.

– Да нет, все так, – постаралась я успокоиться. – Мысль у меня интересная появилась… Ну, ладно, завтра увидимся, тогда и изложу, – сказала я и повесила трубку.

– Что стряслось-то? – крикнул Володька из спальни.

– Да ничего, – отмахнулась я. Мне не хотелось посвящать мужа в происходящее.

* * *

Во вторник я первый раз за неделю появилась на студии вовремя.

– Ирина Анатольевна за ум взялась, – констатировала Лерка. Она просматривала какой-то медицинский еженедельник.

– Это еще к чему? – поинтересовалась я.

– Ирина Анатольевна, вы меня удивляете, – заявила Лера. – Вы с этим своим расследованием совсем о работе забыли, – выговорила она мне. – Это же медицинский еженедельник! – подчеркнула Казаринова.

– И что?

Галина Сергеевна сняла очки и протерла их платочком.

– Мы же готовим программу о главном враче! – сообщила она.

– А что, Захарова гремит в местной прессе? – осведомилась я и взяла из рук Леры еженедельник; в нем и впрямь была статья об Инне Ильиничне. В итоге мне пришлось извиниться перед Лерой, которая дулась потом весь день не хуже Галины Сергеевны.

– Как прошли съемки у нее дома? – поинтересовалась я.

– Отлично, – ответил Павел. – Инна Ильинична очень колоритная женщина!

Лера стрельнула в него глазами, но промолчала: отправилась мыть курагу.

– Мне надо уехать, – сказала я, после того как просмотрела домашние кадры, которые мне действительно понравились. У Инны Ильиничны оказалась очаровательная дочь и очень милые внуки.

– Не иначе как в «Парадиз»? – догадалась Галина Сергеевна. – Ирина, – проговорила она самым серьезным тоном, – вы себя не жалеете! Ты себя не жалеешь! – поправилась Галина Сергеевна.

– Галина Сергеевна, со мной ничего не случится, – заверила я ее. Мне совсем не хотелось выслушивать очередную лекцию.

Лера отправилась разыскивать Костю, а я углубилась в чтение еженедельника.

– Насилу нашла! – заявила Лера с порога. – Кошелев Шилова уже собирался запрячь куда-то, но мы с ним отбились! – гордо констатировала она.

– Спасибо, боевая подруга! – поблагодарила я Леру, когда на пороге возник Дольф Лундгрен.

В «Парадиз» нас пропустили без звука. Кажется, теперь каждый охранник клуба знал уже нас в лицо.

– Денис не появлялся? – спросила я молодого человека на пропускном пункте. Я заметила, что Гоффман уже позаботился о том, чтобы охрану усилили. Сегодня у дверей дежурили двое. У меня почему-то вылетело из головы, что Майоров заступит на смену ночью.

– А вы – Лебедева? – осведомился молодой человек.

– Лебедева, – подтвердила я, чувствуя себя как-то неуютно под взглядом его холодных, колючих глаз. – И что вы тут у нас все время вынюхиваете? – Настроен охранник явно был не слишком доброжелательно.

– Парень, – вступился за меня Костя, – тебя же спросили про Майорова! Он здесь не появлялся?

– Вон идет! – Охранник показал пальцем в сторону двери. Денис и впрямь только что вошел в «Парадиз».

– Ирина Анатольевна, – лицо его расплылось в добродушной улыбке. – Вам что-то удалось узнать? – осведомился он.

– Кое-что – да, – подтвердила я. – И это, кстати, может касаться тебя напрямую! Нам нужно поговорить!

Денис изменился в лице: уголки рта его дрогнули, и улыбка стала напоминать скорее сардоническую, глаза он опустил, затрепетав ресницами, как барышня серебряного века.

– Вы разговаривали с Гоффманом? – осведомилась я. Но по одному его виду уже было понятно, что разговаривал. И какая машина чуть не сбила его, Майорову тоже стало известно. Если бы он знал об этом вчера, то скорее всего даже и не пошел бы в милицию.

– Да, – кивнул парень и сел в удобное плетеное кресло. Мы снова расположились в кафетерии. На этот раз я подозвала официантку, и она приняла наш заказ.

– Так это ты покушался вчера на Германа Генриховича? – осведомилась я, глядя в упор в его светлые глаза. Гоффман-то номера запомнил, – блефовала я.

Официантка, симпатичная девушка в коротеньком черном платье, принесла нам три чашки кофе и три пирожных с заварным кремом. Она оставила заказ на столике и удалилась с глаз с чувством выполненного долга.

– Я?! – воскликнул Майоров, едва пришел в себя. – Ирина Анатольевна, вы с ума сошли? Если моя машина чуть не наехала на Гоффмана, то это еще не значит, что…

– Так это была все-таки ваша машина! – заключила я удовлетворенно и откусила кусочек пирожного. Крем таял у меня во рту, и я с удовольствием запивала его кофе.

– Все-таки вы меня провели, – печально сказал Майоров. – Но я все равно не верю, что Нефедов – убийца!

– Нефедов? – насторожилась яр Невольно мне вспомнился «Рено» у дома покойной Анжелики Кемп. – Вы кофе-то пейте, Денис, – подбодрила я его.

– Ну, да, – подтвердил Майоров, – Андрей мне сказал, что у него машина сломалась, а ему куда-то там надо было срочно ехать… К родственникам, что ли? Ну, я ему свой «жигуль» и одолжил… А он ко мне вчера прибегает и говорит, что машину угнали! Я за голову схватился, а Нефедов меня уговаривает, чтобы я никому не говорил, что он ее у меня одалживал. Якобы у него какие-то проблемы с бандитами… В общем, огласка ему не нужна! Обещал компенсировать убытки. Я бы и в милицию заявлять не стал, да Наташка настояла. Она-то не знала, что у нас с Нефедовым уговор. Но он потом меня обнадежил.

– Не расстраивайся, – сказал. – Ничего страшного, что ты в ментуру пошел! Главное, не трепись, что я ее у тебя брал. Стой на своем: угнали! А мало ли кто угнал?! Что тут особенного?! А теперь, видите, как вышло?! Получается, что это я вчера Германа Генриховича чуть не сбил… Ну, зачем Нефедову убивать хозяина? – Парень пожал плечами.

Я, конечно, не была уверена на все сто процентов, что на Гоффмана покушался именно инструктор по силовым тренировкам с фитболами Нефедов, тем более что и сам Герман Генрихович не помнил номеров «Жигулей», но обстоятельства складывались слишком уж подозрительно…

– Ирина, а вы не боитесь? – неожиданно поинтересовался Денис.

Я пожала плечами:

– Неуязвимых людей не бывает! – а сама подумала, что мне и в самом деле становится день ото дня страшнее. Но я была полна решимости вывести убийцу на чистую воду.

– Мне надо идти, – сказал Денис и вышел из-за стола. – Меня Наташка ждет, – проговорил он извиняющимся тоном. – Это я для нее у вас автограф просил! – пояснил он мне. – Только Андрею меня не выдавайте, – попросил Майоров. – Ведь он мне все-таки друг…

– А вы не боитесь, что он вас когда-нибудь пришибет из-за угла? – поинтересовалась я.

– Но у вас же нет доказательств, что Андрей Нефедов – убийца, – возразил Майоров. – И потом, мы же с ним – друзья!

– Ничего себе дружба! – усмехнулась я. – А того, что он связан с какими-то там бандитами, вам, как я вижу, недостаточно! А если он вашу девушку в заложницы возьмет? – осведомилась я. – Об этом-то вы подумали?!

– Да что вы такое говорите? – рассердился Майоров. – Не верю я в то, что Нефедов – убийца! У него и мотива-то не было!.и Или был? – Он с недоумением посмотрел на меня.

Но я просто и не знала, что парню ответить. Получалось и в самом деле, что мотив у Нефедова отсутствовал. А может быть, его наняли? Возможно ведь и такое, но спрашивается тогда: зачем?! И, главное, кто?!

– Вот видите, Ирина Анатольевна, – назидательно проговорил Денис, – вы и сами не знаете, что говорите! – Он попрощался с нами и вышел из кафетерия.

– И что ты дальше собираешься делать? – осведомился Костя, допивая остатки кофе.

– Проверять алиби Нефедова на момент всех совершенных им. – Я немного задумалась… или не им, преступлений!

– Ну, ты и хватанула! – фыркнул Костя и чуть не захлебнулся последним глотком. Даже по спине ему постучать пришлось.

– Это тебя бог наказал, – буркнула я.

– За что? – усмехнулся Костя, прокашлявшись. – Ирина, – ласково обратился он ко мне, – а ты не боишься, что тебя Кошелев уволит?

– Не-а, – протянула я, покачав головой. – Ты же первым заступишься!

– Тоже мне, нашла высокопоставленную персону, – отшутился Дольф Лундгрен.

На самом деле я действительно очень боялась, что мою программу закроют. Нет, я в принципе не имела ничего против новостей кино и искусства, но предпочитала, чтобы этим занимался кто-то другой, вопреки своей страсти к оперной музыке.

– Слушай, – рассуждала я вслух, – если убийца и в самом деле Нефедов, то зачем ему все это было надо?!

– Резонный вопрос, – заметил Костя, – но я-то откуда знаю. Ты у нас мозговой центр – ты и решай!

– Эврика! – воскликнула я довольно громко. – Кажется, меня осенило!

Несколько человек обернулись в мою сторону.

– В самом деле? – осведомился Костя.

– Да, – подтвердила я. – Ведь Алла с Нефедовым некоторое время были любовниками! – торжествующе констатировала я.

– И что? – Костя смотрел на меня все еще как на буйнопомешанную. – Это толкнуло его на преступления? Ради великой любви он убил подругу Малаховой, затем позвонил на студию и подставил возлюбленную, потом переубивал еще двух ее подруг, а на десерт оставил ошалевшего от страха супруга?! – При этих словах перед глазами у меня невольно всплыл ошалевший от страха Гоффман. – Не вижу мотива! – заметил ангел-хранитель. – Если только наш Ромео не свихнулся на почве безумной любви к Джульетте, то есть, – Костя поправился, – Алле Владимировне Малаховой.

– А если она переоформила на Андрея Нефедова часть своей клубной доли? – высказала я Косте свою блестящую идею. – Ну, скажем так, в порыве страсти нежной…

– Так, так, – проговорил Костя, – это уже кое-что! – Он начал прислушиваться к моим словам с особенным вниманием. – И что же было дальше?

– Потом наш Ромео решил, что этого для него слишком мало, что он достоин большего… Тогда он убивает Анну, которая владеет долей собственности, и сваливает все на Аллу Владимировну, убивая таким образом двух зайцев, и едва не устраняет Гоффмана… Но здесь, видно, вмешивается сама судьба! Однако у него еще есть возможность довести задуманное дело до конца!

– А Крылова тогда при чем? – поинтересовался Костя.

– Ну, я же не экстрасенс, – призналась я, – возможно, ей тоже принадлежала доля клуба… Или она что-то видела, но боялась сразу сказать! – Я пожала плечами. – К тому же Нефедов сам говорил, что Елена Николаевна частенько просила его принести ей водички. Так что у него была прекрасная возможность подменить ей лекарство…

– А Анжелика Александровна? – не унимался Костя.

– Помнится, доктор упоминала, что Андрея уволили… Возможно, у него и Малаховой произошел разрыв. Если у Нефедова и была доля собственности в клубе – то совсем небольшая. Поэтому, по закону, с согласия остальных собственников, Алла Владимировна легко могла ее выкупить. Так что, чтобы получить «Парадиз» в свое распоряжение, ему нужно было устранить всех собственников фитнесс-клуба!

– А как же она тогда смогла ему по закону передать долю собственности без ведома остальных? – искренне заинтересовался Костя.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Возможно, доля была совсем небольшой или Алла Владимировна как-то ухитрилась документально оформить его скромный вклад в их общее дело!

– Но я так и не понял, при чем здесь Анжелика Александровна?! – Костя передал три чашки из-под кофе подошедшей к столику официантке.

– Нефедов что-то искал у нее в квартире и в гараже, – продолжала я рассуждать, – значит, в ее распоряжении были какие-то улики… Может быть, документы, подтверждающие право владения долей собственности на клуб Степновой, или завещание…

– Какое еще завещание?

– Ты что, не помнишь, я же говорила тебе, что у Анны Степновой есть сын? Да и Гоффман говорил…

– Да, да, что-то припоминаю. – Костя обхватил руками свой подбородок.

– Она владела почти половиной клуба, так что, скорее всего, могла распоряжаться собственной долей по личному усмотрению… Возможно, это право было оговорено в соглашении, перед тем как Анна уехала во Францию…

– Тебе бы детективы писать, – завистливо проговорил Дольф Лундгрен. – А доказательства?

– А доказательств никаких! – призналась я. – Вот их-то поиском мы в ближайшее время и будем заниматься!

Я подошла к столику дежурного, Дениса поблизости не было, и я заключила, что парень, скорее всего, уже пошел к своей Наташке.

– Можно от вас позвонить? – осведомилась я у охранника, который с самого начала показался мне не слишком любезным. Свой мобильник, на который я все еще никак не могла налюбоваться, меня угораздило забыть в машине.

– А чем это вы Дениса так напугали? – поинтересовался парень. – У него было такое выражение лица, словно он только что увиделся с призраком, – заметил он. – Вы вообще на мужчин так действуете или только в данном конкретном случае?

Я не успела ничего ответить этому хаму, как за моей спиной появился Костя, и парень сразу прикусил язык.

– Ирина Анатольевна, – поинтересовался Шилов, – у вас тут какие-то проблемы?

– Да, в общем-то, нет, – развела я руками. – Пытаюсь вот добиться разрешения воспользоваться телефоном…

– И что? – осведомился Костя. – В «Парадизе» это строго воспрещено?

– Да звоните, пожалуйста, – передернул плечами охранник и протянул мне трубку. Я пододвинула к себе и сам телефонный аппарат.

– Алло! – Гурьев оказался на месте, чем меня очень обрадовал.

– Иринушка, это ты? – отозвался он.

– Я, конечно. – Я отвернулась от наглого парня к окну. Костя не сводил с меня глаз, так что я вполне могла быть спокойна за свою физическую и моральную безопасность. – Что у нас с Рокотовым? – спросила я.

– Игорь Викторович уехал в какую-то срочную командировку, – после некоторой паузы ответил Гурьев. Джинн из него не получился.

– Как только появится, – проговорила я, – обязательно узнай у него про завещание! Он должен расспросить у Малаховой, делала ли Анюта завещание на своего отпрыска!

– Какое еще завещание? Очередные домыслы? – осведомился Валерий.

– Возможно, и домыслы, а возможно, и нет, – туманно объяснила я и осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться в том, что меня никто не может услышать. – Нам надо срочно увидеться! У меня появилась интересная версия событий, и мне бы хотелось, чтобы ты ввел в курс дела Платонова. – Я повесила телефонную трубку и отошла от стола. Охранник проводил меня недовольным взглядом.

– Ну что? – осведомился Шилов. – Всесильный Валера Гурьев снова тебя вокруг пальца обвел? – Он выжидательно уставился мне в глаза. Под его взглядом я почувствовала, что щеки у меня розовеют.

– А я никогда и не говорила, что он всесильный! – фыркнула я. – Просто Рокотов временно уехал из города!

– Ничего себе адвокат! – усмехнулся Костя. – Бедняжка Алла Владимировна!

– Он ее старый друг, – сказала я.

– А друзья, как известно, познаются в беде, – заметил Шилов. – Ты думаешь ей от этого легче?!

– Но она же не нанимает другого адвоката! – развела я руками.

– Ну и напрасно, – парировал Костя, галантно открывая передо мною дверь. – И что ты думаешь делать дальше? – осведомился он.

Я задумалась и честно призналась себе, что на данный момент мне больше всего хочется прояснить вопрос, связанный с завещанием, и узнать наконец, существует ли оно вообще?! Для этого мне необходимо было разузнать все о сыне Анны Степновой и, по возможности, встретиться с ним, поскольку Игорь Викторович Рокотов наотрез отказывался сотрудничать со мной: я не очень-то верила в его неожиданную командировку.

– Ау! Ирина! – Костя пощелкал пальцами у меня перед глазами. – Ты где? Вернись! – воззвал он ко мне.

– Я думаю, как нам найти сына Степновой, – откликнулась я. – Кажется, Гоффман говорил что-то о Лидии… Якобы она знает что-то про Алексея.

– Так, значит, в салон? – осведомился Костя, поворачивая ключ зажигания.

– В салон, – подтвердила я.

Лиду Малахову мы снова застали за работой. Как видно, от клиенток у дочери Аллы Владимировны отбоя не было. В этот самый момент она маникюрными щипчиками приводила в порядок густые черные брови какой-то брюнетки – убирала лишнее.

– Ой! – вскрикнула девушка, как только мы появились в салоне. У нее по лицу бежали две прозрачные дорожки из слез. И на что только женщины не идут, чтобы быть красивыми!

Костя словно услышал мои мысли:

– Красота требует жертв! – усмехнулся он. Лида Малахова обернулась на его голос. Она была так занята своей работой, что даже не заметила, как мы вошли.

– Ирина Анатольевна? – удивилась Лида. – Костя? У вас возникли какие-то новые вопросы? – осведомилась она, отложив щипчики на столик.

– Лидия Олеговна, а что будет со мной? – обиженно спросила брюнетка, подушечкой пальчика с безукоризненно ухоженным ногтем утирая слезу. – Я сегодня на премьеру иду, – жеманно повела она плечиком. – С Андреем…

– Татьяна Львовна, – успокоила ее Лида, – сначала мы закончим с вами, а потом… – Малахова развела руками и бросила на меня извиняющийся выразительный взгляд.

– Хорошо, хорошо, – согласилась я, – мы пока вас подождем.

Это «пока» продлилось около часа, тогда только театралка покинула кабинет визажистки. Одета она была в маленькое узкое черное платье а-ля Коко Шанель и лакированные туфли на шпильках. Через плечо на тоненьком ремешке перевешивалась изящная черная сумочка, которую Татьяна Львовна на ходу застегивала.

– Лида – великолепный мастер! – похвалила дама Малахову, слегка поправив пышную шевелюру на голове. Татьяна Львовна и впрямь очень похорошела после сеанса. Черты лица у нее были немного грубоваты, но это теперь совсем не бросалось в глаза.

– Ирина Анатольевна! Костя! – позвала Лида. – Проходите, пожалуйста!

Мы вошли, Лида сидела в кресле и выглядела усталой.

– У меня есть сорок минут, – сказала она. – Следующая клиентка записана у меня через час, но мне еще надо подготовиться к ее приходу… Так что давайте не будем терять драгоценного времени! – предложила она.

Лично я в этом вопросе Лиду Малахову абсолютно поддерживала.

– Опять что-то случилось? – заволновалась она.

– Нет, – я покачала головой, – ничего нового! Не беспокойтесь! Но на сей раз мне бы хотелось побольше узнать об Алексее Степнове…

– Откуда вы знаете? – искренне удивилась Лида. – Эту тему в нашем кругу всегда обходили молчанием. – Она вопрошающе уставилась на меня немигающими огромными ярко-голубыми глазищами. – А Анна так вообще делала вид, что у нее никогда не было сына!

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответила я.

– Ну, если не хотите, то можете и не говорить, – ничуть не обидевшись, улыбнулась Лида Малахова.

– Дело в том, – объяснила я, – что мне нужно знать, не оставляла ли Анна какого-либо завещания… Алексей ведь потенциально может унаследовать ее долю в клубе, если факт ее покупки Аллой Владимировной не оформлен документально!

Ему может грозить смертельная опасность, – подытожила я. – К тому же именно из-за этих документов могла погибнуть Анжела, то есть Анжелика Александровна, – поправилась я.

– А она-то здесь при чем? – недоуменно осведомилась Лида.

– Степнова после своего возвращения из Франции жила у Анжелики Кемп и, скорее всего, хранила у нее документы… Так что Анжела вполне могла шантажировать убийцу, – предположила я, – и потому поплатилась за это жизнью!

– Вы уже знаете, кто убийца? – дрожащим голосом осведомилась Лида.

– Только предполагаем, – сказала я.

– Но ведь это не мама, – проговорила девушка с надеждой в голосе.

– Разумеется, нет, – подтвердила я.

– Слава богу, – вздохнула Лида, похоже было на то, что она уже простила матери ее второе замужество.

– Вы знаете, где живет Алексей Степнов? – осведомилась я. – Герман Генрихович говорил, что…

При упоминании имени Гоффмана Лида скривилась.

– Да, – кивнула она, – я знаю, где он живет, и даже дам вам адрес. Леша – приятный молодой человек, и не хотелось бы, чтобы с ним что-нибудь случилось, – добавила Лида.

Она встала с кресла, порылась в ящике своего стола, извлекла из него пухлую записную книжку, вырвала из нее листок разлинованной бумаги и черкнула на нем фломастером пару строк.

– Вот, – она протянула мне адрес Аниного сына.

– Он знает, что его мать умерла? – осведомилась я.

– Да, – подтвердила Лида, – и тайком даже был на похоронах, которыми занимался Рокотов.

– Вот как?

– Да, – кивнула Лида, – но при жизни Анны они совсем не общались!

Я спрятала листок бумаги у себя в сумочке.

– Это адрес тети Гали, – пояснила Лидия, – двоюродной сестры Степновой. – Галины Дмитриевны, – добавила она. – Алеша у нее с самого детства воспитывался. Анна сначала хотела его в детдом отдать или кому-то на воспитание. Но Галина Дмитриевна вызвалась сама. У нее своих детей никогда не было… Анна ей сначала за труды-то приплачивала, а потом практически бросила, – Лида махнула рукой, – так от случая к случаю подбрасывала кое-что для Алешки, а как во Францию уехала, так и вовсе о нем забыла, – с горечью проговорила она.

Я поблагодарила Лиду Малахову за сведения, полученные от нее без особого труда, и мы с Костей поехали к Галине Дмитриевне. В машине я передала ему листок, вырванный из Лидиного ежедневника.

Сестра погибшей Анны жила в типичной «хрущевской» пятиэтажке. Костя притормозил почти у самого подъезда, благо, что лавочки во дворе пустовали, а то не избежать бы нам гневных реплик из уст дежуривших пенсионерок.

Костя отправился вместе со мной.

– Три убийства – это не шутки! – отрезал он в ответ на мои протесты. Мы поднялись на третий этаж по старой обшарпанной лестнице. Я мысленно заключила, что у Анны Степновой напрочь отсутствовал материнский инстинкт, хотя… Если так, то вряд ли она включила Алешу в свое завещание! Но если Анна как-то предвидела свою смерть из-за этих проблем с «Парадизом», то она в минуту просветления могла и…

– Я забыл, какая квартира, – прервал мои размышления Костя.

– Двенадцатая, – ответила я. Мы как раз уперлись в нее взглядом. Дверь, однако, у Галины Дмитриевны оказалась железной, новой и дорогой.

Я нажала на кнопку звонка. Он оказался музыкальным. Дверь открылась только после того, как мелодия проиграла несколько раз.

– Вам кого? – настороженно спросила женщина в очках через дверную цепочку.

– Галину Дмитриевну, – вежливо ответила я.

Женщина прищурилась, «гусиные лапки» у ее светлых глаз обозначились резче.

– Ирина Лебедева?! – неожиданно узнала она меня.

– Вот именно, – подтвердила я, широко улыбнувшись. – Автор и ведущая программы «Женское счастье». Вы позволите войти? – Я продолжала все так же по-голливудски улыбаться.

– Конечно, – кивнула женщина, снимая цепочку, – только я что-то не пойму: зачем я вам понадобилась…

– Так, значит, вы и есть Галина Дмитриевна? – обрадовалась я.

– Значит, и есть, – согласилась хозяйка квартиры. – Проходите, пожалуйста, – сказала она.

Мы вошли: квартира оказалась недавно отремонтированной и прекрасно обставленной. Видимо, все-таки помощь Анны была не такой уж и символической, как говорила Лида.

– Присаживайтесь! – Галина Дмитриевна кивнула на диван, укрытый кофейно-коричневым гобеленом. Мы с Костей удобно устроились на нем возле стола. – Вы из-за Аллы ко мне пришли? – догадалась она. – Я видела вашу программу с Малаховой…

– Ну и как она вам показалась? – спросила я.

– Да, в общем, понравилась, – пожала плечами Галина Дмитриевна, – всю подноготную вы же знать не могли…

– Значит, вы думаете, что это Алла?..

– Нет, что вы, – отмахнулась Галина Дмитриевна. – У Анны, с ее-то характером, врагов хватало.

– Нам бы хотелось познакомиться с Алексеем, – сказала я. – Это возможно?

– Так, значит, вам и об этом известно, – вздохнула Галина Дмитриевна. – Вы считаете, что он может иметь какое-то отношение к убийству?! – ужаснулась она.

– Если только косвенное, – успокоила я ее.

– Тогда почему вы хотите увидеться с ним? – обеспокоенно поинтересовалась Галина Дмитриевна.

– Потому что ему может грозить опасность, – серьезно ответила я и вкратце описала сложившуюся ситуацию.

– Какой ужас! – всплеснула руками женщина, и на глазах у нее появились слезы. – Не успела сестру похоронить… – Плечи ее задрожали.

– Завещание было? – спросила я.

– Вам и это известно? – испуганно осведомилась приемная мать Алеши.

– Да, – коротко подтвердила я. – Так было завещание или не было?

– Анна завещала Алеше свою клубную долю, – мрачно проговорила Галина Дмитриевна, глубокие морщины на ее лбу стали заметнее. – Но мы его никогда в глаза не видели, – добавила хозяйка. – Мне, говоря откровенно, и не верилось, что завещание существует в действительности, – добавила она. – Алешка всегда отшучивался, что ему этот «рай» даром не нужен, мол, пожить еще хочется… Как в воду глядел! – всплеснула руками Галина Дмитриевна.

– А вам известно, кто отец Алексея? – поинтересовалась я.

– Зачем вам это? – Галина Дмитриевна присела на новый, почти что зеркально отполированный стул. – Разве это имеет какое-то отношение?.. – Не договорив, она схватилась за сердце и побледнела. – Этого не может быть, – простонала приемная мать Алеши, – не может быть! – повторила она.

Я не понимала ее реакции и с тревогой ожидала, что будет дальше.

– Но ведь у него нет доли в этом чертовом клубе! – возбужденно воскликнула Галина Дмитриевна. – Он же не может желать смерти собственному сыну!

– Нефедов? – не поверила я своим ушам.

– Какой еще Нефедов? – Галина Дмитриевна удивленно заморгала ресницами. – Не знаю никакого Нефедова, – она развела руками.

– Так о ком же вы тогда говорите? – не отступала я.

– Я говорю о Рокотове, Игоре Викторовиче Рокотове, – отчетливо произнесла Галина Дмитриевна.

Впрочем, у меня уже была мысль, что Алеша – сын Рокотова. Лида Малахова что-то такое говорила о старинном романе Игоря Викторовича с Анной Степновой.

– А он знает о том, что у него есть сын? – поинтересовалась я.

– Нет, что вы. – Галина Дмитриевна замахала руками. – Анна тогда ото всех скрывала свою беременность, а особенно от него!

– Почему? – удивилась я. Лично мне в такой ситуации ничего подобного бы и в голову не пришло – настолько я доверяла Володьке.

– Аня всегда была очень независимой женщиной, – дрогнувшим голосом ответила Галина Дмитриевна, – и не желала себя ничем связывать… К тому же Игоря она не любила, – добавила она. – Ей легче было делать вид, что ничего не произошло!

– Но это же нечестно! – воскликнула я. – И по отношению к сыну, и по отношению к отцу!

– У Ани было свое мнение на этот счет, – печально улыбнулась Галина Дмитриевна.

– Но ее больше нет, – осторожно начала я, – возможно, настало время…

– Это решит Алешка! – отрезала Галина Дмитриевна.

– А он знает? – осведомилась я.

– Да, – коротко ответила Галина Дмитриевна.

В этот момент щелкнул дверной замок.

– А вот и Алеша, – обрадовалась Галина Дмитриевна, – он учится в мединституте, – с гордостью сказала она. – На втором курсе, мечтает хирургом стать!

– Мам! – в комнату вошел высоченный черноглазый молодой человек, чем-то и впрямь неуловимо похожий на Рокотова. – У нас гости? – Леша обвел нас с Костей пристальным взглядом. – Добрый день, Ирина Анатольевна! – поздоровался он. Алеша меня узнал.

– Вы смотрите «Женское счастье»? – удивленно осведомилась я.

– Иногда, – улыбнулся Леша Степнов.

– Он последнюю программу смотрел, – ответила за него Галина Дмитриевна.

– Понятно, – кивнула я. – Нам, в общем-то, пора, – проговорила я задумчиво. – Но, Леша, если мне вдруг понадобится ваша помощь, вы…

– Я к вашим услугам, – ответил Алеша. Галина Дмитриевна бросила на него испуганный взгляд.

– Можно от вас позвонить? – спросила я у хозяйки, намереваясь найти подходящий предлог для того, чтобы хотя бы мельком осмотреть апартаменты Алеши.

– Конечно, конечно. – Галина Дмитриевна взяла себя в руки и перестала выглядеть смертельно испуганной. Заметно было, что приемная мать всерьез волнуется за сына. – Телефон у нас в другой комнате, – сказала она. – Вас проводить?

– Не беспокойтесь, – ответила я, – сама найду, – и зашла в спальню, которая располагалась по правую руку от коридора. Квартира Галины Дмитриевны была двухкомнатной.

По тому, что на письменном столе были сложены учебники по анатомии, а стены увешаны портретами культуристов и победителей всевозможных соревнований по бодибилдингу, я догадалась, что это комната Алеши. Здесь же, возле стола, на полочке, у стены стоял импортный кнопочный телефон. Всюду царила идеальная чистота. Но ничего примечательного я в комнате так и не обнаружила. Подняла телефонную трубку, на которой не заметила ни единой пылинки, и набрала номер Платонова.

– Ирина? – удивился он. – Так вы еще не бросили заниматься этим делом?

– Вы же знаете, что нет, – ответила я.

– Уж и помечтать нельзя, – усмехнулся Андрей Николаевич. – Вы, я так полагаю, алиби Нефедова интересуетесь. – Платонов выжидательно замолчал.

– Интересуюсь, – признала я, заключив, что Валерий Гурьев все-таки ввел в курс дела Платонова.

– Ну, так вот, – причмокнув языком, проговорил следователь, – с алиби у Нефедова все в порядке на все случаи жизни!

– В смысле?

– Его девушка Светлана подтвердила, что, когда убили Анну Степнову, отравили Елену Николаевну Крылову, выбросили из окна Анжелику Александровну Кемп и едва не переехали Гоффмана, она все время была вместе с Андреем, и ничего подобного ее друг совершить в ее присутствии не мог, – объяснил Платонов, кашлянув в трубку.

– Недолго же он убивался по Алле Владимировне! – заметила я. – Уже появилась какая-то новоиспеченная Светлана…

Постойте ка, – вспомнила я, – но ведь в тот день, когда умерла Крылова, Андрей Нефедов был в «Парадизе»… Я его своими глазами видела! – торжествующе добавила я.

– Да, – согласился Платонов, – был. И Светлана была вместе с ним!

– Так вы считаете, что Нефедов здесь ни при чем? – ощетинилась я. Платонов разбил мою версию в пух и прах! Хотя, если разобраться, то даже не он, а какая-то неизвестная Светлана…

– Ну-у, – протянул Андрей Николаевич, – ваши идеи, Ирина, не лишены доли здравого смысла, – добавил он. – Однако даже если алиби Андрея Нефедова и ложные, то опровергнуть их не представляется ни единой возможности!

Переговорив с Платоновым, я окончательно распрощалась с хозяевами и в сопровождении Кости вышла на улицу.

– Ты думаешь, это все-таки Нефедов? – осведомился Костя, усаживаясь за руль.

– Думаю, что – да, – подтвердила я. – И все его алиби липовые! Надо было бы с этой Светой поговорить, – мечтательно протянула я, – но Платонов ни за что ее адреса не даст!

– А Гурьев на что? – усмехнулся Костя.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась я. – Но пока мы Валерку не выловили, давай-ка еще разочек в клуб съездим!

– Это еще зачем? – удивился Костя. – Я думал, на сегодня все! По Гоффману соскучилась?

– Нет, – возразила я, – по его секретарше! Она же пускала ремонтников в солярий и позволила им взломать дверь! Наверняка ей известны еще какие-то подробности. Ее, кажется, Верой зовут? – вспомнила я.

– Не помню, – честно признался Костя, но тем не менее повез меня в «Парадиз».

Охранник у входа молча пропустил меня в клуб. Он даже удостоил нас кивком головы. Костя, как всегда, словно телохранитель, выступал за моей спиной, вызывая улыбки. Это меня немного нервировало, но деваться было некуда: приходилось его опеку терпеть.

Я открыла дверь в приемную Гоффмана и столкнулась лицом к лицу с самим Германом Генриховичем.

– Это опять вы? – проговорил он не без ужаса в голосе. – Неужели я недостаточно вам всего рассказал? Меня и так головная боль замучила. – Гоффман скривился. – Я домой еду. Спать, – добавил он.

– Мы можем с вашей секретаршей поговорить? – осведомилась я.

– С Верой? Да говорите, пожалуйста, – он махнул рукой, – только меня в покое оставьте! Вера! – Герман Генрихович позвал девушку, которая через минуту вышла из его кабинета. – Ирина Анатольевна, – представил он меня, – телеведущая…

– Ух ты! – восхищенно воскликнула Вера. – Та самая Лебедева?!

– Та самая, – подтвердила я.

– Будешь себя хорошо вести, она и тебя на передачу пригласит, – пообещал Герман Генрихович, прикрывая за собой дверь. – Ответишь на пару вопросов, – велел он ей на ходу.

– Я к вашим услугам, – сказала Верочка, как только за Гоффманом закрылась дверь. Она присела на край диванчика, словно сама была гостьей в этой приемной.

«Отличница и скромница!» – мысленно констатировала я.

– Что вы хотите знать? – вежливо осведомилась Вера.

– Все о той злополучной пятнице, когда вышла в эфир программа с Аллой Владимировной! – ответила я.

– То есть когда, – девушка замялась, – обнаружили труп, – с трудом выговорила она.

– Вот именно, – подтвердила я. – Ведь это вы запустили ремонтников в солярий.

– Я, – тяжело вздохнула девушка, словно призналась в страшном преступлении. По-моему, она чувствовала себя виноватой перед Малаховой, которую обвинили в убийстве не без ее участия.

Вера встала с дивана и нервно заходила по комнате, комкая в руках исписанный лист бумаги.

– Если бы я знала, что в солярии обнаружат мертвое тело, ни за что бы не позволила туда никому зайти! – заявила она.

– Вы настолько преданы Алле Владимировне?

– Да не убивала она никого, это же ясно как божий день! – горячо воскликнула девушка.

«Вот с кем надо было Алле Малаховой дружить, а не со Степновой», – подумала я и спросила осторожно:

– Что еще вам ясно, как божий день?

– Больше ничего, – Вера покачала головой.

– Тогда расскажите нам все по порядку, – предложила я, – с того самого момента, как в клубе появились ремонтники!

– А рассказывать-то особенно нечего, – сказала Вера. – О том, что Герман Генрихович вызвал ремонтную бригаду, знали только он, я да еще Нефедов, потому что именно он Гоффману эту фирму по обслуживанию оборудования рекомендовал. А у них была тьма заказов, и свободные часы – только или в этот день, или через месяц. А Герман Генрихович, говоря откровенно, в технике-то не очень разбирается, вот ему и захотелось Аллу Владимировну удивить, а то, мол, она его все время попрекает, что сделала своим заместителем! Он Нефедова и послушался, поверил, что фирма – стоящая и что мастера свое дело знают!

– Очень интересно, – заметила я вслух. Мне бросилось в глаза, что Костя тоже внимательно слушает Веру.

– Ну, вот я им и позволила дверь взломать. – Вера выбросила листок бумаги в мусорное ведро. – Минут за десять до этого приходил Нефедов, его должны были в бухгалтерии рассчитать, – продолжала вспоминать секретарша.

– Рассчитать? – переспросила я.

– Да, – подтвердила Вера, – Алла Владимировна уже подписала приказ о его увольнении. – Я вспомнила, что об этом, кажется, упоминала Анжела. – Ходили слухи, что она даже собиралась выкупить его долю собственности в клубе, – проговорила Вера с заговорщическим видом. – Мне об этом наш главный бухгалтер под большим секретом сообщила. О том, что Нефедов владеет этой долей, больше никто не знал, даже Герман Генрихович…

– А Рокотов? – удивилась я.

– Он, по-моему, тоже не знал, – сказала Вера, – Алла Владимировна его почему-то очень боялась…

– Странно, – заметила я.

– Ну, так вот, – продолжала Вера, – Гоффман как услышал, что Алла Владимировна без его ведома решила Нефедова уволить, так аж взвился и велел ему и дальше свои обязанности исполнять! А как Аллу Владимировну арестовали… Теперь здесь все Гоффману подчиняются!

– А с главным бухгалтером я могу поговорить? – осведомилась я.

– Наверное, – Вера пожала плечами, – только она вам ничего не скажет. Ольга Павловна у нас дама серьезная и к делу относится исключительно профессионально! Конфиденциальность – на высшем уровне!

– А вам-то тогда она почему про Нефедова сказала? – искренне удивилась я.

– Потому что была возмущена до крайности поступком Аллы Владимировны и очень взволнована, – объяснила Вера. – Если бы вы только знали, как она потом в своем порыве раскаивалась! Недели две ходила чернее тучи!

 

Глава 10

И все-таки я отправилась в бухгалтерию, уповая на свой журналистский дар. А вдруг мне все-таки удастся разговорить Ольгу Павловну?!

– Где мне найти главного бухгалтера? – спросила я у черноволосой девушки, склонившейся над компьютером.

По-моему, она корпела над какой-то бухгалтерской программой и нервничала из-за того, что у нее что-то не получалось.

– Ольгу Павловну? – Девушка оторвалась от экрана, у нее даже глаза покраснели от напряжения.

– Да, – кивнула я.

– В четырнадцатой комнате, – ответила девушка.

Ольга Павловна и впрямь оказалась очень неприступной на вид особой. Мне с трудом удалось вытянуть из нее, что Андрей Нефедов действительно обладает долей собственности на клуб, но на документы взглянуть она мне, разумеется, не позволила.

* * *

Я посмотрела на часы, время клонилось к вечеру.

– Привет! – услышала я у себя за спиной. От этого голоса я невольно поежилась: не так уж и часто мне доводилось общаться с убийцами, а в том, что Андрей Нефедов – убийца, я почти что не сомневалась. Это именно он стоял у окна и рассматривал меня цепким взглядом пристальных глаз из-под полуопущенных век.

– Здравствуйте, – ответила я, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Костя тоже ему кивнул, сохраняя непроницаемое выражение лица.

Рядом с Андреем стояла девушка, которая мне показалась чем-то знакомой. У нее были красивые темно-каштановые волосы, забранные узлом на затылке. Однако непослушные пряди никак не хотели лежать и волнистыми локонами выбивались из-под неказистой черной заколки. Куда уж ей до нашей Леры Казариновой! Она смотрела на Нефедова загипнотизированным взглядом темно-ореховых глаз.

Я вспомнила: это была девушка из бассейна в ярко-оранжевом купальнике! Как же ее звали? Ах да! Как же это я сразу не сообразила?

– Это Светлана, – представил нам подругу Нефедов.

– Очень приятно, – вежливо улыбнулась я. Мне безумно хотелось с ней пообщаться не в присутствии Нефедова, но пока я не представляла, как это можно сделать.

– Я бы всю ночь плескалась в бассейне, – восторженно проговорила девушка, повиснув у Нефедова на руке. – Ну, пожалуйста, – канючила она.

Андрей сомневался, и ему не нравилась вся эта сцена, особенно в моем присутствии.

– Ну, Андрей, – настаивала девушка. – Ты совсем перестал уделять мне внимание! – гневно сверкнула она глазами, и в них заплясали оранжевые искорки, отсветы электрических лампочек.

– Ладно, – нехотя сдался наконец Нефедов, подозрительно поглядывая на нас. – А вы не хотели бы к нам присоединиться? – осведомился он.

– Нет, – покачала я головой.

– Почему? – Светлана заморгала длиннющими, густо накрашенными ресницами. – Здесь так весело! – Мне даже показалось, что она немного пьяна.

– Я боюсь оставаться в «Парадизе», – честно призналась я.

* * *

– Домой? – спросил Костя. – Или на студию?

– Где бы нам узнать адрес Нефедова? – вслух размышляла я.

– Что ты еще задумала? – осведомился Шилов.

– Мы бы могли обыскать его квартиру, пока он тут с этой Светой в бассейне плещется! – выпалила я почти что скороговоркой. – Только нам торопиться надо, пока он все еще в «Парадизе» прохлаждается. А то как нагрянет домой! – Мне не хотелось представлять, что тогда случится…

– И что ты хочешь найти в его квартире? – без энтузиазма спросил Дольф Лундгрен.

– Какие-нибудь доказательства! – Я пожала плечами. – Не может же Нефедов быть таким уж неуязвимым! Должен же он где-то допустить ошибку, – логически рассуждала я.

– А как ты собираешься проникнуть к нему в квартиру? – Шилов нашел, как всегда, о чем спросить.

– Слушай, – меня вдруг осенило, – а поехали к Денису Майорову, адрес-то он своего дружка знает наверняка… А остальное по дороге придумаем! – легкомысленно заявила я.

Костя в ответ промолчал, но сделал все-таки так, как я ему сказала. Лера бы расценила это как очередное доказательство его бессмертной любви.

Денис почти не удивился тому, что мы нагрянули к нему в гости. После нашего разговора в клубе он ходил как в воду опущенный.

– Я все равно не верю, что это Андрей! – упорствовал он. – А с машиной, – Денис задумался, – это просто какое-то недоразумение, – не слишком уверенно выговорил он.

– Возможно. – Я пожала плечами. – Тогда вам тем более нечего опасаться! Мы просто в его квартире ничего не найдем!

– Но это же предательство! – простонал Денис и схватился за голову. – Вы понимаете, о чем меня просите?

– А вы понимаете, что своим бездействием покрываете убийцу, возможно, троих человек? Да и жизнь Германа Генриховича тоже под вопросом!

– Ну, – протянул Майоров, – за него-то вы можете не беспокоиться! Говорят, что Гоффман целый штат секьюрити себе нанял после того случая!

Ну хорошо, – наконец после долгих раздумий сдался Денис, – я дам вам адрес Нефедова. В конце концов, мне тоже хочется быть уверенным в том, что Андрюха ни в чем не виноват! А то у меня последние дни на душе кошки скребут… Давно я себя так не чувствовал, с Чечни, наверное, – добавил он. – И ключ от его конуры я тоже вам дам… Вот.

Мы с Костей изумленно переглянулись.

– Андрей мне его лет сто назад одалживал, – объяснил Майоров. – Я тогда с девчонкой одной встречался, – добавил он. – Так то еще до Наташки было… Забыл про него, наверное…

Мне оставалось лишь возблагодарить судьбу за такую удачу. В каком-то порыве я расцеловала парня в обе щеки. Костя ревниво отвернулся к стене, стараясь скрыть свои чувства. Или мне показалось?

* * *

– Сколько осталось до конца рабочего дня? – спросил Костя, выжимая сцепление.

– Минут пятнадцать-двадцать, наверное, – удивленно проговорила я. – А что? Ты думаешь, что Нефедов со своей Светой будут строго придерживаться установленного клубного расписания?

– Нет. – Костя покачал головой, сворачивая на перекрестке. – Я думаю, что Старовойтова, если поторопимся, еще можно застать на студии!

– Ты что, собираешься заснять на камеру наше незаконное проникновение в квартиру?! – ужаснулась я. Тут только до меня дошло, что я совершаю что-то противозаконное… И это я-то?! Законопослушная гражданка Лебедева!

– Нет, – рассмеялся Костя, – я опасаюсь, что Нефедов сможет нагрянуть не вовремя, так что лишняя пара мужских ног и рук нам, пожалуй, не помешает!

– А-а, – облегченно вздохнула я.

* * *

Паша Старовойтов оказался на студии: он, как всегда, дремал в своем излюбленном кресле.

– А, Ирина Анатольевна прибыть изволили? – ехидно осведомилась Лера.

– Зачет, что ли, не сдала? – парировала я. Лера Казаринова обиженно надула пухлые губки и отправилась заваривать чай для драгоценного Павлика.

Я вкратце изложила своей съемочной группе смысл происходящего.

– Надо же! – всплеснула руками Галина Сергеевна. – До чего людей жадность доводит? А может быть… – Моршакова округлила глаза. – …может, это сын… Может, он ее не простил?!

Лера от неожиданности выронила на пол чашку с горячим чаем. Чашка, к удивлению всех, не разбилась.

– Посуда бьется – жди удачи! – промурлыкал себе под нос Павлик.

– Типун тебе на язык! – цыкнула Лера. – Чашка-то не разбилась! Это что же нам теперь, по-твоему, удачи не будет!

– Это не по-моему, – обиделся Павлик, – это песня такая!

Галина Сергеевна подняла несчастливую чашку, вымыла ее и поставила на стол.

– И вы верите в эти предрассудки?! – усмехнулась она.

* * *

Я всю дорогу до дома Нефедова нервничала, что ключ не подойдет. Андрей мог сотню раз за это время сменить замок. Но удача, вопреки предрассудкам, нам все-таки улыбнулась.

Ключом орудовал Костя.

– Ну что? – с замиранием сердца осведомилась я.

– Сезам, откройся! – театрально произнес Шилов и скрипнул дверью. Она и в самом деле раскрылась, словно приглашая войти в квартиру непрошеных гостей.

Квартира у Нефедова оказалась великолепная, как говорили раньше, улучшенной планировки, отделанная по последнему слову моды и техники.

– Ничего себе! – усмехнулся Павел, оглядываясь по сторонам. – Хочу в инструктора… как там их?

– По силовым тренировкам с фитболами, – подсказал Костя.

– Комплекция не та, – усмехнулась я.

– Что это?! – воскликнул Костя, заглянув в шкаф, тесно завешанный мужской одеждой, и вытащил из-под полки с обувью полиэтиленовый пакет.

– Кажется, гантель, – высказал предположение Павел.

– Не может быть! – Я не поверила своим глазам. Ведь Анну Степнову ударили по голове в солярии как раз гантелью! – Неужели это она?!

Тем временем Костя рылся в столе.

– Ключи! – произнес он торжествующе, поигрывая целой связкой. Я взяла их и машинально положила себе в карман джинсовой юбки.

– Что за ключи? – осведомился Павлик и подошел поближе, оставив гантель лежать на полу возле шкафа.

– Думаю, что от солярия, – предположила я. – Они с Малаховой какое-то время были любовниками и, возможно… – Я задумалась, как бы выразиться поприличнее. – …встречались там! «Парадиз», одним словом, райское наслаждение!

– Неужели Алла Владимировна не отобрала у него ключи? – удивился Павлик. – Она же ведь его даже из клуба выкинуть собиралась, с должности сняла, его долю собственности в клубе хотела выкупить! Или я что-то неправильно понял?

– Все ты правильно понял, – сказала я, подойдя к окну, – но Нефедов, скорее всего, свой план продумал заранее, вот и позаботился о дубликате… Ой! – вскрикнула я от неожиданно увиденного во дворе.

– Что такое? – встревожился Костя.

– «Рено»! – выговорила я пересохшим ртом.

– Какой «Рено»? – подозрительно осведомился Павлик. – Хозяин квартиры вернулся? – догадался он.

– А ты не по годам сообразителен, Павел Андреевич, – съехидничила я.

Павлик первым бросился к двери, и это с его-то нерасторопностью! Вот какие чудеса творит с людьми инстинкт самосохранения!

Я устремилась следом и выскочила на лестничную площадку, прислушиваясь, не поднимается ли лифт с первого этажа, но уловила лишь приглушенные удары собственного сердца.

Костя, как всегда, сохранял выдержку и спокойствие. Он осмотрелся по сторонам, заметил, что красная кнопка лифта зажглась, и торопливо повернул ключ в замке. Потом несколько раз проверил, заперта ли дверь, подергал ее за ручку.

– Так будет надежнее, – проговорил Шилов в ответ на мой красноречивый вопросительный взгляд, брошенный на него. – Нефедов не должен знать, что мы побывали в его квартире.

С этим выводом трудно было не согласиться. Лифт неотвратимо приближался к шестому этажу, мы друг за другом побежали вниз по ступенькам, благо Костя оставил автомобиль недалеко за поворотом. Я допускала возможность, что Нефедов мог узнать служебную машину со студии, а это было не в наших интересах, так что я мысленно благодарила Костю за проявляемую им то и дело предусмотрительность. На месте Кошелева лично я непременно объявила бы ему благодарность. Уж, поверьте, нашла бы за что! Но герой свои заслуги перед ГТРК не афишировал, а потому наш незаменимый Дольф Лундгрен оставался все время в тени.

– Теперь-то куда? – отдышавшись, осведомился водитель. – Домой, надеюсь?!

– И не надейся! – пришлось мне его разочаровать.

– Ирина, – предупредил меня Павел, – я больше ни в какие передряги не ввязываюсь! – Он поднял вверх растопыренные пальцы, словно сдавался в плен. – Я, как и Лера, веду теперь только здоровый образ жизни! А он не подразумевает никакого стресса, – добавил Павел, – а риск – как известно – это стресс! – заключил он многозначительно. – Все новые теории Павел схватывал на лету, особенно если они исходили от Леры Казариновой, а особенно если затрагивали его личные интересы!

– Что-то раньше за тобой такого не замечалось, – сказала я. – Поехали-ка к Майорову! – обратилась я к Косте. – Надо же нам проверить, в конце концов, подходит ли хоть один ключ из этой связки к солярию.

– Кстати, а где гантель? – осведомился Шилов.

– Гантель? – Павел растерянно заморгал глазами. – Какая гантель? Та, что была в пакете? – робко осведомился он.

– Да, та, – подтвердила я, начиная волноваться. – Именно та, что могла служить возможным орудием убийства! Я ее еще хотела на экспертизу к Платонову отправить! Я же думала, что она у тебя! Ты же сам ее в шкафу нашел!..

– Ребята, – Павлик выглядел жалко, – я ее, кажется, в квартире оставил…

– Ну, ты и… – Мне захотелось в этот момент как-нибудь нецензурно выругаться, но воспитание не позволяло.

– Осел! – самокритично закончил Павел.

* * *

К Денису Майорову мы буквально ломились в дверь, но ее нам никто не открывал. Выглянула даже какая-то соседка и пригрозила вызвать милицию.

– Что будем делать? – осведомилась я.

Мой вопрос повис в тишине. Мужчины не хотели брать ответственность на свои «хрупкие» плечи.

– Ну, не ломать же ее. – Старовойтов пожал плечами. – А то и впрямь в каталажку упекут…

– Платонов заступится, – ответила я.

– Ага, – Павел нервно хихикнул, – нужны мы ему очень!

– А вдруг с ним что-то случилось? – обеспокоенно предположила я. – Вдруг его Нефедов тоже того…

– Майоров-то ему чем помешал? – не поверил Дольф Лундгрен.

– Андрей у него машину одалживал? Одалживал! Мало ли что он еще о Нефедове знает?! – продолжала я накручивать себя.

– Хватит паниковать, – коротко бросил Костя. – Поехали в «Парадиз»! Может, он там со своей Наташкой в бассейне плещется или велотренажеры осваивает!

– Это на ночь-то глядя? – скептически поинтересовалась я.

– А чем он хуже Нефедова? – парировал Костя.

– Ага, – усмехнулся Павел, – может, он солярий осваивает!

– Черный у тебя, Старовойтов, юмор, – заметила я.

* * *

В «Парадизе» на входе нас встретил живой и невредимый Денис Майоров.

– Ирина Анатольевна? – удивился он. – Вот уж никак не ожидал вас здесь сегодня увидеть! Хотя… – Денис на минуту замолчал, потянувшись за сигаретой, – честно признаться, эх, я за вас так переволновался! Вы с Андреем-то разминулись?

– Разминулись, – успокоила я его. – Денис, а почему вы, собственно, здесь? – поинтересовалась я. – Ваша же смена завтра?

– Меня Илюха попросил, – улыбнулся Майоров, – у него жену в роддом отвезли. Разве я мог отказать?

– Конечно, нет, – согласилась я.

– Андрей со Светкой здесь долго торчали, – протянул Майоров, – но потом почему-то внезапно уехали, – задумчиво выговорил Денис. – Кажется, они с ней поругались, – высказал он предположение. Надутая она была, как индюк, и все время молчала. Я вообще-то первый раз видел Светку, чтобы она была с закрытым ртом…

– Денис, – попросила я, – а ты не мог бы проводить нас в солярий?

– Опять? – Майоров вздрогнул. – Мне и одного раза хватило, до сих пор по ночам кошмары снятся. Говоря откровенно, я себе уже другую работу подыскиваю, – добавил он. – Не нравится мне это место! Заколдованное оно какое-то! Убийство на убийстве! И, главное, не поймешь, что к чему? Ладно бы кто кого приревновал или ограбил! Ну, это я не в том смысле, что… Ну, вы меня понимаете!

– Если честно, то не совсем, – заметила я.

– Не в том смысле, чтобы я это одобрял, – обиженно протянул Майоров, – а в том, что хотя бы повод какой-нибудь был или мотив… Как там это у вас называется? В смысле, не у вас, а в милиции. – Денис совсем смутился, даже немного покраснел, как обычно краснеют слишком белокожие люди. – А тут словно маньяк какой-то!

– Да не в маньяке здесь дело, – заметила я, – а в очень больших деньгах!

– Ну, а Андрюха-то здесь при чем? – измученно простонал Денис.

– Всему свое время, – ответила я многозначительно, – позже узнаете!

Денис скрепя сердце все же проводил нас в солярий.

– Я и подходить-то сюда боюсь, – поежился Майоров, – мне тут все привидения мерещатся!

– Начитались вы ужасов, – заметил парень. – Я вот тоже, как Кинга что-нибудь прочту, так несколько ночей напролет не сплю!

– А кто такой Кинг? – неожиданно заинтересовался Денис. – Не знаю я никакого Кинга, а ночами все равно спать перестал! – констатировал он. – То Анна снится в гробу, то Крылова-покойница: все пальчиком манит и просит ее таблеток попробовать! А вы еще говорили – сердечный приступ! Или снится, как Анжелика падает из окна!

– А я и не знала, Денис Георгиевич, что вы у нас такой впечатлительный, – заметила я, вставляя ключ в дверную скважину. Замок, как оказалось, в солярии не меняли, только ломали дверь. Теперь ее поставили обратно, и она смотрелась как новенькая. – Вам бы в отпуск теперь куда-нибудь на Канары!

– На Канары у нас только Гоффман летает, – мрачно заметил Денис Георгиевич. – У меня Наташка только и мечтает о какой-нибудь загранице, – со вздохом добавил он.

Ключ с легкостью повернулся в замке, я подтолкнула дверь, которая без особых усилий с моей стороны открылась в неосвещенную комнату.

– И что это значит? – взволнованно осведомился Денис.

– Пока только то, – торжествующе ответила я, – что ключ от солярия был не только у Аллы Владимировны…

– И где вы взяли этот ключ? – опасливо поинтересовался Денис. – Неужели?.. Не может быть! – Он схватился за свою белокурую голову. – И все равно я не верю в то, что Андрей мог пойти на убийство!

– Но факты-то говорят сами за себя, – ответила я. Потом прикрыла легкую дверь и снова заперла ее на ключ.

– Нет, это невозможно! – продолжал упорствовать Майоров. – У Андрея с Аллой Владимировной какое-то время был роман, вот у него и остался ключ, но это же ни о чем еще не говорит!

– Давайте не будем спорить! – предложил Костя. – Время нас рассудит. Все тайное, как известно, рано или поздно становится явным!

– Если бы это было так, – философски заметил Денис Майоров, – тогда бы никто никогда никого не убивал!

Я должна была признать, что в его логике была доля истины…

– Платонову надо бы позвонить, – заметил Павлик, – пусть отпечатки снимет!

– С чего? – осведомился Костя, возведя глаза к потолку.

– С ключа, наверное, – ответила я сонным голосом. Только в этот момент я почувствовала, как устала и вымоталась за этот день.

– Да их же уже сколько человек трогало! – возмутился Костя. – Какие могут быть отпечатки? Вот если бы кое-кто прихватил гантель, которая лежала в пакетике. – Шилов посмотрел на Павла, съежившегося под его взглядом, – вот тогда бы…

– Какую еще гантель? – нахмурившись, поинтересовался Денис.

– Сейчас это уже не имеет значения, – ответил Костя, но свет в глазах Дениса мгновенно погас: кажется, он начинал верить, что его друг – убийца!

– Но Платонову все равно надо позвонить, – заметил Павел, – может, он еще успеет выхлопотать санкцию на обыск…

– Тогда уж Гурьеву, – предложила я. – Он быстрее это сделает!

Я извлекла из сумочки сотовый и нажала на несколько кнопочек.

Валерий подошел к телефону не сразу, наверное, ему нужно было время, чтобы проснуться и выругаться про себя, прежде чем взять в руки телефонную трубку. Хорошо еще, что он был закоренелым холостяком! Представляю, как бы реагировала его жена на все эти ночные звонки! Хотя… Володька же реагировал нормально! Но Лебедев, пожалуй, представлял редкое исключение из правил! Поэтому-то я и считала себя на планете самой счастливой женщиной!

– Алло, – сонно пробормотал Валерка и смачно зевнул. Я автоматически отметила про себя, что стрелки часов показывали уже половину двенадцатого.

– Привет, – проговорила я, – это Ирина!

– Кто бы удивлялся? – воскликнул Гурьев. – Ты же у нас в Тарасове главная полуночница!

– Ты лучше послушай, какие у меня новости! – интригующе проговорила я. – Пальчики оближешь!

– Ну, ну, – недоверчиво пробормотал Валерка. – Рассказывай!

И я выпалила ему про все, что нам удалось обнаружить в квартире инструктора по силовым тренировкам.

Гурьев сразу проснулся.

– А с гантелью-то что? – встревожился он.

– А ничего, – мрачно ответила я. – Ее мы забыли в квартире Нефедова.

– Ну и растяпы! – воскликнул Гурьев. – Да я бы на вашем месте… – Я на некоторое время убрала трубку от уха.

– Валера, – протянула я, когда он закончил тираду, – ты не мог бы связаться с Платоновым?

– На предмет чего? – ехидно осведомился он. – Главную улику-то вы все равно проворонили!

– Ну, это еще не факт! – засомневалась я. – Возможно, Андрею Николаевичу удастся быстро решить вопрос с ордером на обыск, и он изымет гантель из квартиры убийцы!

– А ты уверена, что убийца именно он? – осведомился Гурьев. – Может, ему гантель подбросили? Или это вообще совсем другая гантель?

– А ключи ему тоже подбросили? – парировала я.

– Может, и подбросили, – ответил Гурьев.

– Но ты переговоришь с Платоновым или нет? – Я, кажется, начинала терять терпение.

– И что бы ты без меня делала? – хихикнул Гурьев.

– Вела бы новости культуры и спорта! – в тон ему ответила я.

– Ну, ладно, ладно, – смирился Гурьев, – мир! Сейчас перезвоню Платонову, – пообещал он. – Кстати, у меня тоже есть для тебя кое-какие новости…

– Адвокат Рокотов вернулся из срочной командировки и согласился уделить мне пару минут? – высказала я предположение из мира фантастики. Ничего более невозможного я вообразить себе не могла.

– Не угадала, – ответил Гурьев. – В таком случае я сам бы тебя из-под земли достал, – добавил Валерка, – а не ты бы меня из койки вытаскивала! – хихикнул он. – Бедный Володька, – продолжал сокрушаться Гурьев, – и как он тебя только терпит?! Да ему памятник при жизни нужно поставить!

– Не отступай от темы! – велела я. – Что у тебя за новости?

– Насчет Василия Ремизова, – после многозначительной паузы ответил Гурьев.

– Это ты про того журналиста?! – У меня язык не поворачивался назвать его так, как он того заслуживал. Опять подвели воспитание и врожденная интеллигентность.

– Про того, про того, – подтвердил Валерий. – И ты знаешь, сколько усилий мне пришлось на это потратить!

– Представляю, – сказала я.

Костя уселся напротив меня, Денис же продолжал прохаживаться по комнате. Я заметила, что их обоих просто съедает любопытство, о чем же мне столько времени рассказывает Гурьев!

– Валера, не томи! – попросила я. – Да и с Платоновым надо связаться как можно быстрее!

– Ну, в общем, я уже тебе говорил, что вторую статью ему заказали?

– Говорил! – подтвердила я.

– И знаешь кто? Угадай с трех раз! – Валера уже окончательно проснулся и разговаривал в своей обычной шутливо-издевательской манере. Хотя так казалось только на первый взгляд – Гурьев был человеком исключительно добрым.

– Не знаю. – Я пожала плечами. Заказать такую статью мог только тот, кому было выгодно, чтобы я прекратила расследование. И выгодно это было только убийце, а именно его-то я и собиралась вычислить! Конечно, у меня были некоторые догадки на этот счет…

– Андрей Станиславович Нефедов, – ответил Гурьев. – С Ремизовым-то они, оказывается, в одну спортивную школу ходили в детстве!

* * *

Захлопнув за собой дверь, я услышала, что из спальни доносится «Застольная» из «Травиаты» в исполнении Пласидо Доминго. Это свидетельствовало о том, что Володенька по мне окончательно истосковался. Я поспешила в комнату, чтобы приласкать моего заброшенного мужа.

– Ирина! А я уже хотел звонить твоему Платонову или как там его… – Володька поморщился.

– У тебя же нет его номера телефона, – вздохнула я.

– И правда, – расстроенно согласился он. – Но ведь я же просил тебя не задерживаться! – Володька потащил меня в кухню. – Ты же, наверное, совершенно голодная. – Он так трогательно покачал своей черноволосой головой, что мне невольно захотелось его поцеловать. – Ну, рассказывай! – потребовал Володька, пододвинув ко мне тарелку с супом. И с каких это пор Лебедев научился так восхитительно готовить? – Мама приходила, – объяснил муж, – кстати, передавала тебе привет, – добавил он.

– Я, кажется, знаю, кто убийца, – начала я, зачерпнув ложку супа.

 

Глава 11

В среду с утра меня разбудил телефонный звонок.

– Ни днем, ни ночью покоя нет, – простонал Володька, поворачиваясь на другой бок. Он стянул с меня одеяло и добавил, что ему сегодня в университет к третьей паре. Через секунду муж снова мирно посапывал, словно дитя, я же белой завистью завидовала его нервной системе.

Телефон продолжал звонить, я набросила голубой пеньюар и отправилась снимать трубку.

– Алло, – пробормотала я сонным голосом, – Ирина Лебедева у телефона.

– Ирка! Платонов звонил, – бодрым голосом сообщил мне Валерка Гурьев. Он вообще в соответствии со своими биоритмами был, судя по всему, «жаворонком», тогда как я, в отличие от него, являлась типичной «совой». Вставание в такую рань было для меня всегда равносильно адским мукам. Однако это известие заставило меня проснуться.

– Что он сказал? – заволновалась я. – Гантель нашли? Отпечатки пальцев на ней Нефедова? Кровь?

– Квартиру инструктора обыскали этой же ночью, – ответил Гурьев, – но…

– Что-то я не слышу энтузиазма, – разочарованно проговорила я.

– Никакой гантели там не нашли, – констатировал Валерий, и Платонов теперь жутко злой на тебя, да и на меня тоже! Если бы ты знала, чего ему стоило добиться у прокурора разрешения на обыск, да еще в такой минимальный срок!

– Представляю! – вздохнула я. – Значит, Нефедов что-то почувствовал и успел ее перепрятать!

– Если она вам не привиделась! – хихикнул Гурьев.

– Знаешь же, что не привиделась… Остряк! – Я разозлилась и бросила трубку.

Не прошло и минуты, как телефон зазвонил снова.

– Валерка! Ты… Я…

– Ирина Анатольевна? – осведомился голос, показавшийся мне знакомым.

– Да, – удивленно ответила я, – Ирина Лебедева.

Володька все-таки окончательно проснулся и встал с постели. Он выполз из спальни и с кислой физиономией поплелся в ванную.

– Выспался, называется, – пробурчал он себе под нос.

– Ирина, вы меня не узнаете? – Я ушам своим не верила. – С вами говорит Игорь Викторович Рокотов…

– В самом деле? – Я по-прежнему продолжала считать, что меня кто-то разыгрывает. Рокотов оказался таким неприступным адвокатом, что я даже перестала надеяться на встречу с ним когда-нибудь. А уж чтобы он первым позвонил… Это уж и вовсе из мира ненаучной фантастики!

– Ирина, нам надо с вами переговорить, – заметил он. – И, при этом, немедленно!

– Вы уже вернулись? – осведомилась я.

– Откуда? – недоуменно поинтересовался Рокотов.

– Из командировки, – сухо ответила я.

– Ах да, – смутился он. – Совсем вылетело из головы! Нам надо обсудить кое-какие вопросы…

– Действительно, надо, – не стала я возражать. У меня почему-то появилась идея фикс, что Игорь Викторович должен узнать про сына. – И где же мы с вами встретимся? – осведомилась я.

– Кафе в клубе «Парадиз» вас устроит? – поинтересовался Рокотов. – В десять утра?

– Вполне, – согласилась я.

* * *

– Ирина, тебя Кошелев разыскивает, – сообщил мне Павел, испуганно вращая глазами. Я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться, до того он уморительно выглядел!

– Да, Женя что-то нервничает, – подтвердила Галина Сергеевна. – Я ему сказала, что подготовка к новой программе в самом разгаре, но он почему-то срочно хочет тебя увидеть, – режиссер развела руками.

Сегодня Галина Сергеевна выглядела особенно хорошо, и глаза у нее блестели как-то необычно. Я заподозрила, что у нашей Моршаковой появился поклонник.

Галина Сергеевна вышла, и Лера с заговорщическим видом сообщила мне, что у нашего режиссера вчера было свидание с каким-то таинственным адвокатом, который даже прислал ей на телевидение цветы.

– Надо же! – удивилась я. – Какое совпадение! У меня сегодня тоже свидание с адвокатом!

– Что?! – ахнула Лера.

– Шутка, – успокоила ее я и отправилась разбираться с Кошелевым, в глубине души уповая на то, что газета в эти дни не напечатала никакой провокационной статьи!

– Лебедева! Я должен с тобой серьезно поговорить! – Нахмуренные брови шефа, сведенные у самой переносицы, не предвещали ничего хорошего.

– А что случилось? – невинно осведомилась я.

– Ирина, не строй мне глазки! – Евгений Иванович в упор уставился на меня.

– О чем это вы? – изобразила я оскорбленное достоинство.

– О том, что тебя практически не видно на студии! – возмущался шеф. – Если программа не выйдет… – проговорил он угрожающе. – Мало того, что эти статьи… – Евгений Иванович уронил на пол ручку и полез под стол ее поднимать. Выглядел он очень комично.

– Но ведь статей больше не было! – воскликнула я.

– Но и Малахова все еще в тюрьме, – парировал Евгений Иванович.

– Мы работаем, – развела я руками.

– Не над тем работаете! – Евгений Иванович с взъерошенными волосами наконец появился из-под стола. – Мне, между прочим, опять звонил Платонов, – заметил он, – жаловался, что вы ему работать мешаете…

Ах, вот откуда ветер дует!

– Мы больше не будем, – пообещала я, но тут же подумала: «Как же! Если все пустить на самотек и оставить это дело под личную ответственность Андрея Николаевича, то мою программу и правда закроют!»

– Ну, хорошо, работайте, – с миром отпустил меня Кошелев.

Вернувшись в двадцать четвертую комнату, я позвонила Галине Дмитриевне с мобильника. На телефоне «висел» кто-то из соседнего кабинета.

– Здравствуйте! Это Ирина Лебедева, – представилась я. – Вы не могли бы пригласить к телефону Алексея?

– Что-то случилось? – встревожилась приемная мать.

– Нет, не волнуйтесь, – успокоила я ее. – Мне просто надо с ним посоветоваться, – объяснила я.

– Сейчас позову, – нехотя пообещала Галина Дмитриевна. – Он в ванной, – по-моему, она уже не раз пожалела о нашем знакомстве, но дело зашло слишком далеко, чтобы можно было что-нибудь предпринять. Да и Алеша, как мне казалось, относился ко мне с симпатией.

– Это адвоката Алексеем зовут? – ехидно осведомилась Лера, поправляя заколку.

Этот ее вопрос я проигнорировала.

– Ирина Анатольевна? – Алеша подошел к телефону. – Возникли какие-то проблемы? – осведомился он.

– Нет, – задумчиво проговорила я в ответ. – Я только хотела спросить разрешения…

– На что? – насторожился Алеша Степнов. В его голосе появились жесткие нотки. Мне показалось, он сам догадался, о чем я хотела его просить.

– Я могу сказать о вас Рокотову? – осведомилась я. – Мне кажется, что это нужно для дела. – Я полагала, что Игорь Викторович, узнав все, с большим рвением пойдет на сотрудничество со мной, тем более что под угрозой может оказаться жизнь его сына. – Да и вам обоим от этого станет лучше, – добавила я. – Ведь так же честнее…

Повисла напряженная тишина. Я боялась, что Алеша откажется.

– Хорошо, – с трудом выговорил он, – вы можете сказать Рокотову обо мне все, что хотите… До свидания! – добавил он вежливо и тут же повесил трубку.

– Рокотов, Рокотов, – нараспев повторила Лера. – Знакомая фамилия…

– Правда? – машинально спросила я, думая о своем.

– Да, – подтвердила Лера, комкая в руках очередной вариант сценарного плана, не утвержденного еще Галиной Сергеевной. Наконец она отправила его в мусорную корзину, но он не долетел до нее, и Лере пришлось встать с кресла, чтобы сделать очередную попытку. Одновременно она продолжала щелкать какие-то орешки, очевидно, необыкновенно полезные! – Вспомнила! – вдруг воскликнула Лерка.

– Что ты вспомнила? – спросила я, подкрашивая губы у зеркала «карамельной» помадой. Как-никак я готовилась встретиться с неуловимым Рокотовым…

– Эврика! – снова воскликнула она. – Рокотов – это тот самый адвокат, с которым вчера встречалась Галина Сергеевна.

– Что? Что? – Я медленно опустилась на стул. – С кем встречалась Галина Сергеевна?

– Ирина, что с вами? – удивилась Лера Казаринова. – Да вы на себя не похожи! Может, вам валерьянки накапать? – осведомилась она.

– Ничего, ничего, все в порядке, – успокоила я ее. – Лера, а ты ничего не перепутала? – осведомилась я.

– Нет, – уверенно заявила Лера, – Галина Сергеевна сама сказала, что Игорь Викторович Рокотов – очень обходительный и приятный человек! Джентльмен, одним словом, – заключила Казаринова.

– Это Рокотов-то обходительный? – не поверила я.

– А что в этом особенного? – удивилась Лера и потянулась в кулечек за очередной порцией орешков. – Галина Сергеевна вернулась такая счастливая! На лице – румянец, глаза – блестят! Столько впечатлений!

– Каких впечатлений? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Она сказала, что это был самый романтический вечер в ее жизни! – сообщила Лера Казаринова.

– И после этого вечера Галина Сергеевна вернулась на телецентр? – не поверила я.

– Да, – подтвердила Лера, – ей надо было забрать домой какие-то рабочие материалы, ну вот она и поделилась впечатлениями… Я как раз тоже собиралась домой!

– И о чем еще говорила Галина Сергеевна? – спросила я.

– Ну, – Лера замялась, – в общем-то, это не слишком личное, так что, я думаю, могу вам сказать…

– Конечно, можешь, – подбодрила ее я, прикидывая в уме: пора ли уже спасать Моршакову.

– Игорь Викторович сильно интересовался нашей программой, расследованием в «Парадизе», возможными подозреваемыми… И делал он все это настолько искусно, что едва не влюбил в себя Галину Сергеевну! Я даже не исключаю возможность, что Рокотов как-то связан с Малаховой, – предположила Лера, – а вот Галина Сергеевна даже решила сделать с ним передачу, – озадаченно проговорила она.

– А я разве не говорила, как фамилия адвоката Аллы Владимировны? – хмуро осведомилась я.

– Нет, а… Неужели?! Вот так штука! – Лера всегда была сообразительной девушкой. – Так это он и есть отец Алексея Степнова?!

Я кивнула.

– Со мной почему-то Игорь Владимирович встречаться не захотел, – проговорила я.

– А решил по неизвестной причине выведать все у нашей Галины Сергеевны, – подхватила Лера Казаринова. – Даже цветы ей прислал! – Девушка усмехнулась.

– Что-то мне все это совсем не нравится! – задумалась я. Неужели Игорь Рокотов как-то связан с Нефедовым? Такая мысль никак не укладывалась в моей голове.

Я посмотрела на часы: в моем распоряжении оставалось двадцать минут, чтобы не опоздать на встречу.

– Лера, на тебя вся надежда! – взмолилась я. – Срочно разыщи Шилова! Скажи ему, что это дело жизни и смерти! – Я, конечно, не была уверена, что это именно так, но на свидание с коварным Рокотовым опаздывать не собиралась!

Леру из кабинета как ветром сдуло. Что и говорить, приятно с человеком работать!

Через пять минут машина вместе с Костей была подана к подъезду.

– Счастливого пути! – пожелала мне Лера, которую я совсем заинтриговала своим таинственным видом.

В дверях мне встретилась окрыленная Галина Сергеевна. Она погрозила пальчиком.

– Ирина! Ты опять уезжаешь? Женя снова будет ругаться… Ну, ладно, – махнула рукой Галина Сергеевна, – мы, как всегда, тебя прикроем: скажем, в больницу уехала!

Я в миллионный раз убедилась в том, что Галина Сергеевна – милейшая и очаровательная женщина. Только вот слишком доверчивая! Но в работе – настоящий профессионал! Не зря же они вместе с Кошелевым начинали!

* * *

В «Парадиз» я все-таки опоздала. Элегантный, как рояль, Рокотов ожидал меня за столиком в клубном кафе. Я его даже со спины узнала. Он почувствовал мой взгляд и обернулся. Глаза у него были темно-синие, внимательные и ледяные, будто бы замороженные.

– Ирина Анатольевна, – на губах у Рокотова заиграла отрепетированная улыбка, – что-то вы не слишком торопитесь! – заметил он. – Легкая месть? – от него так и веяло холодом. И как это Галина Сергеевна могла называть его галантным? Или Игорь Викторович только меня на дух не переносит?

– Дела, – ответила я. – Не успеваю за ритмом жизни, – и улыбнулась, – ничего личного!

Рокотов встал, отодвинул мой стул из-за стола и помог мне присесть. Действительно, джентльмен! Нет, скорее рыцарь печального образа!

После того как официантка отправилась выполнять заказ, он сказал:

– Вышла какая-то путаница!

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросила я.

– Путаница с документами, – ответил Рокотов.

– С какими документами? – Я чувствовала себя очень неуютно под взглядом этих колючих глаз. У Володьки глаза тоже были голубые, но такие удивительно теплые!

– Алла Владимировна не поставила меня в известность, что взяла в долевую собственность своего любовника, – ответил он, – считая это малосущественной деталью! – возмущался Рокотов. – Но от Гурьева я узнаю, что даже вы в курсе всего этого. – Это «вы» прозвучало настолько уничижительно, что мне захотелось просто встать и уйти, но я сдержала свой порыв и ради благого дела справилась со своими эмоциями. – И Гоффман, так же как и я, ни сном ни духом, – усмехнулся Игорь Викторович.

– Под любовником вы подразумеваете Андрея Нефедова? – осведомилась я.

– Вот именно, – подтвердил Рокотов. – Так, значит, это правда? – констатировал он.

– Разумеется, правда, – кивнула я.

Официантка принесла вино и холодные закуски. Я обратила внимание, что Игорь Викторович не скупился на аперитив и разнообразие блюд.

– Скажите, – обратилась я к Рокотову, – а почему это вас так возмутило? Разве Алла Владимировна не вправе распоряжаться своей долей собственности по личному усмотрению? – осведомилась я.

– Разумеется, вправе, – ответил Рокотов, но она должна была поставить в известность меня, так как я представляю ее интересы! Некоторые «несущественные» детали иногда приводят людей на скамью подсудимых! – подвел он итог. – Как продвигается расследование? – спросил Игорь Викторович, сделав глоток вина. – Вы кого-то подозреваете? – поинтересовался он.

– Я?..

– Да не скрывайте вы! – махнул Рокотов рукой. – Мне уже от Платонова известно, что этого самого Нефедова!

– А почему вы тогда спрашиваете? – удивилась я.

– Хочется убедиться лишний раз, – ответил он. – Кстати, Андрей Николаевич о каком-то завещании говорил. – Игорь Викторович поморщился. – Я так ничего и не понял. Может быть, вы мне что-нибудь объясните?

После этого вопроса я все-таки отважилась рассказать ему собственную версию случившегося.

– … У Анны Степновой есть сын, – продолжила я, – на него-то и было составлено завещание, за которым охотится убийца. Ему нужно уничтожить его, чтобы завладеть «Парадизом» целиком. Анна мертва, Алла Владимировна – в тюрьме, Гоффмана он едва не отправил на тот свет, да и жизнь мальчика в опасности…

– Что вы говорите? – Рокотов и впрямь выглядел ошеломленным.

– Алеша Степнов – ваш сын, – закончила я.

– Этого не может быть! – Игорь Викторович побледнел.

– Но это так, – развела я руками.

* * *

Разговор с адвокатом произвел на меня странное впечатление. Я понимала, что Рокотова шокировало известие о взрослом сыне, свалившееся ему будто снег на голову. Вряд ли адвокат любил мыльные оперы…

Но мне показалось, что было что-то еще, отодвинувшее мое сообщение об Алексее на второй план. Что-то, что заставило Рокотова на какую-то долю секунды потерять над собой контроль. Но я все еще не понимала, что это было.

Его романтическую встречу с Галиной Сергеевной я объяснила тем, что он, наверное, о чем-то догадывался, но счел неловким обратиться ко мне, учитывая сложившиеся между нами отношения. И все-таки чутье журналистки подсказывало мне: здесь что-то было не так… Но что именно? Что?..

Размышляя подобным образом, я доехала до телецентра.

– Ирина, – протянул Костя, – что-то случилось? Почему ты такая молчаливая?

– Ничего, Костя, все в порядке, – успокоила я своего водителя.

* * *

Не успела я сесть за свой рабочий стол, как меня позвали к телефону.

– Ирина Анатольевна, вас, – протянула трубку Лера, – вы у нас сегодня необыкновенной популярностью пользуетесь! – заметила она.

Я поднесла трубку к уху:

– Ирина Лебедева, автор и ведущая «Женского счастья», – проговорила я фразу, которая теперь прямо-таки отлетала у меня от зубов.

– Это Денис, – услышала я в трубку, – Денис Майоров. – Здравствуйте! – поприветствовал он меня.

– Привет! Что-то случилось? – обеспокоенно осведомилась я. – Как у вас дела?

– Отлично, – обрадованно ответил он. – Я и звоню специально, чтобы вас поблагодарить!

– Правда? И за что же? – спросила я удивленно.

– Мою машину, брошенную за городом, вчера нашли. Если бы не вы… – распинался он.

– Ну, не я же ее нашла…

– Все равно, вашими стараниями, – настаивал Денис.

– Не стоит благодарности! – сдалась я. – Послушайте, Денис Георгиевич…

– Не стоит так официально, – прервал он меня. – Можно просто Денис и на «ты», – добавил он.

– Ну, хорошо, Денис. Скажи, ты давно со Светой знаком, новой подружкой Андрея Нефедова? – спросила я, невольно представляя себе эту темноволосую красавицу, которая так и осталась в моей памяти русалкой в ярко-оранжевом, сверкающем купальнике.

– Не очень, – признался Майоров. – Видел несколько раз, – проговорил он задумчиво. – Правда, однажды Андрей меня к ней в гости возил…

– В каких они отношениях? – спросила я.

– В довольно близких, – усмехнулся Майоров.

– Я не о том, – проговорила я в ответ. – Они часто ссорятся?

– Не могу утверждать, но, по-моему, да! – ответил Денис. – Особенно в последнее время. Мне кажется даже, что Светка его боится, – добавил Майоров расстроенно.

– Она сильно привязана к нему? – осведомилась я.

– Не знаю, – заколебался Денис, – но, по-моему, он ее содержит, – заметил он.

– Денис, а ты не мог бы нас с ней познакомить? – Мне пришла в голову идея переговорить с девушкой. Возможно, ей известны какие-то подробности этого дела, и она вдруг да захочет ими поделиться! Почему бы в таком случае не со мной?!

– Когда? – осведомился Денис.

– Можно прямо сейчас, – ответила я.

– О'кей! – согласился Денис. – Я сейчас к вам подъеду!

– Ты уже и машину забрал? – изумилась я.

– Ага, – подтвердил Денис, – поэтому и звоню! – Он повесил трубку.

– Я так понимаю, в этот раз Костю разыскивать не надо? – осведомилась Лера, играя кончиками волос. Ее новая заколка отбрасывала на стены зеркальные блики света. День сегодня выдался солнечным, не сравнить с предыдущими. Похоже, что период дождей закончился.

– Правильно понимаешь, – кивнула я.

– А что это за Света? – осведомилась Лерка.

– Подружка Нефедова, – ответила я.

– А почему вы решили, что она будет с вами разговаривать? – поинтересовалась помреж.

– Мне кажется, – я пожала плечами, – что ей уже хочется от него избавиться. Он очень опасный тип, и она, наверное, это понимает!

– Хорошо, если так, – с сомнением проговорила Лера Казаринова.

* * *

Денис долго ждать себя не заставил. Через полчаса Майоров уже был в двадцать четвертой комнате.

– Можно? – осведомился он, переступив порог.

– Денис, – обрадовалась я. – Проходи, пожалуйста! Знакомьтесь, это – Лера, – я кивнула в сторону нашей сероглазки, – а это – Денис!

– Очень приятно, – заулыбалась Лера.

– Ну что, поехали? – спросил Майоров, очарованный нашей помощницей режиссера. Хорошо, что этой сцены не видели Павлик с Натальей, для которой Майоров брал у меня автограф.

– Поехали! – кивнула я.

* * *

Светлана жила в самом центре Тарасова, в престижном районе, в одном из элитных домов.

– Ей Андрей квартиру купил, – объяснил мне Денис по дороге.

– И откуда у него, интересно, такие деньги? – осведомилась я.

Денис бросил на меня затравленный взгляд:

– Его клиенты – люди богатые, да и… – парень замялся.

– Малахова не скупилась, – закончила я за него.

– Ну, да, – кивком подтвердил Денис.

Светлана оказалась дома.

– Денис? – удивилась она и вскользь посмотрела на меня. – Мы с вами где-то встречались?

Девушка была совсем без косметики и выглядела не столь блестяще, как в «Парадизе»к К тому же под карими глазами пролегли темные тени.

– Проходите, – пригласила она, отступая в глубь коридора. Светлана была в нежно-бирюзовом махровом халате, с полотенцем на голове. По-видимому, мы с Денисом вытащили ее из ванной.

– Мартини? Коньяк? – жеманным голосом спросила она. – Денис, – девушка томно прищурила глаза с поволокой, – а что, собственно, произошло? Чему я обязана…

– Ирина Анатольевна хочет с тобой поговорить, – ответил Майоров.

– Ирина Ана… А где я вас все-таки видела? – снова спросила она.

– В «Парадизе», – ответила я, – и на телевидении!

– Так это вы?! – Светлана изменилась в лице. Она схватила со стола пачку сигарет, извлекла из нее одну из них, несколько раз нервно чиркнула зажигалкой и с наслаждением закурила. Света производила впечатление весьма экзальтированной девушки. – Значит, вы и есть та самая Ирина Лебедева? – переспросила она.

– Да, это и есть Ирина Лебедева, – ответил за меня Денис.

Он присел на краешке роскошного итальянского дивана.

– Ты ведь сама изъявляла желание с нею поговорить…

– В самом деле? – Я об этом слышала впервые. – Почему ты мне раньше не сказал?

– Я хотел, – ответил Денис, – но вы об этом заговорили первой, – пожал он плечами.

– Да, мне надо с вами кое о чем поговорить, – подтвердила Светлана. – Денис сказал мне, что вы занимаетесь расследованием дела Аллы Владимировны Малаховой… В милицию я обращаться боюсь, – призналась она.

– У вас какие-то проблемы? – осведомилась я.

– Да, – коротко бросила Светлана. – Я видела завещание на Алексея Степнова, видела окровавленную гантель и сказала ему, что знаю обо всем, – девушка зарыдала. – Мне страшно! Он сказал, что убьет меня, если я заикнусь хоть кому-нибудь… Вчера мы поссорились, и он ударил меня. Если бы вы только видели его глаза! Денис, ты не выдашь меня? – Светлана умоляюще сложила руки на груди. Слезы потекли по ее лицу, и мокрое полотенце упало на плечи.

– Кто сказал? Нефедов? – воскликнула я.

– Он, – с трудом выдавила из себя Светлана.

– Нет, – Майоров закрыл лицо ладонями, – я отказываюсь верить своим ушам!

– Где завещание? – спросила я.

– Он его сжег, – ответила Света, – после того, как украл у Анжелы.

– А гантель? – с надеждой спросила я. – Где гантель? – Улики уплывали прямо у меня из-под носа.

– Он ее выбросил, – всхлипывая, проговорила Света. – Андрей еще в клубе заподозрил что-то неладное, все время как на иголках сидел…

– А почему же он раньше не избавился от нее? – удивилась я.

– Потому что не мог найти, – ответила Светлана. – Оказывается, Елена Николаевна видела, как он выходил из клуба в ту роковую ночь, когда погибла Анна, и стала свидетельницей того, как Андрей выбросил гантель… Потом она сделала самую большую глупость в своей жизни и подобрала ее.

– Крылова? – не поверила я.

– Да, – подтвердила Света, – она с самого начала знала, что это он убил Анну, и думала, что Нефедова нанял Гоффман специально, чтобы подставить свою жену. Поэтому Елена Николаевна молчала из страха потерять работу.

– А его и в самом деле кто-то нанял?

– Не знаю, – пожала плечами Светлана. – Крылова обо всем рассказала Анжеле, – продолжала она. – Они, кажется, дружили. И отдала ей гантель на хранение. Крылова боялась Нефедова, но не думала, что он зайдет так далеко, – девушка снова всхлипнула. – После ее смерти Кемп стала шантажировать Андрея, тем более что в ее распоряжении находилось и завещание, ведь после приезда из Франции Степнова жила у нее. Он ей всячески угрожал и даже избил однажды, – добавила она.

Мне вспомнилась, как я увидела Анжелику Александровну с распухшим лицом и в темных очках. Это случилось как раз накануне ее смерти.

– Потом Андрей все-таки нашел гантель у нее в гараже, – сказала Света.

– В гараже, – повторила я и невольно дотронулась до своего живота. Так, значит, я дважды почти держала эту гантель в своих руках! И однажды, если бы Костя вовремя не пришел мне на помощь, я тоже могла бы поплатиться жизнью за свое легкомыслие… – А как вам это все стало известно? – спросила я.

– Когда я увидела гантель и завещание, он мне все рассказал, – мрачно сказала Света. – Ему нужен был человек, который бы его выслушал…

– На Гоффмана покушался тоже он?

– Да, – подтвердила Света, – и я опасаюсь, что Герман Генрихович не отделается так уж легко!.. Ирина Анатольевна, – голос девушки вновь задрожал, – что мне делать? Ведь рано или поздно он и меня… – Светлана заплакала.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросила я. – Мы обязательно что-нибудь придумаем! Вы обещаете помогать мне? – спросила я.

– Конечно, – закивала Светлана, все еще обливаясь слезами.

– Тогда, для начала, дайте мне ваш телефон, – улыбнулась я.

– Ах да, – Света вскочила с дивана, – у меня есть визитка. – Она взяла с полки свою лакированную сумочку, достала кожаный кошелек и вынула из него визитку. – Вот, – девушка протянула ее мне, и я тут же спрятала ее в сумочку. – Андрей скоро должен прийти, – Света с тревогой взглянула на часы.

– А мы, пожалуй, пойдем, – начала я собираться. – Если что, обязательно звоните! – Я набросала ей на листке, вырванном из записной книжки, номер своего сотового.

– Вы не бросите меня? – волнуясь, спросила Света.

– Конечно, нет, – заверила ее я.

 

Глава 12

– Не могу понять! – возмущался Денис в машине. – Мой друг и способен на такое! Я, оказывается, совсем не разбираюсь в людях! – От волнения Денис едва не проехал на красный свет.

– Тебе надо успокоиться! – сказала я. – Иначе мы живыми не доедем до телецентра!

– Вы, как всегда, правы, Ирина, – вздохнул Майоров и сбавил скорость.

– До свидания, – попрощался он, когда я выбралась из машины.

На пороге двадцать четвертой комнаты я нос к носу столкнулась с Валерием Гурьевым.

– А у меня для тебя новости, – заявил он многозначительно. Вся наша группа была в сборе.

– Еще кого-то убили? – флегматично осведомился Павел. Он, как всегда, развалился в удобном кресле. – Или наша программа в пятницу не выйдет в эфир?

– Чур тебя! – отмахнулась от него Галина Сергеевна.

– В общем, Павел не так уж далек от истины, – заметил Валерка.

– Что?! – ахнула Галина Сергеевна.

– Я сказал: в общем! – повторил Гурьев.

– И что это значит? – осведомилась я.

– Это значит, что никого не убили и что ваша программа, как обычно, выйдет в эфир, – ответил Валерка.

– А чего же ты тогда треплешься? – осведомилась Лера.

– Тезка, тебя не спрашивают, – грубовато ответил Гурьев и потянулся в ее кулечек за финиками. Казаринова демонстративно спрятала его за спину.

Я покачала головой:

– Детский сад! – И спросила: – Что же все-таки случилось?!

– Гоффману подложили бомбу в его особняк! – воскликнул Гурьев.

– Что? – ужаснулась я. В памяти у меня невольно всплыла картина из прошлого, как на моих глазах взорвалась цирковая артистка.

Галина Сергеевна, как всегда, схватилась за сердце.

– Ну, – протянул Валерка, – бомба – это, пожалуй, слишком громко сказано. Кто-то подложил ему на террасу пакет со взрывчаткой. Охрана это заметила и вызвала кого следует. Так что обошлось без жертв и без взрывов, – добавил он. – Но факт остается фактом: на жизнь Германа Генриховича совершено серьезное покушение! Обязательно посмотрите сегодняшние «Криминальные новости»!

– Везет же некоторым, – завистливо проговорила Лера Казаринова.

– Нашла, чему завидовать, – одернула ее Галина Сергеевна. – У нас ведь такая хорошая передача: ни крови, ни насилия… Есть на что посмотреть!

– Кстати, – добавил Гурьев, – тебе, Ира, это должно быть интересно…

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.

– Говорят, – таинственно начал Гурьев, – что горничная Гоффмана видела человека, который принес пакет со взрывчаткой, и опознала его по фотографии!

– Это был Нефедов? – осведомилась я и попала в самую точку.

– Да ты у нас экстрасенс! – зааплодировал Валерка. – Рассказывай все, что тебе известно! – приказал он.

– Усаживайтесь поудобнее, – сказала я, – сейчас я начну делиться с вами оперативной информацией…

– Похоже, что это надолго! – заметил Павел.

Я уселась за стол и выложила своей съемочной группе все, что мне стало известно от Светланы. Мой рассказ занял все время, оставшееся до обеденного перерыва.

– Теперь нам надо придумать, как спасти Светлану и обезвредить Нефедова, – закончила я.

* * *

Обедать я сегодня решила отправиться домой: по Володьке соскучилась, да и вчерашний суп мне понравился: в кастрюле его еще оставалось достаточное количество.

Муж оказался дома, так что все мои планы осуществились.

– Иринушка, ну как у тебя дела? – спросил Володька, как только мы уселись за стол. – Рассказывай! Не томи! – Он всегда был озабочен моими проблемами.

– Еще чуть-чуть – и дело будет раскрыто! – уверенно заявила я.

– Что-то даже не верится, – вздохнул Володька, отправляя в рот бутерброд с ветчиной. – И ты станешь возвращаться домой вечером, как все нормальные люди, а не под утро? И мне не надо будет за тебя волноваться?

– Ну, волноваться-то ты за меня все равно будешь всегда, – заключила я, – независимо от обстоятельств!

– Ты, конечно, права, – заметил Володька. – Но по крайней мере я буду уверен в том, что ты жива и здорова!

Я представила себя на его месте, и мне стало нехорошо. Вот если бы он работал на какой-нибудь опасной работе, и я бы постоянно волновалась за его жизнь! Даже врагу такого не пожелаешь, а тут муж, да еще любимый! Кошмар!

– Ирина, ты знаешь, – замялся Володя, – зарплату опять задерживают.

– Ну, – усмехнулась я, – это не новость! К чему ты клонишь-то?

– Это я к тому, что у меня почти все деньги кончились, – смущенно проговорил мой благоверный. – Белоусов мне контрольные обещал, да что-то у него там не состыковалось, – торопливо рассказывал Володька, – в общем, заказ сорвался… А мне даже хлеба не на что купить, – добавил он.

– Что же ты сразу-то не сказал? – возмутилась я.

– А мы с тобой, дорогая, не так уж часто и видимся, – уел меня он.

Я вышла из-за стола, сходила за сумкой в коридор и принесла кошелек. Зарплата у меня должна была быть через неделю, но кое-какие деньги пока остались.

– Вот, – я протянула мужу две сотни, и на пол упала застежка от золотого браслета, подобранная мною у запасного выхода в клубе.

– Что это? – Володька нагнулся и поднял ее с пола. – Какая красивая! – заметил он и поднес ее к окну. – Переливается-то как! – проговорил восхищенно Лебедев, рассматривая ее на свету.

– Сама не знаю, – я пожала плечами, – в клубе подобрала.

– А я знаю! – радостно объявил Володька. – Ты чью-то застежку от часов подобрала, – добавил он. – У Витальки Белоусова часы золотые с таким же браслетом!

– А я почему-то думала, что это женский браслет, – растерянно проговорила я.

Ну, конечно же! Я вспомнила сцену в «Парадизе», свидетельницей которой я стала. Тогда еще Анжелику Александровну не выбросили из окна. Она спросила Нефедова про часы, и Андрей ей ответил, что потерял их. Видимо, неспроста спросила, догадывалась, наверное. Я спрятала застежку обратно. Вдруг пригодится! Какое-никакое, а доказательство, пусть даже и косвенное…

– Что бы ты без меня делала? – самодовольно проговорил Володька.

– Ума не приложу! – искренне ответила я.

* * *

Когда я вернулась на работу, все были уже в сборе.

– Ну что, коллеги, – осведомилась я, – какие будут предложения по поводу Нефедова?

Павел пожал плечами:

– Доказательств-то у нас все равно никаких нет!

– Да и у Платонова против него ничего нет, кроме показаний той девушки, которая на Гоффмана работает… – заметил Гурьев.

– Так, значит, надо пойти на провокацию, – сказала я. – Выманить зверя из берлоги!

– Образно выражаешься! – заметил Гурьев. – И каким же образом, если не секрет?

Я пожалела, что с нами не было Кости: он бы обязательно сейчас что-нибудь придумал. Но Кошелев, по словам Леры, отправил его на какое-то ответственное задание.

– А что, если использовать Алексея, сына Степновой, как приманку? Некрасиво звучит, но… – предложила я.

– В каком смысле? – осведомилась Галина Сергеевна.

– В прямом, – ответила я. – Нефедов уверен, что сжег завещание и что ему ничего не угрожает! Осталось только устранить неуязвимого Гоффмана. А тут вдруг появится новое завещание, датированное позже уничтоженного Андреем. Каковы будут, по-вашему, его действия?!

– Вариант «А», – Лера загнула пальчик. – Нефедов бросится разыскивать это завещание! Вариант «Б», – девушка обвела глазами присутствующих, – он постарается устранить Алексея Степнова, – она развела руками. – Но полагаю, что Андрей Нефедов остановится на втором варианте, как на более надежном.

– Я тоже так думаю, – заметила я.

– Откуда оно возьмется, это второе завещание, то есть его копия? – поинтересовалась Моршакова.

– Ну, – я задумалась, – по-моему, оно должно храниться у Рокотова. Все-таки когда-то они с Анной были любовниками… К тому же он ее адвокат!

– А как об этом узнает Нефедов? – осведомился Гурьев.

– Светлана расскажет ему, что ее расспрашивала Ирина Лебедева, – ответила я, – и вскользь упомянет о завещании на Алексея Степнова…

– Остается еще один вопрос, – заметил Павел. – Согласится ли на это Степнов? Не слишком-то приятно выступать в роли подсадной утки, – поежился он.

– Мне кажется, согласится, – ответила я. – У меня только есть сомнения в отношении Платонова: стоит ли его ставить в известность?! Он ведь может и отказаться!

– Андрея Николаевича я беру на себя, – ответил Гурьев.

После того как согласие Платонова было получено, я позвонила Леше Степнову, который, на наше счастье, уже оказался дома: занятия в институте закончились раньше обычного. Когда он взял трубку, я изложила ему суть разработанного нами плана. Он заключался в том, чтобы заманить Нефедова в «Парадиз», свободный от посетителей, и спровоцировать его на противоправные действия или, попросту говоря, вынудить Нефедова совершить нападение на Алексея, которое должны будут предотвратить и засвидетельствовать ребята из группы Платонова.

– Так ты согласен? – спросила я.

– Конечно, – согласился Степнов, – ведь этот подонок убил мою мать…

– Ты виделся с Рокотовым? – поинтересовалась я.

– Да, – подтвердил Алеша, – он заезжал ко мне в институт сразу после вашего разговора. Спасибо вам, – поблагодарил Степнов.

– За что? – удивилась я.

– Я сам бы на такой разговор никогда не осмелился, – объяснил Алеша.

– Надо Игорю Викторовичу сообщить на всякий случай, что копия завещания хранится якобы у него, а то вдруг Нефедов захочет поинтересоваться и проверить информацию, полученную от Светланы.

– Да, – согласился Степнов. – Только я так и не понял, каким образом в «Парадизе», кроме нас, никого не окажется…

– Ну, – размышляла я вслух, – мы попросим Германа Генриховича устроить в фитнесс-клубе нечто вроде профдня. Это, кажется, так называется. – Я вопросительно посмотрела на Галину Сергеевну, которая молча кивнула в ответ.

– А я там каким образом окажусь? – поинтересовался Алеша.

– Мы и об этом подумали, – сообщила я гордо. – Ты придешь в «Парадиз», так сказать, владения свои будущие осматривать. Будто бы Гоффман и выходной для тебя специально в клубе устраивает…

– А он-то об этом знает? – усмехнулся Степнов.

– Пока еще нет, – ответила я, – но думаю, что Андрей Николаевич Платонов его в самое ближайшее время уведомит на этот счет.

– И когда я должен буду явиться в «Рай»? – поинтересовался Алеша.

– Завтра, к одиннадцати утра, – ответила я. – Мы все тебя будем ждать!

– Значит, до завтра, – попрощался Алеша.

– Ты должен быть очень осторожен, – предупредила я. – Светлана расскажет Андрею обо всем поздно вечером, ему еще понадобится время, чтобы перепроверить информацию, однако чем черт не шутит? Вдруг он решит «убрать» тебя где-нибудь в другом месте… Платонов, конечно, на всякий случай пришлет тебе охрану, но…

– Я понял, – сказал Степнов, – и я не камикадзе, – серьезно добавил он.

– В десять тридцать ты выйдешь на улицу, где тебя будет ждать такси, на котором ты и доберешься до «Парадиза». Случайности в этом деле должны быть исключены! Номера машины Платонов сообщит тебе по телефону чуть позже, – проговорила я и повесила трубку.

Теперь мне оставалось позвонить только Светлане и Денису.

– Светлана, вы можете говорить? – спросила я.

– Ирина Анатольевна? – опасливо осведомилась девушка дрожащим голосом. Даже по телефону заметно было, что она чем-то сильно напугана.

– Да, – подтвердила я. – Вы одна?

– Одна, – ответила Света, – но Андрей должен вернуться с минуты на минуту. Вы что-нибудь придумали?

Я рассказала ей о нашем плане.

– Вы согласны во всем этом участвовать?

– Да, – ответила девушка, – мне так хочется, чтобы этот кошмар поскорее закончился! – тяжело вздохнула она.

– Вы должны только намекнуть, что я проговорилась вам о копии завещания и о том, что завтра в одиннадцать Степнов отправится в «Парадиз» на встречу с Гоффманом, – проинструктировала я напоследок Свету.

– Хорошо, – как-то обреченно проговорила она и положила телефонную трубку. Длинные гудки нервировали меня, и я поскорее набрала номер Дениса, которому тоже изложила свой план.

– Лихо придумано, – заметил он.

– Ты не мог бы выйти завтра в дневную смену? – осведомилась я. – С тобой было бы гораздо спокойнее…

– Хорошо, – коротко согласился Денис, которому я уже безоговорочно доверяла.

Не успела я отойти от телефона, как в комнате появился Костя.

– Что происходит? – осведомился он. – Почему вы все сидите с такими таинственными лицами? Хочу все знать!

На этот раз миссию рассказчика возложил на себя Валерий Гурьев.

– Ты поедешь с нами? – спросил он Костю Шилова, когда ввел его в курс дела.

– И ты еще спрашиваешь! – возмутился наш водитель.

* * *

Дома меня, как всегда, дожидался Володька.

– Что-то ты сегодня рано, – заметил Лебедев, когда я раздевалась в прихожей. – Даже как-то подозрительно, – усмехнулся он. – Неужели вы поймали убийцу?

– Еще нет, – улыбнулась я, ныряя в пушистые тапочки. – Но вот-вот это должно случиться!

– Иринушка! – воскликнул Володя. – Умоляю тебя, будь осторожней!

– Обещаю! – заверила я мужа.

Весь вечер я была сама не своя в предвкушении грядущего дня, но тем не менее заснула словно убитая! А в восемь утра я уже была на телецентре, где меня дожидались Павлик, Лера, Галина Сергеевна, Костя Шилов и Гурьев. С минуты на минуту должен был подъехать Платонов. Его люди дежурили в клубе уже со вчерашнего вечера.

Валера Гурьев нетерпеливо прохаживался по кабинету взад-вперед. Лера читала какую-то газету, но то и дело нервно посматривала на дверь. Галина Сергеевна делала вид, что вся поглощена изучением сценарного плана. Павел Старовойтов засмотрелся в окно. Один только Костя Шилов, как всегда, оставался спокоен и невозмутим.

Воцарившуюся напряженную тишину нарушил телефонный звонок. Я подошла к столу и сняла трубку.

– Алло, Валерий Гурьев у вас? – осведомился мужской баритон. Звонил явно кто-то из гурьевской бригады.

– У нас, – ответила я и бросила взгляд на взвинченного Валерку. Он сразу понял, что спрашивают его, и бросился к телефону.

– Да, слушаю, – проговорил он в трубку. – Сейчас выезжаю, – коротко бросил он.

– Что произошло? – удивилась я. – Ты разве не едешь с нами?

– Срочное дело, – проговорил Валерка и, помахав нам на прощание рукой, умчался.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Галина Сергеевна.

Через пять минут подъехал Платонов.

– Вы что это, все со мной собрались? – ужаснулся он. – А Гурьев где?

– У него срочное дело, – ответила я.

– Значит, так, – начал Андрей Николаевич тоном, не терпящим возражений, – Галина Сергеевна и Лера, при всем моем к вам уважении, в «Парадиз» вы не поедете! Да и вам, Ирина Анатольевна, я бы этого не советовал!

– Вот еще! – Возмущению моему не было границ. – Я этот план придумала, вычислила убийцу, все подготовила – и не поеду?! Еще как поеду!

– И я тоже поеду! – заявила Лерка.

– А вам-то, юная леди, что там делать? – поинтересовался Платонов.

– И в самом деле, Лера, – присоединилась к увещеваниям Андрея Николаевича Галина Сергеевна, – может быть, нам и правда лучше здесь подождать? – пожала она плечами. – Павел отснимет все, что надо… Тогда и увидим.

В конце концов в «Парадиз» отправились в сопровождении Платонова только я, Костя Шилов и Павлик со своей операторской сумкой.

– А Гоффман где? – поинтересовалась я у Платонова.

– Он уже в клубе…

– И как это вам удалось уговорить его на такое? – не переставала я удивляться.

– Мы объяснили Герману Генриховичу, что с нами ему нечего опасаться, – ответил Андрей Николаевич.

– И он вам поверил? – осведомилась я.

Платонов вздохнул, ничего не ответил и отвернулся к окну.

* * *

В клуб Денис нас пропустил с черного входа. До десяти часов мы успели вдоволь наговориться и теперь замерли в ожидании, когда подъедет Степнов. Существовала вероятность того, что Нефедов появится в клубе раньше, на этот случай сотрудники из отдела Платонова были предупреждены и должны были тут же дать нам об этом знать по рации, которую следователь повсюду таскал с собой. Но никаких сигналов пока что-то не поступало…

Гоффман сидел на стуле мрачнее тучи.

– И как она могла? – сотрясал он воздух своими патетически-театральными восклицаниями. – Эх, Алла, Алла, – качал головой Герман Генрихович, – всех нас под удар поставила! Мало того, что связалась с таким проходимцем, да еще и долю ему отстегнула! Но как она взяла на себя смелость утаить это даже от меня?! И не только от меня! – Гоффман махнул рукой. – Даже от Рокотова!

– Куда это все подевались? – не выдержал Павел. – Одиннадцать уже, – капризно заметил он.

Я выглянула в окно. К фитнесс-клубу наконец-то подъехала машина-такси. Из нее вышел Леша Степнов, который держался как ни в чем не бывало.

«Молодец!» – про себя отметила я.

Денис проводил его до дверей, и юноша медленно переступил порог «Парадиза».

– Привет! – поздоровалась я.

Степнов поприветствовал нас в ответ.

– Ну что? – осведомился он. – Наш «приятель» еще не появлялся?

Я покачала головой. Неужели мой план где-то дал трещину?! Неужели Нефедов обо всем догадался? Или он решил отступиться?

Минуты текли очень медленно.

– Что-то идет не так, – констатировал Платонов.

В двенадцать часов я извлекла из сумочки мобильник и набрала номер подружки Нефедова.

– Да, я вас слушаю. – Светлана по-прежнему нервничала, это было заметно по голосу.

– Это Ирина Лебедева, – представилась я. – Вы можете говорить?

– Да, – девушка облегченно вздохнула. – Андрей уехал куда-то на ночь глядя и так до сих пор еще не возвращался…

– Вы передали ему то, что я вас просила?

– Разумеется, – подтвердила Света, – я все рассказала ему про новое завещание и про встречу, назначенную в «Парадизе»! Как раз после этого он и уехал от меня…

– Ну, тогда я совсем ничего не понимаю!

Я пересказала Платонову разговор со Светланой.

– Рокотову позвони, – посоветовал Костя.

Я набрала номер Игоря Викторовича, но в юридической консультации «Фемида» мне ответили, что он сегодня на работу не приходило Происходящее с каждой минутой мне нравилось все меньше и меньше. Я попробовала позвонить Рокотову домой, но в телефонной трубке по-прежнему продолжали раздаваться длинные гудки.

– Что-то мне подсказывает, – заметил Андрей Николаевич, – что Нефедов сегодня так и не появится в клубе.

– Почему вы так думаете? – спросила я.

– Потому что с самого начала идет все не так, как надо, – ответил он.

Вышло так, что Платонов оказался прав. Мы уехали из «Парадиза» около трех часов дня, а Степнов покинул его в сопровождении милицейского охранника в штатском.

– Ирина Анатольевна, – заметил Платонов, – если что, я – в отделе!

– Спасибо, – поблагодарила я следователя.

На студию меня вместе с разочарованным Павликом отвез, как всегда, Костя Шилов.

– Ну что?! – Едва завидев нас, Лерка Казаринова едва не выпрыгнула из-за стола. Ее огромные серые глазищи так и лучились любопытством. – Что-то не так? – слегка остыла она, разглядывая выражение моего лица.

– Алешу убили?! – ахнула, побледнев, Галина Сергеевна.

– Да что вы, нет! – успокоила ее я. Лера по привычке бросилась за валерьянкой. – Просто Нефедов так и не появился в клубе, – сказала я.

– Как не появился? – ахнула Лера.

– Вот так. – Я развела руками. – Заподозрил, наверное, неладное…

– Ирина, тебе тут звонили несколько раз, – вспомнила Галина Сергеевна, – а у меня совсем вылетело из головы…

– Кто? – поинтересовалась я. – Володька? А Гурьев случайно не звонил? – Что-то подсказывало мне, что Валерий еще с утра догадывался о том, что Андрей Нефедов не появится в клубе, потому-то он в «Парадиз» вместе с нами и не поехал!

– Нет, – покачала головой Моршакова, – тобой интересовалась девушка…

– Светлана? – осведомилась я.

– Нет, – снова возразила Галина Сергеевна, – по-моему, это звонила Лида Малахова. Да, точно, это была она, – вспомнила Моршакова. – Лида просила перезвонить при первой же возможности!

Я набрала рабочий номер Лиды Малаховой, мне пришлось подождать, прежде чем визажистку пригласили наконец к телефону.

– Ирина Анатольевна, – обрадовалась она, – нам срочно надо увидеться! Вы не могли бы сейчас же приехать ко мне в салон?

– Конечно, но вы не могли бы сначала объяснить, в чем дело?! – воскликнула я.

– Вернулся мой отец из Москвы, – ответила Лида, – он хочет с вами поговорить…

– Олег Малахов? – переспросила я удивленно.

– Да, – подтвердила Лида, – он волнуется за маму, и ему очень не нравится, что ее делом занимается Рокотов, – добавила она. – Так вы приедете?

– Обязательно, – пообещала я. – Минут через десять-двадцать!

– Я так понимаю, что все еще вам… тебе нужен, – заметил Костя.

– Да, – кивнула я, – ты можешь подбросить меня в салон к Малаховой?

– Конечно, – ответил Дольф Лундгрен.

– А что, собственно, происходит? – осведомилась Галина Сергеевна.

– Как только вернусь, обязательно сразу же расскажу, – заверила я ее.

* * *

– Проходите, пожалуйста. Папа ждет вас в моем кабинете. Я как раз только что отпустила последнюю сегодняшнюю клиентку. – Малахова проводила нас в свой кабинет.

Олег Малахов для своего возраста превосходно выглядел. Высокий, широкоплечий, с изумительно голубыми глазами, красивыми чертами лица и светлыми, посеребренными сединой волосами.

– Так вы есть та самая Ирина Лебедева? – осведомился он.

Я кивнула.

– А это Константин Шилов, – представила я своего водителя, – тоже сотрудник ГТРК.

– Очень приятно, – ответил Малахов. Он, кажется, начисто был лишен какого-либо снобизма. – Слышал, вы занимаетесь делом моей жены, – добавил Олег. – То есть бывшей жены, – поправился он. – Но она мне до сих пор дорога, – произнес Малахов задумчиво, – и мне бы не хотелось, чтобы она из-за своего легкомыслия попала в беду…

«Да он, наверное, святой!» – мысленно усмехнулась я.

– Так вот, – продолжил Малахов, – с милиционерами я как-то не умею общаться, а вот вы, Ирина Анатольевна, кажетесь мне вполне подходящей кандидатурой…

– Для чего? – осведомилась я.

– Для того чтобы оградить Аллу от Рокотова, – развел руками Олег.

– Но… – запротестовала было я.

– Рокотов – человек очень опасный, – сказал Малахов, закуривая. Он стряхнул сигарету в стеклянную пепельницу. – В прошлом Игорь Викторович работал в прокуратуре и был связан с криминальными структурами города. Анна имела на него компромат и некоторое время шантажировала его…

– Так, вы полагаете, это он мог устранить Анну? – Я совсем уже ничего не понимала.

– Полагаю, что да, – задумчиво проговорил Малахов. – Вы ведь в курсе насчет аварии? – осведомился он.

– Немного, – призналась я.

– Именно он помог устроить Анне аварию, – развел он руками, – но Алла никогда не хотела меня слушать! Она всегда находилась под влиянием Рокотова. Ума не приложу, почему все вышло так?! Степнова могла давить на него, чтобы он повлиял на Аллочку, и она признала ее права на долю в их общем бизнесе…

– Пожалуй, – согласилась я. – Но как же тогда Нефедов? – размышляла я вслух. – Какова его роль?

– Он мог быть всего лишь исполнителем, – пожал плечами Олег.

* * *

Спустя двадцать минут я вернулась на телестудию, гадая в уме, кому первому позвонить: Валерию или Платонову?

Когда я вошла, вся моя группа сгрудилась у телевизора и шумно обсуждала какую-то нашу, губернскую, программу. Я посмотрела на часы: сейчас как раз должны были выйти в эфир «Криминальные новости».

Я замерла у экрана. Валерий Гурьев вел репортаж с места происшествия. Через два квартала от фирмы «Фемида» был застрелен в упор инструктор по силовым тренировкам с фитболами из «Парадиза» Андрей Александрович Нефедов. Произошло это, судя по всему, сегодняшней ночью.

Как только на телевизионном экране появились титры, я бросилась звонить Валерке.

– Ты еще с утра знал, что Нефедова убили?! – набросилась я на него. – Поэтому и не явился в клуб! Неужели нам рассказать ничего не мог? Даже своего обожаемого Платонова вокруг пальца обвел?

– Тише, тише! – взмолился Гурьев. – Попридержи коней! Мои ребята сообщили мне, что ночью был обнаружен труп застреленного мужчины, но при нем не нашли никаких документов. По приметам было похоже, что это Нефедов, вот я и ждал звонка, чтобы выяснить все на месте. А Андрей Николаевич ничего не знал, потому что район, где обнаружили тело, не относится к Волжскому отделу милиции.

– Мог бы и намекнуть, – обиженно проговорила я.

– И что бы от этого изменилось? – поинтересовался Гурьев. – Теперь надо настоящего убийцу искать, – добавил он.

Вот тогда-то я и рассказала ему все, что узнала от Олега Малахова.

– Я сейчас же еду к Платонову, – коротко бросил наш криминальный репортер и повесил телефонную трубку.

* * *

Валерка Гурьев приехал на студию ближе к вечеру. Мы все с нетерпением ждали его появления, уповая на то, что он, как всегда, будет в курсе последних событий, тем более что Валерий только что встречался с Платоновым.

Не успел Гурьев открыть дверь, как Лерка набросилась на него с расспросами:

– Рокотова нашли? Это он застрелил Нефедова? А кто все-таки убил Степнову, Крылову и Анжелику Александровну?!

И тут я в очередной раз подумала, что из нашего помрежа со временем выйдет отличная журналистка.

– Игоря Викторовича арестовали, – первым делом сообщил Валерий, – у него на квартире был найден пистолет, из которого он застрелил Нефедова.

– Зачем ему это понадобилось? – ахнула Моршакова, которую Рокотов просто очаровал.

– Анна Степнова шантажировала его, чтобы он надавил на Малахову, – объяснил Валера, – в ее распоряжении была видеопленка, подтверждавшая его связь с криминальными тарасовскими структурами… Вот он и нанял Нефедова, чтобы он избавил его от Степновой. Рокотов понятия не имел, что Андрей имел долю собственности в клубе и ему самому была очень выгодна смерть Анны Степновой; тем более Игорь Викторович не знал ничего о том, что она завещала свою долю его же родному сыну. А вот Нефедов не знал, что Алешка доводится Рокотову сыном… Как развивались события дальше, нам известно от его подружки Светланы, как раз до того момента, как Игорь Викторович переговорил с Ириной, узнал от нее об Алексее и о том, что Нефедов оставил слишком много следов. И то ли в нем взыграли отцовские чувства, то ли здоровый прагматизм, но, так или иначе, Рокотов избавился от проблемы, на его взгляд, самым что ни на есть кардинальным способом. Он же не ожидал, что из Москвы неожиданно явится Малахов!.. Хотя мы бы и сами вышли на него, правда, может, немного позже! С твоим-то, Ирина, рвением!.. Рокотов застрелил Андрея как раз в момент встречи с ним, чтобы выяснить все о завещании…

– Откуда стало известно про видеопленку? – осведомилась Лера Казаринова.

– И ее нашли тоже в квартире Игоря Викторовича: он признался Платонову, что Нефедов раздобыл ее у Крыловой, – ответил Гурьев.

– Похоже, это случилось как раз в тот день, когда мы с Костей заезжали к ней в гости и нашли ее квартиру перевернутой вверх дном, – заметила я.

– Возможно, – кивнул Валерий Гурьев.

– А кто же звонил на передачу в прямом эфире? – поинтересовалась Галина Сергеевна.

– Нефедов, – ответил Валера. – Он же и отправил Андрею Николаевичу анонимное письмо, в котором сообщал об аварии и не оформленных до конца документах на «Парадиз», чтобы в убийстве Анны обвинили Малахову.

* * *

– Алла Владимировна, как вы все это сумели пережить? – поинтересовался кто-то из зала.

– Если честно, с трудом! – широко улыбнулась хозяйка модного фитнесс-клуба «Парадиз».

Малахова держалась, как всегда, молодцом. Сегодня в нашей студии оказались две героини. На другом кресле сидела Инна Ильинична Захарова, о которой мы, собственно, и готовили передачу.

– Мне хотелось бы поблагодарить врача, которая много лет назад во второй раз подарила мне жизнь. – Алла Владимировна поклонилась Инне Ильиничне. – И Ирину Лебедеву, – улыбнулась она, – которая сделала это в третий раз…

Мне очень хотелось пригласить на программу и Алексея Степнова, на долю которого выпало слишком много неприятных минут. Но я отказалась от этой мысли в самый последний момент: он не мог вынести мысли, что Анна погибла по вине его родного отца. Мне было известно, что Алла Владимировна собиралась каким-то образом материально компенсировать то, что ему пришлось пережить, но Алексей наотрез отказался быть причастным в какой-либо форме к «Парадизу». И повторил свою коронную фразу:

– Мне еще хочется жить! И этот «рай» мне не нужен даром!

Вечером, после эфира, Володька поцеловал меня и вручил в руки газету с извинениями Василия Ремизова.

– Поздравляю! – произнес муж торжественно. Володе в этот раз и в голову не пришло просить меня о том, чтобы я больше в такие передряги никогда не ввязывалась.