Итак, распрощавшись с Мариной, я вернулась домой и, положив перед собой на столе бумажку с телефонными номерами, принялась названивать. Первому решила позвонить Мише Селезневу. Он ответил на звонок мобильного.

– Да? – бросил он в трубку.

– Здравствуйте, это вас с телевидения беспокоят, Ирина Лебедева, – начала было я, но Миша меня перебил:

– Извините, вы не могли бы оставить свой номер, я вам перезвоню. – Да, конечно, – ответила я и продиктовала ему номера своих домашнего и сотового. Он пообещал, что перезвонит сегодня же, и отключился.

«Что ж, – подумала я, – первый блин комом, попробуем пообщаться с господином Яблочкиным Анатолием Сергеевичем».

Вышеобозначенный господин оказался на своем рабочем месте. Когда его секретарь соединила меня с Анатолием Сереевичем, он заговорил очень вежливо: видимо, волшебное слово «телевидение» подействовало. Я же решила пользоваться и дальше сказочкой про передачу об Игоре Смеловском. Если все наши обычные подозреваемые между собой дружат и общаются, то тем лучше, все они в курсе, что мы собираемся снимать передачу. Итак, вот что сказал Яблочкин:

– Здравствуйте, я вас слушаю. Мне передали, вы с телевидения?

– Да, – подтвердила я, – меня зовут Ирина Лебедева, и я хотела бы договориться о встрече с вами.

– А что так? – несколько удивился Яблочкин.

– Понимаете, мы готовим передачу об Игоре Смеловском… – Я сделала небольшую паузу, чтобы посмотреть, какой будет реакция.

– О-о-о, – вот все, что я услышала.

– Поэтому хотели бы поговорить с вами, – продолжала я, – вы ведь знали его…

– Да, я был знаком с Игорем Александровичем, – несколько настороженно произнес Яблочкин.

– Я занимаюсь в данный момент своего рода независимым журналистским расследованием. Вы ведь знаете, что Смеловский умер при довольно странных обстоятельствах?

– Да, что-то слышал, – пробормотал он. – Но не понимаю, каким образом я…

– Анатолий Сергеевич, да не волнуйтесь, пожалуйста, мы просто хотим восстановить картину последних суток жизни Игоря Александровича. Это важно, но не по телефону же обсуждать такие вещи…

– Хорошо, – неожиданно, тогда, когда я уже начала терять надежду, согласился Яблочкин. – Давайте через час, знаете, где находится мой офис? – Он продиктовал адрес, и я заверила, что через час там буду.

Что ж, предстояло вооружиться. Каким образом? Ну, конечно, нужно было произвести на господина Яблочкина самое благоприятное впечатление, чтобы он стал мне доверять, как профессиональному психологу. Для этого сложного задания я выбрала один замечательный костюмчик, довольно официальный, но не слишком строгий, выдержанный в приятной сероватой гамме, как и все полуофициальные вещи у сильных мира сего. Мне хотелось, чтобы, увидев меня, господин Яблочкин понял, что все это достаточно серьезно, что с ним играют по-взрослому и что все, что он скажет, чрезвычайно нас интересует. Что ему еще можно было пообещать? Пожалуй, кроме бесплатной рекламы, нечего… Но насчет рекламы я решила помолчать и воспользоваться этим козырем только в самой драматической ситуации.

Позвонив Валерию, я хотела узнать, сможет ли он присоединиться к моему маленькому рандеву, но его не оказалось ни дома, ни на работе. «Что ж, – подумала я, – говорят, что даже один в поле иногда бывает воином. Проверим!»

Ровно в назначенное время я вошла в приемную господина Яблочкина, директора фабрики «Вельт». Кстати скажу, приемная была куда скромнее, чем у Лейлы. Да и сам факт, что мы встречаемся на рабочем месте, меня не очень-то радовал. Признаюсь честно, я пока просто не знала, что делать и что говорить, и у меня не было никакого, даже самого захудалого плана действий: я просто решила положиться на свою интуицию и действовать, как говорится, по обстоятельствам. Впрочем, забегая вперед, замечу, что во многом мне помог сам Анатолий Сергеевич, оказавшийся, как выяснилось, большим поклонником женщин в сером.

Итак, я вошла в приемную, длинную и узкую, как пенал, комнату в одно окно, с секретарским столом, правда, оснащенным по последнему слову техники, с рядом стульев напротив этого стола, отделанную в модной, но безвкусной желто-синей гамме. Едва я представилась секретарю, пухленькой блондиночке с необычным маникюром, как она, соединившись с боссом по селектору, заученно улыбнулась и показала мне на дверь, обитую черным дерматином довольно хорошего качества.

Я прошла к двери Яблочкина и, открыв ее, оказалась в кабинете Анатолия Сергеевича, просторном, светлом, выдержанном в приятной для глаза гамме кофе с молоком. Т-образный стол, рассчитанный персон на двенадцать, во главе которого сейчас сидел хозяин, поднявшийся мне навстречу, картиночки по стенам, цветочки по углам, вместо жалюзи на окнах довольно тяжелые, что называется, солидные темные шторы, шкаф и мягкий уголок у двери. В целом очень даже мило. Я улыбнулась очкастенькому толстячку, поспешившему мне навстречу.

– Здравствуйте еще раз, – произнесла я и даже протянула руку.

– Здравствуйте, здравствуйте, – заулыбался Анатолий Сергеевич. – Очень рад вас видеть, – сообщил он и, вместо того чтобы пожать, коснулся своими пухлыми губами моей руки. Потом поднял на меня небольшие, спрятанные за очками карие глаза и проговорил: – А я все голову ломал, – качнул он головой, – кто же это такая Ирина Лебедева, что-то такое знакомое… А это вы!..

– Да, – вот и все, что я нашлась ответить.

– Ну, проходите, присаживайтесь, – пригласил он. – Кофе, чай?

– Кофе, – ответила я, выбрав кресло поближе к хозяину кабинета и по правой стороне стола.

Он распорядился насчет кофе, потом сложил руки на столе, сцепил пальцы и выразительно посмотрел на меня. Дескать, ну, давай, выкладывай, зачем пожаловала. Я улыбнулась, деликатно кашлянула и заговорила:

– Дело в том, Анатолий Сергеевич, как я вам уже говорила, мы готовим передачу о смерти Игоря и вообще о том, каким он парнем был…

– А разве вы не ведете женское ток-шоу? – Его брови поползли вверх.

– Да, – мягко ответила я. – Но сейчас подключилась к этому, с позволения сказать, проекту, потому что смерть наступила именно во время моей передачи.

– Ах да, – всплеснул он руками. – Конечно, понимаю, – качнул он лысенькой головой.

– Вот поэтому мы и решили рассказать, как это было, но в то же время мы ведем свое расследование, потому что нам, как лично знакомым с Мариной Белогуровой, не верится в то, что именно она могла отравить своего гражданского мужа. И потом, обстоятельства смерти таковы, что просто нуждаются в расследовании, в то время как органы не спешат предпринимать каких-то попыток для того, чтобы выяснить правду… – Я, конечно, говорила мудрено, но мне хотелось, чтобы у Яблочкина сложилось обо мне и о нашей возможной передаче самое приятное мнение, а, по-моему, только вот таким серьезным подходом и можно было этого добиться. С этим человеком, по крайней мере. Мне так показалось.

– Да, да, – произнес он, – я понимаю, – и его глазки прищурились.

Вспомнилось, что Марина отметила эту его манеру, но что она означала? Он щурит глаза, когда чем-то доволен или когда наоборот. Я ощущала себя студенткой, «плавающей» на экзамене.

– Поэтому, – продолжала я, чтобы только не молчать, – мы сейчас встречаемся с людьми, с которыми Игорь Александрович проводил последние сутки своей жизни, хотим восстановить цепь событий и таким образом, возможно, раскрыть преступление…

– Преступление… – эхом откликнулся Яблочкин.

В этот момент, как нельзя кстати, появилась секретарша с подносом и, ловко расставив на столе кофейные принадлежности, удалилась. Это заняло не больше пяти минут, но, похоже, даже такая маленькая передышка пошла нам обоим на пользу. Анатолий Сергеевич, предложив мне кофе, улыбнулся и немного расслабился.

– Что ж, чем смогу, тем обязательно помогу. Что именно вас интересует?

– Спасибо, – поблагодарила я. – Знаю, что вы вместе ужинали накануне его смерти…

– Да, я приглашал Игоря с его подругой и Михаила Селезнева тоже, соответственно, с подругой к нам с женой. Дело в том, что буквально на этой неделе мы собирались подписывать несколько важных документов, касающихся нашего партнерства, поэтому я был просто… фигурально выражаясь, убит, когда узнал о случившемся с Игорем Александровичем. – Мой визави выразительно покачал головой. – Это оказался очень сильный удар для нас с Михаилом… – Он помолчал, затем продолжил: – А что касается ужина, то все было, – он пожал плечами, – вполне обычно. Игорь с Мариной немного задержались, и поэтому сразу же мы сели за стол, как только они приехали. Поужинали, посидели еще с часок у нас, а потом разъехались по домам. Игорь нас предупредил, чтобы мы смотрели на следующий день вашу передачу, он так гордился Мариной… – Яблочкин вздохнул. – Я не видел, к сожалению, но смотрела моя жена.

– Простите, а с вашей женой я могла бы встретиться? – спросила я.

– Да, думаю, что она бы согласилась дать вам интервью, но только сейчас ее нет в городе. Она профессионально занимается фотографией и сейчас уехала на выставку в Москву, но полагаю, что не пробудет там долго. Вы можете позвонить нам в конце недели, возможно, в воскресенье она уже будет дома.

– Анатолий Сергеевич, а больше вы с Игорем не встречались? Ну, на следующий день?

– Нет, – покачал он головой. – Мы должны были встретиться в понедельник. Это как раз касалось документов, но в пятницу мне позвонила Марина и рассказала о случившемся.

– Все ясно, – проговорила я. – Знаете, сейчас в связи с тем, что мы проводим свое расследование, милиция тоже, возможно, начнет принимать какие-то меры, так что вполне вероятно, они захотят с вами пообщаться. Игорь ведь был отравлен, причем установлено, что отравить его могли только вместе с пищей.

– Да, я слышал об этом, – сказал мой собеседник, и его приятное лицо даже не дрогнуло. Потом он легко усмехнулся и добавил: – Вероятность того, что это случилось на том ужине, у нас, мала. Потому что все мы сидели за одним столом и никто из нас его не покидал. Ужин готовила моя жена, она великолепно готовит, и в том, что она как-то причастна к отравлению…

– Нет-нет, Анатолий Сергеевич, – поспешно произнесла я. – Ничего подобного я не имела в виду… Но все же разрешите задать один вопрос, касающийся вашей жены.

– Задавайте, – разрешил он и прищурился.

– Скажите, они с Игорем не были знакомы раньше?

– Да, кстати, забавно, что вы об этом спросили, – усмехнулся он и снова прищурился. – Вы знаете, выяснилось, что Лара и Игорь учились в одном институте, хотя ни он, ни она не виделись уже десять лет. Игорь был очень удивлен, а уж что говорить о Ларе… – Его усмешка переросла в широкую улыбку.

Я тоже очень удивилась, потому что ни о чем подобном Марина даже не упомянула. Почему же она не сказала, что Игорь был знаком с Ларисой и раньше?

– Вообще-то, – между тем продолжал Яблочкин, – мы хотели познакомить наших женщин друг с другом. Отчасти это и была причина, по которой мы решили собраться в неформальной обстановке. Пару месяцев мы плотно общались на деловой основе, и отношения, сами понимаете, постепенно переросли просто в приятельско-партнерские. И мы решили наконец познакомить и наших спутниц в расчете на длительное, так сказать, сотрудничество… – Он снова вздохнул. – Да, человек предполагает… – произнес он тихо, не закончив фразы.

– Что ж, большое спасибо, – поблагодарила я, чувствуя, что вряд ли узнаю что-то большее. – Я позвоню вам в выходные. И потом, скоро у нас закончится подготовительный процесс, и мы, полагаю, должны встретиться, чтобы снять интервью. Как вы?

– Я согласен, иначе зачем бы я приглашал вас сегодня, – улыбнулся Яблочкин и приласкал меня взглядом. – Но, прежде чем такая очаровательная женщина покинет мой кабинет, хочу высказать просьбу.

– Да, я слушаю. – Я тоже улыбнулась.

– По какому принципу вы отбираете героинь для вашей передачи? – спросил он.

– Ну, – пожала я плечиком, сразу сообразив, куда он клонит, и даже поняв, почему именно он решил со мной встретиться, – по самому простому. Мы задаемся вопросом, будет ли история, рассказанная нашей героиней о своей жизни, интересна зрительницам. Вот и весь принцип.

– Что ж, в таком случае, вам, возможно, правда стоит познакомиться с моей женой. Поверьте, ее история довольно интересна и даже, я бы сказал, поучительна. Лара сильный человек, и она многое претерпела, несмотря на то, что ей всего двадцать восемь лет.

– Что ж, я всегда согласна познакомиться с интересной женщиной, тем более если она сама этого хочет.

– Полагаю, она согласится, – коротко ответил он.

– Тогда вопрос решен, – улыбнулась я. – Я позвоню вам, хорошо?

– Да, конечно. – Он поднялся из кресла, чтобы проводить меня. А когда мы подошли к двери его кабинета, он снова поцеловал мне руку и сказал своим мягким ласкающим голосом: – Вам очень идет серый цвет. Кстати, именно этот оттенок любит и моя жена.

– Что ж, тогда, полагаю, мы сойдемся, – приветливо улыбнулась я. – До свидания.

– Всего хорошего, – поклонился он.

Я вышла из кабинета и только теперь позволила себе задуматься над вопросом, почему же Марина не сказала мне о том, что Лариса Яблочкина с Игорем Смеловским были знакомы и прежде?

«Впрочем, что в этом такого? – тут же спросила я себя. – Разве так редко бывает, что люди, учившиеся вместе… Но ведь Игорю было тридцать, а Ларисе, как только что сказал ее муж, двадцать восемь. Ну, может, они просто общались в студенческие годы, – в итоге решила я. – Так вот, – продолжила я рассуждения, спускаясь вниз по лестнице, – вовсе не редкость, когда бывшие приятели, не видевшиеся десятилетиями, однажды снова встречаются».

Я вышла из трехэтажного здания и пошла пешком, мне просто захотелось пройтись. Конечно, возможно, во встрече Ларисы и Игоря ничего такого и нет. Может, между ними и никаких отношений не было, а так, просто знали друг друга, может, общались в одной компании… И все же, чем больше я пыталась себя убедить, что ничего такого в этом нет, тем больше мне не нравилось, что Марина ни словом об этом не обмолвилась. И потом, где учился Игорь? Я ведь так и не знаю ничего о его прошлом. То, что его лицо сразу показалось мне подозрительно знакомым, меня теперь только еще больше настораживало. Я решила, что нужно срочно разузнать о его прежней жизни и о том хотя бы, где он учился. Я собралась было позвонить тут же Марине, но передумала, отложив наш разговор до личной встречи. Признаюсь, я даже несколько недоумевала: что же это такое, я тут из кожи вон лезу, пытаюсь разузнать правду, а она мне даже не помогает!

Не знаю, до чего бы я додумалась в итоге, потому что когда я обижаюсь, то имею ужасную и отвратительно-порочную склонность припоминать все, вплоть до самых мельчайших деталей, имевших место уже сто лет назад: я все это выволакиваю из памяти и начинаю с мазохистским удовольствием наслаждаться своей обидой. С этим ужасным пороком я борюсь изо всех сил, но иногда, как выражается дочь одной моей приятельницы, у меня просто планка падает, и тогда… Благо на этот раз от мазохистских экзерсисов меня спас телефонный звонок. Оказалось, это второй новый партнер Игоря по бизнесу.

– Ирина Лебедева? – спросил он. – Это Михаил Селезнев.

– О, – проговорила я. – Хорошо, что вы так скоро перезвонили.

– Да, – хмыкнул он. – Вы хотели встретиться? О чем-то поговорить?

– Да, если можно, – произнесла я.

– Можно, как раз сейчас у меня есть свободное время, говорите куда, я подъеду.

– А где вы находитесь? – Я подошла к перекрестку и посмотрела на название улицы.

– Я на Радищева, – сообщил он мне.

– Тогда вы совсем рядом от меня, я на Горького.

– Правда? – немножко удивился Михаил. – А где именно?

– Горького и Челюскинцев, знаете, где этот перекресток?

– Вполне, – заверил Селезнев. – Подождите меня, я минут через пять буду там.

– Хорошо, а какая у вас машина? Ну, чтобы мы друг друга узнали…

– Вы что же, – усмехнулся Михаил, – полагаете, что я не узнаю Ирину Лебедеву?

Мне стало приятно, честное слово, я улыбнулась и произнесла:

– В таком случае я вас жду.

Я отключила сотовый и осталась у перекрестка. Что ж, возможно, Михаил расскажет мне о том, где учился Игорь, они ведь давнишние приятели.

Оказалось, у Селезнева замечательно серебристая «десятка».

Он и правда подъехал уже минут через пять и, притормозив, вышел из машины:

– Ирина?

– О, вот и вы, – проговорила я, невольно задержав на нем внимательный взгляд.

Михаил Селезнев был счастливцем, одаренным прекрасной внешностью. Высокий, стройный, длинноногий синеглазый брюнет с правильными чертами лица, пухлыми губами и выразительным сочным голосом. Все, что я люблю в мужчине. У меня и муж такого плана. Мы обменялись улыбками, и он сказал:

– Садитесь.

– А куда мы едем? – поинтересовалась я.

– Тут неподалеку есть замечательное кафе, не на улице же нам разговаривать, – проговорил он. – С такой женщиной неприлично разговаривать на улице, о чем бы ни шел разговор.

– А вы дамский угодник, – кокетливо ответила я.

– О, – Михаил усмехнулся, бросив на меня взгляд, – и еще какой.

– Что ж, по крайней мере, начали вы честно, – заметила я.

– Надеюсь так и продолжать, – заметил он. – Пока не говорите, зачем я вам понадобился, вот сейчас войдем в кафе, тогда и скажете, а пока… пока давайте просто поговорим о погоде и о том, что вы прекрасная женщина, передачи которой я смотрю.

– А вы еще и льстец, – погрозила я пальцем.

– Что поделаешь, – обезоруживающе улыбнулся Михаил и пожал плечами, – издержки профессии. Я ведь менеджер по рекламе, так что льстить – моя профессия. Но, – многозначительно добавил он, – только не тогда, когда дело касается вас.

Я покачала головой, думая о том, с кем же это меня угораздило связаться? С невероятно обаятельным льстецом, менеджером по рекламе, тайным поклонником, дамским угодником, да к тому же пижоном, о чем свидетельствовала его серебристая машина, светлые брюки и модная шелковая рубашка, модные ботинки и его аккуратная прическа.

Миша остановил машину на небольшой стоянке, вышел, помог выйти мне, пиликнул сигнализацией и с неповторимой грацией предложил мне руку. Этот жест меня немного насторожил: парень намеревался взять инициативу в свои руки, а это не входило в мои планы, но, заглянув в его темно-синие глаза, я почему-то подумала: «А что здесь такого?» – и приняла его приглашение. Так рука об руку мы и вошли в небольшое кафе с каким-то не запоминающимся названием, очень уютное, довольно пустынное и сели за угловой столик.

– Что-нибудь выпьете? – спросил Михаил.

– Минеральной воды, – сказала я. – Впрочем, можно еще и кофе.

– Отлично, – улыбнулся он по-мальчишески широко и искренне и заказал два кофе и минералки, потом поставил локти на стол и, глядя на меня внимательно, спросил: – Так о чем вы хотели со мной поговорить, Ирина? – Я немного помолчала, рассматривая свои пальцы. – Нет, – проговорил он и слегка склонил голову набок, – не верю. Неужели вы заинтересовались моей скромной… – Я метнула на него взгляд. – Хорошо, не самой скромной, – поправился он, – персоной?! Неужели вы просто решили пообщаться с парнем по имени Миша Селезнев?

– Вы правы, – проговорила я с улыбкой, принимая его игру, – я хотела встретиться с вами не из-за вашей не совсем скромной персоны. Впрочем, тогда я не знала, что вы собой представляете, – почему-то мне захотелось вдруг немного с ним пококетничать.

– А теперь? – Он выразительно приподнял брови.

– Ну, что теперь?.. – пожала я плечами и посмотрела на него. – Теперь поговорим серьезно. Я хотела с вами встретиться из-за вашего друга, Игоря Смеловского.

Выражение Мишиного лица заметно изменилось, он опустил глаза, вздохнул, нахмурился и, когда снова поднял на меня свои большие темно-синие глаза, произнес:

– Что ж, примерно так я и думал. Он ведь умер на вашей передаче, так? – Я кивнула. – К тому же он мне говорил, что их с Мариной квартира находится как раз над вашей и вы общаетесь с Маринкой. – Миша немного помолчал. – А если учесть еще и то, что обвиняют в смерти Игоря именно Марину, то понятно, почему вы захотели со мной увидеться. – Он откинулся на спинку стула.

– Отчего же вам понятно? – спросила я, несколько удивившись.

– Марина такой человек, в причастность которого к этому делу поверить очень сложно. А и правда, – добавил он и снова наклонился ко мне, – почему вы здесь? Вам-то что до всего этого? Вы ведь работаете на телевидении, а не в милиции.

– Мы собираемся делать передачу об Игоре, – сказала я.

– Зачем? – спросил Михаил. – Ирина, вы бы лучше мне честно сказали, зачем вам все это?

– Что – это? – поинтересовалась я в свою очередь. – Вы хотите знать, почему я встречаюсь с вами и хочу узнать о последних сутках жизни Игоря, почему я разыгрываю из себя детектива? Все очень просто, я действительно не верю в Маринину виновность, а поскольку милиция не спешит найти настоящего убийцу, то я со своей стороны хочу как-то помочь Марине. Поговорить с теми, кто знал Игоря, возможно, мне удастся узнать то, что прольет свет на эту историю…

Например, я уже знаю, что пузырек из-под яда был подброшен Марине кем-то, кто, переодевшись в рабочий комбинезон и представившись сотрудником Газэнерго, оказался у нее дома и подбросил пузырек в мусорное ведро, причем, не поленился, прошелся по всем квартирам нашего подъезда, чтобы не вызвать лишних подозрений.

– Вот как? – Миша слегка прищурился. – А что же вы хотите узнать от меня?

– Я хочу узнать поподробнее об ужине в четверг, о том, встречались ли вы с Игорем на следующий день, о том, мог ли кто-то, на ваш взгляд – вы ведь приятели, – отравить Игоря и подставить Марину. Что скажете на это? Вы обещали быть честным, я тоже со своей стороны говорю с вами откровенно, – закончила я.

– Нет, – произнес Миша и покачал головой, – то, что случилось с Игорем, до сих пор не укладывается у меня в голове. Я даже представить не могу, кто это сделал. Это настолько дико, что, признаюсь, поначалу я даже подумал было, что это все-таки Марина, тем более что Игорева тетка устроила на кладбище настоящее представление, утверждая, что Марина его и отравила. Мы все, я имею в виду друзей Игоря, были просто убиты его смертью и, так сказать, дезориентированы… Мы, конечно, виноваты, что поверили этой женщине. Сейчас я уже понимаю, что Марина тут ни при чем, тем более что все это шито белыми нитками. Это ж ясно, что ее подставили.

Я молча слушала.

– У меня есть знакомый в милиции, – продолжал Миша. – Я от него кое-что узнал, ну, о том, что это отравление, что пузырек нашли в мусорном ведре, но вот о том, кто именно его подбросил, я не знал. Нет, даже и представить себе не могу, кто бы мог такое сделать… – Миша опять покачал головой. – То, что это кто-то из нашей компании… даже думать о таком… невозможно…

– Это мог сделать только тот, – сказала я, – с кем Игорь сотрапезничал, причем только за последние двадцать четыре часа.

– Ха, – хохотнул Селезнев, – тогда понятно, почему вас так интересует наш маленький сабантуй в четверг.

– Именно поэтому, – подтвердила я.

– Что ж, – Миша облокотился о край столика, – расскажу все, что помню. Я со своей знакомой приехал в восемь вечера, минут сорок мы прождали Игоря с Мариной. Потом сразу сели за стол, все были достаточно голодными, поэтому съели все, что было, причем в самый кратчайший срок. Нас кормили по высшему разряду – суп-пюре с шампиньонами, рагу из курицы, а на десерт был подан персиковый шербет. Все было очень вкусно, во время ужина никто из нас не вставал и из-за стола не выходил. Полагаю, маловероятно, что это случилось тогда.

– Скажите, Миша, а вы не знаете, откуда Игорь знал Ларису Яблочкину?

– Нет, – поджал Селезнев свои крупные губы. – Только знаю, что они, кажется, учились в университете примерно в одно и то же время, и все.

– Что же, вам Игорь никогда ничего конкретного об этом не говорил? – решила все-таки уточнить я.

– Ничего, говорю же вам, – произнес Миша. – Мы с Игорем познакомились через общих знакомых на одной вечеринке, к тому времени мы оба уже отучились, поэтому все, что я знаю о его жизни в студенческие годы, так это то, что он учился в нашем университете. По-моему, то время не было излюбленной темой его воспоминаний. Он всегда мало об этом говорил. То, что они с Ларисой встретились, для Игоря явилось сюрпризом, но, по-моему, сюрпризом неприятным.

– Почему?

– Они выходили на балкон, уже после ужина, а когда я вышел туда же минут через десять, у них у обоих были такие лица… – Миша покачал головой и выразительно приподнял брови. – В общем, не знаю, как для нее, я-то видел ее впервые, а для Игоря это точно был сюрприз не из приятных. Уж не знаю, что там у него в жизни было в то время, когда они друг друга знали ближе.

– Миша, а когда вы видели Игоря в последний раз? – спросила я.

– Как раз в четверг, – со вздохом ответил он. – В пятницу мы собирались было встретиться вечером, но мой начальник сказал, что приедут гости из Москвы и поэтому в пятницу придется задержаться на работе, я там и пробыл с восьми утра до девяти вечера. Но передачу я вашу видел, моя приятельница записала.

– Ясно, – проговорила я. – Что ж, спасибо, вы мне здорово помогли.

– Да бросьте, – деликатно ответил Миша. – Разве это помощь? Я слышал, Марину собирались отпустить под залог?

– Ее уже отпустили, сегодня утром.

– А вы не знаете, она сейчас дома?

– Была, – ответила я.

– Как вы думаете, если я навещу ее…

– Думаю, Марина будет вам признательна, она хорошо о вас говорила, и, по-моему, для нее важно, чтобы вы показали ей, что верите в ее непричастность, – честно призналась я.

– Тогда, если у вас все, то, может, поедем?

– Да, конечно, – проговорила я.

Миша заплатил за кофе, мы вышли на улицу, сели в машину и отправились к нам.

– А вы знаете кого-нибудь из друзей Игоря, – спросила я у Миши по дороге, – с которыми бы он виделся или дружил со времен своего студенчества?

– Да, есть один парень, – слегка поморщившись, ответил Миша. – Не знаю, что их связывало, виделись они редко, но знаю, что такой человек есть.

– А что это вы так о нем неприязненно?

– Он алкоголик, – простодушно ответил Миша. – Такой, знаете, запойный, месяц живет и работает, потом может на неделю в загул уйти. Работает в СТО на Большой Садовой, руки у него золотые, это так, я сам как-то имел возможность в этом убедиться. Он профи, но вот только пьет по-черному.

– А где это, на Большой Садовой? – спросила я.

– Заинтересовались? – усмехнулся Миша. – Это неподалеку от автовокзала, знаете, там, чуть повыше.

– Кажется, знаю, – проговорила я.

– Зовут его Вася Бобрышев, – добавил он. – Его там каждая собака знает.

– Спасибо за информацию, – произнесла я.

– Надеюсь, пригодится, – заметил Миша.

– Возможно.

Мы некоторое время помолчали, а потом уже, когда добрались до нашего дома, Миша, прежде чем выйти из машины, взял меня за руку и, глядя мне прямо в глаза своими синими очами, спросил своим сочным баритоном:

– Ирина, можно мне надеяться, что эта наша встреча не последняя?

Я внимательно посмотрела на него, улыбнулась, провела рукой по слегка колючей щеке и сказала:

– Миша, вы очень славный мальчик, но я замужем…

Он отпустил мою руку, откинулся на спинку кресла и громко красиво засмеялся. Я ждала продолжения, надеясь, что у него хватит ума не обидеться, обижать мне его ничуть не хотелось.

– Умыла, – добродушно и коротко резюмировал Михаил, когда отсмеялся, а потом широко улыбнулся, отчего у меня сразу отлегло от сердца. Парень оказался не только красив, но и достаточно умен. Я улыбнулась в ответ. – Что ж, останусь по-прежнему одним из ваших многочисленных поклонников, – решил он.

– Ну нет, уже не один из многих, вы же особенный, – заверила я. – Даже приглашаю вас на съемки, как только из отпуска выйду…

– Э, нет, – покачал красивой головой Михаил, – посещение ваших передач – дело рискованное… – заметил он, наступив при этом на мою больную мозоль, и теперь от меня требовалось достаточно ума, чтобы не обидеться.

– Вы правы, за этот самый риск я еженедельно получаю втык от начальника.

– А я из-за этого самого риска и смотрю ваши передачи, – произнес он, и мы наконец вышли из машины.

Поднявшись до своего этажа, я сказала, что дальше не пойду, не хочу мешать, но Миша настоял, чтобы я присутствовала при их встрече. Пришлось согласиться, второй раз за один вечер этому малому я уже не могла отказать.