Утром я проснулась в начале девятого и после душа, позавтракав, выглянула на балкон. На улице заметно похолодало, я надела джинсы и майку, приготовила свитер и стала ждать Валерку. Он приехал в пять минут одиннадцатого, и я рассказала ему о том, что удалось выяснить вчера.

– Так ты что, – спросил Валерка после второй чашки кофе и после того, как я закончила рассказ, – полагаешь, что эта самая Вика имеет какое-то отношение к смерти Игоря?

– Я не знаю, Валера, – честно призналась я. – Но мне кажется, что здесь что-то есть. Кроме этого, меня, признаюсь тебе честно, ужасно интересует, кто же эта самая Лариса, которую никто из бывших Игоревых друзей не помнит.

Ну, может, и ни никто, – поправилась я, когда Валерка, закурив, посмотрел на меня с некоторым укором, – но самые близкие… Словом, я хочу выяснить, кто она.

– И что для этого нужно? – поинтересовался он.

– Наверное, встретиться с ней или хотя бы получить ее фотографию, может, увидев ее, Василий что-нибудь вспомнит, или Ольга…

– Хорошо, то есть, – Валерка усмехнулся, – ты хочешь сказать, что мы сейчас поедем… Куда?

– Наверное, к ее мужу, – сказала я. – Но перед этим сделаем еще две вещи: сначала позвоним ему, а потом заглянем к Марине, узнаем, как она.

– Отлично, звони, – предложил он, – а я еще выпью кофе, а то что-то никак не проснусь.

– Пей, – согласилась я и пошла в комнату.

– Как, кстати, у тебя с мужем? – спросил мне вслед Валерка.

– А никак, – откликнулась я, притормозив в коридоре и повернувшись к нему. – Он вчера напился и не ночевал дома.

– Володя и напился? – удивился Гурьев. – Быть такого не может!

– Как видишь, может, – ответила я.

– Да, похоже, у вас серьезный криз.

– Не знаю, Валера, – покачала я головой. – Я сейчас больше всего хочу разобраться с этим делом, чтобы оно меня больше не мучило. А потом уже буду разбираться со своим кризом.

– Ну-ну, – сказал Валерка и отхлебнул кофе.

Я пошла в комнату и, отыскав номера телефонов Яблочкина, набрала сначала рабочий. Там мне не ответили, и я набрала домашний. Трубку взял сам Анатолий Сергеевич.

– Да? – сказал он.

– Здравствуйте, это Ирина Лебедева вас беспокоит, – проговорила я.

– О, здравствуйте, здравствуйте. – Его голос сразу потеплел. – Спасибо, что позвонили, но Лара еще не вернулась, она приедет только сегодня вечером…

– Анатолий Сергеевич, – произнесла я. – Я вот тут подумала, посоветовалась с коллегами, мы решили пригласить вашу жену на передачу. Но дело в том, что мы, прежде чем запускать саму передачу, теперь делаем небольшой анонс, – бездарно врала я. – Для него нам нужно знать только общие моменты биографии и иметь несколько фотографий нашей героини. Это довольно срочно, я хотела бы сегодня же показать нашему начальнику, вы как, сможете нам помочь?

– Полагаю, что да, – согласился он. – Если хотите, я даже сам привезу их в студию.

– Что вы, что вы, – мягко запротестовала я. – Можно мы к вам подъедем, кстати, и посмотрим ваш дом, может быть, сделаем несколько снимков, если вы не против…

– Я? Да нет, не против. Я как раз разговаривал с женой вчера по телефону и рассказал ей о вас, она тоже согласна. Думаю, вам и правда лучше приехать, так вы сможете для вашего анонса отобрать и ее работы, правда?

– Разумеется, – заверила я. – Ведь она фотограф, поэтому само собой мы покажем и ее работы.

– Отлично, – обрадовался он, – тогда что ж, записывайте адрес.

Я принялась писать, а в дверях комнаты показался Валерка с кружкой кофе: он смотрел на меня с убийственной улыбочкой и качал головой, да при этом еще умудрялся двигать бровями. Выглядело это более чем комично, и я отвела глаза, чтобы не засмеяться.

– Да, спасибо, – сдерживая улыбку, проговорила я. – Я все поняла, примерно через час мы приедем. Да, с моим ассистентом. – Валерка поднял брови еще выше и вытаращил глаза: его гримаса, по-видимому, должна была изображать благородное возмущение.

Я положила трубку и сказала, хохотнув:

– Если бы ты себя видел! Ты просто неподражаем! Тебе нужно быть мимом-комиком!

– А если бы ты себя слышала! – ответил Валерка. – Врешь ты неподражаемо! И откуда только научилась?

– А я от природы такая даровитая! – откликнулась я.

– Ладно, пошли, не хочу сейчас встречаться с мужем.

Я надела свитер, заставив Валерку прежде сполоснуть свою кружку и вымыть пепельницу, а затем проветрить кухню.

– Что, не хочешь, чтобы он обнаружил следы присутствия постороннего мужчины? Да еще с утра?

– Не хочу, – честно призналась я.

– Оно и понятно, – откликнулся Валерка.

Мы вышли из квартиры и поднялись к Марине. Она открыла нам дверь, и мы, поздоровавшись, прошли в гостиную.

– Как у тебя дела? – спросила я.

– Да как, – проговорила Марина. – Вчера была на допросе, все одно и то же, хотя Степан и говорит, что один из следователей ему поверил и тоже, мол, пытается найти настоящего убийцу, но когда это будет… А ты? Почему ты вчера не пришла?

– Я просто увидела, что у тебя не горит свет, и не стала подниматься, – ответила я. – У меня есть новости, но об этом позже. Мы спешим, я надеюсь, что очень скоро все станет известно, – добавила я.

– Хорошо бы, – вздохнула Марина. – Когда вернешься?

– Если честно, не знаю. Мы пойдем, нас ждут. – Я приобняла Марину. – Пока, до вечера.

– Хорошо, – откликнулась она. – Только ты обязательно зайди, ладно?

– Ладно, – пообещала я.

Мы вышли от Марины и спустились вниз.

– Ну что, куда едем?

Я сказала Валерке адрес, и мы поехали к господину Яблочкину. Его дом находился на берегу Волги, можно сказать, на окраине, но еще в черте города. Мы добрались до места минут через сорок и остановились у двухэтажного нового коттеджа, построенного со вкусом, без вычурности. Вышли из машины, позвонили по домофону, хозяин ответил, чтобы мы проходили, что мы и сделали, миновав металлическую калитку и оказавшись в зеленом дворике, пересеченном дорожкой, ведущей прямо к дому. Анатолий Сергеевич, в брюках, рубашке и свитере, вышел нам навстречу.

– Здравствуйте еще раз, – проговорил он, улыбаясь. – Вот, это и есть наш дом, проходите.

– Познакомьтесь, – сказала я, улыбнувшись в ответ. – Это Валерий, ассистент, о котором я вам говорила.

Гурьев бросил на меня красноречивый взгляд, но ничего не сказал.

– Ваш ассистент? – переспросил Анатолий Сергеевич. – Но, кажется, я вас где-то видел? – Он прищурил свои небольшие глазки под очками. – Вы ведь ведете криминальную хронику?

– Вел, – поправила я, – теперь переквалифицировался.

– Что ж, – Яблочкин обменялся рукопожатием с Валерой, – проходите…

Мы прошли следом за хозяином в дом и оказались, миновав просторный холл, в гостиной, выдержанной в светло-бежевой гамме и очень хорошо обставленной. В одной из стен был камин с весело потрескивающими дровами, здесь было очень уютно, атмосфера, так сказать, располагала к задушевной беседе и вообще дружеским посиделкам.

– Присаживайтесь, – предложил Яблочкин, указывая на мягкие кресла. – Чай, кофе?

– Чай, – сказала я.

– Мне тоже, если можно, – проговорил Валера.

– Хорошо, я сейчас, так сказать, подсуечусь, а вы пока фотографии посмотрите. – Он протянул нам альбом, взятый с каминной полки. – Я уже приготовил. Это Ларины работы. И здесь… – Он показал на стены, увешанные фотографиями. – …это тоже ее работы.

Мы повертели по сторонам головами. Что и говорить, а Лариса была неплохим фотографом. Скажем так, фотографом интересным, потому что ее работы хотелось рассматривать, изучать, они и правда производили впечатление, а некоторые так даже и шокировали, в хорошем смысле слова, конечно. Она умела увидеть скрытую сторону предметов, умела поймать то самое прекрасное мгновение, которое так хотелось остановить. Она снимала не только предметы, но и природу, однако ни на одной из ее фотографий мы не увидели портретов.

– Скажите, – спросила я у Анатолия Сергеевича, когда он вернулся из кухни, выкатывая перед собой столик с чайными принадлежностями, – а почему ваша жена не снимает людей?

– Я тоже не раз спрашивал у нее об этом, – улыбнулся Яблочкин. – Она говорит, что не видит в людях красоты.

– Не видит? – удивился Валерка. – Но ведь она же видит ее в природе, даже в неодушевленных предметах, так почему же не в людях?

– Не знаю, – покачал он головой, наливая нам чай.

– Она пробовала снимать людей, но всегда оставалась недовольна, но кто знает, почему. Может, это и ей самой непонятно. Люди творческие вообще особенные. Но вы ведь согласны, что моя жена талантлива?

– Безусловно, – ответила я.

– А я бы даже сказал, она очень талантлива, – добавил Валерка, разглядывая одну из Ларисиных работ.

Мы приняли из рук Анатолия Сергеевича чай. Он сел напротив.

– Понимаете, когда мы с Ларисой познакомились, она, скажем так, еще не успела как следует оправиться от тяжелой психологической травмы, тогда она и не помышляла о фотографии, это ей посоветовал мой друг, профессиональный психиатр. Она стала этим заниматься, ей понравилось, теперь ее имя довольно известно, конечно, в узких кругах.

– А что с ней произошло? – спросила я. – Если, конечно, это уместный вопрос…

– Дело в том, – сказал Анатолий Сергеевич, – что она потеряла ребенка и человека, которого любила. Знаю, что она даже пыталась покончить жизнь самоубийством и очень не скоро сумела справиться с этой травмой…

Мы с Валеркой переглянулись. Такие совпадения с Викиной судьбой не могли не настораживать.

– А где вы с ней познакомились? – осторожно спросила я.

– Она работала в библиотеке, а я туда пришел, принес как-то книги, как раз своего приятеля-психиатра, увидел ее, она мне не то чтобы понравилась… Было в ней что-то… Знаете, она была такая одинокая, такая, знаете, что у меня просто сердце сжалось, когда я увидел ее глаза. Сначала просто захотелось помочь, потом я к ней пригляделся, наверное, влюбился, стал ухаживать. Она мои ухаживания не сразу приняла, я ведь намного старше ее, но потом все-таки потихоньку начала оттаивать, доверилась, стала увлекаться фотографией, понемногу осмелела, стала чаще улыбаться, в общем, – весело добавил он, – через год мы поженились. И вот, живем вместе уже почти четыре года. Она замечательный человек, я ее очень люблю, хотя вроде о таких вещах не принято говорить вот так, открыто, это все-таки очень интимное чувство, но я счастлив, что она моя жена.

– Так покажите нам ее, вашу красавицу и гордость! – попросил Валерка и сказал это самым уместным тоном, отчего небольшие глазки Анатолия Сергеевича, и без того слегка затуманенные приятными воспоминаниями, вспыхнули, он встал, прошел в дальний угол комнаты и, открыв один из ящиков небольшого секретера, вынул еще один альбом, поменьше.

Вернувшись, он открыл его и, достав фотографии жены, протянул одну из них мне. Наверное, нетрудно догадаться, кого я на ней узнала…

Конечно, она изменилась, осветлила волосы, и черты ее, прежде такого идеального, лица несколько заострились, глаза казались более глубокими, возможно, оттого, что немного запали, губы выглядели более тонкими, наверное, оттого, что она привыкла их сжимать, пряча свою боль, но это была она, Вика Терещенко. Я подняла глаза от фото.

– Ваша жена… Лариса… Как в девичестве?

– Лариса Терещенко, – просто ответил Анатолий Сергеевич.

Я снова опустила глаза на фото и кивнула – она даже не стала менять фамилию, только имя. Я вздохнула.

– Скажите, а жена ничего больше не рассказывала вам о том времени, когда потеряла ребенка и… мужа?

– Нет, она не была замужем, – со вздохом ответил Анатолий Сергеевич. – Она говорила, что этот человек погиб, не успев на ней жениться, она уехала к маме, и там случился выкидыш. К сожалению, врачи сказали, что она не сможет больше родить, поэтому Лариса и хотела покончить с собой…

Валерка посмотрел на меня, но я отвела глаза. Нет, не сейчас, не могла я сказать ничего сейчас. Потом, когда мы выйдем из этого дома, только тогда.

– Спасибо, что пригласили нас, – поблагодарила я, заставив себя улыбнуться. – Можно, мы возьмем несколько фотографий?

– Безусловно, – ответил Анатолий Сергеевич. – Но разве вы уже уходите?

– Знаете, нам пора, мы и правда вам очень благодарны, – повторила я. – Когда можно позвонить вашей жене?

– Она приезжает сегодня, в пять часов, так что можете позвонить около семи, она к тому времени точно будет дома.

– Хорошо, – сказала я, – мы пойдем, ладно?

– Ну что ж, если нужно, – улыбнулся он.

Мы взяли несколько снимков, в том числе и ее портрет, и вышли из дома. Чувствовала я себя отвратительно и, только когда мы сели в машину, сказала:

– Это ужасно, Валера. – У меня набежали на глаза слезы. – Это правда ужасно, но это Вика…

– Ты уверена? – хмуро переспросил он.

– Ты же сам слышал, – ответила я. – Про ребенка, про неудавшееся самоубийство… Разве часто бывают такие совпадения? – Я посмотрела на Валерку, не сдерживая текущие по щекам слезы. – Она даже не стала менять фамилию, только имя… Валера, неужели это она?..

– Но откуда ты знаешь? – возмутился он, сжимая двумя руками руль. – Мало ли какие бывают совпадения!

– Но я видела ее фотографию того времени и узнала ее, понимаешь? – Я всхлипнула. – Что же теперь делать?

– Ладно, если ты уверена, что Лариса – это никакая не Лариса, а Вика, то почему ты уверена, что это она отравила Игоря?

– А если она? Ты же сам говорил, что это чисто женское убийство… Теперь и я так думаю… Теперь я даже понимаю, почему она столько времени ждала… Может, если бы не эта встреча накануне… – Я снова всхлипнула, доставая платок и вытирая слезы. – Теперь понятно, почему ни Василий, ни Ольга ничего не знали ни о какой Ларисе…

– Нет, Ира, стоп! – перебил меня Валерий. – Ты все равно не можешь быть до конца уверенной!

– Самое ужасное, – продолжала я, не слушая его, – это то, что я не могу ее ни в чем винить… Валера, я не могу ее ненавидеть!..

– А почему ты должна это делать?! – хмуро спросил он. – Может, это вовсе не она, а ее муж! Может, она ему все рассказала и это сделал он?

– Тогда зачем ему надо было рассказывать нам все, что он рассказал? Зачем ему вообще было с нами видеться? Он запросто мог не встречаться со мной ни в прошлый раз, ни в этот, тем более если бы он как-то был причастен. И потом, он в пятницу был на работе, это нетрудно проверить. А вот где была она…

– Вот именно, ведь мы не знаем, где была она! Может, и у нее есть алиби?

– Хоть бы это было так! – всхлипнула я. – Какой я себя чувствую сволочью… И зачем мне только все это понадобилось… Прав был Володька, прав, не надо было мне влезать в это дело!

– Да, тебе надо было позволить засадить в тюрьму невиновного человека, – язвительно произнес Валерка, чем несколько отрезвил меня. О Марине-то я и забыла. – Ты про Марину подумала? – будто прочитал он мои мысли.

– Да, только сейчас, – жалостливо ответила я.

– Вот, – вздохнул он, – только сейчас… Как бы там ни было, ты должна довести это дело до конца. Может, у Ларисы, или Вики, как ее правильно… – Он досадливо качнул головой. – Может, у нее тоже есть алиби?

– Может, – вздохнула я.

– И потом, тебе нужно убедиться, что это действительно она, – назидательно проговорил Валера.

– Но я убеждена, что это она, – упрямо проговорила я.

– А я вот нет, – возразил он. – Здесь нельзя ошибиться, ты это понимаешь?

– Понимаю, – ответила я.

– Вот и отлично. – Валерий сжал челюсти так, что заходили желваки. Похоже, Викина-Ларисина история проняла и его. – Звони ее подруге, надо проверить.

– Ты с ума сошел?! – воскликнула я. – Ты хоть знаешь, чего ей стоила вчерашняя поездка? Ты теперь хочешь еще и этот удар на нее обрушить? Что я ей скажу? Что убийца ее подруга?

– Нет, ты ничего ей не скажешь, ты просто покажешь ей фотографию, и все. Объяснять будем потом. – Он вздохнул. – Если это окажется действительно она, тогда как-нибудь…

– Если бы не Марина, – проговорила я задумчиво, – я бы никому ничего не стала говорить, даже если бы была уверена, что его отравила Вика…

– Закон высшей справедливости? – не без сарказма спросил Валерка. – В любом случае Марину надо из этого вытаскивать. Звони.

Я послушно вытащила из сумки телефон с блокнотом, набрала оставленный мне вчера на прощание Ольгин номер.

– Да? – сказали мне.

– Мне бы услышать Ольгу Алексеевну, – проговорила я несколько гундосо.

– Сейчас, – ответили мне.

Через минуту трубку взяла Ольга.

– Оля, здравствуй, это Ирина Лебедева.

– Привет, что-то случилось? У тебя такой голос…

– Оля, нам нужно встретиться, это важно. Ты сейчас свободна?

– Вполне, – откликнулась она. – Я тут, в городской квартире. Можешь приехать?

– Хорошо, – сказала я. – Скоро буду. – И отключила телефон.

– Поехали, – невесело произнесла я.

– Поехали, – так же невесело отозвался Валерка.

Мы подъехали к Ольгиному дому уже около двух часов дня, путь был неблизкий, и, прежде чем выйти из машины, я сказала:

– Только с тобой, одна не справлюсь.

– Хорошо, – безропотно согласился Валерка.

Мы взяли фотографию Ларисы-Вики и вышли из машины. Позвонили по домофону, нам открыли, мы поднялись на Ольгин этаж, позвонили в дверь, и она сама ее распахнула перед нами.

– Ира, – сказала Ольга, мгновенно побледнев, стоило ей только посмотреть на мое заплаканное лицо, – что случилось?

– Может, пройдем? – предложил Валерка. – Извините, не представился… Валерий Гурьев, репортер-криминалист местного телевидения и Иринин приятель. Нам нужно с вами поговорить, Ольга Алексеевна.

– Проходите, – растерянно ответила она.

Мы прошли в ту же комнату, где вчера была я, и, только после того, как все трое уселись, я протянула Ольге фотографию. Ей понадобилось гораздо меньше времени, чем мне, чтобы узнать.

– Ира, – произнесла она упавшим голосом, побледнев еще сильнее и глядя на меня расширенными глазами, – ты ее нашла?.. Где она?..

Я посмотрела на Валерку.

– Это ваша бывшая подруга? – спросил он.

– Да, да, конечно, – растерянно подтвердила Ольга, посмотрев на Валеру.

– Вы абсолютно уверены? – уточнил он.

– Уверена, – возмутилась Ольга, – это Вика, она, конечно, изменилась, но не настолько, чтобы ее можно было не узнать! Да смотрите сами! – воскликнула она, поднявшись и достав фотоальбом, который показывала мне вчера.

Валерий взял его, попросил у Ольги фото, взятое у Анатолия, и принялся их изучать.

– Ира? – Ольга снова смотрела на меня. – Она жива?

– Да, – ответила я. – Она жива, Оля, не волнуйся.

– Слава богу! Но где ты ее нашла?

– Да, – подтвердил Валера, сравнив обе фотографии, эту, последнюю и ту, что я у Ольги видела прежде. – Вы правы, это, скорее всего, один и тот же человек. Но я бы проверил. У меня есть знакомый, и если вы позволите…

– Да что происходит? – спросила Ольга. – Почему вы ничего мне толком не говорите? – Она внимательно посмотрела на нас, а мы оба, не сговариваясь, прятали от нее глаза. – Неужели… – Ольга покачала головой. – Неужели она имеет отношение к смерти Игоря?..

– Возможно, – скупо ответил Валера. – Именно это мы и хотим выяснить. Позвольте нам взять эту фотографию, я вам верну ее.

Ольга прикрыла лицо ладонью, вяло махнув: делайте, мол, что хотите. Я встала и, перед тем как уйти, осторожно погладила ее по плечу:

– Оля, не надо, еще ничего не известно…

В ответ Ольга только тихонько всхлипнула. Я снова почувствовала себя последней гадиной и позорно сбежала из ее дома. Как я смогу смотреть в глаза Ольге и Анатолию, если Вика и правда окажется причастной? Об этом лучше не думать. Мы вышли из подъезда в еще более подавленном состоянии.

– Куда теперь? – спросил меня Валерий.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила я.

– Хорошо, – сказал он. – Я возьму с собой фотографию и кое-кому покажу, мы должны быть стопроцентно уверены, что это один и тот же человек.

– Да, конечно, – откликнулась я.

– Ира, ты должна ей позвонить, – напомнил он мне, когда мы уже подъехали к моему дому.

– Я позвоню, – пообещала я. – После семи, да?

– Да, – подтвердил он, поджав губы. – Потом перезвони мне, обязательно, слышишь?

– Конечно, – пробормотала я. – Обещаю, что перезвоню.

– Ну, давай, пока, – сказал он.

– Спасибо, что поехал со мной, – запоздало поблагодарила я. – Наверное, одна бы не выдержала…

– Ладно, забудь. – Валерка погладил меня по руке. – Вернешься домой, выпей таблетки какие-нибудь, поспи, успокойся. Хорошо?

– Постараюсь, – проговорила я.

– Главное, помни, – добавил он, когда я уже вышла из машины, – существует презумпция невиновности, и ее никто не отменял. Мы с тобой еще не доказали, что это она.

– Хорошо. – Я едва улыбнулась. – Все, до вечера. – Захлопнув дверцу, я побрела домой. И была в таком ужасном состоянии и так мучилась, чувствуя себя виноватой, хотя почему так, не смогла бы, наверное, объяснить толком, что совершенно позабыла о ссоре с мужем. Я открыла дверь своим ключом, вошла, разделась, и, только оказавшись на пороге комнаты, увидев Володьку, сидящего с книгой в кресле, вспомнила, что и перед ним я тоже виновата.

Я остановилась в дверях, долго смотрела на его склоненную голову – он, видимо, все еще сердился, а может, тоже чувствовал себя виноватым – и вдруг поняла, как успела соскучиться по нему за какие-то считаные дни. Поняла, что люблю его и не представляю без него своей жизни, что все эти ссоры, все эти попытки настоять на своем, все это бред собачий, и никому это не нужно и не важно. Важно другое, важно, чтобы он смотрел мне в глаза, я а – ему, важно слышать его голос, важно чувствовать его присутствие, важно ощущать его на уровне клеточки. Я вздохнула и сказала:

– Володя, я так тебя люблю… Прости меня, я такая у тебя дура…

Он поднял лицо, посмотрел на меня, осторожно улыбнулся и раскрыл для объятия руки. И я буквально бросилась ему на шею, так как на ближайшие два часа все выяснения отношений были забыты.

Потом, правда, уже на нашем семейном ложе, я, снова расплакавшись, рассказала ему все, начиная с самого начала, ничего не пропуская, и Володя выслушал, не перебивая.

– Ну, что скажешь? – всхлипнув, спросила я, когда мой рассказ закончился.

– Ты такая, какая есть, – мягко проговорил муж, погладив меня по щеке. – Я люблю тебя, и это я у тебя балбес, нет, дурак, а ты у меня умница, и я тобой горжусь…

– Да уж, – хмыкнула я. – Есть, чем гордиться!

– Есть, вот именно, есть… – Муж улыбнулся. – Иди сюда. – Он притянул меня к себе и поцеловал. – У тебя соленые губы, – сказал он, перевернув меня и нависнув надо мной.

– Если бы ты знал, как мне тебя все эти дни не хватало, – проговорила я, погладив его по спине.

– Прости, – откликнулся муж и снова наклонился к моим губам.

Наверное, я бы вовсе не стала звонить Ларисе, если бы уже в восемь вечера не позвонил Валерка. Трубку взял муж, зная теперь все обстоятельства дела, он принес телефон в спальню и протянул мне:

– Это Гурьев, ты поговори, а я пойду что-нибудь приготовлю. – Он натянул шорты и ушел на кухню.

– Да? – сказала я в трубку.

– Я так понял, вы помирились? – первым делом спросил Гурьев.

– Да. – Я счастливо улыбнулась. – Мы помирились.

– Вот и отлично, – хмыкнул он. – А Ларисе ты, как я понимаю, не звонила?

– Нет, – ответила я.

– Тогда звони, я тебе снова перезвоню.

– Я сама тебе позвоню, – пообещала я. И положила трубку, встала, вышла в гостиную, нашла свою сумку и отыскала в блокноте номер Яблочкиных.

– Добрый вечер, – сказала я, когда на мой звонок ответили, – мне бы поговорить с Ларисой. Это Ирина Лебедева.

– Добрый вечер, – ответили мне. – Это я, Лариса.

– О, с приездом, надеюсь, ваш муж вам рассказал о моем визите?

– Конечно, – произнесла она. – Вы хотите встретиться?

– Да, если можно, то в ближайшие дни, – произнесла я.

– Тогда давайте завтра и встретимся, – предложила она. – В первой половине дня вас устроит?

– Вполне, – согласилась я. – Где и во сколько?

– Давайте в десять, не рано?

– Нет-нет, – заверила я.

– Хорошо, тогда в десять. Вы знаете ресторан «Садко»?

– Это на Московской? – уточнила я. – Тот, что вегетарианский?

– Да, – подтвердила она. – Я там недавно была, мне понравилось, давайте позавтракаем, идет?

– Конечно, – ответила я недрогнувшим голосом. – Значит, в десять в «Садко».

– Да, до свидания.

– До свидания, – повторила я.

Я положила трубку и вздохнула. Вегетарианский ресторан, в котором она была недавно, совместный завтрак, да, это что-то очень сильно напоминало. Я горько усмехнулась и позвонила Валерке.

– Валера, – сказала я, – когда твой знакомый даст заключение по фотографиям?

– Уже, – проговорил он, и по его тону я поняла, что мы с Ольгой не ошиблись. – Это она. Один и тот же человек.

– Самое забавное, – горько произнесла я, – так это то, что она назначила мне встречу завтра в десять утра в вегетарианском ресторане. Как тебе нравится такой поворот?

– Она что, так в себе уверена? – удивился он.

– Я не знаю, но мне нужно ее фото, то, давнишнее.

– Хочешь ее прищучить?

– Я просто хочу покончить с этим делом.

– Тогда звони адвокату или следователю, пусть они тоже там будут.

– Позвони сам, у меня уже просто нет сил.

– Нет уж, я привезу тебе ее фотографию завтра утром, и даже отвезу тебя в этот ресторан, но со следователем должна говорить ты.

– Я не буду.

– А Марина?

– Хорошо, – ответила я.

– Тогда до завтра, во сколько за тобой заехать?

– В начале девятого, минут пятнадцать, я хочу приехать раньше ее.

– Это понятно, – хмыкнул Валерка. – Ресторан открывается в девять, вот и я приеду в девять, чтобы наверняка.

– Договорились, – вздохнула я. – До завтра.

– Пока.

Я нажала на рычаг, набрала номер Степана.

– Степан? – спросила я, когда он откликнулся по сотовому. – Это Ирина Лебедева, я звоню вот по какому поводу… Дело в том, что я, кажется, знаю, – с трудом говорила я – мешал комок в горле, – кто убил Игоря. Мне нужно, чтобы кто-то из следователей был завтра в ресторане «Садко» примерно в половине десятого утра.

– Я не знаю, – произнес он, – но попробую что-нибудь сделать. А вы по телефону не можете объяснить?

– Нет, не могу, – устало ответила я. – Но вы Маринин адвокат, поэтому, пожалуйста, постарайтесь.

– Хорошо, – сказал Степан. – Я сделаю все, что смогу.

– До свидания, – произнесла я.

– До свидания.

Я снова нажала на рычаг и потом уже набрала Маринин номер. У меня просто не было сил к ней подниматься.

– Марина, – сказала я, когда она подняла трубку, – ты извини, я сегодня никак не могу к тебе заглянуть. Как ты?

– Ничего, – ответила она. – У меня мама, так что не волнуйся, со мной все в порядке.

– Вот и отлично. Обещаю, что завтра все тебе расскажу.

– Договорились, – ответила она.

В дверях спальни появился Володька.

– Ну, ладно, Мариночка, давай до завтра, хорошо?

– Конечно, – ответила она.

– Ну что, ты идешь ужинать? – спросил муж.

– Нет, не иду, – ответила я, улыбнувшись.

– Это почему же? – поинтересовался он, приподняв бровь.

– Лень вставать, – проговорила я.

– Ах, лень? – Володя подошел ко мне, завернул в простыню и поднял на руки. – Что ж, пусть будет ужин с доставкой едока.

– Согласна. – Я обняла его и поцеловала.

– Нет, – мягко сказал муж, – сначала ужин, а то у меня просто не будет сил…

– Ну, если только поэтому, – улыбнулась я, и мы поехали на кухню.