Официант был предупредителен и подчеркнуто вежлив. Лариса долго выбирала в меню приемлемые для нее блюда. Испорченная изысканной кухней собственного ресторана, она придирчиво исследовала меню и в конце концов остановилась на фирменном блюде, которое ей с самого начала посоветовал официант.

Это был бифштекс «Декамерон». Он заливался сначала мясным соком, а потом белым вином. Кроме того, в блюдо добавлялся жгучий красный перец. Под бифштекс Лариса заказала бутылку белого вина и после этого предложила сделать выбор Морьентесу. Тот махнул рукой в знак того, что присоединяется к ней в ее кулинарных пристрастиях. Он только лишь попросил, чтобы принесли бутылку водки «Финляндия».

После того как официант принес еду и выпивку, они тут же расплатились с ним, дав ему изрядные чаевые. И попросили больше их не беспокоить. Официант вежливо поклонился, понимающе на них посмотрел и удалился.

Они сидели в отдельной кабинке, и обстановка была вполне конфиденциальной. Возможности подслушать их разговор практически не было.

— Итак, я внимательно слушаю вас, Николай Анатольевич, — сказала Лариса.

Березников-Морьентес тем временем сосредоточенно приступил к поглощению бифштекса.

— Ну что ж, задавайте ваши вопросы, — со вздохом сказал Березников. — Я прожил интересную, долгую жизнь. Если рассказывать ее всю, то одного вечера явно не хватит.

— Начнем, пожалуй, с того, как вам удалось остаться живым, будучи для всех остальных мертвым.

— Почему же для всех остальных? — тут же возразил Березников. — Было несколько человек, которые знали об этом…

— Кто же эти люди?

— Во-первых, посол, мой непосредственный начальник тогда, двадцать лет назад. Его звали Дмитрий Федорович Лесков. Насколько я знаю, он потом вышел на пенсию и умер в конце восьмидесятых. Были осведомлены высокие чины из МИДа. Сотрудники американских спецслужб… Последние, в принципе, и сейчас в курсе того, что я делаю, где живу и так далее…

— Почему это все стало возможным?

— Понимаете, Лариса, — Березников слегка снисходительно посмотрел на свою собеседницу. — Тогда все было не так, как сейчас…

— А как тогда было?

— Тогда, когда вы еще, скорее всего, учились в школе, существовали две сверхдержавы — СССР и США. И сквозь призму их отношений, наверное, и нужно рассматривать то, что произошло со мной.

— Мне пока трудно представить, о чем вы говорите. Все слишком туманно.

— Представьте себе, что некий дипломат, гражданин СССР, был завербован сотрудниками ЦРУ.

— Как же с ним могла случиться такая оказия? — спросила Лариса, принимая игру Березникова говорить о себе в третьем лице.

— Этот дипломат принимал участие в одной операции, которую Советы предприняли с чисто экономическими целями.

— Что это была за операция?

— Скажем так, нелегальная поставка наркотиков из Латинской Америки на Север, — Березников посмотрел куда-то в сторону, желая, видимо, подчеркнуть, что он к этому не имеет никакого отношения.

— В США? — спросила Лариса.

— Ну, допустим… — протянул Березников. — И вдруг в один прекрасный вечер в одном из полулегальных казино — они находятся в подвальчиках, там темно, грязно, но именно там идет самая жестокая игра… Дипломат сел играть в стад-покер.

— И проиграл?

— По-разному, — пожал плечами Березников. — Проигрывал, выигрывал, но довольно большие суммы.

— И в один прекрасный вечер к нему за столик подсели люди из ЦРУ?

— Один парень, — кивнул головой Березников. — Он уже в течение недели ходил в этот притон, был довольно хорошо одет, по виду явно американец. Но держался просто, и латиносы, которые поначалу восприняли его враждебно, постепенно прониклись к нему уважением. Если он выигрывал, то угощал выпивкой всех присутствующих. Поэтому он подсел ко мне… Вернее, к дипломату из Москвы, — тут же смущенно поправился он. — Это не вызвало у дипломата никаких подозрений. Потом они отлично играли в паре.

— В покер? — уточнила Лариса.

— Да. Они довольно удачно сыграли в течение нескольких вечеров. И однажды он пригласил русского в свой номер в отеле.

— И тот согласился?

— Да. Дипломат потерял бдительность.

— Что же происходило дальше?

— В этом средней руки отеле американец достал бутылку виски. Они выпили. А потом он предложил русскому сотрудничество с ЦРУ. Американцы подозревали о том, что русские причастны к нелегальной торговле наркотиками, и были крайне этим недовольны. Вы же, должно быть, знаете, что США рассматривали всегда Латинскую Америку как свою вотчину. А тут какие-то медведи из далекой и непонятной России пытаются отвоевать это место под солнцем. Однако в планы советского дипломата не входило предательство Родины.

— И все же…

— Тот парень, Джимми, был непрост, — вздохнул Березников. — Он сказал, что пребывание русского в этом отеле уже накладывает тень на его репутацию. И сказал, что если его визави откажется, то до начальства дойдет весть о посещении им отеля. И ему не поверят, что этот договор не был заключен. К тому же Джимми предложил весьма внушительную сумму за разглашение некоторых тайн операций КГБ в Латинской Америке.

— И что же дипломат решил, посовещавшись со своей совестью?

— Я отвечу словами Черчилля: «Совесть есть лишний элемент для политика». И дипломат решил, что не время говорить с совестью на эти темы.

— Иными словами, он принял предложение?

— Вы очень догадливы.

— Но, как я поняла, предательство советского дипломата не осталось тайной для его начальства.

— Нет. Одно то, что дипломат начал пропадать в казино, уже вызвало подозрение. Позднее за ним была установлена слежка. Но дипломат все же думал, что он не находится под колпаком, и встретился с Джимми еще несколько раз. Этот янки получил все, что ему было нужно, и передал своему новому партнеру деньги. В конечном итоге партия наркотиков была перехвачена американскими военными. А первому секретарю посольства запретили покидать дипломатический корпус, и он ждал там своей участи.

— А что ему грозило?

— Этап в Москву, быть может, несчастный случай по дороге, — пожал плечами Березников. — И дипломат уже считал себя покойником.

— Поэтому роль покойника оказалась для него столь естественной спустя некоторое время? — спросила с ехидцей Лариса.

— Он скорее всего стал бы покойником, — серьезно ответил Березников. — Если бы не одно обстоятельство.

— Какое же?

— Я уже говорил, что тогда были две сверхдержавы. И надо же такому случиться, что примерно в это же время в одной из восточноевропейских стран один идеалист-америкашка, видимо, по недосмотру попавший на дипломатическую работу, продается Советам. И наши уже было ухватываются за него как за великолепный пропагандистский образчик — вспомните, тогда же был бойкот Олимпиады, а это еще одна возможность показать всю гнилость империализма… Мол, даже дипломаты начали перебегать в лагерь самого передового по тем временам строя — развитого социализма! Но у американцев был свой козырь — причастность Советов к торговле наркотиками в Латинской Америке. И этот козырь появился у них благодаря усилиям одного советского дипломата…

— Что же произошло дальше?

— Все очень просто: так называемый ченч… То бишь обмен. Баш на баш, фифти-фифти. Произошли переговоры, в которых дипломат, являвшийся лишь пешкой, участия не принимал. И был достигнут договор, согласно которому ни тот ни другой случай не были обнародованы.

— Очень интересно узнать тем не менее технические подробности, — настойчиво произнесла Лариса.

Березников чуть усмехнулся и продолжил:

— Посол пригласил того дипломата на яхту — все происходило под покровом тайны, строго конфиденциально. Первый секретарь посольства уже думал, что его сейчас скормят акулам. Но в процессе разговора с послом в каюте выяснилось, что дальнейшая судьба советского дипломата будет зависеть уже от американцев, в руки которых он и будет передан в течение ближайшего времени.

— А как же семья?

— Такие мелочи не интересуют никого, когда вопрос рассматривается на таком уровне, — поджал губы рассказчик.

— Семье было объявлено, что произошел сердечный приступ?

— Да. Это выглядело вполне реально. Видимо, был подобран подходящий труп где-нибудь в бедняцком гетто и похоронен. Но, честно говоря, этими подробностями я не располагаю.

— Вы сейчас живете в Испании?

— Да, у меня фирма в Мадриде. Вот моя визитка, — Березников протянул Ларисе маленькую карточку.

«Рауль Морьентес Гордильо — президент фирмы «Каса дель Маре», операции с недвижимостью», — прочитала по-русски Лариса. Видимо, эти визитки были сделаны специально для России.

— И я так понимаю, что Мурадов не был в курсе той истории, которую вы мне так красочно сейчас описали?

— Конечно, нет. Он был всего лишь шестеркой, помощником того самого первого секретаря посольства, про которого я вам рассказывал.

— Но, как я поняла, вас с Мурадовым сейчас связывают вполне тесные деловые отношения.

— Да, это так.

— А как это-то стало возможным? — еще раз удивилась Лариса.

— Скажем так, мы совершенно случайно встретились много лет спустя, — после некоторой паузы сказал Березников.

— И он желает по некоторым причинам вас убрать.

— Да.

— А чем, собственно, занимается Мурадов?

— Переправляет из России на Запад антиквариат. Я в этом ему способствую и имею от этого кое-какую прибыль.

— Кое-какая прибыль измеряется тысячами долларов?

Морьентес как-то снисходительно посмотрел на Ларису.

— Десятками тысяч, — после паузы коротко сказал он.

— И все было нормально, пока вы не оставили запись в краеведческом музее? Ошибка резидента? — настал черед снисходительно смотреть Ларисе.

— Меня трудно назвать резидентом. Я занимаюсь только своими делами — по крайней мере, в последнее время… Но то, что ошибка была, — это несомненно. Я засветился… И тем самым я стал опасен для многих людей.

— Зачем вы упорно искали встречи с Андреем?

— Дело в деньгах, которые я скопил, когда жил на Западе. Конечно, часть из них я оставлю своей молодой жене. Но это будут деньги, брошенные на ветер — она выйдет замуж и вообще будет жить в свое удовольствие. А деньги для меня имеют особую ценность. Они должны прирастать, должна идти прибыль. Это значит, что они должны остаться в семье.

— А что для вас семья?

— Старший сын моей дочери Андрей, — сухо ответил Березников.

— Вы считаете, что он потратит деньги так, что от них будет прибыль?

— По крайней мере я могу надеяться на это. Кто, если не он?

— А Денис?

— Денис-нарцисс думает только о своей внешности. — На лице Березникова появилось смешанное выражение жалости и презрения. — Он не может жить ради чего-то, кроме себя самого. И вообще, если выражаться по-русски, он — расп. дяй! Извиняюсь за ненормативную лексику, конечно… У него нет страсти к этой жизни, которая тем ярче, чем больше у тебя денег.

— Иными словами, вы предложили Андрею наследство?

— Да, совершенно верно.

— И он согласился?

— Кто же откажется от таких денег?! За такие деньги жены мужей травят… — По лицу бывшего дипломата пробежала усмешка.

— У вас был негативный опыт? — тут же спросила Лариса.

— Пока нет… Но… Лариса, скажите мне, вы действительно не работаете на органы?

— Нет, — покачала она головой.

— Скорее всего, я задаю этот вопрос просто для собственного успокоения. По вам заметно, что вы не работаете в этих структурах. Кстати, нет ли у вас проблем с законом? Вы ведь бизнес-леди, у вас их не может не быть.

— Есть, но все они мелкие, легко решаемые. А вот у вас могут быть покрупнее…

— Мне нужно уехать из этой страны… Я вообще приехал сюда после довольно долгих раздумий. Меня соблазнили деньги, которые предложил мне Мурадов.

— Как он с вами связался?

— Я уже говорил вам, что мы встретились случайно, в Мадриде. Я и не знал, что он теперь возглавляет Общество российско-испанской дружбы. Он меня узнал и после часа общения предложил мне выгодное дело.

— Он совершенно не удивился, когда увидел вас живым и невредимым?

— По-моему, этот человек вообще ничему не удивляется. Для него главное — дело. Он почти начисто лишен каких-либо чувств.

— А вы — нет, потому и пошли в краеведческий музей? — пристально посмотрела Лариса на своего собеседника.

— Я родился в этом городе и захотел оставить там последнее упоминание о себе.

— Короче, наследить… Причем так, что потом пришлось убить Гаева? — Да не убивал я Гаева! И Колобродова не убивал! Я всегда предоставляю это профессионалам.

— Например, Мурадову и его ребятам?

Морьентес ничего не ответил, лишь посмотрел куда-то в сторону.

— Прекрасная кухня здесь, не правда ли? — спросил он, опрокидывая рюмку «Финляндии».

Бутылка стояла рядом, вся запотевшая, сильно охлажденная.

— Мне все-таки не дают покоя убийства Гаева и Колобродова, — упрямо сказала Лариса. — Кто-то должен понести за это ответственность.

— Пускай несет Мурадов. А я завтра улетаю из этой бандитской страны.

— А вы не боитесь, что вас подкараулят где-нибудь в аэропорту?

— Эти опасения вполне резонны, — серьезно сказал Морьентес.

— Вы что-то повезете с собой?

— Только личные вещи…

— Вы говорили, что вам необходимо встретиться с Андреем.

— Да. Причем лучше это сделать сегодня. Или, в крайнем случае, завтра утром.

Морьентес посмотрел на часы и решительно сказал:

— Надо идти звонить.

— Нет ничего проще, — сказал Лариса и вытащила из сумочки сотовый телефон.

— Лучше из автомата, — сказал Березников и встал из-за стола. — Я, кажется, принял сейчас верное решение.

Лариса и Березников вышли из кабинки ресторана, прошли в вестибюль отеля и направились к телефонам-автоматам. Сначала Морьентес позвонил своему внуку.

— Алло, Андрей, не клади трубку! Мне нужно с тобой встретиться… Да, лучше сейчас.

Березников, закончив разговор, повернулся к Ларисе и сказал:

— Через час у нотариальной конторы около Белорусского вокзала. Но мне предстоит еще один разговор, очень трудный.

— С Мурадовым?

— Да.

И Березников снова начал набирать номер телефона. Лариса стояла рядом и никуда не собиралась уходить.

— Отойдите, пожалуйста, — попросил ее Березников.

И еще немного погодя:

— Отойдите, это конфиденциальный разговор.

Ларисе ничего не оставалось делать, как оставить Березникова наедине с телефонной трубкой и Мурадовым на том конце провода.

Через две минуты он подошел к Ларисе, которая нервно прогуливалась по вестибюлю, и сказал:

— Пора ехать. Если хотите, вы можете присутствовать.

— Николай Анатольевич, остается вопрос о том, кто ответит за смерти Колобродова и Гаева, — упрямо повторила Лариса.

— Я же сказал вам, что принял важное решение. О его сути вы узнаете завтра утром, — отрезал Березников. — А что касается убийства Колобродова, то я сам заинтересован в том, чтобы были наказаны виновные, поскольку подозревается мой внук.

Через пять минут они уже сидели в такси, которое везло их к месту встречи с Андреем.

* * *

Андрей Стальцев прибыл к месту встречи не один. Рядом с ним была крашеная рыжеволосая девушка высокого роста. Она была одета в коричневую короткую юбку и белую элегантную блузку. Ансамбль завершали босоножки на высоченных каблуках.

Березников и Лариса заметили эту пару издалека. Они попросили таксиста высадить их неподалеку от места встречи.

— Что это за девчонка? — недоуменно и с оттенком подозрения спросил Березников.

Лариса пожала плечами.

— Наверное, это его девушка, — равнодушно ответила она.

— Эту девушку я где-то видел, — медленно, по слогам произнес Березников. — Я ее знаю.

— Ну, и прекрасно… Хотя откуда вы ее знаете?

Березников замедлил шаг.

— Черт возьми, но это же невозможно! — воскликнул он.

— Что невозможно?

— Потому что… Это дочь Мурадова!

— Кто дочь Мурадова? Эта девушка? — Лариса вытаращила глаза на Березникова.

— Да, представьте себе!

— Чертовщина какая-то!

— Я видел ее в Мадриде, когда случайно встретился с самим Мурадовым. Он тогда отдыхал в Испании с семьей.

— Вы не можете ошибаться?

— У меня великолепная память на лица, — напыщенно отреагировал Березников. — Но зачем он ее сюда приволок? Что ей нужно? Это что, новые происки Мурадова?

— А может быть, она просто его девушка?

— Она не может быть его девушкой!

— Почему?

— Потому что она дочь Мурадова, как вы не понимаете! — Березников явно начал раздражаться.

— Мне кажется, нужно просто подойти и выяснить, в чем дело, — спокойно отреагировала Лариса. — Ваша истерика мне непонятна.

Березников сурово посмотрел на Ларису.

— Кажется, нас заметили, — сказала она тем временем.

Действительно, Андрей и его спутница внимательно смотрели в их сторону. Расстояние между ними не превышало двадцати метров. Лариса приветливо помахала молодым людям рукой. Андрей вяловато махнул в ответ.

Лариса, опережая осторожного Березникова на шаг, приблизилась к ним.

— Что это за девушка? Что она здесь делает? — резко из-за плеча Ларисы спросил Березников.

— Моя девушка, — скромно ответил Андрей. — А что такого?

Девушка тем временем сама встряла в разговор.

— Андрею угрожает опасность, — заявила она звонким голосом. — Я здесь, потому что не могу оставаться дома и ждать, что получится из вашей встречи.

Березников смерил ее недоверчивым взглядом и повернулся к Андрею.

— Ты вообще знаешь, кто она?

— Знаю…

— Ты знаешь, что она — дочь Василя Мурадова?

Настала пора удивляться Андрею.

— Она — дочь Мурадова? — воскликнул он и перевел взгляд на свою подружку.

— Ну да, — тут же подтвердила она. — Мурадов Василь Эльдарович — мой отец. А что случилось?

— Как так, Наташа? — продолжал удивляться Андрей.

— Ну, я в девичестве была Мурадовой, — простодушно ответила Наташа. — А Логинова — это моя фамилия по бывшему мужу.

— Почему ты мне раньше ни о чем не говорила?

— Об отце? А зачем? Что бы это изменило?

— Но ты была в курсе, что он знал нашу семью?

— Нет. А вы что, общались с моим отцом? Для меня это большая новость! — Наташа улыбалась во весь рот.

— Мне бы все равно не хотелось обсуждать при ней наши дела, Андрей, — сказал оправившийся после первоначального шока Березников. — Я верю, что ты не строил козни, приведя сюда сеньориту Мурадову. Кстати, может быть, мы приступим к делу? — Березников указал на вход в нотариальную контору.

— Пожалуй, пора, — согласился Андрей.

— Я думаю, дамы останутся здесь и посудачат о своих проблемах, — сказал Березников, не предполагая, что ему смогут возразить.

Лариса пожала плечами, а Наталья просто фыркнула. Березников обнял Андрея за плечи и увлек внутрь здания. Через несколько секунд они скрылись за дверьми с тонированными стеклами.

Наталья вела себя спокойно, несколько раз пыталась заговорить с Ларисой о каких-то женских делах. Лариса отвечала односложно. Словом, разговор получился весьма светским.

Наконец мужчины появились на пороге.

— Все, дело сделано, — констатировал Березников.

— Вопросы наследства урегулированы, — поддержал деда Андрей. — Лед тронулся, теперь поплывем веселее…

Он и сам выглядел значительно жизнерадостнее. Он обнял Наташу, увлек ее за собой, и они вдвоем зашагали в направлении станции метро.

Березников и Лариса шли позади.

— Так все-таки какое решение вы приняли? — спросила она.

— Вы слишком любопытны, я же сказал, что вы узнаете об этом завтра утром. Я отвечу вам на этот вопрос, но не сейчас, — сказал он, глазами указав на Андрея с Наташей, которые, обнявшись, шествовали впереди.

Вдруг Наташа, вырвавшись из объятий Андрея, остановилась и уставилась на него.

— Что? Что ты говоришь? — громко закричала она на всю улицу.

Тем временем Лариса и Березников догнали молодежь.

— В чем проблемы? — поинтересовалась Лариса.

— Он говорит, что мой отец хочет убить господина Морьентеса, — почти истерично выкрикнула Наташа. — Но мой отец цивилизованный человек. Он никогда не занимался и не занимается подобными делами. Он всегда интересовался исключительно культурными связями, он возглавляет серьезную организацию.

Березников снисходительно посмотрел на Наталью.

— Наташа, успокойтесь, — попыталась прервать ее Лариса.

— Как я могу быть спокойной! Как я могу находиться рядом с этим человеком после того, что он мне сказал!

Выпалив эти фразы, Наташа резко развернулась и бросилась почти бегом в противоположном от них направлении. Андрей быстро догнал ее, схватил за плечи, развернул и начал трясти.

— Это же правда! — кричал он. — Я же ничего не имею против тебя. Но твой отец действительно хотел убить моего деда.

— Он — твой дед? — Наталья сделала совсем круглые глаза.

— Да, и я был свидетелем этого… Лариса, скажите же ей, что это правда! — он развернулся в ее сторону.

— Наташа, выслушайте все спокойно, прошу вас, — ровным голосом сказала Лариса. — Ваш папа, к сожалению, не только возглавляет Общество российско-испанской дружбы, но и осуществляет другую деятельность, которая, скажем так, не совсем вписывается в рамки закона.

— В какие рамки? Какого закона? — продолжала биться в истерике Наташа. — Мой папа — не киллер какой-нибудь!

— Да, конечно, — тут же согласилась с ней Лариса. — Для таких дел у него есть другие люди. Для вас это, конечно, удар, но такова правда… Поверьте, Андрей никоим образом не хотел вас обидеть. Вы не имеете никакого отношения к деятельности отца, в это мы верим, но, как ни печально, иногда стоит взглянуть в глаза правде. Когда нибудь это должно было случиться. Или вы всю жизнь хотели прожить этакой «девочкой-припевочкой»?

— Откуда вы все знаете? И кто вообще этот человек? — продолжая кричать, несмотря на увещевания, Наташа указала на Березникова.

— Наташа, я же тебе уже сказал — он мой дед, — встрял в разговор Андрей.

— Хорошо, хорошо, — замахала она руками. — Я не буду сейчас это с вами обсуждать.

— Прекрасно, — отреагировал Андрей. — Только не уходи.

Наташа замолчала и медленно направилась в ту сторону, куда первоначально и лежал их путь. Андрей взял ее за руку, и она не воспротивилась этому. Словом, мир между молодыми был восстановлен.

— Жалко все-таки девочку, — сказала Лариса Березникову. — Узнать такое про своего отца…

Березников неопределенно пожал плечами.

— Думаю, что скоро ее придется жалеть еще больше, — осторожно, выдавая слова порциями, сказал он.

— Почему?

— Меня, например, больше волнует судьба моего внука.

— Вам кажется, что он в ненадежных руках? — с некоторой ехидцей, показывая на Наталью, спросила Лариса.

В ее словах прозвучал намек на ревность, испытываемую дедом к девушке своего внука.

— Я не об этом… Надо же, чтобы за убийство Колобродова понесли наказание те люди, которые действительно виновны.

— Андрей что-то говорил о том, что вы подставили художника… И вроде бы он даже являлся вашим другом, по крайней мере, в советском прошлом. У меня это не укладывается в голове.

— Ну, что было тогда — это вообще не стоит обсуждать, — сухо сказал Березников. — И я не буду с вами об этом говорить. Жить прошлым нельзя — это плохо кончается.

— И все же зачем? Зачем вы его подставили?

Березников остановился и внимательно посмотрел на Ларису, словно пытался решить, стоит ему дальше говорить или нет. Наконец он разжал губы и произнес:

— У меня был разговор с Мурадовым. И я понял, что этот человек решил меня устранить. Я не был точно уверен, произойдет ли это на даче Колобродова, но решил подстраховаться. Это был уже выработанный рефлекс человека, который большую часть своей жизни занимался тем, что спасал свою шкуру и скрывался.

— Рефлекс разведчика? Разумеется, он себя прекрасно оправдал, — горько усмехнувшись, сказала Лариса.

— Если хотите, да, — сухо ответил Березников.

— А зачем вы пригласили внуков в бар «Хамелеон»? Это что — тоже старческая сентиментальность?

— Нет. Это имело вполне рациональное объяснение. Хотя мои внуки этого и не заметили. Я хотел на них посмотреть, оценить, кто из них сможет стать достойным наследником, который приумножит семейное достояние, — гордо приосанившись, уподобляясь аристократу, заявил Березников. — И, посмотрев на Дениса с Андреем, я решил, что не стоит делить наследство между двумя братьями. Кормить нужно ту лошадь, которая везет. В данном случае этой лошадью является Андрей.

— Хорошо, давайте вернемся к неприятному разговору между вами и Мурадовым. И, кстати, что вы знаете про Гаева?

— Ваша интуиция вас не подводит, — усмехнулся Березников. — Этот разговор как раз и был связан с Гаевым. Этот старик пришел к Мурадову домой и показал ему вырезку из книги отзывов в краеведческом музее Сосново. Словом, Мурадов обвинил меня в том, что я засветился. И когда я выходил от Мурадова, я уже чувствовал себя покойником.

— Так все же, может быть, вы скажете мне о своем решении? — вернулась к главной теме дня Лариса.

— Думаю, что я уже могу вам это сказать, — после паузы глубокомысленно изрек Березников.

Они спускались по эскалатору, и Березников ждал, пока они достигнут самого низа. Видимо, там он и намеревался сообщить то, что интересовало Ларису. Андрей и Наталья стояли на ступеньках впереди метрах в пяти. Они хранили молчание, лицо Натальи было сумрачно и, как показалось Ларисе, даже заплакано.

Наконец они сошли с эскалатора на мраморный пол станции метро и устремились вправо. Подошел поезд, с шумом раскрылись двери вагонов, и оттуда на перрон вывалилась толпа людей.

Березников стоял около Ларисы и терпеливо ждал, когда они войдут в вагон. Лариса же застыла на месте. Андрей дернул ее за рукав, но она не отреагировала. Она стояла, уставившись на какого-то человека, вышедшего в компании трех молодых девиц из соседнего вагона.

На нем была белая рубашка, галстук салатового цвета, на ногах — модные ботинки. Это был высокий брюнет, который с трудом держался на ногах, так как был подшофе. Его поддерживали с обеих сторон сопровождавшие девицы.

И причина, по которой внимание Ларисы было приковано к этому человеку, была банальна. Это был не кто иной, как ее муж, Евгений Котов.

Он тоже ее заметил и тут же сделал жалостливые, щенячьи глаза. Колени его были полусогнуты, корпус наклонен, и пьяненьким голосом он произнес:

— Лариса? Ты?

— Это мой муж, — резко обернувшись к своим спутникам, сказала Лариса.

Березников, который уже собрался было входить в вагон, дал задний ход. Андрей и Наталья смотрели на разворачивающуюся на перроне мизансцену.

— Мгм… Мгм… — неуверенно начал Котов. — У м-меня проблемы. А у тебя все хорошо?

— Да, — коротко ответила Лариса.

— А у м-меня проблемы, — снова повторил Котов.

При этом лица сопровождавших его девиц вытянулись, они испуганно-недоуменно смотрели на Ларису.

— Мгм… У м-меня типа б-баксы, — попытался он обрисовать рукою пространство своих карманов, — и я не знаю, где я. То есть я знаю, что в Москве. Но… Я не могу передвигаться. А этим вот, — Котов произвел хаотические движения пальцами, пытаясь указать ими в девушек, — я н-не верю… Вот такая печальная история…

Он совсем поник головой. Потом вдруг вскинул голову и умоляющим голосом произнес:

— Лара, — он попытался придвинуться к жене и взять ее за руку, но так и не решился этого сделать, — ты, мгм… должна мне помочь… Не бросай меня здесь. Мгм… У меня доллары, — он понизил голос и полез в карман.

Несколько секунд спустя он продемонстрировал окружающим пачку стодолларовых купюр.

— Их здесь было больше! — внезапно заявил он.

Он то приближал, то удалял от своего лица ладони, на которых лежали пачки денег. При этом он пошатывался и в любой момент готов был упасть.

Лариса с ужасом смотрела на своего жалкого супруга. Она не выносила, когда он становился таким отвратительным в своей беспомощности.

И тут ее локоть сзади тронул Березников.

— Мне пора. Я вынужден откланяться, — сказал он. — Завтра рано утром ждите моего звонка. Я сообщу вам все.

Лариса оглянулась и заметила, что за время ее общения с мужем Андрей с Натальей успели ретироваться. По-видимому, они уехали на одном из трех поездов, которые за это время успели миновать станцию.

Ларисе ничего не оставалось, как повиноваться воле событий и отпустить сейчас Березникова восвояси. Она даже испытала легкое облегчение, когда он удалился. Слишком уж дискредитировало ее имидж крутой леди наличие такого мужа, как Евгений.

Когда Березников удалился, Лариса гневно взглянула на Котова.

— Ты что вообще здесь делаешь? — спросила она. — Ты где остановился?

— Я, мгм… работаю, — односложно ответил Евгений.

— А это твои сотрудницы? — кивнула Лариса на девиц.

— Нет, я их не знаю, — замахал руками Котов. — Привязались где-то, сам не понимаю зачем… Мы сейчас едем в казино.

— На метро?

— Но… Мгм… Я же не могу сесть за руль…

— Но ты же мог нанять такси! — не унималась Лариса.

— Я об этом как-то не подумал, — совсем растерялся Евгений.

— Все понятно, — резюмировала Лариса. — Сейчас ты поедешь со мной.

— Лара, поехали в казино! — он попытался сделать широкий жест.

— В казино мы не поедем.

— Хорошо, а куда ты хочешь поехать? — дыхнул на жену алкоголем Котов.

— Мы поедем в отель, где я остановилась, — решилась Лариса.

— Не хочу, — замотал головой Котов. — Я хочу есть.

— В отеле вполне можно поесть, — резонно возразила Лариса. — Поехали!

— Подожди, а девочки?

— Какие девочки! — зашипела Лариса. — Едем быстрее, навязался на мою голову! А вы, девочки, — обернулась она к совсем загрустившим девицам, — идите по домам, вам пора баиньки…

И, подхватив Евгения под руку, она потащила его к выходу из метро.

* * *

Лариса открыла глаза и посмотрела в окно. Утро было тусклым и серым. Было непонятно, сколько сейчас времени. То ли это ранний-ранний рассвет, то ли небо просто заволокли тучи плотным, свинцовым слоем.

В следующее мгновение она почувствовала, что у нее затекла нога. Она повернулась и поняла, что тому виной нога Котова.

Вчера вечером она запретила ему ложиться вместе с ней в постель и велела расположиться в кресле. Но, видимо, ночью муж решил, что в кресле ему спать неудобно, и присоседился к Ларисе. И теперь, нагло водрузив свою ногу на ее, по своей любимой привычке, он посапывал, подложив руку под щеку.

Прямо-таки невинный младенец… Лариса даже немного умилилась и засмеялась. Вот только красный нос и выдыхаемый перегар никак не вязались с ассоциациями с ребенком. И она поморщилась, предчувствуя, что скоро он проснется, будет нудить, ей придется с ним разговаривать, и вообще встает вопрос, куда его девать… Непонятно, как он очутился в Москве! Когда она уезжала из Тарасова, Котов ни одним словом не обмолвился о своей предстоящей поездке в столицу. Интересно, что за дела привели его сюда?

Черт, действительно, навязался на ее голову непутевый супружник!

Лариса раздосадованно высвободила свою ногу из-под котовской, встала и прошла в ванную.

Когда она вернулась, Котов уже проснулся и, сопя и вздыхая, шарил в ее сумочке в поисках, видимо, сигарет. Он ничуть не смутился, когда увидел, что Лариса застала его за этим занятием. Он просто спросил:

— Ларочка, у тебя есть сигареты?

— Есть. Но ты их не куришь.

— Я все курю… В такие моменты я все курю, — кротко ответил Евгений.

Лариса протянула ему пачку «Кент лайтс», которая лежала на тумбочке за кроватью. Евгений закурил и после первой же затяжки скуксился.

— Ну как ты можешь гонять легкими этот свежий воздух? — скривился он.

— Не хочешь — не ешь, — отрезала Лариса. — Дорогой, кстати, у меня к тебе вопрос. Куда ты собираешься направляться? У тебя есть дела?

— Конечно, есть, — тут же с готовностью ответил Евгений и замолчал.

— Я не спрашиваю, какие дела, мне только интересно, когда ты собираешься удалиться из моего номера…

— Ларочка, ты меня разлюбила?

Вопрос застал Ларису врасплох. Он поразил ее своей прямотой и наивностью. Она думала над ответом, как ей показалось, целую вечность. Наконец она ответила:

— Я люблю тебя так же страстно, как и во времена нашей юности.

— Я всегда верил в тебя, Лариса… — со вздохом сказал Котов. — Но я сейчас уйду, ты не беспокойся. Только закажи мне кофе, а то голова трещит…

Обменявшись любезностями, супруги старались не обращать друг на друга внимания. Котов пошел к зеркалу и начал придирчиво себя рассматривать. Лариса же набрала номер телефона и заказала кофе в номер.

— Лара, как я выгляжу? — крутился перед зеркалом Котов.

— Как всегда, великолепно, — ответила Лариса с таким выражением лица, как будто на самом деле искренне так думала.

— Ты тоже ничего, — снисходительно ответил муж, окидывая жену нескромным взглядом.

И тут он решительным шагом направился в сторону Ларисы. Он подошел к ней и начал раздвигать руками ворот ее халата.

В этот момент прозвучал звонок телефона.

— Черт, как не вовремя! — вырвалось у Котова.

— Женя, ты зря надеялся! — сказала Лариса, беря трубку телефона.

— Это почему же? — попытался возмутиться супруг, но Лариса уже говорила в трубку:

— Алло.

— Номер шестьсот тридцать два, код три-пять-семь, — глухо прозвучал в трубке голос Березникова. — Повторяю: шестьсот тридцать два, код три-пять-семь…

— Шестьсот тридцать два? — переспросила Лариса.

— Камера хранения находится в аэропорту Шереметьево.

— Вы улетаете сегодня?

— Рейс 507 Москва — Мадрид. 10.30.

Березников был четок, по-деловому строг и немногословен.

— Зачем вы мне это говорите? — спросила Лариса.

— Вы же умная женщина, я считаю, что вы примете верное решение.

После этой фразы в трубке послышались короткие гудки. Лариса медленно положила трубку на место и задумалась. Итак, Березников принял какое-то решение и сообщил ей эти данные. Следовательно, все дальнейшие действия она должна осуществлять сама. И какими они будут, решать предстояло именно ей…