Татьяна Анатольевна и не отрицала, что знакома с Хохловой. Только вот когда я упомянула о Нелли Максимовне, она как-то странно скривилась и через силу улыбнулась. Они на самом деле общались почти со времен учебы в институте, были подругами. Все, что рассказала мне сама Хохлова, подтвердила и Татьяна Анатольевна. Бурлаева также не упомянула о том, почему они поссорились, поэтому мне пришлось ее об этом спросить прямо.

– А что вам рассказала Нелли? – поинтересовалась Татьяна Анатольевна.

– Ничего, – ответила я. – Она только сказала, что вы не смогли работать вместе и расстались из-за рабочих проблем.

– Отчасти это правда, – произнесла Татьяна Анатольевна и подошла к окну.

Она отвернулась от меня и выглянула на улицу. Затем Татьяна Анатольевна медленно повернулась, недоверчиво посмотрела на меня и присела в кресло в своем кабинете. Неужели и от самой Бурлаевой мне не дождаться откровенности?

– Татьяна Анатольевна, вы понимаете, что отравление могла подстроить Нелли Максимовна? – продолжила я, так как Бурлаева молчала.

– Нет, вы что?! – встрепенулась Татьяна Анатольевна. – Зачем ей это нужно? Мы, конечно, с Нелли расстались и находимся не в самых лучших отношениях, но она не могла пойти на такое. Вы думаете, что здесь замешана конкуренция? Но это же глупо. Производство мороженого у нас в городе – дело прибыльное. На рынке могут вполне независимо существовать несколько комбинатов.

– А может быть, у нее для такого поступка были свои причины? – настойчиво спросила я.

– Она вам может мстить таким образом, – поддержал меня Валера.

– Мстить? – переспросила Татьяна Анатольевна, испугавшись замечания Гурьева. – Если вы думаете, что по прошествии стольких лет она могла вспомнить старые обиды, то ошибаетесь.

– Но ведь тогда вы очень сильно поссорились, – напомнила я. – Пришлось даже разорвать и деловые отношения.

– Причиной вашей ссоры стал мужчина? – прямо спросил Валера.

Татьяна Анатольевна при этой фразе бросила на Гурьева молниеносный взгляд, а затем отвела его в сторону. Она все еще не решалась нам рассказать правды. Я не стала на нее давить, а спокойно выжидала, когда Татьяна Анатольевна решится на откровенный разговор.

– Да, это была обычная женская ссора, – произнесла наконец Бурлаева после продолжительной паузы. – Так получилось, что мы с Нелли влюбились в одного мужчину. Звали его Сергей. С ним мы познакомились на одном деловом фуршете, где проходила презентация его компании… Он сначала оказывал знаки внимания Нелли. Я оставалась в стороне. Они даже начали встречаться. Я нисколько не ревновала его. Раз он выбрал Нелли, что уж теперь… – Татьяна Анатольевна тяжело вздохнула. – А потом их отношения резко сошли на нет, и Сергей стал ухаживать за мной. Мы встречались долго, а Нелли не хотела оставаться в стороне. Тогда-то мы с ней и поссорились. Она обвинила меня в том, что я расстроила ее брак.

– А что, Сергей был на ней женат? – уточнила я.

– Нет. Хотя в принципе уже готов был сделать ей предложение, но…

Татьяна Анатольевна неожиданно замолчала. Я посмотрела на нее с выжиданием, стараясь угадать, что она скажет в следующую минуту. Но Бурлаева не торопилась. Только вздохнув еще раз, она произнесла тихо:

– Но он женился на мне.

– Это был ваш муж? – удивилась я.

– Да, мы с Сергеем поженились, – сказала Татьяна Анатольевна. – Тогда еще мы с Нелли пытались работать вместе. Но ничего не вышло. При первом же конфликте она ставила мне в упрек, что я увела у нее Сергея. Я больше не могла этого терпеть и поэтому первой попросила закончить наши деловые отношения. Нелли согласилась.

– И вы думаете, что Нелли Максимовна сейчас успокоилась?

– Конечно, ведь прошло уже столько лет, – встрепенулась Татьяна Анатольевна. – Лет пятнадцать точно, а может быть, и больше. Если бы она хотела отомстить мне, то не стала бы ждать столько времени, – заметила Бурлаева, а затем тихо проговорила: – И вообще, сейчас уже ей не за что бороться. Сергея нет в живых. Он умер, когда ему было пятьдесят два года… – с тоской в голосе произнесла Татьяна Анатольевна. – Сергей тоже занимался бизнесом, который требовал много сил и отнимал здоровье. Когда мы с ним познакомились, он был еще крепким мужчиной, но постепенно стал угасать. Мне же тогда было чуть больше двадцати… – вздохнув, сказала Бурлаева. – С ним случился инфаркт.

– Как же вы пережили его смерть? – участливо спросила я.

– Мне было очень тяжело, – сказала Татьяна Анатольевна. – Сразу после смерти мужа у меня начались проблемы с сыном. Валя стал какой-то нервный, не общительный. Очень переживал смерть отца. С возрастом, конечно, чувства притупились… Сейчас вроде бы все нормально.

Я перевела свой взгляд на рабочий стол Бурлаевой, где в рамке стояла фотография самой Татьяны Анатольевны, которую нежно обнимал молодой человек с рыжеватым цветом волос. Это, по всей видимости, и был сын Бурлаевой. Валентину на вид было лет двадцать пять, но я знала из рассказов Татьяны Анатольевны, что ему нет еще и двадцати двух. Юноша был очень симпатичным. Такой парень, наверное, свел с ума немало девушек. Может быть, за его благосклонность разгораются такие же страсти, как когда-то разгорались из-за его отца.

– Да, это Валентин, – подтвердила мои догадки Татьяна Анатольевна, посмотрев на фотографию.

– Значит, вы считаете, что Хохлова не имеет никакого отношения к произошедшему отравлению? – перевел разговор Валера на более деловой тон.

– Нет, конечно, – встрепенулась Бурлаева.

– Тогда кто же? – продолжил Гурьев.

Татьяна Анатольевна пожала плечами и растерянно посмотрела на меня.

– Неужели вы никого не подозреваете? – удивился Валера.

– Я даже не знаю, на кого можно подумать, – призналась Татьяна Анатольевна. – У меня в принципе нет врагов.

– Такого быть не может, – заявил Костик.

– Ну я не знаю, – повторилась Татьяна Анатольевна. – Может быть, есть люди, с которыми у меня не очень хорошие отношения, но это же не повод подставлять меня.

– Значит, недоброжелатели есть, – уцепился Валера. – Вы о них рассказали сотрудникам правоохранительных органов?

– Нет, ничего я в милиции не рассказывала. Да меня никто там и не спрашивал. Следователь больше интересовался моим бизнесом, производством. Да и вообще в милиции, по-моему, считают, что это все подстроила именно я. Вопросы были слишком уж странные, – задумчиво произнесла Татьяна Анатольевна и тут же добавила: – Но я ни в чем не виновата. Может быть, мне в самом деле стоило провести специальную экспертизу мороженого, которое поступило на вашу программу. В этом мое единственное упущение.

– Хорошо, Татьяна Анатольевна, тогда нам придется самим выяснять, кто мог подсыпать яд в мороженое, если вы никого не подозреваете, – сделала я вывод.

Бурлаева опять неопределенно пожала плечами. Я попросила ее звонить мне в любое время суток, если еще прояснятся какие-то обстоятельства. Татьяна Анатольевна аккуратно переписала в свою записную книжку номера всех телефонов, по которым меня можно найти, и мы расстались.

Учитывая то, что последняя программа была сорвана, нашей редакции надо было с особой тщательностью готовить очередной выпуск. Кошелев, как и грозился, взял над нами серьезное шефство, которое заключалось в тотальном контроле. Я появилась в редакции только к вечеру, но, несмотря на выходной день, все коллеги были на рабочих местах. Галину Сергеевну Кошелев еще и сегодня вызывал к себе на ковер, где опять выразил свое недовольство прошедшей программой. Моршакова по этой причине сегодня была не в настроении. Я это сразу заметила. Галина Сергеевна сидела за своим столом и нервно перебирала какие-то бумаги. А вот Павлик с Лерой страдали от безделья и, когда я вошла в кабинет, оба радостно вскрикнули.

– Ирина, наконец-то! Ты где была? – поинтересовался Павлик.

– С Валерой и Костиком мы уже проверили конкурентов Бурлаевой, – ответила я, усаживаясь на стуле.

– Ну и как? – с интересом спросила Лера.

– Ничего хорошего, – честно призналась я. – С Коневской беседовал Валера. Он считает, что она вне подозрений, так как ее предприятие занимается не только производством мороженого. А вот с Хохловой пришлось говорить нам.

Последнюю фразу я произнесла каким-то усталым голосом. Лера внимательно посмотрела на меня, а потом спросила:

– Хохлова тоже вне подозрений?

– Не знаю, – ответила я. – Сама Татьяна Анатольевна считает, что Нелли Максимовна не могла пойти на такое преступление, хотя отношения между ними плохие.

Мне пришлось подробно рассказать коллегам о разговорах с Хохловой и Бурлаевой. Даже Галина Сергеевна отложила в сторону бумаги и внимательно выслушала меня, не меняя кислого выражения лица.

– Ну и что вы решили делать дальше, Ирина Анатольевна? – поинтересовалась Лера, когда я замолчала.

– Ума не приложу, – призналась я. – Если бы Бурлаева хоть на кого-нибудь указала, то мы бы уцепились за эту версию.

– Не нравится мне все это, – произнес задумчиво Павлик Старовойтов, покручиваясь на кресле из стороны в сторону. – Что-то эта Хохлова темнит. Ей в лицо бросают такие серьезные обвинения, а она даже разговаривать с вами не хочет. И почему она не рассказала о том, из-за чего поссорилась с Татьяной Анатольевной? В этом же нет ничего страшного. Нелли Максимовна вообще могла бы состроить из себя несчастную жертву неразделенной любви.

– А зачем ей это надо? Хохлова, наверное, уже и забыла о том, что разругалась со своей подругой из-за какого-то старикашки, который все равно в скором времени умер, – предположила Лера. – Что же теперь всю жизнь по нему убиваться?

– Нет, она ничего не забыла, – уверенно сказала Галина Сергеевна, привлекая наше внимание этой фразой. – Если она действительно любила этого человека, то будет помнить о нем всю свою жизнь. Я думаю, что чувство ненависти к Бурлаевой накапливалось в ней постепенно, а когда Нелли Максимовна узнала о том, что ее давняя подруга еще и в программу приглашена, то решила ей устроить подлость.

– Ничего себе подлость, – хмыкнула Лера. – Это же убийство!

– Зато сколько проблем после этого убийства свалилось на голову Татьяны Анатольевны, – заметила Моршакова. – Хохлова именно этого и ждала.

– Ирина, а почему вы не проследили, куда после вашего разговора поехала Хохлова? – поинтересовался Павлик.

– Нам Гурьев позвонил, мы за ним заезжали, – объяснила я.

– Зря! Надо было за этой бабенкой поехать, – произнес Павлик, резко качнувшись в кресле, отчего оно противно скрипнуло, и Галина Сергеевна скривилась еще больше.

– А может быть, зайти с другого конца, – предложила Лера Казаринова, обратившись ко мне.

– Вот и я говорю, что надо этой Хохловой пригрозить, – поддержал Казаринову Павлик, даже не дослушав предложение Леры.

– Я не про это, – строго посмотрела на него Казаринова и опять повернулась ко мне. – Ирина Анатольевна, надо выяснить, как цианид попал в мороженое. Не мог же он там оказаться случайно. Скорее всего яд подсыпали в момент производства продукции на хладокомбинате Бурлаевой. Надо выяснить, кто занимался фасовкой порций с логотипом нашей программы.

– Точно, и как я сама до этого не додумалась! – вскрикнула я, удивившись сообразительности Казариновой.

– Лера у нас вообще талант, – важно произнес Павлик и по-братски похлопал Казаринову по плечу. Девушка отвела руку Старовойтова в сторону и строго посмотрела на него. Этого взгляда было достаточно, чтобы Павлик перестал раскачиваться на кресле.

– Я завтра обязательно поеду на хладокомбинат и выясню, кто фасовал мороженое, – решительно заявила я.

И правда, ведь порцию могли подпортить только на хладокомбинате. Как я сама не сообразила. Наверное, это сделал кто-то из фасовщиц. Я вспомнила сюжеты отснятого нами ролика на комбинате Бурлаевой, где были показаны все стадии производства. До определенного момента все мороженое находится в одном огромном чане, защищенном от человека. И только на конвейере, где происходит его фасовка, мороженое делится на мелкие порции, а затем тут же герметично пакуется. За этим процессом следят работницы хладокомбината. Отраву могли подсыпать только на этой стадии производства. Даже если мы не найдем заказчика этого преступления, то на исполнителя уж точно можем выйти. Не исключено, что это одно и то же лицо. Одна из фасовщиц могла воспользоваться своим служебным положением и подпортить репутацию хладокомбината.

Я отыскала в сумочке записную книжку и придвинула к себе ближе телефонный аппарат. Номер мобильного Бурлаевой я нашла без особых проблем.

– Ну вот, а кто будет программой заниматься? – возмутилась Галина Сергеевна. – Кошелев сказал, что каждый день будет требовать от нас отчет о проделанной работе.

– И что сегодня у нас в отчете? – поинтересовался Павлик.

– Ничего, – ответила Галина Сергеевна. – Я вроде бы нашла героиню для программы, но созвониться с ней сегодня не смогла.

– Кого вы нашли? – спросила я, закрыв свою записную книжку. Галина Сергеевна права. Расследование расследованием, а о своих рабочих обязанностях забывать нельзя.

– Кабанова Татьяна Ивановна! – представила первую претендентку Галина Сергеевна. – Она живет в пригороде Тарасова и содержит собственную ферму. Раньше она сама занималась разведением скота, теперь же настолько развернулась, что в ее хозяйстве работают несколько десятков рабочих. Кроме того, она установила несколько теплиц на выкупленной земле и занимается еще и овощеводством. По-моему, это вполне достойная героиня программы! Тем более что у нее, помимо всего прочего, еще и четверо детей.

Мы с Лерой Казариновой переглянулись. Кандидатура была не очень подходящей для моей программы, где обычно выступают холеные бизнес-вумен, а не колхозные тетки. Хотя, с другой стороны, такая героиня может немного разнообразить эфир. Все-таки владелица фермы – это что-то новенькое.

– Как вам она? – поинтересовалась Моршакова, обратив внимание на наши не очень-то восторженные лица.

– Нет, Галина Сергеевна, такая кандидатура Кошелеву точно не понравится, – ответил за нас Павлик. – Колхозница какая-то.

– Хорошо, тогда предлагайте свои кандидатуры, – спокойно сказала Галина Сергеевна в ответ на возражения Павлика.

Старовойтов сразу же стушевался. Лера тоже не могла ничего сказать, впрочем, как и я. За весь прошедший день я даже не вспомнила о своих рабочих обязанностях, хотя из головы не выходил разговор с Кошелевым. Занявшись расследованием, я даже не подумала о том, что надо бы и на работе что-то сделать.

– Хорошо, Галина Сергеевна, мы будем снимать программу с Кабановой, – согласилась я, на что Павлик и Лера не возразили.

– Тогда для Кошелева отчет почти готов, – вздохнув, сказала Моршакова без особого энтузиазма. – Ирина, может быть, ты ему отнесешь?

– Ой, Галина Сергеевна, вы уж простите, но мне совершенно не до этого… – начала я лепить отговорки.

Галина Сергеевна перевела свой взгляд на Леру, но и Казаринова отказалась идти к Евгению Ивановичу. Наверное, придется самой Моршаковой сегодня еще раз столкнуться с нашим шефом. Такая перспектива Галину Сергеевну не радовала.

Дверью, выходя из кабинета, она хлопнула так сильно, что Павлик аж подпрыгнул на своем кресле. Лера же сидела, опустив голову вниз.

В таком настроении нас и застал зашедший в кабинет Валера Гурьев. У кого как, а вот у Гурьева настроение всегда было хорошее. На своей памяти я не помню ни одного случая, когда Валерка злился бы на кого-нибудь.

– Ну что, братцы-кролики, грустите? Моршакову почто обидели? Она как ошпаренная из вашего кабинета выбежала.

– Мы ее к Кошелеву снарядили, – пояснила я.

– А-а-а, тогда понятно, – закивал Гурьев. – А вы что пригорюнились? Я к тебе, Ирина, с деловым предложением.

– Каким? – поинтересовалась я, наблюдая за тем, как Гурьев отыскивает в своем ежедневнике нужную страницу.

– Что будем делать с Хохловой?

– Ничего, – безынициативно отозвалась за меня Лера. – Нам работать надо.

– Нет, так нельзя, – возразил ей Валерка. – Ирина, собирайся. Там нас Шилов ждет. Я раздобыл домашний адрес Хохловой. Она точно сейчас дома, вот и поговорим с Нелли Максимовной в спокойной домашней обстановке, – предложил Гурьев, демонстративно потирая ладони.

Кажется, я поняла, каким образом Валера решил добиться разговора с Нелли Максимовной. Опять будем применять запрещенные приемы – проникать нелегально на территорию подозреваемого. И хоть я всегда была против такого радикального решения проблем, иногда приходилось соглашаться и на это. Другого способа выяснить, причастна ли Хохлова к отравлению совершенно неповинной женщины, пока что не было.

Впрочем, интересное предложение выдвинула Лера Казаринова. Надо же еще и с фасовщицами поговорить. Но на ночь глядя на хладокомбинате навряд ли кого-нибудь нам удастся застать. А вот завтра с утра сразу и поеду на хладокомбинат Бурлаевой, если разговор с Нелли Максимовной не даст никаких результатов.

Мы въехали во двор, окруженный со всех сторон домами.

Костик остановился перед одной из девятиэтажек. Гурьев сверил номера и мотнул головой. Именно в этом доме и проживает Нелли Максимовна Хохлова. Новостройка располагалась в очень дорогом районе, и, по всей видимости, жильцы дома были богатенькими людьми. Машин у подъездов не было, так как под домом находился гараж. Костик же не стал парковаться в гараже, а остановился у одного из подъездов.

На улице в такой поздний час уже почти никого не было. В стороне на детской площадке сидела компания подростков, которые вели себя не лучшим образом. Кажется, молодые люди были немного выпившими. Они очень громко разговаривали и употребляли в основном ненормативную лексику.

– Там кодовые замки какие-то навороченные, – сообщил Валера, который первым подошел к двери одного из подъездов.

– Ничего, справимся, – уверенно отозвался Шилов, который был мастер по вскрытию замков.

Пока Костик подбирал код, я прогуливалась по двору, чтобы не вызвать подозрений прохожих. Дойдя до въезда в гараж, который был открыт, я попыталась заглянуть внутрь, чтобы проверить, на месте ли машина Хохловой, но меня остановил работник стоянки.

– Ты куда прешь? – грубо выругался он, употребив еще и крепкое словечко.

– Извините, – проговорила я смущенно.

– Тебе что надо-то? – поинтересовался тут же мужчина, немного смягчив тон.

– Я к подруге приехала, – соврала я, не растерявшись на этот раз. – А на подъезде оказался кодовый замок. Я даже не знаю, дома ли она. Вроде бы Нелли мне говорила, что она машину оставляет в гараже. Вот я и решила посмотреть, стоит ли мне подниматься к ней.

– А мобилы для такого случая нет, что ли? – важно спросил работник гаражей, смерив меня оценивающим взглядом.

Я покачала головой из стороны в сторону и уже повернулась к нему спиной, чтобы возвратиться к Шилову с Валеркой, как мужчина остановил меня.

– А к кому ты приехала? В какую квартиру? – спросил он.

– К Хохловой Нелли, – ответила я.

– А-а-а, – протянул мужчина. – Можешь даже не стараться попасть к ней. Нелли Максимовна всегда ставит машину в гараж, когда приезжает с работы, а сейчас ее место пустует. Ее, по всей видимости, нет дома, – сообщил работник стоянки, а затем добавил: – И мужа ее нет.

– Откуда вы знаете?

– Так и его машины тоже нет, – ответил мужчина.

– Спасибо, – поблагодарила я его. – Хорошо, что я обратилась к вам.

Мужчина что-то невнятно пробормотал мне на прощание, а затем исчез в глубине гаража. Хорошо, что ему не было видно, что я возвратилась к подъезду Хохловой, а то это вызвало бы подозрение. Ведь, узнав, что моей подруги нет дома, я должна была бы уехать.

– Ира, ты где ходишь? – спросил у меня Валера. – Мы уже дверь открыли.

– Хохловой все равно нет дома, – сообщила я и рассказала о своем разговоре с работником гаражей.

– Ну вот и хорошо, – непонятно чему обрадовался Валерка.

– Чего же хорошего? Кто его знает, где торчит Хохлова и приедет ли она вообще сегодня домой.

– А зачем нам она сама, – хмыкнул Гурьев. – Надо в ее квартирке пошарить. Там же можно найти много интересного. И потом, Ирина, я все-таки думаю, что от самой Нелли Максимовны нам ничего не добиться. Значит, надо действовать без нее.

– Но не взламывать же замки в ее квартиру.

– Почему бы и нет, – сказал Гурьев. – Тем более что мы ничего взламывать не будем. С нами же Шилов. Он сможет все сделать без шума.

Предложение Гурьева было серьезным. До последнего я надеялась, что Хохлова дома и сама впустит нас к себе. Все-таки проникновение в чужую квартиру – это какое-никакое, а преступление. А если вдруг неожиданно нагрянут супруги Хохловы? Как мы объясним свое присутствие? Хотя, с другой стороны, Валерка прав. Другого выхода у нас нет. Нам надо найти улики против Нелли Максимовны, а в доме могут быть какие-нибудь подозрительные бумаги, документы. Конечно, на то, что мы найдем в квартире остатки цианида или же что-нибудь более серьезное, я не надеялась, и тем не менее мне пришлось согласиться с предложением Гурьева.

Дверь подъезда противно скрипнула, закрываясь за нами. Первым шел Шилов, за ним – я и Валерка. В таком же порядке мы остановились у двери квартиры Хохловой, которая находилась на седьмом этаже, куда мы доехали на лифте. На лестничной площадке я осмотрелась. В подъезде было тихо.

Шилов потянулся к кнопке звонка и уверенно нажал на нее. Мы замерли в ожидании ответа на мелодичный звон.

В квартире не раздалось ни шороха. Костик позвонил еще раз, и опять полилась та же мелодия, ответа на которую не последовало.

– Ну вот, никого нет дома, – с радостью заметил Валерка.

– Вскрываем?

– Подождите, – остановила я коллег. – Валера, ты остаешься на лестничной площадке, если что, предупреди нас.

– Ну вот, так всегда, – недовольно протянул Гурьев. – Пусть лучше Костик останется.

– Нет, ты, – строго сказала я. – Костик, вскрывай.

Костик усмехнулся, молча наблюдая за нашей перепалкой, а затем повернулся к двери лицом и осмотрел замок железной двери. Затем Шилов немного отошел в сторону, достал что-то из кармана и принялся за работу. Мы с Валеркой напряженно наблюдали, получится ли у Шилова вскрыть замок.

За это время в подъезд заходили несколько жильцов с нижних этажей, голоса которых было хорошо слышно. Но ни Нелли Максимовна, ни ее супруг так и не объявились.

Уже через минуту Костик облегченно вздохнул и распахнул перед нами дверь. Я уже хотела было сделать шаг в квартиру, но Гурьев остановил меня:

– Ни к чему руками не прикасайся! А то мало ли что!

– Ладно, ты только вовремя нас предупреди.

В квартире была гробовая тишина, я даже слышала прерывистое дыхание Костика, вошедшего следом за мной. Шилов осторожно прикрыл за нами дверь, стараясь не шуметь. В полумраке прихожей я не могла разглядеть квартиру, зато в зале было немного светлее благодаря тому, что лунный свет пробивался через окна. Костик протиснулся вперед и первым вошел в зал. В квартире никого не было. Это я поняла после того, как прошлась по всем комнатам, освещая помещения маленьким карманным фонариком, который передал мне Шилов. Фонарик хранился в бардачке машины Шилова, и хорошо, что Костик его сообразил взять с собой. В такой кромешной темноте без искусственного освещения мы бы вообще ничего не увидели.

Я поежилась. Все-таки находиться в чужой квартире, пусть и в сопровождении Шилова, было немного страшновато.

Но даже в темноте я заметила, что обстановка квартиры роскошная. Я очень часто бывала в гостях у обеспеченных людей, поэтому дорогая мебель и евроремонт не были для меня в новинку.

Я начала обыск с кухни, пока Шилов возился в ванной, где, по его мнению, большинство людей как раз и хранят самое сокровенное. К тому же в уборной можно было включить свет. Мне же пришлось блуждать с фонариком.

Квартира Хохловых сияла чистотой, и на кухне я не обнаружила ни одной грязной тарелки. У нас дома хоть Володя и занимается ведением хозяйства и постоянно торчит на кухне, и то часто скапливается немытая посуда.

В кухне было тихо, и только настенные часы мерно отсчитывали время.

Я первым делом заглянула в холодильник. Набор продуктов был совершенно обыкновенный: молоко, сыр, колбаса, кое-какие овощи. Морозилка была забита полуфабрикатами. Когда я ее открыла, прямо под ноги мне выпала упаковка замороженных креветок. Я положила ее обратно и закрыла дверцу, недовольно поморщившись. Может быть, не надо было вламываться в чужой дом? Все-таки как-то нехорошо получается.

А вот шкафы в кухне оказались полупустыми. Запасов продуктов у Хохловых было немного. Крупы содержались в специально подобранных пластмассовых коробках. Я обратила внимание на большое количество соли. На полке лежало несколько пакетов этого продукта. Я усмехнулась. Ничего подозрительного в этом нет. Может быть, Хохловы обожают пересоленную пищу. Я старалась ничего не касаться руками, осмотрела остальные полки и перешла в спальню.

В самой середине комнаты стояла большая широкая кровать, застеленная покрывалом из искусственного меха. На кровати валялось штук шесть подушек. Но это не был беспорядок, скорее всего так задумала сама хозяйка квартиры.

Я осторожно приподняла ближайший уголок матраса, но ничего не обнаружила. Обследовав и остальные углы кровати, я заглянула под нее. Ничего! Облокотившись на кровать, я поднялась на ноги. Неожиданно она скрипнула, и этот скрип в полной тишине раздался особенно жутко.

Других предметов мебели, кроме кровати, в спальне не было. Одежда Хохловых висела на позолоченной перекладине, проходящей от одной стены до другой. Я где-то слышала, что сейчас это очень модно. Одежду можно вешать прямо на перекладину, ничем не прикрытую. И шкафа не нужно, и вмещается гораздо больше вещей. Наверное, Хохловы сделали в своем доме такое приспособление, учитывая последние веяния моды. Хотя, может быть, это была необходимость. Такое огромное количество одежды не поместилось бы ни в одном шкафу.

Я рассеянно осмотрела вещи, передвигая вешалки, и даже заглянула в карман одного из пиджаков наудачу, но ничего не обнаружила. Кроме обрывков бумаг и чеков, в которых в основном указывались большие суммы, я ничего не нашла.

Пришлось мне возвратиться в зал, так как осмотр в спальне оказался безуспешным. Костик здесь уже осмотрел содержимое тумбочек, на которых стояла аппаратура, но и его обыск оказался напрасным. Несколько выпусков газет, журналы, детективные романы в количестве двух штук, которые были еще не прочитаны, судя по их внешнему виду. В самом углу тумбочки Костик отыскал видеокассету, которая была не подписана. На слегка потертой бумаге, приклеенной сбоку, стояла только цифра «семь». Больше никаких указателей не было. Я пре-дусмотрительно положила кассету к себе в сумочку. На досуге можно будет ее просмотреть. Диван я осмотрела уже более поверхностно, только заглянула под него и подвинула покрывало.

Оставалось только просмотреть прихожую, где я при входе обратила внимание на комод.

Верхний ящик комода я отодвинула с легкостью, так как он оказался полупустой. Здесь хранились какие-то бумаги, просматривать которые внимательно у нас не было времени, мы и так уже задержались.

– Ира, наверное, пора уходить? – как будто бы прочитав мои мысли, прошептал Костик, который стоял уже на пороге.

– Комод осмотрим и пойдем, – отозвалась я и открыла второй ящик.

То, что я увела в этом ящике, немного удивило меня. Здесь, по всей видимости, хранились медицинские препараты, причем в больших количествах. Обычная домашняя аптечка выглядит гораздо меньше. Помимо медикаментов, в углу я заметила ящик с какими-то инструментами. Я посветила на них фонариком, но определить, что это за щипцы, не смогла. Может быть, Нелли Максимовна на досуге занимается врачеванием на дому? Я осмотрела пузырьки с лекарствами, большинство которых не было подписано. Может быть, среди них и есть яд, вот только я его все равно не отличу по внешнему виду и запаху от других веществ. Поэтому я отодвигала в сторону неподписанные баночки и машинально читала надписи.

Ничего подозрительного мне не попадалось, хотя такое большое количество медикаментов настораживало. У меня дома аптечка есть, разумеется, но не такая большая.

Мое внимание привлекла небольшая баночка с четкой надписью «Мышьяк». «А ведь это тоже яд», – подумала я. Где-то я слышала, что один уважаемый человек в нашем городе был отравлен именно этим ядом. Хотя в нашем случае использовался цианистый калий, присутствие мышьяка в обычной домашней аптечке показалось мне подозрительным. Зачем хранить дома такой опасный продукт! А что, если в одной из неподписанных баночек находится именно цианистый калий. Я немного отстранилась от комода, испугавшись этой мысли.

– Что там? – заметив мой испуг, спросил Костик.

– Костик, это мышьяк, – проговорила я, протягивая Шилову баночку.

Шилов внимательно осмотрел надпись, открыл крышку, понюхал содержимое, а затем недовольно поморщился.

– Ну и что? – отозвался он с безразличием. – Может быть, и мышьяк, но нам же нужен другой препарат.

– Ничего другого тут нет, – отозвалась я. – Не будет же здесь храниться специально помеченная баночка с опасным ядом. Может быть, среди этих медикаментов и есть цианистый калий, только как бы это выяснить?

– Я в ядах вообще не разбираюсь, – сообщил Костик.

– Эх, был бы со мной Володя, он бы все внимательно осмотрел, – с сожалением вспомнила я о муже.

Я закрыла полку комода. Костик подергал ручку замка и открыл дверь. Валерка стоял на лестничной площадке и смотрел в окно.

– Ну что? – с интересом спросил он. – Нашли что-нибудь?

– Ничего, – сообщила я безрадостно, подходя к кабине лифта.

Лифт был занят и поднимался на верхние этажи, поэтому нажимать на кнопку пока не было необходимости. Неожиданно кабина лифта остановилась, и ее двери распахнулись прямо перед нами. Из лифта вышел невысокий полноватый мужчина с пышной шевелюрой на голове. Незнакомец посмотрел на нас внимательно, а затем вышел из кабины. Валерка первым вошел в лифт, за ним – Костик. Я же не торопилась, наблюдая, в какую квартиру пришел мужчина.

– Ира, ты что? Сейчас уже двери закроются, – поторопил меня Гурьев.

Я шикнула на него и обернулась к незнакомцу, который повернул к квартире Хохловой, где мы с Костиком только что были. Он достал из своей барсетки ключ, вставил его в замочную скважину, а затем неожиданно бросил на меня взгляд.

– Девушка, мы с вами знакомы? – поинтересовался мужчина, заметив, что я смотрю на него, не отрываясь.

– Нет, – растерялась я и хотела было уже войти в кабину лифта к своим коллегам, но тут двери закрылись прямо перед моим носом.

Лифт поехал вниз, я же осталась на лестничной площадке наедине с незнакомцем. Он не отрываясь смотрел на меня. Кажется, этот толстячок заметил что-то подозрительное.

– Вы муж Нелли Максимовны? – растерявшись, спросила я.

– Да, а что вам нужно? Вы приходили к Нелли? – догадался он.

– В общем-то, да, – согласилась я. – Только ее нет дома.

– Я знаю, – коротко сказал незнакомец. – Нелли скоро подъедет. Если хотите, то вы можете ее подождать.

– Где? – растерялась я.

– Как где? Дома, – ответил мужчина, открывая передо мной дверь своей квартиры.

И тут опять распахнулась кабина лифта, из которой высунулся Валера. Он заметил, что незнакомец все еще находится на лестничной площадке, поэтому проговорил шепотом:

– Пойдем, Ирина. Ты чего?

– Я дождусь Нелли Максимовну у нее дома, – четко сказала я, незаметно для толстячка подмигивая коллегам.

Надеюсь, что они поймут, что именно этот мужчина и есть муж Хохловой. Но мои надежды были напрасными. Валерка был настолько взволнован, что потерял бдительность и опять настойчиво сказал:

– Нечего ерундой заниматься, поехали… Мы подождем ее у подъезда.

– Вот и ждите, – предложила я Гурьеву. – А я буду – в квартире. Меня пригласил муж Нелли.

– Муж? – удивился Валера, не скрывая своего удивления, и только после этого до него дошло, на что я намекаю. – А-а-а, ну тогда мы с Костиком будем в машине.

Я кивнула. Ну, слава богу, что Гурьев еще не проговорился о цели своего визита. Представляю удивление мужа Хохловой, если бы он узнал, что всего несколько минут назад мы шарили в его квартире.

Мужчина же уже вошел в прихожую, пока я разговаривала с коллегами. И когда я зашла в квартиру, он галантно закрыл за мной дверь и предложил тапочки.

– Нелли мне звонила на работу, сказала, что сегодня немного задержится, – говорил он, попутно шаря в шкафу с обувью. – Но она должна быть уже с минуты на минуту. У меня тоже на работе сегодня завал, поэтому я так поздно. А мог бы торчать там еще дольше. Вы могли бы и со мной не встретиться.

Я слегка кивнула головой, предпочитая отмалчиваться в обществе незнакомого мужчины, хотя про себя вздохнула с облегчением, что муж Хохловой не вернулся с работы раньше. Нам бы тогда с Костиком не удалось обыскать квартиру Хохловой. Я покосилась на комод, где находилась подозрительно большая домашняя аптечка. Кстати, я рылась в ней, совершенно забыв о предосторожности.

Я сделала вид, что никак не могу справится с замочком на обуви, и задержалась в прихожей. И зачем только я пошла за этим незнакомцем, мелькнуло у меня в голове.

– Вот тапочки, – предложил мне Хохлов. – Вы чай будете?

– Да, – ответила я, не возражая.

Муж Нелли Максимовны ушел в глубь квартиры, я же пока переобувалась.

Пройдя в кухню, я заметила, что муж Хохловой уже успел включить электрический чайник. Надо же, какой расторопный!

– Ну вот, давайте теперь с вами знакомиться, – сказал Хохлов, входя в кухню уже в домашней одежде. – Вы давно знаете Нелли?

– Ой, нет, – честно призналась я.

– Тогда понятно, – кивнул головой мужчина, наливая чай в чашки. – А то я всех подруг жены знаю в лицо и по имени, а вас, извините, вижу впервые.

– Я тоже вас… впервые… – пробормотала я. – Мы с Нелли в основном встречаемся по рабочим вопросам.

– Постойте, так вы, наверное, и есть та женщина, – вскрикнул Хохлов радостно, выставляя передо мной тарелки с уже нарезанным хлебом, колбасой и сыром, которые были в холодильнике. – Вам Нелли решилась доверить свое детище!

Я кивнула головой, не совсем понимая, куда клонит хозяин квартиры. Отпираться же было бесполезно. Пусть лучше он меня с кем-нибудь перепутает, чем вообще догадается, зачем я пожаловала в этот дом.

– Поверьте, вы нисколько не пожалеете о своем решении, – продолжил Хохлов, усаживаясь за столом. Он, по всей видимости, был голоден, поэтому без смущения наворачивал бутерброд за бутербродом. – Только первое время будет сложно. Вы знаете, честно говоря, и Нелли тоже было сложно, но она справилась. У вас тоже все получится. Я вижу, вы – решительная и смелая женщина.

Я смущенно опустила глаза вниз. С кем меня путает Хохлов, мне так и не было понятно, но отпираться теперь было уже бесполезно. Лишь бы в этот момент не зашла сама Нелли Максимовна. Вот она удивится, когда увидит, что я проникла в ее квартиру, да еще и обманула ее мужа. Я уже пожалела, что вообще согласилась подождать Хохлову здесь.

– Не волнуйтесь вы так, – успокоил меня хозяин квартиры. – Пейте чай. Я обычно завариваю только хороший чай, дорогой. Кофе, знаете, я как-то не очень уважаю…

– Я тоже, – торопливо заметила я и поднесла чашку ко рту.

Нет, чай в этом доме я пить не буду, тут же возникла в моей голове мысль. Кто его знает, может быть, муж Хохловой заодно со своей женой и вернулся только затем, чтобы отравить меня. Это, конечно, полный абсурд, но я не смогла сделать и глотка.

– Горячий, – произнесла я и поставила чашку опять на стол.

Хохлов отвлекся от разговора со мной, так как зазвонил телефон, который стоял прямо на кухонном столе. Он вежливо извинился, вытер руки о салфетку и взял трубку.

– Да, слушаю, – произнес он, как мне показалось, еще строже, чем разговаривал со мной. – Нелли, это ты?… Еще задержишься?… А тебя тут кое-кто поджидает, – сказал мужчина загадочно, подмигнув мне. – Сама увидишь… Приезжай, мы тебя ждем… Да… Все, пока.

Хозяин квартиры положил трубку на телефонный аппарат, а затем посмотрел на меня.

– Нелли Максимовна звонила? – поинтересовалась я, хотя это и без того было понятно по содержанию разговора.

– Да, – ответил мужчина, уминая очередной бутерброд. – Она скоро подъедет. Я намекнул ей, что вы у нас в гостях.

– Спасибо большое, – поблагодарила я Хохлова, сама не зная за что.

После этого я вздохнула с облегчением. Кажется, Нелли Максимовна сказала, что еще дольше задержится. Теперь мне надо только придумать подходящий предлог, чтобы уйти из ее квартиры.

– А чем вы до этого занимались? – вдруг спросил мужчина, желая продолжить разговор.

– В смысле?! – не поняла я.

– Ну, какой у вас был бизнес? – уточнил он. – Нелли говорила, что вы – не новичок в этом деле, поэтому с такой легкостью она предпочла вас. Вы знаете, хладокомбинат – это очень прибыльное предприятие, поэтому многие хотели его заполучить.

Я внимательно слушала собеседника, обрадовавшись тому, что он даже забыл вопрос, который задал минуту назад.

– Нелли не хотела отдавать его в руки каких-нибудь нерадивых предпринимателей, которые в момент разорили бы его. А вот вам Нелли поверила.

– Спасибо большое, – опять не к месту шепнула я, но уже начала понимать, о чем идет речь.

После еще нескольких фраз я догадалась, за кого принял меня хозяин квартиры. По всей видимости, Нелли Максимовна сейчас занимается продажей своего предприятия и уже нашла хорошего покупателя. С ним-то и перепутал меня хозяин квартиры. Для меня эта новость была немного шокирующей. Почему Нелли Максимовна ничего не сказала мне о том, что хладокомбинат ей больше не нужен? Почему она скрывалась от меня, если на самом деле решила уйти из этого бизнеса?

Стоп! А если она продает свой хладокомбинат и выходит из дела, то зачем же тогда ей было подрывать бизнес Бурлаевой? Неужели дело тут в банальной мести? Но в таком случае Нелли Максимовна могла отомстить Бурлаевой лично, не трогая ее бизнес. Это гораздо проще.

А вообще странно, зачем Нелли Максимовна продает такое раскрученное и прибыльное предприятие? Чем она думает заниматься дальше? Эти вопросы я и задала хозяину квартиры, совершенно не рассчитывая на его откровенность. Меня, то есть покупателя хладокомбината, с кем меня сегодня спутали, не должно волновать, какие планы в дальнейшем у Хохловой. Но хозяин квартиры совершено неожиданно рассказал мне об их планах.

– Мы с Нелли решили открыть совместное дело, – признался он, помешивая сахар в своей чашке. – Вы знаете, я работаю врачом в клинике. Я врач-стоматолог, – не без гордости сказал хозяин квартиры. – Нелли зарабатывает гораздо больше меня. Нет, мне не обидно. Я не стремлюсь быть первым в нашей семье. Просто в свое время я помог Нелли наладить ее бизнес, а потом занялся исключительно стоматологией. Сейчас же у меня появилась идея…

Мужчина мечтательно поднял взгляд вверх. Я заметила странный блеск в его глазах. Он глотнул чай, а затем сообщил не без радости:

– Мы с Нелли решили открыть свою частную клинику. Это все-таки мне ближе. Даже не клинику, а целый оздоровительный центр, – поправился он и уже с полным воодушевлением рассказал о своих планах.

Я слушала его не очень внимательно, хотя мужчина, кажется, подумал, что в моем лице нашел благодарного слушателя. Я только время от времени кивала головой, сама же думала о своих проблемах. Что-то не вязалось в расследовании. Мотив для мщения Бурлаевой слишком слабый. Сейчас при разговоре с мужем Нелли Максимовны я только утвердилась в мысли, что женщина ни в чем не виновата.

Теперь мне стало понятно, почему в доме так много медикаментов. Скорее всего и мышьяк нужен именно мужу Нелли Максимовны. Как сказал хозяин квартиры, он – врач-стоматолог. А при лечении зубов иногда под временную пломбу кладут небольшую порцию мышьяка, чтобы погасить процесс возбуждения в нервных окончаниях. Теперь понятно, что за странные инструменты лежат в комоде. По всей видимости, это инструменты самого хозяина квартиры, и Нелли Максимовна не имеет к ним никакого отношения. Наверное, ее муж иногда занимается врачеванием на дому.

Хотя эти факты только говорят о том, что у Хохловой была замечательная возможность достать яд. Ей достаточно было только попросить мужа…

Мои размышления, а также воодушевленный рассказа Хохлова перебил очередной телефонный звонок. Хозяин квартиры опять вежливо извинился и поднял трубку.

– Да, слушаю… Евгений Владимирович? Узнал, узнал… Ой, вы знаете, мне сейчас не до этого… Очень нужно? Ну, хорошо, я займусь вами, – ответил он на уговоры незнакомого мне собеседника. – Только мне надо посмотреть, все ли нужные препараты на месте. Если все есть, то я вам перезвоню и завтра утречком можете уже забежать ко мне… Да, вы правильно поняли. До свидания.

Хозяин квартиры положил трубку на телефонный аппарат, а затем проговорил недовольно:

– Все никак не могу отключиться от своей работы. Я вас оставлю на минутку. Мне надо посмотреть кое-что.

– Да, конечно, – согласилась я.

Мужчина поднялся со своего места и прошел в прихожую, где остановился около злополучного комода. Я это видела в зеркало, встроенное в кухонную дверь. Не удержавшись от любопытства, я подошла к Хохлову и посмотрела, чем он занимается. Мужчина копался в комоде, отыскивая какой-то препарат. Баночка с мышьяком лежала почти на самом виду надписью вверх.

– Ой, а мышьяк-то вам зачем? – спросила я, старательно изображая удивление.

– А как же без него? Вы когда-нибудь были у стоматолога, неужели вам никогда под пломбу не клали мышьяк? – отозвался он.

– Клали, один раз, – согласилась я. – Только я всегда боюсь, что потом после этого умру.

На этот раз хозяин квартиры посмотрел на меня, как на дурочку, и только покачал головой из стороны в сторону.

– Да, боится у нас народ стоматологов, как огня.

– Нет, я врачей не боюсь, – поправилась я. – Просто мне всегда кажется, что я могу умереть после такой процедуры. А я слышала, что мышьяком можно отравиться.

– Можно, но только осторожно, – не отвлекаясь от поисков, совершенно не задумавшись, ответил мужчина.

– А еще какие-нибудь яды у вас хранятся дома? – осторожно спросила я, воспользовавшись тем, что хозяин квартиры машинально отвечает на мои вопросы.

– Нет, – коротко ответил он и тут же добавил: – Мне ничего не нужно, а Нелли и тем более. Так, кажется, у меня все есть, – проговорил хозяин квартиры, закрывая полку комода. – Вы извините, мне надо сделать один телефонный звонок.

– Ой, а мне тоже надо ненадолго отлучиться, – сказала я, воспользовавшись ситуацией, так как мы оказались в прихожей. – Мне в машине надо кое-что забрать.

– Хорошо, – согласился хозяин квартиры. – А вы где оставили свою машину?

– Около подъезда, – ответила я, уже обувая туфли.

– Вы что?! Ни в коем случае нельзя оставлять автомобиль перед подъездом, – вскрикнул мужчина. – У вас могут и салон обчистить, и бензин отлить, и колеса проткнуть. Вам сейчас надо заехать в подземные гаражи. Там есть несколько свободных мест. Тогда вы и за машину будете спокойны.

– Хорошо, так сейчас и сделаю, – покорно отозвалась я и сама открыла дверь, чтобы выйти из квартиры.

Как ошпаренная, выбежала я из подъезда, где меня поджидали Костик с Валерой. Шилов сидел за рулем «Волги», а Гурьев отирался около подъезда. Я тут же села в машину, даже не останавливаясь с Гурьевым.

– Ира, что случилось? – взволновался Костик.

– Ну вот, так я и знал, – начал возмущаться Гурьев. – Не надо было туда тебя одну пускать. Что он с тобой сделал? Приставал? Старый извращенец!

– Да никто ко мне не приставал, – остановила я возмущение Гурьева. – Я же сама напросилась к нему в гости.

– И что случилось? На тебе лица нет, – заметил Костик.

– Я там сидела как на иголках, все боялась, что Хохлова зайдет, – объяснила я. – Ее муж принял меня за совершенно другого человека, а я только кивала, потому что так сильно растерялась. Оказывается, Нелли Максимовна продает хладокомбинат. Причем она уже нашла покупателя, за которого и принял меня ее муж.

– Ничего себе, – присвистнул Валера, ерзая на сиденье.

– Получается, что Хохлова совершенно ни в чем не виновата, – сообщила я.

– Вот тебе здрасте, – возмутился Гурьев. – А ведь у Хохловой даже нет серьезного мотива. Неужели она решилась на такую подлость только ради утраченной в прошлом любви?

– Нет, это не она, – уверенно ответила я. – К тому же она продает хладокомбинат. Зачем же тогда, спрашивается, ей устранять конкурентов.

– Ирина, похоже, что с этим мужичком у тебя была задушевная беседа, – заметил Костик. – А тебе, между прочим, муж звонил.

– Володя? Он, наверное, волнуется…

– Конечно, волнуется, – ответил Костик. – А когда я сказал, что ты одна в квартире с совершенно незнакомым мужчиной, он вообще чуть на меня всех собак не спустил. Как это мы могли с Валерой тебя отпустить!..

– Ну ничего же страшного не случилось, – проговорила я нерешительно, внутренне уже подготовившись к тому, что дома меня ждет скандал.

– Так что теперь делать будем, если версия с Хохловой отпадает? – поинтересовался Гурьев.

– Завтра встречаемся у моего подъезда, – решительно заявила я. – Есть у меня кое-какие соображения.

– Какие? – насторожился Валера.

– Надо проверить, кто именно мог подсыпать яд в мороженое, – объяснила я. – Мы с Лерой тут подумали и решили, что это могло произойти только на самом хладокомбинате, причем именно в момент фасовки. Вот и надо опросить работниц комбината.

– Ты только с Бурлаевой созвонись предварительно, – посоветовал Гурьев. – А то нас и на порог предприятия не пустят. Там же сейчас тотальные проверки.

Я кивнула головой. По дороге домой мы ехали молча. Я готовилась к встрече с мужем, который будет не в лучшем настроении. Валерка же вообще уснул, а Костик, не отрываясь, смотрел на дорогу.

Выяснение отношений я больше всего на свете не терплю. Тем более с любимым мужем, когда мы в порыве гнева совершенно неожиданно можем наговорить друг другу гадостей. Если бы я продолжила диалог, то Володька бы еще больше разозлился на меня, подумав, что мне действительно есть в чем оправдываться. Я же не считала себя виноватой. Расследование – это серьезное дело, которое отнимает много сил и времени. Я к этому была готова, а вот мой любимый муженек – нет.

Настроение Володи я сразу же поняла по отнюдь не благостному выражению его лица. Володя молчал. Он не проронил ни слова, когда я открыла дверь и вошла в прихожую. Молча наблюдая, как я раздеваюсь, он только тяжело вздыхал. На Володе уже была надета пижама, а в руках он держал какую-то книжку. Понятно, муж давно приготовился ко сну, а жена явилась только к одиннадцати.

– Иди ешь, – буркнул Володька, повернувшись ко мне спиной, чтобы возвратиться в спальню.

Я проигнорировала такой тон общения.

– Ира, ты в котором часу обещала прийти? – поинтересовался муж, заметив, что я надула губы.

– Я тебе ничего не обещала, – ответила я, заходя в ванную и хлопнув дверью.

– Ах так! – возмущенно крикнул Володя и неожиданно стих, задохнувшись от возмущения.

Приняв душ, я вернулась в зал. В квартире была тишина, нарушаемая еле слышным скрипом кровати. Это Володя демонстративно отвернулся к стене, укутавшись в одеяло. Может быть, я немного и погорячилась, призналась я самой себе, но сейчас просить прощения у меня не было сил. Спать хотелось ужасно. А завтра нам предстоит еще самое серьезное.

Бедный Володя! Он, наверное, надеется, что хоть в выходной день я останусь дома. Ну ничего, муж все стерпит. Он же так сильно любит меня, что способен стерпеть многое, даже мое постоянное отсутствие дома.