Светлана Проскурова подтвердила то, что в цеху, когда производилась партия мороженого для прямого эфира «Женского счастья», находился и Храпов. Она даже сказала, что заместитель Татьяны Анатольевны по сбыту в тот день был чем-то недоволен. Он постоянно делал замечания работницам на конвейере, хотя в его прямые обязанности это не входило.

– Что же вы нам об этом сразу не сказали? – с укором спросила я у Проскуровой.

– Откуда же я знала, что вам именно Храпов нужен, – отмахнулась девушка. – Я его-то с трудом вспомнила только потому, что с ним мне редко приходится видеться. В обязанности Храпова не входит контроль за работницами на конвейере. Но вы знаете, Ирина Анатольевна, Храпов такой человек, что без мыла залезет в одно место, как говорят.

Я усмехнулась, догадавшись, что имеет в виду девушка.

– Он постоянно в курсе всех проблем, – продолжила Светлана. – А вы что, его подозреваете?

– Не знаем пока, – немного растерявшись от такого прямого вопроса, ответила я.

– А-а-а, – протянула Проскурова. – А откуда вы узнали номер моего телефона, можно поинтересоваться?

– Нам его дала Татьяна Анатольевна, – совершенно не задумавшись, машинально ответила я.

– Генеральный директор знает номер моего домашнего телефона? – удивилась девушка и проговорила: – Странно.

– Спасибо большое за помощь, Светлана, – поблагодарила я девушку и поспешно отключилась.

Татьяна Анатольевна не слышала моего разговора со Светланой, потому что в этот момент находилась в ванной. Нам с Валерой с большим трудом удалось уговорить ее собраться с силами и заняться проблемами на хладокомбинате. Татьяна Анатольевна согласилась на наши уговоры и теперь поспешно собиралась на работу. Уже через десять минут она предстала перед нами в совершенно другом виде. Безупречно выполненный макияж, аккуратно уложенные волосы придавали ее облику строгости. Я бы никогда не подумала, что за несколько минут из расквасившейся женщины в домашнем халате Бурлаева может превратиться в собранную и невозмутимую особу.

– Поехали? – поинтересовалась Татьяна Анатольевна.

Я кивнула головой и прошла в прихожую. Вслед за мной пошел и Валера. В гаражах, расположенных под домом, оказывается, стояла машина Татьяны Анатольевны. Бурлаева выехала на своем «Фольцвагене» прямо к подъезду, и мы направились к хладокомбинату.

В салоне было чисто и пахло каким-то цветочным ароматом. Я сидела рядом с Бурлаевой, Валера же поместился на заднем сиденье. Татьяна Анатольевна старалась ехать как можно быстрее, так как и без того было уже довольно-таки поздно. Время приближалось к трем часам дня. Будет ли на месте заместитель Бурлаевой?

Хотя найти Храпова можно было легко. Татьяна Анатольевна знала номера его домашнего и сотового телефонов. Но мы специально не стали предупреждать замдиректора о том, что приедем к нему, пусть для него будет неожиданностью наш разговор.

Машина свернула с центральной дороги к хладокомбинату, и вдалеке показалось несколько корпусов предприятия. Когда я готовила программу с участием Бурлаевой, снимала материал на рабочем месте героини, я думала, что никогда не вернусь на него по окончании съемок. Кто же думал, что мне придется еще несколько раз возвращаться на хладокомбинат? За это время я уже знала, где что находится на предприятии. Вот, например, рабочий корпус. Он возвышался над всеми остальными и выглядел мрачно. А административное здание располагалось сразу же за воротами и выглядело очень солидно благодаря недавнему ремонту и отделке. Интересно, а где склад готовой продукции? И почему мы с Валерой сегодня утром не сходили туда? Хотя какой смысл блуждать по обгоревшему помещению. Навряд ли там остались какие-то улики.

– Храпов должен быть на рабочем месте, – уверенно сказала Татьяна Анатольевна, въезжая на территорию завода. – Точно, вот и его машина стоит здесь же.

Она указала на новенькую «девятку» белого цвета с тонированными стеклами. Машина была припаркована на стоянке, как и другие автомобили работников комбината.

Татьяна Анатольевна уверенно свернула направо, проезжая ряд машин, и встала на свободное место, которое было предназначено именно для ее автомобиля. Я первой открыла дверь и вышла из салона. Охранник стоянки прогуливался по территории, не обращая на нас никакого внимания. За мной из автомобиля вышел Валера. Татьяна Анатольевна же немного задержалась, закрывая за нами дверь. Мы с Валерой пошли к проходной, около которой толпились работники.

– Стойте, – неожиданно крикнула Татьяна Анатольевна нам вслед. – Вот он!

Я оглянулась. Бурлаева указывала на седовласого мужчину в строгом костюме, который направлялся от проходной к стоянке. По всей видимости, это и был Храпов. Татьяна Анатольевна тут же опять села в свою машину, мы же с Валерой пошли к ней, наблюдая за заместителем Бурлаевой. У Храпова в руках была увесистая папка, которую он держал под мышкой.

По сторонам он почти не смотрел, поэтому не обратил внимания на машину Татьяны Анатольевны и на нас с Валерой. Кажется, Храпов был чем-то обеспокоен. Он торопливо открыл дверь своей машины, бросил папку на заднее сиденье, а сам устроился на водительском месте. Недолго думая, заместитель включил зажигание.

В этот момент мы как раз подошли к машине Бурлаевой и с той же поспешностью, что и Храпов, уселись в салоне.

– Что теперь делать? – растерянно спросила Татьяна Анатольевна. – Он сейчас уедет.

– Вот и хорошо, – неожиданно обрадовался этому обстоятельству Валера. – Зато мы сможем за этим типом проследить.

– А что за ним следить, – возразила Татьяна Анатольевна. – Я уверена, что пожар устроил именно он. Никто другой не стал бы делать этого, а выгода Храпова очевидна. Если бы я сегодня утром провела ревизию на складе готовой продукции, к вечеру на моем столе уже лежало бы заявление на увольнение.

– Может быть, Храпов и виноват, – согласился с ней Гурьев. – Вот только никаких доказательств против него нет.

– Как это нет! – возмутилась Татьяна Анатольевна. – И дураку понятно, что это все он затеял.

– А что в милиции мы скажем, – произнесла я, – то, что у Храпова был мотив для поджога, еще не является доказательством его вины.

– Поехали, – решительно сказал Валера, обращаясь к Бурлаевой. – Постарайтесь не упускать его из виду. И Храпов тоже не должен заметить слежки за собой. Сможете?

Татьяна Анатольевна нерешительно кивнула головой и включила зажигание. «Девятка» Храпова тем временем уже выехала со стоянки и направилась в сторону центральной дороги. Я старалась не упустить ее из виду, но это было довольно-таки сложно, так как Татьяна Анатольевна не отличалась водительским умением. Она излишне аккуратно вела машину, не превышала скорости. А вот Храпов, напротив, мчался на всех парах. Такое ощущение, что он торопился на какую-то встречу. Слежку осложняло еще и то, что заместитель Бурлаевой знал машину своего начальника и если бы он хотя бы внимательнее присмотрелся к автомобилям, которые ехали за ним, то мог бы без труда узнать и иномарку Татьяны Анатольевны.

И тем не менее я надеялась на то, что Храпов даже и не подумает о том, что кто-то может сидеть на хвосте. Татьяна Анатольевна старалась прятаться за ехавшие впереди машины, но получалось это у нее не очень хорошо. В результате на одном из перекрестков «девятка» заместителя оторвалась от нас. Мы же остались на светофоре, дожидаясь зеленого сигнала. Храпов уже исчез из виду, когда мы тронулись. Татьяна Анатольевна прибавила скорость, но это тоже не дало результата. Кажется, Храпову удалось от нас уйти.

– Черт! – ругался на заднем сиденье Валера. – Татьяна Анатольевна, вы не можете ехать быстрее? Храпова уже впереди не видно.

– Не могу, – резко ответила Бурлаева. – Не хватало еще, чтобы мы в аварию попали.

– Лучше бы я сидел за рулем, – с сожалением произнес Валера. – Я всегда говорил, что женщин нельзя допускать к вождению автомобиля.

– В чем же дело, садитесь, – предложила Татьяна Анатольевна, притормозив к обочине на одной из улиц.

– Я? – растерялся Гурьев. – Можно?

– Конечно, – ответила Татьяна Анатольевна и вышла из салона.

Валера быстро занял ее место, включил зажигание и рванул по центральной дороге на бешеной скорости, умело объезжая автомобили, которые ехали в нашем направлении. Я и не знала, что Гурьев так замечательно водит машину. У Валеры был старенький «Москвич», который постоянно нуждался в ремонте, и если Гурьев и садился за его руль, то только по мере необходимости. Из своей колымаги Гурьев не мог выжать и больше восьмидесяти по трассе. Сейчас же он с этой скоростью без проблем ехал по городу. Центральная улица была довольно-таки широкой, поэтому позволяла обгонять машины. Но «девятки» Храпова так и не было видно впереди.

Валера с визгом шин притормозил первым на очередном перекрестке, напряженно ожидая, когда загорится зеленый свет. Валера нервно постукивал костяшками пальцев по рулю. Татьяна Анатольевна молча сидела на заднем сиденье, откинувшись на спинку.

– Валера, у тебя хоть права с собой? – поинтересовалась я у Гурьева.

– В сумке, – коротко ответил Гурьев и рванул с места на желтый свет.

На центральной улице было довольно-таки много машин, но «девятки» Храпова так и не было видно. Неужели мы умудрились упустить его? В принципе заместитель Бурлаевой мог оторваться от нас и свернуть с дороги на одном из перекрестков. При той скорости, с которой ехал Валера, мы могли бы его уже нагнать. Я растерянно озиралась по сторонам, Валера же гнал вперед.

На центральной улице размещались магазины, бутики, офисы сотовых компаний, фирмы. Я даже не успевала до конца прочитать таблички на этих заведениях, а только взглядом провожала обгоняемые нами машины.

– Черт! – опять выругался Валера. – Кажется, впереди пробка.

– С чего ты взял? – удивилась я, хотя и сама это поняла по тому, насколько далеко мы притормозили на очередном перекрестке.

Впереди стояли машины в несколько рядов. Может быть, даже и на этом перекрестке с нами притормозил и Храпов, надеялась я. Валера старался разглядеть, что происходит на участке дороги впереди нас, но это было затруднительно. Слишком уж много машин стояло впереди.

– Может быть, можно объехать этот участок, – предложила Татьяна Анатольевна.

– Нельзя, – уверенно ответил Гурьев. – На встречную полосу здесь не завернешь и назад не поедешь. За нами уже тоже в ряд выстроились машины. Остается только ждать.

До перекрестка оставалось всего сто метров. Светофор уже замигал зеленым светом, но машины не трогались с места. Несколько умелых водителей пересекли сплошную черту и выехали на встречную полосу, не опасаясь сотрудников дорожной инспекции. Они разворачивались в обратном направлении, чтобы избежать перекрестка. За счет освободившихся мест мы продвигались ближе к перекрестку. И когда перед нами оставалось не больше семи-восьми машин, я увидела, что на перекресте произошла авария. Одно из машрутных такси развернулось поперек дороги. Второй машины, с которой и произошло столкновение, мне не было видно.

Еще аварии нам и не хватало. Я вышла из салона и осмотрела машины, которые застряли в пробке впереди нас. «Девятки» Храпова среди них не было.

– Все! Мы его упустили, – сообщила я с сожалением. – Нет никакого смысла гнать вперед.

– Не удалось нам взять этого типа с поличным, – произнес Валера.

– Ничего, Храпов от нас не скроется, – отозвалась Татьяна Анатольевна. – У меня же есть номер его мобильного телефона. Я могу его пригласить сегодня ко мне в кабинет. Там-то его и раскусим. Только я сама с ним разговаривать не буду. Лучше вы.

– Звоните ему, – приказным тоном сказал Гурьев. – Все равно у нас времени полно. Пока эта пробка рассосется.

Татьяна Анатольевна достала из своей сумочки сотовый телефон и набрала номер Храпова, отыскав его в записной книжке. Но Храпов на звонок не отреагировал. В трубке слышались только длинные гудки.

– Включился автоответчик, – сообщила Татьяна Анатольевна.

– У Храпова, наверное, очень важная встреча, если он даже на звонок не ответил, – предположила я.

– Ага! Встреча с очередным исполнителем задуманных им гадостей, – хмыкнул Валера.

Неожиданно машины, которые были перед нами, продолжили движение вперед, но как-то вяло, неторопливо. Валерка тоже нажал на газ и поехал к перекрестку. Машины аккуратно объезжали место аварии, воспользовавшись встречной полосой движения. Валера тоже двинулся за ними.

Я из чистого любопытства осмотрела поврежденную «Газель», у которой был сильно помят передок. В микроавтобусе уже не было пассажиров, и водителя за рулем тоже не видно. Авария была не серьезной, по крайней мере, в отношении маршрутного такси, а вот второй машины, которая участвовала в аварии, я так и не заметила. И только когда мы, выехав на перекресток, заехали за «Газель», я увидела ее и чуть не ахнула. За маршрутным такси стояла «девятка» Храпова. У нее была разбита одна фара и поврежден капот. На дороге валялось стекло от фары, возле которого прохаживался сам Храпов с деловитым видом. Рядом с маршрутным такси стоял второй водитель и что-то говорил Храпову.

– Вот это сюрприз, – присвистнул Валера, заворачивая направо, чтобы оставить нашу машину на стоянке одного из магазинов.

– А вы еще говорили, что мужчины водят машины лучше, чем женщины, – с укором произнесла Татьяна Анатольевна.

– Из каждого правила бывают исключения, – ответил Гурьев и остановился на стоянке.

Я открыла дверь и вышла из машины первой, не обращая внимания на спор между Валерой и Бурлаевой. Сейчас меня интересовал сам Храпов. Стоит ли подходить к нему в этот момент? Я оценила ситуацию, осматривая место аварии более внимательно. По всей видимости, в аварии был виноват водитель «Газели». Он выехал на встречную полосу, намереваясь свернуть раньше, чем с перекрестка тронется Храпов. Но такой маневр у водителя «Газели» не получился. В результате и произошло столкновение.

На тротуаре стояло несколько прохожих, которые заинтересовались произошедшим на дороге и живо что-то обсуждали. Странно, авария вроде бы была на главной улице города. Сотрудники дорожной инспекции должны были появиться почти мгновенно, так как в результате оказалось парализовано движение в центре города, но никто еще не подъехал.

Стоило мне подумать об этом, как издалека послышался вой милицейской сирены. К перекрестку мчалась машина ГАИ. Я подошла ближе к месту аварии, оглянувшись на машину Бурлаевой. Татьяна Анатольевна так и не вышла из салона, а Валера пошел за мной.

– Ну, вот и менты, а могли бы и сами разобраться, – донесся до меня огорченный голос водителя «Газели».

Храпов же молчал, о чем-то задумавшись. Брови его были сведены, он насупился и уже не расхаживал по месту аварии, а напряженно смотрел вдаль. Такое ощущение, что ему совершенно не было дела до произошедшей аварии, а больше беспокоило то, что он не успевал на встречу. Сотрудники дорожной инспекции остановились у обочины, чтобы не загружать движение еще больше.

Я все не решалась подойти к Храпову. Сейчас ему было не до разговора с нами. К нему подошел молодой человек в форме сотрудника ГАИ и, достав из папки протокол, записал показания заместителя Бурлаевой. Храпов отвечал на вопросы спокойно, без лишних эмоций, а вот водитель «Газели», напротив, был очень взволнован и эмоционален. Он размахивал руками во все стороны, показывал движение своего автомобиля до столкновения, кивал на светофор. Но по всем показаниям вина за дорожное происшествие была возложена на него. Сотрудники дорожной инспекции сделали всего пару замеров, и столкнувшиеся машины были отогнаны в сторону, чтобы не нарушать движение на центральной улице города. Я, честно говоря, первый раз наблюдала за такими слаженными действиями сотрудников дорожной инспекции и немного поразилась их расторопности. Уже минут через пять движение было нормализовано, и машины дружными рядами поехали по центральной улице.

– Я виноват? – возмущенно кричал водитель «Газели», которого сотрудники ГАИ посчитали виновным в аварии. – Я скорости не превышал, ехал на зеленый свет… А этот гад, – мужчина кивнул в сторону Храпова, – мчался сломя голову.

– За превышение скорости он заплатит штраф, – объяснил молодой человек в форме, аккуратно укладывая подписанные обоими участниками ДТП протоколы. – А то, что вы выехали на встречную полосу движения, очень важно. Это одно из самых грубых нарушений.

– Да я только высунулся, чтобы посмотреть, можно ли пойти на обгон, как этот… – Мужчина захлебнулся от возмущения.

– Товарищ сержант, я свободен? – скромно поинтересовался Храпов.

– Да, конечно, виновник аварии должен оплатить все ваши затраты на ремонт автомобиля после произошедшего ДТП, – проговорил заученную фразу сотрудник дорожной инспекции.

– Ага! Как же, – возмущался водитель «Газели». – Фиг он что получит.

– Если вы не согласны с нашим заключением, вам придется решать вопрос в судебном порядке, – отреагировал на это заявление сотрудник ГАИ и развернулся, чтобы пройти к своей машине.

Водитель «Газели» так и не отставал от него, Храпов же направился к своей «девятке», припаркованной у обочины. Машина была еще в рабочем состоянии. Неужели после всего этого Храпов поедет на встречу, удивилась я. Машина у него на ходу, но нельзя же ездить с разбитой фарой. Сотрудники дорожной инспекции выписали ему какой-то талон, дающий право доехать до постоянного места стоянки автомобиля, а дальше передвигаться на неисправном транспортном средстве было запрещено, насколько я знаю. И тем не менее Храпов уселся на переднем сиденье автомобиля и завел мотор. Мы с Валерой бросились к машине Бурлаевой, чтобы теперь не упустить из виду ее заместителя.

Конечно, проще всего было бы поговорить с Храповым сейчас, бросить ему в лицо обвинение в поджоге и отравлении и надеяться на то, что он не станет отпираться. Но кто знает, расскажет ли Храпов нам всю правду или же скроет ее. Улик против него нет, я это понимала, и сам заместитель Бурлаевой был уверен в этом. На нас с Валерой он не обратил никакого внимания, когда мы отирались в толпе наблюдателей на месте аварии. Вот и хорошо, может быть, он даже и не знает о том, что расследованием происшествий на хладокомбинате занимаемся и мы.

– Ну что там? – с интересом спросила Татьяна Анатольевна. – Кто виноват? Храпов? Я так и знала.

– Нет, виноват водитель «Газели», – разочаровала я Бурлаеву. – Вашего заместителя только оштрафовали за превышение скорости.

– Ой, а куда он сейчас поехал? – от неожиданности вскрикнула Татьяна Анатольевна, обернувшись назад и заметив, как машина ее заместителя поехала по центральной улице все в том же направлении.

– А вот это мы сейчас и посмотрим, – уверенно отозвался Валера и дал по газам, с визгом шин выворачивая на центральную дорогу и направляясь вслед за Храповым.

Храпов наконец остановился около одного из летних кафе в самом центре города. Я этому даже немного обрадовалась, так как погоня за ним мне уже порядком надоела. Валера всю дорогу старался оставаться незамеченным, и это ему удалось. Храпов не обратил внимания на машину Бурлаевой, даже когда выходил из салона своей «девятки». Он даже не осмотрелся вокруг, а прошел тут же к столику, за которым сидел солидный молодой мужчина в светлой рубашке. Мы наблюдали за заместителем Бурлаевой из салона автомобиля, чтобы не обнаруживать своего присутствия. Мне не терпелось подслушать, о чем беседуют эти двое, но заходить в кафе было опасно. Храпов мог бы узнать нас с Валерой и вспомнить, что мы отирались и на месте аварии.

– Ой, это же один из постоянных клиентов нашего хладокомбината, – вскрикнула Татьяна Анатольевна, обратив внимание на собеседника заместителя. – У нас с ним подписаны контракты на поставку большой партии мороженого, но в результате пожара была уничтожена вся готовая продукция. Мы нарушили условия контракта.

– Зачем же Храпов с ним встречается? – поинтересовался Гурьев.

– Не знаю, – растерялась Татьяна Анатольевна. – Меня настораживает то, что они беседуют слишком уж мило. Насколько я знаю, этот клиент очень требовательный человек. Навряд ли он после нарушения контракта пошел бы на неформальную встречу с руководством.

– А может быть, они с Храповым заодно, – предположил Валера, указывая на мужчин, которые даже и не подозревали о том, что за ними кто-то следит.

– Как это? – уточнила я у Валеры.

– Может быть, клиенту было выгодно, чтобы вы нарушили условия контракта, – продолжил Валера, обращаясь к Бурлаевой. – В результате, насколько я понимаю, он вправе требовать неустойку. А это почти такая же сумма, сколько бы он выручил после продажи заказанной партии мороженого.

– Ну и что, – не поняла я, куда клонит Гурьев.

– А то, что ваш клиент, Татьяна Анатольевна, подкупил заместителя, чтобы устроить поджог предназначенной для него партии мороженого. И он теперь получит приличную сумму денег.

– Вы правы, – произнесла нерешительно Татьяна Анатольевна. – Неужели и постоянные клиенты могут так меня подставить? Он работает с нашим хладокомбинатом уже несколько лет, и никогда не было подобного прецедента.

– Как бы нам выяснить, о чем они там договариваются, – задумчиво произнесла я.

Тем временем мужчины как ни в чем не бывало продолжали беседу, потягивая безалкогольный коктейль. В кафе было немного посетителей, и некоторые столики оставались пустыми. Может быть, рискнуть и зайти в кафе, присесть неподалеку от Храпова и по возможности подслушать разговор? Надо же выяснить каким-то образом, что их свело вместе в кафе.

Почему они не встретились на хладокомбинате? К чему такая конспирация?

– Татьяна Анатольевна, у вас есть черные очки? – поинтересовалась я у Бурлаевой.

– Да, в бардачке лежат, – отозвалась Татьяна Анатольевна, не догадываясь, зачем я это спросила.

Зато Валера понял мои намерения и пре-дусмотрительно заметил:

– Ира, ты тогда волосы распусти и сними пиджак. Надеюсь, что тебя не узнают. И очень близко к ним не садись, – проинструктировал меня Гурьев. – Если что-то почуешь неладное, подай нам знак. Например, коснись пальцем носа.

– А что там может быть опасного? – удивилась я. – Если Храпов обратит на меня внимание, то тут уж и палец у носа не поможет.

Я посмотрелась в зеркальце, распустила волосы, которые локонами упали на мои плечи, сняла пиджак прямо в салоне автомобиля по совету Гурьева и поправила макияж. Темные очки Бурлаевой не очень-то шли мне, но сейчас это было совершенно неважно. Самое главное, что такое преображение делало меня совершенно неузнаваемой. Я бросила последний взгляд в зеркало заднего вида, схватила сумочку и вышла из салона автомобиля.

Еще подходя к огороженной площадке летнего кафе, я присмотрела для себя столик, который стоял неподалеку от двух заинтересовавших нас собеседников. Столик располагался как раз за спиной Храпова, но довольно-таки близко к нему. Если заместитель Бурлаевой не будет озираться по сторонам и оборачиваться, а до этого он смотрел только на своего собеседника, то я точно останусь незамеченной.

Единственная официантка в кафе, молоденькая девушка в коротеньком сарафане, не торопилась подходить ко мне. Но это обстоятельство меня ничуть не расстроило. Может быть, и не придется ничего заказывать. Деньги будут целее. Я расположилась на обычном пластиковом стуле спиной к Храпову и достала пудреницу, стараясь поймать в маленькое зеркальце физиономию постоянного клиента хладокомбината.

– Михаил Александрович, я согласен на ваши условия, – донесся до меня голос незнакомца в белой рубашке. – Только я тоже имею право на какие-то преимущества.

– Конечно, – согласился Храпов. – Вас устроит, если мы просто заплатим неустойку? Вы нисколько не проиграете в материальном плане.

– Да, – твердо ответил собеседник. – Мы тогда подсчитаем сумму утраченной выгоды. Будем считать, что никакого контракта не было и, следовательно, вы не нарушили условий.

– Вот и замечательно, – радостно произнес Михаил Александрович. – Инцидент исчерпан. Нам очень приятно работать с такими понимающими клиентами.

– Только учтите, что на такие уступки я иду только ради вас, – заметил клиент хладокомбината. – Мы с вами знакомы уже много лет. Я вам доверяю.

– Спасибо за доверие, – нашелся что ответить Храпов и неожиданно поднялся со своего места.

Я тут же закрыла пудреницу и раскрыла меню, сделав вид, что выбираю, что бы заказать. Храпов попрощался со своим собеседником и направился на выход из кафе. Клиент же хладокомбината оставался еще за столиком. Он меня больше совершенно не интересовал.

Содержание разговора, который удалось мне подслушать, свидетельствовало о том, что Храпов встретился в летнем кафе с одним из клиентов хладокомбината только для того, чтобы решить производственные проблемы. Услышанное немного удивило меня, потому что Михаил Александрович, вопреки моим ожиданиям, действовал в интересах генерального директора хладокомбината. Он убедил одного из постоянных клиентов не расторгать договора о дальнейшем сотрудничестве в связи с недавним пожаром. Зачем это надо было делать человеку, которого мы считали виновником пожара? С одной стороны, если Храпов на самом деле пытается разорить Бурлаеву, то ему даже выгодно, что постоянные клиенты отвернулись от Татьяны Анатольевны. С другой же, если Михаил Александрович только устроил пожар на хладокомбинате, чтобы уничтожить левые партии товара, то ему сейчас как раз и надо заниматься договорами с клиентами. Неужели отравление и пожар совершенно никак не связаны друг с другом и это дело рук разных людей?

Тем временем Храпов уже подошел к своему автомобилю и уселся в салоне. Его недавний собеседник тоже поднялся, выложил из своего бумажника какую-то крупную купюру и оставил ее на столике для официантки. Он сел в свой автомобиль и тронулся со стоянки около кафе даже раньше, чем Михаил Александрович, который все еще сидел в салоне, не заводя двигателя.

А что, если эти двое заметили за собой слежку и намеренно перевели разговор совершенно на другую тему, осенило меня. В принципе мужчины ничем не выдали того, что я была ими узнана, но слишком уж подозрительным показалось мне их столь раннее расставание. И почему за счет в кафе расплатился только клиент хладокомбината, а Храпов выпил свой коктейль на халяву? Почему Храпов не торопится отъезжать со стоянки? И потом, с чего это я взяла, что незнакомец, разговаривавший с Храповым, совершенно не замешан в случившемся пожаре. То, что он договорился об условиях контракта и возмещении убытков, еще не доказательство того, что он чистенький. Может быть, именно он-то все и подстроил. А в кафе они с Храповым решали незначительные формальности. Пожар мог быть выгоден и самому Михаилу Александровичу, и клиенту хладокомбината. И зачем мужчина намекнул на давнюю связь с Храповым? Даже после того, как я подслушала часть разговора, мне все равно многое казалось неясным. Прояснить ситуацию мог только сам Михаил Александрович, который все еще сидел в салоне автомобиля, тогда как клиента хладокомбината и след простыл.

Я пригляделась внимательнее к машине Храпова, чтобы разглядеть, что происходит в салоне. Михаил Александрович сидел на водительском кресле и рассматривал какие-то бумаги из своей папки. Это мне показалось еще более странным. Ведь с клиентом комбината он ничего не подписывал.

Я не могла ничем объяснить такую подозрительность в отношении Михаила Александровича. В каждом его действии я видела какой-то подвох и ожидала, что он хоть чем-то выдаст себя. Вот здорово бы было, если бы он выкинул из салона автомобиля пустую баночку из-под яда, да еще и признался, что сам организовал пожар. Я усмехнулась, бросив в сумочку пудреницу. Еще чего захотела! Если бы в жизни было все так просто, то я бы не занималась слежками, расспросами, подслушиваниями… К сожалению, преступники практически никогда не выдают своих намерений.

– Девушка, я вас жду, – строго произнесла официантка, которая, оказывается, стояла рядом со мной. – Вы что-нибудь заказывать будете?

– Нет, извините, я сейчас уйду, – опомнившись, ответила я и, схватив свою сумочку, встала.

– А зачем тогда вообще пришли? – возмутилась официантка, нервно закрывая приготовленный блокнотик для записи заказов. – У нас тут не лавочка, чтобы вы отдыхали за чужой счет. Ходят тут всякие…

– Меня цены не устроили, дорого… И ассортимент… – бросила я в ее сторону нагло, уже направляясь к выходу.

– Что? Цены ее не устроили? – довольно-таки громко вскрикнула девушка, и я оглянулась на машину Храпова, надеясь, что Михаил Александрович не обратит внимания на этот скандал. Храпов был занят бумагами и сидел в машине, не поднимая головы.

Девушка что-то еще кричала мне вслед, но я ее не слушала, стараясь как можно быстрее подойти к машине Бурлаевой. Может быть, автомобиль Татьяны Анатольевны, марку которого и цвет Храпов уж точно знает, и выдал нашу слежку? «Фольксваген», за рулем которого важно восседал Валера, стоял в ряду припаркованных машин, и если бы Михаил Александрович внимательно осмотрел стоянку, то непременно увидел бы машину Бурлаевой. Хотя, по всей видимости, он ничего не заметил, если сейчас в салоне автомобиля спокойно просматривает документы.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Гурьев.

– Ничего, я даже ничего существенного не смогла услышать, – разочаровала я Валеру, да и Татьяну Анатольевну тоже, так как она надеялась, что Храпова нам удастся разоблачить тут же. – Михаил Александрович с вашим постоянным клиентом договаривался о том, чтобы продолжить сотрудничество. После пожара испорчена партия продукции, которая была предназначена для продажи именно этому клиенту, и Храпов полюбовно договорился с ним, что оплатит все издержки.

– Он уговаривает клиентов работать с нами дальше? – удивилась Татьяна Анатольевна. – И это после того, как он сам устроил пожар?

– А он ли это? – неожиданно спросила я у сидящих в салоне.

– Он-он, – уверенно ответил Валера. – И, по-моему, сейчас как раз то время, когда можно брать его тепленьким. Лучшая защита – нападение.

– Он сейчас в своей машине сидит и документы просматривает, – сообщила я, так как из салона автомобиля Бурлаевой «девятки» Храпова не было видно.

Валера решительно открыл дверь «Фольксвагена» и спросил у меня строго:

– Ты со мной?

– Хорошо, – согласилась я с намерением Гурьева, снимая надоевшие мне очки и аккуратно поправляя волосы.

Теперь уже нам ни к чему конспирация. На самом деле, сколько можно кататься за Храповым? Поговорить нам с ним давно не терпелось, а здесь, на нейтральной территории, он будет более откровенен, чем на заводе, я думаю. Надеюсь, что Гурьев верно рассчитал свои возможности и сможет справиться с Михаилом Александровичем, если тот будет вести себя агрессивно.

– Я не пойду, – сообщила Татьяна Анатольевна. – Не хочу даже его видеть.

– Ничего, мы сами справимся, – уверенно сказал Гурьев и, выйдя из машины, направился в сторону стоянки, где припарковался Храпов. За ним следом пошла и я.

Как только мы с Валерой приблизились к «девятке», Михаил Александрович, совершенно не обращая на нас внимания, сложил бумаги в папку и включил зажигание. Валера встал прямо перед его машиной, я же стояла сбоку. Храпов, заметив, что какой-то чудак мешает ему выехать, высунулся из салона, даже не почувствовав подвоха.

– Ты что здесь встал? Неужели не видишь, что мешаешь? – возмущенно вскрикнул Храпов, не заглушая мотора.

Я воспользовалась тем, что Храпов отвлекся на персону Гурьева, и, открыв боковую дверь, спокойно уселась в салоне на удивление самого водителя, который просто обалдел от такой наглости. Он растерянно переводил взгляд то на меня, то на Гурьева, пытаясь понять, что мы от него хотим.

– Что, хахаля своего испугалась? – неожиданно спросил он меня, заглушив двигатель. – Вылазь быстро из машины. Кому сказал?

Храпов грубо толкнул меня в бок. Я невольно вскрикнула от боли. Валера же тем временем открыл заднюю дверь и тоже сел в машину.

– Вы что, разборки здесь устраивать надумали? – возмутился Михаил Александрович. – Пошли оба вон отсюда.

Только теперь я поняла, что Храпов принял нас с Валерой за очень близких знакомых. Я, по его мнению, искала убежища в этой машине. Храпов же, судя по всему, не захотел ввязываться в наш конфликт. Неужели Валера выглядел таким обозленным, а я настолько испуганной?

– Михаил Александрович Храпов? – строго спросил Гурьев.

– Да, я, – опешил Храпов, совершенно не ожидая, что мы знаем его имя.

– Вы нас не за тех приняли, – объяснил Валера важно.

– Я уже понял, – тут же нашелся Михаил Александрович. – Откуда вы меня знаете?

Он внимательно посмотрел на нас. В его глазах не было ни тени испуга. Вот это выдержка у человека. В его машину вламываются два совершенно незнакомых человека, а он только удивился этому.

– Хотя вас, девушка, я, кажется, узнаю, – неожиданно сказал Михаил Александрович, откинувшись на своем кресле. – Ирина Лебедева?

Я кивнула в ответ, подтверждая догадки Храпова.

– Так что вам от меня нужно? И зачем было так ломиться в мою машину, когда мы могли бы спокойно поговорить в офисе? – удивился Михаил Александрович.

– Нет, спокойного разговора с вами не получится, – заметил Валера. – Мы занимаемся частным расследованием произошедшего на хладокомбинате пожара, а также еще ранее подстроенного отравления.

– Вы? – удивился еще больше Михаил Александрович. – Вот уж не думал, что телевизионщики занимаются такой ерундой.

– Да уж приходится, – подтвердил Валера.

– И у вас есть лицензия на частную сыскную деятельность? – поинтересовался Михаил Александрович изумленно.

– Нет, мы работаем на себя, – ответила я.

– Ха, и чем я могу помочь таким профессиональным сыскарям, как вы? – усмехнулся Михаил Александрович.

– В результате расследования нам стали известны кое-какие обстоятельства, – объяснил Валера. – Например, то, что вы, Михаил Александрович, проводили левые сделки с клиентами хладокомбината, и то, что на складе на момент пожара была одна крупная партия товара, которая не проходила по официальным документам. Вы были заинтересованы в этом пожаре, а значит, становитесь первым подозреваемым.

– Я? Ничего умнее вы не придумали? – спросил Михаил Александрович. – У вас против меня есть какие-то улики?

В машине возникло молчание, так как нам с Валерой нечего было ответить на этот вопрос. Храпов же продолжил:

– Так что вы тогда ко мне привязались? И вообще, насколько мне известно, по факту произошедшего заведено уголовное дело. Милиция теперь выясняет все обстоятельства. Вам-то это зачем нужно?

Мы с Валерой переглянулись. Разговор явно не клеился, так как инициативу в беседе взял на себя сам Храпов. Мы же с Валерой немного растерялись, заметив, что он ничуть не испугался наших обвинений, а, напротив, начал вести себя нагло.

– Михаил Александрович, напрасно вы упорствуете, – произнес Валера. – Доказательства можно найти. Для нас это не так сложно. А вот чистосердечное признание сейчас облегчит вашу участь.

– И какая же у меня участь? – хохотнув, весело спросил Храпов.

Вот такого тона мы с Валерой уж точно от него не ожидали. Человека обвиняют в совершении серьезного преступления, а он еще и издевается над нами.

– Хватит ломать комедию и строить из себя невиновного, – решительно сказал Гурьев.

– Я и так ни в чем не виноват, – произнес Михаил Александрович. – На складе готовой продукции во время пожара не было ни одной левой партии. Только теперь это уже, к сожалению, не докажешь.

– А куда же вы отправили товар? – поинтересовалась я. – Татьяна Анатольевна же должна была наутро произвести ревизию, и она уверена, что вы не успели избавиться от левой партии.

– Ага! Значит, это сама Бурлаева указала вам на меня, – догадался Михаил Александрович. – Вот откуда вам известно про левые партии. Значит, Татьяна Анатольевна уверена, что это я организовал поджог. Почему же она сама со мной не поговорила?

– Она вас боится, – призналась я, и Валера громко шикнул, чтобы я не делилась с Храповым всей информацией.

– Так я же говорю вам, что это не я сделал! Партию мы вывезли еще вчера вечером часов в восемь. Я же не дурак совсем. С какими бы глазами я посмотрел на Бурлаеву, когда бы она во время ревизии обнаружила большую партию мороженого, которое не проходит по официальной документации. Кстати, у меня даже и доказательство этого есть. Я хоть и занимался левыми продажами, но со своими клиентами также подписывал своеобразные договоры.

Михаил Александрович открыл свою папку, где находились какие-то документы, рассортированные по многочисленным файлам. Храпов просмотрел сам несколько бумаг, а потом достал одну из папки и протянул мне.

Это была копия двустороннего договора между каким-то заказчиком, имя и фамилия которого мне ни о чем не говорили, и самим Храповым. В договоре кратко указывались обязательства сторон, а также сроки исполнения заказа, на которые я обратила особое внимание. Судя по числам, договор был подписан всего неделю назад, и по его условиям заказчик должен был получить продукцию в полном объеме еще вчера. Внизу стояли подписи самого Храпова и частного предпринимателя с другой стороны.

– Это своеобразная накладная, которая не имеет никакой юридической силы, – пояснил Михаил Александрович. – Просто мне так удобно вести дела даже с левыми клиентами. Я, просмотрев договор, узнаю сроки исполнения заказа, поэтому путаниц не бывает. Здесь указано и то, в каком объеме должна была быть поставлена продукция. Согласен, партия была довольно-таки большой. Если бы у меня как раз не подходили сроки вывоза, а транспорт предоставляет заказчик, я бы не смог сам избавиться от продукции. В результате ревизии Татьяна Анатольевна обнаружила бы левый заказ. И все равно я бы никогда не решился на пожар. Стал бы я убивать курицу, несущую золотые яички. Ведь теперь мне приходится налаживать отношения не только с официальными клиентами хладокомбината, но и со своими личными компаньонами.

– Да я уж сегодня видела, как вы расстилались перед одним из клиентов, – согласно кивнула я головой.

– Вы? Откуда? – удивился Михаил Александрович, но тут же сообразил: – Ах да! Я же забыл, что вы занимаетесь частным расследованием, а слежка – это один из самых надежных методов узнать нужную информацию.

Я тяжело вздохнула. Храпов, вопреки моим ожиданиям, оказался очень умным и сообразительным человеком, не лишенным и чувства юмора. Я еще раз посмотрела на документы. Если эти бумаги не были поддельными, значит, Храпов на самом деле вчера вечером удовлетворил своего клиента. А если на складе не было левых партий, зачем было тогда Михаилу Александровичу устраивать пожар? Вообще надо согласиться, что Храпов во многом прав. В связи с происшествиями на хладокомбинате он тоже теряет немалые суммы денег, да еще и доверие постоянных клиентов. Буквально несколько минут назад я стала свидетелем того, с каким трудом обиженные заказчики, которые проработали с хладокомбинатом не один год, соглашаются замять этот скандал. И опять же сам Храпов налаживает эти связи. Если на складе готовой продукции не было левой партии мороженого, значит, и мотивов для организации пожара у Храпова нет.

Мне ужасно не хотелось оставлять мысль, что именно Михаил Александрович замешан во всем произошедшем. А ведь все было так гладко. Хотя я так и не связала с ним отравление, но его выгода от пожара была налицо.

А если сейчас Храпов нам всего лишь навешал лапши на уши, неожиданно мелькнуло у меня в голове. Михаил Александрович подсунул нам под нос какие-то документы, в которых я, честно говоря, не очень хорошо разбираюсь, а сам потирает ручки, как удачно он избавился от нас. Нет, так дело не пойдет. Если нет доказательств виновности, значит, надо полностью быть уверенной в том, что Храпов не виноват, то есть подтвердить, что на складе готовой продукции на момент пожара не было продукции без официальной документации. Надо опросить заказчика, который указан в договоре, решила я и еще раз посмотрела на бумаги. Божанов Сергей Федорович…

– Вы что, еще сомневаетесь в моей невиновности? – удивился Михаил Александрович, заметив огонек недоверия в моих глазах.

– Да, – честно призналась я, но не стала раскрывать своих намерений.

– А кто-нибудь может подтвердить то, что вы вчера вечером вывозили продукцию, не проходящую по официальным спискам? – спросил Валера, обращаясь к Храпову.

– Вы понимаете, это происходило в то время, когда большинства работников хладокомбината не было на месте, – объяснил Михаил Александрович. – Я же не могу внаглую увозить продукцию у всех на глазах, поэтому и выбрал вечернее время для погрузки, когда на хладокомбинате почти никого не было. Транспорт предоставил заказчик, грузчики тоже были его. Я же только пришел на склад готовой продукции и открыл холодильники.

– И никто из работников хладокомбината вас в это время не видел? – коварно переспросил Валера.

– Нет, никто, – уверенно ответил Михаил Александрович, а затем вдруг вспомнил: – Хотя нет. Сын самого директора в тот вечер тоже был на работе.

– Кто? Валя? – переспросила я.

– Да, Валентин Сергеевич, – подтвердил Храпов. – Я не знаю, что он делал в тот вечер на хладокомбинате, но я с ним столкнулся в коридоре, когда уже левая продукция была отгружена.

– А разве сын Бурлаевой имеет право находиться на территории комбината? – удивилась я.

– Он у нас с недавнего времени работает, – ответил Михаил Александрович. – Если хотите, можете спросить у него самого.

Мы с Валерой переглянулись, подумав об одном и том же. А не сын ли Бурлаевой замешан во всех происшествиях, произошедших на хладокомбинате?..