В ресторане Лариса сразу же прошла к себе в кабинет и закрылась на ключ с просьбой никого к ней не пускать. Никто особенно и не рвался, правда, звонил телефон, но Лариса даже не брала трубку.

Она сидела часа два, сосредоточенно и скрупулезно изучая бухгалтерские документы, хотя вообще-то полностью доверяла опыту и умению своей главной бухгалтерши. Телефон продолжал надрываться, и разозленная Лариса выдернула шнур из розетки. Нахмурив брови, она продолжала просматривать документы, обидевшись на всех и вся и не желая общаться с миром.

«Прямо как Степаныч!» — подумала она про себя, но даже сравнение с администратором, сходство с которым в чем-то в другое время испортило бы ей настроение, на этот раз ничем не отозвалось в душе.

В кабинете после отключения телефона было тихо, и Лариса постепенно успокаивалась. Тут у нее в сумочке запищал мобильник. Сначала она решила не отвечать, потом подумала, что это, наверное, Котов и трубку лучше взять, потому что, не дождавшись ответа, Евгений переполошится и начнет ее разыскивать, испугавшись, что на нее снова покушались.

Однако нажав на кнопку, Лариса услышала голос Олега Валерьяновича. Он звучал подчеркнуто бодро, видимо, подполковник таким образом извинялся перед Ларисой.

— Лара, привет! — как ни в чем не бывало заговорил он. — Ну слава богу! А я в «Чайку» звоню, звоню, там никто трубку не берет, домой звоню — там то же самое… Ты вообще где?

— Неважно, — сухо ответила Лариса. — Что ты хотел?

— Да тут, понимаешь, новые обстоятельства открылись! Да-да! И такие, знаешь ли, интересные… Похоже, ты и в самом деле была права со своей фантастической версией.

— Да ты что? — усмехнулась Лариса, удивившись перемене, произошедшей с Карташовым. — Так что за обстоятельства-то?

— Понимаешь, я тут осматривал вещи Кати Полянской… Ну, те, что прихватил у нее Мишка Веретенников. Помнишь, там была маленькая дамская сумочка?

— Ну помню, — кивнула Лариса. — И что в ней обнаружилось? Ее же сразу осматривали!

— Сразу-то сразу, — согласился подполковник. — Но без экспертизы-то многого не определишь. Одним словом, там лежали какие-то таблетки. Во флакончике. Я, естественно, передал их на экспертизу. И знаешь, что она показала?

— Что? — всерьез заинтересовалась Лариса.

— Во-первых, это яд. Тот самый, которым отравили Наташу Золотареву. Во-вторых, на коробочке найдены различные отпечатки пальцев, в том числе и Катины. Наташкиных нет. Но вот одни… Одни проясняют всю картину и доказывают, кто виновник преступления. Вернее, преступлений!

— Я догадываюсь, — кивнула Лариса. — Собственно, я уже утром знала почти наверняка, когда звонила тебе. Но ты от меня отмахнулся.

— Ну ладно, извини, — сразу же проговорил Олег. — Прости, Лара! Впредь я буду серьезнее относиться к твоим словам.

— Ладно уж, — усмехнулась Котова. — И что ты намерен делать теперь?

— Приезжай ко мне, обсудим! — пригласил подполковник, и Лариса, отбросив свои обиды на него, согласилась.

Вскоре она уже сидела с Олегом Валерьяновичем в его кабинете и обсуждала намечавшийся план.

— Поехали в спортивный центр, — когда были выяснены все детали, сказал Карташов.

Они вышли из кабинета, спустились на улицу и сели в машину.

— А твоя жена сейчас там? — спросила Лариса по дороге, закуривая сигарету.

— Да, там, — ответил Олег.

— Ты хочешь ввести ее в курс дела?

— Придется. Она так и так узнает. Ну, не думаю, что это явится таким уж тяжелым потрясением для нее, — махнул рукой Олег. — Хотя неприятные минуты, конечно, придется пережить.

Приехав в спортивный центр, Лариса и Карташов первым делом отправились на поиски Альбины. Она была у себя в раздевалке.

— Привет, — первым сказал подполковник, проходя. — А мы к тебе.

— Привет, — удивленно и вместе с тем обрадованно отозвалась Альбина. — А по какому поводу?

— Собираемся разоблачать убийцу, — таинственным тоном заявил Олег Валерьянович.

— Да вы что? — ахнула Альбина. — И кто же это?

— Ты подожди, скоро сама все поймешь! У нас тут с Ларисой план нарисовался. Только для его осуществления нам нужен еще один человек. Вот ты сходи и приведи его. Пойдем, я тебе все объясню.

Карташов вышел из раздевалки вместе с Альбиной, потом снова зашел обратно. Вскоре Альбина вернулась вместе с бабой Клавой, одетой в синий халат. В руках старушка держала швабру.

— Баба Клава, я вот хочу познакомить вас наконец со своим мужем, — с улыбкой проговорила Альбина.

— Давай, знакомь, — улыбнулась в ответ старушка. — Ох, а видный-то какой мужчина! Да еще подполковник.

— Да, — с гордостью проговорила Карташова. — Ну что, давайте попьем чайку?

— Ну давай, коли предлагаешь, — согласилась старушка, усаживаясь рядом с Ларисой.

Альбина тем временем разливала чай.

— Как ваша нога, баба Клава? — спросила она.

— Да заживает потихоньку, — ответила баба Клава. — Хожу вот, убираться даже могу.

— А вообще как здоровье?

— Да уж какое в моем возрасте здоровье! — вздохнула старушка. — Восьмой десяток все же. И голова кружится, и кости ноют. Но ничего, бегаю пока, — она засмеялась.

— А у меня есть чудесное средство, — вступила Лариса. — Один хороший друг дал, он сетью аптек заведует в нашем городе. Стас Асташевский, может быть, слышали?

— Нет, не слыхала, — покачала головой бабулька.

— Отличное средство, — продолжала Лариса. — Все боли снимает и сосуды очищает просто великолепно. Попробуйте, — и Лариса протянула бабе Клаве флакончик с какими-то таблетками желтого цвета.

Альбина перевела взгляд на старушку и увидела, что лицо ее словно перекосилось.

— Не надо, — неловко отталкивая таблетки, проговорила баба Клава. — Не пью я их, таблетки эти, тем более новые всякие. Уж лучше травками лечиться.

— А вы выпейте, выпейте, — настаивала Лариса.

— Да чего ты ко мне привязалась? — вдруг вскипела баба Клава, вскакивая с места. — Не нужно мне таблеток твоих и чаю вашего не нужно. Липучка приставучая!

— А не потому ли вы не хотите их пить, — четко проговорила Лариса, — что знаете, что это яд? И вы сами дали их Кате Полянской, чтобы она подсыпала их Наташе?

— Ах ты!.. — воскликнула вдруг баба Клава, резко замахиваясь на Ларису своей шваброй.

Но «видный мужчина», подполковник Олег Валерьянович Карташов, резко перехватил ее руку и завел за спину. Старушка охнула и осела.

— Все в порядке, — констатировала Лариса. — Можно ее забирать.

— Все равно ничего не докажете! — с ненавистью прошипела бабка.

— Как раз с доказательствами у нас полный порядок, — возразил Карташов, надевая на бабку наручники. — Отпечатки ваших пальцев на флакончике с ядом — раз, ваше поведение сейчас — два, к тому же мы уже провели у вас обыск и нашли тот самый нож для рубки мяса, которым вы исполосовали Катю Полянскую, а рукояткой ударили ее по голове. Вы очень хозяйственная и экономная, Клавдия Петровна, не захотели даже расстаться с орудием преступления. На нем еще сохранились следы крови, как бы тщательно вы его ни отмывали.

Баба Клава со злостью смотрела на Олега и Ларису.

— Баба Клава! — растерянно выступила вперед Альбина Карташова. — Как же так?! Да как же это можно?

Старуха молчала, никак не комментируя ситуацию. Альбина с грустью покачала головой, тяжело вздохнула и посмотрела на мужа.

— В машину ее! — коротко приказал тот вошедшим в раздевалку старшему лейтенанту Гунину и капитану Меньшову.

— А мы? — спросила Лариса, имея в виду себя и Альбину.

— А вам там пока делать нечего, до завершения всех формальностей. Ближе к вечеру я позвоню, и приедете, если так интересно.

Альбина, которая была занята работой, согласилась. Лариса, поразмыслив, тоже. В самом деле, пока что ничего интересного в УВД все равно не будет. До тех пор, пока старушка не даст показания с объяснением всех подробностей совершенного. Поэтому она решила вернуться в «Чайку» и там ждать звонка от Карташова.

* * *

Наташа Золотарева и Катя Полянская упорно стремились к городской жизни. Особенно Наташа, которую раздражала собственная семья. Родители — необразованные, простые люди, с какими-то допотопными, как она считала, представлениями о жизни. О чем с ними говорить? Да и вся поселковая публика Красного Кута, а особенно возможные женихи — сплошной мрак! Все они, по ее мнению, не годились ей в подметки.

— Нужно в Тарасов ехать, — не раз говорила она своей подруге, тихой и пугливой Кате Полянской.

В их отношениях Наташа всегда была ведущей, а Катя ведомой. Катя почти всегда поступала так, как считала нужным подруга, во всем с ней соглашалась, не пытаясь иметь собственное мнение. И переезд в Тарасов был определен Наташей, а Катя, как всегда, подчинилась. Наташа считает, что так будет лучше? Ну что ж, так тому и быть. Правда, предстоял разговор с родителями, но они, надо сказать, особенно не упорствовали.

Итак, по окончании школы девчонки перебрались в Тарасов, поступили в институт и сняли угол в одной довольно убогонькой квартирке старого жилого фонда (с частичными удобствами, вместе с хозяйкой). Поначалу они искренне радовались жизни в «большом городе», не очень-то замечая трудности, которые она преподносила. Но это прошло довольно быстро.

Очень скоро Катя и Наташа ощутили, что им катастрофически не хватает денег. Что они одеты хуже, чем их сокурсники, что живут, мягко говоря, не в лучших условиях и что вообще жизнь в Тарасове не такая уж сладкая, как они себе представляли.

Первой стала выражать недовольство Наташа. Она часто раздражалась, дулась и злилась на Катю за ее бестолковость и непосредственность провинциалки.

— Ну чего радуешься? — кричала она на подружку. — У тебя из туфель пальцы вылезают, а ты словно не замечаешь! И зима скоро, в чем ходить-то будем? У тебя деньги есть?

— Нету, — разводила руками Катя.

— Ты же откладывала!

— Я продукты купила, — оправдывалась Полянская. — Ведь вторую неделю голодом сидим.

— Эка барыня, — огрызалась Наташа и впадала совсем уж в мрачное расположение духа. — Да, это, конечно, не выход — копить, — говорила она. — Что с наших грошей накопишь? Нужно заработок искать!

— На работу, что ли, устраиваться? — спрашивала Катя. — Но как же мы сможем, ведь у нас еще и учеба… На заочное, что ли, переводиться?

Если бы Наташа сказала: «Да, переводиться!», Катя наверняка так и поступила бы. Но у Золотаревой были иные планы.

— Работа нас не спасет, — говорила она. — Ну сама посуди, какие тут заработки? Все равно не хватит, даже наших совместных.

— Ну, на еду и обувь хватит, — пожимала Катя плечами.

— Ой, ну ты прямо сама не понимаешь, что говоришь! — раздраженно махала на нее рукой подруга. — Я о другом говорю! Тебе что, нравится в одной комнате с Валентиной Алексеевной жить? Умываться холодной водой? В туалет общий ходить? Нам отдельная квартира нужна!

— Где же мы ее возьмем? — разводила руками Катя. — Снимать дорого, а чтобы купить, можно и не мечтать.

— Да помолчи ты, мечтатель! — взрывалась Наташа. — Раз ничего не понимаешь!

Катя вздыхала и покорно замолкала. Она не понимала, почему подруга так бесится. Ну понятно, что тяжело, конечно, но ведь Наташа сама этого хотела! Она всегда мечтала перебраться в город и знала, что жить им придется на стипендию и на то, что пришлют родители. Что ж теперь так нервничать?

А Наташа нервничала. И явно задумывалась о чем-то. Узнав о том, что Катя стала встречаться с Мишкой Веретенниковым, она совсем разозлилась.

— Ты что, вообще ку-ку? — со злостью спросила она подругу.

— Почему ку-ку? — не поняла Катя.

— Ну на фига тебе нужен этот Мишка?

— А что? Он хороший парень, добрый…

— Хороший, добрый! — передразнила Наташа подружку и дернула ее за плечо. — Ты глаза раскрой! Что он тебе даст, твой хороший? Добрый твой! Он сам в общаге ютится, мать у него какая-то доярка, в Пристанном где-то живет! Сам копейки считает, последние штаны подвязывает! И ты с ним связалась?

— Да чего ты кричишь-то! — не выдержала Катя. — Ты чего хочешь-то?

— Я хочу, чтобы ты начала наконец думать головой, — четко произнесла Наташа. — Надо понять, что нам нужны деньги, и искать надо нормального мужика. Я, кстати, решила, что для нас это лучший выход. Найти мужиков обеспеченных, и пускай о нас заботятся.

— Где же их найти-то? — возразила Катя. — Очень мы им нужны, деньги на нас тратить.

— Ты, Катька, глупая! — снисходительно покачала головой Наташа. — Просто ужас, какая глупая! Все это можно сделать, нужно только познакомиться с соответствующими мужиками, а не с шантрапой какой-нибудь!

Они стали ходить по улицам в надежде познакомиться с обеспеченными молодыми людьми. Или даже немолодыми — Наташе это было не так уж важно. Катя вздыхала, но покорно ходила вместе с подружкой. Но то ли обеспеченные мужчины перевелись, то ли их не устраивал внешний вид девчонок, то ли они не хотели делиться с ними своими деньгами… Одним словом, ни с кем, кто решился бы взять на себя длительную материальную заботу о Кате и Наташе, им познакомиться не удалось. Были, конечно, варианты, но все они быстро заканчивались. Парни исчезали дня через два-три, иногда, правда, оставляя мелкие подарки.

Наташа некоторое время ходила мрачная и задумчивая, а как-то вечером сказала:

— Все, хватит ерундой заниматься. На работу выходить нужно.

— Куда? — заинтересовалась Катя.

— Куда, куда, — усмехнулась Наташа. — На улицу, конечно, куда же нам еще идти? И не так, как раньше — что подарят, тому и рады, а конкретно, за определенную сумму!

— Что-о? — округлила глаза Катя, поняв, что имеет в виду подружка. — Да как же… Да как же так можно?

— Ой, да очень просто! — махнула рукой Наташа. — Ты думаешь, на что большинство девчонок сейчас живут? Да вот именно на это! А как мы иначе заработать можем? У тебя есть какие-то предложения? Нету! Вот и помалкивай!

— Но это же… — Катя старательно подбирала слово. — Это же плохо!

— А что вообще вокруг хорошего? Что, жить в этой комнатенке хорошо? Картошкой с салом питаться хорошо? В обносках ходить хорошо? — уже в голос кричала Золотарева. — Что ты выпендриваешься? Кому интересны эти твои принципы деревенские! Дремучие понятия! Еще скажи, нас потом замуж никто не возьмет!

Катя не выдержала и расплакалась. Наташа на время оставила ее в покое.

— Ладно, Катюха, — примирительно заговорила она через полчаса, подсев к подруге и кладя ей руку на плечо. — Ты не дрейфь, все будет нормально. Никто ничего не узнает.

— Да как же не узнает! — всхлипнула Катя. — А если увидит кто?

— Да никто нас там не увидит! Там вечером всегда только с определенной целью собираются!

— Ой, а если родители узнают? — испуганно раскрыла глаза Катя. — Меня отец убьет!

— Да они-то откуда узнают? Они же в Красном живут! И сюда практически не ездят!

— Ой-е-ей! — только и качала головой Катя. — С ума сойти можно! А если… Если Мишка узнает?

— И что? — пожала плечами Наташа.

— Как что? Он же бросит меня тогда!

— Ой, вот уж нашла, из-за чего переживать, — скривилась Наташа. — Такого дерьма на каждом углу полно.

— Ой, да ну тебя совсем, Наташка! — вскрикнула Катя. — С тобой вообще в могилу сойдешь!

— Ты глупости-то не говори — в могилу! — окрысилась Золотарева. — Выдумаешь тоже! Все занимаются — и ничего, а ты прямо сахарная одна отыскалась.

— Так уж и все! — упрямо возражала Катя.

Пожалуй, это был первый случай, когда она так открыто противостояла подруге. В тот день разговор между ними не привел ни к чему. Катя ни в какую не соглашалась идти на Большую Казачью, плакала и говорила, что лучше вообще уйдет на другую квартиру, если Наташа и дальше будет настаивать.

— Давай-давай, — бурчала Наташа. — Где у тебя деньги-то на другую квартиру?

Золотарева не отказалась от своей затеи. Она продолжала психологическое воздействие на мягкую Катю, зная, что та рано или поздно сломается. К тому же тут замаячила сессия, девчонки стали в спешном порядке собирать деньги на подарки преподавателям, и финансовое положение стало совсем тяжелым.

Однажды вечером, решив, что ее влияние уже произвело достаточное действие на подругу, Наташа подошла к Кате. Та сидела с иголкой и ниткой в руках, зашивая колготки.

Наташа отложила ее рукоделие в сторону, внимательно заглянула в глаза подруге и сказала:

— Пошли.

Катя все поняла, как-то поникла, но послушно пошла одеваться. В первый же вечер они сели в одну из машин и заработали кое-какие деньги. Правда, после этого Катя спала с лица, три дня ходила черная и не разговаривала с подругой. Наташа же все пережила гораздо легче. Прошла неделя, и Золотарева снова потянула Катю за собой на Большую Казачью.

Верно говорят, страшно только вначале. Со временем Катя привыкла к своему новому положению и уже не роптала. Девчонки и впрямь смогли переехать в отдельную квартиру, стали одеваться получше, да и настроение поднялось. Страх быть увиденными тоже притупился. Правда, Катя несколько побаивалась насчет Мишки Веретенникова, но он, кажется, ни о чем не догадывался.

Настоящий страх охватил Катю, когда при одном из милицейских рейдов их забрали в отделение. По дороге Катя перетряслась до нервного тика, давала самой себе страшные клятвы, что никогда больше не станет этим заниматься, а Наташу вообще пошлет подальше.

Но… Им повезло. Они отделались легко — их отпустили, продержав для острастки в камере некоторое время. И Катя поначалу даже слышать не хотела о том, чтобы возобновить походы на Большую Казачью. Но прошло время, подходил срок уплаты за квартиру, снова порвались колготки… Одним словом, все вернулось на круги своя.

Однажды они подрались с двумя проститутками, которые нагло пришли и заняли их место. Особенно здорово досталось Кате. Конечно, обе девчонки к этому времени были знакомы с сутенерами и регулярно платили им, а те обеспечивали какую-никакую охрану. Так что «левым проституткам» в конечном итоге не поздоровилось. Но все равно эта драка и полученные в ходе нее синяки запомнились надолго.

Наташа снова проявила инициативу, заявив, что им нужно идти учиться драться.

— Куда? — спросила Катя.

— В «Мегаспорт», — решила Наташа. — Будем заниматься айкидо.

— В «Мегаспорте» дорого, — протянула Катя.

— Зато там научат, — возразила Наташа. — Лучше, что ли, шишки получать? А вдруг, не дай бог, на каких-нибудь отморозков нарвемся? Так хоть постоять за себя сможем.

— С отморозками сложно справиться, — передернулась Катя. — Не дай бог! И айкидо не поможет.

— Поможет! — уверенно заявила Золотарева. — Если усердно заниматься, то поможет. Короче, в следующий понедельник идем записываться.

Они действительно в следующий понедельник отправились в «Мегаспорт» и поступили в группу айкидо к тренеру Альбине Георгиевне Карташовой. Борьба им нравилась, и девчонки бегали на занятия с искренним удовольствием.

Правда, Катя, как казалось Наташе, больше ходит туда из-за уборщицы бабы Клавы, которая любила в свободное время покалякать с девчонками, попить чайку и погадать им на картах за мелкую плату. Наташе же бабка не нравилась.

— И чего ты к ней липнешь? — не раз недоуменно спрашивала она Катю.

— Она мне бабулю напоминает, — жалобно отвечала та. — Я по ней так соскучилась…

— Ладно, — махала рукой Наташа. — Это дело твое! Только сильно-то не трепись с ней! Бабка вообще-то подозрительная.

— Да брось ты, хорошая бабулька, — убежденно отвечала Полянская. — И ко мне хорошо относится!

— Ну-ну, — оставаясь при своем мнении, говорила Наташа, с подозрением поглядывая на бабу Клаву. Она словно чувствовала, что с этой стороны ей грозит опасность. Правда, тогда еще не могла предположить, насколько серьезная.

Потом Наташа стала какая-то притихшая и задумчивая. Катя не знала, в чем причина такой перемены в подруге. А все оказалось просто: Наташа Золотарева влюбилась в молодого тренера Романа Крестовцева.

Этот мужчина устраивал ее по всем пунктам: молод, хорош собой, к тому же достаточно обеспечен. И Наташа очень хотела, чтобы Рома обратил на нее внимание.

Ей, кстати, без особого труда удалось очаровать тренера. Роман легко пошел на близость с Наташей. Но ей хотелось большего. Самым удачным для себя вариантом она считала замужество. Но Роман не изъявлял желания жениться на ней. К тому же Наташа вскоре узнала о его отношениях с Еленой Витальевной Сорокиной и поначалу совсем пала духом, поняв, что для Романа она просто одна из многих. Наверное, впервые в жизни ей стало больно.

Но Наташа Золотарева была человеком прагматичным. Даже влюбившись, она не забывала о выгоде. И она, задавив в себе чувство ревности к тренерше, которую считала просто чокнутой, поняла, что из этой ситуации выгоду как раз можно извлечь.

Наташа решила шантажировать Романа. Конечно, можно было и просто пригрозить сдать его мужу Елены Витальевны, слывшему грозным ревнивцем и человеком жестких нравов, но Наташа для убедительности приплела еще и кассету с записью любовных игр Романа и Лены. С Сорокиной вышло несколько безобразных ссор, дошедших чуть ли не до драки, были крупные разговоры и с самим Романом, а потом, как считала Наташа, все уладилось просто чудесным образом. Крестовцев сказал, что бросит Сорокину и подумает насчет женитьбы на Наташе.

Но тут с небес свалилась новая беда: баба Клава, божий одуванчик, неожиданно подозвала Наташу к себе и принялась жаловаться на жизненные невзгоды, неблагодарных детей, жестокое государство и мизерные зарплату и пенсию. Золотарева, поначалу не понимая, к чему она ведет, хотела было послать бабку подальше и переадресовать ее Катьке, отличавшейся сентиментальностью. Но баба Клава сухонькой цепкой ручонкой ухватила Наташу за плечо и, ехидненько улыбаясь, сказала:

— А Ромочка-то захочет ли на тебе жениться, коли узнает, чем ты занимаешься?

Наташу словно прошило током. Она поняла, что бабке известно все о ее ночных заработках. Первым ее желанием было оторвать голову Катьке, поскольку та у нее все равно оказалась безмозглой. Потом же Наташа взяла себя в руки, поостыла и решила постараться выйти из ситуации с наименьшими потерями. Она крепко призадумалась.

Бабка хотела денег. Можно было, конечно, заплатить. Но это означало, что отстегивать придется потом постоянно. Баба Клава наверняка не успокоилась бы единой выплатой. Конечно, она уже старая и одной ногой стоит в могиле. Но кто знает, когда именно ступит туда ее вторая нога?! Плохие люди живут долго, в этом Наташа была убеждена. И постоянно платить деньги этой карге совершенно не хотелось, тем более что их с Катькой заработок и так был не очень-то велик: его как раз хватало на оплату совместного жилья, питание и новую одежду. Да и с какой стати Наташка должна платить какой-то мерзкой старухе? Чем она это заслужила? Они с Катькой эти деньги потом и кровью зарабатывают, порой в буквальном смысле. И Наташа твердо уверилась в своем решении ничего старухе не платить, а с ней самой попробовать разобраться радикальными мерами. Она еще не знала тогда, к чему это приведет…

* * *

Звонок подполковника Карташова раздался ближе к семи вечера.

— Ну что, я тебя жду, — проговорил Олег Валерьянович. — Давай подъезжай, Альбина уже в пути.

Лариса, не медля, отправилась в управление. Альбина Карташова была уже там, в кабинете мужа, и ждала дальнейших событий. Ей, в отличие от Ларисы, не было ясно почти ничего.

Вскоре появился сам Карташов и устало опустился на стул.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Альбина.

— Все в порядке. Бабка написала чистосердечное признание, — сказал тот.

— Да объясните мне в конце концов, за что она их убила и как это стало известно! — не выдержала Альбина. — Что вы от меня все скрываете?

— Да ничего мы от тебя не скрываем, — улыбнулся Олег. — А произошло вот что. Баба Клава, живущая недалеко от Большой Казачьей, как-то раз увидела там Катю с Наташей и поняла, чем они занимаются. Сначала она не знала, как ей может пригодиться эта информация, а потом ей помогла Катя — доверчивая девчонка проболталась, что Наташа собирается замуж за Рому. Бабка знала, что этот парень, узнав о том, что его невеста занимается проституцией, жениться на ней не станет. Вот она и решила шантажировать Наташку. Но та не поддалась. Не захотела рисковать, может быть, а возможно, денег стало жалко, не знаю. Она решила проще — угробить бабку. Для этого и налила на ступеньки масла в надежде, что баба Клава упадет и сломает себе шею. Но вышло иначе — та легко отделалась, но испугалась, что Наташка все-таки ее угробит. И решила действовать сама.

— Но как же она смогла отравить Наташу? — спросила Альбина.

— Очень просто, — пояснила Лариса. — С помощью доверчивой Кати.

— Да, — подтвердил подполковник. — Когда к ней забежала Катька проведать и начала жаловаться, что Наташка в последнее время стала очень нервная, баба Клава и дала ей эти таблетки, сказав, что это якобы очень хорошее успокоительное. А что на коробке «анальгин» написано, так это, мол, она просто их туда сложила, потому как ей самой отсыпали немного. И посоветовала назавтра же перед занятиями дать Наташке таблетку, сказав, что это успокоительное. Уж не знаю, дала ли Катька ее открыто или подсыпала с утра Наташке в еду, но факт остается фактом — Катя убила Наташу, причем совершенно не подозревая об этом. Яд был пролонгированного действия, к тому же Наташка плотно поела в тот день, поэтому и прожила сравнительно долго после таблетки. А когда Наташка умерла у всех на глазах, Катька, естественно, перепугалась до смерти. Поэтому толком ничего и не смогла нам рассказать, поэтому и тряслась вся. После этого она кинулась к бабе Клаве за разъяснениями. Старухе удалось убедить глупую девчонку, что таблетки тут ни при чем, что Наташа умерла от чего-то другого. Сама же бабка на следующий день с утра пораньше отправилась к Кате, чтобы ее убить. На самом деле растяжение ее было не таким сильным, как она представила, так что она легко добралась до квартиры Кати. Та, конечно, впустила знакомую бабульку. А та ее убила, да еще так жестоко. Свидетелей-то нужно уничтожать… А через несколько дней как ни в чем не бывало появилась в спортивном центре. И никто ее не заподозрил ни в чем! В день убийства Наташи ее там не было. О том, что она шантажировала Наташку, тоже никто не знал. Золотарева даже Катьке об этом не рассказала. Бабка все очень хитро рассчитала, даже постаралась стрелки перевести на господина Крестовцева. Это могло у нее получиться, если бы мы не обнаружили отпечатки пальцев старухи на коробочке с ядом.

— Олег, а как вы, кстати, узнали, что это именно ее отпечатки? — спросила Лариса. — Ты же сам мне говорил, что не можешь брать их у всех сотрудников центра.

— А по картотеке! — улыбнулся Карташов. — Старушка-то у нас с богатым прошлым оказалась. В свое время кассиром работала и была осуждена за растрату. Я сам ошалел, когда нашел в картотеке ее отпечатки.

— Ну что ж, теперь, кажется, все ясно? — спросила Альбина. — Только… Ромку Крестовцева отпустят?

— Конечно, — ответил Олег. — Теперь к нему претензий нет. Я уже распорядился.

— Олег, а он так и не знает, что Наташа занималась проституцией? — поинтересовалась Альбина.

— Нет, — покачал головой Карташов.

— Может быть, пусть и не узнает? — вопросительно посмотрела она на мужа.

— Ну, не могу обещать, как получится, — сказал Олег. — Хотя, по-моему, он не потеряет покоя на всю оставшуюся жизнь, если и узнает — не тот человек. Да и эта Наташа — что она ему? Кто? Женить на себе шантажом хотела… Или ты считаешь, что у него была к ней любовь до гроба? Не смеши меня!

— Да нет, я так не считаю, — покачала головой Альбина. — Одним словом, поступай как знаешь. Да! — вдруг стукнула она себя пальцами по лбу. — А где же эта самая пресловутая кассета, из-за которой началась вся канитель?

— Да не было никакой кассеты! — махнул рукой Олег Валерьянович. — Золотарева просто Романа на испуг хотела взять.

— Конечно, — кивнула Лариса. — Подумайте сами, ну как она могла установить камеру в раздевалке! Или в инвентарной! И Роман, если бы удосужился подумать хорошенько, пришел бы к такому же выводу. Но… страх — плохой помощник, и Роман, запуганный угрозами с обеих сторон, уже был не в состоянии рассуждать здраво. Наташа просто блефовала.

— В общем, благодаря своим выходкам и погибла, — сделала вывод Альбина. — А вот Катю мне жаль гораздо больше.

— Та тоже хороша! — усмехнулся подполковник. — Все по подружкиной подсказке делала! А если бы та ее на убийство послала или еще куда-то? Нельзя в таком возрасте овцой бессловесной жить в конце концов!

— Наверное, ты прав, — согласилась Альбина. — Ну что, мы можем ехать домой?

— Да, я уже совсем освободился, — сказал Олег Валерьянович. — Пойдемте.

Они втроем вышли на улицу, Альбина искренне поблагодарила Ларису.

— Не за что, — отозвалась Котова. — Милости прошу вас как-нибудь ко мне в «Чайку».

— Непременно, — заверила ее Альбина, и они распрощались.