Оксана Комолова сидела на стуле в кабинете подполковника Карташова и внимательно слушала то, что говорил ей Олег Валерьянович. Чувствовала она себя при этом не очень хорошо. Карташов подробно изложил факты и обстоятельства дела, все улики, которые имелись против нее, и теперь усиленно нажимал на то, что если она сделает чистосердечное признание, то оно зачтется ей на суде. Но делать это признание Оксане совершенно не хотелось.

Почему-то она считала — просто уверена была! — что никто и никогда не сможет обвинить ее в совершении двух преступлений. И не то что обвинить, а даже догадаться, что это она их совершила. Наверное, так бы оно и было, если бы не белокурая мадам-сыщица, которая вклинилась в дело благодаря родителям Олега Губина. Оксана долго думала, но так и не смогла понять, как Ларисе удалось прийти к выводу, что главной злодейкой в этом деле выступает она, Оксана Комолова.

Оксана слышала о способности работников милиции добиваться признания. И боялась, что ей придется пройти через ряд жестких мер, может быть даже мучений. Но пока этого не было, и она решила держаться до конца.

— Вы поймите, — вкрадчивым голосом продолжал говорить подполковник, — у нас есть все основания для передачи дела в суд. А для того чтобы осудить человека, далеко не всегда требуется его признание. Однако если вы его сделаете, вам это непременно зачтется, как я уже говорил. Вы не торопитесь, подумайте сами, взвесьте все за и против… В конце концов, ваша же судьба от этого зависит. А вы еще молоды, вполне сможете потом жить нормально. Если, конечно, сами захотите себе помочь.

Оксана слушала, кивала и одновременно думала. Но не о том, о чем говорил подполковник. Карташов скоро заметил, что Оксана унеслась в своих мыслях далеко, замолчал и углубился в просмотр документов. И теперь Оксана сидела почти в абсолютной тишине, нарушаемой только шелестом переворачиваемых подполковником страниц. Она вспоминала всю свою жизнь и события последнего времени…

* * *

Оксана Комолова считала себя девушкой в высшей степени порядочной и серьезной. Так воспитывали ее родители, таких принципов придерживалась и она сама, живя в родительском доме. И в Тарасов она ехала именно учиться, а не за развлечениями. Тогда ей и в голову не могло прийти, что она станет проституткой.

Однако, пожив в городе некоторое время, она вдруг поняла, что ей катастрофически не хватает денег. Нет, она не голодала, могла купить себе одежду и снимать комнату, но что это были за одежда и комната! А училась она в престижном вузе, и ее сокурсниками были молодые люди из обеспеченных семей. У некоторых из них были сотовые телефоны, а кое у кого — даже машина. Оксана на их фоне просто терялась и даже чувствовала некое пренебрежение с их стороны к себе, девушке из района. Или ей это просто казалось…

Одним словом, контраст был слишком разителен. Оксане тоже хотелось хорошо одеваться, покупать себе дорогую косметику и белье, и именно на повышение материального уровня были направлены все ее помыслы. Оксана стала обдумывать способы получения денег.

О том, чтобы устроиться на работу, не могло быть и речи — это означало бы перевод на заочное отделение, а учиться Оксане хотелось. К тому же строгие родители категорически возражали бы против такого варианта. Да и что могла дать работа? Профессии у Оксаны не было, вставать за прилавок ей не позволяла гордость — она считала, что торговля для простых людей, а себя она к таковым не относила.

Оценив свои возможности реально, Оксана поняла, что главное ее достоинство — привлекательная внешность. И на этом можно было заработать, если бы появился добрый солидный дяденька с толстым кошельком, готовый осыпать ее золотым дождем. Но добрый пока не появлялся, а те богатые дяденьки, с которыми знакомилась Оксана, потребности свои удовлетворяли, но почему-то с деньгами расставались не очень охотно, ограничиваясь посещением кафе и покупкой колготок. Оксане же нужно было другое.

Мысль заняться проституцией возникла у нее после просмотра какого-то зарубежного фильма. Оксана была восхищена внешним видом героини, дорогими украшениями и квартирой и посчитала, что тоже может все это иметь. По ее прикидкам, все должно получиться удачно — и институт бросать не нужно, и деньги появятся, и работа не требует специального образования. Она решилась и позвонила в одну из контор.

Действительность, однако, оказалась далекой от того, что рисовало воображение Оксаны. Во-первых, специфика работы требовала огромных моральных и физических затрат. Клиенты были разными, но большинство особо не церемонились с проституткой. Сутенер тоже отнюдь не был для девочек отцом родным. Во-вторых, и это, пожалуй, главное — заработок оставлял желать лучшего. Комоловой приходилось вкалывать чуть ли не за троих.

Тем не менее за три года девушка сумела-таки скопить на обстановку квартиры и дорогие, так манившие ее мелочи. А тут как раз Оксана познакомилась с Романом, и он взял на себя расходы по оплате ее жилья. Девушка поселилась рядом с институтом, став полноправной хозяйкой отдельной квартиры. Поначалу, познакомившись с Рябоконовым, Оксана подумывала завязать со своей «работой». Все свободное время она проводила с новым кавалером, тем более что ей и в самом деле понравился этот положительный во всех отношениях парень. Он был симпатичный, серьезный, довольно умный, из хорошей обеспеченной семьи, к Оксане относился бережно и даже покровительственно и главное — у него были деньги.

Но очень скоро выяснилось, что она уже привыкла иметь собственные деньги на карманные расходы и не ломать голову, купить ей бутылку пива или сэкономить. Обращаться каждый раз к Роману она не могла — к тому же, не хотелось от него зависеть. Несмотря на то что парень не был скуп, он не очень одобрительно относился к ее склонности сорить деньгами, пусть и по мелочи. Поэтому через некоторое время Оксана вновь вышла на работу.

Были, конечно, осложнения. Во-первых, уходила она на работу преимущественно по ночам, и это нужно было объяснять Роману. В таких случаях Оксана говорила, что едет к родителям, благо что дорога до ее района на автобусе занимала полтора часа. Во-вторых, ей порой звонили домой, хотя она и просила делать это лишь в крайних случаях. Но она уговорила сутенера, если трубку возьмет мужчина, извиняться и говорить, что ошибся номером. Кроме того, она постаралась соблюсти основы конспирации и на работе — всем представлялась как Марина из политехнического института.

Ей долго везло, и проколов не случалось. Роман ни о чем не догадывался, и Оксана была относительно спокойна. Она решила твердо выйти за него замуж и уж потом окончательно завязать с проституцией. Но все переменилось с того злополучного вечера, когда один из обеспеченных клиентов повел ее в казино «Баден-Баден»…

Сергея Никитина за рулеточным столом Оксана увидела сразу. И в первый момент оторопела от ужаса, что ее тайна будет раскрыта. Она настолько растерялась, что совершила ошибку — извинившись перед клиентом, пошла в туалет, чтобы немного прийти в себя. Вернувшись, она уговорила кавалера покинуть казино, но, как оказалось, слишком поздно — пока ее не было, Никитин успел поговорить с ее спутником, и тот, естественно, сказал, что она — «девочка из конторы».

На следующий день началось… В институте к ней подошел Никитин и, криво ухмыляясь, выложил напрямик, как умел это делать, с издевками и подколами, что теперь раззвонит по всему институту потрясающую новость, «кто на самом деле наша недотрога». Оксана не могла этого допустить.

— Послушай, — попыталась она поговорить с ним. — Ну, зачем тебе это нужно? Просто потрепаться? А у меня из-за этого жизнь круто испортится. Может быть, мы сумеем с тобой договориться по-хорошему?

В общем, «договориться по-хорошему» удалось. Теперь Оксана должна была спать с Никитиным, когда ему пожелается. Естественно, бесплатно. К сожалению, Никитин разболтал ее тайну своему другу Диме Шатилову. И угроза над Оксаной нависла уже с двух сторон. Оба приятеля были несдержанными на язык, плохо владели собой, особенно в пьяном виде, и могли в любую минуту ляпнуть вслух то, чего Оксана больше всего боялась.

Но самое неприятное случилось позже, когда Сергея уволили из казино. В тот вечер он заявился к ней домой пьяный, мрачный и злой.

— Ну вот что, Ксюха, — начал он с порога. — Мне, короче, бабки нужны. С казино расплачиваться. А взять мне их негде, кроме как у тебя. Так что хочешь не хочешь…

— Да ты что? — искренне поразилась Оксана. — С какой стати я тебе должна деньги давать? Сам виноват, сам и выкручивайся. Да и нет у меня таких денег.

— Продашь вот это все, — спокойно обвел глазами обстановку Никитин.

— Да ты что? — со слезами в голосе вскричала Оксана. — Я знаешь сколько времени копила! — А мне плевать! — заорал вдруг Никитин. — Мне выпутываться надо, ясно? А ты себе еще заработаешь. Иначе — сама знаешь. Вообще все потеряешь, дура!

Оксана видела явную угрозу в его глазах, понимала, что Никитин непременно расскажет всем о ее тайной профессии, если она не даст ему денег. Делать было нечего, и она согласилась.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно проговорил Сергей. — А теперь иди сюда!

И он рывком дернул Оксану на себя…

С этого момента для Оксаны началась самая настоящая кабала, и продолжалась она месяца три. Девушка чувствовала себя на грани истерики — почти весь ее заработок уходил Никитину, к тому же мучил он ее так, что с ним Оксана уставала даже больше, чем с тремя клиентами. Кроме того, услугами ее начал пользоваться и Шатилов, на правах друга Никитина. С этим нужно было что-то делать, но пока Оксана не видела выхода…

Пожаловаться она никому не могла. Нет, если бы сказала о шантажисте своему сутенеру, то обоих раздолбаев отметелили бы в пух и прах, но что это давало? После такой экзекуции они моментально развязали бы языки. Вот и оставалось Оксане только терпеть и ждать непонятно чего.

Решение, что так дальше продолжаться не может, пришло к ней на вечеринке у Губиных. По нескольким репликам пьяного Никитина она поняла, что этот человек представляет для нее реальную угрозу. И что не сегодня-завтра ее тайна станет достоянием всех. Разговор с Сергеем на кухне у Губиных убедил ее в том, что она права. Никитин вел себя агрессивно, требовал денег, причем как можно скорее и сразу всю сумму. Говорил, чтобы заняла их у Романа и что ждать он не намерен. Кое-как Оксане удалось его утихомирить и убедить, что она достанет для него денег в ближайшее время.

Она не собиралась убивать шантажиста в ту ночь. Все получилось как бы само собой. У нее не выдержали нервы, и она поругалась с Романом. Выйдя из его машины, Оксана пошла к себе домой, взяла молоток и, закусив губу, зашагала к дому Никитина.

Ждать в подъезде пришлось около часа. В доме был лифт, поэтому никто не сновал по лестнице туда-сюда и не заметил ее.

Никитина она увидела в окно и по нетвердой походке поняла, что парень сильно пьян. Она спряталась за мусоропровод и стала ждать. Сергей вышел из лифта и застыл, покачиваясь. В этот момент Оксана, стремительно выскочив из своего укрытия, с силой опустила молоток ему на голову. Никитин еще раз качнулся, закатил глаза и мешком рухнул на пол. Оксана тут же вошла в лифт и поехала вниз…

После этого она направилась к Садальскому, спонтанно решив обеспечить себе алиби. Валерий Григорьевич был удивлен ее визитом, но ничего не заподозрил. Оксана сказала, что поругалась с женихом и вспомнила о предложении преподавателя провести рождественскую ночь вместе.

Состояние Оксаны после убийства было вполне адекватно ситуации — она нервничала, постоянно курила, вздрагивала от каждого громкого звука, даже плакала. Садальский решил, что она так переживает по поводу ссоры с женихом и убедил ее пойти к нему мириться. Так Оксана и сделала. По дороге она немного успокоилась и пришла к Роману уже в более нормальном состоянии.

Однако оставался еще Шатилов. Оксана надеялась, что Дмитрий не заподозрит ее в убийстве Сергея и не станет никому открывать ее тайну. Так оно поначалу и оказалось. Шатилов пришел к ней, погоревал о смерти друга, пообещал свернуть башку тому, кто это сделал, затем повел Оксану в постель.

На следующий день он пришел снова и уже завел разговор с намеками на ее виновность. Оксана, постаравшись вложить в интонацию как можно больше убедительности, попыталась отвести от себя подозрения. Она уверяла Шатилова, что не имеет к смерти Никитина никакого отношения. Дмитрий вроде бы успокоился, но, как выяснилось, лишь на время.

Уже на поминках по Никитину Оксана поняла, что он настроен против нее. И что хоть и промолчал сегодня, но оставлять этого так не собирается. А значит, он либо действительно «свернет ей башку», либо поделится своими подозрениями с окружающими. Оба варианта Оксану никак не устраивали. Сидя в Зеленом кабинете ресторана «Чайка», она лихорадочно обдумывала, как ей поступить дальше. Выход нашелся сам собой — Шатилов напился, вел себя непотребно, и его нужно было отправлять домой с сопровождающим. Оксана вызвалась проводить Дмитрия.

В машине Шатилов сразу задремал и не стал ничего выкрикивать при Романе. У его дома Оксана вышла и помогла Дмитрию дойти до квартиры. В подъезде между ними состоялся такой диалог:

— Дима, что ты все время несешь? Я же объясняла тебе, что не виновата!

— Это ты так говоришь, — бубнил Шатилов. — А я думаю по-другому.

— Ну почему сразу я? Почему ты на меня думаешь? — заглядывала Оксана ему в глаза. — Посмотри, разве я похожа на убийцу?

— Ты и на шлюху с первого взгляда не похожа, — заметил Шатилов. — И я с тобой насчет этого еще р-разберусь!

— Ну хорошо, давай разберемся, — ласково проговорила Оксана, проводя рукой по щеке Дмитрия. — Давай прямо сегодня встретимся и поговорим подробно. Видишь, я от тебя не прячусь, не скрываюсь — что мне скрывать-то? Только не сейчас, тебе поспать нужно, отдохнуть… А вечером встретимся в парке, там нам никто не помешает.

— А почему не у тебя? — вперил в Оксану пьяный взгляд Шатилов.

— У меня Роман ночевать остается сегодня, — врала Оксана. — Я ему скажу, что схожу к подруге и вернусь, а сама с тобой встречусь.

— Н-ну… Идет, — мотнул головой Шатилов, который едва держался на ногах, чувствовал непреодолимое желание уснуть и был совершенно не в состоянии учинять сейчас какие-либо разборки.

— Вот и хорошо, вот и хорошо, значит, давай в двенадцать часов. Ты как раз выспишься к этому времени, — заговорила Комолова, таща Шатилова к двери его квартиры.

Там она сдала сокурсника на руки его ахающей матери и быстро упорхнула. До намеченного ею убийства Дмитрия Шатилова оставалось немного времени, и Оксана хотела подготовиться. Собственно, подготовка ее заключалась в том, что она выпила граммов сто водки для уверенности и решимости и достала из ящика буфета молоток для отбивания мяса. От того, для забивания гвоздей, которым она убила Никитина, Оксана давно благополучно избавилась.

Ей казалось, что второе убийство совершить гораздо проще и легче, чем первое. Оксана даже не переживала и старалась не думать о таких вещах, как угрызения совести — она считала, что Никитин и Шатилов вполне заслуживают того, что она для них приготовила. Сами виноваты, нечего было в чужую жизнь лезть. Ведь они чуть не разрушили ее Оксане! Вот теперь и пусть расплачиваются своими.

В двенадцатом часу Оксана вышла из дома с небольшой дамской сумочкой в руках, в которой великолепно поместился компактный, хотя и увесистый, блестящий молоточек, и направилась в сторону старого полузаброшенного парка, где назначила встречу Шатилову.

Когда она пришла, его еще не было, и Оксана успела покурить. Появился Дмитрий минут через семь. Выглядел он неважно: на лице — признаки похмельного синдрома, руки его подрагивали, и чувствовалось, что Дмитрия мучает слабость. Все это было Оксане на руку, и она порадовалась, что выбрала очень подходящий момент.

— Блин, Ксюх, как мне хреново… — хриплым голосом заговорил Шатилов, подходя к ней. — Дай сигаретку, а?

Оксана молча сунула ему сигарету и зажигалку. Дмитрий был настроен далеко не столь агрессивно и обвинительно, как днем. Однако Оксана уже сделала свой выбор. Она знала, что настроение Дмитрия легко может перемениться, особенно под влиянием алкоголя, а значит, оставлять его в живых все-таки нельзя.

Шатилов трясущейся рукой прикурил и жадно затянулся.

— Вот, блин, аж повело, — мотая головой, пожаловался он. — Ох, хреново мне…

Оксане надоело выслушивать его нытье, ей не терпелось покончить с задуманным как можно скорее.

— Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить? — сказала она с улыбкой.

Шатилов потер лоб и что-то пробурчал себе под нос. Потом поднял глаза на Оксану и решительно спросил:

— Ксюх, скажи честно — это ты Серегу убила?

— Ну вот, опять, — всплеснула руками Оксана и тут же прижала их к груди. — Ну, чем мне тебе поклясться, что нет! Я же раньше вас с Романом уехала. Я с ним была. Ну что ты, в самом деле, Дима? Что тебе кажется все? Вон и милиция этим делом занимается, и женщина эта, детектив… Выяснят все обязательно, что ты так расстраиваешься! Так же с ума можно сойти, если всех подозревать…

Оксана говорила спокойно, стараясь быть убедительной. Шатилов досмолил сигарету, покивал ей в ответ и задумчиво сказал:

— Да права ты, наверное… Ты уж извини, Ксюх, что я на тебя попер… Мне Серегу просто жалко. Но я просто думаю — а кто еще? Ведь я насчет всех дел его в курсе… постоянно вместе, считай, были. Ну, не было ничего такого, не было!

— Он же пьяный был и весь вечер задирался, — тут же сказала Оксана. — Наверняка по дороге с кем-нибудь поскандалил.

— Может, и правда, — вздохнул Дмитрий и как-то неуверенно посмотрел на Оксану. — Ну чего, пойдем, что ли? — спросил он.

— Ой, у меня что-то с ботинком, — пошевелила ступней Оксана. — Посмотри, а?

Шатилов, пожав плечами, нагнулся.

— Где тут у тебя чего… — успел проговорить он, но Оксана уже выхватила молоток из сумочки и несколько раз с силой опустила ему на голову.

Этого оказалось достаточно, чтобы Дмитрий повалился на грязный, затоптанный снег. Оксана презрительно оглядела его безжизненное тело, завернула молоток в полиэтиленовый пакет и, повернувшись, пошла прочь.

Дойдя до замерзшего пруда в парке, она выбрала подходящее место, где образовалась полынья, и кинула пакет с молотком туда. После чего вернулась домой. Наконец-то впервые за долгое время она чувствовала себя спокойной.

* * *

Подполковник Карташов захлопнул папку с документами и, искоса посмотрев на Оксану, спросил:

— Ну что, Оксана Владимировна, вы надумали что-нибудь?

Оксана долгим взглядом посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— Мне нечего вам сказать, — проговорила она, сглотнув слюну.

Карташов с какой-то грустью покивал головой и, вздохнув, ответил:

— Очень жаль. Мне все-таки казалось, что вы более разумный человек. И сделаете признание добровольно. Ну что ж, раз предъявленных вам улик недостаточно, то что вы скажете на это?

С этими словами подполковник нажал на кнопку на магнитофоне, и Оксана, вздрогнув, услышала собственный голос:

«…Когда я убила Никитина, то испытала огромное облегчение и даже злорадство. Я просто упивалась этим чувством и все время повторяла про себя — так тебе и надо! И восхищалась собой, потому что я оказалась сильнее. А Димку… Его мне было немного жаль. Но это была жалость, смешанная с презрением. Мне хотелось на прощание крикнуть ему — куда ты сунулся, дурак? Не знаешь, с кем связываешься! Ну что ж, получай и ты!»

Оксана слушала запись и чувствовала, как рвется последняя ниточка надежды. Она все поняла. Что визит к ней Антонины Лавриненко был провокацией, хорошо разыгранным спектаклем, устроенным для получения еще одной улики. Можно было еще попробовать посопротивляться, но у нее уже не было сил… Безвольно опустив руки, она смотрела в пол…

— Ну так что? — повысил голос подполковник, и Оксана услышала в нем металлические нотки. — Вы будете говорить?

Подняв полные тоски глаза, Оксана тихо, но твердо ответила:

— Да.

— Вот и славно, — потер руки Карташов, доставая бланк протокола…