По роду деятельности мне частенько приходилось сталкиваться с разными гнусными типами. Я к этому привыкла — стала почти нечувствительна к словесным оскорблениям, да и к физическому насилию отношусь достаточно спокойно, в панику не впадаю и всегда готова дать отпор. В этом плане я многое почерпнула у нашего Виктора. Поэтому и в тот злосчастный вечер восьмого марта мне удалось выпутаться. Хотя, надо признать, с таким законченным мерзавцем, как морской пират Пашков, мне еще сталкиваться не доводилось. Впечатление усугублялось тем, что с этим человеком мне пришлось, как говорится, преломить хлеб — сидеть за одним столом. Это всегда производит эффект — когда обнаруживаешь, что твой сосед по столу — свинья.

Не знаю, может быть, именно обильное питание так подействовало на бравого моряка или водка ударила ему в голову, но в тот вечер он буквально озверел. Конечно, сыграла свою роль и моя булавка, но я считаю, что ее роль была в целом положительной.

Тем не менее едва я успела дозвониться до Виктора, как мне опять пришлось спасать свою то ли жизнь, то ли честь — уже некогда было разбираться. Пашков выдернул из щеки булавку и выскочил из машины. Лицо у него, освещенное жутковатым светом ртутных фонарей, выглядело ужасно. Он непрерывно сыпал проклятиями и угрозами. Сейчас в его словаре самым приличным словом было «шалашовка». Нужно было бежать.

Для этого пришлось сбросить туфли — прекрасные вечерние туфли, которые мне было жалко до слез. При том, что на улице даже в них было довольно зябко, я же не рассчитывала, что мне придется разгуливать пешком. Вышло же так, что пришлось — и даже не просто пешком, а еще и босиком.

Ледяной асфальт обжигал ступни. Меня спас от воспаления легких только стресс — в моей крови было столько адреналина, а кровь так стремительно бежала по жилам, что простыть я не успела.

Как сказал поэт, я бежала быстрей, чем заяц от орла. Бог был все-таки на моей стороне. Мне удалось оторваться от «орла» уже на старте. Я перебежала через улицу, а Пашков чуть замешкался, пропуская одну из редких машин, которая, сверкая огнями и рыча, промчалась перед самым его носом.

Продравшись сквозь кусты, я влетела в сквер, тянущийся вдоль всего проспекта. Вокруг не было ни одной живой души. Сзади раздавался дробный топот каблуков. Я ринулась на заманчивый свет чужих окон. Говорят, моряки плохо бегают. Мне трудно судить — должно быть, Пашков давно не выходил в море и уже привык передвигаться по суше. Во всяком случае, у меня все время было ощущение, что он дышит мне в затылок.

Тем не менее, подгоняемая страхом, я успела добежать до жилых домов и нырнула в какой-то двор. Там я наугад выбрала подъезд и заскочила в него, стараясь не хлопать дверью. К мой радости, в подъезде было темно — хоть глаз коли. Прижавшись спиной к стене, я замерла и попыталась отдышаться.

В тишине я слышала растерянный топот во дворе — Пашков искал меня. Но в этом дворе было несколько многоэтажных домов — выбор получался слишком большим. Если Пашков не успел заметить, куда я нырнула, ему придется здорово потрудиться.

Вскоре я успокоилась и почувствовала, как стынут ноги.

Хочешь не хочешь, а нужно было возвращаться. Шагов во дворе я уже не слышала и решила выбираться: во-первых, ситуация теперь должна была стать более безопасной — я рассчитывала, что Пашков все-таки немного протрезвел, во-вторых, знала, что Виктор уже спешит мне на помощь. Ну и потом — я намеревалась вести себя предельно осторожно.

Надо было видеть, как я пробиралась назад — босиком, в полумраке, прижимаясь к стенам домов и прячась за деревьями. Маринка правильно сказала, что иногда нас можно назвать самыми подозрительными людьми в городе. Я-то уж точно в этот момент выглядела подозрительно.

Но все обошлось. Моряку или надоело шарить в темноте в чужом дворе, или он действительно протрезвел, но вскоре обнаружилось, что его и след простыл.

Ему даже хватило ума не трогать мою машину, хотя у меня были опасения, что из мести он решит ею воспользоваться. Но, наверное, собственность Пашков предпочитал уважать, понимая, что это может грозить статьей.

В общем, я успела добраться до машины и даже отыскать туфли, когда подъехал Виктор. Он притормозил рядом и заглянул ко мне в кабину.

— Ну чего? — сочувственно спросил он. — Погуляла?

У меня не было сил даже отвечать. О своих приключениях я рассказала всем после выходных, когда хорошенько отдохнула и пришла в себя.

В коллективе мою неприятность приняли близко к сердцу. Маринка с возмущением сказала:

— Какая-то дебильная семейка! Один телевизоры краденые скупает, другой лимоны каждый день жрет, третий вообще маньяк сексуальный! Но ты — молодец, не растерялась! Булавки — это самое надежное средство. Обязательно обнови запас!

Выздоровевший и бодрый Ромка с ходу предложил немедленно разыскать Пашкова и навалять ему как следует. Глаза нашего курьера горели при этом мрачным огнем. Я высказалась в том смысле, что Ромка сгоряча может моряка покалечить и испортить себе этим всю жизнь.

— А я боюсь, — безнадежно заметила Марина, — что жизнь будет испорчена у всех нас, потому что покалечат как раз Ромку, а его родители затаскают нас по судам!

Ромка неожиданно не стал обижаться.

— Я же не о себе говорю! — сказал он, оправдываясь. — А вы думаете, Виктор ему не наваляет?

Сергей Иванович Кряжимский улыбнулся, откашлялся и сказал:

— Мне представляется, что на этот счет нужно прежде всего справиться у самого Виктора! Может быть, его совсем не вдохновляет эта идея? Вообще же мне кажется, что какие-либо реваншистские планы здесь совершенно неуместны. Происшествие, конечно, безобразное, из рук вон, но мы же серьезные люди, а не банда какая-нибудь! Говорю это, разумеется, исключительно для Ромки, потому что и в уме не держу, чтобы Ольга Юрьевна пылала жаждой мести! Не так ли, Ольга Юрьевна?

Мне не хотелось, чтобы наш тинейджер оставался в меньшинстве. В конце концов им двигали самые благородные побуждения. Поэтому я сказала с улыбкой:

— Если откровенно, то вообще-то я с удовольствием этому мореплавателю, как выражается Ромка, наваляла бы! Просто шкуру бы спустила!.. Но разум мне подсказывает, что все это бесполезно и горбатого только могила исправит. Поэтому пусть себе живет!

— Ну, это вы зря! — по-настоящему огорчился Ромка. — Такие вещи прощать нельзя! Он теперь почувствует свою безнаказанность и дальше будет вести себя еще хуже. Между прочим, я уверен, что Виктор со мной согласится! Вот спросите его!

Но спросить Виктора мы ни о чем не могли, потому что с утра пораньше он отправился к инженеру Уфимцеву воплощать в жизнь наш план. Когда он вернется, мы могли только гадать.

У меня было искушение выбраться к Адаму Станиславовичу, чтобы разузнать, что случилось восьмого марта, но я его преодолела — и, надо сказать, без особого труда — у меня действительно начинало появляться предубеждение против этой странной семейки, где все время что-то случается и все друг друга терпеть не могут. Да и впечатления еще были чересчур свежими, и я решила, что больше я в одиночку никуда не хожу — во всяком случае, пока потрясение не уляжется.

Поэтому мы с Сергеем Ивановичем занялись очередным номером газеты. Ромка нам помогал, а Маринка готовила кофе, одновременно умудряясь играть на компьютере в какую-то оглушительную «стрелялку». В общем, в редакции воцарился мир и покой.

Однако продолжалось это часа полтора — не более. А потом приехал Виктор и выложил нам сногсшибательную новость. Он умудрился напасть на след похитителей телевизоров.

Произошло все следующим образом. Как мы и договаривались, Виктор оставил свою машину на углу Астраханского тупика и пешочком отправился к инженеру. Тот был дома и даже не очень удивился, когда незнакомый ему человек попросил на денек машину. Может быть, сыграли свою роль деньги, которые Виктор предусмотрительно вертел в руках.

Но машины он не получил. Уфимцев, с сожалением покосившись на купюры, сказал, что машина сегодня занята и он прямо сейчас уезжает. Однако он предложил зайти в воскресенье — мол, по выходным машина ему не нужна и можно будет договориться.

Виктор на воскресенье согласился и отчалил. Уфимцев, видимо, испытывал некоторые сомнения, потому что перед расставанием поинтересовался, из какого Виктор дома — а может быть, он просто не хотел упускать потенциального клиента. Виктор ответил ему первое, что пришло в голову, и ушел, но недалеко. Засев в своей машине, он стал ждать, когда появится Уфимцев. Тот действительно вскоре вышел и направился в ту часть микрорайона, где находились частные гаражи. Виктор дал ему отойти, а потом поехал туда же и встал на выезде, чтобы не прозевать момент, когда инженер тронется в путь. Тот вел себя совершенно спокойно, даже не думая ни о какой слежке. Открыл гараж, вывел свои старенькие «Жигули» и запер ворота. Потом закурил и стал кого-то ждать.

Минут через пять появился невзрачный человек в кепке и сером плаще. Они с Уфимцевым обменялись рукопожатием и сели в машину. Инженер завел мотор и поехал к центру города.

Виктор последовал за ним, держа дистанцию. В потоке машин он никак не выделялся, и все шло гладко на всем протяжении пути. Неожиданно за квартал от «Голубого бриллианта» Уфимцев притормозил и взял в машину еще одного человека. Это был Тимур.

Втроем они доехали до Колхозной площади и свернули в один из двориков, которых в этой части города великое множество. Ежедневно сюда съезжается масса народу по самым разным делам, и припаркованные повсюду автомобили давно стали привычной деталью пейзажа.

Дворик, в котором Уфимцев поставил машину, находился в пяти минутах ходьбы от рынка, где торговали сельскохозяйственной продукцией. В прежние времена он назывался колхозным — да и теперь тоже, потому что никто не знал, как его называть иначе.

Здесь же находился крупный универмаг «Гермес» и еще десятка два магазинов помельче. Это не считая бесчисленных ларьков, лотков и торговых палаток. Здесь всегда собирались толпы народа — место было бойкое и беспокойное.

Виктору тоже удалось пристроиться неподалеку. Среди разномастных машин, торчащих на импровизированных стоянках, его черная «Лада» не бросалась никому в глаза. Не выходя из автомобиля, Виктор принялся наблюдать.

Наконец из дворика появились двое — Тимур и невзрачный тип в сером плаще. Сунув руки в карманы, они прогулочным шагом двинулись в сторону рынка. Виктор последовал за ними, соблюдая крайнюю осторожность — он заметил, что парочка держится довольно подозрительно, — оба то и дело оглядывались по сторонам и делали это очень бдительно.

Еще подозрительнее их поведение стало, когда они добрались до универмага. Здесь они разделились и начали прохаживаться по отделам этого огромного магазина. Виктор не стал искушать судьбы и вскоре покинул «Гермес». Но перед этим он успел убедиться, что Тимур и его спутник надолго застряли в отделе электроники.

— Похоже, они! — сделал он заключение.

Действительно, было очень похоже, что мы наконец обнаружили тех, кого искали. Все вроде сходилось — машина инженера, невзрачный субъект. То, что группа переместилась от «Голубого бриллианта» в «Гермес», тоже было вполне объяснимо. Возможно, преступники почувствовали, что за ними следят, а возможно, такая смена объекта входила в их планы — скорее всего, они старались подолгу не рисоваться на одном месте.

— Ну, что? Нужно ехать! — решила я.

Мы тоже собрали группу, в которую вошли я, Ромка и Виктор. На Ромку возлагалась самая ответственная миссия — поскольку он оставался единственным, кого Тимур не знал в лицо, он должен был пасти злоумышленников в магазине. Виктор собирался занять наблюдательный пост в кафе, неподалеку от входа в магазин. На меня возлагалась обязанность следить за двором, где стоит машина Уфимцева. Мы с Виктором должны были поддерживать связь по телефону.

Обговорив наши действия, мы расселись по машинам и поехали на Колхозную площадь. Почему-то я была уверена, что к нашему приезду там ничего не будет — в удачу мне верилось очень слабо.

Но это был, видимо, наш день. Инженер Уфимцев все еще торчал в маленьком дворике — в том же самом, куда заехал час назад. Виктор сообщил мне об этом по телефону, когда мы медленно ехали друг за другом по прилегающей к площади улице.

— Номер восемнадцать, — сказал он, имея в виду номер дома.

Мне с большим трудом удалось припарковать там машину — почти все свободные места были уже заняты. Но все-таки я втиснула свою «Ладу» между видавшим виды «УАЗом» и вишневой «Нивой», по самую крышу заляпанной грязью. Отсюда мне было видно старую кирпичную арку возле дома номер восемнадцать, и, хотя до нее было далековато, пропустить момент, когда там появятся наши знакомцы, я не могла — видно все было как на ладони.

Теперь мне оставалось только ждать. Все зависело от судьбы. Возможно, нам суждено провести здесь весь день и опять уйти ни с чем. В конце концов, мы могли ошибаться, и Тимур с приятелями находятся в этом районе по вполне безобидному поводу. Но, даже если они и есть те самые похитители, кто может гарантировать, что удастся поймать их с поличным?

Может быть, сегодня им попросту не удастся ничего украсть?

Машина Виктора давно скрылась за углом. Я некоторое время осматривалась по сторонам, но, не обнаружив ничего подозрительного, сосредоточилась целиком на своем объекте. Периодически со двора кто-то выходил или заходил, но на преступников эти люди не походили.

Я рассудила: в случае чего мне все равно позвонят и не стоит так уж пристально таращиться по сторонам. Вне состава преступления ни грубиян Тимур, ни пропавший инженер меня не интересовали.

На всякий случай я еще раз перелистала свою записную книжку, где у меня предусмотрительно были записаны координаты знакомого следователя. В общем-то я помнила их наизусть, но хотела еще раз себя проверить. Все оказалось правильно — Черпаков Сергей Никитич, телефон 26-68-29.

Меня немного смущало, что район, где действовали Тимур и его команда, не входил в участок Черпакова. Если он окажется педантом или лентяем, у нас могут возникнуть проблемы. Нам могут посоветовать обратиться в отделение милиции соответствующего района, а это грозило потерей времени и мало ли еще чем. Все-таки желательно вести дела с теми, кого хоть немного знаешь.

Я просмотрела всю записную книжку, еще немного понаблюдала за домом номер восемнадцать, даже выкурила сигарету, а телефон все молчал. Был в этом и положительный момент — значит, те, за кем мы следим, находятся на месте — в противном случае Виктор скомандовал бы отбой. Должно быть, дело у них пока не очень-то клеилось.

Проблем у Ромки с опознанием Тимура быть не должно — он парень смышленый, а Виктор снабдил его прекрасными фотографиями вольного сантехника. Значит, эти ребята никак не могут присмотреть себе телевизор, подумала я. Что поделаешь, покупательная способность электората заметно упала.

Дело близилось к обеду. У меня уже начинало посасывать под ложечкой. Всегда я наступаю на одни и те же грабли — ведь знала, что придется сидеть несколько часов в засаде, но не удосужилась захватить с собой хотя бы парочку пирожков!

Я маленько приуныла — если ожидание продлится до закрытия магазина, я уже буду едва волочить ноги. Мне уже хотелось малодушно покинуть свой пост и сбегать куда-нибудь на угол за пирожками. И в этот момент пропищал телефон. Звонил Виктор.

Совершенно будничным тоном он сообщил, что Тимур с товарищем уже вскрыли машину на стоянке возле «Гермеса», взяли неосмотрительно оставленный в салоне телевизор «Филипс» и теперь направляются, видимо, в мою сторону. Нужно принимать решение.

— Оставляй там Ромку! — распорядилась я. — Пусть объяснит хозяевам телевизора обстановку, когда вернутся. А я сейчас звоню следователю. Потом постараюсь задержать этих мерзавцев. Будь поблизости!

Быстро оглядев окрестности — похитители еще не появились, — я набрала номер следователя, трубку взяли сразу.

— Сергей Никитич! — зачастила я. — Это Бойкова из «Свидетеля». Если хотите взять тех ребят, что воруют телевизоры, немедленно присылайте людей к колхозному рынку, улица Трофимовская, дом восемнадцать.

— Алло! Кто это? — недовольно выкрикнул в ответ мужской голос. — Черпакова нет на месте! Чего вы хотите? Какие телевизоры?

— О господи! — простонала я. — Черпаков ищет группу, которая ворует телевизоры из автомобилей? Так вот, они сейчас здесь, по адресу, который я вам назвала.

— Где это вы видели у нас автомобили с телевизорами? — с чувством превосходства сказал мужской голос. — Может, вы имеете в виду магнитолы?

— Слушайте, а вы вообще кто такой? — спросила я с отчаянием. — Наверное, уборщик помещений?

— Я — оперуполномоченный Степанов! — обиделся мой собеседник. — Придержите язык, если не хотите неприятностей!

— А вы делайте, что говорят, если не хотите стать героем фельетона! — разозлилась я. — Обещаю, что над вами будет смеяться весь город. Вы еще меня вспомните!

— Вы мне угрожаете, что ли? — мрачно спросил Степанов.

— Идиот! — простонала я в сторону, а в трубку сказала: — Улица Трофимовская, дом восемнадцать! Все! Отбой!

Я швырнула мобильник на сиденье — на дискуссию со Степановым уже не было времени. Откуда-то из-за шеренги припаркованных автомобилей вынырнули две суетливые фигуры, тащившие большую картонную коробку с надписью «Филипс» на боку.

Они вприпрыжку пересекли тротуар и скрылись во дворе восемнадцатого дома. Наступил самый ответственный момент.

Меня вел не разум, а древний охотничий инстинкт, который, видимо, особенно развит у тех, кто выбрал профессию сыщика или папарацци. Он двигал моими руками, когда я заводила машину и выезжала на мостовую. Он же и вел отсчет времени — точно по заранее составленному плану.

Я подкатила к тротуару напротив кирпичной арки и врубила правый поворотник. Машины сзади недовольно загудели, но покорно объехали меня. Впрочем, я уже ни на кого не обращала внимания, кроме трех ловкачей, которые суетились во дворе.

С завидной ловкостью они затискали на заднее сиденье «Жигулей» краденый телевизор, запрыгнули в машину и стартовали. Мне только этого и надо было.

Едва «Жигули» Уфимцева подкатили к воротам, я прибавила газу и, вывернув руль вправо, въехала во двор, едва не столкнувшись с этими типами лоб в лоб. Уфимцев успел сдать в сторону и левым бортом почти вплотную прижался к стене деревянного одноэтажного дома, прилепившегося возле самой арки.

Я бесцеремонно приткнула машину к их правому борту и слегка подала ее вперед, сдирая краску с автомобильной дверцы и круша зеркала. Заклинив все выходы, я нажала на тормоза. Похитители оказались в ловушке.

Сгоряча они попытались выскочить из машины — я видела, как они с искаженными лицами ломятся в дверцы, которые, конечно же, не сдвинулись даже на миллиметр. Потом Уфимцев в отчаянии принялся газовать — в надежде, что «Жигули» выскочат из плена. Из-под колес брызнул фонтан грязи, мотор взвыл, как электропила, машина затряслась точно в лихорадке, но засела еще глубже.

Но Тимур, который сидел впереди, рядом с водителем, не хотел так просто сдаваться. Он вдруг собрался в комок, подтянув колени к подбородку, а потом, с силой двинув обеими ногами в ветровое стекло, высадил его напрочь. Не успела я и глазом моргнуть, как он выбрался на капот, с грохотом пробежал по крыше, спрыгнул на землю и устремился куда-то в глубь двора.

Думаю, невзрачный тип на заднем сиденье с удовольствием последовал бы его примеру, но, зажатый со всех сторон — коробкой телевизора, спинкой кресла и заклинившейся дверцей — не мог даже пошевелиться. Он только с ненавистью смотрел на меня сквозь стекло и на глазах бледнел.

Инженеру было проще, но он не торопился бежать. Должно быть, ему было больно бросить свою машину, да и испугался он гораздо больше остальных. С неподвижностью статуи сидел он за рулем и оцепеневшим взглядом смотрел в пространство.

Увы, Тимур исчез, и я даже не успела заметить, куда он нырнул. В его бегстве было не много смысла — вряд ли он мог рассчитывать, что сообщники не сдадут его, разве что окончательно решил удариться в бега. Но все равно мне было досадно за свой промах.

Вокруг нас постепенно начал собираться народ. Незнакомые мужики, окружив машины кольцом, рассматривали нас, как зверей в зоопарке, и обменивались замечаниями. Мне было не до них — нужно было думать, что делать дальше.

Вдруг сквозь толпу пробился Виктор. Удовлетворенно оглядев дело моих рук, он подошел к машине. Я открыла дверцу и выбралась наружу.

— Тимур ушел, — ответила я на немой вопрос Виктора.

Тот философски пожал плечами — по его мнению, этот факт не имел особого значения. Гораздо больше Виктора интересовал вопрос, будет ли участвовать в деле милиция. Но я и сама этого не знала.

Неожиданно за воротами пронзительно заголосил автомобильный гудок, народ почтительно шарахнулся в сторону, а под арку въехал новенький «БМВ» — почему-то с горящими фарами. Из него проворно вскочили двое хорошо одетых мужчин и наш Ромка.

— Вот, хозяев привез, — со сдержанной гордостью сказал наш курьер.

Хозяева были взволнованны, но деловиты. С серьезным видом они обошли машины кругом и обменялись многозначительными взглядами. Потом один из них, круглолицый, с полоской седины в коротко стриженных волосах, нетерпеливо обратился ко мне:

— Это ваша тачка? Сдайте маленько вперед! Мы кое о чем перебазарим с мужиками…

Я отрицательно покачала головой.

— Не выйдет! Знаю я ваши базары… Кончится все тяжкими телесными повреждениями, а нам потом начинать все сначала! Вот дождемся милиции…

Мужчина недоумевающе уставился на меня.

— Так вы их специально защемили, что ли? Ничего себе!

Слышь, Майкл, пацан-то не соврал! Тут целая операция по захвату!

Его спутник, прозывавшийся Майклом, придвинулся ближе.

— Вы из милиции? — настороженно спросил он, но, получив отрицательный ответ, приободрился. — Какая-то частная контора? Или вас тоже обчистили? Так, может, решим все без органов? Сейчас зафиксируем их координаты, наложим контрибуцию… Завтра сами принесут — в зубах! Верно, Серый?

Тот, кого назвали Серым, сдержанно улыбнулся.

— Да я не против! Хозяйка вот не разрешает…

— И зачем вам эта милиция? — с легкой досадой посетовал Майкл. — Сами бы разобрались! Душа горит! Мы уж тут взяли — обмыть покупку… А тут такой облом!

У них обоих, действительно, из карманов светлых пальто торчали обернутые серебряной фольгой горлышки винных бутылок. Толпа вокруг, состоящая в основном из мужиков, внимала сочувственно. Однако я была непреклонна.

— Не вы первые, не вы последние, — сказала я Серому с Майклом. — Шампанское ваше никуда не денется. А вор, как говорили в одном кинофильме, должен сидеть в тюрьме.

Серый переглянулся с Майклом, а потом как-то даже сочувственно посмотрел в сторону съежившегося на переднем сиденье Уфимцева.

— Да-а, приплыли мужики! — сказал он.

Поняв, что уговорить меня на компромисс не удастся, потерпевшие смирились, закурили и принялись подшучивать друг над другом. Из их разговора стало ясно, что телевизор купил Серый, а сбегать за вином предложил Майкл. Теперь они пытались выяснить, кто из них больший лох.

Наконец откуда-то из-за угла вырвался вой сирены, и к воротам подъехал милицейский «УАЗ». Из него вышел следователь Черпаков собственной персоной и направился прямиком ко мне.

— Между прочим, я сегодня еще не завтракал! — сказал он вместо «здравствуйте». — Что здесь случилось? Мне передали, что вы меня искали. Что здесь — ДТП?

— Здесь кража телевизора, — ответила я. — Есть основания полагать, что это та самая группа, о которой мы с вами уже вели разговор. Один, правда, ушел, но нам известен его адрес.

— Ага! — сказал Черпаков, немного успокоившись. — Насколько я понимаю, вот эти цуцики в разбитой машине и есть преступная группа? А где потерпевшие?

— Мы потерпевшие, начальник! — с иронией сказал Серый, выступая вперед.

— Так-так, — пробормотал Черпаков, неловко крутя головой и болезненно морщась. — Есть свидетели?

— Какие свидетели, начальник? — изумился Майкл. — Вон он, телик, в их тачке! Как, ты думаешь, он там оказался? Вот у нас и чек с собой, и паспорт! Пошли в «Гермес» — там подтвердят! Только что купили… Отошли на пять минут за шампанским…

— Ну, понятно, — хмуро сказал Черпаков. — Будем разбираться… Вы… — Он обернулся ко мне. — Как вас… Ольга Геннадьевна, отгоните свою машину, пожалуйста!

— Ольга Юрьевна, с вашего позволения, — поправила я, не особенно, впрочем, обижаясь. Как-никак, человек сегодня даже не завтракал и заслуживал снисхождения.

Пока я отгоняла машину в глубину двора, из «УАЗа» выбрались еще двое в гражданском. Вместе с Черпаковым они приступили к ободранным «Жигулям» Уфимцева и потребовали, чтобы инженер с пассажиром вышли.

Те поднялись. Уфимцев, сутулясь больше обычного, вдруг выкрикнул высоким срывающимся голосом:

— Я ничего не знаю! Вы не имеете права! Что я такого сделал? Требую, чтобы здесь присутствовал адвокат!

— А парикмахер тебе не нужен? — устало спросил Черпаков и обернулся к человеку в сером плаще. — У тебя тоже есть претензии?

— Это недоразумение, — быстро сказал тот. — Я просто попросил мужика подбросить меня до набережной. А тут эта шальная в нас как врежется!

— Значит, телевизор не твой? — уточнил Черпаков.

— Какой телевизор? — удивился человечек. — У водителя спрашивайте. Я же говорю — посторонний я!

— Это мой телевизор! — вмешался Серый. — Я его только сейчас купил. Вот чек! А эти ханыги…

— Минуточку! — остановил его Черпаков. — Разберемся. — Он поискал меня глазами и махнул рукой. — А вы что-нибудь имеете сказать, Шерлок Холмс в юбке?