То, что произошло потом, было прямым следствием моего кретинизма, который я оправдываю только собственной растерянностью — поскольку не каждый человек способен за несколько мгновений пережить такое количество потрясений и сохранить свой рассудок в полном здравии.

Мысль оттащить моего друга в темноту, увы, оказалась настолько идиотской, что я не нахожу себе оправданий. Стоило только ему открыть рот и произнести далеко идущее и многообещающее «Ну, значит, вот в чем де…», как он слабо ойкнул, и его голова, увенчанная черной бейсболкой поверх живописной банданы с черепушками, начала куда-то заваливаться.

— Вить… — осторожно позвала его я, опускаясь на колени и наклоняясь над ним. Сначала мне показалось, что с ним случился обморок, я даже удивилась, что огромный Витька так слаб здоровьем.

Но как раз в этот момент в мой висок ткнулось что-то холодное и тихий голос произнес:

— Слушай, девочка, внимательно. Кое-кому очень не нравится, что вы с вашим приятелем суете свои носы в чужие дела. Если не прекратите — следующий раз наша встреча может оказаться роковой.

Голос показался мне знакомым, но, так как говоривший постарался исказить его и произнес сию тираду зловещим шепотом в духе ожившего Фредди Крюгера, я осторожненько подняла глаза и увидела перед собой черный «чулок», напяленный на физиономию.

— Хорошо, — пискнула я. — Информацию получили, будем обдумывать…

— Нет, детка, обдумывать ты не будешь. Вы просто удалитесь от этой компании на безопасное расстояние, поняла?

— Как вам будет угодно, сэр, — пролепетала я, старательно изображая ужас на своем прелестно-растерянном личике.

Он хмыкнул и, взмахнув на прощание револьвером, исчез.

В это время Витька издал слабый стон и начал шевелиться.

— Уф, — сказала я. — Ну, слава богу! Я уже думала, что теперь мне придется тебя тащить в больницу.

— Что это было, Саш, а? — простонал бедняга.

— Нашествие саранчи и налет НАТО, — прояснила я ему ситуацию. — Твои нервы оказались слишком слабыми для того, чтобы равнодушно перенести оба события.

Он недоверчиво посмотрел на меня и неожиданно громко расхохотался.

— Короче, мой друг, единственное место, где мы будем в безопасности и ты сможешь посвятить нас в перипетии своего рассказа о Тарантуле и неведомом ребенке, к сожалению, находится немного поодаль от данной местности. Но, думаю, мы туда доберемся…

Если он сможет встать. Потому что дотащить до Ларчика это огромное тело я просто не в состоянии, увы…

* * *

До жилища Ларикова мы добрались без особых приключений, не считая тех кратких моментов, когда Витька хватался за голову и начинал стонать. Мой дружок в маске отличался крепостью рук, судя по состоянию Витькиной головы.

Ларчик, открыв дверь, воззрился на нашу живописную пару в безграничном изумлении и спросил:

— Что случилось? Кто это?

— Раненый красноармеец, — сказала я, втаскивая своего приятеля внутрь. — Мы немножко подрались, постреляли — пиф-паф, и вот плачевные результаты.

— Ага, — понял Ларчик.

— Да, забыла тебе сказать — убили Кайзера!

— Что? — Ларчик вытаращился на меня, и его губы растянулись в глупой и неуместной ухмылке.

— Можешь не смеяться. Я не шучу на этот раз. Кайзера действительно застрелили на выходе из бара.

Наконец-то мой босс понял, что я говорю серьезно! Приложив руку к щеке, он пробормотал:

— О черт…

— Не поминай этого придурка, — попросила я. — И так от него много пакостей в мире творится.

Витька плюхнулся в кресло и жалобно произнес: — Дайте пива, а то я свернусь, как молоко в жару.

Ларчик достал последнюю банку пива из холодильника и вежливо презентовал ее незваному гостю.

— А раненый красноармеец здесь по какой причине?

— Он знает что-то про Тарантула, — сказала я. — Я хочу есть. У тебя как с провиантом?

— Ты же, судя по твоим речам, была в баре…

— Ага, была. Только вот на еду у меня там времени не было. Я занималась подлым делом — слежкой.

Ларчик покачал укоризненно головой, явно пытаясь возмутиться моим неблаговидным поведением, но пообещал немедленно заняться окрошкой.

— Чем? — переспросила я, не веря собственным ушам.

— Окрошкой, — мило улыбнулся мой босс и отправился на кухню.

Если уж мне сегодня на роду написано сойти с ума от потрясений, то Ларчик, наверное, мое безумие довершит!

* * *

Ларчик на кухне колдовал над окрошкой, а мы с Витькой приходили в себя. Сначала мы умылись, причем я никак не могла избавиться от запаха пороха — мне почему-то казалось, что им провоняла вся моя одежда!

— Тьфу, зараза, — выругалась я, — он же не стрелял вроде…

Витька вскинул голову и вытаращился на меня.

— Что? — спросил он испуганно.

— Да вот вся одежда пахнет, как будто я подстреленная утка, — сообщила я.

— А я думал, что ты про меня, — облегченно выдохнул Витька.

Я не стала вдаваться в подробности, почему он так решил. Просто схватила Ларчиков «Жиллетт» и аккуратно прошлась сим чудодейственным дезодорантом по своей одежде.

— Ну вот, — удовлетворенно сообщила я. — Теперь воспоминания о битве под Аустерлицем частично уничтожены. Пойдем спросим у шеф-повара, как обстоят дела с нашим провиантом…

— Слушай, а кто он такой? — поинтересовался Витька.

— Ларчик? Мой подчиненный, — протянула я. — Детектив на побегушках. Когда надо заняться слежкой, я обычно посылаю его. Если это не очень ответственно, конечно. Ну, а в свободное время он готовит кофе и обеды с ужинами.

— Справляется?

На Витькином лице, увы, застыла недоверчивость. Впрочем, я могла бы отнести эту недоверчивость к лариковским кулинарным способностям, поэтому заверила его, что лучше Ларчика никто окрошку готовить не умеет.

Мы выползли на кухню, где мой босс как раз заканчивал резать помидорчики. Я задумалась, зачем в окрошке помидоры, но потом решила, что у каждого свой способ готовки данного блюда. Чего придираться?

Ларчик расставил тарелки, достал майонез и торжественно извлек из холодильника бутылку воды, на которой было написано «Славяновская минеральная». Я никогда не ела окрошку с минералкой, поэтому удивилась:

— С минералкой?

— Зачем? — гордо ответствовал мой шеф. — Простая. Из-под крана!

Я поперхнулась. Витька вообще попытался отползти от стола, но я железной рукой ухватила его за запястье и, лучезарно улыбаясь, сказала:

— Ларчик, давай будем есть это как салат, а? Что-то сегодня и так много жидкости было…

— Его что, по голове ударили? — шепотом поинтересовался Витька. — Кто окрошку с водой ест?

— Это древний полинезийский рецепт, — страшным голосом прошептала в ответ я. — А кроме того, ему нельзя перечить. Вот смотри, он уже сдвинул брови. Еще минута — и он выгонит нас из-за стола, а я ужасно голодна. Поэтому постарайся изобразить из себя воспитанного человека.

Бедный Витька так и поступил. Он даже позволил незадачливому Андрюше налить себе в тарелку чуточку воды, в которую потом вытряхнул половину банки майонеза.

После того как мы вежливо отмучились, Ларчик откинулся на спинку стула и, оглядев нас, сказал:

— Ну? Теперь-то вы не голодны? Можете начать свой рассказ?

Мы переглянулись. Конечно, мы были еще голодны, но боязнь очередного кулинарного извращения со стороны моего босса заставила нас солгать, что мы уже вполне насытились.

— Что там с Кайзером? — не унимался он. — Как ты вообще оказалась в «Камелоте»? И что там за женщина не давала вам всем покоя?

— Можно задавать вопросы по порядку? — робко спросила я. — И потом — у Витьки есть ценная информация о врагах Тарантула. Поэтому давай-ка с него и начнем, а я уж потом объясню свое странное поведение.

Если честно, мне совсем не хотелось рассказывать об этой женщине. Неприятные воспоминания, знаете ли, угнетают мою девичью, ранимую душу!

* * *

— Случилось вот что… Тарантул тогда еще был неизвестным и просто гонял на мотоциклах с приятелями. Тогда еще только начали «Ангелы» сколачиваться, — начал Витька. — Честно говоря, они мне с самого начала не понравились. Эти их каски с рогами и все феньки — слишком много грохота не по делу. Но народу это нравилось, и они тогда с ума посходили на этих черепушках. Самый большой кайф был проехаться по ночному городу с ветерком и такими воплями, что только мертвые не просыпались. В тот вечер они, говорят, выехали раньше, чем обычно. А тот парень возвращался на своем мотоцикле домой с ребенком. Ну, и попал между ними. Другие бы, может, просто выпустили его из западни. Но только не Тарантул с его гвардией! Этот прямо от восторга зашелся, увидев перепуганные глазенки пацана. В общем, они их окружили и с дикими воплями сопровождали по дороге. Парнишка от ужаса начал терять сознание. А его отец старался выбраться из этого круга, но не мог. Поэтому был так озабочен, что и не заметил, как Тарантул подъехал совсем близко и оторвал пацана на лету. Началась гонка. А у мальчишки оказалось плохо с сердцем. Внезапно Тарантул обнаружил, что мальчишка обмяк, и испугался. Он и так был поганец, а от страха совсем потерял совесть. Бросил мальчишку на тротуар, и они уехали. А пацан умер, не приходя в сознание. Сердце от страха остановилось…

— Да уж, — передернулась я. — Ничего себе, красавчик этот Тарантул!

— А тут еще в последнее время этого самого Витю начали замечать среди «Ангелов».

— Какого Витю?

— Отца, — пояснил Витька. — Он же и сам был когда-то байкером. И вроде бы Тарантул его узнал, даже сказал об этом Кайзеру…

— При чем здесь Кайзер?

— При том, что он тогда тоже там был. Так что мне сдается, вам надо именно там и искать. Хотя, если по правде, я бы его искать не стал. Тарантул с Кайзером получили то, что заслуживали. И если их он пристрелил, я его судить ни в коем случае не стал бы. Потому как он прав. Мальчишку жалко. Не дело было такое устраивать…

Ларчик все это время очень внимательно слушал, а потом вдруг сказал задумчиво:

— Что же он был за мужик такой? Врагов у него было больше, чем друзей… Хотя Виктор тут ни при чем, я его уже проверял.

— Что? — удивились мы. — Так ты эту историю знал?

— Равно как и про другие жертвы Тарантула, — кивнул он. — По моей версии, именно кто-то из них его и должен был убить. И я бы продолжал держаться этого умозаключения, если бы…

— Если бы?

— Если бы не убийство Кайзера, — развел он руками. — Вот оно-то и вышибло сейчас почву у меня из-под ног. И я склонен думать, что именно с Виктором я ошибся…

* * *

Часы показывали уже половину первого. Я вскочила:

— Боже мой! Бедная ма!

Пора было двигаться домой, пока моя мамочка не придумала себе много страшных историй, приключившихся со мной.

— Я тебя подвезу, — сказал Ларчик.

Мы вышли на улицу, уже ставшую совершенно пустынной, и уселись в машину. Довезя Витьку до его дома, мы двинулись дальше, и Ларчик первым нарушил затянувшееся молчание бестактным вопросом:

— Что там у тебя с Артемовым?

— Ничего, — деланно равнодушно сказала я. — Пока контакт я еще налаживаю…

— Ладно, — кивнул Ларчик. — Налаживай быстрее, потому что у него тоже личные счеты с Тарантулом, как оказалось.

— Какие? — заинтересовалась я.

— Девушка, — передернул Ларчик плечом. — Тарантул втянул его девушку к сатанистам. Там она и сгинула — поскольку не вынесла обряда посвящения. Знаешь, что такое обряд посвящения у сатанистов?

Я старательно покраснела.

— Что вы, сударь, как можно-с! Я и не слыхала, на какие мерзости способны некоторые личности!

— Так вот, Артемов как раз занимался делом Тарантула. А тот все крутился вокруг его девицы, благо что девица эта была не чужда глупой романтики. Особенно ей льстило внимание восходящей «звезды». Она, конечно, порвала с Артемовым, поскольку этого требовал Тарантул, а потом… Уж как он ее уговорил податься в ряды сатанистов, не знаю. Только сначала она была, как водится, послушницей. А потом ее постигла «великая честь». Одна маленькая подробность — обычно все происходит без особенных вывертов. Хватит и того, что «счастливую избранницу» имеют сразу несколько человек. А ей выпала совсем особенная честь. Потому что эти «несколько человек» числом пятнадцать, что само по себе уже наводит на кое-какие подозрения, пользовались импортной штучкой, именуемой «презерватив с шипами». Представляешь?

— Я лучше не буду представлять, — сказала я. — Мне и так нехорошо…

— Поэтому все без труда догадались, что это месть господину Артемову. И, в принципе, Тарантул своего добился. Артемов из доблестной милиции ушел, а другие связываться с такой «светлой личностью», как Тарантул, не рисковали после этого случая. Вот такая история, Саша. Подробнее расскажет сам Артемов, если ты сможешь вытянуть из него это, конечно. Вот еще тебе на завтра задание — в больнице работает некая анестезиолог Лидия Потапова. Ночью дежурила сестра милосердия по имени Вера Сандалова. С обеими надо поговорить. Справишься?

Я пообещала попробовать.

— И последнее, насчет женщины из бара…

Он достал пачку фотографий. Протянул ее мне.

— Присмотрись повнимательнее, есть ли она среди них?

Я стала разглядывать галерею женских образов. Как назло, ни одна на мою похожа не была. Вздохнув, я вернула пачку Ларчику.

— Нет тут ее.

Он протянул мне еще одну фотографию.

— Ну и рожа, кошмар! — вырвалось у меня. Никакого сходства. Лицо квадратное, с орлиным носом и короткой стрижкой. Кроме того, фотография была явно сделана в застенках — «анфас-профиль». Я уже собралась отдать эту замшелую уголовницу назад Ларчику, но остановилась.

Глаза.

У нее были красивые глаза, и эти глаза я определенно уже видела. И…

— Интересно, куда она дела свой нос? — задумчиво спросила я, рассматривая уголовницу. — Кто?

— Женщина из бара, — объяснила я. — Ну, волосы она отрастила и покрасила, а вот нос… Определенно помню, что нос у нее был маленький и немного вздернутый. А подбородок сужался почти классически…

— Она? — заорал восторженно Лариков. — Сашка, солнышко мое, неужели она?

— Вот не знаю, — засомневалась я. — Глаза ее. А нос и подбородок, это из другой оперы. Эта на фотографии просто кошмар на улице Вязов какой-то. А та была красотка по первому разряду.

— Чудо пластической хирургии, — объяснил Ларчик. — Так говоришь, глаза как у этой?

— А кто эта фурия?

Я порадовалась, что так восхитившая меня соперница на самом деле является всего лишь продуктом чьих-то умелых рук.

— Самая страшная личность в нашем славном городке, — объяснил Лариков, забирая у меня фотографию. — Некая Елена Рубан, Черная Нимфа. Рассказывать тебе про нее долго, но если это она, мы с тобой выходим из тупика… Поскольку наш с тобой гость в белом воротничке, который так внезапно решил отказаться от наших услуг, работает с ней в одной компании. Видимо, сначала они просто не согласовали действия… Теперь многое становится понятным. За этой очаровательной дамочкой такое числится, что у мужчин волосы встают дыбом. Похищения людей, убийства, вооруженные ограбления и мошенничество. Такая вот милашка. Прелесть, правда?

Он любовно смотрел на фотографию и мечтательно улыбался.

— Если она окажется ко всей этой истории причастной, мы с тобой, Сашенька, такую рыбку золотую поймаем, что нам поставят большущий памятник в центре Тарасова. Потому что эту даму еще никому поймать не удалось…

— А как же с «мстителями»?

— Нет, эти версии тоже надо проверять. Знаешь что… Попробуй описать ее в больнице, ладно? Может быть, именно она туда и проникала… Тогда становится все понятно.

— Мне лично пока еще ничего не понятно, — проворчала я. — Только успокоишься на каком-то подозреваемом, как ты достаешь из кармана нового и усложняешь мои мыслительные процессы.

Хотя на самом-то деле я была рада, что подруга моего неверного возлюбленного оказалась бандиткой. Так ему и надо, между прочим!

— Кстати, вполне возможно, что меня пытались напугать именно с ее легкой руки, — задумчиво сказала я.

— Конечно, — согласился Ларчик. — Правда, совершенно непонятно пока, как она с этим всем связана… Насколько я знаю, Черную Нимфу волнуют деньги и брюллики. И какие у нее могли быть отношения с Тарантулом, вот в чем загвоздка…

— А ты уверен, что у Тарантула с ней не было совместного бизнеса? Вот тебе и Пенс с его неудавшейся минералкой…

— Стоп, — сказал Ларчик. — А ведь и правда…

И мы выстроили довольно стройную цепочку, в которой не хватало только одного звена.

Но это звено я собиралась найти завтра. С помощью одного очень симпатичного человека. Или — он мне только таковым показался?

* * *

Мама встретила меня с немым укором. Я с порога начала объяснять ей, что была на работе.

— Тогда почему ты вся насквозь пропахла пивом? — иронически спросила она. — Вы работаете в пивном ларьке, Александра Сергеевна?

Про «ларек» у нее получилось неплохо, и я рассмеялась.

— Просто по долгу службы мне теперь приходится бывать в самых разных блудилищах, — пояснила я.

— Ох, Саша, лучше бы тебе там бывать все-таки пореже, — вздохнула мама. — Я тут просто от волнения места себе не находила…

Посвящать маму в свои страшные тайны я не решилась.

— Мне никто не звонил? — спросила я, поглощая на кухне йогурт.

— Какой-то молодой человек по имени Игорь, — вспомнила мама. — Очень просил ему перезвонить.

Ага, отметила я про себя удовлетворенно. Сначала устраивает променады с бандитками у меня под носом, а потом звонит. Все мужчины одинаковы. Хороши только в мечтаниях или когда спят зубами к стенке…

Я постаралась скрыть от мамы, что сия личность мне небезразлична. Забрав телефон в комнату и включив тихонечко «Пинк Флойд», я набрала номер Артемова.

Он поднял трубку сразу. Как будто ждал моего звонка.

«Твоего? — насмешливо поинтересовался голос моего вредного Фреда. — Эк тебя разморило-то… Может быть, он ждал звонка той женщины, а не твоего».

Я посмотрела на себя в зеркало. Рыжие волосы находились в полном беспорядке, глаза сверкали и, кстати, были совсем недурны — этакие изумруды, но в целом, увы — мне явно не хватало лоска вымуштрованных красоток с подиумов. Все-таки я хоть и прехорошенькая, но не красавица. Та куда представительнее выглядит, у нее этого не отнять.

— Алло?

— Добрый вечер, Игорь. Простите, что я звоню так поздно, только что пришла…

— Сашенька? — заговорил он с такой нежностью и теплотой в голосе, что я почувствовала, как начинают испаряться все мои подозрения. — Сашенька, я ждал вашего звонка. Дело в том, что я боялся — вдруг вы меня увидели с этой женщиной, а она всего лишь моя случайная знакомая, и подумаете про меня невесть что. Бог мой, как же я рад, что вы позвонили!

Конечно, я могла бы спросить его, раз уж он сам поднял эту тему, почему же тогда, заметив меня, он не оставил свою «случайную знакомую» и не пал предо мной на колени, а постарался испариться в неизвестном направлении, но вспомнила, что и сама была не одна, и прикусила язык. Кроме того, я была в некоторой эйфории от того, что моего звонка так ждали.

Даже ночью.

Любовь, как говорят, относится к разряду психических расстройств, и поэтому влюбленные зачастую упускают из виду детали, которые оказываются чрезвычайно важными, что, собственно, и приводит потом к различного рода разочарованиям!

* * *

После того как я повесила трубку, меня обуяло чувство ликования, и, дабы прийти в себя, я достала том Вийона.

Я уже видела себя в объятиях Игоря, но завтрашний день обещал быть трудным.

Поэтому я прибегла к испытанному способу успокоения нервной системы.

Открыв наугад страницу, я прочла:

— Ревнуешь, мой бедный дружок, — проговорила я, закрывая книжку. — Или он просто тебе не нравится?

Сон побеждал меня. Я даже почти не видела в собственном воображении страшных картин сегодняшнего вечера. Будто не было ни распростертого Кайзера, ни револьвера, ткнувшегося мне в висок… в висок… Где-то это уже было, вот только где?

Револьвер, ткнувшийся в висок, и запах пороха…

* * *

Всю ночь мне снились сны. Один особенно запомнился. Я ехала в автобусе, совершенно пустом. Водителя я не видела. На одной из остановок в автобус влезла тетка, у которой в руках были две сетки с пластиковыми бутылками из-под пепси-колы. Тетка была совершенно омерзительная, с толстыми ляжками, в короткой юбке зеленого цвета. Волосы у нее были белые, и еще у нее был огромный нос.

Я почему-то ее жутко испугалась и нацепила черные очки. Она вдруг взвизгнула и начала кричать:

— Надо же — солнышка нет, а она черные очки напялила! Крутая какая, посмотрите!

Тетка явно не собиралась оставлять меня в покое, потому что шла ко мне, напевая песню «Я пью до дна за тех, кто в море», и от нее так ужасно разило перегаром, что я начала задыхаться.

Я помчалась по проходу и попыталась спрятаться у водителя.

— Помогите, — закричала я, — там какая-то сумасшедшая, она пьяна!

Он обернулся, и я увидела, что на нем — маска-»чулок». В прорезях сверкали глаза, и я попятилась. — Какая сумасшедшая? Вот эта? — спросил он, глядя мне за спину.

Я обернулась.

Ужасная тетка превратилась в белокурую длинноногую красавицу и стояла, улыбаясь и помахивая бутылкой:

— Хотите выпить джина с тоником?

Тут я увидела направленный прямо мне в лицо револьвер.

— Господи, нет! — заорала я.

И проснулась от собственного крика.

За окнами уже начинало светлеть. Я потянулась и посмотрела на часы. Конечно, будут сниться дурацкие сны, когда ты спала всего три часа, горько улыбнулась я. Можно было еще немного поваляться — спать мне уже совершенно не хотелось. Я боялась, что ужасная блондинка поджидает меня теперь в каждом моем сне. Поэтому я тихонько включила музыку и попробовала думать о чем-нибудь приятном.

Самым приятным, конечно же, был Игорь Артемов. Тем более что вечером у нас назначена встреча. Но почему-то мысли опять закрутились вокруг ненормальной блондинки.

Может быть, моя мама права и я не должна работать детективом, тоскливо подумала я. Что-то я чересчур впечатлительная для этакой работенки…

Но деньги лежали на столе. И я прекрасно знала, что в других известных мне местах я никоим образом не заработаю такие деньжищи.

Поэтому я расслабилась, приказала себе сосредоточиться исключительно на светлом образе Игоря Артемова и закрыла глаза.

На этот раз мне ничего не снилось, и я выспалась за оставшиеся два часа великолепно.