Лариса вернулась в ресторан усталая и голодная. Она распорядилась насчет обеда, и исполнительный Степаныч удовлетворил ее потребности четко и быстро. После еды усталость, перемешанная с недолеченной простудой и легким похмельем от вчерашней вечеринки у Ромаевых, взяла свое. Лариса прилегла отдохнуть на диван Зеленого кабинета и через десять минут задремала.

Разбудил ее телефонный звонок сотового. Она сняла трубку и услышала голос Ромаева:

– Лариса Викторовна, добрый день. Как идет ваше расследование?

– По плану, – ответила Лариса, раздражаясь по поводу того, что не успела она начать, как заказчик уже требует какого-то отчета.

– Вы что-нибудь уже узнали? – не отставал настырный Алексей.

– Прошло слишком мало для этого времени. А ты достал мне ключи от квартиры Насти?

– Пока нет, но я стараюсь.

– Поспеши. И еще. Я думаю, что мне понадобится встреча с главным заказчиком.

– С кем? – не понял Ромаев.

– С твоим шефом, Карякиным…

– Но он не хочет этим заниматься, – Алексей слегка замялся.

– А мне это необходимо в интересах дела.

– Ну, хорошо, я попробую устроить встречу.

– И еще. Мне необходима информация о самом Карякине, более подробная. Личная жизнь, бизнес и все прочее.

– Вы думаете, причины коренятся в этом? – с сомнением в голосе спросил Ромаев.

– Я пока ничего не думаю, а собираю информацию. В условиях того, что ты мне дал пять дней на расследование, я должна действовать как можно быстрее. Поэтому было бы лучше, если бы ты приехал ко мне прямо сейчас.

Лариса говорила быстро, с напором, достаточно жестко. Она уже поняла, что с мямлей Ромаевым именно такой стиль общения наиболее целесообразен. Расчет оказался верным. Посопев и повздыхав, Алексей проговорил в трубку:

– Хорошо, если вы так настаиваете, я буду через полчаса.

– Прекрасно, я тебя жду. Ресторан «Чайка» знаешь где находится?

– Да.

– Тебя проведут. Спроси администратора Городова.

Лариса отключила связь и снова прилегла на диван. Дрема ее была прервана через полчаса, когда в кабинет постучал Степаныч и молча указал на гостя.

Алексей стоял за Городовым и переминался с ноги на ногу. Лариса жестом пригласила его пройти и налила ему кофе. Она сразу же начала разговор в деловом ключе:

– Во-первых, мне надо бы знать, кто являлся любовницей Карякина в прошлом. Во-вторых, кто его нынешняя супруга. Все это очень важно.

Ромаев чуть покраснел, но склонил голову в знак согласия с доводами Ларисы.

– Карякин на протяжении четырнадцати лет состоял в связи со школьной учительницей Мариной Юрьевной Лицовой, с которой имеет внебрачного сына Никиту, восемьдесят восьмого года рождения. А в настоящее время Карякин женат на Анненковой Регине Алексеевне. Вот и все.

Лариса внутренне поаплодировала Ромаеву. Видимо, он вообразил себя на судебном заседании, если стал изъясняться на таком официозно-юридическом сленге.

– Кто такая эта Лицова? Ты с ней знаком? – спросила она.

– Практически нет. Я не был знаком с шефом в тот момент, когда они жили вместе.

– Понятно. Ну а Регина?

Ромаев пожал плечами.

– Тут все понятно – она меркантильная самолюбивая молодая красотка. – Он дал ей исчерпывающую характеристику. – Она охмурила Карякина в то время, когда его дочь училась вместе с ней в одном классе.

– Они с Настей были подругами?

– Да, насколько я знаю, – помедлив, ответил Ромаев. – Правда, потом, после того как Регина вышла замуж за Карякина, Настя стала к ней хуже относиться.

– Она была недовольна их браком?

– Ну, в общем, по-моему, да, – уклончиво ответил Алексей.

– А сама Регина?

– Ей было все равно – главное, не потерять расположения Карякина. А с этим вроде бы сложилось.

– Он ее любит?

Ромаев нервно помял руками обшивку кресла.

– Любовь для таких людей, как Карякин, – это не то романтическое чувство, к которому все привыкли. Это скорее болезненное самолюбие, забота о своем имидже. Регина – молодая и красивая. А внешние моменты для той среды, где вращается Карякин, – главное. Они заменяют там чувства, эмоции.

– Понятно, значит, это взаимный брак по расчету.

– Да, скорее всего, так.

– И именно поэтому мне нужно встретиться с обоими супругами. Кстати, у них есть алиби на то время, когда предположительно умерла Настя?

– Вы что, их подозреваете? – удивился Ромаев.

– А что, по-твоему, они святее папы римского? – вспомнив слова Зинаиды Мартыновой, неожиданно с вызовом спросила Лариса.

– Но…

– Никаких «но», – оборвала его Котова. – Ты меня нанял, поэтому я выполняю свою работу как могу. Я заинтересована в том, чтобы найти убийцу Насти. Кстати, до конца я все же не уверена, что это было убийство. Тем не менее я буду продолжать расследование. И требую, чтобы ты устроил мне встречу с Карякиным и его Региной. На этом все. Аудиенция, пожалуй, подошла к концу.

– Мне можно идти? – тоном предупредительного подчиненного спросил Ромаев.

– Да. Иди, – разрешила Лариса. – Ах да, постой, насчет алиби ты мне так и не сказал.

– Ну, Карякин был в отъезде, когда все это случилось, – помедлив, ответил Ромаев. – А Регина была здесь. Не знаю, есть ли у нее твердое алиби.

– Ладно, спасибо, – сказала Лариса. – Занимайся тем, что я тебе сказала. Завтра созвонимся утром. И про ключ не забудь.

И встала, приглашая Алексея последовать своему примеру. Он все понял и направился к выходу. Вид у Котовой был весьма решительный, а у него совсем наоборот. Лариса чувствовала, что он хочет что-то сказать, но колеблется.

– Ну, что у тебя еще? – спросила она. – Ты что-то хочешь сказать?

– Н-нет, – опустил голову Ромаев. – Ничего.

Лариса криво усмехнулась уголками губ. Она вспомнила, как насупленно сидел подросток Леша в углу и читал какие-то книжки, прислушиваясь к разговорам старших тогда, в восьмидесятых. Сейчас он был так похож на себя пятнадцатилетней давности.

Проводив Ромаева, Лариса посмотрела на часы. Время уже приближалось к пяти. Было самое время нанести визит Оле Морозовой, подруге Насти, адрес которой Лариса узнала днем в педагогическом институте. Самой Оли на занятиях не оказалось, а в деканате Лариса выяснила, что она болела и сидела дома.

Серебристый «Вольво» очень быстро домчал Ларису до дома сталинского типа в районе Набережной. Дверь ей открыла девушка с самой обычной внешностью: маленькая, худенькая, некрасивая, скуластая. Нос и щеки ее были щедро усыпаны веснушками.

– Вы Ольга Морозова? – спросила Лариса.

– Да, – удивленно ответила девушка.

– Я следователь горУВД Лариса Котова. – Лариса повторила уже порядком надоевшую ей самой фразу. – Веду расследование причины гибели Насти Карякиной. Хотела бы задать вам несколько вопросов.

– Проходите, – пожала плечами Оля.

Она провела Ларису в свою комнату. Та быстро оглядела ее: кровать, письменный стол, книжный шкаф, в котором у нее, студентки филфака, не было ни одной художественной книги. И у Ларисы сразу сложилось мнение о ней как о недалеком человеке. Хотя, конечно, это не имело особого значения и могло быть ошибкой.

– Оля, скажите, как давно вы знакомы с Настей Карякиной? – начала беседу Лариса.

– С ясельного возраста, – ответила Оля. – Наши бабушки дружили, поэтому и мы подружились. Потом вместе пошли в школу.

– Настя делилась с вами своими секретами?

– В детстве у нас были общие секреты, класса до восьмого. Потом мы сильно поссорились, и, хотя продолжали дружить, Настя перестала делиться со мной своими тайнами.

Ольга отвечала на вопросы простодушно, незамысловатыми фразами. «Интересно, что она делает на филфаке?» – возникла вполне резонная мысль у Ларисы.

– Из-за чего вы поссорились? – поинтересовалась Котова.

Оля покраснела. И после небольшой паузы честно рассказала:

– У нас в школе была одна девчонка, Регинка Анненкова. Она была на год старше нас, но один раз оставалась на второй год, поэтому и оказалась вместе с нами в одном классе. Так вот – Регина была вожаком у местной шпаны. Ее даже учителя боялись. И я ее боялась, а Настя – нет. Настя была красавицей, а я? Посмотрите на меня. Я же некрасивая!

– Да нет, ничего, ты нормально выглядишь, – решила подбодрить хозяйку квартиры Лариса, почувствовав дрожь в ее голосе.

– Ладно, вы меня просто успокаиваете… – чуть улыбнулась Морозова. – Ну, в общем, я тогда стала водить дружбу с компанией Регины, выпивать, спать с мальчиками, и все такое… Настя однажды упрекнула меня, а я сказала ей в ответ, что не ей меня учить. У меня хоть родители нормальные, а с такой матерью, как у нее, лучше сразу повеситься. Настя обиделась, и мы поссорились.

– Какие отношения были у Насти с отцом? – спросила Лариса.

– Таких отцов – дай бог каждому, – с завистью ответила Оля. – Настя его любила и всегда говорила о нем только хорошее.

– И больше ничего?

– А что еще? – искренне удивилась Морозова. – Ну, он постоянно давал ей деньги.

– И куда она их тратила – вы знаете?

Оля пожала плечами:

– Настя – скрытный человек. К тому же, понимаете, мы в последнее время не были близки. Она все свободное время проводила с Николаем, своим парнем.

– А вы знаете Лицову Марину Юрьевну?

Оля оживилась:

– Конечно, это наша учительница начальных классов. Просто прелесть, а не женщина! Мы все ее обожали и очень жалели: у Марины Юрьевны почти сразу после свадьбы муж попал в аварию и стал инвалидом. Так она шестнадцать лет преданно за ним ухаживала. Только в прошлом году он умер – наконец-то перестал мучить жену!

– У них дети есть?

– Да, сын Никита. Ему лет одиннадцать. Правда, ходили сплетни, что Марина Юрьевна его не от мужа родила.

– А от Карякина?

– Да, – ответила Ольга и еще больше покраснела. – Но это всего лишь слухи. Точно я сказать не могу.

«Да и не надо, – подумала Лариса. – Я уже знаю, что это правда».

– Оля, а вы были лично знакомы с Николаем, тем самым, про которого вы говорили?

– С Колькой Лукашиным? Конечно! Это я их познакомила.

– Каким образом?

– Имела глупость обоих пригласить на день рождения, – с некой злостью ответила Оля.

«Похоже, что у Насти был действительно жених хоть куда, коли ее подруги с такой завистью говорят о нем, – подумала Лариса. – Интересно, что же это за хозяйственный, непродвинутый летчик?»

– А вы сами где познакомились с Николаем? – поинтересовалась Лариса, слегка насмешливо посмотрев на Олю.

– Мы с ним в некотором роде родственники, – ответила она. – У нас общий двоюродный брат: у меня по матери, у него по отцу. Так что я Кольку знаю с детства.

– А чем он занимается?

– Гражданская авиация. Он пилот…

– Где я могу его найти? – спросила Лариса.

– Он сейчас в отпуске, живет на даче. Он сильно переживает Настину смерть. Его даже на время отстранили от полетов. Он потому и отпуск взял.

– Вы можете мне подробно описать, где находится его дача?

– Да, конечно. – Оля взяла листок бумаги и нарисовала план местности дачного поселка Отрадное.

Лариса поблагодарила ее, свернула лист бумаги и сунула его в сумочку. Попрощавшись с девушкой, она отправилась домой.

Итак, первый день расследования закончился. Что она узнала? Во-первых, студенты группы, в которой училась Настя, допускают, что она могла быть наркоманкой. Но главное – это то, что у девушки были причины покончить жизнь самоубийством: вполне возможно, она подвергалась сексуальным домогательствам со стороны родного отца. И в сочетании с наркотиками инцест мог дать вполне мотивированную базу для самоубийства.

* * *

– Володя, это ты? – обеспокоенно спросила Марина Юрьевна Лицова, подходя к двери.

– Я, я, – нетерпеливо ответили из-за двери. – Открывай.

Его голос звучал раздраженно, и она еще больше обеспокоилась.

– Что случилось? Почему так поздно? – спросила она, когда он вошел.

– Ты еще не в курсе того, что случилось? – спросил он в ответ, дыша перегаром. – Того, что случилось пятого апреля! Может быть, ты рада этому?

– Ты опять пьяный! – укоризненно посмотрела Лицова на вошедшего.

– Так, Марина, хватит! Я зашел, чтобы передать Никите кроссовки и куртку, он просил меня купить.

– Я ничего не возьму. – Женщина приняла решительный вид. – Нам ничего твоего не надо. Оставь все подарки для своей Региночки. У нее мало нарядов, как я погляжу.

– Что ты вообще можешь видеть? Заперлась в своем замшелом мирке и радуешься! – Пьяный взгляд Владимира Петровича Карякина застыл где-то на полпути от стены до глаз его бывшей любовницы. – У меня погибла дочь, а ты!

– А что я? – с вызовом посмотрела ему в глаза Марина Юрьевна.

– А может быть, это твоих рук дело, а?

– Володя, да как ты можешь?! – всплеснула руками оскорбленная Марина Юрьевна. – Как тебе не стыдно! Давай, вон отсюда! Вон, я сказала!

На глазах хозяйки квартиры выступили слезы, но одновременно это добавило ей решимости. Она схватила Карякина за его мощные руки и резко дернула, подвигая его к двери. Поскольку он был нетрезв, то не удержался на ногах и чуть было не рухнул. Его спасла только стена, за которую он успел удержаться.

– Ты что, с ума сошла? – повысил он голос.

– Тихо, Никиту разбудишь! – зашикала на него Марина Юрьевна. – Если напился, то иди домой, а сюда ходить нечего.

– Здесь мой сын, – привел свои аргументы Карякин.

– Он мог бы быть твоим, если бы ты не связался с кем не надо. Кому не скажешь – все удивляются. Как это можно – жениться на однокласснице своей дочери! У всех глаза на лоб лезут.

– А ты и рада рассказывать! – Карякиным явно овладел приступ агрессии, и он был рад выплеснуть его по любому поводу.

– Короче, давай, двигай отсюда. И забирай это все с собой.

Марина Юрьевна указала на сумку, в которой лежали куртка и кроссовки, купленные Карякиным для сына.

– Нет, это я оставлю, – упрямо покачал головой папаша и поставил сумку на тумбочку.

Потом он, покрутив головой и посмотрев невидящим взглядом в пространство между кухней и санузлом, круто развернулся, открыл дверь и вышел из квартиры. И уже с лестничной клетки, задержав рукой дверь, которую готова была закрыть Марина Юрьевна, бросил:

– Тебя бог накажет все равно. Ты ведь в него веришь.

Когда дверь за Карякиным закрылась, Лицова еле доплелась до своей комнаты и рухнула на кровать. В бога она действительно верила. Но не верила в то, что он ее накажет. Потому что на самом деле было не за что.

Она была не виновата в том, что циничный Карякин предпочел ей более молодую и нахрапистую Регину. Он, по сути дела, предал ее. Но сейчас, когда у него умерла дочь, Лицова не могла слишком упрекать его.

«После смерти Насти он стал ужасно нервным. Похоже, что все между нами кончилось», – грустно подумала Марина Юрьевна. И тут же себе возразила: «А может быть, и нет? Его нервозность показывает, что не все чисто и спокойно в карякинском королевстве. Может быть, он наконец прозреет?»

Лицова не могла ответить себе на вопрос о том, хочет ли она возвращения Карякина. Слишком много между ними наболело, слишком велика была обида. Нет, она его не простит… Хватит, сколько можно над ней издеваться?! Она воспитает Никиту сама, у нее хватит на это сил.

Слезы застилали ей глаза. Она очень остро чувствовала свое одиночество, свою ненужность и невостребованность. Но, в конце концов, есть же Никита, который пока еще нуждается в ней. «Мы все равно будем счастливы, без тебя!» – упрямо сверлила ее мысль. Лицова отождествляла себя с сыном и старательно вычеркивала, вымарывала образ Карякина, который исподволь возникал всякий раз, как только она думала о себе и Никите.

Но это были всего лишь игры с самой собой – обида не позволяла ей объективно оценить реальность. Безусловно, она примет его и простит. Просто в данный момент Марина Юрьевна этого не осознавала.

* * *

Алексей пришел домой раздраженный и сразу же отключил телефон. Он знал, кто это звонит, но разговаривать с этим человеком ему не хотелось. И вообще провалиться, что ли, куда-нибудь, чтобы выключиться из реалий жизни, которые с некоторого времени казались ему невыносимыми. Дискомфорт мешал наслаждаться жизнью, которая вроде бы была благосклонна к нему. Все-таки он состоятельный адвокат, а недостаток воли в его характере компенсируется удачливостью и способностью выкрутиться из почти любой неприятной ситуации.

Ромаев лег на диван и закурил. Почувствовав, как сигаретный дым проникает в легкие и внутри активизируются хрипы, он резко встал, откашлялся и затушил недокуренную наполовину сигарету в пепельнице. Потом подошел к телефону, включил его в розетку и набрал номер брата.

– Григорий, привет, это Алексей, – торопливо и нервно сказал он, как только услышал голос в трубке.

– Привет, братишка, как поживаешь? – жизнерадостно ответил старший брат.

– У меня к тебе просьба.

– Какая еще?

– Пригласи эту… Ну, как ее… Ларису Викторовну… В ресторан.

– Ну ты даешь! – присвистнул Григорий. – Это зачем?

– Я хочу знать, что она там раскопала.

– А что, она тебе не говорит?

– У меня с ней плохой контакт. Она меня не воспринимает как серьезного человека.

– Ну, это вы, батенька, сами виноваты, – ответил Григорий. – Как же вы работаете-то у себя в юриспруденции, если контакт не можете установить? Прямо-таки удивляться приходится.

– Гриша, ну сходи, что тебе стоит… – заканючил Алексей. – Может, и соблазнить ее сможешь – ты же рассказывал, что хотел это сделать, когда вы были студентами.

– Алексей, ты явно что-то темнишь, – серьезно сказал Григорий.

– Нет, мне надо знать, что она делает и что будет делать дальше. А мне она не доверяет почему-то… Ну, пожалуйста, что тебе стоит.

– Ладно, перестань ныть, – оборвал Алексея брат. – С тебя юридическая помощь по одному проекту. Бесплатная.

– Идет, заметано, – радостно ответил Ромаев-младший. – Я специально сделаю так, чтобы… Ну, в общем, увидишь. Я тебе перезвоню завтра.

– Хорошо, – выдохнул Григорий и повесил трубку.

Алексей после беседы с братом облегченно закурил, хотя знал, что надо бы поменьше увлекаться никотином – в последнее время у него появились одышка и кашель. «Но сейчас можно – все же не самый лучший период в жизни, да и нервы опять же», – успокаивал он себя.

Не успел он выкурить сигарету, как раздался телефонный звонок. «Вот черт, забыл выключить!» – подосадовал он на себя. Он был уверен, что звонил тот самый человек, с которым разговаривать ему совсем не хотелось.

Дождавшись, пока желание абонента говорить с ним иссякнет, он раздраженно подошел к аппарату и выключил его из розетки. Потом дошел до дивана, погасил свет и улегся спать.