Неудачи начались с самого утра.
Все планы, тщательно вынашиваемые Лизой, могли бы рухнуть уже из-за погоды. Поскольку Лизе позарез была нужна сегодня хорошая погода, с ясным и теплым солнышком, а с вечера не переставал моросить дождь, уже можно было бы опустить руки, смирившись с объективной реальностью.
Но Лиза не собиралась этого делать.
— Ну и ладно, — легкомысленно отмахнулась она от этой пресловутой реальности. — Прорвемся как-нибудь…
Если уж сегодня такой день, то Лиза все равно что-нибудь придумает. Лозунгом ее жизни было, как у гладиаторов, — победа или смерть. Умирать Лизе пока не хотелось, поэтому она предпочитала победу.
Для обдумывания ситуации Лиза осторожно выбралась из-под одеяла, чтобы не разбудить своего босса, а по совместительству мужа Ларикова, пробралась на кухню и сварила кофе.
Мысли пришли сразу, и Лиза уже ничего плохого в погоде не видела, напротив, теперь ей казалось, что все только на руку такой великой интриганке, как она. Она даже тихонько рассмеялась — так все шикарно у нее получалось в мыслях.
Подумав еще немного, она набрала номер Танечки-змеюки. Ее новый план был еще хорош тем, что благодаря ему можно было вполне обойтись без ее услуг.
— Таня, доброе утро.
Лиза постаралась, чтобы ее голос звучал приветливо, хотя она не сомневалась, что в ответ услышит скучающий или сонный, в общем, недовольный голос.
«Интересно, а эти кривляки бывают чем-то довольны?»
— Доброе утро, — ворчливо проговорила Таня. — Какого черта ты осыпала весь салон пеплом от своей дурацкой сигареты? Нет, Борисова, и не проси меня сегодня — ты всю мою машину перемажешь, такая грязь!
— Да я как раз собиралась сказать тебе, что сегодня обойдусь без твоей машины…
Ох, как же Лизе хотелось добавить «уродливой», но она сдержалась.
Хотя Танечка и напрашивалась на хамство, Лиза вежливо поблагодарила ее и повесила трубку.
Теперь нужно было создать видимость простуды, дабы отпроситься у Ларчика на сегодня.
Поэтому, когда он появился на пороге кухни, Лиза начала кашлять и чихать с таким воодушевлением, что не заметила, как плохо он сам выглядит.
— Ты тоже простыла? — просипел он.
Лиза от неожиданности поперхнулась кашлем и, быстренько рассудив, что, раз он заболел, лучше уж она исчезнет из дома, сказала:
— Нет. С чего ты взял?
— Мне показалось, ты сильно кашляла…
— Поперхнулась, — соврала Лиза. — Господи, ты сам-то еле на ногах стоишь… У тебя что, температура?
— Немного…
Лиза всунула ему градусник и озабоченно покачала головой.
— Ты ужасно выглядишь… По-моему, тебе сегодня надо отлежаться… Тем более погода такая мокрая…
Она вытащила градусник. Температура у Ларчика была невысокая — даже до тридцати восьми не дошло. Зная его характер, что он потащится на работу, Лиза вскричала немного картинно:
— О господи!
И быстро стряхнула градусник.
— Что? — моментально заинтересовался Ларчик, который, как все мужчины, мог спокойно встретить любую опасность, кроме недомогания.
На ее лице появился страх.
— У тебя тридцать восемь и семь, — трагически прошептала Лиза.
— Дай посмотреть, — слабым голосом пролепетал Ларчик, протягивая руку за градусником.
Впрочем, теперь ему и в самом деле казалось, что температура его резко повысилась и надо бы лечь, но…
Работа есть работа.
— Я нечаянно стряхнула, — быстро отозвалась Лиза. — Но тебе надо немедленно в постель.
— А работа? — жалобно спросил Ларчик.
— Мы с Сашкой управимся, — пообещала Лиза.
Он продолжал стоять как истукан, явно не доверяя способностям Сашки и Лизы.
— Ложись! — сурово приказала Лиза. — Мне не нужен муж-инвалид!
Последние слова оказались решающими. Ларчик вздохнул и поплелся к кровати, втайне радуясь тому, что его ожидает приятная перспектива поваляться в постели с книгой в руках. Он бросил взгляд в окно — безрадостная погода убедила его в правоте принятого Лизой решения.
Сама Лиза носилась по комнате, что-то напевая себе под нос, швыряя в сумку вещи, из которых внимание Ларчика привлекла косметичка.
Ни Лиза, ни Сашка косметикой особенно не пользовались. Только в интересах дела.
— Лиза, а зачем… — начал было он, но приостановился, вовремя сообразив, что этот вопрос Лиза может расценить как попытку ревности.
— Что зачем? — удивленно вскинула бровки Лиза.
— Ничего, — пожал он плечами.
— Ложись, ради бога!
Он покорно залег в кровать, дав Лизе чмокнуть себя в щеку и всучить маленькую бледно-голубую пилюльку.
В конце концов, один день ничего не решает! И хотя после ухода Лизы он ощутил странное чувство тревоги, он постарался себя успокоить — девочки сейчас заняты Рамазановой, а эта пухленькая темноволосая женщина не произвела на Ларчика впечатления опасной личности. Так что, подумал Ларчик, тревога вызвана просто температурой.
Через полчаса глава агентства «ЛМ» преспокойно спал, и никакие сны его не беспокоили. Ну как он мог заподозрить свою молоденькую жену в том, что она подсунет собственному мужу противоаллергенную таблетку, вызывающую глубокий и длительный сон?
* * *
Ну хорошо. Сначала мы все это проделаем, а что дальше? Как нам их расколоть? Можно запулить им «жучки» и тщетно прождать, когда они начнут вспоминать былое, особенно свои подвиги в районе «Веселого дельфина»! А другого выхода, кроме как расколоть эту парочку, у нас не было! В течение восьми-то лет столько дождей прошло, что все следы смыло! А ежели тогда не было улик, так откуда они сейчас возьмутся?
Так размышляла я по дороге в офис, щедро поливаемая дождем. Судя по серому небу, никакого просвета нас не ожидало, и это могло разрушить мои планы — если будет так лить, вряд ли Добрынька выползет из убежища и кто ж тогда откроет мне дорогу к лазу?
В принципе, мне совсем не хотелось развлекаться изучением творчества господина Чеботарева, но ответ-то может быть именно там, и если я его найду, Елизавете не придется рисковать невинностью с козлом Старцевым.
— И все-таки, даже если мы убедимся в том, что наши предположения верны, как мы выбьем из них признание? — пробормотала я.
Додумать я не успела — дождь перешел в ливень, и я влетела в книжный магазинчик. Он был тихий, спокойный, я была единственной посетительницей, поэтому молоденькая продавщица посмотрела на меня равнодушно — она прекрасно понимала, что я тут случайно.
На прилавке весело громоздились какие-то книжонки-однодневки, не привлекшие моего внимания. В детском отделе было намного интереснее — там была целая кипа комиксов. Один из них мне очень понравился — я даже увлеклась им, поскольку назывался он «Великолепные приключения», а внизу было приписано: «Байкеры на пляже» и еще «Жизнерадостные иллюстрированные истории».
Жизнерадостности мне как раз и не хватало, и я уже открыла тонкую книжицу, как вдруг меня буквально ошпарила одна мысль.
Я снова захлопнула книжку и уставилась на название.
«БАЙКЕРЫ НА ПЛЯЖЕ».
— Йес, — прошептала я и немедленно полезла в карман, чтобы купить сию прекрасную книжицу, просто и доступно подсказавшую мне дальнейший ход мыслей.
Пока я расплачивалась, кончился дождь.
— Похоже, господи, Ты именно этого и хотел, — пробормотала я. — Байкеров на пляже. Даже дождь послал, чтобы загнать меня в этот магазинчик и подсказать идею…
Интересно только, как отнесется к моей идее Елизавета?
* * *
Лиза открыла дверь и радостно улыбнулась Дашке. Она уже собиралась сообщить, что сегодня босса не будет — полная свобода, с единственным пожеланием: если Лариков проснется и вздумает поинтересоваться ей или Александрой, Дашка должна врать, что обе… Ох, а что они могут такое делать, чтобы не подходить к телефону?
Ни додумать, ни сказать она не успела.
Дашка окинула ее свирепым взглядом и спросила:
— Где этот чертов Лариков? Я уже устала от занудливого козла, который торчит в его кабинете!
— А Лариков болеет, — отозвалась Лиза. — Что там за занудливый козел?
— Клиент, — пробурчала Дашка. — Сейчас посмотрю, как его зовут…
Она сдвинула журнал, который листала, чтобы забыться — уж больно достал ее этот толстый тип с улыбкой дебила, — и прочла:
— Чеботарев какой-то.
Лиза застыла.
— Че-бо…
Договорить она не смогла. Слова прилипли к гортани. Она боязливо оглянулась на лариковскую дверь и уже шепотом спросила:
— Такой маленький и толстый? С омерзительно веселым и приветливым лицом? Да?
Дашка кивнула.
— Маленький и толстый — это да. Вот только физиономия у него хоть и омерзительная, но не веселая и не приветливая… Скорее уж затхлая и прокисшая. Как огурец…
— Вот черт, — пробормотала Лиза. — И что мне с ним теперь делать?
— Откуда я знаю? — развела руками Дашка. — Хочешь, я его отправлю? Босс болеет, мотайте отсюда, а то у вас физиономия затхлая, как прокисший огурец, и никому из нас не нравится!
— Нет, так нельзя. Надо ж узнать, какого фига он к нам пришел, — рассудила Лиза. — Только мне лучше с ним не встречаться…
Она задумалась, прикусив нижнюю губку. Риск был. Если Чеботарев ее сейчас увидит, то потом, встреться они уже втроем со Старцевым, быстренько узнает, и тогда… «Ищите мои косточки на Дельфиньем пляже», — мрачно предсказала она свою возможную судьбу.
Что же делать?
— А Сашка не пришла?
В конце концов, Чеботарев у нас прикреплен к Сашке, пусть она и размышляет по его поводу!
— Нет, — сумрачно посмотрела на дверь Дашка. — Она задерживается…
— Та-ак…
Ситуация получалась безвыходной.
— Ладно, я что-нибудь придумаю, — пообещала Лиза и налила себе кофе.
— Надо быстрее придумывать, — фыркнула Даша. — А то мы тут без средств к существованию останемся…
— Не останемся, — рассеянно пообещала Лиза.
И вошла в свою комнату. Даже переодеться не во что, грустно подумала она.
Вот ситуация! В соседнем кабинете торчит главный подозреваемый, зачем-то пришедший прямо в наши объятия, а мы не знаем, как же нам выкрутиться.
— Был бы сейчас Андрюшка, насколько все было бы проще, — отругала себя за проявленную самодеятельность Лиза. — А теперь его и пушкой не разбудишь…
* * *
Я не поняла сначала, почему они мне так обрадовались.
Пришла я вся мокрая, дождь с меня капал, как с водяного или с утопленника, а девицы вытаращились на меня, словно я напоминаю им яркое и радостное солнце.
— Наконец-то! — с облегчением выдохнула Дашка. А Лиза, почему-то обернувшись на лариковскую дверь, быстро затащила меня в комнату.
— Что происходит-то? — шепотом спросила я. — Босс прознал про наши тайны и собирается замуровать нас в стене?
— Нет, хуже, — помотала головой Лиза.
Что может быть хуже этого, я не знала.
— Там… — показала Лиза рукой на стену, разделяющую нас с боссом, — Чеботарев. Понимаешь?
— А зачем он там? — удивилась я.
Ситуация показалась мне совершенно абсурдной. Мы строим планы, как его изловить, а он не находит ничего лучшего, чем припереться к нам собственной персоной?!
— Ты его поймала?
— Нет, — отмахнулась Лиза. — Он сам пришел!
— Ни-че-го не понимаю, — озадаченно проговорила я. — Ладно, Лариков потом все расскажет…
— Да ничего он не расскажет! — горестно воскликнула Лиза.
— Он не такой вредный, каким кажется…
— Да нету там Ларикова! Он спит! Я его нарочно усыпила пиплофеном, чтобы он нам не мешал! И теперь надо, чтобы ты пошла к этому Чеботареву и узнала, что ему от нас нужно!
Ничего себе!
Я опустилась на стул и уставилась на Лизочку с нескрываемым интересом. Взяла и отравила нашего Ларчика каким-то пиплофеном! А я должна замещать теперь Ларикова!
— А если ты сама пойдешь?
— Не могу! — прошипела Лиза. — Потому что тогда Старцева придется соблазнять тебе! Я же не могу так рисковать!
Старцева мне соблазнять совсем не хотелось.
— Ладно, — выбрала я из двух зол меньшее. — Пойду разговаривать с клиентом. А ты сиди тут и не высовывайся!
И с этими словами я направилась к двери Ларчикова кабинета, испытывая то же чувство, какое, надо думать, испытывает дрессировщик перед клеткой со львом. И страшно, и, черт возьми, ужасно любопытно!
* * *
Он сидел, уставившись в окно, и барабанил по столу толстенькими пальцами-сосисочками. Похожий на первоклассника из школы для умственно отсталых детишек…
— Добрый день, — произнесла я, проходя в комнату.
Он вздрогнул и развернулся, оглядывая меня с явным недоумением.
— А… — начал он, но я не дала ему договорить.
— Андрей Петрович заболел. Меня зовут Александра Сергеевна, и я его заместитель.
— Такая молоденькая? — удивился Чеботарев, и его круглое лицо вытянулось, став похожим на яйцо. Этакий «киндер-сюрприз», черт побери, и не знаешь, что за бомба притаилась в маленькой лысой головенке.
— Уж какая есть, — не удержалась я от сарказма. — Те, что постарше, работают не в частном сыске.
Он понял, что надо вести себя вежливее, и извинился.
— У меня беда, — сказал он, доверительно глядя на меня через кругленькие очки.
— Что случилось?
Я подражала Ларикову, причем делала это неосознанно, интонациями, выражением глаз — о, мой дорогой босс был бы доволен своей ученицей!
— Моя жена…
Он замешкался, снял очки, долго протирал их кончиком платка и тихо продолжил — голосом, скорее похожим на сдавленное рыдание:
— Моя жена… Пропала. Ее нет дома со вчерашнего дня…