Традиционный ужин в ресторане после завершения очередного дела на этот раз организовывался на двоих. В качестве приглашенной выступала Эвелина Горская, которая, во-первых, втянула Ларису в это дело, а во-вторых, очень давно не посещала детище Котовой. Лариса решила исправить этот момент и пригласила подругу на ужин. Эвелина, приняв приглашение, состроила жеманную физиономию и скромно намекнула, что она предпочла бы прийти с Анатолием. Первоначально планировалось присутствие еще и Татьяны, одной из главных фигур в законченном деле, но она уехала в Харьков и вернуться в Тарасов собиралась лишь недели через две, когда окончится обследование сына в психиатрической клинике.

Деньги пока что находились в милиции, но их обещали вернуть законному владельцу, то есть Гриценко.

А Эвелина, воспользовавшись приглашением Ларисы, упросила ее побыстрее организовать этот ужин, тем более что она сама с Анатолием планировала ехать отдыхать на юг.

Лариса не возражала. Однако ужин все равно превратился в девичник: Горская с Анатолием как раз в этот день смертельно разругались. Эвелина явилась нервной и взвинченной, и только пара бокалов вина вернули ей прежнее легкомыслие в беседе и оптимистическое отношение к жизни.

Лариса специально организовала все сама, не привлекая к делу Степаныча, поскольку администратор ресторана «Чайка» пребывал в крайне мрачном настроении по поводу, во-первых, проблем со здоровьем, а во-вторых, по поводу убытков с клубникой. Поэтому он наверняка стал бы ворчать и язвить по поводу непростительных трат Ларисы и непременно постарался бы выкроить навар на количестве блюд.

К тому же у Ларисы с Дмитрием Степановичем на днях произошел конфликт. И не только из-за того, что Городов выдал информацию некоему незнакомому молодому человеку, что потом привело к налету на квартиру Эвелины Горской.

Степаныч аргументировал свое поведение тем, что он не разглашал никаких сведений, которые не были бы общеизвестны. «Если бы он у меня не узнал, ему бы любой другой сказал», – заявил он в ответ.

Конфликт случился еще и на почве увлечения Городова дачным огородничеством. Наученный горьким опытом и ободренный сочувственным предложением Ларисы сдать свою клубнику в «Чайку», Степаныч обрадовался и, собрав с огорода весь оставшийся урожай, привез его в ресторан. Направился он прямо к Ларисе, заявив, что товар прибыл и он был бы рад получить за него оплату. Лариса было согласилась, но когда услышала, какую Степаныч заломил за свою ягоду цену, превышающую рыночную, наотрез отказалась идти обнаглевшему подчиненному навстречу.

Городов, как водится, орал, чесал в затылке и обвинял Ларису в вероломстве, но она была на сей раз непреклонна. В конце концов он объявил, что хозяйка ввергла его в убытки, после чего настолько расстроился, что обозвал Ларису старой авантюристкой и покинул ресторан посреди рабочего дня, чего обычно никогда себе не позволял. Разозленная и закусившая удила Лариса влепила ему выговор, который выражался в лишении администратора премии за квартал. На этом обе стороны вскоре благополучно примирились, и Степаныч вышел на работу, правда, на первых порах они с Ларисой старались избегать друг друга. Вот почему все заботы о столе она взяла на себя.

Эвелина явилась, как всегда, с опозданием на полчаса, оправдывая это, опять же, как всегда, напряженным выстаиванием перед зеркалом с целью придать своей внешности более пикантный облик.

Начала она с сетований по поводу Анатолия, и, как уже отмечалось здесь, настроение ее сумели улучшить лишь два бокала вина. А после третьего она оптимистично заявила:

– Я так думаю, что он сам придет просить прощения.

– От всей души желаю тебе, чтобы так оно и случилось, – искренне пожелала Лариса. – А вообще я считаю, что тебе пора замуж. Хватит уже плясать попрыгуньей-стрекозой.

Эвелина обиделась.

– Совсем даже нет, думаю, мне еще рановато. Я еще не достигла критического возраста, чтобы окончательно погрязнуть в семье. Ты сама не хуже меня знаешь, что это такое, Лара, узы брака, и у тебя хватает смелости мне это предлагать!.. Нет, конечно, если Анатолий мне предложит, я подумаю, но… Кажется, мы с ним разругалась раз и навсегда. – С логикой и последовательностью у Горской было все в порядке.

– Ну а вообще ты как себя ощущаешь после всего этого? – спросила Лариса.

– Да ужасно! – воскликнула Эвелина. – Представляешь, сколько выпало на мою несчастную долю? Милиция, потом ограбление, потом опознание, потом снова милиция! Не чересчур ли? И как назло, поругалась с Анатолием. А ведь мы собирались ехать в сентябре на море. Бархатный сезон, что может быть лучше! Правда, я хотела на Средиземку, а он сказал – в Сочи, представляешь? Да мне этот Сочи вот где! – Горская выразительно провела ладонью по шее.

«Понятно, из-за чего вы поссорились, – мысленно прокомментировала Лариса. – Вопрос материальный, Анатолий спасовал в отношении дензнаков, а Эвелина верна себе».

– Ну, на Черном тоже неплохо, вода не такая соленая, – успокоила Котова подругу. – В Средиземном можно огурцы солить, все тело разъест.

– Ой! – отмахнулась Эвелина. – Ну и что, как будто денег жалко! Ты знаешь, для него это – тьфу! Вот твой, например, куда тебя в этом году везет?

Лариса вдруг покрылась краской. «Ее» Евгений хорошо, что поддавать перестал на полную катушку, а тут – везти куда-то. Хватило тоже! Были, конечно, разговоры о Сейшелах и Канарах, так это только разговоры. Эвелина, должно быть, упала бы в обморок, если бы узнала, как Евгений проводит свою свободную неделю на волжских островах, в воде, в которую брезгливая Горская ноги окунуть боится, ссылаясь на экологическую опасность.

А с другой стороны, Эвелина права: они с Евгением давно уже никуда не ездили. Канули в Лету поездки на тихоокеанские острова, в Скандинавию и Египет. В Израиль, Чехию, Германию она ездила сама, в интересах дела. Несколько раз одна посещала черноморские курорты, так не любимые Горской.

Надо будет восполнить этот пробел. И, словно отвечая этим ее мыслям, дверь Зеленого кабинета распахнулась, и на пороге возникли трое загорелых мужчин в курортных нарядах. Возглавлял процессию Котов. За ним, отдуваясь, шествовал Асташевский и, наконец, в арьергарде – Вадим Макаров с ведром в руках.

– Вот наш улов, – гордо заявил Котов, приглашая жестом Макарова пройти на середину комнаты. – Мы вернулись.

В ведре взору Ларисы предстали средних размеров сом, лещ и еще какая-то мелочь, недостойная внимания солидных рыбаков.

– Значит, нарыбачились, – подытожила Лариса.

– Да, решили прямо к тебе, чтобы, так сказать, сразу и употребить, – сказал Евгений, присаживаясь. – Хотя ты, кажется, просила, чтоб не привозить…

– Посвящаем этот улов дамам, – с улыбкой заявил в этот момент Макаров, присаживаясь напротив Эвелины. – И нужно бы распорядиться, чтобы вот этого сома тотчас зажарили. Лучше в сметане.

– Тебе и карты в руки, давай за плиту в фартуке! – тут же встрял Котов.

– Нет, я кулинар-теоретик, – отмахнулся Макаров. – Практикой пускай занимаются профессионалы, – он посмотрел на Ларису.

– Я сейчас скажу шеф-повару, чтобы приготовил, – смирилась Лариса и пошла к выходу из кабинета. А вернувшись, обнаружила, что Горская вовсю обласкана мужским вниманием, и даже не жалующий ее Котов тоже улыбается и поглядывает на высокий бюст приятельницы.

«Чертовы бабники, – подумала Лариса. – А Стас-то, Стас каким соловьем разливается! Просто фонтан красноречия!»

Как только Лариса уселась на свое место, Эвелина предложила тост:

– Я хочу поблагодарить Ларочку за то, что она мне помогла в ту минуту, когда мне было так трудно и одиноко, – патетически воскликнула она, поднимая бокал.

«Одиноко – это она хватила через край, – отметила про себя Лариса. – Интересно, на кого это она положила глаз? Вряд ли на Асташевского, ей никогда не нравились толстые мужчины».

– Вообще Ларочка – удивительный человек, – продолжала щебетать Горская, видимо, в этот момент окончательно выкинувшая из головы свой конфликт с Анатолием и приободренная мужским трио в шортах, свалившимся на «Чайку» как снег на голову. – Я с ней знакома, кстати, уже несколько лет, а вот молодых людей некоторых вижу впервые. Она от меня скрывает вас, скрывает!

«Молодые люди», из которых самый младший был Макаров, недавно отметивший сорокалетний юбилей, невольно приосанились. Особенно комично выглядел Асташевский, который старался подобрать свое брюхо и даже как-то весь сжался. Только Котов снисходительно поглядывал на разошедшуюся Эвелину.

– Так вот, о чем это я, – продолжал разглагольствовать Вадим Макаров. – Рыбалка на Волге сейчас не такая, как раньше. И в лучшие времена, конечно, марлина здесь не выловишь, но все равно, водятся сазаны, сомы гораздо больше, чем наш сегодняшний. А теперь и это считается неплохим уловом.

В этот момент шеф-повар ресторана внес на подносе жареного сома. Все это сопровождалось восторженными восклицаниями Котова и Асташевского. Потом последовали тосты, поедание сома вкупе со щебетанием Эвелины.

Закончилась вечеринка традиционно, как и следовало ожидать. Эвелина отвела Ларису в сторону и спросила:

– Кто этот импозантный брюнет?

– Ты, надеюсь, не про моего мужа? – нахмурилась Котова.

– Нет, что ты, вот про этого, – она украдкой кивнула на Макарова.

– Вадим Макаров? У него своя радиостанция, примерный семьянин, – с ухмылкой ответила Лариса.

– Все они примерные до того момента, пока им не встретилась настоящая женщина, – скептически ответствовала Эвелина, поправляя прическу и готовясь к новому, отнюдь не последнему, но решительному межполовому бою.

– Знаешь что, – не менее решительно остановила ее Лариса, – извини, конечно, но я из-за тебя не хочу испортить отношения с другими своими подругами.

– Да что ты, Лара! – всплеснула руками Эвелина. – Я вовсе не собираюсь тебя подставлять!

– Ты никогда не собираешься, а всегда получается черт знает что! Взять хотя бы вот это самое дело. Началось с желания развлечься, а закончилось чуть было не тюремными нарами.

– Но ведь все же обошлось, Лара! – беспечно воскликнула Горская, уже забывшая, как она куксилась в отделении перед следователем Беловым. – А потом, я руководствовалась не стремлением развлечься, а желанием помочь Татьяне.

– Ладно, черт с тобой. Только у тебя с этим Макаровым вряд ли что получится.

– Это еще почему? – оскорбилась Эвелина.

– Потому что он к женщинам относится свысока, любит, чтобы они его обхаживали, и вообще он наполовину татарин, так что думай сама. Восточные мужчины – сама понимаешь, они привыкли, чтобы им ноги на ночь мыли и все такое.

– О, да ерунда это все! – продолжала отмахиваться Горская. – Это какие-нибудь лохушки, может, и будут поддаваться на все эти провокации. А вот увидишь, он сам мне будет мыть ноги!

Эвелина закончила свои манипуляции перед зеркалом, и они с Ларисой вернулись за стол.

Котова насмешливо наблюдала за кокетством Эвелины и на попытки Асташевского обратить внимание на свою персону. Слегка подвыпивший Котов сидел с гордым видом и важно обсуждал с Макаровым какую-то специфическую рыболовную проблему.

Горская попыталась снова привлечь к себе внимание Макарова, стреляя в него глазами. И тут разговор зашел о современной музыке, в которой Макаров по своему статусу был докой – ведь он возглавлял радиостанцию. Эвелина тут же умудрилась ляпнуть что-то неуважительное по поводу текстов «Мумий Тролля» и заявить, что ее любимые исполнители Филипп Киркоров и Энрике Иглесиас вкупе с Рикки Мартином, чем заслужила презрительную усмешку Вадима. Владелец радиостанции любил совсем другую музыку.

Эвелину не остановил этот момент, и она продолжила свои атакующие действия. А когда зашел разговор о том, что пора домой, она сделала огромные глаза и приоткрыла рот, прикрыв его ладошкой, а затем тоненьким голоском испуганной маленькой девочки залепетала:

– Ой, как хорошо, что здесь появились настоящие мужчины! А я только о том и думала, как мне возвращаться! В последнее время стало так страшно на улицах, везде одни хулиганы… А тут как раз есть кому проводить. К тому же у нас в подъезде третий день нет света – представляете, какое безобразие? И я умираю от страха, когда поднимаюсь к себе!

– Ну, мы с Ларой едем домой, – сразу же сказал Котов.

– Конечно, конечно, Женечка, – замахала руками Горская, которая до такой наглости, чтобы класть глаз на мужа Ларисы, еще не дошла. – Я же говорю, хорошо, что здесь появились мужчины! Вот вы, Вадим… У вас есть машина?

Макаров молча кивнул.

– Ой, как хорошо! – воскликнула Эвелина.

– Только она сейчас на стоянке, – многозначительно уточнил Макаров. – Мы же прямо с Волги сюда приехали. А живу я напротив…

– Лина, тебе здесь идти два квартала, – заметила Лариса. – Мы с Женей тебя, в конце концов, довезем до дома.

– Боже мой, но у нас же не горит свет! – с трагизмом в голосе повторила Эвелина.

Вадим Макаров поднялся со своего места и со словами «пойду покурю у входа» энергично вышел из кабинета. Эвелина не знала, что те штучки-дрючки, которыми она оперирует в отношении определенной категории мужчин, здесь вряд ли пройдут. Вадим терпеть не мог жеманных и инфантильных дурочек, ко всему прочему он был довольно прижимист и неохотно расставался с наличностью в своих карманах. Поэтому и не заводил романов на стороне, а в целом Лариса не покривила душой, когда представила его как примерного семьянина. К тому же жена Макарова была энергичной, самостоятельной женщиной и не боялась не то что темных улиц, пауков и тараканов, но при случае могла и сама дать отпор хулиганам.

Другим был Стас Асташевский. Джентльмен по натуре и в недавнем прошлом активно практикующий бабник, он тут же предложил свои услуги. Правда, и он в данный момент был лишен собственного транспорта, однако тут же заверил Линочку, что они сейчас же поймают такси и поедут, более того, он непременно доведет ее до двери.

Он уже подхватил пухлой рукой Эвелину под локоток и повел к выходу, где наткнулся на снисходительную усмешку Вадима Макарова.

Лариса шла сзади и уже щелкнула пультом сигнализации своей машины. В этот момент в кармане шортов Стаса раздался звонок.

– Алло, – прислонил он к уху мобильник. – А, Леночка… Что? Сейчас, сейчас…

Звонкий голос Елены Асташевской разнесся из трубки далеко за ее пределы. Всем стало ясно, что она спрашивает, как дела, и требует, чтобы Стас немедленно ехал домой. Лариса внутренне усмехнулась и порадовалась такому обороту событий.

Макаров тотчас откланялся и, заслужив недовольную мину Эвелины, уже переходил дорогу к своему дому, а Асташевский, конфузливо поразводив руками, побрел ловить машину, и Эвелине ничего не оставалось, как со вздохом усесться на заднее сиденье Ларисиной «Ауди».

Свет в подъезде горел, и Котов счел лишним сопровождать даму до двери. Совсем поникшая и разозленная Эвелина медленно поднималась к себе и думала о том, что все против нее. Не те мужчины пошли, не те… Или она сама стала сдавать? О последнем ей даже думать не хотелось.

Зайдя домой, она пошла в комнату, включила свет, села в кресло, и тут ей на глаза попалось объявление в раскрытой газете.

«Выйти замуж за рубеж. Солидные партнеры в Германии, США и Великобритании».

«Это то, что нужно!» – щелкнула пальцами Эвелина, уверенная теперь в том, что все настоящие мужчины, наверное, переместились за границу. Она увидела напечатанный под объявлением телефонный номер и взяла в руки трубку.