Весь оставшийся вечер и все следующее утро я думала, о том, кому же и чем могла помешать Бабенкова. Я перебирала различные мативы: от зависти до безответной любви, но все это было лишь предположениями и не имело никаких реальных оснований. Необходима была какая-то зацепка, которая бы позволила раскрутить все это дело, но ее пока не было. Жаль что Бабенкова сама никого не подозревала и даже не думала ни на кого, а уж мы-то и тем более не знали тех людей, с которыми она общалась.

Поняв это, я решила наведаться на работу к Светлане и переговорить там с ее коллегами. Возможно, они скажут нам что-то дельное, тем более что уж точно знают, с кем у нее плохие или не очень хорошие отношения. Оставалось только добраться до редакции и взять с собой Кряжимского, который поможет опросить как можно больше людей.

Определившись с дальнейшими действиями, я прибрала за собой на столе, за которым пила кофе, сполоснула чашку и направилась одеваться. Мой выбор пал на кожаный брючный костюмчик, довольно теплый, что по сегодняшней погоде было очень даже кстати. На ноги я обула черные кроссовки, волосы собрала заколкой и, взяв сумочку, вышла из квартиры.

Моя машина, за ночь покрывшаяся небольшим слоем осенних листьев, принесенных ветром с соседних деревьев, и утренним инеем поверх них, требовала небольшого разогрева. Пришлось первым делом включить печь, а уже потом двигаться в редакцию.

Прибыть туда мне удалось чуть раньше всех, так что я даже получила некоторое время для отдыха перед трудовым днем. Поставив сразу варить кофе, так как я знала, что утро у моих коллег непременно начинается именно с него, я взялась поливать цветы. Вскоре появился Виктор, за ним Ромка и Кряжимский, и только Маринка, как всегда, подъехала последней, да еще и с небольшим опозданием.

— Ну и где тебя сегодня носило? — полюбопытствовала я. — Автобус сломался или старушку через дорогу помогала переводить? — перечислила я ее обычные отмазки.

Маринка как-то неопределенно махнула на меня рукой, упала за свой рабочий стол и, сложив руки перед собой, поместила на них голову, явно намереваясь еще какое-то время поспать.

— Вот те здрасьте, все, значит, работать будут, а она дрыхнуть, — заворчал на нее Ромка. — А ну подъем, а то воды принесу, — предупредил он Широкову.

— Отстань, — буркнула та в ответ. — Устала я.

— Странно, это чем же нужно было заниматься всю ночь, чтобы так устать? — полушутя, задала я вопрос.

— Ходили с Николаем в казино, — даже не поднимая головы, ответила Маринка.

— С кем? С Николаем? — изумилась я. — Но ведь они же…

— Все нормально, — перебила меня Марина сразу. — Мы общаемся, как и прежде. Это вы там поссорились, а у нас все нормально.

— Мечтаешь, чтобы и тебя как-нибудь похитили? — ответила я. — Или хочешь вляпаться в какую-нибудь другую историю?

— Сейчас я хочу поспать, — протянула Маринка сонно. — Только и всего. — Затем сладко зевнула и попросила: — Можно меня хоть некоторое время не будить?

— Ну уж нет, — замотала головой я. — Ты не дома, а на работе, если еще не забыла. Так что, будь добра, оставь свои недоделанные дела на вечер или хотя бы на обеденное время. Никто тебя не заставлял всю ночь развлекаться. Знала ведь, что утром рано вставать.

— Так я и думала, — с трудом поднимая голову, вздохнула Маринка, — не дадут поспать. Кстати, вы никуда съездить не собираетесь? — тонко намекнула она.

— Ага, щас, — бросила я ей и пошла к Кряжимскому, чтобы посовещаться с ним на тему, что занимала меня все утро.

Сергей Иванович выслушал меня и даже поддержал, тем более что у него самого не было никакой идеи насчет того, как поступить дальше. Мы уже собрались отправиться на работу к Бабенковой, как вдруг услышали какой-то шум и обернулись. Оказалось, что Ромка вырвал у Маринки что-то из рук, а она теперь за ним носилась, пытаясь догнать.

— А ну верни, не твое, — кричала Маринка Ромке.

— А что мне за это будет? — пытался торговаться курьер, все время в самый последний момент умудряясь от нее ускользнуть, чем еще больше злил.

— Я тебя убью, вот что тебе будет, — негодовала Маринка, с которой моментально сошел весь сон. — Отдай сейчас же.

— А вот и не отдам, — веселился Ромка, которому доставляло удовольствие злить Широкову. — Ни за что не отдам.

— Роман, отдай ты ей, а то шуму будет, — спокойно попросила я.

Парень разочарованно вздохнул, но все же положил похищенное на стол Широковой. Та подскочила к Ромке и попыталась отвесить ему подзатыльник, но тот от него увернулся.

— Все равно встретимся где-нибудь на узенькой дорожке, — предупредила она Ромку. — Тогда ты у меня за все получишь.

— Марина, вы как ребенок, — сделал Широковой замечание Кряжимский. — Ну что он у вас такого взял? Посмотрел бы да отдал, а вы шум подняли.

— А нечего чужие фотографии хватать, я, может, не ему ее принесла, — пробубнила она в ответ.

— А кому же? — спросила я.

— Хотела тебе показать, — слегка смутилась Маринка. — Вчера у Ника взяла, — и она протянула мне рамку с уже вставленной в нее фотографией.

Я взяла ее и без особого интереса посмотрела. На фотографии, как и сказала Маринка, был запечатлен ее ненаглядный, на которого любоваться у меня не было никакого желания.

— Между прочим, у меня даже и фотография Кирилла есть, хочешь, покажу? — хитро глядя на меня, спросила Широкова.

— Нет, спасибо, — отказалась я, но Маринка все равно начала рыться в своей сумочке и вскоре извлекла оттуда маленькую фотографию, которую, как она сказала, ей дал Николай. Но, зная ее, я бы больше поверила в то, что она сама ее стащила, пока он был чем-либо занят. Это на нее больше похоже.

— Куплю красивую рамочку и поставлю на своем столике, — заявила Маринка, протягивая очередное фото мне.

Я бросила на карточку мимолетный взгляд, но затем вернулась, мне показалось, что перед глазами промелькнуло чье-то знакомое лицо, не считая, конечно наших злополучных кавалеров. Теперь я взяла фото в руки и стала внимательно его изучать, пытаясь понять, что же меня так насторожило и заставило обратить более пристальное внимание на снимок. Через несколько минут мне это стало ясно: фотография была коллективной. За одним столиком, заставленным бутылками из-под пива, сидело несколько человек. И трое из них мне были знакомы. Первый — Кирилл, второй — Николай, а вот третий… Третьим был как раз тот самый неизвестный тип, что пытался в автобусе зарезать Бабенкову. И ошибиться тут я не могла, так как неплохо успела тогда его рассмотреть.

— Ну как, нравится? — радостно спросила у меня Маринка. — Хочешь, и для тебя такую попрошу?

Я не ответила на ее вопрос, спросив совсем о другом:

— Все эти ребята вчера были в казино?

— Нет, а почему ты спрашиваешь? — удивилась Широкова.

Я указала пальцем на незнакомца и пояснила:

— Я уже видела этого парня однажды.

— И что? — не поняла меня Маринка.

— Да так, — отмахнулась я, почему-то не сказав ей всей правды. Просто я прикинула, что Николай да и Кирилл тоже могут быть не просто знакомы с этим типом, но и связаны с делом Бабенковой. Я еще раньше подумывала о том, что они слишком уж вовремя познакомились с Маринкой, как раз в тот момент, когда мы приступили к расследованию, словно бы намеренно желали проконтролировать нас. А уж после того похищения об этих двоих я и вовсе была не лучшего мнения. Следовательно, мои подозрения могли быть очень даже верными, а если так, то говорить о них Маринке лучше пока не стоило. Она не умеет держать язык за зубами и наверняка сразу обо всем расскажет им, а это может спугнуть парней.

«Нет уж, лучше пока держать от нашей болтушки все в тайне», — решила я для себя.

Посмотрев на Маринку, я сказала:

— Ты не будешь против, если эту фотографию я пока оставлю у себя?

— Зачем это? — не поняла Маринка. — Ты же вроде Кирилла видеть не желаешь.

— Ну… — я помялась, давая понять Маринке, что я все еще неровно дышу к ее знакомому. — Мне нужно.

Широкова радостно воскликнула:

— Я так и знала! Я знала, что он тебе нравится.

— Только не смей ему об этом говорить, — торопливо выкрикнула я. — Иначе перестану с тобой разговаривать и больше никогда не отпущу с работы пораньше.

— Хорошо-хорошо, — захихикала Маринка. — Я пока не скажу. Кстати, а может, мне ему намекнуть, чтобы попросил у тебя прощения…

Я показала Маринке кулак, а затем произнесла:

— Ну, в общем, мы договорились, я пока оставлю карточку себе. Кстати, мы сейчас едем к Бабенковой, так и быть, ты можешь пока вздремнуть.

— Спасибо, воспользуюсь моментом.

Я быстро отвернулась от нее, с трудом сдерживая улыбку. Маринка категорически не умеет распознавать, когда человек врет, а когда говорит правду, и это одна из ее главных проблем. Будь все иначе, она бы не связывалась с такими людьми, как Аникин и Сурков.

* * *

Когда мы с Кряжимским, Виктором и Ромкой оказались в машине, я поведала Сергею Ивановичу о том, что узнала одного из типов на фотографии. Заодно сразу предупредила Ромку о том, чтобы не сболтнул этого Широковой. И только потом спросила:

— Как вы думаете, эти ребята могут быть связаны с делом Бабенковой?

— Все допустимо, — кивнул Кряжимский, как всегда, ничего окончательно не утверждая. — В любом случае проверить их очень даже стоит.

— Я тоже так думаю. Но сначала хочу показать фото Бабенковой. Мне интересно, узнает ли она этого типа. В тот момент, когда он ее пытался зарезать, она его не видела, но вдруг сейчас сможет сказать, кто он такой?

— Чувствую, что мне остается предложить свои услуги в беседе с коллегами этой женщины. — сказал Кряжинский.

Я кивнула, подтверждая эту мысль.

Виктор повернул руль, и машина стала заворачивать к концерну «Агрос». Здание находилось прямо за стоянкой машин и возвышалось над остальными домами этажа на три. Я не стала считать, сколько в нем всего этажей, тем более что голубоватые, слегка тонированные стекла постройки отражали от себя солнечные лучи и немного слепили.

Мы вышли из машины. Я предложила Виктору и Ромке остаться здесь, а сама вместе с Кряжимским направилась к центральному входу, у которого нас остановил охранник и строго поинтересовался, есть ли у нас пропуска.

— Нет, — честно ответила я. — Но думаю, если вы позвоните заместителю вашего директора и доложите о нашем приходе, она о них позаботится.

— Вы к Светлане Ивановне? — догадался мужчина.

Я кивнула, и он принялся куда-то звонить. Дозвонившись до секретаря Бабенковой и получив от нее указания нас пропустить, охранник открыл перед нами дверь, и произнес:

— Проходите. Второй этаж сорок четвертый кабинет. Лестница справа.

— Спасибо, — поблагодарила я охранника и мы с Кряжимским незамедлительно отправились по указанному пути. На втором этаже нашли нужную комнату, но входить в нее вместе не стали, так как Кряжимский сказал:

— Чтобы не тратить время зря, я, пожалуй, пойду в секретарскую и пообщаюсь с работниками концерна. Вы не будете против, Ольга Юрьевна?

— Конечно, нет, — ответила ему я и, пожелав удачи, постучала в сорок четвертый кабинет.

Почти сразу до меня донесся голос Бабенковой, позволившей мне войти. Я прошла в офис и поздоровалась.

— Вижу, у вас появились ко мне еще вопросы? — спросила Светлана Ивановна, которая сегодня была совершенно не похожа сама на себя. Точнее, я впервые видела ее в качестве начальницы — в строгом брючном костюме, с гладко зачесанными назад волосами и с минимумом косметики на лице. Сейчас Бабенкова выглядела гораздо старше своего настоящего возраста, но этого, видимо, требовала ее должность.

— Проходите, Ольга Юрьевна, не стесняйтесь, — пригласила она меня. — Рассказывайте, что привело вас ко мне на работу.

— Хотела продемонстрировать вам одно фото, — пояснила ей я и сразу стала искать снимок в своей сумочке.

— И что на нем? — немного испуганно переспросила женщина.

— Не бойтесь, не вы, — успокоила я ее. — Скорее уж тот, кто на вас покушался в транспорте. Надеюсь, сейчас вы его узнаете.

Я протянула карточку женщине и замерла в ожидании. Светлана Ивановна внимательно посмотрела на фото, бросила взгляд на меня, снова на карточку, а затем сказала:

— Я не знаю никого из присутствующих тут людей.

— Уверены? — я пододвинулась поближе и указала пальцем на покушавшегося. — Вот этот парень вас тогда хотел зарезать. Вы точно его не знаете?

— Нет, если бы знала, сказала бы. Но нет, я никого из них никогда не видела, — замотала головой Бабенкова. Затем тихо вздохнула и спросила: — А откуда у вас этот снимок? Вы что, уже поймали этого человека?

— Увы, нет. Фото к нам попало случайно, — не стала вдаваться в объяснения я. — Но раз вы не знаете этих ребят, продолжим с ними работу в другом месте, тем более что не хочется вас отвлекать.

— Да что вы, вы меня не отвлекаете. Ведь вы же заняты решением моих проблем. Так что приходите, когда будет нужно, а охрану я предупрежу.

— Спасибо. До свидания, — попрощалась я с Бабенковой.

Затем вышла в коридор и направилась в ту сторону, куда не так давно направился Кряжимский. Его мне удалось найти в кабинете секретаря, где он мило беседовал сразу с несколькими довольно молоденькими девушками, непонятно какую работу тут выполняющими. И судя по тому, что они ему рассказывали, говорили барышни не то, что хотел бы услышать он.

— Я вам не помешала? — поинтересовалась я у Кряжимского.

— Нет-нет, Ольга Юрьевна, — поднялся он со стула. — Вы вовремя. Мы уже закончили. — Затем он обернулся к девушкам, отвесил им галантный поклон и добавил: — Был очень рад с вами пообщаться. Большое спасибо, что помогли, — и направился к выходу.

Когда мы оказались в коридоре, Сергей Иванович устало вздохнул.

— Что, трудно пришлось с девицами? — посмеялась я.

— Не то слово, — утирая лоб платком, ответил Кряжинский. — Трещат много, но все не по делу. Я так полагаю, что здесь все будут рассказывать одно и то же. И это понятно: держатся за работу и боятся с нее вылететь.

— Намекаете на то, что больше нам тут делать нечего? — догадалась я.

Кряжимский ничего не ответил, но и так все было ясно. И все же я предпочла пока остаться и заглянуть еще в парочку кабинетов, где расспросила о Бабенковой всех, кто только там находился. Правда это совершенно ничего не дало, и стало ясно, что Сергей Иванович был прав. Теперь офис концерна «Агрос» можно было покинуть с чистой совестью, что мы сразу же и сделали.

— Каковы дальнейшие планы? — спросил у меня Кряжимский, садясь в машину. — Нужно же ведь как-то связаться с этим парнем и узнать, кто его нанял и зачем он покушался на женщину.

— В этом вы правы, но только, как это сделать? — развела я руками.

— Через ваших недавних знакомых, — недолго думая, подсказал Кряжимский. — Марина же с ними все еще общается.

— А что, это выход, — согласилась я и сразу начала продумывать все «за» и «против».

«Итак, раз этот тип на одной фотографии с Кириллом и Николаем, значит, они с ним знакомы и, следовательно, могут познакомить с ним и нас. Но, станут ли они это делать, учитывая то, что сами наверняка как-то замешаны в этом деле? Скорее всего нет. А повидаться с этим головорезом жуть как хочется. Что мы можем для этого предпринять? — я начала перебирать различные ситуации, и тут мне в голову пришла одна идея. — А что если попросить Маринку познакомить меня с этим парнем? То есть не меня, а, скажем, какую-нибудь свою подругу, которой все же буду я. Так мальчики вряд ли что-то заподозрят. Вопрос в том, как об этом сообщить Маринке и сообщать ли вообще? Вдруг она проболтнется или по ошибке назовет меня Олей при них. Что же делать?»

— О чем вы так серьезно задумались, Ольга Юрьевна? — отвлек меня от размышлений Кряжимский. — Прорабатываете какой-то план?

— Точнее, додумываю, — ответила я. — Сама идея уже есть. Осталось решить, что с ней делать.

— Для начала поделитесь ею с нами, возможно, мы что-то подскажем, — предложил Сергей Иванович.

Я не стала с ним спорить, понимая, что это тоже выход, а просто начала рассказывать о том, что пришло мне в голову и над чем я еще размышляю. Выслушав все, Кряжимский на некоторое время призадумался, а затем сказал:

— Думаю, Мариночке не составит большого труда подержать некоторое время язык за зубами, тем более что это нужно для дела.

— Полагаете, ей стоит довериться? — переспросила я.

— А что еще нам остается? Обманывать ее тоже не очень хорошо. Лучше уж сразу расставить все точки над «и», чтобы потом к нам не было никаких претензий.

— Хорошо, я ей скажу, — согласилась я. — Как только приедем, так сразу и скажу.

* * *

— Что? Ты думаешь, что Кирилл и Николай все это и организовали? — изумленно глядя на меня, переспросила Широкова, которой я по совету Сергея Ивановича только что все рассказала. — Да как тебе такое только в голову могло прийти! Это же просто немыслимо…

— Да, а как ты тогда объяснишь, что на фото они за одним столиком с человеком, который пытался зарезать Бабенкову в общественном транспорте? — тут же поставила я ее перед фактом.

— Очень просто, — ничуть не смутилась Маринка. — Они же не знают, кто этот тип такой и чем он занимается. Может, они и вовсе толком незнакомы, виделись пару раз. Мужчины же, если с кем выпили раз, с тем уже друзья.

— В любом случае, я хочу, чтобы ты познакомила меня через Николая с этим парнем, но так, чтобы оба они не поняли, что я — это я.

— Интересно, как же я это сделаю? — вопросительно уставилась на меня Маринка. — Ты что, меня на вранье подбиваешь?

— Ой, вот только не надо делать вид, что ты не умеешь врать, — усмехнулась я. — или, как ты говоришь, «преувеличивать». Сейчас я прошу тебя буквально о том же.

— Все равно я не понимаю, что мне надо делать, — взмахнула руками Широкова.

Я села напротив нее и стала объяснять:

— В общем, так! Говоришь своему Суркову, что у тебя есть одна очень давняя подружка, которой ты показала вот это фото, — я помахала снимком перед ее носом, — и которой вот этот малый очень сильно понравился.

— И она, конечно же, желает с ним поближе познакомиться? — съязвила Маринка.

— Вот именно, так и скажешь, — кивнула я в знак согласия. — Когда договоришься на какое-то определенное время, позвонишь мне, я наведаюсь к визажисту, а там уж дело останется за малым.

— Ха, малое, — усмехнулся Ромка, сидящий рядом. — Раскрутить головореза, по-вашему, дело малое?

— А тебя вообще никто не спрашивал, — буркнула в его сторону Широкова. — Сиди себе и посапывай, пока не спросят. Ну ладно, — она посмотрела на меня. — Я попробую. Но ни за что не ручаюсь.

— Мариночка, ты чудо, — кинулась я к ней на шею. Затем несколько раз поцеловала в щеку и добавила: — Если что, твою подругу зовут Олеся. Ну, чтобы проще было запомнить.

— Э-э-э, — Маринка явно хотела что-то сказать, но пока не решалась.

Я пристально посмотрела на нее, предчувствуя, что сейчас начнется какой-нибудь торг. Так оно и вышло: улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, она заявила:

— Ну, раз мне поручено серьезное задание, значит, я, наверное, могу им прямо сейчас и заняться. В рабочее время?

— Можешь, — вздохнула я безнадежно, понимая, что Маринку уже не исправить.

Теперь уже Широкова чмокнула меня в щеку и начала быстро собираться по своим делам. Мы с Кряжимским устало переглянулись, но ничего говорить не стали. Вскоре Маринка умчалась в неизвестном направлении, оставив нас заниматься работой. Я прошла к себе в кабинет, пододвинула поближе телефон и стала звонить в салон, чтобы заранее договориться о небольшом своем преображении. Мне назначили время, и я стала ждать вестей от Маринки.

Подруга не давала о себе знать практически до вечера и только перед самым моим уходом с работы, то есть около шести часов, Широкова соизволила позвонить:

— Все, стрелку я забила. — отчиталась она — Через три часа встречаемся в кафе «Пеликан», заходим за Мамаевым, это тот самый парень, а затем отправляемся гулять. Так тебя устроит?

— Вполне, — сказала я. — Так во сколько точно встреча?

— В девять. Так что не опаздывай, — и она повесила трубку.

Обрадовавшись хорошим новостям, я сообщила о них остальным, а затем попросила Виктора отвезти меня на машине в салон, чтобы не тратить время зря. Он, конечно же, согласился, и мы стали собираться…

Через двадцать минут я уже сидела в вертящемся кресле перед огромным, величиной в половину стены, зеркалом. Вокруг на разных полочках стояли какие-то баночки и пузыречки, лежали ножницы, шпильки, заколки, а на столике в углу на специальных подставках висели парики самых разных расцветок и фасонов. Рядом со мной стояла приятная на вид молодая женщина и выслушивала мою просьбу.

— Я бы хотела изменить внешность до неузнаваемости. Это необходимо для работы. Вы можете сделать так, чтобы меня не узнали даже свои? — спрашивала я у работницы салона.

— Думаю, что сможем, — ответила она. — Только понадобится много времени. Вы им располагаете?

— Через три часа у меня уже встреча. Мы успеем?

— Вполне, — кивнула женщина и тут же приступила к моему преображению.

Я, можно сказать, с наслаждением наблюдала за ее работой Все казалось таким простым и доступным для любого человека, что я невольно задумалась, почему же люди так редко над собой экспериментируют. Мои волосы собрали и спрятали под плотной сеткой, лицо покрыли слоем тонального крема и начали, как сказала сама визажистка, рисовать его заново. Теперь мои глаза стали значительно крупнее, изменили истинную форму губы и даже нос, казалось, как-то сгорбился. Скулы приподнялись, подбородок вытянулся и в зеркале уже отражался совсем другой человек. Когда же на меня надели светлый парик с волнистыми волосами, узнать Ольгу Бойкову не смогла бы даже ее родная мать.

— Ну вот, все и готово, — поправляя парик сказала визажистка. — Вам нравится?

Окинув свою новую внешность критичным взглядом, я подумала, что без грима выгляжу куда лучше. Но ведь это лицо мне необходимо всего лишь на время, значит бояться не стоит.

— А ничего не смажется, если я, к примеру, руками лицо задену? — осторожно полюбопытствовала я у женщины.

— Нет, можете не беспокоиться, — ответила та. — Правда вот смыть все будет немного сложновато. Советую воспользоваться увлажненными салфетками или кремом.

— Что ж, спасибо, я не ожидала, что так сильно изменюсь. Сколько я вам должна?

Женщина назвала сумму, я отсчитала ей деньги и посмотрела на часы. До встречи с Мамаевым оставалось ровно полчаса. Этого времени должно было хватить на то, чтобы я успела заскочить домой, переодеться и добраться до «Пеликана».

Еще раз поблагодарив визажистку, я покинула салон и, сев в свою машину, которую Виктор оставил у входа, когда подвозил меня, направилась в сторону дома. Там быстро переоделась в теплое вязаное платье коричневого цвета, выпила на всякий случай чашку кофе, тем самым на время угомонив свой урчащий желудок, и поспешила в кафе.

Когда я до него добралась, Маринка и Николай уже сидели за столиком и о чем-то мило беседовали. Я направилась к ним, будучи полностью уверенной, что Широковой меня ни за что не признать. Нацепив на новое лицо улыбку, я подступила к этой сладкой парочке и, подражая самой Маринке, защебетала:

— О, Мариночка, вы уже здесь. Я думала, что приду раньше вас. Но это даже хорошо, не придется никого ждать. А это твой новый парень?.. Хорошенький, — сделала я ей комплимент, одновременно присаживаясь на соседний свободный стул и тихонько щипая Маринку за ногу.

Та, первые несколько минут обалдело глядя на меня, наконец поняла, кто перед ней, и, заметно растерявшись, попыталась представить меня:

— Ник, это… э-э…

— Ты говорила. Твоя подруга Олеся, — опередил он ее, протягивая мне руку.

Я так же подала свою, и он ее поцеловал.

— Ой, какой он у тебя душка, — продолжила я разыгрывать из себя девочку пустышку. — Какой галантный, настоящий кавалер.

— Стараюсь, — слегка смутился Сурков.

Маринка же продолжала молчать, жадно рассматривая мою изменившуюся персону.

— Ну что, мы пойдем гулять? — понимая, что ждать помощи от Широковой нечего, продолжила я. — Вы, если еще, конечно, не забыли, обещали меня кое с кем познакомить?

— С Мамаевым Артемом Витальевичем, — уточнил Сурков. — Он же, кажется, вам приглянулся?

Я глупо хихикнула, почувствовав себя в тот момент абсолютной дурочкой, но отбросив все мысли о том, как я в эту минуту выгляжу и какое впечатление произвожу, спросила у Николая:

— Он ваш друг, да?

— Ну, можно сказать и так, — как-то неопределенно ответил мне Ник. — Скорее, хороший знакомый.

— А чем он занимается? — принялась добывать необходимую информацию я.

— Работает на подшипниковом заводе, — ответила за Суркова Маринка, начавшая наконец приходить в норму. — Ну так что, мы идем? — спросила она у Ника.

— Да, конечно, сейчас только сигарет себе куплю, и сразу отправимся. Вы подождете?

Мы дружно кивнули, и Сурков заторопился к стойке бара, чтобы купить себе курево. Уловив момент, Широкова склонилась поближе ко мне и проговорила:

— Не верю, ты ли это, Оля?

— А что, не ожидала, что так сильно можно измениться? — улыбнулась я ей. — Видишь, как профессионалы могут работать.

— Да уж, — с завистью вздохнула Маринка. — Встреть я тебя на улице, ни за что бы не узнала. Ты же сама на себя не похожа, вообще…

— Знаю. Только я к этому и стремилась. Так что ты уж сделай, пожалуйста, вид, что ты меня в таком образе давно знаешь.

— Попробую, — заулыбалась почему-то Маринка. Затем посмотрела на приближающегося Николая и торопливо шепнула: — Только натуральная ты красивее.

— Спасибо за комплимент, — процедила я в ответ и повернула сияющее лицо к Суркову.

— Ну все, я готов. Можем идти за Артемом, — доложился он.

Мы с Маринкой встали, он подхватил нас под руки и повел за собой.

— А почему Артем сам не пришел сюда? — решила поинтересоваться я. — Могли бы посидеть немного в кафе.

— Он до восьми работает, — пояснил Ник. — И потом, — на губах парня заиграла хитрая улыбка, — мы решили посидеть у него дома. И даже кое-что для этого купили. Я надеюсь, вы любите вино? Настоящее, дагестанское.

— Я его просто обожаю, — опередила я ответ Маринки. — А что-то еще, кроме него, будет?

— Все как полагается: шоколад, фрукты и прочие вкусности… Темыч у нас вообще романтик по натуре, обожает ужин при свечах, да еще и под тихую ненавязчивую музыку.

«Ага, романтик, — усмехнулась я про себя. — Как же этот романтик тогда на совершение убийства отважился? Или, может, для него это тоже своего рода романтика? И потом, знаю я, чем кончаются обычно эти ужины при свечах, да еще и в чьей-то квартире. Как бы не так… Шире рот разевайте».

— Далеко до его дома? — спросила Маринка через квартал.

— Да нет, не особенно. Вон за тем домом завернем в арку, а там и его хата, — объяснил ей Сурков. Затем склонился поближе и что-то шепнул, отчего Маринка сразу же начала глупо хихикать.

«Фи, ненавижу телячьи нежности, — поморщилась я. — Неужели ей нравятся его шутки и комплименты? Он же совершенно не умеет их искренне произносить. Впрочем, это ее личное дело, мне главное добраться до Мамаева, а там уж как карты лягут».

Наконец мы достигли того самого дома, на который нам недавно показывал Сурков. Пройдя за ним в арку, оказались в небольшом, густо покрытом осенними листьями дворике со множеством дверей и лестниц.

— Милый дворик, — соврала я. — А куда теперь?

Ник указал на одну из лестниц, и мы. стали подниматься. Я все время боялась упасть или провалиться мимо ступеней, так как те давно совершенно прогнили. Вскоре лестница кончилась, и за незапертой дверью, висящей на одной петле, последовал длинный узкий коридор. Пропустив нас в него первыми, Сурков прошел следом и, указав на дверь возле окна, пояснил:

— Нам туда.

Мы пошли дальше. Оказавшись возле двери, подождали, когда к ней подойдет Николай и первым постучит. Как-никак это его друг тут жил, а мы простые гости, и не резон лезть в двери первыми. Сурков действительно постучал и весьма настойчиво. И, не дожидаясь ответа, приблизился к двери и крикнул:

— Темыч, открывай, это я.

Из соседней квартиры высунулся сгорбленный старичок с торчащими в разные стороны усами и прошипел:

— Чего вы так тарабаните?! Его, наверное, дома нет.

— А вы знаете, кто здесь живет? — сморозила я глупость.

— Парень какой-то, он тут недавно. Имени его не знаю, — буркнул в ответ дедок.

— А вы уверены, что его нет? — теперь уже подала голос Широкова.

Старик, надо полагать, обиделся, так как поспешил захлопнуть дверь и удалиться. Я торопливо ухватилась за ручку его двери, не желая так быстро расставаться с соседом, который мог что-либо слышать или знать.

— Ну чего вам, — заворчал тот на меня.

— Спросить хотела, — пояснила я. — Не видели ли, кто к вашему соседу последним приходил? Может, он с ними ушел? — добавила я тут же, понимая, что подобными вопросами выдаю себя с головой.

— Делать мне, что ли, нечего, за всеми присматривать, — снова буркнул дедок и на этот раз уже окончательно скрылся в своей квартире.

— Да нет, девчонки, дома он наверняка. Может, просто заснул, — также не верил в отсутствие хозяина Сурков. — Мы ж с ним договаривались, значит, никуда он не денется. Я сейчас еще раз постучу, разбужу его, — и он снова принялся тарабанить в дверь.

Результата не последовало, что весьма сильно удивило нас всех. Николай не мог понять, куда делся Мамаев, с которым сам же договорился на сегодняшний вечер, а мне-то и вовсе было интересно, почему он отсутствует. Вдруг знает, что я к нему прийти должна? Но откуда? Следил? Вряд ли, Виктор бы это заметил. Тогда получается, что не мог он этого знать.

— Хм, ничего не понимаю, — развел руками Сурков. — Куда он мог деться?

— Может, в магазин пошел, — предположила Широкова.

— А что, вдруг и в самом деле… — согласился с ней Николай. — Давайте подождем, наверняка через несколько минут вернется.

Мы присели на подоконник и уставились на входную дверь. Просидев так несколько минут, поняли, что ждать нечего, а потому Маринка сразу спросила:

— Ну что, идем назад в кафе?

— Ну, можно, в принципе, и в комнате Темыча подождать, — как-то нерешительно предложил Сурков.

— То есть? — удивилась Маринка. — У тебя что, ключи от его хаты есть?

— Ну да. Он мне сам их дал. Продукты же я покупал, он-то на работе был, — как ни в чем не бывало пояснил парень.

— Тогда какого же черта ты нас тут держишь? — наехала на него Маринка. — Сразу не мог сказать?

— Так не хотел без хозяина входить, неудобно же, — замялся Сурков, но ключ все же достал и стал открывать дверь.

Повернув ключ два раза, он пропустил внутрь сперва Маринку, а затем и меня. Но не успела я даже толком переступить порога, как услышала жуткий визг Широковой, торопливо отскочившей назад и едва не сбившей с ног нас с Николаем.

— Ты чего орешь? — спросила я у нее, но тут и сама увидела причину ее испуга.

Прямо посередине небольшой комнатки, раскинув руки в разные стороны, лежал человек. Одна нога его была согнута в колене, вторая лежала на краю стула, словно падая он через него перелетел. Лица же и вовсе видно не было.

— Боже мой!? — выглянув из-за моей спины, воскликнул Сурков и, сразу схватив меня за руку, поволок прочь из комнаты.

Я начала сопротивляться, но, поняв, что мне не сладить с ним, резко остановилась, обернулась и влепила парню пару резких затрещин. Тот моментально пришел в себя, и взгляд его стал более осмысленным.

— Нужно бежать отсюда, — бросил он мне торопливо. — Не хватало еще, чтобы нас в убийстве обвинили.

— А кто тебе сказал, что он умер? — ответила я на это. — Мы же даже не посмотрели. А если и так, все равно нужно вызывать «Скорую» и ментов.

— Ну нет, я на такое не согласен, — замотал головой Сурков и попятился к выходу.

— Хочешь слинять, как трусливая крыса, — решила я взять его на понт. — Думаешь, мы не скажем, что и ты тут был? Лучше останься по-хорошему, тебе же спокойнее будет, — предупредила я.

Затем извлекла из сумочки сотовый, сунула его в руки молчаливо пялящейся на меня Маринки и скомандовала:

— Вызывай «Скорую» и ментов тоже.

— Здоренко? — переспросила Маринка.

— Можно и его, — кивнула я и вновь вошла в комнату, чтобы на месте понять, что же в ней случилось.

Теперь мне стало все видно почти полностью. Мамаев и в в самом деле был мертв, и проверять это даже не требовалось, так как в области сердца у него зияла дыра от выстрела. Прочие детали описывать не хочу, настолько жутко они выглядели. Необычная поза парня объяснялась его падением через стул, за который он зацепился. Учитывая что никто из соседей не слышал выстрелов, я могла сделать вывод, что пистолет был с глушителем.

Тяжело вздохнув, я отвела взор от трупа и посмотрела вокруг. Как и говорил Сурков, все в комнате было подготовлено к нашему приходу: на столике аккуратно стояли столовые приборы, в центре — несколько бутылок вина и фрукты. На другом столе, размещались салатики и что-то еще из съестного.

«Да, похоже, кто-то очень не хотел чтобы я встречалась с этим парнем и что-либо у него выведала, — осознавала я. — Но кто это мог быть? Никто же не знал, что мы отправляемся на эту встречу и что я буду гримироваться. Или же кто-то знал? Непонятно только, откуда именно. Я точно не говорила об этом никому, вряд ли сболтнули о задуманном Кряжимский с Виктором. Ромка тоже, если его просишь, редко когда ослушается — остается только Маринка».

Повернувшись к подружке, я вопросительно посмотрела на нее.

— Я уже всех вызвала, — решив, что меня интересует именно это, доложила она.

— Кому ты говорила о том, что мы сюда пойдем? — на прямую спросила я у нее.

— Никому, — активно замотала она головой. — Честно, никому.

— Тогда как об этом стало известно? — не сдавалась я.

— О чем стало известно? — подозрительно глядя на нас, переспросил Сурков. — Что тут происходит?

— Ничего, кроме убийства, — не стала вдаваться в подробности я.

— Вы сказали иначе, — не отставал он.

— В любом случае, тебя это не касается, — наехала я на него и, выйдя в коридор, поспешила побеспокоить соседей.

Первым делом, постучав в комнату рядом, из которой недавно выглядывал седенький старичок, я дождалась, когда он откроет, и сказала:

— Мне необходимо с вами поговорить. В соседней комнате совершено убийство, вы что-нибудь об этом знаете?

— Н-нет, — затряс своей головенкой дед и испуганно захлопнул дверь.

Решив не тратить на него время зря, тем более что дедок мне вообще показался немного не в себе, я постучала в следующую дверь. На этот раз мне открыла пожилая женщина.

— Извините за беспокойство, но мне бы хотелось задать вам пару вопросов. Вы не согласитесь выйти в коридор?

— А что случилось? — вопросительно посмотрела на меня женщина.

— Убийство.

— О господи! — воскликнула соседка. — У нас убийство?..

— В крайней комнате убили парня. Я хотела бы узнать, не видел ли кто-нибудь здесь посторонних людей и не слышал ли шума? — не обращая внимания на все ее восклицания, продолжила выспрашивать я, зная, что, как только явится милиция, работать нормально и что-то узнать будет фактически невозможно.

— О боже, — продолжала качать головой женщина. — А я ведь даже толком и не знала, кто там живет. Видела ребят каких-то, но мало ли их тут ходит.

— А каких ребят вы видели? — поинтересовалась я. — Может, узнаете, — и протянула ей имеющуюся у меня фотографию.

— Ой, ну вот этот часто тут маячил, — указала она пальцем на Мамаева. — Видимо, он и снимал комнату-то.

— Он, — подтвердила я. — Его и убили. А еще кого-нибудь с фото видели здесь?

Женщина снова посмотрела на снимок.

— Вот этого видела и вон того, — вновь указала она на двоих из числа мужчин, заснятых на фото. — Они и сегодня тут были. Я когда из магазина шла, видела их возле нашей лестницы во дворе.

— Что они там делали?

— Да курили вроде бы. Болтали о чем-то. Я даже подумала, что ждали кого-то.

— А потом?

— А потом не знаю. Я один раз выглядывала в окно, оно у меня на эту сторону как раз выходит, их уже не было. Но стояли долго.

— Почему вы так уверены? Вы же говорите, что застали их, когда возвращались из магазина, — заметила я нестыковку в словах. — А когда выглядывали в окно, их уже не было.

— Это-то все так, но они уж шумели больно, ругались. А у меня в комнате слышно было, — пояснила женщина.

— Что ж, спасибо за помощь, — поблагодарила я, понимая, что мы немного опоздали — Мамаева убрали его же собственные дружки.

Вернувшись назад к комнате, возле которой переминались с ноги на ногу Маринка с Николаем, я сказала:

— Артема убили свои и я, кажется, знаю кто.

— Кто? — удивился Сурков.

Я протянула ему фотографию и указала на две персоны с нее, сразу спросив:

— Знаешь их? Это они сделали.

— Не может быть, — не поверил мне Николай.

— Их видели здесь незадолго перед убийством, — пояснила я. — Именно этих. Не желаешь ли рассказать, кто они такие?

— С чего бы? — сощурился Сурков, сверля меня взглядом.

— А с того, что если ты не расскажешь мне все, что я хочу знать, тогда то же самое придется выкладывать ментам, которым я тебя, сдам.

— Да кто ты вообще такая? — дернулся было ухватить меня за грудки Николай.

— Фамилия Бойкова тебе о чем-нибудь говорит? — отшатнувшись, бросила ему я.

В ту же минуту на лице Суркова выразилось огромное недоумение и удивление. Но сказать он ничего не успел, так как с улицы послышались сигналы «Скорой помощи» и милицейских машин.