После нашего заседания в редакции Павлик отправился в деревню, которая располагалась неподалеку от места трагедии, чтобы разыскать возможных очевидцев произошедшего. Лера же взялась за поиски пары туфель по оторвавшемуся накануне каблуку. Мы с Валерой решили вернуться к событиям четверга. До сих пор так и не было ясно, с кем находилась в машине Азарова. Но никаких сомнений в том, что она направилась за город после концерта, не было. Домой певица не заезжала. Да и время смерти, установленное экспертом, говорит о том, что за городом Елизавета Павловна была уже через несколько часов после того, как мы с Володькой попрощались с ней. Нам осталось только выяснить, с кем именно она ушла из концертного зала. А узнать это можно было только в студии Азаровой, у ее коллег. Если бы мы с Костиком по указанию Оксаны Михайловны, подруги Азаровой, не бросились вслед за Желуницыным, я бы встретилась с коллегами Елизаветы гораздо раньше.

Не сомневаюсь, что все в студии уже были в курсе произошедшего с Елизаветой Павловной. О смерти известной в области певицы, благодаря выпуску «Криминальной хроники», стало известно почти каждому жителю нашего города.

Угрюмое лицо охранника возникло на пороге студии, которая располагалась в одном из центральных районов нашего города, как только мы с Валеркой сделали шаг к двери.

– Вы к кому? Предъявите, пожалуйста, пропуска, – требовательно попросил он.

О том, что вход в студию возможен только по пропускам, я совершенно не подумала. Когда мы приезжали в первый раз со съемочной группой на работу к Азаровой, нас уже ждали и охрана была предупреждена. Сейчас же наш приход был полной неожиданностью для всего коллектива студии, и пропусков у нас, разумеется, не было.

Валерка, надеясь, что и на этот раз журналистское удостоверение поможет ему пройти через охранников, как это частенько случалось, достал свою солидную красную ксиву и раскрыл ее перед носом охранника.

– Журналисты? – испуганно прошептал молодой человек в камуфляжном костюме, но тут же, не растерявшись, с еще большей уверенностью преградил нам дорогу. – Журналистам вход воспрещен!

Мы с Валеркой с недоумением переглянулись. Что же теперь делать? А охранник даже не собирался отходить в сторону.

– Ирина Анатольевна? – неожиданно послышался женский крик сзади.

Мы с Гурьевым, как по команде, оглянулись. Перед нами стояла полноватая женщина средних лет в строгом черном костюме, с гладкой прической. Что-то в лице женщины показалось мне знакомым, но вспомнить, где раньше видела ее, я не смогла. Незнакомка сняла темные очки и подошла к нам.

– Я не ошиблась? Вы Ирина Анатольевна Лебедева? – уточнила она, смерив меня оценивающим взглядом.

Я слегка кивнула.

– Наталья Сергеевна Цыкина, – представилась незнакомка. – Вы к нам?

Я опять кивнула и посмотрела на охранника, который уже отошел в сторону, освобождая нам проход.

– Вы слышали о том, что случилось с Елизаветой Павловной? – поинтересовалась незнакомка, ловко зацепив очки за декольте костюма, и тут же продолжила, не дожидаясь моего ответа: – Такая трагедия! Я только сегодня утром узнала об этом! Представить не могла, что такое может случиться. Вы же тоже ее разыскивали в пятницу, я вам звонила в редакцию… Помните?

И только тут я припомнила телефонный звонок в пятницу днем, когда Елизавета Павловна неожиданно исчезла. Кажется, звонила администратор Азаровой. Наверное, именно она сейчас и стояла передо мной. Цыкина Наталья Сергеевна еще тогда мне представилась, но у меня совершенно вылетел из головы тот звонок.

– Я – администратор Азаровой, – подтвердила мои догадки Наталья Сергеевна, заметив, что я немного растеряна. – Какими судьбами вы опять у нас? Что-то хотели узнать в студии?

– Да, мне нужно поговорить с коллегами Елизаветы Павловны, – заявила я.

– С какой целью? – насторожилась Цыкина.

Вопрос был вполне резонным. Наталья Сергеевна не знала, что я начала заниматься расследованием убийства Азаровой, хотя для этого у меня не было никаких полномочий. Этим должны заниматься сотрудники правоохранительных органов, а не я. Своим коротким вопросом Наталья Сергеевна поставила меня в тупик.

– Вы знаете, мы решили подготовить программу, посвященную уходу из жизни известной нашей певицы, – не растерявшись, ответил Валерка. – А для этого нам нужно собрать достаточно материала, поговорить с коллегами Елизаветы Павловны…

– Программу? – изумилась Наталья Сергеевна. – Это так неожиданно. Я ничего об этом не знала. Что же вы меня не предупредили? Я бы подготовила несколько концертных записей. Хотя еще и сейчас не поздно. Мне надо только собраться с мыслями, покопаться в записях. Вообще, это хорошая идея! – поддержала Гурьева администратор. – Елизавета Павловна достойна этого! Ну что же вы стоите на пороге? Пойдемте в студию!

В сопровождении Цыкиной мы спокойно прошли мимо охранника, который теперь только недовольно посмотрел нам вслед, и оказались в студии, где я уже однажды побывала. Во время съемок рабочего материала для программы я успела познакомиться только со звукорежиссером певицы, других сотрудников студии я не знала. Вопреки моим ожиданиям, что Наталья Сергеевна сейчас представит нам всех работников студии, Цыкина прямиком повела нас в свой кабинет. В широком коридоре, завешанном афишами прошлых концертов Азаровой, мы ни с кем не встретились: в студии на первый взгляд было тихо и безлюдно.

Кабинет Натальи Сергеевны оказался довольно просторным. Цыкина усадила нас на кожаный диван и предложила кофе. Мы с Валеркой вежливо отказались, но она тем не менее включила кофеварку, и уже через несколько минут перед нами стояли чашечки, источавшие терпкий кофейный аромат. На вкус кофе оказался не очень хорошим, поэтому я даже не допила его. Гурьев же в несколько глотков выпил свой кофе, но добавки не попросил.

Пока мы пили кофе, Наталья Сергеевна рылась в бумагах на своем столе. Она по очереди открывала одну папку за другой, а затем нашла видеокассету и протянула ее нам.

– На этой кассете запись одного из концертов Елизаветы Павловны, – сообщила Цыкина, присаживаясь рядом с нами на диван. – Это было снято несколько месяцев назад. Концерт был очень удачным. Можно сказать, что это одно из лучших концертных выступлений Азаровой. И качество записи тоже приличное. Вы можете использовать материалы этой кассеты для своей программы.

– По счастливой случайности я присутствовала на последнем концерте Елизаветы Павловны, – сообщила я, пряча кассету в сумочку. – Выступление было потрясающим!

– Согласна с вами, – вздохнула Наталья Сергеевна. – Я же выписывала Азаровой контрамарки. Кажется, вы к ней даже после концерта заходили?

– Да, в гримерку, – подтвердила я. – Кстати, в тот вечер к Елизавете Павловне приходил какой-то мужчина с роскошным букетом цветов. Мы с мужем уже собирались уходить, а он бесцеремонно ввалился в гримерку. И, кажется, его приход напугал Елизавету Павловну…

– Ой, да у Азаровой столько поклонников! – перебивая меня, воскликнула Наталья Сергеевна. – Вы даже представить себе не можете! Вокруг нее постоянно вьются мужчины.

Цыкина не ошибалась. Представить большое количество поклонников я могла, так как сама была личностью известной в городе и тоже имела круг боготворивших меня зрителей. Правда, моими поклонниками по большей части являлись представительницы слабого пола, хотя и мужским вниманием я не обделена.

– Но приход того незнакомца ее напугал, – повторила я, заметив, что Наталья Сергеевна не обратила на это никакого внимания.

– Напугал? Такого быть не может, – тут же отреагировала Наталья Сергеевна. – Обычно Елизавета Павловна весьма благосклонно относилась к своим обожателям. Хотя, вы знаете, был у нее один… уж очень настойчивый! Приходил на каждый концерт, дарил роскошные букеты цветов, намекал на серьезные отношения, но Елизавета Павловна не воспринимала его всерьез.

– Желуницын Василий Федорович? – догадалась я.

– Да! А вы откуда о нем знаете? – удивилась Наталья Сергеевна. – Хотя это ни для кого не было секретом…

– Но в тот вечер у Азаровой был не Желуницын, – заметила я. – И все же, вы не знаете, кто бы это мог быть?

– Я? Нет, не знаю, – смутившись, пожала плечами Наталья Сергеевна. – Я же говорю, что у Елизаветы Павловны было множество поклонников, их невозможно знать всех в лицо.

– А вы не помните, в котором часу Елизавета Павловна уехала после концерта? – поинтересовался Валера.

– Нет, к сожалению, я просто этого не знаю, – покачала головой Наталья Сергеевна. – Потому что ушла гораздо раньше, почти сразу же после окончания программы. Я к Елизавете Павловне даже не заглянула: у меня на вечер были свои планы. К тому же была уверена, что утром Азарова, как обычно, появится в студии. А когда она не появилась на следующий день, я всерьез забеспокоилась.

– А после вашего ухода кто-нибудь из ваших работников оставался? – уточнил Валерка.

– Все, наверное, оставались, – с сомнением отозвалась Наталья Сергеевна и тут же спохватилась: – А как это связано со съемками вашей программы?

– Ну, как… Нам же надо выяснить обстоятельства того вечера… – смутился Валерий, не зная, что ответить на этот раз.

– Скажите, а сейчас мы сможем поговорить с кем-нибудь из работников студии? – спросила я.

– Конечно, у нас все на месте, начиная от костюмерши и кончая звукорежиссером. Сейчас вас со всеми познакомлю.

Наталья Сергеевна не стала убирать пустые чашки с журнального столика, а тут же пошла к двери, предлагая нам присоединиться к ней. Уже в коридоре мы столкнулись с девушкой с раскосыми глазами, которую я видела за кулисами еще в четверг. Тогда она тоже, как и теперь, совершенно неожиданно попалась мне на глаза. Наталья Сергеевна представила нас друг другу.

– Сарсенбаева Алия Байрангалиевна, костюмер, – сообщила Цыкина, после того как произнесла мои имя и отчество.

– Можно просто Алия, – добавила девушка.

– Алия, нам бы хотелось с вами поговорить об Елизавете Павловне Азаровой. – Я заметила, что при этих словах девушка едва заметно вздрогнула и бросила взгляд на Наталью Сергеевну. Но Цыкина тут же нашла повод, чтобы оставить нас наедине. Она сослалась на то, что надо немедленно просмотреть какие-то бумаги, и вернулась в свой кабинет. Мы с костюмершей остались в коридоре. Алия смотрела на нас немного испуганно, не понимая, о чем мы с ней хотели поговорить. Я тоже не знала, с чего начать, поэтому брякнула не к месту:

– А платье к последнему концерту Азаровой сшили вы?

– Я! Понравилось? – оживилась девушка.

– Да, просто сногсшибательное! – восхитилась я. – И точно по фигуре Азаровой.

– Я старалась, чтобы все подошло. Хотя у Елизаветы Павловны очень стандартная фигура и шить на нее легко. К тому же для такой фигуры нет никаких ограничений. Елизавете Павловне нечего было скрывать.

Плести Сарсенбаевой чушь о том, что мы собираемся снимать программу «Женское счастье», посвященную творчеству Азаровой, я не стала. Да и потом, наша цель пробраться в студию была достигнута, и теперь нам надо было только выяснить некоторые подробности того злополучного вечера.

– Алия, а вы случайно не видели, в котором часу Елизавета Павловна уехала из концертного зала в четверг? – без особых церемоний спросил Валерка.

– В четверг? Когда случилось несчастье? – уточнила девушка, поднимая взгляд к потолку. – Нет, к сожалению, не знаю. Я тут оставалась допоздна. Мне надо было привести в порядок костюмы. И ушла почти последней, когда уже никого не было. Мне же надо было упаковать весь реквизит бэк-вокалисток, платья и аксессуары Елизаветы Павловны, чтобы в пятницу их забрали работники студии. Я даже не заглядывала к ней после того, как она сняла платье. Да и вообще, я с ней не так близко общаюсь, чтобы прощаться перед уходом. Я же простой костюмер…

Теперь девушка потупила глаза. Только сейчас я заметила, что она вертит в руках какой-то шелковый поясок, накручивая его на запястье. «А не этим ли пояском была задушена Елизавета Павловна?» – тут же пронеслось у меня в голове. Я сразу же отогнала это подозрение. Нельзя же так предвзято относиться к людям! Алия не заслужила таких подозрений.

– Значит, вы были не в очень хороших отношениях с Азаровой, – сделал поспешный вывод Гурьев.

– Нет, что вы, – Алия подняла на него испуганный взгляд. – Я просто сказала, что не очень близко с ней общалась. Мы не были подругами, но никогда не конфликтовали. Мы с Елизаветой Павловной хорошо работали вместе. Я всегда понимала все ее желания относительно костюмов, выполняла любые прихоти. Да и вообще, с Азаровой невозможно было поругаться. Она не была ни злой, ни завистливой, ни грубой, ни капризной. Честно говоря, я очень рада, что мне пришлось работать именно с ней. А вот теперь…

– Что теперь? – я заметила, как в уголках глаз Сарсенбаевой заблестели слезы.

– Теперь я даже не знаю, где мне работать, – закончила фразу Алия. – Раньше я была костюмером в театре, но там зарплата не очень высокая, поэтому пришлось уйти. В студии Азаровой меня все устраивало.

– Не переживайте, все образуется, – попыталась я успокоить Сарсенбаеву. – Не все еще потеряно.

Девушка еле слышно шмыгнула носом и опять потупила глаза. Теперь она уже не вертела поясок в руках, а положила его к себе в карман.

– Алия, а вы не можете нас познакомить с другими работниками студии? – попросила я.

– С кем именно? – после еще одного всхлипа уточнила девушка. – Сейчас у нас все на месте.

– Ну, не знаю… – растерялась я. – С кем вам удобно?

– Можно с гримершей, с девушками, которые были на подпевках у Елизаветы Павловны, – отозвалась Алия.

– Алия Байрангалиевна, вы где? – послышался голос из одного из кабинетов, и в коридор выглянула молоденькая девушка.

– Это Худякова Валя, – прошептала мне на ухо Сарсенбаева. – Бэк-вокалистка.

Валентина тем временем уже вышла из кабинета в коридор и заметила нас с Валерием. Я вспомнила, что именно эта девушка на концерте стояла позади Азаровой перед микрофоном. На вид Худяковой было не больше двадцати пяти, на лице – ни грамма косметики. Волосы ее были распущены и локонами спадали на плечи. На концерте Валя была в пышном белом парике, впрочем, как и ее напарница, поэтому я не заметила ее роскошных каштановых локонов.

– Вы у меня все реквизиты забрали? – спросила Валя у Сарсенбаевой, не уделив нам должного внимания.

– Пока еще нет. Осталось кое-что, – отозвалась Алия Байрангалиевна. – Остальное я уже сложила.

– Спасибо большое, а то я уж испугалась, что опять что-то потеряла, – вздохнула девушка.

– Валентина, мы можем с вами поговорить? – обратилась я к Худяковой, и она тут же обернулась ко мне.

– Поговорить? О ком? – Я заметила испуг девушки: ее лицо постепенно начало краснеть. Валентина заволновалась, это было очевидно.

– Об Азаровой, – ответил за меня Павлик. – Можно пройти к вам в кабинет?

– Да, да, конечно, – поспешно согласилась она. – Мы там с Галиной…

– Галина? Она тоже бэк-вокалистка? – догадалась я.

Валентина кивнула, и мы прошли к двери ее кабинета. В небольшом помещении, заваленном старой мебелью, среди которой выделялся новенький трельяж, уставленный косметикой, мы и в самом деле увидели еще одну девушку, которая показалась мне довольно симпатичной. Ей было не больше двадцати, но выражение ее больших карих глаз было каким-то чересчур взрослым.

– Ой, Валька, кого ты привела? – заметив нас, воскликнула Галина и даже привстала с кресла, на котором еще мгновение назад лениво покачивалась.

– Ирина Анатольевна Лебедева, ведущая популярного ток-шоу «Женское счастье», – не без гордости представила меня Худякова.

– Сама Лебедева? – удивилась Галина. – Вы, кажется, у нас уже однажды были в студии, когда снимали Елизавету Павловну на рабочем месте, так сказать. Нам тогда выходной внеочередной устроили, чтобы мы вам не мешали. А теперь что вас привело?

Прием был явно не очень-то гостеприимным. А от такого вопроса я смутилась, но Валера и тут не растерялся. Версия о том, что мы собираемся снимать программу в память Азаровой, опять пришлась к месту.

– Ой, как здорово! – воскликнула Валя, меняя тон на доброжелательный. – Правда? А вы сегодня без камер приехали?

– Пока нам надо собрать побольше материала об Азаровой, – объяснила я. – Тем более что у нас уже есть записи в студии. Их можно будет тоже использовать в программе.

– Значит, нас снимать не будут, – расстроилась Галя, надув и без того пухлые губки. – Хотя Елизавета Павловна достойна только хороших воспоминаний. Она была замечательной женщиной. Между прочим, она сама привела нас с Валентиной в студию. Мы обе учились в консерватории… Я, правда, и сейчас еще учусь. Но Елизавета – молодец. Ничего плохого о ней никто не может сказать, она со всеми была в хороших отношениях.

На этой фразе мы с Гурьевым обменялись взглядами. Все как обычно. Конечно же, никто сейчас не признается, что конфликтовал с Азаровой: легко попасть под подозрение.

– А после концерта вы с ней виделись? – спросил Валерий, обращаясь к обеим девушкам.

– Я? Нет, даже в гримерку к ней не заходила, – первой откликнулась Валя. – В тот вечер у нее был какой-то кавалер. Они очень сильно ругались.

– Вы что-то слышали? – насторожилась я.

– Да в принципе ничего особенного, – растерялась девушка. – Елизавета Павловна только говорила ему, что он зря пришел и она не хочет его видеть. А он, кажется, чуть ли не в любви ей признавался.

– А потом? – нетерпеливо спросил Валера.

– Откуда я знаю, что было потом? – отмахнулась Валя. – Я только мимо гримерки проходила, когда домой шла. Заходить не стала… Зачем мешать разговору.

– А вы? – обратился Гурьев к Галине.

– Я тоже домой ушла, – не растерялась девушка, – только немного позже. По-моему, в гримерке уже никого не было. По крайней мере, криков я не слышала. И уходила почти последней.

– Оставалась еще костюмерша, – проявила я осведомленность.

– Вот этого не знаю, но знаю, что уже было тихо, – отозвалась Галина. – С Елизаветой Павловной в тот вечер я не виделась.

– А в котором часу вы ушли? – уточнил Валера. – Около десяти, – немного подумав, ответила Галина и тут же залилась румянцем.

Она бросила на нас с Гурьевым встревоженный взгляд, а затем спросила:

– А почему вы нас о том вечере так подробно расспрашиваете? Это же не имеет никакого отношения к программе.

– Для нас важна любая информация, – деловым тоном ответил Гурьев и тут же перевел разговор на другую тему: – А как долго, девушки, вы работали с Азаровой?

– Я – почти три года, а Галя пришла совсем недавно, – ответила Худякова.

Галине нечего было добавить, поэтому она только глубоко вздохнула, молча соглашаясь.

– А сейчас в студии еще кто-нибудь есть? – поинтересовалась я.

– Да, конечно, – не растерялась и на этот раз Ва-ля. – Звукорежиссер на месте. Его рабочий кабинет слева по коридору, последний. Соня тоже тут.

– Соня? Кто это? Соня – это кличка? – поинтересовался Гурьев.

– Нет, – рассмеялась Валя. – Софья Александровна Орленко – это наш гример. Ее кабинет вы тоже найдете в той стороне. Кажется, она никуда не собиралась уходить.

Выйдя от девушек, я уверенной походкой направилась в глубь коридора и остановилась перед табличкой «Тихо, идет запись!». Именно это и был кабинет звукорежиссера, с которым я уже виделась однажды во время съемок Азаровой в студии. Тогда Борис Яковлевич Кремер, именно так его величали, показался мне замкнутым человеком, которого очень сложно вызвать на откровенную беседу. К тому же и внешность мужчины не слишком-то впечатляла. Наполовину поседевшие, длинные неухоженные волосы, маленькая бородка, узенькие усики – это то, что меня вообще не привлекает в мужчинах. К этому можно добавить еще и маленькие глазки, зрачки которых находились в постоянном движении. Таким с первой встречи я запомнила Кремера.

Мужчину в кабинете я сразу узнала. В этот же раз его космы были собраны на затылке резинкой. Борис Яковлевич сидел за режиссерским пультом, тупо уставившись на кнопки, которых было огромное количество. Нашего прихода звукорежиссер вообще не заметил, несмотря на то что, перед тем как войти, Валерий осторожно постучался в дверь. Не получив ответа, мы остановились на пороге. Гурьев демонстративно кашлянул, чтобы обнаружить наше присутствие. Борис Яковлевич чуть заметно вздрогнул и обернулся в нашу сторону.

– Ирина Анатольевна Лебедева? – Кремер сразу узнал меня и вскочил со своего места.

– Здравствуйте, мы вам не очень помешали? – тактично поинтересовалась я.

– Нет, нет, что вы, – торопливо проговорил Борис Яковлевич. – Я заканчивал работу над одним материалом. Сейчас уже почти все готово. А вы здесь какими судьбами?

Я опять упомянула о том, что к выпуску готовится программа, посвященная Азаровой Елизавете Павловне, но реакция Кремера не была восторженной.

– Хорошая была женщина! – вздохнув, заметил он.

– Вы с ней были близко знакомы? – поинтересовался Валерка.

– Не так близко, как хотелось бы, – причмокнув, заметил Борис Яковлевич и неожиданно бросил сальненький взгляд в мою сторону. – Мы с ней только работали вместе. Но я вам хочу сказать, что талант у Елизаветы, без сомнения, был. А насколько это был трудоспособный человек, вы даже не можете себе представить. Она могла сутками торчать на работе, пока не добивалась своей цели.

– Борис Яковлевич, а вы случайно не знаете, в котором часу Азарова уехала в тот четверг? – уточнила я.

Кремер не торопился отвечать на мой вопрос. Он подошел к небольшому столику, где стояла пепельница и лежала пачка сигарет, достал из кармана зажигалку и прикурил одну сигарету, даже не поинтересовавшись, переносим ли мы дым.

– Даже не знаю, – отозвался он после первой глубокой затяжки. – Я никогда к Елизавете в гримерку не заходил, чтобы прощаться. И тогда ушел так же, как обычно после концертов ухожу. Да, кстати, машина Азаровой, по-моему, еще стояла на стоянке. Правда, точно сказать не могу.

– Вы в этом не уверены? – настойчиво спросила я.

– Нет, конечно, – подтвердил Борис Яковлевич. – Я в тот вечер очень сильно вымотался, устал, поэтому торопился домой.

– А кто-нибудь еще оставался за кулисами? Или вы и этого не заметили? – спросил Валера.

– Не знаю я ничего, – немного грубовато ответил Борис Яковлевич и отвернулся к окну. – Я что, обязан за всеми следить?

Мы с Гурьевым застыли на месте, не ожидая такой резкой перемены в настроении. Я сразу же списала это на нервное напряжение последних дней. Смерть Азаровой стала для всех неожиданностью, поэтому никто не остался к этому равнодушен.

– А ведь мы с Елизаветой Павловной планировали еще один альбом выпустить, – печально улыбнувшись, повернулся к нам Кремер. – А теперь… Теперь все к чертям собачьим!

Последнюю фразу Борис Яковлевич опять произнес на повышенных тонах, нервно затушил бычок и вернулся на свое место.

– Что-то я разошелся, – неожиданно признался он. – Вам же это совершенно неинтересно и для программы совершенно не нужно. Желаю вам удачи.

– До свидания, – пробурчал Валерка, и мы вышли в коридор.

Такого эмоционального всплеска от Бориса Яковлевича я не ожидала. Трагедия с Азаровой затронула всех членов коллектива, но я не думала, что Кремер настолько будет подавлен. Хотя его паническое настроение тоже можно было понять. Он хотел еще долгое время работать с Азаровой, а теперь без певицы и он становится безработным. Когда еще в Тарасовской области объявится такое дарование?..

– Осталась только гримерша, – напомнил мне Валера. – Вот здесь она сидит.

Я посмотрела на приоткрытую дверь. Из кабинета доносилась музыка. Кажется, пел популярный певец нашей российской эстрады. С гримершей я тоже уже однажды виделась мельком: когда после последнего концерта я заходила к Елизавете Павловне, у нее крутилась эта самая Софья Александровна.

Валерка для приличия постучал в дверь, и из кабинета послышалось: «Войдите!» Софья Александровна – симпатичная молодая женщина с элегантной прической и аккуратным макияжем – встретила нас на пороге. Она скорее всего была ровесницей Азаровой и ухаживала за своей внешностью с не меньшей тщательностью, чем певица. Фигура ее была просто идеальной, ни одного лишнего грамма! Единственное, что портило общее впечатление, это небольшая хромота. Но при таком симпатичном личике можно было и не обратить на это внимания.

Она присела на один из стульев в кабинете и первой начала разговор. Софья Александровна уже была в курсе того, что мы с Гурьевым находимся в студии с целью подготовки программы, посвященной Азаровой. Как горячо она поддержала наше начинание!

– Лиза достойна этого, как никто из нас, – вздохнула она. – Как хорошо, что вы решились на съемку такой программы! Думаю, у вас все получится.

– Не сомневаемся, – отозвался Валерка. – Пока что об Азаровой мы слышали одни лестные отзывы…

– Ничего другого вы и не услышите, – поспешно перебила его Софья Александровна. – Елизавета ко всем относилась хорошо. Она никогда ни с кем не скандалила, никогда от нее не услышишь грубого слова. И талант, конечно, был настоящий.

– Софья Александровна, скажите нам, пожалуйста, в котором часу вы ушли домой после последнего концерта Азаровой? – неожиданно задал вопрос Валера.

– Я? А почему вы об этом спрашиваете? Какое это имеет отношение к программе? – тут же смутилась Софья Александровна.

– Мы пытаемся восстановить события последнего вечера ее жизни, – объяснила я спокойно, так как с такими недоуменными вопросами мне пришлось за сегодняшний день столкнуться несколько раз. – Так когда вы виделись последний раз с Азаровой?

– Тогда же, когда и вы, – повернувшись ко мне и сверкнув глазами, ответила Софья Александровна. – Ирина Анатольевна, вы ведь заходили в гримерку к Лизе после концерта, а я тогда только смыла ей макияж.

– Да, да, я помню, – тут же подтвердила я.

– Ну вот, а больше я к Лизе в тот вечер не заходила.

– Так во сколько же вы все-таки ушли домой? – Валерка был настойчив.

– Часов в десять, как и все, – пожав плечами, ответила гримерша.

– Машины Азаровой уже не было на стоянке? – дотошно продолжал расспрашивать Гурьев.

– Даже не знаю. Я не обратила внимания.

– Софья Александровна, а вы случайно не запомнили мужчину, который приходил к Азаровой незадолго до моего прихода? – спросила я.

– Мужчину? – растерялась гримерша, но тут же добавила: – Наверное, поклонник какой-нибудь…

После такого дотошного допроса служащих студии спрашивать нам уже было нечего, поэтому через несколько минут, в течение которых мы обменялись несколькими бессмысленными фразами, я в сопровождении Гурьева вышла в коридор, а затем и на улицу, где даже еще не начинало темнеть, несмотря на то что уже было шесть вечера. Почти весь день мы с Гурьевым провели в студии Азаровой.

Результаты разговоров с коллегами певицы были не слишком продуктивными, но зато мне удалось выяснить, что первой в тот вечер уехала Наталья Сергеевна Цыкина, а дольше всех за кулисами концертного зала пробыла костюмерша. Остальные разъехались в этом промежутке времени. Странным, однако, было то, что никто не заметил, во сколько покинула студию сама Азарова. Неужели на самом деле об этом не знает ни один человек? В данный момент ни один из работников студии не заслуживал моего недоверия. К тому же, как мне показалось, все они были со мной достаточно откровенны.

* * *

Громкий сигнал машины раздался позади, когда мы с Валеркой шли по тротуару к остановке. Вздрогнув, я резко обернулась. Машина затормозила всего в метре от нас. Я перевела дух и увидела, что это была «Волга» Шилова.

– Ты что, очумел, что ли? – набросился на Костю Гурьев. – Ира чуть в обморок не упала.

– Я хотел вас опередить до того, как вы сядете в автобус, – оправдывался Костик, выходя из машины. – Там Старовойтов кого-то в деревне разыскал. Он просил вас срочно приехать.

– Кого? Что? Кто-то видел, что произошло в тот вечер на пустыре? – забросала я вопросами нашего водителя.

– Понятия не имею, – пожал плечами Костик. – У Павлика не было времени на долгие разговоры. Да и вообще, такие вещи по телефону не обсуждаются. Старовойтов мне дал тот деревенский адрес.

– Тогда поехали! Быстро в машину! – скомандовал Валерка.

Костик открыл передо мною дверь машины, но Гурьев, быстро обойдя меня, с довольным видом уселся рядом с водителем на предложенное мне место. Шилов с силой хлопнул дверью. Я же на такое хамство нисколько не обиделась. Пришлось довольствоваться задним сиденьем.

По дороге у меня было время обдумать информацию, полученную от работников студии. Показалось несколько странным, что того поклонника, который заходил к Елизавете Павловне после последнего концерта, никто даже не знает. Зато об отношениях Азаровой с Желуницыным гуляют сплетни по всей студии. Что же это за незнакомец, который сумел в тот вечер остаться незамеченным? С кем уехала из концертного зала Азарова? Действительно ли все недавние собеседники сказали мне правду?

Вопросы крутились в моей голове роем, но я на них, к сожалению, не могла найти ни одного вразумительного ответа. Зато теперь мне стало понятно, что искать убийцу среди работников студии вряд ли стоит. Елизавета Павловна со всеми была в хороших отношениях, никто не сказал про нее ни одного плохого слова, никаких конфликтов между певицей и коллегами не возникало.

Если учитывать обстоятельства, на которые они обращали внимание, то можно сделать вывод, что Азарова выехала между десятью и одиннадцатью часами вечера. В принципе мне это ничего не давало. Но если учитывать время ее смерти, можно понять, что никуда после концертного зала певица не заезжала. До пустыря пути как минимум полчаса. Неужели за какой-то час она нашла спутницу или спутника на стороне для этой поездки?

– Вон уже деревня виднеется! – радостно воскликнул Валерка, увидев вдалеке от трассы небольшой поселок.

Я же обратила внимание на табличку «Бугаевка», которая возвещала о названии этого населенного пункта. Деревня раскинулась невдалеке от пустыря, на котором произошла трагедия с Азаровой. Для того чтобы попасть на гору, нужно было свернуть немного влево, деревня же располагалась справа от трассы. Не хотела бы я жить в таком населенном пункте, не имея машины: слишком тяжело каждое утро добираться пешком несколько километров, чтобы попасть на работу.

Я обернулась и посмотрела на трассу, которая осталась позади. И тут мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Если кто-то поздно вечером приехал на гору вместе с Азаровой, то как же он возвращался обратно в город? Машина была всего одна, да и та сброшена в воду. Если это была женщина, причем босая, судя по следам, то далеко уйти она не могла. Единственный вариант – это ловить машину на трассе! Вот бы разыскать человека, который подвозил преступника или преступницу до города!

Я поделилась своими соображениями с Шиловым и Гурьевым, которые похвалили меня за сообразительность.

– Как же мы об этом сразу не подумали? – легонько шлепнув себя по лбу, воскликнул Валерка. – Ведь машина была одна. Других следов шин на месте трагедии не обнаружено. Значит, убийца шел до трассы пешком.

– Ага, а потом поймал машину и приехал как ни в чем не бывало домой, – кивнул в знак согласия с этим Костик.

– Надо отыскать того человека, и дело в шляпе! Потом можно будет узнать адрес, куда он подвез пассажира, а там уже и на след убийцы несложно выйти! – Валерка нетерпеливо поерзал на сиденье. – Все! Надо по телевидению обратиться к водителям, которые в тот вечер подвозили до города пассажиров именно с этого участка трассы. Не думаю, что таких наберется много.

– А я не думаю, что кто-то откликнется на твою просьбу, – заметил Костик.

– А почему бы и нет? Предложим вознаграждение за достоверную информацию, – воодушевленно добавил Гурьев.

– Лучше посмотри точный адрес, чтобы я от дороги не отвлекался, – попросил Костик.

Валерка взял в руки листок бумаги, который лежал на передней панели, и прочитал вслух:

– Улица Комсомольцев, дом семнадцать. Вот уж не думал, что такие социалистические названия еще где-то остались.

– Значит, едем правильно, – Костик кивнул на табличку, видневшуюся на одном из крайних домов деревни.

По-видимому, эта улица была главной в поселке и показалась нам просторнее других. По краям улицу тесным рядком обступили строения, чем-то напоминающие дачные домики из кирпича и не отличавшиеся большим разнообразием: похожие друг на друга одноэтажные дома со стандартными окнами и крыльцом.

Дом под номером семнадцать ничем не отличался от остальных. Забор, ограждавший участок, был металлическим и не очень высоким. Ворота закрыты, во дворе ни души. Может быть, Павлик ошибся или что-то перепутал, я думала, он хотя бы встретит нас. Костик свернул к воротам и протяжно посигналил. Не дожидаясь, когда владельцы дома откроют ворота, я вышла из машины. Где-то отчаянно залаяла собака, возвещая о появлении чужих.

Наконец на крыльце показался невысокий коренастый мужичок в домашнем трико, с оголенной грудью. За ним вышел и Павлик. Старовойтов помахал нам, приглашая войти через калитку.

– Машину можно там оставить! – громко крикнул незнакомец. – Гараж у меня занят. У нас не воруют!

– Ага, не воруют! Только убивают, – недовольно пробурчал Костик, закрывая двери «Волги».

– Вы где так долго мотались? – набросился на нас Старовойтов. – Мы со Степаном Гавриловичем заждались, пирожки уже остыли.

На порог вышла немолодая женщина в теле. Домашний халат, платок на голове… Губы ее расплылись в улыбке.

– Сама Ирина Лебедева! Боже! Да мне никто не поверит, если я кому расскажу такое! – восхищенно запричитала она. – Даже и подумать о таком не могла. Степа, это точно Лебедева?

Женщина потянула мужа за рукав, но Степан Гаврилович резко отдернул руку и прикрикнул на нее:

– Иди на стол накрывай! Чего здесь топтаться?

Хозяйка дома тут же скрылась за дверью. Когда мы подошли к самому крыльцу, хозяин уже широко улыбался.

– Ирина Анатольевна, очень рады видеть вас в нашем доме, – приветствовал он меня, не обращая внимания на моих спутников, будто их и не было. – Моя жена, да и все женщины нашей деревни – большие поклонницы вашей программы. Только о ней и судачат целыми днями. А правда, что убитая женщина должна была стать вашей героиней? – неожиданно задал вопрос Степан Гаврилович.

– Да, – коротко ответила я, догадавшись, что об этом рассказал Старовойтов.

Мы прошли в дом, где для нас уже был накрыт стол. На огромном блюде ровной горкой лежали пирожки, от которых шел аппетитный аромат. Хозяйка разлила молоко в большие чашки и пригласила к столу. Честно говоря, я к этому времени уже проголодалась, так как ничего с самого утра не ела. Первые три пирожка я проглотила, почти не жуя, на удивление хозяйке, которая сидела рядом и чуть ли не заглядывала мне в рот.

– Ну, как вам пирожки, Ирина Анатольевна? – нерешительно поинтересовалась она.

– Очень вкусные, – восхитилась я.

– Жена у меня и в самом деле хорошо готовит, – подтвердил Степан Гаврилович, отправляя в рот очередной пирожок.

Насытившись, я вопросительно посмотрела на Старовойтова, который так еще и не сообщил, каким образом хозяин дома был причастен к убийству Азаровой. Заметив мой взгляд, Павлик отложил в сторону недоеденный пирожок с капустой и встал из-за стола.

– Ирина, можешь считать, что бандитов мы уже поймали, – заявил он неожиданно. – И все благодаря Степану Гавриловичу. Вы сами расскажете или мне?..

Павлик посмотрел на хозяина дома, который в этот момент чуть не подавился пирожком. Жена слегка похлопала его по спине, и, когда кашель стих, Степан Гаврилович смущенно сказал:

– Можете и вы. У вас лучше получится.

– Так вот, в тот злополучный вечер Степан Гаврилович, как всегда, возвращался из города с работы на своей машине, – деловитым тоном начал Павлик. – У вас, кажется, «Москвич»?.. Ну, это не имеет отношения к делу. Он работает на одном предприятии в две смены. И в четверг возвращался с вечерней смены, которая заканчивается довольно поздно, около одиннадцати. Так, Степан Гаврилович?

– Да, да, я всегда допоздна работаю, – поспешно добавил хозяин дома. – Только вот жене это не нравится, но что я могу поделать, если такой график?

– К деревне вы подъезжали в котором часу? – поинтересовался Старовойтов, хитровато прищурившись.

– Было уже больше одиннадцати, – немного подумав, отозвался Степан Гаврилович. – Наверное, минут пятнадцать двенадцатого.

– В это время около того места, где в четверг, как выяснилось, произошло убийство, на дороге оказалась парочка молодых людей – парень и девушка. Вы остановились. Молодые люди попросили подвезти их до города, – продолжал рассказ Старовойтов, расхаживая по комнате, как заправский детектив из кино. – И несмотря на то что Степан Гаврилович ехал совершенно в другую сторону, он согласился подвезти первых встречных, тем более что молодые люди предложили хорошие деньги.

– Да, рублей триста я с них взял, – подтвердил Степан Гаврилович. – Только поэтому и согласился на уговоры. Лишняя копеечка никогда не помешает.

– Мы деньги еще оставили, не потратили, – добавила его жена. – Может, экспертизу какую нужно провести?

– Нет, вряд ли такое понадобится, – отказался Костик.

– Так, значит, именно вы подвозили этих людей с места преступления? – уточнил Валерка.

– Да, я, – понурив голову, ответил Степан Гаврилович, но затем вздохнул и заговорил быстро-быстро: – Только я к ним не имею никакого отношения. Первый раз в жизни видел! Я – не соучастник!

– Не переживайте, все нормально, – успокоил его Шилов. – Вы вне подозрений.

– А с чего вы взяли, что молодые люди незадолго до того, как сели в машину, совершили преступление? – поинтересовалась я недоверчиво. – Мало ли кто мог оказаться на этом участке дороги? Хотя, согласна, слишком уж подозрительно совпадение по времени.

– А потому, что молодые люди явно были чем-то очень взволнованы, – объяснил Степан Гаврилович. – Они этого даже не могли скрыть. Девушка, кстати, даже спросила у парня, что, мол, теперь им делать, а он усмехнулся и ответил: «Как-нибудь прорвемся! Не дрейфь!» Я эту фразу точно запомнил.

– А о чем они еще говорили? – поинтересовался Валерий.

– В основном они молчали. Ничего больше не сказали. Я на них всю дорогу в зеркало заднего вида внимательно поглядывал. Вы же знаете, как рискованно в такое время суток подвозить пассажиров! Мало ли что может случиться? Горло перережут, и конец!

– Степа, да ладно тебе ерунду пороть, – остановила его жена.

– Молча они сидели, – повторил Степан Гаврилович.

– А вы еще мне говорили, что девушка босиком была? – напомнил Павлик.

– Ну да, была, – подтвердил Степан Гаврилович. – Я на это тоже внимание обратил! Она туфли в руках несла, а ноги – босые.

– А каблуки на туфлях были целые? – допытывался Гурьев.

– Каблуки? – переспросил Степан Гаврилович Старовойтова. – А я и не заметил, да в темноте и не разглядишь.

– Разве и так не ясно, что это были они?! – воскликнул Павлик. – И время совпадает, и место, и волнение, и туфли… Один к одному!

– А вы опознать их сможете? – уточнил Костик.

– Конечно, – не сомневаясь, отозвался Степан Гаврилович. – А что, уже нужно в милицию идти?

– Нет, пока обойдемся без сотрудников правоохранительных органов, – решил Старовойтов. – Вы же помните, куда их подвозили?

– Помню, – кивнул Степан Гаврилович. – Я адреса не знаю, но показать смогу. Они на окраине города живут. Там тоже частные дома. Вот я к воротам одного из них и подвез их.

– А почему вы решили, что они живут именно там? – поинтересовался Валера.

– А потому, что у них с собой денег не было, и они попросили меня подождать перед воротами, чтобы расплатиться, – объяснил Степан Гаврилович. – Парень пошел в дом взять деньги, а потом вернулся и отдал их мне.

– Такие отморозки могли и не в свой дом залезть! – заметил Гурьев. – Еще не факт, что они там живут! И следы им нужно было замести!

– Деньги ворованные? – испугался Степан Гаврилович.

– Чтобы в незнакомом доме найти деньги, время нужно, – опроверг предположение Гурьева Павлик. – А они тут же вынесли вам требуемую сумму. По-видимому, эта парочка и в самом деле живет в том доме.

– Значит, адрес вы сказать не можете, – напомнила я и тут же пришла к выводу: – Значит, сейчас мы вместе со Степаном Гавриловичем поедем туда.

Мое предложение ни у кого не вызвало возражений.

* * *

Небольшой кирпичный дом, на который показал нам Степан Гаврилович, ничем не выделялся среди остальных построек. К девяти вечера уже стемнело, но дом хорошо освещали фонари, стоящие на дороге. В этом городском районе девятиэтажные новостройки выросли по соседству с совсем ветхими лачугами, которые были уже непригодны для нормального жилья. Наверное, на месте нынешних высоток тоже когда-то ютились частные домики, а теперь их владельцы переселились в комфортабельные квартиры.

От забора, ограждавшего участок, почти ничего не осталось, только несколько обтесанных столбов. Но зато имелась калитка, которая теперь совершенно была не нужна, так как пройти на территорию участка можно было в любом месте. Дом стоял, как одинокий путник, не защищенный от посторонних взглядов. Мы не стали подъезжать близко, чтобы не обнаруживать своего присутствия.

– Мне с вами обязательно идти? – неуверенно спросил Степан Гаврилович, поерзав на сиденье. Очевидно, он боялся встречи с парочкой, после того как понял, что, может, именно эти люди совершили серьезное преступление.

– Оставайтесь в машине, – милостиво разрешил Павлик. – Мы вас позовем, если понадобится.

– Тогда и я останусь, – решил Костя, чтобы не оставлять Степана Гавриловича одного в автомобиле. – Если что, свистните. Нам отсюда все будет слышно и видно.

Мы втроем вышли из машины и направились к дому. Учитывая, что забора почти не было, мы, не воспользовавшись калиткой, прошли как бог на душу положит. Двор оказался неухоженным и грязным. Цветов, которые заботливые хозяйки обычно высаживают, не было. Помимо всего прочего, двор был захламлен: какие-то колеса, железки, канистры, бочки. Я обратила внимание, что за домом стояла металлическая коробка гаража.

– Оказывается, у них есть машина, – сделала я вывод, присмотревшись к валявшимся по всему двору предметам.

– Ну и что, – хмыкнул Валерка. – На место преступления они же приехали с Азаровой не на своем автомобиле.

Обычная железная дверь, какие обычно стоят в квартирах многих жителей нашего города, была плотно закрыта. Павлик дернул ручку, но дверь не поддалась. Поиски звонка не увенчались успехом, и тогда Павлик требовательно застучал кулаком в дверь.

Мы прислушались. Кажется, в доме никого не было, так как на наш стук никто не отзывался. Павлик постучал еще раз, а Валерка спрыгнул с крыльца и заглянул в темное окно, прижавшись к стеклу. Если бы в доме кто-то был, то хотя бы где-то горел свет. Я предположила, что и в задней части дома могут быть окна, надо бы проверить, есть ли в них свет.

Внезапно в окне, где пытался что-то рассмотреть Гурьев, зажегся свет, и Валерка отпрянул от него, споткнувшись о стоящую рядом канистру. Металлическая емкость повалилась набок, противно заскрежетала, откатившись в сторону.

Я взглянула на освещенное окно, но, увы, оно было занавешено какой-то тряпкой, так что разглядеть ничего не удалось.

– Чего надо?! – неожиданно послышался женский крик по ту сторону двери.

– Откройте, пожалуйста! – спокойно попросил Павлик. – Нам надо с вами поговорить.

– О чем говорить-то? Нечего по окнам лазить, – проворчала хозяйка, но дверь все же открыла.

На пороге возникла худенькая, предпенсионного возраста женщина с неухоженной копной волос на голове. В потертом засаленном халатике, с грязно-желтым полотенцем в руках. На молодую девушку, которую подвозил Степан Гаврилович, эта дама была мало похожа, но тем не менее я все-таки пожалела о том, что мы оставили его в машине.

– Что надо? – требовательно повторила вопрос женщина, глядя на нас мутными глазами.

– Вы здесь живете одна? – поинтересовался Валерий, не ответив на вопрос.

– А-а-а, вы, наверное, к Кольке с Лариской? – протянула женщина, вытирая руки о грязное полотенце. – Но их нет дома.

– А где они? – спросил Павлик.

– Шут их знает, – хмыкнула хозяйка. – Они передо мной не отчитываются. Уперлись куда-то с самого раннего утра. Я их и не видела.

– Как нам их разыскать, вы не подскажете? – поинтересовался Старовойтов.

– А я откуда знаю, где они шляются. Я за ними не слежу. У них – своя жизнь, у меня – своя. Лишь бы деньги вовремя платили, а остальное меня не касается.

– Они у вас жилье снимают? – догадалась я.

Женщина кивнула и перевела взгляд на меня. До этого она смотрела только на Гурьева, который заглядывал в окна, и смотрела с огромной неприязнью. Теперь же заинтересовалась мной.

– Лебедева? Неужто?! – всплеснула она руками, выронив полотенце. – Глазам не верю. Ирина?

– Да, вы не ошиблись, – не стала я отрицать. – Можно к вам войти?

– Проходите, пожалуйста, – сразу подобрела женщина. – Только у меня не убрано, но вы не обращайте внимания.

В доме было все очень запущено. Хозяйка пригласила нас пройти в комнату, где стояла старенькая потрепанная мебель. Верхушка шкафа завалена какими-то старыми газетами, журналами и бумагой. Я старалась не обращать внимания на грязь, но присаживаться на диван под выцветшим пледом грязно-желтого цвета не стала.

– Такая неожиданность. Я даже и не думала, что ко мне заглянут такие люди! – продолжала восхищенно бормотать женщина.

– Вообще-то мы не к вам, – разочаровал ее Валера, – а к вашим молодым постояльцам.

– К Ларисе и Николаю? – уточнила женщина, назвав своих жильцов полными именами. – Их сейчас нет, и не могу сказать, в котором часу они явятся. Вы их будете ждать?

– Хотелось бы, – высказался Старовойтов. – Вы и в самом деле не знаете, где они могут быть?

– Может, поехали к родителям Ларисы, – предположила женщина. – Родители у нее в центре города живут. У них хорошая трехкомнатная квартира…

– Так что же молодые с ними не живут? – поинтересовалась я.

– Ну, знаете, одно дело жить отдельно, а другое – с родителями. Они сами себе хозяева. Вот только я тут иногда ошиваюсь, мешаю. А вообще-то я здесь не живу. Так, иногда заглядываю, чтобы проверить, все ли на месте, да и деньги взять. Они у меня уже почти год дом снимают. Коля где-то работает, а Лариса учится…

– А минувшим четвергом вечером вы здесь были? – перебивая рассказ женщины, поинтересовался Валерий.

– В тот четверг? – уточнила хозяйка и посмотрела на нас с еще большим интересом. – Кажется, была… Да, точно… Я еще и ночевала здесь.

– А Николай с Ларисой? – поинтересовался Старовойтов.

– Они тоже были, – с большей уверенностью отозвалась женщина. – Вот только приехали поздно. Они, кажется, куда-то за город на пикник ездили. Вернулись около полуночи. Я уже спала…

Рассказанное женщиной добавило уверенности, что мы находимся на верном пути. Значит, Степан Гаврилович не ошибся, показав нам этот дом. Однако пока я не улавливала никакой связи между этими молодыми людьми и известной в нашей области певицей.

– Может быть, вы чаю хотите? – поинтересовалась хозяйка.

– Нет, спасибо, – поспешно отказалась я. – А вы случайно не знаете, где живут родители Ларисы?

– Где-то у меня было записано, – с сомнением сказала женщина и покопалась на одной из полок шкафа. Выудив стопку каких-то бумаг, она просмотрела их, но, по всей видимости, нужной не нашла. – Нет, не сохранилось. У меня только номер телефона есть, Лариса давала… На всякий случай.

– А у вас есть в доме телефон? – поинтересовался Старовойтов.

– Ой, нет, – всплеснула руками женщина. – Что вы!

Мы переглянулись. Кому-то надо было возвратиться к машине, чтобы позвонить с радиотелефона Костика родителям Ларисы. Не мешало бы убедиться, что парочка находится именно там. Старовойтов вызвался это сделать и вышел из дома.

Мы с Валерой остались с женщиной, которая так пока и не представилась, чувствуя себя неуютно в нашем присутствии. Наверное, ей было и стыдно за тот беспорядок в доме, который обнаружили посторонние люди.

– А квартиранты снимают весь дом? – поинтересовался Валерка после затянувшегося молчания.

– В принципе да, – отозвалась хозяйка. – Хотя их вещи хранятся только в дальней комнате. Здесь все мое, а там у них одежда, телевизор, магнитофон…

– У вас нет ключа от той комнаты? – спросил Гурьев, заранее смирившись с тем, что женщина ответит отказом. Но та не торопилась с ответом, покачала головой, причмокнула губами и выудила из правого кармана своего халата небольшой ключик.

– Это от их комнаты, – она протянула мне ключ. – У меня еще один, я же хозяйка. Мало ли что может случиться.

– А мы можем осмотреть комнату? – неуверенно спросила я, но женщина тут же с готовностью кивнула:

– Вам, Ирина Анатольевна, можно все.

Она подошла к двери комнаты молодых, сама вставила ключ в замочную скважину, повернула его два раза, и та со скрипом распахнулась. Женщина нащупала в темноте выключатель, и в жилище зажегся свет. Здесь было немного чище, чем во всем доме. По крайней мере мусор на ковре не лежал. На глаза попался музыкальный центр в углу, выделяясь на фоне бедненькой обстановки. Над музыкальным центром возвышался старенький телевизор с рогатой антенной. Я почему-то думала, что такие телевизоры уже давным-давно вышли из обихода жителей города. Телевизор не шел ни в какое сравнение с музыкальным центром, который в лучах солнца, пробивавшихся сквозь тюль, поблескивал серебристой поверхностью. Я наклонилась и просмотрела аудиокассеты, которые были сложены высокой стопкой на полу. В основном это были записи заурядных поп-певцов российской эстрады. Самой последней в стопке оказалась кассета Елизаветы Азаровой, что для меня явилось большой неожиданностью, так как я думала, что ее творчеством увлекаются люди более старшего поколения, а не молодые ребятишки. Я тут же выхватила эту кассету с самого низа стопки, поэтому остальные с грохотом попадали на пол.

– Ты что? Надо же, чтобы не было заметно, что мы здесь были! – набросился на меня Гурьев.

– Смотри! – Я прямо перед его носом повертела кассетой. – Это же Азарова! Ее последний альбом!

– Ну и что? – хмыкнул Валера.

Хозяйка дома тоже недовольно поморщилась. Ей наверняка не понравилось, что я уронила стопку кассет, собрать которые в том же порядке, как было, не удастся. Значит, то, что кто-то побывал в комнате молодых людей, будет замечено. Ну а если так, то теперь уже нечего бояться. Валерка тем не менее аккуратно сложил кассеты в стопку, альбом же Азаровой я положила в свою сумку. На всякий случай!

В комнате, кроме дивана, громоздился и обычный платяной шкаф с почерневшим от времени зеркалом. Я приоткрыла одну створку и заглянула внутрь. Там вперемешку висела женская и мужская одежда. Ничего необычного. Я только заметила, что все вещи недорогие и хорошо ношенные. Все говорило о том, что молодые люди не были состоятельными. А это обстоятельство никак не состыковывалось с той находкой Валерия, которую мы считали непосредственной уликой, говорящей за то, что на месте преступления была женщина. Оторвавшийся каблук принадлежал туфлям очень дорогим. Сомневаюсь, чтобы девушка Лариса с таким средним достатком могла позволить себе купить подобную обувь.

Меня озадачивало одно обстоятельство: может быть, дорогие туфли так же выбивались из числа аксессуаров Ларисы, как и этот шикарный музыкальный центр. Может быть, роскошные туфли ей кто-то подарил? Тогда вполне объясним тот факт, что она искала каблук, потому что не хотела расставаться с дорогим подарком. Но, увы, каблук она не нашла, а вот туфли захватила с собой, о чем рассказал Степан Гаврилович.

С еще большим вниманием я осмотрела обувной ящик, но ничего похожего на модельные туфли в нем не нашла. Там валялись только старые тапочки, кроссовки, ботинки… Куда же Лариса дела туфли с оторвавшимся каблуком? Может быть, отдала в ремонт?

– Валер, вы где? – неожиданно послышался голос Павлика, который уже вернулся. – Я дозвонился. Лариса с Колей поехали к себе домой, как сказала мать девушки. Наверное, они уже в пути и будут здесь с минуты на минуту. А вы тут обыск устроили…

– Только все без толку, – огрызнулся Валерка. – Кроме кассеты с записью песен Азаровой, ничего не нашли.

– Вот это ничего себе! – присвистнул Павлик и тут же сообразил: – Это же самая главная улика! Азарова погибла от рук фанатов ее творчества!

– Азарова? А при чем тут она? – с интересом посмотрела на нас хозяйка дома. – Вы мне ничего не сказали. Я только слышала, что она недавно трагически погибла…

– Не погибла, а ее убили, – бесцеремонно перебил ее Павлик. – И между прочим, есть обстоятельства, указывающие на то, что это убийство совершили молодые люди, проживающие у вас в доме.

Эта фраза повергла в шок не только хозяйку, но и нас с Гурьевым. Мы не думали, что Павлик так вот просто раскроет наши карты; хозяйку дома совершенно необязательно было вводить в курс дела. Женщина, услышав такое заявление, в ужасе попятилась назад и замахала руками, как будто перед ней возник черт с рогами, а не обычный человек.

– Лариса и Коля?! Да вы что, с ума посходили?! – отходя от первичного шока, эмоционально воскликнула она. – Они вообще никакого отношения не имеют к этой певичке. Азарова, она… она… – женщина захлебнулась, не в силах продолжить фразу. – А они – простые люди. При чем тут Коля с Ларисой?

– Их видели на месте преступления, – объяснил Павлик, потому что теперь скрывать наши намерения не было никакого смысла.

– Колю? – так же эмоционально отозвалась хозяйка. – Вы ошибаетесь. Это я вам говорю.

– Вы же сами подтвердили, что молодые люди в четверг вернулись поздно ночью, – напомнил Павлик. – А мы нашли свидетеля, который видел их недалеко от места преступления.

– Есть еще некоторые обстоятельства, указывающие на то, что именно молодые люди причастны к совершению преступления, – туманно намекнул Валерка, но уточнять не стал.

– Я в это не верю! Здесь какая-то ошибка! – произнесла хозяйка дома.

– Клавдия Петровна, вы дома? – послышался с порога женский голос, и мы все от неожиданности вздрогнули.

* * *

– Лариса вернулась, – испуганно пробормотала женщина.

Мы замерли на месте. Времени на то, чтобы выйти из комнаты молодых людей и закрыть дверь, у нас не было. По коридору раздались торопливые шаги. Хозяйка машинально щелкнула выключателем, и свет в комнате погас. Девушка приближалась к нам. Я опрометью бросилась в коридор и буквально столкнулась с ней. В глазах Ларисы застыло изумление. Она совершенно не ожидала увидеть в своей комнате такое скопление незнакомых людей.

– Что все это значит? По какому праву? Почему вы ворвались в чужую комнату? – воскликнула она. – Клавдия Петровна, что случилось?

– Вы Лариса? – задала я в свою очередь девушке вопрос.

– Да, я, между прочим, здесь живу, – с вызовом ответила девушка, встряхнув копной крашеных волос.

Я внимательно следила за реакцией квартирантки и заметила на ее лице одно возмущение нашими действиями, но никак не испуг.

– А где Николай? – поинтересовался Валерий, который тоже уже успел выскользнуть из комнаты молодых.

– Какая вам разница?! – столь же импульсивно отозвалась девушка. – Что вы тут делали?

– Лариса, нам надо с вами серьезно поговорить, – предупредил Павлик.

В этот момент Клавдия Петровна незаметно прошмыгнула мимо нас. Мы остались с Ларисой наедине. Теперь я разглядела ее более внимательно. Вполне обыкновенная, она оказалась симпатичной, правда, фигура оставляла желать лучшего. Ларису нельзя было назвать полной, просто у нее была широкая кость, поэтому и фигура казалась какой-то тяжелой и грузной. Зато личико было миловидным. В больших серых глазах, обрамленных длинными ресницами и тщательно подкрашенных, до сих пор стояло изумление. Она никак еще не могла оправиться от шока, и лицо по-прежнему выражало недоумение.

– Так вы мне объясните, что все-таки здесь произошло? – настойчиво попросила она.

– Лариса, расскажите нам, где вы были в четверг вечером, – вопросом на вопрос ответил Гурьев. – Только подробнее.

– В четверг? – переспросила девушка, вспоминая. – Мы с Колей ездили за город, к Волге… У нас был выходной, поэтому мы решили его провести на природе… А что случилось?

– Рассказывайте, рассказывайте, – поторопил ее Валерка.

– Ой, я, кажется, поняла, что вам нужно! – воскликнула девушка. – Вы из милиции?

– Нет, – признался Павлик.

Девушка внимательно оглядела нас и удивленно переспросила:

– Не из милиции? А почему тогда устроили обыск в нашей комнате? По какому праву?

– Лариса, вы знакомы с Елизаветой Павловной Азаровой? – опять не отвечая на вопрос девушки, спросила в свою очередь я.

– Так и знала! – тут же кивнула девушка. Мне показалось, что моего вопроса она ждала, поэтому явно обрадовалась и вздохнула с облегчением. Лариса не растерялась и тут же добавила: – Лично не знакома, а вот песни ее слушаю. Очень нравятся. Мы с Костиком были в тот вечер недалеко от того места, где произошло убийство.

Мы переглянулись, не ожидая такой откровенности от девушки.

– Недалеко? – подозрительно спросил Валерка. – Но не на самом месте преступления?

– Да, – уверенно подтвердила Лариса.

Нашу беседу прервали крики со двора. Я выглянула в окно, но ничего не разглядела, так как в коридоре горел свет. Пришлось выйти на улицу, где я в свете фонарей увидела незабываемую картину: Шилов за шиворот тащил к дому какого-то молодого человека, Степан Гаврилович семенил следом. Молодой человек сопротивлялся, но Костик предупреждал все его попытки к бегству.

– Ой, Коля! – крикнула Лариса и бросилась из дома.

Мы рванули за ней. Девушка остановилась на крыльце. Мы стояли за ее спиной. Как только Шилов приволок паренька ближе, я рассмотрела, что из носа у него текла кровь. Молодой человек, которым, как я поняла, и был Николаем, неаккуратно вытер лицо рукой. На ладони остались кровавые следы.

– Что вы делаете, гады? – Лариса бросилась на Шилова, но Костик слегка притормозил ее и радостно сказал:

– Ирина, принимай бандита. Сбежать хотел от нас, как только почуял, что в доме что-то неладно. Они с девчонкой сначала шли вдвоем, а потом он неожиданно свернул в сторону. Я бросился за ним вдогонку. Он тоже побежал. Вот еле догнал!

– Молодец! – искренне восхитилась я проворству водителя.

Костик уже отпустил парня, который понял, что все попытки к бегству будут пресечены. Лариса бросилась к нему, подняла голову, осмотрела поцарапанное лицо, заботливо вытерла кровь платком и с ненавистью посмотрела на Шилова.

– Он не собирался никуда бежать. Что, за хлебом в магазин нельзя было зайти? – чуть не плача, выпалила девушка.

– В какой еще магазин?! Я что, не видел, как он от меня рванул? – возмутился Шилов.

– Ирина Анатольевна, это они. Я эту парочку хорошо запомнил, – тихо проговорил Степан Гаврилович тоном заговорщика, подходя ко мне. – А когда этот еще и побежал, тут уж и сомневаться не приходилось.

– Ага! А что мне еще оставалось делать, когда я увидел, как два бугая за мной ломятся?! – воскликнул Николай. – У нас бандитов в районе и без вас хватает.

– Ты сейчас еще получишь за бандита… Как врежу, – Шилов занес над ним руку, но успел сделать только подножку, и парень повалился на землю.

– Хватит, Костик, – остановила я Шилова, не в силах больше наблюдать мордобитие.

– Коля, они думают, что это мы с тобой Азарову того… грохнули… Помнишь, в четверг на пустыре?.. – щебетала девушка, поглаживая руку паренька.

– Какую еще Азарову? Вы обалдели все, что ли? – возмутился Николай, поднимаясь на ноги.

– Молодой человек, вы совершенно напрасно отрицаете свою причастность к убийству известной в нашей области певицы, – тоном прокурора изрек Валерка, подходя к пареньку. – У нас есть неопровержимые доказательства…

– Доказательства? Что вы мелете? Да я вашу певичку в глаза никогда не видел, – негодовал Николай.

– Тогда расскажите нам подробно, что вы делали в четверг вечером и почему вернулись так поздно, – попросила я.

– Вы мне кто? Мать родная? Я что, должен перед вами отчитываться? – возмутился парень.

– Если не хотите разговаривать с нами, вам придется все рассказать сотрудникам правоохранительных органов, – предупредил Павлик. – Ментов вызовем!

– Милицию? Зачем? – изумленно взглянула на нас девушка. – Я же все вам рассказала. Мы в четверг с Колей ездили на пикник за город и отдыхали недалеко от того места, где убили Азарову. Узнали об этом из «Новостей». Но никакого отношения не имеем к этому убийству. Что еще надо?

– Ну да, – подтвердил парень. – Мы и в самом деле ездили за город в четверг…

– Ездили? На чем? – насторожился Валерка. – Вы же назад возвращались пешком.

– На машине, – ответил Николай. – У нас есть машина. «Москвич» старенький. На нем и ездили… Только вот назад пришлось идти пешком, потому что машина сломалась. Не ночевать же нам в таком безлюдном месте. Машину мы закрыли и оставили около деревни. Не украдут… Кому нужна такая развалюха! А потом вышли на трассу и тормознули тачку.

– Ага, я их и подвез, – подтвердил Степан Гаврилович.

– Вы? – Девушка с парнем одновременно взглянули на недавно подвозившего их шофера, переглянулись.

– Может быть, и вы, – с сомнением отозвался Николай. – Уж не помню, кто за рулем был. Темно! Да вроде бы и на «Волге».

– Это не моя машина, – буркнул Степан Гаврилович. – Ну и что такого, что мы отдыхали недалеко от того места, где было совершено убийство? – воскликнула девушка. – Это же не повод морду бить?!

– Есть еще несколько обстоятельств, указывающих на то, что к убийству причастны именно вы, – продолжил Валерий. – На месте преступления найден каблук от женских туфель. А вы, Лариса, возвращались босиком.

– Да, босиком, – подтвердила девушка. – Потому что у меня болели мозоли. Я же не думала, что придется домой возвращаться пешком. Сняла туфли и несла их в руках.

– В машину вы сели мокрые, – бросил еще одно обвинение молодым Павлик.

– Купались мы, – пробурчала девушка. – Ничего странного в этом нет!

– Да ладно, – примирительно бросил парень и тут же буквально огорошил нас: – Я видел убийцу!

От неожиданности такого заявления у меня открылся рот. Воцарилось молчание, только Лариса в полной тишине шмыгнула носом.

– Видели убийцу? – Шилов задал вопрос, первым приходя в себя от неожиданности.

Парень с неприязнью посмотрел на него, перевел взгляд на меня.

– Я же говорю, что у меня машина заглохла и надо было что-то делать, – пояснил Николай. – А неподалеку приехал на природу еще кто-то. Я слышал, как подъезжала машина. С горы доносились истошные крики, поэтому я решил обратиться к ним за помощью. Поднялся, хотел подойти ближе. Из машины вышла женщина. Увидев, что я приближаюсь к ней, она пошла мне навстречу. Я спросил, не из города ли она приехала. Женщина кивнула. Я попросил дотянуть свою машину до города, но женщина замахала руками, а затем опять забралась в машину. Я понял, что помощи ждать бесполезно, да и тачка их была крутая. Чего к богачам лезть?! Думаю, это как раз и была машина той певицы. После этого мы с Ларисой решили выйти на дорогу и поймать такси.

– А как же ваша машина? – заинтересовался Павлик.

– На следующий день я попросил друга, у которого тоже есть машина, чтобы он помог мне ее притащить, – продолжал рассказ парень. – Так что мой «Москвич» уже в гараже стоит, правда, надежды на то, что он когда-нибудь опять будет бегать, мало.

Парень печально вздохнул. Девушка же закивала головой, подтверждая его слова.

– А вы случайно не запомнили ту женщину? – поинтересовалась я.

– Ничего особенного, – с готовностью отозвался Николай. – Лет тридцати. Стройная такая… Высокая… Волосы светлые… Прическа такая пышная…

– У нее, наверное, на голове был парик, – добавила Лариса. – Специально надела, чтобы ее не узнали.

– Может, и парик, – подтвердил парень. – Я не разглядел!

– Эта женщина сидела за рулем? – уточнил Павлик.

– Нет. Она вышла с другой стороны, – уверенно ответил парень.

– А кто в салоне, вы не видели?

– Нет, темно же было, – напомнил Николай. – Я эту-то женщину еле разглядел.

– А вы ее опознать сможете? – спросила я.

– Опознать? Мы что, сейчас в милицию поедем? – насупился парень.

– Нет, если мы принесем фотографию, – успокоил Николая Гурьев.

– Наверное, смогу, – отозвался тот. – А вы что, с ней знакомы?

– Да есть кое-какие соображения на этот счет, – загадочно ответила я.