Сомневаться в показаниях Николая у меня теперь не было оснований. То, что он и его девушка не причастны к убийству Азаровой, стало очевидным. Молодой человек не мог вызывать подозрений после того, как рассказал, что делал на пустыре в четверг. Тем более что я и в самом деле не видела никакой связи между этими молодыми людьми и известной певицей Елизаветой Азаровой.

Мне было также совершенно ясно, что на месте трагедии присутствовала женщина, которая, по-видимому, и являлась убийцей. Я уже была знакома с окружением Азаровой, большую часть которого составляли именно женщины. Когда же парень упомянул о том, что на убийце был белый пышный парик, меня всю так и передернуло. Я тут же вспомнила, что бэк-вокалистки выступали на концерте в белых париках с пышными прическами. И Галина, и Валя подходили под описание, данное Николаем. Обе были высокими, стройными. Вот только возраст немного неподходящий. Но в этом парень мог и ошибиться. Он же сам сказал, что было темно. Теперь и у меня не было сомнений в том, что в убийстве замешана одна из бэк-вокалисток.

Когда мы уже ехали в машине обратно в редакцию, я рассказала коллегам о своих соображениях.

– Ирка, ты гений! – восхитился Павлик, когда я замолчала. Такую оценку своим следовательским способностям от Старовойтова я слышала довольно часто. Но все равно и на этот раз было приятно услышать комплимент. – Что ж, теперь надо копать в студии и брать девчонок за одно место…

– Не все так просто, – перебил его Костик, сбавив скорость перед одним из перекрестков. – Ты говоришь, что тебя натолкнул на подозрения только парик, но таким реквизитом мог воспользоваться любой человек из студии, начиная от администратора и кончая костюмершами.

– Но бэк-вокалисткам было легче всего, – напомнила я. – Можно просто не снимать парик.

– Ну уж администраторша точно вне подозрений, – был уверен Валерка. – Уж она-то никак не тянет на тридцатилетнюю, к тому же стройную и высокую. Ей парик и на голову не налезет.

– Пока ясно только то, что убийца Азаровой – женщина из студии, которая имела доступ к реквизиту, – сделал свой вывод и Костя, резко газанув после зеленого сигнала.

– И что можно доверять, пожалуй, только администратору, – заметил Павлик.

– И звукорежиссеру, – добавил Валера. – Он же мужик!

На этой фразе Павлик прыснул со смеху. Я с удивлением посмотрела на него.

– Представляю этого Кремера в парике, платье и туфлях на высоком каблуке! – хохотал Старовойтов.

– Тебе бы только смеяться, – укоризненно взглянула я на нашего оператора.

– Ну что, едем в редакцию? – поинтересовался нашими дальнейшими планами Шилов.

– Нет, в студию, – замотала я головой.

– Да там уж и нет никого, – уверенно сказал Валерка. – Десять часов вечера!

– Надо проверить, – настаивала я.

Коллеги не возражали, и Костик повернул в направлении центра. Еще издалека я заметила, что в окнах студии Азаровой не было света, значит, и в самом деле рабочий день у ее коллег уже закончился.

– Ну что? По домам? – с воодушевлением спросил Павлик, которому не терпелось поскорее лечь спать.

– Домой, – вздохнув, согласилась я.

Костик поехал прямо. И вдруг, оказавшись рядом со зданием студии, я увидела, как в одном кабинете зажегся свет. Значит, там кто-то был, не сам же выключатель сработал.

– Стоп! – сразу же вскрикнула я и толкнула Шилова.

Машина резко затормозила, визг шин разорвал тишину в салоне.

– Что случилось-то? – возмутился Валерий, навалившийся от толчка на меня.

– Свет в окне! – я показала пальцем на студию Азаровой.

– Ни фига себе, привидения! – Павлик тут же проворно выскочил из машины. Мы с Валерой вышли за ним. Костя остался в салоне, чтобы припарковать машину.

– Наверное, это охрана, – предположил Гурьев, когда мы торопливо приближались к офису.

– Ага! И что это охранник забыл в кабинете бэк-вокалисток? – произнесла я.

– С чего ты взяла, что это именно их окна? – поинтересовался Старовойтов.

– Прикинула и посчитала. Мы с Валеркой сегодня всю студию облазили, – объяснила я.

Добежав первым до металлической двери, Валерий дернул за ручку, но дверь не поддалась: была заперта на замок. Гурьев постучал, я же не отрывала глаз от окна, скрывающего происходящее в кабинете за жалюзи. Неожиданно свет в окне погас, но к двери никто не подошел.

Гурьев постучал более требовательно.

– Откройте, милиция! – предусмотрительно крикнул Павлик, надеясь, что хоть это поможет.

В том, что в студии кто-то был, не возникало никаких сомнений. В привидения я не верила, а вот охрана вполне могла оставаться на ночь, Гурьев прав.

После еще одного требовательного стука кулаком в дверь она наконец распахнулась, и на пороге возникла костюмерша. Я от неожиданности растерялась. Алия же испуганно посмотрела на нас, не скрывая своего волнения.

– Вы? – удивленно вскрикнула она. – Ирина Анатольевна?

– Да, – мотнула я головой. – Вы одна?

– Одна, – призналась Алия. – А что случилось?

– Что вы делаете здесь в такое неурочное время? – набросился на нее Гурьев.

Алия не торопилась отвечать на этот вопрос, отошла в сторону, и мы, воспользовавшись этим, вошли в офис. Я не спешила проходить дальше, а вот Валерка бросился к двери кабинета бэк-вокалисток, дернул ручку. Дверь поддалась, комната не была заперта. У Сарсенбаевой, наверное, времени было в обрез, она не закрыла кабинет на замок.

– Что произошло? Я вообще ничего не понимаю, – зачастила костюмерша.

Валерка включил свет в кабинете бэк-вокалисток, прошел внутрь и тут же через мгновение вышел. В его руках я сразу же заметила белый парик, в котором выступала одна из девушек. Гурьев помахивал им в воздухе.

– Что это значит? – набросился на костюмершу Старовойтов. – Откуда у вас этот парик?

Сарсенбаева стояла, прижавшись к стенке, удивленная таким самоуправством с нашей стороны. Павлик с Валерой чуть ли не перед самым ее носом размахивали париком. За моей спиной возник подоспевший Костя Шилов, и я ощутила сзади его дыхание.

– Это… я же еще работаю… – растерянно бормотала Алия. – Мне надо собрать реквизиты… помещение же сдается…

– Не надо пороть чушь! – перебил ее Валера. – Теперь нам понятно, где вы были в четверг вечером. Вы убили Елизавету Павловну Азарову!

– Что? – взвизгнула костюмерша. – Вы совершенно не понимаете, что говорите. С чего вы взяли?

– Убийцей Азаровой была женщина в белом парике, – пояснил Павлик. – Вы только что хотели избавиться от очень важной улики…

– Не хотела я ни от чего избавиться! – воскликнула Алия. – Мне же нужно собрать все вещи в костюмерной и сделать опись уже к завтрашнему дню. Все имущество студии проверяет администратор. Я целый день мотаюсь по кабинетам за этим шмотьем, поэтому и пришлось задержаться на работе.

Объяснение несколько охладило пыл Старовойтова и Гурьева, Валерка уже не тряс в воздухе париком, Павлик же обернулся ко мне.

– И вы думаете, что мы вам поверим? – прищурившись, поинтересовался у костюмерши Костя.

– Я не вру, – уверенно отозвалась Алия. – Можете спросить у Натальи Сергеевны… Это она мне оставила ключи от студии и сказала, чтобы к утру у меня было все готово к сдаче реквизита. Мне осталось только несколько вещей найти по кабинетам, и все будет готово.

– А если Наталья Сергеевна не подтвердит, что она действительно разрешила вам остаться сегодня в студии допоздна? – подозрительно спросил Валерка.

– С чего бы ей отказываться? – пожала плечами костюмерша и неуверенно добавила: – Вы… это… с париком поаккуратнее. Это все-таки казенное имущество.

Похоже было на то, что Сарсенбаева и в самом деле говорила правду. В этот раз мы погорячились, влетев так неожиданно в студию и набросившись на костюмершу. Я забрала у Валерки парик и осмотрела его со всех сторон. Обычный парик, каких очень много продается в магазинах и на рынках.

– Алия, простите нас, пожалуйста, что мы помешали вашей работе, – повинилась я, возвращая парик. – Мы занимаемся расследованием убийства Елизаветы Павловны Азаровой.

– А как же программа? – удивилась костюмерша. На этот раз в ее голосе было меньше эмоций и испуга.

– Пока речь идет не о программе, – объяснил Гурьев.

– Нам стало известно, что с Азаровой в машине в тот злополучный вечер была женщина в белом парике, – объяснила я. – А на бэк-вокалистках во время выступления были именно такие парики, поэтому мы решили возвратиться в студию, чтобы подтвердить свои подозрения.

– А я здесь при чем? – шмыгнула носом Алия и бросила на меня встревоженный взгляд. – Зачем было врываться с таким шумом?

– Извините, – повторила я. – Алия, а парики обычно где хранятся?

– В костюмерной, как и весь реквизит, – тут же ответила Сарсенбаева.

– Почему же сейчас он был в комнате бэк-вокалисток? – поинтересовался Валерий.

– Наверное, не успели принести после концерта, – пожала плечами Алия. – Так иногда случается. Ничего в этом нет необычного. Тем более сейчас у нас в студии полная неразбериха. Мне о париках и думать некогда.

– А где же второй парик? – неожиданно задал вопрос Павлик.

– Пока не знаю. Надо посмотреть в кабинете у девушек. Наверное, он тоже там…

Сарсенбаева вошла в комнату, включила свет. Мы прошли за ней в кабинет, и только Костик остался в коридоре. Алия осмотрелась, отодвинула импровизированную ширму, открыла несколько ящиков.

– Кажется, парика нет, – неуверенно заявила она.

– А вы уже во всех кабинетах смотрели? – уточнила я.

– Да, я собрала все вещи, – подтвердила Сарсенбаева. – Может быть, девочки потеряли его…

– Не потеряли, а специально спрятали или избавились от улики, – опроверг ее предположение Гурьев. – Обычно убийца избавляется от улик!

– Вы считаете, что Азарову убил кто-то из работников студии? – наконец догадалась Сарсенбаева.

На ее вопрос никто не ответил, и Алия тут же задала второй:

– Вы полагаете, что это была я?

– А почему бы и нет, – поспешно ответил Павлик.

– Я этого не могла сделать, – растерялась Сарсенбаева. – У нас с Елизаветой Павловной были хорошие отношения. Я никогда с ней не ругалась. Зачем мне ее убивать?

– Насколько мне известно, Азарова со всеми в студии была в хороших отношениях, – напомнила я. – Это ни с кого не снимает подозрений, в том числе и с вас.

– Неправда! У меня даже мотива нет для убийства, – на этот раз не растерялась Алия.

– Это нам пока кажется, что нет, – поправил ее Павлик. – Мы же не знаем всех тонкостей ваших отношений с Азаровой.

– Я не виновата! – уверенно ответила Алия. – К тому же стала бы я после этого еще и так подставляться. В студии торчать до полуночи… Собирать парики…

– Но вы же сами сказали, что это вам приказала сделать Наталья Сергеевна, – заметил Валерий. – Вы же не думали, что после убийства последует такое распоряжение?

Воцарилось молчание. Сарсенбаева больше не оправдывалась перед нами, да и крыть ей было нечем. Все доказательства ее невиновности Павлик с Валерой быстро опровергали. Алия так и продолжала стоять в комнате бэк-вокалисток с единственным оставшимся париком в руках. Вероятнее всего, не этот парик был в тот вечер на убийце, а второй, найти который у нас не было никакой возможности.

В принципе я и в самом деле не видела мотивов, которые могли подтолкнуть костюмершу к убийству Азаровой. Во время нашего первого разговора Сарсенбаева была весьма удручена смертью Елизаветы Павловны, сокрушалась, что теперь ей придется искать работу, а это не так просто. Вряд ли ей удастся найти что-то стоящее. Все-таки работа костюмерши у известной в области певицы была престижной и хорошо оплачиваемой.

К тому же слишком уж настойчиво твердила Алия о своей невиновности. Смущали меня и еще некоторые обстоятельства. Почему Сарсенбаева открыла нам дверь? Почему с такой уверенностью говорила о том, что второй парик тоже находится в комнате бэк-вокалисток? Почему сама бросилась его искать? А не найдя, сильно испугалась, что ей достанется от администратора за потерю реквизита? В конце концов, почему она до сих пор не попыталась убежать, чтобы уйти от наших подозрений?..

Слишком много обстоятельств указывало на то, что Сарсенбаева была невиновна в смерти Азаровой. А то, что мы застукали ее вечером одну в студии, еще ни о чем не говорит. Не сомневаюсь, что Наталья Сергеевна и в самом деле дала такое указание костюмерше, иначе Алия не предлагала бы нам звонить к Цыкиной и проконсультироваться на этот счет у нее.

Я еще раз внимательно посмотрела на Сарсенбаеву. Теперь она уже почти совсем упокоилась. Казалось, ей уже совершенно безразличны наши обвинения. Как будто бы она была уверена в том, что на самом деле не имеет никакого отношения к смерти Азаровой. А может быть, это действительно так?

Алия смотрела на меня прямо и уверенно. Вдруг я заметила какой-то вспыхнувший огонек в ее глазах, она мотнула головой и тут же сказала:

– Есть человек, который видел, что я вышла в тот вечер самой последней из концертного зала.

– Кто?! – хором спросили Валерка с Костей.

– Дворник, – сообщила Сарсенбаева и тут же уточнила: – Дворник около концертного зала. В четверг поздно ночью, когда я уже шла домой, он мел около служебного входа. Время позднее, я есть хотела, поэтому достала из сумочки маленькую шоколадку, а обертку от нее выкинула прямо на тротуар, за что этот мужик меня еще грубо обозвал. Я не стала отвечать на оскорбления…

– Вы уверены, что он вас запомнил? – поинтересовался Костик.

– Ну, не знаю, – растерялась Алия.

– А что же вы мне об этом сразу не сказали во время нашей первой встречи? – спросила я.

– Да мне и в голову не пришло, что вам понадобится мое алиби на тот вечер, – обрадовалась девушка. – Вы же говорили, что собирались готовить программу в память Азаровой. Зачем вам рассказы о том, как я по дороге домой ела шоколад?

Алия таким образом подала нам замечательную идею. Надо будет проверить алиби оставшихся работниц студии на тот вечер. Если такового у одной из них не окажется, то дело в шляпе. Конечно, если дворник на самом деле не вспомнит о том, что в четверг со служебного входа шла девушка, которая намусорила на его территории, то и у Сарсенбаевой тоже алиби нет. В любом случае нам оставалось опросить еще гримершу и бэк-вокалисток.

* * *

– Ну и что? Ты и в самом деле думаешь, что эта особа ни в чем не виновата? – спросил Валерка у меня уже в машине.

Я не знала, что ответить на его вопрос.

Алия вышла из студии вместе с нами. За полчаса она доделала все свои дела под нашим присмотром: собрала весь оставшийся реквизит в кабинете бэк-вокалисток, сделала опись. Алия попросила Костика подвезти ее до дому, и Шилов не отказался, шепнул мне на ухо, что теперь нам хоть будет известно, где живет костюмерша. Вдруг придется еще раз к ней наведаться? Сарсенбаева жила в обычной пятиэтажке, одна в квартире. Выходя из машины, она даже пригласила нас на чай, но мы отказались: неловко было за те резкие обвинения, которые мы бросали в ее адрес.

– Слушайте, а может быть, нам на самом деле поспрашивать у того дворника, видел ли он эту казашку в четверг, – предложил Павлик.

– Где же ты его найдешь? – махнул рукой Гурьев. – Бестолковое дело.

– Как это где? На рабочем месте, разумеется, – уверенно ответил Павлик. – Не случайно же он в тот вечер так поздно вышел на свой участок. Насколько я знаю, дворники должны убираться каждый день, тем более у концертного зала. Ведь это одно из достопримечательных зданий города!

– Ты-то откуда знаешь о графике работы дворников? – усмехнулся Гурьев.

– Да так… Было дело… – уклончиво ответил Павлик.

– Ну что, едем к концертному залу? – обернувшись ко мне, спросил Костик.

– Едем! – уверенно отозвалась я.

Здание концертного зала отливало белизной в свете фонарей. Несмотря на позднее время, около него прогуливались какие-то молодые люди. Недалеко от него располагался парк, поэтому я не удивилась, что и здесь есть гуляющие. Дворника же не было видно.

Мы остановились на пустой стоянке прямо у входа. Я интуитивно посмотрела на то место, где в четверг была припаркована машина Азаровой, и печально вздохнула. Павлик опять первым вышел из машины и направился ко входу. Не знаю, зачем Старовойтов с такой решимостью направился туда, ведь было бы достаточно просто обойти здание кругом, чтобы понять, работает ли сегодня дворник. Павлик схватился за резную ручку, но большая дубовая дверь не хотела поддаваться.

– Куда лезешь? – вдруг послышался грубый мужской окрик. – Перепил, что ли? На концерт опоздал?

Мы, как по команде, обернулись на этот голос. За колонной стоял высокий широкоплечий мужик в свободном потрепанном пуловере и с метлой в руках. На вид ему было около шестидесяти лет, но фигура до сих пор оставалась подтянутой и спортивной. Это, по-видимому, и был местный дворник, на ловца и зверь бежит, как говорится. Он возник совершенно неожиданно и непонятно откуда. Павлик в первое мгновение очень сильно растерялся, что было заметно по его испуганному лицу, но затем взял себя в руки и пробормотал:

– А мы к вам!

– Ко мне? – приближаясь к Старовойтову, переспросил мужик.

– Вы и есть местный дворник? – уточнил Павлик.

– Да, убираю вот за такими идиотами, как ты, – недовольно огрызнулся мужик.

– Постоянно тут работаете? – продолжал расспрашивать Павлик, заметно робея в обществе богатыря.

– Уж почти три года, – объяснил мужик, отставляя в сторону метлу. – А что надо?

– В этот четверг не вы тут подметали?

– Я! Кто ж еще? – не раздумывая, ответил дворник. – А что, плохо убрал? Претензии на этот счет имеются? Ты из комиссии, что ли?

– А вы не помните, кто последний выходил из служебного входа концертного зала? – спросила на этот раз я.

– Я выходил! Кто же еще? У меня же там в каморке хранятся инструменты.

– А из рабочего персонала? – поправила я его.

– Из зала, что ли? Откуда же мне знать, – отмахнулся дворник. – Мало ли кто тут ходит и выходит?

Вот так! Значит, у Сарсенбаевой нет никакого алиби. В котором часу она пришла домой, никто сказать не может, так как Алия живет одна, а дворник тоже ничего не рассказал. Хорошо хоть, что мы подвезли Сарсенбаеву прямо к дому и узнали адрес.

– В четверг, говорите? – переспросил дворник, заметив, что мы уже отвернулись от него, чтобы пойти к машине. – Когда Елизавета Азарова выступала?

– Да, – с готовностью кивнул головой Павлик. – Точно никого не видели?

– Видел! – неожиданно сообщил дворник, схватив в руки метлу. – Последней среди этих выходила косоглазая девка. Она, по-любому, с Азаровой работает. Я всех своих знаю, уже и лица примелькались. А Азарова нечасто у нас выступает. К тому же девка эта тут мусорила. Я на нее прикрикнул. Она чего-то там уже на убранный участок набросала. Думаете, так легко дворником работать, если тут такие свиньи шляются?..

– А в котором часу это было? – уточнила я.

– Время вам, что ли, надо сказать? Не помню я, – разочаровал нас дворник, но тут же добавил: – Часов одиннадцать было… Я обычно где-то в половине одиннадцатого на рабочем месте. А тут я даже успел убрать целый участок.

– А точнее вы не можете сказать?

– Куда уж точнее!

– А стоянка – ваш участок? – задал вопрос Павлик.

– Все мое, – отозвался мужик. – Я тут один убираюсь!

– Машин в тот вечер на стоянке не было? Вы не обратили внимание?

– Пусто было, все разъехались, – уверенно ответил мужик.

На этом наш разговор с дворником закончился. Все, что нас интересовало, удалось выяснить. Алия и в самом деле выходила из здания поздно вечером. Дворник, кажется, сказал, что «косоглазая» прошла с работы около одиннадцати, а ведь именно в это время и наступила смерть Азаровой. Сарсенбаева не могла быть в одно и то же время за городом и в здании концертного зала.

Теперь с уверенностью можно было вычеркнуть Сарсенбаеву из списка подозреваемых, лидирующие позиции в котором занимают бэк-вокалистки, у которых, несомненно, было больше возможностей воспользоваться париком для маскировки. Хотя, как рассказала Алия, доступ к реквизиту имели почти все, я почему-то склонялась к мысли, что именно одна из бэк-вокалисток в тот вечер уехала с Азаровой за город.

– Сарсенбаева ни при чем, – сообщил Косте Павлик, когда мы усаживались в машину после разговора с дворником.

– Я в принципе так и думал, – обрадовался Валерий. – Только вот неудобно как-то получилось… Ворвались среди ночи на студию… Начали кричать…

– Ничего страшного, – успокоил его Костик. – Зато мы ее до дома подвезли.

– Теперь можно и по домам, – потянулся Павлик. – Наша миссия на сегодня закончена. Не мешало бы и отдохнуть наконец.

– Да ты что?! – набросился на него Валера. – Самое время действовать, а то убийца, не ровен час, скроется из виду, почуяв неладное.

– Это как же, интересно, преступница, которой, несомненно, является одна из трех оставшихся девушек, узнает, что мы вышли на ее след? – коварно спросил Павлик.

– Сарсенбаева расскажет, – уверенно ответил Валерий.

– Зачем ей лишний раз трепать языком? – хмыкнул Павлик. – К тому же, я думаю, этой красотке не очень-то хочется встречаться с убийцей Азаровой. Ты же сам видел, как она струхнула, когда мы сообщили о том, что преступник – это кто-то из студии. Вы как хотите, а я домой.

– Я тоже, – поддержала я Павлика. – Никуда им от нас не деться! Осталось только проверить алиби каждой…

– Не сомневайся, Ирочка, убийца уже придумал себе алиби, – со знанием дела сказал Костик.

Время было уже позднее, за целый день я почти ни разу не вспоминала о своем муже и недавнем скандале с ним. Володька не звонил Костику, чтобы выяснить, где я на сей раз. Это меня немного расстроило. Неужели муж до сих пор на меня дуется? Конечно же, и сегодня он не обрадуется, что я пришла домой среди ночи. Но, оказывается, мои опасения были напрасными. Как только я открыла дверь своим ключом, Володька возник в прихожей, подвязанный фартучком, с полотенцем в руках, и бросился ко мне, воодушевленно расспрашивая:

– Как твои дела, Ирочка? Я немного волновался. Ужин уже остыл.

Я думала, что Володька не станет делать никаких шагов к примирению. Тем более что и в этот раз я моталась неизвестно где в обществе Шилова. Но, честно говоря, я обрадовалась, увидя, что хоть сегодня все обойдется без скандалов, поэтому решила и сама больше не дуться на мужа.

– Дела у нас были, – сообщила я. – Еще чуть-чуть, и убийца окажется у нас в руках!

– Ирочка, я не сомневаюсь в твоих способностях, – продолжил восхищенно Володька, помогая мне снять туфли.

– Есть хочется ужасно!

– Сейчас все будет готово, – предупредил меня муж, бросившись на кухню. – Подожди немного, только пока не заходи в кухню. Сюрприз!

Я чмокнула супруга в щечку и отправилась в ванную. Сняв с себя все, я приняла душ. Вода подействовала на меня расслабляюще, захотелось спать. Я прибавила холодной воды, и освежающая струя ударила по всему моему телу. Немного взбодрившись, я надела халат и понесла свою одежду в спальню.

По квартире разнесся приятный бархатистый голос моего любимого Пласидо Доминго, перебиваемый легким звяканьем столовой посуды на кухне. Неужели Володька специально для меня включил этот диск? Что это случилось с мужем? Я же знала о том, что Володька терпеть не может эту музыку, сравнивая ее с кошачьим мяуканьем. А тут сам диск поставил.

Я повесила одежду в шкаф, потянулась к бра, чтобы выключить свет в спальне, машинально взглянула на тумбочку, стоящую около изголовья кровати, и заметила посторонний предмет в нашей комнате: книга обычного формата, но довольно-таки толстая, лежала раскрытой на тумбочке. Я сразу же подумала о том, что это какой-то очередной научный труд, который Володька изучал по работе. Значит, муж нашел чем заняться в мое отсутствие.

На обложке книжки были изображены двое: мужчина и женщина. Они, обнявшись, весело улыбались. Что-то не похоже на то, что это была иллюстрация к учебнику по химии. Я прочитала название и ужаснулась: никогда не предполагала, что Володька интересуется психологией семейных отношений. «Как преодолеть критический возраст брака?» – еще раз прочитала я название. Это была одна из книг сборника «Энциклопедия семейной жизни», как я поняла по надписи выше.

Возвратившись к странице, на которой была открыта книга, я пробежала глазами кусок текста: «…романтический ужин – самый оптимальный и действенный способ наладить отношения с любимым. К своему внешнему виду тоже отнеситесь внимательно. Если вы встретите мужа у порога в сексуальном пеньюаре, а потом еще и пригласите к столу со свечами, можно с уверенностью сказать, что супруг забудет о своей любовнице тут же…»

Так вот что произошло с Володькой! Не думала я, что муж так серьезно воспринял нашу ссору, что даже заинтересовался литературой по этому поводу. Только что-то я не заметила на нем пеньюара при входе, да и на кухне горел обычный свет. Неужели Володька и в самом деле думает, что у меня с Костиком все настолько серьезно? Неужели он мог даже подумать о том, что Шилов – мой любовник?

Зато теперь мне стало понятно столь странное поведение мужа после крупной ссоры. Начитавшись соответствующей литературы, он решил, что выяснение отношений ничего не даст, а вот покорить меня своим внимательным отношением он сможет.

– Ирочка, ты скоро? У меня все готово, – послышался заискивающий голос мужа.

Я машинально бросила книгу на тумбочку и обернулась. Володька стоял на пороге спальни. Теперь я взглянула на него более внимательно. Похоже было на то, что любящий супруг очень тщательно готовился к моему приходу. Гладко выбритый подбородок, тщательно причесанные волосы, приятный запах дорогого одеколона, которым он пользовался нечасто. Как я могла этих перемен сразу не заметить в облике мужа? Обычно он с гораздо большей тщательностью следил за чистотой в доме, чем за своим внешним видом. Я замерла, растерявшись.

– Пойдем на кухню, уже можно, – пригласил меня на ужин Володька.

– Я тебя люблю! – ляпнула я вдруг, отчего Володька даже вздрогнул.

Он повел плечом, раскрыл рот от удивления, но ничего не сказал.

На кухне меня ожидал еще один сюрприз: я и предположить не могла, что муж настолько точно будет следовать советам книги. Горели свечи, освещая стол. Сервировка была праздничной. Ажурная скатерть, которую муж доставал только по праздникам, покрывала стол. Володька разложил около тарелок новенькие столовые приборы. Фужеры поблескивали в свете свечей. Запах был просто обалденный.

Володька галантно пододвинул мне стул, предлагая присесть. Я же все никак не могла отойти от шока.

– Володя, ты что это такое задумал? – игриво спросила я, догадавшись, что последует за таким изысканным ужином.

– Ничего, – пожал плечами Володька. – Просто хотелось сделать тебе приятное.

– Спасибо, все просто замечательно! – искренне восхитилась я.

Пунцовая краска разлилась по лицу мужа, я это заметила даже в свете свечей, присев к столу. Салат из кальмаров, приготовленный им, показался мне самым изысканным блюдом на свете. Жаркое было приготовлено почти профессионально. Завершило ужин мое любимое пирожное «Рафаэлло», от которого я была просто без ума. Это было мое лакомство! Володька иногда баловал меня дорогими сладостями, но не слишком часто.

– Ну как? Вкусно? – нетерпеливо спрашивал он, не притронувшись ни к одному блюду.

– Пальчики оближешь, – восхищенно сказала я. – Ты у меня самый замечательный муж на свете.

– Ир-р-р, – протянул Володька нараспев, прислонившись ко мне. – А ты меня правда любишь?

– Люблю! – уверенно отозвалась я.

– А как же Шилов? Его тоже любишь? – неожиданно спросил Володька.

– Он же кобель, – напомнила я мужу его же слова. – Разве я могу такого любить?

– Ирочка, я тебе доверяю. Прости, что я вчера… это… – Володька замялся.

– За то, что ты на меня вчера кричал? Хамил? – уточнила я.

Володька покорно склонил голову, опустившись передо мной на колени. Его руки обняли меня за талию. Я поцеловала его в носик, затем мои губы встретились с его губами. Поцелуй был долгим и волнующим. Как только я отстранилась от мужа, Володька схватил меня на руки, я взвизгнула от неожиданности. Муж нес меня в спальню, где меня ждал еще один сюрприз…