Я уже была не та неопытная девочка, как когда-то. За последний период моей жизни кое-что произошло, и я постаралась провести слежку как можно умнее и скрытнее.

Я не стала догонять «БМВ», а стала держаться на расстоянии, постоянно прикрываясь впереди идущими машинами.

– Уйдет, все равно уйдет, – бормотала Маринка под руку, и было непонятно, чего ей хочется больше – то ли того, чтобы «БМВ» действительно от меня оторвалась и потом она бы с чистой совестью начала б меня в этом укорять, или же наоборот.

Наше преследование продолжалось недолго. Серебристая «БМВ», свернув только два или три раза, не превышая скорости, ровно и спокойно докатилась до здания казино «Галактика» и остановилась перед его входом.

Я еще издали заметила это и поэтому, сделав небольшой круг, поставила «Ладу» в стороне, чтобы не примелькаться. Я сама очень гордилась своим профессионализмом и очень даже обижалась на Маринку, у которой не хватило наблюдательности оценить мои способности.

– Не удалось козлику девочек подснять, так он решил в картишки перекинуться, – пробормотала Маринка. – Это называется сублимацией.

– Если бы очень хотел снять, то снял бы, – тихо проговорила я.

– И ты бы пошла?! – воскликнула Маринка, изумленно глядя на меня.

Я посмотрела на нее, как… как не скажу на кого, и едва не сплюнула от досады. Удержало меня, между прочим, соображение, что это моя машина. Вторым соображением было то, что Маринка все равно бы ничего не поняла.

– Я имею в виду, что с этим делом сейчас проблем нет, – нудным, подчеркнуто педагогическим тоном сказала я, – что у тебя за дурацкие мысли такие! Иногда даже неудобно становится!

– А что я должна была подумать, скажите, пожалуйста! – крикнула Маринка. – Мысли свои выражать нужно точнее! Редактором еще называется!

Я промолчала, как уже часто делала сегодня, но почувствовала, что надолго меня не хватит. Еще парочку раз она меня заведет и получит за все сразу! Это уж я точно решила!

Наш киллер неторопливо вышел из машины и медленно направился к казино. Он не стал открывать дверь, а позвонил в звонок, кнопка которого располагалась слева на стене здания.

– Подпольное, что ли, заведение? – пробормотала Маринка. – Почему не открыто?

– Да просто еще рано, – сказала я, – эти конторы открывают свои гостеприимные двери значительно позже.

– А, ну да, – пробормотала Маринка, словно случайно забыла об этом.

Мы, не выходя из «Лады», проследили, как дверь казино отворилась и киллер зашел внутрь.

– Ну а теперь будем ждать? – спросила у меня Маринка. – В казино я точно не пойду! Там притон и засада! Зайдешь и не выйдешь ни фига! Знаю я эти штучки!

– Пока даже не знаю, что делать, – ответила я, – но, наверное, нужно выйти и осмотреться.

– Пока мы живы, – напомнила Маринка.

– Прекрати! – резко потребовала я. – Достала уже!

– Уже, уже прекратила, – вздохнула Маринка, – а что такого я сказала? Чистую правду!

– Достала ты меня уже со своей чистой правдой и нечистым вымыслом! – крикнула я. – Помолчи лучше!

– Я даже вообще с тобой разговаривать разучилась! – заявила вдруг Маринка. – Только и делаю, что молчу и слушаю твои приказы! Надоело уже!

– Ну, знаешь! – ничего больше не сказав, я вышла из машины и… нет не хлопнула изо всех сил дверцой, хотя мне этого и очень хотелось. Я сдержалась, прикрыла дверцу аккуратно и очень даже внутренне возгордилась. И было за что, между прочим!

Итак, я вышла на тротуар и осмотрелась.

Улица как улица, позади нас ряд домов, слева киоск «Роспечати», справа несколько лотков с обычным набором чипсы-пепси.

Здание казино «Галактика» располагалось на противоположной стороне улицы, правее того места, где я поставила «Ладу». После того как Маринка наконец-то выгрузилась из «ладушки», щурясь на свет божий, мы неторопливо направились к нему.

Серебристая «БМВ» стояла напротив «Галактики» в гордом одиночестве в аккуратно расчерченном на асфальте прямоугольнике.

– Такое впечатление, что «БМВ» встала на свое законное место, – заметила я.

– Или просто на место, отведенное под стоянку, – кольнула меня Маринка.

– Может, и так, – я не стала с ней спорить, – подойдем ближе и посмотрим, вдруг что-нибудь и заметим.

Мы дошли до перехода и, как пай-девочки, перешли по нему на ту сторону улицы.

Когда мы подходили к казино, дверь его отворилась и на крыльцо вышел полный парень в темно-синей рубашке и таких же брюках. Слева на груди у него белел бейджик. Парень вынул сигарету и закурил.

– Охранник, – констатировала Маринка, толкая меня локтем в бок.

– С ума сойти! – восхитилась я. – Сама догадалась? Не может быть!

– Да ну тебя с твоими шуточками! – Маринка сперва решила надуться, но потом передумала. Можно было заняться чем-то поинтереснее.

Мы замолчали и, не сговариваясь, – чего у нас с Маринкой не отнять, так это умения работать в команде, когда нужно, – приняли независимый вид и медленно профланировали мимо охранника. Почувствовав на себе его взгляд, Маринка остановилась, повернулась и лениво спросила:

– А когда вы открываетесь?

Парень бросил взгляд на наручные часы.

– Если про казино, то через час двадцать, девушка. А если про меня, то, увы, только завтра утром.

– Во-от как, – со значением протянула Маринка.

– Долго еще ждать, – жалобно произнесла я, поглядывая на Маринку, – погуляем?

– Придется, – вздохнув, ответила Маринка и снова посмотрела на охранника.

– Что, девчонки, решили сыграть по крупной или того… на работу готовитесь? – охранник проявил к нам интерес, и пока это было то, что требовалось доказать.

– Надоела работа, – протянула я, – хочу много выиграть и купить такую машину, – я небрежно показала на «БМВ».

– Да ну, она старая, – презрительно проговорила Маринка, сморщив носик, – это не мажор. Отстой, одним словом.

– Нормальная машина! – не согласилась я. – Я бы от такой не отказалась, во всяком случае.

При этих словах я взглянула на улыбающегося охранника, стоящего на крыльце.

Он отреагировал почти мгновенно.

– Неплохая тачка, – небрежно сказал он, поигрывая сигаретой, – шеф говорит, что двадцать штук баксов отвалил за нее.

При этом парень принял такой вид, что машина как минимум до покупки шефом принадлежала ему.

– Кто говорит? – якобы не расслышала я.

– Шеф, – повторил парень, – ну, директор наш, значит.

– Директор, – понимающе кивнула я, – ну да.

Маринка тут же заинтересовалась.

– Это Сергей Иванович, что ли? Кряжимский здесь директором, да? – с умнющим видом спросила она. – Я с ним знакома. Немножко.

– Как вы сказали? – охранник улыбнулся, радуясь возможности показать свою осведомленность. – Вы что-то путаете, девушка, у нас такого нет.

– Ну вы мне еще будете говорить! – Маринка искренне возмутилась. – Сергея Ивановича у них нет! Может быть, фамилию я и спутала, да не в фамилии дело, а что хозяина машины зовут Сергей Иванович – это точно! Он сам меня подвозил как-то раз и еще пригласил в это казино!.. – Маринка замолчала и с сомнением в голосе произнесла: – Или не Сергей Иванович…

– Ну вот в том-то и дело, что нет. – Охранник щелчком отбросил окурок сигареты на тротуар. Наверное, нужно было понимать, что жест был шикарный.

– Директора зовут Пал Палыч, как Бородина, и он… – охранник хотел еще что-то сказать, но Маринка радостно его перебила. Заигралась, зараза.

– Точно! – в восторге завопила она. – Точно Пал Палыч! Как я могла забыть! Да я, кажется, так и сказала: Пал Палыч! Или нет? – она повернулась ко мне за лицемерной поддержкой, но я только плечами пожала. Да и действительно, откуда я могла знать, кто и куда ее подвозил?

– У вас, девушка, видимо, все мужчины, катающие вас на «БМВ», перепутались, – рассмеялся охранник, – подходите вечерком – я сегодня дежурю.

– Обязательно, – пообещала я и потянула за собой Маринку. Пора было заканчивать этот треп на свежем воздухе. Еще не хватало, чтобы Пал Палыч вышел и узнал нас раньше времени.

– Ну куда ты! – зашипела на меня Маринка, не сдвигаясь с места. – Мы еще даже не познакомились!

– А ты хочешь еще раз встретиться с Пал Палычем? – тоже шепотом спросила я.

– Нет! – резко ответила Маринка. – Нет, правильно, пошли отсюда!

Мы прошли вдоль здания казино и там дальше, чтобы было незаметно от крыльца, повернули обратно и вернулись к «Ладе». Около «Лады» уже ошивался невзрачный мужчина в серой униформе и в серой кепочке.

– Ваша машина, девушки? – противным официальным тоном, с этакой профессиональной смесью хамства и занудства, спросил он.

– Наша, – вздохнула я, понимая, что сейчас скорее всего мне придется платить штраф. Честно признаюсь: не нравится мне это дело. Ну, совсем.

– Здесь стоянка запрещена, девушки, разве вы не заметили знак? – нудный блюститель махнул жезлом вправо, и там на столбе действительно я увидела «кирпич». Впервые в жизни.

Я вожу машину уже не один день и в знаках, по крайней мере, в таких красноречивых, разбираться научилась, но в этой ситуации я поступила естественно и ожидаемо. Я удивилась, причем продемонстрировала свое удивление искренне и на уровне неплохой актрисы кино. Театральные эффекты здесь не годятся, здесь нужна органичность.

– Точно, знак, – протянула я и заскулила, что тоже от меня ожидалось. Зачем огорчать людей, если они надеются на что-то? Мне же это ничего не стоит!

– Ой, а вы знаете, он, наверное, тут совсем недавно повис, – пролепетала я, – его не было. Честно-честно!

– Не было, – согласился гибэдэдун, – два года назад. А теперь висит уже два года, так что будем платить, девушка, – и он раскрыл свой служебный блокнот.

Маринка, до этого разумно молчавшая, вдруг бросилась в атаку. Не иначе на нее так жара подействовала. Ничем другим ее сегодняшнюю агрессивность я объяснить не могу.

– А вот стоит «бээмвуха»! – сказала она, показывая пальцем на казино. – Ему, значит, можно, а нам нельзя?

Гибэдэдун, увидев, что клиенты по-хорошему разговаривать не желают, а начинают гнусно качать права, сразу же посерьезнел и потянул из кармана авторучку.

– Та машина стоит в положенном месте, – пронудил он. – Господин Окурков ни разу еще не нарушал правила за все два года. Я его хорошо знаю.

Я укоризненно посмотрела на Маринку, встретила ее победный взгляд, вздохнула и расстегнула сумку. Пришлось платить и выслушать еще скучную нотацию, высказанную коряво, на плохом русском языке. Это я вам как редактор говорю. Слушать было тошно, да деваться некуда.

После того как гибэдэдун, укравший у меня и время, и хорошее настроение, наконец-то свалил, я села в машину и отъехала от этого нехорошего места.

– Ну что ты на него набросилась? – попеняла я Маринке. – Он бы просто потрепался, и мы бы спокойно уехали!

– Отнеси эти расходы за счет рабочих издержек, – гордо заявила мне она. – Ты заплатила за информацию! Узнала фамилию директора казино! Без меня бы у тебя это не получилось! А кстати, классно я раскрутила охранника, да? Вот Сергей Иванович удивится, когда я ему расскажу, что я его зачислила в директора казино! – Маринка весело рассмеялась и откинулась на спинку сиденья.

– Фамилию директора казино мы бы узнали в базе данных в нашей редакции, – недовольно проговорила я, – зная имя и отчество директора, это совсем не сложно. И обошлось бы нам все это совершенно бесплатно. Так что насчет издержек ты не права. Я думаю, что вычту сумму штрафа из твоей зарплаты.

Маринка даже подпрыгнула.

– Почему это из моей?! – завопила она. – Это твоя машина!

– А это твой язык довел меня до штрафа! – парировала я и выехала с улицы на проспект.

Заняв место в ряду, я кинула Маринке на колени свою сумку.

– Найди, пожалуйста, адрес этой тетки, – попросила я ее.

– Сейчас, – буркнула Маринка и зашелестела листками моего блокнота.

Согласно моим записям, Эльвира Николаевна Прохорчук жила на улице Энтузиастов, в доме номер 16. Вот туда теперь мы и направлялись.

Мы подъехали к нужному дому, и я, наученная горьким опытом и свинским Маринкиным поведением, очень внимательно осмотрелась и никакого знака не увидела. Перед шестнадцатым домом даже столбов не было, одно это уже радовало.

– Гибэдэдунов боишься? – злорадно поинтересовалась Маринка.

– Нет, болтливых помощников! – пожаловалась я ей и заглушила мотор.

– Да без меня ты бы ничего и не узнала! – Маринка совсем не поняла моего настроения и говорила весело и беспечно. А я вот так не умею. Хотя, с другой стороны, если подумать: она же испортила мне настроение, и по закону сохранения энергии ее настроение должно было улучшиться. За счет моего. Что, к сожалению, и произошло.

– Без тебя все прошло бы покойно и тихо, – очень достойным тоном произнесла я. – А узнала бы я все то же самое и ничуть не меньше!

– Ах, так?! – Маринка, не теряя легкости, выскочила из машины и осмотрелась. – А здесь неплохо, – возвестила она, – кругом тень и тишина!

– Да, так! – я тоже вышла, закрыла машину, но вовсе не собиралась поддаваться ее провокациям. – И хватит об этом! Постарайся мне больше нервы не трепать, пожалуйста!

– Да я больше слова не пророню! Вот и посмотрим, куда тебя доведет… – Маринка запнулась, подыскивая нужное слово. Я ей вежливо подсказала:

– Кто доведет? Логика?

– Твоя вздорность! – выпалила Маринка и отвернулась.

Я промолчала, утешаясь глупой фразой, что уступает умнейший.

Квартира Эльвиры Николаевны находилась на третьем этаже.

До квартиры мы добрались, как и обещала Маринка, в полнейшей тишине. Маринка гордо сопела и отворачивалась, таращась на крашенную голубой масляной краской стену подъезда.

Я остановилась перед нужной квартирой и позвонила.

Через полминуты за дверью послышались шаркающие шаги.

– Вот она сейчас удивится! – прошептала Маринка. – Представляю!

– Кто там? – послышался женский голос из-за двери.

– Здравствуйте… – начала я, но Маринка меня опередила и спросила:

– Эльвира Николаевна Прохорчук здесь живет?

– Да, это я, – ответили нам, и я услышала звуки отпирающихся замков.

Дверь отворилась, появилась знакомая нам с Маринкой тетка и удивленно взглянула на нас.

– Боже мой, девочки! – вскричала она с совершенно непонятной радостью. – А как же вы меня нашли? Да заходите, заходите! Я так рада вас видеть, так рада!

Эльвира Николаевна была одета в несвежий ситцевый халат с веселенькими, как говорят в таких случаях, цветочками, в порвавшиеся на носках тряпочные тапочки. То, что у нее было на голове вместо прически, описать не берусь, но уклончиво скажу, что это была заготовка для прически, вот так.

Мы миновали прихожую, заставленную всякими ценными вещами вроде пустых трехлитровых банок, старой швейной машинки и нескольких горшков с непонятными растениями. Воздух в прихожей, да и наверняка во всей квартире, был затхлым и с неприятными добавками. Было такое впечатление, что ни окна, ни форточки здесь не открывались давно. Да и вообще здесь только уютом не пахло, а так можно было угадать любой запах. Одним словом, миленько жила Эльвира Николаевна, ничего не скажешь.

Если бы на дворе была зима или хотя бы осень, я бы несколько раз подумала перед тем, как оставить в коридоре свою верхнюю одежду. Но то, что было лето, заставляло надеяться, что после ухода мы немного вынесем с собою местных запахов и пыли.

Квартира была обычной, наверное, двухкомнатной, но в комнаты нас не пригласили. Мы прошли сразу на кухню, и Эльвира Николаевна гостеприимно указала нам на табуреты, стоящие вокруг кухонного стола. Правда, предварительно с одного табурета она согнала кота, назвав его Федором-мерзавцем, а со стола скинула в раковину две или три грязные тряпки.

Еще раз скажу, миленько тут было, миленько.

Мы с Маринкой скромно присели на краешки табуреток. Табуретка подо мною подозрительно качнулась, и я на всякий случай оперлась на стол. Падать не хотелось.

Эльвира Николаевна поставила чайник и, шаркая вокруг нас, доставая из шкафчика печенье и чашки с ложками, не переставала говорить, восторженно и увлеченно:

– А я поняла, поняла, откуда вы узнали мой адрес! Такие изменения в жизни наступили! Ну, такие изменения! Не было счастья, так несчастье помогло, да еще как!

Я пока даже не знала, как вступить в разговор, Маринка тоже молчала, да от нас, пожалуй, слов и не требовалось. Нужно было только, чтобы мы слушали. Вот мы и слушали. Пока.

– Я ведь теперь становлюсь телезвездой! – в полнейшем детском восторге выкрикнула Эльвира Николаевна и счастливо рассмеялась.

Мы с Маринкой переглянулись. Я заметила, что у Маринки в глазах зажегся веселый огонек и, испугавшись, что она сейчас ляпнет какую-нибудь глупость и испортит нам все, что можно, предупреждающе кашлянула.

Эльвира Николаевна поняла меня неправильно.

– Да, да! – сказала она, наклоняясь ко мне, думая, что мой кашель означал сомнение в ее словах. – Как говорится, каждому овощу свой срок! Вы думали, поди, что старуха совсем съехала с катушек, да? Кажется, так теперь молодежь говорит? Ан нет, не съехала, потому как каждому овощу свой срок! Свой!

Эльвира Николаевна расставила перед нами чашки и разлила желтенький чаек.

– Крепкий чай пить вредно! – возвестила она. – Там танины-кофеины и еще бог весть что! А это портит цвет лица, перегружает печень, разрушает здоровье! Вот доктор Брандт по телевизору как хорошо все объясняет! Все вредно, все! Но нужно жить, тем более что жизнь такая интересная!

Ой, – спохватилась Эльвира Николаевна, – а может быть, вы хотите кофе? Мне дочка кофе принесла вчера, такой замечательный кофе! Бразильский, с этим, как его… не помню, но, в общем, хороший кофе. Хороший.

– Кофе – тоже вредно, – постным тоном произнесла Маринка, – он возбуждает. Потом спать плохо.

– Совершенно верно! – Эльвира Николаевна благосклонно взглянула на Маринку. – И еще он давление повышает!

– И кофеина в нем больше, чем в чае, – Маринка зевнула, отвернулась и хрюкнула.

Эльвира Николаевна с легким подозрением покосилась на нее. Все-таки Маринка не удержалась и сбила лирический настрой у нашей тетки. Зараза.

– Эльвира Николаевна, – мягко начала я, – мы, вообще-то, пришли к вам по делу.

– По какому же? – Эльвира Николаевна, пожалуй, только сейчас сообразила, что мы тут сидим вовсе не для того, чтобы слушать об ее успехах в киноиндустрии. Она нахмурилась и вдруг улыбнулась: – А, понимаю, хотите, чтобы я вам, как это говорится, устроила протеже на телестудию! Ну, не знаю, не знаю пока, девочки, дело это сложное… Я, конечно, познакомилась уже с одним оператором. Мужчина интересный, пожилой, но… не знаю, не знаю…

– Эльвира Николаевна, – я старалась говорить спокойно и максимально доброжелательно, потому что разговор намечался тяжелый и неприятный, и заранее ставить эту даму в сложные условия не хотелось. Пусть не сразу и сообразит, что от нее хотят, тем непосредственнее будет реакция. – Вы нас не поняли. Разрешите, я вам напомню, что мы с Мариной работаем в газете…

– Ах, да, верно. – Эльвира Николаевна хлопнула ладонями себе по коленке и приосанилась. Ей, наверное, показалось, что и сейчас у нее будут брать интервью. Вот ведь как вошла в образ! И выйти из него не может.

– Меня зовут Ольга, – представилась я.

– А я Марина, – тут же вылезла Маринка с уже известной информацией и, чтобы не затягивать паузу, быстро проговорила: – Мы обе работаем в газете «Свидетель». Слышали о такой?

– Не-ет, – она как-то неожиданно напряглась и бросила на нас настороженный взгляд, – я думала, что вы просто из какой-то там службы опросов. А ваша газета связана со свидетелями преступлений? И что же вы от меня хотите? – Она посмотрела на часы, висящие на стене, и со значением проговорила: – У меня совсем мало времени, девочки. Нужно еще в магазин сходить. Да и уборку в квартире сделать не мешало бы…

– Эльвира Николаевна, – настойчиво произнесла я, – мы хотели бы задать вам несколько вопросов по поводу вашего интервью, данного «Криминальным новостям».

– А что интервью? А что интервью? – Эльвира Николаевна выкатила свои глазки и забегала ими по мне и Маринке. – Да не собиралась я ничего такого им говорить! Они сами напали на меня, как… как папарацци какие-то! Расскажи им да расскажи. Вот я все и рассказала, а больше я ничего не знаю. Ой, девочки, вы знаете, у меня, кажется, давление повышается. Куда же я таблетки задевала…

По всему поведению Эльвиры Николаевны было видно, что темы интервью на улице она касаться не хочет.

Эльвира Николаевна встала и, шаркая тапочками, пошлепала прочь из кухни. Маринка решила не оставлять дело просто так.

– Куда же вы? – спросила она, встала и пошла следом. – Вы говорили в вашем интервью, что видели, как произошло покушение на вице-президента Кудельникова, и видели киллера. Как же так? Ведь мы с вами вместе стояли, как же вы могли видеть все это? А, Эльвира Николаевна?

– Ну вы, девушка, слишком еще молода, чтобы меня учить! Вот поживите-ка столько, сколько и я, вырастите дочь, выдайте ее замуж, а там и посмотрим, что можно видеть, а чего видеть нельзя! В конце концов, я здесь у себя дома, а вы мне хамите! Не слишком ли много себе позволяете?!

Я поняла, что пришло время идти Маринке на помощь.

– Эльвира Николаевна, – я тоже подошла к ним, – мы с Мариной – два свидетеля, которые могут подтвердить, что ваши показания относительно киллера и всего прочего – это, мягко говоря, отклонение от истины. В принципе вас можно привлекать к ответственности,

– Верно, и я то же самое говорю, – подхватила Маринка, – за дачу ложных показаний!

– Никаких ложных показаний не было! – выкрикнула Эльвира Николаевна и положила руку на грудь. – Все, что я сказала, – это правда, а вы уходите отсюда – у меня голова разболелась от вас! Пришли и еще угрожаете мне в моем доме!

Разговор явно заканчивался. Эльвира Николаевна развоевалась, а в таком положении пожилых женщин остановить сложно. Однако Маринка, как видно, плевать хотела на всю агрессивность этой дамы.

– Но ведь вы не могли видеть покушение! – настойчиво сказала она. – Взрыв произошел, когда мы с вами стояли через два дома от этого места!

– Скажете еще! А до этого где я была? А после того, как вы меня бросили одну на улице среди бандитов, куда я пошла? Вот то-то, девушки! Все я видела и сказала чистую правду! Этот козел и есть киллер, потому что другому просто…

В этот момент раздался звонок. Кто-то пришел, и Эльвира Николаевна, радуясь возможности прервать нехороший для нее разговор, обошла Маринку и пошлепала к входной двери.

– А это еще кто? – пробормотала она и приложилась лицом к двери, смотря в глазок.

Убедившись, что за дверью находится знакомый ей человек, Эльвира Николаевна отперла дверь.

– А, это ты, – проговорила она, пропуская в квартиру среднего роста девушку с короткой стрижкой. Девушка была одета пестро и ярко. На шее и запястьях у нее вились несколько скрученных толстых золотых цепочек. На пальцах правой руки было три золотых колечка.

– Здравствуй, мам, ну как дела? – спросила девушка и с легким удивлением взглянула на нас.

– Нормально все, – ответила дочери Эльвира Николаевна и повернулась к нам: – Ну все, девушки, – скороговоркой проговорила она, – интервью закончено. Мне некогда.

– Опять киношники? – улыбнулась дочь.

– Да нет. На этот раз из газеты, – сухо ответила Эльвира Николаевна и снова посмотрела на нас. Ее напрягало, что мы не торопимся проваливать к чертовой матери, как она только что намекнула.

– Знаменитой становишься, мать, – дочка разулась в коридоре и пошла через коридор в комнату.

– Ну, скажешь тоже! – Эльвира Николаевна осталась топтаться в коридоре. – Одна головная боль от всего этого.

Мы с Маринкой переглянулись. Мы поняли, что продолжения разговора, по крайней мере сейчас, уже не получится. Эльвира Николаевна получила подкрепление, успела обдумать свою позицию, так что нужно было уходить и не терять времени даром.

– До свидания, – сказала я, обуваясь и выходя за дверь.

– Да, счастливо оставаться, девушки, приятно было поговорить, – совсем неприветливо высказалась Эльвира Николаевна.

– А мы еще не закончили, – тихо сказала Маринка, проходя мимо нее, – мы еще пообщаемся!

Эльвира Николаевна ей не ответила, только посопела и захлопнула за нами дверь.

– Ну, что скажешь? – спросила я у Маринки, спускаясь по лестнице впереди нее.

– Что-то тетка скрывает! – веско заявила Маринка. – Чует мое сердце, что-то скрывает!

– Что она может скрывать? – вслух подумала я. – Ты же видела, что она собой представляет и как она живет! Хочешь сказать, что она, выражаясь литературно, «боевик из мафии»? «Сонька-золотая ручка» на пенсии. На незаслуженном отдыхе?

– Я понимаю, что ты шутишь, – обозначила меру своей сообразительности Маринка, – но все равно тут что-то не так. Я тебе говорю: тут что-то не так!

– Да заболталась тетка, и все тут! Что же тут непонятного! – сказала я, выходя на улицу. – Как увидела этого импозантного пожилого оператора, так и начала чесать языком без перерыва.

– Не-ет, ты не скажи, – Маринка значительно покачала головой, – тетка определенно что-то скрывает! И дочка эта ее тоже очень подозрительная!

– Ну ты даешь, – рассмеялась я, – если бы вместо дочки пришла соседка или старичок какой-нибудь, они бы тебе тоже подозрительными показались бы. Мне кажется, Мариночка, ты Марины Серовой перечиталась. Переходи на других авторов.

– И каких же это, интересно? – спросила Маринка.

– А ты не догадываешься? – я усмехнулась. – Ну тогда я тебе этого не скажу. Думай сама.

– Вот еще! А мы куда едем?