Мы ехали за машиной директрисы минут пятнадцать. Все это время я чувствовала себя так, словно попала на американские горки. Несмотря на по-вечернему интенсивный поток машин, Петр ехал, не особенно повинуясь правилам дорожного движения. Наверное, в школе телохранителей этому не уделялось должного внимания. Короче, Петр вел себя, как дорожный хулиган. Он влезал в немыслимо узкие просветы между двумя машинами, нагло сигналя им, чтобы они посторонились, обгонял по узкой встречной полосе, постоянно ругался клаксоном, если кто-то впереди него слишком медленно стартовал на зеленый знак светофора.

Однако водитель он был опытный, поскольку занимался всем этим только в отсутствии пристального взгляда гаишника, едва же заметив полосатый жезл, тут же становился законопослушным автолюбителем. Как бы то ни было, Римму Михайловну мы из виду не упустили. Она же, попетляв по городским улицам, выехала на набережную и, припарковав машину, отправилась в одно из летних кафе, недалеко от стоянки.

Места для парковки было достаточно, и Петр подрулил поближе к кафе. Директриса брачного агентства прибыла на набережную отнюдь не поужинать. В кафе у нее была назначена встреча, и ее уже ожидал какой-то мужчина.

На вид ему было лет сорок – сорок пять. Это был невысокий, плотного телосложения человек с крупными чертами лица и мрачным взглядом. Волосы на его голове наличествовали только на затылочной части и были очень коротко подстрижены. По цвету волосы были русые вперемежку с седыми, поэтому создавалось впечатление, что мужчина абсолютно лыс. Одет он был, несмотря на жару, во все темное – брюки были черного цвета, рубашка темно-синего.

Мужчина, видимо, ждал Римму Михайловну уже достаточно долго: через увеличивающие линзы фотообъектива я рассмотрела несколько окурков, лежащих в пепельнице на столе.

Директриса уселась за столик, и они поздоровались.

– Нет, это не его баба, – тут же прокомментировал Петр. – У этих свиданка, похоже, деловая.

– Точно, – вторил ему Артем. – Своего мужчину она могла и в щечку засосать, а он, в свою очередь, мог бы и ручку чмокнуть.

– Ну, это ты загнул. Кто у нас теперь ручки чмокает? – сказал Петр. – Это фигня какая-то нездоровая – ручки бабам целовать.

«Тоже мне умники», – подумала я про себя, пытаясь поймать в объектив удачный ракурс собеседников. Я сделала несколько хороших снимков, на которых ясно были видны и Римма и ее визави, при этом не переставая следить за ними в фотоаппарат.

Поначалу о чем-то оживленно говорила Римма. Мужчина, упершись локтями в край стола, склонил голову и молча слушал. Оба много курили. Наконец мужчина, потягивая принесенный официанткой прохладительный напиток, заговорил сам. Он о чем-то медленно и подробно рассказывал Римме, периодически бросая на нее взгляды исподлобья. Римма напряженно слушала его, иногда пытаясь возразить. Но мужчина пропускал ее фразы мимо ушей, продолжая рассказ.

– А мужик-то, похоже, в доме хозяин, – снова протянул своим утробным голосом Петр. – Ты погляди, как гнет свое, а двумя пальчиками сигарету в ряшку-то тычет! А она слушает, внимательно слушает.

– Да уж, – согласился с ним Артем. – Так и надо. Этих баб распусти, потом только хуже будет.

Я оторвалась от фотообъектива и, развернувшись, удивленно посмотрела на своих спутников.

– Что это за семинар по вопросам взаимоотношения полов вы здесь устроили?

Оба несколько смутились.

– Да мы так просто, от скуки, – виновато пробормотал Артем.

– Если тебе скучно, иди домой, – категорично заявила я.

Он обиженно замолчал. Как раз в этот момент Римма встала, взяла со стола сумочку-»дипломат» и, кивнув на прощание своему собеседнику, покинула кафе. Она села в свой автомобиль и, на скорости развернувшись задним ходом, уехала.

– Куда мы? – спросил меня Петр, взявшийся за ключ зажигания. – За ней, что ли, поедем?

– Зачем за ней? – удивилась я. – Кто она и где ее найти, мы знаем. А вот кто этот лысый, мы понятия не имеем. Поэтому сидим, ждем, куда поедет он.

– Ну ладно, – Петр нехотя убрал руку с ключа зажигания, хмуро глядя на оставшегося за столиком мужчину.

Однако мужчина не спешил уезжать, и скоро мы узнали, почему. По моему мнению, это была настоящая находка, говорящая о том, что я нахожусь на правильном пути. На стоянке припарковалась фиолетовая «девятка». И из нее вышел наш с Артемом вчерашний знакомый, Сергей Ковальцов, друг и любовник Таньки Булычевой.

Выйдя из машины, он неспешным шагом направился прямиком к столику мужчины, за которым мы наблюдали. Одет он был, как и вчера, элегантно, но по-летнему: белые парусиновые штаны, белая фирменная футболка «Адидас», на носу темные очки. Подойдя к столику, он поздоровался с нашим наблюдаемым. Тот холодно кивнул головой.

На сей раз было совершенно ясно, что собеседники недолюбливали друг друга, или, по крайней мере, относились друг к другу с прохладцей. Мужчина, похоже, наезжал на Сергея, периодически тыча ему в грудь указательным пальцем, а лицо его при этом было перекошено от злости. Мне показалось, что Сергей в ответ оправдывается. Беседа становилась все ожесточеннее, и наконец лысого прорвало. Он резким движением загасил окурок в пепельнице и схватил Сергея за ворот его футболки. Футболка сильно натянулась. Ковальцов, не ожидавший этого, смотрел на мужчину испуганным взглядом, но сопротивления не оказывал.

Лысый что-то сказал Сергею, явно жесткое и неприятное, после чего отпустил майку и, откинувшись на спинку своего стула, кивком дал понять, что разговор окончен. Сергей не стал медлить. Он взял со стола очки, и, разглаживая смятое место на футболке, быстро пошел к своему автомобилю.

Лысый больше никого явно не ждал. Он просто сидел, курил, размышляя о чем-то. Минут через десять после отъезда Ковальцова он поднялся и, бросив на стол денежную купюру, вышел из кафе. Перейдя улицу, он подошел к голубой иномарке, стоящей недалеко от нас. Машина, пикнув центральным замком, впустила хозяина в салон. Он завел мотор, развернулся и не спеша поехал в центр города.

И вот тут-то у нас случилась беда: исправно работавший до этого момента мотор нашего «тарантаса» вдруг заупрямился и не захотел заводиться. Петр с философским выражением лица несколько раз крутнул ключ в замке зажигания, но завелась она только с пятого раза. Он выехал со стоянки, но было уже поздно. Иномарка с безымянным мужчиной скрылась из виду. Поколесив по улицам, Петр в конце концов припарковался и признал, что лысого мы упустили.

– Черт, – неожиданно для себя высказалась я, хлопнув по передней панели «жигуленка», отчего крышка бардачка чуть-чуть перекосилась.

– Тихо, – прошипел Петр, аккуратно поправляя крышку. – Машина старая, она нежность любит и ласку.

– Как и женщины, – с сарказмом сказала я, – о которых вы только что лясы точили.

– Ладно, не огорчайся, – произнес Артем. – Двоих из этой троицы мы знаем и, если что, сможем их найти. Номер машины этого дядечки я тоже запомнил, – добавил он.

– Правда? – резко развернулась я к нему. – Ох, какой ты молодец, – я схватила его за уши, притянула к себе и поцеловала в щеку. Обмякший Артем прислонился к спинке сиденья и, счастливо улыбаясь, произнес:

– Только не весь, одни цифры.

Петр загоготал, как тромбон. А я несколько секунд глядела на Артема, стараясь понять, издевается он надо мной или по жизни такой. Но эта улыбка идиота могла быть только у искренне заблуждающегося человека.

– Балбес, – снова не удержалась я и отвернулась. Через несколько секунд, поостыв, произнесла: – Ладно, давай сюда цифры и скажи мне марку автомобиля.

Артем назвал три цифры: 763, но сообщил, что в марках автомобиля он не разбирается.

– Ты запомнил марку? – спросила я у Петра. Тот молча отвернулся и покачал головой.

– Я помню какой-то значок, – произнес Артем и, взяв у меня карандаш, нарисовал его на листке бумаги.

– Что это за марка? – спросила я Петра.

– «Фольксваген», – произнес он нехотя.

– Ну и хорошо, – сказала я, – хоть какая-то зацепка.

– Ну а теперь, может, пойдем перекусим, – предложил Артем. – Все равно все наши, так сказать, клиенты разъехались, а жрать очень хочется.

– Да, я бы тоже подзаправился, – сказал с серьезным видом Петр, – а то сегодня одна сухомятка. Для здоровья это вредно.

Через полчаса мы уже сидели за столиком летнего кафе, где встречались наши «клиенты», и ели хорошо прожаренный шашлык.

– И все же я не понимаю, – сказал Артем, прожевывая очередной кусок мяса. – Зачем тебе все эти игры в шпионов, к тому же с участием знакомых нам людей? Какие цели ты преследуешь, бегая за ними по городу?

– Исключительно самые благородные. Выручаю подругу из беды, – сказала я. – А остальное тебе знать необязательно.

– Почему это необязательно? – возмутился Артем. – Почему этот вундеркинд с высшим телохранительским образованием в курсе, а я ничего не знаю? Я, кстати, без пяти минут дипломированный юрист, могу оказать квалифицированную помощь. К тому же я знаю тебя гораздо дольше, чем он.

– На один день, – уточнила я.

– Ну и что, – сказал Артем. – Его ты вообще только сегодня увидела.

Ситуация действительно была, с одной стороны, комичной, с другой – наводила на невеселые размышления. Я сидела за столиком кафе с двумя молодыми людьми, практически совершенно мне незнакомыми. Мне бы послать их подальше, но оба помогали мне в расследовании важного дела, в которое я влезла по своей воле, но к которому изначально не имела никакого отношения.

«Поздравляю тебя, Олечка, – сказала я сама себе. – Это в твоем стиле – влезть в историю, мимо которой вполне могла бы пройти, и нажить себе тем самым кучу неприятностей. Ну с какой стати я во главе отряда незнакомых мужиков стараюсь помочь своей подруге, которая, по сути дела, сама виновата в своих несчастьях?»

Однако долго предаваться этим мыслям я не стала. Необходимо было подвести итоги сегодняшнего дня и определиться с планами на завтра.

Для одного дня работы итоги были впечатляющими. Наобум устроив слежку за директрисой брачного агентства, я вышла – и в этом была абсолютно уверена – на главного шантажиста. Директриса наверняка его пособница. Роль Сергея Ковальцова пока была для меня до конца непонятна. Он явился на встречу, заранее зная лысого в лицо, и это могло означать, что он – участник шантажа. Но разговаривал с ним лысый совсем не как с сообщником, к тому же он беседовал с директрисой и с Сергеем по отдельности, то есть Ковальцов мог прийти на встречу и в роли шантажируемого. Однако в этом случае непонятно, почему Татьяну шантажировали анонимно, а его в открытую?!

К явным же неудачам этого дня стоит отнести тот факт, что лысый все же ушел и выяснение его личности займет достаточно много времени и сил. Но ничего, решила я: завтра обращусь к капитану Маслакову. Попрошу его помочь мне с определением фамилии и адреса владельца машины по имеющимся данным.

С капитаном Маслаковым я познакомилась в этом году. Он работал в городском УВД начальником отдела информации. Как корреспондент популярной молодежной газеты, я получала у него эту самую информацию на криминальные темы. Отношения у нас были неплохие, и я могла рассчитывать на его помощь.

«А Сергеем все же надо заняться, – подумала я, – как бы Танька ни уверяла меня, что он ни при чем».

Пока я предавалась своим размышлениям, между моими спутниками вновь вспыхнула словесная перепалка. Похоже, это становилось уже традицией.

– А я тебе говорю, знания никогда не помешают, особенно Уголовного кодекса, в котором ты ни хрена не разбираешься, – наезжал Артем на Петра.

– А на кой черт он мне сдался, – возражал тот, – твой кодекс? Если меня в переулке зажмут и потребуют деньги, я что, им отмахиваться буду? Нет уж, у меня есть кое-что понадежнее, – улыбаясь, произнес Петр и самодовольно похлопал себя по бицепсам. – А если это не поможет, то еще кое-что припасено, – и он похлопал по карману пиджака.

– Вот в этом-то и состоит твое заблуждение. Нельзя во всем полагаться только на силу, – произнес Артем. – Вы занимаетесь каким-то опасным делом. Я не знаю каким, но уверен, что юрист вам просто необходим, поэтому я и завтра собираюсь присоединиться к вам.

– А я считаю, что тебе здесь делать нечего, только под ногами путаешься, – хладнокровно произнес Петр.

– Все, – громко сказала я, – вы меня сегодня достали. Я хочу домой.

– Ну и отлично, – сказал Артем. – Во сколько встречаемся завтра?

Я посмотрела на Петра и сказала:

– Заедешь за мной завтра в девять домой, – и назвала адрес.

Тот молча кивнул.

– Ну и отлично, – невозмутимо повторил Артем. – Значит, завтра в девять у твоего подъезда, – словно моя последняя фраза относилась и к нему.

Я посмотрела на Артема и подумала, что мое вчерашнее впечатление о его скромности несколько обманчиво. Застенчивым он был только в обществе незнакомых людей.

– Ладно, – вздохнула я, – поехали.

Через двадцать минут Петр подвез меня к подъезду моего дома. Артема мы высадили раньше на автобусной остановке. Я попрощалась с Петром и пошла домой.

Время было довольно позднее. Ирка встретила меня в штыки, так как сегодня была моя очередь готовить.

– Ну и где ты шлялась? Я уже думала, что мы без ужина сегодня останемся, – хмуро спросила она, когда я встала к плите жарить картошку и разогревать котлеты.

– Да так, – ответила я, – по городу моталась.

Если бы я добавила «с двумя молодыми людьми», то расспросов бы хватило на целый вечер. А посвящать Ирку в тайну дела, которым я сейчас занималась, я не могла: она немедленно оповестила бы всех наших подруг, и сплетня распространилась бы если и не по всему Тарасову, то уж по всему Карасеву точно. Поэтому, не вдаваясь в подробности моих сегодняшних похождений, я быстренько дожарила картошку и подала ужин на стол.

За столом, слушая Иркины рассказы о том, какая свинья продавщица в нашем местном гастрономе, постоянно недодающая Ирке сдачи, а если и додающая, то недокладывающая продуктов, я размышляла о том, что буду делать завтра.

Если не считать визита к капитану Маслакову, то, кроме слежки за подозрительной директрисой, заняться мне было, пожалуй, больше нечем. Когда я пришла к такому выводу, Ирка уже покончила с картофелем и котлетами, а от чая отказалась. Вместо него она достала из холодильника пакетик с апельсиновым соком и, воткнув в него прикрепленную к нему же соломинку, стала медленно потягивать прохладный напиток.

В этот момент в моем мозгу что-то щелкнуло: я сразу вспомнила аналогичную соломинку, которую видела сегодня в руках Риммы Михайловны. Пакетик сока, который выпила Ирка, был маленький, соответственно маленькой была и соломинка. Но меня поразило другое: я точно помню, что соломинка, которую держала в руках директриса, была еще короче. Секунду-другую я соображала, для чего ей понадобилась такая короткая соломинка – ведь пить через нее сок неудобно.

Ответ пришел сам собой. Я вспомнила сцену, описанную в детективе Марины Серовой: молодой человек, засунув конец соломинки в нос, склоняется над полированным столиком и начинает всасывать через соломинку аккуратно рассыпанный тонким слоем на полированной поверхности белый порошок. Таким образом потребляется один из самых известных наркотиков в мире – кокаин.

– Да она наркоманка! – удивленная своим открытием, воскликнула я вслух.

Ирка непонимающе уставилась на меня встревоженным взглядом и спросила:

– Кто?

Я, уже опомнившись и придя в себя, смущенно посмотрела на Ирку и ответила:

– Да так, вспомнила один сюжет из книги.

Ирка посмотрела на меня уже скептически.

– Ой, мать, не нравишься ты мне. По-моему, тебе надо бросать читать детективы, иначе ты скоро среди ночи будешь вскакивать и орать благим матом, что кого-то зарезали. Читай лучше про любовь.

– Ты имеешь в виду эти слащавые любовные романы, наполовину состоящие из описания сексуальных сцен, а наполовину из бессвязного сентиментального трепа между ними?

– Почему это бессвязного, очень даже связного, – возмутилась Ирка, которая только эти романы и читала. – И ничего не сентиментального, просто люди влюблены друг в друга. А чтение эротических сцен благоприятно сказывается на нервной системе. Во всяком случае, это интереснее, чем всякие ужасы и стрельба с участием этих бешеных баб, про которых ты читаешь.

– Ладно, – сказала я, – у каждого свои вкусы.

Поскольку мыть посуду должна была Ирка, я поблагодарила себя за вкусный ужин и отправилась в свою комнату. Вынув пленку из фотоаппарата, я зарядила в него новую и на всякий случай сменила объектив на более мощный. Упаковав фотоаппарат в специальную кожаную сумку, я решила, что пора спать, поскольку завтрашний день может принести массу сюрпризов и потребовать больших затрат физической энергии.