Когда вся история с поимкой Алексея Юрьева и разоблачением Зюзина закончилась, Лариса позвонила Зиновию Борисовичу Бурштейну и быстро договорилась с ним о сделке. Хитрый старичок, правда, пытался всячески сбить цену, но Лариса твердо стояла на своем. Самым весомым аргументом было то, что эти монеты действительно являлись ценными, — то, что они из малаховской коллекции, подтвердил сам Бурштейн.
В конце концов монеты «ушли» за тридцать тысяч рублей. Бурштейн скрипел зубами, но деньги где-то достал в течение двух дней.
Когда сделка была завершена, Лариса отвезла деньги Клавдии Алексеевне.
— Господи, вот ведь послал мне бог хороших людей! — восторженно заголосила та с самого порога. — Проходите, Танечка, проходите…
— А я не Танечка, я — Ларочка, — неожиданно призналась Котова.
— Как же это? — опешила старушка.
Ларисе пришлось рассказать всю историю от начала до конца. Впрочем, старушка не обиделась на нее за этот обман. В конце концов, тридцать тысяч рублей для нее на старость добыла именно она, Лариса. Ко всему прочему рассказ Ларисы обо всех перипетиях дела занял где-то около часа. А это все — время общения, которого Клавдии Алексеевне явно не хватало в жизни. Поэтому она была рада.
Расстались Лариса и Клавдия Алексеевна добрыми приятельницами. Котова обещала на досуге заглядывать к ней на чашку чая, в душе, однако, понимая, что вряд ли это будет возможно при ее бурной, полной неожиданных поворотов и авантюр жизни.
Уже возвращаясь домой, она неожиданно подумала: «А не растеряла ли я за время своей такой бурной жизни частицу чего-то важного, уходящего корнями в прошлое?»
Эта философская мысль имела под собой определенное основание. Ведь если бы не случилась кража в квартире Татьяны, сестры Лаврентьевы наверняка не встретились бы еще много месяцев. А может быть, и лет…
Конечно, они были очень разными — Лариса и Татьяна. Но Таня была для Ларисы родным человеком. И Котовой стало стыдно за то, что ее сестра ни разу не была у нее в гостях в ресторане «Чайка» за всю его пятилетнюю историю. Они мало общались, но Котова понимала, что Татьяна ведет довольно скучную и однообразную жизнь. И ей захотелось сделать ей приятное. Все же, как-никак, родная кровь…
Лариса посмотрела на часы. Время приближалось к семи.
«А что? По-моему, самое время», — решила она и повернула машину в сторону улицы Посадского.
Татьяна была дома и встретила сестру несколько удивленно. А Лариса спросила ее прямо с порога:
— Какие у тебя планы на сегодня?
— Никаких, — огорошенно ответила та. — Сейчас телевизор собираюсь смотреть, домашние работы проверять у детей. Ну, поужинаю сначала…
— Подождут твои домашние работы, — решительно сказала Лариса. — Я тебя приглашаю в свой ресторан. Там и поужинаем.
Татьяна вытаращила глаза. Потом она улыбнулась, как бы принимая приглашение, но вдруг снова омрачилась.
— Дело в том, что мне это… как бы сказать… не по карману.
— Я сейчас обижусь, и пускай ты старшая сестра, но я возьму на себя смелость отодрать тебя за уши, — сказала Лариса. — Я тебя приглашаю, а не ты меня! Поехали, я сегодня не принимаю отказов.
В ресторане Лариса сразу же провела сестру в Зеленый кабинет. Предупредительный администратор Степаныч распорядился насчет ужина, и вскоре стол был сервирован.
Лариса заказала суп с сыром и второе по-гамбургски. Это блюдо особенно поразило Татьяну. Она не представляла себе, что мясо может быть таким вкусным вкупе со спелыми грушами и фасолью.
— И что, ты все это сама придумала? — поинтересовалась Татьяна.
— Сейчас уже на это нет времени, — призналась Лариса. — Когда организовывала бизнес, то да — хотелось самой контролировать все, а сейчас — нет… Все идет как бы по наезженной колее.
— Вот и у меня все как по наезженной, — вздохнула Татьяна. — У тебя-то вон и ресторан, и муж…
— И ресторан, и муж — это все мне уже давно надоело. И если первый хоть как-то греет мне душу, то второй…
Она вспомнила Евгения и покачала головой.
— Хоть какой, но есть, — возразила Татьяна, у которой вообще мужа не было.
— Да брось ты, тебе всего сорок! — улыбнулась Лариса. — И вообще тебя считали всегда красивее меня. Ты что, думаешь, жизнь кончилась, что ли?
— Не знаю, — вздохнула Татьяна. — Хочется, конечно, чего-нибудь эдакого…
Она мечтательно вознесла глаза к армстронгу, которым был отделан Зеленый кабинет.
— Ты просто должна быть более авантюрной и идти навстречу приключениям, — заявила Лариса. — Если бы ты сумела вырваться за рамки будней, я уверяю, тебя ожидала бы масса интересного…
В этот момент появился Степаныч с десертом. Он, как неожиданно заметила Лариса, пристально посмотрел на Татьяну. И взгляд его был оценивающим. Лариса давно не наблюдала у своего администратора такого интереса к женщинам. Она вообще считала, что Степаныч полностью превратился в старого ворчуна-холостяка. А тут — такое дело…
«А почему бы и нет? — мелькнула в мозгу Ларисы шальная мысль. — Степаныч еще совсем не старый. Просто у него обветренное лицо. Но и Татьяна, в конце концов, тоже не девочка… А что ворчливый — так бывший ее муж Николай был еще тем занудой».
И, дождавшись, когда Степаныч выйдет, она спросила сестру:
— Как тебе наш администратор?
— Видно, что человек хороший, положительный, серьезный, — неожиданно ответила Татьяна.
— Вот как? — удивилась Лариса. — Хочешь, я вас познакомлю? Он, кстати сказать, одинокий… Так что жених — хоть куда…
Татьяна задумчиво поглощала десерт. Это были яблочные тортики, похожие на ватрушки, только вместо творога внутри теста были свежие яблоки в абрикосовом мармеладе. Лариса была на сто процентов уверена, что ее сестра пробует это первый раз в жизни.
— Лара, это восхитительно! — воскликнула Татьяна, вытирая губы салфеткой.
— Я попросила подать сегодня именно те блюда, которые разрабатывала в свое время сама, — не отказала себе в удовольствии похвастаться перед сестрой Лариса. — Так что, знакомить тебя с Дмитрием Степановичем или как?
— Пригласи его за стол, — кивнула ей Татьяна.
Лариса хотела было нажать на кнопку, чтобы Степаныч явился. Но, подумав, решила предупредить его лично о том, что он должен оценить ситуацию и не ляпнуть ничего лишнего, и сама вышла из кабинета.
В коридоре она невольно улыбнулась — в роли сводни ей еще выступать не приходилось.