Лариса проснулась с ощущением необыкновенной бодрости. И сразу же пришла к выводу, что тому виной вчерашний вечер, проведенный в обществе господина Устьянцева. Что и говорить, а изрядную порцию адреналина она вчера получила.

«Оттянулась по полной программе», — язвительно подытожила она.

— Ты сегодня какая-то сама не своя, — поделился своими наблюдениями Евгений. — На свидании, что ли, была вчера?

— Да. На встрече с прекрасным, — удовлетворила любопытство супруга Лариса.

— И кто же встречался?

— Галатея и Пигмалион. — Лариса отвечала по-прежнему сухо.

Но Евгений был в то утро особо словоохотлив.

— И что же он там наваял? — спросил он. — Если это, конечно, не секрет?

«Рассказать, что ли, ему все?» — подумала Лариса.

Но тут же изменила свое решение. Все равно опасность уже миновала. А слушать нудные нотации, которые наверняка прочтет муж, ей не улыбалось.

— Так что же говорил Пигмалион? — не отставал Евгений.

— Лепил что-то про красоту и гармонию.

— Гармонию от слова «гормон»? — съязвил Котов.

«Похоже, что именно так», — печально подумала Лариса. А вслух сказала:

— Да какая разница! Мне дела надо делать, а ты со своими расспросами.

— Какие дела? — спросил Котов с таким выражением лица, как будто прежде его жена была отъявленной бездельницей и даже само предположение, что у нее могут быть какие-либо дела, выглядит абсурдом.

— Татьяне надо бы позвонить, — объяснила Лариса. — Узнаю, как они с Валькой там поживают.

— Что-то у тебя в последнее время переизбыток родственных чувств наблюдается, — снова съехидничал Котов.

— А у тебя — переизбыток наблюдательности. Никто не виноват, что мы с ней родные сестры.

Лариса решила не продолжать перепалку с мужем. Ей вновь захотелось побывать на том самом месте, откуда и начался этот затянувшийся поход за неизвестным по всем закоулкам Тарасова. Она взяла телефон и набрала номер Зотовых.

— Татьяна, ты будешь дома? — задала она вопрос, услышав в трубке голос сестры. — Я к тебе сейчас заеду. Ладно?

— Конечно, заезжай. У тебя что-нибудь случилось? — поинтересовалась Татьяна.

— Как говорит Евгений, просто нахлынули родственные чувства, — ответила Лариса.

— Жду, — коротко ответила сестра и положила трубку.

— Ты сегодня на работу не пойдешь? — полюбопытствовал Евгений.

— Отчего же? К двенадцати пойду, — ответила Лариса. — Только дела в первую очередь.

— Что, неужели все распутываешь дело о пропавших монетах? — удивился Евгений. — Их же нашли и вернули хозяйке…

Лариса не ответила. Она уже выходила из кухни и направлялась в свою комнату переодеваться.

Уже облачившись в костюм, она задумалась. Ее по-прежнему волновала личность Алексея Юрьева. Судя по добытой в течение вчерашнего культурного мероприятия с Устьянцевым информации, он был умельцем-многостаночником, специалистом широкого профиля. Монеты, иконы, кражи, мошенничество… Могут ли быть у него какие-либо общие знакомые с семьей ее сестры? Например, друзья, знакомые… Не по воздуху же эта банка прилетела.

«Стоп!»

Ларису внезапно осенило, словно пелена с глаз упала. Ведь банку подобрали не где-нибудь, а на балконе. А туда ее вполне могли забросить с какого-нибудь соседнего балкона или из окна. Вот только зачем?

Лариса стала лихорадочно соображать, а кто вообще мог это сделать чисто физически. И пришла к выводу, что на подозрении могут находиться только квартиры седьмого, восьмого и девятого этажей в двух подъездах. Хотя нет, пожалуй, только в одном… Потому что с балконов соседних подъездов расстояние слишком большое — надо обладать баскетбольными навыками, чтобы точно забросить банку на балкон к Татьяне. В первом, только в первом… То есть это ближайшие соседи ее сестры.

«Это где-то порядка десятка квартир», — подытожила свои размышления Лариса. Какое обширное поле деятельности открывалось для ее кипучей, неутомимой натуры!

«Но зачем они это сделали?» — возник следующий вопрос. И Лариса вспомнила, с чего все началось. А началось все с ограбления квартиры Зотовых. Вполне возможно, что по каким-то ей сейчас неизвестным причинам кто-то закинул банку на балкон Татьяны, а потом попытался ее изъять и залез к ней в квартиру.

Но опять не сходится! Ведь банка осталась там, где была. Монеты были найдены не злоумышленниками, а самой Татьяной. Может быть, воры не знали, где именно искать?

И тут Лариса вспомнила.

«Ах, ну да! Ведь Татьяна же забрала с собой эту банку на работу, и именно в этот день ее и обокрали! Поэтому банку и не нашли. Все правильно!»

И она, весьма довольная своими дедуктивными способностями, стремительно вышла из своей комнаты, проследовала мимо скептически на нее глянувшего Котова и спустилась в гараж. Спустя несколько минут она уже сидела за рулем «Вольво».

И вот снова знакомый дом по улице Посадского. Лариса поднялась на седьмой этаж, вышла из лифта и позвонила.

Встретившая ее Татьяна пребывала в приподнятом настроении. Похоже, она испытывала несказанную радость от общения с сестрой. Так радуются старым подругам, которые по некоторым причинам надолго пропадают из поля зрения, а потом объявляются вновь, много лет спустя.

— Ну, как вы тут без меня? Что нового? — задала дежурные вопросы Лариса.

— Ничего, все по-прежнему, — ответила Татьяна. — А как твои поиски? Что-нибудь удалось разузнать о тех, кто обокрал Клавдию Алексеевну?

— Истина где-то рядом, — сказала Лариса.

Ее удивил тот факт, что сестра в первую очередь заинтересовалась результатами расследования, которое постоянно занимало Ларису последнее время и не давало покоя ее пытливому уму.

— Ты вот лучше скажи мне, Таня, — спросила со вздохом Лариса, усаживаясь в старое кресло, — тебе не знакомо ли такое имя — Алексей Юрьев?

— Алексей? — переспросила сестра и задумалась. — Это тот самый, что приходил к Клавдии Алексеевне?

Вопрос был чисто риторический, ибо она сразу догадалась, о ком идет речь.

— Да, он самый, голубчик, — подтвердила Лариса.

— Нет, не припомню, а что?

— Да дело все в том, — торжествуя, но в то же время сдержанно сказала Лариса, — что, возможно, этот самый Алексей крутится где-нибудь у тебя под боком. Живет себе припеваючи, как говорится, и в ус не дует. Обтяпывает свои черные дела.

— Неужели это он ее обокрал? — потрясенно спросила Татьяна.

— Девяносто девять против одного, — заявила Лариса. — Я про него тут такое нарыла! В общем, темная личность с преступными наклонностями. Судя по всему, хитер, осторожен, изобретателен. Палец в рот не клади и сама варежку не разевай.

— Похоже, что у тебя появился достойный противник, — понимающе кивнула старшая сестра.

— Ну, скорее всего, это не противник, а объект поиска, — возразила Лариса. — Во всяком случае, пока…

— А что ты имеешь в виду — крутится под боком? — насторожилась Татьяна.

— Ну, вполне возможно, что он был у тебя дома…

— Ты что?! — возмутилась сестра. — Откуда? Хотя…

Она немного подумала и неуверенно произнесла:

— Разве что только Валька приводила… А так у меня в доме незнакомых людей не бывает.

— К тому же ему заходить в квартиру было необязательно.

— То есть как? — не поняла Татьяна.

— А вот так. Ты вспомни: где ты подобрала эти монеты со всей их упаковкой?

— На балконе, — обескураженно ответила сестра.

— Вот… А как они могли туда попасть? Да очень просто — например, из соседней квартиры. Бросил кто-нибудь эту банку с балкона на балкон.

— Но зачем? — Татьяна совсем была сбита с толку. — Постой, постой…

В следующую секунду на ее лице отразился такой мощный мыслительный процесс, что Мария Кюри и Софья Ковалевская рядом с этой учительницей русского языка тарасовской средней школы могли бы отдыхать.

— Только вот кто мог это проделать? — выдала она наконец результат своих титанических усилий.

— Давай-ка подумаем вместе. Это мог быть кто-то из самых ближайших соседей.

— Но не пойду же я сейчас по всем соседям опрашивать, кто из них знает Алексея Юрьева? — вдруг взвилась сестра. — Сама по себе, кстати, идея неплохая, — остудила ее пыл Лариса. — Только она требует некоторой технической доработки и художественного оформления. Давай не будем заниматься всеми соседями сразу, а начнем по порядку. Итак, самые ближайшие… Вот кто, например, живет за этой стенкой?

Лариса указала на стену, непосредственно примыкавшую к балкону, на котором была найдена банка с кофе.

И тут, словно в ответ на ее вопрос, за ней раздался стук не стук, грохот не грохот, но довольно громкий шум. Впечатление было такое, будто что-то упало, издав короткую приглушенную дробь.

— Не обращай внимания, — махнула рукой Татьяна. — Молодежь, наверное, гуляет.

В этот момент в общем тамбуре щелкнул замок, и по коридору кто-то прошагал уверенной тяжелой походкой. А затем послышались обрывки разговора. Казалось, что кто-то чего-то требовал, уверенный в своей правоте.

— Погоди, — сказала Лариса и бросилась в прихожую, прильнув к глазку.

— Ты чего? — недоуменно спросила сестра, но тут же последовала за Ларисой.

А та притаилась у входной двери и, посмотрев на Татьяну, приложила палец к губам.

— Ты меня понял, чмо сопливое? — Лариса явственно услышала грубый мужской голос. — Как только он появится, сразу чтобы позвонил. Понял?

— Понял, — еле разобрала ответное слово Лариса.

Голос принадлежал молодому человеку и был таким покорным, напуганным, что невольно вызывал жалость.

А его грозный собеседник продолжал, по-видимому, незаконченную в квартире назидательную беседу.

— Еще раз так выпендришься, щенок слюнявый, будет с тобой серьезный базар. А сегодня мы тебя так… деликатно предупредили? Усек?

Напуганный голос что-то коротко и невнятно промямлил в ответ.

— Ну, бывай здоров, Леший. Извини. Сам нарвался, — закончил серьезный гражданин, чуть сменив тон на добродушный, но ироничный.

Снова послышались шаги мимо двери Зотовых. Вероятно, гостей было двое. Лариса слышала, как они переговаривались уже на лестничной площадке, ожидая лифт.

Когда все стихло, она, умирая от любопытства, приоткрыла дверь и выглянула в коридор. К ней присоединилась и Татьяна.

Трудно сказать, что они ожидали там увидеть. В тесном коридорчике не было ни души и выглядело все как обычно. Словно и не было тут минуту назад серьезного мужского разговора.

— Кто у вас там живет? — спросила Лариса, указывая на дверь соседней квартиры. — Молодежь, говоришь?

— Студенты квартиру снимают, — с готовностью ответила Татьяна. — Четыре человека. А хозяева здесь сейчас не живут.

— Ну-ка, пойдем посмотрим, — решительно предложила Лариса.

Она вернулась в квартиру и направилась в дальнюю комнату. Там она вышла на балкон, а все еще недоумевавшая, несообразительная Татьяна, как рыба-прилипала, влеклась за ней, сохраняя на своем челе чрезвычайно озадаченный вид.

— Итак, соседний балкон находится всего в полутора-двух метрах, — с удовлетворением констатировала Лариса. — Надо же! Почему такие мысли приходят в голову так поздно!

Она чувствовала досаду на саму себя. Чуть помолчав, она уточнила:

— Интересно, интересно… Значит, пакет с банкой был здесь.

Она указала на тумбочку, а сестра в знак согласия кивнула.

— Что ж, пожалуй, все ясно… — уверенным тоном сказала Лариса.

— Что ясно?

Лариса не успела ответить на вопрос сестры, поскольку дверь на соседний балкон вдруг открылась, издав при этом звук, напоминавший визг щенка, которому кто-то неожиданно наступил на хвост. На балконе показался молодой человек лет двадцати.

Лариса вспомнила, что видела его в момент самого первого посещения сестры. Они еще столкнулись у лифта. Но тогда он выглядел более презентабельно. А сейчас…

Сейчас из носа у парня текла кровь и капала вниз с распухшей верхней губы. Несколько капель крови попали на майку и успели засохнуть, потеряв свой яркий цвет. Ларисе не потребовалось большого умственного напряжения, чтобы догадаться, что Татьянин сосед, сам того не желая, налетел на увесистый кулак одного из двух джентльменов, которые весьма нелюбезно беседовали с ним в тамбуре.

По выражению лица студента-квартиранта можно было понять, что сейчас ему довелось пережить не самые приятные минуты в жизни.

Он несколько секунд постоял на балконе, делая вид, что озирает прилегающие окрестности, а затем глянул вниз, сделав шаг к перилам.

Но в этот момент он вдруг заметил двух женщин на соседнем балконе и, стушевавшись, ретировался обратно в квартиру.

— А студент-то занятия прогуливает, — заметила Лариса. — Ты его знаешь?

— Нет, никого я их не знаю, — отрицательно покачала головой сестра. — Так, разве что по именам. Этого, кажется, Аликом зовут. Друзья его еще Лешим называют. Я несколько раз слышала, когда мимо проходила… Они тут посиделки на лестничной клетке устраивают, особенно по вечерам. Непонятно почему — дома, что ли, нельзя сидеть? Для чего тогда квартиру снимают?

Татьяна недоуменно развела руками, словно поражаясь нравам и привычкам современной молодежи.

— Так-так. — Лариса призадумалась. — Ты извини, я сейчас.

— Что ты собираешься делать?

— Есть план, — кратко сказала Лариса. — Я скоро вернусь. На всякий случай договорились: я тебе не сестра, а следователь из милиции. Поняла?

Младшая сестра разговаривала со старшей в командно-приказном тоне, но последняя только с готовностью кивала.

— Слушаюсь, гражданин начальник, — почти серьезно ответила она.

Лариса тем временем облачилась в плащ и, выйдя за дверь, направилась к квартире номер тридцать восемь.

Она позвонила. Но за дверью стояла абсолютно мертвая тишина.

«Не мог он никуда выскочить, не мог! — упрямо думала Лариса. — Он дома, просто боится и не открывает…»

И тут за дверью послышался еле слышный шорох.

— Откройте, пожалуйста, — попросила она. — Я знаю, что вы дома. Я вас видела сейчас на балконе.

Лариса старалась говорить громко и твердо. И это возымело свое действие. Как говорилось в русских народных сказках, дверь тихонько отворилась — и перед Ларисой предстал «Леший», который уже успел умыться и приодеться. Вот, правда, губа у него распухла еще больше и приобрела синюшный оттенок. А по выражению лица Лешего можно было понять, что он готов к очередным превратностям судьбы, не имея больше сил демонстрировать ей свою юношескую непокорность.

— Вы Алик? — поинтересовалась Лариса.

— Да.

— Уголовный розыск вас беспокоит, — бесцеремонно входя в квартиру, произнесла она. — Мне нужно с вами поговорить.

— А в чем дело? — нерешительно поинтересовался Алик, тем не менее освобождая Ларисе проход в квартиру.

— Старший следователь Котова, — представилась она. — Я вам сейчас все объясню.

Она вошла в прихожую и сама закрыла за собой дверь. Размякший Алик послушно отпрянул назад.

— Чтобы избежать недоразумений, давайте уточним, как ваша фамилия.

— Пшеничников, — ответил совсем растерявшийся студент.

— Вот именно вы мне и нужны, — сказала Лариса и подкрепила фразу жестом указательного пальца, который уперся прямо в футболку Алика.

— А документы у вас есть? — робко поинтересовался Пшеничников.

— Документы? — переспросила Лариса, проходя в квартиру и, подражая милиционерам, осмотрела ее.

И вдруг резко повернулась к Алику:

— Ты что, кино насмотрелся? — повысила она голос. — Может быть, тебе еще права зачитать и ордер показать? Документы я в машине оставила! Но если надо, могу и принести.

Она говорила решительно и твердо, не оставляя у Алика никаких сомнений в серьезности своих намерений и в том, что от того, как он будет себя вести, зависит его дальнейшая судьба.

— Да нет, не надо, — пошел Пшеничников на попятную.

— Ты один дома? — спросила Лариса чуть более мягким тоном.

— Один.

— А с кем живешь? — Котова даже сама себе поражалась, насколько органично она играла роль рядового мента.

— С друзьями. Они все в институт подались. — В голосе Алика прозвучала некоторая угодливость.

— И много у тебя друзей?

— Да не очень. Мы четверо здесь квартиру снимаем, — пояснил Алик.

— Знаешь, а кое-кто из твоих друзей меня очень интересует, — сказала Лариса, пристально глядя на студента. — Дело в том, что привели меня к тебе поиски некоего гражданина Алексея Юрьева, имеющего явные нелады с законом.

И Леший выдал себя. Сегодня был явно не его день. Он замер на секунду, как хамелеон, пытающийся слиться с окружающим его миром. Лариса уловила этот секундный импульс.

«Надо ковать железо, пока горячо», — подумала она.

И, не давая жертве опомниться, продолжила:

— Меня интересует именно он. И оперативная информация вывела меня именно на тебя. Что скажешь, Пшеничников?

— Я не знаю, где он, — тут же начал оправдываться Алик. — Правда, не знаю. Он уже дней десять как исчез и не появляется.

Его вид стал еще более испуганным. Пшеничников явно хотел поскорее покончить с неприятным для него разговором, да и с визитом Ларисы вообще.

— Ну, коли он, как ты говоришь, исчез, значит, за все пока придется отдуваться тебе. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Лариса снова сделала паузу и внимательно посмотрела на своего собеседника.

Весь ее вид как бы предостерегал Пшеничникова от опрометчивой недооценки важности этого разговора.

— Ты что думаешь, я к твоим соседям заходила просто так, в гости, чайку попить? — повысила она голос. — Я полагаю, что ты давно уже сообразил, почему я здесь. Вспомни, ведь мы с тобой уже виделись.

«И к чему это я приплела?» — пожалела Лариса о последней фразе.

Однако эти слова были произнесены как раз к месту. Потому что Алик тоже запомнил ту встречу. Тогда он эту женщину чуть было не толкнул, торопясь войти в кабину лифта. И произошло это на следующий день после кражи у соседей. Он как будто остолбенел и не знал, что ему делать дальше, пребывая в совершенной растерянности.

«Ни дать ни взять — финальная сцена из гоголевского «Ревизора»! — подумала Лариса. — Только в исполнении одного актера».

Она понимала, что парня необходимо чем-то дожать. Но поскольку козырей в ее колоде почти не было, ей пришлось блефовать:

— Ты же прекрасно знал, что рано или поздно это случится. Если не я, то к тебе пришел бы кто-нибудь другой. Так что давай выкладывай как на духу про Юрьева, про монеты и вообще про все. Ты пойми, сейчас у тебя есть шанс. Не для протокола, поскольку эта наша с тобой беседа носит неофициальный характер. Ведь ты же умный парень и понимаешь, что вовремя признать поражение и покаяться в содеянном есть признак здравомыслия!

— А что рассказывать-то? — задал вопрос Алик.

Лариса так и не поняла, возымел ли ее монолог действие и юноша просто не знает, с чего начать свой рассказ, или нет. И она продолжала давить на его психику:

— Ты только пойми — я ведь не просто так тебя нашла, наугад. Если я здесь, значит, кто-то мне о тебе рассказал. Ты ведь знаешь про чистосердечное признание. А кто не успел — тот опоздал. Так что давай рассказывай все сначала и по порядку.

И Алик решил больше не томить душу изнемогавшей женщине. Но его рассказ о том, как он дошел до такой жизни и что успел в ней совершить, был не всегда последовательным и имел некоторые упущения.

* * *

Родился и вырос Олег Павлович Пшеничников в городе на Неве — Ленинграде, ныне именуемом Санкт-Петербургом. Папа его, Павел Николаевич, был военным моряком и по роду своей службы частенько подолгу отсутствовал дома. Мама — Галина Сергеевна — вела домашнее хозяйство и воспитывала единственного сына. Мальчик рос здоровым и красивым, на радость родителям. Они ласково звали его Алик, и впоследствии он представлялся не именем, которое значилось у него в паспорте, а именно так. Когда же Алик немного подрос, мать устроилась на работу в один из институтов, вспомнив о своем дипломе химика, в один из институтов. И Алик почувствовал себя более свободно и раскованно.

Но он особо не злоупотреблял волей, подаренной ему судьбой, и вел благоразумный образ жизни. Он не влезал ни в какие сомнительные истории. Профессия отца, а также самостоятельность и независимость самого Алика помогли ему заработать в школе и во дворе определенный авторитет среди сверстников. К тому же он был умным и способным, инициативным и не лишенным творческого начала.

Но были у него и недостатки. Алику, к примеру, часто не хватало терпения, чтобы довести начатое дело до конца. К тому же Пшеничников был ленив. Слова «долг» и «обязанность» вызывали у него устойчивую аллергическую реакцию. А еще он бывал крайне заносчивым.

Закончив школу, Алик решил поступать в университет, но не в своем родном городе, поскольку трезво оценивал свои способности, а в Тарасове, где шансов пройти по конкурсу у него было больше.

Почему именно в Тарасове? Да просто потому, что здесь проживали дальние родственники семьи Пшеничниковых, у которых первоначально и предполагалось приютить студента на время учебы.

Первое время хозяева вели себя весьма гостеприимно. Но вскоре некоторые изменения в быту, которые привнес в их жизнь новый жилец, начали их тяготить. И владельцы жилплощади стали напоминать Алику не столько об их родстве, сколько о степени его дальности.

Получив порцию намеков от родственников, выражавшихся как на словах, так и в поступках, квартирант «родной» понял, что пришла пора собирать чемоданы. В общежитие, естественно, ему идти не хотелось, поскольку оно славилось ужасными бытовыми условиями и изобилием тараканов. Снимать же отдельную комфортабельную квартиру ему было не по карману. Но на его долю выпала редкая удача — он скинулся еще с тремя однокурсниками, и им удалось снять квартиру в центре города, причем довольно дешево.

Следует заметить, что учеба у Алика как-то с самого начала не задалась. Дело было в том, что в студенческой жизни его привлекали не столько семинары и лекции, сколько другая сторона, предполагавшая веселое времяпрепровождение с сокурсниками в кафе, ресторанах и т. д.

Первый семестр он закончил чисто символически, можно сказать, чудом, а к концу первого курса и вовсе был отчислен за систематическую непосещаемость. Однако Пшеничникову так понравилась жизнь в Тарасове, что он ни за что не хотел расставаться со студенческими попойками, кафе, дискотеками и прочими атрибутами беззаботного существования. Ему удалось ввести в заблуждение родителей, и те пребывали в неведении относительно реального положения дел, продолжая оказывать сыну финансовую поддержку. Они регулярно отправляли в Тарасов денежные переводы.

Но этих сумм было явно недостаточно молодому гуляке. И тут как с неба на Пшеничникова свалился Юрьев. Он был намного старше Алика, но держался просто, на равных.

Алексей блистал умом, за словом в карман не лез и, казалось, не испытывал никаких материальных затруднений. А дальше все произошло само собой.

— Хочешь заработать? — словно мимоходом спросил он однажды у Алика.

— А что нужно делать? — в свою очередь поинтересовался Пшеничников.

— На стреме постоять.

— Это как?

И Юрьев доходчиво объяснил ему, что стоять на стреме необходимо во время того, как другие, и, в частности, он сам, Алексей Юрьев, занимаются конкретными делами. То есть обувают лохов.

Алик согласился, и за этот нехитрый труд получал кругленькую, по его понятиям, сумму, на которую мог несколько недель спокойно продолжать развлекаться. Моральная сторона этих «дел» Алика не беспокоила, страшило только одно — как бы не попасться за компанию в лапы ментов. Но удачи следовали одна за другой, постепенно чувство страха совсем притупилось, и вскоре он сам стал принимать участие в экспроприациях в качестве похитителя.

Они не воровали что попало и у кого попало. Сначала Юрьев давал объявления в газету о покупке старинных монет или какого-нибудь антиквариата, разыскивал в газетах объявления, предлагавшие купить нечто подобное. После тщательной разведки они навещали квартиры продавцов в момент их отсутствия в доме. И спокойно удалялись, прихватив интересующее их добро.

У Алексея был налаженный канал сбыта, и все похищенное быстро превращалось в деньги, из которых каждый получал причитающуюся ему долю. Но однажды Алик решил, что он достоин большего, и во время очередного визита в чужую квартиру припрятал под рубашкой клеенчатый планшет с многочисленными кармашками, в которые поместил очередную партию монет. А Юрьеву и другому подельнику, Сашке Кузнецову по кличке Смит, объявил, что ничего не нашел. Однако те каким-то образом обо всем проведали и заявились внезапно к Пшеничникову на квартиру.

В тот день Алик, как почти всегда по утрам, был дома один. Почуяв неладное, он стал думать, куда бы спрятать то, что утаил, и не придумал ничего лучше, как забросить банку кофе, куда он предусмотрительно поместил свое сокровище, на соседний балкон. Спроси его сейчас — кому он собирался продать монеты или как хотел заполучить обратно банку с соседского балкона, так он и понятия об этом не имел. Но уж больно тогда в нем взыграла обида.

А гости — Юрьев и Смит — перевернули всю обитель студенческой коммуны вверх дном, но так ничего и не нашли. Но несколько дней спустя после непрерывного физического и морального воздействия нечестный партнер Пшеничников сознался своим подельникам в содеянном.

И вот тогда злоумышленникам пришлось искать монеты вторично, уже в квартире Зотовых. Да только на этот раз они и в самом деле ничего не нашли. Ведь в тот день Татьяна Викторовна унесла банку с кофе с собой в школу…