— Лариса Викторовна, — услышала Котова голос Вики Толстой по телефону, — вы сейчас сильно заняты?

— Вообще-то нет. Что-нибудь случилось?

— Мне кажется, это должно вас заинтересовать. Вы можете подъехать сейчас в «Эврику»?

— Конечно, без проблем.

— Тогда я вас жду, — сказала Вика и повесила трубку.

Интересно, что могло такого случиться, если секретарь решила мне позвонить? Ладно, чего уж там гадать, на месте все и узнаю.

Но сюрпризы на этом не закончились. Мобильник Ларисы снова затренькал.

— Да, я вас слушаю, — сказала Лариса, нажав кнопку ответа.

— Лариса Викторовна, вы меня не знаете, но мне очень нужно с вами поговорить, — услышала Котова не лишенный приятности мужской голос.

— Кто вы и откуда у вас мой телефон? — резко спросила Лариса, взбешенная тем, что ее телефон, оказывается, так просто может узнать любой посторонний человек.

— Мое имя вам ничего не скажет, а ваш номер мне дал администратор «Чайки».

— Степаныч?! Ну, я ему покажу, — пригрозила Лариса.

— Только не увольняйте его! Я, признаюсь, достал вашего администратора, и у него просто не оставалось выбора. Это был единственный способ отвязаться от меня.

— Его подобное не оправдывает, он не должен раздавать мой номер направо и налево. В его обязанности, между прочим, входит решать проблемы, если директора нет на месте.

— Но ведь он не занимается расследованием, — продолжал оправдывать Степаныча незнакомец.

— Вы звоните по поводу расследования? — немного смягчившись, спросила Лариса.

— Да, поэтому и хочу с вами переговорить. Я знаю, кто убил Крылова.

— Где вы сейчас? — спросила Котова, не дав договорить собеседнику.

— Я в кафе на углу Кирова и Вольской.

— Ждите меня там, я буду через несколько минут.

— Хорошо, — проговорил незнакомец, после чего Лариса услышала в трубке длинные гудки.

«Дело принимает интересный поворот, — подумала Лариса, разворачивая машину в обратном направлении. — Надо еще предупредить Вику, что я немного задержусь». Лариса набрала номер «Эврики».

— Вика, здравствуй еще раз. Это Котова.

— Я узнала вас.

— Вика, я тебе срочно нужна, или ты можешь немного подождать? У меня появилось неотложное дело, и я просто не могу им пренебречь.

— Ничего страшного, думаю, что мое дело терпит. Мне кажется, что я нашла одну очень интересную вещь, которая способна пролить свет на дело обоих Игорей.

— Вика, я позвоню тебе, как только освобожусь. Если вдруг так получится, что я сильно задерживаюсь, позвони мне сама.

— Хорошо, Лариса Викторовна, договорились.

«Нет, это надо же! В течение пятнадцати минут у меня появились две новые зацепки! Правда, я об этом еще не знаю наверняка, но чувствую, что оба этих звонка не зря».

До Вольской и Кирова Лариса добралась за десять минут. Гораздо дольше пришлось искать место, где оставить машину. Но попытки не увенчались успехом, стоянки она так и не нашла. Зато ей попался тихий маленький дворик, в котором Лариса наконец оставила свою «Ауди».

Котова боялась, что не узнает человека, позвонившего ей, но судьба в этот день улыбалась ей во все тридцать два. В кафе сидел только один молодой человек, кроме него, никого больше не было. Лариса смело направилась к нему.

— Здравствуйте, это вы мне звонили?

Молодой человек поднял на нее бесцветные опухшие глаза и тихо сказал:

— Если вы Котова, то, значит, да.

«А голос-то у тебя гораздо привлекательнее, чем ты сам», — подумала Лариса, присаживаясь рядом.

— Да, я Котова Лариса Викторовна, должна признать, что вы меня заинтриговали, поэтому мне пришлось отложить все свои дела и примчаться к вам.

— Обещаю вам, что вы об этом не пожалеете, — пообещал Котовой юноша.

— Как вас зовут?

— Алексей.

— Очень приятно. Мне, я так поняла, представляться не надо. Я слушаю. Что вы хотели мне сказать?

— Это я убил Крылова, — признался Алексей.

— То есть как вы? Вернее, я хотела спросить, зачем вы это сделали?

— Вы же знаете Людмилу Полякову?

— Да, я знакома с этой девушкой. Но при чем здесь она?

— Я убил Крылова, потому что приревновал к нему Милу, — отрешенно проговорил Алексей. — Понимаете, я ее люблю…

— Поэтому решили таким женским способом избавиться от соперника?

— Да, совершенно верно. Я подкараулил, когда Мила уйдет из офиса, пришел туда и…

— Да, да, да, охотно верю. Вы пришли в офис «Эврики», чтобы отравить Крылова, а заодно и подставить любимую девушку, — с улыбкой «десять на пятнадцать» проговорила Лариса.

— Вы мне не верите? — удивился Алексей.

— Нет, конечно.

— Но почему?

— Потому что все это слишком неправдоподобно. Я понимаю ваши чувства, вы полны желания спасти любимую девушку, но ничего у вас не выйдет.

— Вы хотите сказать, что Милу посадят?

— Если она виновна, то да, но я не верю в ее виновность.

— Но почему вы не верите мне? Я действительно убил Крылова. Понимаете, я давно влюблен в Милу, а она меня не любит. Но в этом нет ничего удивительного, она слишком красива, чтобы обращать внимание на таких уродов, как я. Вы знаете, какие у нее кавалеры были? Я им не чета! И уже совсем потерял какую-либо надежду на то, что мы будем вместе. Знаете, я засыпал с мыслью о Миле и с нею же просыпался. Мила всегда была рядом со мной, вот здесь, — Алексей показал на сердце. — Иногда я ужасно злился на нее за то, что она не обращает на меня никакого внимания, но почти всегда радовался, что она все же есть и я могу видеть ее. А иногда она позволяла себя обнимать. В те минуты мне хотелось стать Фаустом, чтобы крикнуть: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Я был готов умереть за один ее поцелуй или нежный взгляд…

Лариса слушала эту историю о Дельфине и Русалке и не совсем понимала, зачем юноша ей все это рассказывает. «Может, ему не с кем поговорить? — подумала она. — И ему просто необходимо выговориться? Может, он так долго держал свою любовь глубоко внутри, и сейчас наступил момент, когда становится невмоготу и хочется кричать о своем чувстве во весь голос?»

— Понимаете, Лариса Викторовна, я смирился, что она навсегда останется для меня лишь мечтой. Но однажды все переменилось, правда, ненадолго, но я все-таки стал для нее самым близким человеком. Это было тем вечером, когда убили Кудасова. Мила думала, что лишили жизни ее Крылова, поэтому была очень расстроена. Она позвонила мне и попросила приехать. Я прилетел к ней среди ночи, чувствуя, что с этого момента начинается новый этап в моей жизни. Я не ошибся. В ту ночь Мила была моей. Я не верил своему счастью, хотя и понимал, что не имею права быть счастливым, когда любимой девушке так плохо. Но решил хоть раз в жизни побыть эгоистом, побыть счастливым. Вы меня понимаете, Лариса Викторовна?

— Наверное, да, — кивнула Котова, все еще на самом деле не совсем понимая, к чему клонит Алексей.

— Но на следующий день мое солнце ушло за тучу. Мила позвонила мне. Она была счастлива до безумия и сказала, что вчера ужинала не с тем человеком. Этого тоже зовут Игорем, только он совсем не тот Игорь, с которым она играла в Золушку. Ее Игорь жив. И сегодня она идет с ним на свидание, то есть едет к нему в офис. Вот тогда я и решился…

— Вы последовали вслед за Милой и подсыпали в шампанское Крылову клофелин, — закончила фразу Котова.

— Да, все так и было, — опустив голову, признался Алексей.

— А где вы взяли клофелин?

— У меня мама гипертоник, поэтому пара упаковок у нас всегда есть дома. Понимаете, я должен был как-то удержать, продлить свое счастье. Я так долго ждал, что не хотел никому отдавать мою Милу.

— Но зачем же вы ее подставили, вашу ненаглядную Милу?

— Признаюсь, что в тот момент я совершенно не думал об этом. Мне хотелось только одного: чтобы Крылов перестал дышать. Я этого добился. О том, что я могу навредить Миле, я понял только вчера, когда ее забрали. Кстати, этого я тоже не могу себе простить.

— Чего именно? — не поняла Лариса.

— Того, что не успел ее спрятать как следует. У меня была прекрасная возможность, избавившись от соперника, провести несколько дней наедине с ней. Кто знает, может, за это время Мила бы поняла, что рядом со мной ей будет очень хорошо, что никто больше меня любить ее уже не будет. Разве можно любить сильнее? Сильнее можно лишь ненавидеть.

— Почему вы все это рассказываете мне, а не милиции?

— Вы будете, наверное, надо мной смеяться, но мне страшно.

— Страшно? — удивилась Лариса. — Человека убивать вам было не страшно, а открыть рот и сказать, что это сделали вы, страшно?

— Вы меня, Лариса Викторовна, не совсем правильно поняли. Я боюсь не наказания.

— А чего же тогда? Что-то я действительно вас не совсем понимаю.

— Я боюсь, что мне не поверят. Вот вы же тоже не сразу поверили.

— Теперь понятно. Но скажите мне, Алексей, одну только вещь. Почему вы в этом не признались вчера, когда забирали Милу? Насколько я поняла, все это происходило на ваших глазах?

— Я просто подумал, что они с ней только поговорят и отпустят, что у них ничего нет на нее, но оказалось все совсем по-другому. Понимаете, зачем мне признаваться раньше времени, если они отпускают Милу и снимают с нее все обвинения? Я в таком случае становлюсь на какой-то период времени самым дорогим и близким ей человеком. Я увожу ее от всех подальше и пытаюсь доказать, что со мной ей лучше всех. А если бы я рассказал об этом вчера сразу, то…

— Тогда у вас не было бы возможности стать для Милы одним-единственным в целом свете, — снова договорила Лариса за Алексея.

— Вот видите, вы меня понимаете, потому что вы — женщина, а женщины чувствуют тоньше, они верят, что ради любви можно совершать безумства. Женщины могут оправдать убийство, если оно совершено во имя и ради любви.

Лариса сочувственно посмотрела на молодого человека и подумала: «Даже не знаю, верить ему или нет. В любом случае он, как и оба Игоря, стал жертвой нашей тарасовской Клеопатры. За одну ночь, проведенную с ней, этот мальчик готов заплатить собственной свободой. Неужели она того стоит? Неужели и в наше время есть такие женщины, ради которых мужчины готовы на все? Жаль, что в моей жизни так и не встретился подобный мужчина. Мой Котов ради меня может лишь только на время уйти в завязку, хотя для него это, вполне возможно, смерти подобно. Но не буду сильно обольщаться по этому поводу. Все-таки уйти в завязку и сесть ради любимой в тюрьму, не говоря уже о том, чтобы лишить себя жизни, — немного разные вещи».

— А что вы, собственно, хотите от меня, Алексей?

— Если честно, я толком и сам не знаю. Может, вы сдадите меня сами? — Мне не нравится это слово — сдадите. Давай-ка поступим несколько иначе: ты сам придешь и все расскажешь, — предложила Лариса.

— А они мне поверят? — с непонятной Котовой надеждой в голосе спросил Алексей.

— Ну, это, молодой человек, будет зависеть целиком и полностью только от тебя, — обнадежила Лариса парнишку. — Так мне звонить Карташову?

— Да, звоните, — кивнул Алексей.

Лариса набрала знакомый номер. Карташов ответил почти мгновенно, будто только и делал, что все утро ждал звонка Котовой.

— Карташов слушает.

— Привет, Олег Валерьянович, как у тебя дела? С ума еще не сошел?

— Привет, Лариса Викторовна, нормально у меня дела. А у тебя?

— У меня тоже ничего. Да, кстати, тут рядом со мной сидит один любопытный молодой человек и рассказывает мне не менее любопытные вещи. Ты, как полковник милиции и ответственный за дело об убийствах в «Эврике», просто обязан его послушать и сделать какие-то выводы.

— Ну, если ты считаешь, что я обязан это сделать, привози его к нам, — не колеблясь ни минуты, согласился Карташов.

— Отлично, тогда жди, минут через двадцать мы подъедем, — пообещала Лариса и отключила связь.

— Ну, что он сказал? — спросил Алексей, как только Лариса убрала в сумку мобильник.

— А что он может сказать? Собирайся, поехали, — приказала Лариса и встала из-за стола.

Алексей беспрекословно подчинился.

Котова шла очень быстро, Алексей за ней едва поспевал, несмотря на то что был гораздо выше и без десятисантиметровых каблуков.

— Садись, — приказала Лариса Алексею, открывая перед ним дверцу «Ауди».

«Господи, неужели этот дурачок действительно так влюблен, что готов пойти на все? А почему я принимаю его признания, не пытаясь их даже опровергнуть? Ведь, кажется, в Милу я не влюблена. Почему же тогда везу этого мальчика к Карташову, чтобы он взял всю вину на себя и спас Милу? Но, может, он действительно виноват? Почему тогда я не могу поверить в это? Ведь если разобраться, то в виновность Милы я тоже не верю — нечего ей было делить с Крыловым, нечего! Ладно, разберемся и с этим. А мальчика я все же отвезу для очистки его же совести. Иначе он никогда себе не простит, что позволил увезти Милу и не успел ее спрятать».

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? — сказала Лариса вслух, садясь в машину.

— Знаю, Лариса Викторовна, — заверил Котову Алексей.

— Я отвезу тебя к полковнику Карташову, Олегу Валерьяновичу, а там он уж сам разберется, как с тобой поступить.

Алесей ничего не ответил, да Ларисе это было и ни к чему. За всю дорогу оба не проронили ни слова, наговорившись вдоволь в кафе, и ничем новым и интересным порадовать друг друга не могли.

Через двадцать минут после звонка Карташову Алексей сидел в его кабинете и с самого начала рассказывал свою историю о безумной любви к Поляковой, ради которой он готов был пойти на все, даже на убийство.