Офис фирмы «Скат» находился действительно недалеко от железнодорожного вокзала, в трехэтажном здании, где раньше располагалось городское управление ДОСААФ, а что здесь было сейчас, помимо офисов разных фирм и магазина сельхозинвентаря, я не знаю. Вполне возможно, что и не было больше ничего.

Вход в здание находился не по центру, как можно было бы предположить, а как-то сбоку, и, чтобы войти в дверь, нужно было подняться по трем выщербленным бетонным ступенькам и повернуть налево, миновав полутемный низкий и тесный тамбур.

Мы с Маринкой осторожно миновали все эти легкие препятствия и очутились на первом этаже.

Однако пройти сюда нам не удалось: весь этаж был перекрыт металлической решеткой, от пола до потолка, вдобавок еще запертой на два висячих замка.

То, что находилось за этой решеткой, представляло собою совершенно пустое помещение, затемненное и плохо прибранное. По всей видимости, здесь все было приготовлено для ремонта.

— Вряд ли нам сюда, — сказала я, — посмотрим, что наверху, — и начала подниматься на второй этаж. Маринка шла следом, Виктор остался в машине. Я сама ему сказала, что не стоит с нами ходить в «Скат», потому что двум девушкам при любом расчете доверия должно быть оказано больше, чем тем же двум девушкам, но в сопровождении молчаливого охранника. А мы, точнее я, как главный стратег, решила сыграть именно на доверии.

Маринка была недовольна, но компании не разбивала, готовясь потом под чаек и кофеек высказать мне все, что она думает по поводу этого путешествия.

Навстречу нам по лестнице спускался молодой человек весьма непрезентабельного вида — коротко стриженный, с грубой и глупой рожей, да еще в придачу и одетый, как собравшийся жениться бомж, то есть он был весь мятый, грязный, но с большим серебряным перстнем на пальце и с серебряной цепочкой на шее. Внутренне смирившись и решив не осуждать вкусы окружающих — неизвестно ведь, из какой богемы вылез этот парень, — я остановилась и вежливо спросила у него, где находится офис «Ската».

Парень смерил меня медленным взглядом сверху вниз, потом так же осмотрел и Маринку.

— Ну что, нормально в общем-то, — заторможенно сказал он. — Значит так, девки. Третий этаж вам нужен. Там в середине коридора дверь направо… — Парень уткнулся взглядом мне в живот, икнул и сипловато закончил:

— Там присел лысый такой крендель. Это Гена. Вам ведь он нужен?

— Нам нужен Крамер Геннадий Петрович, — на всякий случай решила уточнить я, преодолевая мощный рвотный спазм, подступивший к горлу от впечатления, произведенного этим аборигеном.

Я не хотела ошибиться и поэтому только пошла на этот подвиг.

— Ну я и говорю: Гена-лысый присел, — все так же монотонно сказал парень, — короче, вам туда, девчонки. А вы откуда? Из какой конторы?

— Мы из «Свидетеля», — выпалила Маринка и, подхватив меня под руку, принялась толкать, чтобы я быстрее рассталась с нашем гидом.

Гид, однако, положив руку на перила, покачнулся и, перекрывая мне проход наверх, слабо улыбнулся:

— Ну ни хера себе, вот погоняло придумали!

«Свидетель»! Ну, блин, артисты! — теперь уже он качнулся к перилам, и я, сманеврировав, проскользнула мимо него. Абориген, казалось, этого и не заметил. Продолжая стоять и смотреть прямо перед собою, он забормотал:

— Потом еще «прокурором» назовут, а потом и «больничкой»! Во, клоуны какие!

Он заржал во все горло и, неожиданно повернувшись, взмахнул рукой и потрепал Маринку по заднице. Маринка взвизгнула, прыгнула вперед и изумленно вытаращилась на него.

— Ничего, ничего, — одобрил парень, — не прыгай, все нормально.

Посмеиваясь, он пошел вниз по лестнице, качаясь при каждом шаге.

— «Каждое мое дежурство заключенные раскачивают тюрьму. Туда-сюда, туда-сюда», — проговорила я, поглядывая на это чудо, — наверное, он здесь работает сторожем. Как ни странно, но именно сторожа бывают хануриками.

— Вот какой хам, — тихо произнесла Маринка, опасливо косясь на удаляющегося парня.

— Да, не милорд английский, — согласилась я и пошла на третий этаж. За мною, ворча и покашливая, брела Маринка.

Мы поднялись на третий этаж и попали в точно такой же широкий коридор, какой был и на первом, только здесь он не перегораживался решеткой. И с освещением все было нормально.

По обеим сторонам коридора находились двери в какие-то помещения. Некоторые двери были открыты, другие закрыты. В коридоре толпились шесть или семь человек самого бандитского или, я даже сказала бы, хулиганского вида.

Когда мелкий хулиган микрорайонного масштаба дорастал или «приподнимался» до престижного, с его точки зрения, статуса бандита, он не только обрастал какими-то деньгами и машинами, но и начинал носить специфическую униформу вроде обязательных цепей, короткой стрижки и «приличного прикида». Приличного опять же по их понятиям. Эти же шестеро — все-таки их было шестеро, а не семеро — на бандитов не тянули.

Они все были одеты в тренировочные костюмы средней паршивости, вытянутые во всех направлениях, и, хотя у двоих и болтались какие-то цепочки на шеях, впечатления должной «крутизны» ребята не производили. Мне они с первого взгляда показались даже и не хулиганами, а опустившимися ханыгами, пришедшими в поисках низкоквалифицированной работы.

Однако стоило одному из них открыть рот, а другим его поддержать, как все сразу стало ясно.

— 0-паньки! — развязным тоном провозгласил ближайший к лестнице худой угреватый парень в псевдо-"Адидасе". — Полным ходом хряют телки!

Здравствуйте, девочки!

— Нам нужен офис фирмы «Скат», — растерянно пробормотала я, стараясь держать себя независимо и смело. Не знаю, получилось ли это у меня, не знаю, но надеюсь, что впечатление я произвела.

Однако реакция на это впечатление оказалась не той, которую я ожидала.

— Ну ты сюда и попала, черненькая. — Парень протянул ко мне лапы, и мне пришлось резко отступить вправо.

— Офис здесь, — вступил в разговор еще один парниша, высокий, нескладный и сутулый, — здесь и официальный представитель, — сказал он, указывая на угрястого хама, и сам заржал своей незамысловатой шутке.

— Срыгни отсюда на хер, Хлястик, дай-ка мне покалякать! — К нам, расталкивая своих товарищей, подлетел еще один коренастый и жутко потный и дыхнул на меня какой-то вонищей. — Вы к Крамеру? К Геннадию Петровичу Крамеру?

— Да, а это вы? — пролепетала Маринка, с ужасом посмотрела на этого колобка и начала медленно отступать назад, но колобок ухватился за ремень ее сумки.

— Я Крамер? — переспросил он, притягивая к себе Маринку. — Да ты что, клуша, я до Крамера еще не раскормился, и на башке что-то есть. — Он ухмыльнулся под радостный гогот всей компании и погладил себя по голове. — Но вам нужен не Крамер, а я — он для меня вас вызвал.

— Ты не жадничай. Лаборант! — крикнул ему угрястый. — Ты первым был в прошлый раз!

— Тут какая-то путаница, нас никто не вызывал, мы сами пришли, — теряя последние остатки твердости, сказала я и попятилась вслед за Маринкой.

Мне уже и Крамер был не нужен, и «Скат» не : интересен, у меня было только одно желание: драпать! Я о сделать это нужно было изящно, чтобы все стадо троглодитов не бросилось за нами следом. А судя по впечатлению, оно вполне могло это сотворить.

— Да, понятно, — снова заговорил угрястый борец за справедливость, — пришли сами, так что теперь если захотите сами и уйти, то хватит строить тут из себя целок. Мы ребята простые и не любим всего этого фуфла. Вас только двое, что ли, будет? Тогда придется поработать за всех, пока остальных не подгонят. Вот ты, — он отобрал у колобка Маринкину сумку, взял ее за плечо и притянул к себе, — со мной пойдешь, а твоя коллега по работе что-то того, на училку похожа.

— Уберите свои руки! — крикнула Маринка, дернулась, вырвалась и отскочила от угрястого так резво, что чуть не сбила меня с ног. — Не смейте так с нами разговаривать, сволочи!

— Задрай хлебало, колода, — рявкнул колобок и ладонью прикрыл на секунду лицо Маринки, — ты какого сюда пришла?

— А-а-а! Помогите! — завопила Маринка.

Я отмахнулась в это время от какого-то сутулого типа, похожего на мультипликационного Кощея Бессмертного, и дернула Маринку за руку. Мы отскочили еще ближе к лестнице, но это мерзючее хулиганье начало смыкаться вокруг нас. А я, дура, еще и Виктора оставила на улице! Захотела, чтобы на симпатичность клюнули! Кто ж ожидал такого эффекта, твою мать…

— Прекратите немедленно хулиганить! — крикнула я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал максимально официально и грозно. Все-таки не зря так долго тружусь начальником, должна же хоть чему-то научиться!

— Мы журналисты из газеты и пришли брать интервью у господина Крамера! — продолжала скандировать я, словно стояла на трибуне и агитировала за лучшее будущее. — Если вы немедленно не прекратите, то… — Я выхватила из сумки сотовик, и его немедленно у меня отобрали.

— Вот это ни хрена себе, — присвистнул колобок, рассматривая мой телефон, — во как кучеряво живут соски, смотри, пацаны!

Вот теперь уже не оставалось ничего другого, как смело спасаться бегством, и черт бы с ним, с сотовиком, все остальное дороже.

Толпа мерзавцев перед нами заурчала и забурлила, но тут из-за раскрытой двери, расположенной на правой стороне коридора, переваливаясь с ноги на ногу, вышел очень небольшого роста толстый и лысый мужчина в заляпанном жирными пятнами костюме, с цветастым галстуком, съехавшим набок.

Мужчина внешне напоминал Карлсона, если бы тот вдруг потерял свой пропеллер и потом десять лет старался бы залить горе алкоголем. Не знаю почему, но у меня возникла именно такая ассоциация. Появление нового негодяя добавило мне прыти, но тут я заметила, что толпа при его появлении стихла и расступилась. Очевидно, лысый Карлсон здесь был в авторитете.

— Спокойно, господа! — улыбаясь, сказал он, оглядывая нас с Маринкой. — Ну что же вы, совсем напугали девушек! Накинулись на них, словно голодные. — Он подкатил к нам и заулыбался еще шире. — Такие хорошие девушки, а вы на них…

Пройдемте со мною. — Карлсон сделал приглашающий жест рукой и потер ладони одна о другую, как будто они у него мерзли.

— Я сейчас решу с ними все вопросы, — сказал он и подмигнул собравшимся.

В ответ на его слова послышались смешки, и чей-то развалистый голос поинтересовался:

— А ты справишься с двумя-то, Геныч?

— Да уж тебя на помощь точно не позову, Мягкий, — хихикнул Карлсон и поторопил нас:

— Ну, вас еще раз попросить?

Мы с Маринкой переглянулись, и хотя лично мне больше всего хотелось убежать, но я решилась воспользоваться приглашением, тем более что заметила перемену в настроении у всех этих придурков: с Карлсоном никто из них спорить не желал.

Решив, что один негодяй лучше шести мерзавцев, я гордо кивнула и направилась к двери, на которую нам указали.

Карлсон, переваливаясь и посапывая, побрел впереди. Добравшись до двери, он растянуто улыбнулся и помахал нам рукой, чтобы шли быстрее.

Мы зашли в кабинет размером с два чулана и сели на стулья, стоящие вдоль стены, справа от стола.

Стол стоял у окна, а между ним и стеной оставался совсем небольшой проход. Мне внезапно стало любопытно, как же эта жертва сладкого и мучного заберется туда.

Крамер закрыл за собою дверь и отработанными движениями забрался за стол, причем внешне без особого напряжения, в несколько приемов втягивая живот и подергивая задницей, а протиснувшись, удовлетворенно засопел и уронил себя в кресло.

— Уф, вот так, — сказал лысый Карлсон неизвестно для чего и снова заулыбался нам:

— Вы кто такие, девушки, и зачем сюда пришли?

— Мы журналистки из газеты «Свидетель»! выпалила Маринка, стуча по полу каблуками туфель. Это у нее так пар выпускался после пережитого испытания. — Нам нужен господин Крамер, директор фирмы «Скат». — После этой фразы Маринка как-то быстро сникла и уже спокойней и человечней спросила:

— Скажите, пожалуйста, куда мы попали?

— Вы к Крамеру и попали, Крамер — это я, а вот вы кто такие? — снова задал Карлсон тот же вопрос. И тут в разговор вступила я:

— Я главный редактор газеты «Свидетель» Ольга Юрьевна Бойкова.

При этих словах Карлсон, оказавшийся Крамером, на мгновенье прекратил улыбаться, но это помутнение у него быстро прошло. Почти сразу же он заскалился так же широко, как и прежде. И не лень человеку!

Я расстегнула сумку и достала из нее удостоверение и пачку сигарет.

— Курить здесь можно? — спросила я, бросая взгляд на хрустальную пепельницу, полную окурков, стоящую перед Крамером.

— Нет, — коротко сказал Крамер и взял мое удостоверение. — Не переношу табачного дыма, у меня аллергия.

Пожав плечами, я положила пачку обратно в сумку. С такими хамами я встречалась редко.

Внимательно прочитав мое удостоверение, Крамер вернул мне его с тяжелым вздохом.

— А что надо-то? — спросил он. — Я вас не ждал, а вы про какое-то интервью кричали. Развели шухер на все производственные помещения, людей от дела отрываете!

— А кто эти люди в коридоре? — спросила я его, стараясь перехватить инициативу разговора.

— Это наша служба безопасности, — нехотя ответил Крамер, — ребята расслабились к вечеру, у нас здесь бывает мало гостей, так что не судите их строго. Скучно им.

— А вы можете попросить их вернуть мой сотовик? — попросила я, стараясь попроникновеннее смотреть на улыбающуюся маску Крамера, но, похоже, такого евина пронять можно было только корзиной меда.

— Телефон отобрали? — спросил Крамер. — Ну какие ловкачи.

Он приподнялся в кресле, собираясь выйти, но быстро передумал и снова опустился в него. Повертев головой, Крамер словно искал то, что можно было бросить в дверь. Мне кажется, я поняла его правильно.

— Вы хотите открыть дверь? — спросила я.

— Да, если вам это не в лом, — сказал он, — а то я сегодня без секретарши, такая жопа, понимаете ли, сплошные неудобства.

Маринка хмыкнула, я тоже не выдержала и улыбнулась. Встав со стула, я подошла и распахнула дверь.

— Мамедов! — зычным басом заорал Крамер так оглушительно, что я даже сжалась от неожиданности. Ну какие же чудеса творит с человеком лень: вот он из-за нежелания лишний раз поднимать… одним словом, и голос свой разработал.

В дверном проеме показался тот самый придурок, что отобрал у меня телефон.

— Так Мамедова ты же сам послал куда-то, Петрович, — сказал придурок и поковырял пальцем в носу. После чего палец культурно вытер о свои брюки.

— А, точно! — хлопнул себя по лысине Крамер. — А он еще не вернулся, Мягкий? — Крамер бросил острый взгляд на нас и нахмурился. — Отдайте им «мобилу» или что у них там было, — распорядился он.

— Да, я забрал, Петрович, — тут же признался придурок, вынимая из кармана мой сотовик, она как его дернула из сумки, я подумал, а вдруг это… ну, короче, оружие типа электрошоке? новой мудели, вот он, короче.

Мягкий боком вошел в кабинет и положил сотовик на стол рядом с пепельницей, после чего вопросительно взглянул на Крамера.

— Иди, свободен, а дверь не закрывай, — скомандовал Крамер, и Мягкий, пятясь, ушел, а Крамер улыбнулся мне и потыкал толстым пальчиком в телефон. — Вот он и не пропал, и не сломали, так что у нас тут все четко и аккуратно. Возьмите и не теряйте больше.

Я приподнялась со стула и забрала свой сотовик, не укладывая его, впрочем, в сумку. Хоть это и не электрошоке?, но почему-то мне хотелось держать его в руках. Он меня успокаивал.

— Так что вам нужно, я не понял? — спросил меня Крамер. — Давайте резче и короче, мне некогда.

Маринка покосилась на меня, кашлянула и треснутым голосом проговорила:

— Собственно, Геннадий Петрович, мы пришли поговорить с вами о вашей секретарше.

— А ее нет, — ответил Крамер и развел руками. — Все сам делаю, как видите.

— Мы знаем, она умерла… — начала я, но Крамер меня перебил.

— Так вы про Юльку хотите что-то спросить? — довольно-таки небрежно произнес он и тут же на мгновение скуксился лицом. — Ну да, умерла Юлька, жалко девчонку, молодая, красивая была. Ну что ж.

Ничего не могу сказать. Секретарша и секретарша, нормальная девчонка. Их уже столько здесь перебывало! — неожиданно закончил он и махнул рукой. — Это все?

— И все ваши секретарши кончали жизнь самоубийством? — спросила Маринка, и Крамер внимательно посмотрел на нее. Как я заметила, Маринка этот взгляд не выдержала и потупилась.

— Не знаю, что с ними происходит после того, как они увольняются, — хмуро сказал Крамер и, вспомнив про свое обаяние, снова улыбнулся, — никогда не интересовался, но Юлька была первой.

Не знаю, зачем ей это было нужно. Может быть, муж довел, он у нее дурак еще тот, может, еще какая причина, мне все это параллельно. У меня бизнес, и я работаю, а чем занимаются мои люди в свободное от работы время, меня не колышет. Пусть хоть вешаются., вот одна и повесилась. — Крамер улыбнулся шире и оставил эту улыбку без изменений, как приклеил. — Жаль, конечно, но она, кстати, и уволиться не успела.

— Вы жалеете, что она вас не предупредила, что собирается повеситься? — Я никак не могла понять этого человека и откровенно недоумевала: издевается он, что ли? А над кем? Неужели над нами? Тогда ему это даром не пройдет! Пропишу!!!

— Да мне плевать вообще! — крикнул Крамер, и от его баса у меня зазвенело в ухе. — Я не имею к этому отношения и иметь не хочу. Вы пришли поговорить о ней? Считайте, что поговорили. Пока, девочки. — Крамер помахал нам жирной ладонью и снова потер их друг о дружку.

— То есть вы даже не знаете, какая у нее была причина, — конкретизировала Маринка, — ну, может быть, эта ваша охрана ее достала, вот как нас сейчас?

— Все! Все! Встреча закончена, — повторил Крамер, выкатывая глаза, — до свидания, я сказал, что неясно? — И, набрав в грудь воздуху, он заорал:

— Охрана!

Тут же в кабинет заглянули двое из знакомой нам толпы.

— Девушек проводите! — бросил им Крамер.

— В баню, что ли, Гена? — приподнято спросил один и разогнался влететь в кабинет, протягивая к нам с Маринкой свои лапы.

Маринка подобрала ноги, а я прижала к груди сотовик и нажала зеленую кнопку.

— На улицу, в какую баню! Они из… из этой, — Крамер, вспоминая, пощелкал пальцами, — короче, это пресса, давайте выводите их!

Нам ничего не оставалось, как подчиниться.

Мы вышли, и я в дверях оглянулась. Крамер широко улыбнулся мне и махнул рукой.

— Больших тиражей тебе, редактор! — крикнул он и засмеялся, тряся щеками.

Мы прошли мимо крамеровской охраны без происшествий, и ни одна рожа даже не повернулась в нашу сторону. Мы стали мальчикам неинтересны, когда они поняли, что мы не проститутки.

Пошляки. Дегенераты.

Но, если честно, я была довольна, что выбралась из этого сумасшедшего дома без крупных потерь. Потери моральные — не в счет.

Виктор стоял около машины и спокойно смотрел на нас, пока мы с Маринкой спускались по лестнице. Только спустившись в буквальном смысле на землю, Маринка почувствовала себя на свободе.

— Виктор! — сразу же объявила она. — Нас чуть не убили… только что… а ты тут прохлаждался, как… как…

— Не убили же, — сказала я, успокаивающе похлопав напрягшегося Виктора по руке. — Поехали отсюда, и поскорее. Мне здесь больше не хочется оставаться ни на секунду.

— Да уж, впечатление, что в дерьме вымазалась, — перевела свои ощущения в вербальную форму Маринка, — сваливаем и побыстрее, я хочу в ванну, а потом спокойно лечь перед телевизором и чтобы ни о чем не думать.

— Это счастье? — спросила я, подходя к «Ладе» и открывая заднюю дверь.

— Это необходимый компонент счастья, как сказал сегодня твой Фима, — буркнула Маринка, первой забираясь в салон.

Я села следом, и Виктор начал сдавать машину задним ходом, выводя ее на дорогу.

Из-за угла здания бывшего ДОСААФ, где располагался ныне хам Крамер, охраняемый полудурками-охранниками, в это время вышел мужчина, направляясь к крыльцу.

Я узнала его почти сразу. Это был Пузанов.

— Дождались, — прошептала Маринка.

Увидев нашу машину, Пузанов резко остановился и нагнулся, заглядывая через ветровое стекло в салон. Виктор тоже заметил нашего общего врага, ослепленного не праведным гневом, и решил здесь не задерживаться. Он, резко развернув «Ладу», начал отъезжать. Пузанов, очевидно, разглядев меня и понимая, что ему нас не догнать, поступил самым идиотским образом. Он нагнулся, схватил с земли какой-то камень и швырнул его в машину.

Маринка, зажав голову руками, наклонилась к самому сиденью, я просто наклонилась, Виктор даже не шевельнулся. «Лада» резко дернулась, но, как говорится, дуракам везет. Вот повезло и Пузанову. Его каменюка попала в мою ни в чем не виноватую машинку, послышался громкий стук, но Виктор уже вывел нас на трассу, и нам больше ничего не угрожало.

Я подняла голову и осторожно посмотрела назад. Пузанов стоял у края дороги и грозил нам кулаком.

— Он где? — спросила меня Маринка, продолжая прятаться. Она даже головы не повернула в мою сторону, и ее голос прозвучал глухо и незнакомо.

— Не догнал, — сказала я, — но передает тебе привет.

— Не смешно, — сказала Маринка, выпрямляясь и тоже оборачиваясь. — Ну что он пристал, а?

Нашел себе развлеченьице.

Я закурила, прислонившись к спинке сиденья, не желая ни о чем ни думать, ни разговаривать.

Мне и так было хорошо. Маринка свое «хорошо» понимала по-другому. Ей важно было все обсудить.

— Вот и покатались, — начала она для затравки. — Сперва напала толпа каких-то кретинов, потом этот бешеный недоумок… А я за что страдаю?

Я не поддерживала разговор, но, что говорить, мне самой не понравился весь сегодняшний день.

Неудачный он какой-то.

— А жирный-то? Жирный Крамер — какая гадость, а? — не унималась Маринка, подталкивая меня к беседе. — Согласна, Оль?

— Да уж, компания прихотливая… — односложно заметила я, предпочитая все-таки курить и молчать.

— И среди них работала несчастная Юлька! — Маринка покачала головой и даже два раза цокнула языком. — Вот она про что могла сказать: «Я больше не могу!» Вот про что! Она сюда ходила, в этот притон, изо дня в день, а мы с тобой зашли, наверное, на полчаса! Я уже не могу, а она ведь каждый день все это видела!

— Ты не забывай о некоторых мелочах, — неохотно поддержала я разговор. — Во-первых, она тут работала и была своей для всех этих Крамеров и мягких, а во-вторых, ее никто не держал, она могла уволиться в любую секунду и больше здесь не появляться. У нас же не крепостное право.

— Ну, не знаю, — не соглашалась Маринка, — не знаю, ты же сама видела эти рожи! А что? Вполне возможно, что и не отпускали! Они могли и угрожать!

Видя, что я не вступаю в дискуссию, Маринка перешла с громкого голоса на ворчание и замолчала наконец, хмуро поглядывая в окно.

Я докурила, положила окурок в пепельницу и обратила внимание на пейзаж за окном.

— Виктор, а куда мы едем? — спросила я, не узнавая окрестностей.

— На заправку, — коротко ответил он.

Мы подъехали к заправке через пять минут, и тут Маринка толкнула меня локтем.

— Ну что? — спросила я.

— Ты знаешь, Оль, я никак не могу успокоиться, — пожаловалась она, — мне кажется, что и сейчас откуда-нибудь выскочит этот гад и начнет булыганами кидаться.

— И у меня такие же мысли, — улыбнулась я, но улыбка, наверное, вышла не слишком веселая. — Предлагаешь отвлечься? А как?

— Думаю, — коротко ответила Маринка и замолчала, наморщив лоб.

«Ладу» мы накормили быстро, и, выехав со стоянки, Виктор вопросительно взглянул на меня в зеркало заднего вида.

— Не знаю, куда ехать, Виктор, — честно ответила я, — домой не хочу. Мы тут с Маринкой переговорили, нам кажется, что Пузанов найдет нас везде. Ко мне домой он запросто сможет прийти, мой адрес — не секрет.

Виктор повел машину в прогулочном режиме, и мы с Маринкой занялись рассуждениями.

— Ко мне можно было бы, — раздумчиво проговорила Маринка, — но я живу, сама знаешь, в коммуналке. Хотя, с другой стороны, мой сосед работает в милиции — это плюс.

— Плюс еще то, что в коммуналке народу много, — заметила я, — не так страшно будет.

— Что «не так страшно»? Погибать среди людей? — недовольным тоном спросила Маринка. Ей не хотелось, чтобы я ехала к ней, и я это поняла.

Но понять — одно, а принять — другое.

— Да вряд ли ему удастся нас убить, точнее, меня, — спокойно сказала я, — хотел бы убить, давно бы уже это сделал. И когда у него только припадок кончится?

— О том, что убьет, никто и не говорит. А вот испоганить вечер или даже всю ночь — это он сможет запросто. — Маринка зевнула и прикрыла рот рукой. — Припрется, гад, среди ночи, пока то-се, пока милицию вызовешь, пока она приедет, пока его заберут, пройдет время, и все равно не спать потом. Я, например, уснуть точно не смогу, — убежденно заявила она, снова зевнув.

— Никто не сможет, — вздохнула я, — но еще не факт, что он узнает твой адрес.

Только я это сказала, как мы с Маринкой посмотрели друг на друга и обе резко обернулись назад.

Воспоминание о бежевой «десятке» накрыло обеих одновременно, но такой машины сзади не было видно.

— Машину сменил? — подумала вслух Маринка, изучая внимательным взглядом серую «семерку», следующую за нами.

Вскоре после светофора «семерка», мигнув фарами, обогнала нас и уехала вперед, через квартал свернув направо.

— Ну вот тебе и доказательство, — грустно сказала Маринка, — следят же!

— Он мог мигнуть потому, что увидел, как мы на него таращимся, — сказала я, — если мы будем так внимательно всматриваться в каждую машину, то, пожалуй, к нам пристанут так же, как и у этого жирного.

— Да уж, охрана у него, конечно, специфическая, — презрительно фыркнула Маринка и снова замолчала.

Виктор, не зная, куда ехать, пришвартовал «Ладу» в ряд к машинам, выстроившимся вдоль бордюров.

Мы с Маринкой покрутили головами, рассматривая вечернюю жизнь города.

— Пойдем хоть сока выпьем какого-нибудь, — сказала Маринка, — может быть, и идеи появятся.

— Если бы могли, давно бы уже появились, — пессимистично проворчала я, но предложение мне понравилось. Все равно это лучше, чем ехать ко мне домой. Или даже к Маринке.

Мы вышли и позвали с собою Виктора. Нечего ему было оставаться и скучать в машине, пока мы бродим в поисках приключений; ведь была вероятность, что найдем, как в «Скате», а повторения не хотелось.

Добредя до первого же магазина, мы изучил!! содержимое его прилавков и пошли дальше. Через несколько шагов, посоветовавшись, мы устроились в летнем кафе. Соками дело не началось и даже не закончилось. Мы с Маринкой взяли себе по бутылке пива и уселись за белый пластиковый столик, предаваясь меланхолии.

Соком занялся один только Виктор. Он был у нас за рулевого, и поэтому пиво ему противопоказано. — Маринка, грустно постреляв глазками в разные стороны, пробормотала:

— Пробелы у меня с загаром, Оль, все как-то не получается вырваться на пляж, то одно мешает, то другое.

— А ты в обеденный перерыв выбегай на пляж, близко же, — посоветовала я и расщедрилась:

— Могу даже тебе продлить обеденное время на полчасика. Хочешь?

— Спасибо, — равнодушно поблагодарила Маринка, — поможет ли это делу — неизвестно.

Мы помолчали еще несколько минут, и тут я на свою умную голову проговорила:

— Уехать бы куда-нибудь… далеко. Или еще дальше.

— Ага, «в жаркие страны, где кафе и рестораны», — подхватила Маринка и стукнула по столу бутылкой. — Есть идея, мать! Гениальная!

— Ну! — насторожилась я. — Отпускать тебя с работы на первую половину дня на пляж, на вторую — в косметический салон? — спросила я. — Классно придумано, что и говорить.

— Это ты придумала, а не я, — слегка надулась Маринка, — ты мне даже сказать не дала! Всю жизнь, сколько тебя знаю, ты постоянно за меня все решаешь и всегда мне затыкаешь рот!

Я покаянно наклонила голову, не собираясь с ней спорить. Дохлое это дело, пусть лучше жалуется, а я пива попью.

— Короче, Оль, предлагаю свалить отсюда к чертовой матери. — Маринка понизила голос, наклонилась над столом и огляделась. Со стороны, наверное, можно было подумать, что она сейчас начнет продавать родину — такую таинственность на себя напустила. — Втроем и прямо сейчас! — прошептала она.

Я недоуменно взглянула на Виктора, он ответил мне ничего не выражающим взглядом. Я сообразила, что в разговоре с Маринкой Виктор мне не переводчик, и обратилась к ней:

— А куда это?

Маринка фыркнула:

— Ну я же ясно сказала: на природу! На дачу или на турбазу какую-нибудь! Подальше, и чтобы Волга рядом была! А утром — на работу. К обеду.

— А-а-а, — понимающе протянула я, укладывая в голове метафору «к чертовой матери» и совмещая ее с дачей. ;

— Великолепная идея! — загорелась Маринка. — Там и отдохнем, и загара наберемся. Вернемся, как «баунти»!

— И комаров покормим, — добавила я.

— Не без этого, — философски заметила Маринка, — все хотят кушать. Поэтому мы и это… того… комаров кормим.

— Логично, — сказала я, обдумывая Маринкино предложение.

Долго заниматься этим делом мне Маринка не дала, и через двадцать минут мы уже подходили к «Ладе», а я была полностью убеждена, что выезд на природу, действительно, решение всех сегодняшних проблем: избавляемся от Пузанова, избавляемся от нервотрепки, связанной с его ожиданием, если этот придурок нас вдруг не станет доставать, а заодно еще и отдохнем.

Мы подъехали к моему дому. И на этот раз Виктор пошел с нами, не решаясь пускать одних, — вдруг нас уже поджидают около двери? Мнения Виктора насчет поездки, кстати, никто и не спрашивал, да ему и было все равно: природа, пляж или квартира. Виктор заступил на службу и, как всегда, лишних вопросов не задавал.

Быстренько собрав нужные вещи в большую сумку, мы покинули мою квартиру и поехали к Маринкиному дому.