Глава 1

– Светочка, мне вот этого положите, пожалуйста… И еще этого… Можно побольше… Да, спасибо, Светочка!

Елена посмотрела на мужа осуждающе. Действительно, в Станиславе было больше ста двадцати килограмм весу, а аппетит всегда на уровне воспитанника слоновьего питомника.

Но Стас Асташевский, бизнесмен-лекарственник, ничего не заметил. Получив от соседки по столу свою тарелку, куда она нагрузила ему сразу несколько салатов, он принялся с упоением предаваться обжорству.

– Горько! – не очень смело воскликнул худощавый мужчина средних лет, сидевший напротив Асташевского.

– Го-орько! – соседка худощавого обладала голосом гораздо более мощным и резким, и призыв был услышан хмельным сообществом, собравшимся за столом.

– Гор-рь-ко! – взорвался зал мощным хором.

– Горько! – тут же поддержали призыв супруги Асташевские.

Все взоры, как и положено, были обращены к жениху и невесте. Жених встал, держа за руку невесту, и немного погодя уста их слились в поцелуе. Сообщество было удовлетворено. Удовлетворение возросло, когда все опрокинули в глотки очередную порцию алкоголя.

Асташевский продолжал есть. Аппетит у него после рюмочки водки только прибавился, и супруге пришлось в очередной раз вздохнуть по этому поводу.

– Светочка, можно вас попросить?.. Вот там вот лежит… красивенькое такое. Вкусное, наверное?..

– Конечно, вкусное, – сквозь зубы процедила Елена и отвернулась.

Стас тем временем, получив то, что просил у своей соседки Светланы, крупной женщины с обесцвеченными белыми волосами, забранными в причудливый горб, снова предался чревоугодию. И тут к его жене Елене подошел человек с выцветшими глазами и веселенькой улыбкой на пьяном лице.

– Вот девчонки какие хорошие сидят! Прямо-таки невесты. А можно ли спросить у вас разрешения на танец?

Елена пожала плечами, потом несмело улыбнулась и встала. Асташевский, едва прервавшись, посмотрел краем глаза на подошедшего и удовлетворенно кивнул. Это был его старый знакомый, Борис Сергеевич Фунин, отошедший от дел и потихоньку спивающийся риэлтор. Всеми делами в фирме ведала его жена Тамара и по причине нарастающей бесполезности мужа все чаще ставила вопрос о разводе. Но Фунин был человеком, который не тушевался ни в каких ситуациях и принимал происходящее с философским спокойствием, продолжая жить как жил. Вот и сейчас он просто радовался тому, что оказался на свадьбе, где женился сын его с Асташевским старого приятеля Вадима Макарова, владельца радиостанции «Радио-М». Попутно Борис Сергеевич по старой ловеласовской привычке выискивал среди гостей дам, за которыми можно хотя бы слегка приударить. И Елена Асташевская оказалась в данном случае раком на безрыбье.

Сидевший наискосок от Асташевского импозантный брюнет с греческим профилем и чуть уже седоватым хвостиком волос поднялся и, сделав небрежный жест, попросил внимания. Как по команде, все разговоры за столом стихли, только наиболее неугомонные болтушки продолжали щебетать какую-то ерунду о моде и погоде.

– Так, господа! – тон Вадима Макарова был небрежным и снисходительным. – Мы с вами присутствуем на историческом событии для моего сына, о чем, надеюсь, вы все в курсе. Я хочу пожелать молодым не повторять ошибок, которые были свойственны нашему поколению.

Асташевский в этот момент узрел недовольный взгляд, обращенный на Вадима его женой, худощавой, слегка нервной женщиной лет тридцати пяти.

– Вы должны не идти по жизни, а бежать! При этом умудрившись не сломать голову. Жизнь сейчас динамичная, поэтому для ускорения я вручаю тебе, Антон, ключи. Вот они.

Вадим достал широким жестом ключи из кармана и небрежно бросил их через стол молодым. Они едва не угодили в салат, лишь звякнув о край вазы.

– От чего ключи? – спросил он, отвечая на вопросы, которые сразу же посыпались с различных сторон. – От машины.

– От новой модели «Москвича»? – послышался ехидный вопрос Фунина.

– Нет, – ответил Вадим, не поворачивая головы. – Всего лишь от «Фольксвагена».

– Спасибо, папа! – прозвучал бодрый голос жениха, причем непонятно было, искренне он это говорит или втайне посмеивается над помпезностью, с которой выступил отец.

– Пожалуйста, – в тон ему ответил Макаров-старший. – Ничего не стоит, десять штук баксов.

– Завтра переведу на счет, – продолжая улыбаться, ответил сын.

Жена Вадима Макарова, будучи не совсем в восторге от шуток захмелевшего владельца радиостанции, одернула его за рукав. Макаров лениво повернулся и выдернул руку. Потом обвел всех присутствующих взглядом и тихо, но внятно произнес:

– Горько.

Это восклицание тут же породило шумные отклики со всех сторон и на разные лады. Внес свою лепту и Асташевский тоненьким тенорком. Больше всех радовался Фунин. Он первым подхватил призыв Вадима Макарова и теперь восторженно орал: «Горько! Горько!» – до тех пор, пока не вспомнил, чему предшествует этот тост. После этого он быстренько замолчал, опрокинул рюмку и, закусив куском ветчины, принялся расхаживать вокруг стола, выискивая, с кем бы еще поболтать. Елена Асташевская, к этому времени уже утомленная общением с ним, потихоньку улизнула и вернулась на свое место.

Фунин попробовал было присоединиться к группе молодежи, столпившейся у прохода в соседний танцевальный зал, но не нашел там взаимопонимания. Тогда он послонялся по залу, не зная, куда прилепиться, налил себе водки, в одиночестве выпил и в конце концов, пошарив глазами, подсел к Асташевским. Он взял за руку Стаса и принялся что-то ему бурно объяснять. Асташевский из вежливости кивал, хотя дикция Бориса Сергеевича здорово страдала от лишних граммов алкоголя. А сам Стас при этом страдал оттого, что рука, за которую держал его Фунин, была правой и, следовательно, он не мог продолжать трапезу.

– Вы чего здесь расселись? – грубовато спросил Вадим Макаров, хлопая обоих по плечам. – Надо в народ идти, к молодежи, питаться, так сказать, энергией. Да и вообще перекурить все это дело, – он снова поднял руку в своем излюбленном небрежном жесте, обращенном уже в сторону молодых. – Пошли, потусуемся с продвинутой молодежью!

– Да они все какие-то замкнутые, – посетовал Фунин.

– Зато ты очень разомкнутый, – ядовито прошипела Тамара, проходя мимо и увлекая за собой какого-то представительного молодого человека, одного из гостей, в вестибюль.

Свадьба происходила в одном из лучших ресторанов Тарасова, назывался он «Волга» и располагался на пешеходной центральной улице. Банкет происходил на втором этаже, третий занимало немецкое консульство. Что, впрочем, не мешало действию совершенно – консульство по причине выходных дней было закрыто.

В уголке зала, на небольшой сцене, толпились музыканты, ждавшие, чтобы заиграть очередную забойную мелодию. Гости постарше в основном сидели на своих местах и разговаривали между собой кто о чем. Со стороны невесты публика была несколько попроще – в основном средний класс и какие-то несовременные бабульки-родственницы. Со стороны жениха все было более мажорно – положение отца обязывало.

Молодежь, впрочем, не очень социально различалась. Или делала вид, потому что была уже в изрядно подвыпившем состоянии.

– Ты по Яндексу, что ли, искал? Ну и что, не нашел? Странно.

– Да задолбал меня этот чат. Не впирает. Я сейчас дома сижу, в игрушки режусь.

– Слушай, я уже не трезвый, ты мне завтра по «мылу» пришли этот прогон, я посмотрю. А сейчас все равно ничего сказать тебе не могу.

Такие диалоги в основном можно было услышать со стороны молодого поколения мужского пола. Парни наперебой сыпали компьютерным сленгом. Создавалось впечатление, что они живут в основном в виртуальном мире клавиатур, «мышей», чатов и сайтов. Девушки вели более насущные разговоры.

– Ну, а он вообще ничего… И машина у него теперь.

– Ой, машина! Нашла тоже! Скажи еще – дача!

– А что? И квартира. Ну, и так… вообще… Юлька молодец, не теряется.

– Да чего там молодец, можно было и покруче найти!

– С ее-то фэйсом? Люд, не смеши меня!

В вестибюль вывалилось трое мужчин. Вальяжно переваливающийся с боку на бок отец жениха, неуклюже семенящий за ним Асташевский и непринужденно размахивающий сигаретой Фунин.

– Вон она, молодежь! – закричал он, указывая на группу разговаривавших между собой компьютерных мальчиков и озабоченных своими проблемами девочек.

– Ну вот и пойдем тусоваться, – подтолкнул его вперед Вадим.

– А я уже тусовался. Они какие-то не того…

– Чего – не того? – удивился Вадим.

– Да как-то… мальчики отдельно, девочки отдельно… Никакой гармонии, понимаешь.

– А ты пойди и гармонизируй, – выдавил из себя Асташевский.

– Я тебе погармонизирую! – неожиданно раздался резкий голос супруги Фунина.

Бросив на нее взгляд, Фунин тут же как бы в пику приосанился и, подбадриваемый Макаровым и Асташевским, пошел к молодежи.

– А мы вот вам тут дедушку привели, – прокомментировал с улыбкой Вадим, обращаясь к парням. – Просветите его на предмет компьютерной грамотности.

– Я сам кого угодно просвещу! Если хотите знать, я привез в Тарасов первый компьютер! Так что лучше меня специалиста в городе не найти! – хвастливо заявил Фунин.

– А в чем вы еще специалист? – с некоторой усмешкой обратился к Фунину один из парней.

– Я? Да во всем! – не вдаваясь в подробности и не раздумывая, ответил тот, усаживаясь на стоявший в вестибюле диван, около которого и стояли, собственно, компьютерщики. – А я смотрю, вы защитные экраны не применяете, – продолжал он поучающим тоном.

– Это еще почему? – удивился один из компании.

– Потому что на девчонок внимания не обращаете! – победно заявил Фунин.

– И где связь?

– Ни фига себе! Компьютерщики не знают об этом? Стыдно! Ведь достаточно полгода посидеть перед монитором – и все! Полное отсутствие полового влечения. А вы что, не знали, что ли? А дальше еще хуже будет. Вообще упадет! А девчонки вон какие хорошие стоят! Как вас зовут, девчонки? – обратился он сразу ко всем и, не дожидаясь ответа, выпалил: – А вот та средняя в меня влюбилась! Ха-ха-ха-ха!

Фунин не слышал, как Макаров с усмешкой сказал Асташевскому: «Вообще-то я не думал, что он так ссинячился».

Асташевский грустно покачал головой, соглашаясь с приятелем. Тем временем девушка, к которой была обращена последняя реплика Фунина, внимательно оглядела его, видимо, оценила и презрительно бросила:

– С чего это вы взяли?

– А, не влюбилась? – нимало не смутился Фунин. – Ну так правильно, тебе мама не разрешает влюбляться пока еще. Ха-ха-ха!

Тут к компании подошли молодые. И все забыли про Фунина, который в одиночестве остался сидеть на диване, и забросали жениха с невестой вопросами.

– Ну что, пообщался? – снисходительно спросил Макаров, который по очереди с Асташевским уже успел посетить туалет.

– Отлично пообщался! – бодро ответил Фунин. – Мне кажется, пора водки выпить. А то с этой молодежью можно впасть в чудовищную скуку.

– Да мне кажется, тебе довольно, – с подозрением отозвался Макаров, окинув фигуру Фунина внимательным взглядом.

– Водки действительно, наверное, довольно, – осторожно вмешался Асташевский. – А вот перекусить не мешало бы… Немного.

– Кому вы будете указывать, маль-чи-ки? – оттопырив нижнюю губу и посмотрев на Макарова с Асташевским как на лютых врагов, вопросил Фунин.

– Это кто тут мальчик? – нахмурился Макаров, который уже с трудом переваривал юмор старого приятеля.

– Ты забыл еще, когда до своего вонючего радио работал у меня в риэлторской конторе на побегушках? – выдохнул ему прямо в лицо Фунин.

Лицо Макарова перекосила гневная гримаса. Асташевский захлопал глазами, взял Макарова за рукав и увлек за собой. Отойдя на несколько метров от Фунина, шепелявя и сюсюкая от волнения, он затараторил:

– Вадик, да его просто переклинило, так сказать… Ничего страшного, просто давай пойдем действительно выпьем, закусим… И нужно найти Тамару, чтобы она его успокоила. Думаю, они скоро отправятся домой. У него бывают такие заскоки, вернее, с определенного времени… Просто ты, может быть, не знаешь, не так часто общался…

– Ну правильно! – услышав последнюю фразу и расценив ее по-своему, вклинился снова подошедший к ним Борис Сергеевич. – Чего ему общаться? Он со всеми нами общается посредством радиоэфира… И поддерживает на выборах, между прочим, плохих людей!

Фунин, насколько ему позволяла дикция, отчеканил последние слова и поднял вверх указательный палец. А выражение лица Вадима Макарова стало совсем злым.

– Слушай, ты на кого пискнул, чувак? – тихо спросил он у Фунина.

– Мальчик, иди и не выпячивайся! – не остался в долгу Борис Сергеевич.

– Так, ну мне, короче, это все уже… – Макаров сжал кулаки.

– Вадик, да оставь его в покое! Боря, ну ты что, с ума сошел, что ли, свадьбу человеку портить! – дипломатичный Асташевский неуклюже крутился между двумя приятелями, пытаясь их примирить.

Фунин, впрочем, был настроен по-боевому и был, похоже, не против поскандалить. Однако Макаров, посмотрев вокруг и поняв, что Фунин привлек всеобщее внимание, счел за благо не будоражить общественность и не раздувать конфликт. Он подумал, что покамест разумнее будет удалиться, имея в виду, что через пять минут служба безопасности тихо-мирно выведет Фунина из помещения и без его, макаровского, вмешательства. По крайней мере, у этих ребят все получится более профессионально.

Вадим направился к банкетному залу, не слушая, что говорит в оправдание Фунина Асташевский. Дойдя до своего места, Макаров еще раз покачал головой и сказал:

– Да… Представляешь, Стас, он стал синяком за один год. А ведь подавал такие надежды. В общем, грустно все это… Грустно.

– Все тленно, все тленно, – разводя руками, завздыхал Асташевский, накладывая себе горку салата. – А я вот слыхал, что Женька Котов пить бросил. Наоборот, так сказать, возрождается.

– Да? – недоверчиво покосился на него Макаров. – Надо же!

– Вот так, – пережевывая салат, кивнул Стас.

– Ну что ж, флаг в руки ему, барабан на шею, – скептически хмыкнул Макаров. – Ну, а мы с тобой пока еще не синие, так что можем выпить. Давай, за чувство меры!

Они с Асташевским чокнулись и выпили. Тут к Вадиму подошла его жена и, склонившись, что-то тихонько шепнула ему на ухо. Вадим поднялся и последовал за ней. Скандальный Фунин был забыт, и Макаров не стал подходить к охранникам с просьбой удалить перепившего приятеля со свадьбы.

А торжество тем временем вступило в ту фазу, когда общее собрание разбилось на несколько практически независимых тусовок, которые сосредоточились в разных уголках как банкетного зала, так и небольшого вестибюля.

Музыканты покинули сцену и тоже разбрелись кто куда. Даже приглашенный тамада, найдя какую-то отзывчивую даму, в чем-то горячо ее убеждал. Дама заливисто хохотала и была довольна проявленным к ней вниманием.

Оставшись один, Асташевский почувствовал некую скуку. Он уже набил свое и без того здоровое пузо, ощутил приятное опьянение, и ему захотелось развлечений. Несмотря на то что свадьба как раз эти развлечения и предполагала, сейчас наступил тот момент, когда лично Асташевский для себя ничего веселого не находил. Для молодежной тусовки он был, мягко говоря, староват, а сообщество близких себе по возрасту людей как-то не складывалось. Макаровы общались с какими-то родственниками, жена Елена уединилась с Тамарой Фуниной в дальнем углу и увлеченно о чем-то разговаривала, а сам Фунин не являл собой достойную для Асташевского кандидатуру в плане общения. Волей-неволей Стас начал крутить головой по сторонам и наблюдать за тем, что делают другие.

Вот, например, двое молодых людей устроили шутливый борцовский поединок. Какой-то древний дед сосредоточенно жевал салат, а его супруга, благообразная старушка, с неопределенной улыбкой оглядывала помещение и людей.

Вдруг на пороге банкетного зала с визгом рухнула на пол девица с красной лентой, нацепленной поверх платья. Вокруг сразу же заахали и заголосили ее подружки и друзья.

– Люда, Люда, как же так!

– Ой, господи, да поднимите же ее!

– Люда, тебе присесть нужно!

– Ты чего, Людк, резко зрение потеряла?!

Двое парней подхватывали девушку под руки, пытаясь поднять, но она, тихонько постанывая, продолжала сидеть и потирать ушибленное колено. Тут от группы музыкантов отделился высокий молодой мужчина кавказской наружности и решительно прошагал к образовавшейся толпе. Он легко прошел через нее и быстро, одним движением поднял свидетельницу на руки, пронес до стола и усадил на стул. Подружки ахнули, а потом восхищенно зааплодировали. Они быстренько припорхнули к столу, обступили Люду и музыканта, после чего вновь посыпались их реплики:

– Люда, тебе уже не больно?

– Ой, я так испугалась!

– А вы всегда такой сильный и уверенный в себе?

– Георгий у нас истинный джентльмен, – постным голосом сообщил упавшей девушке какой-то длинный молодой человек в очках, которого Асташевский недавно видел на сцене.

Кавказец молча улыбался, не отходя от стула, на котором сидела пострадавшая. Молодые жители виртуальной реальности мужского пола покривили губами, поняли, что их присутствие необязательно, и, обменявшись взглядами, скрылись в вестибюле.

Стас Асташевский почему-то почувствовал себя неуютно, можно сказать, лишним на этом празднике жизни, и решил еще раз выйти в вестибюль в надежде отыскать кого-нибудь для общения.

Однако, едва войдя в вестибюль, он хотел было сразу же повернуть обратно, поскольку взгляд его тут же натолкнулся на совсем уже пьяную, ухмыляющуюся физиономию Фунина, который развалился на мягком диване, помахивая левой ногой. Но следом Стас отметил, что Фунин о чем-то разглагольствует с важным видом. Асташевский перевел взгляд на его собеседника. Им оказался незнакомый ему парень лет двадцати восьми, невысокого роста, крепко сбитый, с круглым, красным лицом. Он слушал Фунина не перебивая, из чего Асташевский заключил, что Борис познакомился с ним совсем недавно. Потому что всерьез слушать чушь, которую он нес, мог только человек, плохо знавший Фунина. А бывший риэлтор тем временем не обратил на Асташевского никакого внимания, чему тот в немалой степени порадовался. Его же краснолицый собеседник просто кивал в такт этой чуши и ничего не говорил в ответ.

Асташевский бочком проследовал к балкону и с удовольствием закурил сигарету, облокотившись на перила. Сентябрьский воздух был свеж, чист и отдавал некоторой грустью, так свойственной осени. Асташевский, будучи лириком по натуре, печально почмокал губами, подумав о том, что вот закончилось еще одно лето в его жизни и жизни всего человечества, что он сам стал старше еще на год, что вот так будет всегда, до бесконечности. Будут опадать листья, идти дождь, снег, затем природа вновь станет возрождаться и вспыхнет спелыми красками, только его самого, Стаса Асташевского, на свете уже не будет…

В горле аптекаря застрял комок, ему стало невыразимо жаль себя. Он задумался над тем, что же сделать, чтобы жизнь, раз уж ее не суждено продлить до бесконечности, хотя бы была максимально наполненной. Он даже отбросил сигарету. Но тут сзади послышался шум. Асташевский обернулся: на балкон входил Фунин в сопровождении своего новообретенного собеседника. На пороге Борис Сергеевич споткнулся, захлебнулся на полуслове и едва не упал, но спутник поддержал его.

У Асташевского вдруг вызвало крайнее раздражение поведение Фунина, помешавшего ему в такой момент философских размышлений, когда хотелось побыть одному: стало просто противно смотреть на эту пьяную физиономию, которая, если с ней сейчас поделиться своими мыслями и чувствами, будет только осоловело хлопать глазами.

И Асташевский решил вернуться в зал.

«Да, – подумал он. – Если уж наполнять жизнь, то прямо сейчас! Нечего отстраняться от праздника».

И наполнение жизни он начал с наполнения своего желудка. За столом уже мало кто отдавал дань трапезе, в основном гости или разговаривали, или вообще покинули пределы банкетного зала, переместившись кто в вестибюль, кто на балкон, кто в танцевальный зал. Асташевского, однако, это не смущало. Он решил поосновательнее подкрепиться, а затем уже примкнуть к какой-нибудь компании веселящихся.

– А вот и мы! – раздался над его ухом веселый и уже довольно пьяненький голос жены, которая вместе с Тамарой Фуниной плюхнулась рядом с ним, закатываясь заливистым смешком. – Стасик, ты что такой скучный? Пойдем, пойдем, потанцуем!

И они обе, подхватив робко сопротивляющегося Асташевского, потащили его к танцевальному залу. Там собралась целая толпа народа, уже не обращавшая внимания на различия в возрасте и социальном положении. Все отплясывали на разные лады, в центре извивалась уже пришедшая в себя свидетельница, к ней неожиданно присоединился тамада, который тоже уже успел хорошо хватить водки. Асташевский, не являвшийся поклонником танцев, особенно быстрых, тем не менее, подбадриваемый подталкиваниями и репликами жены и Тамары, тоже вступил в круг. На середину вышла дородная, полная женщина лет пятидесяти – кажется, какая-то тетка со стороны невесты. Она принялась лихо выписывать кренделя, поднимая подол пышной юбки. Молодежи явно пришлось по вкусу столь яркое зрелище, некоторые даже прекратили двигаться и с усмешкой наблюдали за теткой. А та, нимало не смущаясь, повела грудным голосом какую-то мелодию, совершенно не соответствующую той, что лилась из колонок, и двинулась по кругу.

Все слилось в общем шуме и гаме, Асташевский видел мелькающие вокруг раскрасневшиеся лица и под влиянием этого зрелища сам впал наконец в состояние беспечного веселья. К танцующим присоединились и музыканты, и даже Вадим Макаров, снисходительно улыбаясь, совершал ногами небрежные движения.

Асташевский покрутил головой, выискивая Фунина, который по всем законам психологии должен был сейчас находиться в эпицентре событий, однако его не было видно. Стас решил, что тот наконец утомился собственной бесконечной трепотней и просто прикорнул где-нибудь в углу.

Те, кто подустал, выходили на балкон или в туалет освежиться, а затем возвращались к танцующим. Асташевский, чье стадвадцатикилограммовое тело не выдерживало такого быстрого темпа, начал задыхаться. Он с виноватой улыбкой посмотрел на свою жену и, просюсюкав: «Леночка, я на минуточку, хорошо?» – и получив от нее небрежный кивок, поспешил, отдуваясь, на балкон. Там он простоял минуты три, пока не услышал, что обстановка в помещении изменилась: там по-прежнему было шумно, но это был совершенно иной шум.

Асташевский выглянул в зал и увидел, что танцы прекратились, а все, кто принимал в них участие, беспорядочно толпятся в зале, растерянно переглядываясь. Несколько испугавшись, Стас поспешил вернуться. В центре собравшейся толпы выделялась высокая фигура Вадима Макарова. Лицо владельца радиостанции было бледным. Асташевский даже не мог вспомнить, когда видел его в последний раз таким взволнованным. Возле него с непонимающим видом стоял его сын Антон, машинально поглаживая руку своей невесты, которая расширившимися глазами смотрела на обоих мужчин. Кроме них, в центре находился еще и Фунин. Он выглядел каким-то потрепанным, взъерошенным и в растерянности крутил головой. Брюки его снизу были замызганы какой-то грязью, в волосах застряла шелуха от семечек. Стас подивился еще больше. Вадим при этом о чем-то разговаривал с тамадой. Стас подошел поближе.

– …В общем, я вошел туда, смотрю – человек возле окна лежит, спит… Ну, я его попробовал растолкать, а он ни в какую. Ну, я рукой махнул – пусть, думаю, раз ему так нравится, отлежится. Хотел еще позвать кого-нибудь, чтобы помогли его на балкон перетащить. А сам пошел в свободную кабинку… Ну, встал и вдруг смотрю – на полу струйка крови… Из соседней кабинки вытекает. Я вышел, дверцу дернул – заперто изнутри. Крикнул – не отвечает никто. Я подумал, может, плохо человеку стало. Прошел снова в свою кабинку, встал на унитаз… Перегнулся, смотрю – он на полу лежит. Вот… Скрючился весь. И рубашка в крови. Я понял, что мертвый уже и сразу… Сразу к тому кинулся, что у окна, тормошить его начал. Еле-еле растолкал, он глазами хлопает, не понимает ничего. Кое-как ему объяснил, в чем дело, потащил за собой. Вот… А дальше – к вам сразу…

– Понятно, – хмуро кивнул Макаров и перевел взгляд на Фунина.

Борис Сергеевич открыл рот и снова его закрыл. Потом почти умоляюще посмотрел на Макарова и заговорил. Он еще не совсем протрезвел, и язык его слушался плохо. К тому же от волнения Фунин слегка заикался.

– Вадим, да т-ты ч-что? Я… Я… Я заснул просто, я устал просто сильно! Я тебе говорю, я даже и не слышал ничего, знать не знаю!

Макаров, вполуха слушая его, повернулся к тамаде и произнес:

– Нужно пойти посмотреть, может, он жив еще.

– Да какое там жив! – махнул рукой тамада. – Я видел, у него зрачки закатились.

– Все равно, нужно посмотреть, – бросил Вадим и двинулся по коридору.

Тамада, опасливо поежившись, двинулся за ним, а следом еще несколько человек. Стас, уже понявший, что случилось нечто, совсем невеселое, осторожно подошел к жене и тронул ее за плечо. Елена быстро повернулась, закатила глаза и, схватив мужа за руку, зашептала:

– Человек в мужском туалете лежит, мертвый!

– Какой человек? – только и спросил Асташевский.

– Я же говорю, мертвый! – Елена, по ее мнению, дала исчерпывающий ответ.

– А кто он? – тоже шепотом продолжал допытываться Стас.

– Не знаю! Кажется, кто-то из молодежи! Тамада пошел в туалет и на него наткнулся. А Борис там валялся в это время, представляешь?

Асташевский только покачал головой. А Макаров-старший, мрачнее тучи, резко рванулся в сторону туалета. Спустя минуту он стал еще мрачнее, когда всматривался в мертвое тело.

Молодой человек, можно сказать, сидел на унитазе. Но голова его склонилась направо и опиралась на перегородку между туалетными кабинками. Горло его было все в крови, глаза безжизненно таращились на смотревших на него людей.

– Зарезали, – коротко прокомментировал ситуацию Макаров и, повернувшись, тяжелым взглядом посмотрел на стоявшего рядом с ним отца невесты.

– Далось же вам это слово! – поиграв желваками, сказал он, отводя взгляд от убитого.

– Кто он такой? – продолжил мрачно вопрошать Макаров. – Я его не знаю. Кто он? Ты его знаешь, Юрий Алексеевич?

Отец невесты покачал головой.

– Кто же он тогда? Какого черта он здесь вообще делал?

Ответа не последовало.

– Вера, Вера! – позвал отец невесты свою жену. – Иди сюда, посмотри, кто это такой? Только не пугайся, он мертвый.

Сквозь толпу протиснулась женщина средних лет с короткой стрижкой и, приложив пальцы к губам, всмотрелась в мертвое лицо.

– Нет, я не знаю. Кто это, Юра? – повернулась она к супругу.

– Да я откуда знаю? – сразу вспылил Карелин-старший. – Я думал, это из твоих… Поэтому и позвал. Что ты меня спрашиваешь?

– Да я не знаю, это не из моих, – растерянно ответила Вера. – Господи, да у нас не было никогда таких. Лицо какое-то… Как у свиньи, прости господи!

Вадим Макаров протяжно вздохнул и вышел в коридор. Остальные гости тут же расступились перед ним.

– Антон! – закричал он. – Иди смотри, твоего приятеля зарезали?

– Что? Кого зарезали?

Антон Макаров, сжимая в своих руках ладони невесты, у которой тут же при словах свекра вытянулось лицо, растерянно смотрел на отца.

– Так, иди и разбирайся. Говорил тебе, что список приглашенных нужно утверждать нам с матерью! Наприглашали черт знает кого, а теперь его грохнули.

– Слушай, Вадик, если ты думаешь, что это я… – тут же мелко заюлил перед ним Фунин.

Но Макаров только раздраженно махнул на него рукой.

– Вадик, надо, наверное, ментов звать, – только и смогла проговорить его жена, которая все это время проговорила с Тамарой Фуниной и только что подоспела к месту событий.

– Надо, – четко проговорил Вадим и, посмотрев на жену так, будто это она была виновата в неожиданном преступлении, случившемся на свадьбе, вытащил из кармана мобильник. – Алло, милиция? Записывайте адрес… Убийство. Ресторан «Волга». Ждем…

Отключив связь, Макаров повертел мобильник в руках. Потом размахнулся так, как будто хотел запулить телефон в стену, но… вдруг раздумал и засунул его обратно в карман.

– Ну, в общем… Погуляли, ребята… Выдали сына замуж, е… твою мать, бл…!

Произнеся эту сакраментальную матерную тираду, он прошел в банкетный зал, налил себе полный бокал водки и тут же выпил.

Стас Асташевский неожиданно почувствовал, что в этот момент нужно как-то поддержать Вадима, поэтому поспешил к нему.

– Вадик, да ты успокойся, так сказать… В конце концов, это же не тебя грохнули и не жениха с невестой… То есть я хотел сказать, что это вообще черт знает кого, так сказать, грохнули, мы даже и не знаем кого. Бог его знает вообще, откуда он здесь взялся. А может, он вообще левый какой-нибудь?

– Что значит – левый? – недовольно спросил Макаров. – Вообще-то я эту рожу наблюдал за столом уже три часа. Он сидел, по-моему, вон там, – и Вадим показал на край стола. – У него внешность уж очень запоминающаяся. Действительно, на поросенка похож. Как колобок какой-то! Я не пойму, откуда он взялся? Никто не знает, никто его не приглашал… Антон! – крикнул он, заметив, что сын вместе с невестой показался в дверном проеме. – Иди сюда!

Антон подошел к отцу.

– Ну что? Видел?

– Видел. Откровенно говоря, чуть не блеванул, – признался жених. – Но я его не знаю. А ты? – обратился он к невесте.

Та замотала головой.

– Ну в общем так, ребята, – вяло махнул рукой Макаров. – Сейчас менты приедут, вы быстренько показания дадите – и шагом марш отсюда… Вернее, на машине, конечно, поедете, – поправился он. – Домой!

– А может быть, – осторожно высказал свою версию Асташевский, – это кто-то из персонала? Или из этих… музыкантов?

– Нет-нет, точно не из музыкантов, – сказала Юля. – Их всего четверо было, и вон они все стоят.

Она показала на группу куривших молодых людей около лестницы.

– Нужно, так сказать, с кем-то из администрации поговорить, – разводя руками, предложил Асташевский. – Они же должны быть в курсе того, что произошло.

– Я думаю, они уже в курсе, – мрачно проговорил Вадим Макаров, указывая на решительно приближающуюся к ним женщину лет сорока пяти, дородную крашеную блондинку в строгом костюме ярко-бордового цвета, с губами в тон костюму.

Она подошла к Макарову со товарищи и, строго сдвинув брови, спросила:

– Что здесь произошло?

– Труп в туалете, – коротко ответил Макаров.

– Это я уже поняла, – повышая голос, сказала женщина. – И можете мне поверить, это вам даром не пройдет! Безобразие! Вести себя не умеете! Устроили пьянку – и вот, посмотрите, чем все закончилось!

– Ну, вы на нас напраслину не возводите, – нахмурился Макаров. – Мы вообще этого человека не знаем. Кстати, хотели у вас выяснить, не ваш ли это сотрудник?

– Нет, – отчеканила женщина. – У нас таких нет. Так что это кто-то из ваших. И не пытайтесь теперь вину перекладывать на чужую голову!

Макаров устало вздохнул и своим излюбленным снисходительным взглядом окинул женщину с головы до ног.

– Сейчас приедет милиция, – равнодушным голосом проговорил он. – Тогда и будем разбираться. А устраивать разборки раньше времени я не вижу смысла.

– Разберемся, разберемся, – многообещающе кивнула женщина. – Не беспокойтесь! Наприглашали в ресторан бог знает кого! Головорезы!

И она, продолжая что-то сердито говорить самой себе, пошла прочь. Асташевский тяжело вздохнул.

– Да, эта дамочка еще помотает нервы… – сказал он.

– Да пошла она! – махнул рукой Макаров. – Что она может сделать? Сейчас показания дадим – и все! До свидания!

– Я опасаюсь, – продолжал Асташевский, – что этим дело не ограничится. Если сразу убийцу не поймают, то могут потом затаскать по кабинетам. Подписку еще возьмут о невыезде…

– Что? – Макаров поднял брови. – С нас, что ли? Со всех?

– Ну, я, так сказать, не знаю, – тут же пожал плечами Асташевский. – Просто так принято, кажется… Не знаю, с кого именно, просто предположил, что с тебя и, наверное, с жениха с невестой.

– Да у них через три дня самолет! – вскипел Макаров.

– Ну, не знаю, не знаю! – уже жалея о собственных словах, засуетился Асташевский, прижимая ладони к груди.

Тут появился Фунин. Как ни в чем не бывало он подошел к собравшимся и дружески хлопнул Макарова по плечу.

– Вадик, ты что, расстроился, что ли? – беспечно спросил он. – Да брось! Ты его знал?

Макаров не удостоил Фунина ответа, и тот переключился на Асташевского. И тут Стас вспомнил, что именно Фунин разговаривал с этим самым парнем, найденным в туалете. И было это незадолго до его смерти.

– Борь, а ты его, по-моему, знал, – подняв толстый палец, заметил Асташевский.

– Я знал? – изумленно воскликнул Фунин. – Да я его первый раз увидел.

Вадим Макаров, нахмурившись, повернулся к Фунину, явно заинтересовавшись.

– Когда увидел? – недружелюбно уточнил он.

– Сегодня! – недоумевающе поведя плечами, ответил Фунин. – Он сказал, что его Олег зовут, и что он этот… как его… Забыл, короче! Да какая разница! Он говорил, что буддизмом увлекается. Я ему начал говорить, что, мол, нет здесь нормальных людей на свадьбе, с кем можно пообщаться, ну а он мне – не бери в голову, помедитируй лучше.

– Вот ты и помедитировал, – гневно заметила подошедшая Тамара. – В туалете на полу! Слушай, я так подумала… Хорошо, что мы с тобой официально в разводе и что квартира на меня записана. А то ты на днях в тюрьму сядешь, слава богу…

– Да пошла ты на х..! – заорал Фунин. – Я что, виноват, что ли, что заснул во время этой медитации?!

– Угу, а в это время человека убили, – кивнула Тамара.

– Стоп, – вмешался Макаров. – Ты как вообще там оказался и с кем?

Фунин не успел ответить, как двери распахнулись, и помещение заполнили люди в милицейской форме и штатском. Макаров тут же пошел навстречу. Он понимал, что главная тяжесть в общении с органами ляжет на него. Потому что свадьбу в основном организовывал он, и львиная доля приглашенных была также с его стороны. Сторона невесты, конечно, тоже участвовала, но папа Карелин все же по социальному статусу был ниже. Да и вообще Вадим предпочитал сам контролировать ситуацию.

Он вкратце описал ситуацию, после чего следователь, выслушавший его, кивнул и спросил:

– А где этот самый Фунин?

Макаров показал в глубь помещения, где Борис Сергеевич о чем-то яростно спорил со своей супругой. Следователь двинулся туда. Вадим видел, как он тронул Фунина за плечо, тот обернулся, оборвав на полуслове какую-то фразу, растерянно ткнул себя в грудь, переспрашивая, его ли действительно хотят видеть, а затем послушно двинулся за следователем, уже на ходу принимаясь рассказывать.

Несколько человек из прибывших сразу же прошли на место происшествия, гостей предупредили, чтобы не расходились, и потихоньку начали опрашивать всех по очереди. Макаров, воспользовавшись тем, что пока его оставили в покое, быстро направился к Асташевскому.

– Слушай, Стас, ты тут про Женьку Котова недавно вспоминал, – скороговоркой проговорил он. – У него жена, кажется, одно время частным сыском увлекалась…

– Ларочка? Ну да, – кивнул Асташевский.

– А что, она по-прежнему этим занимается?

– Ну, я, так сказать, не знаю, – заерзал Асташевский. – Вроде занималась до последнего времени. Но Женек вообще-то против этого был, кажется, они ссорились даже на эту тему… Так что я даже не могу тебе сказать определенно…

– Нужно ему позвонить, – не слушая, перебил Макаров. – Срочно. Давай номер! – решительно проговорил он, доставая мобильник.

– Но погоди, – Асташевский остановил Макарова. – Ты что, ночь же на дворе! Нельзя же все-таки людей так вот… грубо беспокоить. Лучше завтра утром, так сказать, на свежую голову…

– Какая ночь, только одиннадцать! – кинув взгляд на часы, перебил его Макаров. – Давай номер, давай!

Тон его был непреклонен. Асташевский глубоко вздохнул и взял у Вадима из рук мобильник. Через полминуты он услышал женский голос…

* * *

Это был один из спокойных семейных вечеров. Котовы поужинали втроем – Евгений, Лариса и Настя, – после чего отправились на отдых. Был тот редкий случай, когда вся семья вечером собралась в гостиной. Настя и Евгений, сидя в креслах, смотрели какой-то фильм, а Лариса, устроившись на диване, листала купленный сегодня «Космополитен». Ее привлекла статья о реконструкции домашнего жилища, и она, разглядывая фотографии, размышляла, а не поменять ли им что-нибудь в их квартире. Просто для разнообразия.

В перерыве на рекламу Евгений подошел к жене и заглянул через плечо. Он без особого интереса скользнул глазами по фотографиям и спросил:

– Что это тебя так увлекло?

– Да вот думаю, может быть, и нам устроить нечто подобное? – она ткнула в один из снимков наиболее понравившейся ей квартиры.

– Зачем? – пожал плечами Котов. – Разве у нас плохо?

– Да вовсе нет, просто захотелось какой-нибудь новизны.

– Ну знаешь, для этого достаточно просто куда-то прокатиться, – хмыкнул Евгений. – А переделывать трехуровневую квартиру – ты представляешь, какой это геморрой?! Здесь же уже все было продумано, когда строилось. Проще уж ее продать и купить что-то новое, но я не вижу смысла.

– Да ладно, я же не собираюсь заниматься этим завтра, – махнула рукой Лариса. – Просто так помечтала…

– Помечтай, помечтай, – посмеиваясь, похлопал ее по плечу Евгений. – Ресторан ты уже хотела перестроить, и что? Сама же потом передумала.

– Ну и сейчас, может быть, передумаю, – захлопывая журнал и откладывая его подальше, улыбнулась Лариса. – Но все равно приятно иногда вот так помечтать.

Реклама закончилась, и Евгений вернулся к экрану, бросив Ларисе:

– Пойдем лучше кино смотреть.

Лариса уже хотела было присоединиться к домочадцам, как возле нее на диване запищал мобильник. Взяв трубку, она услышала голос Стаса Асташевского, который звучал предельно вежливо, но при этом еще и виновато, отчего Стас говорил быстро, взахлеб, но при этом делая паузы между фразами.

– Ларочка, добрый вечер. Как твое здоровье? Слава богу, слава богу… А то, знаешь ли, всегда я милости прошу… Подберем самые лучшие средства, да-да. Гм. А Женя как? Да? Отлично, отлично. Я, собственно, Лара… Э-э-э… Я из ресторана звоню. Тут понимаешь, какая вещь. Э-э-э… Ты Вадика Макарова помнишь?

– Помню, – немного удивившись, ответила Лариса.

– Так вот, у него сын женился… Э-э-э… Сегодня.

– Очень рада.

– Да-да, это замечательно, он тебе передает горячий привет, Лара, и вот еще что… Тут одна неприятность небольшая случилась на свадьбе…

– И что? – Лариса по-прежнему не понимала, к чему клонит Асташевский.

– Да нет, может, и ничего, но Вадим вот обеспокоен очень. Он просит извинения, что пришлось тебя побеспокоить, но…

– Да что случилось? – не выдержала Лариса.

– В общем, тут человека убили, – понизив голос, сообщил Асташевский.

– И что? Вадима подозревают?

– Нет-нет, что ты, что ты! Слава богу, нет! Но все равно, сама понимаешь, такое событие – и вдруг… Милиция уже приехала, сейчас всем задают вопросы, а молодые… Ларочка, ну ты же понимаешь, что такое молодожены! У них, естественно, свои проблемы. И главное, они тут совершенно ни при чем. А ведь их могут задержать, и все такое…

– Так что ты хочешь? – устав от многословия приятеля, спросила Лариса.

– Ларочка, я понимаю, так сказать, твою занятость, но… Э-э-э… Не могла бы ты заняться этим делом? Просто чтобы оно поскорее закончилось? Вот и Вадим тебя очень просит, и я, Лара…

Лариса задумалась. Она не могла сейчас однозначно ответить, пока не узнала подробностей происшедшего. А такие подробности по телефону не обсуждают.

– В общем, давай так, – решительно прервала она Асташевского. – Если милиция вдруг не раскроет дело сразу, то, возможно, я и заинтересуюсь им. В таком случае приезжай ко мне утром домой, желательно вместе с Макаровым, и все расскажете подробно. А пока не вижу надобности в моей помощи. Не по телефону же ты мне будешь все рассказывать. А ехать сейчас на место преступления – это, извини меня, чересчур. Даже для такой динамичной женщины, как я.

– Конечно, конечно, – заторопился Асташевский. – Мы приедем сами, завтра и не с пустыми руками, – отметил он.

– Тогда хорошо бы часов в десять, – сказала Лариса. – Но желаю, чтобы все благополучно обошлось уже сегодня.

 

Глава 2

– Не обошлось, – грустно развел руками Асташевский, стоя на пороге Ларисиной квартиры.

– Увы, не обошлось, – со вздохом подтвердил и Макаров, стоявший рядом с ним.

– Сколько мы с вами не виделись? – с улыбкой спросила Лариса, приглашая обоих мужчин пройти.

– Года четыре, – припомнил Макаров. – Тогда случилась жуткая история…

– Да, я вас даже подозревала одно время, – еще шире улыбнулась Лариса.

Да, это действительно была жуткая история, пожалуй, одна из самых шокирующих в Ларисиной практике. Она в свое время прогремела на весь город – на одной из пригородных турбаз снимали так называемое «обнаженное кино», а проще говоря, снимали вживую убийства людей. Кроме того, на этой же турбазе действовал цех по переработке человеческого мяса. И даже Лариса вместе со своим мужем Евгением чуть было не были превращены в фарш. И тогда Вадим Макаров казался по ходу расследования Ларисе главным злодеем, но в конце концов выяснилось, что он совершенно ни при чем.

– Я еще помню, что мы с вами ездили к одному не совсем нормальному типу, – припомнила Лариса. – Тот, который бомжей держал на цепи…

– Да, теперь этот тип стал окончательно ненормальным, – мрачно заметил Макаров. – Короче, Фунин бомжей теперь не держит, потому что сам почти бомж. Вообще у них с Тамарой в жизни много перемен. Тамара повзрослела и остервозничала, а Борька просто спился. Кстати, он был на свадьбе. И его-то, между прочим, могут и подозревать. Но я к вам обращаюсь вовсе не для того, чтобы спасти его честное имя, а чтобы избавить свою семью от ненужных проблем.

– Нет, ну ты представляешь, Лара, – вступил Асташевский, усаживаясь в кресло, – какую все-таки свинью подложили молодым! Свадьба вся испорчена, а это ведь память на всю жизнь! Ну сама посуди!

– Ладно, давайте все по порядку, – сказала Лариса, и Макаров, переглянувшись с Асташевским, начал рассказ…

…Все время, в течение которого Макаров говорил, Стас уплетал пирожки, испеченные с вечера Ларисой и приготовленные, в общем-то, для семейного потребления. Однако присутствие большого и доброго Стаса сделало первоначальное их назначение невозможным. Это Лариса поняла уже с самой первой минуты пребывания Асташевского за их кухонным столом. Характерный блеск в глазах, появившийся у Стаса при взгляде на блюдо с выпечкой, не оставлял пирожкам ни единого шанса. Более того, он открыл бутылку вина, принесенную с собой, а также не отказался от ветчины с сыром, выставленных Ларисой вроде бы к вину. Ларисе оставалось только наблюдать за процессом чревоугодия. Огромное тело Асташевского представляло собой бездонную бочку, в которой могло исчезнуть, казалось, какое угодно количество еды.

– Итак, никто не признался в том, что знает этого человека, так? – спросила Лариса, когда Макаров, закончив рассказ, осторожно присоединился к Асташевскому в трапезе.

– Нет, абсолютно никто. Все только разводили руками. И сами молодые, и их друзья, и родственники.

– И даже персонал ресторана, – с трудом разлепляя жующие челюсти, добавил Стас.

– Что ж, это интригует, – сказала Лариса. – И, пожалуй, это решающий момент, который толкает меня на то, чтобы заняться этим делом.

– Да я заплачу, – тут же вступил Макаров.

– Это не главное, – остановила его Лариса. – Хотя и это тоже приятно. Но… за дела, в которых с самого начала многое ясно, я не берусь. Отсутствует загадка, а это неинтересно.

– Ох, женщины, женщины! – вздохнул Асташевский, отдуваясь после обильной трапезы. – В них самих – одна сплошная загадка, и они тоже любят загадки. Ларочка, а можно кофейку сообразить?

– Можно, – усмехнулась Лариса и пошла к кофейнику.

– Кстати, а где Евгений, почему его не видно?

– Он на работе. Я специально попросила вас прийти в десять, а не в девять. А то он бы на радостях отдал дань алкоголю, – Лариса кивнула на бутылку вина. – Не удержался бы, может, даже и на работу не пошел бы…

– Совсем мужа в ежовых рукавицах держишь, – вздохнул Стас.

– А ты что, не помнишь, как он пил? – воскликнула Лариса. – Ты что, хочешь, чтобы было все, как прежде?

Асташевский думал было возразить, потом неуклюже развел руками и пробормотал что-то нечленораздельное.

– Ладно, это к делу не относится, – сказала Лариса. – Вадим, фактура мне ясна. Теперь нужно переходить к персонажам. Желательно как можно подробнее, с именами, адресами, родом занятий.

– Да, огласите весь список, пожалуйста, – со вздохом произнес Асташевский.

Макаров вздохнул и стал загибать пальцы:

– Значит, так. Мы с Сашкой… С женой то есть. Потом, так сказать, сваты, то есть Карелины – Юра и… Вера, по-моему. Он – менеджер по компьютерам, она – врач или кто-то там еще, точно не знаю. Свидетели – друг Антона, Павел, они вместе учатся. Друзья их общие, они все на компьютерах помешаны. Невеста с подружками… Кто такие, это надо спрашивать у Юли, я не в курсе. Родственников целая куча, тети там, дяди… В общем, как обычно. Список могу представить. Потом знакомые. Стас с женой, – Макаров посмотрел на Асташевского. – Борис с женой… Еще одна пара, Кучины их фамилия, Денис и Светлана.

– Да, Светочка, чудная женщина, – вставил Асташевский. – Она за мной отлично ухаживала за столом.

– Кто о чем, а вшивый… – укоризненно взглянул на приятеля Макаров. – Ладно, дальше… А дальше у нас идут музыканты, четыре человека, один из них, кстати, какой-то кавказец. Все! А, ну еще приглашенный тамада из фирмы «От заката до рассвета», зовут его Георгий Чердынцев.

– И единственным человеком, кто вроде бы общался с убитым во время свадьбы, был Фунин?

– Выходит, так.

– А что он сам рассказывает о случившемся?

– Да ничего, – махнул рукой Макаров. – Ничего. Пьяный он был, мало что помнит. Его, кстати, менты вчера увели, я его больше не видел. Надо позвонить.

Вадим вытащил мобильник из кармана.

– Тамара? Привет, это Вадим… Что, где наш герой? Дома? Спит? Ну хорошо… Я перезвоню попозже.

Отключив связь, он коротко сообщил:

– Подписка о невыезде.

– Вот что значит пьянство, – назидательно заметил Асташевский и снова разлил вино.

– Я больше не буду, – отказался Макаров. – Мне вообще на радио надо показаться, дело одно там решить. Я, по-моему, все вам сообщил, что знал, – обратился он к Ларисе.

– Да, спасибо. Я сегодня же начну расследование.

– Спасибо, – поблагодарил Вадим и поднялся с места.

Асташевский в некотором смятении кинул взгляд сначала на бутылку вина, потом на делового Вадима, потом опять на бутылку и, махнув рукой, произнес:

– Ладно, я останусь, еще посижу. А то мы с Ларой давно не виделись.

Макаров чуть усмехнулся, потом поднял руку и помахал ею Асташевскому на прощание.

– Подождите, Вадим, – остановила его Лариса. – Насчет Фунина… Вы все-таки его лучше знаете. Как думаете, мог он быть убийцей?

Асташевский с Макаровым задумались. Стас даже приоткрыл рот, как это бывает с маленькими детьми, когда они чем-то сильно удивлены или озабочены. Наконец владелец радиостанции покачал головой:

– Фунин – потрясающий клоун и раздолбай. В городе другого такого нет. Он уникален в этом смысле, но безобиден. Может наорать, конечно, наехать, что называется, с потолка, без всякой причины, но…

– А по пьянке, Вадик? – возразил Асташевский высоким тенорком. – По пьянке?

– Ну, не знаю, – после некоторого размышления развел руками Макаров. – Думаю, что вряд ли… Хотя я с ним не общался уже года полтора, а увидел вчера на свадьбе и понял, что чувак под горку катится с ускорением свободного падения. Раньше он таким не был. А сейчас с ним вообще невозможно разговаривать, несет вечно какой-то бред, хорохорится непонятно почему. Короче, просто синяк! А я у него действительно когда-то работал, можно сказать, был на побегушках, – улыбнулся Вадим и покачал головой. – В этом он вчера был прав, напомнил мне… Но это было давно, в период дикого накопления капитала. Потом я на радио ушел, а он продолжал синяков из квартир выселять. И в конце концов сам стал таким…

– Значит, по-вашему, не мог? – прервала его воспоминания Лариса.

– Наверное, все же нет, – немного поразмыслив, ответил Вадим.

– Я тоже думаю, что нет, – серьезно поддержал его Стас. – Мотивы! Какие мотивы?

– А вдруг этот ему что-то сказал не так? – возразил Вадим. – А у Фунина башню снесло, он его и замочил, а потом улегся типа спать – мол, я тут ни при чем, пописать зашел…

– В общем, я так поняла, что единого мнения нет, – подытожила Лариса.

– Нет, – улыбнулся Вадим. – Это уже, что называется, ваша епархия, мы здесь умываем руки, мы со Стасом не профессионалы. Ладно, мне действительно пора, а то я провороню важную встречу.

Макаров озабоченно посмотрел на часы, быстренько попрощался и пошел по лестнице вниз.

* * *

– Ну и что ты намерена делать? – вытягивая пухлые губы трубочкой, озабоченно спросил Асташевский, когда Лариса вернулась наверх после того, как проводила Макарова.

– В первую очередь разговаривать с милицией, – задумчиво ответила Лариса. – Попрошу материалы дела, поговорю, узнаю, что им удалось наработать. Мне нужны от них фамилия, имя и адрес убитого. Ну, и, конечно, чем он занимался. Потом подробности о самом убийстве. Ну и, естественно, беседа со свидетелями. Адрес молодоженов у меня есть, придется побеседовать и с ними. Да, я совсем забыла, где живут Фунины!

Асташевский запыхтел и полез в карман рубашки, доставая оттуда блокнот. Он продиктовал Ларисе номер телефона и адрес, которые она тут же записала.

– В общем, начинается обычная работа… – констатировала Лариса, захлопывая блокнот.

В этот момент внизу послышался какой-то шум, а спустя полминуты на лестнице раздались шаги, и на пороге кухни появился Евгений.

– Привет, – удивленно приветствовал он Асташевского. – Это что еще за пьянство в начале рабочего дня?

– Да это… в общем… Так сказать, некоторые проблемы, – смутился Стас.

– Новое расследование, – объявила Лариса мужу.

Евгений несколько секунд стоял как вкопанный, переваривая услышанное, а потом всплеснул руками.

– Это поразительно! – воскликнул он. – Расследование каких-то кровавых преступлений для тебя стало обычной работой?! Вообще-то, Лара, я считал, что твоя обычная работа – это заведовать рестораном! Или для тебя «Чайка» превратилась в хобби?

– Вовсе нет, ты же знаешь, что хобби мое – как раз раскрытие криминальных дел, – возразила Лариса.

– А на деле выглядит по-другому! – не унимался Котов. – Во всяком случае, ты больше времени проводишь в погонях и допросах, чем в своем рабочем кабинете!

– Ты преувеличиваешь, – покачала головой Лариса. – И потом, тебе же прекрасно известно, что из-за моего кратковременного отсутствия ресторан никогда не страдает. Степаныч исправно несет груз своих обязанностей.

Котов поморщился при упоминании Ларисой своего администратора, к которому питал самые что ни на есть неприязненные чувства, и возразил:

– Зато от этого страдает семья! И я сам тоже. Разве не ты постоянно внушала мне, что семья должна быть на первом месте и относиться к ней нужно с огромной ответственностью? Я ведь это осознал, Лара! Ты хотела, чтобы я бросил пить. И я это сделал! Ради семьи!

Подбородок Котова гордо взлетел вверх, взгляд приобрел нескрываемое самодовольство и даже превосходство. Евгений расправил плечи и заходил по пушистому ковру взад-вперед, продолжая сыпать высокими фразами:

– У меня хватило ума, мужества, воли, чтобы это понять и сделать правильные выводы! Я превозмог свое пристрастие и буквально стал другим человеком! Ты сама неоднократно признавала, что наша семья наконец полностью восстановилась и стала просто… просто образцовой. И заметь, мне это стоило огромных усилий, но я смог! И теперь просто счастлив, теперь мне не приходится перебарывать себя, я все делаю искренне и с удовольствием. Для семьи! Для семьи! – для убедительности дважды подчеркнул Котов, поднимая вверх указательный палец.

Он закурил сигарету и продолжил свой монолог. Лариса слушала не перебивая с едва заметной улыбкой.

– А ты сама, своими руками хочешь теперь разрушить то, что создавалось с таким трудом! Ты противоречишь сама себе! И главное, меня удивляет Стас. – Котов резко повернулся к Асташевскому и вперил в него обличительный взгляд, как прокурор на обвинительном процессе. – Ты же знаешь, насколько я против всяких авантюр, в которые впутывается моя жена! Ладно, когда ее постоянно дергали просто наши знакомые. Но ты, ты, давний друг семьи, – снова сделал акцент Евгений на слове «друг». – Теперь и ты нарочно ее провоцируешь!

Асташевский, не ожидавший подобных обвинений в свой адрес, растерянно переводил взгляд с Евгения на Ларису. Маленькие глазки его за круглыми очками расширились, он, пытаясь подобрать нужные слова, смешно зачмокал губами и зашевелил пальцами.

– Но… – наконец выдавил он, сглатывая слюну. – Но я просто, так сказать…

– Что – так сказать? – прогремел Котов.

Асташевский обескураженно развел руками, постарался собраться с мыслями и дальше уже в своей обычной манере быстро-быстро засюсюкал:

– Женя, ты неправильно все понял… Ты же знаешь, что я очень уважаю и тебя и Ларочку, я вовсе, так сказать, не хочу никаких проблем для вас… И не знал, что это так болезненно отразится на тебе и тем более вашей семье, просто подумал, что Ларочке это будет интересно…

– Не нужно ни в чем обвинять Стаса, – вмешалась Лариса, которой стало жаль бедного Асташевского. Он весь вспотел, постоянно утирал лоб надушенным платком с кружевной оборочкой, надувал губы и ерзал на стуле, не зная, куда себя деть. – Наша семья нисколько от этого не пострадает, это я тебе обещаю. К тому же когда я не занята расследованиями, то все равно в ресторане провожу порой очень много времени. Тем не менее семье это ничем не вредит.

– Одним словом, снимаю с себя всякую ответственность за наше будущее, – проронил Котов, демонстративно не глядя ни на Ларису, ни на Асташевского.

– Одним словом, мне пора идти, – поднялась Лариса с кресла. – Нечего терять время, раньше начну, раньше закончу. Женя, я постараюсь приехать пораньше. Стас, ты идешь?

– Да-да, – Асташевский поспешно поднял свое массивное тело и неуклюже, вперевалочку засеменил за Ларисой, видимо, побаиваясь оставаться в обществе разгневанного Котова, как вдруг тот остановил его:

– Э-э-э… Стас, постой-ка! Тут у меня к тебе возник один небольшой вопрос. Деловой. Ты не мог бы немного задержаться?

Асташевский бросил на Евгения осторожный взгляд, отметил, что тот, кажется, успокоился и, вздохнув, посмотрел на Ларису:

– Извини, Ларочка, я еще немного посижу.

– Хорошо, только бутылку давай сюда! А то я знаю, чем кончаются ваши дела.

И она, решительно пройдя в кухню, взяла бутылку со стола. Положив ее в пакет, не теряя времени на объяснения, она помахала Евгению и Стасу рукой и поспешила вниз по лестнице.

– Я позвоню вечером узнать новости, – крикнул ей вдогонку Асташевский.

* * *

Начала Лариса с того, что из ресторана позвонила Олегу Валерьяновичу Карташову, своему давнему знакомому, вместе с которым было раскрыто немало дел. Сейчас, став уже подполковником милиции, Карташов редко принимал непосредственное участие в расследованиях, занимаясь в основном руководящей работой. Тем не менее помощь Ларисе он оказывал порой весьма существенную, и опираться в данном деле удобнее было, конечно же, на него.

– Ты знаешь, а я предполагал такое развитие событий, – встретил Ларису с лукавой улыбкой подполковник, предварительно пригласив по телефону к себе в кабинет.

– В смысле? – удивилась Лариса. – Ты предполагал, что в Тарасове должны кого-то убить на свадьбе?

– Нет-нет, я о другом, – махнул рукой Карташов. – Я просто предполагал, что эти самые Макаровы могут быть твоими знакомыми. И еще удивился, когда на планерке заговорили об этом деле и тебя не назвали в числе присутствующих на торжестве. Или даже подозреваемых.

– Ну, к счастью, меня уже давно не зачисляли в подозреваемые, – улыбнулась Лариса. – А раньше ведь ты сам норовил упрятать меня в каталажку, едва заметив возле места преступления.

– Просто я тебя тогда совсем не знал, – поднял брови Олег. – К тому же меня раздражало, что ты постоянно крутишься там, где мои люди. За какое дело ни возьмись – а ты уже тут как тут! Ну, и хотелось сбить спесь с весьма проворной дамочки. Пусть, думаю, посидит, чтобы жизнь медом не казалась…

– А ты, оказывается, завистник! – воскликнула Лариса. – Да еще и мстительный!

– Ладно, ладно, это же шутка, – заулыбался Карташов. – Зато потом мы познакомились ближе, и я стал совсем по-другому к тебе относиться. Да и ты, как мне казалось, тоже… Или уже не помнишь?

– Помню, но не вспоминаю, – ответила Лариса, которой не очень нравилось, когда Олег начинал говорить о былых отношениях. В конце концов, все закончилось, он теперь женат, зачем ворошить прошлое? Оно теперь не имеет никакого значения. Вернее, имеет только в том смысле, что они с Олегом стали добрыми друзьями, могли порой встретиться по делу или просто так. Хотя просто так гораздо реже.

– А может быть, не мешало бы вспомнить? – вкрадчиво спросил Олег.

– Давай не будем об этом говорить, – без обиняков попросила Лариса.

– Ну как хочешь, – вздохнул Карташов. – Хотя, мне кажется, ничего страшного не было бы в том, если бы мы с тобой встретились, как в старые времена, в твоем Зеленом кабинете.

– У меня на первом месте семья, – засмеялась Лариса, вспомнив сегодняшние слова Котова.

Раньше, когда их с Евгением семейная жизнь превратилась просто в формальные отношения, редкие, не приносящие радости встречи и постоянное пьянство и загулы мужа, она легко относилась к связи с Карташовым. В конце концов, Евгений сам виноват – он совершенно перестал думать о ней и Насте, постоянно врал и большую часть времени проводил с другими женщинами, порой совершенно случайными. Отношения с Олегом стали для Ларисы в то время своеобразной отдушиной. Они помогали забыться, не думать о безрадостной семейной жизни, почувствовать, что она кому-то интересна как человек и как женщина. Но… многое изменилось с тех пор. Олег женился, а у нее и в самом деле вроде бы наладилась семейная жизнь. Евгений, нужно отдать ему должное, почти перестал пить, основную часть времени проводил дома, в Тарасове, а жене с дочерью уделял достаточно внимания. Лариса не ломала голову над тем, ходит ли он сейчас «налево», просто потому что хотела быть уверена, что нет. И в таком свете событий возобновлять связь с Карташовым она считала абсолютно лишним.

– Давай-ка перейдем к делу, – решительно отбросив мысли о прошлом как о давно забытом, подняла ладонь Лариса. – Меня интересуют подробности.

– Понимаю, – кивнул Карташов. – Только подробности тебе лучше изложит старший лейтенант Меньшов. Он выезжал на место происшествия, осматривал, разговаривал с экспертом и свидетелями. В общем, он этим делом занимается. Сейчас я тебя провожу к нему в кабинет, и он тебе все расскажет. А заодно и посмотрю, чем он там занимается.

Лариса отметила, что с тех пор как Карташов стал занимать руководящий пост, его манера вести себя по отношению к подчиненным сильно изменилась: в голосе появились начальственные нотки, участились упреки в адрес оперов, вальяжность и важность осанки стали неотъемлемой частью имиджа. Впрочем, это, наверное, закономерно. Но едва Карташов заводил речь о своем руководстве, как на глазах становился типичным подчиненным – ругал начальство, не стесняясь в выражениях, ныл, что на его голову сваливают все, что можно, сокрушался по поводу маленькой зарплаты и вообще грозился уйти из органов. Ларисе все это было хорошо знакомо.

– Ну, пошли, – Карташов поднялся из-за стола и повел Ларису по коридору.

Возле двери с номером двадцать шесть он остановился и резко толкнул ее. Сидевший за столом молодой парень в штатском, бросив взгляд на подполковника, тут же опустил глаза в какие-то бумаги, лежавшие на столе, и принял чрезвычайно занятый вид. При этом он потихоньку отодвинул в сторону журнал, открытый на странице с кроссвордом.

– Меньшов! – окликнул его Карташов. – Опять чаи гоняешь?!

– Никак нет, – развел руками лейтенант, поднимаясь из-за стола.

Действительно, на его столе не наблюдалось ничего похожего ни на чашки, ни на кипятильник, ни на пачку с заваркой, и Лариса немного подивилась, почему Карташову пришло в голову упрекнуть его именно в таком времяпрепровождении.

«Вот-вот, – усмехнулась она про себя. – Типичный начальник – мент-дуболом. Раньше был тоньше. И чувства юмора больше».

– Так вот, Меньшов, – продолжал подполковник. – Направляю к тебе Ларису Викторовну Котову. Это наш, так сказать, тарасовский частный детектив. Интересуется вчерашним убийством на свадьбе. Так что будь добр, проясни человеку ситуацию. Все освети, все расскажи, покажи. Понял?

– Понял, – кивнул Меньшов.

– Проверю! – поднял указательный палец Олег Валерьянович и вышел из кабинета.

Старший лейтенант Меньшов с любопытством оглядел Ларису. Та постаралась смягчить ситуацию и спросила:

– Вас как зовут?

– Андрей, – ответил тот. – Юрьевич.

– Так что, Андрей Юрьевич, что-нибудь удалось наработать? – присаживаясь на стул, продолжила Лариса.

– Да в общем-то… – лейтенант развел руками. – Ерунда в общем-то. Толпа народу, никто толком ничего не видел, почти все пьяные… Свадьба, сами понимаете. Свидетели из них никакие. Кто-то, конечно, много чего говорил, да все не по делу. Молодожены вообще плечами пожимают.

– Так. А что они говорят о самом убитом? Кто он, чем занимался, с кем какие отношения были?

– Так в том-то и дело! – воскликнул Меньшов. – В том-то и дело, что никто о нем ничего сказать не может.

– Как так? – изумилась Лариса. – А друзья?

– Не было у него никаких друзей! Он вообще непонятно кто. И на свадьбу попал непонятно как. Никто из гостей, ни со стороны жениха, ни со стороны невесты его не признал. Никто его не приглашал, неизвестно, как он вообще появился. Персонал опросили, музыкантов – все клянутся, что его знать не знают! И главное, документов у него с собой никаких не было. Прямо даже не знаю, что и делать дальше.

Андрей Юрьевич сокрушенно покачал головой.

– Да, вот это номер, – протянула Лариса. – Как же ему удалось затеряться в толпе гостей? Хотя…

Она вспомнила собственную свадьбу. Народу тоже было достаточно, среди гостей множество совершенно незнакомых ей лиц со стороны Евгения. Да и не до того ей было, как и всем остальным. Вполне может быть, что на этого молодого человека никто не обратил внимания. Жених думает, что он со стороны невесты, она – что с его. К тому же на свадьбах постоянно присутствуют фотографы, видеооператоры, еще бог знает кто…

– Вот, если хотите, посмотрите дело, – протянул Ларисе папку Меньшов. – Тут и результаты экспертизы, правда, предварительные.

После прочтения материалов Ларисе стало известно, что мужчина, лет примерно двадцати пяти – двадцати восьми, был убит около десяти часов вечера острым предметом в грудь. Смерть наступила мгновенно. При убитом были обнаружены несколько мелких купюр, зажигалка, начатая пачка сигарет. Никаких документов и ключей при нем не было. Одежда на убитом довольно дешевая, стандартная, определить, где она куплена, невозможно.

– Вот так, негусто, – вздохнул Меньшов, когда Лариса захлопнула папку.

– А никаких заявлений о пропаже человека, похожего по приметам, не поступало? Вы проверяли? – уточнила Лариса.

– Да, проверял, – грустно кивнул Меньшов. – Ничего такого. Понимаю, конечно, что гостей нужно трясти.

– Почему именно гостей?

– А кого же? Я так понимаю, что кто-то из родственников или друзей привел его с собой, а там и убил. Ищи-свищи!

– Но зачем убивать на свадьбе? Ведь это довольно рискованно, – возразила Лариса. – В таком случае факт знакомства убийцы с жертвой может быть установлен. И тогда на него посыплется ряд вопросов. Во-первых, почему он скрыл то, что знал покойного. Во-вторых, зачем привел его. Ну, и естественно, этот человек становится подозреваемым номер один. А это практически признание его вины.

– Необязательно, – со своей стороны возразил Меньшов. – Что, если он и не собирался его убивать! Это могло произойти случайно. Ну, там, выпили, повздорили, слово за слово, тот достает нож и… А дальше понятно что делать – молчать, мол, я не я и жертва не моя, – попытался пошутить лейтенант.

– Но тогда непонятно, для чего этот человек с самого начала скрывал, что знаком с этим… убитым, – пожала плечами Лариса. – Почему он никому его не представил? Для чего вообще его привел? Нет, разбираться с гостями, конечно, нужно. И вопросов задать придется еще немало.

«И, по-видимому, главный персонаж сейчас – это все же Фунин, который пока спит у себя дома с подпиской о невыезде», – усмехнулась Котова.

– Вот посмотрите фотографии, – сказал Меньшов и выложил перед Ларисой несколько снимков.

«Да, зрелище не для слабонервных, – отметила про себя Котова. – Зарезали, как скот… Да и внешность у него, надо отметить, подходящая».

С фотографии на Ларису смотрели безжизненные глаза, а можно даже сказать, глазки. Они были мелкими, глубоко посаженными на круглом, красноватом лице. Рыжие редкие волосы, пухлые руки, животик. И все это в сочетании с мелким ростом – сто шестьдесят пять. «Колобок, – покачала головой Лариса. – Никому не известный, непонятно как оказавшийся на празднике. Как говорится в известной сказке, ото всех ушел, а от одного не сумел… Интересно, от кого? Кто выступил в роли лисы? И зачем? Кому этот неизвестный колобок помешал?»

– Нож нашли под окном, – продолжал рассказывать Меньшов.

– Под каким окном?

– Из туалета. Там, где его и убили. Где валялся этот пьяный мужик, как его… Фунин.

– Отпечатков не было?

– Нет, – покачал головой лейтенант. – Иначе этот Фунин уже давно бы на нарах отдыхал. Отпечатки были стерты.

– Версию об убийстве по пьянке отрабатывали?

– Конечно, только он никак колоться не желал. Нес тут всякую чушь, рыдал даже, – усмехнулся Меньшов. – Говорил, что буддист, что всякую тварь боится раздавить ненароком, мол, им там религия запрещает. Что тараканов даже думает, убивать или нет. А тут человек! Но… Подозрительно все это. Ненормальный он мужик какой-то. Его бы на дурку проверить! Если никого другого не найдем, придется именно Фунина на экспертизу отправлять и крутить дальше.

– Попадет бедный Борис Сергеевич под раздачу, – усмехнулась Лариса. – Нет, специально крутить его не надо. Давайте искать настоящего преступника.

– Давайте, только где? – развел руками Меньшов. – Среди гостей? Так на свадьбе их было около ста человек, не считая еще персонала и представителей свадебного сервиса. Конечно, отработали кое-кого, кто был еще там к моменту нашего приезда. А некоторые уже и уехали. Фотографы там, оператор… С тамадой побеседовали, это же он труп обнаружил.

– А кто он, кстати, такой? Что собой представляет?

– Нормальный мужик, бывший артист драмтеатра. Пять лет уже этим занимается. Кстати, неплохо характеризуется как тамада. Думаю, что это не он. С какой ему стати? Он, по словам свидетелей, к убитому даже не подходил за время праздника.

– А вот когда он заходил в туалет, кто был рядом? Он не помнит?

– Нет. Говорит, никого возле туалета не было. Там, в вестибюле – ну, это метров десять – гости стояли, разговаривали. Все как обычно.

– А когда точно наступила смерть этого человека? – Лариса показала на фотографии.

– Ну, тут, как вы понимаете, речь идет на минуты, чтобы можно было вычислить, кто покидал помещение зала. А время смерти так точно не вычислишь. В общем, невозможно там установить ничего. К тому же все уже хорошо выпили, никто не задавался целью ни за кем следить. Как обычно на больших тусовках – суета, мотания туда-сюда. Я думаю, что его для этого на свадьбу и заманили, чтобы там грохнуть – место подходящее. Подозреваемых сразу куча – поди разберись!

– И все-таки главное – установить личность убитого, – задумчиво сказала Лариса. – Это нас сразу далеко продвинет.

– Пока что никаких заявлений о пропаже людей не было. Да и рано еще. Будем ждать, может быть, через пару дней хватятся.

– Да, наверное, – согласилась Лариса. – Я тогда пока с молодоженами встречусь, Фунина навещу. А потом позвоню вам.

– Хорошо, – кивнул Меньшов, и на этом они расстались.

* * *

От старшего лейтенанта Меньшова Лариса отправилась к себе в ресторан, дабы предупредить администратора Городова о своем временном отсутствии на работе.

«Кратковременном, будем надеяться», – подумала она про себя, вспоминая реакцию мужа на свое решение заняться делом об убийстве.

Дмитрий Степанович сегодня выглядел на удивление благодушно. Обычно этот желчный ворчун-мизантроп находился в мрачном и язвительном настроении. Лариса уже готова была выслушать его едкие замечания в собственный адрес по поводу ее легкомыслия и авантюристичности натуры, за которыми непременно должны были последовать требования выписать Дмитрию Степановичу премию за сверхурочную работу. Она даже была готова выдать ему эту премию лично, лишь бы избавиться от долгого и нудного ворчания, однако администратор повел себя совершенно не так, как она ожидала.

– Вы сегодня отлично выглядите, Лариса Викторовна, – встретил ее Городов в вестибюле ресторана, причем обычные его каркающие интонации сильно смягчились.

Лариса невольно потянулась в сумочку за зеркальцем: такого рода заявления Городова могли быть высказаны только в саркастическом ключе и означать совершенно противоположное.

А Степаныч между тем продолжал светиться радостью и миролюбием:

– Как там Евгений Алексеич поживают? Что-то давно его видно не было…

– Нормально, – осторожно ответила Лариса, украдкой посмотрев в зеркальце и не обнаружив там ничего страшного. – А я вот, Дмитрий Степанович, зашла предупредить, что меня не будет пару дней. Может быть, тройку… Премию я тебе, конечно же, выпишу.

– Прекрасно, Лариса Викторовна, прекрасно, – воскликнул Степаныч, засунув руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок. – Жизнь вообще прекрасна, знаете ли, и удивительна…

Лариса была просто сражена.

– Дмитрий Степаныч, – еще более осторожно осведомилась она. – А… ты не заболел?

– Не-ет, – протянул Городов. – Почему это я должен заболеть?

– Ну, какой-то ты странный сегодня. Не случилось ли чего у тебя?

– Случилось, Лариса Викторовна, случилось! – радостно сообщил Степаныч. – У меня, знаете ли, теща… в санаторий уехала! По путевке. Бес-плат-ной! – подчеркнул он. – Наконец-то, обезьяна старая, додумалась хоть какую-то пользу принести. Сходила в горздрав, пожаловалась на свое здоровье… Она там, наверное, так всех достала, что ей, чтобы отвязаться, путевку-то и выдали. Как инвалиду второй группы. Вот так!

Степаныч довольно посмотрел на Ларису.

– Я прямо свет увидел! А то мозги уже проела насквозь! Я вот думаю – может, она там пенсионера какого себе найдет, а? Старичка какого-нибудь, побогаче только. Выйдет замуж, жить к нему уйдет…

Степаныч мечтательно закатил глаза и поцокал языком. Потом снова посмотрел на Ларису и несколько сменил тон.

– А вот вы, Лариса Викторовна, меня, между прочим, ни разу бесплатной путевкой не премировали! – вдруг выдал он. – Хотя я ваш самый старый и добросовестный работник!

– Ну, я, знаешь ли, не горздрав, – отрезала Лариса, моментально уловившая перемену в настроении администратора. – Так что принимай вахту и работай. Все, пока!

И она поспешила покинуть ресторан, пока Дмитрий Степанович не оседлал своего любимого конька и не вспомнил, что жизнь его не «прекрасна и удивительна», а «бедна, скучна и, главное, безденежна».

* * *

Дверь Ларисе после третьего звонка открыл симпатичный вихрастый шатен в очках, лет двадцати трех, в очевидно наскоро натянутых джинсах, торс оставался голым.

«Понятно, у молодых в начале медового месяца свои дела», – усмехнулась про себя Лариса, а вслух сказала:

– Здравствуйте, мне бы хотелось поговорить с Антоном. Меня зовут Лариса Викторовна Котова.

– А, здрасьте, – почесав лоб, проговорил парень. – Проходите. Юль, к нам пришли! – крикнул он в глубь квартиры.

Ларису он провел на кухню – видимо, новобрачная в комнате одевалась. Вскоре она сама показалась на пороге кухни – невысокая, крепко сбитая блондинка с очень коротким ежиком волос, одетая в черно-белую футболку и джинсы.

– Здравствуйте, я Юля, – не очень уверенно проговорила она, усаживаясь на стул напротив Ларисы и вопросительно глядя на супруга.

– Я пришла по просьбе Станислава Асташевского, – пояснила Лариса.

– Да, он звонил, мы в курсе, – поспешно кивнул Антон, присаживаясь на подоконник. – Вы о чем-то хотели спросить?

– Да, мне нужно узнать подробности того, что произошло на вашей свадьбе, – подтвердила Лариса. – Извините, что беспокою вас в такой период, но… Без этого никак нельзя.

– Ой, это все так кошмарно, – вздохнула Юля и покачала головой. – Антон, где у нас кофе?

Антон сунулся в буфет, порылся на верхней полке, потом на нижней, затем полез в шкафчик, откуда выудил наконец банку «Нескафе».

– Мы только недавно сюда переехали, – пояснил он. – Вы будете кофе?

Лариса не стала отказываться, и Антон нажал на кнопку электрического чайника, стоявшего на столе.

– Итак, ребята, насколько я поняла, убитый вам не был известен?

– Нет, – прижала руки к груди Юля. – Это вообще что-то… непередаваемое! Необъяснимое! Я-то никакого значения ему не придала, думала, что это кто-то из знакомых Антона. Обратила внимание еще за столом, какая мерзкая у него рожа! – эмоционально высказалась она и тут же спохватилась, поймав укоризненный взгляд молодого супруга. – Ой, извините, это я так… Просто расстроилась ужасно… Сами посудите, свадьба – а тут такое!

– Вот это и удивительно, – заметила Лариса. – Почему на свадьбе?

– Вот, вот! – эмоционально подхватил Антон. – Почему на нашей свадьбе? – подчеркнул он. – Кто вообще приволок к нам этого?..

Он не смог подобрать слова, осекся и махнул рукой, отключая закипевший чайник и принимаясь разливать кофе. Вид у него был как у обиженного ребенка, которому испортили праздник.

– А вы не пробовали разговаривать со своими друзьями? – помешивая ложечкой в чашке, спросила Лариса. – Может быть, кто-то из них по простоте душевной привел с собой этого парня, а теперь, после столь драматичных событий, боится в этом признаться?

Антон наморщил лоб.

– Вообще-то у нас и не было времени разговаривать с каждым отдельно, – ответил он. – И потом, мы все были в трансе. Милиция приехала, всех опросили… Ну, все мялись, конечно, плечами пожимали… Никто ни в чем не признался. А потом мы с Юлей домой поехали, решили наконец наплевать на эти заморочки и вспомнить, что у нас первая брачная ночь. В конце концов, какое нам до всего этого дело?! – снова заведясь, эмоционально выкрикнул он.

– Но ведь нас все равно не оставят в покое, – тяжело вздохнула Юлия, поглаживая короткий ежик своих волос.

– Лариса Викторовна, – заговорил Антон просящим тоном. – Нельзя ли сделать так, чтобы нас не трогали? Ну мы же уже все рассказали! Мы-то тут при чем? А нас теперь затаскают. Мы же в свадебное путешествие собрались! А с нас подписку о невыезде взяли. Козлы! – не сдержавшись, выругался он и тут же извинился перед Ларисой.

– Ребята, я вполне понимаю ваши чувства, – развела руками Лариса. – Но вряд ли смогу что-то сделать, чтобы вас отпустили в путешествие раньше, чем будет закончено дело. Поэтому главная для меня задача – побыстрее завершить его самой.

– А… вы это быстро сделаете? – спросила Юля.

Лариса чуть улыбнулась.

– Ничего обещать не могу, кроме того, что буду стараться. Если бы выяснить личность убитого, тогда, конечно, дело пошло бы быстрее. Кстати, вы не можете вспомнить хотя бы, как его зовут? Ну, он же хоть с кем-то ведь общался, к нему как-то обращались…

Антон и Юля переглянулись.

– Что касается меня, то я с ним не знакомился и он мне не представлялся, – решительно ответил молодой муж и посмотрел на жену.

– А я-то что? – пожала та плечами. – Я с ним тоже не разговаривала. Просто внимания на него не обращала. Он к нашей компании и не подходил, мы все больше вместе держались, молодежь… Ну, подружки мои и друзья Антона. Мы танцевали много, на улицу выходили. А его с нами не было. Зачем? Мы же и знакомы не были!

– Эх, если бы я заранее знал, что так получится, – с сожалением проговорил Антон. – Пинком бы его вышвырнул со свадьбы!

– Ну зачем ты так говоришь? – укоризненно посмотрела на него Юлия. – Разве он виноват, что его убили? Знать бы, кто это сделал, лучше бы было его вышвырнуть.

Антон виновато заморгал глазами и залпом выпил кофе.

– Да нет, это я так… – пробормотал он. – Просто расстроился сильно и разозлился. Конечно, парень ни в чем не виноват… Но зачем он к нам на свадьбу пришел без приглашения? – вновь взвился он.

– Хорошо, я постараюсь это выяснить, – сказала Лариса, понимая, что, кроме бурных эмоций, больше ничего не добьется от этих молодых людей. – Ребята, с кем вы мне можете посоветовать поговорить? Из тех, кто был на свадьбе? Не помните, с кем разговаривал этот таинственный парень? Или просто – кто из гостей был самым общительным и разговорчивым?

Молодожены задумались.

– Самый общительный был этот… Облезлый такой, – Юля прыснула и весело посмотрела на Антона. – Ты говорил, что это какой-то друг твоего отца. Ну, такой, с круглой опухшей физиономией, все по залу шлялся и ко всем приставал!

– Фунин! – вспомнив, воскликнул Антон. – Да, вот уж кому не откажешь в общительности! Только он моему отцу и не друг совсем. Просто старый знакомый.

– Да? А почему же тогда его на свадьбу пригласили? – ехидно заметила Юля.

– Слушай, – начал закипать Антон. – Свадьбу вообще-то отец устраивал, значит, имеет право приглашать кого захочет!

– Но это наша свадьба! – упрямо возразила Юля. – А этот пьяница Катьке платье вином облил!

– А твоя тетушка напилась, на ногах не устояла и об стол шарахнулась своим мощным бедром! – разозлившись, выкрикнул Антон. – Сколько посуды перебила! А потом песни народные орала, аж на улице слышно было. Позорище! Простота, она хуже воровства!

– А твои… – вскочив со стула, с горящими глазами хотела было продолжить Юля, но Лариса остановила ее:

– Тише, тише! Из-за чего вы ссоритесь? Сейчас совсем о другом нужно думать. Давайте-ка быстренько успокойтесь и постарайтесь еще кого-нибудь вспомнить из гостей, кто мог общаться с убитым. Ну вы же сами просили меня помочь!

Надувшиеся Юля и Антон виновато посмотрели на Ларису. Антон первым взял себя в руки и, примиряюще улыбнувшись своей супруге, погладил ее по плечу и сказал:

– Можете поговорить с любым из наших друзей. Тот парень все-таки молодой был, может, и разговаривал с кем. Адреса запишете?

Лариса, поняв, что предстоит довольно длинный список, открыла свой блокнот и принялась записывать. После Антона данные своих подруг перечислила и Юля. Их, к счастью, оказалось меньше.

– Ну что ж, – захлопывая блокнот, сказала Лариса и поднялась. – Ждите новостей. Если вы мне понадобитесь, я позвоню. И не бойтесь ничего, наслаждайтесь своим медовым месяцем, хоть он и получился у вас таким нестандартным. А в путешествие можно съездить и потом, когда все закончится. Будет дополнительный праздник.

И, улыбнувшись на прощание, Лариса покинула квартиру Макаровых.

 

Глава 3

– Ой, е-мое! – выдохнул Борис Сергеевич, тяжело переваливаясь на другой бок. – Как мне плохо! То-ма!..

– Ну что еще?

В комнату зашла Тамара и с ненавистью посмотрела на развалившегося на кровати мужа.

– Дай пива, а?!

– Нажрался как с-свинья! – сквозь зубы выдавила жена и резко выскочила из комнаты.

Спустя некоторое время она вернулась с бутылкой пива и бросила ее прямо под нос Борису.

– Ты чего? – подскочил на кровати Фунин. – Ты чего… кидаешься-то?

– А что мне, прикажешь тебе на подносе преподнести, может быть, еще креветочек на закуску?

– Вот это ни фига себе! – продолжал картинно сокрушаться Фунин.

Он уже сидел на кровати в позе лотоса, весь взлохмаченный и набыченный. Однако ответа он не дождался. Тамара так же решительно, как вошла, так и вышла из комнаты. Фунин взял бутылку в руки и хотел было уже начать пить, как вспомнил, что перед тем желательно было бы бутылку все же открыть. Он всплеснул руками и снова позвал:

– То-ма!

– Я сейчас убью тебя! – жена тут же появилась на пороге комнаты. – Чего еще?

– Ну, открывалку-то дай!

Спустя полминуты в Фунина полетела открывалка, он едва успел увернуться.

– И чтобы сегодня же вечером тебя здесь не было! – пригвоздила она мужа следующей фразой. – Мне надоело!

– Ни фига себе!

– А что, мне ждать, пока за тобой милиция придет?

– Кто придет? Какая милиция? – вытаращил он глаза на жену.

И тут он вспомнил, что произошло вчера, на свадьбе у Макаровых, куда он практически напросился. Изначально предполагалось присутствие только Тамары, но интуитивно чувствующий запах большой пьянки Борис Сергеевич сумел повернуть дело так, что и он удостоился официального приглашения со стороны Вадима – просто в нужный момент явился домой после продолжительного пребывания у старой любовницы. Как раз несколько дней назад и ей надоело выдерживать близ себя бесполезного и бредового Фунина, и она выставила его за дверь. Возвращаться Фунину было некуда, кроме как к жене.

– Е-мое! Как же так угораздило-то, а?

Борис Сергеевич откупорил бутылку и сделал большущий глоток. Боль в голове вроде стала потихоньку проходить.

– Слушай, Тома, а что, я дома, да? – задал он глупый вопрос, на который жена отреагировала лишь ядовитой ухмылкой. – Та-ак… Ну что ж, уже хорошо. В общем, я решил сам выяснить, в чем там вчера было дело. Сейчас завожу машину и еду по делам. У меня рубашка чистая есть?

– Машину ты не заводишь и никуда не едешь, – отрезала Тамара. – Машину ты разбил еще два месяца тому назад, уже забыл, да?

Фунин покачал головой. Действительно, случилась такая печальная история – в очередной раз сев пьяным за руль, он не сумел справиться с управлением и попал в аварию.

– У меня рубашка чистая есть? – повторил тем не менее с нажимом Борис Сергеевич.

– Нет! – заорала Тамара. – Нет у тебя чистых рубашек, потому что их никто не стирал.

– А почему? – выражение лица Фунина было наивным и чистым, как у апостола Павла.

– Потому что пускай твоя шлюшка тебе их и стирает, – сквозь зубы процедила Тамара и вышла из комнаты.

– Вот так всегда, – заключил Фунин себе под нос после небольшой паузы, вызванной употреблением пива внутрь. – В общем, ничего хорошего.

Он кое-как слез с кровати и подошел к зеркалу. На него смотрело опухшее, раздувшееся круглое лицо давно пьющего человека. В молодости бывший стройным и, можно сказать, красивым парнем, Борис Сергеевич к сорока годам превратился в одутловатого мужика с красным лицом и вечно пьяными слезящимися глазами. Однако по укоренившейся привычке он был уверен, что по-прежнему неотразим в глазах женщин и, следовательно, его перспективы на жизнь весьма недурны. Вот только сейчас мешал один нюанс, а именно то, во что он вчера вляпался. Было совершено убийство, зарезали одного из гостей на свадьбе, и так получается, что главным подозреваемым является он, Борис Фунин.

Но полностью отдаться чувству пессимизма Борис Сергеевич не мог. По натуре своей он был оптимистом. Поэтому, справившись с помощью пива с головной болью, прошел в угол комнаты и включил компьютер.

«Поиграю немножко, приведу мозги в порядок», – решил он.

Когда первый уровень игры был пройден, раздался звонок в дверь.

«Так, а это не за мной ли часом? – промелькнула в голове у Бориса Сергеевича тревожная мысль. – Надо линять, наверное. Только как? Через окно? А что, мысль! Первый этаж все-таки…»

Фунин осторожно, на цыпочках подошел к закрытой двери и прислушался. «Нет, вроде бы Тамара разговаривает с какой-то женщиной, – отметил он про себя. – Так, так… Кто же это явился-то?»

Борис Сергеевич прислонил ухо к двери и прислушался еще более тщательно.

– Где он? – послышался женский голос, не принадлежавший Тамаре.

– Там, в комнате, валяется, – скептически ответствовала супруга. – Идите, забирайте его.

Фунин в ужасе отпрянул от двери, но полностью отпрыгнуть от нее не успел. Тамара резко распахнула ее, и дверь больно ударила Бориса Сергеевича прямо в лоб. Сдавленный крик огласил квартиру. Фунин, закрыв лицо руками, завертелся на одной ноге.

– Так, ты что, вообще квартиру в дурдом решил превратить? – голос Тамары был беспощаден. – Перед людьми бы постыдился!

Лариса, стоявшая рядом, с удивлением наблюдала за тем, какие кренделя выписывает по комнате Фунин, держащийся за ушибленный лоб.

– Мозги все вышибла, дура, – наконец плачущим голосом сообщил он.

– Я что-то не вижу, – отреагировала Тамара, глядя по сторонам. – Не пролилось не капли. У тебя их и не было, наверное, никогда. Или пропил уже все!

– Пошла ты… – с ненавистью проскрипел Фунин.

– Оставьте нас вдвоем, пожалуйста, – попросила Лариса.

– Ради бога! – проникновенно произнесла Тамара. – Только будет лучше, если вы его заберете куда-нибудь.

– Извините, свободных апартаментов у меня нет, – со вздохом развела руками Лариса. – Так что мы уж здесь поговорим.

Тамара покинула комнату и закрыла за собой дверь. Фунин зачем-то полез в карман брюк, в которых, по всей видимости, он вчера был и на свадьбе и которые до сих пор не переодел, порылся там, но ничего извлечь не смог. Тогда он подошел к столу и стал шарить по нему, то и дело чертыхаясь и растирая лоб. Наконец он натолкнулся на крышку от пива и с удовольствием приложил ее ко лбу.

– Вы садитесь, – показал он рукой на разобранную постель и сам первым опустился на нее.

Лариса, покачав головой, все же приподняла край постели и села.

– Борис Сергеевич, а я к вам по поводу вчерашнего происшествия, – начала она. – На свадьбе у Макаровых.

– Да? – переспросил Фунин и сам себе почему-то ответил: – Да.

– Получается, что вы самый ценный свидетель, Борис Сергеевич, – подбодрила его Лариса.

– Да? – оживился Фунин и посмотрел на Ларису с интересом. – Вас как зовут?

– Мы с вами уже встречались, правда, давно. Лариса меня зовут. Директор ресторана «Чайка».

– Ни фига себе! – вытаращил глаза Фунин. – А я в вашем ресторане в прошлом году славно погулял. У вас там девчонки хорошие на подтанцовках. Но вы лучше, – и он залихватски подмигнул Ларисе.

– Спасибо, – сказала Котова. – Но разговаривать мы будем с вами сейчас не о девчонках, а скорее о парне, которого вчера нашли зарезанным. В вашем присутствии, кстати.

– Ой! Я вообще эти дела так не люблю, признаться… Я вообще крови боюсь! – Фунин прижал руки к груди вместе с крышкой от пива. – Хорошо, что я сам не проснулся, а то бы тут же в обморок упал.

– Вот давайте об этом и поговорим поподробнее, – остановила его Лариса. – Как вы оказались в туалете? Зашли туда вместе с жертвой? Почему там уснули? Слышали ли что-нибудь? Вот на все эти вопросы ответьте, пожалуйста, по порядку.

– Подождите, а вы же… Я что-то не понял… – помотал головой Фунин. – Вам-то это зачем? Он вам кто?

– Меня попросил о расследовании Вадим Макаров.

– Вадик? – удивился Борис Сергеевич. – А вы что, детектив? Ни фига себе! И вы не боитесь?

– Чего? – уточнила Лариса.

– Как чего? Там же стреляют!

– Где – там?

– Да везде! – Фунин снова выпучил глаза и категорично махнул рукой. Потом встал и заходил по комнате.

– Ну вот это да! То-ма! – внезапно заорал он. – Иди сюда! Посмотри на детектива!

Тамара приоткрыла дверь комнаты и вопросительно уставилась на супруга.

– Ты чего орешь? – зло спросила она.

– Как это – чего? – передернул плечами Фунин. – Такая симпатичная женщина пришла, а ты спрашиваешь – чего орешь!

– Так, понятно, – резюмировала Тамара и с треском захлопнула дверь.

Фунин, покривлявшись в ее сторону, видимо, специально для Ларисы, успокоился и подсел к ней на кровать. Следующим жестом он приобнял ее и, дыша ей в лицо перегаром, произнес:

– А давайте вместе расследуем это дело! У меня и пистолет есть!

– Какой пистолет? – отодвигаясь от Фунина, поинтересовалась Лариса.

– Мне Вадик подарил, это его пистолет. Это он сам его сконструировал. Пистолет Макарова называется. Ха-ха-ха! – И Фунин залился громким ржанием.

– Да, и в кого вы собрались стрелять?

– Как это в кого? – изумлению Фунина не было предела. – В преступника, конечно.

– А вы знаете, кто он?

– Вот я и говорю – давайте вместе узнаем!

– Борис Сергеевич, – Лариса почувствовала себя так, словно ей предлагает поиграть в войну пятилетний мальчик с игрушечным пистолетом в руках. – Давайте посерьезнее.

Она встала и прошла к окну. Не спрашивая разрешения, распахнула его пошире, потому что в комнате, пропитанной алкогольными парами, становилось уже тяжело дышать.

– Я не умею, – кротко сказал Фунин. – Посерьезнее я не умею. Я вообще несерьезный.

– Это плохо, – только и смогла сказать Лариса, невольно принимая тон строгой учительницы, поскольку ответы Фунина звучали теперь как оправдательные слова первоклассника. – Давайте тогда по порядку. Я буду задавать свои вопросы один за другим. С кем вы вошли в туалет?

Фунин задумался.

«Видимо, сложный вопрос попался», – отметила про себя Лариса.

К счастью, думал Фунин недолго. Он внезапно просиял и, подмигнув Ларисе, выпалил:

– А я в туалет всегда хожу только с одним приятелем! Он у меня в штанах живет.

– Ну, это понятно. А еще с кем? – не обращая внимания на слова Фунина и решив, что бред лучше пропускать мимо ушей, спросила Лариса.

– Еще? – уточнил Фунин.

– Да! Кто с вами еще был?!

– Больше не было никого, – каким-то поникшим тоном ответил Фунин и картинно вздохнул.

– И что вы там делали? С вашим приятелем? – язвительно продолжила Лариса.

Фунин снова вздохнул.

– Извините, я не помню, – печально развел он руками.

«Похоже, я попала в бесплатный цирк», – подумала Лариса. Она почувствовала, что у нее нет сил задавать дальнейшие вопросы этому человеку. А Фунин, посидев в печали некоторое время, неожиданно поднял на нее глаза и серьезно сказал:

– Но я действительно не помню, потому что прошел в кабинку и уснул.

– Стоп, в какую кабинку? Вас нашли около окна, – погрозила ему пальцем Лариса.

– Ну, не знаю я. Значит, сполз, наверное, оттуда.

«Видимо, Меньшов прав, и проверить этого типа «на дурку» совсем не помешает», – констатировала для себя Лариса.

– А этот Олег… Ну я не знаю, – продолжал тем временем Фунин. В его речи проявлялись все больше какие-то депрессивные интонации, словно он очнулся и внезапно осознал, насколько ужасен и беспросветен мир.

– Так, значит, убитого зовут Олег, – оживилась Лариса. – Это уже хорошо! А что вы еще о нем можете сказать?

– Ну, в рубашке он был и в брюках, – вместе с Ларисой повеселел и Фунин.

«Я сейчас сойду с ума», – подумала Котова и преисполнилась сочувствием к нервной женщине Тамаре, которая прожила бок о бок с этим человеком несколько лет.

– Где он работает, чем занимается, он говорил вам? Как же мы с вами будем вести расследование, если вы не хотите вспомнить самое элементарное? – решила подбодрить Фунина Лариса. – Ведь вы же общались с ним.

– Ну да, общался, – согласился Борис Сергеевич. – Почему это я не хочу вспомнить? Я очень даже хочу! Но не могу…

Взгляд его стал совсем грустным.

– Сигареты он курил… Какие-то интересные. Сейчас не вспомню только, какие. Но я у нас таких не видел. Он еще пачку выбросил.

– А что в них такого интересного? – нахмурилась Лариса.

– Я же говорю – у нас таких нет! – Фунин прямо на глазах удивлялся непонятливости Ларисы.

– Значит, он не из нашего города? – сделала самый простой из этого вывод Лариса.

– Браво! – захлопал в ладоши Фунин. – Дедукция!

Лариса усмехнулась и, пользуясь тем, что помещение уже более-менее проветрилось, подошла к Борису Сергеевичу вплотную.

– Давайте без ерничества, коллега! – смеясь про себя над своим тоном, провозгласила она.

– Хорошо, давайте без ерничества, – тут же согласился Фунин. – Я всегда готов. Что дальше?

– А дальше – вспомните, о чем вы говорили с ним вчера?

– О религии, – тут же ответил Фунин, нисколько не думая.

– Очень интересно. И о какой же?

– О буддизме. Он, оказывается, увлекается всякими восточными штучками. Вы не увлекаетесь?.. Жаль. А то мы бы с вами подружились не только в профессиональном плане.

Фунин, похоже, окончательно вообразил себя частным детективом, партнером Ларисы, и, видимо, решил для себя взять инициативу расследования в собственные руки. Он принял, насколько это возможно, серьезный вид и вдруг спросил:

– Где он мог работать?

– Вообще-то об этом я хотела спросить у вас, – усмехнулась Лариса. – Может быть, он рассказывал что-то в этом плане о себе?

– Нет! – с какой-то даже радостью ответил Фунин. – Мы с ним спорили о различиях двух буддистских школ. Вот вы знаете? А я вам сейчас расскажу…

– Подождите, подождите. Всему свое время… коллега. Вы лучше скажите, каким он вам показался? Агрессивным или, наоборот, тихим?

– Да нормальный пацан! – неожиданно скатился на «новорусский» сленг Фунин. – Выпил, правда, и начал меня убеждать, что только в Тибете возможно настоящее просветление. А я ему говорю – нет! Место не имеет значения. Важен внутренний настрой! Если вы хотите получить просветление, я вас научу. Только нужно за пивом сходить.

– Успеется, – тут же парировала Лариса. – А он что, посещал какие-то буддистские секты?

– Буддизм – это не секта! – категорично выдал Фунин. – Но если вы имеете в виду место, где собираются буддисты, то я его там не видел.

– А вы часто посещаете это место?

– Нет, – беспечно ответил Фунин. – Некогда. Бизнес, – пояснил он.

Со слов Вадима Макарова и Асташевского, Лариса знала, что никакого бизнеса у Фунина уже нет, что делами заправляет его жена Тамара, а он сам занимается только тем, что пропивает прежние сбережения.

– Хорошо, оставим пока это, – кивнула Лариса. – Вернемся к вашему посещению туалета в ресторане. Вы не видели, когда туда вошел этот человек?

– Какой человек? – удивленно вскинул белобрысые брови Фунин.

– Которого убили, – со вздохом пояснила Лариса.

– Как же он мог войти, если его убили?! – торжествующе завопил Фунин.

– Я имею в виду, – уже сквозь зубы поясняла Лариса, – не видели ли вы, как он туда вошел, будучи еще живым? Тогда, когда вы, по вашим словам, сползали из кабинки, вы никого не видели?

– Нет, – покачал головой Фунин. – Я бы тогда не сполз.

– То есть, – решила окончательно расставить все точки над «и» Лариса, – вы не видели и не слышали абсолютно ничего с того момента, как вошли в туалет, и до тех пор, пока вас не растормошил тамада?

– Ну да, – облегченно ответил Борис Сергеевич, радуясь, что его наконец-то правильно поняли.

– И ничего про этого человека, кроме того, что зовут его Олег и он увлекается буддизмом, сказать не можете? – уточнила она.

Фунин просто кивнул.

– Тогда у меня к вам такой вопрос – где у нас в Тарасове собираются буддисты?

– А я не знаю, – неожиданно ответил Фунин.

– Как не знаете? – теряя терпение, повысила голос Лариса. – Вы же только что говорили, что порой посещали, как вы выразились, это место?

– Ах, это место! – протянул Фунин. – Ну да… Только я же говорю, что никогда Олега там не видел.

– Это неважно, его могли видеть другие. Так что сообщите мне адрес, пожалуйста, раз уж мы с вами коллеги.

– Адрес сообщить не могу, – зевнул Фунин. – Я только знаю, как проехать. Так что давайте вместе. Но… – он поднял вверх палец. – Сначала я подлечу нервы. Пивом. А потом поедем! – и он взмахнул рукой. – Все равно вы без меня не найдете.

– Хорошо, – стиснув зубы, согласилась Лариса. – Собирайтесь, я подожду вас в прихожей.

– А у меня там злая жена, – улыбнулся Фунин.

– Ничего страшного, я как-нибудь потерплю.

И Лариса вышла в коридор, закрыв за собой дверь в комнату.

* * *

Фунин, на взгляд Ларисы, оказался не профессиональным детективом, а скорее профессиональным шантажистом и вымогателем. К тому моменту, когда они таки отправились на «это место», он успел вытянуть с нее сорок рублей на две бутылки крепкого пива. Он объяснял это тем, что временно испытывает финансовые трудности, а потом прочел длинную лекцию о том, что люди должны помогать друг другу. Он клятвенно обещал, что через неделю, когда ему переведут деньги неведомо откуда, он перечислит долг с процентами на счет Ларисы и даже пытался узнать у нее номер счета. Лариса, однако, махнула на пьяницу рукой, сказав, чтобы он занес ей деньги домой, просто чтобы отвязаться. Этим она вызвала новый шквал вопросов, касавшихся ее мужа. Фунин пытался выяснить степень злобы и ревнивости Евгения, чтобы уяснить, насколько безопасным будет этот визит. Потом он вдруг заявил, что снимает квартиру, где принимает особо важных персон, и пытался пригласить туда Ларису, обещая там же и вернуть сорок рублей. Все это он сопровождал недвусмысленными подмигиваниями и даже попытался рассказать неприличный анекдот, но был остановлен.

– А, ну вот здесь, – воскликнул он, когда машина подъехала к девятиэтажке в районе автовокзала. – Благомысловы их зовут. Серега и Мира.

– Пошли, – сказала Лариса, выходя из машины.

Фунин выбрался вслед за ней и побрел уже нетвердой походкой к подъезду. Внутри они два раза ошибались адресом, и в конце концов выяснилось, что они ошиблись домом. Оказывается, Благомысловы жили в соседней девятиэтажке. И просто благодаря неразвитой фотографической памяти Бориса Сергеевича они не сумели с первого раза попасть в нужное место. Фунин где-то около пяти минут разглагольствовал о том, как он с детства страдает оттого, что не умеет ориентироваться в городе, а потом заявил, что разобраться в этом ему всегда помогало пиво.

– С детства? – съехидничала Лариса. – Тогда неудивительно, что у вас провалы в памяти.

– Да, практически с детства, – ответил Фунин. – Лет с семнадцати. Как-то я ошибся адресом и вместо одной девчонки попал в другую квартиру. Там жила другая девчонка, с которой я тут же подружился. Вот так я ушел от первой жены ко второй!

– То есть к Тамаре?

– Нет, Тамара моя четвертая жена, – с гордостью произнес Фунин. – Но скоро будет и пятая, – оптимистично заявил он. – Вот мы с вами раскроем дело – и тут же в ЗАГС.

Лариса не выдержала и рассмеялась.

«Бывают же на свете такие дураки! – подумала она. – И где только он четырех жен нашел?»

– Борис Сергеевич, вы наконец сориентировались?

– Да! Вот эта дверь, точно, – Фунин указал на старую деревянную дверь без кодового замка.

– Точно? – сдвинула брови Лариса.

Вместо ответа Фунин с гордостью прошествовал вперед и раскрыл перед ней дверь.

– Прошу! – церемонно воскликнул он.

На их счастье, чета Благомысловых оказалась дома. Дверь открыл высокий, худощавый субъект с хвостиком каких-то подозрительно грязных волос непонятного цвета. Нос субъекта был скрючен в невообразимую загогулину, весь облик его был каким-то мефистофельским.

– Вы ко мне? – осведомился он.

– Да, привет, Серега, – панибратски обратился к нему Фунин, выходя вперед.

Благомыслов поморщился, но пожал протянутую Фуниным руку. За его спиной показалась приземистая полная женщина лет тридцати, с прической из жгуче-черных кос, уложенных вокруг головы «корзиночкой».

– Здравствуйте, – немного удивленно поприветствовала она гостей. – А вы еще рано.

– У нас обстоятельства, – загадочно произнес Фунин, видимо, вжившийся в образ детектива, правда, скорее карикатурного. – Разговор есть.

Через минуту Лариса с Фуниным сидели за круглым деревянным столом, покрытым старенькой клеенкой, вместе с Сергеем и Мирой, которые рассматривали предъявленные им фотографии убитого Олега.

– Нет, никогда не видели, – качали они головой. – К нам он точно не приходил. Внешность больно запоминающаяся.

– Вот, я же говорил! – с победным видом посмотрел на Ларису Фунин.

– А у нас в городе есть еще места, где собираются буддисты? – обратилась Лариса к Благомысловым.

– Есть, – ответил Сергей. – Но тех, кто приходит туда, мы всех знаем. А этого человека в первый раз видим.

– Ну что ж, – со вздохом проговорила Лариса, убирая фотографии. – Не стану больше вас задерживать.

– А вы приходите к нам, у нас очень интересно, – пригласила Мира. – Может быть, найдете путь для просветления.

– Спасибо, может быть, и зайду, – улыбнулась Лариса и потянула за собой Фунина.

– А я остаюсь! – вдруг заявил тот.

Он уже прекрасно устроился на стуле, вальяжно развалившись, расслабился, и двигаться ему явно не хотелось. Лариса заметила, как вытянулись лица обоих Благомысловых, и потянула Фунина сильнее.

– Борис Сергеевич, нам пора.

– Не пойду я! – запротестовал Фунин. – Я хочу поприсутствовать на медитации.

– Вы вчера уже пробовали заняться медитацией, и помните, чем это закончилось, – попробовала урезонить его Лариса, видя, что присутствие Фунина совсем не по душе хозяевам.

– Вчера была неподходящая обстановка, – пояснил тот. – А сегодня, здесь, все будет как надо, я это точно знаю. К тому же я давно не видел многих людей, хочу обязательно с ними встретиться.

Ларисе ничего не оставалось делать, как развести руками и извиняющимся тоном попрощаться с Благомысловыми. В принципе, она была рада, что ей удалось избавиться от Фунина, поскольку общение с ним было скорее бесполезным.

От Благомысловых Лариса поехала домой. Ей уже хотелось есть, да и не мешало поразмыслить над тем, что делать дальше. Дело, похоже, зашло в тупик, и оставалось ждать, не появится ли заявление о пропаже кого-то из тарасовцев. А если не появится? Ждать неизвестно чего Лариса не любила.

Когда она поднялась к себе в квартиру, то сразу отправилась на кухню подготовить все к обеду. Ее смутил беспорядок, который она увидела. На столе явно в спешке были выложены продукты из холодильника, тут же стояла кастрюля с супом и валялись крошки хлеба. Лариса помнила, что, когда уходила утром, ничего подобного здесь не было.

Она поднялась наверх, в комнату, где оставались Котов со Стасом Асташевским. К ее удивлению, они по-прежнему были там. Но уже совсем не в том виде, в каком она их оставила. Лариса с досадой подумала, что давно уже не наблюдала подобной картины.

Стас Асташевский, привалившись к диванной спинке, сладко спал, по-младенчески причмокивая во сне полными губами. На его пышном животе покоилась голова Котова, который притулился на диване с подобранными ногами, и громко храпел. Асташевский при этом еще и приобнимал Евгения, и на лице его была написана прямо-таки материнская нежность. А Котов прижимался к пухлому животу плотнее и, по всей видимости, чувствовал себя еще комфортнее, чем на самой мягкой подушке, набитой пухом.

К дивану был придвинут передвижной столик, на котором в беспорядке валялись остатки закуски, стояла пустая бутылка из-под джина. Вторую такую пустую бутылку Лариса обнаружила под столиком.

«Да, – усмехнулась она про себя. – Что там полбутылки вина, которые я от них спрятала! Они и без меня не растерялись».

Глядя на безмятежное лицо Евгения и довольное Асташевского, Лариса разозлилась. Выбрали удачный повод! Вот для чего Котов попросил остаться Асташевского под предлогом «разговора о деле». Понятно, что он уже тогда решил выпить с ним на пару. И теперь, конечно же, будет уверять, что во всем виновата Лариса, которая своим расследованием якобы спровоцировала алкогольный синдром у Евгения.

Подойдя к дивану, Лариса решительно тряхнула обоих мужчин за плечи. Это не помогло, и она, разозлившись не на шутку, тряхнула сильнее. Асташевский первым приоткрыл подслеповатые глазки и испуганно захлопал ими.

– Ларочка… – прочмокал он. – Добрый день, Ларочка… А мы тут вот… расслабились немножко.

– Понятно, – процедила сквозь зубы Лариса и, видя, что Котов совершенно не реагирует на происходящее, вышла из комнаты и отправилась на кухню. Там, убрав продукты в холодильник и захватив с собой тарелку с разогретым обедом, Лариса поднялась в свою комнату и заперлась изнутри. Снизу никаких звуков не доносилось, из чего она сделала вывод, что Котов со Стасом по-прежнему спят в так полюбившейся им комбинации.

Перебирая в памяти то, что она узнала за сегодняшний день, Лариса размышляла – как все-таки поскорее установить личность погибшего. Его зовут Олег. Это, конечно, уже что-то, хотя по сути – практически ничего. Что можно сделать?

Единственное, что приходило Ларисе в голову, – это показать по телевизору изображение убитого в надежде, что кто-нибудь его узнает. Но для этого нужно было связаться с Карташовым, и Лариса набрала его рабочий номер.

Олег Валерьянович, выслушав ее предложение, сообщил, что подобное распоряжение на тарасовское телевидение уже передано, и сюжет будут показывать в каждом выпуске криминальных новостей. Большего он сообщить не мог, и на этом они с Ларисой распрощались.

Она просидела у себя в комнате часа два, пока не услышала внизу какое-то шевеление, но принципиально не желала выходить из своей комнаты. Прошло несколько минут, когда в дверь раздался осторожный стук, а затем голос Котова спросил:

– Лара, ты дома?

– Нет, меня нет, – откликнулась Лариса.

Из-за двери раздался протяжный вздох, после чего Котов произнес:

– Открой, я тебя прошу! Лара, действительно прошу.

Теперь уже вздохнула Лариса, но дверь открыла.

– А где Стас? – первым делом спросила она.

– Стас пошел домой, – просачиваясь в комнату, ответил Евгений.

Вид у него был, прямо сказать, неважный. Глаза припухли, и было видно, что чувствует он себя нехорошо. Посмотрев на насмешливое выражение лица супруги, он сразу же принял позицию нападающего:

– Вот видишь, Лара, к чему приводят твои необдуманные поступки?! – с укором проговорил он. – Ты расстроила меня до такой степени, что я даже не выдержал и сорвался! Позволил себе непозволимое. И теперь чувствую себя крайне плохо. А все из-за тебя!

– Я нисколько не сомневалась, что выйду во всем виноватой, – кивнула Лариса. – Только у тебя вообще-то своя голова есть. И ты знаешь, что тебе становится в последнее время плохо от малейших доз алкоголя.

– Да, – грустно подтвердил Котов. – Совсем плохо.

У него, похоже, не было уже сил на обвинения в адрес жены, и он схватил голову обеими руками.

– О-о-ох! – простонал он. – Как же это чудовищно! Это все Стас!

– Теперь Стас виноват? – насмешливо взглянула на него Лариса.

– Лара, мне срочно нужно чем-то привести себя в порядок, срочно, иначе я умру!

Котов смотрел на Ларису таким жалобным взглядом, что той стало его жалко. Она прошла на кухню, сварила крепчайшего кофе и, добавив в него граммов тридцать коньяку, позвала Евгения. Котов буквально сполз по лестнице в кухню и жадно схватился за чашку. После выпитого, видимо, он более-менее пришел в себя, и ему уже не хотелось спорить с Ларисой на тему, кто же все-таки виноват в том, что он нахлестался джину. Наоборот, на него сошло умиротворенное состояние, и он решил подлизаться к супруге.

– Ну-с, – нарочито бодрым голосом начал он. – Как твое расследование? Что на этот раз интересного?

– Ты-то что интересуешься? – ставя чашку в машину для мытья посуды, удивилась Лариса. – Тебя же тошнит от моего увлечения.

– Ты все равно не перестанешь этим заниматься, – вздохнул Котов. – На тебя не действует даже то, что муж рискует своим здоровьем, выражая тебе тем самым свой протест, – все-таки не удержался он от упрека.

– Да пока даже не знаю, что тебе рассказать, – задумчиво сказала Лариса. – Интересно пока только то, что человек, убитый на свадьбе, неизвестен совершенно никому из присутствующих.

– Как так? – удивился Котов.

– А вот так! Никто не знает, кто он такой. Кроме убийцы, конечно. Хотя и это еще не факт…

В этот момент зазвонил телефон. Лариса взяла трубку и услышала голос Вадима Макарова.

– Лариса, добрый день. Вы извините, что беспокою… Отойди отсюда! – последняя фраза была произнесена тихо, сквозь зубы и явно предназначалась не Ларисе. – Тут пришел этот… – В голосе Макарова зазвучали вперемешку ненависть и презрение. – Этот синяк, Фунин, короче. Говорит, что у него к вам важное дело и даже просил дать ваш номер, но я отказался, поэтому и позвонил вам. Скорее всего это просто туфта и он таким образом рассчитывает с вами потрепаться, потому что ему нечем больше заняться, но, может быть, все-таки выслушаете?

– А вам он не объяснил, в чем дело?

– Нет, он заявил, что это «совершенно секретно!», – противно ломая язык, передразнил Вадим Фунина.

– Давайте, выслушаю, – кивнула Лариса, и услышала громкое: «На!»

После этого в трубке раздался торжествующий голос Фунина:

– Лариса? Сейчас я отойду, чтобы нас никто не слышал, и мы поговорим.

После некоторой паузы Фунин возник вновь, теперь уже более приглушенно:

– Марка сигарет называлась «Волга». Я еще помню, что у меня были ассоциации – сигареты называются так же, как ресторан, в котором была свадьба. Но на нашей фабрике точно такие не производятся. Вы поняли? «Вол-га».

– Да-да, я поняла, большое спасибо, – отозвалась Лариса.

– Ну вот, – радостно выдохнул Фунин. – Ну, а чем вы занимаетесь? А то, может быть, встретимся? Подискутируем на профессиональные темы. Если не хотите, можем на религиозные. Между прочим, я вспомнил про сигареты во время медитации! Меня буквально осенило! Может быть, и вам поможет, я вас научу.

– Я собираюсь кормить мужа ужином, – ответила Лариса.

Котов при этих словах подозрительно нахмурился и стал прислушиваться. Фунин же издал торжествующий вопль:

– Да вы сказка, а не женщина! Нет, точно! После этого дела идем в ЗАГС, это решено!

– Для начала мне нужно развестись, – улыбнулась Лариса, и Котов уже обеспокоенно посмотрел на нее.

– А это не проблема! – тут же сказал Фунин. – У меня знакомый адвокат все устроит. Мы ему коньяк поставим, и все.

– Извините, но пока развод не входит в мои планы, – сказала Лариса, после чего Котов подуспокоился.

– И правильно! – подхватил Фунин. – Лучше мы с вами будем встречаться неофициально.

– Если только нас вновь свяжет какое-нибудь дело, – сказала Лариса и отключила связь, уверенная, что Вадим Макаров не даст Фунину ее домашний номер.

– Кто это был? – тут же спросил Котов.

– Да так, один старый знакомый. Кстати, твой. Некто Фунин.

– Фунин, Фунин… – наморщил лоб Евгений. – М-м-м… Не помню. Кто такой?

– Помнишь дело о чебуреках?

Евгений сглотнул слюну и отвернулся.

– Ну, – наконец выдавил он, – допустим. И что? Снова каннибалы объявились? Это Фунин, что ли, каннибал?

– Нет. Помнишь, мы как-то вместе со Стасом заезжали к нему в гости ненадолго. Там было очень весело. Впрочем, возможно, ты не помнишь, поскольку был пьян. Он тогда у себя на даче бомжей держал.

– А-а-а! Помню, помню… – вдруг просветлел Котов. – А чего ему теперь надо?

– Теперь он сам почти что бомж. Пьянство довело, кстати, – она выразительно посмотрела на мужа. – Жена его практически выгнала, бизнес отобрала…

– Страшная женщина! – прокомментировал Евгений.

– Ну ладно, это все не имеет отношения к делу… Лучше скажи мне, не слышал ли ты про такие сигареты – «Волга»?

Котов приподнял брови, изобразил удивление и задумался. Потом вздохнул и покачал головой:

– Н-не знаю, но могу узнать. Сейчас позвоню одному знакомому с табачки…

Евгений взял трубку, поболтал минуты три с невидимым абонентом, после чего, довольный, сообщил Ларисе:

– Ну вот. Волгоградская фабрика. Запустили совсем недавно. Новая марка. Для, так сказать, малоимущих потребителей. В общем, что-то типа «Оптимы». А зачем это тебе?

– Это не для меня, для дела нужно. Теперь, возможно, будет легче установить личность погибшего. Скорее всего он из Волгограда. Этим и объясняется, что его никто не знает из гостей. Правда, это не объясняет, как он попал на свадьбу и зачем… Но все равно, начало положено. Так, дай-ка мне трубку.

Лариса взяла телефон и отправилась снова звонить Карташову.

– «Волга», говоришь? – переспросил подполковник. – Ну что же, нужно связаться с волгоградской милицией. Но это же вопрос времени, сама понимаешь…

– Понимаю, – кивнула Лариса. – Ты только мне позвони, когда что-то появится, хорошо?

– Хорошо, – пообещал Карташов.

 

Глава 4

Итак, три направления: друзья жениха, подруги невесты и ансамбль музыкантов. Старшее поколение, представленное Асташевскими, Фуниными и Кучиными, было уже так или иначе опрошено если не самой Ларисой, то милицией. То же можно сказать и о родственниках с обеих сторон. К тому же если кто-то и пригласил убитого на свадьбу, то скорее кто-то из молодежи, а не из родственников и знакомых родителей. И убийцу наверняка нужно искать там, среди тех, кто помоложе.

Кстати, охранники ресторана «Волга» утверждали, что в момент предполагаемого убийства никто не выходил на улицу и вообще не покидал помещения. Равно как никто и не входил. Следовательно, убийца присутствовал на свадьбе. Было подозрение на фотографов и оператора, но опять же, согласно показаниям охранников, они к тому времени уже ушли – с момента их ухода до убийства прошло где-то около часа.

Лариса решила начать с музыкантов. Может быть, просто потому, что их база находилась рядом с ее рестораном. Как сказала Юля, руководителем этого ансамбля являлся ее старый институтский знакомый, некто Илья Шубинов. Собственно, с подачи Юли эта команда и оказалась на свадьбе. Никого, кроме самого Шубинова, Юля из них не знала.

Ансамбль представлял собой группу обыкновенных ресторанных лабухов, которых в изобилии каждый год выпускало местное музыкальное училище. Регулярно эти лабухи спивались и теряли трудоспособность. Но музыкальное училище постоянно восполняло этот пробел.

База ансамбля располагалась в Доме работников просвещения, в подвале. Лариса за пять минут преодолела расстояние от ресторана до старинного особняка, в котором и находился так называемый ДРП. На вахте Ларису встретил бородатый охранник со следами похмелья на лице и картаво осведомился густым баритоном:

– Здравствуйте, а вы к кому?

– Мне нужен Илья Шубинов.

– А его нет! – с некой радостью сообщил бородач.

– А вообще кто-нибудь из его музыкантов есть?

– Двое, – коротко ответил охранник. – В подвал спуститесь. Это налево, потом снова налево, потом опять налево, потом вниз и там снова налево.

– Ну что ж, пойду налево, – сказала Лариса и отправилась в указанном направлении.

Через пять минут она все-таки нашла нужную комнату, где прямо на столах сидели двое молодых парней и оживленно переговаривались. Лариса зашла как раз в тот момент, когда один из них, бурно жестикулируя, размахивал руками, словно крыльями, и замер именно в этой позе при ее появлении. Другой, парень с явно выраженными южными чертами лица, энергично поднялся навстречу и спросил:

– Вам кого?

– Ансамбль «Силуэт», – коротко сообщила Лариса.

– Это мы, – радостно сообщил кавказец с заметным акцентом. – Что, хотели свадьбу заказать? Проходите, мы все делаем! Любые номера, национальные – какие хотите! Народный репертуар, попса, шансон… русский рок… Зарубежку тоже можем.

Второй, тот, что размахивал крыльями, слез со стола и тоже заинтересованно уставился на Ларису.

– Алексей, – церемонно представился он.

– Георгий меня зовут, – тут же подхватил кавказец.

– Спасибо, но моя свадьба уже давно прошла, – с улыбкой сказала Лариса. – Я хотела поговорить совсем по другому вопросу.

– Слушаем, – кивнул Георгий.

– Вы выступали десятого сентября на свадьбе в ресторане «Волга»?

– Да, – кивнул Георгий.

– Значит, вы в курсе того, что там убили человека.

– Да, – посерьезнел кавказец. – Зарезали, мы слышали. Милиция приезжала, опрашивали всех. Нас тоже опрашивали. А вы что, из милиции?

– Не совсем. Меня нанял отец жениха расследовать это дело.

– Женщина расследует убийство? – черные брови Георгия сошлись в одну полукруглую линию. – Так не бывает!

– Ну почему же не бывает? – возразила Лариса. – В жизни бывает всякое. А с вами я хотела поговорить как раз по этому поводу.

– А чем мы-то можем помочь? – пожал плечами почти все время до этого молчавший Алексей. – Мы даже не знаем толком, кого убили.

– Да, на свадьбе много людей было, очень много людей! – подхватил Георгий. – Мы не поняли даже, кого зарезали.

В этот момент в комнату зашел длинный, двигавшийся будто на шарнирах человек в очках. Вид у него был невообразимо напыщенный и серьезный. Он окинул Ларису снисходительным взглядом из-под очков и сухо поздоровался. Голос у него был совершенно безжизненным, лишенным каких-либо эмоций.

– А вот и Илья, – объявил Алексей, живо подскочив к нему, и жестикулируя начал объяснять. – Эта женщина расследует убийство на свадьбе. Интересуется, кто чего видел или слышал. Мы ведь уже все рассказали ментам? Что еще-то?

Илья нахмурился, потом медленно перевел взгляд на Ларису и церемонно осведомился:

– А вы, простите, кто?

– Лариса Котова, частный детектив, – представилась та.

Шубинов чуть склонил голову, слегка улыбнулся и все тем же безжизненным голосом произнес:

– Очень приятно. Но мы действительно все уже рассказали, что знали. Алексей прав. Собственно, нам и рассказывать было нечего. Мы то на сцене, то выходили курить на лестницу. В основном все вместе.

– Постоянно вместе? – недоверчиво уточнила Лариса.

– Зачем постоянно?! – вклинился Георгий. – Кто-то отходил там по своим делам… Туда-сюда. Сами понимаете!

– Если вы имеете в виду, как часто мы посещали туалет, то я честно отвечу, что не помню, – преисполненным достоинства голосом сообщил Шубинов.

– А вы сами чем занимаетесь? Тоже поете? – скорее из любопытства спросила Лариса, поскольку совсем не могла представить этого не в меру серьезного человека на сцене.

– Нет, я клавишник. У нас поет Шура Балаев.

– Мы его Балалаев зовем, – радостно сообщил Георгий.

– Так вот, Шура у нас приболел, его сегодня не будет. И вторым голосом Алексей Ожегин, – Шубинов плавным жестом, словно крылом лебедя, указал на того самого высокого, чернявого живого молодого человека, который беседовал с Георгием до прихода Ларисы.

– Значит, никто из вас не знает убитого, – резюмировала Лариса.

– Нет, нет, не знаем! – замахал руками Георгий.

– Я вообще увидел его только в виде трупа, – заметил Шубинов.

– Значит, вы заходили в туалет после убийства?

– Конечно, вместе со всеми, – кивнул тот. – У нас только Шура Балаев не стал смотреть, сказал, что потом спать не сможет спокойно.

– А что случилось с этим вашим Балаевым? – спросила Лариса.

– У него приступ профессиональной болезни, – чопорно сообщил Шубинов.

– Запой, – пояснил Георгий. – Он вам все равно ничего не скажет в таком виде.

– Он и в трезвом не скажет, – заметил Алексей. – Он же вообще ничего не видел. Да и зря вы на нас время теряете, мы же люди там случайные! Убитого мы не знали, пригласили нас со стороны… Могли вообще других пригласить.

– Да, – кивнул Шубинов. – Мы вообще получили этот заказ в последний момент. Так что увы! – он развел руками. – Кстати, если случится оказия, милости просим, услуги наши стоят не так дорого.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник взлохмаченный тип с симпатичным, но каким-то смазанным лицом. В одном ухе у него была сережка, а весь вид его был смущенным и виноватым. Движения его показались Ларисе расхлябанными, совсем не мужскими.

– Слышь, Илюх… Я это… Ну короче, загудел там с пацанами… У нас есть, что ль, завтра халтурка? – тоном пассивного гомосексуалиста прогнусавил он.

В этот момент он заметил Ларису и засмущался еще больше. А Шубинов строго смотрел на него и выжидал, что он скажет еще.

– Так что, я не понял… Есть, что ль, халтурка завтра? А то мне что-то перед дамой неудобно.

Субъект кокетливо стрельнул глазами в сторону Ларисы.

– Нет завтра халтуры! На балалайке будешь играть! У тебя фамилия подходящая! – кричаще выступил Георгий.

Руководитель ансамбля тяжело вздохнул и представил Ларисе последнего своего подчиненного:

– Прошу любить и жаловать, Александр Балаев.

– Ой, чур, чур, чур! – замахал руками на Илью тип с сережкой. – Как президента меня представляешь.

– Александр! – повысил голос Шубинов. – Тут вот интересуются, что ты видел во время печального инцидента в «Волге»? По твою душу пришли.

И он указал на Ларису.

– А что я-то? Я-то при чем? – удивленно спросил Балаев. – Я вообще не видел ничего, даже смотреть не пошел, как эти…

– Кто-нибудь из вас разговаривал с убитым? – спросила Лариса. – Может быть, хотя бы парой фраз перебросился?

Ответом ей послужило троекратное покачивание головой. И только Шубинов, чуть приподняв бровь, сказал:

– Помнится, я шел на сцену, а он стоял в проходе и мешал пройти. Ну, я и попросил его подвинуться. Он подвинулся. Вот, собственно, и все.

– М-да, – Лариса постучала пальцами по крышке стола. – Этого, конечно, мало. А кто пригласил вас на эту свадьбу?

– Когда-то мы вместе с Юлей Карелиной занимались бальными танцами, – поведал Шубинов. – А недавно я ее встретил, вернее, она мне позвонила, и мы встретились. Она и сказала, что у нее свадьба и что они никак не могут подобрать музыкантов. Ну, я согласился, встретился с ее будущим свекром, и мы все оговорили.

– И вы ни с кем из присутствующих на свадьбе раньше знакомы не были? – обвела Лариса взглядом музыкантов.

Они снова замотали головами, и Ларисе ничего не оставалось делать, как поблагодарить за беседу и распрощаться.

Выйдя из Дома работников просвещения, Лариса решила поговорить с друзьями жениха или подружками невесты. Просмотрев все записанные адреса, она остановила свой выбор на том, что принадлежал некой Люде – той самой девушке, что была на свадьбе свидетельницей. И Лариса отправилась к ней без предварительного звонка.

Дверь ей открыла молодая девушка лет двадцати трех, высокая, с длинными русыми волосами, одетая в домашнюю футболку и черные обтягивающие трико. Волосы были мокрыми, видимо, Люда недавно их вымыла и теперь легонько перебирала их пальцами. Она вопросительно уставилась на Ларису, не переставая потряхивать волосы.

– Добрый день, вы Люда?

– Да… – удивленно ответила девушка. – А что вы хотели?

– Меня зовут Лариса Викторовна Котова, мне нужно с вами поговорить. О происшествии на свадьбе вашей подруги Юлии Карелиной.

– Ой, – растерялась Люда. – Ну… Проходите. Вы из милиции, да?

– Нет, – заходя в квартиру, ответила Лариса. – Меня нанял Вадим Владимирович Макаров.

– Ой! – снова воскликнула Люда. – А что, у нас в городе есть частные детективы?

– Ну, я не совсем частный детектив, основное занятие у меня другое, но это дело предстоит распутать мне. И ты, надеюсь, сможешь мне помочь, – решила Лариса перейти на «ты».

– Ну, я постараюсь, конечно, – протянула Люда. – Только не знаю, как. Вы проходите.

Девушка провела Ларису, видимо, в свою комнату. Была середина рабочего дня, и родителей ее дома не было, что Ларисе оказалось на руку, поскольку избавляло от лишних расспросов и проблем.

В комнате Люда предложила Ларисе устроиться на широком диване, а сама подсела к трельяжу, уставленному баночками с парфюмерией и косметикой. Волосы она собрала в пучок и завязала косынкой.

– Вы извините, мы сегодня на дискотеку собрались, я буду потихоньку собираться, хорошо?

– Ради бога, – отозвалась Лариса. – Ты только на вопросы мои отвечай.

– Пожалуйста, – пожала плечами Люда, выдавливая из тюбика на ладонь тональный крем и принимаясь точками наносить его на лицо.

– Люда, ты, наверное, давно знакома с Юлей, если была у нее на свадьбе свидетельницей?

– Ну да, давно, с первого курса. Мы учились вместе, – пояснила она.

– Я просто пытаюсь выяснить, к кому мог прийти тот молодой человек, которого убили, – пояснила в свою очередь Лариса. – Он не мог явиться с кем-то из ваших с Юлей подруг?

– Не-ет, – удивленно протянула Люда. – А почему вы так решили?

– Ну, девушки иногда любят устраивать что-нибудь, как им кажется, интересное. Например, прийти со своим кавалером и никому не сказать, что он таковым является. Как бы для интриги, понимаешь?

– Понимаю, – усмехнулась Люда. – Но мы все-таки уже вышли из такого возраста. Да и потом… Неужели вы думаете, что кто-то из нас стал бы встречаться с таким уродом? Вы меня извините за эти слова, но ведь человека не станешь называть красавцем только оттого, что его убили, верно?

– Верно, верно. То есть ты полностью отрицаешь такую возможность?

– Абсолютно! – категорически заявила Люда. – Да это же просто… стремно.

– Хорошо, тогда давай оставим это в покое. А друзей Антона ты знаешь?

– Да практически нет. Правда, Юля нас знакомила, еще до свадьбы. Ну, она говорила, мол, у него друзья интересные, может быть, кто-то подойдет кому-то из нас… Но я на них посмотрела – мне никто не понравился, – сморщила нос девушка. – Молодые еще.

– Они же твои ровесники, – заметила Лариса.

Люда посмотрела на нее даже как-то снисходительно.

– Что такое в нашем возрасте ровесники? – усмехнулась она. – Ни денег, ни опыта, ни солидности… Лет через десять, возможно, они и будут смотреться достойно. Правда, к тому времени я уже надеюсь найти себе подходящий вариант. А пока в них ничего привлекательного. На уме одни компьютеры, чаты, игрушки… Дети они еще! – пренебрежительно махнула она рукой.

– Но Юля, видимо, так не считает? – улыбнулась Лариса. – Если выбрала Антона?

– А куда ей деваться-то было? – возразила Люда. – С пузом-то?

– Так она беременна? – уточнила Лариса.

– Ну да! Можно было, конечно, аборт сделать, но мы с ней посидели, поговорили – в принципе, зачем? Папа денег Антону дает достаточно, на работу нормальную по-любому его пристроит, квартира отдельная у них уже есть… Ну, к тому же Юлька у нас не бог весть какая красавица, так что для нее этот вариант – просто супер! Лучше она все равно не найдет. Приходится уж отталкиваться от того, чем бог наградил.

По тону Люды можно было сделать безошибочный вывод, что насчет себя она уверена, что уж ее-то бог наградил самыми что ни на есть лучшими данными и что уж она-то так не продешевит, как Юля, а, как говорили два века назад, «сделает блестящую партию».

«Как много девушек были уверены в том же, а потом оказывались у разбитого корыта, с разбитой судьбой и сердцем, – подумала Лариса. – Хотя это совершенно не мое дело. Мне о Насте нужно беспокоиться, чтобы с ней такого не случилось, а не об этой девушке».

– А они давно знакомы? Антон с Юлей, я имею в виду? – вслух спросила она.

– Да с год где-то встречались, по-моему, – припомнила Люда. – Она с ним на дискотеке познакомилась. Он в политехе учился, на социологическом, по-моему. Правда, о свадьбе она не заговаривала до тех пор, пока не забеременела.

– А как Антон отнесся к известию о ее беременности? – скорее чтобы изучить нравы современной молодежи, спросила Лариса. – По-моему, нынешние молодые люди воспринимают такие новости не очень положительно…

– Да нет, Антон как раз не возражал, по-моему, чтобы она рожала, – покачала головой Люда. – Он и пожениться сразу предложил, Юлька нам рассказывала. Ну, а если бы он не захотел – тогда что ж! Выделил бы денег, отвез бы ее в больницу – все равно проблема была бы решена. И встречались бы дальше. Но он решил вот так, а Юлька согласилась. Ха! Еще бы ей не согласиться! Потом она могла его в ЗАГС и не затащить.

«Интересно, у них у всех такое потребительское отношение к противоположному полу? – не переставала неприятно удивляться про себя Лариса. – Причем столь откровенное…»

Она приняла для себя решение поговорить на эту тему с самой Юлей, а пока продолжала слушать Люду. Та уже наложила макияж и принялась за волосы. Освободив их из-под косынки, девушка включила фен и направила теплую струю на голову. К счастью, звук был не очень мощным и не мешал разговору.

– Собственно, я даже не знаю, что вам еще сказать, – говорила тем временем Люда. – С тем, убитым парнем я не разговаривала. Мне одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что он не достоин внимания. Кто входил-выходил из туалета, тоже не видела – я в танцевальном зале тогда была. Про Юльку с Антоном еще вам рассказать? Но что? Что Юльке он не был знаком, сто раз могу повторить. Она бы такое позорище приглашать на свадьбу не стала. В круг друзей Антона он все-таки тоже не вписывается. Думаю, кто-то из музыкантов его притащил или этот, с видеокамерой. Просто так, чтобы потусовался на халяву.

– Это, конечно, возможно, – согласилась Лариса. – Но за что тогда его убили, если он никому не был знаком из гостей?

– Не знаю, – тут же ответила Люда. – Ой, да, в принципе, какая разница? Ну, вы, понятно, будете расследовать до конца, потому что вам за это платят. Но если от этого отвлечься и вдуматься – нам-то какая разница, найдут убийцу или нет? Нам этот убитый ни сват ни брат, а просто ни-кто! Жалко только, конечно, если Юлька с Антоном в путешествие не поедут. Потом ребенок появится, не до этого будет…

– Ну, будем все-таки надеяться, что расследование так долго не протянется, – успокоила ее Лариса.

В общем-то разговаривать со свидетельницей Ларисе было уже не о чем. Ничего она интересного добавить не сможет. И неизвестно, кто сможет. Люда к этому моменту уже закончила все манипуляции с волосами и переоделась в джинсы и обтягивающую короткую блузку.

– Ну что, я ответила на все ваши вопросы? – спросила она. – А то мне пора идти.

– Да, спасибо, – Лариса поднялась.

Люда обулась, и из квартиры они вышли вместе. Когда Лариса щелкнула пультом сигнализации, то поймала восхищенный и завистливый взгляд Люды.

– Это ваша? – она кивнула на «Ауди». – Здорово! А кто у вас муж?

– Если ты спрашиваешь об этом в связи с машиной, то могу сказать, что я ее купила сама, – усмехнулась Лариса.

– Да? – недоверчиво подняла брови Люда. – На гонорары частного детектива?

– Не только, – сухо ответила Лариса и села за руль.

* * *

Павел Ромоданов сидел в своем интернет-кафе и привычно щелкал по клавишам, одновременно разговаривая с клиентами. Он даже не смотрел на клавиши, на которые нажимает. Этот светловолосый «яппи» был на первый взгляд беспечно флегматичен и вместе с тем серьезен и сосредоточен.

– Да, все, пожалуйста, место номер шесть, – кивнул он клиенту в сторону компьютера, на мониторе которого была приклеена бумажка с цифрой 6. – Следующий…

К Павлу обратился здоровый негр, на котором из светлого были только зубы, которые он обнажил при улыбке.

– Письмо послать. И-мэйл, – с чудовищным акцентом произнес негр.

– Давайте, – Павел безо всяких эмоций взял бумажку и с ходу набрал незнакомый ему электронный адрес латинскими буквами.

Потом так же с ходу вошел в меню, одно из которых сменялось другим. Все операции Павел производил так быстро, что Лариса, стоявшая позади клиента, не успевала разобрать, что же написано на мониторе в этих самых меню.

– Да, все, десять рублей.

Быстрый взгляд на купюру, и она уже полетела в ящик. Павел уже не смотрел на клиента, письмо которого полетело сквозь сети всемирной паутины куда-то в Африку. Взгляд его серых внимательных глаз был обращен на Ларису.

– Как здорово вы работаете, – улыбнулась она.

– Привык, – пожал плечами Павел. – Что вам?

– У меня к вам несколько вопросов. Я – частный детектив, – решила не церемониться Лариса и перешла прямо к делу.

– Вот как? – Павел бросил взгляд за Ларису. – Давайте я еще одного клиента обслужу, а потом зададите вопросы.

– Да, конечно.

С женщиной, которой требовалось нечто большее, чем просто послать письмо, Павел разбирался где-то минуту, после чего, приняв от дамы деньги, вопросительно взглянул на Ларису.

– Вы ведь были свидетелем на свадьбе, так, Павел?

– Да, мы с Антоном знакомы уже три года. Можно сказать, что друзья, – ответил Ромоданов.

– Скажи мне честно, ты того парня, которого убили, когда-нибудь видел вместе с Антоном?

– Нет, – тут же ответил Павел. – Мы обсуждали уже этот вопрос на следующий же день, в сети.

– Это как? – поинтересовалась Лариса.

– Ну как? – Павел даже немного растерялся. – Мы в основном общаемся по электронке. Редко когда вместе собираемся. А зачем, если и так можно все передать? Я вообще день начинаю с просмотра своего ящика. Даже не вставая с кровати. «Мышкой» щелкнул – раз, два, и новости все уже знаешь. Телевизор уже давно не смотрю. В Интернете новости гораздо оперативнее появляются. Так что мы по своим каналам этого убитого, что называется, изъездили вдоль и поперек. Никто его не знает. Да вообще он не наш человек! Не понимаю, как он вообще попал на свадьбу?

– Этого пока никто не понимает, – сказала Лариса. – Ну а вообще хоть что-нибудь подозрительное вы заметили? Я имею в виду с Антоном накануне свадьбы. Может быть, как-то необычно себя вел? Или случилось что-нибудь?

– Нет, – категорично ответил Павел. – Все было нормально.

– Ну а как тебе его Юля? Сам-то не думаешь жениться? – уже от отчаяния спросила Лариса.

Ромоданов не улыбнулся, не удивился, выражение его лица оставалось все таким же. Он слегка пожал плечами и ответил:

– Да нет. Зачем? А Юлька эта… Обычная девчонка. Ни рыба ни мясо, по-моему. Ну это так, неофициально. У нас вообще не принято обсуждать всякие личные дела. Это каждый для себя решает. Если решил, значит, так тому и быть.

Лариса почувствовала, что говорить больше не о чем, что и здесь она не выяснила ничего полезного для себя и что теперь, пожалуй, ей остается только ждать. Она покинула интернет-кафе, Павел после разговора с ней даже не посмотрел в ее сторону, а сосредоточенно уставился на монитор компьютера.

«Мальчик-киборг, – подумала Лариса, садясь в машину. – И девочки-припевочки. Вот весь, что называется, генофонд».

* * *

Этот телефонный звонок застал Ларису в кабинете ресторана «Чайка», когда после разговоров с близкими друзьями молодых она предалась размышлениям относительно перспектив юного поколения. Вне всякого сомнения, они совершенно другие, чем она. Однако, по сути… По сути все осталось тем же самым. Во времена ее молодости девушки стремились выйти замуж за курсантов, поскольку военный в Стране Советов был фигурой престижной. И шли на многие, кстати сказать, ухищрения, чтобы заманить курсантов в ЗАГС, имея, конечно, в виду, что они в скором времени станут офицерами. Ребята же, ровесники, занимались чем угодно, только не «взрослыми» делами.

Увлекшись сопоставлениями и аналогиями, Лариса в мыслях была уже далеко от убийства, случившегося на свадьбе. От размышлений ее отвлек этот телефонный звонок. Взяв трубку, она услышала голос Карташова.

– Лара, у меня хорошие новости. Волгоград отзвонился, – сообщил приподнятым голосом подполковник.

– Вот как?

– Да. Там какие-то родители, некие Козловы, утверждают, что их сын уехал к нам, и неделю от него ни слуху ни духу. Вроде бы все совпадает по срокам. Да и приметы тоже, – Карташов сообщал об этом так, словно рапортовал о победе любимой команды вчерашним вечером.

– И где эти родители?

– Едут. В двенадцать должны быть здесь, на опознании. Ты как, подъедешь?

– Да, – не раздумывая ответила Лариса.

– Это я к тому, что процедура-то не из приятных, – осторожно предупредил Олег Валерьянович.

– Ничего, мне приходилось присутствовать при подобном, и не раз, – успокоила его Лариса. – А ты поедешь?

– Нет-нет. Меня, знаешь ли, такие зрелища не привлекают. А ты подъезжай прямо к моргу, там будет Меньшов, он в курсе насчет тебя. Потом позвони мне.

– Спасибо, – поблагодарила Лариса.

– Не за что, – засмеялся Карташов. – Экскурсия в морг не столь престижна, чтобы мне пришлось напрягаться.

Повесив трубку, Лариса посмотрела на часы. Времени было без пяти одиннадцать. Как раз можно было успеть выпить кофе и досмотреть ведомость. Лариса хотела подъехать к моргу пораньше, на всякий случай.

Однако милицейская машина приехала ровно к двенадцати. Из нее вышел знакомый Ларисе старший лейтенант Меньшов, а также пожилая пара – невысокая женщина с седыми завитками, одетая в легкий бежевый плащ, и мужчина примерно тех же лет, в свитере и джинсах. Вид у обоих был угрюмым, а женщина проявляла еще и явное волнение.

Лариса подошла, Меньшов молча кивнул ей и пригласил внутрь. Сам он прошел первым, скрылся где-то в глубинах коридора морга, затем вернулся и позвал всех за собой.

Котова бывала в морге не раз, и всегда впечатление оставалось неприятным, что было, впрочем, вполне естественно. Она не волновалась, не теряла сознания, но на душе каждый раз было муторно. Вот и сейчас она ощущала, что соприкоснется со смертью, увидит горе и отчаяние близких людей погибшего… Если, конечно, это он.

Ларису терзали противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось, чтобы убитый оказался именно тем, кем они и предполагают, – сыном этой пары. С другой, глядя на этих потерянных и расстроенных пожилых людей, Лариса сочувствовала им и в душе желала, чтобы им не довелось испытать еще большего горя.

Женщина оперлась на руку своего спутника, и все пошли по коридору за Меньшовым. Вскоре все оказались в просторной комнате с несколькими оцинкованными столами на колесиках, покрытыми простынями. Находившийся там же патологоанатом посмотрел на Меньшова и спросил:

– Ну что, можно начинать?

– Вы готовы? – в свою очередь обратился тот к Козловым.

Те переглянулись и молча кивнули. Врач подошел к одному из столов и откинул простыню. Мужчина с женщиной, напряженно следившие за ним, одновременно сделали шаг вперед. Глаза женщины, казалось, сейчас расширятся на пол-лица. Она всмотрелась в лежащее на столе тело, потом отступила назад и неловко попятилась к окну. Мужчина кинул на нее тревожный взгляд и двинулся следом. Женщина стояла у окна и смотрела вперед невидящим взглядом. Мужчина подошел и, ни слова не говоря, взял ее за руку.

Лариса старалась не смотреть на безжизненное тело. Увидев, что Меньшов направился в сторону Козловых, она пошла за ним.

Мужчина повернулся и, не дожидаясь вопроса, тихо ответил:

– Да, это он… Наш сын… Олег.

После этих слов женщина разрыдалась. Мужчина растерянно закрутил головой, Меньшов быстрой походкой подошел к врачу, и тот достал флакон нашатыря и ватный тампон. Лариса не стала наблюдать за происходящим и пошла к выходу.

На улице она закурила сигарету и, прислонившись к двери, стала ждать. Меньшов в сопровождении Козловых появился минут через десять. Козловы опять сели в милицейскую машину, а Лариса подошла к Меньшову.

– Да, это их сын, – сказал тот. – Сейчас поедем в отделение, я их допрошу. Вы хотите присутствовать?

– Да, непременно, – кивнула Лариса.

– Ну, тогда езжайте за нами.

И Меньшов скрылся в кабине. Лариса села за руль и поехала следом за ними. Через десять минут все уже сидели в кабинете Меньшова. Жена Козлова скорбно прижимала к невидящим глазам носовой платок, ее муж выглядел совсем убитым.

– Давайте начнем, – попросил Меньшов. – Ваши имена?

– Козлов, Николай Семенович, – первым представился мужчина.

– Валентина Павловна, – тихо сказала его жена.

– Скажите, вам было известно, где находился ваш сын в последнее время?

– Да, он сказал, что поехал в Тарасов, – подтвердил Николай Семенович.

– Когда и с какой целью он сюда поехал?

– Это было… Это было месяц назад, да, Валь? – обратился он к супруге.

– Да, – кивнула та. – А вот с какой целью… Он говорил, что на работу здесь хочет устроиться. Просил еще не рассказывать никому – мол, боится, что сорвется… Я еще не хотела его отпускать! – с горечью воскликнула она. – Как сердце чувствовало! Какая работа вдали от дома? Что ему у нас не работалось?

– А где, кстати, он работал? – уточнил Меньшов.

– В мастерской, технику всякую чинил… Утюги там, пылесосы… – вставил Николай Семенович. – Только он все жаловался, что зарабатывает мало. А здесь вроде кто-то ему больше предложил. Так и не сказал нам, кто точно.

– А жил он здесь где? Он адрес оставил?

– Когда уезжал, никакого адреса не оставлял. Сказал, что как устроится, сообщит. И правда, позвонил дня через три, сказал, что квартиру снял… Вот, номер оставил телефонный…

Валентина Павловна достала из сумки кошелек и вынула из него листок бумаги, на котором было написано шесть цифр. Меньшов переписал их к себе.

– Ну вот, говорил, что вот-вот должен на работу выйти, как только это предприятие откроется… – продолжал тем временем Николай Семенович.

– А что за предприятие?

– Так и не сказал! – махнула рукой Валентина Павловна. – Все скрывал чего-то, мудрил, думал, я ничего не замечаю!

– И что произошло потом?

– Он перестал звонить. Мы позвонили сами, но никто не ответил. Потом ночью перезвонили, тоже молчок. Мы сначала не испугались – все-таки дело молодое, мало ли где гуляет… А уж когда он несколько дней не откликнулся, заволновались. В милицию пошли… И вот вчера нас вызвали, сообщили, что в Тарасове такое случилось… У меня прямо сердце екнуло! – простонала Валентина Павловна и разрыдалась.

Меньшов вздохнул и сделал паузу. Когда женщина немного успокоилась, он спросил:

– А адрес вам неизвестен, по которому он жил?

– Нет, – ответил мужчина. – Адреса он не оставлял.

– Понятно, ну это не проблема узнать, если номер есть. А что, у него были какие-то знакомые или родственники в Тарасове?

– Да никого у него тут не было! – воскликнула Валентина Павловна. – Я еще и удивлялась, с чего это он про Тарасов заладил!

– Что же он, вот так неожиданно сорвался сюда?

– Да, можно сказать, неожиданно, – подтвердил Козлов. – Работал-работал – и вдруг на тебе!

– Послушайте, ваш сын оказался в числе гостей на одной свадьбе. Никому из присутствующих там он знаком не был, как потом выяснилось. Вы не знаете, что он мог там делать?

– Понятия не имеем! – развела руками Валентина Павловна. – Кто хоть женился-то?

– Жених – Антон Вадимович Макаров. Невеста – Карелина Юлия Юрьевна. Оба семьдесят девятого года рождения.

– Не знаем таких, – покачала головой Козлова. – Да и молодые они немного для Олега, ему уже тридцать два было…

Меньшов достал из ящика стола общую свадебную фотографию, там присутствовали почти все гости.

– Посмотрите, может быть, узнаете кого-то в лицо, – попросил он.

Николай Семенович взял снимок в руки. Его жена достала из сумки очки, надела и сосредоточенно принялась всматриваться в изображение. Они разглядывали фотографию довольно долго, после чего женщина решительно заявила:

– Нет. Никого из них мы не знаем. Я точно никого не видела.

– Не знаю, – пожал плечами Николай Семенович. – Вроде не видел никого…

– Ну что ж, – убирая снимок, вздохнул Меньшов. – Пока у меня вопросов к вам больше нет. Если возникнут, я с вами обязательно свяжусь.

– А когда мы можем его забрать? – тихо спросила Валентина Павловна.

– Думаю, что сегодня вечером. Я оформлю документы, и еще нужно будет съездить на квартиру, где он жил, и осмотреть его вещи. После этого вы их тоже сможете забрать.

– А нам на квартиру с вами ехать? – уточнил Козлов-отец.

– Нет-нет, мы сами. Мы вас известим, когда все будет закончено, – сказал Меньшов.

Козловы молча покивали, встали и медленно направились к выходу.

– Итак, Олег Козлов из Волгограда, – резюмировала Лариса. – И приехал сюда явно неспроста. Но вот зачем? Ни родственников, ни знакомых у него тут не было… Да и жил на съемной квартире. К кому же он приехал? Нужно бы поговорить с квартирной хозяйкой, она может на что-нибудь пролить свет.

– Если только она здесь, – заметил Меньшов. – А то зачастую как бывает? Человек уезжает куда-нибудь, а квартиру сдает.

– Вот вы и выясните поскорее, – сказала Лариса. – И давайте поскорее поедем туда и хозяйку вызовем, если она в городе.

Меньшов тут же принялся нажимать кнопки телефона, кому-то звонить, перезванивать, выяснять… На все про все ушло минут двадцать, после чего он радостно воскликнул:

– Ну вот, Пензенская, 61, кв. 18. Казакова Зоя Васильевна. Телефон по-прежнему не отвечает. Нужно ехать, спрашивать у соседей, где искать эту Зою Васильевну. Сейчас только я группу соберу.

В ожидании Лариса провела еще минут двадцать, после чего все поехали на улицу Пензенскую. Там, однако, сыщиков ждало некое разочарование. Зоя Васильевна проживала совсем в другом месте, правда, недалеко, и найти ее труда не составило. Она оказалась довольно бойкой женщиной лет пятидесяти пяти, которая с порога начала отрицать любую причастность к чему-либо криминальному. Олега Козлова она видела пару раз, получила с него деньги за два месяца вперед и была довольна и счастлива. Ничего плохого про квартиранта сказать не могла, потому что просто не успела понять, насколько он соблюдал в ее квартире, доставшейся ей недавно после умершей матери, требуемый порядок.

Когда она узнала про смерть Козлова, первый же ее вопрос был о ключах от своей квартиры. И здесь Меньшов ничего утешительного сказать ей не смог – при убитом ключей обнаружено не было. «Придется менять замок», – таков был суровый вердикт Зои Васильевны.

Осмотр квартиры ничего положительного не дал. Нет, вещи были на месте, если иметь в виду шмотки. Но записной книжки, на которую так рассчитывала Лариса, не нашли.

– Мне кажется, здесь побывал убийца, – сказала Котова после осмотра. – Все как-то разбросано и в совершенном уж беспорядке. Какой бы неряха ни был этот Козлов, но мне кажется, что такой кавардак он вряд ли устроил бы.

– Может быть, вы и правы, – согласился с ней Меньшов и повернулся снова к Зое Васильевне с новыми вопросами.

Та рассказала, что Олег Козлов жил в ее квартире с шестнадцатого августа. Для чего и насколько приехал, не говорил, но, судя по тому, что заплатил только за два месяца, задерживаться не собирался. Впрочем, это была версия Зои Васильевны.

На всякий случай эксперты сняли по всей квартире отпечатки пальцев и заставили пройти дактилоскопирование саму Зою Васильевну, что ей совсем не понравилось. После этой процедуры ничего не оставалось делать, как покинуть квартиру.

– Ну что, я, наверное, пойду побеседую с родителями молодых в очередной раз. Расскажу им про Козлова – может быть, им знакома эта фамилия.

– Хорошо, – ответил Меньшов. – А я пройдусь по молодежи.

– Откровенно говоря, я не рассчитываю на то, что кто-то в чем-то признается. Особенно вам. Поэтому нужно ехать в Волгоград. Думаю, что ключ к разгадке кроется именно там.

– Командировка? – скептически поднял брови Меньшов.

– Да не беспокойтесь, я сама поеду, мне проще.

Меньшов не стал спорить, попрощался с Ларисой и отправился в отделение разбираться с родителями Козлова, которые хотели сегодня же уехать обратно вместе с гробом сына. Сама же Лариса отправилась к Макаровым.

 

Глава 5

Зазвонил телефон. И Стас лениво потянулся к трубке.

«Ну кто там еще? – раздраженно подумал он. – Только вздремнул, а тут – на тебе!»

– Алло? – поднял он трубку.

Ответили ему короткие гудки. Стас выругался и брякнул трубку на место, а сам снова завалился на диван, укрывшись пледом с головой. Но сон был перебит, да и время, в общем, было вообще детское – половина двенадцатого. Так рано он, в принципе, не ложился. Но сегодня, после изнурительного сексуального марафона с новой подружкой, дочерью работника городской администрации, которую он снял вчера на дискотеке, хотелось спать.

«Интересно, чем это может быть полезно? Что она там говорила-то? – лениво начал вспоминать он. – Вроде бы про Турцию говорила, что поехать туда хочет на недельку. Хорошо бы убедить ее, что вдвоем ехать веселее, но с моей стороны присутствуют временные трудности материального характера».

Стас встал, прошел на кухню и щелкнул клавишей электрического чайника.

«Кофейку надо хлебнуть, – подумал он. – Все равно не сплю».

Пока закипал чайник, Стас насыпал себе в чашку кофе, добавил сахару и уже собирался залить содержимое кипятком, как телефон затрезвонил снова.

– Черт! – Стас двинулся в комнату. – Алло!

– Могу ли я поговорить со Станиславом Дьяченко? – голос, раздавшийся в трубке, был вежливым и манерным, и Стас тут же отметил про себя, что это скорее всего какой-нибудь педераст. Он не слишком удивился, поскольку в среде, где он общался, таковых было достаточно. Стас подрабатывал моделью в рекламном агентстве, а также перебивался заработком натурщика в художественном училище, время от времени ему предлагали небольшие роли на местной киностудии.

– Да, это я, – сказал он.

– Отлично! Очень хорошо, что я вас застал. Я вообще сам из Тарасова… У меня, к сожалению, не так много времени, а мне вас рекомендовали, и мне очень хотелось бы встретиться, – продолжал манерничать незнакомый мужчина.

– А что, собственно… э-э-э… – начал выяснять Стас, и тут же незнакомец быстро затараторил:

– Есть один проект, интересный… Фильм один про мафию. Мне кажется, это ваш типаж.

– Мафиози? – усмехнулся Стас.

– Не совсем. Предприниматель, на которого наезжают, но он спасается, ну и там дальше… Это не по телефону, вам нужно почитать сценарий. Мы не могли бы встретиться?

– Ну в общем… А что, прямо сейчас?

– Желательно, потому что я уезжаю. К сожалению, никак не могу задержаться. Извините, пожалуйста, если это будет удобно, нельзя ли у вас дома? Потому что и вас гонять по городу не хочется в такое время, да и у меня тут условия неподходящие, то есть как бы на улице… – незнакомец замялся.

– Ну хорошо, – выдохнул Стас.

– Ой, а вы один дома? Просто, может быть, это будет не совсем удобно, если тревожить, то…

Дьяченко, устав от манерной речи нового знакомого, решительно сказал:

– Приезжайте, родители на даче, а я ночую сегодня один.

– Ой, очень хорошо, – воскликнул собеседник.

Дьяченко же про себя подумал: «Ну точно педик. Еще, чего доброго, приставать начнет. С чего это он интересовался, один ли я? Ну ладно, с этим я разберусь. В крайнем случае срублю с него ужин в ресторане, а потом заставлю самому меня обслуживать. Хотя не люблю я этих педиков…»

Стас, будучи по природе гетеросексуалом, порой не гнушался и однополой любви, но только в том случае, если она сулила ему материальную выгоду. Это тоже был своего рода заработок, на крайний случай. Стасу он легко давался – его внешность в глазах представителей сексуальных меньшинств была самой что ни на есть привлекательной.

– Записывайте адрес, – сказал он. – Как добираться, знаете?

– Ой, подскажите, пожалуйста, а то я без машины…

«Это плохо», – подумал Стас и посоветовал, как лучше объяснить таксисту, куда ехать.

Повесив трубку, он налил себе кофе и засел в ожидании визита незнакомца.

* * *

Квартира Макаровых находилась в недавно выстроенной одноподъездной девятиэтажке из красного кирпича, украшенной полукруглыми балконами с одной стороны и огромными лоджиями с другой. Жили Макаровы на четвертом этаже. Квартира их по сравнению с Ларисиной не представляла ничего выдающегося, но по сравнению со старыми стандартными девяти– и пятиэтажными домами была на высшем уровне. Сначала Лариса попала в просторную прихожую, затем в большой квадратный холл, из которого вели четыре двери в отдельные комнаты. Кухня была расположена с правой стороны и своими размерами превышала размеры комнат в обычных домах. Стол находился у одной стены, а плита и раковина – у противоположной, и жене Макарова Александре приходилось преодолевать немалое расстояние, ходя туда-сюда и расставляя угощение. Пока Лариса сидела у стола и ждала прихода Вадима, который переодевался в своей комнате, в кухню заехала на небольшом велосипеде младшая дочь Макаровых, сделала пару кругов и свернула в коридор.

Наконец в кухню торопливо вошел хозяин дома и, поздоровавшись с Ларисой, обратился к жене:

– Ну ты что, давай уже садиться!

– Сейчас, сейчас, – заторопилась Саша, снимая с плиты турку с кофе и подходя к столу.

На нем уже были выставлены тарелка с нарезанным сыром, блюдо с кремовыми бисквитами, молочник со сливками, бутылка армянского коньяка и коробка шоколадных конфет. Саша, высокая, довольно моложавая женщина спортивного вида, с короткой стрижкой каштановых волос, разлила кофе по чашкам. Вадим добавил себе в кофе коньяк и вопросительно посмотрел на Ларису. Та отрицательно покачала головой.

– Неужели что-нибудь стало известно новое? – поинтересовалась Александра.

– Стало, – кивнула Лариса. – Самое главное, удалось наконец установить личность погибшего.

– Вот как? – поднял одну бровь Вадим. – Кто же он?

– Некто Олег Козлов, из Волгограда.

– Первый раз слышу, – тут же ответил Вадим. – Ты слышала когда-нибудь о таком? – спросил он жену.

– Нет, – пожала плечами та. – А это точно?

– Точно, точно, его уже опознали родители.

– Я тебе говорил, что список нужно было утверждать заранее и чтобы левых людей на свадьбе не было! – гневно сверкнул глазами в сторону жены Вадим. – А то проходной двор получился! Слушай, а может, это к сватьям ниточка тянется?

– Откуда я знаю? – раздраженно отмахнулась Александра.

– Так позвони! Узнай! Ты, по-моему, с ними прекрасно общий язык нашла.

Саша молча потянулась к лежавшему на столе мобильнику, но не успела произнести и нескольких фраз, как связь отключилась.

– Ну? – уставился на нее супруг.

– Сейчас Юрий сам приедет, – сказала Александра.

– Зачем? Он что, узнал его по фамилии?

– Да не знаю! Я толком ничего не успела сказать, он просто сразу перебил меня и сказал, что сейчас подъедет!

Макаровы явно нервничали, поскольку разговаривали друг с другом на повышенных тонах. Лариса понимала их состояние, но сейчас думала о другом. Она надеялась, что сват подскажет что-то полезное.

Он появился минут через двадцать – высокий, худощавый мужчина лет сорока пяти. Поздоровавшись, скосился на Ларису.

– В общем, тут такая история с перчиком, – усмехнувшись, начал Вадим. – Чувак, который нам свадьбу испортил, опознан. Им оказался некто Козлов. И у меня вопрос сразу – какого черта он делал у нас на свадьбе? Ты в курсе?

– Я же уже говорил, что он не с нашей стороны! Я вообще знать его не знаю! – тут же постарался отмести всякие подозрения от себя Юрий. – А с Козловыми вообще стараюсь не знакомиться, потому что фамилия такая стремная.

Вадим раскатисто захохотал.

– Это, конечно, хорошо, – сказал он. – Но… Не с бухты же барахты он приперся туда? К тому же, как выяснилось, он из Волгограда. Он что, специально сюда приехал, чтобы к нам на свадьбу попасть?

– Ну я не знаю, у нас из Волгограда никого знакомых нет, – развел руками Юрий.

– А это интересная мысль, – задумчиво проговорила Лариса. – Приехал специально на свадьбу…

– Но зачем? Зачем? – округлил глаза Макаров. – Что у них, своих свадеб не бывает?! Халявщики, блин!

– Так, а если такая версия, – заговорила вдруг Саша. – У тебя проблемы на работе там с кем-нибудь есть? Или у вас? – она перевела взгляд на Юрия.

– Ну есть, но… – Юрий недоумевал.

– Это только у тебя проблем на работе нет, потому что ты нигде не работаешь! – заявил Вадим жене.

– Я с детьми сижу! – парировала та. – С двумя!

– А какая связь, я так и не понял? – продолжал недоумевать Юрий.

– Я просто подумала, а что, если нам хотели специально насолить? Тебе или вам? – она обвела взглядом мужчин.

– Ха-ха-ха! – развеселился Вадим, глядя на жену. – Саш, иди занимайся с детьми! И подумай! – вышел он из себя. – По-твоему, они наняли этого Козлова артистом, да? Посидеть на свадьбе! А потом его грохнули, и все только для того, чтобы тебе свадьбу испортить?

– Это не мне свадьбу испортили, а нашему сыну! Детям нашим! – вышла из себя и Александра, разозленная тем, что муж не воспринимает ее слова всерьез.

– Ну и при чем тут мои проблемы, при чем?! – заорал Вадим. – Да и нет у меня таких проблем, из-за которых кровянку в туалете устраивали бы! Я еще понимаю, если бы меня самого убили! А то какого-то Козлова! Абсурд какой-то!

– А что, и тебя самого могут убить? – с нажимом спросила жена.

– Нет! – выдохнул Вадим. – Это я просто твою версию развиваю! Если бы хотели свадьбу испортить, то придумали бы что-то менее кровавое! А если бы хотели меня наказать, то бомбу заложили бы! Или позвонили бы, предупредили! А тебя убить не хотят? – повернулся он к свату.

– Вроде нет, – спокойно пожал тот плечами. – У нас в фирме все нормально. Ко всему прочему я там всего лишь третий человек. Если бы уж что-то было, то начали бы не с меня. Да и смысл какой? Какого-то левого, как ты выражаешься, чувака отправлять на тот свет? В назидание, что ли? Действительно, абсурд!

– Слушайте, а что, если его с кем-то спутали?! – блестя глазами, высказала новую версию Саша.

– Вряд ли, – ответила Лариса. – Его трудно спутать.

– Это верно, – тут же согласилась Саша. – Более мерзкой рожи я, наверное, в жизни не видела, прости господи!

– К тому же его ножом ударили с близкого расстояния.

– Но послушайте! – никак не могла успокоиться Саша. – Вот вы все – абсурд, абсурд! Да, с какой стороны ни посмотри – все равно абсурд! Но ведь его убили! И это факт! Значит, есть этому какое-то логическое объяснение?

– Конечно, есть, – кивнула Лариса. – Только мы пока его не знаем. Может быть, узнаем, после того, как я съезжу в Волгоград.

– Я вот о чем вдруг подумала, – задумчиво заметила Саша. – Это меня слово «абсурд» натолкнуло. А что, если это и нельзя объяснить с позиции разума? Что, если его убили… Ну, не из-за тех мотивов, по которым обычно убивают?

– Ритуальное убийство? – скептически хмыкнул Вадим. – Тогда нужно приглашать Фунина. Он по всем этим потусторонним делам большой специалист. Он после первой рюмки сразу в Тибете оказывается и с духами там начинает разговаривать. А для того, чтобы он правильно все рассказал, нужно ему налить ведро пива, а еще лучше – сразу водки, чтобы пиво не переводить. И он тебе напоет про мистические штуки вагон и маленькую тележку.

– Вот! – торжествующе завопила Саша. – Вот я и подумала – может быть, это он?! Из всех гостей только он подходит под образ предполагаемого ритуального убийцы. Они же с Козловым этим разговаривали о буддизме! Или вот еще… Не ритуальное убийство, а… Просто бредовое! Такое, как сам Фунин! Ну, может, переклинило его, не понравилось, как тот на него посмотрел, или там на ногу ему наступил будто нарочно. Он взял его и убил! Просто убил – и все!

– Ну… – Вадим задумчиво почесал голову. – А нож? Что он, специально его таскал с собой?

– А ты что, его карманы проверял? – спросила Саша.

– Кстати, он мне говорил, что у него есть пистолет, – припомнила Лариса. – Или это тоже бред сумасшедшего?

– Не знаю, – серьезно ответил Макаров. – Я давно с ним не общаюсь. Знаете ли, с ним разговаривать – только время терять.

– Слушай, это он, точно! – радовалась Саша. – Он мстит тебе за то, что ты от него тогда ушел, а после этого он под горку покатился! И вообще он обиделся, что его на свадьбу не хотели приглашать! Ты ведь его вынужденно пригласил, вспомни! Ты пришел, пригласил Тамару и уже собрался уходить, когда этот синяк явился… Ну и потом все, как обычно: Вадик, е-мое, сколько лет, да ты чо? Да я тебя поздравляю, да с меня подарок и все такое! А сам, естественно, никакого подарка и плюс геморрой!

Макаров хмуро сидел с минуту, уставившись глазами в тарелку и размышляя, потом резко отодвинул ее и покачал головой.

– Нет, не сходится ничего! – со вздохом произнес он.

– Да, пожалуй, что не сходится, – согласилась Лариса. – Главная фигура – это Козлов. И разгадку надо искать в Волгограде, куда я и направляюсь. Если, конечно, никто из опрошенных не врет, что не знает его. А один из всех наверняка все-таки врет! Интересно, кто?

– Ну, не я, это уж точно, – тут же сказал Вадим.

– Фунин! – тут же повторила Саша. – Вот кто врет. Даже если не он убил, все равно врет. Хоть в чем-то, но врет.

– Почему это? – скосился на нее муж.

– Потому что он по-другому не может. Он вообще не может не врать, даже если врать не имеет никакого смысла.

– Возможно, что он и приврал для убедительности, – кивнула Лариса. – Но я имею в виду, что кто-то один соврал в главном – что незнаком с Козловым.

– Наверняка Фунин и знаком, – гнула свое Александра.

– Да Фунин уже давно мозги пропил! – не выдержал Макаров. – Для того, чтобы умело врать.

– Так вы говорите, что он на свадьбе не предполагался? – уточнила Лариса.

– Да нет же, нет! – воскликнула Саша. – Кто бы его стал приглашать? Это просто получилось так! Вадик только орать мастак, а сам никому не может отказать! Даже Фунину! А тот и рад стараться – мало того, что сам пришел, еще и Козлова притащил! Наверняка в отместку! Дескать, не хотели меня одного звать – вот вам, пожалуйста! А этот Козлов наверняка его собутыльник какой-нибудь. Познакомились, наверное, на улице где-нибудь. Тот из Волгограда приехал непонятно зачем. Может, криминальщик какой-нибудь. Сбежал от милиции.

– Как у тебя все просто получается! – не удержался от восклицания Вадим.

– Да нет, с милицией там вроде все в порядке, – продолжала размышлять Лариса, полемизируя с Александрой и заметив, что порой пусть и абсурдные версии, выдвигаемые ею, стимулируют работу мозга. – В розыске он не значился и вообще работал тихо-мирно в электромастерской.

– Но кто же тогда, если не Фунин? – недоумевающе обвела всех взглядом Александра.

– Постараюсь выяснить в Волгограде, – развела руками Лариса и поднялась. – Мне, наверное, пора. Завтра выезжаю прямо утром.

* * *

Незнакомец явился примерно через полчаса после звонка. Стас к этому времени успел выпить еще одну чашку кофе и выкурить сигарету. Открыв дверь, он увидел визитера, который оказался высоким брюнетом с длинным носом.

– Здравствуйте, – улыбнулся он. – Кирилл.

– Проходите, – пожав протянутую руку, сказал Стас, напуская на себя несколько высокомерный вид.

По собственному опыту общения со всякого рода продюсерами он знал, что чем больше понта, тем лучше. И сейчас старался максимально набить себе цену. Правда, в основном и продюсеры все вели себя примерно так же, а максимальная цена, как правило, была очень низкой, однако этот молодой человек, похоже, явился его уговаривать. Но что-что, а капризничать Стас умел.

«Интересно, что за проект?» – подумал Стас, окинув беглым взглядом ботинки продюсера на стоптанной подошве и одежду, в общем-то тоже успевшую повидать виды. Это обстоятельство несколько подпортило ему настроение, поскольку стало понятно, что на особые гонорары можно не рассчитывать. А то и вообще, судя по просительному тону Кирилла, ему будут предлагать чистое творчество в расчете на будущую отдачу. Под этим Стас подписываться, естественно, не собирался.

– Пойдемте на кухню. Будете кофе? – тем не менее предложил он.

– Ой, с удовольствием, – сказал Кирилл и пританцовывающей походкой двинулся туда.

Стас разливал кофе по чашкам, скосив взгляд на нового знакомого. Его насторожили глаза Кирилла. Точнее, не сами глаза, а нездоровый блеск в них. Человек, не знакомый с нравами богемной тусовки, может быть, и не придал бы этому значения. Но Стас знал, что такое свойственно наркоманам.

«Похоже, парень вмазался, и совсем недавно, – отметил он. – Конечно, мне наплевать, но партнеры обычно из таких типов бывают ненадежные».

Кирилл же продолжал сидеть как ни в чем не бывало в ожидании кофе и пока ни словом не обмолвился о новом проекте. Стас поставил перед ним чашку и спросил сам:

– Ну так что там было за дело? Вы хотели дать мне сценарий?

– Сценарий чуть позже, – улыбнулся Кирилл, – давайте сначала спокойно попьем кофе, хорошо?

Стас пожал плечами и приложился к своей чашке.

«Что-то он забыл о том, что у него мало времени, – усмехнулся он про себя. – Или просто тоже цену набивает?»

– Как вообще здесь жизнь? – спросил тем временем Кирилл.

– По-разному, как и везде, – ответил Стас. – А у вас как? Я, кстати, недавно был в Тарасове.

– Я в курсе, – важно кивнул Кирилл. – Мы с вами как раз разминулись. Я ездил на презентацию в Москву и сумел подъехать в Тарасов только после ее окончания. Вы к тому времени уже уехали домой. Я еще огорчался по этому поводу. Но, к счастью, мне сообщили ваши координаты, и, как только я смог вырваться, сразу же отправился к вам.

– А кто вообще вам порекомендовал меня? – полюбопытствовал Стас.

– Ну как кто? Пасленов.

Стас был явно удивлен. Мало того, что Кирилл как-то неуверенно произнес фамилию Пасленова, но Дьяченко был уверен, что Пасленов, руководитель съемочной группы, в которой он работал и откуда с большим скандалом ушел, никак не мог рекомендовать его кому бы то ни было.

– А чем он сейчас занимается? – продолжал Стас. – Они съемки-то закончили?

– Да вроде бы… – неуверенно шмыгнул носом Кирилл.

«Опять врет, – отметил Стас. – Я же точно знаю, что они только через два месяца должны закончить. Что же это за фрукт? Похоже, просто педик-халявщик. Но это ему так просто не сойдет. В общем-то он хлипковат, в случае чего и в морду получит».

Дьяченко явно насторожился, внимательнее присматриваясь к гостю, но вида пока не подавал.

– Ну так что, – отставляя чашку, решительно сказал Стас. – Давайте сценарий.

– Ой, а можно еще кофе? – чуть виновато улыбнулся Кирилл. – Я что-то замерз по дороге.

Дьяченко вздохнул, не спеша поднялся, повернулся и хотел было уже включить чайник, как боковым зрением успел заметить, что Кирилл стремительно вскочил с места, что-то выхватывая из кармана. Не раздумывая, Стас резко повернулся и с силой плеснул воду из чайника ему в лицо. Вода еще совсем не успела остыть, и незнакомец, закрывая лицо руками, тонко закричал и выронил что-то на пол. Стас тут же подхватил этот предмет. Им оказался обычный нож. Мгновенно оценив ситуацию, Стас впал в бешенство и с размаху выбросил ногу вперед, целясь прямо в пах Кириллу. Руки последнего тут же слетели с лица и скрестились в ушибленном месте, лицо перекосила гримаса боли. И тут Стас, отскочив на шаг, размахнулся и финальным ударом ноги врезал Кириллу уже по лицу. Не выдержав этого, тот упал на кухонный пол, ударился головой и затих.

Стас подошел ближе и озабоченно заглянул поверженному противнику в лицо. Кирилл слабо пошевелился, и Стас успокоился. Он быстро залез в буфет, достал оттуда моток бечевки и туго-натуго скрутил Кириллу руки. После чего пинками поднял его с пола и направил в комнату. Там он швырнул его в кресло и, не выпуская ножа из рук, сказал:

– Так, ну и что тебе было надо от меня?

Кирилл молчал.

– Тогда у тебя два варианта, – усмехнулся Дьяченко. – Либо я тебя сдаю ментам, либо сам делаю инвалидом. Ты что предпочитаешь?

– Вы не так все поняли, – разлепил губы Кирилл. – Я хотел прорепетировать сцену из фильма, а вы отреагировали так бурно…

Стас, не слушая, подошел поближе и стал обшаривать карманы Кирилла. Естественно, никакого сценария при нем не обнаружилось, зато Дьяченко достал билет на поезд до Тарасова, несколько денежных купюр и паспорт.

– Так-так, – открывая первым делом его, констатировал он. – Так ты, выходит, совсем не Кирилл? Что же ты меня обманывал?

Связанный продолжал молчать.

– Итак, деньги я твои конфискую. Компенсация за моральный ущерб, – пояснил Стас, убирая купюры в собственный карман. – Ну что же, у меня есть прекрасный повод звонить ментам. И личность твою выяснять не придется.

– Не надо, не надо, – заговорил назвавшийся Кириллом. – Вы же забрали у меня деньги. Оставьте их себе, и я уйду. Обещаю, что больше не вернусь.

– Нет, – покачал головой Стас. – Так не пойдет. Сначала ты мне расскажешь, кто и зачем тебя послал меня убить. Неужели Пасленов?

– Да, – тут же признался ночной гость.

– Нет, – возразил ему Стас. – С Пасленовым ты скорее всего не знаком. Ну-ка, скажи мне, как он выглядит?

– Да как, нормально выглядит, – закатив глаза, засуетился киллер-неудачник. – Среднего роста мужчина, средних лет.

– Ага, – кивнул Стас. – Уже лучше. Прическа с хвостиком, да?

– Ну да.

– А вот и ни фига! Пасленов, к твоему сведению, абсолютно лысый! Ха-ха-ха! Ну хватит спектакль устраивать, я и так с тобой веду себя супервежливо. Другой бы на моем месте сейчас тебя в говно бы замесил, а я еще спокойно разговариваю…

– Ой, а может быть, мы с вами договоримся? – в голосе нападавшего появились кокетливые интонации.

– Меня твоя прямая кишка не интересует, – тут же оборвал его Дьяченко.

– А что вас интересует?

– Я же уже спросил – кто тебя послал и зачем?

Ответа не последовало.

– Хорошо, – вздохнул Стас. – Придется все-таки заняться твоей кишкой.

– Ой, ну тогда хотя бы как-то… Мне же неудобно… Вы бы хоть меня развязали, – казалось, он обрадовался.

– Нет, ты не понял, – сказал Дьяченко. – Я ее по другому назначению использую.

– Ой! – испугался псевдопродюсер. – Это как?

– А вот так!

И Стас достал из шкафа паяльник и помахал им перед носом непрошеного визитера. Глаза того стали огромными, и он пронзительно заверещал:

– Не надо, не надо! Вы что? Неужели пойдете на это?

– Легко, – пообещал Стас и включил паяльник в розетку.

Паяльник потихоньку нагревался. Стас с улыбкой посматривал то на паяльник, то на перепуганного гостя. Наконец температура нагрева, видимо, устроила Стаса, и он взял паяльник в руки. Очевидно, незваный гость не думал, что Дьяченко всерьез вознамерится осуществить свои угрозы, потому что по-прежнему молчал. Стас поднес паяльник к его брюкам и прижал. Ткань начала оплавляться. И тут сидевший в кресле человек в ужасе принялся вопить:

– Перестаньте! Перестаньте, вы… Вы изверг! Я все расскажу.

– Вот так-то лучше, – не откладывая паяльника, только чуть отодвигая его, сказал Стас. – А то сам меня убить хотел и меня же извергом называет. Рассказывай давай!

Через пятнадцать минут он уже знал все, что его интересовало.

– Прекрасно! – изрек он. – Значит, теперь продолжаем заседание. Командовать парадом отныне буду я сам!

 

Глава 6

«Степь да степь кругом…» Такие мысли невольно навевала дорога, протянувшаяся серой лентой по правому берегу Волги. Дорогу оживляли только поезда, видневшиеся на параллельных железнодорожных путях. Населенных пунктов попадалось мало, природа явно не отличалась живописностью, повсюду в основном тянулись поля. Сентябрьское солнце слепило глаза. Одним словом, путь откровенно не радовал.

О том, что город-герой приближается, Лариса поняла еще километров за пятьдесят. Сначала это была черная точка на горизонте, потом она начала увеличиваться в размерах и превратилась в эдакого оловянного солдатика, стоявшего на верху холма, затем появились очертания меча, а потом и вовсе стало понятно, что это не оловянный солдатик, а памятник Родина-мать.

Въехав в город и осведомившись у местных жителей, где находится искомая улица, Лариса поняла, что ехать нужно еще километров тридцать, потому что Козловы проживали в южной части города, почти около начала Волго-Донского канала. А сам город был вытянут эдакой изогнутой селедкой вдоль Волги.

Лариса миновала многочисленное количество кварталов с однотипной жилой застройкой, пока не остановилась около ничем не отличавшейся от других многоэтажки с номером двадцать шесть.

Поднявшись на пятый этаж, она позвонила в дверь. Открыла ей Валентина Павловна и с удивлением уставилась на Ларису.

– Здравствуйте, – первой проговорила женщина, узнав ее. – Что, еще что-то случилось?

– Нет, просто мне необходимо с вами поговорить, – сообщила Лариса.

– Проходите, – просто сказала та, пропуская Котову в квартиру.

Тут было сумрачно – зеркала завешаны черным, шторы задвинуты, на столике стоял портрет Олега Козлова с черной траурной ленточкой. Перед ним одиноко горела свеча.

– Садитесь, – пригласила Валентина Павловна Ларису на старенький диван под зеленым покрывалом. Николая Семеновича, похоже, дома не было. – А вы что же, из Тарасова приехали?

– Да, – кивнула Лариса. – Мне необходимо выяснить все, что можно, про Олега. Каким он был, с кем дружил, где работал… все это поможет вычислить убийцу, понимаете?

– Понимаю, – со вздохом согласилась женщина. – Да только это уж не поможет, сына-то нам этот паразит не вернет!

– И тем не менее найти его обязательно нужно, – твердо сказала Лариса. – Так что давайте с вами просто поговорим. Вы мне рассказывайте про сына, а я буду слушать и кое-что записывать.

– Ой, да с чего начинать-то? – растерялась женщина.

– Ну, что за человек был ваш сын, что у него был за характер? Что он любил, о чем мечтал, чего хотел в жизни?

– Он у нас хороший был, – сразу же сказала Валентина Павловна. – Непьющий почти. Курил, правда. Ну, сейчас все курят, что уж тут… А вот муж у меня никогда не курил, ни по молодости, ни сейчас. Да… Так вот, школу он окончил и в училище пошел, потом электриком работал на заводе… Ну, а как на заводах платить перестали, он оттуда и ушел. В фирмы разные устраивался, да они все позакрывались одна за другой. Вот три года назад в мастерскую устроился, нормально работал, да по знакомым еще ходил кому что починить. У него руки-то золотые были! А потом жаловаться стал, что платят мало. А где больше-то найдешь? Мы вон с отцом всю жизнь вкалывали, да так ничего толком и не заработали! Я Олегу и говорила, чего ты высовываешься? Не жили богато, как говорится, нечего и начинать. Они, деньги-то, до добра никогда не доводят! Вот, погнался за длинным рублем – и на тебе! О-о-ох!

Валентина Павловна покачала головой и потянулась за флакончиком с каплями, стоявшим на столике. Приняв лекарство, отдышалась и сказала:

– Давайте я чайку поставлю, вы ж с дороги небось. Да и накормлю вас заодно.

Лариса стала отказываться, но Валентина Павловна была непреклонна:

– Покушаете, Олега помянете… У нас с поминок вон все осталось, за неделю не съесть. А вы голодная, к тому же убийцу сына ищете, как же можно отказываться?

Ларисе пришлось согласиться, и женщины переместились на кухню. Пока Валентина Павловна доставала из холодильника холодные закуски и разогревала обед, Лариса задала следующий вопрос:

– А все-таки, Валентина Павловна, за каким длинным рублем он погнался? Может быть, хоть намекал, что за работа его ждет в Тарасове?

– Ничегошеньки не говорил, – категорически покачала головой женщина. – Он, если говорить не захочет, из него ничем не вытянешь. Я уж выпытывала-выпытывала, отца к нему подсылала – один ответ: отстаньте, я без вас все знаю, все нормально будет! А вышло-то наоборот, ненормально. Вообще черт знает как! Ну, давайте помянем.

Она поставила на стол бутылку водки, но Лариса пить отказалась, сказав, что она за рулем и ей сегодня предстоит еще масса поездок. Женщина повздыхала, но сама тоже пить не стала, накладывая Ларисе в тарелку еду.

– Меня, Валентина Павловна, интересует еще вот что. С кем дружил ваш сын? С кем проводил время?

– Да он в основном на работе был, – сообщила мать Козлова. – Допоздна, бывало, задерживался, а то и в выходные. Нет, были у него, конечно, друзья… Вот Стасик, например. Только не люблю я его, – покачала она головой.

– Почему?

– Да он… несерьезный какой-то. Толком не работает нигде, все шалберничает… Тоже о больших деньгах мечтает. А сам на родительской шее сидит.

– А откуда ваш сын с ним знаком?

– Да в одном дворе росли. Потом они переехали, видеться реже стали… Он, правда, давно к нам не заходил.

– А девушка у вашего сына была?

– Такой, чтоб серьезно чего, не было, – со вздохом поведала Валентина Павловна. – Ходил к каким-то… Придет, бывало, а от него духами женскими пахнет. Я уж сколько ему говорила – женись, женись, четвертый десяток ведь пошел! Мне уж и самой внуков хочется, на пенсию год назад вышла, так я бы с ними нянчилась, помогала… Нет, не собирался жениться. И подружки все у него были, думаю, так, шала-бала… Он и домой-то никого не приводил, знал, не люблю я, чтобы не поймешь кто…

– А на работе друзья были?

– Так их там двое только и было, Олег да Мишка Прохоров. Вот они с Мишкой на пару и работали. Он-то парень ничего, серьезный. А вы что, и с ним поговорить хотите?

– Да, обязательно. Вы мне дайте, пожалуйста, адрес электромастерской. Прохоров сейчас там?

– Там, там, – кивнула женщина. – Он и на похоронах позавчера недолго был, мне, говорит, на работу надо, а то там напарник один. Недавно только новенького взяли, Олегу на замену. Записывайте адрес…

Записав, где находится мастерская, Лариса задала еще один вопрос:

– Валентина Павловна, еще мне нужен адрес этого Стасика и его фамилия.

– Фамилия его Дьяченко, а адреса не знаю, – развела руками Валентина Павловна. – Знаю только, что где-то в районе речного вокзала живет. С родителями.

– Он не женат?

– Нет! Был женат, да развелся. Кто же с ним уживется, если он не работает и даже не хочет? Денег не приносит совсем, а одеваться хорошо любит. Кому ж он такой нужен?

– А на какие деньги он одевается? – спросила Лариса.

– Так родители содержат! Ну, и крутится где-то, видать, подворовывает. Бывало, придет к Олегу, пива принесет, закуски всякой… С родителей-то много не стянешь, хотя они у него побогаче, чем мы. А мы всю жизнь небогато живем, – со вздохом покачала она головой.

– Итак, значит, Станислав Дьяченко, район речного вокзала, – записала Лариса, рассчитывая выяснить точный адрес в адресном столе. – А отчество у него какое?

– Отца Виктором зовут, значит, Викторович, – заключила Валентина Павловна.

– Хорошо, я его обязательно найду, – убирая блокнот в сумку, сказала Лариса и поднялась. – Спасибо вам большое, Валентина Павловна, мне пора ехать. Дел у меня еще сегодня много.

– Вы уж только, когда что-то выясните, зайдите к нам, – попросила Козлова, провожая Ларису. – Перед отъездом уж загляните, пожалуйста.

Лариса пообещала, что непременно зайдет, и отправилась в первую очередь в мастерскую. Путь до речного вокзала занял немного времени, но вот там Ларисе пришлось поплутать, несмотря на то что Валентина Павловна даже нарисовала ей план, как найти место работы сына – мастерская находилась в глубине проходных дворов, образованных множеством домов, похожих друг на друга, как фигурки из детского конструктора.

Наконец, оставив машину на улице и пройдя в очередной двор, она подошла к двухэтажному кирпичному дому, на двери нижнего этажа которого виднелась незатейливая вывеска «Электромастерская». Толкнув дверь, Лариса услышала шум работающего прибора. Затем он стих, а через пару секунд возобновился. Через коридор Лариса попала в рабочее помещение.

Там, прямо на полу, сидел широкоплечий кудрявый парень лет тридцати, одетый в клетчатую рубашку и старые джинсы, и, склонившись над разобранным пылесосом, нажимал кнопку включения, прислушиваясь к шуму. Повсюду на полках лежали утюги разных калибров, электродрели, миксеры, чайники и прочая бытовая техника. Парень поднял на Ларису глаза, выключил пылесос и, не поднимаясь с пола, спросил:

– У вас что?

– У меня ничего, я не по поводу ремонта, – тут же ответила Лариса. – Вы Михаил Прохоров?

– Да, – слегка удивился парень.

– Мне необходимо с вами поговорить насчет вашего бывшего напарника, Олега Козлова.

– А-а-а, – протянул парень, поднимаясь. – А что такое?

– Я приехала из Тарасова, веду расследование его гибели. – Лариса не стала распространяться насчет сферы, в которой работает. – Родители Олега посоветовали обратиться к вам. Вы же давно с ним трудитесь?

– Три года с лишним, – вытирая руки лежавшим на полке полотенцем, сказал Михаил. – Почти с самого начала, как мастерская открылась.

– А как вы познакомились? Как он попал на это место?

– Давайте присядем, – вздохнул Прохоров. – Вы ж наверняка не один вопрос мне зададите.

– Не один, – кивнула Лариса.

– Ну вот, – Прохоров прошел в конец помещения, принес оттуда два деревянных стула и один пододвинул Ларисе. – Первым я начал работать, – пояснил он. – Меня хозяин пригласил, он меня знал – я ему как-то телевизор чинил. Потом он эту мастерскую открыл и меня позвал. А Олег по объявлению пришел, где-то через месяца два. Я две недели отработал и говорю – не справляюсь, помощник нужен. Вот хозяин и дал объявление.

– Что, с самого начала так много клиентов появилось? – удивилась Лариса.

– Да, а что вы удивляетесь? Хозяин рекламу заказал, а потом у нас цены на услуги невысокие. Это всегда привлекает.

– Хорошо, продолжайте, – попросила Лариса.

– А что продолжать-то? – пожал плечами Прохоров. – Пришел Олег, хозяин взял его с испытательным сроком на месяц, попросил меня присмотреть, как он работает. Ну, у меня к мастерству его претензий не было.

– А к чему были? – спросила Лариса.

Прохоров снова вздохнул.

– Вы только не подумайте, что я тут наговариваю на него, – начал он. – Дело он хорошо знал, чинил на совесть, жалоб от клиентов не было. Но… Не очень-то он работать любил. Уйдет на обед – и часа два нету его. И придет, за дело браться не торопится. Но время-то идет! У нас зарплата сдельная, а не повременная! Чем больше заказов выполним, тем больше получим. А деньги пополам получали. Я, правда, хозяину не жаловался никогда – считаю это последним делом, – но он, видно, и сам понимал, потому что стал потом нам платить отдельно. И заказы разделять – где мои, где Олеговы.

– А мать его говорила, что он на работе все время пропадал, – заметила Лариса.

– Это верно, – согласился Прохоров. – Только пропадать по-разному можно. Да, он торчал тут до вечера каждый день. Но больше чай пил да бухтел, что мало платят. Лучше бы работал в это время, денег бы больше было.

– А у вас денег достаточно? – спросила Лариса.

Михаил внимательно посмотрел на нее и с расстановкой произнес:

– Я вам так скажу: денег, их достаточно никогда не бывает. Всегда большего хочется. Но я на свой заработок не жалуюсь, потому что знаю – получил столько, на сколько наработал.

– То есть вы своим местом довольны и уходить никуда не собираетесь? – подытожила Лариса.

– Довольным до конца человек редко бывает, – снова возразил Прохоров. – Но уходить – еще хуже. Куда идти-то? Где лучше? Куда ни ткни – везде свой геморрой. Это только кажется, что где-то лучше, когда со стороны смотришь. Вот в чем я за свою жизнь точно убедился, так это в том, что деньги легко не достаются. А если и достаются, то ненадолго, а потом крупными проблемами оборачиваются. Не гонись не за своим, я так считаю.

Он достал из кармана сигареты и закурил. Лариса последовала его примеру. Несмотря на простоватость и незатейливость жизненной философии, этот человек вызывал у нее симпатию.

– Вы что же, жизненной философией увлекаетесь? – улыбнулась она.

– У меня она своя, – выпуская дым, ответил Михаил. – Уж не знаю, верная или нет, но под мой характер. А бывает ли она, верная, это я не знаю. Олег вот все чужой жил.

– Это как? – не поняла Лариса.

Прохоров помолчал, задумавшись.

– Не мог он своего места найти, – пояснил он наконец. – На других смотрел и завидовал, если у кого-то что-то привалило. И не думал, откуда это и как пришло. Он все мечтал, чтобы денег у него много было. А что для этого нужно, не знал. Мастерскую нашу ругать любил, мол, это для лохов место, а настоящие деньги совсем в других местах крутятся. Что ж, это, может, и верно. Только не думал он, что места эти и для него чужие.

– Так-так, – заинтересовалась Лариса. – И что же это за места? Он вам говорил, где рассчитывает заработать?

– Да не говорил он ничего конкретного! – махнул рукой Прохоров. – Так, треп один бестолковый. Типа у нас плохо, а где-то там хорошо. Знать бы только, где. Уж как я его отговаривал увольняться! Говорил, ты хоть в отпуск за свой счет уйди, с Данилычем поговори, отпустит он тебя. Это хозяин наш. А он ни в какую. Посмеивался еще – мне, мол, ваша мастерская вообще без надобности будет. Вот и накаркал, сам того не ведая. Черный юмор получился. Теперь ему не то что мастерская, вообще все без надобности. Разве что цветы на могилу.

Он невесело усмехнулся и затушил окурок в пепельнице.

– И когда же Олег уволился?

– Месяц назад, – уверенно ответил Прохоров. – А предупредил еще раньше, за неделю где-то. Правда, эту неделю последнюю работал усиленно. Говорил, на дорогу деньги нужны и на устройство на первое время.

– Михаил, а теперь самый важный вопрос. Не говорил ли вам Олег, куда он собирался ехать и зачем?

– Куда – не говорил. Это уж потом, после его смерти я узнал, что его в Тарасове убили. К кому он там мог поехать, ума не приложу. Вроде никогда не говорил, что у него там знакомые есть. Да ко мне и родители его приходили, когда он пропал, спрашивали, к кому поехал. А что я мог им сказать? А зачем… Понятно, зачем – за деньгами.

– И где он их там надеялся получить?

– И этого не знаю. Прямо тайна, покрытая мраком. Родителям даже не сказал. Но что могу сказать точно – он был совершенно уверен в успехе. Всю неделю последнюю ходил веселый, посвистывал все время. Даже стал над нами с Данилычем посмеиваться, работягами обзывать. Между прочим, ничего ругательного в этом не вижу! – со злостью закончил Михаил.

– Да, действительно тайна. А может быть, он звонил кому-то по телефону или, наоборот, ему кто-то звонил? Не было разговоров с Тарасовом?

– Не-а. Да он вообще почти к телефону не подходил. Мы стараемся не занимать его по личным делам, нам же клиенты часто звонят. Нет, не разговаривал он ни с кем. Но как-то обмолвился, что через одного приятеля это дело выискал.

– Вот как? – оживилась Лариса. – И через какого же?

– А вот этого не знаю, больше он ничего не уточнял.

– Понятно, – кивнула Лариса. – Михаил, мне мама Олега говорила, что у него был приятель, Стас Дьяченко. Вы такого знаете?

– А-а-а, – протянул тот. – Знаю. Вернее, видел пару раз, он сюда заходил. Мерзкий тип.

– Почему?

– Халявщик типичный, – отрезал Прохоров. – Не уважаю таких. Ходил всегда лощеный, ручки ухоженные, как у бабы. И вечно без дела шатается. Олег с ним, кстати, и шалберничал. Этот Стас как заявится, так Олег с ним на полдня усвистит. Я раз посмотрел, другой, а потом сказал ему, чтобы больше этого лодыря тут не было. От работы только отвлекает. И разговаривает всегда так… Свысока. Последний раз он месяца полтора назад был и с тех пор не появлялся.

Лариса отметила это про себя и продолжила:

– А еще кого-то из друзей Олега вы знаете? Или из подруг?

– Из друзей не знаю. А подруги менялись у него часто, по его же словам. Да он насчет баб не сильно загонялся, больше по деньгам. Так что извините, никого назвать не могу.

– А ваш хозяин, он может что-то добавить к вашим словам?

– Данилыч? Ничего, – уверенно ответил Прохоров. – Он раз в день к нам сюда заезжает, у него другая работа есть. Так что он с Олегом практически не сталкивался.

– Понятно, значит, на него время тратить не стоит, – решила для себя Лариса. – Ну что же, Михаил, спасибо за то, что уделили мне время, я сейчас оставлю вас в покое – сказала она, увидев, что Прохоров посматривает на часы. – Только еще пара вопросов. Не знакомы ли вам фамилии Карелины и Макаровы?

– Нет, – покачал тот головой. – Хотя Макаровых, конечно, много на свете, но у меня таких знакомых нет.

– Они из Тарасова, – подсказала Лариса.

– Тогда тем более.

– И последний вопрос. Не знаете, где здесь поблизости адресный стол?

– Поблизости не знаю, знаю только, где в центре, – сказал Михаил.

– Тогда не нужно, я узнаю по справочному, – поблагодарила Лариса и попрощалась с Михаилом.

Выйдя из мастерской, она села в машину и, достав свой мобильник, позвонила в справочное, а потом поехала в адресный стол. Адрес Станислава Викторовича Дьяченко ей дали только один, и жил он именно в районе речного вокзала. Помня, что Дьяченко нигде не работает, Лариса рассчитывала застать его дома. Так оно и получилось: дверь ей открыл заспанный молодой человек в темно-бордовом махровом халате.

– Добрый день, – вежливо произнес он мягким, вкрадчивым голосом.

Молодой человек был высок, строен, с волнистыми каштановыми волосами. Лицо было безусловно привлекательным, таким, какое нравилось, наверное, абсолютному большинству женщин. Но Лариса не принадлежала в этом смысле к абсолютному большинству. На ее взгляд, парня отличала излишняя изнеженность и картинность. Четко очерченный чувственный рот, совсем немужественный подбородок и большие голубые глаза, скорее подходящие для девочки юного возраста. Тем не менее взгляд его совсем не был наивным: в нем явно скрывался циник и очень расчетливый тип. При всей своей изнеженности и выхоленности парень не производил впечатления инфантильного, неуверенного в себе и явно умел сводить с ума женщин.

– Вы ко мне? – тем временем осведомился он.

– К вам, если вы Стас, – сказала Лариса.

– Да, Стас, – кивнул он. – А… простите, как ваше имя?

– Лариса Викторовна. Я к вам прямо из Тарасова. Знаете такой город?

– Ну конечно, а как же, – глаза Стаса Дьяченко чуть сощурились. Он в течение буквально секунды пристально, даже оценивающе всматривался в Ларису, а потом вдруг, виновато улыбнувшись, спохватился: – Простите, ради бога, что держу вас в дверях, это просто от неожиданности. Проходите, Лариса Викторовна.

Он придержал дверь, пока Лариса вошла.

– Проходите, располагайтесь… Простите за беспорядок.

Особого беспорядка в комнате Лариса не обнаружила и списала слова Стаса на кокетство. Она села в кресло и уже приготовилась задавать вопросы, но тут Дьяченко сказал:

– Я сейчас поставлю чайник, а сам с вашего позволения приму душ. Это ненадолго, уверяю вас. Я, знаете ли, вздремнул посреди дня. Почитайте пока журналы…

Он придвинул Ларисе стопку журналов, большая часть из которых относилась к так называемой «желтой прессе» и не вызвала у Ларисы интереса. Управился Стас минут за десять и появился перед Ларисой посвежевшим, с чайником в руках. Он зачесал свои волнистые волосы назад, и от него исходил запах дорогого парфюма.

– Увы, всего лишь растворимый, – притворно вздохнул он, покачивая головой и разливая кофе по чашкам. – К сожалению, сейчас редко можно встретить хороший кофе. Угощайтесь.

Кофе был пресладким, но крепким. Лариса сделала несколько глотков и собиралась перейти к делу, как Стас спросил сам:

– Так чем могу служить, уважаемая Лариса Викторовна?

– Вы дружили с Олегом Козловым? – прямо спросила Лариса.

Стас откинул голову назад, сокрушенно покачав ею, поджал нижнюю губу и принял печальный вид.

– Ужасная история, – вздохнул он. – Вы по поводу его гибели? Ужасная! Я просто пережил шок, когда узнал. А вы, простите, ему кем приходитесь?

– Никем, – призналась Лариса. – Я расследую его смерть.

Лицо Дьяченко выразило изумление.

– Неужели столь очаровательная и женственная особа работает в милиции? – вскинув красивые брови, спросил он.

– Нет, я занимаюсь этим делом частным образом.

– Еще более интересно! – воскликнул Дьяченко и отодвинул чашку. – Мы с вами знакомы всего несколько минут, Лариса Викторовна, но вы все больше меня интригуете. Вы очень неординарная женщина.

«Парень, похоже, опытный ловелас, – отметила про себя Лариса. – Не хватало еще, чтобы он начал меня клеить».

– Давайте все-таки поговорим о Козлове, – обратилась она тем временем к Дьяченко. – Вы знали, зачем он поехал в Тарасов?

– Понятия не имел, – покривил губами Стас. – Даже не знал, что в Тарасов.

– Неужели он не делился с вами, вы же были друзьями?

Дьяченко принял безмерно усталый вид и чуть сомкнул веки.

– Дело в том, что понятие «друзья» в наше время, к сожалению, стерто, – обаятельно улыбнулся он. – Да, нас можно было назвать друзьями детства, но… Потом дороги наши разошлись, и мы могли называться разве что приятелями. А с приятелями, увы, далеко не всегда делятся своими планами. А может быть, и не увы, а наоборот. Должна существовать свобода личности, вы так не считаете?

– А почему ваши дороги разошлись? – не отвечая ему, спросила Лариса.

Дьяченко снова вздохнул и картинно откинул упавшую на лоб прядку волос.

– Мы повзрослели и поняли, что у каждого свои интересы, – пожал он плечами. – Олег преследовал свои цели, а я свои.

– И какие же у вас были цели? Насколько я поняла, Олег хотел заработать денег, так?

– Да, это так, – подтвердил Дьяченко. – Сейчас многие озабочены этой проблемой. Хотя вообще-то эта проблема извечна, в ней нет ничего нового. И его желание мне вполне понятно.

– Ну а вы сами чем занимаетесь?

Взгляд Дьяченко стал рассеянным и ленивым, он принял вид уставшего от жизни человека.

– Я сейчас нахожусь, что называется, в поиске, – небрежно покрутил он пальцами в воздухе. – Я по натуре человек творческий, так что пытаюсь найти применение своим силам, таланту… Обидно, что сейчас такие вещи мало ценятся.

Взгляд Стаса сейчас говорил о том, что он давно уже изучил жизнь вдоль и поперек, все о ней знает и понимает и успел уже разочароваться.

– Но о чем-то же вы разговаривали с Олегом, даже будучи просто приятелями? – с напором спросила Лариса. – Наверняка чем-то делились между собой?

– Ах, Лариса Викторовна, дело в том, что я глубоко одинокий человек… Я имею в виду, по характеру, – пояснил Стас. – Я практически никого не пускаю глубоко к себе. Вот, правда, сейчас с вами позволил себе раскрыться, потому что вы меня заинтересовали, – Дьяченко снова обворожительно улыбнулся и даже скользнул ладонью по Ларисиному плечу. Ладонь у него была мягкой, теплой и влажной, и Ларисе не понравилось это прикосновение.

– Вообще-то вы не очень-то передо мной раскрылись, – заметила она. – Практически ничего не сообщили мне о Козлове, а меня – уж простите – в первую очередь интересует он, а не ваши творческие искания.

– Ах, простите, ради бога! – Дьяченко прижал руки к груди. – Я понимаю, вам, конечно, дорого ваше время… Ну вот, видите, как жестока жизнь: даже встретив столь выдающуюся женщину, не имеешь возможности поговорить с ней о том, что тебя тревожит. Не о мелочном и суетном, а…

– Стас, давайте все-таки о Козлове, – перебила его Лариса. – Когда вы с ним виделись в последний раз?

– Не помню, – развел руками тот. – Я совершенно не запоминаю таких вещей… Кажется, месяц или два назад.

– Он приходил к вам или вы к нему?

– Помнится, я заглядывал к нему в мастерскую. Но там мы не общались – шум, знаете ли. Поэтому пошли в кафе, там посидели.

– И он не говорил вам, что собирается увольняться?

– Нет, – вздохнул Стас. – Нет. Я узнал об этом только тогда, когда мне позвонила его мать и сообщила уже о его смерти. Ужасная история! – повторил он, крутя в руках пачку сигарет «Мальборо».

– Стас, а у меня есть информация, что на то самое прибыльное дело в Тарасове Олега натолкнул какой-то приятель. Я так понимаю, что это вы, больше некому. – И Лариса в упор посмотрела на Дьяченко.

– Я? – небесно-голубые глаза Стаса удивленно расширились, после чего он рассмеялся. – Ну что вы! Я совершенно далекий от бизнеса человек. В делах у нас с Олегом не было абсолютно никаких точек соприкосновения! Я вас уверяю, что совершенно ничего не понимаю в его работе, к технике отношения не имею и вообще по физике всегда имел жалкую троечку.

– Но дела бывают разные, – возразила Лариса. – И потом, что, у него был какой-то приятель, кроме вас? По заверениям знавших его людей, таковых не было.

– Помилуй бог! Да я просто не знаю, не знаю! – во все глаза глядя на Ларису, заговорил Дьяченко. – Мало ли с кем он мог общаться?

– Хорошо, а сами вы в Тарасове были?

– Да, был, – кивнул Стас. – И не раз. Но это абсолютно ни о чем не говорит. Я много где бываю, часто приходится ездить, а Тарасов – соседний город. Но я ездил туда исключительно по своим делам, Олег к этому отношения не имеет. Он и не интересовался моими проектами…

– А что за проекты? – ухватилась Лариса.

– Ну, это, собственно, не мои проекты, – манерно проговорил Дьяченко. – Я ездил туда со съемочной группой, помощником режиссера… Там собирались снимать рекламные клипы по соглашению с одной тарасовской фирмой. Вот я и хотел принять в них участие.

– И что, приняли?

– Увы, проект оказался не тем, на что я рассчитывал, – в очередной раз вздохнул Стас. – Я был разочарован и вынужден был разорвать контракт. Конечно, потерял в деньгах, но для меня искусство дороже.

– А с кем вы сотрудничали в Тарасове? – спросила Лариса.

Стас искренне был удивлен. Он слегка улыбнулся и в свою очередь задал вопрос:

– Неужели вы в курсе того, что происходит у вас в городе в плане киносъемок?

– Где-то около, – уклончиво ответила Котова.

– Есть такой человек, Пасленов его фамилия, – выдержав паузу, небрежно сказал Дьяченко. – Клипы снимает, еще лабуду всякую. Вот у него я и работал. Но, – Стас развел руками, – мы не сработались. У нас оказались разные взгляды на творчество. Такое часто бывает.

Лариса кивнула, выражая понимание. Фамилия Пасленов была ей незнакома, но на всякий случай она ее запомнила. Она раскрыла свою сумку и достала оттуда фотографию, позаимствованную у старшего лейтенанта Меньшова. При этом она заметила, что Дьяченко бросил мимолетный взгляд внутрь ее сумочки. Она уже обратила внимание, что он как бы исподволь осмотрел ее наряд, сумку, дорогие сигареты и все это сумел оценить. Взгляд его говорил о том, что Дьяченко заинтересован в том, чтобы произвести на Ларису благоприятное впечатление. Его следующие слова и действия это подтвердили: Стас взял Ларисину руку в свои влажные ладони и проникновенно произнес:

– Лариса Викторовна, может быть, нам перенести наше общение в другое место? Я могу показать вам город, здесь много интересного. За последние годы он сильно изменился, появилось много нового… Вас что интересует? Достопримечательности? Природа? Места для развлечений? У нас открылось множество новых ресторанов и ночных клубов, они по своему уровню не уступают европейским, смею вас уверить. Хотите, я могу стать вашим гидом?

– Нет, благодарю вас, – выдергивая руку, отказалась Лариса. – Я здесь исключительно по делам. И вот, кстати…

Она положила перед ним общую фотографию со свадьбы Антона Макарова и Юли Карелиной.

– Посмотрите, вы никого не знаете из этих людей? В лица гостей вглядитесь, пожалуйста, повнимательнее…

Дьяченко наморщил лоб и взял снимок. Теперь взгляд его стал откровенно скучающим. Однако ради соблюдения приличий он осмотрел фотографию, затем вернул ее Ларисе, скептически покачав головой:

– Нет, я никого не знаю. Я так понял, это фото из Тарасова? Вы что, считаете, что я мог пересечься там случайно с кем-то из тех, кто знаком с Олегом? Простите, но это было бы редчайшим совпадением.

– Да, в совпадения я тоже не очень верю, – проговорила Лариса, убирая снимок. – Итак, вы больше ничего не можете мне сказать?

– Я могу вам рассказать много, очень много, – снова заулыбался Стас. – И, поверьте, вам было бы интересно. Но, к вашему сожалению, это никак не связано с Олегом. Но если у вас есть свободное время…

– К сожалению, нет, – Лариса встала с кресла. – До свидания, Стас, мне пора.

Дьяченко церемонно проводил ее и на прощание, выдерживая имидж, приложился губами к руке. Губы у него тоже были влажными, и Лариса, выйдя на лестничную клетку, вытерла руку платком.

«Итак, ничего нового, абсолютно ничего, – констатировала Лариса, уже сидя за рулем своей «Ауди». – Неужели вся поездка оказалась бесполезной? Неужели Олег Козлов не оставил в родном городе никаких зацепок? Но ведь через кого-то он вышел на Тарасов! Знакомых у него там не было, раньше он туда не ездил… Если только он здесь встретился с тарасовцем. Нужно попытаться проверить, не ездил ли кто из присутствующих на свадьбе в Волгоград в последние месяцы, хотя это довольно трудоемкая работа. Так, а что можно еще сделать здесь? С матерью поговорила, с напарником по работе тоже, с другом тоже… Больше он вроде как ни с кем плотно не общался. А если общался, как искать этого человека? Или кто-то из тех, с кем я говорила, сказал мне неправду? Если так, то это скорее всего Стас Дьяченко, ловелас-сердцеед, присматривающийся к обеспеченным женщинам бальзаковского возраста. Но как его уличить во вранье? На чем? Да и врет ли он? Чем я могу его прижать? Да ничем! Он может просто отказаться со мной разговаривать второй раз, имеет на это все права. Что же делать, что же делать?»

Этот вопрос Лариса задала себе многократное количество раз. В принципе, ничего не оставалось, как снова заехать к Козловым и сообщить, что им нужно просто ждать результатов. Ну, заодно показать еще раз фотографию со свадьбы – просто так, для очистки совести. А может быть, и Николай Семенович как раз уже подошел. Лариса, правда, не рассчитывала, что он скажет что-то новое, но… Делать все равно больше ничего не оставалось. Да и обещала она заехать к Козловым перед отъездом.

Лариса вновь отправилась в южную часть города. На сей раз дверь ей открыл глава семейства, которому жена, видимо, уже рассказала о визите Ларисы, поскольку он не удивился ее приходу.

– Проходите, – пригласил он. – Выяснили что-нибудь?

– К сожалению, ничего полезного пока узнать не удалось, – со вздохом поведала Лариса. – Буду искать в Тарасове. У меня к вам одна просьба, посмотрите еще раз фотографию, пожалуйста, может быть, кого-то узнаете? Ее как раз увеличили, там лица видны яснее. И Валентину Павловну можно пригласить?

– Сейчас. Она на кухне, к нам племянница моя пришла. Валя! – позвал Николай Семенович.

Вскоре из кухни появилась сама Валентина Павловна в сопровождении худенькой девушки лет двадцати пяти с огромными серыми глазами и русыми волнистыми волосами.

– Подожди, Оксана, я вот с человеком дела закончу, – обратилась к ней мать Козлова. – Ищет, кто Олега нашего убил.

Оксана мелко покивала головой, присев с краешку на диван и сложив на коленях руки. Она производила впечатление маленькой испуганной мышки.

Лариса достала фотографию и протянула родителям Козлова.

– Да нет, – тут же махнул рукой Николай Семенович. – Мы же ее видели уже. Говорили же, что не знаем никого. Хочешь, смотри, Валя, – он пододвинул фотографию жене, которая окинула ее довольно равнодушным взглядом.

– Подождите! – вдруг встрепенулась Оксана. – Можно мне?

Валентина Павловна, удивленная ее реакцией, протянула девушке фотографию. Оксана в волнении схватила ее и всмотрелась.

– Я узнала его! – возбужденно воскликнула она. – Совершенно точно, это он! Тот, что родителям покоя не давал четыре года назад! Это он их облапошил!

– Что такое? – заинтересованно придвинулась поближе Лариса. – Вы кого-то узнали?

– Да, да! – выкрикнула Оксана. – Это он!

Лариса увидела, что палец девушки упирается в довольное, сияющее лучезарной улыбкой круглое лицо Бориса Фунина…

– Так, стоп, – положила Лариса ладони на стол. – Давайте-ка по порядку. Где и когда вы видели этого человека?

* * *

Оксане Плетневой не очень повезло с родителями. Вернее, повезло только с отцом. С родным отцом. Именно он уделял ей все необходимые внимание и заботу. Но отец умер, когда ей исполнилось всего восемь лет, и воспитание целиком легло на плечи матери. Если это можно было назвать воспитанием.

Любовь Васильевна и при жизни мужа-то, который был убежденным трезвенником, любила выпить. Порой исчезала из дома на несколько дней. Но отец, стараясь не уронить ее имидж в глазах соседей и родственников, скрывал ото всех, где пропадает жена. Соседи и родственники, конечно, догадывались, перешептывались, порой спрашивали напрямую, но ситуация от этого не менялась.

А когда не стало отца, мать просто отпустила все тормоза и, что называется, покатилась вниз. Оксана помнила голодные дни и одинокие ночи, когда она, трясясь от страха, оставляла зажженным свет во всех комнатах и до утра не могла уснуть. Помнила пьяные дебоши в квартире, пропитые лица, громкую ругань и драки. Хорошо, что хоть девочку к себе забирали соседи, потому что непутевая мать частенько забывала даже накормить ребенка. Протрезвев, она ревела, жаловалась на жизнь, просила прощения и клялась, что больше пить не будет. Но все оставалось пустыми обещаниями. Оксане она объясняла, что пьет от тоски и одиночества.

От одиночества, правда, мать довольно скоро избавилась. Появился дядя Коля – вечно небритый мужик, плюгавый и угрюмый. У него была какая-то своя хибара, однако жить он предпочитал в квартире Любови Васильевны. Оксана ненавидела его, особенно в минуты, когда потерявшая от запоя разум мать заставляла ее называть его папой. Для Оксаны же существовал только один папа, которого девочка лишилась навсегда.

Когда она окончила школу и поступила в техникум, жить стало немного полегче. У Оксаны появились какие-никакие деньги. И пускай это была мизерная стипендия, но все-таки это был свой заработок. Теперь она уже так не голодала.

Мать и отчим к этому времени совсем опустились, оба не работали, но на выпивку деньги находили всегда. Оксана подозревала, что они где-то подворовывают, скорее всего на рынке, но ее уже не волновала судьба матери. В душе она, пожалуй, была бы даже рада, если бы мать куда-то делась.

Вскоре жить вместе с ними стало совсем невыносимо, и Оксана решительно заявила матери, что собирается разменять квартиру. Мать подняла хай, но в конце концов договорились на том, что квартира останется не размененной, а сама Оксана уйдет жить в ту самую хибару дяди Коли. В тот же день девушка перебралась туда и до поздней ночи приводила свое новое жилище в порядок. Впервые за долгие годы она почувствовала себя спокойной и даже счастливой, хотя дом был напрочь лишен каких бы то ни было удобств. Но главное, там была свобода.

Правда, мать и отчим и там напоминали ей о себе. Не раз, возвратившись с занятий, Оксана обнаруживала дверь взломанной, а некоторые вещи пропавшими. В первый раз она вызвала милицию. Но когда преступников очень быстро вычислили, забрала заявление – ими оказались мать и дядя Коля… С тех пор Оксана милицию не вызывала. С матерью она неоднократно имела крупный разговор, Любовь Васильевна тут же кидалась в слезы и просила прощения, как и раньше. На время она оставляла дочь в покое, а потом повторялось то же самое. Часто она приходила просто клянчить деньги, униженно просила, потом принималась угрожать, что выселит дочь с жилплощади, и в конце концов Оксана махала рукой и совала ей деньги, лишь бы отстала.

Потом девушка окончила техникум и отправилась на практику в соседний райцентр на три месяца. А когда через три месяца вернулась, то соседи сообщили ей, что мать прямо-таки зачастила к ней домой в надежде застать дочь и рассказывала, что кто-то ее выселяет из квартиры.

Переполошившись, Оксана помчалась туда. И застала там следующую картину – возле их дома, у подъезда, на каких-то узлах сидела мать и громко причитала, размазывая по лицу слезы. Вокруг столпились соседи. Оксана подошла ближе.

Мать, увидев ее, вдруг подняла руки и разразилась матерной бранью. Оцепенев, Оксана слушала, как та обвиняет ее во всех смертных грехах, уверяя, что из-за нее потеряла жилье. Одна из соседок отвела Оксану в сторону, и с ее слов та узнала, что в ее отсутствие к Плетневым зачастил какой-то мужчина, всегда в костюме и при галстуке. Что потом Любовь Васильевна хвасталась, будто он хочет купить ее квартиру и предлагает «огромные деньги». Нужно только подписать какие-то документы.

На деле все оказалось совсем не так, как рассчитывала Любовь Васильевна. После того как она по простоте душевной, а скорее от пропития мозгов, подписала все необходимые документы, выяснилось, что вместо «огромных денег» она получает в личное пользование всего лишь старую развалюху, да похуже дяди-Колиной, причем на самой окраине города. А потом стало известно, что вообще-то это помещение служило прежним хозяевам баней.

Оксана кинулась было улаживать дело, но изменить уже ничего было нельзя – все документы были подписаны якобы в соответствии с законом, сама Оксана никаких прав на квартиру уже не имела, поскольку выписалась из нее и прописалась к дяде Коле, и в принципе, бегать по инстанциям и пытаться вернуть свое имущество следовало матери. Но та и не пыталась никуда бегать, переселившись в захолустье и проводя дни в пьяном угаре и ругани в адрес дочери. А Оксана так и осталась жить в своей хибарке. Мать мотала ей нервы до прошлого года, а потом случился последний инцидент в ее жизни. На пару с дядей Колей они, как водится, выпили и завалились спать, забыв открыть печную заслонку. К утру в доме было обнаружено два угоревших трупа. Оксана похоронила обоих, всплакнула, естественно, но… После этого почувствовала облегчение.

* * *

Девушка закончила свой рассказ. Все молчали. Валентина Павловна, которой, конечно же, была хорошо знакома история племянницы мужа, вытирала глаза платком. Оксана сидела поникшая и хмурая. Лариса взяла инициативу в свои руки.

– Оксана, значит, ты утверждаешь, что это тот самый мужчина, который оформлял документы на квартиру? – уточнила Лариса, показывая на безмятежно улыбающуюся физиономию Фунина.

– Да, это абсолютно точно, – тихо подтвердила та. – Я видела его еще пару раз после того случая, когда бегала в нотариальную контору: там с ним и столкнулась, сделала попытку поговорить, попытаться убедить расторгнуть сделку, но какое там! – она махнула рукой. – Он и слушать ничего не хотел, все улыбался своей отвратной улыбочкой. Да еще и приставать ко мне пытался, урод!

– Оксан, так что же, выходит, он Олега знал, что ли? – растерянно обратилась к девушке Валентина Павловна.

– Про это я ничего не слышала, – покачала та головой. – С Олегом на эту тему никогда не разговаривала. Вы же знаете, мы не очень-то с ним дружили… И что, значит, это он Олега убил? – подняла она глаза на Ларису.

– А вот этого я еще не знаю, – сочувственно улыбнулась Котова. – Но дело принимает интересный оборот. Я, конечно же, постараюсь все выяснить досконально в Тарасове.

– Скажите… – Оксана с надеждой посмотрела на Ларису. – А можно что-нибудь сделать, чтобы вернуть квартиру?

– Боюсь, что нет, – вздохнула та. – Много времени прошло, к тому же оформлено, как я поняла с твоих слов, все было законно. Твоя мама сама виновата, что так необдуманно подписала документы. Так что теперь потерянного не вернешь.

Оксана горестно вздохнула и понимающе покивала головой.

– Господи! – в сердцах произнесла Валентина Павловна. – Да что же это за напасти на нашу семью валятся! Прямо как сглазил кто! Знать бы, кто!

– Неужели для таких людей не предусмотрено никакого наказания? – в сердцах воскликнула Оксана. – Это я про него! – она с ненавистью швырнула фотографию на стол, ткнув в Фунина.

– Не знаю, – призналась Лариса. – Думаю, что факт мошенничества доказать очень сложно. На всякий случай я, конечно, попытаюсь выяснить это по своим каналам. Но… Не знаю уж, насколько тебя это утешит, Оксана, но этого человека уже бог наказал, или он сам себя наказал. Он почти совсем спился, опустился и вряд ли когда-нибудь вернется к полноценной жизни.

Оксана ничего не ответила, только в уголках губ ее появились жесткие складки.

– Ну, мне пора ехать домой, – сказала Лариса, вставая со стула и убирая фотографию. – Обещаю, что обязательно вам позвоню. Давайте не вешать носа и верить в успех.

По дороге домой Лариса вспоминала Фунина и пыталась как-то понять этого человека. Вот тебе и безобидный малый, пьяница-балагур без шариков в голове! Впрочем, вполне возможно, что раньше он и был циничным, жестоким и расчетливым. Вполне возможно также, что он остается таким до сих пор. Просто лишился возможности проявлять эти качества, лишился денег, авторитета, а следовательно, и власти над людьми.

Случай с «кидаловом» в Волгограде непременно нужно будет рассказать Карташову, попросить затребовать старые дела, может быть, что-то и всплывет…

Да, но вот как это все связать со смертью Олега Козлова? По словам Оксаны, они с Фуниным не пересекались, никто из ее родственников, за исключением умершей матери, его не видел. Случайно разговорились на свадьбе, и Фунин по пьянке проболтался Олегу об этом случае? А тот в свою очередь сказал, кто он сам? И что дальше? Фунин испугался разоблачения и убил Козлова? Но какого разоблачения, если он был уверен в собственной безнаказанности? Он ведь ни от кого и не скрывался тогда, шесть лет назад, почему же должен был испугаться сейчас? Просто потому, что пропил мозги? Это возможно, конечно, но… Стиль преступления все-таки был иным. Это было не спонтанное, а продуманное и спланированное убийство. Или Фунин совсем не такой простачок, каким прикидывается? А если он просто решил сыграть в дурачка?

Пока Лариса не находила ответа на все эти вопросы и решила больше не ломать голову над ними вплоть до возвращения домой. У нее и так был трудный день – длинный путь, разговоры и поездки по городу, теперь обратная дорога… Лучше отложить все на завтра, пока она не отдохнет.

Домой Лариса возвратилась уже к полуночи и сразу же прошла к себе в комнату, вяло отмахнувшись от Евгения, который тут же полез к ней с расспросами.

– Женя, я смертельно устала, – только и хватило у нее сил произнести. Лариса рухнула на свою кровать и тут же уснула.

Проснулась она только в половине одиннадцатого и некоторое время не могла сообразить, где находится и что ей нужно делать. Потом потихоньку пришла в себя и спустилась вниз. В гостиной она обнаружила Настю, смотревшую новую кассету по видику, а в кухне – Котова, который стоял возле открытого холодильника и пристально вглядывался в его содержимое.

– Ты чего? – сонным голосом спросила Котова.

– Ничего, – обиделся Евгений. – Просто хочу есть и ничего не нахожу.

– Господи, Женя, я же специально купила продуктов, не требующих времени на приготовление, – принимаясь готовить кофе, сказала Лариса.

– Вот-вот! А мне хочется настоящей домашней еды, чтобы ты ее сделала своими руками! – Котов напоминал сейчас Ларисе капризного ребенка, он даже и губы надувал так же.

– Будет тебе домашняя еда, только завтра, – пообещала Лариса. – Ты же видишь, я устала до смерти. Съездил бы в «Чайку» пообедать.

– Я был в «Чайке», – сообщил Евгений. – Имей в виду, что Степаныч там хозяйничает по полной программе! Кстати, я как раз хотел тебя поставить об этом в известность.

– Стоп, что значит – хозяйничает? – удивилась Лариса. – Вообще-то я оставила его вместо себя за старшего, как уже не раз бывало.

– Да, только на сей раз этот тип настолько обнаглел, что возомнил себя хозяином ресторана! Сейчас я тебя буквально огорошу – он самовольно изменил меню!

– В каком смысле? – почувствовав неладное, внутренне напряглась Лариса.

– В прямом! Он переделал его на свой вкус! Я сразу заподозрил что-то не то, едва сел за стол. Начнем с того, что я заказал себе на первое харчо, а вместо него получил какую-то бурду! Представляешь, совершенно не перченое, не острое и почти совсем без чеснока! Не харчо, а какое-то хлебово! Я, естественно, позвал официантку, и она мне сообщила, что это по личному распоряжению Дмитрия Степановича количество специй и пряностей уменьшено втрое! Втрое! Более того, он распространил этот рецепт на все блюда. Естественно, я пошел к самому Степанычу и устроил ему допрос с пристрастием. И знаешь, что мне ответил этот деревенский лапоть? Дескать, в селе, откуда он родом, всегда готовили именно так! А еще добавил, что оставлен за старшего Ларисой Викторовной, а посему имеет право распоряжаться делами так, как ему угодно. Я специально заглянул в меню и обомлел. Знаешь, что там числилось? В основном примитивные и стандартные блюда, типа «макароны по-флотски». Я видел там даже наименование «салат с палочками»! Это наверняка наш гений администраторства сформулировал! Я тебе серьезно заявляю, Лара, – он угробит ресторан! Он лишит тебя и «Чайку» репутации! Не хватало еще, чтобы это подхватила пресса и начала печатать статейки о том, что директор «Чайки» экономит на поварах и нанимает на работу дилетантов! Вчерашних выпускников кулинарного училища номер девятнадцать!

– Подожди, подожди, – не на шутку встревожилась Лариса. – Ты это серьезно?

– Серьезнее некуда! – отрезал Котов. – Поэтому я и предупреждаю тебя – бросай эти авантюры! Они доведут до того, что ты потеряешь ресторан.

– Так, спасибо за информацию, я немедленно туда съезжу и сама во всем разберусь.

Лариса прошла в ванную, так как после приезда даже не приняла душа – сил не было. Теперь же она привела себя в порядок, переоделась и спустилась вниз, в гараж, куда поставила свою «Ауди».

Котова была очень зла, поэтому гнала машину что есть силы и насколько позволяли правила. Через десять минут она уже резко тормозила возле «Чайки» и решительно прошагала внутрь.

– Где Дмитрий Степанович? – даже не поздоровавшись, обратилась она к официантке, и та испуганно указала в сторону кухни. Лариса быстро прошагала туда.

Дмитрий Степанович Городов, развалившись, сидел на стуле и разглагольствовал перед шеф-поваром о кулинарии – то есть о том, о чем имел весьма смутное представление. При этом он поедал вареную картошку с сосисками – весьма незатейливое блюдо, которое относилось у Городова к числу наиболее любимых.

– Так вот, я тебе еще раз говорю: класть лук в картошку – последнее дело! – поучающе говорил он.

– Почему? – улыбаясь в сторону, вопрошал шеф-повар.

– Потому что он только вкус картошки портит! – нервничал Степаныч. – И от него потом изжога!

– Ну, не у всех же гастрит, как у тебя, Степаныч! – возражал шеф-повар.

Дмитрий Степанович занервничал еще больше и даже отложил на время вилку. Лариса не дала ему возможности высказаться дальше. Она громко постучала костяшками пальцев по дверному косяку и четко произнесла:

– Дмитрий Степанович! Пойдем ко мне в кабинет!

Степаныч, совершенно, видимо, не ожидавший увидеть сейчас свою начальницу, тут же подобрался и, прикрыв свою тарелку салфеткой, пошагал за Ларисой. Та шла быстро, не оборачиваясь, и Степаныч, видимо, нутром чувствовал, что сейчас ему будет устроена взбучка, потому что в кабинет он вошел почти неслышно и не дыша устроился на краешке кресла.

Лариса, совершенно не ожидая от себя такого, начала разговор довольно оригинально и весьма бурно: подойдя к столу, она громко грохнула по нему кулаком. Степаныч весь съежился.

– Ты что, совсем, что ли, с ума сошел?! – заорала она на Городова. – Думаешь, если за старшего остался, можно превращать ресторан в сельскую столовую?!

Степаныч сидел ни жив ни мертв. Он боялся произнести и слово. В таком состоянии он не видел свою начальницу уже очень давно и теперь думал, что лучше с каменным видом промолчать и проглотить все обвинения, пока она не успокоится. Степаныч, откровенно говоря, не совсем понимал, чем уж он так особенно провинился? Ну, внес кое-какие коррективы в меню, но это же только на пользу дела! На кухню стало приятно заходить, а то от пряных запахов обычно просто тошнит.

– …Я тебя не то что в официанты – посуду мыть переведу! – не на шутку разошлась Лариса.

Городов зажмуривал глаза и втягивал плечи с каждым новым обрушивающимся на него шквалом угроз и ругательств.

– …Уборщиком помещения! – донеслось до него. – Я тебе не то что сверхурочные – на год премии лишу!

Степаныч по-прежнему благоразумно помалкивал. Собственно, было бы вообще проблематично сейчас вставить хоть слово в речь разбушевавшейся шефини: казалось, она будет теперь выплескивать свой гнев до бесконечности. Наконец Лариса, видимо, выдохлась и устала. Городов почувствовал себя чуть увереннее.

– Вон! – уже на тон ниже произнесла Лариса, указывая на дверь. – Вон, и на глаза мне не показывайся!

Степаныч юркнул с глаз долой и поспешно пошел по коридору в сторону туалета, надеясь отсидеться там, пока гнев начальницы не уляжется окончательно. Лариса же, оставшись одна, распорядилась принести ей чашку крепкого кофе, а затем набрала номер подполковника Карташова.

Олег Валерьянович выслушал ее не перебивая, а потом спросил:

– Ну?

– Что – ну? – еще полностью не избавившись от раздражения после разговора со Степанычем, резковато откликнулась Лариса.

– Ну и что ты хочешь делать дальше?

– Дальше я хочу, чтобы ты помог проверить Фунина. А я буду продолжать расследование.

– А как ты его проверишь? На что? Он же не привлекался к уголовной ответственности! – возразил Карташов.

– Так что, мне от тебя помощи ждать не приходится? – уточнила Лариса.

– В данном вопросе боюсь, что нет.

– Ну, может быть, это и правильно, – согласилась Лариса. – Разберусь сама. Пока.

Допив кофе и поразмыслив, Лариса набрала номер мобильника Макарова и вскоре услышала его голос.

– Вадим, вы не могли бы проехать со мной к Фунину? – начала она без предисловий.

– А вы уже вернулись из Волгограда? – удивился Макаров.

– Да, я вам по дороге расскажу о новостях. Где нам лучше встретиться?

– Думаю, около КП на Соколовой горе, – предложил Вадим.

Через полчаса Вадим уже знал о новом обстоятельстве, открывшемся в деле.

– Все равно, я никак не могу понять, как это все может быть связано между собой, – заметил он после того, как выслушал Ларису.

– Вот мы сейчас и спросим об этом Фунина.

– Если даже он во всем виноват, все равно будет выкручиваться до последнего. С его талантом нести всякий бред это легко.

– Вот поэтому я и пригласила вас с собой. Вы знаете его много лет и можете сообразить, как лучше себя вести, чтобы заставить его говорить правду, – сказала Лариса.

Вадим скептически покачал головой.

– Заставить говорить правду Фунина невозможно, – вынес он свой вердикт. – Этот человек – сам ходячая неправда. Но мы постараемся. Поехали.

Они расселись по своим машинам и отправились на квартиру к Тамаре, хотя Вадим предупредил, что никаких гарантий того, что Фунин сейчас там, нет. Но он оказался там. Дверь открыла Тамара и, увидев Ларису с Вадимом, кажется, даже обрадовалась.

 

Глава 7

– Так вы его заберете наконец?! – радостно воскликнула Тамара.

– Все может быть. Но только не сегодня, – сказал Вадим. – Сегодня мы с ним просто поговорим. Где он?

– Как всегда! – кивнула Тамара в сторону комнаты. – Только осторожно, там хоть топор вешай.

– А… противогаз? – тут же нашелся Вадим.

– Извините, нету. Окно откройте, проветрите, тогда, может, живы останетесь.

– Он что, так и пьет?

– Хотела бы я видеть, когда он не пьет! – процедила Тамара.

– Я извиняюсь, а на какие деньги? Не мое дело, конечно… – полюбопытствовал Вадим.

– Машину продал, – усмехнулась Тамара.

– Он же ее разбил, – удивился Вадим.

– Ну вот и продал. Разбитую. Как раз за столько, чтобы пропить хватило на месяц. Я вот жалею, что в свое время ее на себя не оформила. А еще больше жалею, что ЛТП закрыли!

– Чего ты не оформила? – послышался пьяный голос, и на пороге комнаты показалась злая физиономия обычно оптимистично и миролюбиво настроенного Фунина. – О, Вадик! – тут же просиял он, забыв о том, о чем спрашивал секунду назад. – А с ним девчонка симпатичная! Не то что ты! – он показал Тамаре язык. – Мы, по-моему, с ней даже знакомы. Мы с ней даже договорились в ЗАГС идти. Я все помню! – хитренько подмигнул он Ларисе. – Это моя женщина, Вадик! Что ты постоянно воруешь моих женщин?

– Так, молодой человек, – Макаров выпятил свой живот и с силой толкнул им Фунина. – Базар к тебе серьезный!

Ослабленный алкоголем организм был не в силах сопротивляться такому воздействию, и Фунин шлепнулся на пятую точку.

– Вадик, да ты что, ты что? Больно же! – заговорил он.

– Короче, слушай сюда! Давай колись сейчас, тогда я тебе через знакомых ментов оформлю явку с повинной. А если нет, тогда тебе в ментуре всю печенку вытрясут и весь алкоголь из твоей крови насосом вытянут, – Вадим с пылающим гневом лицом склонился над Фуниным. – Колись давай!

– Колоться? Да ты чего, Вадик? Ты чего орешь-то? Я не колюсь никогда, я пью только… – Фунин отчаянно пытался превратить все в шутку.

– Тогда сейчас мы тебя уколем дозой скипидара в заднее место! – продолжал Макаров.

– Слушайте, так это он, что ли, во всем все-таки виноват? – с круглыми от ужаса глазами спросила Тамара.

Она оттолкнула Вадима и принялась за грудки трясти Бориса и хлестать его по щекам.

– Как ты мог?! Ты меня опозорил! Ты – убийца! Боже мой, боже мой! Я жила с таким чудовищем черт знает сколько лет!

Лариса почувствовала, что ей пора вмешаться.

– Борис Сергеевич, давайте так: вы перестанете паясничать, пройдете в комнату, выпьете кофе и честно все нам расскажете об Олеге Козлове, обо всем, что вас связывает. Зачем вы его пригласили на свадьбу и зачем убили. А также поведаете нам историю о совершении в Волгограде с некоей пьянчужкой Плетневой сделки об обмене жилплощади с доплатой. Интересно, сколько составила доплата? Ящик водки или два?

От такого количества информации, прозвучавшей из уст Ларисы, Фунин, что называется, офонарел. Его рот раскрылся, глаза стали похожи на две тусклые лампочки, которые бессмысленно таращатся на плохо освещаемое ими помещение.

– Т-так… Не понял… По порядку можно?

– Тамара, сделайте ему кофе. Или если есть у вас что-нибудь взбадривающее типа женьшеня или чего-то подобного.

– Лучше пива! – тут же заявил Фунин. – Это самое лучшее взбадривающее средство! Особенно с водкой.

– От пива… будешь писать криво! – вытаращив глаза, заорал Вадим Макаров.

– А он даже не криво, – с ненавистью сказала Тамара. – Я почему вам сказала, что там хоть топор вешай? Не от перегара же… А оттого, что он…

– Ты заглохнешь или нет? – нервно перебил ее Фунин, и круглые глазки его забегали.

Тут Макаров внезапно скосил взгляд на брюки Бориса Сергеевича и заметил, что они покрыты какими-то подозрительными пятнами. И что вообще атмосфера в прихожей испорчена каким-то очень знакомым Макарову запахом. Поведя носом, он понял, что это ему напоминает: такой же запах стоял в его квартире, когда его дети были маленькими и еще не ходили на горшок.

– Так, – отворачивая голову, с брезгливостью сказал он. – Кто пойдет его мыть? Я не хочу.

– Вадик, да ты что? Это я чаем облился! – Фунин избрал настолько невинный тон, словно действительно в своей жизни, кроме чая, ничего не пил.

– А постель ты тоже всю чаем облил? – ехидно заметила Тамара. – Ведро, что ли, вылил? Господи, стыд, какой стыд! Хорошо, что мы с тобой в разводе!

– Короче, здесь все запущено! – Вадим, заметив неполадки в одежде Фунина, явно умерил свой боевой запал и старался держаться от Бориса Сергеевича подальше.

Более того, он бочком-бочком проследовал на кухню, где вытащил сигареты и закурил. Тем самым он как бы предоставил Ларисе и Тамаре самим разбираться с оплошавшим мужиком, у которого по причине пьянства отказал самоконтроль и он нечаянно, что называется, сходил под себя. Лариса решила взять инициативу в свои руки, чтобы дело наконец сдвинулось с места.

– Так, Борис Сергеевич, отправляйтесь-ка в душ, а затем переоденьтесь. Тамара, нам можно будет поговорить в этой комнате?

– Можно, – вздохнула Тамара. – Только не позволяйте ему на мой диван садиться.

Фунин тем временем побрел в ванную, приговаривая про себя: «Я ей и квартиру, и фирму, и машину… А она меня обоссала прилюдно! Взяла вот так вот – и перед людьми. Стерва!»

Вернулся он минут через двадцать, облаченный в халат яркой расцветки. Мокрые волосы его были прилизаны назад, но лучше выглядеть Борис Сергеевич как-то не стал.

– Ну что, от него уже не воняет? – высунулся из кухни Вадим.

– От кого это воняет? – презрительно скривился Фунин. – От тебя, что ли?

Он уже пришел в нормальное расположение духа и вроде как протрезвел. По-клоунски обнюхав Макарова, он подмигнул Ларисе и сказал:

– Нет, только парфюм. Больше ничем не пахнет.

И сел за кухонный стол. Макаров же не стал комментировать выходку своего старого знакомого, только развел руками и пожал плечами, показывая Ларисе, мол, я же вам говорил, что мы от него ничего не добьемся, только время зря потеряем!

А Фунин сел и, закинув ногу на ногу, произнес максимально серьезным тоном, на который был способен:

– Я никого не убивал, Вадик. Никого! В жизни своей никого не убивал. И Козлова этого тоже.

– А все же, Борис Сергеевич, – перебила его Лариса. – Существует некая гражданка Любовь Васильевна Плетнева, вот ее фотография… Ее нет уже в живых, она умерла от пьянства. Вы неплохо в свое время нагрели тогда руки на сделке по продаже ее недвижимости в собственность вашей фирмы. А потом, видимо, сделали там ремонт и продали эту квартиру уже другим людям раз в десять дороже.

Фунин тяжело вздохнул.

– Да, были времена, – признался он. – Я синяков многих расселял, и здесь, и в других городах. Как информация придет, так едешь и расселяешь… А что с этими синяками делать еще?

Макаров скептически хмыкнул – мол, а ты кто сейчас есть?

– Значит, вы женщину узнали? – с напором спросила Лариса.

– Нет, – покачал головой Борис Сергеевич, поднеся фотографию к глазам, а потом небрежно бросив ее на стол. – Они все на одно лицо.

– А Олег Козлов, которого нашли убитым рядом с вами, является ее племянником. Как теперь вы объясните эту связь?

– А никак, – Фунин как-то размягчел после ванной и являл собой флегматичное спокойствие, так не свойственное ему в обычном состоянии пьяного угара. – Никак. А что, он действительно племянник? Очень интересно…

Макаров подался вперед и, глядя Фунину прямо в глаза, серьезно спросил:

– Слушай, Борь, я не обижусь! Ты специально, что ли, его приволок на свадьбу? Может, он тебе угрожал или еще что?

– Мне? Угрожал?

Бывший риэлтор, похоже, серьезно оскорбился. Он вновь вытаращил глаза, как будто увидел в своей квартире крокодила, и, выдержав паузу, снисходительно бросил:

– Эх, мальчик! Запомни, мне никто не может угрожать! Ник-то! Запомни это и заруби себе на носу!

– В общем, я отказываюсь разговаривать с этим человеком. – Вадим закатил глаза к потолку, решительно встал и вышел в прихожую.

Лариса вздохнула и продолжала разговор.

– Борис Сергеевич, давайте рассказывайте, когда вы ездили в Волгоград, что там произошло. Иначе сейчас я позвоню в милицию, и на основе имеющихся показаний племянницы этой женщины, – Котова ткнула пальцем в фотографию, – там с радостью примут вас в качестве подозреваемого – а подписку о невыезде у вас уже взяли – и быстренько расколют вас по методу, красочно описанному Вадимом Владимировичем.

Фунин задумался. Тамара подошла к нему и, обняв за плечи, тихо сказала:

– Лучше расскажи все сам. Я же примерно припоминаю эту историю. Ты действительно ездил в Волгоград, года четыре назад.

– Ну ладно, слушайте, – после продолжительной паузы, словно делая всем присутствующим огромное одолжение, сказал Фунин.

Макаров, уже собравшийся было уходить, развернулся, снова прошел в кухню на облюбованное им место и закурил.

* * *

Эта операция возникла как бы сама собой. Один из знакомых Фунина, его старый приятель еще с босоногих пацанских времен, явился к нему и выложил информацию о том, что в Волгограде у каких-то его знакомых есть прекрасный вариант. И что он согласен поделиться сведениями, разумеется, не за бесплатно. И что та «синета», которая проживает в Волгограде, испытывает, как это ни печально, материальные трудности и не может удовлетворять растущие потребности своего организма в алкоголе. И самое главное, что «синета» дозрела до того, чтобы расстаться со своей жилплощадью. Вернее, поменять ее на худшую.

Нужно только подсуетиться, приехать, предложить сумму и перебить конкурентов. Что в Волгограде вроде бы свои риэлторы хлопают ушами и никто этих выгодных «синих» клиентов не пасет. Фунин по натуре своей был авантюристичным и легким на подъем человеком. А с клиентами обычно легко находил общий язык. Тогда он еще не так сильно пил, а заговорить мог практически любого. Даже с бандитами, которые по определению не понимали шуток, он умудрялся договариваться на льготных для себя условиях. Он то делал серьезный вид и ссылался на связи в губернской администрации, то мимикрировал под «своего парня», то, если дело касалось женщин, пускал в ход мужское обаяние.

Борис Сергеевич прикинул, что дело, по-видимому, стоящее, и навострил лыжи в Волгоград. Там он остановился у бывшего однокурсника и пошел по адресу. Наметанным взглядом оценил степень кондиции клиента и начал действовать по отработанной методике. Слегка выпив и угостив чету алкоголиков, он развернул перед ними перспективы с поистине остапобендеровским красноречием во время истории с шахматным клубом в городе Васюки.

– Михалыч, да ты на эту сумму сможешь машину купить! Да я тебе отвечаю! Я тебе сам ее пригоню, она у меня в гараже стоит. Зверь, а не машина.

Михалыч, оттопырив нижнюю губу, недоверчиво молчал. Вернее, он слабо все воспринимал по причине слишком большой дозы.

– А ты, тетя Люба, будешь с ним на переднем сиденье как королева сидеть! Ну да! Да и погуляете хорошенько. Свадьбу сыграете! А коммуналка там ничего, хорошая, соседи веселые. Я точно говорю, проверял сегодня… Не хочешь коммуналку? Понял, понял… Отдельно, как белые люди, жить? Нет проблем! Нет проблем! Вот есть частный дом… Далековато? Нет проблем, поищем поближе. Только машины уже не будет… А ты что хотела, тетя Люба, и рыбку съесть и на это дело сесть? Ха-ха-ха-ха! Вот и я говорю.

Тетя Люба, что называется, кочевряжилась подольше, чем ее супруг, ну это и понятно – все-таки ее была квартира. Но и с ней Фунину особенно церемониться не пришлось. Определенную проблему могла представлять дочь Любовь Васильевны, Оксана. Но, на счастье Фунина, она как раз уехала на все лето. Правда, потом Оксана все-таки пришла и устроила скандал, из которого Фунину пришлось выпутываться, изображая «левого» человека, обрадованного приходом молодой симпатичной девчонки. К тому времени все документы уже были готовы, а непутевая мамаша сидела на узлах, готовясь переезжать в свои новые и, как вскоре выяснилось, последние в жизни апартаменты. Так что соблазнение Оксаны, в сущности, было уже и не нужно, Фунин начал приставать к ней просто по инерции. Соблазнение, однако, успехом не увенчалось, Оксана резко дала пронырливому риэлтору от ворот поворот, более того, наградила парой тумаков. Но самое главное было достигнуто – квартира перешла в собственность Фунина, и Оксана уже не представляла угрозы.

А произошло все так. Однажды утром, когда «молодоженов» мучило невообразимое похмелье после «левой» водки, которой их специально накануне напоил Фунин, он сунул в лицо тете Любе документ.

– Все, теть Люб! Подписывай! И сразу деньги будут. Сразу!

– Да ты что? У меня руки не ворочаются! Ты сгоняй сначала за бутылкой, а то и подписать не смогу.

– Сможешь, теть Люб, сможешь! – Фунин четко выдерживал принцип: до подписания документов – никакой выпивки! Это в случаях, когда он спекулировал на похмелье. А в других, наоборот, – сначала налить, чтобы клиент размяк и не ломался. – На, вот и ручку у меня возьми. Дарю на память тебе!

– Не-ет! – пьяно заорала Плетнева. – Ничего я подписывать не буду!

– Ну и все тогда, я пошел, – как бы обиделся Фунин. – Я тут время на вас трачу. У меня этот вариант сейчас с руками оторвут. Все, пока! Сама иди за бутылкой.

– И пойду! – продолжала хорохориться алкоголичка. – Коль! Ко-оль!

Собутыльник-муж, однако, не откликался. Он лежал на постели, обхватив чугунную голову руками, и стонал. Сил подняться у него не было. Тетя Люба принялась шарить по всем местам, где могла быть заначка. Фунин нарочно приостановился на лестнице, безошибочно чуя, чем все закончится. Некоторое время он слушал мрачное бурчание тети Любы, а потом услыхал громкую матерную тираду.

– Коль! – прооравшись, снова позвала Любовь Васильевна. – Встань, поди глянь, не ушел еще этот… риэлтор-то? Поди догони! Да вставай, что ли, ты, е… твою мать-то, бл… скотина!

– Чего? – хрипло рявкнул дядя Коля, с трудом отдирая от подушки голову.

– Иди за Борькой этим сходи…

– Чего сходи?

– Чего-чего? – передразнила его сожительница. – Деньги он обещал.

Дядя Коля, кряхтя, слез с кровати и, шатаясь, прошел в прихожую. Потом открыл дверь и увидел Фунина, который в этот момент старательно изображал свой уход.

– Это… как тебя… Эй!

– Чего тебе? – с притворно-недовольным видом обернулся Борис Сергеевич.

– Ну, это, давай по-людски, что ли…

– Давай по-людски, – со вздохом согласился Фунин и опять поднялся. – Смотрите, в последний раз вам навстречу иду.

Спустя пятнадцать минут требуемый документ был подписан. Потом Фунин дал дяде Коле деньги на опохмелку, а еще через некоторое время посадил пьяненькую Любовь Васильевну в машину и повез в нотариальную контору.

* * *

– Вот так все и было, – вздохнув, закончил рассказ Борис Сергеевич. – И все. Никого похожего на Козлова я в Волгограде не встречал.

Он повернулся, взглядом апеллируя то к Тамаре, то к Ларисе, то к Вадиму. На последнем он особо задержал взгляд.

– Да ты чего, Вадик, не веришь, что ли, мне? Ну ни фига себе! Ни фига себе! Вот и делай добро людям. Ты забыл, что вместе со мной «синяков» выселял? А в Волгоград я ездил сразу после того, как ты меня предал.

– Я тебя предал? – изменился в лице Макаров.

– Конечно. Ты меня предал, – безапелляционно подтвердил Фунин. – Поверил во всякую ерунду, в радио это свое. Оставил меня в фирме практически одного, кинул в трудную минуту. И посмотри, кто ты теперь? Лизоблюд у вороватых депутатов?

– А ты кто? – с презрением спросил Вадим.

– Борис Сергеевич, это не имеет отношения к делу, – решительно прервала его Лариса. – Давайте про Козлова.

– Козлов мне незнаком, – поджал губы Фунин. – Не видел я этого урода тогда. Не видел.

«Неужели совпадение? – подумала Лариса, нахмурив брови. – Но действительно многое не сходится, я это еще в Волгограде отметила. Что, Козлов приехал в Тарасов мстить за свою алкоголичку-тетю? Или требовать у Фунина долю? Откуда узнал? Специально пошел на свадьбу, куда направился Фунин, и там устроил с ним разборку? А потом обозлившийся Борис Сергеевич, который и на ногах-то к тому времени, по всеобщему признанию, стоял с трудом, вынул нож и зарезал его? Ой, не сходится все это, ой, не сходится!»

– Вадик, ты же знаешь – я человек общительный, – продолжал тем временем Фунин, мгновенно перейдя от обвинений в предательстве Макарова на заискивание перед ним. – Потому и с Козловым этим разговорился. Слу-чай-но! Понимаешь? Он случайно оказался Козловым! Я сам офонарел, когда вы мне здесь предъявили, что он там племянник какой-то… Вадик, ну ты же меня знаешь! Неужели я тебе – тебе! – скажу неправду?!

– Вот именно, что знаю, – со вздохом согласился Макаров. – А почему ты именно с ним разговорился на свадьбе?

– Да потому что у тебя на свадьбе нормальных пацанов не было! – краснея от натуги, возмутился Фунин. – Между прочим, если помнишь, у нас с Тамаркой такого отстоя не было! У нас все было веселей гораздо. Помнишь, Том? – радостно окликнул он супругу.

– Помню, – процедила та.

– И я помню! – повеселел Фунин. – Я вообще, Вадик, считаю, что свадьбу вам надо переиграть!

– Так, стоп, Борис Сергеевич, – остановила фантазии Фунина Лариса. – Подумайте, все ли вы нам сказали, что знали? Может быть, вспомнили чего?

– Да, ты уж лучше сейчас отстреляйся, потому что в третий раз мы приедем уже с ментами, – погрозил пальцем Макаров.

– Ой-ой-ой! Напугал! – кривляясь, покрутил руками Фунин. – Не убивал я никого. Понятно? Не уби-вал! И вообще, Вадик, ты что сидишь как столб? За пивом бы по-быстрому сгонял… А то мы переволновались здесь все, сердце может не выдержать! Ой! Ой! – он схватился за сердце и задержал дыхание.

– Так, ну понятно. Спектакль мы уже посмотрели, и он нам не понравился. Так что на второе действие мы не пойдем. Спасибо. – Вадим поднялся с дивана.

– Вадик, ты что? Уже уходишь, что ли? – расстроился Фунин. – Е-мое! Раз в пять лет зашел – и уходит. Ну ты хоть девчонку мне оставишь?

– Девчонок здесь нет, – за Вадима ответила Лариса.

– Нет? – ничуть не огорчился Фунин. – Я так и знал! Так и знал! Потому что от Макарова ничего хорошего добиться нельзя.

Вадим, не слушая его, прошагал в прихожую. Лариса проследовала за ним.

– Так что, его теперь не заберут вообще? – нервно спросила Тамара, прислоняясь к дверному косяку.

– Ну, если только он что-нибудь не натворит, – развела руками Лариса.

– Что же мне с ним делать?! – воскликнула та. – Он мне тут абсолютно не нужен. А может быть, психиатрическую бригаду вызвать?

– Попробуй, – со вздохом ответил Вадим. – Но боюсь, что от такого даже санитары откажутся. Он их заболтает своей ерундой.

– А нельзя заплатить, чтобы его в психушку поместили? – с надеждой посмотрела Тамара на Вадима.

– Так ты вызови! И тихонечко так… намекни. Я думаю, они вряд ли откажутся, – посоветовал тот.

Тамара задумалась, потом приняла решительный вид. Когда Лариса и Вадим вышли на лестницу, они услышали, как в коридоре накручивается диск телефона.

* * *

Вадим Макаров вышел из подъезда Фунина грустным. И даже мрачным.

– Что, такое удручающее впечатление оставил Борис Сергеевич? – спросила Лариса.

– Да он-то ладно! У меня с молодоженами вон проблемы…

– А что такое?

– Да ругаться стали… Непонятно из-за чего.

– Ну, это, наверное, нормально, – заметила Лариса. – Они же только-только начали жить вместе.

– Но у них медовый месяц как-никак идет, – возразил Вадим. – Может, из-за того, что отдыхать не поехали. Блин! Скорее бы все это закончилось.

– Будем стараться, – только и сказала Лариса, которая, если честно признаться, просто не знала пока, что делать дальше.

Они распрощались с Вадимом и разъехались по своим делам – Макаров на свое радио, а Лариса отправилась в ресторан, поскольку Степаныча за старшего там уже не оставляла.

Телефонный разговор с Карташовым оставил у нее тягостное впечатление. Олег Валерьянович, выслушав Ларису, сразу же заявил:

– Ну и что? Вот и нужно было его колоть по убийству, а не по риэлторским делам четырехлетней давности. За это вообще нельзя привлечь. Это не уголовное дело.

– Но мне кажется, что он не убивал. Действительно не врет. Хотя бы в этом.

– А кто же тогда? – резонно возразил Карташов.

– Не знаю.

– А я знаю! Фунин твой и убил, больше некому. Сама говорила, никто больше не признается, что знал этого Козлова!

– Так и он не признался, что знал его до свадьбы! – заметила Лариса.

– Он и не признается! Зато против него говорят факты. Короче, Лара, нужно его брать и колоть. Сейчас я отдам распоряжение Меньшову, пусть занимается. А то он тоже что-то заскучал. Тем более что мотив вроде как вырисовывается…

– Это как же он у тебя вырисовывается? – поинтересовалась Лариса. – У меня что-то никак.

– Да очень просто, – сказал Карташов. – Козлов приехал, чтобы разобраться с ним по этому давнему делу, за этим и пошел на свадьбу, где его никто не знает. Может, ему кто-то рассказал про Фунина, что он теперь опустился и деньги пропивает. Вот Козлов и решил на этом заработать. Он же про заработки родителям говорил?

– Да, но он приехал месяц назад. Почему же раньше-то не отправился к Фунину?

– А почему ты думаешь, что он к нему не ходил? Может быть, ходил, а Фунин начал, что называется, кормить его завтраками. А на свадьбе и решил отделаться от шантажиста.

– Нет, – решительно возразила Лариса. – Все настолько надумано. И потом, каким бы Фунин дураком ни казался, почему он позволил себя шантажировать? На чем? Он же знает, что по закону за ним ничего нет. Он же нам сразу об этом заявил, почему же в таком случае не заявил и Козлову?

– А может быть, он ему угрожал, этот Козлов? – упрямо гнул свое подполковник, у которого на данный момент просто не было другой версии.

– Чем он ему угрожал? Я проверила, кто он такой. Извини, обычный лох. Может, чуть с хитринкой. За ним никого нет. Никакой он не бандит. И шантажировать Фунина ему нечем. А угрожать… В таком случае можно просто угрожать первому встречному и не мотаться для этого в другой город.

– Да что ты его так оправдываешь?! – не выдержал Олег Валерьянович.

– Потому что я хочу найти настоящего убийцу, а не опереточного! Этот Фунин знаешь, кого мне напоминает? Зиц-председателя Фунта! У него и фамилия подходящая!

– Чем это он тебе его напоминает? – проворчал Карташов.

– Тем, что великолепно подходит на роль козла отпущения. А мотивы… И голову ломать нечего. Дурак и дурак, вот и все мотивы!

– Он что, правда дурак? – серьезно спросил Карташов.

– Типичный, – ответила Лариса.

– А как же он фирму возглавлял?

– Ну, все до поры до времени. Посмотри, чем это закончилось.

– Закончится тюрьмой! – решительно заявил Карташов. – Посадим его, и все! Я так понял, что он дураком просто прикидывается. Будет здесь, понимаешь, комедию ломать! Сейчас же Меньшова вызываю!

Подполковник неожиданно разбушевался, видимо, оттого, что не имел возможности легко закрыть дело, и вскоре прервал связь с Ларисой. Теперь она сидела в своем кабинете в несколько удрученном состоянии. Она не верила в виновность Фунина. И вообще не верила в то, что сможет раскрыть это убийство.

«Как сказал бы Карташов, не будь у него Фунина для отмазки, типичный глухарь», – грустно подумала она.

* * *

Настроение было, прямо скажем, не ахти. На следующий день Карташов позвонил Ларисе сам и сообщил, что намерен «закрывать» Фунина. И что дело он считает полностью завершенным. В его словах слышался явный намек на то, чтобы Лариса больше не вмешивалась и не проводила расследование дальше, однако та решила проговорить этот момент:

– Олег, но ведь нужно разобраться до конца! Если хочешь, держи у себя этого Фунина, ну а я все-таки продолжу. Ведь я же неофициально занимаюсь этим делом и мне не нужно сдавать его к определенному сроку?

– А мне – нужно! – отрезал Карташов. – И имей в виду, что я из-за какого-то глупого пьяницы премии лишаться не хочу.

– Но…

– Все, Лара! – в голосе подполковника зазвучали металлические нотки. – И давай больше к этому не возвращаться. Не вынуждай меня принимать меры против тебя.

Короткие гудки, зазвучавшие следом, показались Ларисе маленькими острыми иголками, вонзившимися в уши. Уже очень-очень давно подполковник Карташов не разговаривал с ней так. Подобные слова она слышала от него, пожалуй, только в самом начале их знакомства, когда Олег Валерьянович был еще капитаном милиции и считал, что эта «фифочка» только зря путается под ногами и мешает расследованию. С тех пор прошло много времени, и отношения их претерпели существенную метаморфозу. И Лариса до последнего дня была уверена, что ничего подобного от Карташова больше не услышит. И вот услышала…

«Но неужели он полностью превратился в типичного твердолобого мента, для которого главное только закрыть дело и получить свою премию, а как закрыть – неважно?» – думала она, сидя с чашкой кофе за своим столом в кабинете «Чайки».

Конечно, понятно, что Карташов повидал на своем веку немало дел, что большинство из них были банальными и что каждый раз он получал втык, если задерживал сроки. Понятно, что у него уже пропал азарт и интерес непременно докопаться до самых-самых подробностей преступления, что у него уже нет горячего запала юности и желания выделиться своей смекалкой, свойственного молодым лейтенантам. Но… Ведь нельзя же совсем забывать о справедливости!

Нельзя сказать, что Фунин был ей особенно симпатичен. По правде говоря, он вообще не был ей симпатичен. Но отправлять в тюрьму невиновного в преступлении человека? Для себя Лариса считала это недопустимым. Однако факт оставался фактом – Фунин находился в камере следственного изолятора, где из него выбивали признание, а она больше не должна заниматься расследованием.

В первый момент Лариса была так огорошена приказом Карташова, что, посокрушавшись, махнула на все рукой.

«Провались они там со своими ментовскими порядками! – зло подумала она. – Пускай крутят как хотят, не мое это дело! С Вадимом Макаровым я объяснюсь, и пусть сам решает, как поступить. В конце концов, я не ради гонорара бралась за это дело».

Остановившись на этом, Лариса решительно окунулась в рабочие дела. Она почти все время, с утра до вечера, проводила в ресторане, занимаясь проверками, учетами, разработкой новых планов по улучшению обстановки в ресторане, а вечера проводила с мужем и дочерью. Тем самым она старалась наполнить время, чтобы его не оставалось на мысли о «свадебном деле».

Но мысли эти так или иначе постоянно крутились в подсознании. И на третий день Лариса не выдержала: собралась ехать к Вадиму Макарову. Евгений, который все эти дни наблюдал за супругой, взял ее за руку, когда она уже хотела выходить из дома.

– Лара, извини, куда ты собралась?

– К Вадиму Макарову, – не пытаясь кривить душой, ответила Лариса. – Я понимаю, что ты сейчас начнешь злиться, что я снова занялась расследованием, но, уверяю тебя, это не так. Расследование мое закончилось, и, увы, впервые в практике неудачно.

Евгений внимательно посмотрел на супругу и вдруг сказал:

– Давай-ка я поеду с тобой.

– Зачем? – удивленно подняла на него глаза Лариса.

– Я же вижу, что ты не удовлетворена исходом дела. Мне, конечно, очень нравится, когда ты занимаешься рестораном, а свободное время проводишь со мной и Настей, но я вижу, что ты неспокойна и постоянно думаешь о своем. Ты где-то далеко в мыслях. Так что давай, поехали вместе.

У Макаровых дома обстановка была нервной. Александра, открывшая Ларисе с Евгением дверь, успела шепнуть по дороге в кухню, что Вадим ходит мрачнее тучи и постоянно срывается то на нее, то на детей. Сама Саша выглядела расстроенной и уставшей.

Вскоре на кухне появился и сам глава семейства. Он выглядел как-то помято и вяло поприветствовал вошедших взмахом руки. Он даже не стал ни о чем спрашивать Котова, которого не видел долгое время. Потом, закурив сигарету и мрачно повздыхав, он вдруг изрек:

– Вот такие вот дела…

– Какие дела? – не поняла Лариса.

– А ты не рассказала, что ли? – удивился Вадим, обращаясь к жене.

– Насчет чего? – с нажимом спросила Саша.

– Насчет всего! – ответил Вадим.

– Что случилось-то? – спросила Лариса.

– Да ничего особенного, – махнул рукой Вадим. – Молодые разводятся. Я тоже подумываю… – он скосился на жену. – Фунина вон скоро расстреляют.

– Как расстреляют? – всерьез удивился Котов, видимо, отвыкший от манеры старого приятеля.

– А вот так! Чтоб не выпендривался! Хотя, по-моему, не он это совсем…

Вадим протяжно вздохнул и стряхнул пепел в цветочный горшок.

– Ты что, другого места не можешь найти? – гневно накинулась на него Александра.

– А ты вообще молчи! – вытаращил глаза Макаров. – Я тебе уже говорил – иди и детьми занимайся, раз ничего другого не можешь!

– Ах вот как! – взбеленилась Александра. – Кто только, интересно, у нас все может?! Тебя до вечера дома нет – кто у нас все делает?

Макаров, закатив глаза, молча докурил сигарету, не отвечая на упреки жены, а потом, затушив окурок, подошел к столу и сел вместе с Котовыми.

– А что с молодыми-то? – спросила Лариса.

– Да… там, – Вадим снова флегматично взмахнул рукой, показывая, что его в жизни и так все достало, а проблемы, возникшие у сына после свадьбы, просто очередное логическое дополнение к остальным напастям.

– Ну все же, что?

– Выкидыш у Юли, – поджав губы и нахмурив брови, сказала Саша, ставя на стол перед гостями чашки с кофе и блюдо с пирожными.

– Так дело молодое, еще будут дети, – сказал Котов, махнув рукой. – Неприятно, конечно, но что делать? Главное, чтобы свадьбу эту побыстрее забыли, и все. Вернее, не свадьбу саму, а то, что там случилось.

– Мне кажется, не будут они жить, – вздохнул Макаров.

– Ты всегда был пессимистом, – посмотрела с укоризной Александра.

– А ты всегда была знаешь кем… – Вадим не договорил и, чтобы перевести разговор на другую тему, обратился к Ларисе: – Как там, с Фуниным, не в курсе?

– Колют, – мрачно ответила Котова.

– Он ведь сбежал сначала, – усмехнулся Макаров. – Как только Тамарка психбригаду вызвала, его как ветром сдуло из дома. Менты потом его от любовницы вытаскивали, он был пьянющий в дым! А теперь, говорят, почти сознался. Короче, что с Козловым раньше был знаком, сознался, и со дня на день признается, что это он его грохнул. Вот и все… Такие вот пирожки с котятами.

– Сознался, что был знаком? – потрясенная, переспросила Лариса.

– Ну да… Только я думаю, это все туфта. Там в чем угодно признаешься, тем более такой слабый человек, как Фунин. Я же говорю, со дня на день скажет, что это он и убил. М-да.

– До брось ты, какой Фунин убийца… – недоверчиво начал было Котов, но Вадим тут же перебил его:

– А я о чем говорю, Женек? О чем говорю? Что он сам себе этот геморрой нажил! Взял и убегать кинулся! А менты сразу решили, что это он специально от них и слинял. И потом, когда его у любовницы засекли, он сдернуть пытался, сопротивление оказывал.

– Так он же пьяный был!

– Ну вот, а пьяный же он еще дурнее, чем трезвый. Хотя я трезвым-то его уже и не помню, – вздохнул Макаров.

– Послушайте, нужно что-то делать, – вмешалась Лариса. – А то его так точно посадят.

– Посадят – не посадят, мне уже все равно! – раздраженно махнул рукой Вадим. – Мне своих проблем хватает! Не будет напиваться в дым и в туалете засыпать, придурок!

– Теперь уже точно не будет, если его посадят, – заметил Котов. – Да, чем больше живу, тем больше убеждаюсь, что пить вредно.

– Да ну? – усмехнулся Вадим.

Лариса не стала вмешиваться в дискуссию. Она лихорадочно думала над тем, что ей делать. Пойти по второму кругу и опросить опять всех действующих лиц, тех, кто был на свадьбе? Но какой в этом смысл? Даже если кто-то солгал ей в прошлый раз, где гарантия, что теперь скажет правду? И потом, она же не знает, кто именно солгал и в чем, так что даже надавить не сможет ни на кого!

Попробовать поговорить с молодыми? Что у них там за нелады? Не просто же так они ссорятся! Может быть, выяснилось что-то, и теперь они переживают из-за этого? Но что могло выясниться? Если только это кто-то из круга их друзей…

Ладно, придется все-таки навестить Антона с Юлей хотя бы для очистки совести. Ну, и сочувствие там выразить по поводу потери ребенка…

– …А я тебе говорю, что ничего страшного, даже полезно! Если, конечно, пить в меру, а не так, как вы с Фуниным! – донесся тем временем до Ларисы голос Вадима Макарова. – Я вот пью периодически, но не спиваюсь же! По туалетам не валяюсь и про работу не забываю.

– Ты сильный человек, Вадик, – со вздохом польстил старому другу Евгений, непонятно, притворно или нет.

– Просто я не такой дурак, как Боря! – хмыкнул Вадим.

– А у меня вот, знаешь, другая проблема, – пожаловался Котов. – Я всегда когда пить начинаю, то думаю, что пару рюмок выпью – и все! А потом пару выпью, и мне уже еще хочется. И уже до тех пор, пока не рухну.

– Тормозов нет, – прокомментировал Вадим. – А ты волю тренируй.

– Пробовал, – отмахнулся Котов. – Я даже как-то у Стаса брал восточные методики, перед зеркалом там кривлялся… Медитировал на тему «алкоголь – это зло».

Внезапно Вадим заржал. Смех его продолжался довольно долго. Он откинулся на стуле, потом вообще встал, прошелся по кухне и наконец, глядя на недоумевавшего Котова, спросил:

– Ну и что, помогло?

– Да не очень, – нахмурился Евгений. – А ты что ржешь-то вообще?

– А ты знаешь, что эти методики у Асташевского появились от Фунина? Что он их сам изобрел во время одного из своих запоев? Добавил туда своей любимой буддистской бурды, мистики там навел – и вперед. Он даже хотел объявление давать, мол, «Борис Фунин – народный целитель. Прерывание запоев на дому по старинной методике тибетских лам».

– И что?

– Да ничего. Потому что у самого запой начался и не до целительства стало. И до сих пор продолжается. А это старый прикол. Неужели Стас об этом не сказал? Если не сказал, значит, разыграл тебя.

– Вот сволочь! – проникновенно выругался Котов. – Причем жирная сволочь! А я, как дурак, пялился в это зеркало часами! Еще деньги ему отвалил за эти методики. Ну ладно, я ему отомщу.

– Так, я тебе ничего не говорил! – поднял руки Вадим.

– Само собой, – кивнул Евгений.

– Слушай, а ты же не пьешь вроде? – вдруг сказал Макаров. – Асташевский говорил, что завязал.

– Не пью, – подтвердил Котов.

– А что же ты тогда жалуешься на отсутствие воли?

– Понимаешь, я хочу уметь собой управлять, – разоткровенничался Котов. – Ну чтобы не сидеть совсем как дурак на всех праздниках, все пьют – а ты ни-ни! Но чтобы и остановиться мог. Типа выпил граммов сто пятьдесят… Ну, двести – и хватит.

– Понятно, – кивнул Вадим. – А давай мы…

– Так, – в этот момент Лариса очнулась от своих размышлений и посмотрела на мужчин. – Мне пора ехать. Навещу ваших молодых. Женя, пошли.

– Лара, я немного посижу с Вадимом, – поймав взгляд хозяина квартиры, сказал Евгений. – Мы же так давно не виделись, есть что вспомнить… Мы же раньше каждый день встречались, помнишь, Вадим?

– Ладно, сиди, мне некогда, – сказала Лариса. – Я оттуда скорее всего домой. Ты туда же поедешь или на работу?

– У меня сегодня выходной, – ответил Евгений. – Ты не волнуйся, я здесь ненадолго задержусь. К твоему приезду наверняка буду.

– Хорошо, – кивнула Лариса и пошла к дверям с Александрой.

 

Глава 8

Антон и Юля сидели дома вдвоем. Антон за завтраком предлагал куда-нибудь отправиться вечером, но Юля отказалась, сославшись на плохое самочувствие и тошноту. Антон пожал плечами и отправился за компьютер. Теперь он сидел за ним, пощелкивая «мышью», а Юля лежала на постели и смотрела телевизор. Периодически она просила Антона что-нибудь принести ей.

Когда он уже собирался встать и напомнить жене, что неплохо бы пообедать, и спросить, составит ли она ему компанию, то услышал короткий вскрик. Он прошел в комнату и посмотрел на Юлю:

– Ты чего?

– Мне что-то больно, – тихо ответила та, глядя на мужа испуганными глазами.

– Ну… повернись на бок, – неуверенно предложил Антон. – Хочешь, я тебе помогу?

Он осторожно просунул руку под Юлино плечо, но она вскрикнула еще громче, и он отшатнулся.

– Может, тебе врача вызвать? – спросил он, не зная, что делают в таких случаях.

– Не знаю… – проговорила Юля. – Может быть, само пройдет?

– Ну… полежи пока. Ты есть хочешь?

Юля помотала головой. Антон ободряюще похлопал ее по плечу и пошел на кухню. От плиты его отвлекло ахающее восклицание. Быстро вернувшись в комнату, он увидел, что жена с испугом смотрит на свой живот.

– У меня… Там как судороги какие-то… – выдавила она из себя.

Антон присел на постель и положил руку ей на живот. Он не ощутил ничего особенного, но Юля вскоре закрыла глаза и застонала. И тут же у нее вырвался такой крик, который перепугал Антона до смерти, он бросился к телефону. До приезда «Скорой» ходил туда-сюда по комнате, то и дело подсаживаясь к жене на постель и пытаясь чем-то утешить ее.

Приехавшая бригада, быстро осмотрев Юлю, без лишних слов увезла ее с собой. Растерявшийся Антон захлопнул за врачами дверь и позвонил отцу.

– В какую больницу-то хоть повезли, спросил? – задал тот первый вопрос.

– Да.

– Так езжай! Узнай, что с ней! Чего сидишь?

Тон отца, почти как всегда, был чуть снисходительным и недоумевающим.

– Да-да, – проговорил Антон и быстро начал собираться, удивляясь на самого себя, что ему не пришло в голову сразу же поехать вместе с женой.

В больнице его к Юле не пустили и вообще ничего толком не объяснили, сказав только, что нужно ждать. Антон промаялся в больничном коридоре часа полтора, пока к нему не подошел врач. От него Антон узнал, что ребенка Юля потеряла, но сама уже в безопасности и, в принципе, скоро ее можно забрать домой.

– Сегодня? – спросил Антон.

– Ну нет, лучше послезавтра.

Антон помолчал, потом спросил:

– А почему так получилось?

– Ну… Причин много может быть. Перенесенный стресс, например, падение, инфекция… Сильная физическая нагрузка. Она ничего тяжелого не поднимала?

– Да вроде нет, – пожал плечами Антон. – Это действительно, наверное, стресс.

– Ну вы не отчаивайтесь, страшных последствий нет, так что детей иметь еще сможете, – успокоил его врач. – Можете сейчас ехать домой.

– А мне нельзя ее увидеть? – спросил Антон.

– Лучше не сейчас, она еще не отошла после наркоза. Завтра приходите.

И врач быстрой походкой пошел по коридору. Антон посмотрел ему вслед, вытер вспотевший лоб, переваривая услышанное и пытаясь смириться с произошедшим, глубоко вздохнул и поехал домой. Оттуда он опять позвонил отцу с матерью и родителям Юли, все рассказал и договорился, что завтра они все вместе поедут в больницу.

На следующий день Юля наотрез отказалась лежать еще день в больничной палате и запросилась домой. Антон попробовал ее успокоить и убедить остаться, но все было бесполезно. Вадим, махнув рукой, заявил: «Ну, раз хочет, пускай собирается» – и пошел договариваться с врачами. Вскоре они уже были дома. Юля сразу же легла в постель и отвернулась к стене. Антон попробовал заговорить с ней, но она молчала. Родители Антона, посидев немного, поехали к себе, поскольку они оставили дома одних младшую сестру и брата. Юлина мать сначала хотела было остаться, но дочь решительно попросила уйти и ее и отца.

Антон не трогал больше жену, дожидаясь, пока она сама не придет в себя и не захочет разговаривать. Она заговорила только к вечеру. Повернув голову к мужу, она процедила сквозь зубы:

– Это все из-за тебя!

– Что из-за меня? – не понял Антон.

– Вот это все! – показывая на свой живот, закричала Юля.

– Почему? – изумился парень.

– Потому что ты виноват! Потому что свадьба по-дурацки прошла! Потому что я перенервничала и потом нервничала, и вообще… И отдыхать мы не поехали!

– Постой, но… Но при чем тут я-то? – продолжал недоумевать Антон. – Из-за меня, что ли, убийство произошло? Я сам не меньше твоего перенервничал и расстроился, что свадебное путешествие не состоялось. Но мы же с тобой договорились, что обязательно отправимся, как только все закончится. Скоро, кстати, и закончится. Отец говорил, что тот крендель уже почти сознался.

– И зачем он вообще к нам приперся?! Это же друг твоего отца! Зачем он его пригласил? – выкрикивала Юля.

– Я же тебе объяснял, что он не приглашал его, тот дурак сам напросился. Никто же не думал, что он убивать кинется! Юль, ну подумай сама!

– Это все потому, что за тебя все решает папа! Ты сам ничего не можешь! На что ты вообще способен?

Эти слова уже были оскорбительными, но Антон сдержался, понимая, что после пережитого жена находится во взвинченном состоянии.

– Юля, я тебя понимаю, – стараясь говорить спокойно, начал он. – Ты расстроена, но ведь и я тоже. Мы все очень огорчились, и отец от этого мрачный был… Но, Юль, послушай, я разговаривал с врачом, он сказал, что ничего страшного не случилось, у тебя еще будет ребенок.

– Не будет! – закричала Юля. – Не будет! Потому что ты виноват!

Антон вздохнул.

– По-моему, тебе лучше побыть одной, – проговорил он. – Я буду в соседней комнате, если что, сразу же зови меня.

Но Юля так и не позвала его, а Антон впервые за короткое время их семейной жизни лег спать отдельно, в другой комнате. Он решил дать Юле время, чтобы прийти в себя, а потом поскорее отправиться куда-нибудь вместе на отдых, чтобы она забыла о неприятностях.

Следующий день не принес никаких изменений. Юля была раздражена, капризничала и дергала Антона по малейшему поводу. Обед готовить она отказалась, но Антон и не настаивал, считая, что ей нужно отлежаться. Он даже выискал в Интернете рекомендуемую литературу по адаптационному периоду после абортов, но Юля наотрез отказалась ее читать.

* * *

Лариса остановила машину возле дома, где жили Антон и Юля Макаровы, прошла в подъезд и стала ждать, когда освободится лифт. Однако красная кнопка никак не хотела гаснуть, и Лариса решила, что быстрее будет подняться пешком. Пройдя два пролета, она услышала, что лифт наконец достиг первого этажа, чертыхнулась про себя, но стала подниматься дальше. Лифт пополз вверх, медленно обгоняя Ларису. Она слышала, что дверцы его открылись именно на том этаже, где жили Макаровы, и еще раз пожалела, что пошла пешком.

«Ничего, – тут же успокоила она себя. – Ходить пешком полезно для здоровья, так что все к лучшему».

Она уже и сама практически достигла нужного этажа и увидела, что возле квартиры Макаровых стоит молодой парень и жмет на кнопку звонка. На шаги Ларисы он обернулся, и она вдруг узнала Стаса Дьяченко, того самого красавчика-ловеласа из Волгограда, который еще при разговоре с ним вызывал у нее подозрения.

Лариса при виде его испытала шок и на мгновение застыла в неподвижности. Дьяченко не преминул этим воспользоваться. Котова даже не успела обернуться, как он резко шагнул к лифту и нажал на кнопку. Дверцы тут же раскрылись, и Стас нырнул в него, нажимая уже другую кнопку. В это время дверь квартиры открылась, и на пороге появился Антон Макаров. Он удивленно посмотрел на пустое пространство перед собой, а потом увидел Ларису.

– Здрасьте… А что случилось? – спросил он.

– Ничего, жди! – избавившись от минутного замешательства, крикнула Лариса, бросаясь вниз по лестнице.

Когда она добежала до нижнего этажа, то увидела, как Дьяченко уже улепетывает по двору. Лариса кинулась было за ним, но тут же поняла, что на высоких каблуках соревноваться в спринтерстве бесполезно. Она бегом подлетела к своей «Ауди», села за руль и рванула с места. Она видела, как Стас Дьяченко выскочил на дорогу, поозирался по сторонам и бросился не на противоположную улицу и не к транспорту, а в соседние дворы. Лариса тоже повернула туда, но сразу же обнаружила, что погоню, увы, следует считать несостоявшейся – дворы были застроены гаражами, проходы между которыми были настолько узкими, что и речи идти о том, чтобы там проехать, не могло быть. В том, что преследовать Стаса на своих двоих бесполезно, Лариса уже убедилась, а выскочить из этих проходов он мог куда угодно. Котова опять выехала на проезжую часть и снова свернула во двор, где жили Макаровы. Теперь предстояло поговорить с ними. Ведь понятно же, что Стас Дьяченко приходил именно к ним! Таких совпадений просто не бывает. Но вот зачем он приходил и почему сбежал, едва увидев Ларису?

Ей некогда было сейчас отвечать на эти вопросы, и она поспешила к Макаровым, в этот раз на лифте. Антон уже стоял возле открытой двери.

– Я смотрел за вами из окна, – пояснил он. – За кем это вы гнались?

– А ты что, не знаешь его? – спросила Лариса, переводя дух.

– Нет, – в недоумении пожал плечами Антон. – А почему я должен его знать?

– Давай-ка я пройду к вам в дом, если можно, и там поговорим, хорошо? – устало сказала Лариса.

– Конечно, проходите, – Антон посторонился. – Правда, у меня Юля себя плохо чувствует. У нас тут… – он замялся.

– Я знаю, Антон, – ответила Лариса. – И очень вам сочувствую, но желаю не отчаиваться. Все еще впереди.

– Вы это Юле скажите, – вздохнул Антон. – Юля, к нам Лариса Викторовна пришла. Ты можешь встать или нам к тебе подойти?

– Я сейчас приду, – послышался голос Юли, и вскоре она сама показалась на пороге кухни, куда Антон пригласил Ларису.

Она выглядела бледной и усталой, с грустными глазами. Поздоровавшись, села на табуретку и попросила Антона сделать всем кофе. Пока Лариса рассказывала историю своего знакомства со Стасом Дьяченко и только что произошедший эпизод, молодожены внимательно и с волнением слушали.

– Надо было мне с вами побежать, – сказал Антон, когда Лариса закончила. – Я бы его догнал. Но зачем он приходил к нам?

– Ребята, он вам точно не знаком? – внимательно посмотрела на обоих Лариса.

– Да нет же, нет! – загорячился Антон.

– Нет, – тихо ответила Юля. – Хотя я его и не видела, но даже и не знаю такого – Стаса Дьяченко…

Лариса еще раз внимательно окинула обоих недоверчивым взглядом. Но продолжать дальнейшие расспросы и давить, уличать, по-видимому, было бесполезно. Если они уперлись, значит, и не скажут. А связь между ними – или с одним из них – некоего Стаса Дьяченко из Волгограда можно считать доказанным фактом: тот являлся другом убитого Козлова. То есть наконец-то обнаружена ниточка. Теперь понятно, что Козлов появился на той свадьбе не случайно, так или иначе он знает или Антона, или Юлю. Через Стаса Дьяченко. Или просто знает про них.

А Стас, бросившийся наутек при виде Ларисы, видно, и есть главный криминальный элемент этой истории. Про то, что с Козловым его ничего не связывает, он явно врал. Сейчас же просто не хотел встречаться с Ларисой. Почему? Потому что наверняка замышлял что-то еще. Только вот что? И к кому ведет ниточка – к Антону или Юле? И почему? Что от них нужно было Козлову и Дьяченко?

И Лариса приняла мудрое, как ей казалось, решение – подождать развития событий. Сейчас она все равно вряд ли чего-то добьется. И, кстати… Она совсем забыла – ведь Стас говорил ей про режиссера Пасленова, у которого он работал в Тарасове некоторое время, а потом вернулся в Волгоград. Про самого Стаса наверняка можно навести справки у этого самого режиссера, если, конечно, Дьяченко и здесь не соврал.

Быстро прокрутив в мыслях все эти соображения, Лариса вздохнула и пожала плечами.

– Этот человек был связан с убитым Козловым. Более того, это его друг, – сказала она молодым. – Мало ли что у него на уме. Так что вам лучше как-то воздержаться и не выходить из дома.

– Подождите, это что же, значит, нам сидеть и не высовываться? А что, он хочет нас убить? Зачем? Это мы, что ли, виноваты в том, что убили его друга? – Антон засыпал Ларису шквалом вопросов.

– Я пока точно сама не знаю, – дождавшись, когда запал красноречия у Макарова истощился, сказала Котова.

– Ну нет, так дело не пойдет! – закрутился на одном месте Антон. – Юля, может, он к тебе приходил?

– Ко мне? – вытаращила глаза Юля. – Да ты что, в своем уме? Почему ко мне-то? Это у тебя, наверное, какие-нибудь дела с ним темные, с этим Стасом… Я вообще и знать не знаю такого!

– Так, ребята, не ссорьтесь, – постаралась успокоить молодоженов Лариса. – А лучше всего, Антон, позвони отцу, у них квартира просторная, может быть, лучше вам пожить пока там? Если этот Стас и имеет к вам что-то, то вряд ли вас достанет у отца.

Антон мрачно смотрел в окно. Ему явно не нравилось происходящее. Вместо медового месяца он получал сплошной геморрой и нервотрепку. Видимо, мысли о негативной действительности накрыли его с головой, и он, резко повернувшись, ушел в другую комнату.

Юля вздохнула и переглянулась с Ларисой.

– Скажи ему, когда он успокоится, чтобы позвонил отцу, – сказала Лариса и пошла к выходу.

* * *

На звонок домой ответила Настя, которая уже пришла из школы, и сообщила, что папа еще не появлялся. Лариса, в принципе, не удивилась этому и решила поехать к Макаровым, чтобы выяснить у своего мужа, не знает ли он, где найти съемочную группу некоего Пасленова, а заодно поторопить его с отъездом домой. Обратиться с этим вопросом именно к Евгению она решила потому, что помнила, как муж одно время увлеченно занимался какими-то киношными проектами. Правда, потом по неизвестным причинам все это дело заглохло, и Лариса даже удивлялась, почему: ведь первое время Котов был просто одержим этой идеей. Сам Евгений объяснял это тем, что навалились другие дела в фирме, к тому же, как он заметил, «в Тарасове нет настоящих талантов». Он, правда, говорил, что обязательно возобновит съемочное дело, но уже в Москве. На этом пока все и остановилось.

По виду открывшей ей дверь Александры Лариса сразу поняла, что обстановка в доме женщине не слишком по душе. И виной тому скорее всего Котов, утомивший, видимо, супругов своим присутствием. Так оно и оказалось.

– Там, – коротко кивнула Саша в сторону кухни. – Эксперимент проводят.

За кухонным столом восседали Вадим Макаров на пару с Котовым. На столе стояла бутылка водки, была расставлена закуска. Водки в бутылке осталось уже на донышке, но в углу стола Лариса заметила еще одну, нераспечатанную бутылку. Вадим Макаров сидел раскрасневшийся, с расстегнутым воротом и что-то возбужденно доказывал Евгению, который пьяненько кивал и вроде бы соглашался.

– Вот смотри! – воскликнул Вадим. – Я вот пью и не пьянею! И в любой момент могу остановиться. А ты?

– Что – я? – моргал глазами Котов.

– Вот ты можешь сейчас остановиться?

– Н-не знаю, – заплетающимся языком отвечал тот.

– Хорошо! – воскликнул Вадим. – Наливай!

Он схватил бутылку и разлил остатки водки по рюмкам.

– Вот давай, сейчас это допьем, и ты скажешь мне… вернее, самому себе – все, я больше не буду! Давай?

– Давай! – мотнул головой Котов.

Лариса прошла в кухню и решительно выдернула у мужа рюмку.

– Так, на сегодня все эксперименты прекращаются! – твердо сказала она. – Тоже мне, волю он тренирует! Ты вообще-то давно должен быть дома.

– А я и собираюсь! – с готовностью ответил Евгений. – Мы как раз хотели с Вадиком допить на посошок и больше – все! Правда, Вадик?

– Вадик сам бы остановился, – раздраженно вступила Александра, подходя к раковине.

– Слушай, ты не встревай, а? – повернулся в ее сторону Вадим. – Мой вон посуду. Давай, Женя, быстренько, быстренько допьем, и все.

Котов сделал широкий жест типа «дворяне гуляют» и опрокинул рюмку, ловко выхватив ее из рук Ларисы.

– Все! – гордо заявил он. – Эксперимент удался. Лара, я понял, что совершенно четко могу себя контролировать. Немедленно домой! – взмахнул он рукой и первым направился в прихожую. – Вадик, спасибо, теперь твоя очередь ко мне!

– У меня к тебе вопрос, – обратилась Лариса к Евгению, когда уже вывела его от Макаровых и они сели в машину. – Мне нужно отыскать одного режиссера-клипмейкера. Его фамилия Пасленов. Ты мне можешь подсказать, как его найти?

Котов задумался.

– Так, – серьезно произнес он. – В общем, они все сейчас в университетских павильонах. Ну, это там, знаешь, наверное… Около вокзала. Поспрашивай там, тебе скажут. Или нет! Давай лучше я с тобой поеду, так мы его вмиг найдем! Меня… должны там помнить. Кстати, у меня к ним есть дело, я его как раз заодно и обговорю.

– Нет, знаешь ли, в таком виде дела не делаются, – остановила его Лариса. – Так что сейчас я тебя отвезу домой, а Пасленова найду сама.

– Ну и ладно, – легко согласился Котов и откинулся на спинку сиденья.

Спустя некоторое время он заснул, забыв обо всех делах. Лариса выгрузила его возле дома, убедилась, что он вошел в дверь, и поехала в сторону вокзала.

* * *

Клипмейкер Сергей Пасленов был довольно известным в богемных кругах Тарасова человеком. Выпускник местного театрального училища, он успел за свои тридцать пять сняться в нескольких сериалах, которые производились в Москве, и кое-как научиться режиссерскому мастерству. На родине он жил уже два года, снимал рекламные клипы и рассчитывал подкопить деньги на то, чтобы потом снимать собственный полнометражный фильм. Характер у Сергея был не сахар – именно благодаря своей неуживчивости и бескомпромиссности он не сумел найти в столице спонсоров и был вынужден вернуться на родину. Он хотел достигнуть всего сам и не лизать задние места у людей, занимавших солидные места в шоу-бизнесе.

Как возможность увеличить фонд накопления он рассматривал съемки очередного довольно низкопробного сериала из молодежной жизни. Периодически Пасленов перебивал съемки сериала клипмейкерством – стряпал рекламки автосалонов, мясо– и молококомбинатов, а также мебельных магазинов.

На съемочной площадке Пасленов, как и полагается маститому режиссеру, был безапелляционен, резок с персоналом и актерами, ругался матом, совал свою лысину во все, что происходило там и тут, и громко выражал свое недовольство бездарной игрой.

– Ну, как ты идешь, как ты идешь? – орал он на молодую блондинку с глуповатым лицом. – Ты идешь, будто тебя ведут на групповой секс со стадом быков! У тебя ноги подкашиваются. Это никуда не годится! У тебя должны поджилки трястись не в плане того, что ты боишься, неужели это непонятно? Ты идешь к любимому мужчине, сгорая от страсти, а ты плетешься, будто тебя сейчас забьют камнями за измену.

– Вы бы сразу так и объяснили, – несмело возразила блондинка.

– Может быть, мне за тебя и пройтись? – тут же взвился Пасленов. – А ты получишь гонорар, да?.. Жопу подтяни! И живот! Это что за рыхлость такая? – Пасленов хлопнул актрису по заднице. – Как будто не двадцать, а сорок лет тебе, и ты уже никому не нужна, кроме алкоголика дяди Васи в подъезде украдкой! Сек-су-альнее нужно, понимаешь? Тебя даже Витя не хочет в таком виде, правда, Витя?

Пасленов обратился к высокому статному парню, партнеру блондинки, тому самому, к которому она должна была идти с трясущимися поджилками, сгорая от страсти.

– А ты должна сделать, чтобы захотел, поняла? Ты должна его заставить, поняла? Так… И почему у тебя сегодня не приподнята грудь? Не выросла? Так подложи, я тебя что, учить, что ли, должен? Так, еще раз. Дубль номер восемнадцать. Идешь, виляешь бедрами вот так… Вот, вот, – режиссер взял блондинку обеими руками под ягодицы и начал мять ей бедра в такт ее ходьбе. Сам же он ехал в это время на своем передвижном режиссерском кресле. – Умеешь же, когда хочешь.

Съемочная группа хихикала в кулачок. Блондинка была первокурсницей театралки, глупенькой куколкой, которая невесть как пролезла в театральный мир. Поговаривали, что этому поспособствовал один преподаватель из приемной комиссии, который общался с ней более тесно, чем остальные. И еще говорили – взяли за типаж. Действительно, сложно было придумать более глупое лицо в сочетании со свойственной многим молодым блондинистым особам вульгарной сексуальностью.

– Так, вперед! Пошла, пошла, пошла…

Пасленов нечаянно обернулся и увидел неподалеку другую блондинку. Она была явно уже немолода, но очень дорого одета – Сергей тут же это про себя отметил. И невольно задержал на ней взгляд. Она не из съемочной группы, вообще непонятно как здесь оказалась, но… Может быть, если чуть-чуть подретушировать морщины, сделать лучший свет, эта прокатит лучше в данном ролике, рекламирующем спальные гарнитуры? Может быть, к черту эту наивную молодость, может быть, лучше умудренная, опытная женщина? Чулочки, вырез… Грудка, правда, маловата, но можно подложить. Улыбочку светской львицы, откровенный жест вдоль бедер, мини…

– Ой! – раздалось вдруг с другой стороны, и Пасленов в гневе тут же повернулся.

Блондинка умудрилась перед тем, как ей нужно было опускаться на кровать в объятия Вити, споткнуться и, издав звук «ой», запороть дубль номер восемнадцать.

– Бл…! Ну вас всех в п…ду! – яростно выругался Пасленов, вскочил со своего кресла и бросился к рекламируемой кровати. – Вон отсюда! И чтобы я тебя больше не видел!

Блондинка закрыла лицо руками и заплакала. Ее стал утешать партнер Витя. А взбешенный Пасленов бегом побежал к незнакомой блондинке.

– Девушка! Мадам! – щелкнул он пальцами. – Извините, вы не хотите попробовать свои силы в кино?

– Нет, – усмехнулась Лариса. – Не хочу. Но хотела бы поговорить с Сергеем Пасленовым.

– Это я, – ответил режиссер. – Мы сейчас снимаем ролик. По правде говоря, говно страшное! Но… понимаете, в чем дело, – он взял Ларису под руку и повел в сторону от съемочной площадки. – Тут у нас есть небольшие проблемы, думаю, вы прекрасно подойдете для их решения. А потом сразу же я вам смогу предложить серьезную роль. Через месяц я запускаю сериал. Ну а потом видно будет. Просто вы великолепный типаж! Гонорары, конечно, здесь не ахти, но всему свое время… Вы вообще-то чем занимаетесь?

– Я директор ресторана, – ответила Лариса.

– Вот как? – мимолетно удивился Пасленов, но не дал своему чувству выплеснуться через край. – Прекрасно! Великолепно! А вашему ресторану, наверное, не помешала бы реклама?

– Благодарю вас, в рекламе я не нуждаюсь, и вообще у меня к вам серьезный разговор совсем по другому поводу.

– Так вы согласны? – не отставал Пасленов.

– Нет. Я думаю, вы легко найдете замену этой плачущей девушке, – она кивнула на несостоявшуюся артистку.

Пасленов после секундного замешательства выпустил Ларису из своих объятий и крикнул в сторону начавшему разбредаться актерскому люду:

– Так, ну куда пошли, куда пошли?! Быстро заряжаем еще один дубль! Приведите ее в порядок, слезы вытереть, туфли надеть плотнее! Налейте ей пятьдесят граммов, в конце концов! Но чтобы ролик был снят! Перерыв пять минут. Все! С ума сойдешь с этой работой, – сказал он, обращаясь к Ларисе. – Так что у вас за дело? Если вы не согласны, извините, у меня мало времени.

– Меня интересует некий Стас Дьяченко. Он работал у вас месяца три назад.

– О господи! Мадам! У вас что, эротический интерес к этому раздолбаю? Если это так, то это ужасно!

На лице Пасленова появился скепсис. И даже неприязнь по отношению к Ларисе.

– Нет, интерес у меня к нему скорее юридический, – разуверила его Лариса. – Могу вам сказать, что он подозревается в совершении преступления, поэтому его просто необходимо найти.

– Но я его давно не видел. С тех пор как выгнал, – рубанул рукой воздух Пасленов.

– Скажите, а чем он вообще у вас занимался? И не только у вас? Что он делал в городе, с кем общался?

– С женщинами в основном, – тут же ответил режиссер. – Одну из актрис чуть ли не на съемочной площадке, извиняюсь, уестествлял. Казанова, бл…!

– А почему вы расстались?

– Есть болезнь такая – звездняк! Вот у Стаса она была в самой острой форме. Причем оснований для этого было, на мой взгляд, слишком мало, чтобы я его здесь терпел. Здесь вообще должна быть только одна звезда – это режиссер! То есть я! В противном случае получается не фильм, а порнография. Вот и все!

– Ну а какие-то знакомые, кроме женщин, у него здесь были? – продолжала выяснения Лариса.

– Не знаю, – слегка подумав, сказал Пасленов.

– Посмотрите, пожалуйста, вы кого-нибудь знаете из этих людей? – Лариса достала уже набившую оскомину общую фотографию со свадебного торжества.

Пасленов вдруг удивленно поднял брови. Он взял фотографию в руки, но смотреть ее не стал. Вместо этого он подозрительно стрельнул глазами на Ларису.

– Так, подождите… Вы директор ресторана, так? А почему такие ментовские вопросы? Я что-то не понял.

– Я пришла к вам не как директор ресторана, а как частный детектив, – прямо сказала Лариса, глядя в глаза Пасленову.

– Оба-на! – воскликнул режиссер и присвистнул. – Да это почти готовый сценарий! Я же говорю, вы должны у меня сниматься! А почему частный детектив?

– Так получилось, – не стала вдаваться в подробности Лариса.

В этот момент к Пасленову подошла какая-то девушка в бесформенных штанах и дутой куртке.

– Сереж, там проблема. Эта выдра боится сниматься.

Пасленов нахмурил брови и, стиснув зубы, бросил неформалке:

– Так, скажи Витьку, пускай он ее хорошенько прижмет в подсобке! Если и после этого она не сыграет, я пойду и застрелю директора театрального училища! Все!

– Нервная у вас работа, – улыбнулась Лариса. – А еще меня приглашаете. Мне своих нервотрепок хватает.

– Понимаю, – быстро кивнул Пасленов. – Так о чем вы спрашивали?

– Я спрашивала, не знаете ли вы кого-то из изображенных на этом снимке?

– Ах да, – Пасленов вспомнил про фотографию и обратил на нее свое внимание.

Рассматривал он фото, присвистывая и что-то бормоча себе под нос.

– Так, этого не видел… Этого не знаю… Эх, ну и рожа… А вот эта ничего… Прическу поменять только нужно. Так, жених… Не имел счастья. О-па! – он хлопнул по фотографии рукой. – А невесту я знаю. Это она интересовалась этим… ну в общем, вы поняли кем. Дьяченко. Вот она приходила, да. Да, точно она. Серенькая такая. Какая-то невзрачная, мне показалось. Короче, не зацепила меня ничем. Ну вот, – и Пасленов возвратил Ларисе фотографию и выглядел, кажется, довольным тем, что сумел ей помочь.

– Стоп, а когда приходила эта девушка? – спросила Лариса.

– Да почти сразу после того, как я его выгнал. Искала, говорила, что по личному вопросу. Знаем мы, какой это личный вопрос, – усмехнулся Пасленов.

– И какой же?

– Ну как… Видать, где-то встретились, где-то трали-вали сделали, а Стас, он мальчик-то видный… Девочкам еще захотелось. А нету! – Пасленов развел руками. – Вот и пришла искать. Сколько раз говорил и еще раз повторяю! – он повысил голос. – Так, чтобы все слышали: никому из своих баб и мужиков, включая законных мужей, ориентировки на меня не давать! Не хватало еще, чтобы я разруливал ваши адюльтеры! Всем ясно? Санкции будут строгими. Рублем. Так, все, продолжаем перерыв! Плюс пять минут. Так что у вас еще? – повернулся он к Ларисе.

– И вы ничего больше не знаете об этой девушке? Стас не рассказывал о ней?

– Я Стаса о его бабах не расспрашивал, мне это меньше всего было интересно, – категорично ответил Пасленов.

– А вот этого человека вы не видели? – Лариса ткнула в изображение Олега Козлова.

– Боже мой! – воскликнул режиссер, окинув изображение профессиональным взглядом. – Вот уж типаж так типаж! Правда, специфический. Зато великолепно бы подошел под образ одного из трех поросят, если снимать такой сюжет. Нет, никогда не видел, его бы я обязательно запомнил.

– Хорошо, тогда у меня к вам последний вопрос. Где можно найти Стаса в Тарасове?

Пасленов удивленно поскреб свою лысую голову.

– Насколько я знаю, его давно нет в Тарасове. Ему здесь жить не на что.

– А я располагаю железными фактами, что он сейчас здесь. Совсем недавно приехал из Волгограда, – пояснила Лариса.

– Ну вообще-то… Я знаю, где он жил тогда. Эту квартиру снимали они вместе еще с одним парнем из Воронежа. Но тот тоже давно уехал. Что толку, если я вам дам этот адрес?

– И все же на всякий случай, – попросила Лариса.

– Ну, записывайте, – Пасленов наморщил лоб и продиктовал данные. – Так как у вас насчет Стаса – все?

– Пожалуй, что да, – ответила Лариса.

– Ну что, не надумали сниматься? Или вот что мне пришло в голову. Не хотите сниматься, не надо. Но вы как частный детектив наверняка сталкивались с разными интересными делами, верно? Не могли бы подкинуть что-то для сценария? Мы можем заключить с вами контракт…

– Нет, на это у меня нет времени, и вообще я далекий от мира кино человек, – отказалась Лариса. – Вот мой муж, кстати, увлекается подобными вещами. Он даже пытался устроить в Тарасове киностудию, что-то там спонсировал, приносил домой сценарии и даже приглашал режиссера и актерскую группу.

– А как его фамилия? – тут же спросил Пасленов.

– Котов, Евгений Алексеевич, – ответила Лариса.

– А-а-а-а! – искренне поразился режиссер. – Е-мое!

– А что такое? – насторожилась Лариса.

– Да ничего, как-то с год, по-моему, назад он пригласил меня работать и даже выдал аванс. Ну, мы начали, а потом через две недели он заявился и сказал, что все деньги, которые отложил на кино, взял и пропил!

И Пасленов заливисто расхохотался. Потом внезапно прервался, откашлялся и серьезно сказал:

– Извините.

Ларисе же было совсем не до смеха. Она узнала из биографии мужа еще один штрих, и нельзя сказать, что он украсил образ Евгения. Она представляла себе, сколько он мог отложить на съемки. И вот так просто заявлять, что он эти деньги пропил? Это напомнило Ларисе Бориса Фунина с его душевной простотой. А когда она вспомнила итог, к которому пришел Фунин, ей и вовсе стало не смешно.

– Но, впрочем, если ваш муж сейчас проявит интерес, то я готов обсудить детали. Там, в принципе, был неплохой сценарий. Жалко, что так получилось.

– Хорошо, я передам ему, что вы можете вновь заинтересоваться его работой, – сказала Лариса. – Не стану больше вас отвлекать.

Она была довольна визитом. Из разговора с Пасленовым многое становилось ясным. Например, связь Юли Карелиной со Стасом Дьяченко. Непонятным, правда, тоже оставалось многое. Например, имя убийцы. Да и поведение Стаса Дьяченко казалось необъяснимым. И уж совсем непонятно, при чем тут Олег Козлов, которого и убили. Видимо, эти вопросы предстояло задать самой Юле. По крайней мере, она сможет объяснить, что ее связывает с Дьяченко. Хотя, например, для Пасленова ответ на этот вопрос очевиден. И скорее всего он прав.

Хорошо, допустим. Что из этого может вытекать? Ну, связывал Юлю со Стасом постельный роман. Правда, тут есть один нюанс – она в это время встречалась с Антоном, за которого впоследствии вышла замуж. Причем беременной. А теперь потеряла ребенка. Роман со Стасом – замуж за Антона – беременность. Роман со Стасом – замуж за Антона. Беременность есть – беременности нет. Что бы это значило?

Так, нужно попробовать прокрутить в голове хронологию событий и попытаться представить, как все было. Юля Карелина встречается с Антоном Макаровым около года. Потом появляется некий Стас Дьяченко. За два месяца до свадьбы Юля его разыскивает, но, похоже, так и не находит, потому что Дьяченко уехал к себе домой. Через два месяца Юля выходит замуж за Антона, и на свадьбе неожиданно появляется приятель Стаса Дьяченко, некий Олег Козлов. Причем Юля впоследствии отрицает, что была знакома с ним. И самое интересное, что на этой свадьбе Козлова убивают. Зачем там появился Козлов? Чтобы передать что-то от Стаса? Почему тогда остался на свадьбе? Юля пригласила? Зачем? Чтобы убить? Опять же зачем? За что? И где в это время Стас? Почему он явился только теперь? Что ему надо от Юли? Короче, сплошные вопросы. Из того, что многое стало ясно, еще больше стало неясно.

Нет, ехать сейчас к Юле, пожалуй, бесполезно. О ее знакомстве со Стасом Лариса знает только со слов Пасленова. Самого Стаса на горизонте нет. И Юля, в принципе, может и отрицать, что знала его, как она делала это раньше. Скорее всего она боится. Интересно, кто бы мог пролить свет на историю ее отношений с Дьяченко? Подружки, даже если они и в курсе, тоже будут молчать. Родители? Неизвестно…

Но кто же все-таки убил Козлова? И почему? Это был тот, кто присутствовал на свадьбе. Но не Фунин. Потому что если вскрылась ниточка Дьяченко – Юля, то все истории Фунина с его риэлторскими делами не более, чем совпадение. Да и вообще этот пьяница – прерыватель запоев – человек здесь явно левый. Просто попка и больше никто. Так сказать, актер второго плана.

Итак, кто это мог сделать? Козлова зарезали. Причем, как утверждают эксперты, довольно профессионально. Не так чтобы слишком, но, скажем, если бы на этом месте был Фунин, он скорее всего ударил бы несколько раз, и смерть жертвы вряд ли наступила от первого. С его-то координацией движений… Да нет, понятно, что это не Фунин, и нужно от него абстрагироваться.

«А вот среди музыкантов… – неожиданно вспомнила Лариса. – Был человек кавказской национальности. По-моему, Георгий. Они любят резать. Прямо-таки национальный обычай – как баранов. Только какая связь с Козловым?

Стоп… С Козловым-то пока никакой, а вот руководитель ансамбля «Силуэт» в свое время занимался бальными танцами вместе с Юлей Карелиной. И, кстати, именно она их и пригласила на свою свадьбу. Может быть, это ни о чем еще не говорит, но, во всяком случае, других приглашенных со стороны Юли не было. Так… Все равно ничего пока непонятно. Если это и Георгий, то неясны мотивы.

Видимо, следует поговорить с Шубиновым. Но вот как построить разговор? А что, если… Если этот Шубинов и есть убийца? Правда, это как-то совсем не вяжется с его респектабельным обликом, но Ларисе ли не знать, насколько обманчива бывает внешность…

По-видимому, с Шубиновым все-таки следует поговорить. Может быть, даже спровоцировать его. Каким образом, она, правда, еще не знала и надеялась только на импровизацию.

Приняв такое решение, Лариса развернула машину и поехала к Дому работников просвещения. Бородатый охранник нисколько не удивился появлению Котовой и даже не спросил, куда она идет: видимо, он обладал профессиональной памятью на лица. Лариса проследовала по сложному лабиринту коридоров ДРП и в одном из них чуть не столкнулась с высоким человеком в плаще и шляпе, который шел очень прямо и гордо неся голову, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Он бы прошел и мимо Ларисы, если бы она не преградила ему дорогу. Чуть склонив голову и выразив таким образом свое удивление, он поклонился. Разглядев Ларису, натянуто улыбнулся и вопросительно застыл на месте.

– Здравствуйте, Илья, – сказала Лариса.

– Добрый день. Чем могу служить? – осведомился Шубинов, нисколько не меняя ни выражения лица, ни позы. Он стоял ровно и прямо, дожидаясь реакции Ларисы.

– У меня снова к вам разговор, – начала Лариса. – Мы можем пойти здесь в какое-нибудь помещение?

– А в чем, собственно, этот разговор заключается? – скучным голосом спросил Илья.

– Хорошо, я задам вопрос прямо здесь, – строго сказала Котова. – Из ваших музыкантов только вы знакомы с Юлей Карелиной?

Шубинов чуть приподнял бровь.

– Я не знаю точно. Можете спросить у них сами.

– А где их найти?

– Они сейчас должны меня догнать, – сообщил Шубинов.

И действительно, в конце коридора показались три фигуры. Впереди расхлябанной походкой в обнимку с гитарой шествовал Шура Балаев. За ним шел Георгий. Замыкал же шествие маленький, незнакомый Ларисе человек с крашеными волосами и отличавшийся сильной худобой. Шубинов развернулся, не сгибая ног, и подождал, пока члены ансамбля не поравняются с ним.

– Ты что, Илюх? – удивился Балаев.

– Так, Александр, – свысока начал Шубинов. – Тобой снова интересуется следствие. Может быть, ты признаешься сразу во всем, чтобы не отвлекать группу от работы?

– В чем мне признаваться-то? – недоуменно спросил Балаев. – Ну взял я у тебя червонец на прошлой неделе, когда ты про него забыл… Ну и что? Вот получим деньги, я тебе сразу могу отдать.

На лице Шубинова наконец-то появились хоть какие-то эмоции.

– Вот видишь, Александр! – с чувством сожаления произнес он. – Как низко ты пал.

– Совсэм низко летает! – высказал свою точку зрения Георгий.

– Постойте, а где ваш четвертый музыкант?

– А вот он, прошу любить и жаловать! – Шубинов слегка подтолкнул вперед субтильного субъекта. – Сережа Цыгуров.

– А где… – Лариса наморщила лоб.

– Алексей? – в голосе Шубинова появились нотки недовольства. – Его больше нет.

– Как? – поразилась Лариса. – Он что…

– Нет-нет, – поняв ее испуг, успокоил ее Илья. – Впрочем, не знаю, что с ним. Этот человек меня больше не интересует. Мало того, что по его вине сорвался концерт, так еще к нам приходили его разыскивать какие-то подозрительные люди. Я бы даже сказал, наркоманы. Поэтому, когда он пропал, мы не очень расстроились.

– Ой, да брось ты, Илюх, нормальный пацан этот Ожегин… Ну, с загонами, конечно, – вступился за коллегу Шура Балаев.

– Александр, тебе бы тоже не мешало заняться самовоспитанием, – холодно посоветовал Шубинов. – Иначе тебя ждет его участь.

– Постойте, – вмешалась Лариса. – Я не поняла – он что, пропал?

– Он не пришел на репетицию, – ровным голосом сообщил Шубинов. – Потом сорвал концерт, потому что тоже не явился. И даже не удосужился поставить меня в известность! Ну, а дома его мы не застали. Говорят, что он куда-то уехал.

– Кто говорит? – уточнила Лариса. – У него же, наверное, есть семья, родители?.. Неужели они не знают, где их сын?

– Мать не знает, – отчеканил Шубинов. – А отца у него нет.

– Хорошо, я сейчас спрошу у ваших музыкантов то, что хотела, ладно? – обратилась Лариса к Шубинову, и он чинно кивнул в знак согласия. – Кто-нибудь из вас был знаком с Юлей Карелиной до ее свадьбы?

– Я не был, – первым ответил Георгий.

– Я тоже, – ковыряя в носу, проговорил Шура.

Третий музыкант только руками развел, не понимая вообще, о ком речь.

– Понятно. Постараюсь вам поверить, но тогда у меня возникает еще один вопрос, – задумчиво сказала Лариса. – Не был ли знаком с ней Алексей Ожегин?

– Откуда же мы знаем? – шмыгнув носом, вопросом на вопрос ответил Шура. – Может, и был… А какая разница?

– Может оказаться, что очень большая, – не стала разъяснять всего Лариса. – Расскажите мне, пожалуйста, про этого Ожегина все, что знаете. Его необходимо найти.

Шубинов глубоко вздохнул, чуть помолчал, а затем повторил свой широкий жест, похожий на взмах крыльев лебедя.

– Думаю, что в этом случае нам лучше пройти в комнату, поскольку разговор может затянуться. Лучше всего это сделать в розовой гостиной.

Шубинов проследовал к охраннику, и Лариса слышала, как он сказал:

– Павел, будьте любезны, выдайте ключи от розовой гостиной.

Через некоторое время Лариса вошла в комнату, стены которой были обиты каким-то плотным материалом розового цвета и украшены канделябрами. В углу стояло белое пианино. Кроме того, тут стояло три дивана и несколько кресел.

Войдя, Шубинов снял шляпу и осторожно положил ее на стол.

– Прошу! – усаживаясь на диван и вытягивая ноги, предложил он. – Что вас конкретно интересует насчет Ожегина?

– Меня интересует все, что помогло бы установить, где он находится. И главное, вспомните, где он находился в момент убийства на свадьбе?

Шубинов закрыл глаза и застыл. Он пребывал в таком оцепенении около минуты, потом открыл глаза и ничуть не изменившимся голосом произнес:

– Я не могу утверждать с полной уверенностью, поскольку не могу брать на себя лишнюю ответственность и вводить вас в заблуждение.

– И тем не менее? – подбодрила его Лариса.

Шубинов, чуть поджав губы, проговорил:

– Насколько я помню, незадолго до этого он отлучался. Куда именно, не знаю. Но отсутствовал он совсем недолго, и я не могу дать гарантий, что он посещал именно туалет. Я так понимаю, что вы подозреваете Алексея? А позвольте узнать, на чем основываются ваши обвинения?

– В первую очередь на том, что я убеждена – кто-то из приглашенных был знаком с Юлей Карелиной до свадьбы. Исключая, конечно, ее подруг и родственников. Кроме вас, такого человека больше нет. Но вы и не скрывали этого знакомства.

Шубинов снова кивнул с чувством собственного достоинства.

– Но должен быть кто-то еще. Честно говоря, я не думала конкретно на Ожегина до тех пор, пока не узнала, что он пропал. Кстати, почему? Его же никто не подозревал. Скажите, что он за человек вообще?

– Нормальный пацан, – растягивая слова, смущенно ответил Шура Балаев. – Чо вы на него?

– Александр! – повысил голос Шубинов. – Я попрошу тебя ответить, когда для этого придет время. Кстати, а ты тоже, по-моему, не все время был с нами на свадьбе?

– Да он мотался туда-сюда! – горячо замахал руками Георгий. – Чуть было выход на сцену не пропустил! Но почему его подозревать? Шура у нас вообще мухи не обидит!

– А Ожегин? – спросила Лариса.

– Не знаю! – отмахнулся Георгий. – Я его мало знал. Я сам не так давно пришел.

– Ну что ж, – вздохнул Шубинов. – Я так понимаю, что мне придется взять ответственность за характеристику Ожегина на себя. Итак, слушайте. Я буду говорить правду, какой бы горькой она ни была. Алексей был неплохим музыкантом. В этом плане никаких претензий я предъявить не могу. Но круг его общения настораживал. Я уже говорил про подозрительных личностей. Ну, скорее всего они баловались наркотиками. Правда, при нас ничего такого не было. Это я могу только предполагать.

– Ну и что, покуривал он… И что такого? – себе под нос буркнул Балаев.

Шубинов метнул на него подозрительный взгляд.

– Я хочу тебя предупредить, Александр, что если замечу что-то подобное в отношении тебя, то нам, к сожалению, придется расстаться.

– Пойдешь на балалайке играть! – подхватил свою любимую шутку Георгий. – В подземный переход.

– Меня больше всего волнует, где он может находиться сейчас? – сказала Лариса Шубинову. – Вы не знаете?

– Увы, нет, – улыбнулся Илья. – Адресов его знакомых я не имею. И в общем-то иметь не хочу. У меня есть только адрес его матери, его я могу дать.

На всякий случай Лариса записала адрес, а Балаев почему-то заканючил:

– Илюх, зачем пацана-то подставлять? Попадет ни за что ни про что.

Шубинов не удостоил его ответа, сказав вместо этого Ларисе:

– Если вы его найдете, то у меня есть к нему одна претензия. У нас пропали две пары наушников, и я подозреваю, что это его рук дело.

– Не обещаю, что верну вам наушники, но претензию в случае чего Ожегину передам, – улыбнулась Лариса и на этом рассталась с группой «Силуэт».

 

Глава 9

Старший лейтенант Меньшов с интересом выслушал рассказ Ларисы. Она намеренно отправилась к нему, а не к Карташову, потому что, во-первых, Меньшов не был так негативно настроен к ней, во-вторых, испытывал к частному детективу уважение, а в-третьих, в силу возраста и не очень высокого звания нуждался в продвижении по службе, а следовательно, и в дальнейших собственных заслугах.

– Только подождите… Я не совсем понял, выходит, этот Стас во всем виноват?

– Я до конца не уверена, но у меня есть одна версия насчет того, что там произошло. Она, кстати, все ставит на свои места. Вот послушайте…

И Лариса поделилась с Меньшовым предположениями насчет того, кто убил Козлова и почему.

– Ну значит, нужно искать Стаса, – согласился Меньшов. – Не зря же он здесь появился. Может быть, он в курсе.

– Очень надеюсь на то, что он в курсе, потому что без его показаний доказательная база будет слаба. Ожегина вообще непонятно где искать, так что начинать нужно не с него, а с заказчика.

– Да, – согласился Меньшов. – Вчера мы ездили к Ожегину домой, проверили его приятелей, изъяли немножко дерьмеца… – Старший лейтенант открыл ящик стола и достал пакет, в котором лежали спичечные коробки с марихуаной и один пакетик с белым порошком. – Но его самого не обнаружили. Так что он может быть где угодно за пределами Тарасова. Нужно будет в розыск объявлять, а пока заниматься другими делами. Вы хотя бы примерно представляете, где искать этого Стаса?

– Мне известен его волгоградский адрес, но думаю, что он еще в Тарасове, и пока не теряет надежды получить деньги, – задумчиво сказала Лариса.

– Так, ну а в Тарасове где его искать?

– Режиссер Пасленов называл мне адрес, где жил Стас во время своей работы у него. Правда, потом Дьяченко оттуда съехал, и нет никаких гарантий, что именно туда сейчас вернулся.

– Да, но ничего другого у нас все равно нет, – вздохнул Меньшов. – Значит, придется ехать туда. Давайте адрес, я сейчас пошлю ребят.

Через час посланная группа оперативников вернулась и сообщила, что Дьяченко по данному адресу не значится, но проживающие там двое парней рассказали, что он на днях заходил в поисках жилья, и они рекомендовали ему один адрес. Именно там они и посоветовали его поискать.

– Значит, езжайте туда, – резонно заметил Меньшов. – И тащите его прямо к нам. Если нет дома, поговорите с соседями, узнайте, кто там живет, и, если по приметам подойдет, дождитесь его.

* * *

Стас Дьяченко выглядел крайне недовольным, когда его привезли в кабинет к Меньшову. Особенной агрессией его взгляд дышал в сторону Ларисы. Он посмотрел на нее тяжелым взглядом и, зло усмехнувшись, спросил:

– Ну и какого черта вы влезли не в свое дело? Все планы мне порушили!

Лариса не стала отвечать на этот вопрос, вместо нее заговорил Меньшов:

– Садитесь и рассказывайте все по порядку. Зачем вы приехали в Тарасов?

– По своим личным делам, – отчеканил Дьяченко, с наглым видом развалясь на стуле. – Я вообще не понимаю, почему меня задержали. Ничего противозаконного я не совершал. Какие мне предъявляются обвинения?

– Пока вас просто задержали до выяснения, – ответил Меньшов. – И чем быстрее вы все расскажете, тем быстрее сможете отсюда выйти. Для чего вы ходили к Макаровым?

– Слушайте, я много к кому хожу! Что, про всех рассказывать?

– Все нас не интересуют, я спросил вас конкретно про Макаровых. Точнее даже будет сказать, про Юлю.

– Я хотел узнать про своего приятеля, убитого на их свадьбе, – ответил Дьяченко. – Мне интересно знать, как это произошло.

– А почему вы начали убегать, едва завидели детектива Котову?

– А мне эта женщина сразу не понравилась, – Дьяченко кивнул в сторону Ларисы. – Еще когда она в Волгоград приезжала. Я не хотел с ней встречаться. Знаете, я человек очень впечатлительный.

– Ладно, – усмехнулся Меньшов. – Сейчас мы вас отправим в камеру. Для полноты впечатлений.

– А за что меня туда отправлять? Я ничего не сделал!

– Зато вы очень подходите на роль сообщника преступления. А так как говорить правду на эту тему отказываетесь, я вполне могу до выяснения держать вас здесь. И ваши голословные объяснения «я ничего не сделал» доказательством не являются.

– Да почему вы решили, что я не говорю правду? – взорвался Дьяченко.

– Потому что это очевидно. Но если хотите, можно это и проверить. Кстати, неплохая идея. Я вам устрою очную ставку с Юлей Карелиной, с которой вы, как утверждали, незнакомы.

На лице Стаса отразилось замешательство.

– А чего она… Чего она против меня говорит-то? – спросил он. – Если что, я вам сразу заявляю – она все врет!

– Что – все? – уточнил Меньшов. – В чем она конкретно врет?

– Ну в том, что я… Что это, короче… Ну не знаю я, что она там говорит, только я ничего не делал! А если она что на меня гонит, так это со зла.

– А за что она держит на вас зло? – спросил Меньшов.

– Ну, за то, что я ее, типа, кинул.

– Юля была беременна от вас, когда выходила замуж за Антона? – спросила Лариса.

– Да, – в сторону кивнул Дьяченко.

– И Козлов об этом знал?

– Да, я ему рассказывал как-то мельком…

– И вы решили, что на этом можно сделать деньги, так? – спросил Меньшов.

Дьяченко посмотрел на него как на ненормального.

– Вы что? – снисходительно сказал он. – Вы хотите сказать, что я стал бы с ним делиться? С какой это стати? Просто я, дурак, почему-то раньше не додумался, что Юльку-то потрясти можно в плане денег. Э-эх! Наверное, это потому, что не чаял от нее отделаться и обрадовался, что она меня в покое оставила.

– А Козлов, выходит, додумался?

Дьяченко вздохнул и покачал головой, словно недоумевая, как все-таки такая простая идея не пришла ему самому в голову.

– Да, – наконец ответил он. – Только он, сволочь, мне ничего не рассказал о своих планах.

* * *

Олег зашел тогда к нему без предупреждения, наудачу. Он слегка подвыпил, и ему хотелось общения. Слегка удивившись, что Стас не в отъезде, он расположился в кресле и спросил:

– Ну что там, в Тарасове, есть что-нибудь интересного?

– Смотря где, смотря с кем, – уклончиво ответил Дьяченко.

– И что, съемки закончил?

– Съемки? – переспросил Дьяченко и насмешливо посмотрел на старого приятеля. – Да, наверное… Впрочем, не знаю. Слинял я от них. Платят плохо, а геморроя до черта.

– А где сейчас без геморроя? – возразил Козлов.

– Вот именно…

– А вообще как? Ты надолго приехал?

– Еще не знаю, – лениво ответил Стас. – Надоело чего-то все. Я там с бабой одной познакомился, так она сразу залетать вздумала.

Козлов усмехнулся:

– Зачем?

– А спроси ее, зачем! – нахмурился Дьяченко. – Вроде ничего серьезного, а она… Ну, в общем, кое-как отвязался.

Козлов покачал головой. Потом так же лениво спросил:

– И чего, неужели рожать будет?

– Будет, наверное, – безразлично произнес Стас. – Она замуж вроде выходит, как я понял.

– Я чего-то не понял, – пожал плечами Козлов. – Беременна от тебя, а выходит за другого, что ли?

– Ну да. Да тебе-то какая разница?

– Так просто спрашиваю. Любопытно! Тут-то ведь ничего интересного нет, – Олег покачал почти выпитой бутылкой пива. – Так, мотаемся, как дерьмо в проруби.

– Ты же вроде у нас человек религиозный, так сходи развейся к своим буддистам, – посоветовал Стас.

– Не, я туда больше не хожу, – махнул рукой Козлов. – Скукота смертная. Просветления они все равно здесь не достигнут. Потому что земля здесь другая. Не светлая.

Дьяченко скептически хмыкнул и пошел на кухню подогревать кофе. В принципе, визит старого приятеля его не то чтобы напрягал, но если бы Козлов сейчас ушел, то Стас бы не расстроился. Но он находился в благодушном настроении и решил потерпеть Козлова у себя дома.

А Олег очень заинтересовался вдруг амурными похождениями своего приятеля.

– И что, вы вот так расстались, и все? – спрашивал он.

– Ну да, – усмехнулся Стас. – А как мы еще должны расстаться? Она, правда, повелась здорово. Хотела, чтобы я, типа, женился и все такое прочее. Ну, ерунду, короче, гнала.

– А ты?

– Ну, а мне это зачем? Так из себя она не больно-то… Родители тоже средненькие. Ребенок этот… На фига это мне все нужно, прикинь, Олег!

Козлов кивал в знак согласия. Он понимал Стаса, но думал сейчас совершенно о другом. Его давно достала «неинтересная» волгоградская жизнь, эта дурацкая мастерская, ему было интересно другое. Где бы поменьше усилий приложить, а побольше денежек срубить.

– Так, ну и как она собирается разруливать все это дело? – задал он следующий вопрос.

– А я откуда знаю? – отмахнулся Дьяченко. – Это вообще не мои проблемы. Пусть или аборт делает, или этот новый чувак усыновляет. Мне пополам! Еще не хватало париться из-за всего этого!

Козлов, отхлебывая приготовленный Дьяченко кофе, опять поддержал приятеля кивком головы.

– А ты больше в Тарасов не поедешь, что ли?

– Нет, чего там делать? Может, в Москву подамся. Есть у меня пара адресков, впишусь на первое время, а там, может, реклама, то да се…

Козлов с некоторой завистью посмотрел на Стаса. Да, конечно, сниматься в рекламе он мог. Для этого у Дьяченко была самая подходящая внешность – глянцевые обложки журналов просто плакали по нему. Недаром всякие там девушки сходят с ума и даже беременеют на радостях. По сравнению с Олегом-карапузом с лицом, которое иначе как свинским мало кто называл.

– Так, а ее жених не в курсе, что ли, этого всего? – продолжал расспросы Козлов.

– Откуда я знаю? Не в курсе, наверное. А так – зачем ему чужие проблемы?

– Вот бабы, а! Везде норовят пролезть обманным путем! – озабоченно сдвинул брови Козлов.

– Да не только бабы, – снова усмехнулся Стас.

– А как зовут-то твою пассию? – спросил Олег.

– А тебе-то зачем? – насмешливо отозвался Стас. – Сам, что ли, хочешь ее?

– Да ну так просто…

Дьяченко посмотрел на приятеля, выдержал паузу и сказал:

– Юлька Карелина, с мехмата.

– Карелина, – повторил себе под нос Козлов. – Интересная фамилия.

– По-моему, ничего интересного, – мрачно ответил Стас. – Так, Олег, я хочу потусоваться сегодня на набережной, так что…

– Я понял, сейчас кофе допиваю и иду, – поспешно затараторил Козлов.

* * *

Через неделю Олег Козлов, узнав через адресный стол координаты Юлии Карелиной, засобирался в Тарасов. Он понял, что на этом деле, если постараться, можно срубить неплохие бабки. Предупредил на работе, что увольняется и вряд ли вернется назад. Родителям сказал только то, что едет в Тарасов. О том, зачем он туда поехал, не знал никто, кроме его самого. Включая, естественно, и Стаса, который стал невольным наводчиком.

Призадумался Стас только после того, как узнал, что Олега убили в Тарасове. И убили не где-нибудь, а на свадьбе Юли Карелиной. Поначалу Дьяченко ничего не мог толком понять. Он сообразил только, что Козлов поехал шантажировать его подружку. Но вот кто его убил? Неужели сама Юлька? Или ее муж? Или они наняли кого-то? Всего этого Стас не знал, но здорово испугался. Как бы ни любил он деньги, но собственная безопасность сейчас была дороже, и на всякий случай он решил быть тише воды, чтобы не дай бог печальная участь не коснулась и его самого.

Собственно, поэтому он и наврал приехавшей из Тарасова женщине-детективу, что знать не знает Юлю Карелину. Стас просто боялся, потому что не знал, кто стоит за преступлением и чего нужно ожидать. У Ларисы он выяснил подробности убийства и решил, что выдавать себя не стоит.

После ее отъезда Стас успокоился, поскольку убедился, что его пока никто с Юлей не связывает. Но неожиданный ночной визит разубедил его в этом. Слава богу, и тут Стасу улыбнулась его звезда: ему удалось нейтрализовать киллера, прикинувшегося педерастом, и выяснить, что же произошло на самом деле. После этого Стас явно повеселел.

На самом же деле явившийся к нему с плохими намерениями Кирилл оказался музыкантом Алексеем Ожегиным. Наркоманом. А заказала убийство Козлова Юля Карелина, которую тот шантажировал. Все это успокоило Стаса. Он больше не боялся, потому что знал весь расклад. Ему просто некого было бояться. Со слов Ожегина он понял, что, кроме него и Юли, в преступлении никто не замешан. А их Стасу нечего было бояться. Юля и Алексей теперь сами были у него на крючке, причем Юля – даже на двойном. Во-первых, Стас знал, что она заказала убийство, а во-вторых, знал, что она беременна от него. В первом случае ей следовало бояться ментов, а во втором – собственного мужа.

Стас отпустил Ожегина, отобрав, правда, всю наличность. Отпустил с тем, чтобы тот передал Юле, что теперь она должна заплатить самому Стасу за молчание. И что Стас сам приедет на днях, чтобы получить нужную сумму. Поверженный Ожегин отправился восвояси.

Однако, когда Стас приехал в Тарасов, его ждало небольшое разочарование. Как оказалось, с шантажом насчет отцовства он опоздал, поскольку беременной бывшая подружка уже не была. И доказать, кто был настоящим отцом ребенка, теперь было невозможно. Юля просто усмехнулась ему в лицо и отчеканила:

– Я стану отрицать абсолютно все, а твои слова назову просто бредом. Выставлю тебя неумелым шантажистом, и мой муж поверит мне, можешь не сомневаться. А тебя раз и навсегда отучат лезть в чужую жизнь.

Самого мужа в этот момент дома не было, и Юля чувствовала себя совсем уверенной. Не ожидавший такого в первый момент Стас позволил ей выпроводить себя из квартиры. И только когда уже пришел в себя, то задумался. Собственно, бог с ней, с этой беременностью, но убийство-то остается, и от него не избавишься, как от ребенка. И следовательно, нужно идти и давить на Юльку сильнее. А то вообразила себя королевой положения!

На следующий день Стас снова отправился к Макаровым. Ему уже было наплевать, будет ли дома муж Юли. Если что, можно и ему все рассказать, пускай платит за свою жену, если не хочет скандала. Однако дойти до Юли он не успел, потому что увидел, как по лестнице поднимается та самая женщина-детектив, которая приезжала к нему в Волгоград.

* * *

– Ну что ж, пора ехать за Юлей, – резюмировал Меньшов, когда Стас рассказал все.

– Езжайте, только меня отпустите! – заявил Дьяченко.

– Вот когда она подтвердит твои слова, тогда и отпустим, – пообещал Меньшов. – А пока жди, тебе еще предстоит с ней очная ставка.

Юля была доставлена в управление через полчаса. Вместе с ней приехал и ее муж, который, естественно, совершенно не понимал, в чем дело. Однако в кабинет его не пустили, оставив ждать в коридоре.

На очной ставке с Дьяченко Юля сначала пыталась делать вид, что не знакома с ним, но потом все-таки признала этот факт. Что касается убийства Козлова, то здесь она проявила большую твердость, отрицая собственную причастность к этому. И только когда Стас подробно рассказал о своей встрече с Ожегиным, когда Меньшов сказал, что Ожегина уже взяли и он раскололся, Юля начала давать показания…

* * *

Юля росла обыкновенной девочкой, ничем не примечательной. У нее не было никаких особых талантов, к тому же бог не наградил ее яркой и привлекательной внешностью, поэтому она привыкла считать себя средней. Одевалась не так, как красивее, а как удобно, и стриглась всегда одинаково – как можно короче. Правда, при этом у нее был достаточно хорошо развитой ум, который и помог ей не превратиться в забитую серую мышь.

Юля была общительна, и у нее сложился круг друзей и подруг, благодаря которым она не сидела в одиночестве. Правда, в отличие от большинства подруг, у нее не было в жизни конкретной цели. Девушки более привлекательные делали ставку на свою внешность. Они знали, что она им поможет в случае, если не удастся пробиться в жизни своим умом и способностями. А Юле рассчитывать на это не приходилось.

Может быть, поэтому она ни разу всерьез не влюблялась – сказывалась выработанная годами защитная реакция. И неожиданное внимание Антона Макарова, перспективного мальчика из обеспеченной семьи, вызвало у нее только удивление. Не больше.

Многие подруги, правда, в душе считали, что Юле крупно повезло – в самом деле, где она еще найдет более подходящую партию? А Юля… Под влиянием подружек она тоже решила, что Антон как раз то, что надо, и не стоит мечтать о призрачном журавле в небе. Особенных эмоций она при этом не испытывала.

Они встречались почти год, и Юля была уверена, что рано или поздно Антон сделает ей предложение. Она привыкла к этой мысли как само собой разумеющейся. Так продолжалось до того момента, пока она не познакомилась со Стасом. Юля запомнила тот вечер во всех подробностях, когда пошла на дискотеку и там увидела его. Может быть, девушка слишком откровенно смотрела на красивого парня, но факт остается фактом – он подошел к ней, пригласил танцевать, а дальше у Юли просто закружилась голова. Они о чем-то разговаривали, вернее, больше говорил он, а она слушала. И ей совершенно естественным показалось, что сразу же после дискотеки Стас пригласил ее к себе. Правда, оказалось, что квартиру он снимает не один, а на пару с приятелем, которого Стас вывел в коридор и о чем-то пошептался с ним. После этого приятель ушел.

Потом они долго занимались любовью, пока не вернулся приятель Стаса. Новый возлюбленный проводил Юлю до угла и сказал, чтобы она заходила в гости.

Она стала приходить к нему каждый вечер. Антона, как по заказу, в это время не было в городе – он уехал на три недели, и эти три недели были самыми насыщенными в Юлиной жизни. Даже когда Антон вернулся, она находила время встретиться со Стасом, чувствуя, что влюбилась впервые в жизни. А когда поняла, что беременна, то решила, что вот оно и наступило, ее счастье. С этой новостью она отправилась к Стасу.

Его настроение и отношение к происшедшему, как оказалось, резко отличаются от Юлиного: она была буквально ошарашена тем равнодушием и цинизмом, которые проявил Стас. После разговора с ним она поняла только одно – с нею вместе он не будет, и ребенок, которого она носила в себе, ему не нужен. Так же, как и она сама.

Пожалуй, первый раз в жизни Юля столкнулась с проблемой. Она, конечно, горько плакала первое время после разрыва со Стасом, но, привыкнув жить разумом, она отодвинула на задний план чувства, в которых захлебнулась бы другая, более лирически настроенная девушка. Стала думать, как решать возникшую проблему.

Собственно, такой уж неразрешимой она не была. Но Юля оставила мысли об аборте на крайний случай. Ведь у нее был Антон! Конечно, чувство к нему не могло идти ни в какое сравнение с тем, что она испытывала к Стасу, но это был реальный выход! И, пожалуй, самый лучший. Антон о ее связи со Стасом не догадывался, насчет того, чтобы пожениться, он пару раз намекал, а что касается расхождения в сроках рождения ребенка… Они настолько незначительны, что Антон даже ничего не заподозрит. Подумаешь, двумя неделями раньше – двумя позже! Ну, а если Антон скажет, что ребенка им иметь еще рано, что ж… Она просто возьмет у него деньги на аборт, попросит отвезти в больницу… Антон парень добрый, в любом случае он не отнесется к ней наплевательски. И дальше все пойдет хорошо. Даже если придется избавиться от ребенка, все равно она потом выйдет за Антона замуж. А пока нужно поставить его в известность о предстоящем «отцовстве».

К радости Юли, Антон воспринял новость очень по-доброму и первым заговорил о свадьбе. Их родители познакомились, все обсудили, а дальше закрутилась обычная предсвадебная карусель. Юля была спокойна, уверенная, что все проблемы решены. Единственное, что она посчитала необходимым сделать, так это сообщить Стасу о предстоящей свадьбе и попросить ее впоследствии не беспокоить. Однако Стаса на квартире не оказалось, и Юля отправилась на съемочную площадку. Там ей с большим трудом удалось узнать, где он находится, и Юля отправилась по новому адресу. Стас слушал ее вполуха, с явным безразличием. На прощание зевнул и пожелал ей всяческого счастья. На том они и разошлись.

Свадьба должна была состояться через неделю, Юля чувствовала себя превосходно, как вдруг ее безоблачное состояние было омрачено. Она осталась дома одна, когда раздался звонок в дверь. Открыв ее, она увидела незнакомого приземистого, коренастого парня с красноватым цветом лица и маленькими заплывшими глазками.

– Здрасьте, мне нужно Юлю, – каким-то противным гнусавым голосом сказал он.

Юле парень не понравился сразу, но, не зная еще, в чем дело, она пригласила его войти, о чем очень скоро пожалела. Парень вел себя нагло и бесцеремонно. Он сразу же заявил ей, что знает, от кого она беременна на самом деле, и что от того, будет ли он это хранить в тайне или нет, зависит вся Юлина дальнейшая жизнь. А вот будет он хранить тайну или нет, зависит теперь уже от Юлиного благоразумия.

У Юли закружилась голова. Такого она не ожидала. Перед ней сидел типичный шантажист, о которых она до этого только в книжках читала. А теперь это коснулось ее самой. Главное же, этот гад и в самом деле сломает ей жизнь! Если Антон узнает об обмане, понятно, он разорвет не только свадьбу, но и дальнейшие их отношения. И что тогда делать Юле? К тому же за ней потянется грязный шлейф сплетен и домыслов, что также не прибавит ей успеха. Неужели соглашаться на шантаж?! Из тех же книжек она знала, что шантажистам поддаваться ни в коем случае было нельзя – они сядут на шею. И она решила выиграть время, чтобы все хорошенько обдумать.

Сказав новому знакомому, Олегу, что денег у нее нет и до заключения брака не будет, она убедила его подождать. Олег, правда, предупредил, что никуда уезжать не собирается, что останется в городе до тех пор, пока не получит требуемую сумму. Более того, он заявил, что собирается пойти на Юлину свадьбу.

– Должен же я увидеть такое знаменательное событие, – с циничной улыбкой сказал он.

Это Юле совсем уже не понравилось, и, оставшись наконец одна, девушка всерьез задумалась: от шантажиста нужно было избавляться. Она понимала, что однократной выплатой Олег не ограничится, что за первым требованием посыплются еще и еще, и она просто попадет в вечную зависимость от него. До конца жизни. Ее или его. Ее или его…

Его жизнь может закончиться лет через пятьдесят, а может и через три дня. Юлю больше устраивал второй вариант. Но как это осуществить? Пойти на убийство? Юля даже не представляла, что может сама это сделать. А значит, нужно с кем-то договариваться. Но с кем? Как поступают в таких случаях?

Разум подсказал ей, что в таких случаях обычно нанимают киллера, но у нее не было таких денег. Значит, нужно придумать что-то другое.

«Собственно, киллеры бывают разные, – рассуждала она. – Мне не нужен профессионал и не нужно огнестрельное оружие. Лучше выбрать самый простой способ – например, зарезать ножом».

Конечно, можно было поступить и еще проще – подсыпать Козлову яд. На это Юля способна была, пожалуй, и сама. Но… среди почти сотни приглашенных это будет сделать проблематично. К тому же кто его знает, в толпе, да еще в пьяной толпе, кому может достаться этот бокал с ядом? Вдруг его случайно выпьет кто-то из родных?.. Нет, уж лучше нож. Или чем-то тяжелым по голове. И сделать это должен человек, который обязательно согласится. И за небольшие деньги. Человек, крайне в них нуждающийся и готовый на многое.

Собственно, облик такого человека вырисовался почти сразу – это должен быть наркоман, готовый на все ради денег. И Юля стала мысленно перебирать своих знакомых. В принципе, на различных тусовках она встречала немало наркоманов, хотя сама при этом наркотики никогда не употребляла. В ее компании это вообще было не принято. Но вот кто из них всех самый подходящий?

Поразмыслив, Юля остановила свой выбор на Алексее Ожегине. Он действительно баловался героином, но еще не совсем опустился, сохранив какой-никакой разум. С ним Юля несколько раз сталкивалась в одной компании, и они нередко порой болтали о том о сем. Со слов Ожегина Юля знала, что он музыкант и даже работает в ансамбле у Ильи Шубинова. А Илья Шубинов был знаком Юле с детства. Собственно, это было не так уж важно теперь, но все-таки сыграло Юле на руку – был повод пригласить весь ансамбль к себе на свадьбу. Обращение к Шубинову выглядело вполне естественным, более даже чем к Ожегину. Но сначала нужно было договориться с ним самим.

Через знакомых тусовщиков она разыскала Алексея, который, по-видимому, в тот момент сидел на мели, поскольку едва Юля упомянула про возможность заработать деньги, как глаза его загорелись. Они с Юлей уединились, и та выложила ему предстоящую задачу, не вдаваясь в причины, по которым заказывает это убийство: просто объяснила, что нужно сделать, когда и как. И, главное, сколько Алексей за это получит. Ожегин сосредоточенно слушал, думал, и глаза его при этом возбужденно бегали.

– Но… я не знаю, как, – наконец сказал он. – Мне раньше такого не приходилось делать. А вдруг не получится?

– Господи, да чему там получаться-то? – воскликнула Юля. – Сразу нож в сердце – и все дела!

– А вдруг промахнусь?

– Ты что, не знаешь, где сердце? – начала злиться Юля. – Ну в крайнем случае ударишь еще раз.

– А если он крик поднимет? – не успокаивался Ожегин.

– Вот и сделай так, чтобы не поднял!

– Ну хорошо, – согласился Ожегин. – А как я попаду на свадьбу?

– Это уже не твоя забота, – сказала Юля. – Я сама поговорю с Ильей и приглашу его под видом того, что нужны просто музыканты. А ты – среди них… Так что твое появление там будет вполне оправданным. А пока иди, и со мной не встречайся. То есть не ищи меня, не нужно, чтобы нас видели вместе.

Ожегин потоптался немного, а потом неуверенно попросил:

– А… аванс?

– Никакого аванса, – категорически отрезала Юля. – Как только сделаешь дело – получишь! У меня же нет рекомендательного письма, – усмехнулась она. – Так что гонорар зависит от того, не оплошаешь ли ты. Я очень надеюсь, что нет.

И вот Ожегин выяснил, где живет Козлов, чтобы после убийства пройти на эту квартиру, открыть ее ключом, взятым у него, и максимально уничтожить все, что могло бы помочь установить личность Козлова, тем более – его связь с Юлей. Поэтому им и были изъяты документы, записная книжка и ключи.

После того как Ожегин выполнил задуманное, Юля успокоилась. Она была почти уверена, что больше ей никто не будет мешать. Правда, оставался еще Стас, но про него никто ничего не знал и, естественно, не заикался. И только когда Юля через своего свекра узнала, что личность убитого в ресторане установлена и, более того, нанятая им сыщица собирается ехать в Волгоград, она заволновалась. А Ожегин сам предложил ей ликвидировать еще и Стаса. Ему, видно, пришлась по нраву роль наемного убийцы.

На том и порешили. Юля дала Ожегину энное количество денег, снабдила билетом на поезд, и Алексей покатил в Волгоград. Юле оставалось только ждать.

Возвращение вышло нерадостным. Юля сразу поняла это по виноватому виду Ожегина.

– Что? – коротко спросила она.

Как выяснилось, ничего хорошего. Мало того, что Стас остался жив и невредим, так он еще теперь был в курсе произошедшего. Успокаивало лишь то, что он не собирался сдавать Юлю милиции. Но за свое молчание он потребовал довольно крупную сумму денег.

Юля задумалась. Можно было, конечно, попытаться еще раз ликвидировать Дьяченко. Но, во-первых, он теперь будет осторожен, как никогда. Во-вторых, неизвестно – вдруг он еще кому-то откроет этот секрет, и Юле на голову свалится еще один шантажист. Что ж, их так и убивать тогда одного за другим?.. К тому же за это нужно платить Ожегину. А киллер из него, как выяснилось, неважнецкий. С Козловым он, правда, справился. Даже хвастал, что специально тренировался заранее, запудрив мозги одному из друзей по ансамблю, горячему кавказцу, который учил его технике зарезывания баранов. Юля испугалась, подумала, что он таким образом может выдать себя. Но Ожегин беспечно сказал, что Георгий парень недалекий и вряд ли сообразит, зачем ему это понадобилось.

Теперь Юле предстояло как-то обезопасить себя. И в первую очередь она решила избавиться от нежеланного ребенка, который представлял для нее теперь реальную угрозу. Платить Дьяченко она не собиралась, а он мог просто от злости выложить все Антону. Но нужно было сделать так, чтобы все выглядело естественно. И Юля отправилась в больницу.

Знакомая врач за определенную сумму сделала все необходимые манипуляции и велела Юле поскорее отправляться домой, поскольку скоро у нее должны были начаться схватки. Дома Юля сразу же легла в постель и пожаловалась Антону на плохое самочувствие. А дальше все шло по плану. И, как выяснилось, она все сделала вовремя, потому что практически сразу же Юлю навестил Стас Дьяченко. Но теперь она чувствовала себя в относительной безопасности и была хозяйкой положения. Однако оставалось еще и убийство, о котором Стас знал, поэтому Юля срочно связалась с Ожегиным и велела ему немедленно убираться из города куда-нибудь подальше. Сама же решила все отрицать даже в том случае, если Стас отправится в милицию. Правда, она была уверена, что этого не случится. А ему самому можно беззастенчиво говорить в лицо, чтобы убирался, поскольку она никакого отношения к убийству не имеет.

Правда, как выяснилось, на следующий день Дьяченко приходил снова, но был остановлен той самой Ларисой. И все равно Юля решила стоять на своем – ничего не знает, никого не убивала, никакого Ожегина в лицо не видела… Кроме того, через отца Антона она была в курсе, что в милиции «колют» некоего Фунина и он вот-вот сознается. Эта кандидатура устраивала всех. И ментов, и саму Юлю, и даже, по некоторым слухам, жену Фунина, которая не чаяла от него избавиться. А если Фунина осудят, ей и вовсе волноваться нечего. Нужно только немного подождать и вести себя с Дьяченко поувереннее. В крайнем случае, можно кормить его «завтраками». В милицию он все равно не сунется, в этом Юля почему-то была убеждена. Как она давно поняла, смазливый паренек, на которого она так легкомысленно запала, из любой ситуации старался вытянуть выгоду для себя. А пойди он в милицию, кроме благодарности за помощь следствию, не получит ничего.

И только то, что Стас не по своей воле оказался в милиции и дал против нее показания, подкрепленные словами Ожегина, заставили Юлю признаться во всем.

* * *

– Меньшов! – дверь в кабинет отворилась сразу после того, как увели Юлю и отпустили Дьяченко. На пороге стоял подполковник Карташов. Он смотрел на своего подчиненного с неприязнью, но с еще большей – на Ларису, которая сидела напротив него и дружески о чем-то беседовала. – Ты чем это занимаешься?

– Дело закрываю, товарищ подполковник.

– Какое дело?

– Козловское.

– Козловское?.. Так его за тебя уже раскрыли! Я! – уточнил Олег Валерьянович. – Вон, арестованный в камере чистосердечное признание пишет! А что делаешь ты, мне до сих пор непонятно. Как, собственно, и вы, Лариса Викторовна, – скосился он в сторону Котовой. – Что, никак подходящего убийцу не найдете?

– Уже нашли, – сухо ответила Лариса. – Можешь отпускать своего арестованного.

– И кто же он? – недоверчиво спросил Карташов. – Наверное, заказчик расследования? Или этот твой друг… пузан с аптечкой… как его, Асташевский?

– Не угадал. Это вообще женщина. Причем почти что в свадебном платье. Заказчица. А исполнитель… Да я думаю, вы его найдете. Где ему долго прятаться-то без денег?

– Найдем, найдем, – оптимистично подхватил Меньшов. – Я сейчас рапорт пишу, там все и прочитаете.

Карташов прищурившись смотрел то на него, то на Ларису, но ничего не сказал и, покачав головой, вышел из кабинета.

 

Эпилог

– Ну что, молодой человек? Прошу вас! – Вадим Макаров, изогнувшись перед дверью ресторана «Чайка», пропустил вперед Бориса Фунина.

– Только после вас! – картинно взмахнув рукой, ответствовал тот.

Макаров вздохнул и, не став спорить, прошел вперед.

– Здравствуйте, – встретила их Лариса. – Проходите туда, – она показала на служебный вход.

– Здрасьте! – улыбнулся Фунин. – А меня зовут Боря!

– Неужели? – удивилась Лариса. – Никогда бы не подумала!

– А я вот сейчас угадаю, как зовут вас! – лукаво улыбнулся Фунин.

– Так, понятно, – подтолкнул его вперед Макаров. – Сидение в камере тебя ни от чего не излечило.

– Да я сам кого хочешь излечу! – как всегда, хвастливо отозвался Фунин.

– Я в курсе, что вы прирожденный нарколог, – усмехнулась Лариса. – Собственные уникальные методики разрабатываете. Ладно, это уже неважно. Пойдемте, уже все приготовлено.

В Зеленом кабинете был накрыт стол. Там же крутился Степаныч, которого Лариса, сдержав свое обещание, на месяц перевела в подсобного служащего, и теперь тот суетливо смахивал изящной метелочкой следы пыли с мебели. Закончив, он угодливо согнулся перед Ларисой и пулей выскочил из кабинета.

Фунин восхищенным взглядом окинул стол, на котором присутствовали разнообразные блюда; особенно долго задержался на двух бутылках водки. Макаров выглядел более спокойным и невозмутимым в отношении стола, тем не менее Лариса обратила внимание, что взгляд владельца радиостанции печален, а настроение далеко от безоблачное. Она понимала, что это вызвано последними событиями, обсудить которые они, собственно, и собрались.

Фунин, которого только сегодня выпустили из следственного изолятора, успел все-таки привести себя в порядок. На нем был относительно чистый костюм, волосы не торчали в разные стороны, а сам Борис Сергеевич, похоже, был еще трезвым, как это ни удивительно. Лариса даже повнимательнее взглянула на него, чтобы запечатлеть такой редкий момент – она ни разу не видела Фунина трезвым. Он заметил ее взгляд, подтянулся и горделиво похвастался:

– А я, между прочим, помылся! И даже побрился! Специально для вас! И теперь просто сияю чистотой! Вадик, понюхай! – он нагнулся к Макарову, но тот на всякий случай отодвинулся подальше.

– Надеюсь, памперсы прикупил? – иронично спросил он.

– Вадик, да ты что? – вознегодовал Фунин. – Ты тогда поверил Тамарке, что ли? Зря!

– Ну, так давайте выпьем… за возвращение блудного сына, – не слушая его и стараясь казаться веселым, предложил Вадим, откупоривая бутылку.

– Это ты про меня, что ли, Вадик? – удивился Фунин. – Да ты что, сомневался в том, что я выйду? Да меня никто посадить не может! Ни-кто! Запомни это!

Лариса едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Дело в том, что Фунин уже написал чистосердечное признание в убийстве Олега Козлова, и если бы не она с ее жаждой восстановления статус-кво, сидеть бы Борису Сергеевичу на нарах еще много лет.

Макаров, конечно, тоже это понимал, поскольку только вздохнул и опрокинул рюмку. Фунин тут же последовал его примеру.

– Как я понял, это один из музыкантов? – закусывая куском семги, прочавкал Фунин. – А я, между прочим, сразу на него подумал! Да-да! Он еще очень подозрительно на меня посматривал.

– Влюбился, наверное, – прокомментировал Вадим.

– А он, между прочим, педик! – радостно сообщил Борис Сергеевич. – Да все они там педики! Вот так! Я же предлагал вам вместе вести расследование, – посмотрел он на Ларису. – Если бы вы меня послушали, то давно бы раскрыли это дело!

Лариса полагала, что с помощью Фунина она бы вообще ничего не раскрыла, но возражать не стала.

– Так, ну и где он? – продолжал вопрошать Фунин с некой угрозой, словно сам собирался разделаться с убийцей. – Вы можете мне сказать, я своих пацанов соберу и сам с ним разберусь! У меня пацаны конкретные!

– И что это за пацаны?

– Секрет! – взмахнул рукой Фунин, принимая таинственный вид. – Тебе, Вадик, скажи – ты их сразу к себе будешь переманивать. Ты у меня уже всех женщин украл, помнишь?

– У нас с тобой, – тяжело вздохнул Вадим, – слава богу, общих женщин не было.

– Не было? – удивился Фунин. – Значит, будут!

– Надеюсь, что нет, – в сторону ответил Вадим, заново наполняя рюмки.

– О, Вадик молодец! – подхватил Фунин, сияя как медный таз. – Никогда не теряется!

Лариса отметила, что Вадим Макаров, погруженный в собственные неприятные мысли, хочет, видимо, отвлечься с помощью алкоголя.

– Так что там с этим педиком, я не понял? – тем временем продолжал неунывающий Фунин.

– Нашли его. Мертвого, – мрачно сообщила Лариса. – В соседнем городе.

– И кто его? – поинтересовался Вадим.

– Какие-то наркоманские дела. К убийству на свадьбе отношения не имеют.

При упоминании о свадьбе Вадим еще больше помрачнел.

– Ну а что там с этой?.. – заставил он себя спросить, не глядя на Ларису, и она, конечно, сразу поняла, что он имеет в виду Юлю.

– Ничего, скоро суд, – пожала та плечами. – А как себя чувствует Антон?

– Антон сидит один, за компьютером, – сказал Макаров. – Переживает, конечно. Хотя что из-за нее переживать? Вот дрянь, а? Еще какого-то ребенка левого хотела на парня повесить! Надеюсь, это забудется скоро, и хорошо, что все выяснилось. Только вот свадьба эта… Стремно все получилось, конечно. Но я доволен, что наконец расставлены все точки над «и».

Вадим покачал головой и один залпом выпил рюмку.

– Вадик, да ему просто девчонку хорошую нужно! – оптимистично посоветовал Фунин. – Тогда все сразу и пройдет! Хочешь, я его познакомлю? У меня много девчонок знакомых симпатичных. А эта Юля, если честно, не фонтан была.

– Не надо, – покачал головой Вадим. – Себе лучше найди, а то, я слышал, Тамара тебя выгнала к чертовой матери!

– Тамара? Меня? – искренне удивился Фунин. – Тамарка никогда меня не выгонит, запомни, Вадик! Ни-ког-да! Она мой самый лучший друг! Не то что ты!

– Куда уж нам! – притворно всплеснул руками Вадим.

– Ой-ой-ой! – поигрывая ладонями, закривлялся Фунин. – Обиделся, да?

– Я на обиженных богом не обижаюсь, – усмехнулся Вадим и, уставший, видно, от бестолкового разговора с Фуниным, повернулся к Ларисе: – Ну как там Женек себя чувствует после эксперимента? Надеюсь, вы на нас не сердитесь за это?

– Нет, поскольку неприятных последствий это за собой не повлекло, – улыбнулась Лариса. – Но все же, я считаю, Евгению лучше воздерживаться от подобных экспериментов.

– Евгению? – заинтересовался Фунин. – А кто это?

– Муж, – коротко пояснила Лариса.

– Му-уж? – вытаращился Фунин, словно впервые слышал о том, что у Ларисы есть законный супруг. – Ни фи-га себе! Вадик, ты слышишь?

– Слышу, – улыбнулся Макаров.

– А почему он не с нами? Он как вообще, мужик нормальный?

– В каком смысле? – не поняла Лариса.

– Ну, он с нами выпьет?

– Он не пьет, – усмехнувшись про себя, сказала Лариса.

– Правильно! – тут же согласился Фунин. – Я тоже не пью! Вадик, скажи!

– Из мелкой посуды, – прокомментировал Вадим.

– Ха-ха-ха! – словно услышав шутку в первый раз, захихикал Фунин. – Вот Вадик всегда знает, что сказать! Наливай, Вадик! Давай выпьем за прекрасную даму!

Вадим поддержал Фунина, после чего обратился к Ларисе:

– Кстати, насчет прекрасных дам. У меня к вам разговор, желательно не в присутствии этого дурака.

– Тогда давайте выйдем, – предложила Лариса.

Они вышли в коридор, и Вадим чуть напыщенно начал:

– Конечно, результаты расследования оказались, мягко говоря, неожиданными. Но тем не менее они меня вполне удовлетворили.

Вадим замолчал и улыбнулся.

– Ладно, я лучше перейду на свой обычный тон, – сказал он. – Одним словом, спасибо и вот вам за труды.

Он протянул Ларисе белый конверт с деньгами.

– Благодарю.

– Собственно, на этом мой разговор и заканчивается, – развел руками Вадим. – Можно, наверное, и к столу вернуться, пока Фунин на радостях там все не сожрал и не напился.

Когда они вошли в кабинет, то увидели, что Фунин, слава богу, не успел употребить все спиртное. Наверное, просто потому, что не сумел: Борис Сергеевич, утомленный пребыванием в камере, крепко спал, откинувшись на спинку кресла.

– М-да, – прокомментировал Вадим. – Слава богу, что на этот раз он заснул не рядом с трупом.