Мы мчались по трассе в машине Виктора почти в полном составе, не хватало только Ромки. До Маркса было не так уж далеко – всего три часа езды на приличной скорости. Не знаю, почему Денис со Степаном позвонили Полине только на следующий день после отъезда. Скорее всего они заезжали еще куда-нибудь, а уж потом тронулись в путь. Еще их могла задержать расправа над Кабальцевым, но об этом думать мне сейчас не хотелось.

Мы въехали в этот городок, когда солнце стояло еще достаточно высоко. Он тянется вдоль берега Волги, которая в этом месте разбивается островками, поросшими камышами и лесом, на десятки нешироких проток. Создается обманчивое впечатление, что ширина ее невелика, но если доплыть до острова и перейти его, то глазам открывается еще одна полоса воды, а за ней и другая. Так можно проплыть десяток километров, прежде чем доберешься до настоящего берега.

В городе было несколько достопримечательностей. Старинный храм из красного кирпича важно возвышался над невысокими деревянными домами, которые в основном и составляли это поселение. Спортивный стадион, на котором торговали воблой, и центральная площадь, красиво уступами спускающаяся к Волге. Конечно, имелись и многоэтажные дома, но их было не так уж и много.

В общем, тихий и уютный волжский городок. Среди жителей было множество сынов солнечного Кавказа, чем-то приглянулся он и здешние просторы. Но видно было, что со здешними аборигенами они живут дружно. Да это и понятно, вражда в таком маленьком городе могла привести к тотальному разрушению последнего.

Где же искать наших старых знакомых – бегать по Марксу и кричать: «Ау, отзовитесь!»? Хотя таких джипов, как у Степана, я думаю, здесь нет. Надо просто поколесить по городу и найти машину. Из опасения быть узнанными, мы с Кряжимским спрятались на заднее сиденье.

К счастью, долго колесить не пришлось – мы нашли джип припаркованным возле кафе на центральной улице. Кафе называлось «Очаг», по-видимому, это было самое престижное заведение в городе – возле него стояло несколько машин, причем довольно новых.

Мы долго раздумывали, заходить в кафе или нет. Наши размышления были прерваны появлением Степана с Денисом – они вышли из дверей кафе и направились к своей машине.

– Сейчас уедут! – сказала я, спрятавшись за Кряжимским. – Город весь от этой улицы идет, видно будет, куда повернут. Я с Сергеем Ивановичем в бар пойду, узнаю, что они там делали, а вы аккуратненько за ними.

Действительно, длинная центральная улица Маркса просматривалась на всем ее протяжении, поэтому, когда машина этих загадочных личностей тронулась с места, мы не волновались. Подождав, когда они повернут, мы с Кряжимским выскочили из автомобиля.

– Позвоните, если что! – крикнула я ребятам напоследок. «Девятка» Виктора с визгом тронулась, и мы остались одни.

Я толкнула тяжелую дверь кафе. Картина, открывшаяся нашему взору, впечатляла. Среди сигаретного дыма мы с трудом разглядели помещение – потолки были сводчатыми и расписанными, как в церкви. Правда отнюдь не ангелами – здесь были нарисованы драконы и голые девицы. За столами густо сидели горячие южные парни, о чем-то громко беседуя.

Мы подошли к свободному столику и присели. Наш приход не остался незамеченным: пристальные взгляды соседей так и сверлили. Видно было, как Кряжимский напрягся – его это соседство не устраивало. Подбежал официант, молодой парнишка лет восемнадцати, и спросил, что мы будем есть. Я заказала по порции жареного картофеля с антрекотом и два стакана сока. Когда принесли заказ, мы с аппетитом набросились на еду – в дороге проснулся зверский аппетит.

– Слушай, девушка, – неожиданно обратился ко мне один из уроженцев юга, довольно пожилой дядька, – зачем тебе этот профессор, садись к нам! Мы тебя шашлыком накормим!

Кряжимский недовольно засопел, видно, сравнение с профессором из уст кавказца задело его. Я удивилась нерешительности этого человека, ведь стоило ответить что-нибудь смешное, как обстановка мигом бы разрядилась.

– Послушай, дорогой, – ответила я, – мне этот профессор дорог как память, понимаешь?

– О чем разговор, красавица! Тут перед вами двое приходили, так один все портфель из рук не выпускал, тоже, наверное, дорог как память.

– А что случилось потом? – Я заинтересованно повернулась к мужчине.

– Ушли они, а смотрим, портфель на стуле стоит. Так и не догнали их – быстро ездят!

– Дорогой, – я подвинулась к нему ближе, – так ведь это наши друзья были. Дай портфельчик посмотреть!

Увидев, как я пододвинулась к их соотечественнику, кавказцы возбужденно загудели.

– Вах, красавица, – воскликнул он, – сядь поближе, я тебе не только портфельчик покажу!

– Нет, дяденька, – я игриво потупила глазки, – мне другого не надо, мне только портфельчик.

Мой собеседник вышел ненадолго, а когда вернулся, то принес в руках барсетку из желтой кожи. Интересно, что в ней – может, план-схема ограбления?

– Вот, – он положил барсетку на стол, – ваша?

– С виду вроде наша, надо внутри посмотреть. – Я протянула руку.

– Подожди, – мужчина отодвинул сумку, – что внутри должно быть?

– Бумаги, – ляпнула я, – документы всякие.

– Мы еще сами не смотрели, – южанин стал медленно открывать портфельчик, – сейчас посмотрим. – Он отвернулся от нас и отодвинул застежку. – Ничего не понимаю…

Тут что-то вспыхнуло, и его последние слова потонули в грохоте взрыва. Наш столик опрокинуло прямо на нас, мы полетели на пол. Толпу кавказцев раскидало в разные стороны. Все кричали, галдели, кто-то стонал от боли. Я же ничего не понимала, кто сделал это!

В зал вбежал толстый мужчина, видимо, хозяин заведения, и стал растаскивать поваленные столы и лежащих под ними людей. Те, кто пострадал меньше, стали помогать ему. Вскоре в кафе воцарился относительный порядок, лишь один человек остался лежать на месте – тот самый южанин, открывавший портфельчик. Его лицо было изуродовано, видимо, ему досталось больше всех. Тут наконец до меня дошло, что причиной взрыва была именно злополучная барсетка.

– Ну и кто это устроил? – мрачно спросил хозяин.

– Это она! – вскричал остроносый юркий кавказец, указывая на меня. – Она говорила, что это ее сумочка!

– Ладно, разберемся, – хозяин повернулся и стал набирать номер телефона. – Азату надо вызвать «Скорую», может, он еще жив.

Мужики сгрудились в кучу, злобно поглядывая на меня, Кряжимский, потирая ушибленную спину, откровенно дрожал.

Надо что-то делать, иначе они нас не отпустят!

Внезапно лежащий на полу Азат пошевелился и застонал. Слава богу, живой!

Из толпы выдвинулся один мужчина и подошел к нам. Он ткнул в нас пальцем и отчетливо сказал:

– Вы никуда не уйдете, пока не разберемся!

– Но мы не виноваты! – воскликнула я. – Это оказалась не наша сумочка!

– Разберемся, – повторил сын гор. Его соплеменники обступили нас со всех сторон, не давая и шевельнуться. Да уж, попали мы в переплет!

Дверь в кафе открылась, и в нее осторожно кто-то заглянул. Это был Виктор! Оценив ситуацию, он быстро подошел к нам, растолкав толпу. Взял меня и Кряжимского за руки, потянул нас к выходу.

– Ты кто такой? – возмутился один из кавказцев. – Она никуда не пойдет! – Он попытался задержать Виктора, но тот молча скинул его руку.

– Ребята, мы ни в чем не виноваты, поверьте! – попыталась я разрядить обстановку.

– А зачем убегаешь? – заорали все, окружая нас. Виктор оглядел оцепление нехорошим взглядом. В такие минуты он меня иногда пугал – казалось, что парень перестает контролировать себя. Но действовал он на удивление четко. Раз – один из нападавших заорал, схватившись за ушибленную промежность, два – другой откинул голову от удара снизу, три – фотограф рванулся в образовавшийся прогал, таща нас за собой, как паровоз.

Мы выскочили из кафе, как пробка из бутылки, и побежали к машине. Маринка, увидев нас, распахнула дверь. Нам буквально наступали на пятки – разъяренные джигиты преследовали нас.

Запрыгнув в машину, Виктор попытался включить зажигание, но один из подбежавших через окошко вцепился ему в горло жилистой рукой. Пока фотограф отрывал ее от своей шеи, подлетели остальные. Они стали дергать за ручки дверей и стучать по крыше.

Дело было совсем плохо, даже нашему разведчику было не справиться с таким количеством разъяренных джигитов. И тут в самую гущу наших противников врезался кто-то большой и грузный, разметал кавказцев в разные стороны, молотя руками направо и налево.

Приглядевшись, я поняла, что это был Степан! Но почему он помогает нам? Наверное, хочет задушить собственными руками!

– Гони! – завопила я Виктору. Он надавил на газ, и машина резко рванула вперед. Мы так скоропалительно покинули поле битвы, что многие тут же попадали на землю, так как опирались на нашу машину.

Обернувшись назад, я увидела, что в бой вступил еще и Денис, правда не столь эффективно, как его сподвижник. Южане, оправившись от шока, навалились на обоих горой.

Интересно, зачем им надо было вмешиваться? Ведь если они намеренно начинили портфельчик взрывчаткой, то им не резон было возвращаться. Может быть, опасный подарок предназначался для кого-то другого?

Мы отъехали уже достаточно далеко от города, и я попросила Виктора остановиться. Он свернул на обочину и завел машину в придорожные кусты. Необходимо было решить, что делать дальше – ехать в Тарасов или оставаться здесь.

– Что с вами случилось? – не утерпела Маринка. – Почему эти люди гнались за вами?

Я рассказала ей о случившемся, утаив лишь о нерешительности Кряжимского в схватке с кавказцами, за что Сергей Иванович благодарно посмотрел на меня.

– А с нами никаких приключений не произошло, – вздохнула Маринка. – Сидели, как дураки, под вишней в огороде и ждали.

– Не дай бог тебе таких приключений! – оборвала я мечтательное настроение подруги. – Поверь, это было совсем невесело – тот человек, Азат, лежал на полу весь в крови! – Меня передернуло от воспоминаний. – Кстати, а где это вы сидели в огороде?

– Мы помчались за джипом, – начала Марина, – он подъехал к какому-то частному дому и остановился. Виктор повернул на прилегающую улицу, чтобы не привлекать внимания. Мы оставили машину и пролезли через щель в заборе. Потом пробежали через огород с картошкой, поближе к тому дому, и сели у него практически под окнами. Мы слышали, как Степан говорил с какой-то женщиной, уговаривая уделить ему время. А когда они зашли в дом, мы перестали что-либо слышать.

– А кто была та женщина, вы не узнали? – спросила я взволнованно.

– Мне показалось, что это мать одного из налетчиков, когда они выходили, она плакала и все твердила: «Как же Коленька мой умудрился? Да как же он додумался?»

Зачем эти двое приезжали к матери Николая? Чтобы узнать, что ей известно? А кому предназначалась взрывчатка? Скорей всего несчастной женщине – чтобы не сболтнула лишнего следователям… Нет, необходимо срочно возвращаться и помешать негодяям убить ее!

– Глядите! – закричал Кряжимский, кивнув на дорогу. Мимо нас на огромной скорости пронесся знакомый джип. Я успела разглядеть, что внутри его сидели двое. Неужто они гонятся за нами? Ясно одно – разобраться с десятью свирепыми джигитами и убить мать Николая за такое короткое время они бы точно не успели.

– За ними! – крикнула я, и Виктор стал выводить автомобиль из кустов.

Естественно, мы не собиралась висеть у них на хвосте в радиусе видимости, но нам нужно было приехать в Тарасов ненамного позже их. Вдруг нам все-таки удастся предотвратить зло, задуманное этими коварными людьми.

Мы без сожаления покидали эти места. Здесь нами были пережиты не лучшие минуты жизни, а потому о них поскорее надо забыть.

В Тарасов мы вернулись уже под вечер. Величественный вид нашего города с волжского моста всегда рождал во мне умиротворение. Так случилось и теперь. Все проблемы показались мелкими и несерьезными по сравнению с красотой Волги и любимого города – он стал мне родным за те годы, которые я прожила здесь. Тем более что это были лучшие годы моей жизни.

– Где же они могли спрятать Кабальцева? – подала голос Марина. Этот невысказанный вопрос давно мучил всех – события в Марксе лишь отвлекли нас от него на некоторое время.

– Сейчас он может быть где угодно, – сказала я в раздумье, – но мне кажется, что сами они поехали к Кузнецову.

Ведь когда мы сорвались в Маркс, то совсем забыли, что у преступников есть надежное укрытие в городе. Там они могут спокойно спрятать Кабальцева, не опасаясь, что его обнаружат. Они явно задержались в дороге. Может быть, это время ушло у них на нейтрализацию Никифора Олеговича?

Мы поехали в Заводской район, высадив по дороге Кряжимского и Марину – кто-то ведь должен был обеспечить публикацию горячего материала, если с нами что-то случится. Как это будет торжественно – большие фотографии Ольги Бойковой и Виктора в траурной рамочке, а рядом статья о нашем последнем расследовании. Статья будет называться: «Погибли в борьбе с криминалом».

Я так живо представила себе эту картину, что по спине побежали мурашки. Беда всех журналистов – слишком богатое воображение. Иной раз такого напридумывают! Просто страшно становится. А сейчас было особенно жутко – сгущались сумерки.

Заглушив двигатель неподалеку от зловещего логова, мы тихо вышли из машины и стали красться вдоль забора. Я оказалась права – депутатский джип стоял на этой забытой богом улице: видимо, опередив нас, они сразу двинулись сюда.

Виктор остался снаружи, чтобы в случае чего подстраховать меня. Я пролезла сквозь уже до боли знакомую щель в заборе и на цыпочках пошла к дому. Сквозь занавески пробивался неяркий свет, который немного рассеивал темноту.

Я приникла к окну. Вначале ничего не было слышно – стрекочущие на улице сверчки заглушали все остальные звуки. Зажав одно ухо рукой, другое я приложила к стеклу.

Среди шума голосов внутри дома трудно было разобрать, кто и что говорит.

Тут сбоку от меня вдруг что-то заворочалось в темноте. Сердце обмерло, и я тихонько отползла в тень. Неужели заметили? Приглядевшись, я поняла, что это обычная кошка – она прыгнула на крышу сарайчика и сидела там, сверкая фосфоресцирующими глазами. Фу-ух, так ведь недолго и умереть от страха! Я снова прилепилась к окну.

– Наташа говорила, что у него есть частный дом где-то поблизости, – отчетливо услышала я голос, скорее всего принадлежащий Денису.

– Ты уверен, что он хранит там то, что нас интересует? – спросил Степан.

– А где же ему еще хранить? – ответила женщина, по-видимому, Полина.

Так, значит, вся компания в сборе! Обдумывают план нового ограбления? Или решают, как замести следы? Я услышала неподалеку от себя осторожные шаги. Опять кошка? Прижавшись к стене, я вглядывалась в непроглядный мрак. Внезапно вблизи от меня появился силует человека – он направлялся прямо к моему окну. Я почти сползла на землю, пытаясь слиться с окружающей темнотой. Слава богу, и одежда на мне была темная.

Человек подходил все ближе, лица его я не могла разглядеть, но заметила, что он прижимает к боку какой-то сверток. Внезапно луч света из окошка упал на него, и я ахнула от удивления. Это был… Кабальцев. Выглядел он как-то странно – горящие глаза, осунувшееся лицо. Я поднялась с земли. Старик выронил сверток и отступил назад.

– Никифор Олегович, не бойтесь, это я! – прошептала я. Старик ошарашенно смотрел на меня. За его спиной обозначилась какая-то тень. Не успела я указать на нее Кабальцеву, как тень придвинулась, и послышался глухой удар. Когда старик стал падать мне на руки, я поняла, что его ударили по голове и за ним стоял… Виктор!

– Что ты делаешь? – воскликнула я.

Он не ответил, показав жестом на Кабальцева. Мы подхватили старика на руки, спешно удаляясь прочь. И вовремя – когда мы протиснулись за забор, раздался скрип открываемой двери, и чей-то голос произнес:

– Кто это здесь колобродит?

Мы побежали к машине. Неподъемный Кабальцев ужасно тормозил наше движение – его руки свесились вниз и волочились по земле. Наконец добравшись до «девятки», мы втиснули нашу ношу на заднее сиденье. И тихо тронулись. Вроде никто не кинулся за нами, и уже это было благо!

Неожиданно мы увидели сзади слепящий свет фар: это светили прожектора на крыше какого-то автомобиля. Странно, ведь так называемую «люстру» включать в черте города строго запрещено. Чуть раньше, на заре девяностых, было невероятно модно устанавливать себе такие прибамбасы на машину – они обладали чрезвычайной мощностью и позволяли разглядеть дорогу чуть ли не на километр вперед.

«Светлячок» медленно, но верно догонял нас. Это же Степан! Значит, он незаметно ехал за нами? В свете его иллюминации мы выглядели, как акробаты на арене цирка. Хорошо еще, что Виктор догадался замазать наши номера грязью.

Виктор поднажал на газ, и «Лада» рванула вперед. Все-таки отечественная машина неплохо бегает. Взревев мощным мотором, джип попытался обойти нас сбоку. Виктор пресек это поползновение, кинув машину вправо. Мы вылетели на более широкую улицу, носящую славное имя мыслителя Чернышевского, и помчались по ней, петляя, словно гончая и заяц.

На длинной и прямой трассе ходкий джип начал одолевать нашу «девятку». Понимая, что так не может долго продолжаться, Виктор резко свернул влево, презрев красный свет светофора. Нашему преследователю мешали мчащиеся по встречной полосе автомобили, и он на несколько секунд задержался. Этого было достаточно, чтобы мы скользнули в ближайшую подворотню, заехали во двор, выключили фары и замерли.

Слышно было, как джип пронесся мимо – страшно хотел догнать нас. Мы для верности подождали несколько минут и выехали со двора. Я кинулась обнимать фотографа:

– Какой же ты молодец! Так ловко от него оторвался!

Виктор скромно потупился. Его вид означал, что на то была воля господня, а не его умение.

На одном из крутых поворотов Кабальцев свалился с сиденья на пол. Мы с трудом подняли старика и стали решать, куда его везти. В редакцию было нельзя – не понесем же мы его мимо охранника. Надо ехать ко мне домой. Позвонив Кряжимскому и Марине, которые ждали нас на работе и волновались, мы отправились ко мне.

Вслед за нами прибыли и моя секретарша с Сергеем Ивановичем. Они с любопытством уставились на Кабальцева. Витя там, во дворе, залепил несчастному Никифору Олеговичу довольно крепкую оплеуху – думал, что на меня напал Степан. Мы положили несчастного на диван и попытались привести в чувство. Нашатырь сделал свое дело: через несколько минут щеки Кабальцева порозовели, и он, тихо застонав, схватился за голову, медленно сел, не открывая глаз.

– Никифор Олегович, – тихо позвала я, – вы меня слышите?

Старик открыл глаза, некоторое время смотрел на меня непонимающим взглядом. Потом внезапно отпрянул и испуганно спросил:

– Откуда вы взялись?

Я рассказала ему, как мы все очутились у меня дома. Старик успокоился и уже не выглядел таким затравленным.

– Как же вы меня не узнали? – говорил он, поглаживая шишку на затылке и болезненно морщась.

– Поди узнай человека в темноте, когда к тому же не ожидаешь его увидеть! Кстати, где вы пропадали столько времени? – спросила я.

– Представляете, – воодушевился Кабальцев, – я последовал за ними, причем неплохо держался на хвосте. Они выехали за город, и тут, на трассе, моя машина сломалась. Я так расстроился – наверняка эта поездка раскрыла бы мне суть их преступной деятельности. До вечера прокопался в моторе, а потом плюнул и стал ловить попутку. Никто не хотел останавливаться и брать мой автомобиль на буксир. Я уже было отчаялся, но нашелся один добрый человек и помог. В Тарасове я был уже под утро.

– И где же вы провели весь день, почему не дали о себе знать и не позвонили?

– Знаете, – старик смущенно замялся, – я потерял ваш телефон. Мне очень стыдно, но я верну вам деньги!

– Как же вы умудрились? – изумилась я.

– Когда я выскочил из машины на трассе, то телефон, наверное, отстегнулся. Я совсем забыл про него! – Кабальцев был сам не свой от стыда.

– Мы звонили вам весь вечер! – возмутилась Маринка. – Как же вы не услышали сигналов?

– Я поставил его в режим вибрации – так меня Виктор научил, чтобы не привлекать внимания звонком.

– Ясно, – констатировала я, – так, значит, он так и лежит сейчас в траве и вибрирует. А как вы догадались, где находится дом депутата?

– Вы что, меня допрашиваете? – взвился старик. – Мы ездили туда с Виктором, когда следили за ними! – Виктор едва заметно кивнул. – Я не нашел джипа у подъезда Полины и поехал к больнице. Когда увидел, что и там его нет, поехал в Заводской.

– Успокойтесь, Никифор Олегович, – урезонивала я его, – никто вас не допрашивает. Просто ваше появление было довольно неожиданным. Кстати, а что за сверток был у вас в руках?

– Ну вот, опять допрашиваете, – расстроился Кабальцев, – а говорили, что не будете. Я старый человек, мало ли что может случиться – поэтому я взял с собой свой кастет!

– Кастет? – изумилась Маринка. – Что бы вы могли сделать таким оружием?

– Обижаете! – Бывший следователь гордо выпрямился. – Я еще не забыл приемов рукопашного боя, с тех пор как ушел из органов!

– Мы в вас и не сомневались, – подбодрила я старика, – завтра же и попытаемся закончить расследование.

– Не знаю, дорогие мои, – грустно сказал Кабальцев, – смогу ли я помочь вам в этом. Сейчас сил нет подняться – годы уже не те, чтоб так бегать. Да и голову ломит нещадно.

Поговорив еще немного, мы решили оставить старика у меня дома – куда его везти на ночь глядя? Марина, Кряжимский и Виктор уехали. В дверях Виктор вопросительно посмотрел на меня – остаться ему или нет? Но я отпустила фотографа – пусть спит дома, пока нет реальной опасности. Ведь члены шайки не знают, что я опять села им на хвост. Степа, Денис и Полина уверены, что сбили меня со следа. Как жестоко они ошибаются – я никогда не упущу дичь!

Уложив Кабальцева на диване в гостиной, сама я легла на свой любимый матрас на полу. Старик даже не стал ужинать и сразу заснул. Умаялся, бедняга, – немудрено, столько гонялся! А мне не спалось – нужно было немного пораскинуть мозгами.

Зачем Степан с Денисом ввязались в драку у кафе «Очаг»? Ведь если они знали о содержимом чемоданчика, то могли предположить последствия? По-видимому, они действительно забыли портфельчик и вернулись за ним. Увидев драку, подумали, что свара затеялась из-за красивой барсетки, и моментально среагировали. Скорей всего они не узнали нас – им было не до того. А потом, когда проехали мимо на трассе, отнюдь не преследовали нас, а сами уносили ноги от темпераментных кавказцев. Ведь, встряв в драку, они подтвердили свою причастность к взрыву, о котором сами в тот момент еще не знали.

Зачем они встречались с матерью Николая? Сведения, полученные таким тяжелым путем в «Марсе», позволяли сделать кое-какие выводы. Один из них тот, что в шайке есть человек, специально занимающийся вербовкой. Они проверяли, поделился ли Коля сведениями о нем со своей матерью. Если бы они узнали, что она что-то знает, то при прощании вручили бы ей чемоданчик – и прости-прощай! Не знаю, кем они представились ей, может быть, следователями, но действовали, на мой взгляд, довольно опрометчиво. Так засветиться в городе, который находится под пристальным вниманием милиции! Надеюсь, что хоть нас не будут разыскивать ребята из антитеррористического отдела – ведь наши номера наверняка запомнили.

Ясно одно – злоумышленники что-то задумали: я вспомнила подслушанный разговор про частный дом, в котором есть то, что их интересует. Почему-то мне кажется, что отработка этого следа приведет нас к цели. Слишком уж много загадок в этом деле, но все наши шаги приводили лишь к их увеличению. Должно же быть разумное объяснение их действиям – до этого мне удавалось построить весьма шаткие версии, не выдерживающие никакой критики.

Я лежала без сна уже довольно долго, время перевалило за полночь. Кабальцев не храпел, поэтому у меня появился повод как следует выспаться. Я думаю, что наши «объекты следствия» тоже будут не в состоянии совершать дальнейшие действия, не отдохнув: ведь они были на ногах еще дольше нас.

Протяжно скрипнула створка окна – я держала ночью окна открытыми, иначе можно было задохнуться. Повеяло свежестью. Хорошо-то как! Внезапно на мое лицо обрушилась подушка – кто-то пытается меня задушить!.. Я попыталась оторвать ее от своего лица – не тут-то было! Плотная ткань не давала вздохнуть, неизвестный всем весом придавил меня сверху. Я брыкалась, пытаясь скинуть его с себя, все напрасно! Неужели я вот так, бесславно погибну? Моя рука нащупала на полу возле матраса маникюрные ножницы – я воткнула их в руку душителя. Он протяжно завопил и ослабил хватку. Я выскользнула из-под подушки и кинулась бежать. Стремглав пересекла прихожую, распахнула дверь и ринулась по ступенькам вниз. За мной никто не гнался – видно, мой удар вывел преступника из строя.

Я успела пробежать несколько кварталов, и уже можно было не бояться погони. Но что делать дальше? Домой возвращаться страшно, а вдруг меня там поджидают? Надо позвонить Виктору домой, но я, убегая, забыла дома телефон. Да и как было не забыть – выскочила на улицу в чем была! Слава богу, что на мне был вполне приличный костюмчик – шортики и рубашка, а оделась я так, потому что в доме был гость. Стоп! Там остался Кабальцев! Он же может пострадать! Нужно немедленно звонить в милицию – хорошо, что по 02 можно звонить бесплатно.

Только где сейчас найдешь телефон-автомат? Около моего дома был один, но у него оторвали трубку. Я ринулась через арку соседнего дома в надежде найти телефон на другой улице. Возле ларька стояла машина, ее обступили молодые парни. Они гортанно смеялись, орали и размахивали руками. Когда я пробегала мимо них, один из них крикнул:

– Эй, подружка, не убегай, останься с нами! – Его дружки захохотали. Сначала я хотела ответить что-нибудь резкое, но потом передумала. Что-то подсказывало мне, что телефона я так и не найду.

– Ребята, дайте позвонить! – выпалила я, повернувшись к молодежи.

– Что, секс по телефону? – съязвил юморист. – Останься с нами, подружка, и это тебе не понадобится!

– Там человека могут убить! – оборвала я зарвавшегося хохмача. – Нужно вызвать милицию.

Парни вмиг посерьезнели, и один из них протянул мне телефон. Когда я взяла его в руки, то решила, что лучше позвонить Виктору: по крайней мере он приедет быстрее милиции. Так и получилось, наш фотограф примчался через двадцать минут. Я села в его машину и вкратце объяснила ситуацию. Он понимающе кивнул и помчался к моему дому. Влетел в подъезд и стал подниматься по лестнице. Через некоторое время махнул мне рукой из подъездного окна. Поднявшись, я увидела, что моя дверь распахнута, а из нее выглядывает взъерошенный Кабальцев. Лицо и руки его были все в ссадинах.

– Что с вами? – ахнула я.

– Он меня поранил. – Старик показывал на квартиру.

Мы зашли. У меня все было перевернуто вверх дном: диван опрокинут, одеяло валялось рядом. Кабальцев рассказал, что, проснувшись от шума, он увидел мечущегося по квартире незнакомого человека. Недолго думая, Кабальцев вскочил с дивана, схватил его за шиворот и попытался остановить. У того в руках оказался какой-то острый предмет, и он несколько раз ткнул старика им куда попало. От боли Никифор Олегович взвыл и отпустил налетчика. Тот тут же кинулся к открытой двери и, не разбирая дороги, по пути опрокинул диван.

– А меня всего, сволочь, изуродовал! – жаловался старик.

Я заметила на полу блестящий предмет. Это оказались мои маникюрные ножницы. Так вот чем нападавший колол Кабальцева! Вначале ударила злоумышленника я, потом и он воспользовался тем же оружием. Теперь Кабальцеву нужно молиться, чтобы преступник не был болен СПИДом.

Я подошла к окну в своей комнате. Точно, как я и думала, с крыши к подоконнику была протянута веревка. Именно по ней ночной душитель и проник в комнату. Я представила себе, что было бы, если бы рядом с моим матрасом не валялись ножницы. Лежала бы сейчас тихонькая и задушенная. Хорошо, что хоть не спала и быстро отреагировала.

Что же я такого сделала, что меня решили так поспешно убрать? Увидели меня в машине, когда мы удирали от джипа? Вполне возможно, при таком ярком свете можно и негра в бочке с мазутом найти. Может, поняли, что я иду по их следу, и сделали предупреждающий шаг?

Какими будут их действия, когда они поймут, что план не удался? Возможно, попытаются избавиться от каких-то улик? В любом случае надо спешить!

– Виктор, бери Кабальцева и дуй с ним в больницу, – скомандовала я, – иначе он кровью истечет. Я позвоню тебе, когда возникнет необходимость.

Виктор взял старика под белы руки и повел вниз, к машине. Никифор Олегович слабо сопротивлялся, но наш разведчик пресек сопротивление.

Когда мужчины уехали, я начала собираться. Переодевшись, взяла с собой фонарик, мало ли по какой темноте на сей раз нам придется лазить. Немного подумала и захватила с собой еще и газовый баллончик «Шок», подаренный мне недавно одним благодарным читателем. Всякое может случиться – не на загородную прогулку отправляюсь. Позвонив Марине и предупредив, что скоро заеду к ней домой, я спустилась к автомобильной стоянке перед домом.

Маринка встретила меня, что называется, во всеоружии – на ней был спортивный костюм и легкие резиновые тапочки. Услышав, что мы едем на дело, подруга быстро собралась, стряхнув с себя полуночный сон.

– Куда теперь? – деловито поинтересовалась она.

– Чует мое сердце, что к Полине, – сказала я, прогревая мотор. – Мне казалось, что ночной гость был женщиной – слишком просто я с ним справилась. Конечно, в темноте я не разглядела подробностей, но уверена, что если бы это был Степан или Денис, то мы с Кабальцевым резвились бы сейчас на райских лугах.

Я намеренно отправила Кабальцева в больницу. Его раны, конечно, были болезненными, но не такими уж серьезными. Главное, чтобы он не путался под ногами. Виктор же проводит его, оставит на попечение врачей и вернется в редакцию.