Неожиданно дверь во вторую комнату открылась и оттуда вышел… Никифор Олегович, тесть Редьки собственной персоной. Я потеряла дар речи.

– Понимаю, что не ожидали меня здесь увидеть, – начал он, – я и сам, признаться, не ожидал вашего визита. Поэтому и спрятался, не хотел, чтобы кто-то знал о моем посещении Наташи.

– А зачем такая секретность? – Я уже немного пришла в себя.

– Просто я тоже начал расследование смерти зятя, мне не понравилась вся эта история. Поэтому я пошел к человеку, который больше всех знал о его делах. Послушав ваш разговор, я понял, что мы с вами в одной лодке. Раньше я подозревал вас, потому что не знал, кто вы такая на самом деле.

У меня появился конкурент, надо же! А может быть, и помощник. Хорошо это или плохо, пока трудно сказать. Но я тут же спросила:

– К каким выводам вы пришли в результате расследования?

– Ну, во-первых, я сразу откинул пензенского предпринимателя из числа подозреваемых.

– Почему?

– Зять не имел долгов перед ним, Мокрухину незачем было его убивать. Денис полюбил Наталью, и ее начальник не препятствовал их встречам – у парня тоже нет повода.

– Как вы быстро пришли к таким выводам! – удивилась я.

– Все-таки сказывается опыт работы в органах. – Мужчина гордо выпрямился. – Кроме того, я был неплохо осведомлен о делах своего зятя. За ним нужен был глаз да глаз – иначе влез бы в неприятности. Сколько раз я его останавливал – а в этот раз не уберег, – горестно вздохнул Кабальцев.

– Вы не знали о последних делах зятя?

– Он стал скрываться от меня, когда я обвинил его в измене жене, моей дочери.

– А почему вы обвинили его в этом? Он что, не изменял ей раньше?

– Было дело, но на этот раз Семен серьезно запал на эту девку. Чуть ли не разводиться решил. Я пытался его образумить, но какое там! Как с цепи на старости лет сорвался! Все был готов ей под ноги кинуть, ради нее долгов наделал.

– А вы знали Кузнецова?

– Встречался с ним пару раз на банкетах, а лично не общался. Но мне, как и Наташе, он не понравился – неприятный человек.

– Как вы думаете, у него был повод для убийства?

– Возможно, Семен узнал о нем что-то компрометирующее – больше поводов я не вижу. Из-за денег – вряд ли. Они довольно близко сошлись в последнее время, даже ездили вместе на рыбалку. Скорей всего зять узнал что-нибудь из прошлого этого депутата и сказал ему об этом – ведь он был человек бесхитростный. А Кузнецов подумал, что его шантажируют. Одним словом, давайте работать вместе! – предложил бывший следователь.

«Вам хорошо, товарищ Кабальцев, – подумала я, – вы ведь ничего не знаете о моих подозрениях насчет связи убийства с налетом на инкассаторов». Хотя что я такое говорю, совсем с ума сошла, ведь убили отца его внуков! Конечно, он не хочет связывать преступление с близкими ему людьми, но я вынуждена подозревать всех. «Никому нельзя верить, – говорил товарищ Сталин, – мне можно». Правильно, верить я могу только себе и, конечно, членам моей редакции. А здесь каждый играет свою игру – предположим, Наташа отвлекает меня и заодно Кабальцева от своей персоны. Или Никифор Олегович суетится, чтобы я не заметила причастности его дочери к убийству. А может быть, они в сговоре. Хотя это больше похоже на паранойю.

– Будем действовать так, Никифор Олегович, – обратилась я к пенсионеру, – вы разузнаете о Кузнецове как можно больше по своим каналам, возможно, установите за ним слежку. Я в это время тоже не буду сидеть на месте. Результатами станем с вами обмениваться.

– А как вы собираетесь действовать? – ревниво спросил старик.

– У меня неплохие связи в органах. Я попробую накопать побольше фактов из прошлого этого политика.

Я сознательно не открыла старику свои карты, что собиралась делать на самом деле. Не люблю, когда кто-то мешается под ногами. Ведь бывшие работники следственных органов нередко считают, что могут раздавать всем указания. Но я же не аутсайдер, а ярко выраженный лидер – не терплю, когда мной командуют!

Конечно, опыт Кабальцева может пригодиться. Версию о Кузнецове я не отбрасываю – ведь это тоже может вывести меня на след преступников. Кстати, у меня есть повод свести бывшую секретаршу Редьки с Кряжимским.

– Скажите, Наташа, а Денис долго еще пробудет в Тарасове? – спросила я как бы невзначай.

– Денис завтра уезжает, – грустно сказала она, – а почему вы спрашиваете?

– Жаль, что уезжает. Я хотела позвать вас на чаепитие в честь дня рождения одного нашего коллеги.

– А почему именно нас? – удивилась девушка. – Ведь мы едва знакомы.

– Просто мне стыдно перед вами за то, что я подозревала вас обоих. И во имя доброй дружбы хотела вас порадовать.

– Вот это новость! В чем же вы нас подозревали?

– Я же не знала, что вы встречаетесь, поэтому на пляже ваше поведение показалось мне подозрительным. Вы выглядели как два заговорщика – переглядывались друг с другом, а Денис расспрашивал меня о вас и ваших отношениях с боссом.

– А когда будет это чаепитие? – проглотила крючок Наташа.

– К сожалению, завтра вечером. Наверное, Денис уже уедет.

– Я могла бы пойти и одна, мне интересно пообщаться с журналистами.

Объяснив ей время и место проведения вечеринки, я отправилась в редакцию – инструктировать перед боем Кряжимского. Насилу отбилась от Никифора Олеговича – он так хотел меня проводить, мотивируя это тем, что наступил вечер, темное время суток.

– Не надо, чтобы нас видели вместе, – отрезала я, – преступники могут понять, что мы идем по следу.

Кабальцев согласился с моими доводами и отстал. Подъехав к офисному зданию, в котором располагалась наша редакция, и поставив машину на стоянку, я стала подниматься по лестнице на второй этаж.

Внезапно меня посетило странное ощущение. Знаете, так бывает – живешь, работаешь, потом вдруг, на миг, появляется ощущение, что все это происходит не с тобой. Я – та самая девчонка из Карасева – главный редактор газеты? Не может быть, я не справлюсь!

И подавила в себе минутную слабость, уже когда шла по длинному коридору до нашей двери. Тоже мне, маленькая девочка, третий десяток на исходе!

– Что делаем, Сергей Иванович? – спросила я Кряжимского, когда зашла.

– Да вот, Оленька, переработал сухой язык протокола, теперь читаю, – ответил он с отеческой улыбкой.

Господи, какой же он замечательный, на него всегда можно положиться! И он всегда ко мне хорошо относится, словно родной отец. А я посылаю его ухлестывать за молодой девчонкой, возможно, преступницей!.. Но сейчас просто нет другого выхода.

– Сергей Иванович, вы, наверное, знаете, что завтра вечеринка у Домбровского? – робко спросила я.

Он, конечно, знал. Домбровский – известный журналист, ежегодно собирает почти всю пишущую братию на празднование своего дня рождения. Я не зря оговорилась – почти всю. К нему приходят только успешные писатели, именитые журналисты и редакторы крупных тарасовских газет. Мы можем гордиться, что тоже званы. И вот на этой вечеринке я должна выставить Кряжимского стареющим ловеласом!

– Конечно, ведь мы все туда приглашены! – Он пока не почуял недоброго.

– Выручайте, Сергей Иванович, – выпалила я. – Наташа уже приглашена на нее.

– Что вы со мной делаете! – застонал он. – Что обо мне скажут люди?

– Не беспокойтесь об этом! – пришла мне в голову блестящая идея. – Когда мы раскроем это дело, напишем подробную статью, где расскажем о вашем участии в раскрытии преступления!

– Представляю, как это будет звучать: «Он нежно положил руку ей на талию, потом спустился ниже. В этот момент он твердо знал, что эта девушка – преступница!»

Мы посмеялись, после чего перешли к обсуждению плана обольщения Наташи. Решили, что придем на вечеринку как бы по отдельности. Я знакомлю Наташу с гостями, после чего к нам подойдет Кряжимский и завяжет ненавязчивый разговор. Я удалюсь под каким-нибудь благовидным предлогом, и наш роковой обольститель начнет обрабатывать девушку.

В том, что Сергей Иванович вытянет из нее все, что можно и что нельзя, я не сомневалась. Он умел вызывать доверие, и люди расслаблялись в его присутствии. Сотни интересных баек, которые сыпались из него, как из рога изобилия, могли разговорить любого. Наверняка если девушка что-то знает, то не утерпит и сама расскажет какую-нибудь историю как бы не про себя. Главное – держать ушки на макушке.

А моим предлогом удалиться скорей всего будет Фима – Ефим Григорьевич Резовский, мой старый друг. Он постоянно бывает на таких тусовках и все время норовит затащить меня в постель. Думаю, что и в этот раз он не изменит своей тактике. Ну почему многие мужики не могут оставаться просто друзьями?

– Э-гей-го-го! – завопил Ромка, залетая в редакцию. – Родители берут меня с собой!

– Подожди, – оглушенная, спросила я, – ничего не поняла! Куда тебя берут?

– Ольга Юрьевна, я еду на море, в Геленджик! – радостно выкрикнул курьер. – Можно сказать, в первый раз!

– Так можно сказать или в первый? – насмешливо посмотрел на него Кряжимский.

– В первый, – смутился Ромка, – я еще ни разу не был на море.

– Вот это да! Повезло тебе, – восхитилась я, – на курорте побываешь.

– На курорте отдыхают только почтенные матроны! – презрительно сказал Ромка. – Мы едем работать.

– Кто это – мы? Наверное, работать будет твой отец? – Кряжимский приучал молодежь не врать и не зазнаваться.

– Да, – тихо сказал юный «работяга», – моего отца пригласили поработать в микробиологическую лабораторию на весь остаток лета.

– И что же исследует эта лаборатория? – поинтересовалась я.

– Она занимается контролем качества черноморских вин, отцу повезло, что он туда попал!

– И ты пришел сообщить нам эту радостную весть?

– Ольга Юрьевна, – голос Ромки стал просительным, – я уезжаю уже завтра, поэтому прошу освободить меня на время от работы.

– Когда ты вернешься, путешественник?

– Через две недели.

– Хорошо, я тебя отпускаю, но ровно на две недели. Учти на будущее, – строго сказала я, – об отпуске надо предупреждать заранее.

– Ольга Юрьевна, – радостно закричал Ромка, – какая же вы замечательная! В следующий раз я обязательно вас предупрежу!

Что-то все сегодня расчувствовались, все кажутся хорошими и добрыми – может, это влияние особого геомагнитного возмущения? Кстати, Ромка мог бы мне очень пригодиться в расследовании.

– Роман, скажи, ты когда-нибудь бывал в ночном клубе «Марс»? – спросила я нашего курьера.

– Конечно, ведь там весь город собирается!

– Расскажи, пожалуйста, кто туда ходит, какие там правила?

– Там классно, Ольга Юрьевна, музон обалденный, такой танцевальный. Выпивка хорошая, всякие там коктейли.

– Да нет, ты не понял! Меня интересует публика, которая туда ходит! – прервала я поток восторгов.

– Туда все ходят. Конечно, в основном молодежь, но и такие, как вы, тоже забредают.

– А я что же, не молодежь, по-твоему? – возмутилась я.

– Вы меня не так поняли, – оправдывался Ромка. – Молодежь – это как я, Марина, лет семнадцати-восемнадцати. А людей постарше там редко встретишь.

– Если мы с Виктором туда пойдем, то будем как белые вороны?

– Ну нет, что вы! – успокоил меня Ромка. – Подниметесь в бар на второй этаж, там музыка потише играет.

– Скажи, пожалуйста, а какую функцию выполняет администратор?

– По-разному. Может билеты продавать, может порядок в зале наводить. Вам нужно с ним познакомиться?

– Было бы неплохо. Скажи мне, о великий тусовщик, как это сделать?

– Проще простого – пригласите его к столу, скажите, что хотите поболтать, покормите. Они там люди простые – подумают, что вы насчет бесплатного прохода пробиваете.

– «Пробиваете», опять это слово! Как прочно оно вошло в наш язык – все что-то где-то пробивают!

– Ты уверен, что такое поведение не покажется подозрительным? – уточнила я.

– Конечно, уверен! Мы в одном клубе три дня администратора прикармливали. Так он потом месяц нас бесплатно пускал! Правда, начальство им этого не разрешает, так что смотрите, чтобы хозяин не увидел.

Ценнейшие инструкции, ничего не скажешь! Когда я приехала в Тарасов, ночные клубы только начинались. Многие из тех, первых, уже разорились. Поначалу это были бывшие киноклубы, дворцы культуры, внутри их практически ничего не переделывали.

Клуб «Марс» был мне знаком, его не так давно заново отстроили. Но внутри я еще не была – как-то не доводилось. Если мы ничего завтра не разузнаем от Наташи, пойдем с Виктором на дискотеку. Сдается мне, что Полина, любовница ныне покойного Семена Семеновича, которая работает там администратором, на редкость интересная особа.

Уж очень много плохого о ней говорят – может, просто из зависти? В принципе она тоже подозреваемая номер один – ей роль наводчицы грабителей шла больше всего. Даже больше, чем Наташе.

Кроме того, я до сих пор не думала о жене Редьки. На вид она тишайшая особа – на работе и дома Редька окружал себя именно такими. Но, может быть, незаметная роль домохозяйки прискучила ей?

– Ну что, Сергей Иванович, – весело спросила я, – после скучного званого вечера оттянемся в «Марсе»?

– Гопака спляшем! – подхватил Кряжимский. – Боюсь, только радикулит разобьет. А так бы сходил.

– Вот Сергей Иванович, – восхищенно посмотрел на журналиста Ромка, – наш человек.

– Шучу я, конечно. – Кряжимский поправил профессорские очки. – Меня Оленька еле на день рождения уговорила идти, какие там дискотеки. В молодости на танцы ходил, тогда все по-другому было. – Он ударился в воспоминания: – Бывало, отплясывали до упаду!

– Да какие у вас были танцы! – презрительно сказал Ромка. – «Калинка» да «Катюша»!

– А разве это хуже вашей нынешней музыки? – обиделся Кряжимский. – Вообще не понимаю, как можно танцевать под современную какофонию!

– Ладно, – прервала я спор «отцов и детей», – давайте поедем домой. А то мы все на работе горим, уже, между прочим, темнеет.

Весь следующий день я промаялась в ожидании вечера. Не то чтобы от безделья – готовили номер к печати. Происходила подгонка статей по размеру, размещение фотографий. Кряжимский с Виктором сидели у компьютера, объясняясь скупыми жестами, что и куда поставить. Пришлось обрубить несколько «хвостов» – материал не лез в номер, ведь газета у нас небольшая – всего восемь полос.

После окончания кропотливой работы номер был сдан в типографию. Возможно, уже завтра дезинформация майора Здоренко, поставленная на второй полосе, побудит преступников к действию.

Наступил наконец долгожданный вечер. Я позвонила Наташе и назначила ей встречу возле редакции «Тарасовских вестей» – именно там должна была проходить вечеринка. Кряжимский обещал подъехать попозже.

Когда мы с ней зашли внутрь, то увидели там уже довольно большое количество приглашенных гостей. Сам именинник – Петр Сергеевич Домбровский – стоял возле накрытого стола и принимал поздравления. На нем был шикарный восточный халат – на голове даже красовался тюрбан.

– Вот это да! – восхитилась моя спутница. – Настоящий султан! Он что, всегда так ходит?

Домбровский так ходил не всегда – чаще его можно было увидеть в джинсах и кроссовках. Редко он надевал костюм, в основном на официальные встречи. Ну а на свой день рождения можно было и почудить.

Мы подошли к имениннику, я представила Наталью как новую сотрудницу нашей газеты и поздравила его с праздником, вручив ему заранее приготовленный подарок – бутылку коллекционного грузинского вина, привезенного одним нашим знакомым. Я специально приберегла его – знала, что Домбровский падок на такие вещи.

– Привет, Ольга! – помахал мне издалека Фима. – Рад твоему появлению!

Вот плут! Небось специально пришел, зная, что я буду здесь. Он подошел к нам и затеял светский разговор – адвокат умел болтать ни о чем.

– Не желаете ли выпить немного вина, дорогие дамы? – галантно предложил он.

– Разве что немножко, – сказала я, зная, что он не отстанет.

Другие гости подходили к нам поздороваться, они интересовались, как идут дела у нашей газеты, спрашивали, почему мы не в полном составе. Я с вежливой улыбкой объясняла, что остальные не смогут присоединиться, так как заняты делами.

Стол был шведский – каждый мог подойти и съесть что угодно. Мне такой стол нравился больше, чем традиционный. Ведь как у нас обычно бывает, все наедятся салата «Оливье» до желудочных колик, а потом никто не может разговаривать, не то что танцевать.

– Ольга, взгляните! – взволнованно зашептала Наташа, смотря в сторону султана-именинника.

– Что там, Наташа? – спросила я.

– Видите, того человека, который жмет ему руку? Это и есть депутат Кузнецов!

Интересно, что он здесь делает? Я направилась к мужчинам, оставив Наташу на попечение Фимы. Депутат был мужчиной средних лет, довольно приятной наружности. Стройный, подтянутый, с аккуратным пробором в волосах. Только глаза этого человека мне не понравились – холодные и настороженные.

– Петр Сергеевич, познакомьте с гостем! – подойдя, попросила я.

– А-а, Оленька, – добродушно пробасил Домбровский. – Попрошу любить и жаловать – это наш человек в облдуме, источник кулуарной информации, Сан Саныч Кузнецов.

– Только это секрет, – хитро посмотрел на меня депутат.

Мы немного поболтали, мужчины расспросили меня о последних криминальных событиях в городе.

– Послушайте, Александр Александрович, случайно не вас ограбили вчера? – «случайно» обронила я.

– Увы, – горестно развел руками депутат, – обворовали именно меня.

Несмотря на то что Кузнецов попытался представить все в комичном свете, его глаза свидетельствовали об обратном: в них мелькнуло что-то недоброе. Видно было, что под внешним лоском он таит порядочную злость.

Поболтав для приличия еще немного, я двинулась обратно к Наташе. Главное выяснила, оказывается, Домбровский давно знаком с Кузнецовым, поэтому в визите последнего нет ничего экстраординарного.

Наташа оживленно болтала о чем-то с Фимой. Не ожидала увидеть ее такой веселой – адвокат все время смешил ее.

– Представляете, Наташа, и тогда этот идиот и говорит: «Я признаю свою вину, господин судья!» – долетел до меня обрывок разговора.

Увидев меня, девушка вопросительно посмотрела мне в глаза. Я успокаивающе кивнула – мол, все в порядке. И в этот момент я увидела входящего в зал Кряжимского. Он выглядел великолепно – в костюме-тройке с бабочкой, как конферансье на каком-нибудь концерте. Еще он был похож на западного чудака-миллионера, который отошел от дел и наслаждается отдыхом. Где он раздобыл этот костюм – загадка: раньше я никогда его в нем не видела.

Коллега подошел к имениннику, поздравил его и вручил подарок – кажется, наручные часы. Потом прошел по залу, ослепительно улыбаясь встречным знакомым, говоря каждому по нескольку приятных слов, и направился к нам – сейчас мы должны будем разыграть случайную встречу старых знакомых. Я оттащила Фиму в сторону.

– Фима, ты не знаешь, что мы знакомы с Кряжимским. Понял? – зашептала я ему на ухо.

– Это еще почему? – удивился адвокат.

– Потом узнаешь!

Кряжимский подошел к нам и поздоровался.

– Здравствуйте, Сергей Иванович, какая встреча!

– Здравствуйте, Оленька, какими судьбами? – воскликнул «миллионер».

– Да вот, решила новую сотрудницу ввести в журналистскую семью!

– И как зовут эту прелестную девушку? – Кряжимский обольстительно улыбнулся.

Они познакомились, и мы двинули к столу. Каких только яств на нем не было! Салаты, колбасы, морепродукты, грибы, сладости – все, чего душа пожелает! Мы выпили и закусили, после чего Кряжимский приступил к цели своего визита.

– Наташенька, душенька! – Взял он ее под локоток. – Скажите, вы давно работаете у Ольги?

– Да нет, – сказала предупрежденная мной Наташа, – всего лишь второй день.

– Разрешите поинтересоваться, каковы ваши обязанности?

– Я готовлю материал по мелким происшествиям.

– О, я тоже когда-то с этого начинал. Такая интересная, живая работа! Сейчас я пишу крупные аналитические статьи, касающиеся экономики губернии, – пришлось на старости лет переквалифицироваться.

– Ну так уж и на старости! – Секретарша восхищенно смотрела на него. – По-моему, вы совсем не старый!

Это был хороший знак! Видимо, «профессорский» вид Кряжимского внушил ей уважение. А женщина ведь вначале уважает, а потом влюбляется. Скоро можно будет оставить голубков наедине.

Фима сегодня был в ударе. Он тоже оживленно болтал, развлекая Наташу. В другой день я порадовалась бы ее успеху у мужчин, но только не сегодня. Как бы адвокат не составил конкуренцию нашему Казанове! Я опять отозвала его в сторону.

– Фима, прекрати клеиться к этой девушке, дай Кряжимскому порезвиться! – приказала я ему.

– Почему ты мне указываешь, как себя вести? – заупрямился друг.

– Это нужно для дела, пойми же ты наконец! – зашипела я.

– Да я вовсе не клеюсь, просто разговариваю. У меня никаких видов на нее нет.

Мне нужно было ненадолго отлучиться, поговорить с главным редактором еще одной криминальной газеты нашего города. Мы не были конкурентами – просто по-разному освещали происходящие события. Я хотела узнать, как он анализирует последние ограбления в городе, поэтому решила оставить троицу и двинула к Давиду Исааковичу – так звали этого редактора, пожилого и хитрого соплеменника Моисея.

– Здравствуйте, дорогой Давид Исаакович! – радушно поприветствовала я его.

– И вам привет, радость моя! – улыбнулся он. – Как поживают ваши расследования?

– Прекрасно! Две недели подряд – сенсационные материалы! – весьма оптимистично ответила я.

– Быстро же вы потеснили соперников на всех фронтах! Как вам это удается? – улыбнулся хитрый старик.

– Работаем потихонечку! А события-то какие происходят! Вы ведь тоже на прошлой неделе писали об инкассаторах?

– Куда же денешься, милочка?.. В нашем селении нечасто происходят такие громкие дела.

– А как вы думаете, дорогой, кто же у них третий сообщник? – спросила я напрямик.

– Могу только сказать, что это опытный человек, раз поставил такой спектакль и замел следы. Возможно, он воевал или работал в милиции.

– А может, он только сообщил маршрут и больше ни в чем не участвовал? – засомневалась я.

– Нет, что вы! Задержанные не смогли бы спланировать такое мудрое преступление. Вы знаете их биографию?

– Нет, Здоренко и близко меня к этому делу не подпускает. Сообщил, что счел нужным, и строго-настрого приказал не вмешиваться.

– Слава богу, в милиции меня знают как благоразумного человека, – подпустил мне шпильку «конкурент». – Поэтому я узнал, что арестованные преступники даже не закончили среднюю школу. Раньше привлекались за мелкие грабежи, но не более. В Тарасов приехали полгода назад – заработать денег и развлечься.

– Но бывают же, так сказать, самородки грабительского дела! – возразила я. – Джека Потрошителя, например, никто не учил убивать людей!

– Тут вы, милочка, ошибаетесь, – улыбнулся старый журналист, – Джек имел неплохие познания в хирургии. А эти горе-налетчики – полные долдоны! Свое имя без ошибки написать не могут. Говорю вам, их кто-то научил всему этому!

– Хорошо, а как вы думаете, сообщник со стороны «Ликтара» или «Назарета»? – продолжала выжимать я информацию.

– Скорей всего со стороны «Ликтара». Там больше непроверенных кадров. Кроме того, – он наклонился к моему уху, – я считаю, что с ограблением был как-то связан Семен Семенович Редька, замдиректора по общественным связям.

Вот это да! Как мой коллега-редактор мог прийти к таким выводам?

– Что вас натолкнуло на такую мысль? – спросила я осторожно, не желая, чтобы меня опередили в расследовании.

– Все просто – сначала ограбление, а через несколько дней он погибает. Милиция считает все несчастным случаем, но я не верю в случайности.

– И что же, вы будете расследовать это дело? – заволновалась я.

– Не бойтесь, – рассмеялся проницательный старик, – я не отниму у вас пальму первенства. Опубликую свой материал после вашего, и он тоже найдет отклик у читателей.

– На том и договоримся! – успокоилась я.

Теперь надо двигаться к моим подопечным – надолго же я их оставила! Когда подошла, то застала такую картину: Кряжимский сидит и беседует с каким-то незнакомым мужчиной, а Фима проникновенно шепчет что-то Наташе на ухо.

– Что происходит, Сергей Иванович? – зашептала я гневно, оттащив Кряжимского в сторону. – Почему вы допустили это?

– Увы, Оленька, – развел он руками, – дама сделала свой выбор. Я ничего не смог поделать!

– Сейчас мы это исправим! – пообещала я, направляясь к сладкой парочке.

– Что ты делаешь? – спросила я Фиму, оттащив его от Наташи.

– Как это что? Разговариваю с дамой!

– Сейчас же прекрати! Ты мне испортишь все расследование!

– У тебя расследование, а у меня любовь! – сказав это, Фима икнул.

Так он пьян! Что-то никогда за ним этого не водилось! А может, он обиделся, когда я его отшивала? Попробую все-таки вразумить упрямца!

– Ефим, а что скажет твоя жена, когда узнает про твою внезапную любовь?

Он как будто протрезвел при упоминании жены. Фима не терпел угроз подобного рода.

– Ну зачем же так, Ольга? – спросил он укоризненно. – Неужели все так серьезно?

– Я сразу тебе сказала, чтобы ты не мешал, но ты, кажется, не понял. Займись кем-нибудь другим, пожалуйста.

Он остался стоять возле стола, а я, взяв Наташу под руку, повела знакомиться с новыми гостями. Сейчас ее надо отвлечь, а потом Кряжимский опять попытается ее очаровать.

Мы подходили к разным группкам гостей и слушали, о чем они говорили. Наконец, мы подошли к компании, в которой был депутат Кузнецов. Увидев меня с Наташей, он заметно напрягся.

– Александр Александрович, знакомьтесь – это Наташа.

– Очень приятно, – кивнул Кузнецов.

– Скажите, а с нами вы поделитесь кулуарной информацией? – шутливо спросила я.

– Конечно, – ответил он, пристально глядя на мою спутницу, – стоит только попросить.

Мы отошли. Я ощущала его взгляд на своей спине. Может, зря дразню льва?

На этот раз я вручила девушку в руки Кряжимского. Увидев скучающего Фиму, направилась к нему – его надо отвлечь, а не то опять все испортит.

– Фима, радость моя, – проворковала я ласково, – что ж ты голову повесил?

– Ага, – обиженно пробурчал он, – сначала запрещает мне общаться с девушками, а потом хочет, чтобы я еще и не грустил.

– Я же тебя для себя берегу, вдруг кто-нибудь испортит мальчишку!

Фима юмора не оценил, однако воспрянул от моих слов и стал увиваться вокруг меня.

– Оленька, я даже в браке берегся лишь для тебя! – разливался адвокат. – Никто не смог испортить меня! О богиня, снизойди до меня со своего Олимпа!

– Трепещи, человек! Когда богини сходят с Олимпа, смертные могут погибнуть от их ослепительной красоты!

– Я готов умереть, чтобы увидеть это! – вскричал Фима.

Он пригласил меня на танец, и мы закружились под музыку. Точнее, попытались закружиться – Фима не очень-то крепко стоял на ногах.

Никто не обращал на нас внимания, потому что вечер вошел в заключительную стадию. Все занимались только собой – кто-то танцевал, кто-то вышел покурить. Я то и дело поглядывала на Кряжимского с Наташей. Сергей Иванович, взяв девушку за руку, в чем-то убеждал ее; надеюсь, не в своей половой состоятельности.

Фима элегантно отошел в сторону, потом притянул меня за руку к себе. Правда, балетный номер не прошел – вместо того чтобы красиво принять даму на согнутую в локте руку, он по-медвежьи меня облапил.

Его взгляд был маниакально направлен в вырез моего вечернего платья: еще немного, и адвоката нельзя будет отвадить. Я с трудом разжала руки, обвившие мою талию.

– Фима, может, отдохнем? – взмолилась я.

– С тобой, богиня, я готов танцевать хоть всю ночь! – страстно проговорил Ефим.

Я все же уговорила кавалера подойти к столу под предлогом поесть сладости. Он тут же собрал конфеты и пирожные с этой части стола и все вывалил передо мной.

– Отведай, прелесть моя! – умолял воздыхатель.

Если бы я все это отведала, у меня начался бы диатез. Выручила подошедшая Ирочка Благова – моя бывшая сокурсница, ныне репортер «Губернских ведомостей».

– Привет, Ольга! Познакомь меня со своим кавалером! – попросила она.

Я познакомила их, потом отвела ее в сторону.

– Послушай, если ты отвлечешь это чудо от меня хоть ненадолго, я буду тебе очень благодарна!

– К сожалению, не могу тебе помочь, я здесь не одна. – Подруга кивнула на небритого молодого человека неподалеку от нас, который ревниво таращился в нашу сторону.

– Глянь, – прошептала она, – вылитый Отелло и шага не позволяет отойти!

Придется отшивать Фиму самой. И зачем подружки обзаводятся такими приятелями? Мазохистки они, что ли? Я никогда бы не позволила так командовать собой. А может, просто еще не встретила по-настоящему сильного, достойного мужчину?

Я оглянулась туда, где должны были стоять Кряжимский с Наташей. Но увидела одного Кряжимского. Где же секретарша? Я ринулась к нему, чтобы опять выправить положение, если еще, конечно, возможно. Фима побежал за мной, приговаривая:

– Куда же ты, звезда моя? Вернись, я все прощу!

– Что случилось? – спросила я, подбежав к Кряжимскому. – Где она?

– Вышла в дамскую комнату, – спокойно ответил Сергей Иванович.

Фух, можно перевести дыхание! А то я подумала, что слишком много сегодня дел срывается. Можно пока выйти покурить, а заодно доступно объяснить Фиме, чтобы он отвалил. А то при людях неудобно.

– Пойдем, радость моя, покурим, – предложила я ему.

Мы спустились по лестнице, покрытой красным ковром, и вышли в вестибюль. Герой-любовник часто задышал – наверное, представлял, как страстно обнимет меня на улице. Какой жестокий облом его ждет! Мне даже стало его жалко – ведь он все-таки неплохой друг. Вот если бы еще в койку не лез – цены бы ему не было!

– Фимочка, солнце мое! – сказала я, закурив.

– Что, моя ненаглядная? – Он попытался обнять меня за талию.

– Мы, кажется, уже не раз обсуждали наши отношения. – Я сбросила его руку.

– Ты опять начинаешь! – поскучнел адвокат. – Разве нельзя быть друзьями и любовниками одновременно?

– Можно, но только не в твоем случае! – Я увидела его расстроенную физиономию и поспешила утешить: – Это не значит, что ты плохой мужик, просто я хочу быть тебе лишь другом. Ты все понял?

– Угу, – кивнул он и, докурив, стал подниматься вверх. С него сразу слетела пьяная веселость.

Все-таки с мужчинами надо понежнее. А то скажешь ему, что он никудышный любовник, и он может стать от расстройства импотентом.

Поднявшись наверх, я осмотрела зал. Наташи все еще не было. Неужели она так долго пудрится? Я подошла к Кряжимскому. Он явно воспрянул духом, скинув с себя роль Казановы, – Сергей Иванович весело болтал с оживленной компанией гостей.

Я еще раз обвела всех взглядом. Почему-то депутата Кузнецова тоже не было в зале. Вспомнился его недавний нехороший взгляд, направленный на Наташу, и меня посетило дурное предчувствие.

– Сергей Иванович, – спросила я Кряжимского, – в какую сторону пошла Наташа?

– Вон туда, – ответил он, показав мне дорогу. Коллега настолько увлекся разговором, что не заметил моей тревоги.

Фима сидел, надувшись, поэтому я пошла искать девушку одна.

Зайдя в женский туалет, я огляделась. Широкое зеркало на стене, кафельный пол и стены напоминали операционную.

В коридорчике было пусто. Я прошла дальше – из трех кабинок одна была занята. Похоже, Наташи здесь нет. Может, она в кабинке?

Я толкнула закрытую дверь – она внезапно легко отворилась. Открывшаяся картина заставила меня завизжать. На унитазе, безвольно упершись головой в стену, сидела Наташа. По кафелю на пол стекала тонкая струйка крови. От увиденного мне стало дурно, и я сползла на пол.

Дверь скрипнула: кто-то вошел. Надо срочно рассказать об увиденном здесь, вызвать «Скорую»! Обернувшись, я встретилась взглядом с Никифором Олеговичем. Вот уж кого не ожидала!.. Поэтому задала глупейший вопрос:

– Что вы делаете в женском туалете?

– Что случилось, Ольга? – Вместо ответа он двинулся ко мне. А увидев Наташу, кинулся обратно к дверям.

…Через полчаса приехала «Скорая помощь» и милиция. Меня к этому времени уже напоили коньяком и закутали в теплую шаль. Гости встревоженно топтались возле стола – никому не велено было уходить до приезда милиции.

Наташа, оказывается, была жива. Пульс еле прощупывался – ее откачали только благодаря действиям Кабальцева. Старик не сплоховал – он в считаные минуты вызвал экстренные службы и вернулся в туалет. С ним прибежал и Кряжимский. Они вывели секретаршу и помогли выйти мне.

При осмотре головы пострадавшей Никифор Олегович увидел довольно большую ссадину – очевидно, ее ударили чем-то тяжелым сзади. Девушке долго совали под нос ваточку с нашатырем и хлопали по щекам, прежде чем она очнулась. Правда, очнулась – это неточное слово. Она чуть пошевелила ресницами и еле слышно простонала. Врачи «Скорой» положили ее на носилки и понесли в машину.

– Что здесь произошло? – спросил собравшихся энергичный милиционер, полная противоположность тому, который приезжал на пляж.

Я рассказала ему то, чему стала свидетелем.

– Скажите, пострадавшая с кем-нибудь здесь конфликтовала сегодня? Или, быть может, у нее была личная неприязнь к кому-нибудь из собравшихся? – выяснял милиционер.

– Нет, – объяснила я, – она пришла со мной. Никого из собравшихся она не знала.

Следователь озадаченно почесал затылок, но видно было, что ничего путного ему на ум так и не пришло. Он приказал двоим своим коллегам выяснить и записать данные обо всех собравшихся.

– Будем разбираться, – пообещал он. – Возможно, когда пострадавшая придет в себя, она расскажет, кто ее ударил.

Как же, жди! Удар был нанесен сзади – она наверняка ничего не увидела. Я пошарила глазами вокруг – депутата Кузнецова по-прежнему нигде не было видно. Это наводило на определенные размышления. Но милиции пока не следует о них рассказывать.