У моей «Лады» тонированные стекла, и, к тому же, насколько я помню, Трофимыч вообще ее ни разу не видел, но рисковать и подъезжать близко к школе я не стала. Переулок, в котором находится школа, пересекает всего два квартала, одним своим концом упираясь в улицу Советскую, а другим – в Казачью. Я остановилась на Советской так, чтобы из машины был виден парадный вход в школу, подняла «Никон» и через его мощный объектив стала наблюдать за всеми выходящими из здания.

Было около трех пополудни, когда мы с Гончаром начали наблюдать за школой, и сколько это могло продлиться, я даже не могла себе представить. Но надеялась, что Трофимыч не будет тянуть до самого вечера.

– Вадик, – сказала я, не отрываясь от аппарата, – сходил бы ты, проверил, не сдернул ли уже наш клиент? А то просидим здесь до ночи, а окажется – зря.

– Ладно, – сразу согласился Вадим и открыл дверцу.

– Сделай вид, что ты ничего не знаешь, – напутствовала я его, – скажи, что Ванька тебе нужен по делу.

– Ладно, не маленький, – хлопнул дверкой Вадим и направился к школе.

Вот чудак, обиделся, что ли? Я продолжала наблюдать за входом и видела, как Гончар вошел в школу, проталкиваясь между учениками, выбежавшими на крыльцо после очередного урока. Прошло минут десять, и он снова появился на крыльце.

– Ну что, – спросила я, когда Вадим сел в машину, – на месте?

– На месте, – ответил он, – делает матрицы для объемных букв.

– Уходить не собирается?

– Черт его знает, – неопределенно потряс копной волос Вадим, – непонятно что-то.

– Спрашивал про Ивана?

– Говорит, не знает, не видел со вчерашнего дня, – ехидно произнес Вадим, – а бутылку-то я тоже заметил. Хотел спросить, мол, ты пить, что ли, начал, но побоялся спугнуть.

– Правильно сделал, что не спросил.

Появления Трофимыча нам пришлось ждать еще больше часа. За это время Гончар успел рассказать мне, как он познакомился с Катериной. Он сдавал в один магазинчик, торгующий всякой мелочью, свои работы – картины маслом с городскими пейзажами. Катерине понравилась одна из них, и она приобрела ее. После этого, узнав в магазине адрес Вадима, она пришла к нему и попросила, чтобы он написал старый одноэтажный дом, где жили ее родители, пока не перебрались в деревню. Дом собирались сносить, а Катерина хотела, чтобы он остался хотя бы на холсте. Вообще-то Вадим не работал по заказам, а писал для души, но, увидев Катерину, не смог ей отказать. Когда он принес ей законченную работу, она пыталась ему сунуть какие-то деньги, но он отказался. Тогда она достала бутылку коньяка, конфеты, они выпили. В тот день он остался у нее. После этого он стал к ней заходить несколько раз в неделю. Иногда встречал ее после работы.

– Ты никогда не видел с ней высокого парня? – Я описала ему дылду, про которого говорил мне Дебрянский.

– Нет, а что?

– Катьку недавно видели с ним у рынка, – ответила я. – Надо бы его разыскать, может, он что-нибудь подскажет. На-ка, понаблюдай. – Я сунула ему фотоаппарат и достала сотовый.

Набрав номер Катькиной клиники, я приложила трубку к уху.

– Добрый день, – сказала я, когда мне ответили. – Вы не подскажете, Фадейкина сегодня работает?

– Фадейкина сегодня не вышла на работу, – ответил приятный женский голос.

– А вчера у нее был рабочий день?

– Нет, вчера у нее по графику был выходной.

– И на работе она не появлялась?

– Лично я ее не видела, – не очень любезно ответила девушка.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Идет, идет, – вдруг с азартом произнес Гончар, наблюдавший за входом.

Переведя взгляд, я и невооруженным глазом увидела в дверях школы немного сутуловатую фигуру Трофимыча. В руках у него был пакет, который я заметила, когда навещала его. Он неторопливо спустился с крыльца, пересек школьный двор и вышел из ворот. Повернул налево и пошел в сторону трамвайной остановки. Это несколько осложняло ситуацию, потому что движение автомобилей в том направлении было запрещено, но я предвидела такой вариант.

– Давай за ним, – сказала я Вадику, – если он сядет на трамвай, бегом возвращайся сюда, мы успеем его нагнать до следующей остановки.

– А если пройдет дальше? – спросил Вадим, выбираясь из машины.

– Вот, позвони тогда мне по этому номеру. – Я написала на визитке номер мобильного и сунула ему в руку. – «Никон» – то оставь.

Он вернул мне аппарат и двинулся за Трофимычем, темная куртка которого уже почти затерялась среди такой же темной массы народа, поджидавшего трамвай. Я прильнула к фотоаппарату, пытаясь разыскать через видоискатель спину Трофимыча. Вот он. Кажется, остановился. Поискав Вадима, я вскоре обнаружила его прижавшимся к остановочному павильону. Он не сводил глаз с Трофимыча.

Подошедший трамвай перекрыл мне обзор. Толпа зашевелилась, словно муравьи в муравейнике. От этой остановки трамваи шли в трех направлениях, и на каком из них собирался ехать Трофимыч, было неизвестно. Поэтому-то я и послала для подстраховки Вадима.

Судя по тому, что Гончар не возвращался, Трофимыч собирался ехать на трамвае другого маршрута. Через минуту подошел следующий трамвай, когда он отправился, я увидела бегущего к машине Вадима.

– Уехал, – сказал он, переводя дух, – на «десятке».

«Десятка» была довольно коротким маршрутом и возила пассажиров в так называемый Октябрьский поселок, в народе именуемый Агафоновкой. Этот район был застроен одно-двухэтажными домами в послевоенное время. Преимущество этого поселка было в том, что он находился в пятнадцати минутах езды от центра, но в то же время являлся окраиной города, так как был расположен на склоне холма, на вершине которого темнел лес. На соседнем холме располагались правительственные дачи, и вообще, в экологическом плане это было относительно удачное место, потому что там отсутствовали вредные производства. Более того, неподалеку находился санаторий.

Но Трофимыч мог ехать и не до конца. Вот и нужно было проследить весь маршрут. Стартуя от конечной, трамвай огибал три квартала и выезжал снова на улицу Советскую, где у него и была первая остановка.

Поэтому я не торопясь двинулась прямо и остановилась, не доезжая до остановки, когда трамвай еще был далеко. Трофимыч не вышел, да мы, собственно, этого и не ждали, поэтому спокойно тронулись дальше. Начало смеркаться, и это было нам на руку, потому что позволяло двигаться следом за трамваем, почти не скрываясь.

Так мы доехали до конечной остановки, где трамвай делал кольцо. Вадим все время наблюдал за Трофимычем через объектив моего «Никона». Среди неплотной толпы граждан, сошедших на конечной «десятки», я вскоре заметила черную болоньевую куртку Трофимыча.

– Смотри, смотри, – возбужденно воскликнул Гончар, – вон он!

– Да вижу я, – успокоила я его, – не кричи.

– Пошел в гору, – продолжал комментировать Вадим.

Действительно, Трофимыч, все так же не спеша, поплелся по направлению к лесу. Я отпустила его метров на сорок и, выключив фары, тронулась следом. Склон становился все круче, и в какой-то момент колеса «Лады» начали пробуксовывать на скользком грунте.

– Выходим, – скомандовала я, сунула сотовый в карман куртки и выбралась наружу.

Было уже почти совсем темно – тучи закрывали небо – и нам пришлось прибавить шагу, чтобы не упустить Трофимыча, который, поднявшись почти до самого леса, свернул на дорогу, шедшую вдоль склона. Мы добрались до поворота и увидели, что Трофимыч стоит возле деревянной калитки. Он поднял свободную руку и, пошевелив ею, словно возился с запором, открыл калитку и исчез во дворе.

Подойдя ближе, мы увидели над деревянным забором крышу невысокого строения, одна стена которого выходила на улицу. Окна были закрыты ставнями, из-за которых пробивались узкие полосы света. Из трубы шел дым – видимо, кто-то в доме топил печку. Вадим попробовал открыть калитку, но она оказалась запертой. Передав мне «Никон», который все еще был у него в руках, он пошарил в том же месте, где и Трофимыч.

– Есть, – удовлетворенно произнес он, осторожно открывая деревянную дверь.

Вслед за Вадимом я скользнула в калитку, не забыв запереть ее за собой. Глаза уже освоились с темнотой, и я смогла различить небольшой участок двора, но, кроме навеса, под которым были сложены заготовленные на зиму дрова, там ничего примечательного не было. Пройдя мимо входной двери, я заглянула за угол. Там были два окна, но ни одно из них не светилось.

– Ну, что будем делать? – прошептал сзади Вадим.

– Подождем, – ответила я, – может, он недолго. – Конечно, я имела в виду Трофимыча.

– Думаешь, Веретено там? – не отставал Гончар.

– Да ничего я не думаю, – оборвала я его, – посмотрим.

Тут скрипнула дверь, и мы затаились, прижавшись к стене дома.

– Ну, ладно, – узнала я голос Ивана, – когда придешь?

– Зайду через пару дней, – ответил Трофимыч, – пока харча тебе хватит.

– Всем привет, – вышел из-за дома Вадим и направился к крыльцу, где происходил разговор.

Я даже не успела его задержать, и мне пришлось последовать за ним. Увидев две тени, вышедшие из-за угла, Ванька оттолкнул Трофимыча, который чуть не упал, поскользнувшись на мокрой траве, и бросился к калитке. Вадим кинулся за ним, но налетел на Трофимыча и задержался. Пока он его отстранял, Веретенников уже открыл калитку и выбежал на улицу.

– Ванька, дурень, стой, – крикнула я ему вдогонку, надеясь, что он узнает мой голос, но услышала только топот удалявшихся ног.

– Свои, Веретено! – заорал Вадим, выбегая за калитку.

Я выскочила следом, но темень была такая, что видно было только под ногами, да и то с трудом. Но это-то нас как раз и выручило. Я услышала какой-то шлепок в конце улицы, где мы сворачивали на поперечную дорогу, шум, крик, потом какой-то нудный говор, и вскоре на дороге появились два силуэта, приближавшихся к дому. Когда они подошли ближе, я увидела, что это Вадик и Иван.

– Привет, – буркнул Иван, проходя мимо меня. – Чего здесь стоять-то? Пошли в дом.

В доме было тесновато, но уютно. От печки, находившейся в центре, шло какое-то доброе тепло. Стало так хорошо и почему-то вспомнилось детство, мама и Карасев, где я жила до шестнадцати лет.

Я чуть не рассмеялась, когда рассмотрела Ивана и Вадима. Оба были вымазаны в грязи по самые уши. Даже с головы свисали ошметки земли.

– Ну и видочек у вас! – Я подняла камеру и использовала ее по прямому назначению. – Будет что вспомнить.

– Высохнет, само отвалится, – философски заметил Трофимыч.

После того как эти двое привели себя в более-менее божеский вид, Ванька выложил все, что с ним произошло со вчерашнего дня. Все было так, как я и предполагала. Придя к Катерине, он позвонил. Удивившись, что Катька не открывает, ведь он договаривался о встрече заранее, он толкнул дверь и застыл от ужаса. Ванька сразу понял, чем это может для него обернуться, и, прикрыв дверь, стрелой вылетел на улицу. Забежал в подвальчик и, чтобы хоть как-то унять мандраж, на последние деньги взял сто граммов водки. И только тогда начал думать, что ему делать.

Как в трансе, он добрался до школы и, выложив все Трофимычу, пригорюнился. Тот, как мужик основательный и жизнью ученный, посоветовал ему на время схорониться у него в доме, который они с женой использовали под дачу и бывали там только в сезон. На том и порешили. Ванька, когда они добрались сюда, немного пришел в себя и попросил Трофимыча сообщить об убийстве в милицию. Что тот и сделал. Но там ему сказали, что опергруппа уже выехала.

– Правильно, – кивнула я, – это я ее вызвала. Наверное, мы с тобой разминулись на несколько минут. Она сама меня пригласила, говорит, для тебя есть что-то интересненькое. Ты не знаешь, где она была вчера до обеда?

– Не знаю, – Ванька отрицательно покачал головой. – Я сам ей с утра звонил, а застал почти к обеду.

– Понятно, – сказала я. – А не знаком тебе такой мужичок в тирольской шапочке, черной куртке и серых брюках?

– Нет, – снова замотал головой Иван, – хотя, постой, – глаза его забегали, брови сдвинулись на переносице. – Точно такой попался мне на лестнице, когда я поднимался вчера к Катерине… Мне еще показалось, что дверь на ее этаже хлопнула…

– Между прочим, – заметила я, – этот субъект ищет тебя.

– Меня? – удивился Иван. – Но я его не знаю. Зрительная память у меня хорошая, я точно помню, что никогда его раньше не встречал.

– Похоже, это он убил Катерину, – произнесла я.

– А зачем ему я? – насторожился Иван.

– Ну как же ты не понимаешь, – вмешался Гончар. – Ты же видел его. Он-то смекнул, что ты его засек и сможешь опознать. Может быть, он даже проследил, как ты открывал дверь в квартиру Катерины.

– И он… – начало доходить до Веретенникова, – проследил меня до бара.

– Да, – сказал Вадим, – только вот потом что-то не сходится. Если он проследил тебя до бара, зачем ему выспрашивать о тебе у барменши?

– Зачем? – задумался Веретенников, а потом хлопнул себя ладонью по лбу. – Затем, что он потерял меня.

– Как потерял? – теперь уже удивился Вадим.

– Я как из бара вышел, начал в себя немного приходить. Вижу, троллейбус в сторону Крытого отходит. Ну, я рванул и в самый последний момент на подножку впрыгнул, – объяснил Иван, – вот он и отстал от меня. Только все равно непонятно, зачем я ему?

– Дурень, – Вадим постучал костяшками пальцев по лбу, – чтобы избавиться от свидетеля.

– Ох ты, черт, – присвистнул Веретенников. – Значит, он меня хочет убить?

– Дошло наконец, – вздохнул Вадим.

– Слушайте, ребята, – я приняла загадочный вид, – если этот тип ищет Ивана, то не надо ему мешать его найти.

– Почему это? – испуганно и возмущенно возопил Веретенников.

– Чтобы взять его с поличным, – сказала я, – когда он будет тебя убивать.

– Да ты что, – заорал Иван, – спятила, что ли?

– Ну, Ваня, – я погладила его по руке, – мы не дадим ему тебя убить. Мы устроим все так, что он будет думать, что ты в доме один. Он придет тебя убивать, а в это время мы будем снимать его на камеру. Тогда он ни за что не отвертится.

– Мне надо подумать, – сказал Иван.

– Думай, Ваня, – сказала я, – только думай быстрее.

– Ладно, – сказал Иван, – предположим, я согласен, что дальше? Как ты ему сообщишь, что я здесь? Ты же даже не знаешь, кто он такой и где его искать.

– А мне и не нужно этого знать, – сказала я, доставая сигарету, – он сам тебя найдет.

– Ну и как же он меня найдет?

– Он же ищет тебя? – намекнула я.

– Ну, ищет, – нетерпеливо согласился Веретенников.

– Ну вот, рано или поздно он узнает, где ты живешь, где работаешь, и выйдет на Трофимыча.

– Как это он узнает? – возразил Иван.

– Ты же в «Элси» не первый раз вчера был…

– Не первый, – согласился Иван.

– Там тебя знают. Найдет он твоих приятелей, они и скажут ему, где ты работаешь, понял?

– Понял, – сказал Иван и посмотрел на Трофимыча. – Придется тебе, Трофимыч, немного стукачом поработать. Объяснишь этому охотнику, где я обитаю.

– Это можно, – согласился Трофимыч, почесав в затылке.

– Ну, прямо детектив, – восторженно повторил Вадим свою реплику, произнесенную им часом раньше.

– Это тебе не хухры-мухры, – наставительно сказал Трофимыч, – чуть чего зазеваешься – поминай как звали. Ответственность требуется и точный расчет.

– А правда, – задумчиво посмотрел на меня Ванька, – что, если с камерой что-нибудь случится или вы просто нерасторопными окажетесь? Пока будете туда-сюда крутиться, он меня и грохнет?

В его голосе засквозила тревога.

– Да не думай ты об этом, – с беспечной интонацией сказал Вадим, – этак ведь можно тени своей испугаться и все дело провалить.

– Легко тебе рассуждать, убивать-то не тебя придут, – обиженно произнес Ванька, – умирать-то никому неохота. Посмотрел бы я на тебя, если бы к тебе этот маньяк заявился.

– Никто не спорит, что дело рискованное, но ведь и благородное, – вмешалась я, – а я уж постараюсь сделать так, чтобы все возможные неблагоприятные последствия…

– Так значит, ты не отрицаешь, что я страшно рискую? – вытаращил глаза Ванька. – А мне это надо?

– Надо, – твердо сказала я, – ты же не хочешь, чтобы убийца Катьки разгуливал на свободе?

Я пристально посмотрела на смутившегося Ивана.

– Не хочу, – ответил он, – но и умирать раньше срока не хочется.

– А это, браток, – встрял мудрый Трофимыч, – не нам судить, это там, на небесах, решено.

– Атеист я, Трофимыч, атеист, верю в одну случайность, будь она неладна! – с тайной горечью произнес Ванька.

– Да ладно вам. Главное сейчас – все распланировать, отрепетировать, – авторитетно заявила я.

– А как мы узнаем, когда он намерен Ваньку посетить, наш Джек Потрошитель? – с полуиздевательской улыбочкой решил уточнить Вадим.

– Ничего смешного нет. Это ты – в стороне, а я – в бороне, – обиженно насупился Ванька, – ты что, не слышал, он обязательно должен к Трофимычу припереться?

– Если не передумает, – вздохнул Вадик.

– Не передумает, что он, идиот? – поднял сивые брови Трофимыч. – Ему свидетели не нужны.

– Да, вы правы, – на губах Вадима опять заиграла ироническая улыбка, – убийцы – люди предусмотрительные, а чего предусмотреть не сумели, упорством да настойчивостью наверстывают.

– Оставь свои шутки, придурок, – раскипятился Ванька, – все мы смелые, когда дело нас не касается.

– Так, – решила прервать я эти несвоевременные прения и блеснуть своими организаторским и стратегическим талантами, – вот, Трофимыч, тебе моя визитка. Там телефон моего сотового указан…

– Еженедельник «Свидетель»… – принялся было читать он.

– Да не нужно тебе это, – досадуя на его порой такую несносную обстоятельность, сказала я, – на обороте смотри.

– Не нервничай, посмотрю, – с невозмутимым видом отозвался Трофимыч, – мы грамотные. Вот, вижу, – крутанул он визитку.

– Ну так вот, – нетерпеливо продолжила я, – как к тебе этот крендель заявится, немедленно мне звони, понял?

– А чего ж тут не понять? – в своей обычной рефлексивной манере ответил Трофимыч. – Позвоню, не забуду.

Он насмешливо подмигнул Ваньке.

– Я сразу приеду, – деловым тоном сказала я.

– Мы приедем, – поправил меня Вадим.

– А ты-то зачем? – недоуменно посмотрела я на него.

– Чтоб тебе не скучно было, – лукаво улыбнулся он. – Неужели ты думаешь, что я вот так брошу все на середине…

– Тебе и бросать-то ничего не придется, – с легким пренебрежением улыбнулась я, – а если и придется, то на твое счастье, нет, на ваше счастье, – обвела я гордым взором присутствующих, – у вас есть я.

– Не задавайся, – с ироничной усмешкой одернул меня Вадим, – мы все в одной упряжке, все Катерине не чужие.

– Парень прав, – одобрительно кивнул Трофимыч, – мало ли что. Я-то не знаю, смогу ли с работы сдернуть…

– Да и не надо вам с работы уходить, мы сами обо всем позаботимся, – уверенно заявила я, – значит, приезжаем мы… Скорее всего мы этого Потрошителя обгоним…

– С чего это ты взяла? Может, у него тачка крутая, – с хитрым огоньком в глазах произнес Вадим.

– Не знаю, судя по тому, как мне этого типа описывала барменша «Элси»… – я брезгливо поморщилась.

– Любка, что ль? – оживился Ванька.

– Она мне не представилась, – шутливо ответила я.

– Ну, толстая такая, мы ее прозвали мама-мафиози…

– Наверное, это она и есть. А что, еще одна барменша имеется?

– А как же, – вместо Ваньки ответил Вадим, – «Элси» – заведение солидное, – с юмором сказал он, – словно по контрасту с Любонькой служит в нем еще очаровательная худышка Машечка.

– К которой ты клинья подбивал, – неодобрительно покосился на приятеля Ванька, – и на тетку мою не посмотрел.

– Да ладно тебе, – вздохнул Вадим, – это уже в прошлом. Значит, завалящий мужик этот Джек Потрошитель, так себе…

– Перестань паясничать, – строго посмотрела я на Вадима, – не время и не место, – напомнила я ему об обстоятельствах, приведших нас на дачу Трофимыча.

– Кстати, я до последнего времени молчал… – прищурился Вадим, – но раз уж меня тут уму-разуму научить хотят, то скажу, – он многозначительно взглянул на Ивана, – что и Катька на меня не смотрела, когда с каким-то дядей Степой связалась.

– Что? – округлил глаза Ванька. – Да чтобы Катька…

– А ты парень ершистый, – неодобрительно посмотрел на Вадима Трофимыч, – ни к чему сейчас гутарить об этом, кто кому рога наставлял, надо дело делать.

– Правильно, – горячо поддержала я его, – давайте лучше еще кое-что уточним. Я себе все это так представляю: ты, Вань, будешь сидеть как сидишь. Только к окну немного развернешься, чтобы тебе этого подонка не проморгать. Это я на случай, если он нас опередит.

– А как я узнаю о том, что он тут как тут? – вопросительно посмотрел на меня Иван.

– А действительно… – призадумалась я, – выходит, нет у нас выбора – придется нам этого Потрошителя обогнать, – оптимистично резюмировала я. – Но все равно, надо бы сейчас нам все прикинуть, обсудить. Значит, сидишь ты, Ваня, вполоборота к окну. Как только этот негодяй в тирольской шапочке…

– Ну и определение, – усмехнулся Вадим.

– Помолчи, пожалуйста, – прикрикнула я на него, – соблазнитель барменш…

– Что?! – разыграл возмущение Вадик.

– Некогда мне с тобой болтать, – обрубила я канаты, – так вот, как только убийца к дому подойдет, ты сразу прячься в шкаф… Или нет, за печку… или… Нет, не пойдет, что же мы тогда заснять сможем.

– А ты что, хочешь заснять, как он на меня ножом замахнется? – испуганно завращал глазами Ванька.

– Не то чтобы замахнется, но… – я подняла глаза в потолок, – черт, не знаешь, как все расставить.

– Давай не будем заранее… – пренебрежительно сказал Вадим.

– А что, если этот маньяк действительно вас обгонит? – резонно заметил Иван.

Я молча встала, нашла свою сумку, вынула оттуда мобильник и набрала номер редакции. Трубку взяла бессменная Марина.

– Марин, мне бы Сергея Ивановича услышать.

– Минутку, – бодро отозвалась наша секретарша.

Вскоре в трубке зазвучал голос Кряжимского. Уж очень он добрым и теплым был этот голос, не в пример погоде.

– Сергей Иванович, мне нужен еще один сотовый. Не окажете услугу?

– Купить тебе новый мобильный, но зачем? – удивился Кряжимский.

– Или лучше одолжите мне на пару дней свой, хорошо?

– Нет проблем, – с готовностью сказал мой зам.

– Я потом все объясню. Если через час меня не будет, оставьте у меня на столе.

– О'кей. Как дела, есть подвижка? – поинтересовался он.

– Кое-что наклюнулось, но говорить пока особо не о чем.

Я закончила разговор и протянула сотовый недоуменно приподнявшему плечи Ивану.

– Трофимыч, как только этот хмырь объявится, позвони нам обоим – мне и Ивану. Ивану позвонишь по номеру, что на моей визитке, а мой номер, запиши-ка где-нибудь, да не потеряй!

Трофимыч прошел в другую комнату и принес обыкновенную школьную тетрадку.

– Я сюда все самое важное записываю. – Он взял со стола простой карандаш и приготовился записывать.

Я продиктовала ему телефон Кряжимского.

– Порядок, – отозвался он, когда его не очень твердая, но старательная рука вывела на листе в клеточку последнюю цифру.

– Вот так-то оно надежнее, – удовлетворенно улыбнулся Иван.

– Как только Трофимыч тебе, Вань, позвонит, мы с тобою сразу связываемся и решаем, что да как, понятно?

– А то-о! – Ванька мотнул головой.

– Ну, нам пора, – сказала я и медленно поднялась с дивана.

– Ага, – Ванька встал со стула, – операция «Ы» в действии.

– Покеда, – пожал ему руку Вадим, – утка подсадная.

– От такого же и слышу, – беззлобно парировал Ванька.