Время шло, никто к нам не приходил, и, более того, казалось, что дом будто вымер, а я начала замерзать.

Рядом со мною дрожала Маринка. Мы с ней помирились и теперь сидели на нарах, прижавшись друг к другу.

– Ты знаешь, я где-то читала, что мурашки – это атавизм, – пробормотала она. – Наследие от древних предков.

– Какой атавизм? – спросила я, только чтобы поддержать разговор. – Что это значит?

– Ну, понимаешь, Оль, когда животные замерзают, то для лучшего обогрева у них шерсть встает дыбом, – с грустью сказала Маринка.

– Ну и что? – я все еще не понимала, к чему подруга клонит, да если честно, то и не собиралась понимать. Все равно она сейчас выдаст какую-то чушь.

– Ну и то, – почему-то обиделась Маринка. – Мы давно уже не животные, и у нас шерсти нет, но когда холодно, то и возникают мурашки. То есть встает дыбом шерсть, которой давно уже нет. Понятно?

– Может быть, у тебя ее давно нет, а у меня отродясь не было, – неожиданно разозлилась я и, соскочив с нар, подбежала к двери.

– Эй, вы там! – крикнула я и стукнула один раз в дверь кулаком. Один раз вовсе не из скромности, а чтобы проверить, как себя поведет мой кулак после удара. Ничего, стерпел. Тогда я ударила еще разок.

Виктор, подойдя ко мне, застучал уже более основательно. Маринке стало скучно, или взыграло солидарное отношение к общему делу, и она, не вставая, однако, с нар, заорала что было мочи:

– А-а-а!!!

– Господи, ты почему так страшно орешь? – испугалась я.

– А так слышнее, – объяснила Маринка и снова заорала: – А-а-а!!!

Виктор забарабанил сильнее, я закричала громче. Одним словом, мы подняли ужасный шум, стараясь изо всех сил. Потом я подала сигнал – Маринка замолчала, Виктор замер, и мы прислушались.

За дверью послышались неторопливые шаги.

– Ну, что там у вас? – послышался из-за нее недовольный голос. – Чердак слетел на хер? Чего шумите?

– Долго мы тут будем сидеть? – крикнула я.

– Понятия не имею, как шеф скажет, так и будет! – ответил бандит.

– Ну так пусть скажет! – закричала Маринка. – Спроси у него! Что это за дурацкие условия?! Куда вы нас засунули?! Ни туалета, ни умывальника нормального! Я есть хочу, и, вообще, что вам от нас нужно?

– Не шумите, все равно, пока шеф не вернется, ничего у вас не изменится, – флегматично ответил охранник. – А насчет поссать – там же у вас дырка в полу есть. Глаза разуйте!

Охранник неторопливо ушел, громко топая по ступеням.

Мы с Маринкой переглянулись. Я заметила, что она покраснела.

– Ну ни хрена себе! – растерянно проговорила она. – Дырка в полу!

– Согласна с тобой, – хмуро подтвердила я. – Мне тоже не понравилось.

– Чтоб ты там с лестницы упал! Гоблин-дроблин! – выкрикнула Маринка. Она подбежала к двери и с размаху ударила по ней кулаком.

– О-ей, – застонала она, дуя на пальцы, – какая сволочь. И чтобы при этом шею себе свернул, – постанывая, добавила она.

Словно в ответ на это ее пожелание, до нас донесся короткий вскрик, и после этого наступила полная тишина.

– Ой, – ошарашенно прошептала Маринка. – я, кажется, колдовать умею.

– Этого еще не хватало, – вздохнула я. – Точно «крыша» едет. Ты это прекращай, а то я пугаться начну.

– Да нет же, точно тебе говорю, – затараторила Маринка. – Я же пожелала, и получилось! Я, кажется, начинаю сама себя бояться, – застенчиво произнесла она, – вот тебе и трах-тиби-дох.

Мы с Виктором переглянусь.

Маринка, загрузившись своим открытием, вернулась на нары, нахохлилась и начала делать непонятные движения руками.

– Слышь, Мариночка, – осторожно сказала я исключительно из педагогических соображений, а вовсе не из желания ущемить ее неожиданно прорезавшиеся таланты, – ну-ка, давай колдони, чтобы нам дверь открыли и предложили пройти в дом, а? Вдруг получится!

– Ну не знаю, – сразу же стала набивать себе цену Маринка. – Сложное какое-то пожелание. Давай я лучше только пока про дверь, но буду иметь в виду и все остальное. Годится?

– Ладно, колдуй только про дверь, – великодушно согласилась я и взгромоздилась на нары рядом с ней.

Маринка изо всех сил зажмурилась, подняла обе руки и помахала ими в воздухе. Самое интересное было то, что она начала колдовать всерьез. Зашептала что-то, руками стала помахивать как-то необычно и почему-то при этом шумно выдыхать воздух через рот.

Мы с Виктором снова переглянулись, но промолчали. Не знаю, как он, а я помимо желания начала прислушиваться. А чем черт не шутит? В конце концов, хоть какое-то развлечение.

Маринка зажмурилась еще сильнее, зашипела и запшикала еще громче, и тут события начали выстраиваться так, как я и заказала.

Снова послышались шаги за дверью, на этот раз быстрые и решительные. Заскрипел ключ в замочной скважине, и дверь задергалась.

Я четко сформулировала про себя, что это всего лишь совпадение, и ничто иное. Маринка же, распахнув глазки, удивленно взглянула на меня и шепотом добавила:

– А еще умыться и в туалет…

Дверь распахнулась, и к нам в узилище вошел Гоша с ружьем в руках.

Мы в молчании посмотрели друг на друга.

– Ну, слава богу, наконец-то я вас нашел, Ольга Юрьевна, – высказал Гоша совершенно неожиданную мысль.

– А разве я пряталась? – резонно спросила я.

Гоша улыбнулся.

– Это вас прятали, как я понимаю, – поправил он меня и добавил: – Выходите, вам здесь больше делать нечего.

Мы с Маринкой удивленно переглянулись.

– Свобода? – тихо спросила Маринка у Гоши.

– Ну конечно же! – ответил он. – Мы обезвредили вашу охрану, и теперь за вашу безопасность отвечаю лично я. Выходите же!

Мы вышли из нашей темницы и поднялись по лестнице. На этот раз нас вели в дом.

В большой комнате на первом этаже в широком кожаном кресле сидел мужчина лет сорока с очень неприветливым лицом и хмуро курил сигару.

– Доброе утро! – кивнул он нам и обратился к Гоше: – Проводи-ка их всех на второй этаж, там есть… хм… короче, сами поймут… Путь приведут себя в порядок, потом встретимся и поговорим.

– Есть, шеф, – почти по-военному ответил Гоша и показал нам на лестницу: – Пойдемте, там есть душ и прочее…

– Ольга Юрьевна! – окликнул меня Гошин шеф, перекатывая во рту сигару.

Я уже собралась идти на второй этаж, но на мгновение остановилась и оглянулась, вопросительно посмотрев еще на одного бандитского босса, с которым судьба свела меня в последние сутки.

А в том, что этот человек был из бандитов, сомнений не возникало. И как они впоследствии ни старались навести лоск, но какое-то клеймо на них все равно оставалось на всю жизнь: характер и привычки не спрячешь.

– А зря вы не откликнулись на мое вчерашнее приглашение, Ольга Юрьевна, – брюзгливо произнес этот шеф, – ничего бы и не было. Страдаете из-за своей собственной недоверчивости… Ну ладно, идите, потом поговорим…

Я промолчала, подумав про себя, что подобные слова, если не эти же точно, уже слышала вчера, и от похожего незнакомого человека. Однако долго размышлять не было ни возможности, ни терпения. А насчет приведения себя в порядок это он правильно заметил…

На втором этаже дома находились небольшой холл, комната для гостей, совмещенный санузел и большая спальня, с примыкающим сюда еще одним туалетом.

Тут же, не сговариваясь, мы поделили территорию: Виктор остался в холле, а мы с Маринкой закрылись в спальне, разумеется, не для того чтобы лечь спать – у нас были дела поважнее.

Больше всего времени, конечно же, заняло выправление наших помятых физиономий и макияж.

Мы с Маринкой занимались собственными персонами довольно долго. Ну и что из того, что нас ждут? Этот «шеф», как его назвал Гоша, проявил себя джентльменом, так пусть теперь и терпит. Не так часто, как мне показалось, ему приходилось изображать в жизни из себя приличного человека, ну так пусть поучится. К тому же у нас еще и с одеждой возникли проблемы, так что пока мы чистили перышки, прошло, наверное, не меньше часа.

Когда мы с моей подругой вышли из своих апартаментов, Виктор уже сидел в кресле в холле и ждал нас, и вниз мы спустились все вместе.

«Шеф» разговаривал по сотовому телефону, бросая короткие реплики и размашисто жестикулируя потухшей сигарой.

Гоша стоял около окна, все так же держа в руках помповое ружье.

– Готовы? – резко спросил «шеф», увидев нас и заканчивая разговор по телефону.

– Вполне для того, чтобы принять ваше предложение, – любезно ответила я, подходя ближе.

– Это какое же? – нахмурился «шеф». – Я вам пока ничего еще не предлагал.

– Вы же мне попеняли, что я отказалась от предложения, так теперь я хочу вам сказать, что согласна, если, конечно, мы оба имеем в виду одно и то же.

– Ах да, как же: пообедать вместе! – вспомнил «шеф». – Но это дело придется отложить. – Он встал, изобразив на лице улыбку. – Да, отложить. Пока вы плескались, мне сейчас сообщили, что Александр Иванович со своими ребятами выехал сюда. Поэтому, думаю, нам будет лучше покинуть этот гостеприимный дом до возвращения хозяев, а то еще шум поднимут. Они же тупые люди, эти азиаты-с.

Я не имела ничего против того, чтобы побыстрее смыться отсюда, да и Маринка, полагаю, тоже.

«Шеф» решительной походкой направился к выходу, мы – за ним. Замыкающим шел Гоша.

На свежем воздухе около крыльца с угрюмым выражением на лице сидел прикованный наручниками к решетке перил один из вчерашних гоблинов. Подняв глаза на нас, он тут же отвернулся и наклонил голову. Мы прошли мимо, будто и не заметив его существования.

Моей «Лады» нигде не было видно, во дворе стояли лишь две блестящие машины, микроавтобусы «Ниссан». «Шеф» запахнул пальто и, с раздражением сопя, подошел к ближайшему.

– Я, кажется, забыл представиться, – словно очнулся он. – Не думаю, что вы меня узнали, я не настолько популярен. Меня зовут Владимир Петрович, я генеральный директор ЗАО «Владимирский путь». Слыхали о такой фирме? О себе не спрашиваю.

– Впервые слышу, извините, – ответила я, – но в картотеке редакции наверняка у нас что-то есть.

Владимир Петрович бросил на меня свирепый взгляд.

– В картотеке?.. – повторил он. – Ну-ну, – и показал рукой на ближайший микроавтобус. – Прошу вот сюда, устраивайтесь удобнее, я отвезу вас куда скажете.

Куда я могла пожелать ехать? Конечно же, к себе домой, о чем я и сказала.

Владимир Петрович подал мне руку, и я первой забралась внутрь салона «Ниссана». Этот автомобиль представлял собой пассажирский вариант, и, увидев перед собой два ряда кресел, я села слева около окна.

За мною пробралась Маринка и почему-то не стала садиться рядом, а прошла дальше и села на следующий за мною ряд, но справа. Не знаю, уж на что она рассчитывала, но Виктор с Гошей сели передо мною, а Владимир Петрович сразу около двери.

Водитель, глянув в глаза «шефа» через зеркало заднего обзора, заметил его кивок и начал выводить машину со двора.

Обе машины выехали друг за другом и, быстро выбравшись на трассу, помчались в сторону города.

– Владимир Петрович, – обратилась я к «шефу», сидевшему справа от меня.

– Слушаю вас внимательно, – отозвался тот.

– Не могли бы вы объяснить мне, что все это означает? Кто те люди, которые захватили нас вчера, и что им нужно было? И извините, почему вы нас освободили? Что нужно вам? Вы только не обижайтесь, но хочется разобраться…

Владимир Петрович помолчал, погрыз свою сигару и нехотя ответил:

– Вы знаете, Ольга Юрьевна, это разговор не на пять минут, и, полагаю, у нас еще будет время обо всем переговорить. Если вы любезно согласились принять мое предложение, давайте договоримся о следующем варианте…

Владимир Петрович внезапно замолчал и остро глянул вперед. Я посмотрела на дорогу.

Навстречу нам, мигнув фарами и слегка замедлив движение, ехали две серебристые «Хонды». Через несколько минут они уже промчались мимо, и Владимир Петрович, хмыкнув, показал, не оборачиваясь, сигарой назад.

– Вон видите, Сашок со мною поздоровался, – в глазах Владимира Петровича мелькнули веселые искорки, но сразу же исчезли, словно он их изгнал волевым усилием. А может быть, так оно и было.

– Сашка пока не знает, какой сюрприз ждет его дома, – закончил Владимир Петрович, – увидит, нервничать начнет…

– Так какой вариант вы предлагаете, Владимир Петрович? – напомнила я, больше всего опасаясь потерять возможность договориться о встрече с этим непонятным человеком и разобраться наконец в калейдоскопе непоняток, творящихся вокруг меня.

– Сейчас вас отвезут домой, – задумчиво проговорил Владимир Петрович, – вы немного отдохнете, а вечерком я вас приглашаю сходить ну… хотя бы во «Фламинго», что ли, или в тот же «Модерн». Как пожелаете. Там все и обсудим. Разговор будет неспешный и, я думаю, взаимовыгодный. Кстати, других переговоров я предпочитаю вообще не вести. Пустая трата времени.

– А какая выгода для меня? – вполне естественно поинтересовалась я.

– Вы же редактор газеты жареных новостей, как я помню? Значит, испытываете постоянную потребность в информации.

– Еще какую! – воскликнула я. – Особенно в последние сутки.

Владимир Петрович скупо рассмеялся.

– Я утолю вашу жажду в полном объеме, – добродушно пообещал он и добавил: – Давайте договоримся еще вот о чем. Вам, наверное, нужна будет охрана, потому что Саше не понравится то, что произошло, и он захочет взять реванш.

– То есть меня? – уточнила я. – Да зачем я ему понадобилась?

– Все поймете, не торопитесь, будем решать вопросы последовательно. – Владимир Петрович наконец прикурил свою сигару, до этого момента непонятно зачем торчащую у него изо рта. Не хочется говорить про соску… но он ею еще пользовался в качестве указки…

– Могу предоставить вам Гошу, вашего охранника, – пустив дым в пол, сказал он. – К тому же вы с ним, как я знаю, уже знакомы, так что привыкать не придется.

Владимир Петрович повернулся к Гоше, сидевшему через ряд слева, и спросил:

– Гоша, этот парень, что ли… хм… отвлек тебя в «Седьмой версте»?

– Нет, не этот, – коротко ответил Гоша.

– Вот как! – удивился Владимир Петрович и впервые за все время посмотрел на меня с искренним интересом. – У вас несколько бодигардов, Ольга Юрьевна? Кучеряво живет пресса, ничего не скажешь! Спонсоров приглашаем? Имея такие деньги, можно быть независимым, это я понимаю.

– Нет, что вы, Владимир Петрович, Виктор не бодигард, он сотрудник нашей газеты, – вспыхнула я. – А тот молодой человек, который был со мною в клубе, вообще отношения к газете не имеет. Он адвокат.

– Да?! Адвокат, говорите? – вытаращил глаза Владимир Петрович и откровенно заржал, моментально растеряв свою солидную невозмутимость. – Вот так дела! Никогда бы не подумал, что наша юриспруденция что-нибудь может конкретное, кроме как языком трепать! Ну и ну! Слышишь, Гоша?! Считай, у тебя появился знакомый адвокат, в случае чего можешь смело к нему обращаться, за ним должок!

Гоша посопел, ничего не ответив.

Мы уже подъезжали к моему дому и останавливались напротив подъезда.

– Значит, решаем, как я сказал, правильно? – подвел итоги Владимир Петрович. – Гоша остается при вас и обепечивает безопасность, около семи-восьми часиков я присылаю за вами машину, и вы приезжаете ко мне во «Фламинго». Лады?

Я подумала немного и отказалась от Гоши, объяснив это всеми возможными доводами. В самом деле я, да и Маринка, конечно, наверняка начнем сейчас заниматься водными процедурами и прочими радостями. К Виктору мы уже давно привыкли, и сильно, но присутствие чужого, практически незнакомого мужика в квартире будет напрягать. Причем всех, да и самого мужика тоже.

– Как хотите, – легко согласился Владимир Петрович. – Да я и сам думаю, что сегодня к вам Сашкины братки уже не сунутся, поостерегутся. Но на всякий случай вот моя визитка. По последнему телефону смело звоните и сразу кричите информацию, в случае чего я дам указание ребятам.

Он протянул мне карточку, и я, посмотрев на нее, прочитала то, что он уже сказал про себя. Владимир Петрович не назвал только своей фамилии, и теперь я ее прочитала, и она оказалась совсем незнакомой: Сидоров какой-то. Ну надо же, такая простая, а мотал сигарой, словно как минимум он эрл Саутгемтон-Фитцджералд-Стюарт.

Попрощавшись с нашими освободителями, или даже не знаю, как их назвать, может быть, и лжеосвободителями, преследующими свои, неизвестные пока нам цели, мы вошли в дом.

Владимир Петрович, еще раз напомнив про вечернюю встречу, удалился вместе со своим эскортом, а мы поднялись в квартиру. Виктор, как давно заведено, прошел первым и проверил ее на наличие отсутствия незваных гостей, после чего уже мы с Маринкой, как всегда наперегонки, бросились в ванную.

Маринка оказалась шустрее меня и добежала первой, но я, настояв на своем праве хозяйки, потребовала честности и справедливости, и в результате мы с ней решили тянуть спички.

Спички держала Маринка, и короткая спичка означала бы вторую очередь, мне досталась короткая, и Маринка тут же заперлась в ванной.

– Открой, зараза! – раздраженно крикнула я. – Покажи вторую спичку! Не верю!

– Уже не могу, Оль, я уже разделась и под душем! – откровенно наврала мне Маринка и включила воду.

Вот так и приходится мне страдать за свою наивность и безоглядную веру в людей, чего и вам не желаю. Неприятные это ощущения!

Я грустно пошла к Виктору и пожаловалась ему на Маринку. Он мне ничего, разумеется, не ответил, только молча кивнул по своей дурацкой привычке, но мне и этого было достаточно: нужно же было хоть кому-то пожаловаться.

От нечего делать я прошла на кухню и поставила чайник на плиту, совершенно справедливо полагая, что пока Маринка наплескается, швабра этакая, я успею и чаю напиться, и парочкой бутербродиков закусить. Ведь я проголодалась не на шутку.

Итак, я сидела на кухне, размышляя о человеческой несправедливости в приложении ко мне, несравненной. Маринка все еще бултыхалась, Виктор смотрел нескончаемые новости по телевизору, и, казалось, время остановилось или по крайней мере текло настолько медленно и нудно, что конца и края этому дню не будет, как раздался звонок в дверь.

Услышав его, я сразу подумала, что нужно будет обязательно позвонить на работу Сергею Ивановичу и сказать ему, что все мы живы и здоровы, а то он, наверное, потеряв троих человек из редакции, уже и не знает, что думать и куда звонить. Я встала с кухонного табурета и поплелась к двери, но Виктор меня опередил. Посмотрев в дверной «глазок», он повернулся ко мне и пожал плечами.

Только сейчас я вспомнила об осторожности: возвращаться в тот самый подвал было бы обидно, а возвращаться туда еще и непомытой – совсем глупо.

– Открывай, Витя, – осторожно сказала я, изобразив его движение, то есть пожала плечами: с Виктором, пожалуй, со временем вообще говорить разучишься. А может быть, все к лучшему – больше писать буду.

Виктор отпер дверь, быстро осмотрел лестничную площадку и только после этого распахнул дверь шире, сделав шаг в сторону.