Теперь мой план менялся!
Но не стану забегать вперед. А уж тем более знакомить вас заранее с моими гениальными задумками — упаси господи! Раз уж я тут мучаюсь в размышлениях, то и вам не вредно, не так ли?
Этель вовсе не была французской куколкой, напротив — мне она ужасно понравилась. Если бы только убрать этот нездоровый блеск в глазах, когда эта малышка смотрела на моего Пенса, она запросто могла бы претендовать на роль моей лучшей подруги, если бы это место не было занято Эльвирой.
С головой у Этель было все в порядке. Она довольно быстро охарактеризовала мне всю компанию. Исключая ее резкую антипатию к папаше и Элен, в целом она давала точные портреты и меткие характеристики.
Вот только в одном была загвоздка — Этель никого из героев этой трагикомедии не могла связать с Жабой!
— Элен? — рассмеялась она, когда я высказала предположение, что возможно Элен мечтала о ее исчезновении. — Никогда!
— Ты ее так хорошо знаешь?
— Отлично, — кивнула она. — Год назад папа привез ее в Париж встречать там Новый год. И так уж получилось, что ему пришлось заниматься мамой, — она вздумала не вовремя разболеться. Поэтому Элен представили мне как секретаря папы и повесили ее культурную программу целиком на мои хрупкие плечи! За ту неделю, которую нам пришлось провести втроем, я смогла изучить ее так хорошо, что…
— Втроем? — переспросила я.
— Что?
— Ты сказала — втроем. Кто был третьим?
Этель замешкалась. Опустив глаза, она украдкой бросила взгляд на Пенса, и ее щеки залила такая краска, что в моем сердце забушевал ураган ревности. Ах какая кокетка!
— Я оговорилась, наверное, — попыталась исправить положение моя «заблудшая овечка». — Мы были… вдвоем.
Врать она совершенно не умела, эта маленькая интриганка! Я-то сразу поняла, что третьим в этой пестрой компании, разгуливающей по новогоднему Парижу, был мужчина. Так же быстро поняв, что говорить об этом мужчине моя новая знакомая не намерена, во всяком случае, в присутствии Пенса, с которым она уже успела мысленно связать свое будущее, я подавила снова вспыхнувшее раздражение и сурово сказала:
— Можешь не говорить, конечно. Но, возможно, именно этот человек и связан с Жабой?
— Кто? — воскликнула она. — Лео… Ох!
Она зажала рот рукой, пытаясь остановить вырвавшуюся невольно откровенность.
— Ага! — удовлетворенно воскликнула я. — Значит, Лео! Значит, третьего звали Лео? И кто это такой?
* * *
— Я не знаю, о ком вы говорите!
Виталику казалось, что его мучения никогда не кончатся. Этот тип был спокоен. Каждое его движение было строго рассчитано. Сейчас носок его ботинка мирно покоился в опасной близости от… Черт побери!
— А-а! — заорал Виталик.
Он судорожно дернулся, пытаясь вырваться из наручников, которыми его приковали к стулу, и понял, что, кажется, на сей раз ситуация в его жизни сложилась совершенно поганая. Хуже не бывает!
— Ну? — равнодушным голосом спросил тип. — Ты все еще не знаешь, о ком я говорю? Мне освежить твою дерьмовую память? Как же ты мог забыть про своего благодетеля, малыш? Кто платит тебе бабки? — У меня нет бабок! — заорал Виталик, с ужасом обнаруживая, что голос его срывается на визг. Значит, скоро он будет хрипеть.
— Ты пытаешься шутить, дружок? — усмехнулся тип. — У тебя нет бабки? Или она уже на том свете? Тебя отправить на встречу с ней? Или ты все-таки наберешься разума и подскажешь мне, что там снова придумал твой дружок Жаба и в каком болоте он укрылся?
— Отпустите меня, — хриплым шепотом попросил Виталик, с ужасом смотря в черное дуло направленного на него револьвера. — Пожалуйста… Я ничего не знаю о вашем Жабе.
— Жаба не мой. Жаба твой. И я тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне, где он. Потому как он мне очень нужен. Настолько нужен, что и передать тебе не могу. Равно как и понять, почему ты не хочешь мне ответить на такой простой вопрос, вынуждая меня к противоправным действиям.
Виталик еще никогда не чувствовал так близко дыхание смерти, и теперь ему было страшно. Тем более глупо — если его не пришьет этот парень с холодными глазами, то уж наверняка это сделает Жаба, если он сообщит этому хмырю, как того найти! Уж лучше этот, чем Жаба. В конце концов, он-то явно из ментов, так что вряд ли будет убивать!
Эта мысль принесла Виталику странное облегчение. Теперь он утвердился в своем первоначальном решении не открывать местонахождения Жабы.
Словно почувствовав его настроение, парень обернулся и теперь с интересом смотрел на Виталика. У Виталика по коже пробежали мурашки от этого взгляда, ей-богу! Как будто этот паразит читал его мысли.
Наклонившись к Виталику, парень бережно приподнял его голову обеими руками и спокойно спросил:
— Так ты по-прежнему собираешься упорствовать?
Виталик почуял недоброе, но попытался противостоять напору возникшего в самой глубине души страха и отчаянно выкрикнул:
— Да пошел ты!
Резкая боль пронзила его голову. Он даже не понял, что этот гад с ним сделал. Неужели от удара по ушам может быть так больно?
— Ой, б… Мамочки! — простонал Виталик. — Перестань, козел! Я тебе все скажу! Все!
— Давно бы так, — улыбнулся его непрошеный гость. — Я тебя слушаю!
* * *
— Ну? Кто же такой этот Лео?
Она слишком уж замешкалась! Кажется, я прожду ответа до Второго Пришествия!
— Лео? Это мой… однокурсник. Мы вместе учимся!
Она врала. Правда, к чести ее стоит сказать, что все-таки она краснела. Значит, еще далека от полной и окончательной погибели. Я вздохнула. Но то, что Лео никакой не однокурсник, в этом у меня никаких сомнений не было. Иначе с какой стати нашей мамзельке так скрывать его присутствие в прошлогодних брожениях по новогоднему Парижу? Нет уж, этот загадочный Лео наверняка ее амант, и точка! Просто теперь красавицу пленил своими светлыми кудрями наш Пенс, а у них там, на Западе, только своя собственность считается святой, а чужая… На чужую, значит, посягать и не грешно совсем!
Если бы я не была так озадачена, я бы, наверное, обиделась. Но обидеться я сейчас никак не могла, да еще и звонок в дверь раздался, так что было мне совсем не до обид. На пороге возник Ларчик собственной персоной и застыл как истукан на острове Пасхи, обалдело пялясь то на меня, то на Этель.
— Вот это да! — наконец произнес он.
После столь длинной и многозначительной фразы он плюхнулся в кресло и потер ладонями виски. Кажется, мы вдвоем произвели на него ошеломляющее впечатление — по крайней мере, если мы и на Жабу произведем такое же, то есть вероятность обезвредить опаснейшего преступника без особых усилий с нашей стороны.
— Как это у вас получилось? — наконец спросил пришедший в себя босс.
— Что получилось? — поинтересовалась я.
— Как вы ее нашли?
— Да не мы ее нашли, — почему-то начал оправдываться Пенс. — Она сама меня нашла. То есть она просто сидела на лавке и была похожа на Сашку. Я подошел и надел на нее свою шапку, а уже потом понял, что она не Сашка.
И он поведал историю их романтического знакомства еще раз, чем меня даже притомил.
Кажется, Лариков своим типичным детективным видом нашу новую знакомую изрядно напугал, потому что она как-то съежилась и забилась поглубже в кресло, явно сожалея, что за его спинкой нет четвертого измерения, в которое она могла бы кануть. Лишь бы ее не буравил суровый взгляд моего босса. Вот она, незакаленность! Я-то уже привыкла к его взору, посему оставалась совершенно спокойной.
Более того, я наябедничала с огромным удовольствием, что Этель скрывает какого-то очень подозрительного типа по имени Лео. То есть не желает о нем ничего рассказывать.
— Неправда! — возмутилась Этель.
Пожалев, что она так хорошо шпарит по-русски, я снова сказала:
— А если этот твой Лео и есть тот самый человек, который заинтересован в твоем исчезновении? Если они договорились с Элен, а? Украдут тебя и потом получат денежки с папашки?
— Этого не может быть, — проговорила Этель тихо. — Лео… Он совсем не плохой. Он никогда не причинил бы мне вреда!
* * *
Виталик приходил в себя.
Его веки с трудом поднялись. Больше всего он сейчас боялся, что его глаза снова увидят этого гада.
Почему-то его лицо было мокрым…
Почему?
Перед глазами все плыло. Вдруг он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и вздрогнул.
— Черт, — тихо выругался он. Губы были распухшими, поэтому вместо ожидаемого «черта» получилось «ш-шерш»…
Неужели этот гад не ушел? Он же все сказал!
Впрочем, руки были свободны. Он пошевелил ими и с облегчением вздохнул:
— Шер-ш.
— Кого мы шерш? — услышал он знакомый голос и снова вздрогнул.
Прямо напротив него возвышался Жаба собственной персоной.
— Славик? — скорее простонал, чем спросил, Виталик. — Как хорошо, что это ты!
— Хорошо, что это я? — искренне удивился Жаба. — А кто тут был? Почему у тебя дверь была распахнута? Ты ожидаешь гостей?
— Нет, — попробовал улыбнуться Виталик. — Все гости, по счастью, уже вышли вон…
— Да, — протянул Жаба, насмешливо рассматривая лицо Виталика. — Ну и рожа у тебя. Ни один фейс-контроль в приличном месте не пройдешь! Кто это тебя так уделал? Ревнивый супруг?
Что-то помешало Виталику откровенно рассказать обо всем. Сейчас он даже не мог сказать, кого он больше боится: Жабу или своего недавнего гостя.
Впрочем, боялся он обоих.
«Один стоит другого, — уныло подумал он, глядя в откормленное и надменное лицо Жабы. — Оба вы дешевые убийцы!»
И ему впервые захотелось оказаться так далеко от этого места и здешнего общества, чтобы даже воспоминаний об этих суках не осталось. Но это было невозможно.
«Бежать бы отсюда, да некуда», — с тоской подумал он, смотря в бесцветные Жабины глаза, не обещающие ему ничего хорошего.
* * *
— Этель, — произнес Ларчик, глядя на нее теперь так задушевно, что Этель неминуемо должна была ему довериться. — Видите ли, Этель, я не хочу вас пугать, но ситуация у нас весьма опасная! Не знаю, рассказала ли вам Саша о том, что произошло в баре…
— Рассказала, — кивнула Этель.
— По приметам человек, пославший Саше записку, очень опасен. Он спутал ее с вами, значит…
Он выдержал эффектную паузу, искусством которой он владел не хуже великого Щепкина, и, когда щеки Этель побледнели, продолжил:
— Значит, он охотится на вас.
— Если бы он на меня охотился, он не стал бы писать эти глупые записки, — хмуро попыталась возразить Этель.
— Жаба — человек нестандартный, — усмехнулся Ларчик. — Я уже говорил Саше, что он всегда играет в кошки-мышки. Конечно, то, что он встретил в баре Сашу, несомненная удача…
— Я бы так не сказал, — подал голос доселе молчавший Пенс. — Потому как получается теперь, что он будет преследовать Сашку, так?
— Сережа, ты и сам прекрасно понимаешь, что Сашка куда более способна к сопротивлению, чем Этель!
— Что? — возмутилась Этель. — Откуда вы знаете, на что я способна, а на что нет?
— В том-то и дело, что не знаем, — съязвила я. — Может быть, вы вообще это все сами придумали с Лео.
— Нет, — проговорила она, но как-то не очень уверенно. — Зачем мне это?
— Чтобы получить все те же деньги.
— Я не хочу отцовских денег, — возразила Этель.
— Почему? — искренне удивилась я.
— Потому что…
Она немного грустно посмотрела на Пенса и пробормотала:
— Потому что они грязные, его деньги! Очень грязные!
Ларчик взглянул на нее с недоверием.
— Подождите, Этель, — сказал он. — Но ведь вы сюда приехали на его деньги?
— Нет! — горячо возразила Этель. — Не на его. Я заработала. Понимаете? Я целый год работала учительницей у одного русского эмигранта. Учила его ребенка французскому, и заодно его жену. Именно там я так и освоила язык.
— Успокойтесь, — попросил Лариков.
Этель явно обиделась. Ее руки были сцеплены в «замок» на коленях, а в глазах светилось такое упрямство, что я сразу поняла — мое собственное упрямство по сравнению с ее упрямством ничего не стоит.
— Слушайте, Андрей Петрович, — мягко сказала я. — Что вы привязались к ее отношениям с господином Мальпером? Живет Этель на его «грязные» деньги или не живет — ваше-то какое дело?
Она не ожидала от меня поддержки, поэтому взглянула с удивлением и благодарностью.
— Да никакого, — согласился он. — Меня просто интересует, почему мадемуазель Мальпер считает его деньги грязными и кто такой Лео. Думаю, что и вас это интересует, Александра Сергеевна! Или я ошибаюсь?
— А я не знаю, почему они грязные, — грустно призналась Этель. — Сначала мы жили нормально. Скромно, конечно, но весело и нормально. А потом появились какие-то ужасно неприятные люди, и сразу потекли деньги. Люди, впрочем, скоро исчезли, но деньги остались. Я так и не узнала, кто они были, отец избегал о них говорить. Я правильно сказала?
— Правильно, — кивнула я.
— А то у меня иногда еще не все получается со смысловыми оборотами, — улыбнулась немножко виновато Этель. — А для меня это важно, потому что я очень хочу переводить стихотворения. Ну так вот. А Лео… Он к этой истории никакого отношения не имеет. Во всяком случае, мне так кажется. Лео — очень хороший человек, и вряд ли он вообще что-то может знать о делах моего отца. Хотя и работает с ним.
— Если он с ним работает, то должен знать, — хмуро возразил Ларчик.
— Но папина фирма не имеет никакого отношения к его «подпольному бизнесу»! — запротестовала Этель.
— Нам надо познакомиться с этим вашим Лео, — продолжал настаивать Лариков. — Может быть, удастся найти ниточку без излишней опасности для нашей Александры. Вы хоть понимаете, что мы ради вас подставляем девушку под удар, а вы прячете от нас своего «сердечного друга», который может прояснить эту дурацкую ситуацию?
Она молчала. А Пенс снова возмущенно засверкал очами — ему все-таки явно была близка к сердцу моя судьба.
— Лариков, — мрачно вступил он в разговор. — Тебе не кажется, что наша Саша скоро станет благодаря своей работе этакой камикадзе или перерастет в Никиту? Чего ты вообще добиваешься от моей невесты?
Я обомлела, не зная, как мне отнестись к такому вот публичному признанию моих прав в отношении его персоны. То ли зарыдать от счастья, то ли возмутиться… Право, не знаю. Я решила вообще не обращать на эту фразу никакого внимания. Зато на нее тут же обратила внимание Этель, которая взглянула на меня с подозрительным блеском в глазах, отчего в моей голове сразу родилось четкое убеждение никогда не оставаться с ней наедине в темной комнате ночью, без охраны.
— Я как раз думаю, как нам обойтись без этого, — сказал меланхолично Лариков. — И искренне надеюсь на встречу с этим загадочным Лео.
При этом он бросил в сторону Этель такой выразительный взгляд, что она покраснела и пробормотала:
— Хорошо. Я расскажу вам о Лео. И даже попытаюсь устроить вам встречу.
— Ну и замечательно, — обрадовался Ларчик. — Может быть, это и впрямь решит множество проблем.
Хотя я не очень-то на это надеялась. И не собиралась так просто отказываться от возможности побороться с пресловутым Жабой, который явно мнил себя самым крутым на свете.
* * *
Дверь за Жабой закрылась.
Виталик вздохнул с облегчением. Кажется, он не догадался, что тут было. Если бы он узнал, что Виталик сдал его, он не стал бы церемониться — в этом Виталик был уверен на все сто!
— Надо бежать, — подумал вслух Виталик. — Надо бежать срочно, пока… Пока он не узнал. Если он узнает, меня найдут на какой-нибудь помойке с вывернутыми внутренностями…
Сейчас ему казалось это возможным. Он успеет уехать, и его не найдут. Он уедет в деревню, к бабке, и все будет хорошо.
— Все будет хорошо, — проговорил он, улыбаясь этой возникшей мысли, потому что она обещала ему другую жизнь, где Жабе не будет места.
Он начал собирать вещи. Денег было немного, но их должно хватить, чтобы доехать до Питерского. А там какое-то время перекантуется на бабкину пенсию и найдет работу. В конце концов, он же политех закончил! Что-то найдется наверняка! А то, что будет мало денег…
— Зато жизни будет побольше, — сострил он и даже улыбнулся разбитыми губами собственной шутке.
В дверь позвонили.
Виталик остановился, чувствуя, как к нему возвращается страх.
Кто это может быть?
Судя по второму звонку, его гость не волновался, в отличие от Виталика, руки которого тряслись, как у законченного алкаша в момент похмелья.
Медленно подойдя к двери, он посмотрел в глазок и выдохнул с облегчением.
«Слава богу, — пробормотал он, поспешно открывая засовы, — теперь и денег занять удастся».
— Привет, — сказал он, впуская гостя. — Хорошо, что это ты… Со мной такая фигня произошла, сейчас тебе все расскажу… Короче, мне драпать надо, а денег кот наплакал. Поможешь?
Его гость молчал.
Он с удивлением поднял глаза.
Прямо на него смотрело черное отверстие. «Револьвер, — подумал ошарашенный Виталик. — Ре-воль-вер… Это вот такая стреляющая штука, и она в данный момент направлена прямо тебе в лоб. И эта стреляющая штука торчит в руках человека, от которого ты никак не мог этого ожидать… — Он выдавил из себя улыбку. — Парень решил пошутить, да? Как некстати-то!»
— Ты чего? — тихо спросил он, пытаясь понять происходящее. — С катушек съехал?
Вместо ответа прозвучал хлопок. «Как у детской новогодней хлопушки», — удивленно подумал Виталик, чувствуя, как его тело затапливает волна боли, уносящей его сознание.
Он упал, пытаясь задержать жизнь, цепляясь скрюченными от боли пальцами за пол, как за землю.
Его гость посмотрел на тело, ставшее безжизненным, безразлично усмехнулся и спокойно вышел из квартиры, оставив дверь открытой.