Сразу после разговора с женщиной мы с Маринкой отыскали Виктора и Ромку и вернулись в машину. Сидя в ней, мы сообщили ребятам обо всем, что нам стало известно, и предложили приехать сюда попозже, чтобы дождавшись, когда все покинут дом, пробраться внутрь и установить подслушивающие устройства.

Так мы и сделали. Вечером, выждав момент, когда жильцы находящегося под нашим наблюдением дома его покинули, мы с Виктором оставили Ромку и Маринку на улице, а сами стали пробираться во двор.

Виктор принялся открывать отмычкой несложный внутренний замок на двери, за несколько минут справился с этой задачей, и первым вошел в дом. Убедившись, что внутри никого нет, он впустил меня и сразу же приступил к распределению по дому «жучков». Я же, чтобы не мешать Виктору, стала изучать обстановку.

Интерьер дома был самый обычный. Все вещи были в точности такими, какие запросто встретишь в половине квартир Тарасова. Было заметно, что в доме давно не делали ремонта – обои были порядком выцветшие, да и потолки довольно грязные. Яркий плед на диване и, видимо, совсем новенький телевизор, да развешенные по стенам молодежные плакаты были не в состоянии преобразить убогость интерьера.

Осмотрев «зал», я решила заглянуть и в другие комнаты. Особенно мне хотелось найти какие-нибудь следы пребывания здесь беременной женщины: возможно, купленные загодя детские вещицы или еще что. Разговоры о ее внезапном появлении и исчезновении меня немного насторожили, хотя причин для этого особых не было: мало ли кто приезжает погостить и так же внезапно уезжает.

Пока я осматривала комнаты, Виктор успел завершить все свои дела. Заметив это, я тоже бросила свое занятие и поторопилась к нему, понимая, что нам лучше как можно скорее покинуть дом и избежать ненужных волнений и неприятностей, связанных с внезапным возвращением хозяев.

Но не успела я достичь двери, как на весь дом довольно громко затрезвонил телефон. Я даже вздрогнула от столь резкого звука и остановилась. Телефон продолжал звонить, наполняя весь дом своим однообразным звоном.

«А что, если снять трубку? – спросил мой внутренний голос. – Вдруг это звонит их сообщник, тогда я бы могла многое узнать. Да, но он ведь может понять, что это вовсе не голос кого-то из хозяев… Дать трубку Виктору? Тоже не вариант. А что если добавить помех, ведь связь не всегда оставляет желать лучшего».

Ничего еще толком не решив, я почему-то все же потянулась к трубке телефона, и сняла ее. Все это произошло настолько быстро и непроизвольно, что я немного даже растерялась, поняв, что сделала. Правда, теперь уже давать задний ход было поздно, пришлось поднести трубку к уху и не своим голосом тихо произнести:

– Да.

– Ну что, хорошая моя, вы подумали над моим предложением? – спросил у меня незнакомый мужской голос.

Понятия не имея, о каком таком предложении вообще идет речь, я, конечно же, молчала, мысленно пытаясь найти хоть какой-то подходящий, нейтральный ответ на этот вопрос. Впрочем, ответа мне давать и не потребовалось, так как неизвестный продолжал говорить дальше сам.

– Понимаю, решение не из простых, но ты же ведь хочешь вновь увидеть свою суррогатную мамашу? Хочешь, я знаю. Только и я хочу получить то, что мне причитается, а потому тебе и твоему уроду-муженьку придется ограбить для меня еще один банк. Вот тогда-то мы будем квиты, и вы получите назад свою девицу. Так что ты уж постарайся, убеди его это сделать. И не тяните зря время, даю вам два дня срока, а потом… Впрочем, ты и сама догадываешься, что будет потом. Советую поторопиться.

И не дожидаясь от меня, точнее от хозяйки этого дома, ответа, неизвестный повесил трубку. Я же еще несколько минут не могла прийти в себя от услышанного, так и продолжая слушать протяжные гудки. Ясно было одно: ребят шантажируют и вынуждают совершать эти ограбления.

Наконец какой-то шум со стороны двери вывел меня из состояния ошеломленности. Я вздрогнула и повернулась. Виктор, а этот самый шум издал именно он, постучал по косяку и жестом дал мне понять, что нам пора покинуть квартирку, пока в нее не вернулись настоящие хозяева. Понимая, что он абсолютно прав, я поторопилась к выходу, и вскоре мы оба уже были сначала на крыльце, а затем, когда при помощи все той же отмычки замок был закрыт, уже и у калитки. Первым из нее, как и всегда, выглянул Виктор, но почему-то тут же быстро юркнул назад и, схватив меня за руку, поволок за дом. Я поняла, что он увидел возвращающихся жильцов, а потому лишних вопросов задавать не стала, безмолвно следуя за своим коллегой.

Проворно покинув двор через второй выход, мы с Виктором вернулись к машине, где и нашли всех остальных.

– Как хорошо, что вы успели, – обрадовано воскликнула Широкова при нашем появлении. – Мы слишком поздно их заметили, чтобы вас предупредить. Ну что, теперь едем в редакцию или сразу по домам? – безо всякого перехода спросила она.

– В ближайшую больницу, – немного подумав, ответила ей я.

– Куда? – удивленно повторила Маринка. – В больницу? А зачем? Разве у нас кто-то болен?

– Не у нас, у них, – указав в направлении того самого дома, который мы пару минут назад покинули, ответила я. А затем принялась пересказывать тот разговор, который по неосторожности имела возможность услышать.

Мои коллеги выслушали меня молча, а затем Кряжимский произнес:

– Ну теперь ясно, какой мотив у этой тройки. Кстати, могу предположить, что тем продавцом мороженого как раз и был шантажист. Они отдали ему деньги и преспокойно покинули парк, больше не переживая о том, как он их будет вывозить за пределы парка.

– Вот гадина, – вставила и свое слово Маринка. – Шантажировать ребенком. И как только у него язык поворачивается.

– А что такое суррогатная мама? – выдержав небольшую паузу после Маринкиных слов, спросил у меня Ромка.

Я не сразу сообразила, как ему это объяснить, но потом все же сказала:

– Это искусственно оплодотворенная женщина, которая носит чужого ребенка, а затем отдает его тем родителям, которые сами не могут выносить малыша, а потому воспользовались ее помощью.

– Почему чужого, если он в ней растет? – все еще не понимал меня Ромка.

– Потому что… – я снова растерялась, но тут мне на выручку пришел Сергей Иванович, продолживший объяснение самостоятельно.

– Это как у птиц. Например, снесла кукушка яйцо, она мать, но не настоящая, так как затем она это яйцо подбрасывает в другое гнездо и совсем иные птицы растят ее детеныша. Здесь почти то же самое: суррогатная мать только вынашивает ребенка с чужими генами, а затем отдает его настоящим родителям.

– Все равно не понял.

– Да что вы ему объясняете, – встряла теперь уже Широкова. – Мал он еще, чтобы такое понимать, подрастет, сам все узнает. Так вы мне скажете, чего мы позабыли в какой-то там больнице?

– Хочу уточнить, действительно ли Надежда не может сама иметь детей и потому обратилась за помощью к другой женщине.

– Ну даже если это и так, нам-то это что даст? – снова спросила Широкова.

– Я надеюсь, что там мы сможем узнать имя этой суррогатной мамаши, ведь кто она, нам пока не известно.

– Ну узнаем мы ее имя, и что дальше? – не унималась Маринка. – Ведь шантажист-то не из числа ее родственников и друзей, это и дураку ясно, стало быть, нет никакого смысла выяснять ее личность. Только убьем время на лишние действия.

– Хорошо, убедила, – сдалась я в конце концов. – Допустим, что этот момент запросто можно прояснить и по телефону, никуда специально не заезжая. Но тогда нам нужно решить, что теперь делать. С одной стороны, получается, что мы нашли преступников, которые заслуживают наказание за свои противозаконные действия. С другой, нам стало известно, что они грабили банк не по своей воле, а в связи с тем, что их шантажируют. Получается, что они действовали во имя спасения двух человеческих жизней, за что их можно даже похвалить. Но до бесконечности-то так продолжаться не может. Я, к примеру, не слишком верю в то, что шантажист так быстро угомонится и отстанет от ребят после следующего удачного ограбления. Да он на золотую жилу напал, и будет давить на ребят пока не насытится. Но мы же не можем допустить, чтобы грабежи продолжались.

– Пожалуй вы правы, – согласился со мной Сергей Иванович. – Необходимо как-то поставить точку в этой истории.

– Так, может, нам просто начистоту поговорить с этой тройкой, все им объяснить и вместе подумать над тем, как отыскать и задержать их общего врага? – предложила вдруг Маринка. – Какой им смысл что-то от нас скрывать, особенно когда они узнают, что мы хотим им помочь. Я бы, к примеру, на их месте от посторонней помощи не отказалась.

– А если они все же не захотят посвящать нас в свои дела? Побоятся, что мы все испортим…

– У тебя есть другое предложение? – в упор глядя на меня, спросила Широкова.

Я на несколько минут задумалась, а потом произнесла:

– Думаю, нам стоит немного подождать. Насколько я вижу, ребята эти и сами не глупые, значит, на поводу у этого шантажиста идти не будут, а попробуют что-то придумать. Нам же останется только подслушать их план по оставленным в доме «жучкам» и незаметно проследить за тем, чтобы все получилось как нужно и преступник был, наконец, задержан. Так мы и не спугнем никого, и все выясним без особых усилий. Если понадобится, то, конечно, вмешаемся, но пока, думаю, стоит взять на себя роль пассивных наблюдателей.

– Я тоже считаю, что стоит продолжить следить за этими ребятами и постараться увидеть, как станет происходить передача краденых денег, – поддержал меня Кряжимский. – К тому же так нам будет проще выйти на заказчика, который в общем-то является главным виновным.

– Помогать грабителям! – взмахнув руками, охнула Маринка. – До такого мы еще никогда не доходили. Если так и дальше пойдет, то мы скоро из «Свидетелей» превратимся в «Сообщников».

– Так тебе ж все равно, – заметил на это Ромка. – Главное, чтобы денег больше платили.

– Ну да, все равно, – заворчала Маринка в ответ. – Думаете, мне очень хочется, чтобы ваш Здоренко упек меня за решетку?..

– А ты что, собираешься ему обо всем рассказывать? – спросила я. – Сам-то он откуда узнает?

– Откуда, откуда! Узнает. Работа у него такая. Хотя ладно, порадую старичка.

Услышав, как Маринка назвала майора, Ромка захихикал. Я же просто захлопнула дверцу машины со своей стороны и, повернувшись к остальным, произнесла:

– Ну раз уж мы решили продолжить прослушивание и наблюдение, то кому-то придется остаться здесь, а кому-то на общественном транспорте отправиться в редакцию.

– А может, лучше сразу домой? – умоляюще глядя на меня, переспросила Маринка.

– Можно и домой, – согласилась я, понимая, что все равно без меня толку от присутствия Маринки с Ромкой в редакции не будет никакого. Пусть уж отдохнут, пока выдалось время, но потом пусть не обижаются, когда заставлю работать вдвое больше положенного.

Попросив своих коллег не слишком разбредаться и хоть иногда, но давать о себе знать звонками, я отпустила всех, кроме Виктора, с которым мы остались в машине, чтобы прослушать все разговоры, происходящие в доме.

Молодая совсем девушка с красивыми длинными волосами, немного вздернутым носиком и ясными зелеными глазами пулей выскочила из дома и, метнувшись в сторону огорода, громко разрыдалась, остановившись возле забора. На девице сейчас были короткая юбочка и кофточка с длинными просвечивающими рукавами, расклешенными книзу. Это была Надежда Исакова, та самая особа, чьего ребенка вынашивала похищенная суррогатная мать, имя которой нам с Виктором стало известно всего несколько минут назад из подслушанного разговора. Звали беднягу Оксей, странное и довольно старинное имя, впрочем, для простоты сами ребята назвали ее Оксаной.

Помимо этого самого имени, мы узнали много чего еще, включая имя шантажиста и причину его такого поведения. О последнем родственники заговорили почти сразу же, как только вернулись со своей прогулки и собрались в кухне. Причем первой о шантажисте заговорила именно Надежда. Она тяжело вздохнула и произнесла:

– Он, наверное, уже звонил.

– Да и черт бы с ним, – ответил ей один из мужчин.

– Что значит – черт с ним? – возмутилась тут же девушка, моментально став агрессивной. – Вам что, плевать, что у него Окся?!.. Ну да, – сама же и продолжила она язвительно: – До нее вам никому дела нет. Всем все равно, что он сделает с ней. Только хочу напомнить, что она носит нашего ребенка, а потому я хочу, чтобы этот гад ее и пальцем не тронул.

Мужчины какое-то время молчали, а затем один из них, скорее всего муж Надежды, произнес:

– Вот ты вбила себе в голову, что нам нужен этот ребенок. Неужели тебя больше ничего не интересует?

– Это тебя ничего не интересует, кроме твоего проклятого бизнеса, – расходилась еще больше девушка. – Если бы не твоя жадность и твои грязные делишки, ничего бы этого сейчас не произошло, и Окся спокойно доносила бы нашего малыша. Это ты, ты один виноват в том, что Максим ее похитил.

– Я? Так ты обвиняешь меня в том, что я ради тебя старался заработать побольше денег? – так же стал переходить на повышенные тона муж Надежды. – Да я даже клуб из-за тебя едва не забросил, а мог бы стать настоящим профи.

– Их можно было заработать и иначе, а не бросать своих же собственных друзей, – парировала в ответ девушка, словно и не слыша его последних слов. – Ты же сам не захотел делиться тем, что вы заработали вместе.

– А какой был смысл, он бы все равно все деньги на чушь какую-то спустил бы. А я мечтал открыть свой собственный клуб и заняться тем, что мне всегда нравилось, а не пахать на какой-то там стройке…

– А это уже не твое дело. Это были его деньги, и ты был обязан ему их отдать. Не удивительно, что теперь он хочет получить много больше и меня не интересует, где вы будете их брать.

– Где мы их будем брать? – почему-то удивленно повторил мужчина. – А с чего ты взяла, что мы прямо сейчас кинемся их искать? Я лично всегда был против киндеров, а уж сейчас тем более не горю желанием выкупать за баснословные деньги сопляка, который еще даже не родился. Да дешевле усыновить взрослого. И то возни меньше.

– Вот именно, ты был против, – ядовито прошипела девушка в ответ. – И ты вынудил меня сделать то, чего я не хотела. Теперь ты обязан вернуть Оксю назад, потому что ты за нее отвечаешь.

– Может, хватит вам уже собачиться? – не сдержавшись, вмешался в разговор брат Надежды. – Можно подумать, что ситуация из ряда вон выходящая. Да запросто можно еще с десяток шлюх найти, которые желают заработать денег и с удовольствием выносят вашего ребенка. Вот тоже мне, нашли проблему.

– Меня не интересуют другие, я хочу этого, – упрямо повторила Надежда тоном избалованного ребенка. – Я к нему уже почти привыкла.

– Я не собираюсь оплачивать каждую суррогатную бля… мамашу, – поправился муж девушки, видимо поняв, что такой отзыв может вызвать у супруги негативную реакцию, – которая живет у меня в доме, да еще и жрет на мои деньги! Это ты хотела себе игрушку, ты теперь с этим и разбирайся.

– Так, может, тебе и я теперь не нужна? – теперь уже выкрикнула в сердцах Надежда. – Зачем я такая, бесплодная?…

Мужчина не успел ничего ответить, как стукнула дверь, и мы с Виктором собственными глазами увидели плачущую Надежду, помчавшуюся в сад. Я и сама с трудом сдерживала наворачивающиеся на глаза слезы, так мне было жалко бедную девушку. Ей одной приходилось бороться за своего малыша, не находя никакой поддержки со стороны молодого мужа, не желавшего завести ребенка.

Но девушка, видимо, была довольно сильной: в саду она провела не более десяти минут. Затем решительно утерла слезы с лица, и с невозмутимым видом направилась назад в дом, видимо, уже приняв какое-то конкретное решение. Виктор получше настороил подслушивающее устройство, из которого пока доносились голоса лишь одних мужчин, спорящих между собой. Брат девушки пытался убедить мужа сестры в том, что тот неправильно ведет себя с Надеждой, на что Феодосий отвечал:

– Нечего учить меня жизни, не маленький. Вот сам женишься, тогда посмотрим, чья пила острее.

– А че, она разве не так сказала – в случившемся виноват-то именно ты.

– Ну да, а на чьи, разрешите спросить, бобы она эту суррогатную мамашу приобрела? – недовольно возмутился мужчина.

– На чьи?.. Вообще мы все вместе их добывали, – заметил его собеседник. – Так что не надо тут пальцы гнуть…

– Вот именно, все. По-моему, этого вполне достаточно, чтобы больше не доставать меня проблемами, связанными с этими детьми. Она хотела получить деньги на оплату услуг, она их получила, а больше я рисковать не намерен.

Муж девушки хотел сказать что-то еще, но так как в дом вернулась Надежда, сдержался и предпочел промолчать. Какое-то время в доме было вообще тихо, не считая отдельных стуков и шорохов, которые производили жильцы, не общающиеся между собой. Затем парни снова заговорили, и я поняла, что Надежда удалилась к себе в комнату, и они вновь остались одни. Впрочем, теперь их разговор меня интересовал мало, тем более что они напрочь оставили тему о детях и перешли к обсуждению предстоящих роллерских соревнований.

Вдруг замигали лампочки на агрегате, прослушивающем телефон. Виктор быстро выключил один аппарат и прибавил звук на втором, и я сосредоточилась на слушании длинных гудков. Вскоре абонент, которому звонила Надежда, снял трубку, и я вздрогнула, услышав знакомый мужской голос, грубо произнесший простое: «да».

– Максим, это Надя, – без предисловий начала девушка.

– А, ну давай, выкладывай, что вы там решили? – почти ласково переспросил тот.

– Мы ничего не решили. Феодосий напрочь отказывается от твоего предложения. Ему плевать на то, что ты сделаешь с… ними.

– Так уж и плевать? – как-то игриво переспросил собеседник. – Он уже забыл, что мы бывшие компаньоны и вместе организовали строительную фирму пять лет назад? Забыл, как он незаконно присвоил деньги инвесторов после постройки двадцати дач, которые даже не проходили по документам? Тогда он не захотел делить доход и кинул своего друга, но на этот раз у него ничего не получится. Так ему об этом и скажи и еще добавь, что если он не одумается, я сдам его со всеми потрохами.

– Тебя тогда тоже посадят, – не постеснялась заметить девушка.

– Это уже другой вопрос, а ты потеряешь втрое больше: и свою мамашу, и ребенка, и любимого муженька. Ну так что, вы подумаете еще раз?

– Я уже все обдумала, – решительно произнесла девушка и сразу предложила: – Я готова отдать тебе свой дом, машину и еще немного денег, что у нас остались.

– Этого слишком мало, чтобы покрыть все мои расходы, – с усмешкой парировал шантажист. – Твой муж задолжал мне куда больше и не моя вина, что сейчас у него самого нет денег, и даже фирму пришлось прикрыть. Нечего было лезть туда, где ни черта не понимаешь… Занимался бы своим катанием, глядишь, и жил бы спокойно. – В голосе собеседника послышалась усмешка. – В бизнес его, видите ли, потянуло… Придурок.

– Больше у меня ничего нет, – голос девушки начал дрожать.

– А я вам подсказал решение, выбор за вами, – с издевкой заметил неизвестный.

– Возьми то, что даю, – попыталась еще раз разрешить проблему девушка. – Иначе я пойду в милицию.

– Иди, – безо всякого испуга выдал мужчина. – Тогда ты потеряешь ребенка и посадишь в тюрьму мужа…

Ненадолго повисла пауза. Слышно было лишь чье-то тяжелое дыхание, а затем, со всей возможной решимостью в голосе, взволнованная до предела Надежда произнесла:

– Из-за него я стала бесплодной. Так что если я потеряю ребенка, вы оба у меня сядете. Мне уже никого не жалко: ни тебя, ни его.

Шантажист почему-то молчал. Похоже, что в рассчитанной им комбинации не было места такому повороту событий, он надеялся, что Надя станет играть на стороне мужа, постарается защитить его, а уже потом ребенка, но девушка решила играть только за себя.

– Не пытайся взять меня на понт, девочка, – помолчав немного, ответил Максим. – Да и на жалость меня пробить тоже не получится. Так что ты зря меня пугаешь, я повторяю в последний раз: без денег ты свою беременную не получишь. Ясно?

– Х-хорошо, – казалось, сквозь с силой стиснутые зубы, процедила девица. – Я достану для тебя эти чертовы деньги, но потом вы оба заплатите за то, что сделали.

– Вот потом и речь вести будем, – преспокойно заметил Максим и, видимо, решив, что больше ему с девушкой говорить не о чем, повесил трубку.

О том, что было дальше, несложно догадаться. Поняв, что одной ей денег никак не добыть, Надежда все же переборола себя и, выйдя к мужчинам, принялась еще раз уговаривать их пойти на ограбление. Те долго упирались, искали кучу причин, лишь бы ничего не делать, но в конце концов все же согласились. Причем согласия этого Надежда добилась совсем не мирным путем, а своим заявлением о том, что если они не помогут ей, то она незамедлительно отправится в милицию и выдаст всех с потрохами.

Теперь уже ее муженьку ничего не оставалось, как согласиться на выдвинутые условия, и ребята сразу приступили к обсуждению плана ограбления нового банка. И я, и Виктор слушали их беседу очень внимательно, запоминая особенно важные детали и делая соответствующие выводы.

Домой мы с Виктором вернулись далеко за полночь, так как в это же примерно время закончили обсуждать свой план и роллеры. Не успела я войти к себе в квартиру, как зазвонил мой домашний телефон. Подскочив к нему, я сняла трубку и произнесла:

– Да, Бойкова слушает.

– Ольга Юрьевна, я все же позвонил в больницу и навел справки об Исаковой Надежде Фадеевне, – торопливо заговорил Кряжимский, позабыв даже поприветствовать меня. Впрочем, его голос я знала очень хорошо, а потому сразу узнала, кто на линии.

– И что, есть какие-то новости? – переспросила пока я без особого интереса.

– На мой взгляд есть. Мне сказали, что способность самостоятельно выносить и родить ребенка девушка потеряла в результате сделанного ею два года назад аборта. Сразу после него у нее начались какие-то осложнения. Она стала проходить курс лечения, попутно пытаясь забеременеть. Но каждый раз все заканчивалось выкидышами – у нее их было целых семь. В конце концов врачи признали, что она не сможет самостоятельно выносить ребенка.

– Она тогда уже была замужем?

– Да, была, – закивал активно головой Кряжимский. – И, насколько я понимаю, именно муж ее и вынудил сделать этот самый аборт. И это еще не все, как поведал мне все тот же врач, подсадку эмбриона суррогатной мамаше делали в их же клинике, и все прошло очень даже удачно. Девушка должна была нормально выносить и родить малыша для этой странной семейки.

– Вот именно, что должна, – вздохнула я устало, а затем стала делиться с Кряжимским добытыми нами с Виктором новостями.

Когда же мой рассказ подошел к концу, Сергей Иванович спросил:

– И что вы думаете теперь делать? Ведь необходимо как-то помочь бедной девушке, хотя, конечно, она сама во всем виновата. В конце концов, выбор всегда остается за женщиной, и только она может решить, делать аборт или нет… Ну так что вы решили? Вы станете ей помогать?

– Именно этим мы и займемся завтра, – ответила я ему. – Насколько нам стало известно, ограбление намечено на обеденное время, мы как раз успеем все подготовить и определиться с действиями. Впрочем, подумать обо всем не помешает и сейчас. Кстати, у вас нет случайно карты города? – поинтересовалась я у Кряжимского.

– Есть, – ответил тот и тут же спросил: – Принести завтра в редакцию?

– Да, если не сложно, – попросила я и, попрощавшись со своим старшим коллегой, повесила трубку.

Теперь мне предстояло все хорошенько продумать еще раз и решить, как действовать завтра. Одно я знала точно: мы просто обязаны помочь девушке вернуть беременную женщину, а мужчин – хотя сейчас они мне казались мальчишками, глупыми и несерьезными, для которых жизнь – это игра, развлечения и ничего более, – передать правосудию, чтобы уже оно решало, как с ними поступить. Брать на себя ответственность за такое решение я при всем желании не могла.

В конце концов, немного подумав, я решила просто действовать по обстоятельствам, прекрасно зная – как бы и что я сейчас ни напланировала, все равно все получится иначе. Так зачем зря забивать себе голову лишними проблемами, если следует положиться на судьбу и волю случая?

Светло-серебристая старенькая «Тойота» с тремя пассажирами в салоне плавно двигалась по довольно оживленной трассе. За рулем машины сидел муж Надежды Исаковой – Феодосий, рядом с ним ее брат – Олег, а на заднем сиденье, в парике из темных волос, сама девушка. Все были напряжены до предела. Я и все мои коллеги ехали сзади на моей машине, управлять которой я, как всегда, доверила Виктору. Причем следовали за роллерами мы уже довольно давно, по возможности стараясь не привлекать лишнего внимания.

Наконец выбранный ребятами еще вчера для ограбления объект показался впереди. Им был банк «Экспресс», не самый большой и известный, но все же и не из мелких. Недалеко от него и притормозили наши грабители. Виктор также остановил «ладушку» чуть поодаль, и мы все устремили свои взоры в сторону «Тойоты», ожидая, что сейчас из нее выйдут все пассажиры и, нацепив ролики, начнут рассекать по округе.

Увы, многое из задуманного грабителями для нас все еще оставалось загадкой, так как во время составления плана ребята то оставляли какие-то моменты на потом, то просто переходили с места на место, и многое из произносимого ими просто не доходило до нашего слуха.

– Чего они ждут? – по прошествии нескольких минут спросила у меня Маринка.

– Не знаю, – замотала я головой, сама не понимая пока, почему ребята дают прибывшим к банку инкассаторам спокойно сесть в машину. Я ожидала, что они выскочат из своего авто на роликах в самый последний момент и повторят все по первоначальному сценарию, но ничего подобного не происходило.

– Вон, один вернулся, – тыкая пальцем в сторону «Тойоты», заметил Ромка.

– Вернулся? – я насторожилась. – Когда же он вышел? Я этого не заметила. А кто-нибудь еще успел заметить?

Положительный ответ последовал только от Виктора, что было вполне предсказуемо. Пришлось пристать к нему с вопросом:

– И куда он уходил? Ты видел, что он делал?

– Не особенно, – как всегда, стараясь говорить по минимуму, сухо ответил мне Виктор. – Видимость ограничена.

– Это и я вижу, но все же, в какую сторону он уходил?

– Да к инкассаторской машине небось бегал, – предположил Ромка. – Зачем ему еще выходить.

Как ни странно, Виктор подтвердил его слова кивком головы. Мне же с каждой минутой становилось все интереснее, что же последует дальше: как именно ребята планируют завладеть деньгами. Насколько мне известно, оружия у них нет. Или же есть, только мы об этом не знаем?..

Инкассаторская машина тронулась в путь, а за ней плавно последовала и «Тойота» грабителей.

– Вот идиоты, упустили такой шанс, – сокрушалась на заднем сиденье Широкова. – И чего они сразу деньги не выхватили?

– Боятся повторяться, – ответил ей Кряжимский. – К тому же, спокойно сев в машину, инкассаторы теперь расслабились, а это нашим грабителям только на руку.

– И долго мы так будем колесить по городу? – поинтересовалась у меня Широкова, заметив, что от банка инкассаторская машина и все ее сопровождающие отъехали на довольно приличное расстояние. – Или они планируют вырвать мешки с деньгами на пороге тех организаций, куда эти денежки везут? Это же наверняка зарплата, я правильно полагаю?

Все неопределенно пожали плечами, лишь бы только отвязаться от Маринки, тем более, что впереди начало кое-что происходить. Сначала инкассаторское желто-зеленое авто задергалось и, как бы выразился любой водитель, «закашляло», а затем и вовсе встало на месте, потому что мотор машины заглох. Не покидая пока своего места, водитель попытался завести ее, но у него ничего не вышло.

– Вот сейчас все и свершится, – вслух произнесла я, еще больше напрягшись и сосредоточив взгляд на инкассаторской машине.

И я ничуть не ошиблась, так как едва только водитель открыл дверцу и вышел из машины, чтобы проверить мотор, на него сзади налетел неизвестный и, ударив, временно лишил сознания. А дальше все стало происходить еще быстрее.

Сидящий в машине не успел вытащить своего табельного оружия, как на него наставили пистолет. Затем дверца с его стороны открылась, с пояса сорвали ключи и наручники и быстренько приковали парня к рулю. После чего изъяли у него оружие, закрыли все дверцы и поспешили открыть заднюю дверь.

Едва они это сделали, как из кузова послышались выстрелы. Не долго думая, один из грабителей сорвал что-то с пояса, подскочил к двери и, слегка приоткрыв ее, бросил это что-то внутрь. Через секунду из кузова во все стороны пополз дым.

– Дымовая шашка, – догадался Ромка.

И действительно, это была она. Не вынеся удушливого запаха, третий инкассатор, зажимая нос и рот, пулей выскочил из машины, тут же словил удар по голове и рухнул на асфальт. Теперь уже один из мужчин запрыгнул в кузов, быстро собрал там мешки, затем скатился вниз, и все трое понеслись в сторону своей машины, ни на минуту не останавливаясь и не оборачиваясь назад, даже не интересуясь тем, как там обстоят дела у инкассаторов и не целится ли кто им в спину. Дело было сделано, и весьма даже ловко, главное теперь было – уйти.

– Ну, чего мы-то бездействуем? – видя, как грабители запрыгивают в свою машину и несутся прочь, забубнила на заднем сиденье Маринка. – Мы что, их разве ловить не станем?

– Нет, пока нет. Напротив, если что пойдет не так, постараемся помочь уйти от преследователя, – заявила я ей.

– С какой стати? – вновь возмутилась Широкова. – У них же деньги.

– С такой, что иначе у нас не получится выйти на зачинщика всего этого. Насколько я поняла из их бесед, где он скрывается, они не знают, а значит, перехватывать его нужно будет в момент передачи денег.

– Тогда гоните за ними, – скомандовала Маринка.

Виктор послал ей осуждающий взгляд, давая понять, что он и сам знает, когда и что ему нужно делать, и надавил на педаль газа. Наша машина проехала несколько метров и притормозила возле инкассаторского авто. Виктор слегка приоткрыл свою дверцу, высунулся из нее и, что-то подняв с земли, прибавил скорость.

– Что ты там поднял? – прицепилась к нему тут же Широкова.

Виктор поднял свою руку вверх, и мы все увидели зажатую в ней рацию. Ее наш фотограф почти сразу передал мне в руки и пояснил, что следует сделать. Я немного подкрутила волну и вскоре мы уже слышали сообщение о случившемся, передаваемое прикованным к рулю инкассатором, а спустя минуту послышались всеобщая тревога и просьба всем милицейским машинам, находящимся вблизи банка «Экспресс», мчаться на перехват. Догадаться о том, что через минуту все ближайшие дороги будут перекрыты, не составляло особого труда. И даже Кряжимский, прекрасно поняв это, вздохнул:

– Им не дадут уйти.

А между тем, машина грабителей пока решительно неслась по трассе, нарушая все существующие и несуществующие правила дорожного движения и создавая на дороге почти аварийную ситуацию. Виктор старался не отставать от машины.

Неожиданно из-за очередного поворота навстречу «Тойоте» выскочила милицейская машина. Сирена громко заревела, и все машины торопливо стали прижиматься к обочине, ведь никто не станет оплачивать ремонт, если авария случится по вине грабителей.

– Чего они так медленно, – маша руками, как болельщик на стадионе, выкрикнул Ромка. – Их сейчас догонят.

– Еще бы, если они свернут на ту улицу, то тогда точно догонят, из нее же всего два выхода.

– Три, – заглянув в карту, лежащую у меня на коленях, поправила я Маринку. – Есть один небольшой поворотик.

– Все равно. Они-то об этом не знают. Ну вот, – этот возглас последовал уже после того, как преследуемая нами и ментами «Тойота» действительно свернула на улицу Кутякова.

– Идиоты, – не сдержалась Маринка. – Сами себе могилу роют.

– Виктор, давай на обгон, – скомандовала я.

Тот меня понял и, резко свернув в сторону, принялся сокращать путь. Мимо замелькали дома и дворы, несколько машин едва успели среагировать и освободить нам путь и вот, мы выехали на Кутякова. А там, окруженная почти со всех сторон, «Тойота» рычала, как загнанный зверь, и искала спасительный выход из этой ситуации. Обрадованные успехом работники милиции повыскакивали из своих машин и, прячась за них же, нацелили все свое табельное оружие на грабителей.

– Если их захватят, Здоренко не даст нам возможности довести дело до конца и устроить передачу денег, – высказала очевидное для всех Маринка.

Мне не пришлось долго думать, чтобы понять, что все грехи повесят на эту тройку, а до освобождения какой-то там беременной никому уже не будет дела. И что если преступников задержат, но доставят не в отдел нашего знакомого майора, то надежды на успех почти нет. Единственный выход – самим сейчас пойти наперекор закону. Что ж, если так повелось у нас в стране, что законы дубовые, то исполнение их, как и полагается, выходит липовое. Либо мы сейчас рискуем собой, либо…

Я решительно повернулась к своим коллегам и, понимая, что без их согласия принять самостоятельно решение не могу, напрямую спросила:

– Как думаете, стоит рискнуть собой ради оказания помощи этим ребятам?